Уже третью десятидневку мы ползем в горы. Сначала старательно обошли по большой дуге реку, чтобы лишний раз не напрашиваться на неприятности, затем, миновав район, в котором Пинающий Медведь поставил маяк, углубились в неизведанные территории. В смысле для нас, Клана, они неизвестны. Проводники наши бодро направляли движение, прекрасно зная местность. Может по реке и проще, но выше в горах все равно по заверениям Дова два больших водопада и на лодке не пройти. Объездных путей у водопадов не строили, ни к чему делать крысам легкую жизнь.

Я скоро буду большим специалистам по самым разным природным пейзажам. Всю жизнь прожил в степи, потом по рекам плавал, по лесам бегал, теперь в горы полез. Между прочим, горы здесь явно вулканического происхождения. Постоянно камни, почва паршивая, не для сельского хозяйства. Сначала росли преимущественно смешанные и хвойные леса, потом появились низкорослые дубовые. Чем выше, тем меньше воды и холоднее. Зимой со снегом нас напугать сложно, но внизу жить гораздо приятнее. Даже звезды здесь другие, как будто гораздо ближе и ярче.

Мы — это могучая делегация с большими полномочиями неизвестно на что, и очень приличными деньгами. Тринадцать любителей дальних путешествий, добровольно-принудительно отобранных Вожаком. Человеческие суеверия нам под хвост, а вместе с проводниками нас все равно пятнадцать. У каждого по две запасных лошади. Одна нагруженная необходимыми в дороге вещичками, другая сменная. Кто не знает, отправляясь в поход, берешь с собой кучу вещей. Не кровать с телевизором, но тоже мало не будет.

1. Винтовку с патронами. Принадлежности для чистки, оружейное масло и тряпки. В моем случае еще и пулемет с запасными лентами, сменные стволы и масса разных причинадалов к нему. Само собой пистолет с патронами. Бинокль, осматривать зорким взором окрестности.

2. В дороге неплохо разнообразить пищу, а патроны лишний раз тратить не стоит. Значит дополнительно лук со стрелами. Опять же меч. Неизвестно толком зачем, но пригодится. Ходить по незнакомым местам без оружия совершенно не свойственно моей нежной натуре. А к огнестрельному я привык разумом, но без своего обычного набора мне не уютно. Так что и пара коротких копий, и топорик для метания тоже непременно нужны.

3. Зимние вещи, включая перчатки, теплую куртку (вместо куртки можно что-то другое, но два раза подряд «одежда» — некрасиво), шапку. Сменная одежда. Спальный мешок.

4. Палатка, кружка, ложка, котелок, фляга, топор, пила, нитки, иголки, зубная щетка, мыло, полотенце, и прочее без чего обойтись сложно. Вот бритва не требуется — спасибо предкам, борода у нас не растет. Усы, впрочем, тоже.

5. Продукты, на случай если дичи не будет или придется обходиться без охоты. Тоже дополнительные килограммы. Чисто из запасливости. Не было еще такого, чтобы мы остались без свежей еды. Есть можно все, что не хищник и не питается человечиной. Живность здесь хоть и пуганная, но подстрелить оленя или зайца с какой птицей без особых проблем. Можно на крайний случай употребить в пищу даже ежей, лягушек и ворон. Просто ворону варить дольше нужно. Молодые лягушки жаренные вкуснее, а вот змей лучше варить. И, когда ловишь, надо смотреть все-таки, что руками хватаешь. Одно дело уж, совсем другое гадюка. Из нее сначала яд стоит добыть, прежде чем кушать. Не потому что опасно, просто в лекарства идет.

6. Рюкзак, если придется бросить лошадей и тащить все это на себе, а также веревка и всякая мелочь вроде спичек и «чистильщика» чтобы не пить воду прямо из лужи.

7. Обязательно в дополнение ноутбук, приличному оборотню без него последнее время уже прямо и обойтись нельзя. Человеки множество полезной информации держат на дисках. Видеокамера, телефоны для показа и продажи, еще парочка артефактов. Материалы для работы с самолетами. Если уж идем, то надо попробовать разжиться чем-то полезным, и на обмен кое-что иметь по мелочи.

Никто не хочет тащить все это пешком? Я нет. Мы, Народ с равнин, всадники. Потому что ленивы и не желаем таскать на себе большие грузы без необходимости. На то существует лошадь, даже две лошади.

Так значит всего нас тринадцать. Я, Черепаха, Следак, пять рысей и пять волков. Зверь решил, что не только с тамошними рысями, но и с собаками необходимо познакомиться поближе, а волки для этого подходят лучше всего. Следак ни к тем, ни к другим отношения не имеет, являясь приматом, но с чего-то Зверю в голову стукнуло, что мне нужен заместитель, командовать рядовыми. Не такая уж и плохая идея, можно свалить мелкие заботы на него.

