Придворный портной из Арилидилла

***

 

Пролог

Шквальный ветер свистел за окном. В горах завывала страшная буря. Тьма окутывала огромный чёрный замок, и о его монолитные своды разбивались хлопья снега вперемешку со льдом. Грозные острые башни пронзали клубы туч, в которых метались дикие молнии.

Высокие мозаичные стёкла в длинном коридоре дребезжали от ветра в тишине, а канделябры со свечами со скрипом покачивались и отбрасывали жуткие тени. На потолке виднелись грязные разводы жира, почерневшие от времени, а портреты на стенах давно покрывала пыль. С них смотрели острые бледные лица вельмож, подозрительно косясь друг на друга в змеином безмолвии. Заброшенный замок молчал — лишь напряжённая тишина наполняла пустующие ходы и залы. Но вдруг ударил гром, и коридор осветился вспышкой. В конце него с силой распахнулась дверь, и на старый ковёр ступила нога в крепко зашнурованном высоком сапоге…

Тронный зал пребывал в запустении. В нём царила кромешная тьма — лишь слабые огоньки свечей подрагивали на старой люстре. Она уже осела от времени, потянув за собой потолок, который подпирали нависающие над залом во мраке величественные колонны. От дверей тянулся алый ковёр, поднимаясь на каменные ступеньки, где на троне гордо возвышался человек в стальных доспехах, подперев голову кулаком и опустив свой дикий взор. Его сумасшедшие круглые глаза сверкали в сумраке, подобно горящим изумрудам, напряжённо смотря в землю.

Далеко в горах прозвучал гром. Глухой грохот прокатился по коридорам замка, и с потолка посыпалась пыль. Но человек на троне даже не дрогнул, продолжая бурить взглядом землю в жадном ожидании. И через минуту послышался долгожданный скрип дверей. Полоска света рассекла тьму, и вслед за этим раздались мерные уверенные шаги. В зал вошёл человек в белой накрахмаленной рубахе с пышным воротником. Его золотые волосы засверкали в тёплом свете свечей, и герой крепко сжал рукоять своей шпаги, враждебно направив её во тьму. Человек на троне неспешно поднял глаза и пронзил его опустошающим взглядом.

— Tandem occurrit, Balder…*

__________________________________________________________________________________

*Вот мы и встретились, Балдер…

 

1. Жажда странствий

600 лет спустя…

Солнце уже давно село, и на землю опустилась тьма. В окутанном туманом лесу не было видно ничего дальше вытянутой руки. По грунтовой дороге сквозь чащу ехала повозка, мерно стуча колёсами и нарушая угрожающую тишину. Лошадьми управляло угрюмое толстое существо в шляпе, грязной льняной рубахе и заплатанных штанах из мешковины. Время от времени оно бормотало что-то себе под нос, нервно шевеля жирными губами и почёсывая щёку с пепельно-серой кожей. За спиной извозчика один из пассажиров рассматривал карту перед светом факела, а рядом с ним сидел второй, воровато заглядывая в расчерченную карандашом бумагу через его плечо.

Чем глубже в лес продвигалась повозка, тем сильнее сгущалась темнота. Путники начинали вслушиваться в каждый шорох и всё чаще бросали тревожные взгляды в туман. В ночи стволы огромных деревьев казались особенно величественными и враждебными. Лес не принимал чужаков. Казалось, во мраке сверкали горящие глаза диких зверей. Лошади взволнованно запыхтели. Извозчик нервно взмахнул вожжами — повозка поехала быстрее, затем ещё и ещё. Ветер ударил в лицо. Воображение рисовало страшные картины. Вот они, клыки чудовищ, сверкают позади! Нужно бежать, бежать от этой силы, что гонит путников из леса! Что же ты, возница? Гони, гони без оглядки своих лошадей!..

Вдруг на плечо человека с картой упала рука спутника. Он испуганно вздрогнул и обернулся, диковато покосившись на него:

— Чего это ты такой бледный? — загадочно улыбнулся из-под капюшона незнакомец.

— А?… — растерянно открыл рот молодой человек. Но он тут же спешно отвернулся и снова уткнулся в карту — Нет-нет, всё хорошо. А что?

— Да ты так в темноту уставился… Не боись! Я в прошлый раз по этому пути вообще пешком шел! — весело толкнул его в плечо тот.

— Да…

Парень мельком окинул взглядом собеседника. Незнакомец в капюшоне лежал на мешке соломы в развязной позе — оперевшись локтем на борт повозки и закинув ногу на ногу. Расстёгнутое пальто скрывало под собой удивительного качества белую рубашку с острым щегольским воротником. Таких рыжий юноша ещё никогда не видел и потому решил, что она дэуситская. Ну или просто ворованная. Их взгляды неожиданно пересеклись. На бледном лице незнакомца с острыми лисьими чертами появилась ухмылка. Но во взгляде зелёных глаз виделось что-то странное. Они сверкали диким блеском, какой бывает у безумцев или не чистых на руку личностей.

— Тебя как звать? — хитро прищурился он.

Молодой путник резко отвёл взгляд на карту. При этом у него на затылке подпрыгнул завязанный хвост рыжих волос. Однако, подумав некоторое время, он нерешительно обернулся и ответил:

— Ян.

— Будем знакомы, я Сонни, — протянул руку тот, не стирая с лица подозрительно дружелюбной улыбки.

Юноша робко пожал её. После этого плут в капюшоне слез с мешка и уселся рядом с ним.

— Ну куда, как говориться, путь держишь? С таким-то багажом? — указал он на большую сумку.

— Вам-то что? — спросил Ян с вежливостью, хотя тот был не намного старше него.

— Да так. Если в путешествие собрался, так зря столько добра набрал. Ты ж его в жизни за собой не унесёшь!

— Унесу. Не ваше дело.

— Да я тебе говорю, легче идти будет! Как передумаешь, скажи. Найдём куда его деть…

Этот человек с каждой минутой вызывал всё больше подозрений. Ян отодвинулся от незнакомца и снова уткнулся в карту, надеясь как-нибудь отделаться от него. Сонни заметил это и обиженно фыркнул, демонстративно сложив руки и отвернувшись в сторону.

Через пару минут повозка начала притормаживать, и извозчик повернулся к пассажирам:

— Подъезжаем к заставе, — буркнул он из-под шляпы, тряхнув обвисшими щеками.

— Застава? — удивился Ян. — Я думал, мы давно пересекли границу.

— Она не пограничная, — через плечо бросил возница, смотря на дорогу, — это застава альвов… Чёртовы обезьяны! Лесные тропы стерегут, чтоб на их территорию никто не залез.

— Ясно.

После этого дорога повернула, и в кронах деревьев стали загораться огни. Между стволами были натянуты верёвочные мосты, а на раскидистых ветвях громоздились многочисленные постройки — жилища альвов. Причём слеплены они были из чего попало, будто птичьи гнёзда: шкуры животных, большие листья, куски коры и глины. Вскоре в домиках началась суета. Тени перебегали из одного в другой, прыгали между деревьев, а некоторые замирали на месте и пристально наблюдали за проезжающими.

Так продолжалось, пока повозка не остановилась. Сразу за этим со ствола на обочину спусились три фигуры. Толстый возница спрыгнул с повозки и сделал шаг им навстречу, подтянув штаны и поправив шляпу. Альвы вышли из тьмы, и пламя факела осветило их лица. Это были низкорослые существа коренастого телосложения, практически полностью покрытые волосами. На их головах громоздились немытые чёрные гривы, а на лицах закрученные вихрами густые бороды. Альвы враждебно скалили клыки и осматривали чужаков маленькими злобными глазками.

— Вы из Лирдона? — хрипловатым голосом спросил один из них.

— Да, — буркнул возница, смотря на него исподлобья и прикрываясь шляпой. Его лицо тоже попало на свет. Это оказалось удивительно уродливое существо, похожее на утопленника с мертвецки серой обвисшей кожей и раздутым лицом. Его жирные веки с густыми бровями нависали над глазами, придавая ему особенно угрюмый вид.

— Слезайте, — кивнул альв двоим в повозке.

Путники нехотя сошли на землю. Двое лесных людей стали обходить её, со стороны осматривая мешки и сумки. Третий тем временем стоял рядом с возницей и наблюдал за всем этим. Толстяк недовольно косился на него, всё время прикрываясь шляпой и раздражённо бормоча что-то.

— Дальше мы вас проведём.

Один из них достал из досчатого борта факел и пошёл по развилке налево. Странники погрузились обратно, и повозка тронулась.

Через некоторое время деревья начали редеть, и лошади наткнулись на живую стену из кустарника. Альв указал в сторону когтистым пальцем:

— Проедете туда и попадёте в поселение. И не вздумайте сворачивать.

— Уж не заблужусь, — едко прищурился извозчик.

Проводник недобро покосился на него, молча вставил факел в борт повозки и быстро скрылся во тьме. После этого лошади двинулись вперёд, путаясь в ветвях кустов и недовольно храпя.

Через минуту растительность расступилась, и телега въехала в деревню. Она медленно поплыла по улице, рассекая густой туман и мерно стуча колёсами. Пассажиры с тревогой вглядывались во тьму. В домах уже не горел свет, и только в далёком конце поселения виднелся огонёк лампы, качающийся на столбе. Малочисленные хижины находились на большом расстоянии друг от друга, разбросанные по поляне, над которой куполом нависали густые кроны дубов. Жилища вокруг казались очень старыми, некоторые из них были давно заброшены: пустые окна без стёкол, затянутые паутиной, обрушившиеся бревенчатые стены, провалившиеся крыши. Всё выглядело неестественно, словно во сне. Чернота вокруг расширяла пространство, и от того казалось, что путники плыли на лодке по затянутому зловещей пеленой озеру.

Вскоре повозка приблизилась к самой дальней хижине в деревне, видимо, построенной совсем недавно. Её крышу покрывала современная черепица, стены были срублены из свежих брёвен, а окна аккуратно застеклены. Дом окружал крепкий деревянный забор, а на входе стоял столб с лампой и вывеской: "Лесная нимфа".

Повозка въехала в широко распахнутые ворота. Двор трактира пустовал. Здесь лошади остановились.

— Слезайте, тут переночуете. А там уже сами, — пробурчал извозчик, слезая с телеги и тяжело пыхтя.

— А ты что, обратно не поедешь? — оживлённо выпалил Сонни, выглянув из-за мешка с соломой. Его глаза весело забегали по округе, с нескрываемым интересном осматривая двор.

— Так это моей сестры трактир. Я тут и живу. В свободное от езды время, — пробормотал уродливый толстяк. — Вы тоже можете на ночь остаться. Не по лесу ж лазить.

— Я только за.

Сонни спрыгнул с повозки и пошёл за ним, засунув руки в карманы и деловито насвистывая. Ян тем временем на минуту замялся, хмуро осматривая покрытый мраком трактир. Но вскоре он глубоко вдохнул, взял свою сумку, спрыгнул на землю и догнал остальных.

Раздался тихий скрип двери трактира. Как только путники ступили за порог, из-за прилавка выскочила страшная взъерошенная женщина той же расы, что и возница, сходу заорав хриплым голосом:

— А ну пошли вон, шалопутные, бормотухи нету!

Она с размаху швырнула в посетителей кружку. Сонни резко присел, и она просвистела над ним. Деревянная болванка отлетела от стены и упала к ногам Яна, закрутившись на месте. Тем временем в двери ввалился толстяк, сняв с лысой головы шляпу и почесав макушку.

— Мазога, не буянь. Это я, — он спокойно вразвалку приблизился к прилавку, оперевшись локтем на него.

— А-а-а, Орбул, привёз таки! Честно, думала уже слишком поздно. Хотела ворота закрывать, — засуетилась женщина. — Заходите, заходите. И кружку подбери, малохольный!

Ян подождал секунду, убедившись, что обращаются к нему, и неспеша нагнулся за ней. Но Сонни тут же резко метнулся вниз, схватил кружку у него перед носом, ловко покрутил на пальце и громко стукнул ею об прилавок.

— Не порти реквизит, и так всё на соплях держится, — скептически фыркнула огромная женщина с престрашной рожей, будто измазанной в пепле. На голове у неё банданой был завязан засаленный платок.

— Ну что, давай заселяй их. А я пойду в стойло, — снова пробурчал Орбул, неспешно двинувшись в сторону выхода.

— Ага, сейчас-сейчас!

Мазога вышла из-за стойки, сняла лампу с крючка и тяжёлыми шагами пошла по лестнице наверх. Постояльцы проследовали за ней.

Второй этаж представлял из себя длинный коридор с тремя дверями по одну сторону. Удивительно, но обстановка была не дурной. Уютные стены из тёмного дерева, накрытые салфетками столики возле входов в каждый номер, добротные крепкие полы. Только окон в коридоре не было, и сумрак освещали лишь масляные лампы, висящие на крючках. Пока Ян поднимался по лестнице, он невольно бросил взгляд на толстую хозяйку таверны в жёлтом сельском сарафане. Варлорги… Какие же всё-таки они нелепые создания! Низкорослые, жирные, с отвисшими бровями и вечно смоченными слюной губами, а самое главное — ужасным тёмно-серым цветом кожи, будто из только что из могилы выкопали. Всё дело в ужасном проклятии, которое было наложено на их исконную родину — северную страну Арилидилл. Оно исказило всех его жителей до единого, и теперь их потомки вынуждены страдать в обличии страшных уродов. Но жаловаться не приходится, ведь у варлоргов есть ещё одна братская раса, которой повезло намного меньше…

— Так, первые две двери, выбирай любую, — громко сказала женщина. — Третья занята, сразу говорю! Вы деньги уже отдали брату?

— Да, — тихо ответил Ян.

— Отлично, тогда я пошла! Если что, заглядывайте за прилавок. Буду там.

Мазога развернулась и тяжёлыми шагами двинулась обратно по коридору. Со своими широкими боками она с трудом помещалась в узком проходе. Как только внизу затих скрип ступенек, Сонни заскочил в первую дверь и захлопнул её за собой — даже словом не обмолвился. Ян вздохнул и молча потащил сумку во второй номер.

Войдя, первым делом он запер дверь, бросил снаряжение на пол и осмотрелся. В общем, комната была приличной и мало чем отличалась от помещений в трактирах Лирдона, столицы мира. Деревянная коробка, так сказать. На дальней стене находилось большое окно, выходившее в сторону мрачного леса, а под ним стояли стандартная узкая кровать с голым жёлтым матрасом и комод. Больше ничего в комнате не обнаружилось.

Ян поплёлся к кровати, внимательно смотря под ноги и стараясь не споткнуться в полусне. Он завёл руки за спину, развязал жёсткие верёвки и скинул с себя потрёпанный кожанный нагрудник, доставшийся ещё от отца. Юноша бросил его на пол, оголив болтавшуюся на хлипком теле крестьянскую рубаху с широкими рукавами. Он со вздохом размял бледное лицо с худыми впавшими щеками и устало опустил веки.

Парень уже чувствовал слабость по всему телу. Он медленно приблизился к кровати и упал на неё лицом вниз прямо в одежде и помятых коровьих сапогах. Ничего больше делать совершенно не хотелось, поэтому путник со временем погрузился в дрёму, с трудом разогнав навязчивые мысли, и крепко уснул.

 

2. Жажда странствий

Ян провалялся на кровати всего около часа или даже меньше. Самому показалось, что минут пять. Посреди глубокой ночи его неожиданно разбудил крик. Юноша едва расслышал его сквозь дрёму и не придал ему значения, подумав, что это ему приснилось. Однако снова заснуть после этого у Яна никак не получалось. Он долго ворочался и недовольно морщился, в итоге уткнувшись лицом в матрас и накрыв голову подушкой.

Но неожиданно из соседней комнаты начали раздаваться какие-то странные звуки, шаги, голоса. Странник откинул подушку, перевернулся на спину и настороженно прислушался. Шум усиливался — за стеной явно происходило что-то неладное. И вдруг раздался чудовищный грохот, разорвавший ночную тишину. Ян вскочил с кровати и кинулся к двери.

Путник пробежал в конец коридора, на ходу поправляя слезшие сапоги. Он подскочил к входу в третий номер и упал на колени, приложив ухо к двери. Там стоял такой грохот, будто кто-то бегал и метался по комнате, снося мебель и раскидывая вещи. Ян посмотрел в замочную скважину, но она оказалась забитой. Странник поднялся с колен, осторожно взялся за ручку и тихо приоткрыл дверь. Перед его глазами предстала пугающая картина. Весь номер был разнесён в пух и прах: мебель повалена, на полу осколки, упавшие занавески, кругом разбросаны всякие вещи, книги, одежда, а стены испещрены жуткими царапинами. Лампы не горели — освещал всё лишь тусклый свет луны из распахнутого настежь окна. В воздухе витал промозглый холод, проникший внутрь с улицы. В центре комнаты среди мусора находился нетронутый участок с начертанной на нём магической печатью, в середине которой на коленях сидел человек в чёрном одеянии с капюшоном, свернувшись в клубок, дрожа и всхлипывая в тишине. Всё затихло и замерло, будто испугавшись внезапного скрипа двери.

Ян изумлённо осмотрел комнату и медленно вошёл, робко двинувшись вперёд. Как только он наступил на осколки какой-то вазы, в дальнем углу произошло движение. Юноша прищурился и настороженно всмотрелся туда. Вдруг его сердце сжало в тиски, и странник оцепенел. Из темноты на лунный свет высунулось нечто, ростом метра два, с трудом помещавшееся в комнате с низким потолком. Их взгляды пересеклись. Чудовище сверкнуло рыбьими глазами на вытянутой волчьей морде, схватилось лапами за карниз и выскочило в распахнутое окно. Парень не успел толком разглядеть его. Сразу за этим человек в черном балахоне схватился за голову и завыл, словно дикий зверь, в унисон внезапно поднявшемуся на улице ветру. Ноги Яна подкосились. Он пошатнулся и схватился за комод, округлив глаза в ужасе. Тут дверь распахнулась и в номер вломился Сонни. Он быстро оценил взглядом обстановку и подбежал к человеку на полу, а затем схватил его за плечо и заглянул в лицо, скрытое под капюшоном. Его кожа в миг побелела как скатерть. Плут с диким воплем свалился на пол и судорожно отполз назад.

— Лич, лич!

Сонни вскочил и выбежал из комнаты с воплем, спотыкаясь о поваленную мебель. Ян кое-как выполз за ним, опираясь на стену и не отрывая остекленевший взгляд от мага, сидевшего на полу.

***

Через пару минут все собрались на первом этаже. Сонни и Орбул сидели на скамье, выдвинутой на середину комнаты, перед ними из стороны в сторону задумчиво ходил Ян, а рядом стояла Мазога.

— Надо подняться и повязать его! — нарушил молчание плут, водя глазами за рыжим юношей.

— Ага, а когда ты переступишь порог он проклянёт тебя до седьмого колена и глазом не моргнёт, — оборвал его Орбул.

— Это вряд ли. Он выглядел очень странно. Скорее всего, это обычный маг, обратившийся в лича после призыва… — Ян уже давно пришёл в себя и говорил спокойно. Он, наконец, остановился на месте и оторвал глаза от пола, хмуро посмотрев на остальных.

— Какого призыва?! — подпрыгнул на скамье варлорг. — Он ещё и вызвал что-то?! О-о-о, пора собирать монатки и валить отсюда! Мазога, пошли в стойло.

— Да я же сто раз говорил, там ещё было чудовище! — раздражённо повысил голос Ян. — Оно сначала увидело меня, а потом выпрыгнуло в окно. Нам надо не думать о личе, а бежать в лес и предупреждать альвов!

— Стоп. Главное не паниковать! — прервал их Сонни, сделав серьёзное лицо. — Нам просто нужен план. Главное продумать всё до мелочей. Есть две проблемы: колдун и монстр. Из них к нам ближе колдун. Значит, сначала мы должны вырубить его, чтобы он не убежал. Потом мы идём в лес, находим монстра и тоже его ловим. Ну а потом кто-то должен вернуться в Лирдон и сдать обоих страже. И всё.

— Эй, а как по-твоему мы его поймаем, того монстра? — прищурился Орбул.

— Ну правильно, правильно, — медленно проговорил плут и усиленно кивнул головой. — Значит, нужно позвать ещё кого-то. В деревне есть охотники?

— Нет-нет-нет, ни в коем случае! — воскликнула Мазога, даже подпрыгнув на месте. — Если местные узнают, они сами поднимутся! Тогда всё — пиши пропало. Все полягут, все!

— Вы что, совсем что ли? Там в двухстах метрах застава альвов! Вот они и убьют чудовище! — резко указал рукой в сторону Ян.

— Ага, будут они ещё с тобой разговаривать! — усмехнулся Орбул.

— Короче, — остановила бурное обсуждение Мазога. — Сейчас мы вчетвером поднимаемся в номер, связываем колдуна, кидаем в повозку и едем в лес, на заставу к мохнатым.

— Это если колдун ещё в номере. Может, он уже убежал, — заметил угрюмый парень.

— Ну пошли, — Сонни весело вскочил со скамьи. — Только верёвку дайте!

— Вы думаете, верёвка обезвредит мага? — насупился рыжий странник, переведя взгляд на него. — Если он будет настроен враждебно, то ожидать можно что угодно. Он же лич, в конце концов. Здесь есть мешок?

— Да, конечно! — Мазога подбежала к прилавку, вытащила из-под него мешок с яблоками и высыпала их на пол. — Во!

— Так, действовать будем по ситуации, — Ян взял у неё из рук мешок и повернулся к остальным. — В общем, главное одеть это ему на голову и завязать руки.

— То есть мешок на бошку остановит, а верёвка нет? — поднял бровь Орбул.

Но молодой человек проигнорировал его и уже побежал на второй этаж, остановившись на лестнице и обернувшись на мгновение.

— Мы спорим — время идёт.

Он скрылся в проходе, застучав сапогами по ступенькам. Сонни рванул вперёд и сразу же взлетел за ним. Следом засеменила Мазога. Орбул тяжело вздохнул и натянул на голову шляпу. Он с тяжестью поднялся со скамьи и затопал к лестнице. Но варлорг на секунду остановился и через плечо обернулся на входную дверь. Ему послышались какие-то странные звуки на улице. Однако он решил не проверять и, придерживая шляпу, поспешил за остальными.

У входа в номер находились трое: Орбул и Ян, а перед ними на корточках Сонни. Мазога же загородила своим грузным телом коридор и расставила руки, чтобы, если что, остановить беглеца. Плут в капюшоне прочистил замочную скважину маленьким ножичком и заглянул туда.

— Ну? — шепнул Ян.

— Сидит.

Они переглянулись. Сонни пожал плечами.

— На, — юноша протянул ему мешок.

Тот молча кивнул и взял его. Орбул навалился на дверь и резко распахнул её, и сразу за этим Ян и Сонни ворвались в комнату. Лич всё так же сидел на полу возле кровати. Как только двое незнакомцев забежали внутрь, он на четвереньках отполз в другую часть комнаты, поднял с пола какую-то книгу и прижал её к груди.

— Чёрт! — прыснул плут.

— Спокойно, кажется, он не агрессивный! — зашипел рыжий странник, разглядывая сидящего в углу колдуна, который дрожал и стучал зубами, испуганно бормоча что-то.

— Эй, ты, а ну поднимайся! — Сонни с размаху кинул в него мешок.

— Ты что делаешь!?

Оба присели в боевой готовности. Но, похоже, маг боялся их намного больше. Он судорожно отпихнул мешок ногой, сжался в клубок и задрожал, сжимая книгу и шепча что-то себе под нос.

— Тихо… — Ян протянул руку и сделал шаг к личу.

— Ты дурной что ли? Стой! — яростно зашипел Сонни, попытавшись его остановить.

Юноша подошел ближе. Колдун выглядел поистине устрашающе. Весь он был умотан черными тряпками, обвисшими на костях, а на фоне балахона белел голый череп. Он судорожно открывал рот, и из него волшебным образом раздавался хриплый голос. Чародей шептал что-то на неизвестном Яну языке.

— Osanna kabbalah, protege et puerum suum…

Странник резко сделал шаг назад.

— Мне показалось, или там промелькнуло "каббала"?

— Что ж так не везёт, он ещё и каббалист! А ну отойди от него! — махнул рукой плут, отодвинув Яна в сторону.

Оба медленно продвинулись дальше по комнате, держась на расстоянии, чтобы, если что, успеть среагировать. Зажав его в угол, они подали сигнал. Орбул тоже вошёл и запер за собой дверь.

— Закройте окно! — указал пальцем рыжий.

Сонни попятился и аккуратно закрыл его. Юноша тем временем приблизился к цели в полной готовности. Но вдруг лич упал лицом вниз и стал медленно подползать к нему, будто в агонии. В ту же секунду по позвоночнику Яна пробежал холод, и путник замер на месте как каменный, впившись в него глазами. Маг вскинул голову и зацепился руками за его штаны. Странник словно онемел, всё тело перестало слушаться его. Он уже не разбирал слов союзников, что-то кричавших ему, как в тумане. Колдун приподнялся над полом и заглянул ему прямо в лицо своими пустыми глазницами. Его челюсть отвисла, и из чёрной пустоты раздалось:

— Помогите…

***

Ян очнулся от какого-то шума. Голова гудела, как пчелиный улей, но юноша остался неподвижным. Он прислушался и стал ощупывать то, на чём лежал. Это походило на деревянную скамейку. Ветер не чувствовался, так что это точно было закрытое помещение. Странник опустил руку, провёл ей по досчатому полу и облегчённо вздохнул, осознав, что он всё ещё в трактире. Юноша резко поднялся и ударился лбом о крышку стола.

— Ты чё там делаешь? Вставай давай быстрее! — раздался голос Сонни.

Ян открыл глаза, поморщившись и потерев лоб. Путник лежал на скамье возле стола. В окне бегали и скакали огни факелов, и на улице слышались взволнованные голоса, наполняя округу тревожным шумом.

Когда он поднялся, перед ним предстала странная картина. На середину комнаты была выдвинута длинная скамья, на одном краю которой сидел лич в чёрном балахоне, обхватив свои плечи и содрогаясь в ознобе, а на другом Орбул, уперевшись руками в колени и буря его подозрительным взглядом. Возле них стоял Сонни, сложив руки и притопывая ногой. Мазоги почему-то рядом не было.

— А я уже обрадовался, что мне всё это снится… — пробормотал Ян, вставая со скамьи и всё ещё держась за голову.

— Ага, фиг тебе, — усмехнулся плут, расплывшись в улыбке.

— Что произошло? Он что-то сделал со мной?

— Да ты просто в обморок хлопнулся, вот и всё.

— Ладно… Как обстановка?

— Есть хорошие и плохие новости. Первое — колдун, оказывается, с нами. Правда, он, походу, словил контузию. Ни слова не может толком выговорить.

— А не надо было в него мешками кидаться, — пробурчал Орбул, исподлобья покосившись на Сонни.

— Вон, Орбул пытается чего-то от него добиться уже полчаса, — беззлобно улыбнулся в ответ плут. — Так, ну а второе — то чудище утащило дочь старейшины деревни. Там местные собрались возле трактира с кучей огня и хотят нас сжечь вместе с колдуном.

— Что?!

Ян подбежал к окну и припал к нему, выглянув наружу. Но он тут же резко присел и спрятался за подоконник. За забором уже стояла толпа с факелами в руках и с яростными озлобленными лицами. Они что-то кричали и, кажется, уже готовились поджечь трактир.

— Вот же ж… Что вы сидите? Быстрее, бежим отсюда! Где Мазога? — взволнованно засуетился юноша.

— На улице, пытается сдержать людей, — со странным безразличием ответил ему Орбул.

— Быстрее, нужно её забрать!

— Не получится. Выйдешь к ним — тебе конец. Тем более, она сама сказала, что с нами не поедет, — ответил ему варлорг на удивление спокойно.

— Вы что! Она же ваша сестра!

— В том-то и дело. Поэтому и не иду за ней, я-то её знаю.

— Ладно, ладно. Чёрт с ней! Хватайте лича и бегом в стойло!

— Опля! — Сонни подхватил колдуна на плечо. — Ну давай двигай, двигай!

Орбул рывком поднялся и указал на маленькую дверцу возле прилавка. Плут прошмыгнул туда, и варлорг проследовал за ним. Ян ещё раз посмотрел в окно и нахмурил брови. Он подбежал к скамье и придвинул её к двери, заблокировав вход. Только потом, ещё раз напоследок окинув взглядом трактир, юноша глубоко вздохнул и устремился в конюшню. И то, что его сумка осталась в номере, совершенно вылетело у него из головы. Страннику в ту минуту было не до неё.

Трое и лич выбежали на задний двор трактира. Это оказался небольшой пустырь, огороженный низким заборчиком. Прямо к зданию сбоку было пристроено стойло, в одной из секций которого спали две лошади. Повозка стояла возле ворот, накрытая тряпкой. За таверной уже виднелось пламя и слышались крики.

— Походу, уже подожгли, — сказал Сонни, с открытым ртом смотря в сторону трактира и щурясь от света. Колдун на его плече дёргал ногами и размахивал кулаками, тарабаня его по спине.

— На это нет времени. Запрягайте лошадей, Орбул! — отрезал Ян.

— Сейчас.

Варлорг подбежал к лошадям и начал их расталкивать, попутно нацепляя сбрую на одну. Ян тем временем подскочил к повозке, стянул с неё тряпку и стал подталкивать к воротам. Сонни тем временем стоял посреди пустыря, преспокойно наблюдая за ними с видом непоколебимого бездельника. Он что-то непринуждённо напевал и встряхивал колдуна на плече с лёгкой ухмылкой. Но вдруг он ненароком развернулся и посмотрел на дорожку, ведущую за угол, ко входу в трактир. Плут перестал свистеть. Ян поднял голову и тоже замер. На дорожке стоял мальчик лет десяти, весь измазанный грязью и сажей, с факелом в руке.

— Э-э-э… — странник впал в ступор от неожиданности.

— Эй, пацан, хочешь аркан? — Сонни вытащил из кармана перламутровую монетку и протянул мальчику.

Тот испуганно округлил глаза, развернулся и побежал к людям.

— Во зажрались! Уже даже арканы не берут!

— Да что ж ты стоишь?! — крикнул ему Ян. — Быстрее, уезжаем отсюда!

Из-за угла раздался голос: "Быстрее, быстрее, они там, сзади!". Сонни бегом закинул колдуна в повозку и заскочил сам, но к этому времени Орбул успел запрячь только одну лошадь.

— Куда? Что вы делаете, поехали скорее!

— Но ведь лошадь одна, а повозка большая! — воскликнул варлорг, судорожно подтягивая штаны и взволнованно смотря на Яна.

— Да какая разница, поехали уже!

На задний двор ворвалась толпа людей с криками и бранью. Завидев беглецов, они рванули на них. Орбул кое-как успел залезть и хлестанул лошадь вожжами со всей силы. Повозка помчалась на ура. Всё, что видели и слышали Ян и Сонни сзади — отдалённые огни факелов и эхо ругательств населения деревни.

 

3. Жажда странствий

Лес всё ещё окутывала туманная тьма. Чем дальше повозка удалялась от деревни, тем сильнее она сгущалась, и лишь мерный стук колёс нарушал зловещую ночную тишину. Странники молчали в смятении, тревожно вглядываясь в заросли кустов. Ян задумчиво рассматривал свои сапоги, кусая губу.

Вскоре Сонни повернулся к вознице и оборвал молчание:

— Не видно ни черта. Давай остановимся.

Его голос разнёсся по чаще, разорвав тишину на мгновение, но этот звук быстро поглотила тьма. Ян оторвал глаза от пола и взглянул на плута, а затем перевёл взгляд на варлорга.

— Действительно, лучше пока не ехать дальше. Так можно и заблудиться, — шёпотом проговорил он, чтобы не нарушать покой леса.

— Ну вот сейчас мы остановимся, и что? — угрюмо ответил им Орбул. — Чего ждать?

— Может, подождать рассвета? — предложил юноша.

— Это ты загнул, — буркнул возница. — Рассвет ещё не скоро.

— А вдруг какой-нибудь отряд альвов на нас наткнётся? Мы им всё расскажем, и они помогут.

— Вряд ли нам настолько повезёт… — поморщился Сонни, оскалив белые зубы и устремив напряжённый взгляд на дорогу.

Неожиданно сидевший рядом с плутом колдун резко вскинул руки над головой. Путники вздрогнули и уставились на него.

— Ты чего делаешь? — округлил глаза Сонни.

Лич щёлкнул чем-то в темноте, и всех ослепил яркий белый свет. Через мгновение странники увидели, что он держит в руке светящуюся сферу. Колдун вытянулся, поднял её над головой и замер в таком положении, освещая путь как фонарь. В воздухе повисло молчание, и повозка двинулась дальше, набрав прежнюю скорость.

Ян всё это время внимательно рассматривал лича и заметил, что он до сих пор сжимал в свободной руке книгу, которую подобрал в номере. Она, видимо, была очень необычной и дорогой. Об этом говорила кожаная обложка, усыпанная позолотой и мелкими драгоценными камнями. Сбоку на ней висел золотой замок.

— А что это у вас за книга? — прервал молчание Ян.

В ответ он услышал лишь невнятное бормотание мага.

— Да это бесполезно, — махнул рукой Сонни, отвернувшись от колдуна и закинув ногу на ногу.

— В таверне я слышал отчётливую речь, — сказал рыжий юноша, пытливо вглядываясь в пустые глазницы лича. — Он сказал "помогите". А сейчас что?

— Не знаю… — пожал плечами плут.

После этого разговор снова оборвался. Скорее всего, сказывалась усталость, и на бурные обсуждения уже не хватало сил. Тем более их нужно было беречь для предстоявшей встречи с чудовищем.

Путники вскоре потеряли счёт времени, будто во сне. Казалось, на землю спустилась вечная непроглядная ночь. Кроны альвовых дубов были столь густы, что небо через них совершенно не просматривалось. Ни одного лучика света не проникало в лес, и даже днём здесь обычно царил сумрак. Может быть, на улице уже светало, а может и нет, понять этого было нельзя. В такой темноте широкие стволы тысячелетних деревьев представлялись сплошной стеной. Казалось, повозка двигалась не по лесу, а по какому-то подземелью. Хотя, эта чаща действительно представляла собой сеть ходов и туннелей сформированную деревьями, между стволами которых пройти довольно тяжело. Так что, даже если вам очень захочется, свернуть с тропы так просто не получится. А где-то там, в далёкой чёрной глубине леса, скрывалась так называемая обитель — единственный в Лирленде город альвов, древний, как сам мир.

Как раз об этом думал Ян в это время. Если бы они случайно заблудились и приблизились к обители, альвы могли бы напасть без предупреждения. Хотя, с другой стороны, если повозка до сих пор не наткнулась на патруль, значит путники находились ещё очень далеко от центра чащи. А что могло бы произойти, если бы чудовище пробилось туда? Смогли бы альвы быстро и без жертв его остановить? Оставалось только догадываться и надеяться на лучший исход.

— Страшно… — беззвучно прошептал Ян, задумчиво смотря в пол.

— Почему? Боишься чудища? — после некоторой паузы спросил Орбул, повернувшись через плечо.

— Ну да, — поднял на него голову юноша. — И не только. Сейчас ведь может произойти что угодно. Тем более в такой обстановке. Как вообще это могло произойти? Почему я здесь? — сокрушённо вздохнул он и снова опустил мрачный взгляд. — Не слишком много впечатлений для одного вечера?..

— Успокойся, скоро всё решится. Будь что будет. Кстати, ты ведь из Лирдона?

— Да, оттуда.

— А я из Утопии, подрабатываю здесь, — начал варлорг. — Нас же в столицу мира не пускают. А я всегда хотел туда попасть. На жизнь за стенами поглядеть. Говорят, у вас так много золота, что знать даже дома из него строит.

— Это ложь, — вздохнул Ян, оперевшись локтями на колени. — Хотя золота и вправду много. Даже монеты уже обесцениваются. А арканы через стену не идут — торговля с Псилтумом запрещена…

— И ещё, а как же Немо? Ты его видел? — прервал его Орбул. — Странный седой человек, в чьих глазах можно увидеть отражение всего на свете, — торжественно продекламировал он строки из старой легенды.

— Я не верю в эти сказки, — ответил ему парень.

— Ты что, с дуба рухнул? — изумлённо покосился на него возница. — Кто тебе такое сказал? Это история, а не сказки! А ещё говорят, Лирдонцы самые умные люди на свете.

— А что такого? Где доказательства? Может, я не верю, что Немо бессмертный.

— Ну ты даёшь. А что ж, и старикам не веришь? Он как жил сто лет назад, так и живёт, всё никак не помрёт.

— Ага, конечно. Это всё городские легенды. А Немо, как по мне — главный сказочник, — скептически фыркнул Ян. — Он просто пользуется тем, что народ сделал его героем легенды, вот и всё.

— Слушай, а ты сам-то слышал эту историю? Там же не только про него, там про всё на свете!

— Ну слышал.

Возница повернулся через плечо и слабо улыбнулся.

— Точно?

— Ну-у-у… Не совсем до конца.

— Ага, ясно всё с тобой. Слушай давай.

— О нет, только не это. У меня уже уши вянут от этой байки! — возмущённо воскликнул Сонни.

— Замолчи. Ты не видишь что ли, человеку лет осьмнадцать от роду, а он до сих пор не знает эту историю! Итак, начнём. Легенда эта начинается так давно, что даже бессмертные позабыли, как говорится. Тогда, до начала времён, жил на свете древний бог по имени Ноон. Жил он много-много лет, ещё с самого рождения всего. Всегда был он. И была пустота, чернее самой тьмы. Во как! И в один прекрасный день эта скукотища надоела Ноону. Взмахнул творец правой рукой, и подул ветер, небо стало голубым, земля появилась под ногами. Махнул левой — выросли цветы, запели птицы и потекли реки. Только вот Ноон посмотрел на всё это и понял, что этого мало…

— Замолчи, варлорг! Я правда не хочу слушать это в тысячу первый раз, — снова заворчал Сонни.

— Ну почему, пусть рассказывает. Я не против, — пожал плечами Ян.

— Ага, не против. Это только начало, десятая часть. Щас он дойдёт до середины, и я посмотрю, как ты запоёшь!

— Тихо, я продолжаю. Творцу этого было мало. Тогда он взял зверя и превратил его в существо, подобное себе. Разумное, сильное и прекрасное. Так появился первый народ этого мира — териантропы, наполовину звери. А сразу за ними появились и люди. Но, как Ноон ни старался, они всё же были слабы и беззащитны в созданном им мире, полном загадок и тайн. Тогда бог сотворил великую Лиру — вечный источник силы и мощи, и отдал её людям. В честь неё и был наречён наш мир, Лирленд. С помощью неё лирлендцы создали магию, и начали её активно применять. Но через некоторое время Ноону стало интересно, а что произошло бы, если бы он не дал людям такую силу. Тогда творец создал второй мир и назвал его Дэусом. Вообще, он был полной копией Лирленда, только у них было одно огромное отличие — в Лирленде, понятно, была Лира, а значит и магия. А на Дэусе не было ни того, ни другого. Там народ пошёл по пути науки, так и не узнав, что такое магия. Ноону было сложно следить одновременно за двумя совершенно разными и сложными мирами, и чтобы облегчить себе работу, он придумал Тессеракт, который населил сотней таких же как он, но более слабых богов, которые должны были ему помогать. Итак, Дэус жил в технологии и науке, Лирленд в магии, а боги Тессеракта следили за порядком. Воцарилась полная, так сказать, гармония…

— Ну давай быстрее, начинай уже про этого Немо, — снова перебил Сонни.

— Сейчас. Всё должно быть в хронологическом порядке. Для лучшего восприятия, — увлечённо буркнул варлорг, отмахнувшись от него. — Всё было пока что хорошо. Скоро дэуситы изобрели штуку, позволившую им попасть в наш мир — Лирленд. В результате чего наука и магия вошли в… как это?

— Симбиоз! — подсказал Ян.

— Да! Вот это, что ты сказал. И всё было у них хорошо. Но вдруг грянул гром среди ясного неба. Что-то внутри великого творца Ноона подало голос. В один момент с ним произошли страшные перемены. Творец превратился в ужасное чудовище, злобное и жаждущее крови. И что же это было — загадка до сих пор. За Нооном изменяться стали и боги. Как и создатель, они принялись исподтишка убивать людей, требовать строить всё больше храмов, приносить десятки, сотни жертв, сдавать еду и золото! Им нужно было всё больше и больше, а сильнее всего от этого страдали лирлендцы. Так продолжалось долго, пока терпение людей не стало кончаться. Постепенно они совсем перестали поклоняться богам и затаили на них страшную обиду. Хотя, что я говорю, ненависть лютую они затаили! Эта ненависть постепенно перерастала в настоящую бойню, пока лирлендцы не собрали огромную армию и не отправились в Тессеракт, чтобы дать бой богам и творцу. Но случилось страшное. Наши бывшие союзники дэуситы предали нас, напав со спины и ударив в самое сердце Лирленда — город Лирдон. Пока армия лирлендцев доблестно сражалась с богами в Тессеракте, предатели рушили наш родной мир. Однако случилось чудо из чудес. Легенда говорит, что снизошёл с небес ангел во плоти, коснулся десницею своею сердца простого дэуситского солдата и пробудил в нём глубоко сокрытую совесть. Осененный откровением свыше, солдат бросил оружие своё и пошёл на зов, сквозь руины столицы. Там, под обломками замка короля, теплилась последняя жизнь — Лира. Воин коснулся её, обретя тайные знания, и с тех пор его мы знаем под именем Немо. Он вопреки здравому смыслу защитил чуждый для него Лирленд, истребил всех своих собратьев дэуситов и загнал их обратно в свой мир. А потом он отправился в Тессеракт и сам дал бой богам и творцу. Но не понимали они, с чем столкнулись, ослеплённые тьмой. И получили по заслугам все алчные грешники, убийцы, лжецы и предатели, и молвил герой: "Услышьте меня, жители всех миров, и пусть слова мои пронесутся эхом по вселенной! Нам не нужны правители и боги! Подавитесь своей верой, творцы и демиурги! И пусть эти люди будут свободны от оков религии и рабства! Отны…"

— Отныне и вовек! Бла-бла-бла, конец, — перебил Сонни.

— Да уж, длинная история. Правда я не уловил сути и половину не понял, — с виноватой улыбкой признался Ян.

— Да, парень, такая уж это легенда, — развёл руками плут. — Вроде красочно и пафосно, а нифига не понятно в итоге. И вообще, у меня есть масса претензий к нашим предкам. Кто, например, назвал столицу Лирленда Лирдоном? Как их вообще отличить друг от друга?!

— Что можно говорить о человеке, который не может отличить название мира от его столицы? — Орбул повысил голос.

— Не надо тут мне, слова не пустые!

— Ладно, хватит. Давайте поедем дальше в тишине. Не забывайте, в какой мы сейчас ситуации! — остановил спор Ян.

 

4. Жажда странствий

Через некоторое время лес начал редеть. Повозка выехала на широкую тропу, окружённую кустарником и редкими деревьями. Лошадь немного замедлила шаг, и в полной тишине стали слышаться лишь размеренный цокот копыт да стук колёс. Это продолжалось долго. Шум, не столь громкий, но монотонный и раздражающий, порядком надоедал. "Тук-тук, тук-тук, тук-тук" — стучало то ли наяву, то ли где-то глубоко в голове. Ян упёр взгляд в пол, наблюдая за прыгавшими по доскам мелкими камешками. Разнообразные мысли роились вокруг него, сменяя одна другую, словно беспрестанно гудевшее облако пчёл. Юноша поднял голову и устремил отстранённый взгляд во тьму леса, наблюдая за пролетавшими мимо кустами.

