Равнина — это не только бесконечное многотравье до самого горизонта, где при желании легко спрятаться одинокому всаднику. Где есть вода, там всегда небольшие рощи деревьев. Да и земля не ровная как стол. Овраги, холмы, в здешних местах еще и огромные камни, притащенные в древности ледником. Только посторонний может думать, что можно беспечно ехать и никто не заметит. Все давно поделено и лучше не соваться без дела на чужую территорию. Убить, может, не убьют, но коня отнимут точно. Впрочем, если живешь здесь всю жизнь, учишься избегать посторонних глаз с детства. Кто не умеет — долго не живет.

   Спрятать следы нескольких всадников уже труднее. А Живой еще и прекрасно знал, кого он ищет, и где они могут приблизительно находиться.

  Он остановил коней, не доезжая до вершины холма, чтобы не показывать себя на фоне неба. Нагруженный немногочисленными пожитками грузовой конь тяжко вздохнул, намекая на необходимость отдохнуть. Вещей было хоть и немного, но некоторые вроде инструментов весили изрядно. Живой осмотрелся и сам себя мысленно похвалил. Здесь пахло медведем и не одним. Но к этому запаху примешивался еще мускусный аромат тигрицы. Он осмотрелся по сторонам и направился к недалекой приметной группе невысоких деревьев.

  Неподалеку шло небольшое стадо круторогих быков и Живой старательно держался от него подальше стремясь не спугнуть. У деревьев он похвалил себя еще раз, обнаружив место ночевки и аккуратно сложенное оружие и одежду. Два стреноженных коня паслись тут же и приветствовали собрата под ним радостным ржанием. Из-за приготовленной для костра кучи сухих веток поднялась огромная медведица. Она лежала так тихо и неподвижно, что можно было запросто наступить на нее, не заметив, тем более что звериным запахом пропахло все кругом.

  Зверюга встала на задние лапы, нависая над спрыгнувшим на землю Живым своим двух с половиной метровым ростом и оскалилась, демонстрируя внушительные клыки. Лапы она положила ему на плечи, так что Живой аж присел под четырехсоткилограммовым весом и, высунув длинный язык, облизала ему лицо.

  - Вижу тебя, Мелкий, — сказала медведица красивым женским контральто. Закрыть глаза и где-то по соседству роскошная женщина с грудным бархатистым голосом.

  - И я тебя, Охотница, — ответил он. — Шкура твоя по-прежнему в хорошем состоянии, новых серьезных шрамов не видно. Шерсть ухожена, морда довольная и кормилась ты явно хорошо.

  - Хе, — довольным тоном отозвалась медведица и хлопнула его по плечу так, что Живой присел. — А я знала, что тебя так легко к предкам не отправить. Слишком много я в тебя вложила, даже на своих детей столько время не тратила, чтобы ты посмел перед смертью не вернуться попрощаться к своей старой учительнице. Но если уж пришел, зачем тогда прощаться?

   Она отпустила его и села.

  - От тебя пахнет кровью, — совсем другим тоном сообщила она.

  - Я взял долг смерти, — присаживаясь рядом, сообщил Живой. — Это было честно и по Закону. Когда Быстрый поток послал меня на смерть, я не удивился — он ненавидел меня с детства. Поэтому ничего странного не было, что он не захотел слушать про засаду. Моя жизнь — это мои проблемы, но из-за него погибло четверо родичей, а этот скот просто сбежал. Трусость и предательство должны наказываться. Какой смысл жаловаться деду на внука? Один раз я уже добивался справедливости у паука. У них нет чести, только интриги. Я взял его кровь без бесполезной просьбы к вышестоящим, по Закону.

  - Суд чести? — с сомнением спросила медведица. — Воин не может вызвать паука.

  - Вызывать труса? — засмеялся Живой. — Я просто вытащил его на площадь. Одно дело рассказывать сказки, вернувшись в одиночку, другое — когда есть свидетель. Он не хотел драться и долго визжал, пока я его резал на куски. Долго и с удовольствием.

