Согласно распространенному мифу, мужчины более напористы, чем женщины, но только не в интимных отношениях. Скорее, для женщин типична жалоба: «Он не желает говорить об этом». В старые недобрые времена (то есть до феминизма) семейные психотерапевты придумали в качестве способа разрешить тупиковую ситуацию а-ля «он не хочет говорить / она не хочет заниматься сексом» следующее. Жене давали жетоны, которые она должна была выдавать мужу в обмен, скажем, на двадцать минут разговора. После того, как муж накапливал определенное количество жетонов, он мог обменять их на «хороший штапинг» («секс» на идише), как выражается одна моя коллега. Жена удовлетворяет свои разговорные потребности, а муж – сексуальные, и у них опять все хорошо. К счастью, польза этого «терапевтического решения» была опровергнута. Но жалоба женщины по-прежнему звучит знакомо.
* * *
Говорят, что мужчины молчат, потому что хотят показать свою власть над женщиной, но я не согласна с этим. Мужчины не сидят в прокуренных комнатах с картами и кнопками, мучительно размышляя над тем, какая стратегия управления женщинами эффективнее – разговаривать или молчать. Мужчины предпочитают не говорить, потому что не знают, как сделать так, чтобы их услышали; они считают, что проблема только усугубится, если о ней заговорить; потому что боятся конфликтов и критики или потому что не хотят участвовать в беседе, которая кажется им ужасной. Многие представители сильного пола не понимают, почему считается, что мужчина доминирует, ведь в частных беседах они чувствуют себя как угодно, только не доминирующими.
Мыслить тройками
Серьезнее всего потеря голоса у мужчин проявляется в треугольниках. Например, так было с моим отцом, когда он чувствовал себя зажатым между взаимоисключающими требованиями жены и матери и не мог занять четкую позицию ни с той, ни с другой. Треугольники есть в каждой семье, и их части могут относиться к разным поколениям и семьям. И вправду, мы все участвуем в треугольниках, где конфликт в одних отношениях неизбежно сказывается на других, из-за чего труднее разобраться, какая проблема откуда взялась и кто с кем должен разговаривать о ней.
Лучший способ объяснить, как работают треугольники, – описать один из них. Вот история впечатляющего шага одного мужчины на пути к обретению собственного голоса в крайне напряженном, но вполне типичном треугольнике с неродными отцом или матерью. Даже если вы никогда не были частью такой семьи, эти уроки применимы и к другим вашим отношениям.
Ни туда ни сюда
Билл пришел ко мне в состоянии великой скорби после недавней женитьбы на Элис, его второй жене. На стадии ухаживания все шло хорошо, но теперь напряженность в семье стала невыносимой. Элис постоянно жаловалась, что Донна, 16-летняя дочь Билла, неопрятна, ленива и непослушна. Элис обвиняла в плохом воспитании Кэрол, мать Донны, и решила сформулировать и установить «новые правила внутреннего распорядка» («Донна должна заправлять постель по утрам и тщательнее соблюдать личную гигиену!»).
Та резкость, с которой Элис взялась за это дело, отражала высокую степень ее тревожности и не принесла пользы. Бывшая жена Билла неприязненно отзывалась о ней как о человеке, от которого «одни неприятности». Элис не только не любила Кэрол, но и чувствовала угрозу с ее стороны, поэтому была не в состоянии поддерживать Билла в его общении с бывшей женой как с матерью своей дочери. Кроме того, Элис пыталась влиять на Донну в соответствии с собственными представлениями о том, как следует воспитывать подростков. В результате отношения между падчерицей и мачехой только ухудшались.
Такую картину я получила после встречи с Биллом: идеальный портрет злой мачехи и невозможной падчерицы-подростка. Должна заметить, что в этой семье проблемой были не Элис и не Донна. Так не бывает, чтобы ситуацию, где участвует несколько человек, формировал только один член семьи. Элис просто справлялась со своим беспокойством не так, как Билл. Она пыталась изменить других членов семьи, сосредоточив на них внимание в форме критики и обвинений, а Билл был чемпионом на дальних дистанциях. Из-за неспособности Билла занять четкую позицию касательно Донны и ее матери отношения Элис с обеими женщинами испытывали колоссальные перегрузки и втягивали ее прямиком в роль «злой мачехи».
