— Только добродетельный человек способен возвыситься, поставив правильную цель и неумолимо следуя к ней, — провозгласил Фалько.

Мортен издевательски хмыкнул:

— А что такое добродетель, твой умник Лиат Чокави объяснил?

— Это внутренняя движущая сила, которая побуждает нас выполнять наш долг перед родителями, перед страной и перед богами, — охотно сообщил образованный казначей. — Она коренится в абсолютном и заслуженном авторитете отца для детей. Кто добродетелен и проявляет это во всех сферах своей жизни, тот поднимается все выше, следуя от достижения к достижению. Среди людей заслуженных или сделавших сколько-нибудь значительное состояние, нет никого, кто не проявил себя добродетельным.

— Я ничего не поняла, — неожиданно призналась Ирма. — Авторитет родителя освящен традицией, но при чем тут добродетель? При всем уважении, и не поймите неправильно, мой отец был замечательный человек и тонах, назвать его добродетельным… Он пил, мог вспылить, хотя и был отходчив и в бою страшен.

— Мы все почти такие, — пробурчал Мортен. — Не вижу ничего порочащего.

— Важно познать себя, — вступил в дискуссию Ретч. — Знай свои слабые места и то, над чем надо работать.

— То есть тренироваться постоянно, — издевательски заявил Мортен, — оттачивая коронные приемы и добиваясь улучшения в прежде не получающемся. А то плохо поднимаешь щит — засадят стрелу в глаз.

— Он говорил не об этом! — вскричал расстроенный Фалько.

В очередной раз аудитория вояк не воспринимала замечательные идеи великого утописта. Гуманистом Лиат Чокави вообще-то не являлся, вполне допуская существование рабства.

Когда собаке делать нечего, она лижет яйца. Люди обычно болтают. Особенно когда нервничают. Правильней всего уносить ноги: уж очень разница в силах велика. Но не попытаться больно укусить авангард я просто не имею права. Если Бойс меня с некоторых пор фактически игнорирует и на послания с просьбами о помощи денежной, военной, политической отвечает отписками, то девица Лохар Кари продолжает радовать полезными сведениями. С некоторых пор она перестала строить наивную простушку и достаточно откровенна. Видимо, оказанное уважение и подарки сыграли положительную роль.

Нет, ничего реально секретного не сообщает. В основном, конечно, придворные сплетни, и это я параллельно могу читать и от Микки. Но та по-прежнему в дальних краях. Сили ведет переговоры, торгуясь. Почти два года я предоставлен себе, и это замечательно. К сожалению, властителю Кджелду неймется вернуть причитающуюся ему часть доходов. Поскольку я со своим Табором в теории напрямую подчиняюсь Джокуму, он остался с носом и крайне недоволен. Я его прекрасно понимаю. Прежний владелец отдавал четверть собираемого дохода вышестоящему. Я делиться с Кджелдом не собираюсь. А ведь средний годовой сбор, включая торговый (десять процентов) и косвенные налоги, почти девять тысяч золотых аркотов, или сто сорок четыре тысячи каршей.

В целом ему было за что обижаться. Чаще всего наступление на врага-соседа представляло собой просто опустошительный и недолгий набег на земли противника. Приятного мало, но в основном благодаря развитой системе агентов на той стороне и цепочке укреплений на этой с такими вещами бороться удается. Перемирия, плохо соблюдавшиеся обеими сторонами, означали перенос боевых действий на следующий сезон после дождей. Теперь Кджелд решил окончательно поставить точку в затянувшемся противостоянии, собрав настоящую армию.

Неизвестно, какими путями сведения попадали к Кари, но подробности подготовки шли не от нее одной и не совпадали разве в мелких деталях. Зато никакой Райот не мог выдать четкую подсказку вроде такой: «Важно не просто продержаться до сезона дождей, но нанести максимальный урон противнику, получив дополнительный козырь на переговорах. Рангит Бойс не станет давить на Кджелда. Речь не идет о взятке, но ему не понравилась твоя самостоятельность и отсутствие предложения стать покровителем. Лучше обратиться напрямую к госпоже регенту и Джокуму. К сожалению, передать не в моей власти. Обращаться к отцу не очень удобно».

