– Это не к добру, – сказал наряженный голос сзади.

– Морозы настолько сильны, что вода замерзает на лету, – с благоговением произнес другой.

Блор не обернулся посмотреть на благочестивый жест. Конечно, приврал, но звучит красиво. Все происходящее отнюдь не обещало скорого счастья. А нынешние холода в особенности. Где это видано, чтобы Великая Гремящая Вода замерзла? Воистину над кем боги хотят посмеяться, тому и войско за спиной не поможет. Мечтать с детства посмотреть на это чудо, равного которому нет даже на Крыше Мира, и получить что?

Огромная масса воды шириной в семь сотен локтей, обрушивающаяся с высоты в три десятка (если не больше, проверить никому еще не удавалось: живым сверху вниз никто не проплывал), местами превратилась в огромные столбы сосулек, застыв гигантским забором, а местами в обрывающийся в пропасть каток. Совсем вода не прекратила течь, однако вместо одного изумительного чуда он получил совсем иное.

Блор уселся на седло, привычно положил ноги на разлегшегося перед ним Возмездие. Поза удобная и привычная. И дело, которым он собрался заниматься, не менее обыкновенно. Для него. Всех прочих он ставить в известность о кое-каких подробностях не собирался. Со стороны, наверное, казалось – он молится, о чем и предупредил заранее. Спросить совета у богов – дело не лишнее ни для кого, как и специально зарезанный черный жеребец.

Притащить жреца для проведения процедуры принесения в жертву, видимо, было бы более правильно, но где его взять в длинном походе? Пришлось самостоятельно ударить. В походе вполне позволялось по Кодексу Воина. К счастью, не оплошал, и конь умер с одного точного, а то бы еще по этому поводу судачили, будто деревенские бабы, а не прошедшие через кровь и сражения опытные воины.

Понять их несложно. В конце зимы холода должны умериться, стужа сдает, кротеет. Перестают играть в небе многоцветные сполохи, и пусть снег высок – уже звучат крики птиц, а пороги освобождаются от занявшего их льда. Иногда и вовсе не схватываются. Не то в последние два года. А теперь еще и это. Никто не слышал про подобное чуть ли не с давних Великих Холодов.

Он замер, приняв правильную позу. Мышцы расслаблены, дыхание ровное и спокойное, а затем будто иглой вонзается страшное воспоминание о смерти родителей. Тот ужас и тоска на него действует гораздо вернее любых методов. Не надо ждать удара по башке или колоть себя иголкой. Раз – и входишь в то самое состояние, когда можешь выйти из тела и заниматься разными интересными делами.

Блор начал подниматься в высоту, осматриваясь. Ничуть не удивился, когда с перепуганным карканьем от его бесплотного духа шарахнулись болтающиеся в небе вороны. В таком виде его почему-то видели некоторые птицы, кошки и Возмездие. Все остальные, от людей до животных, не замечали даже при попытках привлечь внимание.

Видать, если он в данном виде дух, то и привидений бояться нечего. Не способны вредить. Мысль занятная, тем более возле полей сражений их много должно обретаться, а за все годы ни разу не попадались. Хоть кто-то оставался не похороненным всегда, независимо от любых стараний. Но не просят и не встречаются. Может, и нет их вообще.

Выше, еще выше, пока земля перед ним не превратилась в карту, где трудно разобрать отдельные детали. Зато в целом открывается замечательный вид. Он давно знал маршрут движения, многократно изученный заранее. Хорошо подумав и задав парочку вопросов шаманам и жрецам, вычленил в ответах главное.

Для него не составляло тайны, почему если двигаться по тайге с юго-востока на северо-запад, то скоро заметишь, что твой путь то опускается вниз, в мокрые гнилые низины, то поднимается вверх и тянется тогда по черным мшистым ельникам. И всегда за сухим леском присутствует поросшее кривыми соснами болото.

Не зря он не стал дожидаться лета и двинул войско именно зимой. Она здесь начинается довольно рано. Первый снег может выпасть уже в девятом месяце, изредка в конце восьмого, но быстро тает, способствуя началу распутицы. Набеги на соседей в холодное время – совершенно обычное мероприятие, но столь большую армию и прокормить крайне сложно. Зато и не придется обходить бесконечные угрюмые болота, где потерять любое количество кнехтов легче легкого.