Мачехам приходится соответствовать таким ожиданиям, каких не смог бы оправдать даже святой. Когда Билл женился во второй раз, он ожидал, что Элис возьмет на себя ответственность за его дочь, потому что, в конце концов, жена «должна это делать». Сам Билл так и не сформулировал четкого представления о том, как воспитывать Донну, и всегда отдавал связанные с этим вопросы на откуп первой жене. Элис с места в карьер должна была восполнить этот пробел – отчасти потому, что Билл оставил за собой огромное пустое пространство, которое просто необходимо было заполнить.
Боязнь конфликта
Несмотря на то что Билл не одобрял поведения Элис, он очень боялся высказывать свои мысли, отличные от ее. Он был раздавлен, когда от него ушла Кэрол, и не хотел повторения с новой женой предыдущей неудачи. В отчаянном желании сделать новый брак успешным он ходил перед Элис на цыпочках. Он смотрел, как ведет себя его дочь-подросток Донна в ответ на попытки Элис «совладать с ней», но самому ему не хватало уверенности для того, чтобы наказывать свою дочь. И Билла, и Элис увлек мощный водоворот социальных гендерных ролей: он будет зарабатывать, а она моментально станет матерью (просто добавьте детей и перемешайте). Эта модель была обречена.
Когда я впервые увидела Билла, отношения между всеми членами семьи были напряжены до предела. Он был в недоумении, какую позицию занять по отношению к трем главным женщинам в его жизни, а те, в свою очередь, выплескивали неразряженное эмоциональное напряжение в общении друг с другом. Для треугольников это типично. Конечно, если вы просто сторонний наблюдатель, гораздо легче проникнуться сочувствием к дистанцирующемуся, который кажется хорошим парнем, осаждаемым со всех сторон, нежели к жалобщице, оказавшейся в роли невозможной мачехи и впавшей в отчаяние.
К чести Билла, он не стал обвинять Элис и начал вкладывать в семейные отношения больше себя и своего голоса. Он был мотивирован на эту трудную работу из-за своих страданий и страха, что новый брак может потерпеть крах. Часто люди находят в себе мужество говорить по-новому только после того, как боль из-за прежнего становится невыносимой.
Растопить сердце жены
Билл научился говорить так, как прежде и не мечтал. Во-первых, ему нужно было сделать теплее отношения с Элис, чтобы она успокоилась и почувствовала себя любимой, уважаемой, занимающей центральное место в их браке. Он был полон решимости сделать все для сохранения брака, но в своей наэлектризованной семье он забывал делать те вещи, что согревали душу Элис: например, готовить ее любимый завтрак или приглашать в кино. Он стал забывать все качества Элис, что привлекли его к ней изначально, и перестал говорить ей о них. Он больше не выражал свою любовь и восхищение и не делал маленькие повседневные жесты, дающие понять, что ее любят и ценят.
Биллу было трудно сосредоточиться на позитиве, когда ему казалось, что он и его дочь – основные причины несчастья Элис. Но он оказался на высоте, сумев ей показать, что она любима и что, несмотря на семейные конфликты, она приносит радость в его жизнь. Он начал стараться делать так, чтобы они иногда проводили время наедине.
Еще один способ, выбранный Биллом для того, чтобы Элис почувствовала себя любимой и единственной, – создание четкой границы вокруг брака. Для этого ему пришлось установить соответствующие ограничения в общении с Кэрол. Например, Билл в начале наших сеансов сказал мне, что «не может заставить Кэрол положить трубку», когда она звонила, чтобы обсудить дочь. Его неспособность сделать это была одним из многих примеров, когда молчание и пассивность отрицательно сказывались на Элис. Поэтому он научился выражать свое мнение Кэрол и говорить что-то вроде: «Мы с Элис сейчас готовим ужин, а потом уходим. Прости, сейчас не время болтать. Когда можно перезвонить тебе завтра?» Билл должен был осознать, что обостренная реакция Элис на Кэрол была связана с его неумением общаться с последней.
