Макс резко шагнул вперед, засовывая руку в карман. При этом от поспешности случайно заехал Стену по ребрам и совсем не слегка.

Шаманов, морщась от боли, ухватил его за плечо:

– Совсем сдурел? Простите, – сказал, отодвигая слишком энергичного соратника, – посвященный, мой товарищ не хотел оскорбить.

Он полез в карман за кошельком, одновременно отрицательно мотая головой остальным провожающим. Парни явно насторожились и придвинулись ближе. Не надо мне помощи, просигналил, отмахиваясь.

– Я понимаю, – тихим голосом признал благочинный. – Слишком резко двинулся навстречу.

Ну да, такого испугаешься, под косым взглядом на него Геллера, признал в душе Стен. Они оба ребята не слабые, а связываться бы не хотелось. На подаяние посвященный живет, ага. Морда как у быка, руки тяжелоатлета. Дорожный посох по размеру не уступает оглобле. Не удивительно, что Макс дернулся. Ха! Он же меня кинулся прикрывать! Решил покушение?

– Моя в сем недоразумении вина и просьба не сердиться, а почтить короткой беседой. И денег не надо, – уже без наличия елея в тоне твердо сказал странный тип в монашеской одежде.

Всякое случается, бывает и без всякого права напяливают рясу. Удобно. Никто на тебя внимания не обращает, а сердобольные накормят. Правда, не такую орясину. Этого скорее пахать отправят. Хочешь кушать – потрудись.

– Владыко просит тебя предстать пред ликом светлым.

– В смысле меня? – озадачился Стен. Владыко – это епископ, а в ближайшей округе не одного не имелось.

Подтверждающий кивок. С огромным достоинством. Трудно себе представить, как он вообще просит на пропитание. Смирением и не пахнет.

– И куда следовать? – невольно впадая в подражание учтивым речам, поинтересовался Шаманов.

– На Гору, – без тени сомнений в непонимании сообщил посвященный.

Не догадаться было сложно. Каждый житель острова знал: есть горы, а есть Гора. И стоит на ней монастырь Святогорский. А в нем резиденция архиепископа Ортодоксального Храма всея Патра.

– Пешком? – посмотрев на грязные ступни благочинного в сандалиях по осени, со вздохом спросил.

– На поезде, – слегка удивился тот. – Зачем же ноги зря бить.

– Ты что, – зашипел Макс на ухо Шаманова, оттаскивая его в сторону, – отправишься с этим? Мало ли кто чего брякнул. Могли бы хоть записку с печатью прислать, если правда. Да ты посмотри на него! Разбойник натуральный и как двигается! Профессиональный боец.

– Орден Крови, – со всей серьезностью сказал Стен.

– Зря смеешься, – запнувшись, заверил Геллер, – это официально его столетия назад отменили. У нас совсем другое рассказывают.

Лицо у него было страшно серьезное. Что там ему в подробностях излагали, Стен еще в детстве от матери наслушался. Про героев, принимавших послушание на Горе и получающих благословление Божье. Потом они способны были в одиночку перебить сотню недругов и вели простых людей в бой за веру. Совсем уж враньем не было. Орден реально существовал и довольно долго успешно сопротивлялся королевским войскам. Вот только в хороняшихся неизвестно где уже два столетия боевых монахов поверить способен исключительно маленький ребенок.

– Откуда вам, – «вы» прозвучало подчеркнуто и имелся в виду не один Макс, – раскольникам, что-то знать об этом? – спросил посвященный, демонстрируя замечательный слух.

– Мы на унию не пошли, – со злобой вскричал Геллер, – и от войны не отказались! Мы грухи, а не…

– Молчать! – резко приказал Шаманов. – Чтоб я больше не слова, – он покрутил рукой, не находя подходящих выражений, кроме откровенной ругани. – В общем понятно.

Вопрос религии, строго говоря, ничем не отличался по сложности и запутанности от остальных проблем. Рано или поздно он непременно бы всплыл и данный вариант устраивал как нельзя лучше. Не напрашивался в гости с низкими поклонами, пригласили. А значит, он получает преимущество, пусть не слишком явное. Союз с Ортодоксальным Храмом? Ну не на любых условиях, однако ничего лучше не придумать при всем желании. Если архиепископ поддержит Лигу, они выйдут совсем в другую весовую категорию.