Но через мгновение его взгляд сместился на два горящих огонька, скакавших глубоко в чаще в такт стуку колёс. Они бесшумно летели параллельно повозке, будто туманное видение. Путник неосознанно наблюдал за ними, как завороженный. Вскоре Ян тревожно прищурился и сжал губы — огни стали двигаться, перемещаться вверх и вниз, то обгонять лошадей, то отставать от них. Не заставив себя долго ждать, блики безмолвно скрылись в ночи. Странник медленно повернулся к Сонни, покосившись на него.

— Ты это видел?

— Что? — взглянул на него плут.

— Там, огоньки в лесу.

— Огоньки?

— Да… — тихо произнёс Ян. Его горло сжало от напряжения, и страх тут же волной накатился на юношу. Он оцепенел, безмолвно уставившись на спутника.

— Ну понятно, — безысходно вздохнул Сонни. Он преспокойно облокотился на борт повозки и повернул голову к вознице. — Орбул, ты готов?

— Что там? — спросил варлорг, не оборачиваясь.

— Да ничё особенного. Ян, ты веришь в богов?

— Они мертвы, — выдавил из себя юноша, смотря в пол остекленевшими глазами.

— Я тоже не верю, — улыбнулся плут. Он поднял голову и весело ударил кулаком по коленке. — Ну, с богом!

Раздался оглушительный рёв. Чудище молниеносно проскочило между стволами деревьев и влетело в борт повозки, словно пушечное ядро. Огромная чёрная масса снесла её с дороги вместе с лошадью. Корпус повозки разлетелся на куски, и свет от сферы лича мгновенно потух, погрузив всё в кромешную тьму. Грохот пронёсся по всему лесу, смешавшись с воем чудовища. Ян отлетел на обочину, ударился о дерево и упал на землю. Всю грудь будто обдало огнём. Юноша свернулся в клубок, стиснул зубы и зашипел от боли. Во тьме раздались надрывный крик и треск досок. Чудище агрессивно зарычало. Затем послышался шум кустов и топот тяжёлых лап. Тьма сгустилась, и всё вокруг окутала звенящая тишина.

Ян всё же осмелился открыть глаза. Но это не помогло — вокруг всё ещё было темно, как в бочке. Он лежал на земле, закрыв голову, и всё его тело ныло тупой болью. Парень разжал уши, опустил руки на мягкую листву и прислушался. Рядом происходило движение, и это совсем не было похоже на топот чудовища. Похоже, кто-то ёрзал в потёмках неподалёку, пытаясь подняться на ноги. Ян стиснул зубы и с трудом повернул голову в ту сторону. И тут же ему в ответ раздался чей-то стон.

— Орбул? Сонни? — едва слышно прошептал странник.

— Я тут! — откликнулся плут.

— Где Орбул?

В ответ Ян услышал лишь молчание. Не переспрашивая, он отвернулся и дотронулся до ребра. Оно болело после удара, но, кажется, не было сломано. Юноша не спеша встал на ноги и опёрся на дерево. Нащупывая стволы в темноте, он осторожно двинулся на голос.

— Оно ушло? — снова шепнул путник.

— Ага, — закряхтел Сонни, видимо, поднимаясь с земли. — Почти сразу убежало.

— Что с личом? Оно его утащило?

— Нет. Он тут лежит. Может, в отключке. Не наступи.

Вдруг Ян наткнулся на какую-то палку. Он попытался опереться на неё, но она со скрипом просела под весом юноши. Странник ощупал её и быстро понял, что это нога лича. Парень поморщился и стал шариться в темноте, отыскивая тело. Под руку ему попала ткань балахона, и он слегка встряхнул её. В ответ появилось движение. Колдун повернулся на живот и в потёмках начал путаться в своём одеянии, заматываясь в кокон. Он толкался при этом изо всех сил, пытаясь подняться на ноги.

— Да что ж ты делаешь! — зашипел Ян. — Стой!

— Что? Что там?

— Я колдуна нашёл.

Лич усиленно копошился в своих тряпках и сухой листве. Всё сильнее он толкал Яна и, наконец, пнул его ногой в бок. Путник застонал, упал на землю и отодвинулся в сторону. Почувствовав за спиной кусок повозки, рыжий облокотился на него, бессильно положил голову на доски и закрыл глаза.

— Подожди. Дай отдышаться…

Через минуту он услышал какие-то посторонние звуки. Это не было похоже на копошение лича. Шорох приближался к Яну с каждой секундой. Сердце снова бешено забилось. Словно загнанный зверь, странник озирался по сторонам, готовясь к нападению. Вдруг чья то рука резко опустилась на его плечо. Юноша испуганно вскинул голову. Перед ним во тьме огнём горели зелёные звериные глаза.

— Это оно! Оно! — закричал Ян, отбиваясь руками от врага.

— Да я это, я! — раздался голос Сонни.

— Сонни? Ч-что с твоими глазами? Почему они светятся?!

Плут ничего не ответил, лишь подал руку и помог Яну встать на ноги. Затем, судя по звуку, отошёл в сторону и начал искать что-то в листве.

— Что ты там делаешь?

И снова молчание. Затем раздался металлический лязг. Во тьме проскочила искра, потом ещё одна, и Яна ослепил резкий свет огня. Он зажмурился и отошёл в сторону, почувствовав жар. Открыв глаза, он увидел Сонни, стоявшего с кинжалом и камнем в руках перед полыхающей кучей сухой листвы. Округа осветилась всего на мгновение — костёр очень быстро перегорал. Оказалось, путники находились на краю какой-то поляны, на которую их привела лесная дорога.

Сонни спохватился, подскочил к обломкам повозки и начал выламывать доски, бросая их в тлеющую листву. Ян же, ещё не до конца пришедший в себя, стал осматриваться с открытым ртом. В паре метров лежал чёрный кокон с торчавшими костяными руками и ногами, растопыренными в разные стороны. По всей поляне были разбросаны сломанные ветви, вырванные с корнями кусты и даже пни. Комья земли валялись рядом с огромными ямами, оставшимися после скачков чудища. Возле костра на дороге находились обломки повозки: доски, колёса, разорванные в клочья мешки. В тени виднелся труп лошади, на котором белели кости и оголённая грудная клетка, разорванная огромными когтями. Орбула рядом, к сожалению, видно не было.

— Что будем делать? — после долгой паузы произнёс Ян.

— Эх! — упал Сонни на землю возле огня. — Не хочу мутить воду: у нас всего два пути. Идти навстречу смерти или ждать, пока она сама придёт к нам.

— Да уж…

— Ну давайте голосовать, — всплеснул руками плут. — Я за то, чтобы сидеть тут.

— А я, чтобы идти дальше, — ответил Ян.

Оба синхронно повернулись к колдуну. К этому времени он уже распутался и подполз к огню, усевшись рядом. Когда странники посмотрели на него, лич начал стучать ладонью по земле, издавая странный хрипящий звук.

— Что бы это значило?

— Остаёмся! — с трудом прохрипел колдун, схватившись за горло, хотя на том месте у него были лишь шейные позвонки.

— Но почему? — возмутился Ян.

— Я так чувствую! — ответил тот не менее жутко.

— Что ж, два-один. Так и быть, — вздохнул юноша.

Он подошёл к костру, сел напротив него и начал греть руки. В животе предательски заурчало. Раненый, уставший и голодный, как и остальные, Ян уже смирился со своей судьбой. Его приключение должно было закончиться, едва начавшись. Во тьме ухнула ночная птица. Туман давно расступился, и вокруг царил мягкий прохладный сумрак. Лишь доски тихо потрескивали в костре, успокаивая встревоженный разум…

 

5. Жажда странствий

Прошло некоторое время. Тьма всё не отступала, и вокруг царил зловещий мрак. Костёр едва слышимо шумел и потрескивал, уже начиная раздражать. Кроны деревьев склонились над странниками синеватым куполом, и сквозь них виднелось атласное чёрное небо, сверкавшее в тишине. Глаза понемногу заволакивала дымка, и всех начинало клонить в сон. Всех, за исключением колдуна. Он то сидел на земле, то стоял над костром, а теперь принялся слоняться туда-сюда по поляне, беспрестанно дрожа в странном ознобе и нашёптывая что-то, намертво вцепившись в свою книгу. Его зловещая тень скакала по стволам дубов, то исчезая, то появляясь вновь.

Но вскоре лич замолчал. Он вышел на середину поляны и замер, отойдя от костра на большое расстояние и скрывшись в тени. Странники не обратили на это внимание, продолжая завороженно наблюдать за шепчущими языками пламени. Колдун долго стоял поодаль от них и вглядывался во тьму пустыми глазницами. Но вдруг он резко свалился на колени, схватил дрожащей рукой палку и начал судорожно чертить на земле круг. Ян услышал шорохи и обернулся, взглянув на него.

— Что он делает? — прошептал юноша.

Сонни тоже развернулся, хмуро смотря на лича. Начертив кольцо, колдун сел в самый его центр и положил книгу на землю, придавив её рукой. Он всё ещё озабоченно бормотал что-то, дико озираясь по сторонам. Через мгновение его взгляд замер и устремился в одну точку. Лич долго и напряжённо вглядывался во тьму, затаив дыхание и не шевелясь. И тут ночную тишину разорвал дикий вопль:

— Osanna kabbalah!

Птицы сорвались с крон деревьев, наполнив лес гулом. Голос лича пронёсся по округе подобно грому. В ту же секунду поляну осветил яркий голубой свет. Золотые заклёпки на переплёте книги со свистом вылетели как пули, и она стремительно распахнулась. Страницы стали бешено перелистываться, будто на ветру. Остановившись на нужной, книга на мгновение подлетела в воздух. Символы и иероглифы на бумаге загорелись синим пламенем. Колдун закрыл голову руками и стал судорожно выкрикивать заклинания на мёртвом языке.

— Что происходит? — воскликнул Ян, пытаясь перекричать поднявшийся гул.

— Самому бы узнать!

Сонни начал оглядываться по сторонам, пытаясь понять, что делает колдун. Его взгляд остановился на том месте, куда минуту назад так тревожно всматривался лич. Ян тоже развернулся в ту сторону. Кусты во тьме были вырваны из земли, образуя дыру в живой стене. Как раз в неё и виднелось чёрное тело с горящими глазами, бежавшее прямо на поляну.

Ян и Сонни резко вскочили и бросились в стороны. Чудище выпрыгнуло из темноты с лютым рыком, взрыв землю мощными лапами. Оно впило дикие глаза в колдуна, разбежалось и влетело прямо в него, но тут же ударилось с глухим звуком о невидимую стену. Воздух вокруг лича покоробился голубоватыми бликами. Заклинатель создал защитный барьер, предательски оставив спутников один на один с чудищем.

Монстр впился когтями в воздух, расцарапывая щит и щёлкая челюстями. Это был огромный человекоподобный зверь, но совершенно не похожий на простого териантропа. На его спине развевалась чёрная смоляная грива, и всё тело покрывала закрученная вихрами шерсть с пятнами запёкшейся крови. Его жуткая волчья морда раскрывалась так широко, словно готова была порваться пополам, оголяя безобразно огромные человеческие зубы и змеиный язык. Но больше всего пугали пустые рыбьи глаза, выпученные из орбит совершенно без какой-либо эмоции. Ян свалился на землю и кое-как отполз к дереву, прижавшись к нему и зажмурившись.

По округе ещё долго разносилось эхо львиного рыка чудовища. Однако в то же время не слышалось ни криков, ни звука ломавшихся костей, ни чавканья плоти. Удивительно, но похоже зверь был заинтересован лишь в личе, ибо Сонни всё ещё спокойно стоял на месте и наблюдал за всем со стороны. При виде чудовища он сразу смекнул, что до них ему дела нет. Плут упёр руку в бок с важным видом, прищурившись и почёсывая подбородок. Сначала он неспешно взглянул на колдуна, потом на чудовище, всё ещё пытавшееся проглотить барьер целиком вместе с магом, стучась об него зубами. Умом оно явно было обделено. Сонни едва заметно ухмыльнулся. Он припал к земле, обхватив плечи руками, и приглушённо застонал. Ян с ужасом впился в него широко раскрытыми глазами, вжавшись в ствол дуба изо всех сил.

Сначала раздался тихий стон, а затем всех оглушил душераздирающий вопль. Плут перекатился на спину и начал рвать на себе пальто голыми руками. Его суставы захрустели, корчась и выворачиваясь в разные стороны, а тело стало стремительно увеличиваться. Капюшон слез с головы, оголив оранжевые звериные уши. Лицо жутко вытянулось, а челюсть раздвинулась, дав место клыкам. Вскоре плут затих, тяжело дыша и медленно поднимаясь с земли. Огромный рыжий лис расправил плечи, оскалив хитрую морду и пронзив чудище ослепительными зелёными глазами.

— А ну, тварь, — воскликнул он живым высоким голосом, — покажи, чего стоишь!

Но чудовище не реагировало. Казалось, ему было абсолютно наплевать на происходящее вокруг. По крайней мере, до тех пор, пока Сонни не швырнул в него булыжник. Ответа ждать не пришлось. Чудище мгновенно рвануло на лиса и налетело на него с рёвом. Они сцепились друг с другом в смертельной схватке. Звери свалились на землю, рыча и тявкая как собаки и разрывая шкуры до плоти. Они барахтались в листве, разбрызгивая кипящую кровь и жутко завывая.

Через мгновение чудовище вонзило когти в бока лиса, протащило его по земле и ударило о ствол дерева. Оно попыталось схватить Сонни за горло, звонко клацнув челюстями. Плут выкрутился и взял врага в захват, сдавив его шею мускулистой лапой и снова повалив на землю. Они опять закрутились волчком, поднимая в воздух ошмётки земли и шерсти. Но тут монстр перевернулся и придавил Сонни ногой к земле. Чёрный зверь припал к нему и стал рвать, разливая пенившуюся кровь и с треском впиваясь когтями в грудь. Лис извивался как змея и выл, пытаясь вырваться из хватки. Спина чудища в тот момент полностью открылась, и тут зашевелился лич. Он вскочил и спотыкаясь побежал прямо к этой чёрно-оранжевой массе. На бегу колдун выхватил из-за пазухи кинжал, широко размахнулся и вонзил в мохнатый горб чудовища. Оно выкатило глаза из орбит и пронзительно завыло. Существо отпустило Сонни дрожащими лапами и попятилось, будто ему в спину засадили двуручный меч. Через мгновение колдун тоже зашатался как пьяный и медленно отошёл назад. Вокруг них в воздух начала подниматься листва, с низким гулом закручиваясь в водоворот. Столб ветра, земли и пыли поглотил заклинателя вместе с существом. От шума закладывало уши. Сонни лежал на земле, схватившись когтистой лапой за разорванное плечо и выпуская пар из ноздрей. Оставалось только ждать окончания ритуала. Что бы не явилось его результатом, отпор ни один из путников дать больше не мог. Ян в полузабвении взглянул на Сонни. Лис повернулся на него, и они пересеклись взглядами. Юноша закатил глаза и закрыл веки, оперевшись затылком на ствол дерева.

Ян бессильно лежал на земле в полудрёме, морщась и бормоча что-то себе под нос. Сквозь завесу он почувствовал, что кто-то тормошит его за плечи. Парень приоткрыл глаза, увидев перед собой Сонни. Одежда плута была абсолютно цела, а на его лице не виднелось ни одной царапины.

— Что?… — сразу же округлил глаза Ян. — Я сплю?! Это сон?

— Какой сон, вставай, дурачок! — усмехнулся плут. — Вихрь рассеивается!

Действительно, гул уже давно стих, а листва и пыль потихоньку опускались на землю. Сквозь просветы в ветряной завесе виднелась пустота. Казалось, внутри ничего и никого не было.

— Погоди, там что, никого нет? — спросил сам себя Сонни, почесав затылок.

— Похоже на то, — ответил Ян, всё ещё не вставая с земли.

— Ну сейчас, всё успокоится, посмотрим.

— Да…

Юноша поднял голову и посмотрел на Сонни. Перед глазами пронеслись события последних часов, и он быстро отполз в сторону и вскочил с земли, судорожно отряхнувшись.

— Ты чё? — плут снял капюшон и встряхнул головой. На макушке в копне каштановых волос у него красовались лисьи уши.

— Ничего, — быстро ответил парень.

— Ну ладно. Вон, смотри. Наш клиент.

Пока они разговаривали, всё стихло. На земле образовался небольшой кратер, в центре которого лежал человек. Он перевернулся на живот, закряхтел и медленно поднялся, повернувшись к путникам. Это оказалась босоногая молодая девушка в большом не по размеру балахоне, с кудрявыми русыми волосами и огромными наглыми грязно-серыми глазами с проблесками голубого. Она вздрогнула, увидев Яна и Сонни, будто испугавшись их избитого вида. Незнакомка надула розовые щёки и нахмурила брови, прижав к себе золотую книгу.

— Это чё такое, так ты… баба? — с искренним негодованием открыл рот Сонни.

— Девушка! — вскрикнула она. Её кудри при этом подпрыгнули, а брови ещё сильнее сдвинулись, отчего незнакомка стала выглядеть ещё безобиднее.

— Ну девушка…

— Все бока мне помял в повозке! — взмахнула она маленьким кулачком. — А ещё таскал меня! Д-дурак! Дурачок!

— Ты мне? — ошалело улыбнулся лис.

— Да я щас твою жалкую душонку отделю от формы и ошмётки её по струническим закоулочкам гулять отправлю, териантропишка! Ты! Ты… Собака, вот ты кто! Пёс дворовый! Псина оборотническая! — выкрикивала она, явно с трудом отыскивая в голове слова, которые ей почему-то казались особенно обидными.

— Да ты на кого орёшь? Что я сделал-то?

— Ага, ещё что расскажешь?!

Ян решил не мешать этим двоим и незаметно ретировался с поляны. Пройдясь пару минут по лесу и всё ещё растерянно оглядываясь, он вышел на знакомую тропу. Похоже, она вела на юг, прямо в колдовскую чащу, куда ему и надо было. Голоса Сонни и той незнакомки стихли, и наступила полная, умиротворяющая тишина. Возникали даже мысли: "А, может быть, стоило остаться?". Ведь Ян уже успел привыкнуть к этой суете, шуму и гаму. Но нет, лучше уж продолжать тот путь, который он избрал с самого начала. Путник замедлил шаг и погрузился в раздумья. Последняя небезмятежная мысль посетила его перед этим. Он на мгновение остановился и с досадой прошептал:

— Сумку забыл…

 

6. Жажда странствий

Порывистый ветер шумел, поднимая волны на на сухой траве. Она покрывала всю землю до самого горизонта, шурша в тишине дремавших осенних степей. Солнце лишь только показалось из-за далёких гор, но по синему утреннему небу уже бежали огромные пухлые облака. Однако безмятежность нарушала черная стена на далеко на юге. Она стояла недвижимо, будто сотканная из крепкого чугуна, и хмуро смотрела на степь. Нет, то была не древняя грозная крепость. Это кроны деревьев колдовской чащи гордо и мрачно возвышались над все миром. Ветер разбивался о них, заставляя зловеще поскрипывать сухими ветвями. А с северной стороны поля стойко высился строй крепких раскидистых дубов. Они шелестели живой зелёной листвой, хмурясь на злую рощу вдалеке. Так и стояли друг перед другом светлый и тёмный леса, и разделяла их лишь широкая степь.

И вот, солнце уж совсем вышло из-за линии горизонта, залив Лирленд своими яркими лучами. Волна ветра прокатилась по полю, и сухая жёлтая трава заблестела, превратившись в золотой океан. Вторя степным ветрам из-за далёких туманных гор появился летающий остров. Тихий гул наполнил небо, и каменная глыба поплыла над степью, играя на ней тенями. Водопады острова окрасили облака в серый, и капли воды засверкали в небесах. Раздался вой летучих китов — вечных его спутников. От этого низкого звука по земле пронеслось оглушительное эхо. С крон дубов сорвались птицы и тучей полетели куда-то вдаль. И на степи опустилась прохладная умиротворённая тишина осени.

Из тени древнего леса показалась фигура, совсем крохотная в сравнении со стволами вечно зелёных альвовых дубов. Это одинокий путник тяжело ступал по дороге, ведущей через море сухой травы прямо в мрачную колдовскую чащу. Он устало волочил ноги, бессильно опустив руки в растрёпанных рукавах серой рубахи. На затылке у юноши мерно раскачивался хвост тёмно-рыжих волос.

Вскоре снова раздался гул летучих китов, и степь медленно накрыла большая тень от каменного острова в небе. Странник вскинул голову и приковал взгляд к нему, сопроводив им глыбу. Через минуту киты унесли остров, и его шум стал утихать. Поле снова залили солнечные лучи. Ян поморщился, вздохнул и двинулся дальше, шелестя ногами по траве. Тёмные мысли роились в голове. С каждой минутой похода путник всё больше жалел, что с горя решил покинуть дом. Однако жажда знаний была сильнее. Неведение казалось юноше намного страшнее, чем все тяготы дальнего пути. Тем более вопросы, мучавшие его, просто не могли остаться без ответов…

Вскоре Ян ускорил шаг. Он сумел развеять все дурные мысли и сконцентрироваться на дороге, ведь цель уже была не так уж далека. Неожиданно его обуяло странное чувство. Горечь на душе пропала, постепенно тяжкие воспоминание стали отступать. Юноша воодушевился, ещё скорее устремившись вперёд. На пути осталась лишь одна преграда — бесконечное море сухой травы. Яна начал радовать пейзаж: это небо, облака, степь и прохладный осенний ветер. Он будто воодушевлял Яна, раздувая пламя в его сердце. С каждым мигом он двигался всё увереннее, ступал легче, казалось, вот-вот взлетит. Парень сумел отбросить всё и погрузиться в мечты, наслаждаясь путешествием. Ни добыча, ни выгода, лишь дорога, дорога, дорога звала его! Этот мир был полон приключений! Сколько же ещё не видел Ян? И куда он отправится, когда получит ответы на свои вопросы? Неизвестность манила странника, позволяя забыть о бессонной ночи…

Но через некоторое время что-то стало прокрадываться в его душу. Путник шёл долго. Десять, двадцать минут… Поле было просто необъятное! Постепенно усталость всё-таки дала о себе знать, и юноша снова обмяк, понурив голову и едва плетясь по тропе. Но вскоре он, наконец, приблизился к деревьям так близко, что мог чётко рассмотреть каждую жилку на чёрных стволах. Здесь он замедлился, прошёл ещё пару метров и свалился на землю. К сожалению, прилив сил оказался временным. Сколько бы Ян себя не убеждал, он устал настолько, что, видимо, не дошёл бы до центра чащи. В конце концов, путник решил лежать до тех пор, пока не восстановит силы.

Повернув голову на бок и коснувшись щекой травы, он уже собрался закрыть глаза, как вдруг его что-то остановило. Его цепкий взгляд устремился на стволы деревьев. Почему-то Яну показалось, что среди них кто-то был. Парень отчётливо чувствовал на себе недобрый взор. С каждой секундой жуткое чувство нагнеталось в душе. Страх… Ужас! Между деревьев мелькнула тень, и с ветвей сорвалась стая ворон. Ян стремительно вскочил и опёрся руками на землю в полуприсяди, дико озираясь вокруг. Ходили легенды, что каждое дерево в этой чаще выросло из тела падшего война, что когда-то здесь прошла великая битва. Ощущение Яна в тот момент не поддавались никакому описанию. Будто падшие проклятые души не пускали его дальше, угрожали, гнали вон с криками и бранью. Вокруг поднялся оглушительный гул и шум, голова закружилась как у пьяного. Странник вскочил на ноги, едва устояв на них. Он расставил руки и начал медленно пятиться назад, не в силах оторвать испуганные глаза от леса будто безумец. Ещё секунда, и путешествие было бы загублено, он бы развернулся и убежал прочь. Ян уже сорвался с места, как вдруг раздался громоподобный голос:

— Остановись!

Путник замер на месте как вкопанный, резко развернувшись к деревьям и округлив глаза.

— Ч-что? Кто это?! — воскликнул он.

— Да не дрогнет воля твоя перед тысячей проклятых душ! — громыхнул голос. — Ступай без страха, ибо несломим дух того, кто знает цель свою и цену достижения её…

Он звучал эхом в голове путника, исходя будто одновременно отовсюду. Голос беспрестанно что-то бормотал, но Ян мог разобрать лишь часть слов:

— Иди же, иди ко мне. Я знаю, зачем ты здесь, знаю всё. Духи не гонят тебя — они взывают. Лишь вслушайся в их голоса…

Странник прищурился и напряжённо вгляделся в тёмные стволы деревьев.

— Кало?

Шум и голоса тут же смолкли. В висках перестало стучать, и кровь отлила от головы. Парень поморщился, сглотнув слюну и нерешительно обернувшись. Позади лежала степь, а за ней возвышались дубы. Путь назад. Путь домой. Ян развернулся лицом к колдовской чаще, высоко поднял голову и решительно сдвинул брови. Он тяжело вздохнул и сделал шаг вперёд. Юноша достиг чёрной стены из сухих стволов и скрылся во тьме, больше не оборачиваясь.

Вскоре Ян попал на протоптанную дорожку, окружённую деревьями и кустарником. Заросли нависали над ней куполом, создавая мрачный туннель, который вёл куда-то вглубь леса. Понадеявшись, что тропа приведёт его прямо к центру, Ян слепо пошёл по ней. Он даже не пытался искать другой путь и шёл куда глаза глядят, завороженно рассматривая причудливые растения вокруг. Ярко-фиолетовая листва на деревьях светилась, и всё кругом было покрыто колючками, с которых капала вязкая розоватая жидкость. Юноша старался не натыкаться на них. Кто знает, что это могло быть, тем более в подобном месте. Солнце почти не просвечивалось сквозь кроны, поэтому в роще царил сумрак. В воздухе неспешно летали и мозолили глаза огромные жирные светлячки, настолько большие, что приходилось расталкивать их рукой. Кроме их назойливого жужжания не было слышно ни единого звука. Ни птиц, ни животных, ни даже малейшего шороха.

Чем глубже Ян заходил в лес, тем быстрее к нему возвращалась тревога. От яркого фиолетового свечения уже болела голова. Картинка не менялась довольно долго, а тропа всё не кончалась и не кончалась. Путник уже давно пребывал в забвении. Он не понимал куда шёл и зачем, шатаясь словно прокажённый. Снова его окутывали зловещие голоса, шёпот и гул, сбивая с дороги. Сам того не замечая, он уже спотыкался и клевал носом, готовясь упасть на землю. Но вдруг сквозь пелену странник расслышал шум воды. Это заставило его ускорить шаг. В скором времени Ян совсем забылся и рванул в перёд в приступе безумства. Спотыкаясь и судорожно дыша, он продрался сквозь кусты и вылетел на какую-то поляну. Парня тут же ослепил яркий свет. Рядом раздались удивлённые возгласы и оживлённый женский говор. Ноги Яна отнялись, и он свалился на землю без чувств.

Через какое-то время странник пришёл в себя. Он почувствовал прикосновение к лицу опавшей листвы и поморщился, с усилием сжав кулаки. Ян крепко зажмурил глаза и прислушался. Где-то рядом слышался шум воды, женские голоса и смех. Всё лицо онемело, и по коже бегали мурашки от промозглой прохлады. Звуки окружения полностью противоречили друг другу. Путник приоткрыл дрожавшие веки и медленно поднял голову, оперевшись руками на землю. Он лежал на краю поляны, окружённой большими чёрными деревьями, сгибавшимися по кругу в виде купола. В центре поляны находилось крохотное озерцо. Возле него была выложена декоративная горка из булыжников, с которой стекал небольшой водопадик. Рядом росло маленькое сухое деревце с искривлёнными ветвями, у подножия которого лежал огромный скелет с воткнутым в грудь мечом. Вода стекала по камням, капая на истлевшие кости и тихо журча. Посреди озера на замшелом булыжнике сидели три четырёхрукие девушки. Хрустальные капли воды сверкали на их мокрых голых телах с налипшими листьями и водорослями, а на изящные плечи падали непослушные кудрявые волосы, которые они игриво расчёсывали цепкими пальцами, перебирая многочисленными руками, словно пауки. Чудища спустили в воду свои огромные рыбьи хвосты, неспешно стуча ими по воде и не отрывая блестящие звериные глаза от Яна. Внимание девушек было всецело приковано к незнакомцу. Они шептались друг с другом и тихо хихикали. Сбитый с толку юноша потихоньку поднялся на ноги, диковато осматривая трёх чудищ в озере. Он замер на месте в замешательстве, не в силах оторвать от них взгляд, как завороженный.

— Эй, путник. Подойди! — нежным голосом позвала его одна из них, поманив рукой.

Странник попятился назад, уже собравшись убежать. Однако он всё никак не мог этого сделать, будто его что-то останавливало. Ян запрокинул голову и стал растерянно рассматривать фиолетовые кроны над головой, открыв рот и переминаясь с ноги на ногу. Многорукие русалки снова тихо захихикали.

Но вдруг изнеоткуда раздался громоподобный голос, от которого по телу пробежала дрожь:

— Вон, вон, чудовища!

Девушки сразу же ощетинились, вздыбив острые плавники на спинах. Они вскинули руки и раздули перепонки как змеи, люто шипя и скаля клыки. Чудища начали крутиться на камне, размахивая хвостами и пытаясь найти источник голоса. Но через мгновение они спрыгнули в воду и скрылись в глубине озера.

— Ян, я ждал тебя, — снова послышался странный голос. — Подойди к водопаду, прошу.

— Кто вы? — тихо спросил странник.

— Зачем задавать вопрос, на который заведомо знаешь ответ? — с многозначительной снисходительностью ответил голос.

— Ясно…

Ян подошёл к горе камней и стал напротив лежавшего возле неё скелета. Теперь он смог подробно рассмотреть его. Труп был просто исполинских размеров. Выглядел он странно и явно принадлежал не человеку. Рядом с горкой булыжников и водопадом росло крохотное чахлое деревце. Как только Ян бросил взгляд на него, ветви растения начали двигаться. Путник прищурился и протёр глаза, убедившись, что это на яву. Деревце задрожало, корни стали извиваться как змеи, кора начала трескаться и вытягиваться, появились подобия конечностей. Древесная маса откололась от ствола и, корчась в самых разных позах, приняла очертания человека. Оно подошло к Яну и стало рядом, печально опустив застывший взгляд на скелет.

— Моё тело… — вздохнуло существо. — Когда-то я был безумным воином, берсерком. Жил, дышал битвой! И поплатился за это…

— А что с вами сейчас? Вы… дерево? — с едва заметной усмешкой спросил парень.

— Ха! Вы, люди, все одинаковы, как один! Верите только в то, что видите. Я бесплотен. Принимаю любую форму.

Ян вдруг ощутил прикосновение на плече. Он резко обернулся, но существа уже не было рядом. В то же время на озере поднялись волны. Из бурлящей воды появился такой же образ, как и из дерева. Он приблизился к берегу и протянул руку вперёд, маня к себе путника. Юноша завороженно подошёл ближе и попытался коснуться её, но в тот же миг фигура превратилась в пену, погрузившись обратно в озеро и исчезнув в нём. В воздухе снова раздался голос:

— Ты силён, Ян.

— Как вы это определили? — недоверчиво спросил странник. — Или вы про какую-то духовную силу?

— Дело в том, что ты проделал непростой путь, — заинтересованно проговорил дух. — Обычно, чаща не пускает людей за свою черту. Она гонит всех живых, но с радостью принимает мёртвых. Стоит войти сюда, как начинаешь сходить с ума. Но ты преодолел барьер, проклятые впустили тебя в самое сердце чащи. Редкий случай.

— Но ведь вы же помогли мне! — оживился Ян. — Именно вы тогда сказали мне идти вперёд, не бояться голосов!

— Да, я лишь подтолкнул тебя, — заметил собеседник. — Однако я не властен над лесом. Я всего лишь жалкая, заблудшая душа, одна из тысяч. Это он решил дать тебе пройти.

— Жалкая душа? — не поверил своим ушам юноша. — Но вы же настоящая легенда! Великий Кало, повелитель судьбы и рока! Да ведь… да ведь вы же демон!

— Демон… — вздохнул голос. — Я не люблю это название. Это будто клеймо. Я бог! Как и все демоны. Но падший, утративший свою силу. Всё это в прошлом, я переосмыслил своё существование.

— Но это же не отменяет того, зачем я сюда пришёл?

— Конечно нет, — спокойно ответил Кало. — Ты ведь знаешь, Ян, я отвечу на любой вопрос, какой бы мне не задали. И кто бы не задал. Будущее в моей власти, как и прошлое.

— Что ж, тогда начнём, — сдвинул брови странник.

Он глубоко вздохнул и тихо, но с усилием, проговорил:

— Кто убил мою мать?

— Скоро ты сам узнаешь, — неожиданно быстро ответил демон.

Юноша замер, смотря в одну точку и вдумываясь в его ответ. Через минуту он возмущённо вскинул бровь и перекривил лицо.

— Серьёзно? Больше вам нечего мне сказать?

— Нет, — на удивление безразлично отрезал Кало.

— Ладно… — тяжело вздохнул Ян. Его губы слегка вздрогнули, и юноша с усилием сжал их. — Тогда… Тогда где мой отец? Он… Он ж-жив?

— Его хладное тело покоится в северной столице, сражённое страшным проклятием, которое, кстати, по наследству перешло к тебе, — выпалил череду слов демон.

— Чего?!

— Твой отец украл одну вещь, а её владелец далеко не тот, у кого стоило воровать. Он проклял весь ваш род до шестого… Нет, кажется, до пятого колена. Да, точно, до пятого.

— Постойте, как же так?! — взволнованно воскликнул путник. — И что теперь? Что мне делать? Проклятие меня убьёт?!

— Не могу знать. Скажу лишь то, что тебе нужно вернуть эту вещь владельцу, иначе злой рок перейдёт следующим поколениям.

— Где мне её искать?!

— Не нужно ничего искать. Владелец сам тебя отыщет. На этом всё, я устал.

— Стойте, стойте! Как же так?

Но ответа не последовало. Голос оборвался так же неожиданно, как и появился. Ян ещё пару минут топтался на месте, ходил вокруг дерева, звал демона, но ничего не помогало. Похоже, ему больше нечего было рассказать страннику, проделавшему нелёгкий путь в поисках ответов. Осознав это, юноша покинул поляну, опустив печальный взор. Он отправился продираться через заросли дальше, теперь уже в сторону востока, ведь в окрестностях Лирдона уже было нечего делать. По крайней мере, ему так казалось. Теперь дороги назад не было, никто и ничто его не ждало и не держало. Ни родных, ни близких, только пустой дом с хладным очагом, в котором ему больше незачем жить. Что ж, раз так, то так тому и быть! Ну и чёрт бы с этим проклятием! Подумал Ян и зашагал вперёд, навстречу лежавшим на юго-востоке далёким степям…

 

7. Жажда странствий

Ян плёлся по полю, на силу переставляя ноги и клевая носом в полудрёме, путаясь в траве и тихо что-то бормоча. Солнце уже садилось, и из-за горизонта медленно выползали багровые сумерки. Странник пребывал в том состоянии, когда человек уже не осознаёт свои действия и лишь слепо идёт к той цели, которая стояла перед ним ещё в сознании. Он уже очень давно не спал.

По мере продвижения Яна, климат постепенно менялся. Сухой воздух сгущался, наполняясь духотой. Ветер гулял по степям, нося пыль туда-сюда и шелестя травой. Небо опускалось всё ниже, и облака, казалось, уже царапали своими брюхами землю. Погода в этом мире изменялась невероятно быстро из-за его маленьких размеров. Из одной широты в другую можно было перейти за один день, а то и меньше. К слову, Ян уже давно пересёк границу другой страны и шёл на юг. По пути он пока что не встретил ни одной живой души, лишь заросшие сухим бурьяном поля.

Но вот, на горизонте показались стены первого города. Путник поднял глаза и прищурился, устало бросив взгляд вдаль, а затем вздохнул и снова уставился в землю. Казалось, любая эмоция могла истратить последние силы, и он просто упал бы замертво. Ян неспеша дошёл до поселения, достигнув ворот. Рядом никого не было, только одинокий стражник дремал, оперевшись на сложенную из булыжников низенькую стену. Вход оказался свободен. Юноша миновал заставу и вошёл в город, попав на главную улицу. Она тянулась между редкими побеленными мелом домишками с соломенными крышами, уходя куда-то вдаль, где виднелись ещё одни ворота. Впереди было какое-то подобие площади, где шумела группа людей. Похоже, вся стража находилась там, поскольку Яна даже никто не остановил на входе. Странник двинулся на голоса, минуя дома и пустые прилавки, выставленные прямо на улице. Дорога состояла из месива кошеной травы и грязи, ноги подворачивались и увязали. Видимо, здесь недавно что-то произошло.

Приблизившись к площади, Ян опёрся на стену дома, чтобы немного отдышаться. Он встряхнул волосами, собравшись с мыслями, и затих, внимательно вслушиваясь в шум. Рядом раздавались крики людей и звуки потасовки. После очередного нецензурного возгласа парень окончательно пришёл в себя и поднял усталые глаза, увидев перед собой страшную картину. Толпа крепких мужчин пыталась скрутить цепями огромного хорда, поднимая пыль столбом и толкаясь друг с другом. Выглядел он поистине устрашающе. В расе проклятых северян мало что осталось от людей. Это был двухметровый сутулый гигант с безобразно длинными конечностями, похожими на плети, и худым вытянутым как каланча туловищем. Хорд легко раскидывал стражников в разные стороны, размахивая огромными руками, как хлыстами. На его иссохшем теле болталась свободная синяя рубаха и такие же штаны, а на голове висел мешок с дырками для глаз. Великан бешено завывал и рычал, из последних сил сопротивляясь врагам. В конце концов, мужчинам удалось свалить его с ног и связать цепями.

Вскоре закутанного в верёвки и кандалы хорда подняли и увели с площади. Ян покосился на уходящую толпу стражников, а затем лениво окинул взглядом округу. На одном из домов висела вывеска с заляпанной грязью надписью. Определить, что это трактир, удалось только по выбитому окну, неприятному запаху и алкашу, лежавшему на пороге. Зачастую в таких заведениях не только пьют, но и снимают жильё. Ян приблизился к этому дому, с трудом переступил через мужика и поднялся по ступенькам, приоткрыв дверь со скрипом. Внутри не оказалось ничего примечательного. Путник застал то время, когда посетителей было пока-что немного, и они ещё не шумели. Несколько человек за одним столом играли в карты, у окна сидел какой-то толстяк и следил угрюмым взглядом за вошедшим. Приблизившись к стойке, рыжий опёрся на неё и принялся стучать по дереву кулаком.

— Тише, тише, — подскочил к нему владелец трактира с услужливой крысиной улыбкой, — не нужно шуметь. Вы и так немного перебрали, как я погляжу. Не хотите снять комнату?

— Я не пьян, — резко ответил Ян.

— А, прошу прощения, вы наверное просто смертно устали?

Путник не имел никакого желания болтать с этим лицемером и поэтому сразу запустил руку в карман в поисках денег. К счастью, у него завалялась одна жалкая монетка. Так думал он, когда сунул её трактирщику. Но реакция последовала довольно странная. Мужчина сначала выкатил глаза, смотря на эту монету, потом ещё сильнее выпучил их на посетителя.

— Что? Мало? — сдвинул брови Ян. — У меня больше нет.

— Я… Э-э-э…

Трактирщик резко и цепко схватил монетку, жадно покрутил в руках, затем прищурился с открытым ртом и повернул её на свет.

— Мать моя женщина, Лирдонское золото! — завопил трактирщик. — Иди, занимай любую комнату, какую хочешь! Лестница направо и наверх!

Ян не стал заморачиваться и поплёлся наверх, спотыкаясь на ступеньках. Позади он слышал смех и дикие возгласы: "Лирдонская монета! Настоящая, мужики! Сегодня гуляем за мой счёт! Наливаю всем, ха-ха-ха…".

Парень кое-как поднялся на второй этаж и дошёл до двери. В комнате первое, что стало перед его глазами — кровать. Уставший путник без памяти свалился на неё, забыв на время обо всём, и погрузился в глубокий, беспробудный сон.

 

8. Жажда странствий

Палящее степное солнце стояло в зените, проникая своими лучами в окна домов поселения и раскаляя белые стены трактира. В горячем воздухе летала пыль, от которой нестерпимо чесались глаза и першило в горле. Ян лежал на кровати, закинув руки за голову, и думал, чем ему заняться. Одинокий странник находился неизвестно где, без гроша в кармане и куска в желудке. Просто так покидать город было бы настоящим самоубийством, поэтому оставалось только поискать чего-нибудь в округе. Вскоре мысли развеяла неожиданная резкая боль в животе. Юноша быстро сел на кровати и раздражённо сморщился, мельком осмотрев полупустую комнату. В ней не было ни стола, ни стульев, ни сундука — только стул возле обшарпанной серой стены, окно, кровать и дверь. Путник встал, поправил на себе потрёпанный кожаный нагрудник и поплёлся к выходу.

Ян спустился на первый этаж. Внизу никого не было, даже владелец трактира куда-то пропал из-за стойки. Всё выглядело так, будто посетители покинули заведение ещё вчера: битая посуда на полу, пара скамеек повалены, а дверь нараспашку. Видно, они неслабо погуляли вчера. Выйдя на порог, Ян приставил руку ко лбу и прищурился от солнца, окинув улицу недовольным взглядом. Прямо перед ним раскинулась небольшая городская площадь, по которой сновали люди, а дальше по дороге виднелись распахнутые ворота. В них неспешно въезжала телега с лошадью, возле которой крутился народ. Пыль облаком стояла над соломенными крышами, и в где-то степях слышался тиший шелест сухой травы. Юноша снова вздохнул и опустил голову, обнаружив под ногами спящего алкаша. Он сместился лишь на одну ступеньку вниз от вчерашнего положения.

— Уже прогресс, — заметил странник. — За недельку до дома доползёте.

— Ух-х… — бессвязно буркнул старик в ответ.

Ян переступил его и спустился с порога. Не долго думая, он решил побродить по главной улице, где вчера стояли пустые прилавки. Путник пошёл вперёд, водя глазами вокруг с открытым ртом и морщась от солнца.

Город просто трещал от количества магазинов. ЛоткИ с травами, едой и одеждой стояли прямо в пыли возле дороги. Народ сновал по улице, заглядывая за прилавки и создавая шум и гомон. Запах кошеной травы смешался с густым чадом толпы, витая в воздухе серым облаком. Видимо, это было узловое торговое поселение, в которое тащили все товары из-за границы. Путник бродил по улице, рассматривая прилавки, будто пытаясь найти там что-то интересное. Вскоре его внимание переключилось на один из них. За стойкой на табуретке сидел толстяк и вытирал жирную руку о фартук, разговаривая с кем-то и всё время причмокивая губами. Перед ним стояли лотки с бурым мясом, над которым кружились мухи, а по одному куску и вовсе ползали мелкие личинки.

— Эй! — крикнул Ян, возмущённый таким зрелищем. — Вы вообще видите, чем торгуете?