Восточнее запланированного пути вообще одна бескрайняя заболоченная равнина. Добрая треть территории занята болотами, а еще не меньше – озерами и речками. Само название тутошнего края произошло от слова «топь», а чтобы добраться из одной малолюдной деревни до другой, приходится нарезать круги в обход трясины в три-четыре раза продолжительнее прямого пути. Здесь сплошной хвойный северный лес, лишенный примеси дуба, липы, клена, ясеня и других. Лишь береза и осина нередко встречаются на местах бывших пожарищ и порубок.

Определять погоду он так и не научился. Разве уж ясно виден шторм или снегопад, смещающийся в неком направлении. Зато кое-что другое уловил. Следуя в определенном направлении, очень быстро невольно замечаешь вытянутость в одном направлении всех этих многочисленных озер, болот, низин. Со временем догадываешься и откуда взялись груды валунов, забросанные там и сям кучками. Ведь если идти (лететь) по этой линии достаточно долго, обязательно упрешься в стену Ледника.

Именно благодаря ему такая земля. Когда-то он рос и наступал, тесня животных и растения, потом что-то изменилось, и он принялся таять. Отсюда и взялось огромное озеро, по размеру как бы не меньше половины Узкого моря. Оно наполнено пресной водой и постоянно пополняется талыми водами, заполнившими впадину и поднявшимися выше уровня Студеного моря.

Отсюда и взялся водопад Грохочущая Вода. Другие, более удобные стоки на юг перекрыты Ледником. Если когда-нибудь он исчезнет, растаяв, вода неминуемо пойдет в сторону Каменного пояса по несуществующим сегодня руслам могучих рек. Хотя, может, и одна. И это окажется огромная река, первая из всех на севере, текущая в обратную сторону. Только очень похоже боги передумали на ближайшее столетие и свыше. Уже не произойдет. Холода наступили явно крепче прежних, даже оставшихся в деткой памяти. Да все в один голос об этом говорят.

Когда-то до самого Каменного пояса простиралась болотная страна, оставшаяся после отступления Ледника. Потом частично земля просохла. Даже лес сменился – уже не те растения и животные водятся. Да, собственно, и люди. Далеко на севере живут очень отличающиеся внешним видом от знакомых Блору. Он повидал разных, от горцев на востоке до гелонцев с островов, не вспоминая уж черных с юга и желтых из Султаната за горами. В портах кого только не встретишь, а в Карунасе можно обнаружить самых странных представителей человечества. И все ж сэлиши прибрежные и вакаши из тундры будто отдельный самостоятельный народ. Никогда не перепутаешь.

Глянцевиточерные волосы щетинисто торчат на голове какимито неровными клочьями надо лбом, из-под которого тупо и лениво глядят маленькие глаза, большею частью черные, хотя изредка встречаются и карие. Голубых у них не бывает в принципе, а немногие несчастные, унаследовавшие неподходящий цвет от украденных южнее наложниц, убиваются еще при рождении. Якобы приносят такие несчастье.

Но дело даже не в глазах и не в их вонючих чумах, с отверстием для дыма в потолке и соответственно присущим им специфическим запахом, на самом деле именуемым вонью. Плоские лица, широкие носы, выдающиеся скулы характерны для всего племени. Язык не имеет никакого сходства с известными и раздражает количеством неприятно гортанных и шипящих звуков.

Живущие вдоль берегов озера занимались морским зверобойным промыслом и рыболовством. Почему-то и внутри в пресной воде, и снаружи водится огромное количество тюленей, морских коров, моржей, и все это в нескольких десятках вариантов. Куча многообразных пород, дающих шкуры, мясо и жир. Был даже на крайнем севере, где кончается земля, огромный берег скелетов, где нога не могла ступить из-за множества ребер разделанных животных и куда веками по никому не понятным причинам выбрасывались киты, обеспечивающие своей смертью человеческую жизнь.

Кроме того, здесь же ходили косяки рыб. На пиршество стекались стада тюленей, котиков и моржей, которые сами становились добычей охотников. На них охотились с помощью гарпунов и копий, выходя в море на вместительных долбленых лодках. Особым объектом ловли была так называемая рыба-свеча. Она пропитана жиром настолько, что ее использовали в качестве долго горящего светильника. Запах, по всей видимости, местное население особенно не смущал.

