Стоял чудесный летний день. Солнце еще не начало жарить по серьезному. Идти по холодку было совсем не сложно после огромных предшествующих переходов. Тем более в последний раз. Дальше бить ноги не требовалось. Большинство предвкушало предстоящую поездку, основательную выпивку и в конце пути трепещущих от счастья девушек.

Настроение в пришедшем к железнодорожной станции батальоне было замечательным. Война закончилась победой. Впереди уже не ожидаются сражения. Что именно никто особо не представляет, но они живы, здоровы и могут расслабиться. Никого не трогали загаженные вагоны и неопрятные дома. И обстановка, когда между путями бродили тощие свиньи, несколько кур и парочка дворняжек рылась в куче мусора не волновала.

На путях стояло два эшелона. Передний имел несколько открытых площадок, обложенных мешками с песком и вооруженный пулеметами, включая крупнокалиберные. Он был создан из первых попавшихся под руку вагонов. Там вперемежку шли товарные вагоны и пассажирские. Его громко обозвали бронепоездом и собирались по настоянию вечно бдительного Рудова пустить вперед эшелона с начальством. И для огневой поддержки, и для гарантии, что не подорвут рельсы под колесами. Второй был обычным рейсовым. В оба с шутками и радостными криками грузилось воинство Народной Армии.

Стен с неприятным чувством смотрел в окошко на ряды разбитых вагонов и жалко пыхтящий покрытый ржавчиной и грязью паровоз, цепляющийся к пулеметной площадке под азартные крики. Сюда пришлось добираться верхом, потому что прямого пути не существовало. Мост взорвали при наступлении, с целью не дать возможность перебросить противнику подкрепления.

Но если бы только в одном месте! Сами же рвали пути, приспособив специальные крюки к уходящим составам. Сами уничтожали мосты через реки, жгли депо и подвижный состав. По самым приблизительным оценкам до трети паровозов и четверть вагонов выведены из строя. Десятки мостов. Тогда это было больше чем оправдано. Лишить врага возможности быстро доставлять подкрепления – первоочередная задача приличного командования.

Война закончилась. Теперь ему придется восстанавливать разрушенное собственными руками. Ведь кроме всего прочего необходимо поднимать экономическую деятельность. Транспортная связность уничтожена. Многие шахты и заводы работают в пол силы из-за невозможности получить сырье. Если в ближайшее время не вернуть ситуацию хотя бы ко времени до начавшегося восстания ему неминуемо предъявят счет. И это будут очень неприятные претензии. А денег на оплату работ у него не имелось. Вообще.

Война дело жутко затратная, а жить за счет населения он позволить НА не мог. Это не враги, а дополнительный резерв и источник средств. Поставки исключительно за плату и в полном размере. Не только Шиол сидел в глубокой финансовой яме. Очень вовремя поступило предложение о перемирии.

Догадывался ли герцог Медлок-Гох о его ситуации? В общих чертах не мог не знать. Просто продолжать политику предшественника, для него было расписаться в собственной ненужности и неумелости. Требовался серьезный прорыв. Теперь он попытается выпить кровь на мирных переговорах.

Ну это мы еще посмотрим у кого пасть крепче. Если крокодил кусок ухватит, вырваться практически невозможно. У него так мускулы устроены. Намертво хватает. Мы уж точно не хуже крокодила. Выдрать назад у Лиги управление островом не получится. Только действовать необходимо быстро. Поставить всех перед фактом.

Он благодушно кивнул в ответ на вопрос начальника станции, подтверждая качество свежезаваренного напитка. Тот почтительнейшим образом пригласил к себе испить чаю, пока идут сборы. Незачем на улице торчать на пыли. И действительно, какого Мрака бессмысленно стоять у всех на виду? Давно прошло время, когда внимание льстило. Сейчас излишние гляделки раздражают до безобразия. Никуда не пойдешь без проблем.

Недаром Фиона воспротивилась совместному возвращению. Якобы не хочет слишком светиться в рядах народоармейцев. Мало ли как дальше повернется. Против охранников отнюдь не стала возражать. На дорогах сейчас неспокойно и человек с документами Контрольной Комиссии рядом пригодится. Или это она так решила свою независимость обозначить?

Да ну. Кончились наши конспирации. Даже запись о женитьбе в Храме теперь имеется. Я выбираю в качестве ответа нежелание оторвать художника от процесса. Портрет ей польстил. Забавно, но с Бакли тот не уехал. Все рисует и рисует. Глядишь, еще в музей изобразительных искусств попадем всем семейством, на манер родовитых аристократов. Один Фионин точно будет.

А начальник станции человек вроде не вредный, подумал, не пытаясь вставить слово в монолог железнодорожника и прихлебывая крепкий чай, но глупый. Душевно, без наводящих вопросов, поделился участием в сопротивлении. Выражалось оно в том, что вместо военных грузов отправлял товары для купцов. Мануфактуру, всевозможные скобяные изделия и даже парфюмерию с кружевами.

Ладно бы еще продукты для нуждающихся. А то просто наживался, получая на лапу от поставщиков. Зато с гордостью перечисляет, сколько снарядов и прочей амуниции застряло на станции. Исключительно благодаря героическим подвигам. Вот что делать с таким? Он же не исправится от наступления свободы. Так и будет крутить свои мелкие делишки, выдавая за помощь новым властям. Причем не притворяется. Уверен в неминуемой благодарности. Еще и медаль попросит.

И вид благообразный донельзя. В детскую назидательную книжку так и простится вставить на манер положительного персонажа. Надо Труггу подсказать, кого взять за образец.

– Спасибо за чай, – вежливо поблагодарил, вставая.

В конце концов, не его дело. Дорога пока частная, пусть хозяева сами мучаются со своим замечательным работником.

– Уже пора.

