Задавив желание зевнуть страшным усилием воли, Стен понял, что дальнейшее зачитывание многостраничного документа не выдержит. Уже приготовился послать посетителя крайне далеко, если тот не соизволит прекратить молоть чушь и вздрогнул.

– Простите, – сказал озадачено. – Вы точно не ошиблись? Там мое имя написано?

Попалась ему недавно в газете история по завещание. Некая старушка, в далеком Карунасе оставила в наследство совершенно постороннему человеку десять тысяч империалов. Все заинтересованные лица, включая родственников, долго бились над загадкой с какой стати, если они сроду не встречались. Так и не выяснили. Может место в трамвае уступил и бабуля впечатленная вежливостью пожелала осчастливить постороннего мужчину в обход собственных детей. То-то им радости было! А здесь речь о сумме слегка выше.

Пузатый мужчина, сидящий напротив, принялся медленно наливаться краской под впечатлением от издевательской реплики. Для него-то все это было страшно важно и серьезно. Шаманов даже испугался, не хватит ли его прямо на месте удар от столь бредового поведения. Любой нормальный человек просто обязан был закричать от восторга, а не строить из себя дебила.

Не в первый раз к нему на прием рвались люди со странными идеями и предложениями. У части из них явно с головой не все в порядке, кое-кто как раз недурственные мысли предлагал, но в основном отнимали бессмысленно время. Гиллис Камов мелочевку и явных сумасшедших замечательно отсеивал и обычно желающим пообщаться не удавалось прорваться в кабинет без записи и предварительного разговора, но случались и накладки. Особенно, когда за очередного господина просили знакомые или доверенные люди.

Орм Клинов был не просто нужен, без него во многих отношениях как без рук. Известный юрист и специалист по государственному праву, один из столпов партии прогрессистов, еще двадцать лет назад в сотрудничестве с единомышленниками написал «Записку о внутреннем состоянии королевства» и передал её вновь назначенному премьер-министру. Тогда многие всерьез рассчитывали на изменения во внутренней политике с приходом к власти нового короля. Обычно надежды всегда появлялись при новом монархе и достаточно скоро угасали.

В той памятной многим истории просвещенные деятели прямо призывали верховную власть привлечь общественные круги к более широкому участию в государственной жизни, создав из представителей земств «особое самостоятельное совещание» с законосовещательными функциями.

Рукописные копии «Записки» распространялись в либеральной среде, где она получила большой резонанс. Вышел пшик, но вины Клинова в том не содержалось. У правительства Шиола имелись собственные представления о роли министерств, ведомств и народа.

Честный до мелочности адвокат продолжал и в дальнейшем защищать личность от произвола властей. Он не жалел сил, времени, случалось отказывался от гонораров, вступаясь за лиц, в отношении которых нарушались законы. Степень вины его особо не трогала, важнее соблюдение указов и параграфов. Очень ответственно относясь к подготовке к судебным процессам, он имел в производстве, как правило, немного дел. Поэтому доходы его от юридической практики, несмотря на авторитет и известность, уступали гонорарам других адвокатов.

На протяжении многих лет он избирался в городской совет Натмука и нередко выступал в качестве наиболее квалифицированного юридического эксперта по правовым вопросам. Писал статьи в «Юридическом вестнике» и когда Шаманов пришел к нему с предложением, принял не раздумывая.

Особый интерес у него вызывали проблемы создания юридической базы органов городского самоуправления, соотношения между местным и королевским законодательством. Слишком многие вопросы жизни крупнейшего города появлялись впервые. Санитарное состояние, канализация, проведение газового и электрического освещения. Планирование и строительство новых зданий. Да мало ли! Губернаторская администрация регулярно пыталась вмешиваться в своих интересах и приходилось аргументировано отстаивать то или иное решение.

Не жалея сил, захватывая нередко ночные часы, Клинов подолгу просиживал над текстами столь нужных острову проектов законов, которые для обдумывания ему подкинул Шаманов, оттачивая их формулировки. В вопросе законотворчества для него, крупного юриста-учёного, не существовало мелочей. Это был очень важный человек для Национальной Лиги и без него пришлось бы много сложнее. Если выходить на королевское правительство с предложениями, так с реальным текстом, а не невнятным блеяньем тупого барана: «Все забрать и передать патранам!»