Толстяк резко развернулся на него, тряхнул щеками и выпучил бешеные глаза.

— К себе заглядывай, щенок! — яростно брызнул слюной он и подпрыгнул на табуретке. — Иди отсюда!

— Вот это да…

Ян сдвинул брови и хмуро осмотрелся. Его внимание тут же приковал к себе стол с выпечкой. За ним стояла высокая девушка-териантроп с вытаращенными оранжевыми глазами, длинной худой шеей и желтушной сухой кожей. Но взгляд Яна упал не на неё, а на окутанные горячим паром пирожки и булки, разложенные на скатерти. Позади торговки находился круглый дом вроде землянки с огромной трубой на крыше, из распахнутого окна которого исходил такой запах, что живот скручивало до боли. На вывеске красовалась аккуратная надпись: "Пекарня". Ян оцепенел перед лотком, в упор смотря на хлеб и не двигаясь с места.

— Што уштавился? — процедила продавщица.

— А? — вскинул голову тот. — Нет, ничего! Совсем ничего.

Она подозрительо прищурилась и стала настойчиво сверлить взглядом Яна. Юноша попятился и уже хотел побыстрее уйти, как вдруг из подворотни выскочили два пацана в драных лохмотьях, схватили с лотка по булке и нырнули в толпу со смехом и криками.

— Ах вы поганцы! — воскликнула шепелявая териантропка. — Штоять!

Она вдруг нырнула под прилавок, выскочила на дорогу и оттолкнула Яна в сторону. Торговка сжалась и обхватила плечи со стоном, и люди вокруг испуганно уставились на неё. Кожа девушки покрылась жёлтой чешуёй, лицо жутко вытянулось, как у змеи, а сзади появился длинный хвост. Чудовище упало на четвереньки и рвануло за ворами, извиваясь и стремительно перебирая лапами. По толпе прокатилась волна возмущённых возгласов.

— Во! Во!

— Совсем страх потеряли! Шпана!

Народ потянулся в за ними, и прилавок быстро опустел. Ян сопроводил людей взглядом, а затем взволнованно перевёл его на выпечку. Юноша воровато осмотрелся и протянул руку к самой большой горячей буханке. Но путник вдруг замер, хмурясь и усиленно буря её взглядом. Он сжал губы, резко отвернулся и ушёл с того места, ничего не взяв.

Пройдя ещё дальше и уже приблизившись к воротам, странник решил остановиться и отдохнуть. Солнце пекло безжалостно, и голова уже начинала болеть. Он сел на пустой ящик возле дороги и тяжело вздохнул, опустив голову. Люди шли мимо, расталкивая друг друга и наполняя улицу шумом. Их живые взгляды были устремлены куда-то вперёд, к своей собственной цели. Вокруг лавок собирались очереди, а по дороге ходили зазывалы, стараясь перекричать друг друга. Похожая атмосфера царила на лирдонской ярмарке, особенно в чётные дни, когда на прилавки выкладывали свежие продукты и новые товары, а в воздухе появлялся тот самый, ни с чем не сравнимый запах рынка. Сердца Яна на короткое мгновение коснулась тоска. Юноша поднял голову и устало повёл глазами. Его взгляд тут же остановился на старой деревянной хижине. Она стояла между других каменных побеленных домов и выглядела довольно странно. И как её можно было сразу не заметить? Все обходили стороной покосившийся порог, прогнившую дверь и затянутые паутиной окна. Подняв голову выше, Ян увидел потрескавшуюся вывеску: "Меч и судьба". Не долго думая, путник поднялся с ящика и подошёл ко входу. Он заглянул в маленькое мутное окошко на двери, всмотревшись в темноту, царившую там. Но юноша ничего не разглядел. Он сам себе пожал плечами и спокойно вошёл внутрь, закрыв за собой дверь. Половицы сразу же заскрипели в унисон его шагам. Внутри всё выглядело довольно загадочно. На стенах окутанной мраком лавки висела разная броня и холодное оружие. Всё было сплошь заставлено манекенами и огромными коробками со снаряжением. Ян прошёл вперёд и нагнулся над одним из нагрудников, рассматривая в нём своё отражение. Но вдруг его окликнули из-за прилавка хриплым старушечьим голосом:

— М-м-м, странник, ищешь что-то?

— Извините, но нет, — спокойно ответил тот, не отрываясь от дела. — Я случайно зашёл посмотреть.

— Нет, не случайно. Я сам тебя сюда воззвал.

Ян повернул голову в сторону прилавка. За ним в тени находилась огромная фигура горбатой торговки. Слух его не обманул — это была древняя старуха-хордка. Она сложила свои громадные ручищи на столе и с хитрой ухмылкой смотрела прямо на посетителя, сверкая золотым зубом и щуря глаз с бельмом. Но почему она отозвалась о себе… в мужском роде?

— Простите?… — настороженно произнёс Ян.

— Нет, нет, не нужно слов. Подойди.

— Что вам нужно?

— Просто подойди. Я целых пять лет распускал свои нити, чтобы найти тебя, проклятый. Время пришло.

Странник не на шутку испугался. Он напряжённо сжал губы и маленькими шажками приблизился к хордке. Торговка медленно положила руки на его плечи и пристально взглянула в глаза так, что по спине юноши пробежал холодок. Он замер в ступоре, не в силах сдвинуться с места.

— О-о-о да, это ты, сын Роя!

— Что?

Вдруг она схватила парня за шиворот. Острые ногти впились в его шею, и он хотел закричать, но горло намертво сдавило. Ноги Яна оторвались от пола, и он повис в воздухе, хрипя и извиваясь в попытках вырваться. Бешеные глаза торговки налились кровью и закатились вверх. Её пасть широко раскрылась, и раздался скрипучий режущий уши голос:

— Ты! Ты заплатишь должок за грехи этого ублюдка! Ты даже не представляешь, что он натворил! Найди мою иглу и неси её во дворец Ариллидила, а там ищи придворного портного! И помни, судьбу не отвратить. Попробуешь увильнуть — умрёшь и навлечёшь смерть на других, а на твоё место придут ещё и ещё, ещё и ещё, ещё и ещё…

Изо рта хордки пошла пена. У торговки начался припадок, и её сухие руки разжались. Ян упал на пол, а затем вскочил и ринулся к выходу без оглядки. Выбежав на улицу он захлопнул дверь, споткнулся и скатился с деревянного порога на пыльную дорогу. Прохожие даже не обратили внимания на это и начали безразлично переступать через него. В ушах раздавался лишь жуткий, душераздирающий голос: "найди мою иглу, найди, найди!". Так путник лежал с минуту, обхватив голову руками и пытаясь спастись от этого страшного эха. Но вскоре он понял, что всё миновало. Поднявшись с земли, Ян спешно отряхнулся и ошалело осмотрелся вокруг. Его глаза тут же округлились, и странник испуганно вскинул голову. Солнце уже садилось за горизонт, люди расходились и пропадали с улицы, а прилавки пустели. И всё это вопреки тому, что когда путник вошёл в лавку пару минут назад, на дворе был полдень.

Ян попятился назад с открытым ртом, оцепенев на месте. Однако через некоторое время он оправился, резко развернулся и торопливо засеменил к трактиру. Голова гудела от обилия мыслей. Странник опустил тревожные глаза в землю, судорожно бормоча что-то себе под нос. Юноша шёл по пустынной дороге навстречу редким прохожим, мимо уже виденных домов, лавок и магазинов. Приблизившись к площади он заметил знакомые ступеньки трактира. Лишь только он приблизился к ним, как раздался неожиданный крик:

— Это дэуситы! В сторону, все!

Ян испуганно развернулся и бросил взгляд вдаль. Все люди тут же кинулись врассыпную с площади, прижимаясь к стенам домов с воплями и гомоном. Вскоре послышался отдаленный шум. Постепенно он начал перерастать в гул, а затем в жуткий металлический рёв. Звуки очень быстро приближались. И в то же мгновение в распахнутые ворота города влетели несколько машин. Они понеслись по улице, разрывая колёсами землю и траву. Железо старых багги гремело, моторы ревели, выбрасывая чёрные клубы дыма в воздух. Целая автоколонна на огромной скорости понеслась по главной улице, забрызгивая грязью белые стены домов. Разрисованные татуировками люди в красных лохмотьях высовывались из кабин и стреляли в небо из оружия. Пули свистели, некоторые попадали в окна, разбивая их со звоном. Ян зажал уши руками и закрыл глаза, упав на землю перед трактиром.

Автоколонна пролетела через город и выехала в ворота на другой стороне улицы, скрывшись где-то в степях. Через пару секунд из-за угла показалась последняя машина. Она двигалась намного медленнее, чем остальные, угрюмо бормоча своими механизмами. Из окна кабины высунулся мужик в красной маске:

— Стойте, суки, подождите нас! — закричал он и замахал кулаком вслед автоколонне.

Ржавое ведро с болтами начало захлёбываться металлическим лязгом, из двигателя повалил чёрный дым. Доехав до площади, оно стало на месте и заглохло. Горожане тут же бросились в разные стороны с криками ужаса. Из кабины вылез лысый дэусит в куртке, раздражённо подошёл к капоту, рывком открыл его и запустил чёрные от масла руки в двигатель, принявшись с ворчанием копаться в нём. Другая дверь багги хлопнула, и из него показался мужик в маске со взъерошенной копной волос на голове. Он вскинул автомат и направил его в воздух.

— А ну пошли вон, лирлендские псы! Только подойдите! Щас мы вас научим родину любить…

Маска зарядил автомат и направил на убегавших людей. Курок щёлкнул раз, два. Но ничего не произошло.

— Не понял, — выпучил глаза он.

Народ в то же мгновение остановился и замолчал, враждебно уставившись на дэуситов. Горожане развернулись и двинулись в обратную сторону, теперь уже смыкая их в круг. Бандиты быстро залезли в машину и закрылись там. Толпа с злобными криками подскочила к ним и начала раскачивать багги. Его оперативно перевернули, вытащили дэуситов и принялись лупить их, кто чем мог. Особо инициативные уже раскурочивали авто на запчасти, жажно растаскивая их в стороны и толкаясь друг с другом в суете. Ян облокотился на перила и подпёр щёку рукой, наблюдая за всем со стороны.

Длилось это не так уж и долго. Дэуситов избили до полусмерти и привязали к столбу прямо у окон трактира. От их машины остались только подвеска и сиденья — открутили и унесли всё что только можно было, даже корпус распилили на части. Солнце уже село, и в городе царили сумерки. Ян немного подумал и решил подойти к бандитам. Они висели на столбе спиной друг к другу. Маска всё ещё тормошил ногами и крутил головой, бешено рыча и изрыгая проклятия. Ян обошёл его с другой стороны и взглянул на водителя. Это был мужчина лет сорока, коренастый и мускулистый. Его небритое лицо выражало глубокую печаль и задумчивость, а хмурый взгляд усталых глаз был устремлён в землю.

— Простите? — осторожно обратился к нему странник.

— У-х-х, щас я выкручусь отсюда, голову тебе откушу, падла! — заорал бандит в маске с другой стороны столба.

— Чего тебе? — спокойно отозвался водитель.

— Что это было? Кто вы?

— Ох, шёл бы ты отсюда, парень, — сдвинул брови тот.

— Нет, нет, вы не поняли! — дружелюбно воскликнул Ян. — Я путешественник! Я просто хочу узнать побольше о дэуситах. Почему вас бросили?

— Это наши проблемы. Точнее нет, это вообще-то не моя проблема, — буркнул водитель. — Я заступился за этого придурка, поручился за него! А он хоть бы немного одумался. Но нет. Крыша у парня всё равно набекрень. Вот они и кинули меня вместе с ним. Слышишь меня, Балда? — он пнул маску ногой. Тот повернулся и взглянул на напарника, после чего замолчал и виновато опустил голову.

— А куда вы направлялись?

— Да кто его знает. Мы искали новое прибежище. Из старого нас выперла банда лирлендских мародёров. Они там огнём, льдом швыряются, булыжники десятитонные ворочают. Что мы им сделаем нашими пукалками?

— Значит, среди них были маги. А где располагается ваше прибежище?

— По северной дороге на восток, вглубь страны. Буквально несколько километров восточнее города. Смотри, лучше не суйся туда. Мародёры реально опасны. Хотя, если собрать целый отряд, то можно нехило поживиться их же добычей…

— Хорошо, спасибо! Ну что ж, я, наверное, пойду. Удачи.

— Ага, она нам понадобится, — дэусит поднял голову и взглянул на сумеречное небо. Он устало закрыл глаза, тяжело вздохнул и замер, не проронив больше ни слова.

На улице воцарилась тишина. Ян развернулся и пошёл в трактир, задумчиво смотря в землю. Миновав первый этаж с уже знакомыми пьяными лицами, лестницу и коридор, он вошёл в комнату. Юноша снял нагрудник, небрежно швырнул его на пол и лёг на кровать, уставившись в пустоту и погрузившись в свои мысли. Он ещё долго не мог заснуть, однако вскоре, ему это всё же удалось.

 

9. Жажда странствий

Ян проснулся рано утром, ещё когда заря только занималась где-то за горизонтом. Юноша лежал на спине, смотря в потолок круглыми глазами и вслушиваясь в копошение мышей за стеной. В трактире всё ещё было темно, однако валяться дальше совсем не хотелось. Он поднялся с кровати и стал на ощупь искать свой нагрудник, опрометчиво брошенный на пол неизвестно куда. Пару раз споткнувшись о торчащие доски, он обошёл всю комнату, но так его и не нашёл. Странник плюнул и двинулся к двери, оставив его там.

Спустившись по лестнице, Ян вышел на тусклый свет. Внизу не было ни души, даже хозяин ещё не проснулся, и барная стойка пустовала. Зал был аккуратно убран, входная дверь плотно закрыта на засов, и всё в общем-то стояло на своих местах, освещённое слабым светом лампы, стоявшей за дальним столиком. За ним, в самом углу, сидел человек в сером коротком пальто, подперев голову рукой и облокотившись на стол в развязной позе. Тусклое пламя освещало лишь его каштановые волосы с рыжиной на макушке. Лицо человека расплылось в ухмылке, а глаза сверкнули изумрудным пламенем. На его голове подергивались лисьи уши.

— Ку-ку!

— С-сонни? — прищурился Ян, всматриваясь в знакомые живые с хитринкой черты. Юноша подошёл ближе, пододвинул скамейку и сел напротив.

— Ну привет, др-р-руг! — лис протянул руку через стол, уставившись с улыбкой на странника.

Но Ян не пожал её. Сонни стоял так пару секунд, и в воздухе уже начало нагнетаться напряжение. Плут молча сел на место, смотря на собеседника с застывшей растерянной улыбкой.

— Ты что здесь делаешь? — хмуро спросил парень. — За мной увязался?

— Нет конечно, зачем? — оживлённо поднял брови лис. — Чистая случайность! Не скрою, тебя я увидел ещё вчера. Будешь супец?

Он подтолкнул к рыжему тарелку с какой-то похлёбкой. Парень заглянул в неё с подозрением, но всё же взял ложку и принялся медленно есть.

— Спасибо, — тихо сказал он. — Надеюсь, не отравленное?

— Ты совсем дурак? — постучал себя по голове плут. — Я тебя, кстати, тут с утра жду. Ещё вчера заказал тебе.

— Это ты называешь утром? Темно, хоть глаз выколи!

— Ну кому как. Кстати, я же не просто так пришёл! Тут одно дельце намечается…

— Так, слушай… — промямлил спросонья Ян, медленно поднося ложку ко рту.

— Подожди, ты не понял, — перебил его лис. — Всё в рамках закона! Ты послушай, послушай.

— Ну так чего ты хочешь?

— Я тут прознал, что где-то в окрестностях обосновались мародёры, — прошептал плут, воровато оглянувшись. — Понял?

— Понял что?

— Ну ты пень! — усмехнулся тот. — Это же охотники за сокровищами! Подземелья потрошат!

— Допустим, — сдвинул брови странник, — а как это соотносится лично со мной?

Сонни развернулся и через плечо окинул взглядом трактир. После этого он слегка нагнулся вперёд, поманив Яна рукой. Юноша пододвинулся ближе, превратившись в слух.

— Ты дурак?

— Ты можешь говорить прямо?! — раздражённо воскликнул парень, резко отпрянув от плута и пронзив его недовольным взглядом. — Я не понимаю, к чему ты клонишь! Просто скажи. Прямо.

— Ох уж вы лирдонцы, живёте там за своей стеной. Витаминов вам что ли не хватает? Я тебе говорю прямо. Давай соберёмся, пойдём к мародёрам и грабанём их. Я просто в этих местах никого не знаю, вот и зову тебя. А ещё я не знаю где их логово, знаю только, что где-то рядом. Вдвоём мы конечно не пойдём, придётся отыскать здесь ещё кое-кого, в информации подковаться…

Но Ян уже не слушал его. Он погрузился в раздумья. С одной стороны — грабёж и разбой, да к тому же и чистое безумие, а с другой… Тем более, не обязательно идти туда вдвоем, можно набрать целый отряд. Хотя, вряд ли в городе найдётся много желающих. А силы мародёров неизвестны. Сколько их, кто они, где они? Есть ли у них… маги? Тут Яна осенило.

— Погоди, я знаю где они!

— Серьёзно? Откуда? — удивился лис.

— А там, на столбе висят, — кивнул головой Ян. — Они и сказали.

— Так это же всё решает! Это было последнее белое пятно в моем плане! Теперь-то мы поживимся!

— Ну не знаю как ты, а я пойду не за золотом…

— А за чем же? А-а-а, так ты фетишист из академии что ли? Всякими магическими штуками балуешься?

— Сам ты фетишист! Я просто разыскиваю кое-что.

— И что же?

— Да так, небольшая вещица. Иголка, так сказать, в стоге сена… — задумчиво улыбнулся юноша. Но он тут же снова нахмурился и поднял взгляд на Сонни. — Кстати, ещё среди мародёров есть маги.

— Ой-ой, а вот это плохо. Хм-м… Ну, думаю, даже они нам не помешают. Всё уже продумано!

— И каков план?

— Короче, всё предельно просто. Никакой отряд не нужен. За нас всё сделает один хорд.

— Хорд? — прищурился Ян.

— Да, хорд! — щёлкнул пальцами лис. — Он сидит в темнице под городом. Там такая громадина, что кровь в жилах стынет!

В голове странника сразу всплыла картина. Двухметровый безобразный великан на площади и толпа людей, пытающихся его схватить.

— Кажется, я знаю о ком ты. Я видел его, когда пришёл в город.

— Ага, видал, какая у него силища? Вот он-то и раскидает мародёров! А если что, мы ему поможем, — весело воскликнул Сонни, а затем снизил тон: — Ну, точнее, я помогу, не знаю как ты…

— Стой, так он же в темнице, — быстро спросил юноша. — И как мы его вытащим оттуда?

— Очень просто. Пойдём и вытащим! Это же маленький городок посреди степи, ну какая тут может быть темница? — весело махнул рукой плут. — Пара камер да сторож!

— Ладно, я доверюсь тебе. Пока что, — серьёзно сказал Ян. Он уже доел суп и откинулся на спинку стула, сложив руки. — Надеюсь, ты понимаешь, одна ошибка — два трупа. Хотя, терять мне всё равно уже нечего… Когда идём?

— Как это, когда? — поднял брови плут. — Сейчас!

— В смысле, сейчас? Мы же только что встретились.

— Ну и что? Времени другого не будет. Сам подумай. На дворе, считай, ночь — город спит. А мы с тобой не спим. Какое совпадение, да? К тому же, щас пройдет час, два. В голове у тебя появятся совсем другие мыслишки. Там гляди засомневаешься, да сдуешься! Вот мы с тобой прям щас пойдём, и всё по-быстрому сделаем!

— Вообще-то да, ты прав, пошли, — неожиданно согласился Ян. — Сейчас, я только сбегаю наверх, заберу вещи.

— Погоди, вещи? Ты чё, до сих пор за собой тот мешок таскаешь? Я ж тебе ещё тогда в повозке сказал, брось ты его!

— Да нет, те вещи я уже потерял, — сказал путник, поднимаясь со стула. — Сам не помню, где и когда. Там броня в номере лежит.

— А-а-а, ты о той тряпке из коровьей кожи? Вот если по честному, смотрел я на неё тогда, и аж слеза наворачивалась, какой ты беднячок.

— Беднячок? — усмехнулся странник, взглянув на него. — Что это за слово такое?

— А что с ним? — дёрнул ухом лис.

— Ничего. Просто подожди. Этот нагрудник мне действительно дорог. Тем более, какая никакая, а защита.

— Ну может ты и прав. Там, куда мы собираемся, она тебе понадобится, — взялся за подбородок Сонни. — Хотя… слушай, к чёрту её, а? Пошли быстрее! Скоро светает! Быстрее, быстрее!

Он вскочил и вылетел из-за стола. Ян тем временем уже побежал к лестнице.

— Но наверх я всё равно схожу, — бросил он через плечо.

— Куда? Стой!

Странник побежал на второй этаж. Всё так же на ощупь он добрался до номера и начал искать нагрудник в темноте. Вдруг на улице кто-то начал шуметь. Ян подскочил к окну и распахнул его, выглянув вниз. Выходило оно, по непонятной причине, на стену соседнего дома. Второй этаж находился на высоте около трёх метров. Внизу в подворотне стоял Сонни и размахивал руками.

— Слышь, давай быстрее и прыгай прям сюда! — прошипел он. — Здесь рядом туннель в подземелья!

— Сейчас!

Обернувшись, Ян неожиданно увидел искомое прямо на полу, возле кровати. Всё это время он переступал через него. Подхватив броню, юноша с разбега выпрыгнул прямо в окно. Он приземлился на насыпь, едва устояв на ногах. Сонни сразу схватил его за руку и потащил за собой.

Они выбежали на пустырь за домами, тянувшийся по-над городской стеной. Вдалеке в десятке метров от трактира возвышалась маленькая бетонная будка с решётчатой дверью. Сонни и Ян приблизились к ней.

— Это он? — спросил рыжий, пытаясь отдышаться.

— Да, это чёрный ход темниц. Вчера я долго здесь сидел. Им никто не пользуется.

— Ну ладно, давай, вскрывай, — Ян указал на огромный замок с цепью.

Сонни убрал подол пальто и достал из ножен на ноге короткий меч. Ржавая цепь легко разорвалась под натиском лезвия, и путники вошли в кромешную тьму, тихо скрипнув дверью.

Прошло около пяти минут. До этого Ян молчал как рыба, но терпение лопнуло, когда он споткнулся и упал в какую-то вонючую тёмную вязкую жидкость.

— Чтоб тебя! Сонни! Я ничего не вижу, кроме твоей спины! Эти тоннели когда нибудь кончатся? И что это за жидкость? Такое чувство, что это канализация, а не темницы!

— Закрой варежку! — прошипел лис. — Сразу надо было говорить. Мы бы через главный вход ломанули, там почище.

Ян смиренно поднялся и стряхнул с себя всё. Вязкое вещество собиралось в комки и легко счищалось с одежды. Держась за пальто Сонни, он маленькими шажками двинулся вперёд в кромешной тьме. Лис сверкал зелёными глазами во мраке, водя головой и умело отыскивая путь в этом лабиринте. Зловонные тоннели постепенно сужались, кое-где они переходили в трубы диаметром не больше метра, и передвигаться приходилось ползком. Время от времени на потолке проскакивали решётки, через которые просачивались лучи света и сыпался песок с улицы. На полу протекал сток с той самой жидкостью. Видимо, эти катакомбы выполняли роли и темниц, и канализации одновременно. К тому же, они находились под небольшим наклоном и, скорее всего, где-то сходились в одну точку. Может быть, там и удалось бы разузнать, что это за жидкость.

Вскоре темнота начала рассеиваться. Петляя по сети тоннелей, Ян и Сонни вышли в широкий проход, где стены были уже из крепкого камня, а на них висели факелы. Сток здесь кончался и уходил куда-то в землю.

— Что это? — юноша закрылся рукой от неожиданно яркого света.

— Это они, темницы! — шепнул Сонни. — Где то тут должны быть камеры с заключёнными. Главное, найти хорда, а дальше всё пойдёт как по маслу…

Вдруг вдали мелькнула тень. Путники прижались к стене и затихли. Мерный стук сапог постепенно удалился от них.

— Один сторож, говоришь? — удушливо прошипел Ян.

Но Сонни молчал. Его лицо выглядело напряженным и сосредоточенным. Накинув капюшон, лис быстро двинулся вперёд. Его лёгкая нога не издавала ни звука. Ян, пытаясь походить на плута, пополз на корточках за ним. Они вышли из тоннеля, приблизившись к распахнутой двери. Рыжий уже хотел подняться в полный рост, как вдруг Сонни обернулся и взмахнул рукой. Парень замер на месте, устремив взгляд вперёд. За дверью стоял стражник, одетый в зелёную утопийскую униформу с коническим шлемом на голове. Охранник стоял наготове с алебардой в руках и выглядел довольно бодро.

Сонни аккуратно заглянул в дверь, не попадаясь ему на глаза. Потом он отошёл назад и оттащил Яна подальше.

— Так, там за дверью длинный проход. Направо, видимо, проход глубже в темницы. Налево камеры, — прошептал он

— Что дальше?

— Нам нужно осмотреть этот коридор. Придётся вырубать стражника. Сейчас я спрячусь за дверь, а ты станешь в туннеле и позовешь его на себя. Он побежит за тобой, а я нападу сзади. Поехали.

— Стой, Стой! Почему я отвлекаю-то?

Но Сонни уже прокрался к двери. Он аккуратно спрятался в промежуток между ней и стеной, так, что при выходе его не было бы видно. Ян глубоко вздохнул, собравшись с духом. Странник вышел на середину тоннеля и звонко свистнул. Стражник вздрогнул и рассеяно посмотрел куда-то налево.

— Эй, я здесь! — крикнул юноша.

Охранник развернулся и выглянул из-за угла, удивлённо округлив глаза. Путник уже сделал шаг назад, приготовившись бежать. Однако, вместо того, чтобы погнаться за ним, стражник скрылся в проходе, и его топот устремился вдаль.

— Сюда! Сюда! Здесь посторонние! — разнёсся по коридорам его крик.

— Вот чёрт! Умная зараза! — испуганно воскликнул Сонни, вылезая из-за двери. — Бежим отсюда!

Ян не стал долго размышлять и кинулся в тоннель. Лис устремился за ним. Но, когда они достигли трубы стока, с потолка опустилась решетка и отрезала им путь. Оглянувшись, они увидели несколько стражников, один из которых держал руку на рубильнике, спрятанном в стене.

 

10. Жажда странствий

Очнулись они уже в камере. Ян и Сонни лежали на скамейках возле стен по разные стороны. В помещении царил полумрак, лишь слабый свет пламени факела тихо дрожал где-то в коридоре, и толстая решётка отделяла путников от него. Ян, неожиданно осознав произошедшее, рывком попытался встать, но лишь скатился со скамьи на пол. Одна его рука была закована в цепь, прикреплённую к стене. Голова гудела, а усыпанное ссадинами тело нестерпимо ныло. Видимо, охранники били их до потери сознания, а затем закинули в темницу. События прошедшего времени детально вспомнить не удавалось. Парень со стонами забрался на скамью, сел на место и осмотрелся. Типичная тюремная камера: четыре голые стены и решётка. В тёмном углу стоял какой-то крупный округлый объект, вроде шкафа, похожего на железную деву. По коже юноше пробежали мурашки, и он отвёл взгляд от него. Напротив странника на полу сидел Сонни и задумчиво скрёб пальцем каменную плиту.

— Скотина…

— А? Ты очнулся! — вскинул голову лис и улыбнулся. — Я уже думал, ты помер. Тебе просто по голове попали.

— Я тебя задушу, гад, — процедил через зубы Ян, вытянув руки к плуту. — А потом сожру! Хотя нет, я тебя прямо так сожру, чтобы тебе больнее было!

— Тс-с-с, Ян, успокойся, не кипятись, — ещё шире улыбнулся Сонни, сверкнув зелёными глазами и оскалив белые зубы. — Всё под контролем. Смотри!

Лис встал, отошёл в тёмный угол, насколько позволяла цепь, и взмахнул руками.

— Та-дам!

Ян прищурился и вгляделся в тот предмет, что стоял в тени. Вдруг его сердце сжалось, и всё тело похолодело. Только теперь до него дошло, что это был не шкаф и не железная дева, а хорд, сидящий в углу, обхватив колени руками. Его анатомия поражала воображение: чудовищный рост, средние пропорции головы и туловища, но длинные, словно щупальца руки и ноги. Выставленная колесом страшно сутулая спина только усугубляла его внешний вид. Старинная льняная рубаха с отрезанными до локтей рукавами распутилась и истрепалась до такой степени, что оголяла мощный мускулистый торс. На мертвецки тонкой коже тёмного пепельного цвета выступали вздутые вены, будто хорд находился в постоянном напряжении. На его голове по-прежнему висел мешок.

— К-какой… — Ян отпрянул в сторону, — Какой же он здоровенный!

— Ещё какой! — оскалился лис. — Я его от самой границы пас! В первый раз вижу настолько… кхм.

Тут хорд устало поднял голову и взглянул на Сонни, недовольно надвинув густые брови на глаза удивительного тёмно-синего цвета, видневшиеся в круглых дырах в мешке.

— Нет-нет-нет, вы не подумайте! Это у него такая манера разговора! — засуетился Ян.

Хорд печально вздохнул и отвернул взгляд. Удивительно, но, по первому впечатлению, он обладал немалым умом.

— Эй, тебя как звать-то?

Сонни легонько толкнул великана в плечо. Тот абсолютно никак не отреагировал.

— Слышишь?

— Не трогай ты его!

Неожиданно гигант повернулся к сокамерникам и поднял руки, не на шутку их напугав. Однако затем он взялся за мешок и подвернул его, оголив пепельную кожу, будто с трудом натянутую на череп. Хорд широко открыл рот, подавшись вперёд. Язык у него был отрезан под корень.

— Твою мать! — вскрикнул Сонни, испуганно отвернувшись. Ян заглянул в пасть в молчании. Через мгновение хорд одел мешок и сел обратно на пол.

— Кто это вас так? — тревожно прошептал юноша. — Сейчас? Стражники?

— М-м-м, — отрицательно помахал головой хорд.

— Ладно… Нужно думать, как выбраться отсюда. Можете решётку сломать?

Гигант встал, подошёл к решётке и слегка потряс её. Затем он демонстративно пожал плечами и снова сел в угол, дав понять, что не может этого сделать. Сонни посмотрел на него, затем тоже подошёл к жёстким металлическим прутьям толщиной примерно с детскую руку. Он взялся за них и высунул голову наружу, осмотрев коридор. После этого лис засунул её обратно, вышел на середину камеры и заключил:

— Ну, мы в полной жопе, господа!

— Да ладно? — едко прищурился Ян. — А мы бы без тебя не поняли!

— Ничё-ничё, всё равно мы тут не пожизненно! Авось что-то да произойдёт. Одним словом, ждём!

Сутки спустя…

— Выпусти меня, падла! — орал огромный лис уже второй час. Жуткий териантроп в форме зверя грыз и царапал когтями решётку, пытаясь добраться до стражника, стоявшего по ту сторону, — Я тебя на лоскуты порву! Наизнанку выверну!

В адрес охранника продолжали сыпаться угрозы и проклятия. Он уже сполз вниз по стене, уперевшись в неё затылком и злобно буря взглядом лиса, недовольно бормоча что-то себе под нос. Другие камеры по-прежнему пустовали. Видимо, стража рассчитывала, что хорд просто сожрёт своих сокамерников, но этого не произошло. Великан уже сутки ничего не ел из тюремной еды. За него всё сметал Сонни, которому нужно было много сил на поддержание формы чудовища. Он уже много часов безуспешно пытался повредить решётку, из-за чего смотрители не могли попасть внутрь, чтобы расселить троицу по разным камерам. Ведь там их ждала мговенная смерть от лап териантропа. Вот в таком замкнутом круге находились путники уже целый день.

Вскоре стражник скинул шлем, в сердцах швырнул его на пол и яростно засеменил куда-то по коридору, бормоча ругательства себе под нос. Скрывшись за углом, он оставил заключённых без присмотра. По туннелю раздалось эхо голосов.

— Начальник, я скоро с ума сойду с этим териантропом! — расслышал Ян.

— Сонни, успокойся! — шепнул он плуту. — Ты создаёшь ещё больше проблем. Нужно всё обсудить. Стража уже устала от тебя! Это шанс на побег, слышишь?

После этих слов лис наконец остановился. Он замер и покосился на странника звериными глазами. Сонни отошёл от решётки и обхватил плечи руками. Плут с хрустом уменьшился до размеров человека, и рыжая шерсть в миг слетела с него, как вода с гуся, затянувшись куда-то под пальто, возникшее на нём изнеоткуда. Он сразу же развернулся к спутнику.

— Я так не могу, я скоро загнусь, Ян! — начал бить себя в грудь он. — Мне бегать надо, свежим воздухом дышать! Я ж по природе своей не человек, а зверь!

— Да, я понимаю. Но, возможно, терпеть осталось недолго! У меня есть идея. Идите сюда! — подозвал он великана.

После некоторой задержки хорд неспеша встал и подошёл к сокамерникам, оперевшись локтем на решётку, будто ему было тяжело стоять.

— Сможете достать тот шлем? У вас-то рука подлиннее будет, — указал пальцем Ян.

Великан нагнулся и без труда дотянулся до цели, рывком просунув его в камеру между прутьев.

— Так, хорошо, а теперь надо его скрутить в рычаг, — Ян протянул лису шлем.

— Чего? — поднял брови Сонни. — Как ты себе это представляешь?

— Ну не знаю, ты же оборотень!

— Да если б я такое учудить мог, я бы уже давно решётку вынес!

— Так она же из более твёрдого металла! А эта жестянка в пару сантиметров толщиной! Её пальцем проткнуть можно!

— Да не, это не ко мне, — махнул рукой лис. — И вообще, я устал!

Сонни с отстранённым видом ушёл в дальний конец камеры и уселся на пол лицом к стене. Он изо всех сил попытался изобразить безразличие, однако было видно, что он расстроился.

Хорд сделал жест рукой. Ян удивлённо взглянул на него и молча сунул ему шлем. Великан покрутил его в руках и ощупал длинными сухими пальцами. Затем гигант ободрал внутреннюю обивку и начал мять шлем голыми руками. В добавок хорд побил его об стену, выровняв края до прямоугольника. После этого он ещё долго выкручивал шлем в эдакую "колбасу". Через минуту манипуляций получился довольно кривой, но толстый рычаг. Сонни наблюдал за этим, подперев голову рукой и недовольно хмурясь. Хотя, учитывая недюжинную силу хордов, это было вполне ожидаемо. Странно, что териантроп не смог это сделать. Возможно, он действительно устал.

Закончив работу над ипровизированным рычагом, великан протянул его Яну. Парень, сохраняя хладнокровие, проверил инструмент на прочность и приступил к исполнению задуманного. Он подошёл к решётке и немного высунулся из камеры, осторожно осмотрев коридор. Там всё ещё было пусто. Затем Ян подвинулся к стене, высунул руку и попытался вставить рычаг между решёткой и огромной петлёй, на которой она держалась. Через некоторое время ему это удалось. Однако странник не рассчитал вес массивной двери. Жестяная "колбаса" согнулась при первой же попытке поддеть петлю.

— Вот блин! — цокнул языком он.

— А ты чё думал? Такую бандуру просто так с петель не снять, — не упустил возможность позлорадствовать Сонни. — Да даже если и так, у тебя бы силушки не хватило на это.

— Ты прав, можно было и не надеяться.

Ян с досадой кинул гнутый шлем в угол и уселся на скамейку. Впереди троицу ждали долгое ожидание и скука. Ведь других способов побега пока что не представлялось.

 

11. Жажда странствий

Прошло ещё около часа, но стражник почему-то не возвращался. Сокамерники сидели порознь: Сонни и хорд на полу, а Ян на скамье. Юноша задумчиво смотрел в пол неподвижными глазами и не шевелился, затаив дыхание. Только факел слабо потрескивал в коридоре, отбрасывая дрожащую тень. В ушах начинало звенеть от гробовой тишины, царившей в темнице.

— Слышите? — прошептал вдруг Сонни.

Ян поднял на него мрачные глаза и слабо вздохнул.

— Что?

— Ничего. Тишина.

Юноша поднял голову и прислушался, прищурив глаза.

— Да… — задумчиво произнёс он.

Но вдруг тишину разорвал грохот где-то в глубине тоннеля. Звук волной пронёсся по подземелью, и пламя факела на стене вздрогнуло. Путники насторожились. Через мгновение раздались далёкие крики стражников и лязг металла. Звуки стремительно приближались. Неожиданно дверь темницы громко хлопнула, и рядом послышались быстрые лёгкие шаги.

— А это ещё что? — тревожно пробормотал Ян.

Юноша встал и подошёл к решётке, прислонившись к ней. Сонни привстал с пола, навострив уши и вглядываясь в сумрак коридора.

В тот же миг в темницу ворвался человек в драных лохмотьях. Его голова была покрыта чёрной тканью, а босые ноги шлёпали по каменному полу. Резко затормозив, он рывком развернулся и присел, оперевшись рукой на землю. За ним вбежал разгорячённый стражник с алебардой, яростно дыша и буря взглядом нарушителя. Охранник выставил оружие и побежал на врага с криком. Неизвестный вскинул руку и с силой дунул на свою ладонь.

— Отойди! — воскликнул Сонни и оттащил Яна от решетки.

В ту же секунду темницы осветило ослепительное голубое пламя. Весь коридор окутал огонь, проникнув вглубь камеры и опалив лица заключённых. Через мгновение свет погас, оголив чёрные от копоти стены и расплавленную решётку. Заключённые выбежали из камеры и замерли посреди коридора в замешательстве. В дверях показался неизвестный в балахоне. Он взмахнул рукой, призвав путников, и устремился в катакомбы. Троица, не раздумывая, рванула за ним. Но Ян вдруг замер на месте, уперевшись ногой во что-то. Перед ним лежал чёрный опалённый труп стражника, превратившийся в уголь. Юноша оцепенел, смотря на него испуганными глазами.

— Ты что застыл?!

Сонни схватил его за руку и потащил за собой.

Миновав темницы, четверо выбежали в тоннели. Беглецы стремительно удалялись в их глубины, и позади ещё долго виднелся светлый дверной проём. Но вскоре коридор повернул, и всё погрузилось в кромешную тьму. Путники немного затормозили. Однако вслед за этим раздался звонкий щелчок. В руке бежавшего впереди заклинателя сверкнула белая сфера, осветив путь, словно днём. Этот свет что-то напомнил Яну и Сонни, и они не сговариваясь переглянулись.

Четверо бежали и бежали по бесконечным подземельям в неизвестном им направлении. Заключённые напряжённо молчали, смотря друг другу в спины. Ян бежал последним, и перед его лицом то и дело скакал рыжий лисий хвост. Юноша тяжело дышал, всё сильнее отставая и опираясь рукой на стену.

— Эй, стойте, пожалуйста! — выдавил из себя странник, держась за бок.

— Беги, беги давай, времени нету! — крикнул Сонни, не оборачиваясь.

Сразу после этих слов двигавшийся впереди заклинатель неожиданно врезался в стену. Свет потух, и всё мгновенно провалилось во тьму. Хорд резко затормозил, подскользнулся и судорожно замахал руками, пытаясь удержать равновесие. Лис с воплем налетел на него сзади и повалил в грязь. Ян тем временем потихоньку догнал спутников и опёрся на стену, пытаясь отдышаться.

— Ё маё, ты что творишь-то? — закряхтел Сонни, пытаясь вылезти из-под грузного тела гиганта.

— Ты как со своим спасителем разговариваешь?! — раздался в ответ возмущённый женский голос.

В тот же миг тоннель вновь осветился светом магической сферы, возникшей над головой заклинателя. Он развернулся к путникам и скинул капюшон. Перед троицей предстала та самая девушка из леса. Её наглые серые глаза с надвинутыми бровями смотрели сверху вниз прямо на Сонни.

— Ах ты… — процедил лис, заёрзав под великаном.

— Заткнись. Я, между прочим, вас вытащить отсюда пытаюсь! — насупилась и отвернулась девушка, тряхнув копной вьющихся русых волос. — Это единственный путь, тут не может быть тупика! Наверное, свернула не туда…

Хорд с трудом перевернулся, выпустив Сонни из-под себя. Лис стал на четвереньки, вздыбился и зашипел. Лишь только незнакомка отвернулась, он сиганул на неё с диким криком:

— Падла!

Девушка сделала шаг в сторону. Лис ударился лбом о кирпичи, и хлипкая кладка обрушилась на него с грохотом, подняв облако пыли. Колдунья торжествующе хмыкнула и вздёрнула курносый нос, смотря на него сверху вниз.

— Дурачок какой-то, не находите? — повернулась она к Яну и хорду.

Рыжий юноша уставился на неё, хлопая глазами.

— А-а-а…

— Анна! Я Анна! — оживлённо оборвала его девушка.

— Ян, — растерянно ответил путник, тревожно косясь на заваленного кирпичами лиса, который подозрительно не шевелился. Он кивнул на него головой: — А это Сонни.

— Да? Кру-у-то, — расширила глаза колдунья, ткнув плута ногой в бок. — Что ж, пусть он лучше побудет в отключке, а то какой-то буйный. Возьмите его.

Хорд поднял Сонни из кучи кирпича и перекинул через плечо. Анна снова хмыкнула, надув щёки и сдвинув брови, развернулась и зашагала в образовавшийся проход, шлёпая босыми ногами по грязи. Удивительно, но там оказался ещё один тоннель, в конце которого виднелся зеленоватый свет. Остальные молча двинулись за ней.

Беглецы медленно двигались на свет, время от времени беспокойно оборачиваясь и вслушиваясь в далёкие шумы, исходившие из катакомб. Где-то слышались голоса, над головами раздавался топот людей, а за стенами скреблись мыши. Когда четвёрка приблизилась к концу тоннеля, колдунья потушила сферу и притаилась, медленно переставляя ноги. Остальные последовали её примеру. Но вдруг она выпрямилась и неожиданно развернулась.

— А хорд почему молчит? — прошептала Анна, смотря круглыми глазами на великана.

— Он немой, — быстро ответил Ян.

— А-а-а, — удивлённо протянула она.

Беглецы двинулись дальше. На полпути девушка опять обернулась:

— Что, прям совсем немой?

— Совсем, — кивнул Ян. — И звать его никак, получается.

— А пусть будет Таситурном, — выпалила она.

Великан спокойно кивнул, встряхнув лиса на плече. Девушка надула щёки и улыбнулась, отвернувшись и довольно зашагав дальше, размахивая руками.

— Что ещё за Таситурн? — после некоторой паузы спросил рыжий странник.

— Безмолвный, — загадочно прошептала Анна.

— Ну вы даёте…

Девушка вдруг захохотала, остановившись на месте. Её смех разнёсся эхом по туннелям так далеко и оглушительно, что путники присели. Ян сдвинул брови и раздражённо уставился ей в затылок.

— Да что вы…

— Ха-ха-ха, что ты мне выкаешь? — обернулась на него девушка.

Ян смутился от этого, смотря в упор на неё и ещё сильнее сдвинув брови.

— Да что вы… Что ты смеёшься? Это привычка такая, — пробормотал он.

