На место они прибыли, когда тело старухи уже грузили в машину скорой помощи. Жаклин потребовала, чтобы мешок вскрыли. Сотрудники были вынуждены подчиниться. Разрезали мешок и приоткрыли верх, чтобы продемонстрировать уже знакомое ей лицо.

– Это она? – спросил через плечо Лок. – Женщина с последнего снимка?

Жаклин кивнула и потребовала, чтобы от пакета избавились полностью.

– Что?.. Что вы делаете? – спросил удивленный мужчина и сестра, которая наблюдала за старухой в доме престарелых.

Девушка на них внимания не обращала и продолжала ощупывать холодное тело под одеждой, одновременно выворачивая карманы. Наконец, глаза Жаклин прояснились. Она вынула бумагу из вязаного свитера и приказала спрятать тело.

– Больше оно мне не понадобиться, – пояснила она, оглядывая толпу. – Кто за ней наблюдал?

– Я, – вызвалась молодая девушка в черном халате.

– Уделите нам пару минут, – кивнула на двери дома Жаклин.

От больницы это место отличалось незначительно.

– Как давно она здесь живет? – опустилась на диван в гостиной она.

Семенящий за ней всю дорогу Лок упал рядом и указал на кресло любезным жестом. Испуганная девушка медленно села и убрала упавшие локоны за уши.

– Я слежу за миссис Ясперсон вот уже четыре года. До этого она уже провела здесь не менее пяти лет.

– И как часто она покидала заведение?

– Сколько я помню, она за пределы парка я ее не увозила.

– то есть она калека? – уточнил Лок.

– Ей семьдесят восемь лет. Может, так говорить неприлично, но в ее возрасте все мы будем калеками. Она еще очень хорошо сохранилась. Оставила ясность ума и чувство юмора.

– Как часто ее навещали родственники?

– Насколько я могу судить, родственников у нее немного. Во всяком случае, она ни о ком не рассказывала. Как-то раз обмолвилась, что дочь живет в Америке, брат во Франции, а его дети в Италии. Даже если семья ее достаточно велика, то явно не сплоченная. Но думаю, это как-то связано с ее характером, – смущенно оглянулась она, будто ее может слышать дух старухи.

– А что с характером?

– Она не то что бы злая, но очень строгая. Бывало, она доводила меня до слез. Это не так трудно по причине моей мягкости. Не любила делиться ничем личным, не рассказывала историй из прошлого, как многие из тех, кто готов уйти на покой.

– Это нам на руку не играет, – выдавил аспирант. – Кому же уйдет ее состояние? Если, разумеется, оно у нее есть.

– Есть и, кажется, немалое. Довольно крупная сумма на банковском счету, но завещания она составить не успела. Об ее родственниках информации тоже нет. Если они не отыщутся в этом году, деньги перейдут в собственность учреждения, которое кормило ее вот уже почти десять лет за свой счет.

– Справедливо, если учитывать, что ни один из родственников ее все это время ни разу не вспомнил, – заключил юноша.

– Как оказалось так, что женщину оставили днем в одиночестве? – вмешалась в разговор Жаклин.

– С двух дня до пяти вечера она любила оставаться одной в парке, – покраснела девушка. – Я вывозила ее на улицу и оставляла у скамьи. Видимо в какой-то момент никого поблизости не оказалось…

– А вы где были все это время? Даже из окна за ней не наблюдали?

– На моей совести судьба пятнадцати стариков. Я не могла быть с ней одной круглосуточно.

Лок придвинулся, чтобы погладить ее руку.

– Простите, мисс…

– Сьюзан, – робко улыбнулась она.

– Сьюзан, мы не хотим ни в чем вас обвинять. Просто смерть этой женщины связана с цепью событий, которую мы стараемся объяснить и, в конце концов, предотвратить. Поэтому так важно, чтобы вы ничего от нас не скрывали.

– Я уже все рассказала другим полицейским, – почти плакала девушка. – Я оставила миссис Ясперсон в парке и занималась другими пациентами. Вернулась в обычное время – ровно в пять часов вечера – и обнаружила ее уже мертвой.

– То есть убийство произошло в промежутке двух и пяти.