Вопреки своему образу жизни были они достаточно воинственны и не гнушались совершать набеги на юг. Договариваться с ними бессмысленно, потому что каждая семейная группа сама решала свои проблемы и никому не подчинялась. Да, похоже, и не нужно. Если холод опять двинется на юг, ему станет абсолютно не до сомнительных данников.

Многие верят, что благодаря правителю всходят хлеба, созревают плоды и должным образом светит солнце и благоденствует народ. И, напротив, неурожай или нашествие врагов, мор или усобица – все это признаки немощи государя, и за все это он был в ответе. Одним словом, каков император, таково и его государство. С этой точки зрения все правильно. Никчемный человек на троне – и вновь наступает Ледник. Убрать его не в Блоровых силах, зато позаботиться о собственных людях он обязан.

Сейчас под его рукой находятся и без прекрасно живущих в тундре и болотах сотни тысяч человек, не считая федератов, которым тоже станет кисло, потеряй они последнюю поддержку из тцарства. И надо думать, как не допустить вымирания. Чем больше количество подданных, тем выше сила. Чем крепче кулак, тем шире возможности.

Ладно, достаточно! Хватит развлекаться, глядя, как на каяках плавают и гарпуны мечут. Пора заняться полезным делом. Если мечтаешь привести в порядок доставшееся с немалым трудом государство, будь готов наводить его не только в городах и деревнях, но и в собственной семье. А для этого нужно знать, что происходит в отсутствие.

Он отбросил все лишнее и не поворачиваясь (в данном виде у него все одно нет тела) устремился в сторону Града. Даже при его скорости дорога оказалась достаточно долгой. Блор не просто мчался, а внимательно отслеживал происходящее на земле. Временами приходилось снижаться, осматривая заинтересовавшие его подробности.

В первую очередь заботили отправленные домой пехотные сотни и сопровождаемые ими вереницы пленных. Найти их оказалось нетрудно. Вереницы телег с награбленным добром, позже отнятым у гелонцев в свою пользу, и многие тысячи ног пробили заметный издалека след.

Ближе к югу снег подтаял, превращая путь в огромную лужу грязи и затрудняя движение. Реки еще не вскрылись, но быстрота передвижения заметно снизилась. Судя по общей обстановке, до территории тцарства они дойти успеют, прежде чем окончательно завязнут. Не хотелось бы потерять огромное количество денег, которое все получат за проданных рабов. Правильно сделал, послушавшись стариков и не задержав отряды.

Как станут выкручиваться федераты, его мало трогало. Напрямую не подчинялись, а уговаривать их не хотелось. Сами не маленькие. Хотели показать независимый характер и сгрести еще полона – огребут проблем по самую шею. Раздобыть достаточное количество пищи для пятитысячного отряда в разоренной и без того нищей земле не так просто.

Мысленно хмыкнул, изучая очередную колонну гонимых баб. Детей когда сажали на телеги, когда нет, в зависимости от наличия и желания сберечь, что далеко не обязательно присутствовало, женщин гнали обычно так – своим ходом. Северяне люди крепкие, однако не каждый выдюжит длинный путь, да и охрана могла воспользоваться ситуацией. Многие так и делали.

Издавать приказы и возмущаться бессмысленно. Кнехты в своем праве: победители. Редко кто настолько горд, чтоб отказать. Все равно ведь возьмут без спроса, да еще и изобьют. А дорога длинная, и вынести ее трудно, особенно в таком виде. Уже несколько раз попадались забитые, брошенные умирать в овраги или прямо на снег. Допустим, кто-то не выдержал и ему не хватило сил, но ведь здесь явно убили достаточно крепких. Сопротивление, попытка побега, желание показать власть? Надо выяснить.

Мысленно пожал плечами, потом затребовать справку об убыли и кто излишне плохо отнесся к поручению правильно воспитать, чтобы неповадно стало в дальнейшем не следить за состоянием товара. Иногда полезно проявить не одно великодушие и щедрость, но наказать для примера. Уметь внушить страх не менее важно. Опять же не за свою мошну беспокоился, а общую. Все участвовавшие в походе должны получить долю согласно заслугам и действиям. Нельзя зря убивать.

Запомнил имена обозников и их полк, вновь поднялся и устремился вперед ко Граду. К его досаде, Райана на месте не оказалось. Найти его вечно проблема. На месте не сидит, весь в трудах и заботах. Оно хорошо, но неудобно. Самое тяжелое в его путешествиях – это определять местонахождение нужных людей. Постоянно следить невозможно да и не нужно. Какой смысл подсматривать, упустив собственные дела. Интересуют ключевые моменты, но как узнать, когда и что происходит особо важное и интересное?

