Сегодня в дежурке Бюро Расследований набилась куча народу. Никогда все не собирались одновременно, часть постоянно где-то бегает по делам. Сейчас всех отозвали с улиц. Вдобавок подтянулось люди с соседних участков. Все пьют, не давая себе труда изображать смущение. Большинство нехорошо возбуждены и по всем углам кучкуются, продолжая обсуждение происходящего. Слухи ходили самые разные, но вчерашнее введение военного положения отнюдь не придавало спокойствия.

Тарред прошел по длинному коридору, здороваясь со всеми подряд и не испытывая желания к ним присоединиться. Ругаться в сторону начальства, короля и правительства при подобном сборище, все одно, что против ветра плевать. Себя измажешь на все сто процентов. Завтра непременно несколько человек доложат по инстанции о недовольных.

И, скорее всего, громче всех воняющие о несправедливости уже мысленно составляют рапорта. Пример Сорка заставлял его держаться постоянно настороже, лишний раз не распускать язык и уклоняться от всеобщих попоек. В результате он имел репутацию высокомерного одиночки и любовью в городской полиции не пользовался. Впрочем, он в ней и не нуждался.

Его отец родился в деревне, где и выучился плотницкому мастерству. Отправился в город на заработки и показал высокое умение, потому что подрядчик позвал его после окончания строительства в Натмук. Здесь на него обратил внимание инженер и дал пару полезных советов. Мужик оказался не просто мастер, еще и хваткий – сумел подняться.

Лет через пять старший Южнев сам ведал подрядами и ставил дома всем желающим и всех видов. Деревянные, каменные, кирпичные. Три больших храма за ним числились, несколько красивейших особняков. Из простого крестьянина, обладающего в качестве имущества топором, он превратился в достаточно известного строительного подрядчика с солидным доходом. И не с неба упало, все своим трудом.

Одна беда для отца – Тарред по его стопам пойти не возжелал. Наследник хотел подняться из сословия мастеровых, пусть и обеспеченных в руководители. Он рвался стать государственным чиновником высокого положения. Чтоб никто не смел сказать обидное вслед, тыкая в происхождение. А для этого необходимо было учиться. А прорваться он сумет, не глупее отца и не с нуля начинает.

Шесть лет назад он пришел в полицию без особого понимания, что это за организация, но с четкой целью сделать карьеру. Нет, бороться с преступностью дело наиважнейшее, однако ее еще никому не удалось искоренить полностью. А посему он заранее не ставил себе задачу достичь идеала. Такого просто не может быть. Показать себя в лучшем виде, используя полученные знания – вот его цель.

Университетский диплом юриста в данной ситуации давал огромное преимущество. Подавляющее большинство полицейских не могло похвастаться ни особым знанием законов, ни образованием. Для принятия на службу требовалось беглое чтение и знание четырех действий математики. Набирали в органы охраны порядка в основном ветеранов из армии. Они умели замечательно колошматить морды арестованным и ничего странного в этом не находили. Фраза: «обвинение должно строиться на строгих доказательствах, отпечатках пальцев и свидетельствах очевидцев», вызывала веселый смех. Выбить признание – вот основное дело.

Четкой структуры органов охраны порядка в принципе не существовало. Сельские округа находились в ведомстве жандармерии, получающей жалование напрямую из фондов губернатора и подчинялась ему. Каждый город и даже мелкий населенный пункт имел свое полицейское ведомство, независимое от других и нередко не проявляющее желание сотрудничать. Начальник местного полицейского обычно назначается Головой Управы, то есть главой городского управления или местным законодательным органом. Такой порядок попутно способствовал коррупции.

Тарред поступил в полицию с серьезнейшими планами, собираясь расследовать громкие дела с помощью новейших научных методов. Извинить его могла исключительно молодость. Он был не из здешнего общества, к нему отнеслись с настороженностью, подозревая в желании подсидеть (весомая доля правды в этом имелась) и занять тепленькое местечко. А посему, старый начальник с крайне серьезным выражением лица посоветовал получше узнать жизнь и отправил его в патрульные. Самое низкое место в иерархии.