То есть он понятия не имеет о нашей переписке, и лучше не ставить себя в зависимость от его расположения. Непременно станет выгадывать нечто для себя.

«Зато можешь попросить через сестру о помощи через Чейяров. Им ситуация выгодна. Скок нуждается в деньгах, как всегда. Щербатый сможет оказать помощь будущему шурину и супруге…»

Тут явно подразумевалась взятка и некие дополнения к приданому. Ну это в порядке вещей. Судя по интенсивному обмену письмами, Микки вовсе не прочь выйти замуж за человека в возрасте. Восхищается им. Ну что ж, принципиальное согласие дал, брачный договор на подпись отослал. Для нее кое-что предусмотрено в личное пользование, но мужик, похоже, реально не о серебре мечтает. Прямо хочется увидеть, кто такой, заочно понравился. Маленькая частность: боюсь, из-за него и имею нынешние неприятности. Бойсу вхождение в чужой лагерь могло категорически не понравиться, вот и выказывает отношение, забив на помощь. Можно подумать, я замужество затеял и осаждал Сили с бесконечной настойчивостью.

«И Управа войск потеряла былое влияние из-за неудач на войне. Скоку удачный случай выступить посредником и часть удачи заполучить».

— Главная причина неудачи — неспособность устроить так, чтобы люди сами хотели что-то сделать ради тебя. Многие пытаются заставить других выполнять свои приказы из страха. Но, как говорит пословица, капля меда собирает больше пчел, чем ведро желчи.

— Ой, скажут же, — опять съязвил Мортен. — Никто ничего просто так не делает, даже близкие. — Деньги, земля, уважение и личный пример — без этого и пальцем не пошевелят.

— Ну еще ревность, — заявил Ретч. — Тоже способна заставить людей сделать то, на что в другом случае они не подвигнутся.

— В другой раз поговорите, — нетерпеливо оборвал я, обнаружив шевеление на той стороне реки. — По местам!

Через минуту всадники ускакали, а Фалько поспешно двинулся к обозу. На этот раз мчаться без остановок и груза за спиной я не стал. Мне нужны были телеги с продовольствием и для вывоза раненых. Даже если все пойдет в лучшем виде, придется, не задерживаясь, отходить. Переправа не одна, и коннице обойти Табор ничего особо сложного. Речки изрядно оскудели к концу сезона, и именно на этом и строится основной план действий.

Наша позиция идеально подходила для скрытого собрания сил. Река делала практически петлю из-за наличия холмов. По деревянному мосту на каменных «быках», шириной позволяющему свободно пройти двум повозкам, можно достаточно быстро переправиться на другой берег. Но все же не тысячам человек и лошадей. В какой-то момент армия оказывается рассеченной на две неравные части, и уже форсирующие реку не могут развернуться для атаки. Мешает узкое горлышко. В дожди или после них тут вообще болотистое место, в котором увязнут тяжеловооруженные всадники, стоит сойти с узкой наезженной колеи. Но сезон еще не начался, и враг не окажет любезности, тупо дожидаясь ливней.

— Что они творят? — в полном обалдении спросил я, когда первая группа из авангарда, уже практически перебравшаяся на наш берег, начала споро возвращаться обратно.

— Может, заметили что-то? — столь же удивленно пробурчал Мортен.

— Наши должны начать переправу не раньше, чем они втянутся, — раздраженно воскликнул я, и это ему и так известно. — Ястреб, быстро в лес, проверь и запрети высовываться до сигнала!

— Да не похоже, чтобы чего-то опасались, — разглядывая чужие отряды, сказал Мортен. Зрение у него замечательное, но в данном случае все как на ладони, и никаких построений не наблюдается. Всадники и пехота перемешались в большую толпу и торчат непонятно зачем на берегу.

— Может, остальных ждут?

Во всяком случае, нам ничего не остается, как заняться тем же. Прошел добрый час, прежде чем зашевелились. Со стороны оставленного противником лагеря показалась группа всадников под штандартами. С такого расстояния не разобрать, но явно знатные лица. Наконец началось общее движение. По мосту длинной колонной двинулись всадники. Когда они полностью перебрались на наш берег и пошла пехота, я выдохнул невольно задерживаемое дыхание. Стоял, зажавшись, будто они могли заметить или услышать.