   — Ты не сможешь теперь остаться в роще, — помолчав, сказала Охотница. — Ты сделал то, что считал правильным, но глупо думать что паук не найдет кучу причин для того чтобы натравить на тебя воинов. Изгнание — это еще самое мягкое. Она засмеялась и обняла его огромной мохнатой лапой. — Не любящий мед в очередной раз показал, что он очень особый медведь. Убить паука при всех — это очень интересное дело. Такое было всегда, но в открытую… Она счастливо оскалилась. — Твое имя будут помнить много поколений!

   — Я сделал это не для того чтобы, про меня пели, — сердито ответил Живой. — Паук должен заботиться о семье и роде, а не о своих интересах. Паук, который ставит свои интересы выше справедливости, вообще не достоин звания. Жаль, что нет причины еще и деда принародно убить. Он гораздо хитрее и так явно гадостей не делает.

  - Остался только еще один шаг, подумать, чем остальные пауки лучше. Мирный вождь уравновешивается военным вождем. Мужская сила имущественным преимуществом женщины. Они всегда должны договариваться между собой. Только паук стоит отдельно и может вмешиваться во все. Власть — она сладкая и не каждый удержится на грани.

   А, — довольно сказала она. — Началось.

   Стадо сорвалось с место и поднимая пыль с топотом ломанулось не разбирая дороги. Один из быков шарахнулся в сторону от атакующей тигрицы и, отколовшись от общей массы, попытался бежать в другую сторону. Ему на встречу метнулась медведица и могучий бык, с кривыми рогами снова свернул. Так повторялось несколько раз, пока он не остановился. Они с интересом наблюдали с холма за происходящим. Такое зрелище со стороны Живой видел в последний раз в детстве. Когда сам в этом участвуешь, совсем другие впечатления.

  Из глубоких чёрных ноздрей быка валит пар, толстая шея вздулась буграми, глаза налились кровью от ярости. Он снова и снова делал выпады в сторону преследователей. Хищники кружили вокруг и тот, кто оказывался сзади, подскакивал и бил лапой по крупу зверя. Бык разворачивался рогатой мордой к обидчику, яростно пыхтел, кидаясь в атаку, но напарник врага догонял его сзади и опять бил. Трещала толстая кожа и на шкуре хорошо были видны следы от когтей, с текущей кровью. Незаметно для себя бык смещался в сторону холма. Это была не просто игра, они загоняли его поближе к стоянке, чтобы потом не таскать тушу.

   В очередной раз бык повернулся к медведице, и тут тигрица прыгнула на его спину, вцепившись клыками и когтями в хребет. От боли и испуга бык побежал, не разбирая дороги, и повалился на бок.

   Тигрица тут же перескочила и зажала в своей пасти бычью морду, навалившись всем своим немаленьким весом. Бычьи ноздри и рот оказались внутри ее пасти, для быка внезапно закончился воздух и он в последней попытке вскочить захрипел. Сил уже не было, но на заднюю часть тела навалилась еще и медведица, вцепившаяся страшными когтями в бок. Некоторое время они еще согласно держали умирающего пока тигриные усы, касаясь глотки быка, не сообщили, что тот больше не дышит. И только тогда тигрица отпустила бычью морду и, поднявшись, громко зарычала, сигнализируя всем на равнинах о своем успехе.

   — Ты хоть знаешь, — грустно сказала Охотница, — что обычные хищники валят дичь один раз из десяти? Даже стайные не каждый раз добиваются успеха. А мы разумные давно научились работать как одна команда с общими руками и мозгами. Еще и мыслеречь некоторые употребляют. Это, — с возмущением закончила она, — не спортивно. Охота должна быть честной. Вот мои ученики — настоящие охотники!

   Помнишь, как мы встретились? Первое перекидывание… Вот с тех пор с тобой и вожусь. Выучила обормота, не то ни се. Мог стать неплохим пауком, одним из военных вождей или известным Мастером. А ты такой разносторонний, что аж противно. Я тебе Мелкий говорила, специализация нужна. Выбери что-то одно и сметай все на пути.

