Когда запели трубы и из распахнутых ворот вниз по валу в сторону немногочисленной охраны помчались гелонцы совместно с местными горцами, никто из офицеров не успел принять нужных мер. Стычки обычно происходили раним утром, и ничего подобного не ожидали. Часть конницы в очередной раз отправлена за продовольствием и фуражом. Как обычно, продолжалось строительство насыпи, где сгрудилась достаточно большая масса народу под прикрытием легкой пехоты и попытки построить дорогу через болото. Все как всегда, без особых волнений и малейших признаков внезапного нападения.

Фоули перестал читать нотацию провинившемуся кнехту и невольно обернулся, когда раздался жуткий рев и крики. Рослые, будто на подбор, варвары, большинство из которых было неплохо вооружено и имело кольчуги, вперемешку с несущими двуручные мечи горцами, которыми не раз разрубали с одного удара человека, неслись вперед свирепой и готовой сокрушить любое сопротивление волной.

Как невозможно остановить прибой, так имелось крайне мало шансов преградить дорогу врубившимся с разбегу в растерявшиеся отряды имперской армии, прикрывавшие строителей. Непродолжительное время когорты держали строй, в то время как варвары, кидаясь на немногочисленную охрану, отсекая руки, ноги, головы, пробивали щиты и продолжали давить и давить.

– Быстрее, быстрее! – орали сотники, подгоняя находящихся на отдыхе. Все понимали, что до столкновения осталось недолго. Важно было успеть развернуться в боевые порядки.

Не удалось. Буквально в считаные минуты торопливо созданный строй у насыпи распался, и люди устремились к спасательным стенам военного лагеря. Бросая оружие, они неслись не хуже лошадей на скачках, стремясь спастись. Для этого существовало в ближайшей округе всего одно подходящее место – воинский лагерь, окруженный валом и с кольями наверху. Не самый лучший вариант: большинство предпочло бы каменные стены, – однако это было ближайшее укрытие.

Проход внутрь оказался узок, раньше это никому не мешало, но не сейчас. Два встречных потока столкнулись, смешались, и образовалась страшная давка. Многих затаптывали насмерть, сшибая с ног. Другие гибли под ударами догнавших жестоких варваров, уничтожающих обезумевшую толпу и не желающих замечать даже сдающихся.

В ушах фем Кейси стоял дикий шум: крики, лязганье и скрежет мечей. Он с ужасом и изрядным облегчением в душе, что его сотня не успела присоединиться к этому жуткому безумию, а примчалась в последний момент, смотрел на ширящуюся бойню под стенами.

Перепуганный командир левого крыла Везон фем Тачо велел закрывать ворота, испугавшись вторжения мятежников на плечах окончательно впавших в панику и переставших соображать воинов. Под дикий крик люди бились о створки и умирали под мечами варваров сотнями. Лишь немногих успели выдернуть, скинув веревки.

– Смотри! – сказал сотник, показывая вперед, на усеянную телами мертвых долину.

Немногочисленные укрепленные пункты, выстроенные вдоль вала, уже пестрели стягами с изображением зверя Грая, красноречиво показывая, что задержать наступление не удалось. Орды варваров вымели пытающиеся зацепиться за препятствия немногочисленные отряды. Восемь тысяч тяжеловооруженных пехотинцев, ударная сила войска мятежников, одним огромным монолитом шагали в ногу, прикрытые с обоих флангов кавалерий.

Это смотрелось красиво и очень страшно. Многие бы поклялись, что слышат мерный слаженный топот фаланги. Казалось, ничто не остановит этого движения. И уж тем более не собирающаяся для отпора в поле имперская пехота из двух остальных лагерей. Все же две трети войска не пострадали, и сейчас командующий готовил их к встрече.

– Федераты не вышли! – с расширившимися от возбуждения зрачками, вскричал сотник. – У нас еще есть шанс! Выводи всех к воротам.

Он сорвался с места помчался к Везону. Пусть тот не справился, но ведь не трус и какой-никакой опыт имеет. Выйти в поле означает помочь командующему, отвлекая на себя часть варваров. Хоть немного, но вмешаться в ход сражения, смешав планы противнику.

– Все вниз! – скомандовал Фоули. – Идем на вылазку.

– А ты с чего раскомандовался? – агрессивно спросил один из кнехтов. Ты кто такой, чтобы распоряжаться?

– Ты нам не начальник, – глядя под ноги, сообщил еще один.