В глубине души Шаманов гордился тем, что сумел переманить из прогрессистов в Лигу его и старшего статистика Погодина. В некоторых отношениях ему очень не хватало знаний. Экономика вещь достаточно сложная. Проследить взаимосвязи не всегда удается и подготовленному. Мало ли был у него курс статистики в университете, давно все испарилось из памяти, кроме простейших вещей.

Толстяк перевел взгляд на сочувственно смотрящего на него Клинова и провел платочком по заметной лысине, видимо вытирая пот. Не настолько жарко, наверное нервничает, подумал Шаманов с ехидством.

– Ваше, – тыкая пальцем похожим на сосиску в строчку заверил гость, – Стен Шаманов. Еще и должность указана, – добавил с возмущением, – Глава Национальной Лиги и все данные честь по чести. Дата рождения, место проживания.

– Завещание никому не оспорить, – авторитетно подтвердил Клинов, уважительно кивая приведенному с собой юристу. – Господин Долгелли не первый год занимается составлением подобных документов.

– Да, – пробурчал Стен, – я как раз занимаю пост главы Национальной Лиги и мне есть чем заняться. С утра и до вечера. На… мне ваш геморрой?

– Вы не понимаете, – возбужденно заговорил толстяк, – это ж огромное доверие и почетно…

Имел я ваш почет вместе с доверием, непочтительно подумал Стен, не слушая сагу о счастье попасть в душеприказчики (или как там правильно должность именуется) помершего миллионщика. Даешь деньги, так какого… условия ставить.

Нет, нормальным его не назовешь. Три дочери, два сына, вроде и внуки имеются, а такая дуля на прощанье из могилы от папочки. И ведь самое противное не посмеют, скорее всего, публично поносить отцовское завещание. Благодетель народа – ха!

Надо обязательно сходить в Храм, а лучше на Гору попросить благословление лично у архиепископа. Наверняка куча проклятий на мою голову в ближайшее время свалится. Немного святости в качестве защиты не помешает. А завистники и желающие раскопать злоупотребления и воровство толпами набегут, сообразил вдруг. Ой, влип.

– Стоп! – обрадовано воскликнул, поймав за хвост мысль. – Я ведь не обязан самолично вникать во все мелочи?

– Конечно, вы ж не дослушали, – Юрист поспешно перевернул очередную страницу, собираясь зачитать особо важное предложение, – здесь предусмотрен бюджет на помощников. Завещатель достаточно ясно представлял себе всю сложность…

– Уна! – заорал Шаманов во всю глотку, не дослушав. – Сюда!

Господин Долгелли передернулся и некультурно попытался поковырять пальцем в ухе. Ничего удивительного вряд ли на него раньше подобным образом гаркали, уши наверняка заложило. Опомнился и поспешно отдернул руку. Воспитанный, одобрил Стен. Орм однажды не постеснялся и прямо выразил недовольство. И сейчас показал глазами на телефон, не произнося ни слова, а возмущение и без того заметно. Ну не привык он звонить в соседнее помещение, все по старой привычке ожидает счет огромных размеров. С ценами телефонная компания чего-то передергивает. При монопольном положении ТТК ничего удивительного. Да и крикнуть проще, там Камов сидит, широко развесив уши в ожидании команды. Любопытство его гложет, что за тип просочился без секретарского ведома.

– Ты чем сейчас занимаешься? – спросил Шаманов, когда Уна предстала пред его начальственными очами. Вид у нее стал вполне городской, деревенские одежки остались в прошлом и фигура в простом, подчеркивающем формы платье смотрелось достаточно аппетитно.

– Готовлю слет всех подразделений юных разведчиков, – настороженно ответила она, не очень понимая, с чего это Команданте встревает в ее занятия.

