Второй раз Корриса разбудил знакомый голос:

- Капитан, вы как?

- Живой, Орван, что просто удивительно, - ответил он, садясь в кровати и с радостным удивлением отмечая, что у него ничего не болит. - Живой, но страшно голодный, вели чего-нибудь подать.

Орван кивнул и ушел исполнять приказание, а Коррис устремился в ванную, мимоходом взглянув в окно и заметив, что солнце давно миновало зенит. Когда помощник вернулся в сопровождении подавальщицы с тяжело груженым подносом, капитан уже полностью пришел в себя.

Усевшись за стол, он кивнул на соседний стул:

- Садись, Орван, и рассказывай. Прежде всего ответь - каким чудом я остался жив?

- Мы как раз добивали разбойников, когда к месту схватки выбрел мальчонка, ученик травника. Вот он вас и вылечил, правда, пришлось целый золотой отдать за зелья, за работу-то он и не попросил ничего.

- И что за зелья? - глаза Корриса заинтересованно блеснули.

- Ядогон - он сказал, что стрела отравлена, да мы и сами видели, как из раны какая-то пакость вытекла, когда он туда настоем плеснул, да жив-трава.

- Не трава, а настой? - поднял брови капитан. - Любопытно... А как он раны заживил?

- Пошептал что-то, они и затянулись. Никогда такого не видел! Парень сказал, что у него в семье много знахарей да травников было...

- Да? И где же этот необычно талантливый мальчик сейчас? - иронию в голосе Корриса мог не услышать разве что глухой.

Орван недоуменно оглянулся и почесал в затылке:

- Вообще-то он тут был, с вами... Сказал, что надо присмотреть, чтоб хуже не стало...

- Найди его, - коротко приказал Коррис.

Орван склонил голову и вышел. Вернулся он минут через десять в полной растерянности:

- Капитан, мы не смогли разыскать его. Вообще его сегодня никто не видел, парнишка как сквозь землю провалился!

- Жаль... - протянул Коррис, - мне бы очень хотелось с ним поговорить... Спросить, как он ухитрился вылечить то, что вылечить невозможно...

- Невозможно?! - Орван побледнел.

- Мне пробили легкое стрелой, смазанной ядом торнейской гадюки. Да-да, именно ей - я когда-то читал о том, что при этом чувствуешь.

Орван сглотнул. Торней - страна на далеком юге, известная красивыми женщинами, воинами-фанатиками и ядовитыми змеями. Среди последних торнейская гадюка по праву занимала первое место, от ее яда не было противоядия, и его часто использовали для устранения неугодных: при попадании его в кровь даже через небольшую царапину человек гарантированно умирал в течение часа, причем без каких-либо симптомов отравления. А тут легкое пробить такой стрелой...

- Капитан, а вы уверены?

- Абсолютно. Да достаточно было того, куда попала стрела, она убила бы меня и без яда! Орван, вылечить такое может разве что только сильный маг-целитель, а ты говоришь, это был совсем мальчишка? Расскажи мне про него все, что знаешь: как звать, откуда, куда шел, как выглядел.

- Звать Лий, он из деревни близ Торенских гор. Совсем малец еще, он сам сказал, что ему и четырнадцати нет...

Коррис прервал его:

- Ты уверен в возрасте?

- Капитан, парнишка точно молоденький: голос ломается, кадыка нет, да и, судя по всему, девственник еще: чуть от смущения не сгорел, когда ему одна из местных девок развлечься предложила.

- Понятно. А внешность?

- Необычная, он говорил, что его мать южанка. Глаза серо-зеленые, а волосы черные, этакий воронёнок, тощий, но смазливый почти как девчонка. Хотя когда на эту тему пошутили, аж взбесился от ярости. Шел он в столицу, зачем - не говорил.

Коррис покачал головой:

- Жаль, что он сбежал. Похоже, я его напугал: он меня проверял, а я как раз проснулся. Вообще странно все это: вот так, в лесу, встретить мальчика с сильным даром целителя, причем как раз тогда, когда меня чуть не убили...

- Вы думаете, он там не случайно оказался?! - глаза Орвана полезли на лоб.

- Знаешь, я никогда не верил в расположение ко мне Богов. А тут такое воистину чудесное спасение... Сколько прошло времени с момента моего ранения до появления этого... Лия?

- Где-то с четверть часа.

Коррис задумался, постукивая пальцами по столу, затем хмыкнул:

- Не сходится. Если бы он был заодно с ранившими меня, то появился бы раньше. Пятнадцать минут слишком рискованный срок для того, чтобы разыгрывать такие спектакли.