За порогом поманил постоянно присутствующего рядом очередного охранника, приставленного Лайсом. Негромко дал указания. Если на запасных путях присутствуют нигде не зафиксированные вагоны с армейским имуществом, пусть королевская армия и далее продолжает безуспешно разыскивать. НА пригодится любой груз. А этот шустрый тип и так на них после происходящего все недостающее спишет. Каждый конфискованный вагон у него будет в отчетности выложен золотом и заставлен антикварной мебелью.

Часовой, чтобы догадаться, где находится штабной вагон, не потребовался. Там в позе ожидания стоял с обычной кислой рожей Гиллис. Над его головой предусмотрительно вывесили на входе еще и знамя. Красная единица трепетала на ветру и казалась, ехидно подмигивала. Иногда, не слишком часто, он пытался прикинуть огромное количество всякой ерунды, требующее совещаний, указаний, разрешений и удивлялся, почему до сих пор не седой.

Одних флагов потребовалось утвердить огромное количество. Каждый полк, бригада, корпус, армия и вообще все подряд желали отдельные нашивки, стяги, гербы и знаки различия. И все непременно желали выяснить его мнение, будто командиров мало. А впереди масса дополнительных посещений. Торговый флот должен иметь свои, военный обязательно другие признаки и флажки. И это один маленький, в принципе простейший случай. Без Камова он давно бы не имел времени на сон.

– Отдыхай пока, – сказал, берясь за поручень своему бессменному верному секретарю. Ни в тюрьме, ни в подвале, ни в поезде одного не оставит. И уж точно не бросит без своего присутствия во дворце. В душе Шаманов уже настроился расположиться в губернаторском. Места будет сколько угодно и парк под носом. Хоть прогуляться не под наблюдением можно будет. Не строить же новый для представителей власти!

Поднялся по ступенькам в вагон и в первом же открытом купе, обнаружил развеселую компанию преданных соратников. На столе откупоренные бутылки и остатки еды. Крохин, видимо уже не в состоянии трудится и, привалившись к стенке, открыто похрапывает. Двое остальных были как огурчики. Не зеленые, но на закуску сгодятся.

– Почему, – спросил Стен с искренним интересом, – я должен выслушивать всякие новости, принимать решения, даже подписывать бумаги, а вы праздновать?

– Я с горя, – сообщил Лайс, – без шуток. Все понимаю, но неприятно.

– И зря, – пробурчал Ежов, – я предупреждал, личная храбрость при безжалостности не только к врагам, но и подчиненным ничем хорошим это закончиться не могло.

– А меня не волнует, так? – обращаясь к Рудову, поинтересовался Стен. – Дать бы тебе по мордам, чтобы осознал, наконец, по какой дороге мы идем и сколько еще на ней окажется раздавленных людей. Из самых лучших побуждений! Погибшие в боях тебе дали право к Бакли цепляться, а сам чем лучше? Они приказы выполняли. А Макс что сделал? Нарушал. Тоже сильно смышленый. Лучше всех знает куда идти и кого стрелять. Все считают себя самыми умными. Не хотите на мое место? Принимать решения кому голову открутить, а кому медальку вручить?

Ежов пихнул в бок товарища. Ему скандал не требовался и встревать между старыми друзьями при обвале совершено не хотелось. Они побранятся, да помирятся, а ему оба не забудут неуместное присутствие.

– Все, – сказал Шаманов после паузы, закуривая и предлагая жестом остальным, – закончили. Делом надо заниматься. Праздник прекращается. Речи я произносить не собираюсь. Перед вами. Мы обязаны в кратчайшие сроки создать на пустом месте правительство с четкими функциями. До проведения выборов кто-то должен взять на себя управление, чтобы не создавать хаос.

– Исполнительная власть, – радостно поддержал Лайс, – законодательная. У меня уже в ушах свербит от разговоров господина Клинова. Я парень простой, воспитанный улицей…

– Вроде раньше ты не демонстрировал явного идиотизма, – нехорошо посмотрев на него, задумчиво произнес Шаманов.

Присмотрелся внимательнее. Напиться за Рудовым такого раньше не наблюдалось, да и сейчас вполне нормальный. Вряд ли чего сильнее кружки пива дернул. Вот Сорк Ежов точно принял на грудь. Морда красная. Ну этому и бутылка слинга не порог. И больше употребит без заметных признаков. Проверено.

– Уже молчу, – предупредительно согласился Лайс. – Внимаю.

– Надеюсь почтительно. Контрольная Комиссия орган Национальной Лиги и в данном виде в независимом государстве невозможна. Посему делим полномочия. Министерство внутренних дел, куда в первую очередь относится полиция…

Сорк дернулся нетерпеливо.

– Да, да, – высказал давно обдуманное. – Получение денег полицейскими от земств напрямую создает массу возможностей для злоупотреблений и коррупции. Одна из важнейших задач пройтись с мелким ситом по всем этим городкам и поселкам, где полиция служит не криминальному кодексу, а богатейшим людям. Всех одиозных и купленных полицейских безжалостно убрать. Это ясно?

Ежов с Рудовым переглянулись.

– В данном случае, – сообщил Стен, не дожидаясь закономерного вопроса, – министром внутренних дел будешь ты, соратник Ежов.

– Вот за это большое спасибо, – широко улыбнувшись, произнес Сорк и полез в карман. – Можешь не сомневаться, я порядок наведу. Глаза у него хищно блеснули.

– У нас отныне внедряется централизованная система с едиными правилами и законами по всем населенным пунктам и в сельской местности. Жалование тоже определяется не из возможностей платить населением налоги, а согласно утвержденному в министерстве штатному расписанию.

– Хотелось бы уточнить, – требовательно сказал Ежов, протягивая бумажную купюру Рудову, – прежние законы в этой сфере были совершенно неэффективны. И даже пойманные на месте преступления (в момент получения или дачи взятки) официальные лица благодаря многочисленным лазейкам в законодательстве легко уходили от ответственности. А зарплаты чиновников столь низкие, что это просто подталкивало их к мздоимству.