Это случалось не часто, обычно Стен в дела департаментов без веских причин не лез. Общие направление задал, а дальше крутись в меру возможностей и ума. За простенькими уточнениями и внезапными вопросами начинался чаще всего разнос. И что обиднее всего, редко несправедливо. Захочешь утаить чего, так тот же Камов моментально доложит. Лучше уж самой каяться в недостатках, чем дожидаться недовольства сверху. Хотя Гиллиса она всерьез недолюбливала. Все люди как люди, а этот вечно в роли подсматривающего и докладывающего. Сейчас вины за собой она не чувствовала и тем паче подозрительно.

. – Не просто сборище, еще культурная программа, народные песни, выступления. Показ достопримечательностей.

Она свое направление держала не первый месяц на уровне и придираться не к чему. Правда в селе это распространилось намного меньше, дети с малолетства вынуждены не в игрушки играть, а родителям помогать, но городские и среднего уровня достатка деревенские подростки охотно принимали участие в мероприятиях Национальной Лиги.

Все праздники, включая и религиозные, превращались в общественные мероприятия и не всегда даже сопровождались пропагандой. И так люди достаточно сообразительны, чтобы разобраться, кто принес новое и интересное в их жизнь. Худо-бедно, но свыше четверти пожертвований на нужды Национальной Лиги проходило через ее департамент. Траты серьезнейшие и ответственность громадная.

Турпоходы, соревнования групп из разных городов и районов. Межрегиональные встречи и обмен опытом. Самое важное молодежь лет до четырнадцати. Правильное воспитание вдалбливать позже без толку. А что попутно многие получают еще и начальную военную подготовку, так все по закону. Спорт и охота, готовность к труду, физическим нагрузкам и прочее в таком роде. Для подростков старше четырнадцати лет организовали Союз трудящейся молодежи. Между прочим, нагрузки у нее в связи с бесконечными общественно-политическими мероприятиями такие, что в бытность учительницей и не снилось.

Лига старалась воздействовать, прежде всего, на крестьянство, она издавала для них журнал «Патран» и попутно создала полулегальное Общество национального просвещения. Война породила процветание, поглощая в огромном количестве зерно, кукурузу, продукты животноводства. Тем больнее ударило по крестьянам падение спроса и цен с ее окончанием. Хуже всего пришлось хозяйствам, специализирующимся на монокультурах. Ничего странного, что фермеры и арендаторы в одночасье превратились в пламенных радикалов, поддерживающих Лигу.

Общество не просто читало лекции об улучшении хозяйства с привлечением агрономов и ветеринаров. Оно усиленно пропагандировало применение механизации, удобрений, многополья с травосеянием. Еще лет пять назад мало кому известное слово «кооператив» для множества народу наполнилось смыслом.

Кооперативы организовывались по типу производимой продукции и число их перевалило за две сотни. Народ достаточно быстро на наглядных примерах почуял возможность давления на скупщиков продовольствия и толкать в спину уже не требовалось. Кланы и раньше нередко проявляли заботу о своих членах, но теперь из сугубо добровольного, соседского дела это превращалось во всеобщее движение, заинтересованное в улучшении жизни.

Не пренебрегала она и рабочей средой, в которой также действовали кружки Общества. В регулярных публикациях «Правды» обосновывались задачи движения – национальное единение, уничтожение наследственных привилегий. Самой важной промежуточной целью деятельности националистов (поскольку о независимости они писали как о задаче-максимум) была самоорганизация народа, создание своеобразного государства без государства, но при наличии руководства и единой программы действий.

– Угу. А кто такой Гусин знаешь?

– А кто ж не знает подобных имен? – удивилась Уна. Теперь она совсем растерялась. Какое отношение имеет культура к сегодняшним похоронам фабриканта ей уж совсем не угадать. – Махелоново отродье.

Юрист непроизвольно хмыкнул. Кажется до него дошло насколько в самом центре партии непринужденно общаются и свободно обмениваются мнениями. Он еще не присутствовал на производственных совещаниях, когда серьезное случается. Дым от сигарет и многоэтажный мат висят до потолка.

Одно из пяти патранских племен славилось на весь остров злобностью и кровожадностью. Анекдотов про них не рассказывали, слишком хорошо знали о реакции. Если собирательный образ патрана являл собой не дурака выпить и подраться, то сами жители острова были убеждены в готовности махелонов зарезать за кривое слово и даже брошенный искоса взгляд.

