Изабелла любила сидеть в деревянной беседке между дворцом герцога и предоставленным им с Блором крылом здания. И не там, и не здесь, а на вольном воздухе. Так ей во всяком случае мнилось. Ей нравилось иметь высокий титул, множество слуг, поклонение окружающих, коего она была лишена раньше, однако иногда от вечных толп народа и внимания уставала. Хотелось расслабиться и не думать, кто из прислуги кому докладывает, а кому подчинится охрана, выйди спор с мужем. В беседке она могла оставаться собой, а не задумываться о производимом впечатлении и уроне для репутации.

Лиана не в счет. Если уж с ней нельзя говорить открыто, то проще вовсе молчать. А вот это уже выше сил женщины. Очень важно поделиться с кем-нибудь близким своими мыслями и планами. С братом с некоторых пор уже не могла. Нравится или нет, а она отдалилась от Нгоби. Нет, ни он, ни она ничего такого не делали и не говорили, однако замужество открыло для нее новый мир, подарив ей власть и свои отдельные интересы.

Все же герцог мог совершить опрометчивый поступок, мало задумываясь о последствиях. Для него сиюминутные желания значили много больше дальних расчетов. Изабелла не имела права вести себя так. Последние пятьсот лет подобного шанса их роду не выпадало. Он медленно угасал, и не попытаться снова сделать его великим – выше ее сил. Полагаться здесь можно только на себя и любой совет внимательно изучать. Чем больше полагаешься на кого-то, тем больше шансов плохо закончить. Ведь не для себя, для детей старается. Изабелла невольно приложила руку к животу.

– Тошнит? – озабоченно спросила Лиана.

– Ты знаешь, в последнее время уже нет.

– А что тогда?

– Да просто так, – хихикнула Изабелла, – подумала о ребенке и машинально. И не видно ведь ничего пока, – внимательно глядя на себя, пробормотала.

– Еще рано животу появляться.

– А жаль, что нельзя пока сказать, кто будет.

Тут ее действительно серьезно тревожила неизвестность. Наследник появится обязательно! Она должна обставить эту прислугу по всем показателям. Боги не посмеют так неприятно пошутить.

– Вроде можно, – неуверенно сказала подруга, – только позже. Не сейчас. Есть среди этих один специалист.

Изабелла демонстративно повела плечом. Для хорошо ее знающих явственный сигнал недовольства. Ей не нравилось появление во дворце доброго десятка магов, пригнанных Блором. Да, нельзя отрицать, среди них присутствуют опытные люди по части болезней и родов, но до сих пор вполне хватало и умельцев из семейного храма. Здешние специалисты имели дело с их родом не первое поколение и в курсе всех особенностей, болезней и предпочтений.

Впрочем, попытка объяснить это мужу закончилась поражением. Иногда он превращался в совершенно непробиваемого, не желая слушать самые разумные аргументы. С другой стороны, его и понять можно. Это для нее местные маги давно знакомы и проверены. Блор имеет личных, и ничего странного в его поведении нет. Скорее наоборот, забота приятна. Пусть только не пытается ее ограничивать. В таком случае извинениями и подарками не отделается. Иногда важнее настоять на своем, чтобы запомнил на будущее. Даже если это стоит скандала.

– Надо бы использовать их знания. С чего это у меня вкус изменился? На картошку потянуло жареную. А еще недавно от одного запаха выворачивало.

– Ну это бывает. Беременность иногда дает такие странные причуды. Лимончика не хочешь?

– Как раз кислого и не ищу. Странно?

– Вот и спросим. Я думаю, ерунда. Вчера хотела одного, сегодня другого. Хвала богам, есть кому готовить и угождать капризам.

– Блор поэтому и сбежал, – ехидно сказала Изабелла. – Чтобы не слышать очередной просьбы.

– Все мужики себя так ведут. Рассказывать анекдоты с раной и текущей ручьем кровью способны, а потерпеть слегка жену – нет. Война предпочтительней.

– Они оставляют нас ради чести и долга.

– Да, но худший из мужчин – погибший холостым.

