Удалец Актеон: он в бору среди пиний Подглядел за плывущей по влаге богиней — И, деревья на бога ощерив стоигло, Обернула оленем – и карой постигла! И набросились псы, и терзали, как зверя: Между многих потерь – и такая потеря! Прикрывал он без проку ненужное тело, Смерть науськала свору – и так одолела… Сотоварищей звал и протяжно, и громко — Но с лесной глухоты не скололась и кромка! И не вызнал никто из надсаженных кличей, Что не зверь, а душа оказалась добычей. Все на свете ослепнуло к пресуществленьям! И родившийся богом – погибнет оленем! Я и сам был иным. Я был золото-золот, Да побил позолоту полуночный холод! И друзья, и мечты – были все златоглавы, А сегодня мечтать стерегусь, как отравы! Я подглядывал Господа в злую годину — И я стал человеком – и гину, и гину. И покаран я тем, что, не видя дорогу, Волоку это тело к небесному Богу! И чужда эта смерть, что мне дышит на плечи, А хочу я – своей, не хочу – человечьей!.. Эта душная плоть – что глухая сермяга, Я завидую тем, кто расхаживал наго! Этот голос – не мой, ни распевы, ни крики; Я завидую тем, кто давно безъязыки… И не в собственном платье, не в собственной коже, Не собою ложусь я на смертное ложе! И, с оленьим зрачком в кровянистой полуде, Я беспомощно гибну – я гибну, как люди!