Как-то вишню в саду у владыки Озарили закатные блики — И узрел ее, полную жаром, И поддался погибельным чарам. Ах, горю я и стражду Не про чью-то про жажду! «Поклоняются люди и птицам, Поклоняются звезд вереницам — Я в тебя буду веровать свято, Вишня, вишня! Сестрица заката!» Ах, горю я и стражду Не про чью-то про жажду! «Пронижи мне, о зорькая зорька, Мою душу, где буйно и горько… Здесь во саде – затишья затишней…» И устами тянулся за вишней. Ах, горю я и стражду Не про чью-то про жажду! И тянулся он к скорби заклятой, Каменел он, безумьем объятый, И не знал, что не дни и недели, А столетья над ним пролетели. Ах, горю я и стражду Не про чью-то про жажду! Обрела через то целованье Вишня присное существованье И, в укроме из листьев блистая, Пламенела, навек молодая. Ах, горю я и стражду Не про чью-то про жажду! Расточился он облачком мрака, По себе не оставив ни знака, — Лишь уста, что ее целовали, В безмятежном саду вековали. Ах, горю я и стражду Не про чью-то про жажду! И ей песенку пели из ночи: «Чтобы грезить, нам надобны очи, Но какой бы ни жили судьбою, Мы навеки пребудем с тобою». Ах, горю я и стражду Не про чью-то про жажду! Шли девицы, юны и пригожи, И дивились, к чему и почто же. «Бы, уста, если жаждой томимы, — Разве вас напоить не могли мы?» Ах, горю я и стражду Не про чью-то про жажду! «А могли б не одной вы девице Дать любовь, без которой крушится! Что за хворь прикрутила вас путой К этой вишне, от сока раздутой?» Ах, горю я и стражду Не про чью-то про жажду!