Ответственность за дочь
Поиск отцовского голоса стал для Билла, пожалуй, самой сложной задачей, потому что Донна превратилась в капризного, грубого подростка. И на то были причины. Когда Билл женился на Элис, Донна утратила свою особую роль той, кто о нем заботился (которая так нравилась ей, когда они жили вдвоем по будням после развода родителей тремя годами ранее). Теперь она оказалась между двумя женщинами, обладавшими конкурентным преимуществом для исполнения этой роли, в то время как ее отец мало что делал. Как подчеркивает Бетти Картер, дочь-подросток – преданный факелоносец своей матери, а мачеха – естественная мишень для ее гнева. Хотя Билл описал Элис как «любительницу брать инициативу на себя», не менее верным было и то, что он передал родительские обязанности новой жене вместо того, чтобы нести ответственность за дочь самостоятельно. Билл должен был понять, что передача Донны в руки «главной женщины в доме» – лучший способ вынудить Элис играть роль злой мачехи.
В отличие от Элис с ее твердыми убеждениями относительно того, как правильно и неправильно воспитывать девочку-подростка, Билл ощущал сумбур, беспокойство и неуверенность, когда дело касалось вопросов воспитания. До женитьбы на Элис он перекладывал на Кэрол все проблемы, связанные с дочерью, причем это происходило даже после их развода. Он никогда даже не думал о том, что может быть по-другому. Теперь, попав в эпицентр напряженных отношений между Элис и Кэрол и между Элис и Донной, он больше не мог пытаться удовлетворить все их требования, предоставляя им самим решать свои проблемы.
На сеансах Билл работал над детализацией своих представлений о том, как лучше воспитывать дочь. Это позволило ему высказать свое мнение Кэрол и занимать определенную позицию в общении с Элис в случае необходимости. К примеру, он сказал: «Элис, я знаю, как для тебя важна чистота в доме, и хочу поговорить с Донной о том беспорядке, что она устроила на кухне. Я больше не позволю ей этого делать. Дай мне самому поработать над тем, чтобы она была опрятнее. Но она никогда не заправляла постель, и у нее всегда было грязно в комнате, а я всегда ограничивался тем, что просто закрывал туда дверь. Не думаю, что стоит ссориться из-за этого, так что давай не будем больше об этом».
Билл научился дисциплинировать Донну и стал ежедневно заниматься ее воспитанием. Он не мог попросить Элис отступить, если сам не был готов вмешаться. Поэтому, если дочери нужно было куда-то ехать или что-нибудь еще, он был готов организовать это сам, а не безучастно ожидал, что этим займется Элис. Кроме того, Билл дал понять дочери, что ей необязательно любить Элис, но она должна относиться к ней с уважением, и это правило не подлежало обсуждению.
«Ты должна уступить!»
Билл должен был попросить Элис не перегружать их отношения негативом по поводу Донны и Кэрол («Я просто не могу видеть, как одевается Донна! Почему Кэрол позволяет ей ходить в таких коротких юбках и обтягивающих свитерах?»). Но Билл не решался начать этот разговор, потому что боялся, что несогласие с ней приведет к скандалу.
Поворотный момент случился однажды утром, когда Билл собрался поговорить по телефону с бывшей женой, чтобы обсудить размер суммы, которую он давал на одежду дочери. Он был уже напряжен, потому что считал, что Донне нужно меньше денег на одежду, чем требовала Кэрол, и уже настроился на ссору. Элис довольно эмоционально заметила, что Кэрол постоянно командует, манипулирует Биллом и избаловала Донну. Билла переполняли эмоции. Он повернулся к Элис и выпалил: «Ради бога, полегче! Хорошо, тебе не нравится Кэрол. Мне она тоже не всегда нравится. Но она мать моего ребенка, и ты должна уступить, потому что мне нужно как-то общаться с ней, а я постоянно на взводе!»
Элис закричала в ответ: «Ты пытаешься заткнуть мне рот! Я тоже часть этой семьи, и я не потерплю этого!» Биллу захотелось отреагировать привычным образом – отстраниться и избежать скандала. Но, к его собственному удивлению, он продолжил разговор. Он ответил: «Нет, Элис, я не затыкаю тебе рот. Я готов выслушать твое мнение о Кэрол или о чем угодно. Но мне просто невыносим твой постоянный негатив в ее адрес! Когда ты все время критикуешь ее, мне становится только труднее с ней общаться».