На самом деле поговорка звучала несколько иначе. Тот, кто умер, не оставив детей. На слух жены звучит несколько сомнительно, и Лиана лихо обошла двусмысленность. Она умела не одними клинками работать. Язык тоже подвешен неплохо, да и мозги на месте.

– Напомни мне, – произнесла Изабелла, – чтобы я отдала тебе те самые узорчатые запястья.

Ей они все равно не подходили, а телохранительнице в самый раз. Будто специально сделаны под ее руку. Широкие, изукрашенные, позолоченные и при том смертоносные. Можно отбить удар, а при умении и воткнуть торчащее острие в человека. Убить вряд ли, они короткие, а ошеломить, пустив кровь, – вполне. В опасный момент любая безделушка сойдет в качестве оружия, но она уверена, их делали не для любования, пусть с виду и красивы.

– Вместе с кинжалом из собачей стали. Вещи из одних рук и для одного хозяина. Зачем мне прислал Блор, не понимаю, – вздохнула Изабелла.

В этом присутствовала крупная доза лицемерия. С таким же успехом она могла удивиться на подаренное при известии о беременности поместье. Полторы тысячи больших империалов дохода с земли, не считая попутных ремесленных производств, мельниц и скота. Расставаться с золотом и владением она не собиралась, пусть и не поехала смотреть. На то существуют управляющие. Надо только не забывать их проверять время от времени и без предупреждения.

– Госпожа слишком добра, – попыталась отказаться Лиана.

Такой нож мог стоить дороже хорошего особняка. Конечно, в последнее время сундуки ее хозяйки заметно пополнились дорогими вещами, но раньше она таких подарков не делала.

– Ничуть. За все годы, проведенные вместе, я могу наградить тебя? Тем более что и себе на пользу, – хитро улыбаясь, сказала. – С хорошим клинком ты сможешь гораздо лучше меня защищать. А мне, по секрету, он не требуется. Что я буду делать с оружием? Мой меч – мой муж. Правда, в последнее время он слишком много режет по живому. Не уверена, что раздевать храмы такая уж замечательная идея даже при тяжелом положении с финансами.

Ситуация в результате замечательной победы оказалась несколько странной. После поражения армии наместника провинции и города переходили на сторону тцаря один за другим, как падают спелые плоды под слабеньким ветерком, без малейшего сопротивления. Постоянно прибывали впечатленные освобождением пленных делегации и радостно приветствовали новую власть. Тысячи людей рвались на службу, пополняя его отряды и полки. Стоило даже не самому Блору, а его офицеру с небольшим подразделением въехать в очередной город, как толпы людей в праздничных одеждах устремлялись навстречу. Приветственные возгласы сотрясали воздух, а под ноги победителям швыряли скрученных имперских чиновников.

Проблема оказалась в невозможности в такой ситуации наложить на покоренные земли контрибуцию. Фактически контролируя Чапар и добрый кусок Ранткура, Блор имел пустую казну. Частично он отыгрался на гражданах Империи, конфискуя земли и раздавая приведенным с севера варварам и местным беднякам. По древнему закону повинные в преступлении, караемом смертью, имели право уйти в изгнание, однако нигде не говорилось о сохранении ими собственности. Всех прощать Блор не собирался, да и не мог при всем желании. Надо было обязательно дать людям нечто весомое.

И он нашел что. Имперцы за редким исключением лишались имущества, однако деревни и дома не лордам раздавал. Такой масштабной раздачи земель простым людям в истории еще не случалось. Добрая четверть территории провинции поменяла хозяев. И служить они станут Блору напрямую, как сюзерену, а не в качестве вассалов знатных властителей. Кроме всего прочего, он создал достаточно мощный слой обязанных ему простых людей. Почти триста тысяч взрослых мужчин, глав семей, получили землю из его рук.

Обычаи не предусматривали широкой раздачи земли обедневшим простолюдинам. К тому же все это затрагивало вполне конкретные интересы Империи и знати, считающей ее своей и имеющей гражданство. Только получив неограниченную власть и не имея соперников в провинции, Блор мог позволить повести себя подобным образом. Добрых три четверти из внезапно обзаведшихся собственностью – обычные крестьяне, но в общей численности и десятки тысяч гелонцев с федератами, обязанными ему отныне воинской службой, получали участки в бессрочную аренду. Да и многие фемы получили свои баронства за былые и в расчете на будущие заслуги.