Фем Кейси с размаху заехал первому из ораторов в челюсть, валя с ног. Уж пару зубов выбил без сомнения. Ничего странного. Именно этого и добивался. Чтобы кровью открывший рот харкал и молчал, выплевывая осколки.

– А сам по морде не хочешь? – возмутился еще кто-то. Видимо, не дошло.

Ожидать, пока вся сотня взбесится и набросится на него, в мечтах Фоули не присутствовало. Неповиновение следовало задавить в зародыше. Заговорившему без возмущения и криков всадил меч в живот и намеренно провернул, разрезая внутренности. Это оказалось проще ожидаемого. Он даже кольчугу не натянул, и особого усилия не потребовалось.

– Кто еще горазд на отказы? – потребовал с яростью, озирая собравшихся. – Невыполнение приказа в боевой обстановке карается петлей. Этот, – показал на воющего раненого, судорожно пытающегося засунуть скользкие змеи кишок внутрь, – легко отделался.

Кто-то из кнехтов сдавленно выругался. Все знали – умирать с такой раной придется долго и тяжело.

– Он возродится фемом. В отличие от… Ты, – показал на первого попавшегося, – почему еще здесь? Вниз! Строиться.

Дождался, пока тот, не глядя на товарищей, двинулся, и показал на следующего:

– Ты! И все остальные! Отдельного приглашения дожидаемся? Быстрее, доблестные воины. Мы пришли не любоваться на происходящее, а биться с врагом!

Уже у лестницы он оглянулся и с холодком в сердце заметил распахнутые ворота второго крыла мятежников. Что бы там ни произошло, а хоть и с опозданием десять-двенадцать тысяч опытных вояк собирались присоединиться к надвигающемуся сражению. Дальше уже стало не до праздного любопытства. Если он свою сотню согнал в единое место и худо-бедно построил, то остальные в большинстве пострадали в резне и перепутались.

Прятаться в лагере не особо много места, да и чревато неприятными последствиями, но собирали их с долгой руганью и проблемами. Люди вовсе не стремились наружу, под вражеские клинки. Они их пробовать на собственной шкуре не рвались.

– Ты молодец, – сказал негромко сотник, вернувшись. Когда ему доложили и кто, Фоули заметить не успел. Все его усилия уходили на поддержание минимального порядка в стаде баранов, в которое превратилось еще недавно готовое драться войско. Страх поселился в их душах, и даже выгнав наружу, пользы от них получишь немного. – Только крутенько взял. Теперь жди ножа в спину.

– Покажите варварам вашу бессмертную отвагу, – взывал с опрокинутой телеги Везон фем Тачо.

Слова звучали красивые, однако на угрюмое собрание действовали мало. Если уж доносящиеся из-за вала издевательские пожелания варваров не способны зажечь, то проку от речи минимум. Командующий обязан был не гундеть, а гнать без разговоров в атаку. Любыми путями заставить, а не уговаривать.

– Я не должен был настаивать? – холодно переспросил Фоули.

– Конечно, должен. Одна беда: ты – чужак. Здесь все друг друга раньше знали, и полно родственников.

А то я не догадался, второй месяц пиная этих ленивых скотин, подумал фем Кейси. И почему ты на меня свалил столь «почетную» обязанность следить за дисциплиной и определять наказания.

– Сражайтесь, как подобает мужчинам, если же враги одержат над вами победу – пусть она будет кровавой и горестной.

– Он, видно, полный идиот, – горестно качая головой, признал сотник. – Хоть бы про добычу высказался. А то умирать они совсем не стремятся. Бессмертные герои, – он хихикнул. – Наложившие в штаны шелудивые псы, боящиеся любого встречного.

Командующий замолк и, не дождавшись радостных воплей, как-то странно махнул рукой, будто отталкивая происходящее. Вид у него был вконец расстроенный, и удалился он без особого воодушевления. Вместо обычной внешности расфуфыренного павлина он сейчас смотрелся побитой курицей. Видимо, дошло, что выпихнуть бойцов за ворота не удастся, несмотря на громкие слова. Кнехты облегченно принялись переговариваться, обмениваясь впечатлениями. Шум поднялся как на базаре.

– И что в том хорошего?

– По крайней мере одно – фем Тачо не удастся сделать очередную глупость. Ведь он мнит себя великим стратегом, а кровью платить пришлось бы нам.

– Ты же сам хотел уговорить его выступить!

– О да, – ядовито пробурчал Нерак. – Жаль, рангом не вышел. Никто слушать не пожелал, и послали крайне далеко, заниматься своим делом. А могли заставить рыть выгребные ямы. Они же полководцы… – И он смачно сплюнул.