Основания для этого имелись. Когда в других областях давно звон оружия стал редкостью для первой волны переселенцев, в восточных районах острова схватки продолжались, оставаясь привычным явлением еще долгое время. А уж если между собой Кланы одного племени не способны были жить тихо и не расставались с мечами ни днем, ни ночью, что уж вспоминать о чужаках подвернувшихся под руку.

Районы проживания махелонов не отличались богатыми почвами и возможностью выпаса стад, так что за каждый клочок земли постоянно шли кровавые схватки. Цепочка замков, контролирующих окрестности проживания глав рода или семей продолжала постоянно укрепляться, а ее хозяева в любой момент были готовы к бою. Каждый из таких замков охранялся маленьким, но крайне воинственным гарнизоном. Они всегда были настороже. Вчерашний союзник мог оказаться сегодня врагом.

Репутация вещь сложная. Прошли столетия. Махелоны воевали вместе с остальными во время мятежа и пострадали не меньше, но относились к ним по-прежнему с настороженностью, подозревая в буйстве и готовности пустить в ход ножи. А те с гордостью несли свое звание самых-самых и отличались даже фамилиями. У всех прочих патранов, кроме синендцев окончание на «ов» и «ев», а эти имели фамилии на «ин».

– Я не в том смысле, – пояснил Стен. – Насчет капиталов.

– Не слышать про Гусина – это мощно, – пожимая плечами, заявила Уна. – Требуется от рождения быть слепой, глухой и обязательно неграмотной, а то везде «Бакалея Гусина», магазины Гусина. Любой с достатком ниже среднего слышал о консервированных продуктах Гусина. Вполне приличные, надо признать. Сто двадцать семей, как же, выдающиеся люди.

Она откровенно скривилась. Богатых фабрикантов Уна крепко недолюбливала и раньше, а сталкиваясь постоянно с женскими жалобами и плотно взаимодействуя по данному поводу с профсоюзными организациями вблизи увидела условия в которых слишком много народу трудится. Ее бы воля, половина хозяев была бы публично выпорота на главной площади для назидания остальным.

– На самом деле нет такого количества – 120 богатейших семейств, – заметно оживляясь, порадовал присутствующих сообщением Клинов. – Это как бы для противовеса лендлордам. Тех, по первому указу о конфискации, было 124 и мы вроде не хуже. На самом деле существуют свыше десяти тысяч помещиков, а сдающих в аренду свои земли не меньше двух. То есть истинных владельцев огромных просторов, получающих прибыль за счет крестьян и не вкладывающих собственных усилий в обработку поместья. Далеко не все из них шиольские аристократы. Это не считая скотоводческие фермы на севере. Иногда они имеют огромные размеры и при этом не считаются помещичьими владениями. Семьи в основном сами трудятся.

Он понял, что увлекся и вяло закончил:

– Никто в реальности не считал количество людей с большими состояниями на Патре, да и число постоянно меняется. По данным налоговой службы на острове 51 человек имеет доход, превышающий миллион «корон» в год.

– Налоговое ведомство сильно много знает, – с глубочайшим презрением пробормотал второй адвокат и явно прикусил язык, не изложив собственную картину прибыльности для юристов разводящихся миллионеров. Про доходы миллионщика Гусина точно далеко не все официальные ведомства в курсе.

Сорок два года назад Хауэлл Гусин работал в мясной лавке своего отца. Дела шли не особенно хорошо, хотя семья и не бедствовала. Всем подряд торговали: битой птицей, свининой, телятиной, даже яйцами и шкурами с копытами не брезговали.

Согласно классическому рассказу, многократно в позднейшие времена растиражированному газетами, однажды молодой человек задумался, куда девать части туши, не пользующиеся спросом у покупателей. Так было изобретено мясо для бедных в консервных банках. Содрать остатки с непроданных свиных ножек, что разборчивые покупатели не желают брать, добавить желе, приготовленное из шкуры и костей вовсе не продаваемое и, добавив специи, запихнуть в банку.