   Живой привалился к ее теплому боку и почесал медведице спину. Она повернулась и, оскалившись в усмешке, поинтересовалась:

  - Подлизываешься?

  - Я, — вздохнув, сказал тот, — иногда жалею, что не ты моя мать.

  - Дурак. Мать не трогай. Она стерва изрядная, но дала тебе жизнь.

  Мы не вы. Хоть и родственники, но не прямые. И хорошо, что смешиваться не можем — это только ухудшение породы и нашей и вашей. Кстати не понимаю, почему нельзя. От оборотня я родилась, но сама могу только такого как я произвести на свет. Пауки тоже бились, я точно знаю. Ничего не придумали. Что-то хитрое соорудили вымершие с нашей наследственностью. Сволочи были — туда им и дорога.

  Срок жизни у нас меньше. Вот мне осталось всего пара лет. И не возражай, — резко сказала она на его движение, — сама знаю. Уже шерсть седеет, бегать так быстро и далеко как раньше не могу. И, — она хихикнула, — к самцам интерес пропал. Раньше обязательно присматривалась, кому дать, чтобы медвежонок удачным получился, а теперь не интересно. Природа зря ничего не делает. Первый точный признак для таких как мы.

   — Я, — Живой откашлялся, — если позволишь, попробую кое-что сделать.

  - Так, — повернувшись к нему всем телом, сказала Охотница, — это что-то новенькое. Что ты умеешь, я прекрасно знаю. Давай рассказывай!

  - Ну, — задумчиво глядя в небо, протянул он.

  - Без ну!

  - Ты слышала про Зверя?

  - Я даже хотела тебе предложить уходить к нему. Все равно другого варианта нет. Здесь тебе не жить, а идти в другую рощу не стоит. Везде в нашем роде побояться ссориться с пауком.

  - Он снял меня с дерева-убийцы…

   Медведица резко придвинулась и шумно принюхалась.

  - Кровь…

  - Да все в порядке, — с досадой сказал Живой. — Дай рассказать.

  - Даже немногие ушедшие своими ногами после этого долго не жили. Кровь!

   Он с досадой плюнул и, достав нож, проколол палец. Охотница слизнула каплю крови и, закатив глаза, посидела размышляя. Она была большой специалист в этом деле. Болен ли родич и чем именно, как он питается, злоупотребляет ли определенными медикаментами, наркотиками, присутствие яда в организме и воспалительных процессов — все это она могла определить по вкусу и запаху.

  Самолечение — это конек Охотницы и всех желающих она с удовольствием учила. Мало регенерации самого тела, надо уметь вовремя остановить кровь, снять болевые ощущения. О, не в коем случае не до конца! Тело должно сигнализировать о неполадках, но помереть от болевого шока ее ученикам не грозило. Пользоваться накопителями для добавления энергии, чтобы ускорить процесс заживания ран. Срастание костей, улучшение работы внутренних органов и очистка организма от ненужных веществ. Все это без всяких артефактов и во взаимодействии с ними. Пауки среди разумных животных большая редкость, но медведица еще и обычных оборотней воспитывала. Методы, правда, были медвежьи. Не справился — тяжелой лапой по заднице или по башке. У более нежных созданий, чем Народ от таких подзатыльников могла и голова оторваться.

  - Все в лучшем виде, — сообщила она, остановив взгляд на Живом. — Никаких следов травм и слабости.

  - Так я же говорил…

   Он меня вылечил, только, — Живой развел руками, — лекарь из него паршивый. Опыта мало, слегка перестарался. Лечить стал при слиянии, вовремя не остановился и вкачал в меня массу лишнего.

  - Память? — с интересом спросила медведица.

  - Вот как раз нет. Еще не хватает сдвинуться в собственных мозгах, запутавшись, где я, а где он.

  Знания. Что-то он там не учел и я теперь много лишнего знаю. То, что пауки говорят среди своих, а его учил Старик и то, что он принес к нам со стороны. Множество интересных вещей. Кое-что обрывками, самому додумывать надо. А многое целыми блоками.

