Воскресенье кругом, безысходное время: Отодвинулось небо подальше от земи. Двое нищих бледны от любви и опаски, Сотворяя в канаве поспешные ласки. Льнет к сухарной ладошке, к ладошке-приблуде — Озорная затряска издержанной груди. Те, кому белый свет задневел черноземом, Не подарком дают – отнимают отъемом. Как смешно для горячки искали остуду, Как ледаще предались проворному блуду! В ее волосы льнул, будто мышь в мышеловку, — Только пару словечек промямлил враздевку… И она притулялась, но искоса, боком, Целовнула лишь раз – и почти ненароком. И мучительно так на кровати без пуха Выкресали огонь из голодного брюха! Даже в сладостной дреме – занозы и сучья: Доласкаться бы им до беззвучья, безмучья… Так свирепо прильнули голуба к голубе: Долюбиться бы им до истерзанной глуби… Так любились в канаве, в вонючей канаве Урывали крупицу взаправдашней яви. Где-то свадьба играла – а двум полутеням Было вдоволь, что мир – натихал Воскресеньем!