Консервирование и раньше было известно, особенно для дальних поездок, на кораблях, но прославилось его «Тушенное мясо» после походов экспедиции на южный полюс. Ерунда, что первая не удалась, зато реклама продуктов какая! При малом весе и цене замечательная питательность и недурственный вкус. Во вторую уже взяли в обязательном порядке и полюс был покорен! Товар начал расходиться в большом количестве.

Гусин не остановился на достигнутом. В консервные банки принялись паковать говядину, кашу, мясо с горохом. На вновь построенной фабрике выпускали шесть тысяч жестяных коробок в час на новейшем оборудовании. Но Гусин на этом не остановился и принялся энергично развивать дело, нанимая лучших специалистов. Сначала появились бульонные кубики, для бедных городских жителей. Ты не можешь приобрести кусок мяса? Покупай питательный суп. На выбор говяжий, куриный, бараний и даже рыбный.

Дальше пошло по нарастающей. Рыбные консервы множества разновидностей и всех видов, попадающихся в пресных водах Патры и в море вокруг нее, крабы, овощные, варенье, повидло, пастила, соки натуральные и даже пиво. Все относительно дешево. А вы как думаете, соки или повидло производится из высших сортов продуктов? Как раз наоборот. После пресса или варки никто не разберет, с какой помойки привели изначальный продукт.

Тем не менее наговаривать не надо, та же рыба отбиралась тщательно и порченной в банках не обнаружить. Правда, читать надо внимательно этикетку, понятно грамотным, а то можно нарваться, обнаружив внутри вместо сайры селедку, а взамен лосося еще какую кильку, но производитель не виноват! Гусин всегда честно пишет состав на банке. В школу ходите или на худой конец у продавца интересуйтесь. Рыба она полезна и содержит много необходимого людям – проверено учеными, а жестяная банка сохраняет все полезные свойства.

Позднее в продажу поступили яичный порошок, сгущенное молоко, макаронные изделия, печенья, крекеры, вафли. Ассортимент компании Гусина все разрастался, доходы его стабильно поднимались и при не слишком высоких ценах вкус совсем не отвратный. Откровенной гадости, когда жевать невозможно или вместо мяса сплошной жир, вы в его консервах не обнаружите, сколько не стараться. Репутация для делового человека важнейшая ценность. Выиграть тысячи и потерять десятки тысяч легко, стоит пойти слухам об обмане покупателей. Поэтому все к услугам желающего покушать или отправляющегося в поход. Не хотите обычную тушеную свинину – надоела? Легко. Копченая, в виде паштета, малосольная, острая. С добавлением сыра и чеснока. На любой вкус.

Специалисты на его предприятиях трудились отменные, оборот постоянно возрастал. А трехлетняя война и необходимость поставок продуктов длительного хранения озолотила семью. Армейские интенданты закупали консервы в огромном количестве. Хранить можно и не в холодильнике, в течение срока от года и больше. Что еще требуется?

– Короче, господин Гусин изволил на днях скончаться, – обрадовал ее Стен, – и подарил потомкам недвусмысленно составленное завещание в коем фабрики и дома оставил родственникам, а свой личный капитал в количестве двадцати четырех миллионов…

– Шта? – изумленно спросила Уна.

Ничего удивительного. Броненосец стоил меньше пяти.

– Двадцать четыре миллиона сто двадцати восьми тысяч… – пожелал внести ясность адвокат.

– Да, да, – нетерпеливо отмахиваясь, подтвердил Шаманов, – и сколько то там сантимов, а также офигительных размеров участок на окраине Зимовского района Натмука на создание частной независимой неправительственной организации, для открытия и содержания в Патре учебного заведения, дающего знания на уровне университета.

Он перевел дух от длинной фразы и, почесав нос, добавил:

– Собственно университет покойный господин Гусин и возжелал, но будем реалистами – для начала мы так вопрос не поднимаем. Получаем обычную лицензию на частное обучение и доводим диплом до соответствующего уровня. Именоваться сие заведение временно будет, гм… Академия Патрана. А уж наше дело превратить его в лучшее на свете заведение или спустить денежки благодетеля в море.

– Мы?

– Именно так! Ты ж у нас по культурной части, есть желание остаться навеки в истории острова создателем первого национального высшего учебного заведения?

– Желим да историју, али не о њеном рассказивват – задумчиво протянула Уна. – Када је овај циљ – за мене пасти, зар не?