  Я теперь знаю, как он превращается. Нет, — ответил он на взгляд, — самому не получится, энергии не хватит. Где-то на середине непременно загнусь даже при подпитке со стороны. Тело само себя съест. Зато я могу исправить работу любого органа внутри другого разумного до идеального состояния. Или вообще целиком пациента омолодить. Это все не просто. Внутри все взаимосвязано — тронешь одно, другое собьется с ритма. Организм уже привык работать определенным образом.

  - Кого ты учишь? — с обидой переспросила Охотница. — Меня, которая вбивала в твою тупую голову эти азы?

  - Ну, тем более, — отмахнулся Живой. — Просто теперь я могу не искать правильное состояние постепенно, а взять сразу оптимальный вид. В каждой клетке поврежденного содержится эталон здорового органа. Нужно только пробудить память тела, а я теперь знаю, как это сделать. Сам не смогу, но амулет, настроенный на тебя — запросто. И подкормка телу нужна обязательно. На возвращение много энергии тратится. Гораздо больше, чем при обычном перекидывании. Килограмм пятнадцать веса уйти может.

   Очень тяжело, — признался он, — когда надо на другом и много сразу. Потом сутки в лежку лежишь, пока силы не вернутся. На себе никаких проблем. Мне кость перерубили, так за два часа руку прирастил. Отключил боль и без артефактов и, не отлеживаясь, только жрать хотел после этого страшно. Никто и не заметил, решили, что мелкий порез. Совсем не спрячешь, кровь видна.

   — Заманчиво, — пробурчала она себе под нос. — Очень заманчиво. Даже если не получится, все равно интересно. Знаешь, на что покупать.

   Вот про таких как мы, — неожиданно сказала она, — говорят, что навсегда остались детьми. А это в компенсацию. Мозги есть, а делать ничего толком без пальцев не можем. Охотиться и чужаков гонять. Скучно. Поэтому из нас такие хорошие поэты с философами выходят. Времени много. Лежишь себе на сытое брюхо и думаешь, думаешь, думаешь. Потом встаешь и делаешь гадость неприятному родичу. Это он думает, что гадость. На самом деле просто невинная шутка…

   Уговорил. Такое дело пропустить нельзя. И на Клан посмотреть интересно. Никто пока не понимает, что из этого выйдет. Будем развлекаться по полной. Их, — она ткнула лапой в сторону быка, — тоже позовешь?

  - Я для этого и пришел.

  - Правильно. Нечего им тут делать, такой парочке в роду не место.

   А ты будь готов к интересным шуткам. Когда я, наконец, отправлюсь к другим душам, непременно попрошусь снова родиться в твоей дочке. Спокойной жизни тебе не будет, — она засмеялась и со всей силы хлопнула его по плечу.

   В сгущающейся темноте появились две девушки с натугой тащащие огромные куски быка. Что не съедено, должно быть сохранено для других. Этот закон Народа был вбит в головы на уровне рефлексов. Бросить пищу после охоты никому просто в голову не придет. Материал для волокуши и ножи всегда приготовлены заранее.

   При виде Живого они моментально побросали свою ношу и с радостными криками кинулись его обнимать. Практически одного роста и с похожими фигурами, голые, с рельефными мышцами и разгоряченные охотой, распространяющие вокруг себя запахи здоровых самок, они невольно вызывали у него возбуждение и, заметив это дружески похохатывая, начали хватать за разные места.

   Дружба эта началась еще в детстве. Народ не слишком одобрительно относился к женщинам-воинам. Считалось, что терять будущих матерей в стычках не правильно. Никогда впрямую не запрещалось, но мужчины-воины практически с ними не контактировали. Не учили и даже в общих вылазках шли отдельно. На этой почве даже существовал отдельный воинский союз Круглых щитов из одних женщин. В их среде не слишком обращали внимание на видовую принадлежность, и верность таким же женщинам-воинам была важнее верности своей роще, что иногда приводило к большим проблемам.