Поскольку Билл высказывался в напряженный момент, его «коммуникативные навыки» оставляли желать лучшего. Конечно, ничего нельзя достичь, если Билл будет обвинять Элис в том, что она обвиняет Кэрол и Донну. Обвинять обвинителя бесполезно. Но Билл излил душу, последовала гневная перепалка – и никто не упал замертво и не подал на развод. Для начала неплохо.
Установка новых границ
Билл постоянно просил Элис смягчить неконструктивный негатив. Он говорил что-то вроде этого: «Пожалуйста, не критикуй Кэрол перед Донной и не закатывай глаза, когда Донна пересказывает слова мамы. У Донны должны быть самые лучшие отношения с Кэрол, на какие они только способны. Плюс, критикуя Кэрол, ты становишься мишенью для гнева Донны, а это несправедливо по отношению к тебе».
Для Билла такое безоговорочное формулирование пределов допустимого было новой моделью поведения. С помощью наших сеансов он учился вырабатывать собственную позицию. Он тренировался говорить Элис: «Послушай, твой тон, когда ты расстроена, парализует меня. Это непродуктивно. Я не хочу обвинять тебя, но и не могу продолжать разговор, ощущая себя парализованным. Итак, давай найдем другой способ поговорить». Он постоянно описывал Элис, что ему нужно и как он переживает ее слова и поступки: «Мне нужно, чтобы ты перестала критиковать или исправлять меня на людях. Я хочу, чтобы ты выражала критику одним коротким абзацем. У меня голова лопается от твоих долгих монологов». Я сказала ему, что он заслужил орден почета за свои настойчивые усилия по изменению методов взаимодействия с близкими, хотя в течение всей его жизни преобладала модель приспособленчества.
Билл продолжал вести с Элис разговоры о воспитании. Он говорил, например: «Элис, мне так повезло, что ты моя жена. Мне действительно очень интересно, что ты думаешь. Но мне очень трудно, когда ты берешь на себя ответственность и просто указываешь мне, как следует поступать. Я знаю, у тебя есть отличные идеи о воспитании детей, и я хочу их выслушать. Но есть вещи, которые мы видим по-разному. Я отец Донны, и мне нужно общаться с ней так, как я сам считаю правильным, даже если я ошибаюсь».
Я поддерживала и Элис, помогая ей понять, что, пока все считают, что женщины должны заботиться о детях, включая чужих, попытки мачехи взять на себя ответственность, как правило, приводят к неприятным последствиям. Это особенно верно, когда речь идет о дочери-подростке. В любом случае никто не может войти в семью со своей отдельной историей и мгновенно стать матерью. Элис могла бы какое-то время появляться на заднем плане, чтобы забыть о своих намерениях стать одной большой дружной семьей и отказаться от идеи стать матерью для Донны. Если она со временем сможет развить в себе материнское отношение к девочке (что гораздо вероятнее при наличии пасынков и падчериц помладше), это замечательный дар, но не данность. Усилия Элис в поиске своего голоса в новой семье обречены, если она попытается осуществить невозможное.
Укрепление других связей
В качестве последнего, но не менее важного шага я призвала Билла укрепить свои связи за пределами брака и открыть каналы общения с друзьями и членами семьи. Он нуждался в поддержке. Кроме того, если бы он сосредоточился только на браке, тот выжал бы из него все соки. Наконец, если бы Билл мог обрести голос в той семье, где рос, он бы обрел почву под ногами, и ему было бы легче ясно и уверенно выражать свои мысли с Элис, Донной и Кэрол.
Например, отношения Билла с его овдовевшей матерью были сердечными, но поверхностными, поэтому здесь он тоже столкнулся с проблемой необходимости внести больше тепла и научиться не молчать. В полном соответствии с принятыми в обществе гендерными ролями Билл работал, когда она приезжала в гости, а Элис развлекала ее. Я предложила Биллу взять несколько дней отпуска и провести какое-то время вдвоем с матерью. Он едва мог вспомнить, когда в последний раз они ходили куда-то вдвоем. И Билл не осознавал, что его задача – развлекать маму и что, если он будет иногда брать отгулы на время ее визита, для нее это будет очень много значить.