На сей раз, она так забылось, что перешла на крэльский бессознательно.

– Будьте любезны подождать пять минут, – кивая на дверь, обратился Шаманов к юристам. – Я, безусловно, глубоко польщен оказанным высоким доверием и собираюсь все сделать наилучшим образом. Сейчас мы обсудим скучные организационные вопросы с барышней Клейменовой, а затем непременно продолжим.

– Они все равно не поняли, – пробурчала Уна, когда адвокаты вышли.

– Я понял! Бунт на корабле еще объяснить можно, твое поведение нет!

– А что я такого сказала?

– Дурь. Если честно, мы тут все с амбициями и непомерным честолюбием, – Уна непроизвольно кивнула, – это нормально стремиться добиться высокого положения, желать известности. Человек не способный мечтать, не достоин и продвижения. Но кроме фантазий недурно иметь и характер с умом. Сильный выберет путь, слабый поплывет по течению. Не всем дано пробиться. Тысячи, десятки тысяч каждый год приезжают в город, поднимаются единицы.

– Удача нужна, – вздохнув, сказала Уна. – Без нее не поможет и талант.

– Правильно. Ты ее поймала. Один раз. Может моя морда выглядит не вполне соответствующей священным писаниям, но я твоя удача!

– Сама знаю.

– Тогда слушай внимательно! У любого человека есть уровень, невозможно все знать и во всем разбираться. Глупый примется топить своих подчиненных, обнаружив, что они лучше его разбираются в происходящем, дабы не подсидели. Умный будет над собой работать, повышая порог и использовать чужие знания. Кстати, Лайс умудряется постоянно что-то читать, но это так, сама должна быть в курсе. А очень умный найдет возможность не самому лезть во все дырки и контролировать всякую ерунду, а на законных основаниях переложить часть груза на профессионально разбирающихся в ситуации. На то и существуют заместители.

– Ты очень скромный.

– Я страшный гад, – серьезно заверил Стен, – люблю навалить на человека большую гору и проверить, не погребла ли она его под собой. Нет? Навел порядок – молодец! Получи дополнительную. Чтобы попасть в обойму требуется соответствующий калибр. Кто не справится – я не виноват.

Они оба знали о ком речь. Садов из обоймы выпал.

– Тут не скачки, топтать упавшего я не позволю, он наш соратник, но подняться он не сможет. Так и останется навечно средним районным начальником, без перспективы роста. Вывод?

– Спорить с начальством опасно для карьеры.

Шаманов поморщился.

– Хорошо, я усвоила. Это очередная гора на мои хрупкие плечи и лучше бы найти компетентного человека заниматься фактической реализацией дела.

– Непременно! Первое чем займешься после ухода адвокатов – составлением планов. Выяснишь, кто имеется подходящий на вторых ролях в хорошо зарекомендовавших себя училищах. Для них замечательный шанс, коли не перегорели. Из заместителей выскочить в руководители. Я тоже поинтересуюсь у знакомых, а ты напряги женщин из добровольного комитета по культуре и Ассоциации гражданских прав.

Уна опять поморщилась.

– Я сам их не слишком обожаю, – сознался Стен. – За крикливость, навязчивость и высокомерие. Зато у них связи и деньги. А мне не сложно пару-тройку женщин пропихнуть в Управу на второстепенную должность. Пусть ценят. Хм… Это я так… Так что будешь с ними сотрудничать и не вздумай опять посылать матерно! Все. Эти бабы должны знать приличных людей. Хотя бы через богатеньких муженьков… Поклонишься, не переломишься.

– Кстати, – сказала Уна, – насчет женщин…

– Никаких возражений, – сразу согласился Стен.

Уж ее важнейшую идейку он давно выучил и особых возражений не имеет. Представить себе инженера или геолога в юбке достаточно сложно, но люди всякие попадаются. У некоторых вполне мужской склад ума. А остальные сами не сунутся на точные науки. Во всяком случае, хочется надеяться. Вот в медицине или в качестве учительницы нормальное дело.