К счастью, имеется под рукой Денес. Надо только правильно его сориентировать. Достаточно ему просто выяснить, к примеру, когда происходит важное совещание за закрытыми дверьми. А вот послушать можно и самостоятельно. Иногда полезно, и Денес в полной уверенности, что не он один приходит с докладами. На самом деле так оно и есть, частенько бегут, аж спотыкаются и в мыле. А уж насколько счастливы, обнаружив промах соперника!

И все же всегда важно перепроверить самых преданных людей. Не обязательно врут, могут недоговаривать. Где проходит грань между откровенной ложью и умолчанием – отличить далеко не просто. Еще хуже, когда объясняют некий безобидный или неудачный поступок подозрительными побуждениями. Осуждают бабьи разговоры, подробно излагая их не рассчитанное на чужие уши содержание.

Рассказанная в своей компании иной раз безобидная шутка звучит крайне неприятно для не предназначенных для нее ушей. Проще всего утопить человека, вроде бы без злого умысла излагая начальнику такую беседу или слух о ней.

Блор почти обрадовался, застав Шарлотту в правильном месте. Не зря сегодня подскочил. Заодно и на Тадера, присутствующего в кабинете его экономки, можно полюбоваться.

– Ты меня раздеваешь, пользуясь положением! – с возмущением воскликнул Тадер, приподнимаясь на стуле. Явная демонстрация желания уйти, отринув переговоры.

– Ну если оно есть, – ласково улыбаясь сказала Шарлотта, – соответствующее положение, не воспользоваться было бы непростительной глупостью.

«Это про что?» – невольно заинтересовался Блор. Шарлотта замечательно умела выгадывать для себя, используя их близость, и при этом никогда не действовала за его счет. Где тут проходила тонкая грань, она сама решала, зато покупки для себя делала с немалой выгодой. А он смотрел иногда и дивился. Из простой, пусть умной девахи выросла не обычная интриганка, мечтающая схватить побольше, а нечто удивительное и откровенно полезное. Это признавали все, даже считающие женщин вещью. Уважение людей умелым управлением она завоевала без его защиты.

– Сплошные убытки! – возопил ростовщик, внимательно наблюдая за реакцией экономки и усаживаясь назад. – Триста человек прекрасного здоровья по минимальной цене!

А! Это она решила прикупить пленных для хозяйства. Полезное дело. И за счет ростовщика не жалко.

– Мне посмотреть, сколько я потеряла на зерне, поставляя через тебя?

– Это другое дело!

– Да? – изумилась Шарлотта. – Ты мечтаешь исключительно о прибылях, не желая поступиться мелочью?

– Что я имел на этом? – нервно вскричал Тадер. – Натурально сущую ерунду! Совет Лучших установил твердые цены на зерно и муку.

– Ой, прости, гость дорогой, – всплеснув руками очень по-бабьи, вскричала Шарлотта, переходя на диалект. Временами в ней прорывалась эдакая провинциалка, или чаще показывала для чужака. – Нет бы тебя заезжего порадовать вестью приятной, да подарком красивым, али медом настоянным, для друзей приготовленным, а я все о делах, да о делах низменных и неприятных. Видимо, – сказала уже совсем иным, насквозь деловым тоном, – в следующий раз обращусь напрямую к Бривелу. Говорят, у него договор с каким-то купеческим домом с юга уже на руках. Пусть они и получают эту сущую мелочь в пару сотен империалов.

– Блор действительно вышел на Грилину? – с подозрением потребовал Тадер.

– Ты же знаешь, у него склонность окучивать магов всех видов и ставить их умения себе на пользу, – сказала скорее одобрительно.

Постоянно болтающаяся в доме Дочь Смерти ей не особо нравилась, зато уже дважды оказывалась очень уместной, спасая людей. Потерять кого-то из маленьких Граев она себе позволить не имела права. Тут обычным громом не обошлось бы. Кое-кого поджарили бы и молниями, а она не последняя в очереди.