— Начали!

Мортен под звуки рогов, трубящих атаку, сбежал с холма к Табору. Я так и остался наверху вместе с Крохой и «жильцами». В пехотном строю нам делать нечего, и все решится без десятка верховых. А вот если прорвутся, можно встретить. Вряд ли будет много пользы, но хоть какой-то шанс прикрыть сзади пехоту. По практически стоящей длинной змеей, подставляя бок, армии хлестали арбалетные стрелы. Стрелки вставали с земли, перезаряжая и избивая врага с достаточно близкого расстояния. Этим замечателен самострел. В отличие от лука, можно с любого положения бить по врагу.

Практически сразу прогудел хорошо знакомый всем сигнал «Атака».

Мой отряд, ощетинившись пиками, грозным валом покатился в сторону дороги. Полторы сотни локтей они заученно проскочили, не нарушая строя, благо местность перед рекой достаточно ровная. Ни рассыпаться, ни собраться вместе и набрать скорость для встречного удара противник не успевал. Ко всему задние без команды рванули в разные стороны. Кто обратно, стремясь выйти из-под удара и врезаясь при этом в свою пехоту, кто вперед, на помощь, ничуть не помогая организовать оборону внезапным вмешательством. А потом случилось столкновение, и зажатые на пятачке отряды были окончательно смяты и опрокинуты. Ни о каких маневрах и перестроениях речь не шла. Зажатые между своими же, рекой и узким мостиком всадники ничего не могли сделать, убиваемые. В панике многие рванули спасаться, топча своих же товарищей и рубя мешающих. С моста гроздьями посыпались люди в воду.

Собравшиеся на противоположном берегу командиры и лучники беспомощно смотрели на жуткую резню, не имея возможности помочь. Впрочем, это продолжалось недолго. Переправившиеся через брод выше по течению Ретч с Ирмой по звуку рогов пошли в атаку и обрушились с тыла на толпящихся практически без строя лучников и остальную пехоту. Шансов уцелеть у тех было немного. Люди метались по берегу, пытаясь убежать и бросая оружие. Все же одиночка без товарищей с длинными пиками всадникам не противник, пусть их и в пять раз меньше.

Зрелище было жутким и, надеюсь, очень поучительным для моих подчиненных. Все поле усеяно телами, издалека похожими на брошенные тряпки. Радостные победители устремились грабить чужой обоз, и в этот момент появилось основное ядро вражеского войска. Начни переправу авангард как положено — мы бы успели завершить полный разгром и даже набить карманы. Но вышло не вполне по Мортену. А как же, план и заранее присмотренное место — его идея, отнюдь не моя. Я в основном щеки надуваю и общее руководство осуществляю. А за командира Табора у меня есть ответственный, как и отдельный за снабжение. Заодно и спрашивать за недостатки удобно.

Я торопливо распорядился, и вновь рога протрубили, командуя отход. На том берегу не могли не слышать, но среагировали далеко не все и не сразу. Лишь малая часть поспешно ушла к мосту. Остальные слишком заняты грабежом чужого добра. Я понесся в сопровождении своих парней вперед. Последних попавших в окружение оттеснили от переправы и деловито добивали. Кое-кто орал, обещая выкуп. Не до них. Сейчас наступала наиважнейшая вторая фаза. Пропустить своих конников и спалить мост, прежде чем к нему подойдет разъяренный Кджелд.

Разрушить «быки» без взрывчатки никому не удастся, тем более в короткий срок. А вот настил уничтожить вполне реально, выиграв сутки-другие. Пока они обнаружат брод, да соберут и похоронят своих убитых и раненых. Вряд ли зрелище заваленного покойниками места вдохновит на преследование. Масло и прочее горючее добро заранее приготовлено. Не зря телеги тащили из Йамтара. Чуть не под копытами уходящих на этот берег шла подготовка. Причем командовал невесть когда появившийся Ястреб, мимоходом подмявший сотника арбалетчиков. Имеет смысл поручить нечто серьезное в дальнейшем. Уж воина, без сомнений, сумею организовать по всем правилам, но здесь требуется нечто весомее.