– Чтоб я больше не слышал этих глупостей! – прошипел он в лицо Максу. – Мне в задницу ортодокс, методист или обновленец. Если тебе нет – вали из Лиги. Здесь каждый второй ортодокс. Будешь выбирать с кем вместе идти против врага?

– Ну я ж со зла, – пробурчал Макс. – Ничего такого не думаю.

– Пшел от меня и хорошо подумай! Нас на этом и ломать наверняка будут губернаторские подсылы. По линии религии. Самая простая возможность стравить.

Он повернулся и не особо удивился услышав:

– Сопровождающие нам без надобности. Кто ж обидит паломника?

– Конечно. Билет то хоть сколько стоит?

– Уладим, – воодушевил его проводник и двинулся к станции. Интересно, а чего там сразу не подождал? Не успели доложить про мое отбытие? А, это ж посыльный. Он ничего не решает и с докладами к нему не бегают. А я вот устранюсь от покупки билета и вопросов задавать не буду. Захочет – сам скажет. Не захочет – плевать.

– Сами отправляйтесь, – сказал громко для остальных. – И как договаривались – маршем пройтись по улицам. Садовский, Хромов, Уна (правильно сделал, что позвал, не одним мужикам в будущей партии место, а мне лучше иметь буфер между собой и этими перезрелыми энтузиастками за женскую свободу). Я на вас надеюсь. Всем показать – мы победили!

Выкинул из головы очередное мероприятие с митингом, без него обойдутся и устремился за неторопливо шествующим благочинным.

Через час уже в вагоне 3 класса (экономный оказался посвященный, ему положена аскеза, а причем гость, чтобы сидеть на деревянной лавке в обществе десятков крестьян со всевозможными мешками, живностью и вонючими портянками?) он засек две знакомых физиономии. Да парни особо и не скрывались. Прямого приказа не идти следом он не отдавал, только вот кто конкретно их послал? Не важно. Потом спросит.

Карабины с собой прихватили. Как охрана совершено не требуется, но куча уважения от окружающих, когда рядом болтаются вооруженные люди, готовые по твоему приказу на что угодно. Иногда это здорово облегчало жизнь.

Стен смотрел на проносящиеся мимо столбы, за которыми по лугам бродили жирные овцы и задумчивые коровы, в глубине души радуясь возможности спокойно, не отвлекаясь подумать и лениво перебирал в памяти давно знакомое, ища где урвать пользу при встрече с епископом. Духоту и висящий в воздухе табачный дым, не взирая на открытые окна, он скоро перестал замечать.

Что там наличествовали за верования в глубине тысячелетий, ни один премудрый ученый нынче не скажет уверено. Доподлинно известно одно – люди заселили Землю и между материками и островами по морям (а это определенно говорит о высоком уровне навигации и кораблестроения) были налажены тесные взаимоотношения. Современные археологические находки не оставляют места для сомнений. Имелась достаточно развитая, если можно назвать так мир с рабами и рабовладельцами, цивилизация, строившая фактории во всех концах мира.

Фактически это был не современный мир, где уровень развития более или менее одинаков. Конечно, имущественная разница присутствует, но за исключением совсем уж диких племен из джунглей, люди не используют одновременно каменные или медные орудия труда, в то время как по соседству уже выплавляют сталь.

Тогда было иначе. Имелись богатые города на побережье, монополия на морские перевозки (конкурентов более развитые купцы чисто по-современному, давили вооруженной силой) и океан варварства, изрядно недолюбливающего так называемых культурных людей. Психологически все ясно, реально – в основном предположения.

Не смотря на достаточное количество текстов, прочитать иероглифы далеких предков так и не смогли. Каждый значок означал не букву и не слог, а целое понятие и по записям грамотеев позднейших, еще не очень отдаленных от событий времен (пяток столетий) смысл мог изменяться в зависимости от контекста.

Сохранились частично и древние сооружения. Вернее развалины. Если и было там нечто интересное, давно растащили местные жители. Так что изредка встречающиеся древние предметы: копии якобы с более древних изображений, книг и карт очень редко не являются подделкой. Любые артефакты тех времен в приличном состоянии стоят огромные деньги, хранится в музее и известны наперечет.

Реально мы знаем, что они были. И подарили человечеству понятие о времени. Все эти год, месяц, день, час, минута достались живущим сегодня от предшественников. Достаточно странный счет на дюжины и шесть десятков. Пять и десять – удобнее и нагляднее в виде пальцев, но что есть, то есть.