– Денег у меня нет, – любезно пояснил Шаманов. – Все на добровольных началах. Мы ведь не для себя, а для общества стараемся. Пока нормально не примемся собирать налоги, таможенные сборы и прочие акцизы, платить нечем. Кстати от полиции это зависит в немалой степени.

Он подумал и добавил:

– Что могу обещать, так реальное повышение жалованья в течение года. Мне нужна работающая и лояльная полиция. Выполняющая приказы из правительства, а не прикрывающая на местах укрывание налогов и нарушения. Потому что здравоохранение и просвещение тоже перейдут в централизованное ведомство.

Объяснять, что таким образом с земств снимается серьезнейший груз, позволяющий пустить местные налоги на самые разнообразные нужды он не собирался. Хватает ума у обоих. А нет, значит серьезно ошибся в людях и долго они на новых должностях не продержатся. Падать будет больно.

– Десятку, ты за что дал? – спросил без перехода.

– Мы поспорили, – стыдливо признался Ежов. – Лайс утверждал: ему полицию не доверят.

– Могли бы свои отношения за дверью выяснять. Не в моем присутствии. Тебе то давно не двадцать.

– Мне двадцать пять! – гордо заявил Рудов.

– Поэтому министерства я тебе не доверю. Короче, Сорк, я рассчитываю на три месяца до выборов. Плюс минус пару недель. Можешь руководствоваться старым криминальным кодексом, можешь собственным сознанием. Чистка полицейских участков от замазанных во взятках должна быть проведена в кратчайшие сроки. Война не закончилась! – сказал с нажимом.

Мысленно вздохнул. Тяжела доля политика. Вечно приходится говорить иносказаниями и намеками. Обязательно визжать примутся и лучше все делать без бумаг. Потом проще отпираться.

Хорошо Ежову, разными культурными глупостями голову себе не забивает. Литературу не читает, музыка вызывает головную боль. Живопись не волнует и про слова мораль и гуманизм, даже краем уха не слышал. Зато и спит потом спокойно. В полной уверенности в своей абсолютной правоте. Все сделанное считает правильным и на благо общества. А если не понравятся указания, так и пошлет открытым текстом, не взирая на последствия.

Ладно. Мрак со всеми. Буду честен хотя бы со своими соратниками.

– Мы не можем позволить себе допустить коррупцию и разгул преступности, – твердо заявил. – Слишком еще шатко положение. Наверняка будет вспышка бандитизма и возможно специально спровоцированная. Безжалостно убрать, вплоть до расстрелов на месте пойманных на грабежах, убийствах и вообще тяжких преступлениях. Как было в Свободной зоне. Всю головку ликвидировать!

– Шуму будет много, – мечтательно сказал Ежов.

Мысленно он уже составлял списки. Имена главарей преступного мира полиция прекрасно знала и редко трогала. Доказать ничего обычно не удастся. Куча умелых адвокатов, отсутствие свидетелей готовых дать показания в суде и редко когда они сами хоть что-то делали. Всегда найдутся исполнители.

– Я надеюсь у тебя хватит ума дать правильные указания подчиненным. Бандитов в распыл, а с остальными разбираться тщательно. Случайных трупов или сведения счетов мне не надо. Ты меня понял? – потребовал с нажимом.

Иногда, в очередной раз подумал, для нормальной жизни требуется нарушать правила закона и морали. Главное не превращать это в привычку. И желательно совершать тихо. Без присутствия широкой общественности. Она сама будет рыдать, когда придут грабители и требовать защиты, но видеть своими глазами как конкретно происходит избавление от человеческого мусора, отказывается.

– Конечно, Команданте. Тщательное расследование, когда дело касается людей со связями и большими деньгами. Есть у меня на примете человек. Не из Лиги, но профессионал – лейтенант Тарред Южнев.

– Мы не про партию говорим, – подчеркнуто сказал Шаманов. – Про государство. Если человек хороший специалист твое дело.

Попутно он глянул на Лайса и получил еле заметный подтверждающий кивок. Упомянутый из его кадров. По нынешним временам помощь Управлению Диверсий даже в плюс, но сотрудничество возможно и в дальнейшем. Такие люди, с удовольствием закладывающие напропалую собственных начальников всегда пригодятся. Крючок на сильно честолюбивого не помешает. Засунуть в жабры и пусть посмеет против приказа пойти. Исполнители люди нужные. Умные, тем более. Доносчики и так найдутся. Уже лезут без спроса, сколько не фильтруй посетителей.

– За руководство общегосударственным Бюро расследования парень в лепешку расшибется, – уверено сказал Сорк. – Карьерист жуткий. Зато копать на людей гадости он умеет замечательно. И при этом ни разу не ловил на вранье. Нет, если человека в суд отправляет – железные улики, а не харя не понравилась. Щепетильный в этом отношении.

– Я не для того тебя назначаю, чтобы вникать в мелкие детали и назначения. Это твое дело. Не справишься, извини. Три месяца – запомни. Иди, мы тут с Лайсом побеседуем отдельно. Пойдем ко мне…

Итак, – сказал Стен, когда они с Рудовым перешли в соседнее купе и захлопнув дверь остались наедине, – что за фокусы?

– У тебя вместо нервов железная проволока, – с завистью сказал Лайс. – Это вон они, – он показал на стенку, где в соседнем помещении сидела охрана. Из-за нее достаточно ясно доносилось нестройное пение подгулявших людей, – могут не думать о завтра, искренне ожидая после победы исполнения мечтаний. Вот сейчас и начнется бесконечный тяжелый труд. Как там выдал наш незаменимый юрист, пусть не дословно: «Потомки вынесут нам приговор». А вот не поймут наших мотивов и запишут в кровожадные звери?

– Может тебе отдохнуть?

