Маленький лысый человек прервал речь, обводя собравшихся подозрительным взором. Эрдем его очень хорошо понимал. Народишко сюда прибыл далеко не лучший, и не просто в изрядных обносках, а явная нищета. У многих рожи откровенных висельников и бойцов. Татуировки на физиономиях тоже не придавали энтузиазма. Может, человек хороший, да пугало пугалом натуральное. А кто не таков, так тоже вполне может иметь за плечами преступление. Не станет же орать об этом с ходу.

С другой стороны, разбойник за землю служить не станет, он к иной жизни привык. А люди все не из гнущих спину в покорности. Ежели решились идти на новые места, значит, предприимчивые и энергичные. Человек рабского воспитания не станет бросать привычное, пусть и голодное место. Надо уже до края дойти, чтобы топать в неизвестность. Мало ли что обещают громко, — увезут подальше от людских взоров, ошейник на шею, да привет чужедальние края не с дарованной землей, а с кайлом в шахте. Всякое бывает. Да и нет никого, чтобы без детей.

Фем Грай паренек ушлый. Отбирал с разбором. Семейных и с выводком. Молодые да ветераны бессемейные в Кнаут не поехали. Мало того, из каждого рода хоть одного, а себе на службу поставил. То ли заложник, гарантирующий хорошее поведение родичей, то ли убрал особо горючий материал, то ли воспользовался нуждой. Кровью отслужат, и платить меньше. А скорее все одновременно.

И правильно сделал. Сумел выгоду поймать — молодец. За таким можно и пойти без раздумий. Одной стрелой двух оленей на бегу валит. Уж заразных больных точно нет, в Храме проверяли. Не пожадничал дополнительно заплатить. Что такое Черная смерть, не понаслышке знает. Если уж беден — единственное твое украшение здоровье.

— Прибывшим на новые земли поселенцам согласно договору, — это было сказано значительно и подчеркнуто: Тимоти сам составлял условия и не собирался давать свыше обещанного, — отводится в пользование не меньше пятнадцати десятин земли на каждую мужскую душу, но не больше ста десятин на семью. Кто захочет, получит участок под хутор, остальные будут распределены по одной-две семьи в существующих деревнях.

— Мы, тридцать одна семья, прибыли вместе, — угрюмо заявил бородатый огромный мужик, показывая некую бумагу и поддержанный гулом одобрения из-за спины. Верхняя одежда его состояла из одной кожаной куртки, сшитой из дубленой шкуры какого-то зверя, мехом вверх. От давнего времени носки мех изрядно вытерся и смотрелся убого.

— С вами тоже без проблем, — отмахнулся эконом, — раз фем Грай подписал ряд, так и будет. У меня копия имеется, — он похлопал по карману. — Подробнее обсудим позже. Сейчас вас накормят и временно разместят, — он развел руками, — уж не обессудьте, — придется пожить на лугу.

— А скотину дадут, как он обещал? — опасливо спросил женский голос.

— Обещал — значит, получите, — под довольный вскрик ответил Тимоти, — пара волов или лошадей на выбор, корова и семена для посева из расчета на одну семью.

Это было откровенное богатство. Не купеческое, но зажиточного крестьянина. И вот так сразу. Бедняки вынужденно брали упряжку с плугом в долг или обрабатывали землю вручную.

— Будь благословен фем Грай!

— И хозяйка Кнаута, — с раздражением сказал Тимоти. — Она обещала и одаривает милостью.

— Будь благословенны наши боги, пославшие нам фем Грая! — почти издевательски ответили из толпы.

— И чтобы не сожрали до срока, — продолжил уверенно эконом, давя слушателей мерно падающими словами, — по милости леди выдам продовольствие из расчета шестьдесят фунтов муки и десять фунтов крупы в месяц на человека до следующей весны. Бесплатно.

Всем своим видом он выражал подозрительность по поводу поведения прибывших оборванцев, не способных себя самостоятельно прокормить.