Тем не менее, в первый момент кроме популярности ему эти реформы ничего не давали. А требовалось платить войскам, покупать продовольствие, фураж, да и на многие другие цели. Если война себя не кормит, приходится платить самому за все. Все, что можно по части налогов и контрибуций, он сам и наместник с другой стороны выгребли раньше.

Блор взял деньги там, где они находились: в сокровищницах храмов городов с имперским гражданством и некоторых из участвовавших в походе против него. Это все же было лучше, чем прямой грабеж горожан или повышение налогов. Недовольные нашлись, как без этого, однако необходимость диктовала требования. Из темных подвалов, наполняющихся веками, выгребли огромное количество ценностей. Список на десятки страниц и множество пудов. Золото, серебро, драгоценные камни, всевозможные изделия.

Общая стоимость по самым приблизительным оценкам составила до десятка миллионов империалов. Это на вес, а то среди извлеченного из кладовых и запасников (статуи и подношения в центральном зале, где молятся, Блор категорически трогать запретил), например, нашлись изделия в виде животных, людей и земных плодов, изготовленные из драгоценных металлов. Иные из них весили несколько пудов. Конечно, сами по себе такие вещи стоили много больше цены золота или серебра, но найти покупателя было невозможно.

Если учесть, что доходы герцогства до появления фем Грая исчислялись в тридцать тысяч больших империалов, порядок цифр поражал. Теперь Блор располагал массой драгоценного металла, необходимого для чеканки монет, которые были ему нужны, чтобы покрыть расходы на свою армию и другие необходимые мероприятия. Это даже не богатство, а много выше.

Взять все наверняка не удалось. Не зря практически любой храм занимался ростовщичеством или торговыми операциями. Часть богатств постоянно переходила из рук в руки, многое существовало в виде долговых расписок и выдано в качестве ссуды. Делиться знаниями о внутренних операциях жрецы не стремились, пряча документы, но даже при этом количество полученного поражало.

Правда, кое-что сразу пришлось выделить и союзным федератам, однако не в качестве доли, а исключительно как плату. Соглашение изначально было четким и подобных вещей не предусматривало. Не так уж часто грабили храмы, и в мудрые головы на Каменном поясе не пришла идея записать подобный трофей в общую добычу.

Лично Изабелле досталась целая коллекция драгоценных камней – рубины, голубые сапфиры, изумруды цвета травы, бериллы, хризопразы, печальные дымчатые топазы, камни счастья – бирюза. Несколько диадем старинной работы, не иначе как оставшихся еще от времен до Империи. Тут уж странно жадничать из-за пары вещей для старой и верной подруги.

– Ты лучше расскажи, двигаются ли дела с этим Пирсом, – потребовала Изабелла, отметив покрасневшие щеки своей вечной конфидентки.

Все же парень ее подруге и телохранительнице понравился. А это хорошо. Надо обзаводиться собственными людьми, а не полагаться на мужниных. Если оба не прочь, почему бы не устроить свадьбу и не получить преданного человека, выделив собственное поместье и связав клятвой. А сомнительное происхождение во всех смыслах даже к лучшему. Станет напрямую зависеть от нее. Большой, могучий, настоящий варвар, хоть на физиономию и неплох.

– Он ведь прислал письмо. Что сообщит, когда приедет.

– Вряд ли появится в ближайшем будущем.

– Это да, – задумчиво согласилась хозяйка, – не тот уровень. Сотники просто так не катаются в гости. Значит, надо сделать полковником!

– Не надо ничего предпринимать! – Лиана почти испугалась предложения, зная настойчивость Изабеллы в достижении цели. – Подобная протекция может выйти боком ему. Кому понравится, что назначения происходят даже без сражений и не по заслугам.

– А как всякий нормальный мужчина, обвинит в неприятностях тебя. Тоже верно. Требуется нечто непрямое, и чтобы наши имена не всплыли.

Она не успокоится, поняла телохранительница. Очередная идея прочно запала в голову. Упрямство Изабеллы всем близким замечательно знакомо. Рано или поздно она свое обязательно заполучит.