Сейчас, через годы, встреть бывшего суперинтенданта полиции, он бы искренне поблагодарил его. Опыт действительно оказался бесценным. В городе имелось 32 полицейских участка-района и его специально засунули в худший из них – Антрим. Темные, мрачные переулки, где проживали отбросы городского общества были заполнены грязью по щиколотку, а строились там без всяких планов и разрешений, нередко соединяя постройки подземными ходами. По ним скрытно передвигались, там прятали ворованное имущество, а иногда и трупы.

Долго бы он там не выдержал, если бы его не взял под свое крыло Девитт Бровин. Он практически всю жизнь проработал в данном районе и отказался уйти, когда Южнев позвал с собой, предлагая повышение. Здесь он знал всех и все знали его. Другой жизни ему не требовалось. За двадцать с лишним лет службы он произвел одиннадцать тысяч арестов, двести преступников отправил на каторгу, несколько десятков на виселицу, пережил пять покушений, неизвестно сколько раз отказывался от серьезных взяток (пирожок бесплатно он таковым не считал).

Он был ниже среднего роста и не производил с первого взгляда впечатления опасного человека. Зато в драке превращался в дикого зверя и его боялись настоящие громилы, покорно поднимая руки. И при этом убил всего двоих человек, стараясь стрелять по конечностям. А пользоваться огнестрельным оружием, как и дубинкой, он умел виртуозно.

Бровин научил Тарреда всему, превратив его из неглупого теоретика в правильного охотника. Сам дошедший до всего самоучкой, он охотно делился знаниями и опытом с другими. Южнев слушал внимательно и задавал уточняющие вопросы. Тем интереснее просветить его в разных тонкостях. Мелкие детали и несоответствия в показаниях, обстановке, одежде чрезвычайно важны. Слушая внимательно собеседника, подстраиваясь под него можно очень много выяснить.

Нет людей не врущих, внушал он постоянно. Все что-то скрывают. Иной раз поразительно, из-за какой ерунды свидетель или пострадавший будут лгать, пытаясь запутать полицейского. Человеку важно выглядеть в своих и чужих глазах лучше, чем он есть. Поэтому проверяй все и учись влезать в чужую шкуру. Чего может стесняться или стыдиться человек, сидящий напротив – это очень важно! Постарайся ударить в больную точку, коли не сумел вызвать на откровенность. И всегда будь внимателен к мелочам.

При расследовании преступления записывай все тщательно, по порядку, обязательно разборчиво, не упуская ничего. Никогда не знаешь, что пригодится. Кажущееся в эту минуту ерундой, даст подсказку в будущем. А вот в рапортах на имя начальства совсем не обязательно отражать буквально все подряд. Связи преступника, знакомства, местожительство, род занятий, готовность сотрудничать – это твое дело. Нечего давать подсказки другим, если только не на пользу общему делу. А уж информаторов не сдавай ни под каким видом никому.

Полтора года и в течение каждого дня Тарред обязательно размышлял на тему: «почему я не пошел в адвокаты». Денег уж точно много больше и при этом никакого риска. Потом сдал экзамен на сержанта (еще бы он не сумел получить высший бал!) и был переведен в семнадцатый участок на должность детектива.

17-й и граничащий с ним 19-й – это Туан с прилегающими районами. Порт. Многие лиги причалов, складов, крупнейший на Патре грузооборот. Там процветают контрабанда, воровство, грабежи, нападения на суда и любые услуги для только что прибывших из далеких краев морячков, желающих хорошо провести время. А значит алкоголь, проституция, азартные игры. Все к услугам гостей. Включая стаи мрачных личностей готовых их обобрать, не стесняясь в средствах.