– За это время миссис Ясперсон можно было расчленить и распихать по банкам, – заметила Жаклин, рассматривая снимок, найденный в кармане старухи.

На этот раз с фотографии на нее смотрел мужчина тридцати с лишним лет. Статный и привлекательный блондин с белоснежными зубами. Кожа рыхлая и в многочисленных шрамах, но его это не портило.

– Что это? – проявила любопытство Сьюзан.

– Узнаете этого человека? – протянула снимок Жаклин.

– Впервые вижу, – перевернула бумагу девушка. – Вот только почерк знакомый…

– Как у миссис Ясперсон? – догадалась она.

– Да, верно! Как у нее, – подняла влажные глаза девушка.

– Нам нужно осмотреть, где обитала все эти девять лет покойница, – поднялась с дивана Жаклин.

– Разумеется, я вас отведу, – подскочила девушка и повела пару за собой, по коридору, вверх по лестнице и к бесконечному ряду дверей.

Отовсюду веяло затхлостью. Они оказались в комнате с двумя кроватями. Почти больничной палате со светлыми стенами, мебелью на колесах и капельницами по углам. Старуха на соседней кровати дремала. Миссис Ясперсон принадлежала передвижная тумбочка с двумя полками. Кроме гигиенических принадлежностей в ней ничего не было. Жаклин не постеснялась потревожить мирно спящую соседку. Сьюзан поднимала руку в немой просьбе не будить женщину, однако следователя нормы этикета в такие моменты не волновали.

– Мисс? – небрежно трясла за локоть старуху она и даже постучала по ее дряблым щекам для пущей уверенности.

Та что-то прокряхтела и перевернулась на другой бок. Затем резко вздрогнула и пискнула от страха.

– Жаклин Врана. Нам нужно задать несколько вопросов по поводу вашей соседки миссис Якобсон. Вы с ней все время проводили вместе, как я понимаю.

– Ничего я об этой стерве не знаю, – огрызнулась женщина.

– Стерва – слово с негативной окраской, верно? – обратилась к напарнику она.

– А я еще не такое могу о ней сказать.

– Миссис Своль, – жалостливо протянула Сьюзан.

– Неудивительно, что ее, наконец-то, убили, – не унималась старуха. – У такой тьма врагов должна быть, не сомневаюсь.

– Ни о каких случайных родственниках она не упоминала?

– Ничего я о ней не знаю. Она вообще рта не отрывала, даже чтобы спокойной ночи пожелать.

– Значит, об этом человеке вы тоже ничего сказать не можете? – протянула фотографию с мужчиной следователь.

– Не могу, – перевернулась на бок старуха и притворилась, будто способна заснуть по щелчку пальцев.

– В любом случае, откуда мы можем быть уверены в том, что сама покойная знала этого человека? – рассуждала вслух Жаклин.

– Разве это не почерк миссис Ясперсон? – спросила Сьюзан.

– В этом тоже уверенности нет. Почерк легко подделать. Если обнаружите что-нибудь еще – звоните нам, все понятно?

– Вот по этому номеру, – протянул визитку Лок.

– Черт вас всех возьми, что за вонь? – поспешила к выходу Жаклин. – Как будто что-то сгнило.

– Куда теперь? – поспешил за ней Лок, спотыкаясь на лестнице. – В отдел информации?

– Мой личный отдел информации на сообщения не реагирует. Это не к добру. Нужно бы нам его самим навестить, – завела двигатель Жаклин и тронула, игнорируя ремень и застывшие окна.

Жаклин чувствовала какую-то навязчивую ответственность за жизнь этого ребенка и относилась к нему, словно к домашнему питомцу. В свою очередь Тоби ни единожды ей помогал. Ему удавалось обнаружить данные стертые из всех мировых баз.

Жил он в самом грязном районе самого грязного дома в квартире, которую даже Жаклин могла счесть неприемлемой для жилья. На двери, еле державшейся на петлях, висел охранный замок с пятизначным кодом. Девушка его вычислила за пару минут.