— А с налогами что? — спросил все тот же угрюмый.

Эрдем повернулся и двинулся прочь от толпы, не дожидаясь подробностей. Данная вещь интересовала его меньше всего. Он присутствовал по одной простой причине — обеспечить порядок в случае неких недоразумений. Похоже, все пойдет правильно, даже не принимая в расчет этих криков про Блора. Обе стороны крайне заинтересованы в сотрудничестве и хотя бы на первых порах обманывать не собираются. Значит, и нет нужды в охране, решил, отпуская своих воинов, кроме двух телохранителей. Хватит здешней леди своих охранников, а он еще должен доставить послания. Парочка человек для представительности при визите не помешает.

Рыжий, подтверждая мнение о нем, не стал лишний раз напоминать о приглашении. Пристроился рядом и готов оказать услуги. Тактичный и правильно воспитанный. Не часто в наше время попадаются такие, а в здешней провинции и вовсе чудо. Границы отношения и субординации хорошо чувствует. Срочности особой не имеется, и это именно приглашение от равной к почти равному. Не мешал следовать своей дорогой, дергая за рукав. И это вопреки имеющимся у приезжего письмам. Хорошо воспитанные у Жаклин ближники.

Эрдем специально прошел мимо рыночной площади. Не мешает показать независимость (не торопиться), а попутно изучить товары и обстановку. Раньше на здешних ярмарках бывать не приходилось, любопытен ассортимент товаров. Наметанный глаз сразу определил охранников. Волчьи шапки егерей, гордая походка и северные физиономии. Все как ожидалось. Буянить здесь не рекомендуется: обязательно примчатся и порвут мешающего нормально жить.

Хм… похоже, в связи с его караваном дополнительные меры безопасности приняты. Вон парочка явно из местных жителей, уж очень видом смахивающих на ремесленников, еще и с дубинками вместо нормальных клинков. А вот еще одна двойка. У этих солома из волос не вычесана. Типичные безземельные фемы.

Вот интересно, подумал Эрдем, кто из них попросится с ним в обратный путь. Инструкции от фем Грая были абсолютно четкими — вербовать добровольцев в любом количестве, обещая хороший кус из трофеев. Лично он этим заниматься не стал, на то есть полсотни подчиненных и трактиры. Завтра слух пойдет по всему лордству.

Он не собирался покупать нечто нужное. Просто шел по рядам, изучая товары. Почему вежливо не поговорить с продавцом, попутно узнавая новости и делясь своими. Покалякал и сделал вид о крайнем сожалении по поводу осмотра товара. Не подходит. А ведь сначала понравился, да вовремя вспомнил об обратной дороге. Еще зайдет непременно. Оба — купец и покупатель — знают про лукавство в словах и оба ласково улыбаются. Уж такие правила игры. Кроме того, вдруг удача улыбнется и удастся всучить заезжему барону нечто вопреки ожиданиям.

Тут он невольно замедлил шаг, заполучив хмурый взгляд охранника у прилавка. Вещи там выставлены действительно прекрасные и совершенно неуместны для тутошнего захолустья. То есть про наличие собственного производства стеклянных изделий в Кнауте он прекрасно знал. Дома имелось несколько светильников, изготовленных в здешних мастерских из дивно прозрачного стекла. Сам способ давным-давно не являлся великой тайной. Проблема в сырье (далеко не любое подходит) и неких секретных присадках.

И цветные стекла для витражей, вставленных в свинцовые рамы, он тоже видел неоднократно. Но сейчас на прилавке имелось несколько десятков разнообразных изделий из зеленого, синего и красного цветов. Вазы, объемные чаши и блюда на толстых ножках, чарки разного размера и с фигурными стенками. Ничего удивительного, что охрана присутствует. Пожалуй, стоимость данного количества товара превышает его ладью.

— И кто купит? — спросил в недоумении.