Дов долго бесился, узнав в каком количестве мы собрались путешествовать. Он привык быть тихим и незаметным в походе. Два-три в группе вполне достаточно. Ничего, смирился. У большого отряда тоже есть свои преимущества. Можно постоянно сменяться в переднем дозоре и по ночам в карауле. У нас система давно отработана. Один сторожит с оружием, а другой в звериной форме кругами ходит и вынюхивает. А в набеги большими отрядами не ходят, если что, отобьемся.

Из Черепахи явно хороший паук для рощи не выйдет. Она в отличии от меня сразу с готовностью закричала «Хочу». Понравилось ей путешествовать, и еще больше нравится возможность что-то новое узнать. Хороший паук должен сидеть в роще безвылазно, а эта только и ищет возможность сбежать от трудов праведных по хозяйственной части. Там, на острове, сотня свадеб ожидается, а тут такой прекрасный предлог смыться от занудных проверок на болезни и совместимость. Хорошо тем, кто сотню лет в одной роще проживает, там всем давно заранее про каждого все подробности известны, но у нас-то кого только нет. А на весь Клан только Койот сильнее Черепахи, как паук, Длинный Зуб берет не силой, а тонкой работой. Вот и выходит, что из трех наших пауков два плевать хотели на свои прямые обязанности, а Койот практически безвылазно сидит на равнинах. Очень надеюсь, что по возвращении меня не порадуют каким-нибудь родившимся жутким уродом.

Зато лично мне масса пользы от присутствия Черепахи. Я теперь, после ее сеанса, великий полиглот. Знаю еще один язык, который вызывает у меня большие подозрения. Огромное количество слов явно заимствовано из английского, и присутствуют еще минимум два больших включения. Всякие лесные тонкости из одного, а по поводу местных странностей из другого. Черепаха утверждает, что многие слова похожи на язык анхов. Дов легко согласился и сказал, что это такой общепринятый язык для всех членов их Федерации. Чистого языка через тридцать лет уже не осталось. Такой лингва-межобщиный, понятный всем. Слишком много разных людей с не схожими языками, очень быстро выработался один общий. Основа от тех, кого больше всего, а дополнения как получилось невольно. В школах именно так и учат, причем у всех.

— Там огромная котловина, вокруг горы до 5 тысяч метров с ледниками на вершинах. С вашей стороны очень больших высот нет, а на юг всего два нормальных перевала по которым могут идти лошади или ослы с грузом. Внизу расположены три огромных озера, — рассказывал Дов.

Мы с Черепахой внимательно слушали, остальные занимались своими делами. Они все равно ничего не понимали. Черепаха отказалась давать каждому новый язык, сказала из одной головы часто тянуть нельзя, может плохо кончиться для донора. Поэтому себе она оставила егеря, а мне человека. Исходный тип у ушастого все равно такой же, особых проблем не было.

— Озера в основном питаются горными стоками и ручьями, и еще со старых времен соединены между собой каналами, — продолжал Дов. — Каналы частично пришлось восстанавливать и чистить для создания постоянного сообщения. Вытекает только одна река, которую вы называете Правой.

Самое большое озеро — Первое, его назвали так, потому что оно было первым, которое увидели при переходе, образовалось на разломе гор. 208 километров в длину и в самом широком месте 36 километров. Глубину промерить еще никому не удалось. Второе — Шайен, 82 километра в длину и 15 в ширину, 22 метра глубины. И третье — Малое, 79 километров в длину и от 2 до 12 километров в ширину. Очень странные на нем берега, со множеством извивов. Глубина максимальная 12,5 метров. Есть еще одно, но оно как бы отдельно, гораздо выше, и образовалось в кратере потухшего вулкана. Площадь озера — 4,7 га, глубина — более 40 м, температура воды колеблется от 34 градусов летом до 26 градусов зимой. Источник горячей минеральной воды расположен в придонной подводной пещере диаметром около 18 м. Вода озера лечебная и обладает слабой радиоактивностью, дно озера покрыто целебной грязью. Оно называется Курорт.

Место такое, — он попытался изобразить руками и с недоумением посмотрел на них, — земля плодородная, воды пресной много. Дождей мало, но при необходимости возможно поливное земледелие. Сейчас даже берега озер не полностью заселены. Два-три урожая в год легко берем. Прямо на озерах птицы разных видов, рыбы полно, часть берегов у озер заболочена и там полно всякой живности водится. В таких местах еще до людей приспособились. В почву вбивали сваи, затем соединяли их плетнём. Внутрь участков засыпался метровый слой земли. На такие участки постоянно добавляют органическое вещество водных растений и ил в качестве удобрения. Это позволяет поддерживать плодородие почвы на высоком уровне. Тоже несколько урожаев можно в год снимать и крысы в болота лезть не любят.