- Вы думаете, это все было разыграно и Лий сообщник тех, кто вас ранил? Но зачем? - в голосе его помощника звучало явное недоверие.

- Нет, сейчас не думаю. Вот если бы он появился минут через пять после ранения и не сбежал, решил бы, что ко мне хотят подвести шпиона, а так... Похоже, мне крупно повезло, а мальчишка ни в чем не замешан. Кстати, а тебе не показалось, что он врет насчет того, откуда родом?

- Мерв сказал, что говор у него как раз северный.

Коррис кивнул. Мерв в отряде славился уникальным даром: он мог по голосу различить, откуда человек родом, и с легкостью запоминал и имитировал голоса и манеру речи различных людей.

- Значит, и второе мое предположение неверно, - задумчиво протянул капитан и в ответ на вскинутые брови помощника пояснил, - я подумал, что парень может быть полукровкой-кшаси, они медленнее взрослеют. Но полукровка, выросший на севере? Нет, это невозможно! Интересно, зачем ему в столицу?

- А разве у кшаси бывают полукровки?!

- Бывают, но редко. В последнее время я и не слышал про таких, хотя раньше некоторые из них жили в столице.

- Раньше?

- Буквально через пару седмиц после начала войны на них напал какой-то мор. Причем он убивал только полукровок, не трогая чистокровных кшаси и людей. Ладно, Боги с этим парнишкой, но как же жаль, что я не смог с ним поговорить. Такой талант, ему бы учиться! Сам знаешь, как мало у нас целителей...

- Так магия ж почти всегда у благородных, а они нешто пойдут болячками заниматься? Небось скорее в стихийники подадутся...

Коррис помрачнел, словно слова Орвана ударили по больному месту:

- Ты и прав и неправ. Обычно в целители идут те, у кого дар слабый, хотя бывает, что он есть только в одной области - исцеления, тогда и благородные становятся целителями.

- Да только такие целители простых людей лечить не будут...

- Да и не каждого благородного рена согласятся, - хмыкнул Коррис и внезапно сузил глаза, заставив Орвана поежиться, - так, а теперь еще вопрос: хоть кого-то из разбойников вы живым взяли?

Тот виновато опустил голову:

- Нет, мы ж не могли подумать, что это не обычные грабители с большой дороги. А ведь тот бандит явно неспроста ядом свою стрелу смазал...

- Ладно, что уж теперь гадать. Так, сегодня ехать уже поздно, отправляемся завтра с рассветом, а теперь ступай и позови ко мне Мерва.

Через четверть часа, отпустив Мерва, Коррис откинулся на спинку стула и покачал головой, вспоминая панику в глазах своего спасителя. Чего он так испугался? Неужели мальчишка решил, что он может чем-то навредить тому, кто вытащил его из-за Грани? Интересно, сведет ли их еще судьба?

Эрантский тракт, то же время.

Лиасса сошла с дороги и присела на пенек. Целый день она шагала, стараясь уйти как можно дальше от так устрашившего ее капитана, в то же время понимая, что они - конные - легко настигнут ее, стоит лишь захотеть. Поэтому она шла, настороженно прислушиваясь, чтобы в случае опасности спрятаться в кусты.

Выскользнув из комнаты, она была буквально одержима одной мыслью: бежать, бежать как можно дальше! Она чуть не попалась, только благодаря своему слуху успев спрятаться от Шарта, который как раз заходил со двора. Что он там делал: то ли караулил, то ли проведывал лошадей, то ли просто вышел по нужде - девушке было неведомо, но напугал он ее здорово.

И лишь теперь Лиасса вдруг задумалась: а чего она так оробела? Самое страшное, что могло случиться - догадались бы, что она девушка, так небось не убили бы... Хотя могли принять за шлюху или воровку, да пустить по кругу, и кто знает, защитил бы ее капитан? Жизнь в деревне приучила ее к людской неблагодарности, пожалуй, лишь в детях она была уверена - те-то помнили добро, пусть память у них и была коротенькая...

Вздохнув и тряхнув головой, она глотнула воды из фляги и встала, пора было продолжать путь.