Когда в 2685 г Сорк Ежов был назначен капитаном полиции и под его юрисдикцию попал семнадцатый округ, он обнаружил несколько крупных банд, терроризирующих подведомственную территорию. Новый начальник просто взял своих подчиненных, переодел в гражданское, вручил дубинки и отправился впереди команды наводить порядок.

Они просто подходили к бандитам, а физиономии большинства давно и прекрасно были знакомы всему личному составу и принимались избивать их до потери сознания. Через несколько дней бандиты исчезли с улиц, но Сорк на этом не успокоился. Каждому полицейскому вручили список с именами членов банд и вменили в обязанность при встрече наглядно демонстрировать – тому в районе 17-го участка делать нечего.

Соседи из 19-го с энтузиазмом присоединились к наведению порядка в порту. Попытка ответного нападения была отбита совместными усилиями, а затем на помощь полицейским прибыли добровольцы и из других участков. Тут уж последние церемонии отбросили и принялись громить любые лавки или дома связанные с грабителями.

Через две недели организованные банды распались, а особо одиозные деятели срочно переехали подальше. Кто не оказался на длительном излечении или в канаве с проломленной башкой. Конечно, всеобщей благодати не наступило, но на нее никто и не рассчитывал. Прекратить наиболее опасные преступления, связанные с нанесением физических увечий и гибели людей, так Ежов поставил задачу и он своего добился.

Преступность искоренить в принципе невозможно, заявил он на первом собрании по поводу своего назначения. Вогнать ее в определенные рамки и не допустить расползания. Полиция обязана обеспечить безопасность личности и сохранность имущества (собственности).

Желающие тратить заработанные трудом деньги на выпивку, проституток или тому подобные вещи имеют на это полное право. Так что преследовать без веских причин предлагающих услуги не имеет смысла. Не эти, так другие непременно объявятся. Главное держать процесс под контролем и иметь на каждого продавца убойный материал.

Три года под доброжелательным присмотром Ежова дали не меньше, чем начальное патрульное стажерство. Мало арестовать, требуется довести дело до суда и не допустить для преступника возможности выкрутиться, используя нестыковки и умелого адвоката. Все идет в ход: допросы, отпечатки пальцев, показания свидетелей, мотив. Все необходимо правильно оформить и. Половина дел в суде рассыпается от небрежной предварительной работы полиции.

Близко они так и не сошлись, Сорк происходил из странной категории «потомственный полицейский». Третье поколение служак, исповедующих простейший принцип: «Не знаешь, как поступить – действуй по закону». Таких охотно брали в полицию. Ребятишки с детства крутились в определенной среде и заранее знали все входы и выходы, а уважение к закону впитывали с молоком матери.

Забавнее всего то, что подобные правила совершенно не мешали Ежову устраивать массовые избиения бандитов без малейших доказательств, исключительно по принадлежности к организации и подозрению. Видимо Сорк в данном случае точно определил пользу. А последствия его никогда всерьез не занимали. Ты исполняешь свой долг и пусть весь мир горит синим пламенем.

На этом и погорел капитан. Слишком хорошо раскрутил очередное дело, потянув за ниточки, уходящие на самый верх. Суперинтендант полиции не самостоятельно додумался уволить Ежова, а под давлением из губернаторского дворца.

Нет, Тарред по его стопам следовать не собирался. Слишком хорошо научился разбираться, когда стоит и отступить, засунув явный криминал в дальний ящик стола. Хочешь сделать карьеру, играй по определенным правилам. Это он твердо усвоил и, продолжая оставаться одиночкой, уже не воспринимался большинством как чужак. Ты мне – я тебе, действует прекрасно. Закрыть глаза иной раз на мелкое нарушение правил и законов, не сложно. В упор не заметить, что практически все полицейские имеют определенные точки, где столоваются бесплатно, еще проще. Не его дело и жалование патрульных и детективов совсем не ах.