– Ну, уж нет, – рассмеялся Лайс, – этого я себе позволить не могу. Я как на наркотик сел на власть. Мне нравится делать вещи, от которых зависят судьбы множества людей. Пусть они об этом никогда не узнают, но я то в курсе! Я даже не уверен, что это можно назвать честолюбием. Мне не требуются аплодисменты. Исключительно красиво исполненное дело. Для лучшего самочувствия.

– Авантюризм?

– Это очень размытое понятие. Все зависит от окружающей обстановки. Иногда рискнуть правильно, пусть очень мало шансов на успех. Случается вышло хуже. Реально все что мы делали с момента регистрации Лиги Ветеранов сплошная авантюра. Только не одиночки, а группы людей. И чем кончится, мы знать не можем. В этом и интерес. Мы двигаем страну в каком-то новом направлении. Сейчас выпасть из обоймы – никогда не вернутся. Ну уж нет! Я правильно понимаю, – переходя на деловой тон, поинтересовался, – независимому государству без разведки не прожить? Она будет находиться в непосредственном подчинении премьер-министра или как он там будет называться, действовать согласно его указаниям и регулярно представлять доклады.

Это был уже не вопрос, а четкое утверждение.

– И ты уверен в своем назначении? Может мне срочно понадобился денщик?

– Или МВД или разведка, – твердо заверил Рудов. – В Контрольной Комиссии дипломатов или финансистов найти сложно. Мы с Ежовым того… Специалисты по наведению порядка. И при этом Сорк все-таки из полицейского ведомства. Напрашивалось. Кстати, совет на правах пока не имеющего назначения и потому полностью беспристрастного человека: не надо Клинова в министры юстиции. Это должность административная, ему не подходит.

– Согласен, – хмыкнув, заверил Шаманов. – Юридический советник мне понадобится, но министра придется подыскать другого. Может быть из правишей.

– Неплохой ход. Не стоит оттирать остальных полностью. Лучше взять кого-нибудь в правительство. В сопротивлении они участвовали активно. Незачем обижать. Попутно и партия нейтрализуется. Выступать против, участвуя в государственной деятельности…

– Насчет остальных? – спросил Стен.

Любопытно сравнить решения и выяснить насколько его поступки легко просчитываются.

– На партии оставить Зудова. Пропагандисту там самое место. Канцелярия премьер-министра, очень нужное дело – Камов, оборона – Крохин, просвещение – Уна…

– Ай-ай, семейственность! Постеснялся бы!

– …финансы, торговля и промышленность – Костин, – не обращая внимания на подколку продолжал свое Лайс. – Пока так сойдет, а потом придется разделить как минимум на два. Юридический – Хромов, местного самоуправления – Погодин, сельское хозяйство – Рогов. Здравоохранение Акатовой я бы не доверил. Не тянет. Кого на иностранные дела не представляю.

Ну хоть с одним заминка. Вот интересно, как он не в курсе существования Эвинда Миренкова. Плохой разведчик. Недоработка. И появление в горах позднее не извиняет.

– А свои функции? – спросил вслух.

– Служба информации и контроля…

Уже и название имеется, понял Шаманов. Силен парень. Все предусмотрел.

– …занимается, вот, – извлекая из кармана несколько листков и вручая, доложил Рудов. – Политическая, экономическая и научно-техническая разведка.

А вот это интересная идея.

– …не только за границей среди врагов, но и у союзников. Будут же у нас какие-нибудь, – предположил невинно улыбаясь.

– Сам придумал? – спросил Стен с уважением, наскоро изучив текст. – Контрабандой заниматься не будешь. Цензуру вводить тоже. Это мимо.

– На основе накопленного опыта Контрольной Комиссии любовно писал. Без права оперативной деятельности и создания осведомительного аппарата на территории острова и за его пределами ни о какой нормальной разведслужбе можно не говорить.

– Имей в виду, – пробурчал Шаманов, – армейская разведка сама по себе.

– Хе, – отмахнулся Лайс.

– Сейчас нет, но им лучше знать, куда лезть именно со своим интересом. Министерство иностранных дел со временем обязательно тоже обзаведется соответствующей службой.

– Для поверки сведений два или три источника всегда полезны. А вот выводить из моего ведомства особые отделы в армии не рекомендуется. Посторонний взгляд всегда полезнее. Прямое подчинение надсмотрщика генералам невольно породит конфликт.

– То есть насчет нескольких служб не возражаешь. Хм… право обысков и арестов… Тут лучше поинтересоваться мнением нашего юриста. Он черкнул карандашом. – Сомнительно мне слишком много прав без обязанностей.

– По согласованию с прокуратурой.

– Все равно посоветуемся… Так. Что такое экономический отдел с его ужасно невнятными характеристиками?

– Перетряхивать надо не только полицию и таможню. Между прочим, там такие кадры сидят, – сказал с восхищением. – Если уж я протаскивал эшелоны оружия за малую сумму наличными, так и у других не постесняются взять за что угодно. Их всех не мешало бы убрать и начать с нуля формирование службы. Но это ладно. Как скоро воровать и брать взятки примутся люди из высшего эшелона власти?

Он идеи на лету ловит, подумал Шаманов и отдел написал до моих слов. Конечно, кое-что мы обсуждали, но в общих чертах. А предложить что имеет?

– Мысль повысить жалованье хороша, но не гарантирует честности. Если возникли основания, необходимо проверить любой банковский счет, финансовые документы не только самого подозреваемого, попавшего под подозрение, но и всех его родственников – как ближних, так и дальних. Заставить всех без исключения государственных служащих отчитываться в своем имуществе и доходах.

– У меня такое странное чувство, что ты единственный представляешь размер моих личных капиталов. И что мы имели с Тарана, замечательно помнишь. Как, коррупции в моих действиях не обнаружено?

– Или мы играем честно, или не требуй от других правдивости и отсутствия любви к золоту. Подполье закончилось. Все должно быть прозрачно.

