И снова началась учеба. Когда на первом занятии рядом со мной уселся Кэл, мне показалось, что стук моего сердца разнесся на всю аудиторию. Так что теперь на лекциях я сидела в окружении потрясающих мужчин: с одной стороны Рейн, с другой Кэл. Он замечательно вписался в нашу компанию, хотя Рейн все время возмущался, заявляя, что Кэл — ошибка природы, мол, не может быть эльфов не просто с чувством юмора, а еще и более ироничных, чем он, единственный и неповторимый. Синеглазик после Зимнего бала словно расслабился и стал вести себя значительно свободнее, чем прежде.
Как нам и обещали до каникул, нас разделили на группы. Нашу шестерку решили не разрывать, так что мы были вместе почти постоянно. Задания становились все сложнее, но и интереснее. Кстати, оказалось, что Кэл прекрасно разбирался в математике и теории магии. Впрочем, последней не на шутку увлеклись мы все: с каждым днем магистр Граяр открывал нам все новые грани этой необычной науки, нередко провоцируя нас на дискуссии и порою споры до хрипоты. Как-то раз на занятии он вовлек нас в спор о том, кем быть сложнее: боевым магом или артефактором. Большинство утверждало, что боевым магом, а мы с Кэлом переглянулись и улыбнулись почти синхронно. Магистр, выслушав слова студентов, достал из ящика стола детский мячик и покрутил его в воздухе, чем привлек внимание всех присутствующих.
— Cейчас я кое-что покажу, — заявил он, — чтобы продемонстрировать вам разницу между боевыми магами и артефакторами.
Он резко сжал мячик:
— Вот так действует боевая магия. Быстро и эффективно, но, — отпустил мяч, — действие весьма краткосрочно. А вот артефакторика заставит мячик оставаться сжатым долгое время. Как по-вашему, что сложнее?
— Второе, — ответом ему был нестройный гул.
— Магия, студенты, есть способ управления потоками стихий. Когда ваш дар достигнет определенного уровня, вы сможете направлять силу родственной вам стихии тем или иным способом. И именно изучение причинно-следственных связей таких воздействий является одной из целей этого курса. Что вы должны помнить всегда: магия представляет собой один из способов влияния на материю и сознание, реализуемый при помощи дара. В некотором смысле ваш дар — дополнительная конечность, вроде руки или ноги. Кто сказал хвоста? Нар Дойл, я не знал, что вам известны принципы управления хвостом, учту на будущее! Кстати, далеко не всегда магия незаменима: вы можете проткнуть этот мячик мечом, а можете ледяной стрелой — результат один, разнятся лишь методы. И еще, это важно! Пока ваш дар не будет стабилизирован магическим ритуалом, вы скорее выжжете себя при попытке применить магию, полностью утратив силу.
— Но ведь студенты четвертого курса уже могут применять магию! — не выдержала одна из студенток.
— Верно, тари Равия, — кивнул магистр, — но не все. Целители могут даже раньше, в отличие от других их источник во многом кроется внутри них самих. А о других… Что вы знаете о магических всплесках? — задал он вопрос, обращаясь ко всем.
Ответом ему было молчание. Подождав немного, тар Граяр кивнул:
— Неудивительно, это не афишируемое знание. Под влиянием очень сильных эмоций у потенциального мага может начаться неконтролируемый процесс роста силы. Он весьма кратковременный, поэтому и называется «всплеск». Так вот, чем больше вы овладеваете даром, тем чаще идут всплески, и в этом случае энергию надо перенаправлять, иначе можно полностью утратить дар. Именно этому и уделяется особое внимание на последнем из младших курсов.
— А может ли всплеск случиться раньше, чем на четвертом курсе? — поинтересовалась Сигни.
— Такое бывает, нари Сигни, но крайне редко. Это проблема прежде всего для самого студента и каждый такой случай разбирается отдельно. Ведь пока у вас не будет знаний о том, как именно использовать силу, она для вас смертельно опасна!
— А как же драконы? — не выдержала я. — Они ведь все владеют магией огня!
— Хороший вопрос, нари Алиэн, — кивнул преподаватель, — драконы являются исключением из правил. Они изначально магическая раса, использование Огня идет на инстинктивном уровне, это своего рода физиологическая реакция, все равно что вспотеть для человека. Поэтому сколько бы они не пользовались Огнем, магического истощения у них не наблюдается, лишь физическое, и то для этого нужно прогнать через себя огромное количество Силы. Причем странно то, что в ипостаси сила дракона возрастает кратно, причина этого нам до сих пор неясна… Ну а вообще Огнем не могут воспользоваться лишь те драконы, что находятся в состоянии крайней физической усталости.
В результате после занятий мы расходились, обсуждая новые знания и споря обо всем, что услышали от преподавателей. Причем Рейн все время пытался поддеть Кэла и наоборот, а результатом их пикировок обычно становился дружный смех всей нашей компании.
На занятиях по развитию дара наша шестерка демонстрировала быстрый прогресс, магистр Дана хвалила нас: «умницы, деточки!», хотя я все чаще замечала в ее взгляде смутную тревогу. Почему, я не знала, но это меня беспокоило.