Квартира в одну комнату кишела растениями в горшках и без них. Они вились вдоль стен, загибались на полу и переплетали мебель. Вились над раскрытыми книгами, перекрывали свет ламп и, наконец, укрывали тело мальчика, раскинувшегося на полу в центре комнаты. Жаклин подошла к нему и постучала носком сапога о торчащие из-под футболки ребра. Тоби не шевельнулся. Тогда девушка чертыхнулась – она знала, что это могло значить – и присела на колени у его головы. Освободила синее лицо от листьев лопуха и приказала принести воды. Потеребила карманы пальто в поисках подручной аптечки, выпотрошила от связки всевозможных препаратов, жгутов и шприцов. Освободила иглу от пленки, надела на шприц и принялась щупать кости мальчика. После чего с силой замахнулась и запустила иглу в район сердца. Мальчик мгновенно подскочил и набрал воздух полной грудью. К этому моменту она иглу уже вытащила.

– Маленький ублюдок, – шлепнула его по щеке Жаклин.

Тоби звонко рассмеялся, удерживая тощий живот.

– Испугалась? Признайся, испугалась!

– Ничего подобного, – возвращала на место препараты она.

– Спасибо, друг, – принял воду у Лока он. – Я не знаю, как это произошло, честно!

Тоби никогда не менялся. Длинные дреды с разноцветными повязками, такие же цветные брекеты на зубах и браслеты на запястьях. Носил он несменные футболки цвета милитари, джинсовые бриджи больше на два размера и рваные шлепки.

– Кстати, смотри, что купил, – поднялся и отряхнул штаны он. – Тут небольшой бардак, не обращайте внимания.

– Да что уж там, – проскрипел Лок, падая в яркое надувное кресло и рассматривая такие же яркие вещи вокруг.

– Тебе капучино или латте? – улыбнулся Тоби, подставляя кружку под жерло кофемашины. – Купил специально для тебя.

– Латте, – бросила Жаклин, рассматривая облупленные стены и что-то выискивая.

– А тебе, парень? Ты, кажется, новенький? – сощурился мальчик.

– Я заезжал к тебе на днях. Но в целом, да, я всего два года работаю. На стажировке, – покачивался в кресле Лок, улавливая травянистый запах и чувствуя приятную сонливость. – Сразу после университета. Капучино.

– Образованный и все такое, значит? – ухмыльнулся Тоби. – А мы с Жаки нет. Хотя она не любит, когда об этом напоминают, – поймал ее суровый взгляд боковым зрением он. – А вот мне все равно. Меня всему жизнь научила.

– Да неужто? – ухмыльнулась она.

– Сомневаешься?

– Нет, просто интересно, чему такому тебя научила жизнь. Как закапываться дурью на восемьдесят процентов?

– Я знал, что ты обо мне беспокоишься, – ухмыльнулся он, протягивая девушке кофе.

– Ничего подобного. У меня для тебя работа. Ты всего лишь не отвечал.

Мальчик одновременно удивился и обиделся. Он знал, что девушка лгать не умела.

– Что за работа?

– Ты должен разузнать все об этом человеке.

Она вынула и положила на журнальный столик фотографию привлекательного мужчины, найденную в одежде старухи.

– Прямо сейчас?

– Немедленно.

Лок бросил взгляд на ящик под столом и протянул руку, но мальчик успел вовремя подскочить.

– Нет-нет, это открывать нельзя! Все герметично. Без перчаток туда лучше не лезть, – предупредил он, протягивая стакан.

– Что герметично? – подняла бровь Жаклин. – Что опять ты там выращиваешь?

– Да за кого ты меня принимаешь? – запихал ящик поглубже он. – Это просто лекарство.

– От чего?

– От скуки? – рассмеялся он. – Да ладно тебе. Не пытайся казаться скучнее, чем ты есть на самом деле.

Тоби рабочий стол от огромных листьев папоротника. Открылись три огромных монитора с бесконечными рядами зеленых букв и цифр. Жаклин хмуро привстала. Мальчик поспешил свернуть программы и заменить их обоями с подсолнухами.

– Ты ведь не собираешься спрашивать?

Следователь побледнела от злости, и мальчик поспешил перевести разговор.

– Дайте мне минут пятнадцать. А пока можете воспользоваться тем, что в тех банках и пакетах.