— Нешто ниче не глянется? — равнодушно спросил купец. — Ну и ладноть. Вскорости в низа пойдем, так на побережье раза в полтора выше легко возьмем.

— Даже уговаривать не станешь?

— Энто все для дома да поражать соседей. У мене эсть — у тобя эйнт. А вы, господин барон, седни тута, завтра воевать пошедши. Оно вам надо?

— Ты отвратительный купчина, — заинтересованно сказал Эрдем. — Где видано от покупателя отказываться?

— Мы в Кнауте говорим да думаем, — с ухмылкой ответил тот. — Не боимся под крылом хозяйским. Не отнимут.

— А ведь доболтаешься.

— Не. Я же вижу, не возьмете. Ни силой, ни за империалы. Первое — позор, второе — жалко. Вот молодшему бы предло жил для женки, — торопливо сказал на положенную на рукоять меча руку, — а вам оно надо?

— Чего надо?

— Во! — Извлекая откуда-то узорчатую пластину, разукрашенную и с каменьями на ручке, и переворачивая лицевой стороной к барону, произнес гордо: — Ни у кого такова нет! — И с удовлетворением смотрел на ошеломленно изучающего свое лицо в самом прозрачном из виденных им до сих пор зеркал барона.

— Сколько? — спросил тот.

— Три сотни двойных империалов, — не коверкая речи, важно произнес.

— Ты сумасшедший? — после паузы потребовал барон.

— Я купец и цену товару знаю.

— Господин, — очень вежливо позвал посторонний голос.

— А? — обернулся Эрдем.

— Госпожа фем Кнаут просит посетить ее, — сказал рыжий парень.

Барон молча кивнул. Человек Жаклин давал ему возможность уйти с гордо поднятой головой, не теряя лица. Можно только мысленно сказать «спасибо» и запомнить услугу. Таких денег у него не имелось. Не то чтобы в принципе неподъемно, однако излишество несусветное. Или можно поторговаться и сбить серьезно цену? Вряд ли свыше трети. На кого, в конце концов, рассчитывает этот странный купец?

— Благодарю за приглашение, — ответил он с не меньшей вежливостью. — Прекрасных дам заставлять ждать нельзя.

— Встречаясь с лордом или женщиной, частенько решаешь дальнейшую судьбу, — со смешком ответил рыжий. — Понравишься или нет — одинаково неизвестно. Обе категории опасны, а особенно женщины-властительницы.

С первого взгляда они вовсе не смотрелись страшными. Но это для глупых молодых людей. Если не побоишься прямого взгляда, то все четыре женщины имеют во взоре тот самый жуткий холод, остающийся в душах убивавших и приказывающих это сделать. Одно не лучше другого. Иногда хуже. Убить своей рукой можно нескольких, изредка десятки людей. Отдав приказ, покончишь с сотнями и тысячами. Это неминуемо накладывает отпечаток на тело и душу. Тяжело решать, кому жить и кому умирать, а женщинам вдвойне. Их дело — рожать, растить детей и беречь очаг. На то и существуют мужчины, чтобы уничтожать врагов.

— Расскажи нам о Блоре, — тоном приказа сказала младшая, едва дождавшись окончания обычных «Позволь представить тебе…».

Ну для здешних мест ничего удивительного. Ревнители хорошего тона обычно стары, глупы и противны, чего нельзя сказать о леди. Фем Грай тоже не очень утруждал себя всевозможными ритуалами и долгими разговорами о здоровье, скоте и урожае, переходя сразу к делу. Видимо, в Кнауте и набрался плохих манер.

— Вы не прочтете прежде письма? — показательно удивился барон.

— Беседовать со свидетелем важнейших в провинции событий, приехавшим издалека, — разве это не радостно для хозяев? — воскликнула Жаклин, делая наивные глазки и передавая запечатанный конверт Клодине.