На боевке прохождение полосы препятствий прекратилось с началом зимы: мастер Дарен заявил, что смотреть, как кто-то падает с высоты на мерзлую землю совсем не так весело, как наблюдать за студентами, плюхающимися в грязь. В результате часть уроков перенесли в огромный зал в одном из корпусов, хотя большинство по-прежнему проходило на улице: пробежку нам никто не отменял, да и с метательным оружием, луком и арбалетом в зале не позанимаешься. На стоны студентов о том, что холодно, мерзнут руки и невозможно удержать в руках оружие, преподаватель только хмыкал и злобно скалился в ответ. Однажды одна из «принцесс», как я их про себя называла — аристократок без особого ума и таланта, зато с гонором и считавшая себя самой красивой — вывела мастера своими стенаниями настолько, что он не выдержал:
— Студентка как-вас-там — и не трудитесь называть мне ваше имя, все равно вы вряд ли останьтесь в Академии после первого курса — интересно, как вы уговорите ваших врагов сражаться только в комфортных для вас условиях?
Наша шестерка переглянулась и заулыбалась: намечалось веселье. Хотя за экзекуцией с удовольствием наблюдали и многие другие студенты, ведь «принцесса» ухитрилась достать даже себе подобных.
— Я не собираюсь ни с кем сражаться! — надув губки, заявила эта кукла, — и вообще, зачем нам нужны мужчины, если не для этого?
Ну все, она попала! Одного взгляда на лицо Рейна мне было достаточно!
— Бедная девочка, дожила до таких лет и до сих пор не знает, для чего женщинам нужны мужчины! — его негромкий голос услышали все, и по лицам скользнули усмешки.
— Знаю, — огрызнулась та, — чтобы защищать, заботиться и обеспечивать нам комфорт!
— Забавно, — заметила я, — а зачем мужчинам нужны женщины, которые к ним так относятся?
— Мм, сказал бы я зачем, да только в приличном обществе о таком не говорят, — протянул Рейн, вызвав усмешки на лицах мужской части курса, — хотя ты права, такие как она обходятся чересчур дорого. Можно обойтись вариантом значительно дешевле и без лишнего давления на мозг!
— Так, разболтались! — прикрикнул на нас мастер. — Вы что, решили тоже вылететь из Академии? А ну быстро работать!
Придумал для нас мастер Дарен и, как он сказал, «новую чудную забаву»: каменную, с небольшими выступами стену высотой метров пять обливали водой, давали ей замерзнуть, а мы должны были взобраться наверх и спуститься с другой стороны при помощи всего лишь одного ножа. Срываясь со стены, ты падал в сугроб, в который специально сгребли снег. Ощущения от этого упражнения лучше всего передал Дойл в своем двухминутном монологе после первого падения, в котором он высказал свои предположения о, как сказал Кэл «чересчур теплых отношениях Дойла с мастером, его родней, этой стенкой, а также стенки с мастером Дареном».
В части ближнего боя тоже произошли изменения: мастер Дарен решил, что нам нужны спарринги. Моим партнером стал Кэл, и это было… волнующе: порой во время тренировок мы оказывались настолько тесно друг к другу, что я лишь усилием воли сдерживалась от крамольных мыслей. Иногда мне казалось, что Кэл тоже чувствует ко мне что-то: в его обращенных на меня глазах все чаще светилась теплота, порой он задерживал мою руку в своей чуть дольше, чем это было необходимо… Ложась в кровать, я каждый раз вспоминала его глаза, улыбку, руки и мечтала, мечтала…
Впрочем, одно не изменилось в моем расписании: в выходные я по-прежнему посещала школу, хотя иногда и пропускала седмицу. Порой навещала Фралию и ее дочку, к которой я искренне привязалась и которая всегда шумно радовалась моим визитам. Они переехали через седмицу после Зимних праздников, и у Фралии уже было множество заказов: после визита тари Ларины она мгновенно стала самой модной портнихой в городе. И все же она пообещала мне, что заказы мои и Сигни всегда будут для нее первоочередными.
Приближалась весна, а с ней — Весенний бал. Предупредил меня о нем Рейн в своей неподражаемой манере:
— Лин, солнце жизни моей, имей в виду: через три седмицы будет Весенний бал, и ты идешь на него со мной, что бы ни случилось!
— А почему она должна идти с тобой? — вмешался Кэл, — Лин, я предлагаю тебе себя…
— О, Лин, бери! Редкостный товар! — тут же вмешался Рейн.
— … в качестве спутника на Весеннем балу. Все же такая очаровательная девушка должна идти на бал с мужчиной, что воюет не языком, а мечом, — окончил Кэл и посмотрел на Рейна с таким выражением, что я с трудом удержала смех.
— Наглец, ты оскорбил меня, — надев маску надменного аристократа, произнес Рейн, — я вызываю тебя на дуэль! Выбирай оружие!
— Я готов победить тебя на любом оружии, — не менее надменно произнес Кэл.
Я растерянно посмотрела на них:
— Вы что, серьезно? Из-за меня поругались? Да я тогда вообще на бал не пойду!
Они переглянулись и дружно рассмеялись:
— Лин, что ты, это шутка была, — тепло сказал Рейн, легонько протянув меня за косу, и продолжил заговорщически, — хотя я и вправду хотел вызвать его на дуэль… по поеданию селедки!
Кэл скривился, он терпеть не мог селедку, а я облегченно вздохнула.
Для весеннего бала я выбрала кремовый шелк и очень простой фасон: плотный лиф с умеренным декольте, украшенный кружевом такого же цвета, широкие кружевные бретели сделаны так, что располагаются чуть ниже линии плеча, летящий шелк юбки поверх более плотной нижней. Впрочем, судя по тому, как вспыхнули глаза Кэла, пришедшего за мной (после долгих препирательств Рейн все-таки уступил ему место моего кавалера, выторговав себе половину моих танцев), простота фасона не умалила его достоинств. С прической решила не заморачиваться, сделав высокий пучок, оплетенный косой. Кэл сменил излюбленный черный на цвет темного шоколада, и выглядел как настоящее пиршество для моих голодных глаз: темный камзол строгого покроя, украшенный лишь серебряной вышивкой у ворота и обшлагов, подчеркивал его красоту и стать.