– Прекрасный пол, имеет полное право поступать и учиться на общих основаниях. Никаких разделений на женский и мужской факультет. Но возвращаясь к сказанному… Университет хороший соблазн для карьеристов. Только человек должен знать свою задачу. Не пойди туда не знаю куда, сделай то, не знаю что. Программа должна присутствовать у тебя в голове изначально, прежде чем начинаешь обсуждать. Что-то изменится, что-то уйдет или добавится, однако план необходим.

Он вздохнул и четверть минуты сидел молча.

– Раз. Высший орган – попечительский совет с абсолютной властью. Решения обжалованию не подлежат. Я там по завещанию старший. Адвокат обязательно, как исполнитель воли. Ты, аудиторская фирма…

Уна вскинулась.

– Придется. Иначе любое воровство подрядчика свалят на нас. Лига виновата! Нет, все должно быть по возможности открыто для контроля. Любые лица, способные отвалить серьезную сумму получают право войти в данную организацию с совещательным голосом. Решать все равно будем в узком кругу. Это ясно?

– Ха! У нас с тобой не окажется времени и решать будет еще меньшее количество.

Шаманов развел руками.

Она без слов догадалась: «Ничего не поделаешь, пустишь на самотек, пройдет мимо тебя. А потом спрос с кого?»

– Надо исходить из простейшей вещи – для начала на каждом факультете будет человек двадцать студентов максимально. Новое училище, неизвестно чем пахнет. Пошло дело или нет, выяснится лет через пять. Строить все одно на вырост и с размахом. Лучше больше, чем меньше. Всегда можно использовать под нечто другое.

Ага, подумала Уна, все это организовать нервы на локоть намотают. Строители, преподаватели, городские власти. Про адвокатов – это хорошо задумано. Для того и юристы необходимы, спихивать неприятности на них. Все равно глаз и глаз требуется за заместителями и любыми думающими, что они под себя имеют шанс подгрести. Ха! Звание почетного академика ей без надобности. А вот табличка на здании тешит самолюбие.

Он остановился и подумал.

– Два, – сказал Стен. – Теперь самое главное. Прежде чем рисовать красивую картинку со зданиями, неплохо бы разобраться из чего наша Академия должна состоять и за счет чего существовать. Дополнительно такого щедрого покойника скоро не увидим, пригодится немного предусмотрительности. В зависимости от количества факультетов и работников… м… от половины до четверти подаренной суммы закрыть под проценты в банке, меньше десяти годовых не будет, уже на жалованье профессорам и администрации хватит с лихвой. Остальное на обустройство. Учебные помещения, библиотека, хм… столовая? Ладно – это обдумать необходимо и учесть в плане строительства. Кухня тогда дополнительно. Общежития. Конкурс что ли объявить, но предварительно тщательно разобраться чего надобно. Так… Показал на листок бумаги.

Уна принялся записывать, стараясь успеть за диктовкой.

– Медицинский факультет. Состоит из отделения подготовки докторов и фармакологии. Факультеты инженерных и точных наук. Кораблестроительное, электромеханическое, металлургическое, инженерно-строительное и механическое отделения. Математика, физика, химия – обязательны.

Он опять задумался и очень отчетливо продиктовал:

– Студенты должны изучать математику и другие науки настолько широко, чтобы быть в состоянии применять эти науки в технике. Приобретаемые знания обязаны уметь использовать к разрешению крупнейших экономических вопросов. Чистая наука важна, однако без практического внедрения пользы от нее нет. Наши выпускники обязаны двигать прогресс, а не просто занимать места на заводах.

– А понятнее?

– Например на механическом факультете для начала три специализации: заводская, машиностроительная, железнодорожная. Машиностроительная – это опять несколько отделений. Инженеры-механики по паровым турбинам, двигателям внутреннего сгорания, системам отопления и вентиляции. Это все потом утрясем, – отмахнулся нетерпеливо. Сейчас основное. Требуются архитектурный, экономический, сельскохозяйственный факультеты. Все эти ветеринария, лесное хозяйство, почвоведение, технология производства продуктов – отделения на факультете. Очень важно не просто лекции – это уровень училища. Иметь при каждом факультете лабораторию, учебно-опытное хозяйство, коневодческий центр. И так везде. Вроде все.