Она достаточно знала и о миссии Эрдема, и о происходящем на Каменном поясе. Вряд ли в послании содержится много больше присланного с голубями. Заверения в глубоком уважении и просьба о помощи с караваном. И то и другое никак не нарушает ее интересов. И все-таки одно дело краткий рапорт с несколькими основными событиями, и совсем иное — личные впечатления неглупого человека.

Уж про барона Сильвена никто бы не сказал плохого. Ни по части ума, ни воинских умений. Она даже рассматривала его одно время в качестве кандидата в мужья. Очень достойный кандидат и, скорее всего, не особо вмешивался бы в хозяйственные заботы. Он совершенно не умел угождать, лицемерить, плести интриги, выжидать — одним словом, делать все то, что необходимо для быстрого и успешного продвижения к высотам власти. Ну да в их глуши частенько важнее уметь обращаться с оружием, и этого у него не отнять. Антон говорил с уважением, как о профессионале.

— Колыбель личного успеха в жизни — это сохранение дружбы, доверия и уважения со стороны ближайшего вашего соседа, — столь же выспренно ответил тот, с усмешкой подумав, что его такими вещами, как девичьи прелести, уже не проймешь легко и просто.

Он давно миновал шестнадцать лет — время превращения из мальчика во взрослого, но еще все же не дошел до шестидесяти четырех — возраста, когда уходят плотские мотивы. Зато недавно миновавшие сорок восемь можно назвать временем мудрости и зрелости.

Эрдем твердо верил в сакральность цифры «восемь» для мужчины и «семь» для женщины. Хотя многие склоняются к десятку или дюжине. Кто это видел, чтобы в двенадцать терялись молочные зубы или в двадцать — двадцать четыре признавали мужчиной и выходили замуж?! И то и другое с заметным опозданием.

— Они спорили свыше месяца, — с оттенком изумления сказала Шарлотта, — буквально вчера наконец договорились.

Раз уж письмо вручил, странно не запомнить, как ее зовут. Правда, вот не ожидал встретить в покоях хозяйки лордства. Интересно, это специально для него или некий намек для Блора? Держать в заложниках вроде никто не собирается, а показать «в моей власти» — почему бы и нет. Очень сильно беременная женщина. Скоро живот полезет на нос, а там и роды. Ай, молодец парень. Везде поспел. И ведь не женат. Удобно. Невольно завидуешь. Его лично папаша жениться в четырнадцать заставил. Интересы баронства и приданое.

— Ну, если бы не удалось вывести в поле пять правильно организованных полков, — сказал он для всех, — не допустив подошедших на помощь федератам сотен, могло повернуться по-разному. Верхний город заблокировали от подвоза продовольствия, обложив со всех сторон, а внутрь сколько угодно пропускали. Вот наружу — нет. Иначе вся эта канитель могла бы и год продолжаться. Пустой желудок очень, знаете ли, способствует работе мысли и потребности жить дружно. К сожалению, я не видел окончательного результата и подозреваю, вам об этом больше моего известно.

— Голуби летят быстро, правда, число их ограничено, — с сожалением констатировала Жаклин.

Тем более что послания идут от двух лиц и не связаны между собой. Блор себя после первого особо не утруждает, перепоручив открыто тетке. В данном отношении та оказалась на редкость полезной и сидит в самом центре, так что сведения прелюбопытные. Жаль, очень жаль, что не пошла на откровенность и не объяснила, зачем ей путешествие и почему возвращаться не торопится. Зато сведения с пылу с жару.

— Конечно, на обратном пути я возьму хоть целую голубятню, — вежливо сказал барон, — но я буквально на третий день после прибытия получил от фем Грая предложение о фрахте и отправился вниз по Лугаре.

— Мы вас не задержим надолго, но день-другой для отдыха?

— Надо спешить, — твердо сказал Эрдем.

Нельзя позволить завладеть запасами продовольствия посторонним. Это не прозвучало вслух, но достаточно ясно для всех. Слухи распространяются быстро, а время утекает.

