Я присмотрелся, прикрывая глаза рукой от Солнца, и уверенно сказал:

   — Правильно едем. Как раз к вечеру у реки будем, а там уже совсем близко.

   Девчонка демонстративно подняла глаза к небу и вздохнула.

  - Еще бы мы не правильно ехали, учишь тебя, учишь, а толку нет. Нормальный парень должен одним видом внушать уверенность в себе слабой девушке, а ты вечно демонстрируешь сомнения.

  Я с интересом посмотрел на нее. Удивительно маленькая для своего народа, всего метр семьдесят, коротко стриженная темная шатенка с треугольным личиком невинной девочки и ярко блестящими карими глазами на запачканном пылью лице. Сильная рука уверенно держит поводья кобылы, а вторая демонстративно уперта в бок. За спиной лук и на поясе большой тесак, который и ножом назвать неудобно, скорее на маленький меч похож.

  - Ага, — сказал я. — Ты у нас Черепашка слабая и совершенно безобидная. А заодно не знаешь, какие там у меня чувства.

  - Ну, знаю, — без всякого смущения ответила она. — Тебя читать все равно, что ребенка, все эмоции наружу. Надоело показывать, как закрываться. Как задумаешься, так все лезет наружу. Контроль должен быть постоянным, сколько можно говорить. Только это я, а кроме меня есть еще множество людей на это не способных. Вид у вождя должен быть уверенным и всякие сомнения он озвучивать не должен. Во всяком случае, при посторонних, — добавила она после паузы.

   — Ты, стало быть посторонняя, — сжимая коленями бока коня и посылая его вперед догадался я.

  - Сегодня мне сказал, — недовольно сообщила она, трогаясь за ним, — завтра еще кому-то сообщишь. Какое после этого уважение? И она в очередной раз продолжила нудные поучения, разбавляя их яркими примерами. Я привычно отключился. Если потребуется потом вспомню дословно, в абсолютной памяти есть изрядные преимущества, а пока нужно прикинуть что сделать в ближайшее время.

   Наш маленький караванчик из двух верховых и двух вьючных лошадей, нагруженных сумками, неторопливо двигался в нужном направлении. Найденыш, сидевший у меня за спиной, в подобии рюкзака с вырезанными для рук и ног дырками, сладко спал. Вообще-то он и когда не спит тих и спокоен, не смотря на то, что ему чуть больше года и стоит отпустить начинает бодро ползать, изучая окрестности. Но к подобным поездкам давно привык и, судя по ощущениям, вполне доволен. А орать не орет никогда.

  Младенцы у оборотней всегда тихие, потому что их отучают плакать от боли или обиды, чтобы детский крик не мог выдать все племя врагу. Матери развешивают люльки на кустах в некотором отдалении от домов, и их отпрыски могли тренировать свои легкие сколько угодно, однако рано или поздно понимали, что, пока они кричат, к ним никто не подойдет, и переставали плакать.

  Только вот у Найденыша никогда не было матери. Тем не менее, с ним просто. Он с самого начала умел передавать ощущения не хуже любого домового и ответные эмоции ловил моментально, но признавал только меня, из-за чего и приходилось с собой таскать. Никакие няньки его не устраивали, и понять это вполне можно, не понятно только, как он мог сообразить, что мать от него избавилась, выкинув на корм зверям. Что вообще может понимать грудной ребенок? А ведь что-то понял.

   Мы выехали на так называемую дорогу — две колеи от колес, которые, петляя между холмами, уходили за горизонт. У дороги стоял бревенчатый дом и сарай, сколоченный из досок. Рядом находился загон, где ходили несколько лошадей. Из трубы шел дымок и, не поднимаясь, стелился у земли.

  Я оглянулся на спутницу. Все нотации были забыты и она, разинув рот, уставилась изумленно на дом. Я почувствовал, как Черепаха начала торопливо мысленно обшаривать местность.

  - Огонь в доме и там что, даже сигналки нет?

  - Вот и увидишь, наконец, что такое печка и зачем она нужна. А заодно как умудряются жить люди без магических способностей.

  - Плохо, — убежденно сообщила она. — Это ж как без одной руки жить или без глаз.

   У дома возились двое, распрягая лошадей из фургона. Один из них вдруг обернулся и схватил винтовку, прислоненную к колесу. Второй достал из кузова АКМ и сдвинулся, чтобы напарник не закрывал цель. Оба наблюдали за приближающимися всадниками. Вблизи стало видно, что они похожи друг на друга и, скорее всего отец и сын.