Страшный гул, перекрывший разговоры и обсуждение, невольно заставил всех обернуться. Всего пара мгновений – и все усилия офицеров пошли насмарку. Вместо с трудом собранных подразделений вновь появилась толпа, дружно рванувшая на вал, окружающий лагерь. Сейчас никто не задумывался о будущем, все хотели увидеть своими глазами причину жуткого грохота и лязга. Фоули не стал бессмысленно орать, а побежал со всеми. В конце концов сотник уже имеется, и если он не собирается наводить порядок…

Наверху хватило первого же взгляда, чтобы в общих чертах разобраться в случившемся. Правый фланг мятежников с размаху врезался в левое крыло Анжольви. Варвары безмолвно шли вперед, работая копьями как один человек, и ополчению с ними не стоило даже сравниваться. Будто морские волны раскалывались о торчащие ровной полосой скалы, откатываясь и падая под ноги продолжающей неумолимое движения железной фаланги тяжеловооруженных бойцов. Они смяли имперские части и пробили в полках кровавые бреши, развалив выступившие навстречу полки и отбросив их назад.

Однако фем Руди не был бы прославленным полководцем, не умей ловить представившийся шанс. Несвоевременное появление федератов и их несогласованные действия не позволили создать общей стены щитов, чем славились северяне. В центре их позиции возник значительный разрыв, и Анжольви ухватился за возможность, бросив вперед полки с центральной позиции. При значительном численном перевесе это был даже не риск, а напрашивающееся действие. Одной атакой превратить уже заметное поражение в победу, ворвавшись через брешь. Разорвать вражескую армию и уничтожить хотя бы часть, а в удачном случае и всю, покончив раз и навсегда с противником.

И тогда навстречу атакующим когортам двинулась тяжелая конница мятежников. В лоб на ощетинившиеся копьями шеренги нападают чрезвычайно редко. Лошади, даже обученные, не идут на острия. Обычно удар следует с неприкрытого фланга или неожиданно с тыла. Спереди немногим приходит случай убедиться в преимуществе плотного строя. Гораздо проще проредить врага сначала стрелами с безопасного расстояния – и лишь затем, нанеся урон и расстроив ряды, атаковать.

Сейчас они обрушились именно в лоб, спасая своих соратников от окружения и разгрома. Именно когда встретились две не желающие уступать силы, и раздался всполошивший всех грохот и рев. Ломались копья, рушились всадники и кони, гремя железом доспехов и оружия, умирали под копытами и посеченные первые шеренги строя. Страшная какофония поля битвы повисла над полем.

Далеко в гуще сражения Блор хорошо понял, зачем и почему себя так повел Франк, бросив на смерть тысячи годами подготавливаемых и обладающих немалым опытом прежних сражений конников. Впервые он так явно проявил инициативу, предпочитая раньше в основном исполнять приказы. Стратег из него оказался никакой, но тактик вполне приличный. Что и доказал сейчас, поступив единственно правильным образом. Беречь людей ни к чему, коли войско уничтожено. Рискнув, можно вытянуть ситуацию.

Упрекать его не за что. Выживет – получит награду, и немалую. Хотя вряд ли отделается так легко. Многие говорили, что не просто послал свои полки в атаку, а сам пошел с ними. Правда или нет – выяснится потом. А так вполне в его характере с мечом в руке кинуться в самое опасное место схватки, подавая пример.

Вот за такие штуки вроде бы взрослого, опытного и многократно битого фема необходимо долго и старательно пороть. Умелый офицер важнее десятков ополченцев. Обмен выходит неравноценным.

План действий созрел тут же. Даже если центр имперцев остановится окончательно, захлебнувшись в крови и заваленный телами его лучших бойцов, наступать в отрыве от федератов слишком опасно. Да они и не шли вперед, не пытаясь помочь. Просто стояли. Оставалось одно – отступать к старым позициям. И это при условии, если удастся свести день вничью.

Команды продолжали звучать четко и ясно, хотя в душе он выл от ярости. Сегодня у него украли победу. Спустить такое нельзя. Потребовать выдачи виновных не выйдет. Напрямую федераты ему не подчиняются, и момент слишком скользкий, чтобы отталкивать их от себя. Полки отступали, огрызаясь, практически не преследуемые. Лучники уже заняли позиции, и град стрел охладил и так не слишком горячий порыв противника. Можно позволить себя с достоинством удалиться.