Южнев удачно успел перейти в Бюро Расследований до увольнения Ежова и остался в стороне от всей истории. Никто не имел к нему претензий. И тут удача ему откровенно улыбнулась. Три дня спустя после первого приземления на новый стул в отделе тяжких преступлений жена Головы Управы Натмука решила пройти три квартала пешком от театра до модного магазина. Ничего особо ужасного в том не имелось. Центр города, хотя и вечер, телохранитель.

В квартале от магазина их встретили двое мужчин с пистолетами. Один врезал без разговоров сзади охраннику, второй затолкнул ее в подворотню и быстренько избавил от наличности в сумочке и драгоценностей. Кольцо с восьмикаратовым бриллиантом, браслет, украшенный драгоценными камнями и брошь со 230 мелкими алмазами. Еще часики женские золотые. Лично ей вещи достались за 28 тысяч, скупщик дал грабителям всего две.

Найти их ничего сложного после этого. Барыга моментально сдал клиентов, стоило слегка нажать. Уж чем пахнет кровная обида лично начальника Управы города, он представил себе очень ярко. Легкие побои на этом фоне смотрелись сущей ерундой. Тут недолго и на каторгу загреметь. В течение суток Тарред нашел и украденное и умудрился повязать грабителей. Произвел впечатление и его запомнили. Тем более господин Южнев правильно воспитан, собой недурен и вытирать нос занавеской публично не станет.

А, имея доброжелательного толкача на самом верху, совсем иначе служишь. Впереди замаячили грандиозные перспективы.

Он достал ключ, собираясь отпереть дверь собственного кабинета (привилегия начальства – уже лейтенант!), когда в конце коридора раздался сдавленный крик и матерная ругань. Мысленно сплюнув, развернулся и зашагал в сторону тюремного отсека. Не он один туда направился, вся толпа из коридора, обнаружив нечто новое ломанулась на вопли.

Посреди прохода между зарешеченными закутками несколько полицейских дубасили дубинками и ногами арестованных. Лица страшные, перекошенные в ярости. Посаженные раньше жмутся к дальним стенкам и помалкивают. Им явно не слишком хочется обратить на себя внимание.

Обычно в предвариловке люди особо не стесняются прокомментировать происходящее или поделиться с соседом переживаниями. Сюда притаскивают либо пьяниц, которым после штрафа дорога на выход, либо серьезных криминальных типов.

И те и другие не опасаются подать голос, закурить или предложить охраннику сбегать за более приличной едой. Естественно за счет арестованного и с накруткой цены. Есть экземпляры, старательно изображающие, что без ресторанной пищи они не проживут. Обычно таких хватает на недельку. В камере лоск быстро сползает.

Иногда и ругаются. Не каждый способен держать язык за зубами или перед соседями кураж демонстрирует. Можно ведь и схлопотать от охранника, перейдя обычные границы. Побои задержанных вещь обычная, но редко при лишних глазах и без серьезнейшей причины. Сейчас творилось нечто странное.

Красин, Гиков, Радов, Певцов, Щедрин, мысленно зафиксировал Тарред полицейских. Все не первый год на службе. Щедрин уже пенсию заработал – чистая двадцатка. Умом не блещет, зато исполнителен и услужлив. Красин детектив из Бюро Расследований, трое остальных сержанты патрульной службы.

Избиваемые были моряки. Форма наличествуют. Один уже лежит, скорчившись без сознания, второй от очередного молодецкого удара летит назад, натыкается на кулак и валится скомканной тряпкой. Третий сжался в углу, судорожно прикрываясь от ударов, мычит нечто невнятное превращенным в кровавый блин лицом.

– Прекратить! – заорал Южнев.

Радов без особого энтузиазма влепил носком сапога по ребрам упавшему и нагло улыбнувшись, добавил со всей силы, так что того подкинуло и он выблевался кровью. Остальные оглянулись. Щедрин стоял ближе всех и от него явственно несло сивухой.

– Ты кто такой? – харкнув на пол, спросил он вкрадчиво. – Большой начальник?