Сигни выбрала для бала нежно-розовое платье с вышивкой, низким декольте и широкой юбкой, высоко подобрав завитые локоны. Лан смотрел на нее, едва не облизываясь, в его взгляде светилось откровенное восхищение и желание. Впрочем, на мою подругу с такими чувствами смотрели многие: все-таки она была редкой красавицей, особенно по местным меркам. Я ей не завидовала: для счастья мне было достаточно мягкого сияния зеленых глаз любимого. Кэл был внимателен и заботлив, и отпускал меня от себя только потанцевать с Рейном, а я наслаждалась каждой минутой этого вечера.
Дойл на бал не пошел, заявив, что «эти высокородные курицы все равно не захотят со мной танцевать, так что я лучше проведу это время с какой-нибудь хорошенькой служаночкой».
Как оказалось, чисто студенческий бал — мероприятие довольно веселое, требований этикета тут оказалось значительно меньше, а свободы — больше. Сильнее всех, похоже, повеселился Рейн: перетанцевал со множеством студенток, отвесив парочке из них комплименты, что заставили их вспыхнуть, поддразнивал меня и Кэла. Кстати, пару седмиц назад Рейн стал куда-то исчезать по вечерам. Не выдержав, я спросила его:
— Чудо синеглазое, ты где все время пропадаешь?
— Ну… — протянул он, хитро глядя на меня, — гуляю, пока молодой! Тут парочка тари ко мне интерес проявила, так я решил: почему бы и не воспользоваться им в своих личных целях?
Намек был весьма и весьма прозрачен. Впрочем, меня волновало не поведение Рейна, а его последствия:
— А не боишься?
— Боюсь? — он взглянул на меня непонимающе.
— Ох, Рейн… Ну сам подумай: эти студентки — аристократки, а значит, вполне подходят тебе по социальному статусу. А если кто-то из них еще и Академию закончит, то отговорка, что ты маг и твоя продолжительность жизни дольше, не сработает! Ну и есть еще один момент… Ты можешь либо сам влюбиться в ту, кто тебя не любит, либо разбить сердце девушке. А я бы не хотела для тебя ни того, ни другого!
Рейн покачал головой, взяв меня за руку:
— Лин, солнце мое… Начну с конца: я не выбираю тех, в кого могу влюбиться, да и мои подружки, скажем так, не испытывают ко мне никаких чувств. Я это очень хорошо чувствую, знаешь ли, — в его голосе зазвучала горечь.
Мне вдруг стало обидно за него, я сжала его пальцы в ответ:
— Знаешь, Рейн, я верю, что однажды ты встретишь ту, что сделает тебя счастливым!
— Я тоже в это верю, — улыбнулся он мне, — но пока я встретил только одну девушку, в которую бы мог влюбиться — тебя. Нет, не смущайся! Знаешь, я недавно понял, что отношусь тебе как к сестре — я всегда мечтал о сестренке. Ты не против?
— Это огромная честь для меня, как я могу быть против? Знаешь, я тоже отношусь к тебе как к брату, — улыбнулась я ему, глядя в ласковые синие глаза.
— Ну а насчет брака… После твоего разговора с моей мамой они точно ничего не будут предпринимать до окончания Академии, а что будет там — неизвестно!
— Ага, то ли конь умрет, то ли король, то ли сам шут помрет, — кивнула я, после чего в ответ на его просьбу пояснить рассказала байку о Ходже Насреддине, заменив персонажей с учетом местного колорита.
— Отличная шутка, мне понравилась, — заявил Рейн, отсмеявшись, — вот именно так и обстоит дело! Так что не беспокойся обо мне, хорошо?
— Ладно, не буду! Но если тебе понадобится совет умудренной женщины… - важно проговорила я, но мою речь прервал задорный смех Рейна.
— Ох, Лин, ты меня сегодня уморишь! Ты главное сама не влюбись!
Именно этот разговор я вспомнила, с улыбкой глядя на Рейна, увивающегося за дамами. Кэл поймал мой взгляд и покачал головой:
— Он шалопай, но друг хороший!
— Не просто хороший — замечательный, — улыбнулась я в ответ, — как и ты.
Я смотрела на моих друзей и думала: рано или поздно мне придется открыться, рассказать все о себе. Простят ли они меня за то, что я так долго лгала им? От одной мысли о том, что они могут с презрением отвернуться от меня, во мне все холодело. Но рассказать им означало подставить под удар и себя и их.
Возвращались с бала мы поздней ночью, все вместе. Вдруг с неба сорвалась звезда, затем еще и еще. Мы остановились, заворожено глядя на невероятное зрелище, а Кэл внезапно обнял меня за талию и шепнул:
— Загадай желание, Лин!
Нужно ли говорить, какое желание я загадала? Особенно когда чувствовала на своей талии руки желанного мужчины, а его дыхание колыхало волоски на моем затылке…
Звездопад закончился, и Кэл отпустил меня, чуть не вырвав из моей груди разочарованный вздох. Мужчины проводили нас до общежития, пожелали нам доброй ночи и ушли. Мы с Сигни поднимались на пятый этаж молча, и вдруг она повернулась ко мне:
— Знаешь, Лин, мне кажется, Кэл в тебя начинает влюбляться. Он иной раз так на тебя смотрит…
— Мне трудно в это поверить, подруга. Я обычная, да еще и полукровка, а он такой замечательный…
— Дурочка ты, Лин! Ты какая угодно, только не обычная, и Кэл это видит. Как и все мы! Поговорила бы ты с ним уже!