Это все. Неизвестно ни их изначальная база, ни на каком языке говорили, ни во что верили и к чему стремились. Зато практически у всех народов сохранились в легендах рассказы о произошедшем множество столетий назад.

«Солнце закрыло свой лик от погрязших в заблуждениях людей, – говорится в «Изначальной книге». – Ночь хладная пала на Землю и спустился могучий холод. С деревьев стала опадать листва, и улетали птицы в далекие края. Могучие течения в океанах изменили свой путь и в считанные дни моря замерзли. Пришел страшный ветер и могучие снегопады, убивающие все живое».

Сейчас на кафедре геологии в университете это называется ледниковым периодом. Точная дата начала всемирной катастрофы так и не установлена. У разных народов она считается по-разному и только после длительных споров был принят как общедипломатический календарь Северной Империи. Считается, что именно там сохранились наиболее полные сведения о темных веках. Во всяком случае, государство там появилось много раньше прочих стран. Ну, так договорились. Оригиналов летописей и там не обнаружили. Сплошь копии позднейших времен иногда с явными вставками.

Если не пересказывать священные книги поэтическим языком, вкратце – на планете резко поменялся климат. Целые области замерзали, изменились пути миграций рыб, гибли на суше животные и не рос урожай. Люди двинулись из мест своего проживания в поисках более благодатных районов для привычной жизни. В пути многие гибли, а найдя край обетованный, они непременно обнаруживали там уже поселившихся ранее и не настроенных освобождать территорию людей.

Резня была страшная и продолжалось, похоже, не одно столетие. Льды наступали, сгоняя с места племена, они в свою очередь обрушивались на соседей, толкая их к переселению в надежде спастись и от климата, и от очередного набега. Исторические хроники ничего этого не донесли. Писать чаще всего стало некому. Грамотеи в это бурное время слишком часто не требовались, в отличие от могучих воинов и способных рожать женщин.

Как бы то ни было, человек без веры не может, а наглядный пример гнева Богов ему был предъявлен. Объяснения и пророки появились. В Шиоле, который произносился как Челоан, тогда еще не королевстве, а землях нескольких враждующих родственных племен, родился Великий Учитель. Нейл, потомок вождя Ниалла.

Согласно древнейшей традиции он медитировал, прерывая состояние лишь для записи, а позднее диктовки очередного стиха несколько лет подряд.

«Изначальная книга» состоит из пяти томов признаваемых всеми направлениями верующих в качестве священных текстов и руководством в земной жизни.

Бог един, неназываем, всемогущ, вездесущ и всеблаг, гласят тексты. Нет других богов, но не существует жизни без Тьмы. Вечное палящее Солнце или бесконечный Мрак уничтожают жизнь. Смена дня и ночи, сезонов необходимы.

Длительное время Свет и Тьма находились в полном равновесии, поскольку оба они представляют собой обязательные, необходимые и абсолютно равноправные элементы мироздания. Но однажды равновесие было нарушено. Причина находится в людях.

В их душах постоянно идет борьба между добром и злом. Злодеяния, скупость, ненависть, жадность – это противоестественно, но иногда страшно привлекательны для слабых духом. Когда плохие деяния заметно превысили добрые и пришел Холод. Настал Мрак. Человечество страшно пострадало. Множество людей погибло. Необходимо помнить об этом всегда и стремиться подавить в себе дурное начало!

Что следует делать правоверным? В первую очередь – быть хорошими людьми. Искать и проявлять в себе данное Богом – Веру и Любовь, быть свободным в своей воле и уважать свободу других. Любовь следует проявлять в любом повседневном деянии, включая самые простые и обыденные вещи.

Никто не принуждает ни к совершению добрых дел, ни к пожертвованиям, ни к сложным ритуалам, ни к накоплению знаний, ни к целомудрию, ни к покаянию. Это личное дело каждого. Все люди одинаковы независимо от происхождения, цвета кожи, профессии или пола. Человек свободен в своей воле. Именно от его решения зависит, подчинится ли он власти греха, уродуя собственную душу, или же будет следовать правильным путем.

Развивая внутри себя Веру и Любовь, человек даёт выход своим естественным стремлениям. Никакие священные писания и формальные знания не помогут в трудную минуту, когда решение надо принимать мгновенно, по внутреннему импульсу. Истинно верующий примет доброе решение. Но всегда необходимо помнить: как бы низко ни пал человек, благодаря самой своей природе, стремящейся к Вере и Любви, он не может быть полностью и навсегда лишенным причастности к Богу.