– Лейтенант новый, – подсказал знакомый голос Трескунова из-за спины, будто остальные не в курсе. – Еще не назначенный.

– Ты сержант, – все также нагло улыбаясь, сказал Радов, – не строй из себя командира. Ты нам не указ. Вот как назначение получишь, – он хохотнул, – примешься свои порядки наводить.

Говоря, он наступил на спину одного из моряков и придавил всей тяжестью, не давая уползти.

– Он думает, что лучше нас, – возбужденно сообщил Щедрин. – Ты детка пока сопляк.

– Да хоть три раза ветеран, – уже без улыбки заявил Радов, – и ты, и мы, рожи неумытые патранские. Мы из доверия вышли навсегда. Зря надеешься постоять в сторонке. Неееет, – протянул со злобой в голосе, – глазки-то раскрой, правильный. Послушай, что кругом говорят.

– Шоб я терпел от энтих гнид оскорбления! – пробурчал Певцов, – ты Южнев хочешь – утирайся. А пока иди, – он махнул рукой и в тусклом свете лампочки под потолком блеснул кастет. – Не мешай внушать почтение.

Тарред спиной чувствовал настороженное дыхание не меньше десятка человек. Уступить он не мог. В следующий раз его просто пошлют. Драться? Против пятерых он не потянет, да и глупо это. Бежать жаловаться – в один момент лишиться авторитета в глазах всей своры. Выхода не было.

– Так, что тут у нас? – сказал властный голос и он, не оборачиваясь, почуял, как люди раздались в стороны. На лицах стоящих перед ним неожиданно пропало выражение злости. Они скромно потупились. – Хм, – в тоне не прозвучало удивления, когда отпихнув Тарреда в предвариловку зашел капитан Энгель Салмадж.

Детиной он был крупным, а при случае мог воспитать не одним словом, но и делом, однако уважали его не за это.

. – Убрать, – приказал, показав на тела, – в камеру. Все пятеро рапорта напишете. Сядете вместе и изложите подробно причины произошедшего.

Намек был достаточно ясен, разночтений в показаниях капитан видеть не желает.

– Кто еще присутствовал при начале? Он обвел взглядом камеры. Желающих высказаться не обнаружилось. – Никто? Попытка нападения на исполняющих долг пресечена, – он посмотрел на кровь под ногами, – хм… это отмыть. Своими руками! Проверю! Южнев, за мной!

– Ну, – захлопнув дверь в кабинет и проследовав на свое место за огромным письменным столом, брюзгливо поинтересовался капитан, – с чего ретивое взыграло?

– Даже если их оскорбили, всему есть границы, – напряженным голосом, ответил Тарред. – Они вели себя неподобающе.

– Лейтенант, Южнев, – пробурчал Энгель Салмадж и нервно побарабанил пальцами по столу, – да, тебя утвердили в звании, я видел список. Сядь! Ты всем хорош и я всерьез рассматривал тебя на пост заместителя. Трудолюбие, инициатива, внимательность.

– Существует но? – с подозрением поинтересовался Тарред.

– В первую очередь, – откидываясь на стуле назад, сказал капитан, – пора бы тебе разобраться к чему стремишься. Карьера? Замечательно. Тогда постарайся не восстанавливать против себя всех! Существует такая удивительная вещь, именуемая учеными людьми корпоративной этикой.

– Она предусматривает правила общения не только со своими, но и с чужими. И в них не входит проламывать головы обычным алкашам.

– Тарред, – укоризненно сказал капитан, – власть любого начальника покоится на двух китах. Он назначен высшей инстанцией и обладает определенным авторитетом. Или создает себе со временем, если пришел со стороны. Суть в том, что буквальное и чрезмерное соблюдение официальных правил не всегда дает положительный результат. Приходится учитывать и причины поведения.