– А почему нет гуманитарных факультетов? – скандальным тоном спросила Уна.

– Юридический добавить. Обязательно. И геологов неплохо бы готовить.

– Я не шучу!

– Забыл, – покорно согласился Стен. – Я ж говорю, всего не предусмотришь. Педагогический нам требуется, нет вопросов. Поднимать общий уровень без дополнительного количества учителей не получится. Причем очень серьезного числа выпускников. Искусство, философия, религия – категорически не согласен. Без надобности. Со временем. Не сейчас. Поднимать всю эту махину не так просто в любом случае.

– Денег-то хватит?

– Их всегда мало. Вот и думай.

– Подготовительные курсы для желающих поступить, – посоветовала Уна.

– Да! Молодец. Подходяще. Не нужен тебе толкач, своего ума хватает.

Он задумался.

– Все-таки свободного приема допускать нельзя – приведет к снижению уровня выпускников и похоронит всю затею. Прием по результатам экзаменов и за плату. Зато если после подготовительных курсов все сдал – возврат платежа. Надо дать возможность людям из низов получить высшее образование. Достойные пробьются при минимальной помощи. Ха! Пока занятия не начались подрядить будущих преподавателей читать лекции для членов Национальной Лиги на тему их профессии. Заодно и присмотреться. Бывает люди замечательно учат, а как ученые ноль. Вот и разобраться заранее, кому лекции студентам читать, а кому наукой заниматься. В идеале преподаватель должен суметь создать атмосферу соответствующую, заинтересовать любого. Результат – знающий свой предмет выпускник.

– А устав для университета?

– Тоже сложность, – удивился Стен. – Возьмешь в Синенде, отредактируешь. В упрощенном виде две параллельные структуры: административная и академическая. В администрации (обслуживании, бухгалтерии, снабжении) – один зам. В академической (обучение и исследования) заведующей кафедрой избирается. Вроде так было в университете. Оба зама подчинены президенту и имеют право обжалования его решений в Попечительском совете. Все, – сказал, проглядев и отдавая бумагу с записями. – Если сложность какая заходи, посоветуемся. В будущем. А пока забирай заждавшихся юристов и излагай им от своего имени все это, предварительно выслушав историческое завещание крайне внимательно. Может я чего мимо ушей пропустил.

Уна послушно поднялась, бросив на него неодобрительный взгляд. Она рассчитывала все-таки начать вместе и в очередной раз просчиталась.

Обойдешься, решил Стен. Если уж наваливать, так сразу. Справишься – молодец. Нет – ничего не поделаешь. Рубить хвост собаке по частям из жалости он не собирался. Теперь назло лично ему все сделает в лучшем виде – проверено. С каждым требуется обращаться по-своему. На Макса гавкнуть, Лайсу польстить, а Уну разозлить. Люди все разные и общенародный характер существует исключительно в анекдотах.

Диплом не самое важное для руководителя, в экономике он трудится, в армии или в политике. Высокий уровень интеллекта? Уже горячее, но ошибаются, думая, что это важнейшее качество. Без честолюбия, желания доказать всем окружающим свое превосходство, целеустремленности, выдержки, находчивости, умения принимать решения – всего того, что называется лидерскими качествами не пробиться. А без желания бороться с трудностями и побеждать лучше не начинать.

Он посмотрел Уне в спину и мысленно усмехнулся. Лекция прочитанная ей о заместителях абсолютно правдива. Беда в бесконечном размножении бюрократии. Все желают иметь помощников рангом ниже, спихивая сложности на них. Есть ведь еще вариант обвинять того в неудачах и приведших к катастрофе решениям. А что? Я не виноват! Из этого существует один выход – ограниченный бюджет. Штатное расписание не резиновое, а высшее командование не заинтересовано раздувать количество чиновников.

Кстати! Она ведь не слышала о возможности назначать себе жалованье. Какой бишь там пункт в завещании? Не важно. Забавно потом проверить, сколько положит лично для барышни Клейменовой. Поспорил сам с собой, что зайдет посоветоваться исключительно по данному вопросу, стесняясь оценить свои труды самостоятельно и выкинул всю историю на ближайшее время из головы.