— И что я ему скажу? Я люблю тебя всем сердцем, а ты ко мне что-нибудь испытываешь? — с горечью спросила я.
— Все так серьезно? — помрачнела подруга. — Да уж, не позавидуешь тебе. А хочешь, я с ним поговорю?
— Нет!!! — я была в панике, моя реакция напугала меня саму, — не вздумай! Умоляю, Сигни, я не хочу так! И поклянись, что никому ничего не скажешь!
Мы зашли в комнату, я упала на кровать, меня трясло. Сигни села рядом и обняла меня:
— Шшш, Лин, дорогая моя, не надо! Я никому ничего не скажу, клянусь! И знаешь, я верю, что все у вас будет просто замечательно, дай только срок!
— Спасибо, — обняв ее в ответ, прошептала я — горло перехватило, — я так рада, что у меня есть ты!
— Ну все, только не надо плакать, ладно? Кстати, давно хотела тебя спросить: ты что на каникулах делать будешь?
От такого перехода я аж икнула. Ничего себе кстати!
— Ну вообще-то ехать мне некуда, так что планировала остаться в Академии, — пожала плечами я, — а что?
— А Кэл?
— Кэл поедет домой к родителям. Он их очень любит и скучает по ним, и?
— Ну, если ты не собираешься ехать с ним, — начала она и хмыкнула, поймав мой взгляд — я посмотрела на нее, как на сумасшедшую, — тогда ничего не планируй. У меня будет к тебе и Дойлу предложение.
— И что за предложение?
— Не скажу, — подруга показала мне язык, — сюрприз будет!
— Ну ты и поганка, — протянула я, — раздразнила и бросила!
— Зато ты теперь не куксишься, так-то! И вообще, спать пора, а то завтра нас мастер Дракон так раздраконит!
Ну у Сигни и язык! На следующий день мастер Дарен, посмотрев на курс, полусонный даже после разминки и двух лекций, довольно потер руки:
— Так-так, вы сегодня как раз в правильном состоянии… Все за мной!
Недоуменно переглядываясь, мы последовали за ним к двери в стене, делящей территорию Академии на две части, для старших и младших курсов. Непонимание росло как на дрожжах: он что, хочет провести нас на территорию старшекурсников? Зачем? Впрочем, нашим предположениями не суждено было сбыться. Мы шли по коридору, образованному высоким и колючим кустарником, его побеги сплелись причудливой решеткой по сторонам прохода и над головой. Путь был недолог, и через пять минут мы стояли на берегу узкой — метров двадцать шириной — и бурной речки. Ледоход начался седмицу назад, но до его окончания оставалось еще пара дней, так что в воде периодически мелькали льдины. Нам навстречу шагнули двое: средних лет мужчина в одежде целителя и молодой парень в синей форме факультета Общей магии, или бытовиков, как их еще называли.
— Ну что, студенты, сегодня у нас плавание, — усмехаясь ласковой улыбкой маньяка, проговорил мастер Дарен.
Он что, с ума сошел?! Похоже, эта мысль мелькнула у всех одновременно, на реку даже смотреть было холодно, а лезть в эту воду…
— Значит так, задание: доплыть до другого берега и вернуться. Сегодня вам везет — я разрешу снять обувь и оставить на берегу оружие. На первый раз! Ну что, кто первый?
Все дружно сделали шаг назад. Преподаватель оглядел нас и скомандовал:
— Так, первая тройка — Кэлларион, Рейнвар и Алиэн, приготовиться Ланеар, Сигни и Дойл!
Мы переглянулись, Кэл дотронулся до моей руки и негромко спросил:
— Лин, ты плавать умеешь?
— Да, но не с льдинами же наперегонки! Я там попросту замерзну! И вообще холод ненавижу…
— Не волнуйся и держись между нами, — посоветовал Рейн, — ну что, идем!
— Лин, послушай, — Кэл говорил негромко, но убедительно, — в воде от холода у тебя может перехватить дыхание, просто контролируй его, как на занятиях по развитию дара. И помни, ты отличный воин, а значит, справишься, я в тебя верю.
Мы переглянулись, сняли пояса с оружием и обувь, ступни сразу неприятно похолодели, а ведь мы даже не вошли в воду! Ладно, плавают же как-то «моржи», а там вода явно холоднее, все-таки тут лед практически растаял… И все же вода была обжигающе холодной, так что я с трудом сдержала вскрик. Шепот Кэла «дыхание, Лин» прогнал панику, я задышала глубоко и размеренно, разгоняя кровь к мгновенно задеревеневшим мышцам. В воду входили постепенно, поплыв, как только она достигла груди. Мы плыли со всей возможной скоростью, я просто отключилась и думала только о двух вещах: доплыть и контролировать дыхание. Мне казалось, что прошла вечность, прежде чем мы достигли берега, на котором нас с перекошенными от ужаса лицами ждали сокурсники. Парням пришлось помогать мне выйти из воды — ноги подкашивались.
Бытовик подошел к нам, сделал какой-то странный пасс рукой, прищурился, и вода из нашей формы сконцентрировалась в шар, который студент, явно рисуясь, небрежным жестом запустил обратно в реку. Подошедший целитель положил руки мне на плечи, миг — и по телу прошла теплая волна, а дрожь прекратилась. Через пару минут то же самое произошло и с моими друзьями. Рейн спросил:
— Лин, ты как?
— Жить буду, — устало улыбнулась я ему, наблюдая за тем, как реку преодолевают наши друзья, — а вы?
— Все в порядке, — ответил Рейн, Кэл лишь согласно кивнул.
— Те, кто уже проплыл, могут идти в общежитие, — через некоторое время объявил мастер.