– Договорились, – согласился Стен, разговор начал его забавлять. – Декларацию об имуществе заполним вместе. Сначала мою, потом твою. Кстати моя доля в заводах Маты официально передана ей в управление. Как насчет очередного подозрения?

– Вот пусть она и управляет. Дата на доверенности старая и честная. Абсолютный запрет на занятие предпринимательством пока находишься на государственном посту. Для всех. Запрет на подарки любого вида. От жеребца до оплаты поездки или гостиницы. Закон нужен, – пробормотал Лайс. – Что-то такое… у человека, виновного в коррупции, полностью конфисковывается вся собственность и денежные счета, если он не способен внятно объяснить природу их происхождения.

– Это к Клинову. Консультироваться. Не так глупо. Но правильнее начинать с упрощения процедур разрешений на хозяйственную деятельность. Пришел, заполнил заявление с именем, адресом и прочими данными. Оплатил на почте, приклеил марки и трудись. Любые усложнения всегда выгодны исключительно чиновнику. А нам чем больше людей заняты, тем лучше. В целом, – закуривая, сказал Стен, – желание бороться с взяточниками мне нравится. Только почему этим должна заниматься разведка? Не хочешь пост премьер-министра?

– Нет, – ответил без промедления Рудов.

– Почему? Я без шуток. Серьезно.

– Масса причин. Во-первых, с экономикой у меня плохо. Не представляю, что делать в первую очередь и как управлять. Восстанавливать порушенные мосты и дороги – всем ясно. Университет требуется, достаточно понятно зачем. Собственные кадры воспитывать. Это все без долгих дискуссий. Зачем вводить новые деньги понимаю…

Совсем забыл, подумал Стен, надо еще эскизы посмотреть. Три варианта. Что правильнее на купюры вставить животных, архитектурные памятники или людей? Нет. Портретов пока не надо. Изображений исторических деятелей вроде Магнуса не сохранилось, значит незачем выдумывать. Орел уже на Гербе присутствует. Достопримечательности острова? Не мосты с памятниками. Сегодня они есть, завтра их нет. А вот водопады или Гора – нормально. Чтоб никто не возразил.

– …а почему девальвация хорошо – не доходит. Экспорт растет – замечательно. А внутри страны станет хуже, так что ли? А как обеспечить постоянный рост производительности труда?

Ага, согласился Стен мысленно. Мне бы кто подсказал первоочередные задачи. Людям нужна работа, наше восстание переломало транспорт и хозяйственные связи. Даже на восстановление денег нет.

– Во-вторых, – убежденно заявил Лайс, – у каждого человека есть порог компетентности. Нельзя сегодня командовать взводом, а завтра дивизией. То есть можно, но загубишь людей. Не хватит знаний принять правильное решение. Иногда можно опереться на помощников, но нет гарантии, что они из тебя дурака не сделают и потом всю вину не спихнут с себя. Если не разбираешься в порученном деле – так и случится рано или поздно. Поэтому лучше расти постепенно. От взвода к роте, батальону и полку, набираясь опыта.

– Далеко не любой ведь сможет подняться. В смысле не затирают начальники, а выше батальона чего-то не хватает. Он хочет, а не может соответствовать должности. Вон Глен что выкинул.

Лайс хмыкнул. История была не слишком веселая. Бросить доверенное дело и попроситься в строй сержантом – это уже глупо. Быстрову теперь вряд ли что серьезное доверят. А ему и не надо.

– Хорошо еще сам сообразил, – сказал Шаманов. – Он своего потолка достиг и испугался идти выше. Не всем хочется взваливать на себя кучу обязанностей. А если бы нет, то прямая дорога либо смириться и закрыть на все глаза, либо спиться. Или плюют на потери подразделения. Лишь бы очередной орден на грудь повесить. В зависимости от наличия совести.

– Верно. Это тоже порог, только ума. И лучше свою границу самому понять, а не дожидаться пока ткнут с издевательскими криками. В данном случае у меня есть свой. Категорически отказываюсь. Не хочу на трон. Ко всему еще психологически не подхожу.

– Это как, боишься?

– А это, в-третьих. Ты человек умудрившийся стать своим в двух мирах. Тебя принимают на равных и в высшем свете и простые работяги. Потому что способен не заставить идти за собой, а убедить. А еще простыми словами объяснить любую техническую проблему и парни не замечают превосходства, когда ты с ними общаешься. Они считают тебя своим. И в то же время Котляровы и Хоупы не смотрят на тебя свысока. Ты им равен. Он хмыкнул, – и не беден, но это в данном случае второстепенно.

– Никогда об этом не задумывался, – ошеломленно сказал Шаманов. – Я, честно, не считал себя выше по одной простой причине – я ведь родился не во дворце и своих родителей хорошо помню. А что учился потом, так удача и ничего другого.

– Нет, Стен. Я тоже могу выучить, как правильно пользоваться столовыми приборами и не замечать слуг. Ничего сложного. Реально разница кардинальная. За меня Хоуп бы дочь не отдал.

– Ха! Отец Фионы сильно обрадуется зятю.

– Да брось! Всегда будут помнить, что я поднялся из грязи и придется регулярно ставить на место очередного купчика с великим самомнением. Я уж не говорю про герцога Медлок-Гоха. Он на меня стал бы смотреть, как на вошь. Нормальным отношениям не способствует. Лет через пятнадцать, может быть привыкнут и к нашим простонародным мордам. Не сейчас. Поэтому я не вижу кандидатур на место министра иностранных дел.

– Но в будущем…

– Пусть Бог даст тебе долгих лет жизни. Тебя Удача посетила после смерти родителей. Грех так говорить, но это правда. А мне она пришла в твоем лице. Кем бы был в лучшем случае? Машинистом? Я попробовал другой жизни, мне мало водить паровоз. И уважения среди увидевших на моей башке фуражку железнодорожника с молотками – недостаточно. У меня теперь погоны выше будут. Я еще сделаю всех аристократов. Шпион перестанет считаться позорной профессией. Нас уважать станут почище любого герцога. Потому что пользы воистину намного больше, чем от уверенного с детства в своем превосходстве.