– А…

– Помолчи! Изволь выслушать до конца пожилого человека, слегка разбирающегося в жизни и тридцать четыре года тянувшего полицейскую лямку. Может это для тебя происходящее на улице ветер в ушах. Для нормального патрана случившееся на острове отнюдь не мелочь. Отмена выборов и Закон о чрезвычайном положении дал право армии на аресты без предъявления обвинения. Теперь разрешен обыск жилья на основе одних подозрений. Любой может быть задержан на месячный срок. Никто не гарантирован от продления содержания в тюрьме и в дальнейшем, без суда. Введен запрет на встречи с родственниками и адвокатами. Остальное уже мелочи – комендантский час, отсутствие собраний и процессий. Армейские патрули на улицах. Закрытие газет и введение цензуры. Ты знаешь, на что похожи такие законы?

– На оккупацию вражеской территории, – без тени сомнения ответил Тарред.

– Тебя удивляет, что кто-то взбесился, на брошенное в лицо о происхождении? Наверняка прозвучал полный набор про дегенератов и алкоголиков с отсутствием привычки мыться и вытираться. И от кого? От обычного портового отребья, нанимающегося на корабль за нищенскую плату! Он себя изначально считает выше! Мальчик мой, скажи такое кому из моих предков, он бы просто убил на месте. И я не пра-пра говорю. Тельяны хамства не прощают.

– Ну вот забили бы до смерти, нам нужна разборка с властями?

– А ее и не случится, если все дружненько засунут языки в задницу. И в первую очередь желающие выслужиться! Выкинем к отходу ихнего корабля на причал и пусть вякают в море глубокое свои жалобы. Оно их обязательно выслушает. Ты и впрямь решил донести правду до окружающих? До тебя видимо не дошло: Управы у нас отныне нет. Правда, снятого Голову не держат в Крепости, но полномочия передали армейскому коменданту. А для него твое имя, мое имя, Радова, различаются не по деяниям и количеству дел доведенных до суда, а по одному очень определенному признаку – происхождению. Кто-то более подозрительный, кто-то менее. Надеюсь, сказал с насмешкой, – не требуется объяснять, как выносятся решения на основе обычной фамилии. Нет? – делано удивился, на его движение. – С удовольствием растолкую. Ты – дерьмо, с его точки зрения. И не сверкай глазами. Я хоть и не воняю, но за эти годы отуземился напрочь и не способен правильно понимать обстановку. Подозрителен по сути, да еще и жена неподходящая.

Тарред насторожился, разговор становился все неприятнее. На обычную нотацию никак не походил.

– А посему, я совершенно добровольно подал рапорт об отставке. В ближайшие день-два здесь появится назначенец и примется выяснять лояльность, заместо ловли преступников.

– И кто станет начальником Бюро Расследований?

– Уверяю с чистой совестью – тебя не назначат. А если вдруг, вопреки моим ожиданиям, поступит такое предложение или иное не менее приятное и высокое, будь очень внимателен и… как бы это сказать… опаслив. Для лучшего усвоения совета сообщаю: создаются Специальные Полицейские Силы, в которых будут набирать людей, хм… готовых на любые действия по приказу. С целью выслужиться или по характеру, извини меня, гниды.

Он побарабанил пальцами по столу, будто решая заканчивать или нет и все равно продолжил:

– Жалованье раза в три выше – желающие найдутся. А там по известному принципу: коготок увяз, всей кошке конец. Назад выход отсутствует. Их намеренно замарают, заставляя проводить наиболее неприятные акции. Чтобы местные кровь пускали. Я чую дурной запах, смердит мертвечиной и ненавистью, а интуиция меня редко подводила. Все мероприятия вызывающие возмущение свалят на СПС. Начать легко, остановить практически невозможно. Рано или поздно лавина пойдет, погребая всех подряд. Хуже всех придется таким, как мой сын. Отец тельян, мать патранка. Его будут давить с двух сторон. Поэтому я просто уеду и увезу семью с собой. На Кух-И-Каритат они будет далеко от всего этого.