— Нынче вежливость привычкой зовётся? — сверкнула она большими улыбающимися глазами.

Яна совершенно поставила в тупик эта фраза, и он молча задрал нос, уставившись в потолок и насупив брови. Девушка тихо хихикнула, развернулась и зашагала дальше. Хорд слегка подтолкнул юношу, замеревшего на месте в исступлении, и они пошли вперёд по коридору.

Через некоторое время беглецы вышли из туннеля и попали в огромное круглое помещение, чем то напоминавшее арену. Они прошли вперёд, удивлённо рассматривая всё вокруг. В центре помещения стоял гигантский цилиндрический механизм, собранный из какого-то металлолома и мусора. Он издавал странные звуки: рычал, скрежетал и булькал, содрогаясь и лязгая шестернями. Многочисленные трубы тянулись из машины и уходили куда-то в потолок. Та самая бурая жидкость сочилась из них, капая на пол и издавая жуткое зловоние. Она стекала по стенам, покрытым наростами и грязью, собираясь в лужи на полу. Из странной машины исходил зловещий зелёный свет.

— Что это такое? — прошептал Ян в изумлении.

— Т-с-с, смотри! — Анна указала на тёмный проход с другой стороны арены.

Из туннеля показалась фигура. Человек в простой городской одежде тащил за собой небольшую тележку, наполненную ржавыми шестернями и механизмами. Ян узнал в них детали того самого багги, заглохнувшего на площади вчера. Человек принялся разгружать их возле машины, не замечая беглецов. Четвёрка незметно переместилась в другое место, скрываясь в тенях. Незнакомец был настолько погружён в работу, что совсем не обращал на них внимания. Путники уже приблизилсь к выходу, как вдруг их остановил какой-то посторонний звук. Ян обернулся и увидел, как с потолка комнаты из небольшого люка сыпется мусор прямо в машину. Когда поток закончился, в люке показался стражник.

— Эй, ты что там делаешь? — крикнул он человеку внизу.

— Это я, Джим! Не признал что-ли?

— А, это ты, — вхдохнул стражник. — Что, новые запчасти притащил? Ну работай, я пошёл.

— Ага, давай.

— Осторожнее, если что. Там из темниц кто-то сбежал вроде. Охрана на ушах. Не спались.

— Ясно дело.

Люк на потолке захлопнулся, и в помещении стало заметно темнее. Машина, получив порцию помоев, заскрежетала и забулькала ещё сильнее. Человек ухмыльнулся, взял из тачки шестерню и подошёл к механизму, принявшись вручивать её внутрь.

— Ничего, недолго возиться осталось. Скоро прибыль пойдёт-пойдёт… — бормотал он себе под нос. — Это ж надо было придумать, варить дурь из помоев! Ох Кейл, ох Кейл…

В полумраке троица беглецов незаметно прошмыгнула в тоннель, снова попав в бесконечные коридоры катакомб. Они осторожно двинулись дальше, стараясь не оборачиваться. Отойдя на достаточное расстояние, Анна нарушила молчание:

— Что это было? — удивлённо прошептала она.

— Ты же слышала, — ответил Ян. — Какие-то преступники. Хотя, кто его знает…

— Что знает?! — вдруг заорал Сонни на плече Таситурна, неожиданно очнувшись. Он стал брыкаться и извиваться, вырываясь из хватки гиганта. — Кто знает?! Что произошло? Вы… вы что творите?! Отпусти меня, скотина!

— Замолчи! — зашипел Ян. — Мы ещё не далеко ушли!…

Тут позади раздался враждебный крик:

— Эй, вы ещё кто такие!?

Обернувшись назад, юноша увидел приближавшуюся фигуру незнакомца.

— Бежим, бежим!

Сонни вырвался из рук хорда и плашмя свалился на пол. Но он тут же резко вскочил и пулей рванул вперёд, чуть не сбив с ног Анну и Яна. Остальные последовали его примеру.

Беглецы неслись по бесконечным коридорам, перегоняя и расталкивая друг друга. Мимо мелькали разные арки, проходы, люки, заброшенные камеры. В голове гудело, а в груди будто что-то разгоралось от быстро и жадно вдыхаемого воздуха. Путники уже перестали оборачиваться и слепо неслись куда глаза глядят. И вот, голос позади затих, а впереди наконец показался свет, и четвёрка кубарем вылетела из сточной трубы где-то за стеной города.

 

12. Жажда странствий

Солнце стояло в зените, играя бликами на золотистой степной траве. Из стены города выходила широкая труба, из которой раздавались крики и топот. Через мгновение оттуда вылетели четверо беглецов, скатившись вниз по склону и свалившись в пыль. Вскоре они поднялись, отряхнулись и замерли посреди небольшого пустыря, смотря вдаль. Перед ними раскинулось бесконечное поле, над которым неспешно плыли раскидистые облака, похожие на разливы больших дымных рек. В сухом бурьяне тут и там виднелись крохотные алые цветы. Ветер колыхал их бутоны в тишине, пуская по траве медленные раскатистые волны. От города вдаль тянулась протоптанная тропинка, рассекая поле ровным швом и убегая куда-то за горизонт. Путники замерли и затаили дыхание, смотря на степь в молчании.

— Феноменальная красота. Сколько бы раз не лицезрел я её, всегда вызывает благоговение. Удивительно…

— Ян, а ты всегда так разговариваешь? — спросила Анна.

— Ну вот зачем было портить момент? — в сердцах всплеснул руками Сонни. — Только вылезли из этого поганого подземелья!

— Да… — сжала губы девушка, внимательно смотря на далёкий синий горизонт. Она повернулась к плуту, широко улыбнувшись. — Кстати, я Анна. Ты тогда так быстро убежал в лесу, что я даже не успела спросить твоё имя.

Она протянула лису маленькую руку, покрытую ссадинами. Тот демонстративно потряс её.

— Сонни… — пренебрежительно скривился он, показав белые клыки.

Колдунья весело сверкнула глазами и отошла в сторону, приставив руку ко лбу и насупившись.

— Что ж, куда путь держим? — прищурилась она, всматриваясь вдаль.

— В смысле? Ты с нами хочешь идти? — смутился Ян.

— Ага! — кивнула она, тряхнув волосами. — Мне всё равно нечего делать ближайшие пару сотен лет. Почему бы не отправиться в путешествие? Вы же путешественники, правда?

— Ну, похоже, что да, — пожал плечами юноша. — Мне показалось, или ты сказала… "пару сотен лет"?

— Ха, а ты ещё не понял? Я же лич! Туговат ты, как я погляжу…

— Да тебя фиг поймёшь! — возмутился лис. — Если ж ты лич, то почему как человек выглядишь?

— О-о-о, так это долгая история. Короче, пошли, я всё расскажу.

— Валяй-валяй.

Путники спустились с холма и отправились по дороге вперёд, куда глаза глядят. Пейзаж оставался неизменным ещё очень долго. Анна шла впереди, весело размахивая руками и сбивая ногами полевые цветы. Через некоторое время она замедлилась и подошла к спутникам, принявшись шагать рядом с ними. Девушка набрала воздух в грудь и увлечённо затараторила, глотая окончания и выписывая жестами в воздухе разные фигуры:

— Так вот. Начнём с того, кто такие личи. Ну вы, наверное, в курсе, да? Это живые скелеты, в которых себя превращают некоторые маги, чтобы стать бессмертными. Но со мной по-другому было. Училась я, значит, в лирдонской академии, но меня выперли оттуда. Ну как выперли, я украла древний магический артефакт и сбежала. Это была книга Каббалы — сборник всех заклятий, священное писание и учебник в одном. И книжка эта может делать магию из воздуха, только лишь прочтением её содержания. Вот я и колданула что-то, сама не знаю что. Бах, а я и лич! Вот я испугалась тогда! Вот и сижу, думаю, чего делать. Да и решила, раз уж на то пошло, будь, что будет. Открыла книгу и давай читать всё подряд! Вот чудище-то и призвалось! А что по поводу личей, так я и не против им стать была. Я же, вообще-то, каббалистка. Меня из-за этого и выгнали из академии, — Анна тараторила всё быстрее, часто останавливаясь, чтобы набрать воздух в грудь.

— Кстати, а где сейчас эта книга? — оборвал её Ян.

— А я её вернула, — ответила девушка. — Вернула в академию, а потом сразу сюда. Видела, как вы на восток шли. Вот в темнице я вас и нашла.

— Ясно, — буркнул юноша, всматриваясь вдаль.

— А как же ты человеком обратно стала? — прищурился Сонни.

— Да никак. Я просто в той самой книжке что-то такое прочитала, что мне вернуло человеческий облик. Но на самом деле я лич. Только этот облик нестабилен. Вот, кажется, сейчас уже спадёт!…

Анна вдруг зажмурилась и набрала воздух в грудь, запрокинув голову. Девушка громко чихнула, и её голову в тот же миг объяло голубое пламя, опалив волосы и оставив лишь голый череп.

— Ну вот, опять!

— Чтоб меня! — Сонни отскочил в сторону и упал навзничь, подняв пыль. — Ведьма! Крыса каббалистская!

Анна залилась хохотом. В форме лича её голос стал мужским и начал издавать громогласное эхо. Звучал этот смех зловеще и устрашающе.

— Ха-ха-ха, а ты, и вправду, самый настоящий пёс! Дворовый! Ха-ха-ха!

— Я лис, падла! — замахал кулаком Сонни. — Щас как превращусь сам, все кости твои пообглодаю!

— Бу-бу-бу, не гавкай мне тут!

После очередной насмешки колдунья щёлкнула пальцами, и её снова поглотило голубое пламя. Через секунду Анна вернулась в человеческое обличье.

— Пошли! Пр-р-риключения ждут! — она вприпрыжку побежала дальше по грунтовой дороге, а её спутники так и остались стоять на месте, смотря ей вслед в исступлении.

— Каббалистка она. Тьфу! — недовольно бормотал Сонни, поднимаясь с земли. — Угораздило же…

— А она тебе понравилась, как я погляжу, — покосился на него Ян.

— Ага, а ещё мне обивка гроба изнутри нравится. Бархатная такая, удобная. Пошли уже!

В пути четвёрка находилась до самого заката. Они болтали о том, о сём, и уже успели забыть о прошлой вражде, если её можно так называть. Ведь она, на самом деле, была просто шуткой. Новоиспечённые странники за день успели немного сплотиться. Каждый рассказывал разные байки и истории. Таситурн даже умудрился по дороге показать жестами анекдот. Правда, понял его, почему-то, только Ян. К слову, новые знакомые юноши не были такими уж неприятными. Анна сначала показалась ему черезчур легкомысленной и глупой, но на деле она оказалась довольно хорошим собеседником. Она очень много смеялась по поводу и без. Сонни уже не оскорблял её и даже извинился за тогдашнее. Если подумать, то не таким уж плохим был этот лис. Разве что, немного ворчливым. Но это затухало на фоне его чувства юмора. Только вот Таситурн всё время молчал. Иногда Ян даже забывал о его существовании. Великан плёлся сзади, неизменно напряжённо смотря вперёд своими странными тёмно-синими глазами, видневшимися в дырки в мешке. Да, он был немым, но рыжему парню казалось, что если бы язык хорда был на месте, гигант бы всё равно молчал.

На пути временами встречались редкие рощицы и отдельные деревца, небольшие ручьи и степные озерца. На западе виднелись парадизианские, они же псилтумские горы, накрытые хмурыми снежными шапками, со склонов которых веело прохладной свежестью. Их ветра гуляли по утопийским полям как у себя дома, устремляясь на далёкий восток. А путники по-прежнему не сворачивали с грунтовой дороги, продолжая плыть вперёд сквозь море цветов и трав. В конце концов, солнце окрасилось в багряный цвет, и его диск коснулся линии горизонта. Появились мысли о привале.

— Слушайте, может остановимся уже? — предложил Ян.

— Почему бы и нет. Давайте пойдём вон к той рощице, — указала пальцем Анна. — Наломаем веток на костёр.

— Кстати, а что это за роща? Посреди поля островок из деревьев. Странно, — заметил Сонни.

— Ну вот, заодно и посмотрим! — бросила девушка, устремившись туда.

Приблизившись к деревьям, путники смогли рассмотреть это месло получше. Это оказался небольшой холм, усыпанный деревьями с тонкими стволами и лысыми ветками с редкими чахлыми листочками. Видимо, им было тяжело расти в такой засухе.

Путники вошли в рощу и попали на маленькую полянку. Наломав веток, они развели большой костёр и уселись вокруг. К этому времени солнце уже зашло, и мир погрузился во тьму. Создавалось ощущение, будто они сидели в непроходимой глуши, ведь огонь освещал лишь маленькое кольцо вокруг них. В полной тишине четверо сидели на листве и смотрели на игривое пламя, отбрасывавшее причудливые тени. Лишь изредка в нём потрескивали сухие ветки, нарушая тишину.

Так продолжалось довольно долго. Каждый думал о чём-то своём, будто покинув реальность на несколько минут. Путники сидели неподвижно и неотрывно смотрели на огонь. Но вот, события прошедшего дня постепенно забылись, и на первый план вышла другая проблема.

— У меня вопрос, — загадочно начал Ян.

— Ну? — кивнул Сонни.

— Сколько времени кто не ел?

В воздухе повисла тяжёлая пауза. Все переглянулись, кроме Таситурна. Великан сидел на земле абсолютно неподвижно, положив длинную руку на колено и устремив взгляд куда-то в темноту. У кого-то завыл живот.

— Киты полетели… — попыталась отшутиться Анна. Но теперь стало уже не до шуток. Голод чувствовался и раньше, но теперь он пробудился в полной мере.

— Как думаете, в этом закутке можно что-нибудь поймать? — спросил лис, окинув взглядом округу и дёрнув ухом.

— Разве что какую-нибудь птицу. И то вряд ли, — вздохнул Ян.

— Чёрт!

— Ты чертей не поминай! Иди ищи, что поесть, ты же териантроп! — воскликнула неожиданно сурово Анна, даже подпрыгнув на месте.

— А ты чё такая суеверная? — перебил её Сонни.

— Не суеверная, а верующая, — нахмурилась она. — Я каббалистка.

— Ах да, точно. А я совсем…

Тут Сонни остановился на полуслове и приподнялся на корточках. Остальные в недоумении уставились на него. Он встал на четвереньки и принялся ползать по земле, вороша листву.

— Ты что делаешь? — удивлённо спросила Анна, следя за ним круглыми глазами.

— Крот, крот, крот!.. — шептал лис, водя ушами.

— Чего?

Сонни стал прыгать носом в землю и рыть её, пытаясь достать крота, передвижения которого он каким-то образом смог услышать. Вырыв внушительную яму, он схватился за что-то и начал с силой выдёргивать из земли. Каково же было его удивление, когда на него оттуда вдруг выскочило нечто размером с борова и жутко завизжало. Чудище схватило лиса за ногу и начало затаскивать в нору. Сонни завопил как резанный, цепляясь когтями за землю. Зверь, покрытый блестящей чёрной шерстью, бешено фырчал, пытаясь отхватить кусок от незадачливого охотника. Спутники кинулись на помощь товарищу и через минуту просто забили крота до смерти.

— Удивительно… — прошептал Ян, наклонившись над мохнатой тушей.

— Другими словами, охренеть! — поправила Анна, дунув на упавший на висок локон волос.

— А ну, тащите его к костру! Давайте, давайте! — заорал Сонни, сделав вид, что он так и планировал.

— Как мы его жарить то будем, умник? — упёрла руки в бока колдунья.

— Во!

Плут достал спрятанный за пазухой небольшой ножичек.

Через полчаса Таситурн уже держал над костром разделанного крота. Благо, безобразно длинные руки позволяли ему делать это без каких либо подручных средств. Ян сидел на земле и молча ждал. Анна и Сонни бегали вокруг костра и всячески суетились. Сонни протыкал мясо в разных местах, проверяя готовность, а Анна просто облизывалась, грызла ногти и болтала под руку.

— Да что ты тыкаешь, только что на костёр поставили!

— Молчи, я б его сырым сожрал, была бы моя воля! Да вот только барыня сырое, видите ли, не ест!

— Дурачок что ли? Ты тут один териантроп! Да и вообще, отойди! — она с силой оттолкнула его и стала перед сырым куском мяса. — Щас всё будет!

Она поплевала на ладони и деловито растёрла их, поднеся к шашлыку. С её рук на глазах начала слезать кожа, оголяя тлеющие голубоватым огнём кости. Вокруг них появились колебания воздуха, какие бывают над пустыней в жаркий день. Мясо сразу же начало шкворчать и покрываться корочкой.

— Вот, как надо! Во-о-от!

— К магам я от этого лучше относиться не стану, даже не думай! — буркнул Сонни, подбежав к костру с ножом в руках.

— А по-моему магия всегда бывает полезна, как сейчас, — спокойно рассудил Ян, поднимаясь с земли. — Не понимаю тех, кто осуждает её.

— Ладно, ладно, давайте жрать!

— Солидарна!

Таситурн же не сел есть с остальными. Он снова опустился на листву и уставился в одну точку.

— Эй, а ты не будешь? — спросил у него Сонни с набитым ртом. — А я так надеялся посмотреть, что у тебя там под мешком. Чего ты его не скинешь-то?

Хорд лишь отрицательно взмахнул рукой.

— Может быть, он какой-то пост соблюдает? — сказала Анна, с интересом всматриваясь в полузакрытые глаза великана необыкновенного тёмно-синего цвета.

— О чём ты говоришь? В наше то время религия — редкость, а верующий хорд — просто вздор, — отрезал Ян. — Не хочет, пусть не ест.

— Ну ладненько…

Через пару минут трапеза окончилась, и воцарилась полная тишина. Сытые и слегка сонные, странники подвинулись поближе к костру. И не было в ту минуту счастья большего, чем предвкушение предстоявшего пути. Вот она — лирлендская душа! Человек в этом мире не может усидеть на одном месте. Он всегда движется вперёд, в другие земли, в чужие края, и нет для него укромного, родного уголка, где успокоилось бы его сердце, ведь Лирленд и есть его дом! И никакие границы не смогут стать помехой на пути у странника. Тёмные чащи, подземелья, болота, безобразные чудища, бандиты, убийцы. Не стоит забывать и о бескрайних долах, бурных реках, сказочных лесах невиданных чудесах и странах. Столько всего можно узнать, увидеть, почувствовать! И стоит лишь только переступить порог своего дома.

— Как хорошо! — спонтанно произнёс Сонни.

В любой другой ситуации на него бы косо посмотрели, но сейчас все разделили его мысль. Он будто высказался за всех сразу, выразил невыразимое. Видимо, поэтому никто более ничего не говорил. Каждый думал о своём. Кто-то смотрел сквозь ветви на атласное чёрное небо, кто-то на огонь. Время текло очень медленно, но спать, видимо, никто не собирался, будто предчувствуя что-то.

 

13. Жажда странствий

Совсем недавно, буквально вчера, Ян начал задумываться, что на самом деле есть его проклятие. События прошедших дней никак не хотели умещаться в его голове. Юноша привык сортировать факты по полочкам, строго планировать всё заранее и расписывать свои действия по минутам, но сейчас он почему-то изменил себе. Почему-то его былая болезненная замкнутость, въедливость и чрезмерная педантичность покидали его с каждой минутой. Ян чувствовал, как внутри него что-то меняется. И это началось после разговора с демоном Кало, рассказавшим ему о проклятии. Ведь вправду, всё это время парень жил себе спокойно за стенами Лирдона и не знавал никакой жажды странствий, в его душе лежал лишь холодный камень безразличия ко всему на свете. А что сейчас? Почему Ян пошёл за Сонни? Почему согласился освободить Таситурна? Почему он идёт дальше, на юго-восток, вместе со своими новыми знакомыми? Ведь можно просто развернуться и вернуться домой. Будто его ведёт за руку какая-то неведомая сила. И вообще, чем его тогда так привлекло это логово мародёров, будь оно не ладно? Ах да, ведь там же находится та самая злополучная игла. Подождите-ка, а откуда он знает, что она там!?

— Вы слышите? — вдруг нарушил тишину Сонни.

Ян резко вскинул голову, впившись в него испуганным взглядом. Лис будто вырвал его из забвения, оглушив своим резким шёпотом. Анна стояла над костром, прислушиваясь и тревожно вглядываясь в глубину тёмной чащи. Девушка выглядела взволнованной. Сонни махнул рукой, поманив Яна.

— Вставай, пошли туда, быстрее!

— Что там? — быстро спросил юноша.

— Быстрее! Только тихо!

Путники без объяснений поднялись и двинулись вглубь рощи, шурша листьями в тишине и мелькая тенями между деревьев. Позади них осталось удалявшееся пламя костра. Ян шёл за Анной и Сонни, которые спешно прокрадывались куда-то вперёд, а за ними бесшумно ступал великан. Вскоре до их ушей донеслись голоса. Впереди показался свет огня.

Странники вышли из чащи и попали на небольшую поляну, окружённую зелёными зарослями. Они спрятались в кустах и стали наблюдать. Посреди лысого холма возвышалась напоминавшая бункер насыпь с огромными железными дверьми, распахнутыми настежь. Из её глубин исходило золотистое свечение. Вокруг входа в пещеру стояли разные ящики, по округе были разбросаны мешки со всякой всячиной. Люди в самодельных кожаных одеяниях, разукрашенных в красные цвета, таскали вещи в пещеру. Снаружи на большом камне сидели двое: один в шапке и круглых чёрных очках, а другой с ирокезом на голове и автоматом в руках. Он крутил две половины разобранного оружия, изучая его устройство. Притаившись в темноте, путники начали слушать их разговор.

— Какая же всё-таки мудрёная штука, эта винтовка! — гаркнул один.

— Кстати, чё там с мечом тем? Есть новости? — быстро ответил ему шапка, поправив очки на переносице.

— О, точняк! Хорошо, что напомнил! Мне тут нашептали, что Резец захоронен вместе с владельцем где-то в Тессеракте.

— Вот чёрт! А я-то думал заграбастать его себе.

— А это ещё не всё, — буркнул ирокез, с интересом заглядывая в дуло автомата. — Вроде как, его недавно перенесли в северное святилище.

— Чего? Это в какой жопе-то?

— Карту знать надо. Это крайние точки Лирленда. Северное находится… — задумался мародёр, но потом воскликнул и ударил себя по коленке: — На севере, блин, где же ещё? Оно на территории… Как там его? Адилирила?

— Арилидилла, дебил, — плюнул в траву шапка. — Тогда всё ясно. Один фиг мы туда в жизни не доберёмся.

— Да ты чё, может всё-таки стоит попробовать? Скауты из Лирдона ходят туда, и ничего, некоторые же возвращаются.

— Ага, один из десяти? Не, я лучше толкну то, что есть, и буду довольствоваться этим. Свет клином не сошёлся на этом Резце Балдера!

Анна вдруг изумлённо вскочила и вскрикнула:

— Резец Балдера!?

Ян еле успел схватить её и опустить обратно, но поздно. Мародёры тут же спрыгнули с камня и кинулись к кустам с дикими криками. Шапка выхватил саблю из ножен, а ирокез ловко соединил в руках две половины автомата. В воздухе засверкали пули, и путники бросилась врассыпную. Таситурн ринулся прямо на мародёров. Шапка оскалился и замахнулся на него саблей. Хорд выбросил вперёд длинную руку и схватил его за голову, отбросив в сторону. Ирокез нацелился на гиганта и нажал на курок, но оружие заклинило. Мародёр бросил автомат и обратился в бегство с воплем. Гигант резко подскочил к нему и схватил за ногу, размахнулся и запустил в дерево. Мужчина ударился о тяжёлый ствол и свалился в кусты замертво.

Оставшиеся мародёры побросали всё и скрылись в пещере, захлопнув за собой тяжёлые двери. Путники вышли из укрытий и собрались перед ними в молчании. Ян окинул мрачным взглядом поляну. Его глаза остановились на Таситурне. Великан стоял рядом с Анной и Сонни, выпрямив спину и буря железные ворота взором. На его рубахе была круглая дырка, от которой медленно растекалось алое пятно крови.

— А-а… — открыл рот Ян, растерянно указав на неё пальцем.

Гигант поднял брови и вопросительно взглянул на юношу. Потом хорд опустил голову, увидев рану на своей груди. Он пренебрежительно махнул рукой, снова устремив твёрдый взгляд на двери.

— Ну что, поехали? — воскликнул Сонни, переглянувшись со спутниками и хитро оскалившись.

— Что же у них там внутри? Интере-е-есно, — протянула Анна, сложив руки за спиной и широко улыбнувшись.

В ту же секунду девушку окутало голубое пламя, осветив поляну. Огромный сгусток огня полетел на двери и пронёсся сквозь них, оставив круглую дыру и устремившись в тоннель. Сонни в прыжке обратился в лиса и рванул за ней, Таситурн тоже. Лишь Ян остался стоять снаружи, хмуро смотря им вслед.

— Мародёры, логово… Кажется, это то самое место, о котором говорил дэусит на столбе, — пробормотал он, двинувшись в пещеру и задумчиво смотря себе под ноги. — Не понимаю, почему в моей голове прочно засела мысль, что игла именно здесь? Слишком странно, чтобы быть совпадением. Слишком. Странно…

Ян шёл по туннелю в полутьме, заложив руки за спину и тревожно осматриваясь вокруг. По толстым деревянным подпоркам бегали языки голубоватого пламени, всё угрожающе трещало и гудело. Металлические листы на потолке прогнулись, и с них сыпалась земля. Вокруг валялись обгоревшие и разорванные тела мародёров, лица которых застыли в предсмертном мгновении, выражая лишь животный страх. Смотря на изуродованные тела, Ян с ужасом осознавал, кто на самом деле есть его спутники. Лич, териантроп и хорд — чудовища, каких он доныне не видовал. И что он среди них — букашка, жалкий человек. Что-то странное прокрадывалось в душу. Страх то ли за жизни людей вокруг, то ли за свою собственную. Юноша всё никак не мог взять в голову: каково это, рвать врагов пополам голыми руками и получать от этого удовольствие? Но тёмные мысли развеял яркий желтоватый свет в конце шахты. Ян спешно побежал туда.

Достигнув цели, он увидел перед собой неожиданную картину — огромную подземную залу с вырытым посреди неё котлованом, наполненным всяческим хламом. Гора ящиков, тряпок и оружия возвышалась до самого верха, подпирая потолок. Перед ней стоял длинный стол, ломившийся от еды, причём не такой уж и деликатесной. Сомнительного качества фрукты и мясо не вязались с роскошной серебряной посудой, позолоченными резными стульями и красным бархатным ковром на полу. Трудно поверить, что всё это находилось в пещере под землёй. Очевидно, что всё это было награблено. Возле самого большого стула, похожего на трон, валялся здоровый мужичина, разодетый в красные тряпки, видимо, главарь мародёров. Перед ящиками ходили Анна, Таситурн и Сонни, распаковывая их и доставая всякие вещи. Ян подошёл к ним.

Сонни, уже в человеческом виде, уселся на пол и глубоко вдохнул.

— Ну тут и барахолка.

— Не то слово! — воскликнула Анна, неотрывно копаясь в разноцветном тряпье. — Сколько же тут всего!

Через минуту Таситурн, в очередной раз запустив руку в кучу, достал прямоугольный стальной контейнер, резко отличавшийся от остальных находок. Путники взглянули на него, и хорд открыл крышку, небрежно бросив её на пол. Внутри находилась какая-то колба, залитая прозрачным желе.

— Это ещё что такое? Какая-то дэуситская хреновина! — прищурился лис.

— Что это за жижа?

— Ого, а вот это интересно!

Ян подошёл ближе, окинув взволнованным взглядом контейнер, и кивнул Таситурну. Тот не раздумывая запустил руку в желе и достал колбу.

— Осторожно, только не повреди содержимое! — воскликнул юноша. — Наверняка что-то очень дорогое!

Но слова Яна почему-то Таситурна не убедили, и он с размаху ударил колбу об угол стола. Резное дерево лопнуло, а из сосуда полилась вязкая серебристая жидкость.

— Зачем?! Зачем ты это сделал? — с досадой крикнул на хорда юноша и схватился за голову.

Но он тут же успокоился, увидев дальнейшее поведение жидкости. Она начала обволакивать руку великана и течь почему-то не вниз, а вверх, к потолку.

Вскоре содержимое колбы застыло. Таситурн держал в руках метровый меч с идеально гладким и тонким серебристым лезвием. Однородный клинок без обмотки, черенка и крестовины, видимо, был весьма неудобен в обращении. Даже если человек и мог его удержать, то металлическая рукоять быстро натирала бы руки и причиняла травмы.

— Это что, меч? Какой-то он неправильный, — Сонни окинул его прищуренным взглядом.

— Эй, а махать им сможешь? — Анна обошла Таситурна и стала сзади, чтобы её не задело, внимательно смотря на него круглыми глазами.

Хорд слегка взмахнул клинком, покрутил в руке и сделал пару выпадов. Отработанные движения, весьма чёткие и плавные для гиганта, поражали воображение. И где только он мог этому научиться? Таситурн провёл ещё одну комбинацию и завершил её филигранным колющим выпадом. Меч при этом вдруг вытянулся метров на пять и воткнулся в стену. Странники изумлённо отпрянули. Стоило хорду податься назад, как клинок втянулся обратно, обвив его руку и превратившись в серебристый спиральный браслет.

— Что и ожидалось от наших добрых друзей из другого мира, — после некоторой паузы произнёс Ян.

— Ну как добрых. Я бы так не сказала.

— Да я образно, забудь. Давайте поищем ещё что-нибудь подобное! — оживился юноша.

Путники снова принялись растаскивать гору коробок и контейнеров. Конечно, можно было назвать это грабежом и разбоем, а можно и геройством. Ведь воровали-то они у бандитов! А бандиты воровали у простых людей. Вещи странники, конечно, возвращать владельцам не собирались, но зато мародёры никого с того света уже ограбить не смогли бы. Но сколько бы ни рылись четверо в этих вещах, ничего более интересного там не находилось. Лишь всякое тряпьё, декоративное оружие и антиквариат. А ещё целая куча денег во всей возможной валюте: арканы, лирдонские золотые, серебрянники и простые медяки. Только вот ценности для путников они не представляли, ведь с их силой и потенциалом деньги не нужны. От одного только вида Таситурна люди на улицах уже отдавали бы им кошельки. А вот практичные вещи могли пригодиться. Например, какое-нибудь особенное оружие или артефакт. Ян в тайне надеялся найти хоть какую-то штуковину, которая помогла ему сравняться со спутниками. Хотя бы на минуту почувствовать себя чем-то большим, чем человеком. Что бы это ни было…

Через минуту Ян держал в руках небольшой футляр, покрытый чёрным бархатом с голубой лентой, невесомый на подъём, что и привлекло внимание. Значит, внутри точно не какое-то украшение или безделушка. Лежал футляр завёрнутым в засаленную тряпку среди прочего барахла. Парень, отвернувшись от остальных, развязал шёлковую ленту и открыл его. Внутри оказался шикарный кроваво-красный бархат с вложенным в него кусочком голубой атласной ткани с воткнутой в него огромной блестящей и остро заточенной швейной иглой. Увиденное сначала смутило юношу, а потом привело в шок. Это была она, игла придворного портного! Фантастическое, невозможное совпадение, или действительно злой рок? Ян затаил дыхание и слегка дрожащей рукой вытащил иглу. От металла исходил странный неприятный холод. Тревога овладела путником в тот момент. "Нет, нет! Чёрт с ней! Не нужно её брать!" — промелькнуло в его голове, но, к сожалению, слишком поздно. Лишь только пальцы странника коснулись иглы, мир погрузился во тьму. Звуки окружения поглотила чернота, будто он выпал из реальности. Разум покинула всякая мысль, и воцарилась абсолютная вакуумная пустота.

***

"Это конец?" — в какой-то момент поймал себя на мысли Ян. Он уже потерял счёт времени, и впервые в жизни молчал даже его внутренний голос. Всё замерло в ожидании. И вот, пришло понимание. Жизнь! Мысль! Вдох. Выдох. Сколько длилось забвение? Одно мгновение, или их бесчисленное множество? Тьма. Нет же, свет пробивается через веки! Всего лишь закрыты глаза… Неожиданно юноша ощутил холод. Это вызвало дрожь. Судорога свела всё тело на секунду, заставив адаптироваться к температуре, и путник открыл глаза.

Парень стоял на вершине скалы по колено в снегу. Суровый северный ветер обжигал кожу, неся с собой белые хлопья вперемешку со льдом и дождём. Когда глаза привыкли к яркому свету и снежному пейзажу, Ян увидел дворец. Колоссальный фантастический дворец, целиком сотканный из чёрного как тьма ночи монолита. Тысячи подобных пикам острых башен пронзали небо, разрезая хмурые чёрные тучи, и лишь скалы служили им защитой от бурь. В самом центре его главной башни сверкало круглое расписное стекло, будто в соборе. Словно во сне, готический замок стоял посреди ледяного дола, и почему-то казалось, что это был не дворец, а храм. Не восхищение вызывали его тёмные строгие своды, а благоговение и божественный страх. В мрачном небе над пустошью клубились грозовые тучи, сверкая молниями и завывая ветрами. Откуда-то из-за гор послышались ритмичные удары колокола. Протяжное эхо отразилось от скал, многократно усилившись. Звон оглушил Яна, и он окончательно пришёл в себя. Но отчёт в происходящем себе по-прежнему не отдавал.

Осмотревшись, путник сделал осторожный шаг, второй. Ступни проваливались в снег, и юноша с трудом удерживал равновесие. Пройдя пару метров, он почувствовал, что земля уходит из под ног. Сердце закололо от ужаса. Опустив голову, Ян увидел под собою обрыв. Взмахнув руками и подняв ногу, он попытался удержать равновесие, но пласт льда оторвался от скалы и полетел вниз. К счастью, снежная масса плавно съехала по склону, медленно спустившись в долину. Парень кое-как выполз из неё и бессильно упал лицом в землю. Тут его посетила первая здравая мысль. Почему он всё ещё не замёрз до смерти? Ведь он уже пару минут находится в снегу при невероятно низкой температуре, при этом шёл дождь с градом и дул колючий ураганный ветер. И Ян совершенно ничего не чувствовал. Ни боли, ни холода, как часто бывает во сне. Будто перед глазами лишь сменялись картинки, а сам он лежал там, на полу в катакомбах, и его окружали спутники, пытаясь разбудить. Осознав это, он быстро поднялся на ноги и отряхнулся. Впереди ему открылся ледяной дол, устланный идеально ровным слоем снега, не тронутым ни следами животных, ни птиц, ни людей. Вдалеке гордо чернел злополучный замок. Звон колокола стих, и его врата бесшумно отворились, приглашая путника внутрь. Ян поплёлся к ним, оставляя за собой шлейф на снегу.

И вот, путник наконец приблизился к дворцу. Издалека он казался необычайно большим, а вблизи Ян и вовсе ужаснулся его колоссальным размерам. Будто он был возведен не для людей, а для великанов. Его острые башни уходили куда-то вверх, так высоко, что нельзя было увидеть их конца. Пройдя через врата, Ян сразу же попал в огромную залу, с необъятными колонами и десятками боковых разветвлений и дверей. Видимо, это была "прихожая". Странник медленно прошёл вперёд, ступая по чёрному как смоль ковру. Его поверхность блестела от жира и пыли, облезая по краям. Подняв голову и присмотревшись, Ян понял, что всё вокруг выглядело так. Кругом висела паутина и томились толстые слои пыли. Стены потемнели, штукатурка вздулась и потрескалась, а люстра на потолке не сверкала металлическим блеском, как бывает в роскошных царских дворцах, — она осела, потянув за собой потолок. Под ней на полу находилась небольшая лужа воска, накапавшего с давно расплавленных свечей. Будто здесь никто не жил уже десятилетиями. Ни прислуги, ни царской семьи, только затхлое запустение и тоска. Зала освещалась лишь тусклыми лучами солнца, пробивавшимися через тучи и попадавшими внутрь через открытые ворота. Перед ними на порог уже насыпало снега. Ян сделал ещё шаг, второй, и тут его сердце сжало в тиски. Из тьмы в конце зала раздался тот самый, чёрствый и скрипящий голос. Голос торговки из странной лавки в приграничном городке.

— Яа-а-ан… — будто задыхаясь от пыли растянул голос, проведя лезвием по душе и разуму. — Ты знаешь, кто я?

— Вы… — прошептал юноша в оцепенении.

— А ты знаешь, где ты?

— Я…

— Замок короля. Арилидилл. А я портной. Придворный портной из Арилидилла. И у тебя она. Та самая вещица, что украл твой отец. Отдай мне её.

Странник попятился назад и сжал руки в кулаки. Кисть тут же обдало огнём, когда он почувствовал в ней металл. Превозмогая боль, он сжал иглу в руке ещё сильнее. Сам не понимая почему, Ян прошептал:

— Нет. Я не отдам её тебе.

— Верни… Верни, верни, верни-и-и-и!

От этого воя с потолка посыпалась пыль. Колоны зашатались, ковёр стал извиваться под ногами, как змея. Замок ожил, вторя гласу портного. Из темноты на путника подалась огромная бесформенная фигура. Сверкнули круглые как тарелки пустые глаза. Нижняя половина его лица попала на свет, обнажив чудовищную звериную челюсть и острые кривые зубы. Длинная рука словно щупальце потянулась к Яну. Суставы на пальцах захрустели, и ладонь чудища разжалась, замерев прямо перед лицом путешественника. Подул ветер, и словно унёс душу из тела юноши.

— Ты даже не представляешь, какая ответственность ложится на твои жалкие плечи с этой иглой! Куда бы ты не пошёл, в какой бы угол не забился, я найду тебя. Я вижу каждый твой шаг, я держу тебя за руку, дышу в затылок даже когда ты этого не видишь, повелеваю твоей жалкой волей. И даже то, что ты нашёл иглу так быстро — не совпадение и не злой рок. Это был мой приказ! И я буду ждать. Ждать, пока ты не приползёшь на порог дворца и не отдашь её мне в руки. Во что бы то ни стало. А если нет, то я убью тебя! Хотя нет, до вас же, людей, так не доходит. Я убью всех твоих родных, близких, всех, кто тебе дорог, и вырву иглу из твоих окоченевших пальцев!

После этих слов рука портного коснулась лба Яна, и он снова погрузился во тьму. Лишь слышался звук крови, стучавшей в висках, и сердца, выскакивавшего из груди. А на фоне эхо. Бесконечное эхо, отражавшееся от стен чёрной коробки, проникавшее в каждый уголок разума. И голос. Откуда-то изнутри…

***

— Ян, Ян, вставай! Очнись! Пожалуйста!

— Ну всё, кирдык. Это ж надо, вот так кони двинуть! Ну ничего, я ему буду цветочки на могилку приносить.

— Я ещё сам тебе принесу, — тихо прохрипел Ян, не открывая глаз, — помогите встать.

Сонни встрепенулся и диковато взглянул на него сверху вниз, не скрывая удивления. Лис подскочил к парню и поднял за плечи, посадив на стул. Ян упёрся руками в колени и устало встряхнул рыжими волосами, завязанными в хвост. Быстро оправившись от забвения, он открыл глаза и уставился куда-то сквозь спутников, стоявших перед ним полукругом.

— У тебя что, мозг повредился? Куда уставился? — Сонни поводил рукой перед его глазами.

— Идиот… — констатировал тот, даже не смотря в его сторону.

Странник поднялся со стула и вышел на середину комнаты. Он упёр руки в бока и глубоко вздохнул, потерев лоб ладонью. Анна приковала взгляд к нему, ожидая объяснений. Сонни вопросительно наклонил голову на бок.

— Друзья, мне нужно вам кое-что рассказать, — мрачно взглянул на них Ян. — Я не смогу скрывать это вечно. И раз подвернулся случай…

…

— Вот так, как-то. Дальше вы знаете…

— Мда-а-а… — Сонни упал на землю и обхватил колени руками. — Бывает, чё, и не такое бывает…

— Х-м-м, проклятие… — Анна сделала задумчивый вид.

Ян взглянул на неё и заметил, что драное тряпьё и сменилось на узкие брюки, белую майку и расстёгнутую коричневую косуху, а на её ногах блестели лакированные мужские туфли. Вкупе всё это выглядело, мягко говоря, странно, по крайней мере для неё. Такую одежду девушки обычно носили на Дэусе.

— Проклятие это спорная вещь, нам даже в академии про это рассказывали, — продолжила колдунья. — Оно никогда не бывает однозначным. Тёмный рок подталкивает тебя к активным действиям, разнообразит жизнь, но только вот как он это делает, вот что важно! Проклятие это, так сказать, шило в жо…

— Я понял, понял. Слышал я это уже! — оборвал её юноша, взмахнув руками. — Да я бы и рад, только вот тащить вас туда, в Арилидилл. Как то неловко…

— Неловко? — усмехнулся Сонни. — Мы за этим и объединились, если что. Ну вот так припало, что каждому из нас в ближайшее время делать нечего. Искать приключения на "жо" веселее в компании, друг! Вот мы и север повидаем, и от проклятия тебя освободим, во! — задорно ударил кулаком по столу лис.

— Да, Ян. Отныне у нас общий путь. Куда ты, туда и мы. Таситурн, ты не против?

Хорд махнул рукой. Мол "будь, что будет".

— Ну, так тому и быть, — вздохнул с улыбкой рыжий. — Пойдём?

Путники двинулись обратно по извилистым коридорам, теперь уже не обращая внимания ни на что. На выходе из пещеры их ослепил свет. Солнце уже выкарабкивалось из-за линии горизонта. Всё вокруг наполнилось запахом трав, полевых цветов и утреней сырости. По небу поплыл летающий остров, окрасив своими водопадами розоватое небо в серый цвет. За ним веретеном потянулись летучие киты. Их гул прокатился по земле, всколыхнув золотистое поле. Четыре точки медленно поползли по нему, шелестя травой, а над их головами неслись облака, несущие с собой шёпот ветров. И так тепло и хорошо стало на душе.

— Аня, — нарушил идиллию Сонни.

— Ась?

— А неплохая одёжка…

 

14. Фиолетовое солнце

Палящее полуденное солнце безжалостно жгло путников. Одежда, кожа и даже волосы раскалились так, что любое движение причиняло боль. Глазные яблоки жутко нагрелись, не позволяя оторвать взгляд от земли. Сначала казалось, что это всего лишь неудобство, но вскоре пришло осознание. Осознание того, что странники шли по лезвию, и смерть была уже совсем не за горами. Яна будто прошило насквозь. Он попытался уцепиться за эту мысль, внезапно посетившую его, стараясь не упасть на землю. Взор заволакивало пеленой, конечности отнимались, и ноги будто стали проваливаться в землю.

— Песок?… — прошептал про себя он, а затем взволнованно вскинул голову. — Песок! Песок!

Остальные вдруг обернулись на него, в миг выйдя из забвения. Путники растерянно подняли головы и окинули взглядами округу. Позади находилось покрытое травой поле, а прямо у их ног лежала полоска рыхлого песка. Пляж? Глаза резал однообразный бело-золотой пейзаж. Ветер шустро перемещал дюны, закручивая пыль вихрями. Над землёй дрожал горячий воздух, искажая голубой горизонт, будто какое-то огромное существо ворочалось и нежилось под лучами солнца, и от него исходил чудовищный обжигающий жар. Это была пустыня. Степь вот так просто оборвалась, будто граница мира, и перед странниками раскинулось бескрайнее песчаное пространство. Все они уже пересекли этот "шов" на теле земли и стояли за ним. Все, кроме Анны, которая топталась перед чертой, обхватив плечи руками. С виду заклинательница пришла в себя ещё задолго до товарищей.