   Когда то Живой взял под свое покровительство младшую медведицу, защищая ее от сверстников. Он и сам всю жизнь был частично в стороне от общих развлечений из-за погибшего отца и моментально нашедшей себе другого мужа матери. В обеих семьях он оказался лишним и поэтому прекрасно знал, как это быть одиноким в стае. Лет пять они ходили вместе, и Живой учил ее всему, что знал сам на тему войны и убийств, а также правильного угона чужого скота. Все, что он сам получил он наставника в походах. Это продолжалось пока им не встретилась такая же из рода тигров. Но дружба осталась и даже коней они предпочитали воровать вместе. Время от времени даже спали друг с другом, но опять же по-дружески. Обе предпочитали общество подруги.

   — Да, — переглянувшись со Старшей, сказала Младшая, выслушав рассказ, — это мысль. На равнинах много говорят о Звере и мы уже думали. Чем быть чужими и в моей роще и в ее, лучше быть своими среди таких же. Ты уверен, что примут любого?

  - О Первопредок, — подымая руки к небу, воскликнул Живой. — Какие у тебя тупые потомки! Говорю, говорю… В одно ухо входит, сквозь пустую черпушку проходит и в другое ухо вылетает.

   Сегодня Зверь примет любого, который придет. Две рощи на полторы сотни разумных. Даже границы охранять мало, а надо еще поднимать спаленные дома и рощи и кормить всех. Через год начнет выбирать лучших. Равнины большие и таких как мы, не ужившихся у себя в роду много. А если нормально себя поставить не сможете, и будете создавать неприятности, выгонит пинком в зад и прав будет. Где все чужие надо уметь сосуществовать без крови. Кто не способен, может лететь на все восемь сторон.

   Старшая улыбнулась тигриной улыбочкой, так что клыки в человеческом рту стали видны и казалось что они звериные.

  - Клан — это большая семья. Вот только очень больших семей не бывает. Где больше шести обязательно начнут делиться на группы по интересам, специальности или просто из-за того, что один тип неприятен сразу, а другой симпатичный. Тем более нельзя сразу вытравить настороженность по отношению к другому виду.

  - И что? — настороженно спросил Живой.

  - А то. Нам не надо искать себе группу. Мы тебя не первый год знаем. Я, Младшая и Охотница. У меня есть один перспективный ягуарчик — будущий паук на примете, у Охотницы есть семейка знакомых Росомах которые сами не пойдут, но вместе за милую душу.

   Та насмешливо фыркнула.

  - Уверена?

  - На спор?

   Медведица промолчала.

  - Пойдут. Я еще пару-тройку из Круглых щитов позову. Женщины в клане будут явно в меньшинстве, они консервативнее мужиков и дом бросать не будут. Круглые щиты почти никогда разрешения на ребенка не получают. А тут для нас шанс.

   Что не понимаешь?

  - Нет.

  - А еще про тупость распинался. Мы выбираем тебя главой нашей веселой семейки и официально даем клятву. Как при усыновлении. Ты старший со всеми правами. Я не верю в отсутствие столкновений. Все равно будут решать кто доминантней. Будет это на Суде Чести и втихую — не важно. Поодиночке в новом коллективе не выжить. А вот так — одним прайдом, спина к спине — запросто. Никто никогда из нас при чужих тебе не возражает и не обсуждает решения. В своей кампании мы имеем право совещательного голоса.

  - Тигрица права, — подала голос Охотница, — и я поддерживаю это занимательное предложение. Зверь тебя знает и ценит? Замечательно. Мы работаем на тебя и твой авторитет. Только следить за порядком в этой семье буду я. Испытательный срок для новеньких стандартный — год и один день и поручитель из наших. И еще… Соглашаясь на это, имейте в виду: ваши самостоятельные гулянки закончились. Нет больше Круглых щитов для вас. Есть Клан и семья. Не понравится, удерживать не станем. Возражения есть? Молчание означает согласие. Тебя, — она хихикнула, — Живой… Придумали тоже имечко… никто не спрашивает. Взялся за дело — доводи до конца.