А ведь это у него больное место, понял Шаманов. Для общего дела не самый худший вариант. Обязательно докажет насколько лучше. Главное чтобы в жизни не мешало иметь дело с породистыми господами. А в душе пусть плюется сколько угодно.

– Одно вовремя доставленное донесение стоит иногда тысячи жизней. А что, – правильно поняв взгляд начальника и друга, заявил, – мне такая жизнь нравится. Суметь добыть важную информацию у врага и обставить умников на той стороне и слава ни к чему. Важнее сознание собственного превосходства. Не в количестве предков с длинной родословной дело, а в этом, – он постучал себя пальцем по голове.

* * *

Хоть не зря деньги отвалил, задирая голову и изучая огромную башню, подумал Стен. Радиоцентр Истрема Плавина поражал воображение величиной. Ничего столь высокого за исключением гор не существовало не только на острове, а вообще в мире. Зато накрывал вещанием не только всю Патру, добивал и до Шиола.

Огромная башня с кирпичными стенами. В ней отсутствуют окна и вентиляционные отверстия, предохраняя внутренние помещения от излишнего шума. Воздух закачивается внутрь специальными насосами. С первого взгляда не обнаружишь, но под землей находится два этажа подземных технических помещений. Кроме обычного кабеля с электростанции еще и аварийные аккумуляторы и небольшая подстанция, способная осветить всю округу.

По всему зданию проходит специальная шахта, оборудованная лебедками, установленными на кран-балках. С помощью этих лебедок груз поднимается либо на верхний этаж здания, где размещались непосредственно передатчики, студия и обслуживающий персонал, либо опускается на нижний технический этаж. Там размещены силовое оборудование, трансформаторы, блоки охлаждения, насосы, воздушные компрессоры и фильтры.

Настройка и доводка передатчиков продолжалась почти три месяца уже после сдачи объекта и порушила все графики, включая платежные. Бюджет строительства серьезно перевалил за предварительные цифры. Не сиди он в горах, непременно бы сказал пару непечатных фраз. А так было не до второстепенных проблем.

Радиопередатчики размером с чемоданчик профессор изготовил в договоренный срок и в достаточном количестве. Правда деньги кочевали из рук в руки, не оставляя следов в бухгалтерских документах, однако результат важнее. За наличие связи в критических условиях Плавину можно простить некоторое отступление от предварительных обещаний по части радиоцентра.

Регулярных передач пока осуществлялось немного и все они проходили военную цензуру. Поэтому в основном звучали вполне невинная музыка, сводки погоды, литературные читки, общеобразовательные передачи на самые разные темы. Мата официально числилась главной и практически единственной хозяйкой всего этого великолепия, не вложив ни сантима. Семнадцать процентов Котлярова не в счет.

Небольшое количество акций досталось Плавину и еще нескольким ключевым работникам, но влиять на политику руководства они никак не могли. Стандартный Ветровский фокус. Сохраняя контрольный пакет за собой, Мата наделяла небольшими количеством акций предприятия и ближайших сотрудников. Они моментально превращались в кровно заинтересованных в процветании фирмы.

Она везде искала возможность получить прибыль. Нашла и в совершенно невинном желании просвещать народ по радио. В конце концов, почему не передать рекламу собственных автомобилей и мотоциклов на эфирных волнах? Неожиданно выяснилось, что люди оценили. Появились желающие повторить ее номер, естественно за плату.

Коммерческие передачи в последнее время получали все большее распространение. Радиоприемники становились в квартирах достаточно обыденной вещью. Не дешево, зато новости и самые разные передачи, от познавательных, до обычной музыки.

Реально еще и слушать подпольные передачи. Запретить продажу радиоприемников военные так и не собрались. Связь с кораблями тоже дело немаловажное. В принципе даже во время восстания и при стоящих за плечом военных цензорах центр оказался с малюсенькой прибылью. Клиенты валили толпой.

Он ухватил пожелавшую свалиться шляпу и решил: никаких фраков в дальнейшем надевать не станет. Разве на официальный прием за границей. Дома и так сойдет. Пиджак, брюки и полувоенная рубашка. Обычная кепка. Пусть ему подражают, а не он за модой гоняется. А не выйдет – плевать. Ему так удобнее.

Где-то неподалеку ударил колокол на Храме. После короткой заминки его поддержали еще несколько. В Натмуке начался незапланированный праздник. На бульваре получали свою долю славы, разгружающиеся на вокзале подразделения Народной Армии.

По набережной картинно маршируют загорелые вооруженные бойцы под знаменем мятежа. Вокруг собираются местные жители, приветственно кричат, лезут целоваться и забрасывают цветами. Приятно, Мрак побери, побыть в такой ситуации.

Разбуженный Крохин добросовестно изучил карту и выбрал места дислокации для бригады. Несколько зданий на окраине, правительственные учреждения в центре Натмука и Управа. В основном не столько угрожать, сколько обозначь присутствие. Батальон с минометчиками, саперами и экипажем бронепоезда не настолько грозная сила, чтобы перепугать королевскую армию. В то же время заявка обозначена четко. Мы пришли!

Слух о появлении Народной Армии пошел по городу мгновенно. Про перемирие все уже в курсе, но что заявятся вот так в открытую, через день после объявления никто не ожидал. Стен команд не отдавал, обошлось и без него. Наверняка Крохина принимали за самого главного. В своей форме, еще и с новеньким орденом он занимал место главного в параде. В будущем не мешает сделать в какой-то из дней государственный праздник и проводить регулярно. И день поминовения погибших официально установить. Ладно, все потом.