— Ты чё там стоишь? — прохрипел Сонни с прищуренными от солнца глазами и открытым пересохшим ртом.

— Мне сюда нельзя, — робко ответила девушка.

— Как это?

— Это пустыня Сурхва-Алеквариб. Здесь наложены печати. Я не могу пройти, — быстро проговорила она, опустив расстроенный взгляд в землю.

— Ты шутишь? Как это не можешь?

— Я… Я не могу объяснить. Личам сюда нельзя.

— Но почему? — спросил Ян.

— Здесь запечатана древняя тьма. Всё тёмное не может ни войти, ни выйти. Я тоже не могу, — сдвинула брови и посмотрела на него девушка. — Сейчас вы пойдёте вперёд. Старайтесь никуда ни в коем случае не сворачивать. Так точно наткнетесь на местных жителей. Они вам покажут, куда идти.

— Ну ладно, — развёл руками лис, который уже пришёл в себя. — А куда путь-то держим?

— Давайте встретимся в Санта-Дионе! — улыбнулась она. — Там как раз порт! Сможем прямо оттуда переправиться в Арилидилл.

— Ладно. Бывай, — невозмутимо пожал плечами Сонни и развернулся.

— Стойте! — оборвала его Анна. — Ян, послушай! Запомни, когда встретите местных, скажи им: "нахн бихаджат иилана мутарджим". Ты же ведь запомнишь, правда?

— Подожди… — промямлил юноша, растирая глаза. — Повтори ещё раз.

— Нахн бихаджат иилана мутарджим.

— Запомнил.

— Хорошо! — воскликнула девушка с улыбкой. — Тогда я пошла. Увидимся!

Анна подпрыгнула и стала на черту между степью и пустыней, двинувшись по ней на восток. Она медленно переставляла ноги, балансируя на ней и представляя, что идёт по канату. И кто знает, слукавила она тогда или нет, но пути их всё-таки разошлись. Трое странников двинулись в бесконечные пески, раздражённо морщась от солнца и увязая в барханах.

Ещё некоторое время троица плелась по пустыне, опустив глаза в землю, как один. Пейзаж страшно давил на них, и даже усталость и жара не так сильно их мучали, как головная боль. Болтать было особо неочем, потому странники молча шагали вперёд, постоянно зевая и вздыхая от жаркого мора. Лис накрылся своим пальто, втянув голову в плечи и угрюмо вглядываясь вдаль. Через минуту он замер, округлив глаза и уставившись на горизонт.

— Смотрите, что это там?

— Где? — прищурился рыжий.

— Да вон, слева.

Ян и Таситурн подняли головы и взглянули туда, куда указал Сонни. Но там ничего не оказалось.

— Надо быстрее шагать, — буркнул юноша.

— С чего это?

— Да у тебя уже галлюцинации начались.

— Какие галлюцинации? — проворчал тот. — Ты смотри! Смотри!

— Ну что там…

Вдруг Ян изменился в лице. Странники замерли в оцепенении, и их тут же охватил сковывающий ужас. Поднялся сильный ветер, рассекая песчинками кожу до крови, и в тот же миг пустыню осветил завораживающий фиолетовый свет. Из-за линии горизонта поднялось гигантское пурпурное солнце и закрыло собою весь небосвод. Не весть что это было на самом деле, поднялось оно из недр пустыни или появилось далеко за облаками, но это зрелище вызвало шок у путешественников. Фиолетовая сфера, казалось, заместила собой всё, расплываясь и заглатывая весь мир. Глаза затянуло этим кислотным одурманивающим светом, и души словно покинули ослабленные тела.

Ян очнулся, лёжа на земле, припорошенный песком. Он с трудом поднял голову и окинул напряжённым взглядом округу. Золотистый песок, оранжевое солнце на горизонте, багровое вечернее небо и никакой фиолетовой кислоты. Собраться с мыслями не удавалось, будто душа ещё не вернулась в тело до конца. В глазах двоилось, вокруг слышались какие-то звуки, шум, словно кто-то копался у него в голове. Ян стиснул зубы и подполз к ближайшему телу, принявшись расталкивать его. Тут перед носом появились толстые ноги, замотанные в ткань. Посмотрев вверх, парень увидел тёмную тучную фигуру. Шея обмякла, и он свалился лицом в горячий песок.

 

15. Фиолетовое солнце

Очнулся Ян в кромешной темноте, и из-за этого даже не сразу сообразил, что пришёл в сознание. Мысли приходили в голову одна за другой: то тянулись веретеном, завязываясь в нити и обвиваясь вокруг него как змеи, то порхали как птицы, слегка касаясь лица крыльями. Но потом одна из них сорвалась, подстреленная чувственным восприятием, и свалилась всем весом на Яна. Юноша распахнул веки и вскочил с места, но тут же ударился лбом о потолок. Вскрик проглотила темнота, превратив в глухой низкий звук. Всё это означало одно. Странник находился в маленькой замкнутой коробке, примерно два на два метра. Но как? Он проверил руками все стороны — слева стена, а справа мягкие щеки и острый нос Сонни. Лис, ощутив ладонь на своём лице, неожиданно закричал и схватил его за руку.

— Ты что орёшь!? Заткнись! — испуганно зашипел Ян.

Он стал махаться руками с Сонни, пытаясь защититься от его нападения. Через пару секунд лис пришёл в себя и отодвинулся в угол. Рядом стало слышаться лишь его быстрое дыхание.

— Ч-ч-ч… — стучал зубами он, судорожно глотая воздух.

Вдруг впереди, в паре метров раздался посторонний звук. Ян развернулся и толкнул Сонни ногой. Плут замолчал и тоже прислушался. Похожий на звук сыплющейся земли шум усиливался с каждой секундой. Затем послышался шорох песка, глухой удар. И тишина. Воздух сгущался от напряжения. В кромешной тьме и абсолютном безмолвии оставалось лишь молиться. Чёрт знает кому, лишь бы всё обошлось.

— Ян.

— Что?

— Это т-т-твоя рука?

После этих слов Ян среагировал быстро. Он уперся руками в стену и оттолкнулся, ударив ногами вперёд. На пути он встретил большое грузное тело. Как только противник свалился на пол, Ян вскрикнул:

— Сонни, давай!

— Я ни хрена не в-в-в-вижу, б-б…

Сонни заикался как контуженный, содрогаясь во тьме и забившись в угол. Осознав, что план провалился, Ян зажмурился и замер, приготовившись к худшему.

Свалившийся на пол неизвестный зашуршал одеждой в темноте и зашлепал ногами по полу, что-то бормоча и кряхтя. Так продолжалось пару минут. Ян уже немного расслабился, ожидая хоть чего-то, но незнакомец всё никак не мог подняться. Или что он ещё там делал?

— Altsuraba alghaba, latsuk ankvadtsuk… Ts-ts-tsss…

Незнакомец стал щелкать и шипеть в темноте как гремучая змея. Его язык звучал устрашающе, настолько, что Ян с перепугу даже вспомнил слова Анны.

— Э-э-э… Нан биходжа илан муторджир, или как его? Забыл…

Неизвестный перестал копошиться и затих. Юноша понял, как глупо это прозвучало, и представил выражение его лица.

— Ts-ts-ts, — щелкнул тот ещё пару раз, — Вы лирлендцы?

— Ну да, а кем нам еще быть? — расстерянно проговорил странник. — Так вы понимаете наш язык?

— Почему не понимат? Языков в нашем мире — по пальцам перецчитат. — он забавно не выговаривал звук "с", произнося его через зубы. — Я Джумок.

— Ян. А это Сонни.

— А хорд?

— Он тоже здесь? Слава бессмертным! — выдохнул с облегчением путник. — Это Таситурн.

— Хорошо. Цечас я дам цвет.

Покопавшись в земле, Джумок впустил в каморку свет. Оказалось, странники находились под толщей песка, в маленькой пустой комнатке, стены которой были покрыты какой-то жёлтой глиной. Трое лежали на обтёсанных каменных глыбах, напоминавших кровати. То-то Ян думал, что лежит на полу в темнице. Повернув голову вправо, он увидел Сонни, забившегося в угол и бешено озиравшегося по сторонам. Глаза лиса имели жуткий мутный цвет.

— Что с ним? Что с Сонни!? — воскликнул Ян, подскочив с места и кинувшись к плуту.

— Он цлабый. Очень цлабый, — пробормотал Джумок, копаясь в земле. — Вы и хорд перенецли, он не перенёц. Вы видели зло. Тёмное зло пуцтынь. Не вцем оно являеца. Не вцем. Плохо, ts-ts-tsss.

Ян взволнованно бросил взгляд на нового знакомого. Выглядел он уж точно не как человек, и более того, не принадлежал ни к одной из известных Яну рас. Это было крохотное существо ростом не больше метра с тяжёлым телом, походим на бочку, сплошь умотанным серыми тряпками, через которые виднелись лишь его глаза. Две маленькие жёлтые бусинки сверкали на свету как искусственные. Он зарывался в песок, пытаясь выкопаться наружу и размахивая безобразными кротовыми лапами с облезлой розовой кожей и громадными широкими когтями. Свет проникал через щель, постепенно освещая всё больше деталей. Ян заметил Таситурна, лежавшего возле стены. Великан не помещался на кровати, и половина его тела свисала на пол. Вокруг его руки обвивалась серебристая спираль — новоприобретенный артефакт. Сонни сидел в углу в полном забвении, содрогаясь в жутком ознобе и стуча зубами, бессмысленно таращась в одну точку слепыми очами. Ян подошёл к нему и заглянул в глаза с ужасом, сдвинув брови и тяжело вздохнув.

— Проклятье…

— А? — передёрнулся Сонни, резко подняв голову на него. — Ян? Да, д-да, это ты! Я в-в-вижу тебя! Я не ослеп! Только в голове каша. П-п-подожди м-минуту, щас это п-пройдёт. П-пройдёт…

Джумок тем временем уже почти завершил работу. В ходе неё он неестественно извивался и очень громко шипел подобно пустынному зверю. Его лапы двигались быстро, хаотично, и в то же время абсолютно точно. И вот, путь наверх наконец-то открылся. Джумок протиснулся туда, забавно толкаясь ногами, и скрылся за кучей песка. Через минуту он заглянул в дыру и жестом позвал путников за собой. Ян растолкал Таситурна. Гигант сначала лежал без движения, но потом вдруг сорвался с места и резко сел на кровати, не издав ни звука. Он взглянул прямо на Яна, затем хмуро осмотрел помещение, медленно поднявшись. Ян кивнул ему в сторону выхода, а сам взял Сонни за плечи и повёл вперёд. Лис с трудом удерживался на ногах.

На поверхности их ослепил солнечный свет. То ли после темноты он казался таким, то ли в этих местах солнце действительно светило ярче, и его лучи в этой пустыне были намного более жестоки. Странники вышли из каморки и изумлённо осмотрелись вокруг. Они оказались на склоне огромной песчаной горы, с которой открывался вид на бесконечную пустыню. Вокруг были разбросаны какие-то полуразрушенные стены и останки домов, занесённые песком. Вверх по склону уходила тропа, ведущая на самую вершину холма, где виднелся необыкновенный башнеобразный дворец из жёлтого камня с множеством арок и окон. На самой его вершине находился громадный балкон, с которого прямо в пустыню стекал водопад кристальной бирюзовой воды. Поток уходил вниз по склону, впитываясь в землю и исчезая в барханах, оставаясь пеной на песке. Только шум воды и ветра нарушал завораживающую тишину. Джумок молча пошёл вверх по склону, переваливаясь с ноги на ногу и ловко находя путь в извилистых коридорах развалин. Путники смиренно последовали за ним.

— Джумок! — воскликнул Ян.

— Цто?

— Мы идём в тот дворец на вершине?

— Да.

— А почему здесь никого нет? Где мы?

— Вцё под землёй. Наверху плохо. Пуцтыня. А это цтолица Цурхва-Алеквариба — Аллуцо.

— А почему тогда дворец наверху, если здесь "плохо"?

— Там живёт царица. Она любит, когда жарко. Хурац алиджануб не любит. А цварц любит.

— Как-как? — прищурился юноша в непонимании.

— Мы — древний народ пустыни, что зовёца алиджанубами. Мы — хурац алиджанубы, а царица — цварц алиджануб.

— Что это значит? — поинтересовался путник.

— По-вашему это значит мужчина и женщина.

— А-а-а…

Ветер усиливался. Песок уже начинал закручиваться в вихри, гуляя между руин. Странники тем временем приближались к вершите, и вместе с этим идти становилось только труднее. Ян всё время тревожно смотрел на лиса, идущего рядом. Сонни клевал носом, спотыкаясь и бормоча что-то себе под нос.

— Скажите! — крикнул сквозь ветер странник. — А Сонни можно помочь?

— Можно, — коротко ответил Джумок. — Царица поможет. Царица добрая. Поможет. Ts-ts-tsss…

Пару раз срезав путь, путники благополучно достигли вершины горы и уже стояли перед маленькими неброскими воротами дворца. Джумок что-то крикнул, и их быстро открыли двое алиджанубов, как две капли воды похожих друг на друга. Как, впрочем, и Джумок на них. Войдя внутрь, странники удивились архитектуре. Абсолютно всё было сделано из лимонного камня. Жёлтые каменные вазы на жёлтых столах на жёлтом кривом полу — всё загромождали горы разного барахла и безделушек из песчаника. Плачевная картина. Будто бедные жители пустыни из последних сил старались богато обставить жемчужину своего города, но у них, к сожалению, мало что выходило. Путники двинулись дальше по коридору. Вокруг время от времени мелькали фигуры и тени. Алиджанубы вокруг суетились, каждый шёл куда ему надо, кто-то нёс вещи, кто-то мешки, а кто-то просто бежал, подбирая за собой размотавшиеся тряпки. Из недр дворца слышалась речь и громкие возгласы. Десятки различных коридоров пересекались и соединялись с главным залом, создавая настоящий поток движения. На пути кто-то даже столкнулся с Джумоком, что-то буркнул, поклонился и побежал дальше. Во дворце царила атмосфера настоящего базара.

Через пару минут странники вышли в узкую галерею, и шум остался позади них. Неожиданно тишина окутала всё вокруг, и гости стали слышать лишь свои звонкие шаги, разносившиеся эхом по пустому коридору. Миновав его, они оказались в огромной круглой зале, напоминавшей амфитеатр. Со стороны входа полукругом стоял ряд величественных колонн, и комната переходила в балкон с бассейном, тот самый, что виднелся снизу. С него открывался прекрасный вид на далёкий горизонт и круглое встающее солнце, и через него в зал проникал тёплый пустынный ветер. Джумок жестом остановил путников. Он побежал вперёд, поднялся по ступенькам к бассейну и стал у воды.

— Что это такое? — спросил Ян.

Его голос эхом отразился от стен так, что по коже юноши пробежали мурашки. Но Джумок не ответил. Алиджануб упал на колени и крикнул что-то на своём языке, ударившись лбом о ступеньку. На гладкой поверхности воды тут же появились круги. Она запузырилась и забурлила, угрожающе вздымаясь вверх. Из пены поднялась высокая фигура и вышла из бассейна к Джумоку. Тот поднял голову и жестом подозвал путников. Трое с осторожностью взошли по ступенькам, опустились на колени и предстали перед царицей.

Царица алиджанубов обладала довольно отталкивающей внешностью. Если и её подданные выглядели так, то понятно, почему они прятали лица за серыми тряпками. Худое до костей голое тело обтягивала чёрная и склизкая, как у угря, кожа, а её угольные волосы свисали до самого пола. У алиджанубки не было ни глаз, ни носа, — только стиснутый в напряжении тонкий рот, а всё лицо плотными рядами покрывали жабры, равномерно открывавшиеся и оголявшие алую плоть внутри. Двухметровая царица держала тело статно и намеренно тянула костлявые руки и ноги. Но самое страшное, что оканчивались они зарубцевавшимися культями. Увидев это, Ян опустил испуганный взгляд в пол, чтобы царица не заметила его удивления. Но, как он ни старался, после долгой паузы, она повернула голову на него.

— Тебе противна моя внешность? — проговорила она выразительно.

Ян промолчал. Царица продолжила монолог.

— Нам не приходится выбирать, какими родиться. Раньше я была ещё более убога. Меня уродовали мои собственные руки и ноги. Пришлось их отрезать.

Ян мельком взглянул на Джумока и его несуразные кротовые лапы. Сонни всё это время дрожал, стуча зубами, будто пытаясь что-то сказать.

— Вы видели? — проговорила царица, выпустив пар из жабр на лице.

— Что, простите, видели? — Ян старался подбирать каждое слово и говорить нейтрально, чтобы не разгневать царицу. Мало ли что у неё на уме.

— Тьму. Зло пустынь. Я вижу. Вижу в его глазах. Я могу помочь, — она подняла руку и ткнула культёй на Сонни. Тот ещё пуще застучал зубами, издавая бессвязные звуки и пытаясь выдавить из себя хоть слово. Ян уже чувствовал, что крутится у лиса на языке.

Царица вышла из воды и подошла к лису, плавно переставляя длинные тонкие ноги. Тот опустил взгляд в пол и замолк. Она нагнулась и подхватила его лицо своими культяпками, рывком подтянув к себе. Сонни вылупил глаза как бешеный, яростно запыхтев. Их лица сблизились так сильно, что он почувствовал её дыхание. Вдруг царица оскалила полный акульих зубов рот и зашипела, ощетинив жабры на лице, которые сразу же раскрылись и выпустили из отверстий алые щупальца, обмотавшие голову Сонни. Тот замычал и вцепился в её руки, сопротивляясь изо всех сил. Через мгновение щупальца вздрогнули и втянулись обратно с мерзким хрустом. Царица оттолкнула лиса, и он кувырком скатился по ступенькам вниз. Все приковали внимание к нему. Сонни стал подниматься, судорожно глотая воздух, и только Ян догадывался, что сейчас произойдет. Юноша зажмурил глаза и закрыл голову руками. Лис стал на четвереньки, затем развернулся и выпучил глаза на царицу.

— Охренеть, какая же ты страшная, мать, чтоб мне провалиться, ведьма проклятая, чуть ума не лишился, клянусь мамой! Да при виде тебя и в бога поверить не мудрено, уродина! Как же ж ты такая на свет уродилась?! Чтоб ты сдохла, падлюка, чудище, тварь болотная, ундина, змея подколодная, тьфу! Фух…

 

16. Фиолетовое солнце

Путники сидели вокруг маленького костерка в кромешной темноте. Огромная толпа алиджанубов налетела на них в миг и сбросила в какую-то яму, задвинув дыру горшком и оставив их в полном одиночестве. Странники молча смотрели на пламя костра, неизвестно кем разведённого посреди темницы.

— Мда… — подпёр подбородок рукой Ян. Его голос эхом отразился от земляных стен.

— Да ё маё, ну ты её видел? — подпрыгнул на месте Сонни. — Это ж полный…

— А что делать? Что делать? — оборвал его юноша. — Ты понимаешь, что иногда нельзя озвучивать свои мысли вслух? Тем более, она же тебя от контузии вылечила!

— Да лучше б я дальше заикался!

— Всё, хватит! Сделанного не вернёшь.

Сонни вздохнул и почесал затылок, виновато скривив улыбку.

— А-а, ладно! Идеи?

— Можно попробовать вырыть выход наружу, — начал быстро перечислять Ян, не отрывая цепкий взгляд от костра. — По сути, сейчас мы на уровне подножия горы. Если сможем пробить стену, то, возможно, выкопаемся отсюда. Через пару дней.

— Думаем дальше.

Около получаса они сидели в полной тишине. Таситурн напряжённо вглядывался в танцующие тени костра. Ян тоже молчал. Только Сонни крутился на месте, то смотря на них, то насвистывая что-то и водя головой вокруг. Но вдруг лис замер, округлив глаза. Он испуганно уставился в темноту и начал медленно отползать в сторону. Ян заметил это и вопросительно поднял голову на него.

— Что? Что такое?

— Только не опять. Ну не надо!…

— Да что такое?!

— О нет, катись к чёртовой бабушке! Не подходи! Иди отсюда! Кыш! — Сонни упорно разговаривал с темнотой и активно жестикулировал. Через мгновение он закрылся рукам и зажмурился, уткнув лицо в колени.

Из мрака вышла высокая алиджанубка, как две капли воды похожая на царицу, только несуразные кротовые ступни и кисти у неё были на месте. Она молча подошла к костру, цокая когтями по полу, и тоже села, обхватив колени руками и положив на них подбородок. Жабры на её слепом лице мерно раскрывались, выпуская лёгкий пар.

— Кто вы? — прошептал Ян, с удивлением рассматривая её тело, покрытое многочисленными ранами и шрамами.

— Я Та-Беджет, сестра царицы Серкет. А вы странники? — прошелестела мягким голосом она.

— Да.

— Понятно. Она сбрасывает сюда всех. Всех, кто приходит. И никого не кормят. Здесь вы погибните от голода. А я съем вас. Когда вы умрёте.

Ян поднял на неё глаза с ужасом. Таситурн тут же вскочил и оттолкнул его в сторону. Спираль на руке великана превратилась в клинок, который он направил на Та-Беджет, заслонив спутника и пронзив её враждебным взглядом. Алиджанубка медленно подняла голову, посмотрев на гиганта безглазым лицом. Она тихо вздохнула, ещё сильнее прижав к себе худые колени.

— Не бойтесь. Пожалуйста. Я не трону вас. Пока вы живы. Просто мне тяжело скрывать это. Скрывать от тех, кто сюда попадает. Я сказала вам. Теперь мне будет легче. Надеюсь…

Алиджанубка имела очень странную манеру вяло и печально разговаривать отрывистыми предложениями, будто мысли приходили в её голову очень медленно, и она выдавала их поочерёдно. Воздух выходил из её жабр с тихим шелестом, и девушка словно шептала, а не говорила.

— А где гарантии? — выглянул из-за плеча гиганта Ян.

— А? — подняла голову Та-Беджет с приоткрытым ртом.

— Где гарантия, что вы на нас не нападёте? — нерешительно спросил путник. Юноша видел поведение алиджанубки и знал, что она уж точно не станет с ними сражаться, но убедиться всё же хотел.

Она задержала на нём удивлённый взгляд, будто не понимая, о чём говорит странник. Но через секунду она приоткрыла рот и протянула:

— А-а-а… Кажется, я поняла, — кивнула она, подняв руку и указав куда-то во тьму. — Выход вон там. Уходите. Если хотите…

Путники одновременно бросили взгляды туда, но увидели лишь мрачную пустоту. Ян напряг глаза и увидел, что в её глубине виднеется чёрное пятно, похожее на туннель.

— В чём подвох? — покосился он на Та-Беджет.

— Там кругом хурас алиджанубы. Их очень-очень много. Даже я не могу с ними справиться. Поэтому сбежать не получится.

— Ясно…

Путники вновь расселись у костра и уставились на огонь в молчании. Та-Беджет сидела неподвижно, наблюдая за скачущими тенями языков пламени. В яме повисло странное неприятное напряжение.

Через некоторое время всё немного успокоилось. Сонни подполз к костру и опять уселся рядом, перестав отводить глаза от Та-Беджет. Ян снова погрузился в свои мысли, задержав задумчивый взгляд на своих ботинках. Таситурн тоже сидел спокойно, оперев длинную руку на колено и вслушиваясь в гробовую тишину. Они ещё долго молчали, и костёр постепенно затухал. Вскоре заключённая развернулась назад и протянула руку в темноту. Все покосились на неё. Алиджанубка достала откуда-то рваные тряпки и подкинула их в костёр.

— Та-Беджет, — нарушил тишину Ян.

— Вы запомнили моё имя… Что?

— Вы сказали, что царица — ваша сестра. Это правда так?

— Да. Серкет — моя сводная сестра. Если хотите, я могу рассказать вам историю пустыни Сурхва-Алеквариб. И свою. Чтобы скрасить последние дни вашей жизни.

— Слышишь, ты, чудь болотная! Ещё раз так скажешь, я тебе…

— Сонни!

— Извините… — промямлила Та-Беджет, виновато опустив голову.

— Ничего. Он всегда так, — успокоил её Ян. — Если не трудно, расскажите.

— Хорошо. История нашей пустыни берёт начало вместе с началом времён. Алиджанубы были первым народом, появившимся в Лирленде после первородных териантропов. В те времена земля была другой. Не было ни полей, ни степей. Они все были дальше, севернее. А здесь стелилась прекрасная золотая пустыня. Она занимала собою весь юг. Совершенно весь, куда не погляди, везде была огромная нескончаемая пустыня. Наш народ жил там и процветал. И всё было хорошо. Пока не пришёл ужасный старик Бахогаван.

— Всеотец Бахогаван? Он бывал здесь?

— О, вы знаете о нём? — оживилась Та-Беджет.

— Как не знать? — удивился юноша. — Это же один из героев древнего эпоса. Легендарный Бахогаван, отец всего тёмного и злого, что есть в нашем мире.

— Да, да, это он! — Та-Беджет искренне обрадовалась тому, что кто-то кроме неё интересовался историей древнего мира. — В те незапамятные времена Бахогаван пришёл в наши пустыни и поселился здесь. Он построил в глубинах Сурхва-Алеквариба свой особняк. Его тёмные твари обижали алиджанубов. Они убивали, грабили и утаскивали их в логово злого колдуна. Шли годы, века. Мы привыкли жить в страхе. Но однажды пришли двенадцать радужных старцев, которые помогли нам. Спасли от мук. Но победить отца тьмы даже они не сумели. Получилось лишь заключить зло в невидимую тюрьму, наложив сильнейшие печати. Но какой ценой…

— Что же не так?

— В заточении оказался не только он, но и мы. Чтобы наложить печати, маги стёрли всю бескрайнюю прекрасную пустыню с лица земли, оставив лишь крохотный клочок. Сейчас мы на нём и находимся. Сурхва-Алеквариб. За границы него мы выйти не можем. Еды и воды здесь практически нет, прокормить всё население очень тяжело. Поэтому алиджанубы решили убить всех цварц и оставить только хурас.

— То есть… Убить всех женщин? — смятённо спросил путник.

— Да. Они оставили только нас с сестрой, потому что мы дочери царицы. Но царицу они тоже убили. Хурас алиджанубы хотели, чтобы ими правила одна из нас. Она должна была стать матерью всех новых алиджанубов. Маткой. Но… Но Серкет меня ненавидела. Она хитростью захватила власть и бросила меня в эту яму.

— Но почему? За что вас ненавидеть? — искренне непонимающе спросил юноша.

— Дело в том… Дело в том, что Серкет — родная дочь царицы от царя. А я дочь царицы от Бахогавана.

— Опана! — вскочил Сонни с места. Но Ян опустил его обратно.

— Да. Я не знаю, как так получилось. Я мало общалась с мамой. У нас не принято принцессе говорить с родителями. А Серкет ненавидела и её, и меня. А когда вся власть перешла к нам, она подставила меня. Обвинила во всех бедах алиджанубов. И меня бросили в яму. Я здесь уже очень-очень долго.

— Да… — растерянно произнёс Ян, отведя взгляд в сторону.

После этих слов снова воцарилось молчание. Разговор зашёл в тупик. Сначала странник хотел поддержать его, но потом передумал, снова погрузившись в размышления.

Вскоре к потрескиванию костра прибавилось урчание в животе Сонни. До этого он сидел неподвижно, а теперь вскочил и начал метаться вокруг костра.

— Нет, так нельзя. Нужно действовать, — произнёс решительно Ян. — А то он нас сожрёт быстрее, чем Та-Беджет.

— Это ты верно подметил! Могу начать прямо сейчас! — с усмешкой ответил лис.

— Замолчи! Та-Беджет, вы ни разу не выходили отсюда?

— Выходила. Я же показала, выход вон там, — она снова не глядя махнула рукой в сторону, — но дальше этого туннеля вы не попадёте. Там кругом стража.

— Когда это стража могла остановить…

Сонни схватился руками за голову. Через мгновение его пальто раздулось и взлетело воздух, окутав плута. Его кости захрустели, а тело под тканью начало увеличиваться и извиваться. Огромный лис вынырнул из под накидки, рывком упал на четвереньки и оглушительно зарычал:

— Териантропа!?

— А меня чудью обзывал… — тихо промямлила Та-Беджет.

— Да, ты чудь. А я лис! — хмыкнул Сонни и вышел из боевой стойки.

Он спокойно подошёл к костру и лёг на бок, принявшись чесать свой роскошный рыжий хвост и щурить от света зелёные глаза.

— Мне эта идея не нравится, — буркнул Ян, покосившись на териантропа. — С Анной и её магией было бы спокойней, а так в разы опаснее.

— Ты что, во мне сомневаешься? Нет, ты чё, в нас сомневаешься? — он через плечо взглянул на великана. — Таситурн, ты глухонемой что ли? Скажи ему! Ах да, ты же… Тьфу!

— Простите, а кто такая Анна? — с невинным детским интересом в голосе спросила Та-Беджет.

— Да так, одна наша знакомая… — ответил Ян, смотря на костёр.

— Ладно. Кстати, я хотела ещё кое-что вам рассказать.

— И что же?

— Иногда ко мне приходят харийцы.

— Так, что ещё за харийцы? — поднял на неё глаза юноша.

— Члены культа Хара. Они сражаются с древним злом пустыни. Но Серкет их не любит. И они её не любят. Они мои друзья. Кажется, уже пришло время. Харийцы скоро снова придут.

— Что, прямо сюда? — поднял брови Ян.

— Да.

— Вот так новость. Это всё меняет, — взволнованно забормотал парень. — Как так?! Подождите… Что будет, если они застанут здесь нас?!

— Не волнуйтесь, они не плохие. Наоборот, совсем наоборот! — воскликнула принцесса. — Они помогут вам!

— А почему тогда они вас не вызволят?

— Не знаю. Говорят, что пока не могут. А почему, не знаю… — промямлила она.

Неожиданно во тьме раздался шорох. Кто-то полз по туннелю, и этот нехороший звук очень быстро приближался.

— Да ладно? Так быстро? — Сонни повернулся к тоннелю и подпёр щёку рукой, уставившись в темноту с хитрым оскалом и дёргая усами.

И действительно, стоило лишь узнать об этих харийцах, а они тут как тут! Из дыры показалась сначала голова, затем всё тело, попав на тусклый свет костра. Перед заключёнными предстал странного вида алиджануб. Приплюснутый, как орех, череп обтягивала чёрная мелкая чешуя, подобная коже угря. У него не было ни ушей, ни волос, ни носа, только маленький рот со стиснутыми губами и крохотные жёлтые глазки-бусинки, под которыми на скулах находились два ряда алых жабр. Облачённое в лёгкую песчаную накидку тело харийца выглядело стройным и мускулистым. Видимо, полноту и неуклюжесть хурас алиджанубам придавал лишь толстый слой одежды.

Встав с колен, он деловито отряхнулся, поднял голову и замер. Алиджануб открыл рот, уже собравшись что-то сказать, но так и остановился в ступоре. Вокруг костра сидели незнакомые ему люди, а прямо перед ним на боку лежал огромный рыжий лис, шевеля усами и хитро щурясь.

— Вы ещё кто такие? — сурово воскликнул хариец даже без намёка на акцент.

— Заключённые, — с усмешкой оскалился лис, дёрнув ухом.

— Я не тот, с кем можно шутить, — мрачно ответил незнакомец. — Отвечайте коротко и ясно, кто вы и откуда. Малейшее отклонение от правды — вам конец.

— Долго эту фразу заучивал? — нагло пробурчал Сонни, передразнивая грозный голос алиджануба. Но тот даже не дрогнул, смиренно ожидая ответа.

— Мы из Лирдона. Да, да, из Лирдона! — беспокойно воскликнул Ян, стараясь собрать мысли в кучу и держать себя в руках. — Просто странники. Случайно сюда забрели и попали в темницу.

— Хорошо. Кто сейчас правит там?

— Где? — растерянно спросил путник.

— В Лирдоне! — рявкнул хариец.

Ян захлопал глазами и втянул голову в плечи, смотря на него.

— Эм-м… Там, вообще-то народовластие. Полное.

— Имя нынешнего главы рыцарей Розы? — ещё более неожиданно спросил алиджануб.

— Виктория! Та ещё стерва, — выкрикнул Сонни.

— Отлично. Считайте, что меня к вам послал сам бог. Пошли. Та-Беджет, я ещё вернусь позже.

— Хорошо.

— Куда пошли? Там же стража! — воскликнул Ян.

— Есть способ её обойти. Быстрее, быстрее! Нужно спешить!

Хариец резко развернулся и нырнул в туннель. Путники устремились за ним. Всё, что успел Ян — взмахнуть рукой Та-Беджет на прощание. Сонни немного замешкался и, перед тем как уйти, развернулся к ней и виновато оскалил клыки.

— Ты меня извини за те слова, — проговорил он тихо.

Принцесса удивлённо приподнялась на месте, приложив руку к груди.

— Да ничего, я привыкла…

Лис кивнул головой и скрылся в темноте.

Туннель оказался коротким. Около минуты четверо ползли на четвереньках в кромешной тьме, пока не увидели свет. Выбравшись, они оказались прямо… посреди дворца! Туннель выходил из стены в коридор, где носились туда-сюда придворные алиджанубы. Дыра была прикрыта огромной вазой, которую хариец с лёгкостью отодвинул. Никто вокруг почему-то не обращал на беглецов совершенно никакого внимания. Через минуту Сонни догнал остальных, и из тоннеля высунулась его усатая морда.

— Но почему…

— Тихо! Эй, териантроп. Превратись обратно! Быстро! — зашипел хариец.

Лис исподлобья посмотрел на него, но всё же залез обратно и затем вышмыгнул уже человеком, задвинув за собой вазу. При этом пальто снова волшебным образом оказалось на нём, как и остальная одежда.

— И чё? — кивнул он.

— Двигайтесь тихо, не смотрите по сторонам. Хорд, пригнись.

Четверо быстро перебирали ногами, смотря друг другу в спины. Мастерски находя путь в лабиринте коридоров, незнакомец вывел их к выходу. Он молча подошёл к воротам, громко гаркнув что-то. Двое алиджанубов тут же встрепенулись и засуетились, принявшись открывать их спросонья. Беглецы беспрепятственно вышли наружу, не оставив за собой ни следа.

— Внимание — вопрос. Что это было?! — выпучил глаза на на харийца лис.

— Не кричи. Это старый способ, всегда работает, — уже не так сурово ответил алиджануб, спускаясь по тропинке вниз. — Сейчас всё объясню. А пока, нам придется пройтись пару километров по пустыне. Я отведу вас в лагерь. Моё имя Гьяси.

— Ян, Сонни, Таситурн — рыжий странник показал пальцем на каждого по очереди, — Нам тоже есть о чём с вами поговорить. Не будем медлить?

— Идём.

Когда путники спустились с горы в пустыню, ветер немного стих. Солнце уже коснулось горизонта, и мир погрузился в багровый огонь заката. Гьяси первым начал беседу.

— Итак, раз уж я связался с вами, придётся всё разъяснить. Что вы хотели бы узнать?

— Для начала, как мы смогли так просто выйти из дворца? — спросил Ян.

— Да, точно. Этот город — последний в пустыне. Остальные давно утонули в её барханах. А все жители этой горы превратились скот. Этим мы и воспользовались. Рефлексы этих бедолаг настолько притупились, что обмануть их — раз плюнуть. Достаточно иметь примерно подходящие пропорции тела, цвет одежды, и в суете ты уже сойдёшь за своего. Вот и всё.

— Это, конечно, интересно, только вот мы тогда их и сами могли раскидать, — заметил Сонни.

— Это вряд ли. Серкет быстро узнала бы об этом и не поленилась бы лично догнать и выпотрошить вас. С ней лучше не связываться, даже таким как вы.

— Кстати, а Серкет это царица, да? Почему вы так настроены против неё? — спросил Ян с осторожностью.

— Не только я. В городе алиджанубы верят каждому её слову, но остальная пустыня знает правду. Вы говорили с Та-Беджет?

— Да. Она сказала, что Серкет — дочь царя, а она — Бахогавана.

— Ложь, всё наоборот, — вздохнул Гьяси. — Значит Серкет и ей мозги прочистила. Да уж, не пальцем делана дочь отца тьмы.

— Я почему-то не удивлён.

— А я не в восторге от этой новости, — добавил Сонни.

Солнце тем временем стремительно садилось. Песок покрывался багром, и воздух холодел с каждой минутой. Прохладный ветер уже не жёг кожу, а наоборот, пробирал до мурашек. Путники ускорили шаг.

— Так вот, — продолжил Гьяси. — Мы, культ Хара, хотим свергнуть её, спасти столицу и очистить пустыню от тьмы.

— Ах, да, что ещё за тьма? Мы, конечно, знаем эту историю о Бахогаване, но хотелось бы более точных фактов.

— Это ты точно подметил. Истории историями, а факты важнее. Бахогаван, конечно же, давным-давно рассыпался в пыль от старости. А вот зло, порожденное им, живёт до сих пор. Мы не знаем точно, какую форму оно имеет. Иногда тьма является нам среди песков. Несколько отрядов отправлялись за ней, за фиолетовым солнцем. Ясно, что никто не вернулся.

— Фиолетовое солнце… Мы же его видели! — воскликнул Ян.

— Ага. Особенно я, — подметил Сонни.

— Что это за солнце?

— Никто не знает, — ответил хариец. — Возможно, это портал, но точно не известно.

— И наконец, последний вопрос. Почему вы не вытащите Та-Бетжет из темницы?

— Сказать честно, она нам не нужна. Это только лишний рот в лагере.

— Жестоко.

— Выбора нет. Пустыня безжалостна, все перед ней равны.

— А куда мы идём?

— В лагерь Хара. Куда же ещё?

Путники с минуту шли в напряжённом молчании, пока Ян не спросил тихо, стараясь не выдать волнение в голосе.

— Мы можем быть уверены, что не станем едой для вашего лагеря?

Гьяси с удивление оглянулся на него, расширив свои жёлтые глаза, но тут же с серьёзным выражением, не отводя взгляда, твёрдо проговорил.

— Клянусь солнечным жаром.

Хариец отвернулся, и путники переглянулись.

— Ладно, давайте быстрее! Скоро совсем стемнеет. И, к тому же, ветер поднимается, — быстро и оживлённо проговорил Ян, чтобы стереть след этого разговора.

 

17. Фиолетовое солнце

Вскоре на золотую пустыню опустилась бархатистая тьма. Ночи в Лирленде совсем не похожи на ночи Дэуса. Небо черно как смоль, и не видно на нём ни одной, хоть даже самой маленькой звёздочки. Лишь огромная белая, как кувшин с молоком луна. Её диск ярок настолько, что светла земля, будто днём, а резкие тени могут скрыть даже самого неумелого убийцу. Люди верят, что луна и солнце — два огромных рукотворных шара, мраморный и хрустальный. И живут на краю мира два старика, которые каждый день поднимают их в небо…

Путники шли по пустыне, оставляя за собой шлейф на песке. Ветер давно утих, и на бесконечном просторе царила приятная прохлада, успокаивающая раздражённый разум. Ни одна песчинка не слетала с синеватых барханов, залитых белым лунным светом и отбрасывавших причудливые тени. Ян уже клевал носом и зевал, но его пробудил голос Гьяси.

— Шевелитесь! Лагерь на горизонте.

И действительно, впереди среди дюн показалось скопление небольших холмиков, словно рассыпанных кем-то. В таких как раз и жили алиджанубы. Странники ускорили шаг.

Через пару минут они вошли в поселение. Оно выглядело гораздо убедительнее, чем столица. Весь лагерь находился внутри огромной дюны, которая кольцом охватывала его, что странно, ведь эти горы песка обычно долго не живут, разрушаясь под влиянием ветров. Лабиринты полуразрушеных стен сменились вполне нормальными улочками, хоть и небольшими, а возле каждого дома стояли загородки из известняка, в которых спали самые обыкновенные козы. И чем они, интересно, их кормили? По пути то и дело встречались странные небольшие колодцы, из которых исходил свет и тянулись тонкие струйки дыма.

Пройдя в центр поселения, путники остановились возле огромного холма, окружённого более мелкими. Сверху на нём стоял флаг из звериной кожи.

— Залезайте, — ткнул когтем Гьяси на дыру в земле.

— Куда?

— Ох…

Гьяси подошёл к колодцу и залез в него. Остальные, не долго думая, последовали его примеру. Внутри оказалось довольно сносное жилое помещение, с раскиданными повсюду вещами, оружием, шкурами и коврами на стенах. Прямо посередине комнаты горел большой костер, возле которого сидели двое алиджанубов.

— Lirahak wandits Lirdon. Anaha sahts tusadunak, — громко произнёс Гьяси, став по стойке смирно и опустив руки по швам.

— Странники? — один из алиджанубов повернул голову в сторону гостей. Хмурые тяжелые брови, опущенные на глаза, придавали ему грозный и недовольный вид. — Вижу, хорд. А вы двое люди?

— Ну я териантроп. А что? — со своим обычным хитрым выражением спросил Сонни.

— Хм-м. Хорошо. А ты?

— Человек, — ответил Ян.

— Ладно. Giasi, ninha imhts tusadunak?

— Kahts hydna? Wasats tusaehts ealats altaghaluts! Raawa laha!

— Эй, кроты, вы чё там шебуршите? На вопрос мой ответьте! К чему такие подробности? — рявкнул лис.

Алиджанубы замолкли. Хмурый встал, закинув на плечо коричневый шарф и окинув недобрым взглядом плута. Второй, который всё это время неподвижно сидел перед костром, очень медленно начал подниматься. Его глаза скрывала завязанная на голове тряпка, на ремне висели четыре сабли, а руки были спрятаны в длинные рукава одежды. Пока он неспешно вставал с земли, все молчали и ждали, даже хмурый. Наконец он молча поднялся и замер, запрокинув голову. Гьяси после этого сделал строевой шаг вперед и стал рядом с алиджанубами, развернувшись лицом к путникам. Хмурый с силой вдохнул воздух, расправив жабры на лице, и начал громко чеканить слова:

— О, странники! Я Ремаро, военный предводитель культа Хара. Я от всего нашего народа прошу вас помочь нам в борьбе с великой тьмой. Возможно, это будет очень… тяжёлое испытание. Возможно, вы не вернётесь после него…

— Мы отказываемся, — перебил Ян.

Гьяси вдруг разразился кашлем, будто подавился, и алиджануб в повязке с силой толкнул его в бок. Ремаро поднял брови и надулся как жаба, сжав лапы в кулаки и впившись разъярённым взглядом в странников. Однако они не испугались, молча и твёрдо смотря на него в ожидании. Ремаро вздохнул и неожидано ухмыльнулся.

— Вы хотите покинуть Сурхва-Алеквариб, я правильно понял вас?

— Да.

— Хорошо, тогда предлагаю сделку. Вы поможете нам, а мы выведем вас из пустыни. Сами из неё вы никогда не выйдите.

Ян переглянулся с Сонни. Лис почесал затылок, дёрнул ухом и прильнул к спутнику, тихо пробурчав:

— Эти хмыри нас просто так не отпустят. Выбора нет.