Конечно, это далеко не полное изложение почти шести тысяч стихов, предназначенных для чтения нараспев, но именно этими постулатами руководствуются подавляющее большинство верующих. Истиной не требующей доказательств являются и другие положения веры.

В каждом человеке есть Бог и существуют возможности духовного роста и развития. Необходимо уважать не только свою свободу, и также свободу и волю других людей. Для патранов данная догма, к примеру, выразилось в возможности создания Клана чужаками. Если они живут в согласии с общими обычаями и правилами никто не имеет права считать себя выше ни по каким причинам.

Первая волна переселенцев из Шиола началась из-за попытки Горма Кровавого сплотить мелкие государства в единое королевство. Недовольные во множестве бежали за море (первая высадка датирована 1213 г и споры о привязке к конкретному месту никогда не прекращались) и процесс этот продолжался почти четверть столетия.

Предводители переселенцев точно знали, куда они направляют корабли, не смотря на огромное расстояние. Древние карты до историков не дошли, но множество копий лучшей или худшей сохранности с достаточно точными очертаниями берегов сохранились.

Более половины огромного острова тогда покрывал густой лес, в котором обитало множество разнообразных зверей: кабаны, волки, рыси, дикие быки, олени и лоси. Присутствовали совершенно нетипичные для Шиола птицы, включая огромных орлов, угодивших потом на гербы новой аристократии. Повсеместно встречались морские львы, котики. В окружающих водах плавали киты и дельфины. Огромные территории были заполнены горами, а проходы между ними нередко казались совершенно непроходимыми из-за глухих лесов, болот и рек.

Местные жители были люди невысокого роста, сильные и со смуглой кожей. Занимались они в основном охотой и уровень их развития был невысок. Тем не менее, хроники завоевателей официально считают 111 лет непрерывной войны. Возможно это объясняется раздорами в среде самих завоевателей и нередко серьезных столкновениях между ними.

Частично остатки побежденных аборигенов вытеснили в труднодоступные горные районы, частично ассимилировали. В немалом количестве перебили. За эти годы выработались новые правила и обычаи, с течением времени превратившиеся в законы.

Клан создавался из поселенцев-захватчиков с примесью аборигенов, да и сами пришельцы отнюдь не были однородны и тяготели к своим лидерам и вождям. В сущности, это была связь по общности происхождения. Сеть взаимных обязательств снизу доверху, основывалась на владении землей и защите земельных владений. Со временем все люди, живущие на земле, оказались связанными этими отношениями, а выражение «человек без господина» стало синонимом разбойника.

Вполне естественно захватчики первой волны принесли с собой и веру в Единого. Когда в 2043 г с Шиола, ставшего к тому времени королевством, подчинившим себе остальные четыре царства на материке, отправилась экспедиция с целью подчинения и оккупации острова (официально считалось возвращения под правильную власть беглецов), ее священники обнаружили на Патре изумительную вещь. Местное население сохранило в целости и сохранности представления и обряды восьмисотстолетней давности. Они категорически не желали признавать изменений в ритуалах, а также чтение молитв на шиольском языке, предпочитая собственную версию священного языка. Особенно ужасно в их глазах смотрелся запрет духовенству заводить семью. Высшая иерархия – да! Это еще заповедовал Пророк. Но все?!

Совершенно точно известно – контакты между островом и континентом продолжались все это время. Они были не слишком интенсивными, при натуральной экономике не имело смысла вести далеко продукцию, однако корабли заходили в гавани (частенько попадало в летописи), а несколько групп переселенцев, причем в немалом количестве, отмечены появлением новых кланов и разрушительными сражениями. Да и набеги с моря не слишком часто, но происходили.

Захватчики (во главе флота вторжения стоял средний сын короля Шиола Тунор) заранее имели полную картину внутренней обстановки. Где умело вмешиваясь во взаимоотношения Кланов, где грубой силой, они утвердились сначала в районе Синенда, тогда всего лишь крепости на побережье, а затем в течение краткого срока (меньше пяти лет) подмяли под себя и остальной остров.

Давление на местные Храмы было скорее в форме конфискации земель и раздач новой аристократии, чем с целью заставить изменить привычным нормам богослужения. В 21 веке Шиол был достаточно терпимой страной. Уже столетие спустя множество связей как семейных, так и дружеских связывали новых переселенцев со старыми. Трения присутствовали в размерах не превышающих обычные бытовые склоки или борьбу Кланов за границы.