– Не волнуйся, – заверила хозяйка, – твое имя точно не всплывет в разговоре.

– Можно подумать, никто не догадается о причинах интереса моей госпожи к безвестному вояке!

– О, когда начнутся серьезные сражения, награждаемых будет столько…

Мне бы ее уверенность, ничуть не притворяясь, удивилась Лиана. Судя по письмам от фем Грая, которые она читала наравне с женой, вернее, та давала ей читать вслух, пока проблемы не ожидались. Особой интимности в тех посланиях при всей фантазии не обнаружить. Эдакие деловые сообщения и отчеты. Впрочем, о получении исправленных Изабеллой кодексов он сообщил сразу, проявив на удивление восхищенные эмоции.

Не зря супруга старалась, пусть и при помощи собственных профессиональных юристов, норовя доказать свою ценность. Окончательный вариант размножали и оставляли в каждом занятом городе для ознакомления и использования.

Тут важнее, что судя по посланиям, никаких особых врагов впереди не наблюдалось. В Ранткуре, не дожидаясь прихода федератов и Грая, началось повальное бегство. О сопротивлении речь в принципе не шла. В Серкане войска ждали многочисленные сторонники, а со стороны императора до сих пор никаких особых движений не просматривалось. То есть там шумели и требовали все вернуть к прежнему положению, примерно наказать возомнивших о себе, перечисляя подряд Грая, Чапара и федератов именно в таком порядке. Пока этим все и ограничивалось. Сведения вполне точные и достоверные. Помимо Блоровых людей и слухачей, вести несли купцы и птицы, так что внезапного изменения политики можно не опасаться.

На самом деле мало кто способен справиться с огромным ворохом проблем такой огромной державы. Для поддержания мира обычно применялось вмешательство во внутренние дела городов-государств. Не обязательно в худшую сторону. Изредка предоставляли и привилегии. В рамках Империи существовал запрет, хотя и не носивший систематического характера, на войны между соседями. В критических случаях следовали жесточайшие репрессии.

Мало иметь компетентных людей на постах в провинции – за ними самими не мешает осуществлять внимательный надзор, контролируя действия. В последние годы администрация менялась на удивление часто, что, естественно, не шло на пользу государству. Сейчас практически наверняка в столице растерянность и раздор. Решают, кого направить в здешнюю кашу и с какими полномочиями.

Если Блор фем Грай возьмет Массо, как до сих пор успешно получал все желаемое, три из четырех северных провинций падут к его ногам, в Серкане наверняка начнутся волнения и прибудут послы с приглашением навести и у них порядок. В таком случае война станет для Империи крайне тяжелой и дорогой. Император слишком долго растрачивал бездумно средства, и казна, по слухам, пуста. Выходит, ему проще станет договориться с новоявленным Риксом, приняв изъявление покорности и выплату налогов, чем всерьез сражаться за землю, опустошая ее.

Грай окажется не первым из представителей провинциальной знати, достигшим таких высот. Скорее всего, и не последним. Те времена, когда родоначальник династии создавал Империю и заявлял сопротивляющимся: «Если кто посмеет даже не сопротивляться, а возражать, прикажу резать вас, пока мой конь не будет ступать по вашим улицам по колено в крови», – минули безвозвратно. Во всяком случае, на этом строился весь предварительный план.

– О! – сказала Изабелла без особого неудовольствия. – Мой любимый жрец опять здесь! Без внимания не оставит.

Почему не прогонит надоедливого, Лиана переспрашивать не стала. Помимо серьезной помощи в работе над уголовными законами, верховный жрец домашнего храма герцогов Чапаров являлся довольно влиятельной фигурой в их владениях. Еще не старый, всего тридцать седьмой год пошел, он сумел прославиться во всей округе образом жизни и поведением. Слава про его неподкупность и беспристрастие разнеслась далеко.

Неоднократно выступая в качестве посредника в имущественных спорах и на суде, он не считал возможным кривить душой и действовал по закону не ставя впереди личных или герцогских интересов. Достаточно быстро приобрел славу доброго защитника и ходатая за бедных, которые громогласно стали выражать ему благодарность и любовь.