Возле вражеского лагеря между тем подошедшие избивали слишком алчных или задержавшихся. Как раньше кавалеристы гоняли пехоту практически безнаказанно, так теперь, буквально на глазах, сшибали с седел не послушавшихся приказа сразу. На удивление, Ирма со своими разбойниками обнаружилась на нашем конце моста. Они торчали прямо на виду, готовые отбивать атаку. Может, поэтому сюда никто и не совался, предпочитая гоняться за более легкой добычей. Подозреваю, три четверти погибших конников принадлежали к моим новым вассалам, доставшимся от прежнего хозяина, не очень-то стремившимся в бой и обрадовавшимся легкой возможности нахватать трофеев. За что и расплатились. Кто знает понятие «дисциплина», вроде проследовавших последними мимо людей Ретча, уцелели. Но я, по их глупости и жадности, потерял немалое количество столь нужных в будущем бойцов.

Ретч остановил коня рядом и снял закрывающий лицо шлем. Рожа счастливая, будто только что не драпал во весь опор. Преследователи ушли в сторону, только потеряв пару человек от арбалетных болтов. Еще чуток — и не оторвались бы. И так зарубили с дюжину наших, не меньше. И ведь данный экземпляр еще из лучших. Приказы выполняет. Главное, чтобы звучали они не прямо, а якобы в виде просьбы.

О Тьма, что за жизнь, когда непосредственный начальник не может рассчитывать на четкие действия. Все сильно умные и лучше разбираются на том простом основании, что у них сабля имеется. Почему мне не зазорно выслушивать советы более опытных командиров и не страдать по этому поводу?! А все дело в отсутствии единой власти даже в кланах. Каждый всадник сам себе голова. В итоге куча отрядов, бесконечно усложняющих процесс управления даже на марше и отдыхе. Что уж говорить про бой, когда у любого имеется несколько непосредственных начальников. Как оказалось, я сделал даже более мудрый ход, создав свой Табор, чем сам прежде подозревал. Уж от своих я могу добиться правильного поведения. И четкого послушания.

— Вы знаете, почему они дурью маялись, — громко говорит Ретч, — то туда, то сюда?

При этом он сделал руками в латных перчатках недвусмысленно похабные жесты.

— Командир авангарда, знаменосец, не проснулся вовремя, а когда изволил подняться, пожелал двигаться в первых рядах. — И он смачно заржал, не хуже лошади.

Кажется, я в первый раз услышал его смех. До сих пор он был убийственно серьезен. И чего такого юморного он обнаружил в глупости старичка? Если я правильно помню, дедушке было глубоко за шестьдесят, и, наверное, вставать рано утром тяжело.

— Кстати, а где он? Мортена ко мне!

А, все. Пора поджигать. Дальше ждать бессмысленно. Те самые всадники, гнавшиеся за Ретчем, не пропустят больше никого. Может, кто сумеет уйти через брод или по реке, но шансов мало. А вот летящие стрелы — уже лишнее. Совсем не требуется устраивать ответную стрельбу и терять людей. Мне и самому в мясо железа без надобности, осознал, поспешно поднимая щит и невольно вздрагивая от силы, с которой наконечник входит в дерево.

— Поджигайте, — приказал, поворачивая коня.

Будем отходить. По очень приблизительным прикидкам сотен пять конных, из которых не меньше четверти в броне, положили навечно, да на том берегу добрая тысяча пеших лучников и обозников плюс-минус сотня. Считай, треть конного и шестая часть пешего войска отправилась на тот свет. Еще не меньше трех сотен пленных и раненых. Хорошо, но не с моими силами пытаться остановить остальных. Нас было вполовину меньше, и на одну и ту же уловку самый тупой властитель не попадется.