Парень повернулся к алиджанубам и с тяжёлым вздохом произнёс:

— Мы согласны.

Хмурый изменился в лице, расплывшись в дружелюбной улыбке. Его враждебный сразу же вдруг куда-то пропал.

— Спасибо вам. Я верю, что вы хорошо поможете нам. У нас очень мало воинов, поэтому точно поможете. Гьяси, посели их где-нибудь на ночь. Выдвигаемся утром.

— Но куда?

— Я не знаю, в казармах нет места. Хоть у себя дома.

— Но…

— Гьяси!

— Повинуюсь.

Ремаро и алиджануб с повязкой сели на пол. Гьяси прошёл между путниками и вылез наружу, жестом позвав их за собой.

На поверхности хариец сразу двинулся вперёд. Пройдя в другую часть поселения, четверо приблизились к очередному холму. Алиджануб поклонился, пригласив странников внутрь.

— Располагайтесь. Огонь там горит.

— А вы?

— Я побуду здесь. Не хочу спать.

Путники начали залазить внутрь. Великан кое-как пытался протиснуться туда, прижав руки к телу. Ян тем временем стоял рядом с Гьяси, смотря на горизонт и морщась от холода.

— Гьяси, скажите, — нарушил молчание он, — а откуда вы так хорошо знаете лирлендский? Вы так свободно на нём говорите. Совсем не как те, в городе.

— Я долго жил в Утопии.

— Да? Но как вы выходили за пределы пустыни? Вы ведь… не можете?

— Кто тебе сказал?

— А печати?

— Что за вздор? Они ограждают от тьмы, а не от алиджанубов! — слегка усмехнулся хариец. — От колдунов, личей всяких. Если это тебе кто-то в городе сказал, то знай — это ложь. Царица распускает эти слухи, чтобы никто не покидал столицу.

— Понятно.

Тем временем остальные уже забрались в землянку. Ян бросил взгляд на яркую луну, вздохнул и тоже полез в колодец по приставной лестнице. Интерьер богатством не блистал. Там была только одна маленькая комнатка, голые стены и костёр. Лишь одна сабля стояла, опёртая на стену, и кучка веток рядом с ней. Не долго думая, все расселись у огня. Таситурн сложил ноги и опустил голову. Сонни подвинулся к костру, лёг на бок и закрыл глаза. Разговаривать настроения не было. Ян сидел на земле и, по своему обыкновению, прокручивал события последнего дня в голове, сопоставляя факты, разбирая те ситуации, которые не представлялось возможным обдумать до этого, собирая цепочку событий воедино…

***

Странно, что Анна покинула их именно сейчас. Теперь Ян осознал, что она — основная сила в группе. Даже хорд и териантроп не могут сравниться с личом. Конечно, ведь магия намного полезнее грубой силы. Возможно, если бы она была рядом, всё обернулось бы совершенно по другому. Анна бы точно успела среагировать тогда, когда во дворце на них напала стража, Анна бы и без помощи Серкет вылечила контузию Сонни, Анна бы смогла без труда вывести их из пустыни. Анна… Ян попытался вспомнить её. Странно, будто он видел девушку сто лет назад. Русые кудри, вечно удивлённые большие серые глаза, светлое курносое лицо и простая, но весёлая и добрая улыбка. Страшно представить, что она на самом деле бессмертный лич. А жаль, ведь говорят личи не испытывают чувств…

Ян поймал себя на этой мысли. Не поняв, почему она пришла ему в голову, он спешно избавился от неё. Лучше обдумать произошедшее по факту. Вдруг, где-то их могли обмануть, а он этого не заметил? Судя по поведению алиджанубов, они точно что-то не договаривают. Кстати, а зачем им, всё таки, жабры? И чешуя. Пока что Ян не мог всего объяснить, и это раздражало. Хмурый Ремаро вызывал много подозрений. Гьяси тоже был каким-то странноватым. Точнее, он был слишком естественным, даже черезчур. А ещё этот, с повязкой. Он ну совсем уж странный. Четыре сабли на поясе. Четыре! Может, у него четыре руки? Да не может быть! А повязка на глаза? Он что, слепой? Вопросов много, ответов пока нет. Нет…

***

Из дрёмы Яна вывел громкий и звучный голос Гьяси.

— Ян, Ян!

— Что?

Юноша протёр глаза и развернулся, увидев стоявшего рядом алиджануба.

— Вставай, тебя зовёт вождь. Крайний холм со шкурами в восточном крыле поселения.

— Меня? — удивлённо спросонья прищурился Ян.

— Да.

Путник встал и медленно поднялся по лестнице наверх. Гьяси проводил его взглядом. Краем уха Ян услышал:

— Эй, просыпайтесь, я принёс вам еду!

— А мы и не спали! Заноси, — оживлённо воскликнул Сонни.

Сначала рыжий парень обиделся. Еду принёс, а его выгнал! Хотя с другой стороны, если его звал вождь, значит это было что-то важное. Намного более важное, чем еда.

Когда Ян вышел на улицу, лучи солнца лишь слегка коснулись его лица. Восточная половина неба покрылась пурпурной мглой, и в свои права медленно вступал день. Удивительно, но никто ещё не проснулся. Даже козы лежали в загородках, сдувая песчинки под носами и дёргая ушами. Ян прошёл между домами в конец лагеря. Там находился самый большой холм, сверху застеленный тканью и коврами. Путник подошёл ближе, сонно окинул взглядом округу и, найдя вход, спустился внутрь.

Отряхнувшись от песка, Ян вошёл в довольно большое круглое помещение. Оно традиционно освещалась костром, перед которым были хаотично раскиданы разные вещи: богатые одежды, антикварное оружие и даже драгоценности. В конце комнаты на горе из тряпок и ковров сидела маленькая скрюченная фигура, у ног которой были рассыпаны золотые монеты, сверкавшие в полумраке. Приблизившись и прищурив опухшие спросонья глаза, Ян понял, что это и есть тот самый вождь. Хоть у него и не было седых волос, бороды и морщин, с первого взгляда стало ясно, что он очень стар. Вождь неспешно поднял голову и взглянул на путника крохотными стеклянными глазками, слегка дрожа в старческом ознобе. Их взгляды встретились, и маленькое существо вздрогнуло всем своим телом, вдохнув воздух в ссохшуюся грудь. Лёгкий шёпот раздался из его уст, такой, что гостю приходилось прислушиваться.

— Ты Ян?

— Да.

— Хорошо. Я Бузирис, предводитель культа Хара. Ты догадываешься, почему я позвал сюда именно тебя?

— Может, потому что вы решили, что я главный в группе?

— Нет, — спокойным ровным тоном отрезал вождь. — Что у тебя в кармане?

Яна в тот же миг будто прошило насквозь. Вся дремота сразу же улетучилась, и путник оцепенел, округлив испуганные глаза и уставившись на старика.

— Ничего нет, — быстро ответил он.

— Есть, — очень тихо, но чётко произнёс Бузирис. — Подойди.

Ян обошёл костёр и стал прямо перед вождём, встретившись с ним взглядами. Но в его жёлтых глазах-бусинках не виделось ничего, и понять его мысли не представлялось возможным. Старик смотрел куда-то сквозь странника с абсолютно расслабленным бесчувственным лицом.

— Достань это, не бойся.

Ян нерешительно вытащил из кармана футляр с голубой лентой, покосившись на Бузириса. Он стиснул зубы и протянул его старику. Тот медленно взял его тонкими дрожащими пальцами так невесомо, словно в любую секунду мог выронить. Плавным движением развязав ленту и открыв крышку, вождь опустил глаза вниз. Около минуты он сидел неподвижно, не произнося ни слова и смотря в упор на блестящую иглу. Эта минута длилась будто целую вечность. Губы Бузириса подрагивали, словно мудрец собирался что-то сказать, но он продолжал молчать. Ян нервно переминался с ноги на ногу, тревожно переводя взгляд то на него, то на злополучную иголку. Пока вождь бурил её взглядом, внутри юноши всё напряжённо сжималось и холодело. Наконец, Бузирис поднял голову и твёрдо громко произнёс:

— Откуда у тебя эта вещь?

— Я нашёл её, — быстро ответил Ян.

— Хм-м. Хорошо, я не буду допытываться, — сказал вождь. Его тихая, как ветер, речь воспринималась очень легко и будто успокаивала собой. — Пусть будет так. Но это ужасная вещь. Нужно избавиться от неё. Причём так, чтобы она никому и никогда больше не попала в руки.

— Почему?

— Эта игла обладает странной энергией. Это не магия, это что-то злое, но и не тьма. Я не понимаю.

— И что мне делать? — немного расслабившись с интересом спросил Ян.

— Избавься от неё, как сказано. Но перед этим я хотел бы проверить, хотел бы воспользоваться…

— Иглой?

— Именно.

— Но ведь это же опасная вещь, и её нужно уничтожить?

Старик едва заметно ухмыльнулся.

— Каждой твари свойственно любопытство, путешественник. Ты ведь собираешься идти навстречу злу пустынь вместе с Ремаро?

— Да.

— Ты понимаешь, что это верная смерть?

Ян пронзил взглядом Бузириса, задумчиво и напряжённо прищурившись. Старик нахмурил брови в ожидании.

— Понимаю, — коротко ответил странник.

— Зачем ты лжёшь? — неожиданно быстро ответил вождь, будто он ждал этих слов.

— Да, вы правы. Я лгу, — ответил юноша, заинтересованный разговором с мудрецом. — А что я должен был ответить? Что я хочу умереть?

Бузирис снова улыбнулся уголком сухих чёрных губ и выпустил из жабр воздух со вздохом.

— Ты умён, но ещё молод. Поэтому глуп.

— Почему это?

— Забудь, что я сказал, — слегка взмахнул рукой вождь. — Я помогу тебе. И заодно проверю, что это за вещь. Но к ней лучше не прикасаться. Возьми футляр с другой стороны двумя руками.

Ян сделал то, что сказали.

— Теперь просто жди. И не отпускай. Иначе сгинешь.

Воцарилось полное молчание. Ян сначала закрыл глаза и ждал, но ничего не происходило довольно долго, и никто из них не двигался. Бузирис просто смотрел на футляр и не подавал признаков жизни. У странника затекли ноги, и он стал топтаться на месте, крутить головой, но ничего вокруг не менялось. Юноша мялся перед горой тряпья, держась двумя руками за футляр, а с другой стороны на ней сидел вождь и так же держался. И так продолжалось неимоверно долго. Яну стало плохо. Он метался, крутился на месте, становился на колени и снова вставал. Время чувствовать он начал ещё острее, оно тянулось бесконечно. В комнате становилось душно, в висках стучало, волшебный дурман окутывал путника, подкашивая ноги. Ян пробовал звать, кричать, но никто не приходил, не отвечал. Одна единственная мысль посещала его каждую минуту — отпустить. И каждый раз он пресекал её, под страхом смерти. Что же значило это страшное слово "сгинешь". Значило ли это смерть? Или всё таки нет? Лучше отпустить. Нет, сгинуть страшнее. Страшнее…

Сам того не понимая, Ян уже подвергся влиянию злополучной иглы. Она проникла в его разум, помутив и без того расшатанный рассудок. Но путник не отпускал футляр, хватаясь за последнюю спасительную нить разума, уговаривая себя. Но вскоре к Яну пришло осознание. Он целыми днями шёл, шёл без остановки по миру, а сейчас сходит с ума от стояния на месте?! Нет! Это всего лишь жалкая тьма завладела его разумом, заставив поверить в то, чего нет! Странник решительно сдвинул брови и с силой распахнул веки. Он полулежал, опираясь на кучу тряпок плечом, и его руки уже съезжали вниз, едва касаясь футляра. Путник с испугом вскочил, жадно вцепившись в него. Взглянув в глаза вождю, он всё так же ничего не увидел. Вздохнув, парень снова стал ждать. Боль и усталость пропали, только абсолютная тишина резала слух. Неужели потух костёр? Почему не слышно его треска? Странно, но в комнате всё ещё было светло. Ян покосился на жёлтую стену из известняка. На ней безмолвно волновались чёрно-синие тени, разрастаясь с каждой секундой. Вдруг сердце Яна сжало в тиски. Юноша испуганно обернулся. Из фиолетового тёмного пламени костра к нему тянулись сухие скрюченные руки. Затем оттуда показалось лицо с отвисшей звериной челюстью и огромными клыками. Сверкнули слепые дико выпученные глаза.

— Верни. Мою. Иглу…

Путник замер в оцепенении, и в его горле остановился крик. Он смотрел прямо в глаза чудовища, не в силах пошевелиться. Костлявые пальцы уже тянулись к его лицу, источая могильный холод.

— Теперь я понял, — вдруг произнёс Бузирис.

— А?

В тот же миг всё исчезло. Костёр снова спокойно затрещал, и комната погрузилась в тёплый свет оранжевого пламени. Старик поднял глаза на юношу в тишине.

— Это не вещь. Это воля. Воля вершить то, чего захочет душа её владельца.

— И ч-что это значит? — быстро моргая спросил Ян, всё ещё нервно косясь на костёр посреди комнаты.

— Решать тебе. Но помни — случайностей не бывает. Теперь это твоя вещь.

Бузирис закрыл футляр и завязал ленту, протянув его юноше. Странник дрожащей рукой забрал его и положил обратно в карман. Он ещё раз обернулся, взглянув на костёр, но тот по-прежнему спокойно горел желтоватым пламенем.

— И это всё? — повернулся он к мудрецу. — Простите, вы целый час просто… думали?

— Да, — преспокойно ответил тот.

Ян встряхнул волосами и вытер затёкшее лицо, хмуро уставившись на вождя.

— А костёр? Вы видели?

— Что? — наклонил голову на бок старик.

— Ну-у… Костёр, — растерянно произнёс парень, указывая на пламя посреди комнаты.

— Я ничего не видел.

— Странно…

Ян опустил глаза, смотря на свои ботинки круглыми глазами и застыв перед Бузирисом как статуя.

— О чём ты думаешь?

— Нет, ни о чём, — выпалил странник. — Я пойду. Спасибо.

— Так и быть. Но помни, не изменяй своей душе. С этой вещью у тебя нет на это права. А я пока отдохну. Как-то холодно здесь. Будто на кладбище…

Бузирис лёг на тряпки и накрылся ковром, закрыв глаза и тихо засопев. Ян не стал ему мешать, перешагнул затухающий костёр и вылез из подземного дома. На улице ничего не изменилось. Солнце лишь слегка приподнялось над горизонтом, а небо всё также было наполовину окрашено в пурпурный цвет. Ян поплёлся обратно к дому Гьяси, вспоминая дорогу и задумчиво смотря себе под ноги. "Верни. Мою. Иглу." — звучало у него в голове. Впервые юношу посетила мысль, столь очевидная и важная. Кто такой, этот портной? Почему отец Яна украл иглу именно у него? Да, именно так. Не "почему украл иглу", а "почему украл именно у портного". Ведь юноша знал своего отца. Рой жил не ради выгоды, а ради идеи. Если он что-то у кого-то украл, значит владелец вещи это заслужил. Но впервые перед собой Ян видел такое жуткое и странное чудовище. Оно не было похоже ни на что, с чем он сталкивался в своей жизни. И если его отец осмелился украсть у этого… существа, значит оно это заслужило. А если так, то возвращать ему иглу ни в коем случае нельзя! Но избавиться от проклятия тоже нужно. Ян всё никак не мог собрать мысли в кучу. Они роились в голове будто пчёлы, перебивая одна другую и окончательно запутываясь. А перед глазами стояло только лицо этого проклятого портного. И тихий пробирающий шёпот, будто не из этого мира. Верни. Мою. Иглу…

 

18. Фиолетовое солнце

Задумавшись, Ян даже не заметил, как дошёл до дома Гьяси. Он замер у входа, рассматривая свои сапоги и думая о чём-то. Из забвения его вывели голоса и шорох. Путник повернул голову и увидел, как из дыр неподалёку выбираются несколько жителей. Видимо, поселение, наконец, просыпалось. Алиджанубы устало зевали, смотря на восходящее солнце и лениво переговариваясь друг с другом. Ян засмотрелся на них, снова замерев на месте.

— Отойди, мешаешь! — раздался вдруг из-под его ног голос.

Юноша вздрогнул и посмотрел вниз. Он стоял прямо над колодцем, из которого на него смотрел Гьяси, высунув лапы и голову наружу, как крот. Ян спешно отошёл в сторону, и его спутники вылезли из-под земли друг за другом. Сонни выбрался последним и вручил ему свёрток с куском мяса. Трое молча пошли куда-то по улице, и рыжий парень поспешил догнать их, по дороге обгрызая окорок.

Вскоре четвёрка приблизилась к большому холму с флагом, в котором они вчера познакомились с Ремаро. Возле него на пустыре находилась группа алиджанубов. Кто-то сидел на расстеленной тряпке и ел, кто-то собирал снаряжение в сумку. В центре стоял Ремаро вместе с алиджанубом в повязке и с рюкзаком за плечами.

— О, вы пришли! — ещё издалека крикнул им хмурый. — Тогда можно идти.

— Уже? А не рановато? — спросил Ян, когда они приблизились к нему.

— Рано? Но когда же ещё? Не медлите, мы идём прямо сейчас!

Все воины поднялись с песка и свернули тряпки, накрывшись ими как плащами. Отряд медленно выдвинулся вперёд, к выходу из лагеря. Путники, конечно, не стали возражать. Да и не могли возразить. Через пару минут они вышли в открытую пустыню, и поселение осталось сзади, скрывшись за дюнами. Снова поднялся ветер, несущий пока ещё холодный после ночи песок. Пустыню залили раздражающие солнечные лучи, и она принялась понемногу нагреваться. Никто не задавал лишних вопросов, доверившись Ремаро, возглавлявшему колонну. Отряд из десятка воинов и трёх странников отправился вперёд, навстречу бесконечным барханам и палящему солнцу.

Поход длился ни коротко, ни долго. Прошла лишь малая часть дня, а странникам уже становилось тяжело идти. Начинали увязать в песке и болеть ноги, затем голова, а то и вовсе всё тело. А улучшений в ближайшее время не намечалось. Как раз наоборот, солнце только вошло в зенит, начав раскалять пустыню, как сковороду, и с каждым часом влаги тратилось всё больше. Вскоре, когда Ян в очередной раз развернулся к несущему бурдюк с водой замыкающему, тот показал ему пустой сосуд.

— Передай, что воды больше нет! — стараясь перекричать свист ветра оповестил юноша впереди идущего Сонни.

Весть быстро дошла по цепочке до Ремаро, и он повернул назад, нарушив строй. Члены отряда собрались в круг и положили руки друг другу на плечи, чтобы защититься от шума ветра.

— Aleahdats naldhan iilana amushats.

— Hantsa kunts shahts adha?

— Ahats.

Алиджанубы переглянулись друг с другом. Ремаро посмотрел на странников, щурясь от летевших в лицо песчинок.

— Уходим назад. Воды нет.

— Как, назад? Возвращаемся в лагерь? — спросил Ян.

— Конечно! Хочешь умереть в пустыне? Лучше выйдем ещё раз. Не повезло в этот раз, повезёт в другой.

— Но это же полный бред! — возмутился юноша. — Как можно каждый раз собирать отряд, если даже не известно где наша цель, и как её найти?

— Наша цель сама должна найти нас, — ответил ему Гьяси. — В этом суть зла пустынь. Его нельзя предсказать.

В итоге колонна развернулась и двинулась обратно. Вот уж, зло пустынь! И сколько раз нужно вот так ходить туда сюда, чтобы снова встретить это фиолетовое солнце? Может оно, как мираж, появляется только тогда, когда разум покидает голову? Нужно обсудить это с Ремаро по возвращению. А иначе они тут надолго застряли…

Обратный путь уже длился около часа. Без воды стало в разы тяжелее, но воины пока терпели. Вернуться в поселение сил должно было хватить. Однако, к счастью или к беде, отряд всё таки увидел вдалеке заветное кислотно-фиолетовое свечение.

— Цмотрите, nahta hu ealats! — крикнул кто-то из воинов.

— Laah! Я ничего не larats!

— Нет же, там beeidanats, цовцем цуть-цуть видно! — засуетились воины, выкрикивая что-то по-своему вперемешку с лирлендским.

— Ala nats hu larats!

— La-a-ah!

— Идиоты, заткнитесь! Перегруппироваться! — рявкнул Ремаро.

Колонна повернулась лицом к свету и ощетинилась в боевой стойке. Далеко за горизонтом отчётливо виднелся слабый фиолетовый свет. Он постепенно нарастал, окрашивая барханы в пурпур и закрывая собой голубое небо. Воины начали расслабляться, перешёптываясь друг с другом и удивлённо тыча в него пальцами. Сонни тоже стал толкать Яна в плечо и что-то говорить с ухмылкой на лице. Только Ян этого не слышал. Он стоял в полном оцепенении, смотря вдаль, как завороженный. Парень не замечал, как перед ним мелькают фигуры, что-то кричат, машут руками у него перед носом. Слышались разъярённые крики Ремаро, пытавшегося собрать харийцев в кучу. Зловещий фиолетовый свет принимал мир в свои объятия, окрашивая пустыню в тысячи цветов…

***

Ян стоял неподвижно, не в силах оторвать взгляд от яркого колдовского солнца, поднимавшегося над горизонтом и издававшего зловещий гул. Его зрачки расширились, отражая его разноцветными бликами. Но тут через завесу прошла мысль. Нельзя! Нельзя сдаваться! Нужно противостоять этому! Путник стиснул зубы и сжал кулаки, напрягая всё своё тело. Голову Яна будто сдавило и боль пронзила каждую его частицу. Юноша заскрежетал зубами и с силой зажмурил глаза, отдёрнув лицо в сторону. Тут же его будто оглушило. В ушах зазвенело, и путник едва устоял на ногах. Он зашатался, с трудом сохранив равновесие. Так, отлично! Теперь нужно просто отвернуться от этого фиолетового шара! Странник медленно развернулся и облегчённо вздохнул, вытерев пот со лба. Он поднял голову с ухмылкой и открыл глаза. Прямо перед ним стояла огромная фигура в чёрном. Ян замер в ужасе, уставившись на неё снизу вверх.

— Ты думаешь, ты силён? — прохрипело чудище, нагнувшись над ним и сверкнув дикими белыми глазами. — Нет. Это просто я помогаю тебе. Тяну тебя из ямы. Если бы не я, ты бы сгорел от огня Бахогаванова зарева как спичка!

Ян попятился назад, смотря прямо на портного. Он выпрямился и стиснул челюсти, стараясь держать себя в руках.

— Кто ты? Ответь мне! — воскликнул юноша.

— А ты, похоже, совсем глупый. Я портной. И больше ничего тебе не нужно знать. И да, постарайся не забыть, что в кармане у тебя моя игла. А живу я, забывчивый ты мой, на самом краю мира, далеко на севере в замке короля Арилидилла. И именно туда ты направляешься. Понял?!

Чудище рявкнуло на юношу, подавшись вперёд и сжав кулаки. Его желтушное безбородое лицо попало на свет. На самом деле это оказался невероятного роста уродливый старикашка с перекошенным полупарализованным лицом и синим от мороза носом. Его безобразно огромная челюсть отвисала, и из неё торчали длинные, как ножи, жёлтые клыки, а слепые глаза с бельмами смотрели враскос.

— Понял, — коротко ответил Ян, смотря на него в упор.

В тот же миг старик исчез, оставив за собой чёрную дымку. На юношу подуло прохладой, и он ощутил затхлый запах подвала. Глаза затянулись пеленой, и рассудок на мгновение его покинул.

***

Ян поднял глаза и осмотрелся. Вокруг него была всё та же пустыня, и глаза резал яркий фиолетовый свет на горизонте. Юноша закрылся рукой и прищурился, смотря на него. Голова больше не гудела, боль покинула тело, и он чувствовал какую-то странную лёгкость. Путник устало вздохнул, смотря через пальцы на злополучное фиолетовое солнце. Странно, но оно оказалось не таким уж и ярким. Нет, оно было совсем не ярким! Это было и не солнце вовсе, а что-то совсем другое. Ян изо всех сил напряг глаза, вглядываясь в фиолетовое пятно на горизонте. Неожиданно, какие-то странные очертания проступили на нём. Они хаотично зашевелились, будто языки пламени, и потянулись высоко в небо. Их движения были очень странными и плавными, словно движения живого существа. Это что, была дюна? Бархан? Осьминог?!

Ян опустил руку и уставился на горизонт с приоткрытым ртом. Вдали по пустыне ползло огромное фиолетовое нечто, отдалённо напоминавшее осьминога. Своим колоссальным бесформенным телом оно заслоняло солнце, порождая слабое пурпурное свечение. Бесчисленные щупальца хаотично извивались на фоне голубого неба, разрушая дюны своими взмахами и оставляя километровые борозды на песке. Окончательно странника вернул в сознание гул, изданный этим существом. Волна низкого звука прокатилась по пустыне, подняв ветер. Уши заложило, и Ян закрыл уши руками, слегка поморщившись. Внезапно спохватившись, он окинул взглядом спутников. Все они как один лежали на спинах без чувств, припорошенные песком. Парень кинулся к ним, судорожно расталкивая алиджанубов и переводя взгляд то на них, то на гигантского осьминога, который медленно, но верно уползал куда-то за горизонт.

— Поднимайтесь, очнитесь! Мы нашли его! Скорее, он же уползает!

— Кто уползает?! — резко поднял голову Гьяси. Увидев чудовище вдали, он вскочил на ноги и начал кидаться из стороны в сторону как бешеный. Затем, он остановился, упал на колени и закричал с надрывом. — Laqad wajadna-a-a-a!

После этого крика воины начали медленно подниматься, словно мертвецы из могил. Песок сыпался с плеч алиджанубов, и они вставали один за одним, запрокидывая головы вверх и бросая взгляды на осьминога. В конце концов, один из них помог подняться Ремаро, и тот так же, со звериным рыком, надрывно прокричал:

— Almidts Nuonh! Wanats alwara baler-r-r..!

— Baler! — подхватили харийцы, подняв оружие вверх.

Ян, видя это, почему-то улыбнулся. Их клич был не столь диким или звериным. Он был преисполнен воодушевления, искренней радости. Так кричали воины, победившие в решающем сражении. Но это было только начало пути. Ведь главная цель — уничтожить зло на корню.

Когда все пришли в себя, алиджанубы собрались в кучу и двинулись в направлении фиолетовой туши, ползущей по барханам вдалеке. Сонни и Таситурн лежали без сознания дольше всех. Яну пришлось помогать им подняться. Увидев огромного осьминога на горизонте, лис испуганно заметался на месте, а затем кинулся вдогонку харийцам, размахивая руками и крича что-то. Ян и Таситурн поспешили за ним.

Тело осьминога отбрасывало громадную тень, и странники, пройдя несколько сотен метров, попали прямо под неё. Раздражённая солнцем кожа тут же остыла, жажда и усталось куда-то пропали, сменившись смутной тревогой. Задор и радость затухли, и чем ближе странники приближались к чудовищу, тем больше нагнеталось напряжение. С каждым пройденным шагом далёкая туша увеличивалась, и становились ясны её истинные размеры. Осьминог то замедлялся, то ускорялся так, что приходилось его догонять. В воздухе стояли оглушительные гул и шум от ползущего по пустыне огромного тела, за которым тянулась копна щупалец, оставлявшая причудливые узоры на песке. Вскоре отряд подошёл максимально близко, настолько, что фиолетовое существо окончательно заслонило собою солнце, создав абсолютно чёрное затенённое пространство под собой, словно ночь среди дня.

Позади осьминога тянулась огромная жирная складка фиолетовой кожи. Члены отряда по очереди подбегали к ней и запрыгивали, забираясь на верх. Через минуту они оказались прямо под боком чудища, усевшись по кругу и попытавшись отдышаться. Под ногами чувствовалось живое тепло. Ян поднял голову, рассматривая гигантское существо. Всё-таки, оно лишь отдалённо напоминало осьминога своим строением тела. Туловище — мягкий мешок с кучей складок и каких-то вздувшихся пузырей, кое-где из которого выходили трубки, похожие на сосуды, из которых вытекала странная прозрачная жидкость, порождая ужасное зловоние. Ян опустил взгляд, переглянувшись с остальными.

— Что теперь?

— Нужно его убить. Любой ценой, — твёрдо проговорил Ремаро.

— Серьёзно? — поднял бровь юноша. — Простите, но как вы себе это представляете? Эту гору мяса даже армия не сможет повалить!

— Позади только пустыня и смерть. Мы обязаны доделать начатое…

— А что, если попробовать атаковать изнутри? — Гьяси включился в обсуждение. Все посмотрели на него с удивлением.

— Это как?

— Смотрите, там есть трубка, выходящая из него. Может, попробуем туда забраться?

Все посмотрели туда, куда указал Гьяси. Действительно, в паре метров в стороне из под складок торчал широкий "сосуд", с вытекающей из него жидкостью. Внутри виднелась лишь кромешная тьма.

— Так другого и не дано, — добавил Сонни. — Не будем же мы на него сверху лезть?

Лис поднялся, отряхнул пальто и быстрым шагом двинулся вперёд. Одним прыжком он заскочил в трубу и скрылся в тени. Не долго думая, воины тоже поднялись и строем двинулись внутрь.

Пройдя немного вперёд по сосуду осьминога, отряд остановился перед преградой. Под ногами чувствовалась мягкая плоть, а в воздухе витал лёгкий розоватый пар. Дальше оказался тупик. Покрутившись в темноте и ощупав стены, отряд разочарованно развернулся назад. Понимание неизбежного провала пришло, ещё когда они приблизились к чудовищу. А сейчас оно овладело воинами окончательно. Их силами, видимо, победить зло было невозможно. Мысли роились в головах расстроенных алиджанубов, но все в миг они рассеялись, когда утроба существа сократилась в болезненном спазме. Раздался низкий гул, и все как один обернулись. Таситурн стоял в конце туннеля, вонзив клинок в мягкую плоть по самую рукоять. Реакции ждать не пришлось. Одна из стенок задрожала и разверзлась, чавкая и булькая, впустив свет в туннель и открыв путь дальше. Отряд развернулся и медленно проследовал вперёд.

 

19. Фиолетовое солнце

Вскоре туннель закончился, и путников ослепил яркий белый свет. Они вышли из тьмы и очутились в каком-то очень странном месте. Алиджанубы замерли, как один, глазея по сторонам в изумлении. Ян пробился через них и вышел вперёд, окинув взглядом округу. Группа стояла на крохотном островке земли, парившем посреди бесконечного чёрного пространства, похожего на полотно ночного неба. В его глубинах подобно россыпи драгоценных камней сверкали разноцветные блики и звёзды, а над головами странников сверкал огромный белый шар, заливавший всё белым искусственным светом. Парящий островок состоял из мёртвой сухой земли, покрытой огромными разломами и трещинами, кое-где из которой торчали чахлые чёрные деревца. А на самом краю острова стоял огромный двухэтажный особняк, обтянутый тёмным плющом. Дом выглядел давно заброшенным, хмуро смотря на путников покрытыми пылью слепыми окнами.

— Это как? — прищурился Сонни.

— Где мы?

— Похоже, это был только вход, — прошептал Ян, настороженно вглядываясь в окна особняка. — Истинное зло должно быть… там.

— Точно.

Группа осторожно двинулась вперёд, стараясь внимательно смотреть под ноги. Сухая земля так и норовила провалиться под ногами и отправить зазевавшегося воина в чёрную бездну.

И вот, путники уже стояли у дверей особняка. Расчистив заросли колючего плюща, они скрипнули ржавыми петлями и вошли внутрь. Кромешная тьма лишь кое-где пронзалась лучами света, попадавшими в мутные окна. Посреди большой залы стоял старый высохший фонтан, обвитый дикими розами и изображавший танцующую девушку. Гнилой досчатый пол проваливался под ногами. Каждый посторонний звук, каждый шорох заставлял вздрагивать и бросать тревожный взгляд во тьму. Поднявшись по спиральной лестнице на второй этаж, странники попали на развилку коридоров. Выбрав самый длинный, они отправились исследовать особняк, держась в одной группе. Жуткая дымка витала в воздухе вместе с пылью, заставляя морщиться и кашлять. В доме царила угнетающая сырость, на стенах виднелись странные чёрные потёки.

Походив по древним залам и коридорам, группа, наконец, наткнулась на большую двойную дверь, запертую на ключ, торчавший, к счастью, из замочной скважины. Провернув его целых пять раз, Ян уже подумал, что замок просто прогнил изнутри, но ключ неожиданно щёлкнул. Открыв двери, путники тихо вошли в комнату. Это оказалась спальня. Покосившаяся двойная кровать, шкафы и камоды, а так же письменный стол. После всего этого взгляд странников упал на приподнятое покрывало. На продавленной перине лежало иссохшее тело с застывшей на лице гримасой. Вместе с этим зрелищем комнату наполнило ужасное зловоние.

— Uts uluts, вот это вонь!

— Давайте выйдем, не будем нарушать его покой, — затараторили суеверные воины.

— Подождите, подождите! — прервал их Ян, оживлённо указывая на кровать. — Это же он!

— Кто, он? — покосился на него Гьяси.

— Бахогаван, отец тьмы!

Неожиданно ударил гром. Сверкнула молния, и у окна вдруг возникла огромная фигура в чёрном одеянии. Воины отпрянули в стороны и ощетинились, выхватив сабли. Не дав ни минуты на передышку, незнакомец заговорил глубоким басом:

— Наконец-то, путники!

— Кто ты такой?! — крикнул Ремаро, вытащив саблю из ножен.

— Мне нужна ваша помощь. На это дело мне понадобится человек! Ему придётся отправиться в память покойника, — он указал на труп в кровати своим мохнатым большим пальцем.

— Что ты несёшь, назовись!

— Можете звать меня Гензель. Я, наверное, слишком груб? Простите, я не хотел пугать вас! — мягким тоном пробасил он. — Это очень важно, поверьте. Скажите, какова цель вашего визита?

— Мы пришли уничтожить зло пустынь!

Незнакомец заметно поник головой. Его лицо было сокрыто капюшоном и окутано магической дымкой. Печально вздохнув, он тихо проговорил:

— Как видите, оно уже мертво. Но Бахогаван не смог уйти из этого мира спокойно. Его душа до сих пор здесь, она ищет ответа на интересующий её вопрос. Потому столица пустынь гудит от тьмы. Только человек может отправиться в память Всеотца, отыскать его там и сказать ему то, что он хочет узнать.

— Что же это? — спросил с интересом Ян.

— Объяснить не смогу, — виновато пробасил здоровяк. — Нужно сказать ему, что Вендиго мёртв.

Путники переглянулись. Сонни прищурил глаз, ехидно улыбнувшись, и поклонился Гензелю:

— Подождите-ка, нам нужно кое-что обсудить.

С этими словами лис схватил Яна за плечо и рывком отвернул от незнакомца.

— Так, если чё, ты териантроп! А уши тебе в драке оторвали! И хвост там же! — прошипел плут, хотя его прекрасно слышали все присутствующие.

— Ты смеёшся что ли, собака? — грубо оборвал его Ремаро. — К чему всё это? О, Гензель! Кем бы ты ни был, мы отказываемся.

— Эй! Могло же прокатить!

— Хорошо, странники, я не осуждаю вас за это решение. Хотя я, безусловно, огорчён…

Но здоровяка вдруг прервал Ян, решительно сделав шаг вперёд. Он выпрямился и нарочито чётко и громко произнёс:

— Нет, я согласен! Я человек!

Среди воинов подуло ветром смятения. Ремаро надулся, как сова, насупив мохнатые брови и оскалив острые зубы. Сонни взялся за голову и сел на пол:

— Ой дурак…

— Нет, нет и ещё раз нет! Мы не можем принимать опрометчивые решения! — зарычал грозно глава отряда.

— А кто сказал, что решаете вы? — обернулся на него юноша с горящим взором.

— Ах ты гад ползучий, у нас был уговор! Вы — часть отряда, а я ваш предводитель! Я решаю что делать, а что нет! Если хочешь казаться взрослым, ты выбрал не то время, мальчишка!

Ян стиснул губы и сжал кулаки. Странное чувство овладело парнем, ему хотелось спорить с харийцем. Более того, он решительно хотел поступить ему наперекор! Последние сомнения развеял Гензель. Он ухнул, тяжело вздохнув, и пробасил:

— Спасибо тебе, путник! Позже ты поймёшь, твоя юношеская импульсивность решила судьбу целой пустыни! Приготовься, сейчас произойдёт перемещение…

— Нет, стой! — Ремаро, наконец, вышел из себя. Когда Яна окутал зловещий чёрный туман, он замахнулся саблей и хотел опустить её на голову юноши, но в последний момент тот просто растворился в воздухе.

Как стало ясно, времени приготовиться незнакомец Яну не дал. Лишь только он произнёс последние слова, страннику будто ударили сковородой по голове. В ушах зазвенело, и всё вокруг расплылось, как мыльная вода. Ян закрыл лицо и стиснул зубы, свалившись на колени. Протерев заслезившиеся глаза, он постепенно пришёл в себя и поднял голову. Юноша сидел на пороге прямо перед дверями особняка. Только вот выглядели они совсем новыми, заросли плюща и паутина тоже куда-то подевались. Парень встал с колен, подошёл ближе и ударил пару раз в железное кольцо. Дверь незамедлительно отворилась. Из полумрака на порог вышел крохотный человечек, по пояс Яну ростом, в чёрном балахоне с капюшоном. Он поднял голову, подставив под свет несуразное детское лицо с круглыми удивлёнными глазами.

— Ты кто? — тонким голоском спросил карлик.

— Эм-м… — Ян замялся. Ведь подробностей у незнакомца он так и не выяснил. — Я в гости к Бахогавану, его… старый знакомый.

— Подожди, пожалуйста, — по детски вежливо попросил человечек.

Его фигура скрылась за дверью, и путник услышал: "Позовите отца!". В особняке началась суета, маленькие ножки топали по полу, слышались оживлённые голоса. Среди общего шума Ян выцепил твёрдые ровные шаги, приближающиеся к нему. Дверь снова отворилась, и из проёма выглянул небритый мужчина лет пятидесяти с проседью на голове. Он окинул странника удивлённым взглядом и спросил:

— Вы, простите, кто? Черти сказали, что мой старый знакомый, но лицо я ваше уж точно вижу впервые.

— Да, в-вы правы, я… Я обманул вашего слугу. Мы не знакомы, просто я пришёл с вестью для вас. Вендиго…

— Что ж, так тому и быть, проходите, не стойте у порога!

Бахогаван быстро скрылся в тени. Ян вздохнул и проследовал за ним. Внутри всё оказалось довольно красивым и уютным, совсем не как в будущем. Богатые ковры и картины висели на стенах, золотые канделябры на потолке…Хозяин дома быстрым шагом стремился куда-то по извилистым коридорам, и гость едва поспевал за ним, натыкаясь на многочисленных карликов в балахонах, которые сновали по особняку туда-сюда, как мыши, создавая оживлённые гомон и топот. Путник на ходу пытался скорее сказать Бахогавану то, что должен.

— Подождите, мне нужно сказать вам!…

— Сейчас, сейчас, я очень занят! Сначала доделаю кое-что. Прошу, подождите, это минутное дело!

С этими словами Всеотец резко свернул и прошмыгнул на лестницу, ведущую вниз. Странник поспешил за ним и через мгновение очутился в огромном подвале. Мрачное помещение было заставлено всякими приборами, столами и шкафами, наполненными разноцветными склянками, свитками и книгами. Комнату освещал завораживающий магический свет. В середине неё стоял гигантский котёл, перед которым была начертана шестиконечная звезда со свечами на остриях. По комнате в суете бегали карлики, таская разные вещи и порождая оживлённый гомон. Бахогаван подбежал к котлу, аккуратно расталкивая их. Один из них сидел на краю сосуда, свесив ноги и с усердием размешивая содержимое, что-то весело бормоча себе под нос.

— Гир, всё готово? — на бегу спросил колдун.

— Готово! — пропищал человечек. — Можем начинать!

— Хорошо, давайте быстрее, у меня гость. Кстати, друг мой, смотрите внимательно, сейчас вы станете одним из счастливчиков, воочию наблюдавших процесс конвертации!

Ян стоял на пороге, затаив дыхание и наблюдая со стороны. Бахогаван стал в центр звезды и закрыл глаза. Черти замолкли, окружили котёл и начали хором шептать какие-то заклятия. Пламя свечей заиграло всеми цветами радуги, разгораясь всё сильнее с каждой секундой. Комната погрузилась во мрак — лишь блики волшебных свечей отражались от банок с зельями, порождая удивительное свечение. Вскоре чёрная жидкость из котла собралась в шар и начала подниматься в воздух, корчась в разных формах и издавая зловещий гул. От тела Бахогавана отделилось какое-то голубоватое облачко и залетело прямо в этот сгусток. Жидкость загудела ещё сильнее и начала увеличиваться в размерах. Наконец, она плавно приземлилась на пол, превратившись в упругий матовый шар. Свечи мгновенно погасли, черти замолкли, и Бахогаван открыл глаза. Он развернулся, медленно приблизился к сфере и легонько коснулся её рукой. Она тут же развалилась, и на пол из неё высыпался десяток маленьких карликов в балахонах. Они повскакивали, кряхтя и хрюкая как поросята. Пучеглазые морды озирались по сторонам, не скрывая изумления.

— Ну здравствуйте, чертенята!

Бахогаван потрепал одного за капюшон. Тот испуганно повернулся, выкатив на него круглые глаза. Остальные один за другим подняли головы, смотря на колдуна, как стадо овец. И через мгновение они радостно завопили и кинулись к колдуну, вытягивая ручки и обнимая его ноги.

— Папа, папа!

— Мама! — вдруг пропищал один, самый маленький.

Бахогаван устало улыбнулся.

— Я не мама, я папа! — обратился он к нему, как к ребёнку. Тот удивлённо открыл рот, замерев на месте.

— Ой!… - схватился чертёнок маленькими ручками за щёки.

Всеотец усмехнулся, но совершенно открыто и добродушно. Всё его морщинистое осунувшееся от усталости лицо засветилось, и это тепло будто наполнило комнату, осветив её, как днём. Ян был поражён. Он не мог поверить, что перед ним тот самый древний колдун, давший начало всему тёмному и злому в Лирленде. Парень видел перед собой лишь одинокого, погружённого в работу мужчину, окружённого своими, хоть и неполноценными, детьми. Они улыбались, искренне радуясь, видя своего "папу", и даже их безобразный вид уходил на второй план, оставляя лишь приятное чувство умиротворения и радости. Наконец, Бахогаван встал с колен, совободившись от объятий, и повернулся к гостю.

— Я закончил, — улыбнулся он. — Пойдёмте, я отведу вас в приёмную.

С этими словами он нагнулся к одному из тех карликов, что помогали ему в ритуале, и прошептал:

— Покажите им особняк, я скоро вернусь. И да, заприте кухню, чтобы не повторилась история с Нутом и Ритом!

— Сейчас!

Бахогаван вышел из подвала, поднявшись по лестнице, и Ян поспешил за ним. Пройдя несколько коридоров, они очутились в небольшой комнатке с камином и двумя креслами. Над огнём висела картина с изображением летающего острова, на полу лежал роскошный ковёр, а в большом окне виднелась небольшая рощица. Деревья словно заглядывали в стекло, шевелясь на ветру, а на них прыгали диковинные разноцветные птицы, радостно заливаясь своими трелями. Мужчина закрыл двери и приземлился в кресло, жестом пригласив гостя. Ян робко подошёл и сел напротив него.