   Подъехав вплотную, я натянул поводья и сказал:

  - Что-то настороженно здесь встречают гостей…

  Старший внимательно посмотрел на меня, потом взгляд скользнул на Черепаху и ребенка, за спиной который выбрал время, чтобы выглянуть из-за моего плеча и сообщить «Гы». Мужчина явно расслабился, опуская винтовку.

  - Приходится быть осторожным. Ходят тут бандюки, уже пытались лошадей угнать. Меня зовут Михалыч, а это мой сын Павел.

  - Алексей, а это моя подруга Черепаха. Мы едем в Нахаловку.

  - Переночуйте у нас, завтра поедете дальше.

  - Не откажусь, — ответил я и спрыгнул на землю, не забыв при этом взять винтовку. Пользы от нее было не много, патронов давно не было, но не оставлять же оружие. Найденыш довольно сообщил очередное «Гы». Он понял, что сейчас увидит что-то новое. Мы сняли сумки, расседлали коней, и отвели в загон к остальным.

   Изнутри дом был похож на крепость. Стены сложены из толстых бревен, а окна закрывались деревянными щитами. Все двери, ведущие из большой комнаты в спальни и остальные помещения, были сколочены из толстых досок, которые в случае нападения могли защитить людей от пуль.

   Войдя, я увидел у окна женщину, которая, скорее всего, была женой Михалыча. Тут же вертелись две молоденькие девочки, видимо, его дочери. На столе уже стол обильный ужин: мясо, картошка с соусом. Пахло свежеиспеченным хлебом и кофе. Во рту у меня моментально появилась слюна. Кофе я не пил скоро уже два года. С облегчением снял рюкзак и вручил Черепахе ребенка. Девушка привычно начала его кормить налив из «Фляги» молока и достав из другой пшеничную кашу. Умывшись по очереди у рукомойника в прихожей, мы дружно сели за стол.

  - Сколько вы здесь живете? — спросил я, когда все поели и девушки начали убирать со стола. — Я здесь был раньше, но давно. Тогда никаких людей рядом не было.

  На минуту Михалыч задумался.

  - Уже второй год. Мне здесь очень нравится. Хорошая земля, чтобы разводить скот и держать лошадей. Вот только стали появляться в последнее время бандиты. Ловят рейдеров, — он многозначительно посмотрел на нас. — Те думают, что если жилье рядом, так уже все кончилось и идут спокойно по дороге. Самые проблемы только здесь и начинаются. Там, — он махнул рукой в сторону окна, — только звери и Дикое поле. А здесь двуногие звери бродят и бывают намного хуже четвероногих. Нас тоже хотели ограбить, но мы все со стволами — отбились. Пойдете дальше, будьте настороже. Эти ваши набитые седельные сумки, — он усмехнулся.

  - Я давно здесь не был, — повторил я. — Что вообще твориться вокруг? Борис никуда не делся?

  - Это Кулак что ли?

  Я кивнул.

  - Куда ж он денется, — Михалыч хохотнул. — Такого в угол не задвинешь. Где что-то стоящее он сразу тут как тут и или в доле или сам жилу копает. Без него и не туды и не сюды. Местный феодал. Правда, справедливости ради, никогда слово не нарушит и дерет по-божески. Если сам потащишь в город, больше не намного получишь и никогда не знаешь, кинут тебя или нет скупщики. И не важно что продавать, мясо от скотины или Вещи, что вы таскаете. Если что стоящее есть — иди к нему, нормальную цену даст. Да и купить у него можно все что угодно, давно говорят, что он прямой выход на производственные кланы и эльфов имеет без посредников и дополнительной накрутки на цену. Баржу вот еще одну прикупил и мельницу поставил.

   — Вот мне Рафик Безногий нужен, он в порядке?

  - Это татарин что ли? У которого жена родила? Слышал, но не знаком. Должен был вернуться, скоро зима, он всегда домой возвращается. Извини, но мы люди простые, стараемся с меченными поменьше общаться. Как вернутся, деньги получат, так гуляй рванина — пей, пока назад не пойдет. Морды бей направо и налево, и, как весна, опять в поле с голым задом. Я лучше меньше получу, но за свой труд, а не за фарт от которого морда волчьей становится. И этих, — он оглянулся на свое семейство, — тому же учу.