Теперь часть вторая. Если чего не успели вывезти в Йамтару заранее — сжечь. Зачем оставлять продовольствие и фураж врагу. Конечно, местным это не понравится, но Фалько прежде расплачивался. Думаю, они все же не идиоты, про надвигающуюся войну слышали и на прокорм заранее спрятали. При приближении любых чужаков разбегутся или за стены подадутся. Все не укроются, но тут уж ничего не поделаешь. Шкура общая Табора, служащих мне в любом качестве и моя собственная, гораздо важнее сохранения чьего-то хозяйства. Все равно разграбят, так лучше мои люди, заставляя голодать врага или тащить продовольствие издалека.

Я в ярости со всей дури шарахнул горшок о стену. Только куски полетели. Потом еще, матерясь на нескольких языках, пнул один из обломков, так что тот улетел в далекие кусты. Очередная «гениальная» идея накрылась. Причем абсолютно непонятно, в чем причина. Каждый нормальный человек с ходу ответит на простейший вопрос: а собственно, что изобрести в древности, чтобы всем вставить по самое не могу? Безусловно, порох!

Рецепт якобы знает последний дурак: десять процентов древесного угля, семьдесят пять селитры и пятнадцать серы. Ну или нечто похожее, поскольку вариантов вроде бы существует несколько, однако названный наиболее удачный. Просто? Ага. Серу и уголь раздобыть даже в каменном веке не так уж сложно. Правда, есть шанс, что нужно определенное дерево, но все же полагаю, не принципиально. А вот селитра — это тяжко. Для начала само слово, по всей вероятности, происходит от латинского sal nitrum — азотная соль, или, может, просто соль. Не настолько я умный и совсем иные науки постигал. Еще смутно помнится, что она бывает разной. В пещерах остатки разложения птичьего и летучих мышей дерьма, а в пустынях — от приносимых с гор осадков.

Проще говоря, Тьма его знает, как на здешних языках называется вещество. К тому же не представляю его вида в естественных условиях. Наверняка цвет возможен разный. О, я очень умный и даже слышал про производство в буртах и копание в выгребных ямах с целью обнаружить налет. Можно себе представить, сколько всего придется дерьма перелопатить, пока появится нечто похожее на результат. Кстати, опыт я поставил еще в подземельях, чему и сам был не рад. Уж очень потом воняло от меня. Выход селитры где-то ноль целых и две десятых процента от веса перебранной кучи. Подозреваю, специалист накопает больше, но где его взять?

Конечно, теперь есть возможность приставить к трудам важным подневольных или нанять кого, но полагаю, желающих и на Дне особо не найти. А кто согласится — еще те кадры. Втолковать им, зачем и как, не очень соображая, достаточно проблемно. Потому я пошел другим путем. Настоящие герои всегда идут в обход. Сначала долго пытал Микки, попутно вспомнив, что иногда селитру добавляют в мясо для длительного хранения. Затем расспрашивал Фалько. Если в первом случае толку было немного, то во втором получил некое название после упоминания налета на горах мусора. А также подсказал любитель чтения, будто бы есть способ проще. И судя по всему, именно искомое. Вещество выступает белой коркой на некоторых почвах. Чаще всего на равнинах северо-восточных и северо-западных районов. Места эти известны своей высокой среднегодовой температурой. Похоже, прямо в точку.

Для начала достал чуток благодаря той самой «веселой» работенке самостоятельно. Требовалось очень тщательно перетереть смесь. На «огромное» количество полученного материала, умещающееся в маленькой ложке, потребовалось не меньше часа. Зато добился тончайшей пыли, и когда поджег — был явственный хлопок и тепло. Считай, монах Шварц собственной персоной, разве что описывать в трактатах не собирался, оставив на будущее. Пушки, ружья, мина — это же огромный прорыв! И снова — ага.

Сначала было откровенно некогда, куча обязанностей навалилась. Затем стало вообще не до этого. Вместо ковыряния в выгребных ямах и навозных кучах старательно штудировал налоговые и прочие ведомости, где указано население, его занятия и законы, по которым они живут, а я имею право на то или иное действие. Есть огромная гора правил, традиций и религиозных предписаний, нарушать которые крайне не рекомендуется. Легко дойдет не только до недовольства, а до прямых мятежных выступлений. Надо же понимать, что с одними подданными одни соглашения, с другими иные, и даже вассалы при получении участка в кормление далеко не всегда равны.