Когда речь идет о семье, где они родились, мужчины часто говорят мне, что все в порядке. Иными словами, отношения кажутся спокойными, потому что есть дистанция. Я предложила Биллу поговорить с мамой. Он считал, что много разговаривает с ней, но на самом деле он очень мало рассказывал о себе. Он также должен был проявить больше фантазии, задавая вопросы маме, потому что: «Как дела, мама?» – предсказуемо вызывает ответ ни о чем: «Очень хорошо».
Билл постарался на славу. Он взял отгулы, когда мама приехала в гости, и начал задавать ей конкретные вопросы о ее прошлом, текущей ситуации и тревогах о будущем. К его удивлению, она обрадовалась возможности ответить на такие личные вопросы. Сын спрашивал об отце, который умер, когда Биллу было семнадцать, и показал, что ему интересно больше узнать об их семье. Он общался с матерью так, будто она может предложить ему что-то ценное, и обнаружил, что это действительно так.
Я настоятельно рекомендовала Биллу самому завести разговор с матерью о его разводе с Кэрол. Билл не сообщал ей ничего о проблемах в первом браке, в том числе о тех ролях, которые и он, и Кэрол сыграли в образовании дистанции между собой, приведшей к ее уходу. Его мать была ужасно расстроена из-за развода, но никогда не чувствовала себя достаточно свободной, чтобы расспросить его или выразить свою озабоченность. Теперь Билл сам предложил ей сделать это, спросив, как она отреагировала на новость о его разводе и повторном браке и испытывает ли тревогу сейчас. Он рассказал, как она важна для его дочери и как он рад, что у Донны такая бабушка.
Перед этими разговорами его мать неприязненно реагировала на Элис. Возможно, ее негатив был обусловлен ощущением пренебрежения со стороны Билла, который изначально выстроил стену вокруг своей новой семьи, а затем оставил свою жену один на один с матерью. Это еще один вариант того, как может сказаться напряженность между женщинами, когда мужчины просто маячат на заднем плане не вмешиваясь.
Простых решений нет
Я не хочу сказать, что Билл просто укрепил свою уверенность в себе и родительские навыки, затем поработал над проблемами в отношениях с матерью, и все жили долго и счастливо. Я наблюдала каждого члена семьи, включая Элис, Донну и Кэрол, вместе и по отдельности больше года, прежде чем обстановка в их семье разрядилась и они пришли к комфортному согласию, чему в итоге поспособствовал отъезд Донны в колледж.
Как старший партнер в крупной юридической фирме Билл прекрасно умел отдавать приказы на работе. Но в течение долгого времени ему становилось дурно от одной мысли о том, чтобы занять какую-то твердую позицию с Элис, хотя он очень любил ее. Он мог бы пойти по пути наименьшего сопротивления и бесконечно сваливать на нее все проблемы. Или – переехать в другой город, оставив дочь с Кэрол, чтобы сохранить спокойствие в новом браке. Отцы так часто теряют связь с детьми после развода или повторной женитьбы, и не из-за отсутствия любви, а потому, что чувствуют себя беспомощными в плане эффективного взаимодействия с другими значимыми взрослыми в жизни ребенка. Билл не стал искать легких путей и научился разговаривать со всеми ключевыми людьми в своей семье.
Развод и повторный брак – чрезвычайно сложные этапы жизненного цикла. В них заложен потенциал для конкуренции, ревности, конфликтов лояльности и образования «аутсайдеров» и врагов как внутри одной семьи, так и между семьями. История Билла показывает, как невероятно трудно мужу и отцу занять твердую и ответственную позицию в невидимой сети семейных треугольников. Даже в менее сложных ситуациях люди могут избрать путь наименьшего сопротивления, предпочитая молчание разговору, потому что «не стоит из-за этого ругаться». Но те, кто выбирает молчание в отношениях с самыми важными женщинами в их жизни, платят очень высокую цену.
Та же история с женщинами. Элис не была «злой мачехой», а Донна – «невозможным подростком». Элис и Кэрол стали врагами не из-за собственной незрелости. Каждый член семьи увяз в паутине отношений, где поступок одного человека создавал волновой эффект во всей системе. Так происходит с любыми семьями. Когда мужчины сидят тише воды, ниже травы, отказываясь выйти на ринг, это часто выливается в скандалы между важными для них женщинами.