  Завтра прямо с утра разбежимся в разные стороны. Каждая за своими вещами и поговорить со знакомыми. А я тоже с одним ювелиром-рысью пообщаюсь. Сдается мне, что он тоже не прочь жизнь изменить. Есть там одна рысиха которая не прочь его к себе взять, да разрешения на ребенка еще много лет не будет. Их и так много в роще. Хороший мастер в семье непременно пригодится.

  - А можно мне все-таки сказать? — поинтересовался Живой.

  - Ну скажи, — благодушно разрешила Охотница.

  - Младшая пойдет и поговорит с Пастухом. Если он согласится, я его к нам в компанию возьму.

   — Это ты хочешь проверить Зверя и Клан на блохастость? — после паузы спросила Младшая. — Подсунуть ему чистого человека и посмотреть на реакцию?

  - Нет, девочки, — потянувшись, сказала тигрица. — Это он нас проверяет на терпимость. А я как раз не против. Это даже интересно. Зверь сам из таких будет, вот пусть остальные и кушают. А нам Пастух пригодится. Плевать, что не оборотень. Зато на нем все табуны у гризли держатся. Племенные жеребцы, которых он выводил, на много дней пути известны. Сколько у нас коней на каждого? По два десятка верховых и для груза? А следить за ними кто станет? Вот пусть специалист и займется. Я за Пастуха.

   Кстати, — повернулась она к Живому. — Барахло ты забрал, это я вижу. Не слишком и много у тебя имелось, но ведь и твоих лошадей забрать надо из общего табуна. Сколько там?

  - Сорок четыре, — моментально ответила Младшая. — Хотели разобрать, когда посчитали погибшим — я не дала.

  - Неплохо. Еще этих два и сколько там еще имеется?

  - Одиннадцать, — ответил Живой. — Только они паршивые — у зеленых взяты. Под груз можно, но не верховые.

   — Тем более. Следить за кобылами, чтобы породу не портить тоже кто-то должен. Молодых там нет, работать придется всем. Будем практичными. Какая разница медведь, тигр, рысь или человек? Мы из одного Народа и Клан для того и создается, чтобы права у всех видов были равные. Войдя в семью Пастух станет одним из нас и я буду защищать его.

   Мы — четверо одна семья. Остальные нуждаются в поручителе и испытательном сроке.

   Она по-кошачьи гибко поднялась, шагнула к Живому и встала на колени. В руке Старшая держала вырезанный из дерева стаканчик. Потом достала нож и, полоснув по руке, выдавила кровь в сосуд. Кровь не водица. На крови клянутся всерьез и спрос за это высок. Добровольно смешивающие кровь связывают себя обязательством, нарушивший, которое своими же родичами будут считаться бесчестными. Были случаи, когда таких убивали, чтобы не пятнали позором семью из которой происходил лжец. Очень редко такие клятвы дают.

  - Я клянусь на своей крови и своей честью, что признаю тебя своим отцом со всеми правами и обязанностями, предусмотренными Законом и традициями нашего Народа.

  - Я клянусь на своей крови и своей честью, что признаю тебя своим отцом со всеми правами и обязанностями, предусмотренными Законом и традициями нашего Народа, — повторила за ней Младшая обязательную формулу, добавив в стакан свою кровь.

  - Я клянусь на своей крови и своей честью, что признаю тебя своим отцом со всеми правами и обязанностями, предусмотренными Законом и традициями нашего Народа, — прозвучало из ошейника Охотницы.

  Живой с каменным лицом выпил кровавый коктейль и проделал ту же процедуру по собиранию крови. Стаканчик пустили по кругу.

  - Я клянусь на своей крови и своей честью, — дождавшись пока отпили все, сказал он, — что буду всегда ставить интересы семьи выше собственных интересов.