Пока что ему с небольшим сопровождением пришлось сразу свернуть в ближайший поворот, как раз хватило сообразить, куда все идет, когда обнаружил первых приветствующих. Потом из толпы не вырваться, а у него серьезное дело. И график менять нельзя. В час дня начинается передача Радио Свобода.

У здания возле радиовышки торчало несколько человек. Фигуристая девушка оказалась той самой всем знакомой по передачам со «Стрижа» Геулой. Ее голос он моментально опознал, когда она поздоровалась. Теперь можно заканчивать с анонимностью и представиться нормально. Остальные тоже работники радио разного уровня. Вывалились встречать высокого гостя. Кроме одного.

– Что случилось Ирвин? – неласково поинтересовался Стен, позволяя себя увлечь в сторону от лишних ушей. – Давно не виделись?

На самом деле, действительно, давно. Хромов с начала мятежа время сидел по тюрьмам и не то второй, не то третий день гулял на свободе. Подразумевалось, что он сейчас обязан находиться в губернаторском дворце и отдуваться за всех, налаживая контакты с иностранными государствами.

За неимением других подходящих кандидатур он временно совмещал посты руководителя министерства юстиции и иностранных дел. Как путано выразился недавно Рудов, требуется кто-то представительно выглядящий. Фрак дипломата на Хромове смотрелся вполне прилично. Одежду соответствующего покроя и раньше приходилось носить. А то не поймут в чужедальних столицах военной формы.

– Тут такое дело, – глядя в пол, произнес Хромов, – ко мне обратились из Миксата, требуют выдать господина Скила.

– Кого?

– Ты что газет не читаешь?

– Да как-то в последний год не до этого было, – язвительно сказал Стен.

– О! – с искренним восхищением в голосе, объяснил внимательно слушающий Рудов, – изумительный человечище. Ловкач ему в подметки не годится. Одна компания приобретает земельный участок и продает другой в несколько раз дороже. Вторая обращается в банк и на основании принадлежащего ей имущества получает ссуду в 80 % от стоимости земли. Потом перепродается третьей фирме. Она тоже получает кредит.

– И в чем соль?

– Все компании принадлежат одному человеку, господину Скилу. Земля при свободной продаже в цене останется прежней. Они элементарно накручивают стоимость. Деньги из воздуха. Берет в одном банке, отдает проценты в другом, разницу в карман.

– А отдавать ссуду перепродаст еще выше и снова перезаложит в другом банке.

– Правильно!

– И сколько он украл?

– Фактически все в рамках закона. Мошенничество – да. Нарушений накопать нельзя. Газеты пишут 34 миллиона в пересчете на наши «короны». Я думаю не больше половины. Пришлось делиться, имитировать деятельность фирм, оформлять бумаги. Не верю бесплатно. Не все ж идиоты в банках. Да и жить привык, ни в чем себе не отказывая. Миллионов пятнадцать привез на Патру.

– Почему к нам?

– Вообще-то он эмигрант по фамилии Силов, – подал голос Хромов. – Воспылал любовью к Родине.

– Родители переехали, когда мальчику было двенадцать, – дополнил Лайс. – Шустрый оказался.

Стен думал почти минуту, остальные терпеливо ждали.

– У нас нет официального договора о выдаче преступников, – заговорил он, будто швыряя увесистые камни. – Более того, у нас нет дипломатических отношений. Ни с Миксатом, ни вообще ни с кем. Пусть сначала признают юридически, потом можно о чем-то говорить. И после тоже не выдадим, хотя вслух это произносить не надо, ни при каких обстоятельствах. Пусть надеются. Ответишь: «закон обратной силы не имеет». Этому… господину… Лайс объяснишь две вещи: Патра крайне нуждается в деньгах и два миллиона он просто обязан вложить в государственный заем Свободы.

Он подумал и усмехнулся.

– Три. Один пес вернет себе с процентами. Не сразу, но получит обратно. Слупить что ли с него безвозмездно на благотворительность? Иначе мы, обливаясь слезами, просто обязаны передать его в руки миксатского правосудия.

– Я думаю поймет, – потирая руки, заявил Рудов.

– Он может с остальными деньгами делать что угодно. Вкладывать здесь или в другой стране, но за его деятельностью внимательно проследишь. При малейшем нарушении… Ты меня понимаешь. Не выдадим, так сгноим в тюряге. Ему тоже доходчиво объясни. От таких фокусов валятся банки. Нам нестабильность меньше всего нужна. А деньги как раз наоборот. Если будут еще желающие перевести краденое, внимательно разбирайтесь с клиентом. Убийцы, даже патранского происхождения, нам ни к чему. Капиталы, вложенные в производство, пригодятся.

– Уже идем, – извинительно сказал, обращаясь к девушке, настойчиво дергающей за рукав. Профессор за ее спиной показывает часы. Воспитывать они его будут…

* * *

– Три, два, один, – считал мужик, показывая поочередно пальцы. Наверное так положено, ерзая на жестком стуле, решил Стен. – Вы в эфире.

– Всем, всем, всем. Вы слушаете радио Свобода!

У микрофона Геула Трубникова. Сегодня у нас необычная передача. Мы впервые выходим в эфир не прячась. Отныне нет смысла скрывать ни мое имя, ни наших корреспондентов и местопребывания. Я нахожусь в студии радиоцентра Истрема Плавина. И со мной рядом находится Глава Национальной Лиги и Командующий Народной Армией.

Рассчитанная пауза.

– Патра – внимательно слушай, сегодня важный для тебя день! Она отодвинулась и показала на микрофон.

– «Учитывая неординарность», – заговорил Шманов, положив перед собой текст. Читать ему не требовалось. Он столько раз его правил и исправлял, добиваясь ясности, что мог повторить с закрытыми глазами, – «происходящих событий, я – Стен Шаманов, глава Национальной Лиги, считаю своим долгом обратиться ко всем жителям Патры.