– А что в тех банках и пакетах? – полюбопытствовал аспирант.

Мальчик ухмыльнулся, а Жаклин покачала головой.

– Стоит ли напоминать, что я об этом доложу? – напомнила о своей честности она.

– К тому моменту их здесь уже не будет. Кстати, вам повезло. Я уже нашел этого человека, – потер подбородок он, откидываясь на спинку. – Это оказалось несложным. Он не какой-нибудь бродяга или забытая старуха. Его имя Аксел Ном, и он известный адвокат. Более чем известный. Один из лучших во всей Швеции. Только вот что примечательно. Он не работает вот уже четыре месяца. Раньше у него таких промежутков не было. Его сайт заблокирован, а все дела заморожены. Ему даже письма нельзя отправить.

– Но ведь это еще не значит, что он мертв, – предположила девушка.

– О, нет, совсем не значит. Никто не подавал в розыск. Он просто переехал в другой район. Где-то на юге.

– Вот так просто? – удивился Лок. – Бросил успешную деятельность и переехал со всем нажитым?

– О нажитом здесь ни слова. Он снимает номер в дешевом мотеле. И номер машины с парковки не совпадает со знаком, который значится в его страховке. Здесь два варианта. Либо поменял машину и забыл поменять страховку.

– Либо поменял номерные знаки, – закончила Жаклин. – Что более вероятно.

– Зачем ему это делать? – раскинул руки аспирант. – Любые изменения мешают карьере.

– У нас ведь есть его адрес. Можем спросить напрямую.

Заработал принтер, и через несколько секунд выскользнула бумага с адресом и номерами. Жаклин набирала номер адвоката и совершила три попытки, но каждый раз наталкивалась на короткие гудки после шквала длинных. После чего набрала номер мотеля, в котором тот остановился.

– Мотель «Синяя волна», – сообщил гнусавым голосом мужчина. Что вы хотели?

– Хотела поговорить с одним из ваших постояльцев. Его имя Аксел Ном.

– Секундочку, – бросил трубку он и вернулся через какое-то время. – Нет у нас таких.

– Весьма вероятно, он мог записаться под каким-то чужим именем. Вы ведь паспортов не требуете.

– Зачем нам паспорта? – поморщился тот.

– Аксел Ном проживает в вашем мотеле уже четыре месяца.

– Я не могу беспокоить всех тех, кто проживает здесь четыре месяца только потому, что к нему звонят с вероятностью один к двум сотням.

– Не кто-нибудь звонит, учтите, а полиция.

– Ну и что мне с того, что полиция? – выругался мужчина. – Нам она каждый день звонит!

– Хотите сказать, у вас так много тех, кто живет вот уже четыре месяца?

– Хочу сказать, что мало кто живет меньше этого срока. У нас номеров на две тысячи. Один из самых крупных мотелей в Швеции, если хотите знать.

– Не хочу.

– Так вот знайте, – шлепнул трубкой со звонком он.

– Это не близко? – спросила у мальчика она.

– Весьма не близко. Часов девять езды.

– Досадно, – протянула она. – Знакомые у него здесь имеются?

– Сколько хочешь. Я ведь уже говорил, насколько чертовски известен этот тип.

– В любом случае, в первую очередь нам нужно добраться до него самого, а уже затем опрашивать остальных. Ведь речь идет не о покойнике. Пока не идет. И мы должны быть первыми, кто его отыщет.

– Удачной поездки, – махнул мальчик.

– Да – да, я пришлю сюда проверку с овчарками, – бросила она, ставя чашку в раковину. – У тебя пятнадцать минут.

– Успею, – безразлично откликнулся он, разворачивая экраны с бегающими строками.

– И как тебе удается сбить собак со следа?

– Так я тебе и сказал.

– А если я наставлю дуло тебе в затылок?

– Ну ко… – повернулся и тут же застыл он, встретив пистолет. – Ты что, серьезно?

– В общем-то, нет, – пожала плечами она, пряча оружие. – До встречи.

– Ты же не будешь звонить в поисковую службу? – решил убедиться Лок, хлопая дверью автомобиля.