— Мои люди уже на месте и контролируют склады. Еще пара десятков отправится с вами, — сказала Жаклин.

Рыжий кивнул.

— И я.

— Добро пожаловать в нашу компанию и благодарю за помощь, — искренне ответил барон.

Вместе с его людьми и гребцами на ладьях мощный отряд будет. Любого задавят. Леди Кнаут от этого прибыли никакой, помимо спокойствия на севере. Одни расходы.

Она молодец. Немногие задумаются о будущем, имея шанс такого рода. Не надо быть мудрецом, чтобы уловить — кто заполучит хлеб, приобретет попутно и власть, держа федератов за горло. Честь ей и хвала за готовность сотрудничать и отсутствие попыток наложить лапу на груз. Уж очень заманчивый кусок.

А дополнительная сила еще никому не помешала. Вся эта история очень дурно пахла, вопреки наличию документов и бумаги на аренду складов. Впрочем, ему какое дело? Он всего-навсего нанятый охранник и собирается максимально полно завершить важное поручение. От Кнаута трое суток по Скодре до Тинглия. Городишко паршивый, приходилось бывать. Загрузить и обратно.

— Вы не поделитесь, что там в Каменном поясе происходило с момента моего отплытия?

— Признание юридического равенства для всех живущих на землях трех племен на определенный срок. Введение пяти разрядов имущественного ценза и соответственно распределение дотаций — это основное, — произнесла небрежно советница, уже пробежавшая послание глазами и отложившая его.

Кивнула Шарлотте, показав пальцем на строчку. Та глянула и ощутимо покраснела. Блор просил, если он не появится своевременно (а сейчас на данный счет сомнений нет), считать его письмо официальным обращением к леди. Он признает ребенка и надеется, что Жаклин от его имени проведет все необходимые процедуры для введения в род независимо от пола младенца. Это было не только приятно — помнит, — но и давало ей определенный более высокий статус. Пусть и не жена, но не чужой человек.

— Учинили мир с освобождением пленников без выкупа и без дальнейшей мести. Совместно жертву принесли большую. Десятки быков. А дальше там масса разных законов и тонкостей. Двадцать пять страниц всевозможных уточнений — кто может быть членом городского совета и как избирать исполнительных лиц. Кто обязан служить, в каком возрасте и сколько получать. Как проверять финансовые дела и количество чиновников, получающих жалованье от Союза, который теперь просто союз Гезерди, а не трех племен. Вряд ли нам так уж необходимы все эти подробности, но именно об этом спорили долго и горячо.

— Земля осталась у федератов?

— Теперь все там федераты, хотя мысль правильная. Старые хозяева не собираются делиться важнейшей составляющей власти.

Значит, походу на север быть, без особого удивления сделал вывод барон. Как он и рассчитывал с самого начала. Людям потребуется дать нечто весомое и для начала уничтожить достаточно мощное тцарство с той стороны гор. И что немаловажно — богатое. Для того и вербовка дополнительных наемников.

— А как насчет просьбы о Сестре Смерти? — спросил Эрдем, поколебавшись. Он даже сделал сознательно паузу, налив себе вина и выпив.

Все время молчащая молодая женщина, по расшитой одежде которой и украшениям с черепами не догадался бы о принадлежности к определенному занятию, наверное, самый тупой человек в провинции, даже не шевельнулась.

— Я пошлю жрицу, — невозмутимо пообещала Жаклин, — с тобой при возвращении. Совсем не лишнее дело забота о здоровье.

— А условия?

— До конца года наш договор действует в полном объеме. Блор сам станет решать, кому ее услуги важнее. Дальше она вольна поступать любым образом. Брать деньги, заключать новое соглашение, остаться или идти куда пожелает.

— Это справедливо, — согласился он.