  - Что, — с интересом спросил я, — Волка все знают, он тоже живой и здоровый?

  Кто-то из дочерей явственно хихикнул.

  - Знаем, — кивнул Михалыч. — Он как раз из таких и будет. Вот к Павлу прицепился и два зуба выбил.

  Парень что-то смущенно пробурчал.

  - А я говорил, — повысив голос, продолжил Михалыч, — нечего тебе делать в этом трактире. Не дорос еще.

   Подошла Черепаха и отдала мне Найденыша. Я пристроил его на колене, осторожно придерживая. От ребенка шло четкое ощущение сытости и спокойствия. Он с интересом крутил головой, разглядывая все вокруг.

  - Сколько мы вам должны?

  - Вы гости! — обиделся Михалыч. — В здешних краях гостеприимство первое дело. Помоги ты — помогут тебе. Деньги пусть они в городе считают. Ты бы лучше соврал что-нибудь интересное.

  - Э… что я могу такого рассказать? То, что я там видел, как-то не очень на ночь рассказывать.

  - А ты все равно расскажи, — подала голос одна из дочек, — интересно…

  Все семейство выжидающе уставилось на меня, а за их спинами Черепаха внимательно разглядывала большое зеркало в комнате, поворачиваясь то одним боком, то другим. Раньше она явно не видела таких зеркал и подробно изучала свое изображение в разных ракурсах.

   Я задумался, перебирая в памяти, о чем можно говорить.

  - Если несколько недель идти на запад, леса кончаются и начинается степь. Если повернуть на юг, где-то месяц пути и воды все меньше и меньше. Больших рек там нет, а летом все мелкие пересыхают, температура, бывает, доходит до 40 градусов. И на горизонте горы, которые дожди почти не пропускают. Вода выпадает на их склоны и вершины. Там наверху даже снег лежит, но вниз попадает очень мало, только что стекает вниз. Это не пустыня, с песком и барханами. Там кругом камни и земля. Есть места, где вода из подземных резервуаров поднимается наверх. А еще постоянно дует сильный ветер. Буквально каждый день и очень сильный. Поставить там ветряки, вполне можно электричество получать без проблем.

   Когда весна, текут с гор ручьи и хоть немного, но идут дожди, вся земля становится зеленой. Там все приспособилось к коротким похолоданиям, и дождям и тут же начинает цвести. Множество всяких растений, которые я даже не знаю, как называются. Кактусы там всякие и пихты. И почти у всего или листья узкие вроде иголок, или направлены вбок от солнца и все время поворачиваются, когда оно движется, чтобы меньше влаги испарялось. Запах одуряющий и красота…

   А еще вылазят как вечер и жара спадет множество разных животных. Змеи всякие, ящерицы, зайцы, койоты, лисицы. Ближе к горам можно даже диких коз встретить. Птиц много. Короче жить там можно, хотя и довольно сложно. Надо знать места, где есть вода, надо уметь добывать воду из кактусов и знать, как ловить местных зверей и что кушать из местных растений, чтобы не отравиться. Человек везде приспосабливается и ко всему привыкает.

   Черепаха демонстративно скривила рожу за спинами слушателей. "Сам знаю, что людей там не бывает, не мешай. Со временем они доберутся и прекрасно приспособятся", — мысленно ответил ей. Она кивнула, что услышала и шаркнула ногой растирая что-то по полу. Такая маленькая демонстрация, что она думает о людях и их возможностях. Если оборотень способен порвать человека без больших проблем, значит не стоит и считаться с таким. Неистребимое чувство превосходства над слабым, вбитое в голову с детства. "А слышит она меня все лучше", с удовлетворением подумал я и продолжил:

   — В общем, жить вполне можно было бы, если бы не одно но, — сделал паузу, чтобы покапать окружающим на мозги. Они все слушали с изрядным интересом, сегодня я явно выступал в роли телевизора. — Там есть хозяева. Очень не симпатичные. Вампиры.

  - Кхе, — скептически сказал Михалыч. — Совсем ты парень заврался, на ночь в гробы еще ложатся.

  - Не мешай, — обиженно сказала все та же дочка.

  - Вот именно, — подтвердил я. — Комментарии потом, сами просили рассказать. Конечно, это не вампиры из фильма. Никаких покойников и гробов. В летучих мышей тоже не превращаются и в замках со слугами не живут. Впрочем, дома я у них не был, может там и есть замки, только скорее норы какие-нибудь проверять желания не было и так еле ноги унес.