– Конечно, буду. А почему нет? – удивилась Жаклин, пристегивая ремень, и ответила на его удивленный взгляд. – Во время дальних поездок следует пристегиваться.

– Мы отправляемся прямо сейчас?

С одной стороны Лок был ужасно голоден и устал, с другой – ему не терпелось отправиться на совместное задание.

– Да, хорошо, – поджал губы он. – Едем, прямо сейчас.

– Прямо сейчас мы едем в мясную лавку, – завела двигатель она. – Мне нужно купить еды для Ванко на ближайшие сутки. Неизвестно, как долго мы проведем в этом месте.

Лок бросил взгляд на часы. Они показывали восемь.

В мясной лавке они оказались уже через пятнадцать минут. Лок подождал, пока она купит все нужное и вернется со связкой кроличьих тушек через плечо. Кровь на шеях животных запеклась, но какая-то жидкость все же испачкала задние сидения. Теперь стало очевидным происхождение других пятен, въевшихся в ткань намертво, как и чем бы он ни старался от них избавиться.

Еще через пять они были у дома девушки. Жаклин поднялась только для того, чтобы кинуть мясо на стол и приготовить пару чашек кофе. Через пять часов вождения по темному шоссе он заметил небольшие изменения в ее манере. Она съезжала на встречную полосу чаще обычного и не обращала внимания на мигающие сигналы фур.

– Может, поменяемся? – предложил он, чувствуя, как слабеет сам и понимая, что идея эта ничем не лучше.

– Если увидишь какую-нибудь забегаловку на дороге, скажи мне, – пропустила его слова Жаклин.

– Мы выехали на шоссе. По навигатору никаких кафе не ожидается еще часа два.

К тому времени, когда показалась горящая вывеска, Лок уже спал несколько часов.

Мотель напоминал связку гаражей, нагроможденных друг на друга и составляющий общий муравейник. Идеальный квадрат с прорезью в центре для парковки нескольких десятков автомобилей. Жаклин пришлось машину оставить чуть поодаль, на поле рядом с обрывом, среди тысячи других ничем не обозначенных машин. Чтобы без труда ее найти, она припарковалась у знака «Стоянка запрещена».

– Ты в курсе, что обозначает этот круг с полосой? – поинтересовался разбуженный аспирант.

– Нет, но у нас есть мое фальшивое удостоверение, и твое настоящее, – ответила она, выбираясь из машины.

– Теперь тебе в тягость даже дверью хлопнуть? – напомнил юноша. – Не боишься, что кто-нибудь решит ее украсть?

– Зачем? – удивилась она.

– Ну, так, на всякий случай. Зачем люди вообще крадут? – повысил тональность Лок. – Что за вопросы?

– Но ведь мы из полиции. Зачем кому-то красть у полиции? Ведь это незаконно.

– Наверное, потому, что они не догадаются, у кого именно крадут.

– Думаю, наш знакомый работает в этом отсеке, – указала на огромный щит она и толкнула деревянную дверь. – Жаклин Врана, полиция Стокгольма, – обратилась к мужчине за стойкой она.

Тот дремал, прикрывшись газетой. Низкий голос девушки заставил его подпрыгнуть.

– Впрочем, уже знакомились, – продолжала она, рассматривая журнал посетителей и номеров.

– А, вы та девушка, что звонила вчера вечером, – лениво заметил он, отнимая у нее журнал. – Осталось шесть номеров, и все они…

– Мы здесь только за тем, чтобы найти человека по имени Аксел Ном, – положила на стол снимок она. – Узнаете этого человека?

– Узнаю, но это не значит, что я должен запоминать номера каждого из лиц.

– То есть он остановился у вас и еще не выписывался?

– Нет, но я редко его вижу. Кажется, он своего номера вообще не покидает. Но платит вовремя, поэтому, сомневаюсь, что… Он кого-то убил? Мне проблемы не нужны. В прошлом месяце мы приютили троих убийц и одиннадцать грабителей. Забирайте его сразу. Аксел Ном… – задумался он. – Дайте-ка вспомнить, когда я видел его в последний раз.

– Вспоминайте, у вас есть минуты две, – бросила она, подбираясь к автомату с кофе. – Карточки он не принимает?