За мамок, нянек и воспитателей она отвечает, и не случайно напросилась вопреки куче обязанностей. Пока еще они малые детки, да ведь растут, и придет время – хорошие отношения пригодятся. С мальчишками, конечно, сложнее. Лет в семь их всех из-под ее опеки заберут и примутся воспитывать настоящих фемов. А девочки до свадьбы останутся рядом. Через них и с мужьями можно дела делать нужные. Лучшей подругой она им не станет, а к кому обратиться в случае чего, должны знать.

– А дружить с этой очень полезно. Она не наша и выступать станет под прикрытием Бривела. Представляешь? – в голосе присутствовало откровенное ехидство.

Монополии, пусть и неполной, в торговле тцарства с федератами приходил конец. Замечательная прибыль вскоре начнет иссякать, превращаясь из полноводной реки в мелкую речку. Разве действительно останется зерно по твердой цене, а на нем много не поимеешь.

– Два дома торговых, да в тцарстве под одним именем, а в Империи под другим. Прибыль пополам, как положено среди слово чтящих. А ты ежели еще мимо проезжать станешь, не горюй. Мы тебя в молитвах не забудем. Все же вой, хоть и странного вида, а Блор таких уважает.

– Вот не надо этого! Не от него, от себя ко мне обратилась.

– Ну ежели в сумления впадаешь или подозрения обуяли, что не для дочери его стараюсь, – с откровенным нажимом в голосе возмутилась Шарлотта, – обращайся к нему лично. Наверняка по старой памяти выслушает, а ко мне боле не заглядывай, – и указала пальцем на дверь.

– Ну зачем же так, – пробурчал Тадер, не ожидавший подобного афронта.

Они еще слегка поторговались, обсудили последние новости и расстались со всем уважением. Женщина сама себе улыбнулась и, мурлыча под нос нечто невнятное, принялась выписывать цифры на отдельную табличку.

Управление его имуществом, сказала она как-то Блору, нечто вроде политики. Надо иметь обычный здравый смысл и пользоваться советами специалистов. А еще постоянно учиться, потому что тебя непременно обманут так или иначе. Важно, чтобы второй раз это у «умника» не вышло. Плакать не надо, лучше запомни, кто и как тебя обманул. Такой опыт в высшей степени полезен.

Шарлотта не ворует не только потому, что он так думает или еще не принесли доказательств. Просто он точно знает – это так. Регулярно заглядывает к ней, достаточно четко помня нормальное расписание. У нее отсутствует вторая бухгалтерия. Совсем. Все записывается четко и точно. 161458 больших империалов дохода с 52556 десятин сельскохозяйственных угодий и всевозможных производств, включая городское имущество. Но это его личные средства. Годовой доход с земли и налогов тцарства достигал 400 тысяч. Конечно, без шахт и пушнины. Не так уж много. И не так уж мало для бедных территорий.

Ничего сложного заглянуть через плечо. В последнее время ему страшно не хватает возможности воздействовать на мир, оставив записку или нечто подобное. Даже попугав кой-кого. Ну всего на свете получить нельзя. Уж это он знает твердо. И так совсем недурно выходит и временами много полезнее целой армии соглядатаев.

К примеру, приблизительные цифры итоговых поступлений и расходов он знает заранее, что позволяет строить из себя безалаберного типа. Фактически он таковым и является, не особо вникая в подробности и имея массу других дел. За всем не проследишь, а у него на то помощники имеются. И все же совсем отворачиваться не собирается. Не часто, но присматривает. Ничего ужасного в разговорах и записях пока не наблюдал.

Нельзя сказать, что она совсем уж бескорыстна. Ничуть не сомневаясь, может заказать для себя или Анжи дорогую вещь за его счет. Как сейчас. Ведь без сомнения лично себе хороший кус отломила, да не просто так, а через Тадера у федератов. Это значит, его людей законной прибыли не лишает и придраться не к чему. Со всех сторон обставилась. Одно слово – экономка. Претензий у хозяина никаких нет и быть не может, а она в прибыли немалой.

Большая умница, способная раздеть кого угодно. Тадер не мальчик и состояние сделал не на одном ростовщичестве.

Обязательно поставит потом в известность, и Блор лениво отмахнется. На ней держится очень много, и если вдумчиво обустраивает собственную усадьбу, то пусть так и остается. Мало ли что ожидает в будущем – пусть имеет при любом развитии событий собственный источник дохода и личное жалованье. Его дочь – его семья. А Шарлотта – нет. Она в случае его смерти не получит ничего, помимо дареного раньше, и знает об этом.