Отныне здесь, на древней земле наших предков, появилось суверенное Государство. После освобождения страны первоочередной и неотложной задачей становится создание институтов и органов власти. Должны быть созданы новые структуры, по подбору кадров и духу. Сформировать администрацию такого масштаба и сложности – серьезное дело уже само по себе».

– Какая скотина, – с чувством произнес премьер-министр Шиола герцог Медлок-Гох. – Перемирие еще не означает признания независимости. А он заявляет на весь мир. Еще и торжественный молебен в главном городском Храме устроит.

В этом он был абсолютно прав. Следующий пункт повестки дня у Стена так и был расписан. Мало того, в благодарственном богослужении должен был участвовать архиепископ Горы. Три с лишним часа утрясали разные подробности. Поэтому и сразу бросок в прибрежные районы не последовал. Благословление высшего духовенства Народной Армии в данной ситуации совсем не лишнее дело. Вот так, в открытую, Ортодоксальная церковь ранее не выступала в поддержку Лиги и ее действий открыто.

– «Если мы стремимся к нормальному политическому развитию, устойчивому государственному устройству, обеспечивающему стабильное функционирование всех органов власти. Если мы хотим гарантировать равные права каждому человеку, мы просто обязаны создать соответствующий орган законодательной власти путем выяснения мнения жителей Патры. Государство обязано иметь под собой фундамент из четко и ясно прописанных письменных законов.

Поэтому в ближайшее время будет опубликован «Закон о выборах». Голосование будет проводиться при обеспечении уважения к личности и свободе мнения. Что не означает вседозволенности. Нарушения порядка быть не должно. В трехмесячный срок, необходимый для подготовки, существующее ныне Временное правительство уступит место избранной народом вновь избранной Скупщине. Именно она создаст новое правительство и примет Конституцию».

– Вот теперь я верю, не просто обещание, – признался глава Партии Права господин Шпилев своему товарищу и заместителю. – Мог бы просто усесться на место губернатора и кто бы посмел возразить.

Тот криво усмехнулся.

– А кого выберут? Не будь наивным.

– «Сколь не кратковременен срок полномочий Временного правительства и сколь ни важна его главная задача – разработка Конституции, придется осуществить и ряд первоочередных реформ в экономической, судебной, военной сферах».

– Про суды я понимаю и одобряю, – сказал Хоуп сидящему рядом старшему Костину. – Сословные, муниципальные – это все давно пора привести в приличный вид. Не мешало бы еще десяток другой судей повесить. За все хорошее. С военной тоже не надо гадать. Армию он не распустит. Ни в ближайшее время, ни позже. А вот экономическая? Хотелось бы выяснить подробности. Мы и так в кризисе из-за последних событий.

– Я думаю, мы скоро все узнаем из первых рук, – ответил Костин. – Хотя кое о чем догадываюсь. Хуже не станет, мальчик у меня неглупый.

– Идеалист!

– Так молод еще. Без сердца жить – зверем быть. Оботрется и поймет, не всегда хорошо поступать из лучших побуждений. Не только сердцем жить, а и разумом. Иначе, – Костин махнул рукой.

– И все-таки не мешало бы подсказать кое-что…

Костин очень выразительно покачал головой. Оба они имели раньше дело с Шамановым. Очень неприятный господин, когда его гладят против шерсти.

«Я заверяю всех здесь и за границей, что мы не зря пролили столько крови. Народ Патры на деле доказал свое право на собственный путь и мы никогда не согласимся на неравноправное положение ни с кем! Мы не будем платить по чужим счетам и пускать к себе в дом чужих без учета собственных интересов».

А это прямой намек на нового премьер-министра Шиола, торопливо записывая, подумал довольно Саис Хабре. Предварительный огонь из тяжелых орудий уже открыт. Переговоры ожидается тяжелые. Надо бы попробовать выудить нечто до начала из первых рук. Хороший будет скуп. Он мне обязан дать интервью первым. Не зря я сидел столько в горах и рекламировал восстание в Империи, – принимаясь прикидывать к кому обратиться в первую очередь напрямую, продолжая попутно записывать речь.

– «Наша величайшая первоочередная задача – вернуть людям работу. При обеспечении возможного максимума свободы и содействии всеми способами предпринимательскому духу мы уделим все возможное внимание использованию общественного богатства для выгоды всех, а не отдельных лиц».

– Хоть кто-то не о себе, а о людях! – взревел мужик в комбинезоне в кабаке, жадно прислушивавшийся к включенному открыто радио.

Хозяин с удовольствием пересказывал постоянным посетителям новости «Радио Свобода» и раньше, но прямо при всех не вытаскивал. Неизвестно кто заглянул на рюмочку. Люди разные случаются.

– Выпьем за нашего вождя! – поддержали присутствующие.

– «Я открыто заявляю: любое начало связано с трудностями. Завтра рай на Патре не наступит. После обретения независимости неминуемо потребуются переговоры с Королевским правительством, в целях установления честных правил сотрудничества. Свобода не означает еще процветания. Мы должны строить будущее своими руками. Полная независимость возможна только при экономической независимости.

Наше благополучие и величие зависят, прежде всего, от собственных усилий. Самые благородные принципы в мире не стоят ничего, если они не реализуются. Мы должны объединиться и помнить – как с точки зрения внутренних задач, так и внешнеполитических устремлений жизнь потребует огромных усилий. Долг правительства обеспечивать условия для улучшения жизни, но трудиться придется каждому. Успех будет достигнуть лишь совместными усилиями».

– Мы вместе! – орали в Доме Лиги, собравшиеся люди. Еще вчера здесь находилась казарма СПС и многие обходили здание дальней дороги. Сейчас сюда прибывало все больше народа. Многие ждали выступления руководителей Лиги и получили его через динамики.

«Да руководит Он мной в грядущие дни», – закончил Стен.