Чиновники? Их всего пара дюжин на все мое разросшееся хозяйство, и особых причин для доверия к назначенцам прежнего сюзерена не испытываю. К тому же им надо платить. А если доверить управление вассалам, то на их территории не могу ничего проконтролировать. В целом масса забот, и нужно хорошо разбираться, поскольку из-за паршивого лужка с претензиями друг к другу прутся ко мне на суд. А я представления не имею, что им там обещали прежде и что подписано в древнем свитке. А надо быть не просто в теме, но еще и справедливым. Хорошо про мудрого Соломона никто не слышал, но я бы не посмел повторить его рекомендацию о разделе ребенка. За ненормального примут. Здесь такие фокусы не проходят, все очень рациональные, алчные и практичные до безобразия.

Естественно, все это происходит, пока я не в очередном походе, и к возвращению очередная порция жалобщиков в полной готовности. И надо понимать, что мелкие споры решаются на месте или при посредничестве жрецов. Короче, глядя на все это сверху, начинаешь понимать, что знать все и везде успевать невозможно. Не мешает задуматься о реформах. В первую очередь о законах. И сидишь, пишешь-пишешь. Потом обсуждаешь задумку с профессионалами — и три четверти псу под хвост. Приходится переделывать. А еще тренировки и война. То грабители, то соседи, то целая армия по мою душу притопала.

Вот как они расположились под стенами, внезапно образовалось дополнительное время. То есть все равно занят по горло, однако уже возле одного места и не несусь срочно еще куда целыми сутками. Можно хотя бы под вечер найти немного свободного времени. Микки выполнила просьбу и прислала изрядный кусок того, что я считаю селитрой, с оказией. Как раз в тех засушливых районах на севере, где армия Сили сражается, и валяется прямо на земле столь необходимое вещество. Все сделал очень тщательно и осторожно, имея в виду создание бомбы для кидания на головы штурмующим: они явно готовятся. Результат — ноль. Абсолютный. И я не понимаю, в чем причина. Вроде бы все правильно, порции тщательно взвешены и растолчены. А не взрывается, несмотря на кучу потраченного времени.

Под аркой показался караульный. Привлекая внимание, брякнул кулаком по щиту. Взрывать в комнате было бы глупо, вышел во дворик. Потому обычный стук вряд ли бы услышал. А после Цыпы, долго чистившего нужники, уже не вламываются без спроса. Урок усвоили.

— Кто там? — спросил, мысленно посчитав до пяти. Срывать неудачу на первом попавшемся непричастном недостойно человека чести. Тем более что слегка разрядился, раскокав горшок.

— Мадурай Золотой, командир, просится.

Прозвище не зря появилось. Прежде у него ни в чем неудачи не случалось. Видать, поэтому глаза и намозолил. Это тот самый купчина, выпущенный из ямы. Часть имущества у растерявшейся супруги успели растащить соседи, внезапно обнаружив несуществующие долги арестованного. С честными лицами клялись и свидетелей приводили. К счастью, не все подлецами оказались, и родичи приняли его семью — пусть и без особой радости, но голодными те не остались.

В итоге у него на собратьев-горожан вырос немалого размера зуб, и он охотно принял назначение. Идеальный глава города. Никого не забудет из зажиточных граждан. Практически про каждого нечто знает, и голову не задуришь, как постороннему. Мне уже жаловались на излишнее рвение и просили войти в ситуацию. Ничего, пусть терпят. Каждый расплачивается за поступки. Кто на этом свете, а кого поджидают на том. Уж мои интересы он блюдет с пылом уверовавшего неофита, и возмущаться не приходится. А еще у меня имеется пара к нему, столь же недовольная — Хенши, купчиха из соседней ямы. Эта занимается доходами лично от моих владений. Причем очень компетентно. С захватом немалых территорий пришлось разделить полномочия. Табор с его снабжением и трофеями по-прежнему на Фалько, а вот остальное отдельно.

— Что-то случилось? — вежливо поинтересовался я, когда он приблизился. Обычно встречаемся утром, а без причины не явился бы. И по нынешним временам я должен начать беседу первым. Равных мне по положению (не рангу!) в ближайшей округе можно обнаружить только за стенами Йамтара.