Все-таки повезло с ней несказанно, подумал Блор. Я могу быть образцом всех существующих и приписываемых идеальному властителю добродетелей. Во всяком случае многие так и думают, и разочаровывать их не собираюсь.

Однако не один Блор осуществляет управление землями и страной. Он окружен людьми, имеющими как сильные, так и слабые стороны, нередко норовящими выпросить или самовольно заполучить некие льготы или поблажки. Не хочется уж вспоминать про прямое неизбежное воровство и ложь. Гарантом каждого и их добродетелей он не может оказаться.

Вылетел из кабинета и принялся перемещаться по дому. Проверить детей, заглянуть в казарму, убедиться во всеобщем довольстве на базаре, помелькав у лавок и послушав разговоры. Хвала всем богам, ничего неожиданного и неприятного. Лучший комплимент для правителя – это полное отсутствие неприятностей в его отсутствие. На ключевые должности поставлены правильные люди, заботящиеся если не о благе государства, так о лично его расположении, и не пытающиеся играть в свои игры. Можно отправляться обратно.

Он выскочил к знакомому мысу из одного целого куска гранита, где продолжало сидеть его тело в неподвижности. Снизился к сидящим у костра людям и прислушался. Не то чтобы крамолу искал, странно было бы найти в подобной компании – сплошь близкие, люди рангом пониже в отдалении стоят. Да и кто всерьез примется при свидетелях интриговать, просто стало любопытно. В своем кругу люди частенько раскрываются сильнее, чем в общении с вышестоящим. А знать, каков человек на самом деле, всегда полезно. Его враги, друзья, кого уважает и кого ненавидит.

– Ты на что это намекаешь?  – потребовал Денес.

– Жил в стародавние времена очень известный вождь,  – ничуть не смущаясь, продолжил нечто сказанное раньше Чипинг,  – а тогда мало кто волновался насчет количества жен.

Рей откровенно фыркнул.

– У вас и сегодня не очень беспокоятся.

– Одна была прекрасна, но низка происхождением, украдена в набеге. Другая – с кровью, уходящей далеко в глубь веков, и в роду у нее имелись великие люди, да и в тот момент клан силен.

– И родилось у него два сына,  – пробурчал Одрик. На взгляды ухмыльнулся: – Видно, куда клонит.

И этот туда же, подумал Блор. Скоро в лицо выскажут, раз уж в своей компании такие речи ведут. Нет, от Денеса или Одрика я бы не удивился, но и Чипинг косо смотрит. К счастью, у меня нет от Шарлотты сына и можно не опасаться недовольства по данному поводу.

– Куда?  – удивился Рей.

– А надо сказать, что вождь мог быть очень добрым человеком, – продолжал повествование Чипинг, не замечая молодого воина, – и когда он был добр, добрее его не найти никого на свете. Но если уж разозлится, то злее его тоже не найти на земле. Когда первая жена принялась обижать сына от второй, он взбесился хуже дикого зверя и высек ее кнутом. Она не спустила обиды и подговорила сына напасть на отца и убить. Тому тоже не нравилось предпочтение детям от другой жены, а в наставниках он имел дядьку, внимательно следящего за попранием прав своего воспитанника.

И стали одни родичи резать других, а попутно бегать к соседям, призывая их на помощь. И когда окончательно ослабили противника, у берегов острова Хайдан появилась флотилия Сигиргна.

– Кого? – переспросил Франк, морща лоб.

– И не стало древнего рода, – закончил барон.

– Я не понял, – удивился Рей, – это что настолько известная история, и люди реальные, не байка очередная?

– Легенда о своей крови, – подтвердил Эрдем. – Каждый островитянин знает с детства. Выводы вот разные делают. Кто папашу первым на острие сажает, пока не успел начудить, кто заранее делит наследство. Не обязательно помогает, да тут раз на раз не приходится.

– Потому что согласия нет в семье, – уточнил Чипинг. – И вождь думает не головой, а совсем иным местом.

– Ну, про нашего такого не скажешь, – заверил Одрик. – Он не просто размышляет, он… Меня иногда пугает, когда вижу вот такое, – он кивнул в сторону мыса, где сидел Блор.

– Не о том думает! – возмутился Чипинг.

– Откуда тебе знать – о чем? – очень логично спросил Одрик.

– Ага, – буркнул Денес, – сейчас встанет, подойдет – да и рубанет, чтобы не болтали ерунды.