— Подождем их и пойдем, хорошо? — спросила я, указывая на выходивших из воды Сигни, Лана и Дойла.
Парни кивнули.
Через десять минут мы шли по коридору обратно. Сигни спросила:
— Слушайте, что сегодня было? Это что, мы теперь так постоянно будем? Нет, у меня на родине это обычное дело, но здесь я такого не ожидала!
— Зато не в грязи, — усмехнулся Кэл, — хотя, судя по обмолвкам Дракона, он нас еще загонит в воду обутыми и с оружием!
Ответом ему был согласный стон.
Как позже оказалось, Кэл был прав. В одном нам повезло: очень быстро теплело, так что после еще двух заплывов, теперь в обуви и с оружием, мастер Дарен недовольно заявил, что в тепленьком супчике трепыхаться неинтересно, так что полоса препятствий ждет своих покорителей. Кстати, примерно с десяток человек отказались плыть и теперь занимались грязной работой на кухне, а некоторых пришлось буквально доставать из реки.
Дни летели стремительно, близились экзамены. На первом курсе нам предстояло сдавать страноведение, математику и теорию магии, а также преодолеть полосу препятствий. Здесь не было принято затягивать сессии, так что между экзаменами было всего три дня — по количеству прочих курсов. Сдавались они тоже не так, как в знакомых мне университетах: экзамен принимался комиссией, в которую помимо собственно нашего преподавателя входил ректор и кто-то из магистров, читающих лекции на старших курсах. Билетов не было, члены комиссии просто задавали любой вопрос, относящийся к изученному курсу.
Насчет полосы препятствий нас любезно просветила Тина. Как оказалось, прохождение полосы препятствий при сдаче экзаменов рассматривалось прочими курсами как излюбленный аттракцион: зрители собирались заранее, активно болели и даже делали ставки. Впрочем, мы точно также могли понаблюдать за остальными тремя курсами.
В последний месяц мы часто стали собираться компанией в парке, готовясь к экзаменам: в комнату шестеро попросту не помещались. Нередко учились даже в выходной, и за две седмицы до начала экзаменов я взбунтовалась, заявив, что мне нужен отдых. Да и дел было невпроворот: обсудить с Фралией фасон платья на Летний бал, который должен был состояться через седмицу после окончания экзаменов, зайти за деньгами к нару Тиарею, и заказать новую обувь. Так что в выходной я поднялась ни свет ни заря и направилась в Нижний город, не предполагая, что за встреча меня ожидает…
Когда я подошла к дому мастера Карнела, улица только просыпалась: хлопали ставни, по улице растекались запахи сдобы, из калиток выбегали дети. Мастер как раз открывал дверь, и улыбнулся мне приветливо:
— Доброе утро, нари Алиэн!
— Здравствуйте, мастер! Ну я же просила вас, зовите меня Лин!
— Да старый я уже, девочка, чтобы к клиенткам так обращаться. Хотя ты ж не только клиентка, — покачал головой он, — ладно, Лин, что заказывать будешь?
Потратив полчаса на обсуждение и выбор кожи, я попрощалась с мастером и вышла на улицу. Стоило мне сделать несколько шагов, как за спиной прозвучал до боли знакомый голос:
— Лин, подождите минутку!
Я медленно повернулась и взглянула в глаза подошедшему ко мне Раяну.
— Здравствуйте, тар Раян, — склонила я голову, лихорадочно обдумывая будущий разговор.
— Просто Раян, прошу вас! Тем более вы спасли мою Тину от страшной участи, так что у меня перед вами Долг Жизни.
Я усмехнулась невесело и дословно повторила то, что когда-то давно Ринавейл эр Шатэрран ответила своему учителю, рассказавшему ей об этом обычае:
— Долг Жизни — даже звучит мерзко. Как будто спаситель помог спасенному не по велению души, а ради того, чтобы получить право истребовать этот Долг. Спаситель не должен быть ростовщиком!
Казалось, Раяна ударила молния. Он вгляделся в мое лицо, как будто пытался найти в нем знакомые черты, я ответила ему таким же прямым взглядом.
— И почему мне кажется, что точно такие же слова я слышал раньше? — казалось, он обдумывает каждое произнесенное слово. — Жаль, не помню где…
— Может там, где небо близко, а весной по горным склонам стекают ручьи?
Глаза Раяна расширились, потом он ненадолго опустил их, а затем снова уставился на меня, неверяще произнеся:
— Рина? Это и правда ты?
— Да, Раян, — пытаясь скрыть вдруг выступившие слезы, прошептала я, — это и правда я. Здравствуй, друг мой!
Он выдохнул, словно с его плеч свалился тяжкий груз:
— Боги, Рина, я так рад! Ты смогла осуществить свой план, ты свободна! Расскажешь мне?
— Конечно, — сквозь слезы улыбнулась я ему, — только зови меня Лин, хорошо? Драконица Ринавейл эр Шатэрран ушла и возможно не вернется никогда. Сейчас есть только полуэльфийка Алиэн эс Лирэн, для друзей Лин.
— Эс Лирэн? Да уж, если бы тогда на балу Тина представила тебя полностью, я мог бы сразу догадаться, что это ты! — покачал головой Раян.
Он потер рукой лоб.
— Прости, я все никак в себя не приду. Ты куда отсюда собиралась?
— В Средний город, к нару Тиарею, знаешь такого? А потом к портнихе.
— Я тебя провожу, а потом мы зайдем куда-нибудь и побеседуем, договорились?
— Хорошо. Ох, Раян, мне столько надо тебе рассказать!
