Удивительнее всего были законы на Патре. С одной стороны жителей острова старательно дискриминировали в политических правах. Убеждение, что граждане протектората не могут пользоваться теми правами личности, какими пользуются все остальные граждане королевства, на Шиоле являлось всеобщим. От министров до нищих все не испытывали сомнений – ортодоксы по сути своей невежды и глупцы, закореневшие в непростительном упрямстве и нуждающиеся в управлении.

Отсутствие необходимых личных прав делало невозможным для патранов государственную служебную карьеру. В силу имевшихся ограничений, а также стойкой традиции религиозного и культурного изоляционизма, они не могли встроиться полностью в королевскую научно-культурную элиту.

С другой стороны, именно дискриминация и придала многим на острове незаурядную экономическую активность. В результате действия королевских властей лишь подстегнули людей и привели к тому, что патраны смогли составить значительную часть промышленно-торговой элиты Шиола.

С этого момента национальный вопрос становится дестабилизирующим фактором. Верхушке острова уже мало было иметь деньги, она возжелала заполучить властные рычаги. Речь шла о восстановлении автономии и самоуправлении. При этом выделение в отдельное управление играло на руку поднимающим голову сепаратистам. Что ужасного в смене одного начальника на другого? Назначаемого на избираемого.

И тут начинает работать другой фактор. Контроль со стороны губернатора над внутренней жизнью Патры практически отсутствовал на всех уровнях. Семнадцатимиллионное население (за вычетом района Синенда) всегда продолжало иметь самоуправление на уровне общин. Само понимание системы: семья-деревня-клан-племя-государство ничего нового для общественного сознания не представляло. Введение земства лишь подняло автономию с местного уровня до районного и расширило налаженный порядок. Гордость за свою деревню сменилась гордостью за страну.

Был еще один достаточно курьезный фактор, многое изменивший в ситуации. Не существовало ни возрастных, ни иных ограничений для приобретения оружия. Надо заметить, что законодательство независимого острова Патры позволяет владеть охотничьими гладкоствольными ружьями с тринадцати лет, дробовик или карабин – с восемнадцати, а пистолет с двадцати одного. До восстания не существовало официальных ограничений по возрасту. Формально пулеметом мог владеть и младенец.

Конечно, реально по закону автоматическое оружие продавцы обязаны были вручать после проверки документов. Фактически пистолет-пулемет Ветрова свободно приобретали в обычных бакалейных или скобяных лавках перед самым началом событий. Считается, что, в момент введения военного положения одних ППВ на руках находилось до нескольких тысяч штук, а СКВ счет шел на десятки тысяч. Поразительно, как армия могла не иметь понятия о происходящем вплоть до самого последнего момента.