— Так какую весть вы принесли? — начал хозяин. — Кстати, можно узнать ваше имя?

— Ян. Знаете, весть подождёт, я хотел бы кое-что спросить.

— Хорошо, что бы вы хотели знать?

Бахогаван всё время едва заметно улыбался, и его усталые глаза медленно ползали от пламени камина к гостью и обратно.

— А что мне сейчас довелось видеть? — осторожно спросил странник. — Я конечно, кое-что понял, но хотелось бы… удостовериться.

— Ян, вы видели рождение новой жизни. Правильно было бы назвать это конвертацией. Конвертация — превращение души одного существа в другое, более слабое. Таким образом я пополняю ряды чертей примерно раз в месяц.

— Вы используете их, как рабочую силу?

— Нет, что вы! Господь упаси! — изумился Всеотец, подняв густые брови.

После этих слов он замялся, изменившись в лице. Его сухие губы содрогнулись, а взор виновато опустился в землю.

— Хотя, чего греха таить… Да. Я правда не хотел бы, чтобы это выглядело именно так! Конечно, я один не смогу содержать такой особняк, и они мне очень помогают. Но не думайте, я не перегружаю их и никогда не заставляю работать! И вообще, я создаю их совсем не для этого! Они благодарны мне за то, что я подарил им жизнь, и потому помогают мне. Как дети своему старому отцу.

— Я так понимаю, они относятся к вам именно как к отцу, а не как к мастеру или повелителю?

— Да, именно так. Именно я открыл их, как отдельный вид нечисти. Они — низшие её представители, не способные творить магию, слабые физически и не обладающие высоким интеллектом. Бедные беззащитные существа подобны маленьким детям в вечно молодых, хоть и безобразных телах. Бесы принимают за родителей любого, кого увидят впервые после рождения, как утята. Я просто спасаю их, порождая на свет! Ведь этих маленьких существ мог бы призвать какой-нибудь злющий, как собака, пещерный маг, который гонял бы их до изнеможения!

— Хотелось бы верить, что вы этим не занимаетесь.

— Нет, нет, ни в коем случае! Я не изверг, каким меня выставляют эти радужные старцы из академии! Тем более, я же каждый раз отдаю частичку собственной души, как я могу так обращаться с ними?…

Старик взволнованно приподнялся в кресле, приложив руку к сердцу, но юноша спешно остановил его.

— Я понимаю, понимаю! Не волнуйтесь, пожалуйста!

— Да, да, конечно, конечно. Прошу прощения.

— Кстати, простите за такой вопрос… — осторожно проговорил юноша. — Но есть ли у вас… Извините, "нормальные" дети?

Всеотец вдруг вздрогнул и сжал кулаки, расстроенно посмотрев на гостя. Яну стало очень неловко и он в душе проклял себя за этот вопрос. Но через мгновение Бахогаван глубоко вздохнул и спокойно расплылся в кресле, подперев рукой щёку. Путнику показалось, что его матовые сухие глаза наполнились влагой. Но старик быстро взял себя в руки, твёрдо коротко ответив:

— Есть.

— Вы не хотите об этом вспоминать?

— Не хотелось бы. С этим у меня всегда были проблемы. А в итоге… Ох-х… У меня очень непутёвые дети. Непутёвые…

— Извините. Я услышал, что хотел, — спешно остановил его странник. — Давайте я уже закончу всё это.

— Что же? — поднял брови Бахогаван.

— Не знаю, что значат для вас эти слова и как они повлияют на будущее, но…

— Не томите же!

Ян вздохнул, в последний раз взглянул в окно, на пышную зелёную природу, на прекрасную картину над камином, на игривое пламя и, наконец, в лицо нового знакомого. Впавшие глаза старика с тёмными кругами с интересом смотрели прямо на него. Юноша с грустью приоткрыл рот, медленно начав произносить заветное:

— Вендиго мё…

 

20. Фиолетовое солнце

Ян так и не понял, произнёс ли он эту фразу до конца или нет. В ушах снова зазвенело, и мир перед глазами расплылся, превратившись в грязную палитру. Юноша схватился за голову и заскрипел зубами, попытавшись подавить внезапную боль. Но она не утихала. Напротив, жжение становилось всё сильнее, стремительно переходя к шее. Странник раскрыл дрожащие веки и увидел перед собой отвратительное безглазое лицо Серкет. Царица держала Яна в метре над полом, грозно оскалив акульи зубы и ощетинив жабры. Вместо культей у неё чёрным огнём полыхали магические протезы. Харийцы враждебно обступили её, а впереди них стоял здоровяк в балахоне, выставив меч.

— Что, хотели душу старикашки упокоить, чтобы я потеряла силу? Как бы не так!

— Как ты смеешь говорить так о собственном отце, ведьма? — прорычал Гензель.

— Я — ведьма? — Серкет попыталась рассмеяться, но выдавила лишь жуткий смешок. — Ты бы на себя в зеркало посмотрел, козёл!

— Замолчи! Отпусти его, сейчас же!

— Правда? Чего ещё попросишь?

Серкет прижала Яна к себе, и юноша почувствовал гнилостный запах болота. Жабры на её лице открылись, и алые щупальца потянулись к нему, источая чёрную дымку. Но вдруг из-за шторы выскочил алиджануб в повязке и пронзил её спину саблей. Царица истошно завопила, и Ян вырвался из хватки, спрятавшись за спутниками. В тот же миг Гензель бросил свой меч и зверем кинулся на Серкет. Они сорвали занавески и вылетели в окно второго этажа с оглушительным звоном стекла.

Воины тут же ринулись за ними. Облако алиджанубов слетело вниз по лестнице и высыпало во двор особняка. Странники же подбежали к окну и высунулись из него. Харийцы кольцом окружили Серкет и по одному выскакивали из строя, нанося удары и выпады своими саблями. Царица прыгала и извивалась змеёй, уклоняясь от всех атак и заливаясь пронзительным смехом. Неожиданно толпу разбил Гензель, налетев на Серкет как пушечное ядро. Она увернулась и схватила его за балахон, с силой отшвырнув в сторону. Здоровяк зачерпнул землю и свалился на живот. Он стал усиленно пыхтеть в попытке подняться. В бесплотной руке Серкет вдруг возник огромный серп, и она швырнула его со свистом. Лезвие вонзилось в широкую спину Гензеля, и он со стоном упал лицом в пыль.

— Чтоб меня! — вскрикнул Сонни и выпрыгнул в окно.

Он упал на землю и выгнулся колесом, жутко зарычав. Порезаные осколками руки начали покрываться шерстью, а пальто захрустело, разрываясь на огромной огненно-рыжей спине. Таситурн и Ян выбежали из комнаты, ветром слетев по лестнице и спустившись во двор. Они остолбенели в дверях, когда увидели, как лис нёсся на ведьму, отбивавшуюся двумя серпами от алиджанубов.

— Стой! — отчаянно закричал Ян.

Сонни одним прыжком перемахнул через воинов и впился когтями в плечи царицы, повалив её на землю. Она взвизгнула и тут же превратилась в дым, растворившись в его лапах. Харийцы замерли в растерянности, озираясь по сторонам в её поисках. Ян бросил Таситурна и подбежал к человеку в балахоне, лежавшему в луже крови.

— Гензель! Гензель!

Здоровяк оторвал сокрытое тьмой лицо от земли и выплюнул песок, которым он хрустел от чудовищной боли. Гензель схватил Яна за руки одной своей большой мохнатой ладонью, и юноша почувствовал на себе его молящий взгляд.

— Последний шанс…

Вдруг позади Яна из воздуха возникла тощая фигура царицы, и она занесла серп над его головой. Но в тот же миг ей в спину прилетела сабля, пронзив насквозь. Серкет схватилась за лезвие и с хрустом вытащила его через грудь, сломав себе рёбра. Рана мгновенно затянулась, и царица развернулась с злобным шипением. На другом конце пустыря стоял алиджануб в повязке. Она медленно пошла на него, скаля клыки и рыча. Хариец стал неспешно снимать с пояса сабли и швырять в неё. Ведьма отбивала клинки ударами серпов, отдаляясь от Гензеля и Яна. Юноша смотрел на всё это в оцепенении. Но вдруг он почувствовал, как Гензель сильнее сжал его руки. Странник повернулся к нему, и тут же его лба коснулся палец здоровяка. Путника оглушило, и он откинулся назад, ударившись головой. Отовсюду он эхом слышал голос человека в балахоне, несясь сквозь тьму вдаль:

— Найди Бахогавана, передай весть. Доделай начатое…

Ян с силой распахнул глаза и вздрогнул он неожиданности. Он снова стоял на пороге особняка, позади него ветер шевелил деревья в саду, пели птицы, а спину приятно грело утреннее солнце. Путник сразу же встрепенулся, осознав всё, что от него требовалось. Он изо всех сил начал стучать в дверь, сдирая кожу на костяшках. Внутри послышались знакомые быстрые шажочки, и тяжёлая дверь нехотя приоткрылась. Как и в прошлый раз, на него снизу вверх, задрав голову, смотрела пучеглазая морда.

— Ты кто? — взвизгнул бес.

— Знакомый Бахогавана. Позовите его, срочно!

— Сейчас, подожди…

— Нет времени ждать! — вскричал Ян и толкнул беса, влетев в особняк.

На него тут же уставились десятки испуганных и удивлённых глаз чертей. Увидев знакомый коридор, путник побежал по нему в поисках лестницы в подвал. Он натыкался на бесов, спотыкался, подскальзывался на затёртых коврах, метаясь по особняку. Наконец, он увидел заветную тяжёлую дубовую дверь, схватил железную ручку и с силой потянул на себя. Слетев по ступенькам он закрылся руками от яркого разноцветного свечения. Перед котлом стоял Бахогаван, внимательно следя за тем, как бес размешивал что-то в нём огромным черпаком. Всеотец развернулся, подняв в изумлении брови и округлив усталые глаза. Но тут же его удивление сменилось гневом. Он сжал губы, а его обвисшие старческие щёки дёрнулись.

— Кто вы такой!? Как вы сюда попали?! Кто вас впустил без моего ведома!?

Ян затормозил перед ним, набрав воздух в грудь, и столкнулся с ним взглядами. Сделав шаг вперёд, он зажмурил глаза и воскликнул:

— Вендиго мёртв!

Лицо Бахогавана вдруг вытянулось, а глубокие глаза помутнели. Щёки старика ещё сильнее осунулись, и вся кровь отлила от его лица. Он в онемении открыл рот, попятившись назад и оперевшись на котёл. В комнате колом стала гробовая тишина, и Ян замер в ожидании. Сердце юноши невольно сжалось, когда он услышал слабый дрожащий всхлип:

— Мёртв?…

Ян опять ощутил глухой удар и обхватил голову руками, пытаясь спастись от поглощавшего его звона. Всё вокруг сжалось и снова расширилось в импульсе, и путник открыл глаза, оправившись от перемещения. Первое, что он увидел — Серкет, стоявшую в окружении воинов. Все смотрели на неё в иступлении, не двигаясь с места в молчании. Царица опустила голову, взглянув на свои магические чёрные руки, и улыбка сошла с её уродливого лица.

— Бахогаван… — пролепетала она дрожащим голосом. — Упокоен…

Ян почувствовал, как на его плечо опустилась большая рука. Он испуганно обернулся, увидев Гензеля, стоявшего рядом с ним в полном здравии. Ведьма развернулась, едва стоя на ногах, и устремила слепое лицо на человека в балахоне.

— Тварь! — завизжала она, бросившись в сторону Гензеля.

Но её тут же наотмашь полоснула сабля Ремаро. Серкет схватилась за бок, упав на колено и содрогаясь всем телом. Через её прозрачные пальцы потекла чёрная, как смола, кровь.

Но она вдруг оскалилась, стиснув зубы от боли и встав с колена.

— Это ещё не конец.

И царица в тот же миг исчезла, превратившись в дым.

Алиджанубы разорвали строй и разошлись в стороны, настороженно оглядываясь по сторонам. Гьяси вытер лоб и попятился, уперевшись спиной в одиноко стоявшее дерево. Ремаро хмуро оглянулся на него, и его глаза тут же округлились в ужасе.

— Сверху!

Гьяси запрокинул голову. На ветке дерева возникла Серкет и с бешеным воплем спрыгнула вниз. Огромный серп одним ударом разрубил харийца пополам, и его тело, как пустой мешок, свалилось на землю. А ведьма сразу же вновь пропала.

Алиджанубы в ту же секунду разошлись в стороны, взволнованно загудев и забегав глазами по округе. Ремаро орал на своём языке вперемешку в лирлендским, хрипло бранился и топал ногами, грозя им кулаком, но всё безрезультатно. Строй нарушился, и воины рассыпались по пустырю, как горох. Путники тем временем собрались вместе, став спина к спине и настороженно смотря по сторонам.

— Теперь она смертна? — спросил Ян, стоя рядом с тремя огромными фигурами Гензеля, Таситурна и Сонни.

— Да. Более того, сейчас сила будет понемногу её покидать.

— Раз так, то я её голыми руками разорву, и никуда она не денется! — прорычал териантроп, щёлкая клыками.

— Она всё ещё способна сражаться, будьте осторожны!

Ремаро размахивал руками и бранился посреди пустыря, пытаясь собрать всех в кучу. Воины суетились вокруг него, пытаясь снова стать в строй, но многие из них и не собирались этого делать. Кто-то становился спина к спине, кто-то припадал к земле, а кто-то просто обратился в бегство. Ремаро плюнул и бросил саблю на землю.

— Чёрт вас побери!

Сзади него в мгновение ока возникла Серкет и взмахнула острым серпом. Вверх ударил фонтан крови, и голова предводителя упала рядом с телом. Толпа алиджанубов завыла, как одно большое испуганное животное, бросившись в смятении кто куда с криками и воплями. Серкет размахнулась и швырнула серп, который полетел по дуге, скашивая харийцев, как траву.

— В сторону! — крикнул Гензель.

Путники попадали на землю, закрывшись руками, и лезвие просвистело над ними. Харийцы валились один за другим, пытаясь в панике убежать от неуловимой ведьмы. Лишь алиджануб в повязке недвижимо стоял на краю пустыря, держась за раненую руку и буря взглядом Серкет. Царица заметила его, размахнулась и швырнула серп. Клинок со свистом приблизился к харийцу, но он тут же выхватил последнюю саблю и отбил его. Серп воткнулся в землю, и воин сломал его ногой.

Сонни, не теряя время, бросился на царицу с рыком. Лис с разбега толкнул её, и она отлетела в сторону, взрыв землю худым плечом и ободрав его до кости. Но ведьма тут же вскочила и принялась судорожно отбиваться от териантропа серпом, вскрикивая с каждым ударом. Таситурн тоже подлетел к ней и нанёс удар, но промахнулся и подставился. Серкет взмахнула рукой и лезвие прошлось по груди великана, залив его рубаху кровью. Но в тот же миг серп вылетел из рук ведьмы, упав где-то позади и воткнувшись в землю. Она в ужасе посмотрела на свою кисть. Чёрный магический протез сначала стал прозрачным, а потом и вовсе исчез, оставив зарубцевавшуюся культю.

Серкет оскалилась и устремила злобный взгляд на Яна и Гензеля, стоявших вдалеке. Она пронырнула между териантропом и хордом, ринувшись на них с отчаянным криком. Гензель спокойно отодвинул Яна себе за спину, расправив широкие плечи и смотря на приближающуюся ведьму. Но она вдруг споткнулась и упала лицом в землю, взрыв её и оказавшись у ног человека в балахоне. Такие же магические ступни тоже испарились, оставив её беспомощной. Израненное тело царицы истекало кровью, дрожа в судорогах и извиваясь, как раздавленная змея. Серкет подняла измазанное в крови уродливое лицо с порванными жабрами, судорожно глотая воздух.

— Давай, добей меня, добей!…

Но Гензель стоял над ней неподвижно, заслоняя солнце, будто скала. Ведьма долго смотрела на него с ненавистью, пока не уронила бессильно голову на землю, перестав дышать.

Путники стояли неподвижно, не решаясь произнести и слова. Человек в балахоне замер и поднял голову, устремив взляд ввысь. Небеса осветило хрустальное солнце, и космическая чернота расступилась. Мягкие лучи начали приятно греть кожу, а промозглый ветер сменился на лёгкие, шепчащие дуновения. Вдруг раздался устрашающий хруст, и мёртвая земля набралась влагой, а сухие трещины затянулись словно раны, покрываясь зелёным ковром. Мягкие, нежные травы наполнили воздух свежим ароматом, на оплетавшем особняк плюще расцвели красные розы, а свет заиграл в его мутных окнах разноцветными бликами. Сухие деревья на пустыре дрогнули, и на их поникших ветвях распустились цветы. Ян и Гензель невольно сделали шаг назад, когда вокруг тела царицы вздулась земля, и его окутали колючие стебли. Прямо на глазах её оплели белые бутоны роз, напитываясь чёрной кровью. Они разрастались и увеличивались, медленно окрашиваясь в пламенно-алый цвет.

Ян поднял хмурый взгляд и тут же ужаснулся тому, что Таситурн держался за окровавленное плечо. Юноша испуганно подбежал к нему.

— Ты ранен?

Хорд убрал руку. На плече рубаха была слегка разрезана, и серую сухую кожу рассекал совсем неглубокий порез.

— Ну и хорошо, — выдохнул Ян.

Сонни подошёл к ним уже в человеческом облике. Одежда на нём была абсолютно цела, а на теле не виднелось ни единой царапины. Лис уже хотел что-то сказать, но дёрнул ухом, обернувшись. Из множества окровавленных изуродованных трупов поднимались со стонами ещё живые войны, помогая друг другу вставать. Волоча ноги они собирались в кучу, переговариваясь на своём языке. К странникам подошёл воин в повязке, повесив последнюю саблю на пояс.

— Это конец. Ведьма мертва, наш народ свободен, — проговорил он печальным голосом.

— Да. Вы хорошо… держались, — ответил ему Гензель, тоже приблизившись к странникам. — Однако павших уже не вернуть. Это было неизбежно, не бывает боя без потерь.

— Я понимаю.

Воин в повязке глубоко вздохнул.

— Теперь нам нужно вернуться в пустыню. Мой долг — рассказать всем о нашей победе.

— Но как отсюда выбраться? — встрепенулся Сонни, посмотрев на Гензеля и задрав бровь.

— Я перемещу всех нас отсюда, только скажите, — пробасил здоровяк.

— Так чего мы ждём? — добавил Ян.

— Хорошо, тогда скажите войнам, чтобы собрались вместе.

Пока все сходились в одно место, Гензель с грустью смотрел на особняк, залитый мягким оранжевым светом. Хоть его лица и ее было видно за завесой, Ян чувстсовал, что здоровяк делает это именно с грустью, хоть и не понятной страннику. Наконец, все выжившие были найдены. Гензель окинул их взглядом, набрал воздух в грудь и взмахнул руками. В тот же миг всех оглушил звон, и они погрузились в короткое забвение.

Через секунду, сами не поняв как, все они очутились прямо посреди пустыни. Багровое закатное солнце уже садилось за горизонт, а песок начинал остывать, и среди барханов царила приятная прохлада. Гензель поманил всех рукой, и остатки отряда двинулись за ним через пески.

— А куда мы идём? — спросил Ян, подойдя к нему.

— Подождите, сейчас выйдем, куда нужно. Оттуда сможем соориентироваться.

— Ну хорошо.

Ян обернулся, окинув взглядом плетущихся позади воинов. Впереди них шёл алиджануб в повязке, потупив взгляд. Юноша подошёл к нему.

— Извините…

— Яфео.

— Яфео. Я понимаю, сейчас не лучшее время для этого, столько воинов погибло…

Ян невольно запнулся, но воин в повязке не изменил спокойное выражение лица.

— Знаете, у меня есть очень много вопросов, а момента больше не представится…

— Задавай.

— Скажите, вы слепой? — прошептал странник, будто чтобы их никто больше не услышал.

Воин молча поднял когтистую лапу и одним движением стянул с головы повязку. На Яна тут же устремились два маленьких блестящих жёлтых глаза.

— А зачем же вы ходите в повязке?

— Чтобы лучше чувствовать. Настоящий воин не смотрит, он чувствует. Это старое учение, которое когда-то давно ходило по земле. Когда кто-то становится воином, он сначала видит. Потом он начинает слышать, потом осязать, и только потом чувствовать. И только тогда он становится настоящим воином.

— О, понятно, — с интересом закивал головой Ян. — А тогда скажите ещё одно…

Он снова замялся, посмотрев на страшное лицо алиджануба с блестящей чёрной кожей и шипами на щеках. Под глазами у него равномерно открывались и закрывались четыре разреза.

— Скажите, а зачем алиджанубам жабры?

В то же мгновение Ян упёрся в спину Сонни, почему-то замеревшего на месте. Лис стоял с отвисшей челюстью, смотря вдаль. Юноша недовольно выглянул из-за его плеча, и его глаза тут же округлились. Отряд стоял на песчаном холме, где пустыня вдруг резко обрывалась. У ног путников расстилалась лазурная морская гладь, убегающая куда-то за горизонт. Маленькие сонные волны лениво лизали песчаный берег, взбивая лёгкую пену. И лишь шум воды нарушал безмятежную, умиротворяющую тишину.

— Море… — в растерянности произнёс Ян.

— Что ты там спрашивал? — спокойно переспросил алиджануб.

— Ничего…

— Ха-ха! — усмехнулся воин. — Неожиданно, правда?

Ян посмотрел на него в изумлении.

— Так вам что, для этого жабры?

— Не совсем. Дело в том, что мы, алиджанубы — дальние потомки териантропов. Первые териантропы, которых создал бог, жили под водой. И тогда, очень давно, мы поссорились с ними и бросили их, выбравшись на поверхность. Так и появились мы. Одно напоминает нам о наших корнях — жабры.

— Удивительно.

— Море?! — заорал вдруг Сонни, кинувшись к воде. — Море! Море!

Он упал на четвереньки, принявшись обливаться морской водой и вытирать грязное лицо, с которого стекала пыль. Войны тоже подошли к морю, расселись на берегу и нахохлились как филины, уставившись вдаль с улыбками на лицах. Ян стоял на холме рядом с Гензелем, тоже смотря на алый закат.

— Скажите, Гензель, почему, когда я передал эту весть в прошлое, Серкет потеряла силу? И кто такой Вендиго? И почему Бахогавану так важно было это знать? Хотя, помоему он не очень обрадовался этой вести… В общем, расскажите всё!

Человек в балахоне надул грудь, вздохнув с грустью.

— Эту историю не могут разобрать лучшие историки Лирленда веками, так куда ж тебе.

— Расскажите хоть что нибудь! Я ничего не понимаю! — растеряно пожал плечами Ян.

— Ну что-нибудь могу рассказать, могу. Например то, что Серкет была дочерью Бахогавана. Хотя нет, начнём с того, что Бахогаван умер не до конца.

— Как это?

— Дело в том, что Бахогаван, по сути, был бессмертен. Тьма и магия так сильно пропитали его тело, что его дух привязался к этому миру, не в силах покинуть его. Тело Всеотца уже давно истлело, а душа так и осталась там, в том особняке. А Серкет, его дочь от старой царицы алиджанубов, воспользовалась этим, и черпала силу и бессмертие из бедной души старика. Она с помощью его магии управляла своим народом, который жил в столице. Остальные же сбежали оттуда и основали культ Хара.

— Так, ясно, а что с Вендиго?

Гензель наклонился и снисходительно прошептал:

— Ты правда не знаешь, кто такой Вендиго?

— Нет, — спокойно ответил Ян.

— Удивительно. Вендиго — древнее существо, олицетворение всего самого злого, повелитель тьмы и герой большинства легенд и мифов, который по совместительству был сыном Бахогавана.

— Да?

— Да. Вендиго был сыном отца тьмы. Это прозвище, кстати, потому к Бахогавану и привязалось.

— Получается, Вендиго — брат Серкет?

— Сводный брат.

— Так…

— Так. Когда Вендиго вырос, он стал повелителем тьмы и начал творить всякие бесчинства, отчего Бахогаван очень огорчался…

Гензель остановился, снова странно с грустью вздохнув.

— Кроме того, по неподтвержённой… — Гензель откашлялся. — Кхм, версии. По неподтвердённой версии именно Вендиго развязал войну между людьми и богами.

— Ничего себе! Так это же историческая фигура! Если о нём так можно сказать…

— Наверное, можно. Когда Вендиго обратил богов во зло, Бахогаван так разозлился и расстроился, что…

Гензель всё чаще запинался и останавливал свой рассказ. Его голос иногда подрагивал, и он делал долгие паузы, вздыхая и смотря вдаль с тревогой.

— Бахогаван слёг. Последним его желанием было, чтобы какой-нибудь герой убил злодея, которого он породил. Но когда Бахогаван умер, повелитель тьмы Вендиго был ещё жив, и потому душа Бахогавана так и не упокоилась с миром.

— Как всё запутанно.

— Да. Его душа так и осталась там, в особняке, бесконечно мучаясь в ожидании исполнения своей последней воли.

— И она исполнилась?

— Да. Много-много лет спустя Вендиго всё же погиб.

— И вы пришли сюда, чтобы передать эту весть Бахогавану, тем самым упокоить его душу и освободить пустыню от магии Серкет?

— Именно!

— Кто же вы такой?

Гензель уставился на Яна в ступоре. Он ухнул как сова и отвернулся, почесав бок большой рукой.

— Не могу сказать.

— Не можете?

— Не могу, — нерешительно пробасил здоровяк.

— Тогда скажите, почему только человек мог попасть в прошлое и передать весть?

— Так устроена магия. Это, как бы сказать… У людей просто проводимость лучше. Ну, в общем, только человек. Вот и всё.

— Ладно…

Ян хотел ещё что-нибудь спросить, но Гензель уже стал запинаться и останавливаться так часто, что явно потерял настрой на разговор. Юноша отвернулся от него и взглянул на Сонни, сидевшего у воды. В тот же миг лис поднял руку, указав пальцем куда-то вдаль.

— Смотрите, это ж там шпиль Судостроя! Это ж Санта-Диона!

Ян посмотрел туда и, действительно, увидел в оранжевой мгле чёрную ниточку, тянувшуюся к небу. Под ней на горизонте виднелись какие-то холмики и точки, напоминавшие очертания города.

— Пошли быстрее, пока ещё хоть что-то видно, — сказал Ян и спустился с холма, подойдя к спутникам.

— Ну что ж, прощайте, друзья! Удачи вам! — пробасил Гензель, тоже спустившись вниз.

Войны, которых после боя осталось всего пять-шесть, поднялись с песка и стали пожимать руки путникам по очереди. Вскоре они попрощались и двинулись своими дорогами: алиджанубы обратно в пустыню, Гензель на север по берегу моря, а путники на юг, туда, где виднелась на горизонте Санта-Диона, великая столица морей.

 

21. Столица морей

Ночь уже окутала своим бархатом мир, погрузив его во тьму. Белый диск луны медленно выбрался из-за горизонта и выплыл на самый центр небесного купола. Ветер давно утих, и в полях не слышалось ни единого звука, кроме редких потрескиваний сверчков. Степные просторы в этих местах обрывались, сталкиваясь с морским берегом. Тихая голубая гладь будто дремала, и только где-то в вышине синих облаков реял бессонный буревестник.

На краю равнины горделиво возвышалась высокая стена города, внутри которой на узких улочках громоздились крыши деревянных особняков, будто шляпы грибов. У ворот столицы стоял одинокий стражник и тихо посапывал, опираясь плечом на стену. Казалось, ни одна травинка в поле не колыхалась, и даже пламя факелов замерло в дремоте. Благодаря управлению Санта-Дионы, которое не могло организовать даже само себя, этот воин уже вторые сутки заменял своего товарища на посту. Бесспорно, главным умением стражника Утопийской столицы был сон стоя, коим он и в то время и занимался, тихо бормоча что-то себе под нос, не нарушая безмолвие степи и моря.

Но вот в ночи послышался шорох травы. В тишине он разносился по округе эхом, раздражая слух своим хрустом. Стражник услышал это где-то далеко в плотном тумане сна, и тонкая ниточка мысли начала спускаться к нему. Он ухватился за неё и стал медленно подниматься. Постепенно сонная лёгкость сменилась тяжестью. Ноги неожиданно подкосились, и мужчина чуть не упал, оперевшись на алебарду. Очнувшись, он окинул испуганным взглядом округу, а потом обернулся и заглянул в открытые ворота. Вдалеке по улице уже шли три фигуры неизвестных.

— А ну стоять! Стойте!

Нарушители тут же рванули вперёд. Крик стражника разнёсся эхом по улицам, но никто не услышал его, ведь город уже давно спал. Воин в доспехах не смог угнаться за тремя незнакомцами, и их фигуры скрылись за ближайшим углом.

Круглая луна всё ещё венчала ночное небо. Не прошло и пары минут, как тишина снова нарушилась звонким стуком сапог по каменной плитке. Среди мрачных переулков снова стали мелькать три фигуры.

— Чтоб её чайки склевали, эту Анну!

— Нужно найти её. Она точно где-то ждёт нас…

Ян не договорил и тут же врезался в какого-то незнакомца, не заметив его в темноте. Фигура в накидке поклонилась и что-то невнятно пробурчала.

— Прошу прощения, — виновато улыбнулся юноша.

Путники уже побежали дальше, как вдруг сзади их окликнул знакомый голос.

— Эй!

Человек скинул капюшон, распустив русые волосы. Серые глаза со сдвинутыми бровями и надутыми щеками выражали нечто среднее между недовольством и удивлением.

— О! Здрасьте.

— Замолчи, пёс блохастый, — перебила девушка. — Пошли, пока нас стражники не услышали!

— А чё это я у тебя то волк, то собака, а? Я не понял!…

Анна позвала их жестом и побежала куда-то. Путники проследовали за ней. Сонни по пути возмущался, размахивая руками и спотыкаясь о камни, а Ян и Таситурн быстрым шагом семенили за ним. Странники уже спешили в ближайший трактир. На мгновение свет луны полоснул по кровле одного из домов, словно кинжал, сверкающий в тенях. На самом краю треугольной крыши балансируя на одной ноге стояла высокая фигура в маске и плавно вела глазами вслед странникам, скаля белые зубы.

— Ah-h-h, quod est ridiculum*…

Вскоре путники прошмыгнули в одно из ничем не примечательных зданий, захлопнув за собой дверь. Анна взяла с круглого столика лампу и зажгла её, слабо осветив комнату. В самом углу на скамье спал какой-то мужик. Рядом запрокинув голову на полу храпел ещё один, явно пьяный. В остальном трактир пустовал.

Сонни, не раздумывая, кинулся к прилавку и стал шариться по полкам.

— Да что это за трактир такой, одни бутылки с бадягой! Где жратва?!

Девушка повернулась к нему, выкатив глаза.

— Ты совсем больной что-ли? Ты чего творишь?!

— Я?! Да я почти сутки не ел!

— Так сказал бы сразу!

Анна быстро прошла дальше по залу и пихнула ногой дверь. За ней оказалась кромешная тьма, которую освещала лишь висящая под потолком лампа. Каморка была полна больших пухлых мешков и ящиков, накрытых тряпками.

— Иди вон, на склад.

Сонни скорчил хитрую рожу и с тихим хохотом на цыпочках прокрался в комнату.

— Ян, а ты?

— Я? — смутился юноша. — Ну… Я не хочу… Воровать.

— А-а, — открыла рот девушка. — Ну да. Слушай, а как всё прошло? Там, в пустыне?

— Даже не знаю, как объяснить. Попробую рассказать, если хочешь.

— Я так понимаю, это длинная история? Знаешь, давай, наверное, потом! Вам нужно отдохнуть.

— Это точно, — почесал затылок парень.

Из темноты вышел Сонни с небольшим мешком в руке.

— Пошли. У тебя тут хоть номер заказан?

— Конечно! Идём, вторая и третья комнаты слева, по два места.

Путники медленно пошли на второй этаж. Лис задержался, сопровождая их взглядом и дёргая ухом. Когда все прошли, он запустил руку в карман и стал там копаться с усердием. Анна оглянулась на него. Вор достал из штанов два лирдонских золотника и положил на прилавок.

— Что смотришь? Пошли, — прищурился он и скосил на неё взгляд.

— Ладно…

Через несколько минут странники уже расположились в комнатах. Это решилось быстро, само собой. Анна лежала, накрывшись одеялом до носа и искоса смотря на Яна. Тот ворочался на кровати под окном — лунный свет мешал заснуть. А занавесок в этой комнате почему-то не было.

— Так что там было? В пустыне? — спросила девушка, с интересом округлив глаза.

— Знаешь… — вздохнул Ян, не поворачиваясь к ней. — Ничего особенного. Долго шли в поселение, потом по пустыне весь день. Ничего.

— Правда? Ну ладно. Извини. Спокойной ночи.

— Спокойной.

Через минуту снова раздался тихий голос, раздражающий слух в полной тишине.

— Ян.

— Что?

— А что там Сонни?

— В смысле?

— Ладно, ничего.

…

— Ян.

— Дай поспать.

— Ну Ян.

— Что?!

— Мне скучно.

— А мне нет.

— Может, я к нему пойду? А Таситурн к тебе.

— Иди.

Но Анна не пошла, и в комнате снова воцарилась тишина. Ян медленно закрыл глаза, начиная забываться. Мысли покидали голову, погружая в сон…

…

— Ян.

— Да чего тебе!?

— Ты же не против, если я к нему пойду?

В Анну прилетела подушка. Она спрыгнула с кровати и пулей вылетела из комнаты, путаясь в одеяле и шлёпая босыми ногами по полу. Через минуту вошёл Таситурн, прикрыл дверь и сел на пол в углу. Ян посмотрел на него исподлобья. Гигант сложил руки на коленях, смотря в одну точку и не смыкая глаз. Юноша со вздохом отвернулся и зарылся в одеяло, зажмурив глаза.

---------------------------------------------------------

*Ах, что за нелепость…

 

22. Столица морей

Занимался рассвет, и город постепенно пробуждался. Один за другим жители покидали свои дома и отправлялись по своим делам. Торговцы уже разложили свои товары на покосившихся рыночных прилавках, на улице слышались возгласы чем-то недовольных прохожих и крики детей.

Двери трактира на главной улице со скрипом отворились, выпустив сероватое облако духоты и чада. Сначала из них выползли несколько особо развязных пьяниц, с трудом спустились по ступенькам и поплелись по домам. Следом за ними следом выскочил толстый приземистый варлорг в засаленном фартуке, аккуратно поправил коврик на пороге, смёл со ступенек пыль и снова скрылся в дверях. Наконец, из тени показалась невысокая стройная фигура. Сонни вышел на порог в белой приталенной рубашке с острым воротником, перекинув через плечо пальто. Поправив ремень, он дёрнул лисьим ухом на макушке и оглядел улицу хитрым прищуром. За ним вышли Ян, Анна и Таситурн.

— Эх, столица, столица, столица морей! Давно я тут не бывал!

Он весело скалился, глядя на знакомую пыльную улицу. Но вскоре улыбка сошла с его лица, и лис тяжело вздохнул, видимо, вспомнив что-то грустное.

Анна спрыгнула со ступенек, дёрнула его за ухо и с хихиканьем выбежала на середину улицы.

— А если я тебя?

Сонни начал бегать за девушкой, распушив свой лисий хвост. Двое их спутников медленно сошли с порога, осматривая улицу. Ян прищурился, задумавшись на мгновение. Санта-Диона достигнута, что дальше? Может, сходить в порт? Или всё-таки прогуляться по городу?…

— Хватит! Вам по сколько лет-то? — смущённо крикнул он спутникам, заметив, что на них косятся прохожие.

— Восемнадцать мне! — прокричала Анна.

— Это был риторический вопрос… Скажите лучше, куда пойдём?

Сонни остановился и накинул на плечи пальто. Он посмотрел на Анну, и они встретились улыбающимися взглядами. Потом лис хитро скосил глаза на Яна, стоявшего на пороге. Этот парень почему-то постоянно хмурился. Сонни подметил это и скорчил серьёзное лицо, передразнивая его.

— Ну вы же тут в первый раз? — пожал плечами он. — Прошвырнитесь, что ли. А у меня есть дело. Если что, приходите в Гильдейский дом, буду там.

Он засунул руки в карманы и быстрым шагом отправился вперёд по улице.

— Что за Гильдейский дом? Это где? — крикнул Ян ему в догонку.

— У прохожих спросите!…

Юноша задумчиво стоял на месте, смотря вслед убегающему лису. С небес на землю его вернула Анна, схватив за руку.

— Пошли уже! Ну!

— Пошли, пошли…

Трое двинулись по улице без какой-либо определённой цели. Яна уже довольно давно переполняли разного рода переживания. Просто так спокойно гулять по городу для него казалось странным. Нужно было искать ответы, двигаться вперёд. Хотя, возможно, ему действительно нужно было развеяться…

Прошло некоторое время, и они ушли уже достаточно далеко от трактира. Санта-Диона совсем не была похожа на другие города. Даже в Лирдоне так не кипела жизнь, как здесь. У людей здесь напрочь отсутствало понятие о личном пространстве и нормах приличия. Торговцы, вместо того чтобы стоять и уныло зазывать прохожих, лезли им прямо в рот со своим тряпьём, навешанным на плечи. Рынка здесь, как вскоре стало ясно, не было. Точнее, весь город и являлся одним большим рынком. На всех улицах, в каждом закоулке и подворотне стояли местные самых разных рас, торгуя своим хламом прямо с рук, видимо, не от хорошей жизни. Обвешанные драгоценностями, едой, одеждой, они ходили от дома к дому, беспрестанно выкрикивая что-то и даже стучась в двери и окна. Прохожие относились к этому пренебрежительно, отстраняя их от себя и грубо браня, порождая оглушительный гомон.

Засмотревшись на всё это, Ян слегка забылся. В себя его быстро привёл рык Таситурна. Великан шел отдельно от спутников, и сзади к нему прицепился какой-то мальчишка. Развернувшись, хорд легонько его толкнул, но пацан рывком вцепился ему в ногу, обхватив её двумя руками. Пока гигант освобождался от хватки, слегка отталкивая ребенка и боясь ему навредить, другой хулиган попытался сорвать с его руки серебристый браслет. Таситурн рыкнул на них, и воры испуганно разбежались. Ян приоткрыл рот, вопросительно указывая пальцем в сторону беглецов, но гигант махнул рукой и пошёл дальше. Парень лишь пожал плечами и лениво поплёлся вперёд.

Вскоре по пути Анна стала останавливаться уже на каждом шагу. К ней всё чаще приставали торгаши, хватая её за плечи, талию, и пытаясь отвести подальше от спутников. Яна это всё больше выводило из себя. Ему даже стало казаться, что на нее все смотрели из-за её необычного облачения. Редко увидишь дэуситскую одежду, да ещё и на такой девушке. Тут к ней подошли двое: коренастый мужик с бакенбардами и тощий с козлиной бородкой.

— Девушка, а девушка! — начал длинный тоненьким сиплым голоском.

— Мы ну просто не могли не подойти к такой миловидной особе! Судя по неординарному виду, вы будете не против обзавестись новенькими украшениями?

Коренастый закатал рукава. Под ними оказались разные браслеты, кулоны и цепочки, натянутые на покрытые татуировками мохнатые руки.

— Девушка, а девушка!

— Вот этот кулончик отлично подойдёт! Примерим?

Анна откинула волосы назад и закрыла глаза с улыбкой на лице. В это время длинный обошёл её сзади и тоже закатал рукава, предварительно почесав бородку.

— Девушка, а девушка! Курточку подержать? — он аккуратно взял Анну за плечи и стал стягивать кожанку, оставляя девушку в одной белой майке.

— Ты охренел?! — не выдержал Ян.

Мужик спохватился, сорвал косуху с девушки и рванул по улице, расталкивая прохожих. Коренастый сделал шаг назад и мгновенно слился с толпой.

Таситурн завёл руку вверх. Браслет разлился по ней ртутью и с лязгом превратился в клинок. Хорд погнался за вором с огромной скоростью, рассекая поток людей. Ян схватил за руку стоявшую в исступлении в одной майке Анну и поспешил за ним.

Пробежав по улице, странники попали на главную площадь, где людей было ещё больше. Но самое главное — там оказалась стража. Таситурн загнал вора на открытое пространство, и их моментально окружил народ, образовав плотное кольцо. Мужик с курткой метался в стороны, как загнанный зверь, спотыкаясь со вскриками.

— Выпустите, люди, а люди! Ну пожалуйста, ну!

Хорд провёл мечом по плитке и высек искры, занёся его над головой вора. Однако из толпы быстро выскочил стражник, схватил мужика за шиворот и ударил его в грудь кулаком, облачённым в железную перчатку. Тот скрючился в три погибели и захрипел, глотая воздух. Таситурн всё ещё стоял с поднятым вверх оружием.

— Тихо, тихо, положи меч! Положи! — закричал с угрозой стражник. Хорд взмахнул рукой, и клинок превратился в браслет.

— Это вор! Он вор! — Ян прорвал цепь зевак и забежал в круг, держа за руку Анну. Девушка потупила взгляд в смущении.

— Да я вижу, чёрт его побери! Точнее нет, я знаю!

Стражник вырвал куртку из рук преступника, поваленного на землю ударом.

— Нате, накиньте хоть что-ли…

Стражник протянул кожанку Анне со странным выражением лица. Все вокруг удивлённо и даже осуждающе смотрели на девушку, стоявшую в одной майке на голое тело. Она накинула куртку и хмыкнула, задрав нос. На её лице появился румянец.

Вскоре толпа стала расходиться. Стражник куда-то потащил вора, а трое путников так и остались стоять посреди площади. Возмущение и негодование покинули душу Яна, и он принялся хмуро рассматривать достопримечательности. Площадь представляла собой большое круглое пространство, покрытое каменной плиткой. На ней стояли всего три крупных здания: одно красивое, с барельефами и статуями на фасаде, другое добротное, квадратное каменное и высокое, а третье вообще — перевёрнутый корабль с выдолбленными окнами и дверьми. Из крыши последнего выходил огромный шпиль, уходящий далеко в небо. Как раз его и видели путники ещё в пустыне, и именно его, кажется, Сонни назвал "Судостроем". За площадью виднелась песчаная набережная и блестящее лазурное море. Маленькие безобидные волны лизали берег, переливаясь на солнце. Из-за горизонта, будто из воды, выбегали огромные облака и неслись по голубому небу далеко на юг.

— Ян, давай поищем Сонни!

— Давай, — юноша быстро развернулся и поймал первого попавшегося прохожего. — Извините, а где здесь Гильдейский дом?

— Гильдейский дом? А вам туда на кой хрен? Ну и молодёжь пошла…

Мужчина раздражённо плюнул и пошёл дальше, бормоча себе что-то под нос. Странники сопроводили его растерянными взглядами.

— Во даёт! — после некоторой паузы воскликнула Анна.

Добиться помощи Ян смог только от третьего прохожего. Сутуловатый мужичок в дырявых штанах шмыгнул носом и указал рукой направо. Там среди маленьких жилых домов виднелась крупная двухэтажная постройка из дерева, из трубы которой валил дым.