Иногда подобные вещи всерьез раздражали, но не уважать его было нельзя. И в делах храма он придерживался истинного благочестия, а не показательного исполнения обрядов. Железной рукой управляя жрецами и добиваясь от них отсутствия небрежности и внимания к посетителям, при том подкупал мягкостью и добротой в личных отношениях.

– Позови! – приказала подруге Изабелла.

На верховного у нее имелись очень определенные виды. Идея Блора о едином гражданстве и законе, отмене различий между городами наложилась на ее собственные давние размышления о сущности богов и поклонении им. Хотя ритуалы остались неизменными, Империя в такие вещи не вмешивалась, не мешая молиться кому угодно, но верования невольно изменялись. Многие стали отвергать прежние привычки, стремясь к более высокому положению и подражая имперским гражданам.

Империя отнюдь не стремилась распространять милость на всех подряд. Кроме всего прочего, имперские граждане частенько платили меньше налогов, и увеличение количества этих граждан не способствовало наполнению казны. Лишь самые выдающиеся и оказавшие услуги Империи могли рассчитывать стать ее гражданами.

Иногда правовые различия становились столь глубоки, что ни в гражданском, ни в политическом отношении имперский гражданин не имел отношения к родному городу. Он мог продолжать жить в нем, но его считали иностранцем; он не подчинялся городским законам; не повиновался магистратам; не оказывал городу финансовой помощи.

Человек по действующему с давних пор закону не имел права одновременно принадлежать двум гражданским общинам. А таких, не участвующих в местной жизни и не платящих наравне с остальными на общие нужды, становилось все больше и больше.

Боги всегда в человеческом сознании делились на две большие группы. Первые «занимаются» мелкими повседневными домашними делами. Для них существуют маленькие «домашние святилища», где ежедневно совершаются обряды. Ко второй группе относятся официальные боги общин. С этой точки зрения боги Карунаса стояли много выше местных, и это создавало невольное желание отвратиться от них. Тут недолго начать с презрением относиться к местным религиозным верованиям. Подобное отношение всегда опасно, и верховный жрец невольно задумался о приведении культа в некую общую систему.

– Благословите! – с постным выражением лица попросила Изабелла. – Дорога для всех нас дальняя и тяжелая.

Мысленно она весело рассмеялась, обнаружив недоумение на лицах Лианы и жреца.

Верховный не был никогда политиком, зато Изабелла всю жизнь воспитывалась в атмосфере интриг. В идее жреца она обнаружила прекрасный рычаг воздействия как на людей вообще, так и на мужа в частности. Именно из ее рук он должен был получить новую изумительную возможность управлять стадом. Люди с ее точки зрения в подавляющем отношении таковым и являлись. Притом не суть важно, что не все овцы, а часть волки. Они все равно пойдут за вожаком, ничуть в данном отношении не отличаясь.

Общий для всех подданных закон – почему отказаться от единой религии? Дело даже не в клятвах, хотя, конечно, желательно, чтобы все клялись чем-то одинаково святым, в единых стандартах почитания. Путешественники и купцы едут из города в город и приносят дары и жертвы богам того государства, в котором они находятся, и своим богам родины, и богам своего ремесла. То и дело возникают споры, чей бог главнее и какой больше помогает тем, кому он покровительствует; чей бог древнее и могущественнее. И это провоцирует конфликты.

Должна быть установлена единая иерархия богов. Единое мировоззрение, которое все разделяют и о котором не спорят. Конечно, невозможно произвольно взять какого-то своего бога, объявить его самым главным, а потом всех остальных принудить. Те, кто живет возле моря, всегда будут клясться по-прежнему Владыкой Вод, а те, кто растит пшеницу, взывать к Хозяину Стад.

Вопрос очень деликатный, он касается самого тонкого, самого животрепещущего и главного, что есть у человека, – его религии, его совести, памяти его предков, его родины, его семьи, его традиций, его профессии, которой бог покровительствует. Одно неверное слово – и ты получил кровных врагов!

– Разумно ли отправляться в тяжелый путь в твоем состоянии? – спросила Лиана.