Он улыбнулся:
— Идем, а пока поведай мне, как так получилось, что ты вдруг полуэльфийкой стала? Ты же чистокровная драконица, в тебе вообще нет эльфийской крови!
— Не знаю, — покачала головой я, — сама в догадках теряюсь. Даже в библиотеке Академии сведения искала, но ничего о таких ритуалах не нашла, а у тебя теория есть?
— Есть, но боюсь, она тебе не понравится. Скажи, у тебя были проблемы, связанные с тем, что ты вроде как полукровка?
— Конечно, были! Так что за теория?
Он вздохнул:
— Ты же знаешь, что у нас к Богам взывают, ими клянутся, но они редко отвечают? — и, дождавшись моего кивка, продолжил, — а когда отвечают, никто не знает, каким будет их ответ!
— Ты хочешь сказать, что это, — я коснулась уха, — шутки Богов?
— Не знаю, умеют ли Боги шутить, но сделать это под силу только им. Может, это твое испытание?
Меня вдруг разобрал смех. Ой, только не говорите мне, что я Избранная! Все, чего я хочу — свобода и счастье для себя и своих друзей, спасать мир поищите кого-нибудь другого!
— Что-то не так, Лин? — удивленно посмотрел на меня Раян.
— Нет, все хорошо, — улыбнулась я ему, — знаешь, а ведь у меня есть многое, что я должна тебе рассказать. И не только о себе: о планах Шатэрран и Таэршатт, о том самом маскирующем амулете… И потом, я нашла кое-что, что может помочь тебе в поисках средства закрыть проходы.
Он споткнулся, потрясенно посмотрев на меня:
— Да, судя по всему, у тебя было интересное время!
За разговорами мы и не заметили, как дошли до дома нара Тиарея. Ювелир был на месте, тут же отдал мне три золотых, которые я попросила, и пожелал удачи на экзаменах. Пока мы шли к дому Фралии, я спросила у Раяна:
— Скажи, а что ты рассказывал невесте о Рине?
— Почти ничего, только то, что мы подружились и что я очень надеюсь, что когда-нибудь вы встретитесь и подружитесь. Постой, — спохватился он, — получается, о тебе никто не знает? Ни Тина, ни те парни на балу?
Я закусила губу и отвернулась. Раян покачал головой:
— Когда-нибудь ты скажешь им все, а сейчас — не время, это может навредить тебе. Не волнуйся, я буду молчать.
— Ох, Раян… Больше всего я боюсь, что они не простят мне моей лжи…
— Знаешь, Лин, ты зря боишься. Скажи, ты кому-нибудь лжешь об испытываемых к ним чувствам? Изменятся ли эти чувства, если ты вернешь себе прежнюю внешность и Огонь?
— Конечно, нет! Какое отношение имеют чувства к внешности?
— Вот и ответ. Друзья могут рассердиться, но непременно тебя простят, все обдумав. Да и опасно для них такое знание!
Прежде, чем идти к Фралии, мы зашли в кондитерскую, где я купила для Салии ее любимых пряников. Подойдя к дому портнихи, я обратилась к Раяну:
— А вот здесь я задержусь, так что…
Он огляделся и показал мне на вывеску небольшого, но уютного трактира:
— Я буду ждать тебя там, хорошо?
Я кивнула и вошла в дом. У Фралии я провела больше часа: платье, которое я задумала, шло вразрез с местными традициями и требовало от нее нестандартных решений. Обсудив все и вручив малышке угощение, я вышла на улицу и решительно двинулась к трактиру, где меня ждал Раян. Он сидел за столиком в углу зала и, едва завидев меня, встал навстречу, затем усадил рядом с собой и спросил:
— Ты голодна?
Я кивнула: действительно, сегодня я пропустила завтрак, а было уже почти обеденное время. Подозвав прислужника, Раян сделал заказ и сказал:
— Подождем пока принесут, поедим, и ты мне все расскажешь.
— Хорошо, тогда поведай мне, что произошло с тобой за эти годы?
Он улыбнулся:
— Не могу сказать, что там было что-то интересное настолько, как твоя история. Собственно говоря, все можно уместить в пару предложений: вернулся, отчитался перед ректором, взял новое задание и поехал исполнять, и так по кругу.
— Раян, а можно вопрос? Судя по тому, что ты сказал на балу, мое обучение было для тебя одним из заданий Академии?
Он явно смутился:
— Да. Но поскольку я уже давно расплатился за обучение, то мог отказаться и, честно говоря, так и хотел: были еще предложения, которые показались мне более интересными. Только слова ректора об обширных клановых библиотеках драконов и его личная просьба возобладали над моими желаниями.
— Ректор хотел, чтобы ты был… — я не договорила, вдруг поняв, что могу его обидеть.
— Шпионом, да, — неожиданно усмехнулся Раян, — вот только я не смог узнать почти ничего кроме того, о чем ты мне рассказала! Ты не сердишься?
— Нет, — покачала головой я, — тем более что я как раз и собираюсь тебе рассказать о том, что хотел бы знать любой шпион. Кстати, а твои приключения мне все равно интересны, так что не отвертишься!
— И тебя не смущает тот факт, что, открывая мне тайны драконов, ты фактически предаешь свой народ? — инквизиторский взгляд Раяна заставил меня передернуть плечами.
— Ты ошибаешься. Мои родственники — это не весь народ драконов, даже далеко не лучшие его представители! А если учесть, что их замыслы способны навредить всем драконам без исключения, я не предаю свой народ, а делаю все, что в моих силах, ради его спасения!