А еще добываем медь, свинец, цинк и серебро. Из серебра чеканим собственные монеты для мелких расчетов. Природный газ в большом количестве и нефти немного. Только немного это по земным понятиям, а на наше население еще на двести лет хватит. Хорошее место, — убежденно сказал он. — Трясет правда часто. Балла два-три каждый месяц. Раз в год и пять-шесть баллов может быть.

— А старые города? — спросила Черепаха.

— Есть развалины, но там прямо на древних фундаментах гномы свои поселки поставили очень давно. Там целая система подземелий имеется с запасными выходами. То ли старая канализация, то ли метро какое, но они всегда имеют возможность смыться по тайным ходам. Совсем не гномы из сказок, киркой махать не любят. Поля возделывают, овечек пасут. Металл плавят. Целый заводской комплекс имеется. У нас с ними договор. Люди не копаются в развалинах, они не лезут на наши поля. Ничего похожего на рейдерство, как вы рассказывали, нет. Все проще.

Когда идут не по одиночке, а большими группами и целыми племенами, можно тащить не ваши сорок килограмм груза, а намного больше. Чем больше группа, тем больше вес. Когда наше, — он скривился, — очередное правительство решило по новой выселять поселенцев, целое движение появилось — Новый исход. Лучше хрен знает куда, но вместе. Те, кто больше всего плакал про тяжелое материальное положение, как раз и не захотели уходить. Лучше сидеть и ждать пособия. Особо религиозные тоже. Крайне правые с левыми остались друг друга грызть дальше. Пошли только желающие работать без старых политиков с бюрократами — новые первопроходцы. Почти семьдесят тысяч. Вот под это дело и притащили оборудования на все случаи жизни. Стоят заводики, промышленную продукцию гонят, а артефакты нам и так на обмен принесут. Нам хорошо и гномы довольны. И буры из Африки в похожей ситуации оказались. Их поменьше было, но они еще и по англоязычным странам разбегались, так что приехали небольшой такой компанией тысяч под сорок. Тоже со своим оружием и станками.

— А почему тогда АКМ? — заинтересовался я.

— А у нас их как грязи, — ответил Дов. — И стоят как грязь. Россия Венесуэле 100 тысяч поставила. Оно им нужно в таком количестве на их опереточную армию? Две трети через ЭГО к нам приехало. Чавес наварился и русские тоже. Все страшно официально — поставки государству, борющемуся с империализмом. По дороге перегружается и всплывает на другой планете. Россия еще и производство наладить в Венесуэле пообещала. Как у них что-то запускают, как-то странно оказывается, что к нам прибывает. Скоро вообще раздавать начнем. Вот пистолет американский Кольт-45, который долго на вооружении американской армии был, тоже легко приобрести и дешево.

Раньше на Земле как было? Хочешь купить партию оружия — для начала представляешь официальный сертификат на разрешение торговли оружием. Прийти с улицы на предприятие, производящее что-то стреляющие, и получить это «что-то» за пачку наличных только в кино можно. То есть купить с рук пару автоматов не великая проблема, но я говорю о больших партиях оружия и техники военного назначения. Что-то серьезное вроде вертолетов-самолетов вообще точно посчитано и прекрасно известно, куда продается. Жаль, — вздохнул он, — что здесь все равно использовать нельзя. Кучу проблем решили бы.

Так вот, чтобы приобрести большую партию, показываешь бумагу из официальных инстанций другого государства, на фирменном бланке с печатями и подписями, о необходимости приобретения того-то и того-то. Причем в этой бумаге непременно содержится строчка о запрете перепродажи в третьи руки. Все это перепроверяется и только потом можно размещать заказ. Но это еще не все. Министерство финансов должно подтвердить прибытие оплаты, непременно в твердой валюте и через определенный банк.

Министерство иностранных дел должно подтвердить, что страна-покупатель не является враждебной к стране-продавцу. Министерство обороны подтверждает, что в списке покупаемого нет секретных и запрещенных к вывозу образцов. Еще могут вмешаться страны союзники, которым не понравятся поставки к их врагам и надавить, мешая сделке. Куча проблем и согласований.