   С виду они как люди. Две руки, две ноги, голова и лицо вполне нормальное, орки и то хуже выглядят. Только изо рта такие здоровые клыки торчат. Голые ходят только иногда прикрывают, — я глянул на девочек, — … м… себя между ног куском ткани. И еще такие жилистые, все мышцы видно. Не худые, а именно жилистые без всякого жира. Страшно быстрые и сильные. Могут лошадь на бегу догнать и поднять ее в одиночку. И завалить такого можно только с большого расстояния, лучше всего в голову. Я кивнул на стоящую у стенки СВД. — Но это еще не все, — я опять сделал многозначительную паузу, — они все женщины и абсолютно одинаковые.

  - Это как? — восхищенно спросила мать.

  - Ну, различаются, конечно, возрастом, шрамы там всякие. Только они как-то странно размножаются. Они рожают только дочек и свою точную копию. Сама захотела и забеременела.

   Хозяйские дочки переглянулись и дружно хихикнули.

  - Самая старая прародительница всех и почти все на нее похожи. А вот почему только почти все и есть самое интересное. Если они ловят мужика, то высасывают из него кровь. Клыки там не простые, есть специальные железы которые при укусе что-то вроде наркотика в кровь впрыскивают. Тебя сосут, а ты балдеешь и еще хочешь. На одну обычно литра хватает, так что можно и живым остаться, но ловить они ходят не в одиночку и практически не бывает, чтобы столкнувшиеся с ними выживали. Как насосутся, так и уходят. Женщин могут убить, если столкнутся, но высасывать не будут. Иногда очень далеко такие походы устраивают.

   Они это делают не для того чтобы жить, как земные вампиры, а чтобы рожать. Я не очень понял как это возможно и не думаю, что это вообще понять можно, но ребенок будет похож на отца, хотя и девочка. Какие-то гены передаются через кровь. А дальше уже опять похожа на предыдущую. Там у них что-то вроде соревнования. Та, которая таким образом родила, насосавшись крови, может стать родоначальницей нового племени. Большой почет и уважение. А если кто погибнет в походе — значит так и надо. Их поэтому и не слишком много, найти… хм… донора не так уж просто, тут нужен разумный. От животных они кровь не берут. То ли бесполезно, то ли результат не лучший, а может на мозги у ребенка влияет. А разумные категорически возражают против подобного высасывания и в случае обнаружения обескровленного устраивают большую охоту на вампиров.

   — Да, — задумчиво протянул Михалыч. — Такого я еще не слышал.

  - Пару лет назад кто-то выложил в общий доступ в сети рассказ Ковбоя, — сообщил Павел. — Там описание этих тварей очень похожее, но таких подробностей нет.

  - Ну, извините, — разводя руками, сказал я, — могу даже клыки показать, вон у Черепахи на шее.

  Все дружно обернулись и посмотрели на девушку. Она, пожав плечами, расстегнула рубашку и показала серебряную цепочку, на которой висел десяток разных камешков и два острых клыка.

  - Есть еще две пары, а эту она сама завалила и трофей честно заработала. Только как докажешь что клыки вампирские? Только размером. Я конечно парень простой, но отрезать голову тащить ее с собой и потом вываривать — это не ко мне. Выбил по быстрому клыки и в сумку. Они обычно не мстят тем, кто в бою убить товарку смог, наоборот вроде как уважать начинают, но никакой гарантии, что рядом другая не бродит нет. Лучше очень быстро убегать, пока не появилась. Голыми руками шансов нет, а что такое оружие они прекрасно знают, я ж говорю — разумные.

   На дороге стоял, уверенно держа обшарпанный АКМ, направленный на нас приземистый мужик с нехорошим взглядом. Я натянул поводья и остановил коня.

  - Правильно, — сказал тот спокойным голосом, — и руки держи подальше от винтовки.

   Из кустов вылезли еще двое, тоже с калашами, с виду обычные качки с одной извилиной в голове, но с гипертрофированной мускулатурой. Оба в камуфляже и берцах, похожие как братья, только один блондин, а другой брюнет.

  - Я что сказал? — не оборачиваясь, спросил первый.