— О! — слегка улыбнувшись, заверила леди. — Поступать как должно — легко и просто. Вот действовать вопреки чести гораздо труднее. Приходится длительно и тщательно изучать сборники законов и уметь обходить правила. Фем Грай, — в голосе прозвучал лязг железа, — мой человек и дал мне, — с нажимом, — клятву верности. Оставить его без помощи — позорить род Кнаутов.

Очень занятный юридический казус, подумал барон Сильвен, тщательно следя за невозмутимым выражением лица. По закону она абсолютно права и подчеркивает все это сознательно. Но фактически ее вассал поднялся до положения лорда, если не выше. Правда, какой может быть властитель без земли. Ну это дело поправимое.

Фем Грай ушел из Кнаута с парочкой воинов и несколькими годными разве в оруженосцы парнями. Когда я отчалил, в личном отряде уже числилось под две сотни. Все люди с чужим гражданством, включая имперское или самые разные города. Множество народу — от добродетельных, насколько это вообще возможно на воинской службе, ветеранов до откровенных бандитов, преступников, изгнанников.

Нищие местные жители, не способные приобрести оружие. Пришедшие из-за Каменного пояса. Были даже бывшие федераты или из вспомогательных войск, ушедшие по возрасту из войска. Это не говорит об их никчемности или неумелости. Как раз наоборот. Наемники и бандиты, сумевшие продержаться без господина, не натворить дел и не закончить на плахе или в петле, — те еще волки. Злые, умелые, безжалостные и себе на уме.

Общее у них одно — кто даст оружие, кормление и шанс на лучшую жизнь, может заслужить верность. Если сумеет удержать своих людей в кулаке. А это будет непросто. Воины есть, сбитого в единое целое отряда — пока нет. Очень не ко времени его отправили за продовольствием. С этим вполне могли бы справиться и местные. Он бы больше пригодился со своими людьми возле Блора. Хотя причины, почему так, а не иначе, лежат прямо на поверхности. Тому без надобности чужая сила. Он хочет сам. Пусть так. Если достоин и действительно благословлен Воином — выдюжит.

— Я, — проникновенно говорила между тем Жаклин, — доверяю своим людям.

При этом она смотрела в упор на собеседника, будто подталкивая к возражениям. Он благоразумно промолчал, старательно наматывая на длинный ус высказывания и стремясь запомнить как можно точнее для передачи Блору. Все это ведь говорится не столько для его ушей, сколько с очень определенными намерениями и целями.

— Разве можно иметь постоянно дело с человеком, которому нельзя доверять? Если в твоей повозке отсутствует колесо, она не поедет!

— Каждому по заслугам его, — специально сказал, пытаясь сбить. — Иногда человек просто оступается. Ему достаточно выволочки.

— Нам не видно причин для порки Блора, — с приглашающим посмеяться смешком подала голос Клодина.

— Он все сделал правильно, чтобы отвести угрозу от наших владений, — поддержала ее Жаклин. — У меня нет претензий к моему верному всаднику, — опять подчеркнула звание и «моему». — Мы обязаны вам за привезенные известия и помощь, — сказала вежливым тоном, намекающим на время прощания, — рады будем всегда другу. Примите в качестве напоминания о дружбе…

Она выложила на стол зеркало. Не то самое, определил барон с первого взгляда. Другая оправа, но размер ничуть не меньше.

— У меня нет ничего достойного для ответного подарка, — растерявшись, брякнул он.

Обмен дарами — достаточно широко распространенный обычай, но в отношениях фемов еще и ключ к измерению положения в глазах окружающих. Стоимость — немаловажное дело. Вручая дар заметно дороже, человек показывал, кто старший и кто младший по положению, кто господин, а кто слуга. Одаривая нижестоящего, господин являл свою милость, слуга же в благодарность за оказанное благодеяние должен доказать свою преданность господину.

— Тогда зеркало станет вам напоминанием о встрече и справедливости, — делая вид, что не поняла смысла ответа, провозгласила леди Кнаута. — Пока еще она не может обойтись без меча, и пусть ваш не извлекается из ножен без нужды.