А сейчас сплошная красота. Все заинтересованные лица прекрасно знают, что закупки через ЭГО не всплывают на Земле, а платят они сразу. Есть работа для заводов, производящих самые разнообразные вещи, нет проблем с экспортом и таможней, можно сплавить старые запасы. Ничего супер нового не заказывается. Да еще можно не все отражать в официальной статистике, часть денег тихо уходит на никому неизвестные цели. Все довольны. С израильских складов тоннами отправляются старые запасы, захваченные у арабов чуть ли не в 60-80-е годы. За копейки, но приятнее, чем оно бессмысленно будет лежать.

— Идет, — сказала лениво Черепаха. — Двадцать минут смотрел, теперь решил познакомиться поближе.

Из кустов вышел, старательно топая ногами, чтобы показать, что он не подкрадывается, человек. Руки пустые, за спиной винтовка. Одежда была явно американского армейского образца, но совершенно другой расцветки, чтобы быть незаметным на фоне здешних скал. Лет сорока на вид, с обветренным смуглым лицом, коротко стриженные волосы очень темные. Невысокий и жилистый.

— Я приветствую вас на ничейной земле, — сказал он. — Меня зовут Джон Торп и мы возвращаемся домой. Если возражений нет, хотели бы присоединиться к вашему отряду. У нас раненый. Тут недалеко.

— Конечно, — ответил я. — Вместе веселее, и врач у нас имеется.

Черепаха молча поднялась.

— Следак, — позвал я. Он обернулся. — Возьми пару бойцов и проводи. А ты здесь подожди, — сказал я Черепахе, — еще десять минут потерпит.

— Это неправильный индеец, — с возмущением сказал я Дову, когда Следак со своими в сопровождении Джона ушли. — Где раскраска, перья, томагавк, скальпы у пояса? В конце концов, стандартное «Хоу, я сказал». Что за имя Джон?

— Ты, наверное, пересмотрел фильмов, — спокойно ответил тот. — Перья положено вручать за заслуги. По одному перу за дело, и ходят в таком виде только на праздниках. Скальпы вожди запретили снимать. Это навязанный белыми обычай, нам это чуждо, — заявили старики, — и поэтому доблестные воины теперь только уши отрезают. Некоторые целые связки имеют. А «Хоу», — наморщив лоб, сообщил он, — это что-то из русского кино. Никогда не слышал. Большинство молодых по-английски прекрасно разговаривают. И имена у них давно американизированные. Это вы по части Длинной руки и прочих подобных имен. Хотя, многих детей сейчас принято опять на старый лад называть.

— Кони идут, — сообщил егерь. Он так и не представился. Какой-то странный обычай, когда имен не называют посторонним. Пока он один проблем нет, а вот что делать, когда таких десяток?

Неплохо сходили, разглядывая, как мимо проезжает уже второй десяток лошадей, подумал я. Этих всего трое, двое совсем мальчишки, а лошади той породы, на которой ездят крысы, и раненый к тому же. Явные конкуренты по конокрадству в будущем. Ведь не поленились сходить очень далеко.

Раненого сгрузили с коня, и Черепаха пошла разбираться.

— Хорошие у тебя воины, — одобрительно сказал старший, присаживаясь рядом и поглядывая на своего товарища, которому Черепаха сдирала повязку на плече. Третий торчал у нее за спиной, наблюдая. На поясе у молодого индейца действительно висело три пары ушей. Две человеческие и одни крысиные. Или боевая форма или младший разумный. Оказывается не юмор — отрезают. Веселые ребята.

— Очень быстро меня заметили, — продолжил индеец. — Я все понять не мог кто вы такие, потом вот его, — он кивнул на Дова, — увидел. Знакомое лицо. Нас на озерах мало, многие, если не знакомы, так виделись.

— Я Гном, Род Медведей, Клан Пятипалых. Мы пришли с севера и хотим познакомиться с вами поближе.

— А скажи мне, происходящий из рода Медведей, — поинтересовался он, — много там таких, как ты? Я конечно не шаман, но кое-что могу. Но вот превращаться в медведя — это за гранью, этого я не понимаю. Как никто не понимает как эти, в крыс превращаются. Или наши странные соседи в рысей и собак.

— Этому не научишься, — отвечаю. — Только от рождения дается. Мы разные, и в Клане нас несколько видов. Правда, говорят, что если будут общие дети с людьми, то они смогут.

Дов взглянул на меня с интересом.

— Без разницы от отца или матери? — спросил Джон.

— Может быть и так, и так. Только про это надо не со мной, а с нашими шаманами говорить. Вон, — кивнул на возвращающуюся Черепаху, — не смотри, что молодая, очень хорошо в таких вещах понимает.