  - Да ладно, Сиплый, — скалясь, ответил блондин, — на дороге никого и у этой цыпочки даже волыны нет. Ты, эта, — обращаясь ко мне, сказал он. — Слазь.

  - Заткнись, — сквозь зубы процедил первый.

  - Так я не понял, вам чего надо?

   Качки дружно заржали.

  - А мы хотим, чтобы ты поделился, — отсмеявшись, сказал брюнет. — Все должно быть по справедливости. Вот у тебя четыре коня, куча вещей и красивая девочка, а у нас ничего нет. Все будет по честному и по понятиям. Поделим поровну. Тебе жизнь — нам все остальное. Оба опять заржали не хуже лошадей.

  - Типа грабите?

  - Типа грабим, — подтвердил первый. — А будешь много разговаривать, я тебя просто застрелю. Так что не дергайся, слазь и ложись мордой в землю. И руки держи все время вверх, чтобы я видел.

  - А девушку то зачем трогать, — не двигаясь, спросил я. — Берите что хотите, а ее не трогайте.

  - Ты много говоришь, — сказал мужик. — Считаю до трех, потом стреляю.

  Я вздохнул и, глядя за спины бандюкам, произнес:

  - Можно.

   Из кустов растущих возле дороги как раз на месте сидевших в засаде качков выскочила огромная пятнистая кошка и прыгнула вперед на спину блондина, длиннющие когти мгновенно вспороли его шею. Еще в прыжке она ударила задней лапой второго и брюнет завывая улетел в сторону. Сиплый молча свалился с ножом Черепахи, торчащим из глаза.

   Я спрыгнул на землю, отчего потревоженный Найденыш за спиной возмущенно вякнул и, проснувшись, начал крутить головой. Кошка подошла ко мне и, начала требовательно тыкаться в руку, напрашиваясь на ласку.

  - Ты молодец, — почесав ей горло, — сообщил я, глядя на ползущего с подвыванием брюнета. Лица у того не было — сплошная рана от когтей залитая кровью. У блондина была вырвано горло и он лежал спокойно. — Все сделала правильно и разрешения дождалась. Кошка довольно замурчала, как будто внутри включился маленький моторчик и снова требовательно ткнулась головой в руки. От толчка 80 килограммовой самки меня изрядно шатнуло в сторону. Я присел на корточки и почесал ее между ушами.

  - Молодец, Красавица. А вот жрать их не надо, — сказал я, на вопросительный мурк. — Сначала надо местных с тобой познакомить, а то увидят такое и могут с перепуга выстрелить. Мы тебя покормим антилопой, зря что ли с собой две ноги тащим.

  - Одна осталась, — сообщила Черепаха, подходя к стонущему брюнету. — Я в доме вторую оставила. Все по закону: "Гостя надо накормить, но если приезжий может, он должен поделиться с хозяевами пищей или сделать им подарок на прощанье. Ценность не важна, главное внимание.", — привычно забубнила она очередные поучения о поведении на равнинах.

  Она присела над раненым и заученным движением, выдающим немалый опыт, сунула ему нож в печень. Тот выгнулся и забил ногами в агонии.

  - Я ж говорю, — спокойно сказала она, глядя на покойников, — люди слабые и никуда против нас не годятся. Пока я ничего особенного у них не видела, что бы меня удивило. Мало иметь дальнобойное оружие, — подбирая и разглядывая калаш, сообщила она, — надо еще уметь им пользоваться.

   Мы на пару стали обшаривать трупы, собирая все, что могло пригодиться. После шмона Красотка небрежно цепляла когтями покойника и отволакивала в кусты. Жизняки, три АКМа, десяток запасных магазинов, два ТТ китайской сборки, 9 мм браунинг, пара запасных магазинов к каждому пистолету, три охотничьих ножа, выкидуха и здоровое лезвие вроде мачете. В кустах оказались пара рюкзаков с несколькими стандартными армейскими пайками и обычные фляги не из Вещей с водой и спиртом. На закуску в кармане у каждого оказался такой же стандартный большой металлический пенал, который носили, чтобы хранить Вещи.

  Я вывернул их на подстеленную курку, снятую с Сиплого и стал разбирать на кучки. «Льдинки», "Иглы", «Клей», "Мясо", «Сигналки», "Чистильщики", «Фляги» разных видов. Все в нескольких экземплярах не особо дорогое, но пользующееся спросом. На дороге такое не валяется, явно они не первый раз кого-то грабили. Последним я достал какой-то странный диковинно перекрученный камень, из которого торчало что-то вроде кусков толстой проволоки.