– Скажи еще, что ты об этом не думал, – с насмешкой сказал Эрдем. – Ты же Шарлотту ненавидишь, нет?

– Ты меня в чем-то обвиняешь? – прищурившись, потребовал Денес.

– А ты меня на суд божий вызови, – вкрадчиво сказал барон. Он больше чем в два раза старше, однако в результате поединка, судя по усмешкам, ни у кого сомнений нет.

Так, осознал Блор. Пора это дело заканчивать. Мне еще не хватает реальной дуэли со смертельным исходом или ножа в спину соратнику. Ладно бы еще с Одриком поцапался, ничего нового. Тот будто специально норовит поиздеваться прилюдно – такой у человека характер. Если я терплю, другие тоже могут потерпеть. Важнее – не злопамятен и не станет за спиной гадости выдумывать. А вот Денес не такой. Он не забывает ничего.

Не ко времени выясняют отношения. Мне оба нужны, и что друг друга не обожают, совсем не новость. Денес с одним Реем нормально уживается, но до сих пор его впрямую не трогали. Или мне об этом неизвестно? Случалось, Денес намеренно провоцировал на поступок, выискивая измену, – здесь, похоже, не тот случай. Надо развести их подальше, а то скоро будет как минимум один труп.

– Может, сходить потревожить? – попытался вклиниться Рей: ему тоже не нравилось происходящее, и ничего удачнее он не придумал.

Блор рванулся к своему телу и стремительно втянулся внутрь. Попытайся объяснить кому-то, как это происходит, – не сумел бы. Впрочем, и мыслей таких не возникло. Последний, с кем он беседовал на данную тему, сам не пожелал с ним общаться. Обидно, но это жизнь. Наверное, не захотел выступать в роли просителя. Неприятно это, когда помнишь человека ниже себя по положению и оказывается все наоборот.

Он поднялся, с недовольством ощутив затекшее тело и с удивлением заметив, как потемнело небо. Это он несколько часов просидел неподвижно, хорошенькое дело. В том состоянии ему тяжело следить за временем, и иногда это очень неудобно. Когда не высыпаешься, а когда люди смотрят со стороны и недоумевают. Потянулся, нагнулся и зашагал к своим верным соратничкам, выясняющим отношения, пока они еще не поубивали друг друга.

– Так, – сказал, обводя взглядом вскочивших военачальников, – мне не нравится, когда взрослые люди лаются как собаки, так что и не помолишься спокойно. Аж там ваше гавканье слышно. Кто чем недоволен, лично мне выскажется отдельно. С глазу на глаз. Обещаю внимательно выслушать. Насчет мер гарантировать не могу. Кто ужиться не способен и ложь на соседа изрекает – тому кнут по положению судейскому положен.

Остановился и выдержал паузу. Вполне ожидаемо все дружно промолчали. До момента, когда уже не задумываются о последствиях, еще не дошло. Лезть вперед с криками об обидах никто не рвался. Люди помимо Рея действительно взрослые, хочется надеяться, с мозгами, и может быть, это даже хуже. Когда камень за пазухой берегут и лелеют – это может прорваться в самый неподходящий момент. Значит, ничего не поделаешь, жизнь такая штука, заставляющая творить вещи малоприятные. Надо управлять железной рукой, или плохо закончится твое руководство.

– Поход сюда был ошибкой, – легко произнес и получил сразу три машинальных кивка.

Да, они говорили, но иногда можно по-своему поступить. Главное, чтобы это дорого не обошлось потом. От пятидневного марша до Гремящей Воды плохо никому не станет, а заодно и получил достаточно времени поразмышлять. Впервые за долгий срок не прибывали вестники с новостями и на нечто неприятное не требовалось срочно реагировать.

– Ставить здесь заставу и собирать дань бессмысленно. Много людей – содержать сложно станет. Здесь, помимо морского да озерного зверя и рыбы, и разжиться нечем. Не оправдает себя. Больше затрат, чем пользы. Мало оставить кнехтов – вырежут. Сроду здешние никому не платили. Гелонцев – и тех гоняли.

– Ну не совсем так, – собрался вылезти с возражениями Чипинг.