— Жить будет, — сообщила та, садясь рядом. — Рану нужно лучше чистить, — наставительно сказала она. — Там остался обломок кремня, и от него нагноение было. Вовремя нас встретили, мог и помереть.

— Можно? — спросила Черепаха, показывая на винтовку. Индеец молча протянул.

— Ремингтон 700, — пояснил он, глядя как она разглядывает оружие, — ствол из нержавеющей стали и ложа из полимеров. Максимальная эффективная дальность 800 метров для моего 7.62мм варианта. Еще магазин съемный, обычно они делаются несъемными. На дистанции в 300 метров расстояние между попаданиями не больше 75мм. Больше и не требуется, тем более, что я не снайпер. Ма́стер-сержа́нт 1-й кавалерийской дивизии. Эксплуатация и ремонт автомобильной техники многоцелевого назначения. Бывший, естественно.

— Так ты ценный человек. Очень мало патронов в обойме — всего четыре, — с сожалением возвращая винтовку, сказала Черепаха. — Нам специалисты требуются. Надеюсь, ты не все время коней угоняешь? Это мы и сами прекрасно можем. Вот этот, — тыкая пальцем вокруг себя во всех подряд, — и вот тот, и еще вот эта тоже. Одна я этим не занималась, мне и так приводили в подарок. Как дырку во время подвигов заработают, так и приходят...

Как насчет того, чтобы друг другу помочь? Мы тебе лошадок, а ты нам поковыряешься в механизмах. Подумай.

— А если надо, — добавляю, — мы можем и твоим старейшинам хороших коней подарить. У нас много есть.

— Старейшинам не надо, — усмехнулся он, — я сам Вождь. Мы не шайены, мы дени — навахо. Сами по себе. А за приглашение спасибо, подумаю.

На второй день мы вышли к перевалу. Дальше уже начинался спуск в котловину. Прямо на том, что в документах должно было именоваться не иначе как дорога, а на самом деле было тропой, по которой можно было подниматься только по одному, сидел на табуретке человек с автоматом на коленях и задумчиво смотрел на нас. Выше, на скалах, слева и справа были оборудованы пулеметные точки, обложенные мешками, набитыми песком и прикрытые камнями. На возвышенности, которую огибала дорога, за спиной у встречающего стоял еще один. Явно наблюдатель. Любой идущий снизу обязательно получил бы веселый свинцовый привет из нескольких стволов, если бы чем-то не понравился.

Сидящий встал и приветствовал Дова совершенно непонятными словами. Тот ответил на том же языке. Очередной знакомец. Какая-то сильно популярная личность наш проводник.

Очевидно, это и есть таинственные курды. С виду вполне обычные люди. Смуглые и горбоносые, в полувоенной одежде по расцветке очень похожей на форму наших индейцев. Мы один за другим проехали мимо под внимательными взглядами. За поворотом стало ясно, что места здесь уже жилые. На склонах паслись овцы, а еще минут через двадцать стали видны и дома, сложенные из местного камня. Из-за заборов выглядывали женщины и с радостными воплями выскакивали дети. Видать не часто их балуют посещениями.

Место вообще-то явно отвратительное. Сплошные склоны, когда наступит весна и растает снег, то дома и хлева моментально окажутся затопленными, а дороги превратятся в сплошную грязь. Только мазохисты могут чувствовать себя прекрасно в таких условиях. Хотя, скорее всего, они бы нас посчитали извращенцами. Живем, понимаешь столетия в месте, где ни одной горы, и даже деревья редкость. А даже камней, чтобы постоянно вытаскивать из земли, почти нет. Не порядок.

Деревня была совсем маленькая, всего десяток домов и, следуя за проводниками, мы просто проехали мимо. Дети, наверное, расстроились, оставшись без развлечения. Зато я не сильно огорчился — от деревни воняет так, что чувствуется даже не слишком чутким носом. Очень воняет. Может они замечательные люди, но про уборку мусора и правильное расположение туалетов имеют смутное представление. К вечеру мы доехали до более крупного поселка. Тут уже были зачатки цивилизации. Мусора на улицах гораздо меньше, овцы не прямо возле дома, а отдельно, и керосиновые лампы. Самое поразительное, обнаружился дом, в котором стоит самый настоящий, хотя и примитивный, телетайп. Дов моментально отправился сообщать о прибытии, а я был схвачен и затащен в гостеприимные объятия местного старосты и его взрослого сына, удивительно хорошо объясняющегося на этом общем для всех жаргоне. Праздновали не только с семьей старосты, но и с другими солидными людьми из деревни. Мужчины естественно. Женщины хоть и без паранджи, но за одним столом с мужиками не сидят.