  - А это что такое? — спросил Черепаху, оглядываясь. — Первый раз вижу.

   Она вытащила из сумки терпеливо стоящей вьючной лошади антилопью ногу и положила перед кошкой. Та мощно захрустела челюстями. Черепаха, мимоходом похлопав ее по загривку, подошла посмотреть.

  - О! А это даже у нас вещь редкая и полезная. "Замедлитель времени".

  - Это как?

  - Нужно к этим проводам в определенной последовательности подсоединить еще парочку «Накопителей», "Указатели" и для гарантии кабель от «Молнии». Можно и без него, но эффект меньше. Лучше всего поставить в каменном подвале. Тогда в объеме, ограниченном стенами, время идет медленнее. Если посидеть внутри минуту, снаружи час проходит, хотя это зависит от размера Замедлителя, мощности накопителей, размера подвала и еще десятка факторов. Есть специальная формула для расчета. Короче любая вещь — хоть еда, хоть еще что, может храниться очень долго и не портится. Человек тоже. Бывают ситуации, когда надо раненого лечить или больного. Положил туда на сохранение и он даже не заметит, что снаружи месяцы прошли. Ему кажется, что время нормально идет. В таком виде совершенно бесполезная и не опасная штука, но на все равнины есть только сотня. Жаль, что не спросишь, откуда хозяин взял. Наверняка они его убили.

   Она неожиданно усмехнулась.

  - А ведь для тебя это большой плюс в разговорах с нашими. Вы явно ценности некоторых Вещей не понимаете и использовать многое не умеете. Если «Замедлители» можно так легко достать, то я права была. Мы с вас многое поимеем.

  - А ты не думаешь, — спросил я, сгребая все остальное в пенал и протягивая ей «Замедлитель», — что еще неизвестно кто больше поимеет? В чем опять дело? — зло спросил, видя, что она не берет.

   — Я признала тебя старшим, но ты не понимаешь цены «Замедлителя». Такое не отдают просто так.

  - Считай, что вручил тебе на хранение и не морочь голову, — с раздражением ответил я. — Отдашь когда мне понадобиться, а пока будешь хранить у себя. Вроде мы это уже не один раз обсуждали. Ты больше меня знаешь на равнинах, я больше тебя знаю о зоне и людях. Я тебе не паук, который ничего не объясняет и ни чьих советов не слушает. Если мне твои слова не понравятся я тебе так и скажу. А пока даже если со мной что-то случится, у тебя будет не только шанс уцелеть, но и сделать что-то нужное Клану. А я так понимаю, что это хороший козырь.

  - А что такое козырь? — спросила Черепаха, забирая у него камень и пряча в карман куртки.

  - Найдем карты, я тебе покажу. И не надо спрашивать, что такое карты — игра такая. Гораздо лучше, чем кости бросать.

  - Я ведь хорошо ваш русский выучила, — пожаловалась она, садясь на свою кобылку. — Но иногда не понимаю, что ты там говоришь. Только по общему смыслу догадаться можно.

  - Ты еще не слышала, как некоторые говорят, — усмехнулся я. — Я с тобой беседую на правильном литературном варианте. А есть профессиональные жаргоны, диалекты и просто совершенно неуместная в речи ругань, которая может восприниматься как похвала, обида или ничего не значить в зависимости от интонации и общего смысла.

   Через час навстречу попались несколько вооруженных всадников, которые при виде нас моментально остановились и взялись за винтовки.

  - Ух, ты, — удивленно-радостно сказала Черепаха. Почти родственник.

  Я напряг глаза, наводя фокус на переднего. Как только сделал нормальную резкость на душе моментально стало легче и я поспешно отработал назад, возвращая глаза к нормальному состоянию.

  - Волк, скотина ты старая, — заорал я еще издалека. — Почему ты собственно, шляешься здесь, а не честно ищешь меня по подземельям?

  Тот тронулся вперед, все еще под прикрытием стволов своих товарищей пристально вглядываясь меня.

  - Боксер? Ты живой? А мы по тебе давно панихиду отслужили… Он шумно принюхался и недоверчиво оглядел его еще раз. — Вроде ты, а вроде и нет. Запах какой-то не такой…

  - Я это. Ты только не болтай, но я тоже теперь меченый. Может поэтому и пахну по другому. Можешь тщательно обнюхать, а могу в подробностях рассказать, о чем мы говорили, прежде чем я провалился.