  - И еще я добровольно возьму на себя обязанности вашей общей мамочки, — Охотница довольно рыкнула. — Особенно в его отсутствие. Кто возражает, имеет возможность высказаться сейчас и это будет в последний раз. В будущем, — она продемонстрировала мощную лапу, сжатую в кулак, — не потерплю!

   Молчите? Правильно. Я тут единственная кто по-любому может быть объективной и вобью позволившего себе лишнего в землю.

  Встретимся у Зеленой скалы, все знают, где она находится? Вот и хорошо. Соберемся и вместе пойдем дальше. Поручитель перед Кланом нам пригодится, не сами пришли.

  Что сидим? Была команда спать!

   Рука коснулась плеча и Живой моментально сел, держа руку на рукоятке клинка. Костер догорел, и при свете Луны была видна Охотница, сделавшая резкий жест. Он прислушался. С северной стороны приближался верховой. Ехал он, совершенно не скрываясь и даже, вроде, нарочно шумел.

  Вот только ночью по равнинам не ездят без причины, а там где один демонстративно шумит, вполне может оказаться целый отряд тихушников.

   Всадник подъехал к холму, спрыгнул с коня и громко и насмешливо спросил:

  - А можно получить разрешение спокойно подойти, не опасаясь получить кусок железа под ребра от этих милых девочек?

  Голос был знакомый, а в запахе невозможно ошибиться.

  - Когда это у моего костра обижали гостя, — пробурчала Охотница и пихнула в остывшие угли растопку.

  - У твоего никогда, — охотно согласился, подходя гость, демонстративно показывая свободные от оружия руки. — Вижу тебя Охотница и рад, что хорошо выглядишь. Только мне нужен вот он.

  - Такие опасения не в твоем характере, Железная Лапа, — удивился Живой. — Мне всю жизнь наоборот казалось, что ты не прочь проверить кто из нас лучше. Я здесь такой же гость и не собираюсь нападать на пришедшего. Закон гостеприимства для меня святое. Ты явился открыто и спросил разрешения у хозяина. Тем более к тебе у меня никаких претензий нет.

   — Вот и хорошо, — сказал пришелец, садясь напротив него у разгорающегося огня, — что ты сегодня добрый и не дашь отмашку своим подружкам, которые сидят прямо у меня за спиной — уж такие вещи определить я могу. В военные вожди не попадают плохие бойцы. Потому что я принес не слишком приятную весть.

  - Паук послал тебя ловить убийцу?

  - Меня сложно послать, — усмехнулся Железная Лапа. — Обычно я сам посылаю, и приказы воины получают от меня, а не от свихнувшегося от злобы паука. Я знаю, что ты прав. Мирный вождь знает, что ты прав. Большинство из рощи поддержит тебя. Вот только ты убил придурка не по Закону. Сам знаю, что он бы кинулся под защиту деда и ничего с ним после этого уже не сделаешь, хотя ты вполне мог бы оказать всем одолжения и заодно и дедулю ухайдакать. Почему-то мне кажется, что у тебя вполне бы получилось. Железная Лапа говорил улыбаясь, но глаза у него были холодные и жесткие. — Особенно если сразу, не отвлекаясь на гневные речи. Ты всегда был слишком прямолинейным. Нет, чтобы подумать о роде. Все равно тебе теперь придется бегать по степи, так почему заодно не сделать приятное своей роще, избавив ее от старика забывшего о чести. Давно надо было поднять этот вопрос, но его так просто не поймаешь за руку. Вот пришел бы ко мне, поговорили бы и вместе что-то придумали бы.

  - Почему-то у меня такое чувство, — глядя ему в глаза, сказал Живой, — что ты имел прекрасную идею как меня использовать, даже еще не зная про возвращение. У тебя всегда есть планы на все случаи жизни. Вот только я не люблю, когда мной манипулируют.