Тут нам принесли еду, так что разговор пришлось прервать. Когда стол оказался полностью заставлен тарелками, источавшими аппетитные ароматы, и кувшинами с вином и отваром, Раян достал и протянул прислужнику серебряную монету:
— Мы будем сидеть тут долго, и я не хочу, чтобы нас беспокоили, ясно? Сдачу можете оставить себе.
Тот рассыпался в благодарностях и уверениях, что мы можем сидеть здесь хоть до ночи, и убежал. Раян усмехнулся и достал из кармана амулет, похожий на виденный мной у Рейна, положил его на стол и нажал на камень:
— Ну вот, теперь мы можем говорить свободно. Этот амулет рассеивает внимание таким образом, что нас не слышат и не замечают. Давай поедим и ты начнешь свой рассказ.
Я согласно кивнула, и мы дружно заработали челюстями. Насытившись, откинулась на спинку стула и заговорила.
Наконец-то можно кому-то все рассказать! Впрочем, я не была слишком многословной: подробно пересказала только разговор отца с Варрэном и рассказ Кэла об истории с амулетом. Все остальное: побег, дорогу до Тар-Каэра, обучение в школе мастера Ларга, встречу с Тиной, поступление и учебу в Академии — описывала коротко и без излишних подробностей. Правда, Раян то и дело прерывал меня вопросами, так что волей-неволей рассказ затянулся.
Закончив, налила себе отвара, выпила немного и посмотрела на друга:
— Ну вот, теперь ты знаешь все!
Раян вцепился руками в волосы, разлохматив их, и покачал головой:
— Вот это история! А тот артефактор, что создал амулет — ты скажешь мне его имя?
Да, рассказывая историю создания амулета, я не касалась ничего, что могло бы дать подсказку о личности мастера, умолчала и о шантаже Таэршатт.
— Нет. Если это действительно будет абсолютно необходимо, я спрошу позволения у того, кто поведал мне эту историю, и только с его разрешения открою больше. Что ты теперь будешь делать?
— Встречусь с ректором, он должен знать о планах Шатэрран и Таэршатт. М-да, а до меня только сейчас дошло, что ты и есть причина ссоры кланов!
— А что ты скажешь об источнике информации? Я не хочу, чтобы звучало мое имя!
— Не волнуйся, я ничего не скажу о тебе. Хочешь, дам в этом магическую клятву?
Я задумалась. Раяну я верила, но кто знает, как его могут спрашивать в случае чего? Долго думала и перебирала варианты, затем решилась:
— Давай так: ты поклянешься, что не скажешь об источнике своей информации, если этого не разрешу я лично и очно, или если молчание не будет означать для тебя смерть либо увечье.
Он покачал головой:
— Да, а у котенка появились очень острые коготки. Молодец, Лин! Ты подумала о том, что я могу сказать все и без моей воли?
— Да. Хотя, как мне показалось, ректор и без применения магии Духа может вытащить секреты из любого.
— Тут ты права, — кивнул Раян и призвал Воздух, произнеся ту клятву, что я от него попросила.
— Кстати, можешь сказать, что источником информации является твоя знакомая драконица, — подмигнула я ему.
— И не солгу ни единым словом, — весело подтвердил Раян.
— Расскажешь мне, если узнаешь что-то еще? — просительно посмотрела я.
— Конечно, Лин, я понимаю, как это для тебя важно. Ты говорила, что кое-что узнала о проходах, пояснишь?
— Да. Но для этого мне придется вернуться в Академию, именно там хранится источник моей информации.
— Что ж, пойдем, — кивнул Раян, поднимаясь.
Пока мы шли к Академии, я спросила:
— Раян, что мы будем говорить Тине?
Он вздохнул:
— Придется молчать и делать вид, что мы знакомы только с той встречи на балу. Знаешь, мне это тоже не нравится, — заметил он на мой грустный вздох, — но других вариантов нет. В противном случае ей придется рассказать вообще все, а я… Лин, я так боюсь за нее, ведь она не наделена такой силой воли, как ты! И… хоть ты и отказалась от Долга Жизни, благодарен за ее спасение я тебе буду вечно. Но ты же это и так знаешь, верно?
— А для чего еще нужны друзья, если не для того, чтобы выручать друг друга? Я очень рада, что смогла помочь Тине — она замечательная, и вы просто чудесная пара! А когда вы собираетесь пожениться?
— Студентам Академии запрещено жениться и выходить замуж до ее окончания, так что еще три года ждать, — вздохнул Раян, — кстати, имей в виду — ты приглашена, и не вздумай отказываться!
— И не собираюсь! — весело подмигнула ему я. — Слушай, а о сегодняшней встрече Тине надо сказать в любом случае.
— Хм… Ты права, сообщу, что мы случайно встретились, я сказал, как благодарен тебе и проводил в Академию. А беседовали мы, — он задумался, — о нас с Тиной, о твоей учебе в Академии… Кстати, а как дела с учебой-то обстоят? Кто у вас куратор?
— С учебой все нормально, куратор — магистр Бренан.
— Это хорошо. Он, конечно, человек жесткий, но прямой и справедливый. Кстати, а страноведение у вас кто ведет?
Показалось мне или в его голосе прозвучала нотка профессиональной ревности?
— Магистр Торлан эр Керс.
— Торлан, Торлан… А, это такой, на сучок похожий? И как он в роли преподавателя?
Нет, ну точно ревность!
— Неплохо, но с тобой не сравнить!
Так, болтая, мы добрались до ворот Академии. Раян сказал, что подождет меня снаружи, и я побежала в общежитие. Благодарение Богам, по дороге я не встретила никого из друзей: вряд ли я смогла бы объяснить, почему так счастлива. Буквально взлетев на пятый этаж, вытащила из шкафа заплечный мешок и свой «сейф». Достала аккуратно завернутый в ткань дневник Шэра и карту проходов, сложила все в мешок и птицей слетела вниз.