Все коренным образом изменилось, когда в Шиоле грянула реформация. Король объявил себя главой церкви и высшим духовным авторитетом. У несогласных монастырей и Храмов конфисковывали собственность. Происходили и убийства. В метрополии вспыхнула религиозная гражданская война. Победили в ней с большим трудом реформаторы, в ходе братоубийственных столкновений окончательно потерявшие всякую терпимость к чужому мнению и религии.

На оставшейся в стороне от всеобщей кровавой мути Патре появились новоназначенные епископы из метрополии, проводящие крайне агрессивную политику в отношении ортодоксальной церкви острова. Не менее грубо обращающиеся с сохранявшими старую веру второй волной поселенцев. Обращения к властям в столицу игнорировались, вновь прибывшие воинские части вели себя как в оккупированной стране, не считаясь с законами.

В 2451 г вспыхнуло восстание Ангуса, лорда из второй волны переселенцев, поддержанное практически всеми составляющими население острова Кланами. В первые же дни мятежа погибло более десяти тысяч шиольцев. Убивали не только солдат и священников. Пострадали во множестве и обычные люди. Религиозные гонения довели патранов до белого каления и резня шла без особо разбора в вине конкретного человека.

Остатки реформистов собрались в Синенде и отбивали атаки еще несколько месяцев до прибытия армии вторжения. Подавление восстания заняло почти два десятка лет, хотя Ангус погиб в первом сражении после высадки с кораблей карателей. Зверствовали солдаты в дальнейшем страшно. А воевать за годы гражданской войны в метрополии они научились прекрасно. Мятеж затянулся в основном из-за дальнего расстояния, не позволяющих перевезти достаточное количество войск. Сыграли роль и природные условия. В горах, куда отступили мятежники, не так просто было ловить отряды повстанцев.

В результате страшного многолетнего мятежа, по поздним оценкам, свыше трети населения погибло. Целые районы обезлюдели и вновь обещанные поместья оставались без работников. Партизанская война все больше и больше принимала формы истребления. Чудо, что после этого вообще остались какие-либо патраны.

Это всерьез обеспокоило королевские власти, благо предыдущий монарх скончался, а новый стремился не столько всех недовольных вырезать, сколько наполнить давно и прочно пустовавшую казну.

Магур четвертый оказался реалистом и пошел на компромисс, позволивший загасить бесконечную партизанскую войну. Земли ортодоксальной церкви не вернули, зато разрешили в пределах острова исполнять ритуалы согласно древним обычаям и привилегиям, при условии призыва к замирению.

Позднее в Кланы реформизм все-таки проник, но в совершенно другой форме. Его принимали практически в пику официальным Шиольским предписаниям для верующих. Сектанты требовали проповедь в церкви на живом, народном языке. Отсутствия подчиненности сверху донизу. Церковная организация должна представлять собой совокупность приходов, управляемых пасторами, избираемыми прихожанами. Возможно существование проповедников и наставников, но ни в коем случае назначение другим духовником. По сану все равны между собой. Вот авторитет мог быть различным и к словам одного прислушивались больше, чем к другому.

Ортодоксальная церковь объединяла под своим управлением все-таки две трети патранов. Множество реформистских сект не имея общего руководства могли влиять на население существенно меньше и ограниченнее. В основном в рамках собственных общин. И все же в одном Клане частенько можно было встретить представителей нескольких религиозных направлений, включая ортодоксальную церковь.

Категорически неприемлемым для патранов по-прежнему являлся переход в шиольский реформизм с королем в виде высшей духовной власти. Ушедшего в данный Храм, неважно из каких соображений, переставали считать патраном, членом Клана. Родная семья не желала иметь с ним ничего общего. Идея бойкота для идущих против общества не родилась на пустом месте. У нее имелись давние глубокие корни.

124-м семействам лендлордов, награжденным огромными поместьями после восстания Ангуса, официально запрещалось королевским указом: вступать в браки с местными жителями, говорить на крэльском языке. Нельзя было позволять пасти патранам скот на своих лугах, продавать им землю, оказывать помощь ортодоксальным священникам и пригашать их в дом.

Список запрещенного был огромен и рассчитан воспрепятствовать сближению в любой форме. Наказанием за нарушение указа могла быть не только конфискация поместья, но одно время и казнь провинившегося. Повторения мятежа, когда лорд встал во главе бунтовщиков, метрополии не требовалось.