– Вы были правы, я – нет, – отмахиваясь от него, заверил Блор. – Поэтому в будущем я внимательно прислушаюсь к вашим словам. – Обещание, ничего ему не стоящее, а лесть всегда приятна. – А сейчас, Эрдем фем Сильвен, – сказал, подчеркивая каждое слово, – тебе я поручаю занятые территории привести к окончательному порядку. Выстроить сеть укрепленных городков и застав для лучшего контроля, разделяя подвластные территории на отдельные районы, взять под руку вождишек, а кто не захочет… А, не хуже, а то и лучше моего знаешь.

Эрдем молча с достоинством склонил голову, согласный с оценкой. Действительно поучать его не требовалось.

– Дать звание лорда не в моей власти, да по мне этелинг звучит не хуже. Твой полк останется при тебе, а еще пять сотен дам из моих кнехтов. Север твой. От Студеного моря до территории тцарства.

Это было не столь весомо, сколь красиво. Замирять недовольных, вылавливать очередных вторгшихся гелонцев и недобитые шайки придется еще достаточно долго. Особых богатств тоже не обещает. Помимо пушного зверя, правда в немалом количестве, похвастаться практически нечем. И все же Хозяин Севера – такого до сих пор не случалось.

– А дань с племен? – настороженно потребовал барон.

– Ты их не слишком нагибай. Сейчас не время. А мне с тебя ничего не надо, помимо клятвы. Я отправлю к тебе Ишима, – сказал, имея в виду одного из младших братьев, – поучиться.

На самом деле намек достаточно прозрачен. Не собираюсь вмешиваться в твои дела, но мой родич возле посидит, чтобы не забывал, кому обязан местом. Как посадил, так и сгоню, ежели вдруг позабудешь.

– Полки возвращаются по домам, – сказал Блор, уже для всех. – А я должен ехать на свадьбу.

– Странно было бы без жениха проводить, – буркнул вечно невоздержанный на язык Одрик.

– Франк, Одрик, Чипинг, Денес отправятся со мной. И людей своих возьмут, – приказал с нажимом.

Это заявление тоже достаточно внятно прозвучало для всех, недаром переглянулись. От трех до пяти тысяч проверенных бойцов с собой забирает из личных полков, не считая ранее отправленных сотен, да и многие не прочь присоединиться. Приглашение на свадьбу – кроме всего, признание близости к тцарю. Без охраны не пойдут, а это еще несколько сотен кнехтов. Вряд ли кто южнее Каменного пояса имел столько сил. А ведь федераты наверняка присоединятся.

– Ну и Рей, конечно, со мной, – глядя на вытянувшуюся физиономию, добавил. – Пока меня не будет, править в тцарстве останется Джил с Райаном в качестве советника. Жалоб на них не поступало, значит, справляются. А мы пойдем на юг. Завтра с утра, без промедления, пока снег не начал таять. Вопросы, возражения имеются? Нет? Тогда свободны. Отдыхайте.

Развернулся и пошел к шатру. Уже вечер, и выспаться не помешает. Назад гнать придется со всей возможной скоростью. Иначе не успеет к назначенному сроку. Это крайне неудобно и наверняка угодит в плохие предзнаменования. Лучше загнать нескольких лошадей, чем оказаться нарушителем слова.

Тему Шарлотты он поднимать не собирался и отчитываться перед подчиненными тоже. Это его дело. И отправлять ее в отставку с поста экономки личных владений не собирался в принципе. А все остальное видно будет.

– Не мог он слышать их спор, – хватая Одрика за плечо, еле слышно прошептал Франк. В глазах стоял откровенный страх. Одно дело болтовня про коснувшегося Блора тяжелой рукой Воина, благодаря чему он и побеждает. Это даже полезно для уверенности в себе перед сражением. Другое – вот такое, непонятное. Сидит – молится, а затем выдает нечто, не поддающееся объяснению. – Откуда узнал?

– Он слышать не мог, а Визи очень даже, – негромко ответил старый приятель. – Не обязательно понимать все слова, интонации красноречивы. А может, и все не хуже нашего соображает, – сказал после паузы. – Кто его знает, на что способны демоны.

– Ты в это веришь?

– Один ты до сих пор не понял. Хоть Чипинга спроси. Он тебе поведает пару гадских легенд о пожирающих души предателей Псах.

– Но мы же ничего…

– И лучше не задумываться. Я хочу родиться снова, а не исчезнуть в его утробе навечно, – без тени шутки признался Одрик. – Серьезно, непростой зверь. Не удивлюсь, если и сейчас слушает.