На стол была выставлена баранина в разнообразном виде, овечья брынза, какие-то жухлые лепестки салата, свежие лепешки и вино. Интересно — сколько не ехали, виноградников не наблюдали, а вино есть.

Чтобы не ударить лицом в местную вонючую грязь, пришлось покопаться в сумках и выставить на стол копченую рыбу и банку растворимого кофе. И то и другое они громко хвалили, желая доставить мне удовольствие, но большого интереса не проявили. Воистину баранина всему голова!

Напиться с вина не просто, но им это вполне удалось. Через пару часов они забыли о причине встречи и продолжали регулярно поднимать глиняные чаши с добрыми пожеланиями друг другу. Так что общался я в основном с сыном старосты и выяснил массу интересного.

В данном селе 85 домов и почти 700 жителей, тогда как в обычном курдском селе не более 40-50 домов. Это село считается богатым, но, кроме того, сюда переселилось некоторое количество семей из других сел, пострадавших от нападений. В этом месте невозмутимость пропадала и речь становилась несколько неразборчивой, но я понял, что кровная месть курдам прекрасно знакома и практикуется.

Их род, «тарва», означает общность всех близких родственников по мужской и женской линии, но не далее второго, самое большое — третьего поколения. Они Хасананлы, населяют восемь сел, считая и это. Здесь очень патриархальные нравы и правят старики, но еще очень сильно развита безвозмездная взаимовыручка. Всего езидов до 35 тысяч. Езиды, это естественно не просто так, а самая правильная вера. Сущность этого заявления до меня не очень дошла, единственное, что понятно, — они поклоняются Солнцу и огню уже много тысячелетий.

— Они приходили все время, — рассказывал сын старосты негромко. — Маленькими отрядами. Ерунда, что огнестрельное оружие лучше лука. Пока дробовик перезарядишь, из тебя ежика успеют сделать. А прятаться они прекрасно умеют. Залягут в засаду возле овчарни и ждут. Вот и еще пара погибших. А потом пришли в большом количестве. Даже не сотни — тысячи. И у некоторых даже наше оружие было, не в первый раз в набег ходили. Нас зажали и многие уже думали, что конец пришел.

Я помню, как прибежали и кричат «Помощь пришла!». И сразу стало ясно — мы не одни и есть, кому держать оружие. Что мы могли одни сделать? Только умереть с честью, постаравшись взять побольше жизней врагов. А так из города внизу пришли, и ущелье стало ущельем смерти. Там кости тысяч крыс лежат. Их окружили и согнали вниз, а потом убивали, убивали и убивали. Горожане сделали правильное дело. И оружие нам дали, и теперь тоже дают.

Я знаю, некоторые говорят, что это из корысти. Мы закрываем озера своими спинами. Пусть так, но без их помощи и их оружия нас бы просто не было. Никого бы не осталось. Эти никого не щадили и в плен брали только чтобы мучить и убивать. Даже трупы оскверняли. Для нас мертвые не совсем мертвые. Они нас постоянно навещают, и мы ходим к ним в гости на кладбище, с едой и выпивкой. А крысы ели погибших, такое не прощают.

На следующий год мы сами к ним отправились. Шли по берегу реки и убивали всех. Теперь крысы боятся, потому что мы показали, что такое месть. Плечом к плечу. Курды, исры, буры, даже местные и индейцы.

Вот, — сказал он, показав на них, — ухорезы сидят. Тоже прекрасные воины, но им нет дела ни до кого. Я в школе внизу учился, там рассказывают про историю индейских племен. Только это было не здесь, а там. А они, как мне кажется, не живут, а играют. Вроде как свою прошлую непрожитую жизнь переигрывают. Сходить к соседям и обязательно прикончить парочку. Как будто больше заняться нечем. Когда сюда попали, эльфы всех индейцев от алкоголизма вылечили, и запрет психологический поставили. Они теперь даже вино не выносят, сразу выворачивает наизнанку, а все равно с мозгами не порядок.

Нет, кто к нам придет и гадость сделает, мы обязательно ответим, но самим дурью маяться... — Он пожал плечами. — Настоящий мужчина должен работать и семью содержать.

— Я послал сообщение, — присаживаясь рядом, сказал Дов. — Поход почти закончился. Здесь в каждое большое селение телеграфные линии протянуты, а в некоторые и электричество.

Курда окликнули и он, извинившись, отошел.

— Он тебе случайно не сказал, — серьезно спросил Дов, — что у курдов несколько отличающиеся от нас понятия? Вот когда к вам гость приезжает, вы долго говорите про разные посторонние дела, проявляя уважение и, только потом спрашиваете, что ему собственно надо? Не горит ли случайно дом, может, помощь нужна?