С севера дул неприятный порывистый ветер, бросающий в лицо жирные ленивые снежинки. Блор почти не замечал окружающей обстановки, двигаясь между вернувшимися отрядами и наскоро беседуя с командирами и кнехтами. Сейчас не требуются речи, нужно, чтобы тебя видели. Еще важнее – чтобы никто не замечал отчаяния и дикой злости, переполнявшей его до краев.

Сражение далось обеим сторонам дорогой ценой. Даже на первый взгляд потери страшные. Не одни кавалеристы потеряли больше половины состава. Франк, кстати, не вернулся. Вполне ожидаемо он бился, не замечая ран, и заслужил великую славу. Только Блору каждый сейчас нужен живым. Потери среди сотников и полковников ужасающие.

Ишим тоже погиб, что жгло несравнимо больнее. Еще один из его братьев навсегда оставил этот мир. И потомства у него нет. Во всяком случае официально. Надо проверить. Они с Реем и Кери не особо сдерживались, используя высокое положение. Всегда найдутся согласные девки при пригожей внешности, да соблазненные подарками и «орлами». Если обнаружатся дети, надо бы взять в семью. Все же своя кровь.

И не утешает, что уничтожили раза в два больше врагов. Их изначально было больше. Даже один к трем, что вполне реально по его впечатлениям, не дает ощутимого преимущества. Они не проиграли, нет. Они – не победили, и это много хуже. Выбраться из захлопнувшейся ловушки не удалось. Что делать дальше, непонятно. Тупик.

– Здоровья тебе, Князь Йорвик, сын Филпота, – почтительно-демонстративно кланяясь, сказал при виде спешивающегося старого знакомого.

– Я не князь, – без особого раздражения отказался сплошь лысый мужчина, держа в покрытой шрамами руке шлем и изучающее его разглядывая. – О чем тебе прекрасно известно.

В отличие от приезжего, Блор стоял в побитых и забрызганных кровью доспехах. Он давно не лез в самую гущу драки без веской причины. А сегодня пришлось. Надо же различать, когда край и другого выхода не имеется. Командующий обязан координировать действия полков, а не махать Злюкой, раскалывая черепа собственноручно. Хотя, возможно, это время скоро вернется. Армия его тает прямо на глазах, как снег под лучами солнца.

– Для меня ты останешься Князем всегда, – отрезал Блор. – Мудрым, умелым, с которого полезно брать пример и не зазорно спросить совета. Куда это все внезапно пропало, ума не приложу. Не знаешь, почему нельзя положиться на слово и надо требовать исполнения приказов с криком, показывая на трупы и взывая к чести?

– Извиняться бессмысленно, – вперившись ему в лицо колючими глазками, произнес Йорвик. – Да я и не собираюсь. Не хуже меня понимаешь, нам нет интереса идти дальше, а в ситуации, когда за спиной сидят имперцы, тем более.

Блор, видимо, не удержал лица. Этого он не предполагал. Узнали про предательство. Надеялся, есть еще время, потому и не стал тянуть, а начал сразу. С федератами существовала договоренность, что города и сельские местности достанутся ему, а пленники и все, что можно увезти с собой, – Трем племенам. Естественно, кроме желающих остаться под его началом, но таких в последнее время немного. Нуждающиеся и голодные давно прибежали, пополнив его армию. Фактически они ушли от прежних отношений, предпочтя получить землю на юге. В ситуации, когда трофеи не ожидались, а потери вполне реальны, приятнее уйти с уже захваченным в Каменные горы.

– Да. Мы тоже узнали, и достаточно скоро. Важность единственной приличной дороги и снабжения по ней мне лично объяснять не требуется. Как и большинству из моих подчиненных. Держать там видоков и голубей напрашивается. Не к одному мне летели.

Данную вещь уточнять не требовалось. Полной единоличной власти у федератов не имелось. Их вечное соперничество и необходимость заручиться для выборов сторонниками вынуждало учитывать желания простых кнехтов в гораздо большей степени, чем в нормальной армии.

В сражении они четко выполняли приказы, однако между ними вечно происходили свары, где командиры пытались набрать очки за счет равного по положению или даже старшего. Частенько это всерьез мешало, и эту привычку Блор старательно выжигал в тцарстве и подчиненных ему полках, создавая твердую пирамиду власти. Но не в его силах сегодня плотно проконтролировать федератов.

– Поэтому и началось собрание. Многие требовали начать переговоры с фем Руди.

– А какое он имеет право обещать вам хоть нечто такое? – показал Блор кончик грязного пальца. – И даже если согласится оставить за вами захваченные, – он нажал на слове интонацией, подчеркивая, – территории, где гарантия утверждения договора императором?