– Это автомат, – подсказал аспирант. – Автоматы карточки никогда не принимают.

– Прежде чем командовать, вам следовало бы продемонстрировать удостоверение, – заметил рабочий.

– Знаете что… как ваше имя, между прочим?

– Стивен Григ.

– Так вот, знаете что, мистер Григ? – обратилась она с явной угрозой. – Я не настоящий полицейский. И в полицейских кадрах вообще не числюсь. Оружие ношу незаконно, и удостоверение мое – фальшивка. Но вот, что я вам скажу, мистер Григ. Оправданий мне нет.

Она опустила и откинулась в кресле с чувством выполненного долга, оставив мужчину в смятении. Он ожидал продолжения разгромного монолога, но его не последовало

– Может, хотя бы расскажите, чем провинился этот человек? – робко понадеялся Стив.

– Мы сами еще не знаем, но вероятно узнаем, – многозначительно ответила она. – Смотрите в журнал. На моем лице имени его вы не найдете.

– Не так-то просто запомнить, в каком из двух тысяч номером остановился тот или иной посетитель, знаете ли, – возмутился Стив.

– Неужели вы не проработали какую-нибудь специальную иерархию заселения? – спросил Лок, падая на скамью рядом с Жаклин.

– Иерархию? Будете меня учить, как работать? – пришел в бешенство мужчина. – Один выезжает – второй въезжает. Вот и вся иерархия. Место освобождается…

– Мы поняли, – остановила его жестом девушка. – Поняли, что вы не профессионал своего дело. Не обязательно об этом так тщательно рассказывать.

– Да, и вот мое удостоверение, – на всякий случай показал карточку Лок, чувствуя, как закипает мужчина.

Стив не ответил, прожигая ее взглядом и перелистывая страницы журнала.

– Четыре месяца назад заселилось девять мужчин, – наконец сообщил он. – Трое из них уже выписались. Этого типа я видел недели три назад. Он платит в конце месяца. Сейчас подходит его срок. Так что можете дождаться, пока он появиться с рентой. Через дней пять.

– Лучше дайте номера оставшихся шести мужчин, и мы сами их проверим, – предложила Жаклин.

Все еще не отрывая взгляда омерзения от пары, он выписал цифры из журнала и выдернул бумагу из блокнота с таким садистическим выражением лица, с каким юные вандалы отрывают лапы у кузнечиков.

– Неужели он совсем не выбирается из своего номера? – удивился Лок. – Он что же, совсем не питается? Неужели здесь нет какой-то общей столовой?

– Есть, но этого типа я там ни разу не видел. Он предпочитает заказывать еду к себе в номер. Причем, должен сказать, не самую дешевую. То есть ни какую-то пиццу, а что-то ресторанное.

– В комнатах убираются? – строго спросила Жаклин.

– Да, три девочки. По одной на каждый этаж.

– Где они сейчас?

– Сейчас дома. Но должны прийти через, – взглянул на часы Стивен, – минут пять.

– Что ж, мы подождем, – опустилась обратно на скамью она, и Лок подчинился.

Девушки появились точно в срок. Озябшие с мороза, они не спешили снимать пуховиков.

– Жаклин Врана, полиция, – накинулась на них девушка. – Садитесь.

– Им пора за работу! – раскинул руки Стивен. – Посетители просыпаются с минуты на минуту.

Уборщицы опустились на скамью одновременно, бросая вопросительные взгляды на своего начальника.

– Нам говорить, мистер Григ? – спросила одна из них.

– Говорить, – ответила за него Жаклин. – Кому из вас выдают крупные чаевые?

– Крупные чаевые? – удивилась другая. – С роду их не видела.

– На моем этаже одни жадные нищие лентяи, – выругалась третья.

Жаклин перевела вопросительный взгляд на ту, которая промолчала. Девушка зажалась и бросила испуганный взгляд на Стивена. Тот покраснел и понял: девушка что-то от него скрывает и намекнул об этом Жаклин, вместо того, чтобы поддержать знакомую.

– Вы на каком этаже работаете? – спросила у нее следователь.

– На третьем, – ответили две другие.