— Кто тебе ерунду такую сказал? — удивился я.

— Э, — погрозив мне пальцем, ответил Дов, — многие говорят. Было время пообщаться с твоими соплеменниками. Это только ты такой быстрый. Многие уверены, что тебя испортили люди. Но я о курдах сказать хотел. Если в будущем будешь иметь с ними дело, помни — они прекрасные и очень гостеприимные люди. Трудолюбивые, честные насколько это возможно с чужаком. Но если тебе говорят «подожди минуту» — это непременно превратится в два или три дня. А уж если скажут «завтра», то это никогда, и никак иначе. Еще очень бойся, когда на вопрос как проехать или любой другой тебе ответят «никаких проблем». Впереди ожидает масса больших и маленьких препятствий.

Если честно, то это вообще такой восточный образ мысли. У нас тоже многие этим страдают и, приглашая на восемь часов, не ожидай гостей раньше девяти. Это вполне нормально и никто не удивится. Как раз странно будет, если придешь вовремя.

— Доцент, — спрашиваю, нажимая кнопку вибрирующего телефона, — а почему ты собственно Доцент, а не Профессор?

— Ты что там, перепил? — озабочено спросил тот.

— Да, — честно сознаюсь. — Согласно восточного гостеприимства. Но я в фокусе, могу разговаривать и все понимаю.

Что за звонок в неурочное время, есть сложности?

— Ты там говорить свободно можешь?

— Ну, рядом со мной находится один внимательно прислушивающийся шпион, — подмигивая Дову, говорю, — так что думай что говоришь. Однако сама демонстрация разговора уже замечательная реклама возможностей техники собственного производства. По прямой за тысячу километров будет, и горы вдобавок. Потом непременно дикие деньги запрошу. Но если надо, то я могу его расстрелять и спокойно беседовать дальше.

— Да не думаю, что это такая секретность. Сам решай. Скажу чего лишнее, можешь просто уйти от своего слухача, — ответил Доцент.

— Пошел я согласно инструкции к старшему полицаю. Он тебя хорошо помнит. Показал ему твои телефоны. Не сказать, что кинулся меня в объятиях душить, но договорились. Латковский открыл для тебя закрома Новой Варшавы, а конкретно склад конфиската, где храниться оружие, оставшийся после мятежа, и вообще все, что там полиция отбирает по разным причинам вроде неуплаты налогов и долгов. При этом мягко намекал на обещание поставить беспилотные самолеты. Конкретные цены я тебе говорить не буду — и слушатель рядом, и все равно с Дашкой обсуждал, она сказала нормально. Только послала к тебе получить окончательное разрешение.

— На кой ему БПЛА в городе? Совершенно бесполезная вещь.

— А тебе не все равно, куда он беспилотник засунет? Пусть делает с ним что хочет.

— А ты думаешь, их легко достать? Самому пригодятся. Ладно, оставим пока эту тему. Вот про остальное интересно.

— И что у нас в закромах полезного?

— Записывай, — сказал Доцент. — Нам отдают две стандартные баржи по типу «Рязани». 5 Зилов-131 в армейском варианте. 6 УАЗов-469 с прицепами к каждому. 241 Вепрь — 308. Половина с оптикой, половина без. У инквизиторов это было штатное оружие. Все, что не успели спереть ополченцы. Пистолеты разобрали по карманам, есть только два Глок-18. Сотня болгарских АКМ, оставшиеся от французов, тоже под 7,62мм. 4 полюбившихся тебе бельгийских пулемета FN MINIMI тоже под калибр 7.62.

Ну, естественно гранаты, патроны в большом количестве. АГС-17 две штуки. Собственная мини-артиллерия и два стандартных Подноса — минометы 82мм к каждому по 500 мин. Больше нет.

Тебе нужна стандартизация, поэтому я остальное оружие даже не стал смотреть. Зато выяснил две интересные вещи. Брать у ляхов калаши не выгодно, лучше в Славянске и у Бориса посмотреть. Зато инквизиторы расширяться собирались и заказали для себя дополнительно еще три сотни Вепрей — 308 и в том же количестве Глок-18, а получить не успели,. У тебя такой есть, можно магазин вставить на 31 патрон и стрелять очередями.

— Заплати и бери, — сразу сказал я. — И узнай, как заказать еще полсотни пулеметов у французов. Что вообще интересного у них есть.

— Э, — недовольно сказал Доцент, — ты недослушал до конца. Там заказ гораздо обширнее. 8 SKOTов — колесных бронетранспортеров польского производства.