– Поэтому я и смог переубедить собрание. И не думай, что это было так просто!

– Если бы вы не болтали, а вышли в поле согласно моему приказу, – покачал головой молодой командующий, – мы бы раздавили их в пыль! И никто бы не смог после этого нас остановить!

– Нас или тебя? – вкрадчиво потребовал Йорвик. – Ведь нам не нужны дальнейшие завоевания. Мы получили землю.

– От Империи или от меня? – криво усмехнулся Блор. – Без меня этого бы не случилось. Все стоящие за моей спиной находились бы в войске Анжольви. На самом деле все закончилось бы еще до его прибытия. Люди с Каменного пояса сейчас отбивались бы от гелонцев в самом лучшем случае. Уйдя на юг, имели бы их у себя за спиной. И все при условии недавно закончившейся внутренней войны. Разве не так?

– Да. Это так. Ты прав. Но это было и прошло. Сейчас прошедшее не имеет значения. Только сегодня имеет смысл.

– Выходит, можно не соблюдать соглашения и договора? Я приму это к сведению.

– Не стоит угрожать, Блор фем Грай. Сейчас ты не в том положении, чтобы всерьез ссориться еще и с федератами.

– Вы собираетесь перейти на вражескую сторону и я при этом неправильно себя веду? – показательно изумился Блор.

– Мы хотим окончания войны. И я очень тебе советую прислушаться к голосу разума. Заткни глотки горлопанам, послав людей к фем Руди.

– Что?! А явиться мне самому с повинной прямо в Карунас – нет идеи?

– Не капитуляция, – скучным тоном сказал Йорвик, сверля собеседника пристальным взглядом маленьких глазок из-под нависающих мохнатых бровей. – Предложение о мире и желании жить спокойно. Готовность договориться. Выиграть время для дальнейших действий. Колебаться, просить гарантий, искать, чем надавить, с целью облегчения условий. Иначе нас просто уморят голодом.

В воздухе повисло непроизнесенное: будь достойным. Обменяй величие на спасение подданных. Ведь дожидаться, пока выдадут старые соратники, гораздо хуже. А это произойдет. Один уже переметнулся.

– Нет, – выдержав паузу, отказался Блор. – После сегодняшней битвы это будет признанием слабости.

– А то, что нас окружили? Это не доказательство их силы?

– Из-за этого как раз затягивание сроков работает на Анжольви. До сих пор – на нас. Теперь начинает на него. Нет. Уйти мы всегда сможем. Путь через горы известен. На переговоры я пойду только с его предложения, и никак иначе.

– Ты оторвался от реальности, – грустно сказал федерат. – Да, сегодня мы определенно упустили свой шанс. Второй раз боги подарка не сделают. Это конец. Имей в виду мне долго не удержать своих. Завтра, максимально послезавтра посланец обратится к фем Руди.

– Очень хочется надеяться, что не получишь ответно в Гезерди комиссию из столицы в числе десятка чиновников, – ядовито сказал Блор.

Оба они знали, когда присылаются в подобном числе и для чего создаются комиссии в императорской канцелярии. Крайне неуважительный жест. Именно они и определяют новый порядок на покоренных землях, и сколько в чью пользу конфискуется.

– Лучше плохой договор и свободный путь, чем отсутствие соглашения и гибель всего войска, а затем и народа, – отрезал командир федератского отряда.

Не прощаясь, он повернулся и по-молодому поднялся в седло. С его точки зрения, разговор закончен. Он сделал для союзника максимально много. Идти против своих товарищей не станет. Тем более если это не сулит выгоды ни ему лично, ни федератам вообще.

– Убить? – на пределе слышимости спросил стоящий весь разговор за спиной Рей, берясь за рукоять меча. Пятеро охранников не спасут бывшего князя, стоит старшему брату кивнуть. Люди откровенно злы на федератов и прикончат их не раздумывая, по первому знаку.

– Нет, будет еще хуже.

Йорвик обернулся и еле заметно поклонился. Настороженность куда-то исчезла, и осталось одно уважение. Похоже, он прекрасно сознавал, насколько рисковал, заявившись сюда и практически предупредив о разрыве союза. Другого варианта не будет. Враг наверняка согласится на их условия, надеясь разделить и поссорить чужую армию. А вот что произойдет потом, вопрос очень интересный. Блору-то уже без разницы будет. Вряд ли представится возможность позлорадствовать, когда погонят назад в Каменный пояс, с кровью. Сдаваться на милость победителей он не собирался.