Те же условия касались и двенадцати тысяч фермеров-шиольцев, привезенных для обработки запустевших земель. Их специально расселили в окрестностях Синенда. Купцы и ремесленников города, героически сражавшиеся с восставшими ортодоксами, получили серьезные привилегии в торговле. В будущем они имели полноценнее королевское гражданство, дающее многие права и даже заметно сниженные по сравнению с остальной частью населения острова налоги.

Синендцев насчитали по последней переписи не более четырехсот тысяч, зато это была наиболее лояльная королевству часть жителей Патры. Они и на войну выставили семьдесят пять с лишним тысяч человек, намного выше в процентном отношении не только остального острова, даже метрополии. Генерал Бакли, к примеру, был один из них.

Все когда-нибудь кончается, завершилось и поездка. С появлением железной дороги паломничество стало гораздо быстрее и несколько комфортнее. А стоило поездка не слишком дорого. Епископат субсидировал ветку на последнем этапе, собирая потом свое из добровольных пожертвований.

Они вылезли из поезда в толпе паломников, не привлекая внимания в общей куче. Тут присутствовали люди всех возрастов и достатка. Дети, старики, взрослые люди. От явно нищих, одетых в дранные лохмотья, до разодетых по последней столичной моде дамочек и солидных мужчин. Среди ортодоксов посетить хоть раз в жизни Гору считалось богоугодным делом, а помолится там перед важным делом хорошим тоном. Конечно, не все могли отправиться в паломничество, бросив все дела, но редко кто хоть раз в жизни не поднимался наверх в монастырь.

Дорога в гору была достаточно крутая и под противным мелко моросящим дождем с сильными порывами ветра не слишком приятная. Петь гимны и молитвы, как некоторые попутчики как-то не тянуло. Остатки тепла давно выветрились из тела и ощущения были не из самых приятных. Очень хотелось поскорее забраться под крышу и сидеть у печки, пока зубы не перестанут выбивать дробь, а руки согреются. Оглянувшись Стен убедился, что его добровольная охрана тоже не лучиться счастьем. Ладони глубоко в карманах, вид грустный.

Зато благочинный так и шествовал с невозмутимым видом, не замечая окружающей обстановки. На бритую макушку падали размерено капли дождя, а ему хоть бы хны, как бы не чувствует. Губы его шевелились, но что он произносил Шаманов так и не разобрал. На знакомую молитву не походило. Смахивало на ритмичные куплеты, вроде армейских, они тоже облегчают движение. Кстати имелась еще одна более удобная дорога, по которой возили грузы, но это было бы крайне неприлично прийти к монастырю постороннему человеку по ней.

Наверху, как по заказу дождь прекратился и из-за хмурых туч выглянуло солнце, даря паломникам тепло и утешая. Воздух явно приобрел вечно произносимое и смутно понимаемое «благорастворение». Проще говоря, дышалось легко и приятно, вид с вершины открывался на окрестности замечательный. Леса, пашни и озера. Пастораль.

Посвященный что-то невнятно пробурчал и умчался, предоставив осматриваться самостоятельно. Стен суетиться не стал. Позовут. Принялся озираться. Одно дело картинки или фотографии, совсем другое – реальное впечатление значительности, власти и красоты.

Прямо перед носом мощная стена, окружающая монастырь со всех сторон. Она сложена из самых разнообразных по виду, цвету, размеру и даже происхождению камней, скрепленных цементом. Рядом с гранитом песчаник и даже обычные кирпичи. Чужак непременно покрутит пальцем у виска. Местным и не только ортодоксам ничего объяснять не требуется.

Во время восстания монастырь был осажден и частично разрушен. Тогда шиольские победители по всей Патре ломали Храмы, монастыри и дома. После замирения по призыву архиепископа к подножию Горы привезли множество камней из уничтоженных зданий. От каждого Храма из самых дальних мест везли и складывали в кучи. А паломники тащили их наверх. Вот из разрушенного и выросла защищающая монастырь стена, на фундаменте из прежних блоков. Не столько практически, сколько символически прикрывая сооружения за ней.

Внутри было три огромных собора, построенных уже позднее, мужской и женский монастыри, резиденция архиепископа, несколько двухэтажных корпусов для самих монахов и временного помещения богомольцев. Трапезные для них же. Помещения мастерских и хозяйственные пристройки. По древнему уставу монахи и посвященные не должны жить в праздности, а трудиться на благо. Потому и проповедники ходящие по дорогам не просто просили, а отрабатывали подаяние.