Тремя часами спустя Лиасса шла по дороге и чувствовала, как подкатывает к горлу комок. Час назад принялся накрапывать мелкий дождик, вскоре превратившийся в ливень, что стегал ее ледяными струями. Поднявшийся ветер, в котором чувствовалось дыхание наступающей зимы, пронизывал одежду насквозь, заставляя девушку дрожать крупной дрожью. Капли дождя текли по лицу, смешиваясь со слезами - впервые за последние недели девушка предалась жалости к себе. Так хотелось оказаться под крышей, в тепле и сухости, протянуть усталые ноги к огню и выпить горячего отвара с медом... 'Может, зря я от отряда сбежала?' - в который раз хлюпнув носом, подумала она. Сейчас даже мысль о том, чтобы заплатить за тепло собственным телом, не казалась ей чем-то страшным...

Она продолжала идти в сгущающихся сумерках, механически переставляя ноги: шаг, еще шаг, думая о том, сколько она еще сможет так идти, пока не упадет прямо здесь, у обочины дороги. Погрузившись в свои мысли, она забыла об осторожности, поэтому стук копыт услышала в последний момент. Поежившись, отошла в сторону и, открыв рот и обняв себя за плечи, чтобы унять дрожь, уставилась на подъезжавшие повозки.

Два фургона, каждый из которых тянула пара здоровенных битюгов, были одним из самых необычных зрелищ, когда-либо виденных Лиассой: вместо обычного серого холста их покрывала ткань, разрисованная разноцветными шариками и странными лицами с гримасами на них. Кучеров ограждал от дождя навес, не давая девушке разглядеть, кто сидит на козлах. Сами фургоны были на редкость большими, они двигались сквозь серую дождевую хмарь словно виденные как-то Лиассой речные корабли.

Особо резкий порыв ветра заставил ее зайтись в кашле, и тут полог фургона откинулся, наружу выглянула женщина в цветастом платке, накинутом на голову. Ее глаза удивленно расширились при виде Лиассы, она отвернулась, и через несколько секунд на девушку уставились уже несколько человек. Женщина махнула рукой и крикнула:

- Эй, малец, иди сюда!

Хлюпнув носом и поежившись, Лиасса подошла к фургону и уставилась на позвавшую ее женщину. Та была явно немолода - возраст выдавали седые прядки в рыжих волосах и морщинки, но карие глаза светились молодым задором и участием, от которого Лиассе влруг захотелось отвернуться. Женщина всплеснула руками:

- Ой, да ты ж совсем замерз, один на дороге в такое время! Залезай к нам, а то свалишься - вон ветром шатает! Жерт, помоги парнишке!

Выглянувший наружу мужчина заставил Лиассу отступить: он был даже больше их деревенского кузнеца. Женщина улыбнулась:

- Не бойся, паренек, он только с виду такой страшный, а так и мухи не обидит. Залезай скорее, вон, дрожишь весь!

Внутри фургон показался Лиассе огромным, прямо домом на колесах: освещенный мягким светом, с несколькими лежаками, под которыми было устроено что-то вроде сундуков, часть фургона была отгорожена свисавшей сверху тканью. Женщина, что позвала ее, порылась в одном из сундуков, достав оттуда какой-то сверток, и протянула его девушке:

- Вот, держи, переоденься, - она мотнула головой на занавеску, - только вытрись сначала.

- С-с-спасибо, - стуча зубами, произнесла Лиасса.

Как же было здорово скинуть с себя насквозь промокшую одежду и переодеться в сухое! Натянув полотняную рубаху и штаны, Лиасса вышла из-за занавески и низко поклонилась:

- Спасибо, теа, если бы не вы...

- Зови меня тетушкой Милной, а ты кто и куда путь держишь?

- Я Лий, в столицу иду.

- Что, из дома сбежал? - проницательные карие глаза, казалось, глянули ей в душу, - да не боись, Лий, мы никого не выдаем.

- Тетушка Милна, а вы кто? - не выдержала Лиасса.

- Это ж с какой ты глуши, коли циркачей никогда не видел? - удивленно прогудел Жерт, переглянувшись с еще двумя обитателями фургона - удивительно похожими между собой парнем и девушкой.

- Издалека, деревня наша у самых Торенских гор, - растерянно ответила Лиасса. Ну надо же, циркачи! Она слышала о тех необычных представлениях, что можно увидеть на праздниках в больших городах, но ни разу ничего похожего не видела.

- Ладно, завтра его обо всем расспросим, - решительно заявила тетушка Милна, протягивая ей кружку, - на-ка вот, выпей.

В кружке оказалось вино, от которого уставшую, голодную и измученную девушку мгновенно шатнуло. С помощью Милны она опустилась на лежак и тут же забылась мертвым сном.