  - А как же, был, — легко согласился собеседник, — а насчет использовать, то по-другому не бывает, Всегда кто-то кого-то использует, и кто-то кем-то манипулирует. Жена — мужем, вождь — воином, даже ребенок — родителями. Тем более, когда замешаны амбиции. Ты ведь прав, я всегда хотел с тобой помериться силами. Из всего нашего поколения я на самом деле опасался только тебя. Ты всегда был второй. Второй после меня среди воинов и после Быстрого потока по способностям. Только я прекрасно знал, что ты его запросто переплюнешь, если он без дедовой поддержки останется. Но ты ведь и сам к этому не стремился! Вот никогда этого не понимал. Всегда надо быть лучшим во всем.

  - Поэтому и меня опасался?

  - И поэтому тоже. У нас ведь никогда до серьезных стычек не доходило. Не только я не хотел обострять, но и ты тоже. Такой не формальный теневой лидер равный по силе, который очень редко вмешивался в мои решения или защищал наказанных, но если уж ты что-то делал, то я знал — был не прав, здесь ошибка. Может, вслух я и не признавал никогда, но знал и тебя уважал. Тебе нужна хорошая жена, — неожиданно закончил он.

   Охотница хмыкнула.

  - Да. Хозяйственная и с хорошим замахом. Вместе вы будете вышибать любые преграды. Я серьезно! — заявил он заржавшему Живому.

  - Ой, уморил, — отсмеявшись, сказал тот. — Железная Лапа дает искренние советы, от которых ему никакой пользы. Такое бывает раз в жизни, когда больше встречаться не собираются. Зачем ты меня искал?

   — Ты опять прав, я пришел не просто так. Мне не нужна кровь родичей, а столкновение будет обязательно, если ты не уйдешь. Я не хочу, а главное не могу отдать приказ ловить тебя. Многие просто не послушаются. Будет раскол и братоубийственная драка. Потом придут соседи и возьмут наши рощи. Поэтому я тебя прошу — уезжай. Воины тебя искать не будут, а пока гонцы от паука пройдут по другим семьям и охота начнется всерьез не одна десятидневка пройдет. На юге поднимается новый Клан и ему нужны воины. Зверь принимает любой из наших видов. Может именно там и находится твое место.

   Живой кивнул.

  - Хорошо. Я не буду доставлять тебе неприятности и уйду. Только проследи, чтобы не мешали Младшей забрать моих и ее коней и имущество.

  - Она тоже, — сказал сам себе Железная Лапа, — и еще Старшая и… Он посмотрел вопросительно на Живого. Не дождавшись ответа, тоже кивнул. — Конечно. Никаких проблем.

  - Скажи, — после паузы, — спросил тот. — А почему бы тебе меня втихую в спину из засады не пристрелить. И с пауком все решишь и не надо скандалить с родовичами. Пропал и все. Нашел же здесь, при желании мог и подловить в дороге.

   Железная Лапа опять широко заулыбался.

  - Ну, можешь же думать, если хочешь! А ведешь себя как бык — рогами бум о препятствие, вместо того чтобы обойти. Вот подумай и ответь себе. Думать — оно полезно.

   — А я думаю, что не захотел ты проверять на практике, кто кого первый подстрелит. Это риск и не малый, а брать помощников в таком деле нельзя. Обязательно рано или поздно проболтаются. А Железная Лапа никогда не будет явно делать то, что может повредить в глазах его воинов. Репутация вождя штука тонкая и легкая. Один раз поведешь себя не правильно, и доверия не будет. А у тебя амбиции. Шесть рощ под твоей рукой, а хочется больше.

  - Восемь, — отрицательно помотав пальцем, сказал тот. — Ты долго отсутствовал. Молодец — соображаешь. Это главная причина. Но есть еще и не главная. Хочешь, верь, хочешь не верь — я тебя действительно уважаю. Ты всегда шел своей дорогой и был не таким как все. Я то знаю — по течению легче, чем поперек. Там будет другая жизнь. Лучше или хуже не знаю — это тебе ее создавать. Поэтому уходи на юг, там хороший шанс начать сначала. Мешать я тебе не буду, но и помогать тоже.

   Он встал и поднял руку в прощальном приветствии.

  - Я желаю тебе удачи там. Сюда не возвращайся, — повернулся и пошел вниз к своему коню.