Гора не просто сама себя обеспечивала самой разнообразной продукцией, она еще и выпускала товары на продажу, за счет этого помогая многим неимущим и нуждающимся. Ортодоксальная церковь имела целую сеть собственных странноприимных домов для инвалидов, стариков и сирот. Содержала за собственный счет несколько больниц и посылала монахов учить детей в школах.

– Впечатляет? – спросил голос сзади.

– Еще как! Локтей семь в высоту. Это сколько ж уничтожили! – оборачиваясь, признался Шаманов.

– Всего пять с половиной, но ни одного целого Храма тех времен не сохранилось, – сказал уже пожилой плотный и невысокий монах. – Часть позже отреставрировали, но стиль не тот, – он поморщился.

Стен отреагировал запоздало, но встал по стойке смирно чисто машинально. В лицо он архиепископа конечно не знал, ряса была самого что ни есть затрапезного вида, но большое кольцо на пальце и свита на заднем плане не оставляло места сомнениям. И проводник тут же торчит с прежним невозмутимым видом.

– Владыко святый, преблагий, молим Тя, в милости богатаго, милостива быти нам, – сообщил, прежде чем успел подумать.

– Достаточно, – сказал архиепископ спокойно. – Думаю и символ веры произнесешь без запинки, хотя на служениях бываешь не часто.

Ну я и не сомневался, что справки наводили серьезно.

– Кто не знал войны, не знает и Бога. Вера она в душе.

– В душе должна быть Любовь!

– Наверное, во мне ее недостаточно. Я не способен «при виде нравом зловредных испытывать сострадание и любить кмо родичей»

– Немногие поднялись на столь высокую ступень. К моему стыду, – сообщил архиепископ, – я тоже не идеален. Насколько проще не вспоминать об окружающем мире. Увы… Кроме духовной необходимости окормлять верующих неизбежно приходится думать о мирском. Скажи мне, куда ты идешь? К чему стремишься?

– Меня часто спрашивают: «За что мы сражаемся?». Не за сиюминутные выгоды. Мой народ должен иметь возможность выбирать или изменять форму правления, при которой они живут. Никто нам не поможет, если сами себе не поможем. Любовь? Мое сердце наполнено любовью к моей стране. С чего это я должен обожать Шиол? С какой стати королевский парламент в Баллине ведает законодательством на Патре? Почему губернатор назначает чиновников из послушных ему и не заботящихся о народе? Это наше дело решать лучше или худше и убирать негодных!

– И это будет добро?

– Скорее всего, не для каждого. На этой дороге предстоят бои и страдания и не всякий доживет до финиша. Я вовсе не уверен в скорой победе. Возможно, предстоят годы борьбы с переменным результатом. Успех – не вечен, провал – не навсегда: уверенность в своей правоте и готовность пожертвовать для общего блага может изменить всё.

– Только массовая поддержка народа привет к победе.

– Вы правы и в данной ситуации я не имею права отдавать предпочтение части народа за счет остальных. Я ортодокс, пусть и не очень прилежный. Тем не менее, я не потерплю ни религиозного гнета, ни религиозной розни среди патранов.

Сказано с откровенным вызовом. Если архиепископ имеет свои виды на дальнейшее и собирается ставить условия, пусть будет готов.

– Сменить власть одной религии на другую? Никогда! Подлинная национальная общность может быть построена только на основе социальной справедливости. Равенство для всех граждан, независимо от происхождения и вероисповедования!

– «Все люди братья, неплохо бы помнить основы катехезиса.

– Существует лишь единый Бог.

Никто не знает Его истинной природы.

Есть ли такое место, где нет Его?» – пробормотал Стен. Вбитое с детства остается там навсегда, даже если с возрастом получаешь образование инженера.

– Всякое гонение за веру преступно, – провозгласил архиепископ. – Наш Бог не провозглашает национального или кастового неравенства, никого не ведёт и никого не наказывает. Мы свободны в своей воле. И все-таки… Что будет с не пожелавшими идти за тобой?

– Отказавшиеся от свободы ради безопасности, – жестко ответил Стен, – не заслуживают ни свободы, ни безопасности.

– Сначала врагом объявляется тот, кто против нас, потом тот, кто не с нами, потом тот, кто не поспевает за нами, потом тот, кто справа или слева. В конце концов, или живых не останется, или они пройдут по твоему трупу раньше. Доброта еще никогда не отнимала силы у свободных людей. Политику иногда приходится становится снисходительным. Это не роскошь, а необходимость.

