Потекла душа в дорогу… Зазвонили звоны. «Где вы нынче, мои рощи, где мои затоны?» Зазывали перелески стрекотней мотыльей: «Упокойся в нашей тени, свои слезы вылей!» «Как же мне укрыться в тени, где мне оборона, Коль сама я стала тенью, не дающей схрона?» Зазывают луговины, росяноголосы: «Ты с косою приходи к нам, да коси покосы!» И является Всевышний, наигравшись в прятки: «Возлюби меня на небе, где услады сладки!» «Ах, любовь моя, Всевышний, мне полыни горче, Коль тебя я полюбила – умиравшим в корче!» «Я лишил тебя и света, и холма, и лога, Чтоб тебе деваться было некуда от Бога!» «После поля, после маков слепну я в могиле. Где же ты мечи запрятал, что меня пронзили?» «Никуда я их не прятал, их ношу поныне. Упокойся, бедолага, в облаке-перине!» «Как же буду я ложиться в мягкую перину, Если я леса отрину и луга отрину?» «Ты поплачь в мои одежды, что белее лилий. Кликну ангелов небесных, чтоб развеселили». «Как же мне развеселиться, да лежать на ложе, Если смерти твоей жажду, Господи мой Боже!» И взирая друг на друга, стали равноросты — А под ними вьюжились вечности захлесты.