— Доцент, — спрашиваю, — ты в своем уме? У меня полтора водителя — Дашка с Нежданом — и ни одного техника, разбирающемся во всех этих премудростях. Бензина тоже нет. Я уже молчу про ЗиЛы и УАЗы, но это уже идиотизм. Что мне делать с этой кучей железа? Ты тоже перечитал про попаданцев в средневековье? Пиф-паф, все разбегаются? А ездить они по асфальтированным дорогам будут? Так я не в курсе, где ближайший строительный дорожный трест находится.

— Ты ничего не понимаешь, — тоном папы, у которого дебил-ребенок спрашивает про пестики и тычинки, сказал умник.

— Сегодня нет, кому обслуживать, завтра обязательно будет. Технологии дело такое, моментально начинают расползаться. А желающих продать за огромные деньги врагам всегда найдется более чем достаточно. Ты что, надеешься, что твои соседи не догадаются про преимущество огнестрельного оружия? Тот же калаш у тебя рано или поздно обязательно украдут и пальнут из кустов. Конструкция простейшая, разобраться и бибизяна сможет. Хочешь быть самой большой шишкой, в вашем треугольнике — бери пока дешево. Постоят немного под землей. Я тебе обещал десяток нормальных ребят, способных научить твоих орлов обращаться с техникой? Будут.

А теперь смотри. У нас получается три вида транспорта на все случаи жизни. Уазик позволяет перевозить семь пассажиров и 100 кг багажа или двух седоков и 600 кг груза. Даже в условиях бездорожья автомобиль способен буксировать прицеп полной массой 850 кг. Система зажигания мотора экранированная, а в качестве топлива используется бензин А-72 или А-76. В наших условиях, когда качество бензина не лучшее — это преимущество. Двигатель армейский форсированный и в отличие от гражданской модели еще и пониженные передачи. Опять же при полном отсутствии дорог достоинство. Запас хода на одной заправке от 600 до 700 километров и возможность установить пулемет. И по перевозимому весу, и по количеству пассажиров, и по скорости намного лучше, чем гнать целый караван лошадей с охраной.

Вторая категория ЗиЛ. 5 тонн грузоподъемность, допустим без дороги 3,5 тонны. Запас хода те же 700 километров по бездорожью. На сегодняшний день это даже больше, чем тебе нужно. Могут буксировать прицепы полной массой до 4200 кг. Двигатель доработан уже здесь и работает на различных видах топлива.

И третье. Эти самые SKOTы польского производства. Запас хода те же 700 километров, на случай разных проблем. Два человека экипаж, 10-18 десант. Может плыть по воде, переползать двухметровый ров. Два переоборудованы под ремонтно— эвакуационную машину, установлен кран грузоподъемностью 800 кг. Тебе без него все равно не обойтись, пока нормальный не найдешь. Остальные шесть вооружены 14,5-мм крупнокалиберным пулеметом КПВТ и 7,62-мм пулеметом ПКТ, для КПВТ 500 патронов запас, для ПКТ 2000. Толщина брони передней части корпуса 10, башни 14мм. Их поляки выпускали до конца 80-х, даже на экспорт шли, а теперь не знают, как избавиться. Практически за копейки отдают. Российские БТР заказывать гораздо дороже, а многие узлы все равно одинаковые.

— Уговорил, — соглашаюсь. — Есть старое правило — покупать лучшее из того, что можно купить за предложенную цену, независимо от того, кто продает. Только при одном условии. Если через год они все еще будут бессмысленно стоять, я тебе их лично продам за те же смешные деньги. И не вздумай отказываться.

— Я для тебя стараюсь, — обиженно сказал Доцент, — можно еще и буксир-толкач легко взять. Против течения пригодится.

— Это тот, на котором 7 человек экипажа и трое суток автономного хода, при том, что до нас от зоны месяц по минимуму плыть? — возмутился я. — Надо будет, дешевле на поход зафрахтовать. Сгинь, искуситель и растратчик денег!

Он отключился.

Дов удивленно посмотрел на меня и спросил:

— У тебя такие большие средства имеются? Захотел буксир купил, захотел танк?

— Это не у меня, — делая грустное лицо, сообщаю. — Это у моей жены. Она делает вид, что бедная, и интересуется моим мнением, а сама сначала разрешение дала. Вечно карманы проверяет. Слышал, про цену он с ней консультировался? А считается моим доверенным человеком — никому верить нельзя.

Слезу выдавить не удалось, не настолько я пьян.

— Тебе, кстати, никого не надо в славянской зоне найти? Или купить что? Информация бесплатно, вещи с обычной десятипроцентной накруткой.

— Я подумаю, — серьезно ответил он.

— Ну, тогда пошли к нашим, завтра снова в путь.