Раян только покачал головой, завидев меня вновь:
— А ты быстрая! Пойдем в «Пьяный петух»?
— Нет, там слишком много студентов, — покачала головой я, — давай найдем другое место!
Раян завел меня в небольшую кондитерскую из тех, что не только продавали свои изделия, но и имели зал для желающих на месте отведать свежеиспеченных пирожных или других сладостей. Усевшись за столик, он активировал амулет и сказал:
— Ну, показывай!
Я бережно достала сверток из мешка и развернула ткань.
— О, какая древность! — восхищенно покачал головой Раян, — можно?
Я протянула дневник, он попытался открыть его, но безуспешно. Раян удивленно покачал головой:
— Странно… А ну-ка, попробуй ты!
Я попробовала — с тем же результатом! Как же это? Подняла глаза на друга:
— Я не понимаю! Ведь я же читала его! Почему я не могу его открыть? — шок заставил мой голос дрожать.
Раян накрыл мою руку своей:
— Успокойся, Лин, и давай рассуждать без эмоций, хорошо? — его мягкий голос заставил меня прийти в себя.
— Да, хорошо, — кивнула я.
— Скажи, когда ты в последний раз открывала эту… рукопись?
— В замке, а что?
Раян задумался, барабаня пальцами по столу, затем спросил:
— Лин, там есть что-то, что должно оставаться тайной драконов?
— Да, и ты думаешь, что она не открывается…
— Потому что ты больше не дракон, — кивнул он, — видишь ли, судя по всему, у тебя изменилась не только аура и внешность… У тебя появились новые способности? Улучшилось зрение, стал тоньше слух?
— Да, а это важно?
— Получается, ты не просто приобрела внешность и ауру полуэльфийки — ты стала ею! Полностью, понимаешь! Точно шутка Богов, иначе такое попросту невозможно!
— Значит, драконицей снова я не стану… — протянула я.
— Вовсе нет, это значит, что ты пока ей не станешь, — возразил Раян.
Я потерла лоб, пытаясь привести в порядок мысли, которые разбегались вспугнутыми куропатками:
— Знаешь… А ведь я только сейчас поняла, что с этой рукописью изначально было что-то не так! Там была схема заклинания, но у меня даже не возникла мысль перерисовать ее! Да, она была невероятно сложной, но я могла хотя бы попытаться, а тут… И как она вообще понимает, дракон ее пытается открыть или нет? Это магия?
— Если и магия, я такой не знаю, — покачал головой друг, — больше похоже на то, что у нее есть что-то вроде собственного разума. Или души… Да нет, чушь все это!
Я откинулась на стуле и задумалась, потом вспомнила о карте и начала ее разворачивать. Слава Богам-шутникам, хоть с нею ничего не случилось!
— Что это? — Раян склонился над картой, вгляделся — и схватил ее, руки его дрожали. Он дотронулся пальцем до некоторых точек на карте, а затем взглянул на меня:
— Ты знаешь, что это, Лин?
— Я только могу предполагать, что это карта проходов, я права?
— Да. И одновременно похоже на рисунок немыслимо сложного заклинания с центром силы… — он провел пальцем несколько линий, посмотрел на их перекрестье и прошептал, — в Туманных горах?
— Именно там, если верить этому, — я указала на дневник, — и находится сердце заклинания, а в рукописи его схема. И не знаю, поможет ли это тебе, но… В общем, это магия крови.
Раян посмотрел на меня совершенно шальными глазами:
— Ну конечно же! Вот почему нужны твари, вся эта кровь и смерть! Неужели заклинание самоподдерживающееся? Да, похоже на то!
— Раян, помнишь, ты рассказывал мне о том, что к Туманным горам невозможно подойти? Как такое могло случиться?
— Там средоточие Силы, если туда кто-нибудь доберется… — прошептал тот и вдруг внимательно посмотрел на меня, — Лин, сейчас ты дала мне больше подсказок, чем я нашел за все время своих поисков! По крайней мере, сейчас я знаю, что мне надо искать! Спасибо тебе!
— Раян, только не рискуй понапрасну, хорошо? Помни, что у тебя есть семья, любимая, друзья, не делай все сам!
— Не переживай, Лин, — он тепло улыбнулся мне, — все будет хорошо, я буду не один. Можно я возьму карту? А рукопись береги, я верю, что однажды ты вернешь себе прежний облик, и тогда мы вместе все-таки закроем эти проклятые проходы!
— Конечно, бери, мне-то она точно не пригодится. И держи меня в курсе дела, ладно? Относительно твоих исследований и если услышишь что-нибудь о моей семейке — тоже, договорились?
— Договорились, — кивнул Раян, — ну что, пойдем, провожу тебя!
Он довел меня до врат, поцеловал руку и сказал:
— Доброй ночи, Лин! Надеюсь, увидимся на балу!
Я медленно шла, размышляя обо всем, что произошло сегодня. С одной стороны, я чувствовала себя счастливой из-за того, что наконец встретилась с Раяном и все ему рассказала. А вот с другой… На другой чаше весов лежало многое: странные особенности дневника Шэра, беспокойство за Раяна, чересчур пристальное внимание ко мне высших сущностей… Почему-то я точно знала, что Раян прав относительно моего изменения, словно в глубине души всегда это чувствовала. Впрочем… А что я могу сделать? В этой странной игре я всего лишь пешка, и где находится край поля, я не знала. Нет, хватит: буду решать проблемы по мере их поступления. А теперь моя насущная проблема — экзамены!