– От каких номеров этого списка можно избавиться? – протянула бумагу она.

– От всех до полторы тысячи, – выдала подругу одна из девушек. – Мария, как ты могла об этом молчать? Мы ведь всем делимся!

– Но не чаевыми! – воскликнула юная служанка. – Тем более я этого заслужила.

– Чем? – усмехнулась третья.

– Я… – оглянулась по сторонам в поиске поддержки она, но натолкнулась на всеобщее осуждение. – Не могу об этом рассказать.

– Уж постарайся, – подпер бока кулаками Стив. – Ты ведь у него не только убиралась, верно?

– Это… это мое личное дело, – пропищала девушка.

– Да неужели? – поморщилась одна из уборщиц. – И как часто ты с ним спишь? Сколько он тебе платит?

– Я убираюсь у него раз в неделю. Он сам мне так приказал. Но платит столько, сколько не платят за каждый день уборки в течение целого месяца.

– Значит у тебя еще один начальник? – поджал губы Стивен. – И платит он больше, чем я. Причем, за то, что ты не работаешь.

– Какой из этих номеров? – напомнила о списке Жаклин.

– Восемнадцать двенадцать, – чуть ни плакала девушка. – Его зовут Грег. Грег Морис.

– Проводите нас, будьте любезны, – направилась к выходу следователь.

– В этом блоке сам черт ногу сломит, – согласился Лок, помогая девушке подняться.

– Каждую неделю, – выдохнула пар Жаклин. – А конкретнее?

– Каждое воскресенье.

– То есть пять дней назад, – подытожила девушка.

– В этом блоке, – кивнула уборщица и повела следователей по шаткой и скользкой лестнице. – Здесь надо быть аккуратными.

– Вам не холодно, мисс? – поинтересовался Лок, чем удостоился хмурого взгляда Жаклин. – А тебе не холодно, мисс?

– Если ты интересуешься искренне, а не для того, чтобы отвести мои подозрения то, нет, не холодно, – прочеканила она, останавливаясь рядом со служанкой. – И все же, тебе придется признать, что твоя теория не работает. Ты, так или иначе, обращаешь внимание на других женщин.

– Но это вовсе не означает измену!

– Я специалист в области человеческих отношений. Совсем небольшой, поэтому не представляю, что значит измена. И все же то, что ты демонстрируешь, не может ей не быть. Вы как считаете? – обратилась к девушке она. – Он с вами заигрывает?

– Ну, я не знаю, – растерялась служанка. – Я не могу судить.

– Да бросьте, я ведь с вами заигрывал! – протянул юноша. – Неужели вы не заметили?

– Если честно… – неловко улыбнулась она, перебирая связку ключей закоченевшими пальцами.

Казалось, она вообще не вникала в их разговор.

– Даже я поняла, что этот молодой человек имел в виду совокупление.

– Да о каком совокуплении идет речь, Жаклин? – покраснел аспирант, потирая лоб. – Совокупление не имеет ничего общего с элементарным общением. Разве не видишь, какая огромная между ними пропасть?

Служанка толкнула дверь и убрала связку в кошелек на поясе.

– Прошу, – отошла от проема она.

– Благодарствую, – улыбнулся Лок, протискиваясь мимо нее. – Неужели вы и, правда, не заметили того, что я с вами заигрывал? Какой запах! – воскликнул он, делая шаг назад.

Жаклин согласно кивнула и зажгла свет. Комната напоминала картонный коробок для пойманного насекомого. Из мебели только диван и столик, из техники – холодильник. Диван был не свободен. Из-под одеяла виднелись густые седеющие волосы со снимка.

– Жаклин Врана, полиция, – окликнула мужчину следователь.

Но тот не отозвался.

Тогда девушка ударила его носком сапога. Лок протянул руку, но тут же приложил ее ко лбу и отвернулся. Запах гниения впитался в стены и ткани. Уборщица его не вынесла и поспешила вернуться на лестничную площадку.

– Адвокат не может быть глухим, верно? – тяжело вздохнула Жаклин.

После чего присела и коснулась одеяла рукой в перчатке. Под ним скрывалось лицо, потерявшее всякую форму.