— Заговор, благородный муж.

— И чего хотят? — невольно чувствуя оскал на физиономии, востребовал.

— Открыть ворота ночью осаждающим.

— Кто сообщил?

— Раб-секретарь одного из них. Он просит свободы для себя и женщины.

— Если правда, получат.

Рабство редко было постоянным. Любой мог выкупиться и брать чаевые за услуги или работать на себя определенное количество времени. Это не возбранялось. Иногда у квалифицированных мастеров были собственные рабы и немалое имущество. Но случалось, продавали сами себя или детей сознательно при больших долгах или неурожае. В принципе рабы не играли важной роли в экономической жизни и в основном использовались в качестве домашней прислуги или на подсобных работах. Их могли продать и купить, однако жизнь и быт защищал закон. Но все до определенного предела. Если глава семьи мог избить или даже убить собственных детей и жену, нижестоящим при плохом характере хозяина приходилось несладко. А в данном случае прозвучал откровенный намек. Не жена, а женщина. То ли продать ее хочет на сторону, то ли жить совместно запрещает. Да мало ли какие страсти бушуют в чужой душе!

— Тебя кто-то видел идущим сюда?

— Кто-нибудь обязательно.

Ну да, не столь уж велик городок, чтобы никто не заметил.

— Но я принес документы на подпись, — показал он свиток. — В Управе в курсе.

То есть алиби он себе создал и хотя бы сейчас пороть горячку не требуется.

— Гневаш! — позвал я.

— Да, командир, — ответил караульный.

— Ретча ко мне! И не бегом, но чтобы не тянул. Скажи, — произнес я уже спокойно, — в городе есть хороший аптекарь, но чтобы нуждался? Или раб какой со знаниями в алхимии.

На самом деле нет такого слова и понятия. Я сказал «искатель истины». Ничего удивительного при отсутствии арабов и их языка. Хотя, может, нечто аналогичное существует, ведь Аравийский полуостров на месте, и там некто кочует. Разные бедуины и до Мухаммеда шлялись себе по полупустыням, а языка я все равно не знал, чтобы сравнить. Короче, всякими опытами по очистке веществ любого вида, от растительного до минерального, занимались аптекари.

К сожалению, чистых химиков в природе не существует. Вероятно, и не будет еще несколько столетий. Здешние ищут философский камень, но не для изготовления золота, а ради получения бессмертия. Ну хоть какие-то знания имеют, обожая создавать чистые вещества и уже затем с ними работать. Естественно, с посторонними людьми знаниями они не делились, и никаких учебников не существует. Любые результаты постигаются на практике и передаются от учителя к ученику. Зато, как выяснилось, о чистом спирте ученые мужи в курсе. Иногда «вода жизни» продавалась как лекарство в аптеках. Современная медицина Ойкумены полагала, что она может «оживлять сердца», унимать зубную боль, излечивать от чумы, паралича и потери голоса. До питья, чисто чтобы забалдеть, не додумались. Им бетеля обычно хватает.

— Мой дядя, — после еле заметной паузы ответил. Явно не дошло, к чему и стоит ли сообщать. С другой стороны, у меня и другие источники информации имеются. Кто-нибудь обязательно доложит. — Арцан.

— Который от сестры до замужества? — вспоминаю его близких.

В этом ничего ужасного, разве что такой человек не может претендовать на наследство, будучи родичем по женской линии. Зато он останется в семье и получит фамилию. Если, конечно, мать не возьмет с собой в новую. Обычно такого не происходит, но всякое случается. Один с подобным происхождением даже дорос до военачальника клана.

— Он самый.

— Хорош?

— Ну не гений, но в своем деле разбирается.

— Не болтун? Хоп. Сам посмотрю. Пришли его ко мне завтра к обеду. Есть работенка по его части. Только заранее предупреждаю: деньгами не обижу, но будет при мне. И если лишнее говорить станет — язык отрежу. Хм… Он же грамотный? Тогда и пальцы. Все, что будет сказано и сделано, должно навечно остаться у него в голове. Даже со старшим в семье обсуждать запрещается. Так и объясни. Не устраивает — может не появляться. Поищу другого.