  - Верю, — скалясь, ответил тот. — Такое бывает. Скажешь, чем тебя Ушедшие одарили?

   Я ухмыльнулся и отрицательно покачал головой. Теперь-то я был ученый и знал, что Волк наверняка, как все псовые, уточнял мотивации и степень откровенности собеседника по тончайшим оттенкам изменения запаха. Страх, любовь, ненависть, насмешка, хитрость — все чувства человека имеют свой аромат. Это приходит с длительным опытом, но человеку совершенно невозможно обмануть нюх волка или собаки. Ложь тоже имеет свой запах. Наверняка никакому детектору лжи не снилось давать лучшие результаты, чем мог нос Волка.

  - Ну, как хочешь, — он обернулся назад и махнул рукой, подзывая своих товарищей. — Только такой счастливчик ни дня дерьма на новом месте не жравший как ты мог заявиться через два года с такой девушкой и целым караваном с набитыми мешками. И ребенок еще? Ну, ты даешь…

  Такая девушка, — еще раз повторил он, — первый раз вижу, чтобы на меня так смотрели, аж мурашки по коже.

   Черепаха рассматривала его, как смотрят на замечательный подарок на день рождения, о котором давно мечтал. При этом она явно сканировала Волка на всех доступных ей диапазонах. Мурашки, которые он почувствовал, были его реакцией. Тут она удовлетворенно кивнула и сообщила:

  - Меня зовут Черепаха. А ты Волк, мне про тебя Охламон говорил.

  - А Охламон у нас кто? — с интересом спросил Волк.

  - Это я. — Так меня звали за тридевять земель за незнание тамошних порядков.

   Остальные пятеро подъехали и среди них я заметил пару знакомых лиц. Если напрячься можно и вспомнить где мы виделись, но пока особой необходимости не было. Все молодые парни, и все с интересом рассматривали нас. Собственно я изрядно подзабыл, как это могло выглядеть в зоне. Вся одежда и на мне, и на Черепахе, была сделана из тончайших нитей, получаемых от очень противных на вид слизней, питающихся отходами, и обработанных «Клеем» и «Иглой» после ткацкого станка. Такая ткань была непромокаема, не горела и держала удар не хуже легкого бронежилета. Все оборотни ходили в таком, в каждой роще были специалисты по выращиванию специальных червей вроде как при производстве шелка. Но здесь, в зоне, совсем другое дело — тут никто не знал, откуда эта ткань берется.

  Несколько раз рейдеры находили большие рулоны такой ткани и стоило это столько, что можно было навсегда забыть о дальних походах. Использовали ее экономно и только очень богатые люди могли себе позволить носить вещи из нее. Так что наша одежда выглядела так же, как если бы Абрамович приделал колеса к яхте и раскатывал по Москве. Очень дорого и совершенно не нужно. На машине проще ездить и парковаться легче.

   — Мы тут ищем кое-кого не очень приятного. Похоже, вы их не встретили, а то бы так легко не проехали, — сказал Волк, с явным усилием отвлекаясь от игры в гляделки с Черепахой.

  - Это не Сиплого с двумя качками?

  - Опа, — с интересом сказал один из парней.

  Я вытащил из кармана жизняки и протянул Волку.

  - Часа два прямо по дороге, за поворотом в кустах они лежат. Надо к шерифу сходить или так сойдет?

  - Шерифа здесь заменяю я, — сообщил Волк, вставляя жизняки один за другим в счетчик и глядя на появляющееся имя на панели. Они самые голубчики. Претензий к тебе никаких нет, они давно всех достали. Даже грабить надо уметь, а не под забором пакостить. Только будь добр, — прищурившись, сказал он, — поясни, как это ты всех троих один завалил. Или это она, — он кивнул на Черепаху.

  - Я покажу, только вы не дергайтесь и не вздумайте стрелять. Я поднял руку и поманил всей ладонью. Мысленно сказал:

  - Медленно, не пугай их, — и вслух для всех:

  - Спокойствие парни, без приказа не бросится.

   Из травы в десятке шагов от них встала огромная пятнистая кошка и медленно повернувшись, продемонстрировала богато разукрашенный камнями и серебром ошейник на шее.