– Есть общие принципы одинаковые для всех, – осторожно произнес Стен. Не первый день он стремился получше сформулировать лозунги для Национальной Лиги и хотелось проверить на умном оппоненте. – Богатых и бедных, крестьян и горожан, ортодоксов и реформаторов. Вера в Бога, национализм, социальная справедливость, равноправие. Еще проще – принцип взаимопомощи – вместе работать и достигать общих интересов.

– Звучит так расплывчато, что может и сработать… Я вижу на тебе Божественную печать, – сказал архиепископ после паузы.

– Извините, я как-то не рвусь принять обеты. Недостаточно просветлен и мысли не туда направлены.

– Не надо так пугаться. В монахах тебе не место. Речь о другом. Когда-то это называли предрасположенностью к магии. При определенном обучении удивительные вещи творили люди.

– Вы хотите сказать, – вытаращился в изумлении Шаманов, – что Война Богов не сказка?

– Война Магов, – резко поправил архиепископ. – Не повторяй глупости! Они были люди, пусть и с неординарными способностями.

А значит в Храмах, подумал Стен старательно пытаясь не выдать смятения и сохранить невозмутимое выражение лица, в архивах, могут быть погребены очень занятные сведения о прошлом. Историки не знают где копать гораздо полезнее, чем в песках и древних развалинах. Или знают, да мордами не вышли. Не пускают. И Орден Крови вполне может оказаться не выдумкой. Ай-ай, это ведь не оговорка. Спроста бы не намекнул. Это очень увесистый крючок для меня. Кому ж не охота получить огромную силу и знания? Разве совсем уж продвинутым по пути просветления и их немного. Точно не я. Ладно, временно оставим в дальнем чуланчике идею. На старости лет голову обрею.

– Выбрал свой путь – иди по нему до конца, – сказал архиепископ, сделав неизвестно какие выводы. – Благословляю.

Шаманов стал на колени и владыко опустил руку ему на голову, произнося слова молитвы.

– Мы поддержим тебя, в деле обретения самостоятельности от несправедливого диктата Шиола, – даже вот так, с глазу на глаз и тихо самовластный господин Горы и Патры не произносит слово «независимость», отметил Стен. – В любых начинаниях на пользу народу ты получишь нашу помощь. Потом побеседуешь более конкретно с преподобным Тарги. Он отвечает за распределением пожертвований. Не дергайся, – приказал тихо, – твой знакомый отведет куда надо. Одно условие – на деньги Церкви никаких покупок оружия и прочих подобных глупостей. Помощь забастовщикам, нуждающимся фермерам, лечение, поддержка общественных мероприятий. Оплата мест, где могут найти временное пристанище люди. И это касается не только моих верующих. Всех. Все что угодно, кроме прямых вооруженных действий. Это ясно?

– Абсолютно.

– Вот и прикрой бурную деятельность по поводу налетов на отделения Сельскохозяйственного банка. Уголовные деяния не красят образ предводителя народа.

– Владыко!

– Вранья не потерплю! – ощутимо треснув его по макушке, повысил голос. – Больше потеряешь.

Архиепископ еще раз благословил, обведя солнечным кругом над его головой и не спеша удалился в сопровождении свиты.

Ха, подумал, поднимаясь Шаманов. Вернусь, непременно Лайсу уши оборву. Уверял все чисто и нас никак не коснется. Кто ж сдал? О! А не сболтнул ли кто на исповеди? Тайна исповеди не для всех существует? Занятная мысль. Полиция за нами не приходила, значит сведения поступают в очень определенные уши и не идут дальше. Без серьезнейшей причины. А это дело опасное. Сегодня мы в дружбе, завтра нет. Но ведь раскрылся Владыко достаточно откровенно. Или я выдумываю и информация пришла из другого источника? Не может не иметь Церковь кучи доброжелателей самого разного уровня. Разведка просто обязана существовать.

Ладно. Примем к сведению приказ. Тем паче третий случай – это уже система. Рано или поздно начнутся проблемы. Не на этом этапе с полицией лягаться. Закрыли дело. А вот собственную службу проверки давно пора организовать. Иначе как выяснить, кто засланный или по доброте душевной освещает для Храма, губернатора, жандармерии или лично короля Шиола нашу деятельность изнутри. Доверяй, но проверяй!