– Гора Милосердия?

– Наши названия ужасно поэтичны, – подтвердил капитан. – Мне было интересно с тобой работать и не хочется услышать через пару лет дурное. Ты усвой две вещи:

Первое. Полиция действует в целях оказания помощи физическим и юридическим лицам в защите их прав в пределах, установленных Законом. Сюда относится предупреждение и пресечение, выявление и раскрытие преступлений. Не меньше и не больше. Не ее дело заниматься политикой и ловить членов запрещенной Лиги.

Второе. Невозможно заставить людей действовать одними приказами. Если у них достаточно ума, неугодный коллективу руководитель может столкнуться, по меньшей мере, с игнорированием, саботажем, опротестовыванием своей деятельности или буквальным исполнением. Ровно столько и не выше. Выгнать всех и набрать других, а кто будет ловить преступников? Самому начальнику быстро мозги вправят при падении раскрываемости. Вот и думай. Не хуже меня соображаешь.

Южнев вышел в коридор в отвратительном настроении. Само по себе внушение было не особо неприятным. Случались разносы и гораздо хуже. Другое дело неприкрытая подсказка о будущем. Он и вправду меньше всего принимал в расчет происходящее до сих пор. Политика к полиции и Бюро Расследования имела очень мало отношения. Партийные дрязги и указы губернатора его деятельности меньше всего касались.

Грабить от появления нового Головы Управы или увеличения продаж автомобилей не перестанут. А уж рубить топором сожительницу в абсолютно невменяемом состоянии, обожравшись самогоном, точно не прекратят. Впрочем, такие дела наиболее простые и моментально раскрываются самыми недалекими сыщиками. Угробит подругу и тут же спать завалится, рядом с трупом. А утром рыдает и кается. Вяжи без труда и снимай показания.

Впервые политика властно загородила ему вход в давно распланированную жизнь. До сих пор он шел по намеченному пути достаточно гладко и быстро. И вот пришел момент истины. Придется не просто следить за исполнением закона, а сознательно действовать на пользу одного из противников. Уклониться не выйдет, это он хорошо видел.

В коридоре заметно опустело. Часть расползлась в неизвестном направлении, остальные гомонили в дежурке и тюремном отсеке. Пусть их. Ему требовалось время подумать и желательно в одиночестве. Даже с женой он бы не стал обсуждать происходящее. Брана женщина умная, но излишне образованная. По любому поводу имеет собственное мнение. Иногда это хорошо, но не в критических случаях. Тут принимать решение придется ему – без вариантов.

На чей он стороне, спросил Тарред сам себя, усаживаясь на стул в кабинете. На своей, уверено ответил. Независимо от пришедшей к руководству партии или организации криминальная полиция необходима. Но вот рывок вверх очень разный. Новой власти обязательно потребуются профессионалы. Молодые, перспективные, умелые. Тут нет сомнений. Место освободилось – прекрасно. Новый начальник при таком раскладе вылетает пробкой – замечательно. Лучшего кандидата на его место, кроме лейтенанта Южнева не предвидится. При одном условии: стать полезным Лиге. Опаснейшее дело на данном этапе.

Старая администрация наоборот отнеслась к нему не лучшим образом. Стоп! Спешить некуда. Пока он не получил официальных приказов. Все еще могут сто раз переиграть. Он не станет лезть сам с просьбами и наберется терпения. Опять же никакой гарантии, что все не утрясется и не вернется к прежнему положению. Реально один к десяти, но в каком виде он тогда окажется? Запастись терпением.

Тарред вытащил из кармана измятую бумагу с записями и именами, тщательно разгладил и кивнул сам себе. Еще вечером для него это было просто очередное громкое дело. Сейчас написанные от руки неразборчивым почерком каракули превращались в крупный козырь. Надо им правильно распорядиться и выигрыш в любом случае будет крупный.