  - Это ягуар? — напряженным голосом спросил Волк, глядя как она неторопливо подошла и потерлась боком о мое колено.

  - Если честно я не знаю. Хвост короткий, больше похожа на саблезубого тигра с картинок, но клыки короче и пятна вместо полос. Да и размером поменьше. И умная. Очень умная, — подчеркнуто повторил я. — Нас защищает. Так что когда трупаков осматривать будете, не удивляйтесь ранам. Мы их закапывать не стали, возле дороги бросили.

   — Ладно, — сказал Волк, — езжайте себе спокойно. Безногий дома должен быть, только следите, чтобы она, если такая умная себя хорошо вела. Пусть рядом держится, а не бегает одна. Могут с перепугу и выстрелить. Он махнул рукой и повернул коня на дорогу. Остальные двинулись следом. Проезжая мимо меня один из парней сказал со смешком своему товарищу:

  - Это кошка, а он волк, какая тут любовь может быть. Одна драка.

   — Шериф — это кто? — спросила Черпаха когда всадники отъехали достаточно далеко, чтобы не слышать, и мы тоже тронулись в прежнем направлении. Красотка пристроилась слева от меня и вперед не уходила. Я в очередной раз подумал, насколько она русский понимает. Явно не реагирует, но ведь демонстрирует послушание именно после слов Волка.

  - Это вроде начальника ваших Хищников. За порядком следят и преступников ловят.

   — Слушай, не цепляйся к нему, — обернувшись назад, сказал я. — Тут другие обычаи и по-другому себя ведут. Он может просто не понять что «нет» — это нет, а не заигрывания. Придется валить насмерть, а нам это совершенно ни к чему. Тем более, что ничего хорошего от такого союза быть не может.

   — Это еще не известно, — так явно мурлыкнула она, что я невольно снова оглянулся назад. Девушка сладко мне улыбнулась. — Это у Койот ничего бы не вышло, она человекообразная. А я волчица, — с гордостью сообщила она, как будто я этого раньше не знал. — Очень интересно может получиться, я его внимательно проверила, хотя надо и сперму посмотреть. Вроде он по всем параметрам не урод. Она помолчала и добавила с ехидцей:

  - А если что, будет тебе еще один человеческий ребенок. Этот скоро подрастет, начнешь таскать другого за спиной.

   Я с досадой плюнул на землю.

  Черепаха радостно засмеялась. Вот сколько времени прошло, но я так и не научился понимать, когда оборотни шутят, а когда всерьез говорят. Только по живозапаху иногда и можно понять. Она совсем не шутила. Я не успел в очередной раз оглянуться, как она снова засмеялась.

   — И что смешного?

  - Ты ведь про себя поинтересоваться хотел? Контролируй эмоции, сколько раз тебе говорить. Проверяла она тебя. Первое время ты при переходе был лишь человеком, только притворяющимся, что он оборотень. Внешне один в один, но внутренняя структура на клеточном уровне совсем другая. Только форма. А вот как с Темным Стрелком сцепился, так стал настоящим оборотнем. Теперь от тебя вполне можно рожать. Очень занимательное дело, вот так и выясняется, что в старых обычаях есть большой смысл. А тебя надо очень бояться, — серьезно добавила она. — Ты ж с любым так можешь и следов не останется.

   Я скривился:

  - Не вздумай об этом кому-то здесь рассказывать. Очень не одобряется — вплоть до смерти. Лучше объясни, откуда ты можешь знать, кто родиться?

  Она развела руками:

  - Это как с моим знанием русского языка. Я тебе объяснить не смогу, очень много специфических терминов из профессионального языка пауков. Он сильно отличается от разговорного. И многое надо показывать при слиянии, когда учитель демонстрирует на практике. Можно ошибиться даже при большом опыте. Вот когда эмбрион уже есть, тогда проблем никаких. Точно скажу, что из него получится. На седьмом месяце уже можно понять даже будет ли он иметь особые способности или нет. А оборотень или человек — сразу видно по двойной тени. Да знаю я, что ты не всегда видишь и не понимаю, как это может быть. Либо оно есть, либо нет. А ты очень странный тип.

  Она снова засмеялась:

  - И этим интересен, с тобой не скучно. Надоели предсказуемые мужики…

   Я мысленно в очередной раз плюнул и уставился вперед на дорогу. Вот меньше всего мне хотелось вспоминать Темного Стрелка.