– Правильно ли действовать без согласованием с супругом? – одновременно удивился верховный.

– Срок еще ранний, ничего опасного, да и сопровождать нас станут, а письмами всей глубины вашей мудрости не открыть, – ответила Изабелла сразу обоим.

Верховный тщательно продумал систему, благо многие боги давно слились в сознании простых людей, пусть имеют в разных городах несовпадающие имена. Их атрибуты всем известны. Выходит, надо отобрать знакомых для всех и выстроить новую иерархию – общую для населения Империи. Фактически ничего кардинально нового, и одновременно – качественное изменение. Официальное признание общности богов для различных народов, общин и городов неявно приравнивало их к имперских гражданам, создавая общую веру. Теперь дело за согласием фем Грая и реализацией.

– Неужели вы сомневаетесь в столь замечательной идее? – потребовала она с деланным изумлением.

Била наверняка. Раз придя к заключению о чем бы то ни было, верховный жрец не уклонялся с намеченного пути никогда. Рано или поздно для него это плохо кончится. Но не сейчас. Ей требовалось его красноречие и программа. Кроме силы, важен еще и ум. А где религия, там неизменно найдутся объяснения любому повороту судьбы. Если Блор до сих пор не имеет конкретных покровителей для себя и войска – она даст их ему. А заодно и всем их подданным.

– Отправимся послезавтра, – сказала как о решенном. – Приготовьтесь заранее, – мягкая улыбка, – никого ждать не стану.

На самом деле она вовсе не была такой спокойной, как стремилась казаться. Не зря тянула до последнего, скрывая мысли даже от ближайших людей, в чьей преданности не сомневалась. Блор с ней предупредителен и мягок, однако сам по себе отнюдь не прост. Подчас жесток и резок. Не нужно давать ему повод отказать, спрашивая разрешения на поездку. Брак дело непростое, и она имеет свои собственные воззрения. А его важно заставить с ними считаться.

В конце концов, не первая женщина, сопровождающая мужа в походе. Главное – чтобы сразу не выставил, отослав прочь. А там надо стать необходимой. Сидя за сотни лиг этого не достигнуть. И от присутствия многочисленных женщин, мечтающих получить нечто за уступчивость, тоже не мешает охранить. Мужчины частенько думают не головой, а другим местом, и желательно не предоставить им возможности слишком свободно себя вести. Выпустить мужа вероятно на год, а то и свыше, из-под пригляда – крайне опасно.

Придется рискнуть и поступить по-своему, не спрашивая мнения. Лучше получить недовольство на время, чем отсутствие навсегда. Дело даже не в очередных девках, для воина нормально, пока не тащит их и чужих детей домой. И пока не садит очередную рядом с собой. Важнее заставить с собой считаться.

– Ты поступаешь, как считаешь нужным, и кто может сказать, что ты поступаешь неправильно? – после раздумья согласился верховный.

Он тоже понимал, что, приглашая его с собой, Изабелла дает шанс на личный разговор с Блором. Даже если тот не согласится, определенные семена можно закинуть в почву ума тцаря. Не сразу, так впоследствии задумается.

– Мы благодарим тебя, высочайший, – привычно начала произносить Изабелла, опустившись на колени, – ибо милостью твоею мы достигли света истины, поскольку ты открыл всем мужам и женам отцовский долг, и любовь, и привязанность, и свои самые добрые дела.

Если кто и способен объединить в едином восхвалении людей, согласилась она когда-то со жрецом, – так это светило. Конечно, для фемов важнее Воин, однако всем прочим придется потесниться, уступив верхнюю ступеньку этим двоим. Именно они и правят всем. Сила и дающее жизнь тепло. Всем! Растениям, животным, человеку и даже стихиям. Лед становится водой под его воздействием, а без жидкости умрут все. Не Смерти и Холоду надо молиться – Свету и Жизни.

– Ты одарил нас чувством и разумом, и знанием; чувство – чтобы мы могли понять тебя, разум – чтобы мы могли размышлять о тебе, знание – чтобы знанием тебя мы могли возвыситься. Ты свет и тепло, даруемое верующим. Без тебя, Солнце наше, не станет жизни…