Первый случай его совершенно не заинтересовал. Официальная жалоба от компании на кражу так и не поступила, производитель свое получил, как железная дорога. А если обретающаяся на другом континенте фирма на уполовиненное количество приобретенного оборудования не реагирует – ему меньше забот.

Про второй случай он услышал случайно. На этот раз вскрыли портовый склад и его хозяин требовал разыскать виновных. Не столько из чувства мести, сколько из обиды. Товар там хранился транзитный и оплаченный вперед. К тому же застрахованный. Опять никто не пострадал и даже сторожу не проломили голову, а мирно накачали спиртным вусмерть. Бюро Расследований обычными кражами занималось без особой охоты, спихивая на участки и он бы не стал любопытствовать, не прозвучи в разговоре название отправителя. Два раза – это уже странно. Тарреда заело любопытство.

Он собирал сведенья о схожих происшествиях три месяца и без особого труда выяснил много занимательного. Кто за этим стоит и даже цепочку воров и заказчиков. Люди особо не скрывались. Как выяснилось сразу продавцы честно получали свое, а вот покупатели, оплатив товар и не думали удивляться, куда он девался, добросовестно совершая еще одну-две сделки и растворяясь окончательно. Привлекать полицию для выяснения никому и в голову бы не пришло.

Все дело было в названиях товара. Вопреки документам воровали не детали сельскохозяйственных машин. Два десятка случаев, когда уносили целыми вагонами. Боеприпасы, десятки крупнокалиберных и не меньше трех сотен обычных пулеметов, невразумительные пистолеты-пулеметы (он специально консультировался, военные пожимали плечами в недоумении), взрывчатка, гранаты, даже несколько армейских легких гаубиц, оставшихся со времен войны на складах и артиллерийские снаряды к ним.

На этом фоне десятки ящиков с СКВ, пистолеты и прочая мелочь вроде двух сотен оптических прицелов (единственный случай без оплаты, вызывающий сомнения в связи с остальным) смотрелись сущей мелочью. Все дело было в том, на кого он сумел выйти в ходе расследования, не поднимая шума. Руководитель южного отдела Национальной Лиги Геллер, внутренней безопасности Национальной Лиги Рудов, небезызвестный в портовых кругах Орлов. Еще один известный деятель движения. И куча народу поменьше с четкой связью. Лига серьезно готовилась к драке задолго до отмены выборов.

Вытащить историю на свет – большой скандал предстоит. Тут и подозрительные фирмы из Тукана и подготовка к мятежу. Его обязательно заметят. Но в каком качестве? Он собирался сесть на место первого заместителя Бюро Расследования, уход на пенсию Энгеля Салмаджа в течение года или двух просто напрашивался. Возраст. Вариант начальника участка ему был мал. Должность почти тупиковая, в сравнении с собственным Бюро.

Теперь, если верить капитану, предложат пойти в Специальные Силы. А это уже скользкое дело. Закон есть закон, но капитан прав: здесь дело в лояльности не по делам, а по фамилии. Выслуживаться – да! Ничего зазорного. Перейти определенную грань он пока не готов. Как говориться: «наплевать на короля, раз такие деньги плотют».

Значит, ждать и в зависимости от происходящего определять стратегию действий на ходу. Адреса членов Лиги, места их складов с оружием никуда не убегут. Курьезно, но все трое его основных фигурантов находились на свободе и достаточно спокойно продолжали действовать. Выйти на контакт с ними он мог в любой момент. Конечно, риск присутствовал, но минимальный. Такое сотрудничество, подкрепленное его осведомленностью, станет полезным всем.

Хуже всего, если королевское правительство отодвинет армейцев и попытается договориться с Лигой за счет мелких уступок. Он окажется сидящим на двух стульях одновременно. Что ему выгоднее, подтолкнуть ту самую лавину или отсидеться в стороне? Информация дорого стоит, а он недаром находился на своем месте. Найдется, кого потрясти и выяснить, что именно произойдет в ближайшие дни.