Через пару минут, миновав несколько забитых людьми извилистых улочек, путники попали к порогу Гильдейского дома. Странно, но вокруг не было ни души. Внутри слышались шум и гам, но в затянутых пеленой запотевших окнах ничего не было видно. Поднявшись на порог, Ян открыл дверь, и странники беспрепятственно вошли. Внутри всё окутывал едкий белый, как молоко, дым. Из завесы раздался хриплый пропитый голос:

— Дубы же ж вы сливовые, Джорли, чё это за дым?!

— Заткнись, китяга! Я тут шелуху со вчерашнего палю!

— Обязательно было делать это в камине?

— Глянь, Жорли, ну ты конечно отборный дундук!

— А ну захлопнулись, у нас гости! — вдруг громко произнёс властный женский голос.

Через мгновение все замолкли, и началась суета. Раздался громкий хлопок. Ставни с силой распахнулись, и весь дым волшебным образом со свистом вытянулся на улицу. Путники стояли на пороге ветхого дома, сколоченного из досок. У окна находился круглый стол, за которым сидела женщина в накрахмаленной рубахе с широкими рукавами, корсете и шляпе с чёрным пером. Её рука вытянулась в сторону окон. Видимо, именно она убрала дым с помощью магии. На полу возле камина сидел взъерошенный мужик с выпученными глазами и ворохом бумаг в руках. В огне уже догорала целая стопка таких же. За небольшой барной стойкой находился ещё один высокий мужчина ухоженного вида в чёрной жилетке. На ступеньках лестницы на второй этаж лежал маленький горбатый дедок и кашлял, как чахоточный.

Подождав, пока дед откашляется, смуглая женщина, обладательница сильного голоса и южной внешности, громко спросила:

— Чего надо?

— Мы ищем Сонни, есть тут такой? — нерешительно спросил Ян.

Она через плечо взглянула на мужчину за барной стойкой. Тот безмолвно кивнул головой в сторону лестницы. Женщина повернулась к посетителям.

— Это вам к начальнику. На втором этаже, прямо по коридору, последняя дверь.

— Спасибо.

Дедок отодвинулся в сторону, приглашая посетителей наверх. Четверо незнакомцев проводили их настороженными взглядами. Троица поднялась по лестнице, попав в длинный коридор с множеством развилок, в самом конце которого находилась красивая резная дверь из тёмного дерева. За ней слышались голоса. Пройдя по коридору, гости вошли в кабинет "начальника".

Посреди маленькой комнатушки, заставленной шкафами, комодами и сундуками, находился рабочий стол, так же покрытый разного рода хламом. На полу был расстелен мягкий ковёр, а на стене висела огромная красочная карта Лирленда. На краю стола закинув ногу на ногу сидел Сонни, а с другой стороны стоял крупный мужчина лет сорока с проплешью на голове и пышными седыми усами. Как только дверь открылась, оба они замолчали и уставились на вошедших. После недолгой паузы, Сонни вскочил, подошёл к Яну и положил ему руку на плечо.

— А вот и мои кореша! Знакомься, Ян, Таситурн и Анна.

Мужчина вышел из-за стола и пожал руки рыжему парню и хорду, а потом попытался поцеловать руку Анны, но она вырвала её.

— Кхм, кхм! — он сделал вид, что ничего не произошло, и сложил руки за спиной. — Что ж, меня зовут Оливер, глава Гильдейского дома. Сонни уже сказал мне, что вам нужен корабль до Арилидилла.

— Так вы управляете портом? — спросил Ян.

Оливер удивлённо поднял брови и взглянул на него, будто юноша спросил что-то не то. Сонни сразу же спохватился:

— Да не, формально портом управляет Судострой, а Гильдейский дом неформально. Смекаешь?

— А-а-а!.. — юноша сделал вид, что всё понял.

— Кхм, кхм! — глава снова демонстративно откашлялся. — Так, мне кажется, на сегодня всё. У меня ещё очень много дел! Ступайте.

Странники растерянно двинулись к выходу, и лис на цыпочках проследовал за ними, но Оливер бросил ему в след:

— Сонни, останься пока.

Плут вздохнул и нехотя подошёл к столу.

Таситурн и Анна вышли первыми, а за ними Ян. После этого парень медленно прикрыл дверь и прильнул к ней.

— Ты чего?

— Тихо, слушайте!

За дверью снова послышались голоса.

— Эх, ты, Сонни, Сонни. Что ж ты за собой ещё и их тащишь?

— Заткнись! Ты слышишь, что я тебе говорю? Я всё отработаю!

— Ты предал нас, Сонни. Ты меня предал! Теперь тебе будет тяжело заслужить доверие…

— Я сделаю столько, сколько скажешь! Только при условии, что ты не будешь браться за старое.

— За старое, говоришь? Это мы ещё посмотрим! А пока не делай глупостей, ладно? И скажи спасибо, что я тебе ещё башку не снёс!…

Тут путников заставил вздрогнуть наглый голос позади:

— Вы чё тут делаете!?

Они синхронно обернулись. В коридоре стоял пучеглазый, засунув руки в карманы и расставив ноги колесом. Он подбежал к гостям, схватил за шиворот Яна и потащил к выходу.

— Стой, ты что творишь?! — вскрикнула Анна.

В итоге, толпа бандитов вышвырнула их за порог. Пока Анна помогала Яну встать, дверь в последний раз скрипнула, и со ступенек спустился Сонни, засунув руки в карманы и со злобой плюнув на плитку.

До трактира они шли в абсолютном молчании. Солнце уже садилось, и народ расходился по домам. Минуя полупустые улочки, странники добрались до покосившегося неприметного домика.

Сумерки уже миновали, и путники разбрелись по своим номерам. Сонни не спал, лежа на боку и подперев щёку рукой. На голове у него шевелились большие лисьи уши. Анна натянула одеяло до носа на кровати у противоположной стены и смотрела в потолок.

— Сонни, а о чём вы говорили с Оливером?

— Да так, ни о чём.

— А честно?

Сонни вздохнул и сел на кровати, опустив голову.

— Тебе лучше не знать. Просто нужно уладить кое-что с Гильдейским домом. Они нас переправят на север быстро и… ну почти бесплатно.

— Что значит, почти? — с тревогой пролепетала Анна.

— Да ничего такого, всего пара никчёмных поручений. Не волнуйся только, ничего с вами не случится от этого!

— А я не за себя волнуюсь…

Лис поднял голову и увидел, что девушка тоже сидела на кровати, смотря на него. Её большие серые глаза блестели в лунном свете, а стиснутые губы слегка дрожали. Он перебежал комнату и сел рядом с ней, обняв рукой за плечи.

— Ты чё, от этого так расстроилась? Ну ты даёшь! Ну! Всё будет нормально, не волнуйся! Давай спать уже, всё будет нормально, я тебе клянусь.

Анна легла, уткнувшись лицом в подушку, и Сонни накрыл её одеялом. С минуту он сидел, положив руку на неё и чувствуя неровное тихое дыхание. Вскоре он встал, отошёл к окну и лёг на свою кровать.

— Спокойной ночи, пёс, — послышалось из-под одеяла.

— Спокойной ночи!

Девушка повернула голову и ещё долго смотрела на спящего лиса. Она едва заметно улыбнулась и закрыла глаза, погрузившись в сон.

 

23. Столица морей

Первые лучи солнца лениво перебирались через линию горизонта и заглядывали в окна домов. Ян и Таситурн стояли на первом этаже, ожидая товарищей, проснувшихся позже них. Варлорг за барной стойкой доставал из-под прилавка бутылки и расставлял их на полках, деловито насвистывая что-то, а женщина той же расы, видимо, его жена, подметала зал и протирала столы, готовясь к чётному дню. В Лирленде это деление происходило довольно просто: чётные и нечётные дни, выходные и рабочие соответственно. Конечно, мало кто действительно соблюдал это. Однако по чётным дням таверны и трактиры Лирленда всегда забивались под завязку усталыми работниками, в особенности вечером.

На лестнице раздались шаги. Вниз спускались Анна и Сонни. Лис потянулся и широко зевнул, сверкнув клыками.

— Не зевай, ворона залетит!

Девушка поднесла палец к пасти териантропа, и тот звонко щёлкнул зубами. Анна отдёрнула руку и с хохотом слетела вниз по перилам.

— Лучше б залетела. Как вообще можно так долго не есть?

— Почему же, не так уж и долго. Я вобще не хочу есть, — спокойно ответил ему Ян.

— Ага, ладно, проехали. Слушайте, у меня возникла неплохая идея! Сегодня у нас чего?

— Что, чего?

— День сегодня какой?

— Чётный.

— Во-о-от. А что это значит?

— Что это значит?

— Ну ты пень! Сегодня столы Лирленда будут ломиться от яств, земля дрожать, а небо гудеть, заливаясь слезами богов!

— Ого, с каких это пор воры научились цитировать великих писателей?

— Прошу заметить, сам ты вор, мой дорогой друг! — ехидно оскалился плут. — И кстати, Кроулер был не только писателем, но и прославленным вором! Итак, предлагаю забуриться в какую-нибудь таверну, чтобы нахрюкаться там за все прошедшие несколько дней!

— Не знаю, что насчёт нахрюкаться, а вот повеселиться я не против, — подметила Анна.

— Тогда пошли. Я знаю тут одно местечко, которое будет получше этой халупы.

— Слышишь, ты, ободранец! — гаркнул вдруг варлорг за барной стойкой.

Четвёрка оперативно ретировалась, чтобы не попасть под руку владельца таверны. Выбежав на улицу, Сонни рванул вперёд, петляя между прохожими и торговцами. Остальные поспешили за ним.

Вскоре странники очутились перед богато украшенным огромным домом, покрытым красной черепицей. Над обитыми железом двойными дверьми висела непомерно огромная голова оленя.

— Вот она, главная таверна всея Утопии — Степной охотник! — Сонни упёр руки в бока и уставился на вывеску с ухмылкой.

— Интересненько, — Анна внимательно разглядывала трофей на стене. — А что это такое?

— Башка оленя, что ж ещё?

— А кто такой олень?

В воздухе повисло молчание. Сонни замер, уставившись куда-то в небо с открытым ртом. Ян растерянно посмотрел на Анну.

— Животное…

— Никогда таких не видела.

— Бывает, — пожал плечами Сонни и поднялся на порог. — Но не о том дело, пошли лучше внутрь.

— Но сейчас же утро, — заметил Ян. — Разве самое интересное не начинается вечером?

— Самое интересное здесь происходит круглые сутки. Двигайте резче, а то пропустим что-нибудь стоящее!

Лишь только двери таверны распахнулись, все присутствующие синхронно повернули головы в сторону вошедших, и всё движение на мгновение прекратилось. Странники медленно двинулись вперёд маленькими осторожными шагами. Они сели за большой круглый стол в самом центре зала. Тяжёлое молчание будто давило на стены. Ян крутился на стуле и оглядывался, ловя настороженные взгляды. В таверне находилось всего человек десять, и все они не отрывали глаз от посетителей. Вдруг какой-то крупный мужчина лет двадцати пяти молча встал из-за стола и начал медленно приближаться к четвёрке. Жилет едва сходился на его накачанном торсе, а рельефные руки при ходьбе он водил из стороны в сторону. Блондин лёгким движением поправил стоячую причёску и заговорил низким приветливым голосом:

— Новые лица? Я никогда ещё не видел вас здесь. Приветствую.

Ян выдохнул с облегчением, до этого напуганный его грозным видом.

— Здравствуй, э-э-м…

— Раймунд.

— Ну привет, — лис невозмутимо пожал руку здоровяка. — Я Сонни.

— Анна.

— Ян.

Мужчина едва заметно улыбнулся и слегка наклонил голову в знак приветствия.

— А кто вы, и почему у вас на голове, простите, мешок?

— Он немой, — ответил рыжий парень за хорда.

— Кхм, соболезную. Но это не меняет одного.

— Чего же?

— Я лично хотел бы предложить бой этому великану.

— Какой бой?! — у Яна на голове волосы встали дыбом.

— Обычный бой на руках. Всегда хотел побороться с хордом, да вот возможности не было. А здесь такой шанс познакомиться с новыми посетителями.

— С чего бы это, вот так сразу? Может…

Яна прервал Таситурн, ударив кулаком по столу. Это было не слишком сильно, но решительно, настолько, что все сразу поняли, что гигант согласен. Люди засуетились. Все начали вставать и передвигать столы и стулья поближе к центру, и странники освободили место для боя. Всё происходило молниеносно. Через несколько секунд хорд и человек уже стояли у стола, сцепившись руками в полной готовности. Таситурн находился в проигрыше с самого начала, ведь его безобразно длинная рука даже не помещалась на столе, лишая его опоры. Какой-то щуплый лысый мужичок подбежал к борцам, взмахнул кулаком и дал команду начинать. Не издав ни единого звука, они напрягли мышцы до предела, и стол содрогнулся вместе с ними. Руки бойцов не двигались с места, лишь дрожа в сильнейшем напряжении. Посетители завороженно наблюдали за этим в молчании. Вдруг хорд едва заметно сдвинулся с места, поменяв позу. Тут же послышался тихий стон Раймунда. Великан резко ударил его руку об стол, и деревянная крышка лопнула с треском. Народ сначала удивлённо загудел, а затем восторженно закричал и захлопал. К потолку взмыли кружки пива. Раймунд медленно поднялся и крепко пожал руку Таситурну с улыбкой.

— Я всё время удивлялся, как хорды могут быть такими сильными без мышц. Спасибо, что дал мне испытать это на себе.

— Вот это да, даже стол не выдержал такого напора! — Сонни подскочил к Раймунду и положил ему руку на плечо.

— Эй, здоровяк, а ну-ка, иди сюда. Со мной бороться будешь.

Все, как один, бросили взгляд на этого смельчака. Возле окна стоял мужчина, не менее крупный и статный, чем Раймунд, но намного старше его, с проседью в редких волосах.

Хорд выпрямился, насмешливо стряхнул пыль с плеча и жестом пригласил мужчину к столу. Тот спокойно подошёл и сел. Всё тот же щуплый подбежал к борцам, взмахнул рукой и дал знак начинать. Через мгновение великан швырнул мужчину так, что тот свалился со стула. Стол после очередного удара раскололся на две части с грохотом. Толпа бушевала. Вскоре началась настоящая бойня. Посетители по очереди тягались силами с хордом, но никто не мог продержаться и секунды. Через пол часа Таситурн уже стал настоящим гвоздём программы. Почти каждый уже поборолся с ним, но сравниться в силе и близко никто не мог. Люди всё прибавлялись, приходя с улицы на крики и галдёж. Они шумели и стучали кружками по столам, громко смеялись и свистели. Пол уже был залит пивом, расплёскивавшимся во все стороны. Народ веселился, наполняя таверну жарким чадом. Трое спутников великана сидели поодаль, наблюдая за всем этим. Анна подпёрла подбородок кулаком и безразлично смотрела куда-то сквозь толпу.

— Чё киснешь? — Сонни толкнул её в бок.

— Скучно уже. Чего-то не хватает…

— Щас добавим.

С этими словами лис достал из-за пазухи горсть монет и хотел уже открыть ставки, но Анна схватила его за руку и опустила на место.

— Так ещё скучнее будет! Смотри, как добавлять надо.

Девушка встала и крикнула на всю таверну:

— Эй, вы! Кто сможет одолеть Таситурна, того я поцелую, слышите?!

Молчание воцарилось в зале. Ян съехал вниз на стуле и ударил себя ладонью по лбу.

— Ха-ха, в щёчку небось? — усмехнулся какой-то парень.

— Неа.

Собравшиеся вдруг яростно загудели, прорваясь к центральному столику, чтобы сразиться с хордом. Тот ни капли не смутился и продолжил опрокидывать посетителей одного за другим. В таверне стоял шум, гам и хохот. Люди пили, ели и наслаждались зрелищем. Всё, что нужно для счастья простому обывателю этого местечка. Путники тоже заказывали разнообразные яства, благо у Сонни деньги всё не кончались. Он доставал из-за пазухи и чуть ли не кидался золотом, будто там у него была бездонная дыра. Но вдруг лис замер, хитро прищурившись и взглянув на Анну.

— Анна, а Анна.

— Ась?

— А что если бы я поборол Таситурна?

— Да ничего, — девушка отвела взгляд, но лис заметил, что она улыбается.

— Ну раз ничего, так ничего…

Сонни прошмыгнул под стол и растворился в массе людей. Через минуту он уже оказался напротив хорда. Великан совершенно никак на это не отреагировал и столь же крепко схватил его за руку. Лис слегка ему подмигнул. Таситурн медленно повернул голову, взглянув на Анну, а затем снова перевёл глаза на него. Как только бой начался, териантроп использовал все свои силы. Противник не сдавался, но лис чувствовал, что великан поддаётся. Через минуту Сонни всё таки победил. Толпа изъявила недовольство.

— Да ну, не может быть!

— Подстава!

— Моя хата с краю! — Сонни встал и повернулся к народу, принявшись отговариваться и размахивать руками.

Через некоторое время он мельком взглянул на Анну, положившую руки на колени с улыбкой. Все вокруг замолчали. Лис вопросительно поднял брови с ухмылкой.

— А фиг тебе!

Колдунья высунула язык и замычала, а потом громко расхохоталась. Вся таверна покатилась за ней так, что стены задрожали. Лис пожал плечами и сел на место, совершенно не расстроившись, а напротив, ещё больше повеселев.

Ещё некоторое время последние желающие бросали вызов хорду. Когда они, наконец, кончились, все начали рассаживаться по местам. Но вдруг недолгое спокойствие прервал молодой человек в широкополой шляпе. Он приблизился к столу, громко стуча сапогами по полу, и решительно опёрся на него. Чёрная, как смоль мантия скрывала всё, кроме маленьких белых, почти детских рук и огромного серебряного медальона на груди.

— Я буду последним, кто сразится с тобой.

— Больно мелковат! — выкрикнул кто-то в толпе.

— Успокойся, пацан, сядь на место!

— Мне не нужно ничего, лишь единственное условие. Я поставлю на кон свою жизнь, — спокойно проговорил парень в шляпе.

Таситурн невозмутимо кивнул. Юноша сел и взялся за руку гиганта, обвив его кулак тонкими пальцами, словно щупальцами. Всё тот же щуплый мужичок свистнул, взмахнул, и бой начался. К удивлению толпы, руки бойцов сразу начали склоняться вправо, что свидетельствовало о превосходстве человека в шляпе. Великан сначала не подавал виду, но потом задрожал, а на его сухих руках выступили жилы. Его соперник даже не изменил своё каменное выражение лица. Толпа завыла. Неожиданно из-под шляпы показалась лёгкая ухмылка, и парнишка одним рывком уложил Таситурна, не издав даже ни единого звука. Но в тот же миг к столу подлетел судья, наклонился и крикнул:

— Хорд ещё не проиграл! Не проиграл!

Рука великана замерла в миллиметре от стола. Народ ликовал и завывал, как ураган. Глаза Таситурна вылезли из орбит, а его вены вздулись настолько, что, казалось, вот-вот лопнули бы. С невероятным усилием он вернул руки в изначальное положение.

— О..у..м-м-м! — вырвалось из его глотки.

— Колдун… — произнесла про себя Анна, будто разобрав его невнятный стон. — Этот парень колдун!

Но её голос не услышал никто. Посетители ревели, свистели, гудели, как буря в открытом море, ведь хорд уже почти победил. Через несколько секунд рука паренька всё-таки с трудом коснулась стола. Таситурн откинулся на спинку стула, глубоко вдохнув. Человек в шляпе сначала схватился за голову, затем неожиданно упал на колени, достал из-за пазухи кинжал и резко протянул хорду.

— Я ошибся в своих способностях, прошу, лиши меня жизни, иначе я лишусь своей чести.

Великан отрицательно помахал головой.

— Тогда я сам сделаю это!

Он завёл нож над головой и собрался ударить себя в горло, но Анна вскочила с места, взмахнула рукой, и клинок улетел вверх, воткнувшись в потолок. Парень резко запрокинул голову, и нож со свистом вернулся обратно. Так они швыряли его по всей таверне, заставляя посетителей пригибаться и падать на пол, закрываясь руками, пока кинжал не прилетел в руку Анны.

— Что ж ты делаешь, а?

— Верни нож, ведьма! — взревел юноша.

— Si hoc honoris osculo Academia! — крикнула девушка. Все замолчали и уставились на неё.

— Et ego non fuit ex Academia! Ego docuit!

— Bene est, sed vos volo ut Kabbalah? — Анна в порыве ярости указала на большой медальон в виде звезды на его груди.

Человек в шляпе замолк. Он сжал кулаки, вздохнул и встал с колен.

— Bene est. Osanna Kabbalah.

— Osanna Kabbalah!

Заклинательница уселась на место, сложив руки с довольным видом. Парень же резко изменился в лице. От его решительности и серьёзности не осталось и следа. Он повернулся к Таситурну и поклонился, слегка улыбнувшись.

— Прошу прощения, иногда я бываю безрассудным. Меня зовут Лью.

Хорд пожал ему руку, не вставая со стула. Всё это время он сидел неподвижно и смотрел в потолок, пытаясь отдышаться.

— Это Таситурн, он немой, — ответил Ян за великана.

— Я уже понял. Что ж, я, пожалуй, удалюсь.

Маг отошёл в сторону и сел за самый дальний столик, прикрыв лицо шляпой.

 

24. Столица морей

Вскоре посетители успокоились. Столы вернули обратно, все расселись по местам, и суета понемногу сошла на нет. Люди мирно ели и пили, обсуждая прошедшие события. Анна и Сонни сидели рядом, шептались и смеялись.

— Слушай, ты будешь?

— Нет! Нет! Я не буду пить!

— Да чего ты, попробуй! Никогда не пробовала что-ли?

— Ну давай!

Ян уже не ел, а просто смотрел в окно, невольно слушая их разговор. Его кто-то толкнул в бок, заставив развернуться. Таситурн протянул парню куриную ножку.

— Нет-нет, я не хочу. Ешь сам.

Хорд положил ножку на тарелку и снова уставился в одну точку. Постепенно на Яна накатывалась скука. Но окончательно погрузиться в раздумья не дал женский крик за окном. Путники резко повскакивали с мест и вылетели на улицу. За ними высыпала вся таверна. Возле дома собралась огромная толпа людей. Странники пробились через неё, попав в самый центр. На залитой кровью каменной плитке лежала мёртвая женщина.

— Её убили! Убили!

— Убийца!

— Маньяк! — кричали люди.

— Кто, кто убийца? Куда он побежал? — Ян обратился к ним.

— Не знаю.

— Я тоже не видал…

Ян поднял голову и осмотрелся, но ничего кроме людей вокруг он не видел. Но вдруг юноша почувствовал странный холод в ноге. Он замялся на мгновение, коснувшись кармана. В пальцах тут же появилось неприятное покалывание. Странник осторожно достал футляр, вытащил иглу и взял её в руку. Ледяной металл покрылся инеем и начал подрагивать, будто живое существо. Странное чувство овладевало Яном. И вдруг его будто пронзило.

— Быстро, оцепите улицу! Убийца здесь!

Спутники непонимающе посмотрели на него. Люди из таверны окружили толпу, не давая никому выйти. Поднялись крики и брань.

— Что такое? Ты знаешь, что делаешь? — спросил недалеко стоявший Раймунд.

— Тихо!

Ян закрыл глаза. Из тьмы к нему уже приближался зловещий звон далёкого колокола. Он ощутил ветер и мокрый снег, касающиеся лица. Холод разлился по земле, мысленно перенеся его на тот самый ледяной склон. Юноша глубоко вдохнул в грудь морозный воздух и медленно открыл веки. Но перед ним всё ещё были улица, толпа и мёртвая женщина. А возле трупа на коленях стояла гигантская фигура в чёрном. На сокрытом тенью лице виднелся лишь рот, полный кривых звериных зубов, расплывшийся в бесмыссленном оскале. Его длинная сухая рука медленно поднялась, и палец указал прямо в толпу. Ян бросил взгляд туда и увидел высокого человека в натёртом до блеска белом костюме: пиджаке, брюках и туфлях. Верхнюю половину его лица скрывала красная карнавальная маска, а на голове красовался высокий белый цилиндр.

— Ну что ж, друг мой, я помогу тебе. Но помни, игла моя и только моя, — прошептало чудище и растворилось в воздухе.

Неожиданно Ян понял, что уже довольно долго стоял неподвижно, приковав к себе внимание толпы. Юноша встряхнул волосами, прийдя в себя, сделал шаг вперёд и указал на незнакомца без капли сомнения.

— Он убийца.

Люди тут же окружили человека в костюме, зажав его в кольцо. Он стоял неподвижно, рассматривая их злые недовольные физиономии и улыбаясь выбритым лицом, как восковая фигура. Незнакомец неспешно вскинул кисть в белой перчатке вверх, и народ немного насторожился. Через мгновение он взмахнул рукой, и из его рукава вылетела чёрная трость. Люди отпрянули с испуганным вздохом. С блестящего наконечника палки капала алая кровь.

— Браво! Я не ошибся в вас.

— Ошиблись в ком? Очевидно, что вы убийца, вы же сильнее всех выделись, — будто попытался оправдаться Ян.

— Ah-h, quod est rediculum! — произнёс тот с жеманным акцентом.

В это же мгновение незнакомец подпрыгнул и словно ветер взлетел вверх, приземлившись на самый край треугольной крыши таверны.

— Не буду навязываться, нам суждено встретиться ещё не один раз. В любом случае, удачи вам, путники. И передай привет портному, малец!

С этими словами человек скинул пиджак и взмахнул им в воздухе. Белоснежная ткань поглотила его, и с крыши вспорхнула маленькая красная птичка, улетев куда-то за дома.

Реакции долго ждать не пришлось. Посетители подхватили Яна и понесли в таверну с восторженными криками.

Сонни же не пошёл за ними. Он стоял на дороге, смотря на лежавшую в луже крови женщину. Его глаза замерли и будто остекленели, и в их глубине горело что-то нехорошее. Бровь лиса нервно вздрогнула, и он тяжело вздохнул, засунув руки в карманы.

— Сонни, что с тобой? — подошла к нему Анна.

— Ничего. Пошли лучше…

И они проследовали в трактир за толпой.

Целых полдня они ели, пили и всячески развлекались. В какой-то момент каждый из странников даже забыл обо всех своих проблемах. О том, что нужно было куда-то идти, что-то добыть, что-то кому-то отдать. Ян даже пару раз улыбнулся. Однако единственная мысль никак не покидала его. "Передай привет портному". Этот человек знал портного? Может быть, он мог бы дать ответы на некоторые вопросы?…

Но вот, день подходил к концу. Сумерки спустились с небес, окутав мощёные улицы и прокравшись в дома. Вскоре мраморный диск луны показался на юге, и ночь вступила в свои права. А это означало только одно…

— Товарищи, прошу внимания! — какой-то пузатый, прилично одетый мужчина стучал кулаком по столу. Все замолкли и прислушались. — Уж десятый час пошёл, не пора ли приступать?

— Ага, десятый.

— Тогда начнём?

— Начнём!

Народ засуетился, сдвигая столы в круг. Путники озирались по сторонам, пытаясь понять, что происходит. Сонни схватил за рукав какого-то старичка:

— Дед, а чё начинаем-то?

— Как чё, щас истории рассказывать будут! Отпусти, волчья харя! — старичок вырвался из хватки, взял стул и побежал занимать место.

— Я лис, падла!

— Тихо, тихо, не буянь, — остановила его Анна. — Пошли лучше сядем поближе.

Странники последовали примеру остальных и тоже сели в круг. Владелец таверны снял все лампы со стен и сложил в центр. Шум и гомон быстро прекратились, и питейное заведение превратилось в палаточный лагерь посреди степи, разбитый в сумерках возле большого костра. Воцарилась волшебная, тёплая атмосфера. Владелец прошёл по кругу с соломинками в руке. Каждый тянул по одной, и всем путникам досталось по длинной. Короткую достал уже знакомый Раймунд.

— Мда, мне молвить слово… — будто расстроившись проговорил он. Но тут же встрепенулся и потёр руки. — Что ж, быть слову. Слушайте, друзья. Расскажу я историю из своей жизни. Было это недавно, с год тому назад, как раз с тех пор я тут и осел, как ил на дне морском. Кстати, о море…

***

— Право-руля! Впереди волна!

Буря швыряла небольшой кораблик, словно бумажный. Небеса заволакивали тучи, и тьма поглощала море, окутывая палубу маленькой шхунки. Крупный мужчина в бандане держался за трос, стиснув зубы. Волны хлестали борт, грозясь скинуть моряков с корабля, как тряпичные куклы. Вдруг во тьме сверкнула молния, осветив небо на мгновение и открыв глазам гигантский массив воды, летящий на шхуну. Такой удар она бы точно не пережила. Капитан бросил штурвал, спрыгнув с мостика на палубу, и мужчина в бандане подскочил к нему. С мачты спустился еще один человек, и трое схватились руками за плечи, став в круг за секунду до крушения.

— Норберт, разбивай руну!

Моряк в бандане достал из кармана небольшой камешек и ударил об деревянный пол. Камень разлетелся вдребезги, и троицу окутал фиолетовый дым. Грянул гром, пена залила палубу, и море поглотило корабль вместе с малочисленным экипажем.

Один из моряков открыл глаза. В толще воды не было видно ничего дальше собственного носа. Неожиданно, мимо проплыл огромный кусок дерева. Мужчина с трудом увернулся и сопроводил взглядом остатки корабля, идущие ко дну. Вдруг в воде из кромешной тьмы раздался голос капитана:

— Раймунд, ты здесь?

— Да, Арчи, я рядом.

— Отлично, значит руна работает. Норберт! Норберт!

— Да здесь я, здесь!

— Плывите на мой голос, нужно собраться вместе!

Раймунд поплыл вниз, следуя за голосом капитана Арчи. По пути они постоянно поддерживали разговор, чтобы не потеряться.

— Арчибальд, почему перед бурей мы свернули? Мы же теперь не попадём в Элу-Игве!

— Почему же не попадём? Подожди, скоро здесь начнётся рассвет, тогда посмотрим. А что насчёт пути, так я сам не знаю. В тумане ничего не было видно, и шхуна стала натыкаться на рифы. Пришлось свернуть.

— Успокойся, мы же и собирались покинуть корабль! Рано или поздно его постигла бы та же участь.

— Ты прав. Наверное, я слишком сильно беспокоюсь…

После этих слов чёрную толщу воды неожиданно пронзили лучи света. Их становилось всё больше, и море постепенно освещалось. Зрелище, не предназначенное для человеческих глаз, предстало перед тремя моряками. Где-то далеко за горизонтом солнце садилось, прячась за край мира. Там, на конце Лирленда, его хрустальный диск погружался в воду, и на дне морском начинался рассвет. Цикл природы, созданный силами господа, работал безотказно. Луна и солнце кружились вокруг гигантского материка, то погружаясь в океан, то поднимаясь над ним. Так, день и ночь сменяли друг друга в двух параллельных мирах — наземном и подводном.

Но вот, священное благоговение перед таинством сил природы нарушилось, когда перед троицей предстало ещё более невероятное зрелище. Всё море осветилось огромным солнечным факелом, и вода обрела прозрачный зеленоватый цвет. Дно обретало фантастические яркие краски, как на сказочных картинах. Километровые красные, синие, зелёные водоросли тянулись к поверхности, а огромные подводные скалы покрывали пёстрые кораллы и мхи, между которыми сновали тысячи причудливых рыб. По дну тут и там были разбросаны обломки древних статуй, горы затопленных сундуков и драгоценных камней вперемешку с золотыми монетами среди обломков потонувших кораблей. А там, в самом низу, на огромной горе стоял он. Элу-Игве — древнейший подводный город, колыбель цивилизации, обитель первых териантропов. Покрытые водорослями каменные своды замка сверкали на солнце, а между ними, как в аквариуме, плавали косяки рыб.

— Для этого стоило жить… — прошептал блондин.

— Да, Раймунд, стоило. Плывём быстрее, руна действует около часа. Минус сорок минут на дорогу туда и обратно, — отчеканил Арчи. Как только он рванул с места, длинные чёрные волосы шлейфом потянулись за ним. Спутники поплыли за капитаном.

После долгого пути трое моряков, наконец, приблизились к городу. Лишь только они подплыли на полкилометра, откуда-то из кустов появились два уродливых териантропа с рыбьими хвостами, подхватили их под руки и молча потащили в замок.

Всё произошло очень быстро, никто даже не успел толком насладиться красотой города. Через минуту трое статных мужчин стояли перед огромными коралловыми вратами. Териантропы распахнули их, впустив гостей без лишних конфликтов. Посреди огромной залы, украшенной драгоценностями, на троне сидело бесформенное нечто. Чёрная масса извивалась, шевелилась и издавала странные чавкающие звуки. Как только стража подвела моряков ближе, из неё показалось некое подобие головы с выпученными жёлтыми глазами.

— Kedu ihe i choro enwe? — раздался противный тонкий голосок.

— Это он, король! Вот повезло, рыбы нас прямо к нему притащили! — прошептал Норберт на ухо капитану. Тот его проигнорировал.

— О Езенке Око Осимири, великий король морей, мы посланники древней академии магов, прибыли, чтобы просить помощи.

— Ты что несёшь? Какая нахрен академия?! — прошипел Норберт. К счастью, король его не услышал. Хотя, даже если и так, правитель, видимо, ни слова по лирлендски не понимал.

— Enweghi m ihe o bula! Оnye ntughari okwu ebe a, ngwa-ngwa!

Вдруг прямо в окно зала заплыла девушка с фиолетовыми осьминожьими щупальцами. Она приблизилась к королю и обратилась к морякам:

— Чего вы хотите?

— Нам нужен бриллиант, который радужные старцы когда-то подарили вам. Он имеет большое значение! Сейчас он снова понадобился нам, это вопрос мирового масштаба! Король не имеет права отказать послам, — Арчи произносил слова со свойственной ему выразительностью, так что любой бред из его уст казался истиной.

— Переводчица наклонилась над чёрной склизкой массой и что-то ей прошептала. Король вдруг ещё сильнее выпучил глаза, закряхтел, а потом выпалил:

— Wepu ya. Leba anya na ikpo okwu.

— Осимири говорит, что вы можете его забрать. Он вон в той куче барахла, — переводчица указала на груду драгоценностей в углу.

Покопавшись в ней, моряки, наконец, нашли искомое. Легендарный бриллиант Грозного моря сейчас находился в их руках. Оставалось только вынести его на берег. Арчи спрятал камень в кожаную сумку.

— Благодарим вас, король морей! Позвольте откланяться.

— Gaa ngwa-ngwa!

Стражники снова открыли ворота, подхватили троих под руки и вывели за пределы города. Ещё долго моряки плыли, пытаясь достигнуть поверхности. Каждый из них поочерёдно оборачивался, будто стараясь насмотреться на красоту подводного царства. Но вот, их головы наконец показались над водной гладью. Буря уже кончилась, оставив после себя приятный запах сырости. Три человека висели в море, как поплавки, неизвестно где и когда. На небе уже сверкала белоснежная луна, создавая блики на чёрной воде.

— Не могу поверить, это было так просто! — нарушил молчание Раймунд.

— Не крякай, ещё не всё кончено, — оборвал его мужчина в бандане. — Если королёк поймёт, что его одурачили, нам не спастись. По крайней мере, пока мы в открытом море.

— Арчи, это ты хорошо придумал с академией! Откуда тебе известна вся эта информация?

— Главное — надёжные источники. На самом деле, узнать её было проще простого, ведь, по сути, ничего незаконного мы не делаем.

— Тут ты прав. Эй, смотрите, корабль!

Действительно, недалеко от моряков плыл небольшой парусник. Стоило только помахать руками, как их тут же подобрали на борт. Троицу сразу же стали расспрашивать: "кто, откуда, почему". Они отвечали на все вопросы по заранее придуманной легенде, попутно наблюдая за горизонтом. Корабль медленно направлялся в сторону Санта-Дионы.

Только вот на этом история ещё не кончилась. Буквально через несколько минут, опасения Арчи подтвердились. Сначала раздался низкий гул, напоминающий эхо в горах. Затем на спокойной до этого водной глади появились лёгкие волны.

— Это ещё что такое? — прошептал он, всматриваясь вдаль.

Команда заволновалась, и не зря. На горизонте показалось чёрное тело, высунувшееся из воды, и начало быстро догонять парусник.

— Твою мать, капитан, дай жару, за нами погоня! — рявкнул Норберт.

— Какая нахрен погоня? Что это такое?

— Меньше слов, больше дела!

Но что-то предпринимать было поздно. Появившаяся изнеоткуда огромная волна налетела на корабль, накренив его на бок. Из воды поднялось гигантское чудовище, похожее на человекообразного кита. Оно схватилось лапами за палубу и широко распахнуло пасть. На его языке распласталась знакомая чёрная масса с торчащей пучеглазой головой.

— Ala freaks, ha chere na-eduhie m?! Begemo, rie ha! — яростно пропищал король.

Чудище распахнуло пасть ещё шире, вывалив язык на палубу. Корабль залила едкая зловонная слюна, и троица прижалась к борту. Арчи достал из сумки бриллиант и швырнул его прямо в короля. Тот схватил его щупальцами, прижал к себе и начал издавать радостные писклявые звуки. Гигантский кит на мгновение замер, не получая команды от хозяина. Моряки воспользовались этим и спрыгнули в воду. Как только король понял, что они сбежали, раздался гул, и чудище одним ударом затопило корабль, создав огромную волну. Она подхватила героев и понесла в сторону Санта-Дионы.

— Что ты натворил?! Нахрена ты ему бриллиант отдал? Ты же просрал целое состояние, мы бы могли десять жизней на него прожить! — закричал Норберт.

— Если бы не отдал, он бы нас не отпустил. Лично мне жизнь дороже денег. Попробовали — не получилось, ну и чёрт с ним! — ответил ему Арчи.

— А знаете, что я думаю? — начал Раймунд. — Хрен с ним, с бриллиантом! Мы же побывали в самом древнем городе всех миров! Да мы же говорили с королём териантропов, которого уже сотни лет никто в глаза не видал! Мы же мир повидали, подводный мир! Вот, что я ценю!

Арчи перестал плыть и остановился, устремив взор вдаль. На горизонте занимался рассвет. Алая мгла висела над морем, и персиковое солнце приятно грело лицо. Он вздохнул и широко улыбнулся, сам не зная от чего. И так тепло и хорошо стало на душе…

 

25. Столица морей

— Отличная история. Хоть что-то кроме бородатых баек про бандюков, — произнёс какой-то толстый лысый мужичок.

— Да уж, тут не поспоришь, но у меня есть кое-что получше, — ответил Лью.

Маг снял шляпу и положил её на стол, оголив зализанные чёрные волосы.

— Друзья, позвольте мне быть следующим.

— Да, валяй.

— Пусть.

— Быть слову, — почти хором произнесли несколько посетителей.

— Что ж, слушайте. Моя история будет абсолютно противоположной, во всех смыслах. Речь пойдёт о древнем острове, что парит в небесах, ведомый неведомой силой — Долвемеоне…

***

Фигура в чёрном одеянии и широкополой шляпе медленно, но верно двигалась вверх по склону Лазурного пика. Ветер трепал на груди путника амулет в виде шестиконечной звезды. Лёгкий снежок покрывал зелёную горную траву под ногами с пробивающимися цветами, и утреннее солнце отражалось от ледяных склонов миллионами радужных бликов. Вскоре человек поднялся на самый верх скалы, остановившись на круглом пустыре. Откуда-то из долины раздался низкий гул, отразившись от ледяной преграды и оглушив путника. Стоило лишь поднять глаза, как впереди открылся вид на плывущий по небу остров, окутанный стаей китов. Он рассекал облака, заливая небо своими серыми водопадами. Удивительно, но остров, зовущийся Долвемеоном, двигался прямо к скале, на которой стоял человек.

Через минуту летучие киты поднесли огромную глыбу к горе, и она столкнулась с ней, подняв пыль и грохот. Прямо перед путником предстал сосновый лес, сквозивший голубым небом. За ним виднелась глубокая зелёная долина и река, на берегу которой лежали огромные круглые камни, будто их рассыпала рука какого-то великана. Из сфер тоненькими струйками сочился дым. Сквозь лес в долину вела тропа, посреди которой стояла высокая худая фигура с синей кожей, набедренной повязкой и большим посохом. Незнакомое существо взмахнуло рукой, сделав призывающий жест. Странник поправил шляпу, глубоко вдохнул и сделал шаг на остров. В то же мгновение раздались гул и скрежет, киты оторвали глыбу от скалы и подняли её в воздух, понеся дальше по небу.

Человек в шляпе подбежал к незнакомцу и спешно поклонился. Сутулое существо ростом метра три с тёмно-синей кожей опиралось на высокий посох, с трудом держась на тонких, как прутики, ногах. Яйцеобразную голову оно опустило вниз, смотря на путника свысока узкими чёрными глазами без радужек. Тонкие губы существа были плотно сжаты, и оно, видимо, даже не собиралось говорить. Странник нерешительно нарушил молчание.

— Я странствующий маг Лью, ищу испытаний для своей грешной души. Я слышал, что на Долвемеоне находится самая высокая точка мира. Хотя, это же очевидно…

Он наклонил голову набок и прищурился, всматриваясь в чёрные блестящие глаза и видя в них своё отражение. Но существо по-прежнему не двигалось.

— Вы меня понимаете?

Оно подняло голову, выпрямившись во весь рост и устремило взгляд в долину. Затем существо глубоко вздохнуло и проговорило прекрасным, мелодичным, словно арфа, голосом.

— Да. Я понимаю вас, дорогой путник.

У мага пробежали мурашки по коже от этого голоса. Ему захотелось услышать его вновь, но незнакомец замолчал, безразлично смотря вдаль. Наконец, он снова слабо открыл рот и быстро пролепетал:

— Хуже того, я могу себе представить, зачем вам подниматься туда. Но не мне судить об этом. Идёмте, я проведу вас по Долвемеону.

— Спасибо. Можно узнать ваше имя?

— Вам не нужно его знать. Да и произнести его вы, увы, не сможете.

— Да, простите за мою бесцеремонность.

Долвемеонец развернулся и поплёлся по дороге в долину, опираясь на посох. Лью маленькими шагами проследовал за ним, стараясь не обгонять неторопливое существо. Они шли по хвойной роще, дыша фантастически чистым воздухом. У Лью сначала от него кружилась голова, но постепенно он привык и почувствовал его сладость, ощутив в лёгких небывалую лёгкость. Такой воздух бывает иногда утром после крепкого мороза, когда солнце пригреет снег, и он напитает округу своей приятной свежестью. Холодный ветер дул с гор, увенчанных седыми коронами, заставляя вздрагивать после каждого порыва. Деревья качались и шумели, наполняя долину магическим завораживающим шёпотом. Вскоре послышался звон реки. Двое вышли из рощи, наконец спустившись с возвышенности в дол. Они шагали по берегу, и под их ногами шелестела трава, усыпанная росой. Впереди показались те самые каменные сферы. Вблизи они оказались невероятно огромными, а в каждой из них была проделана круглая дыра на уровне двух метров. Только тогда Лью понял, что в них и жили долвемеонцы. Но как же они только смогли создать такие идеально круглые полые каменные шары своими хлипкими, слабыми руками?

Пока маг глазел по сторонам, долвемеонец вывел его на пустырь, окружённый многочисленными сферами. Вдруг Лью услышал рядом с собой необычайно громкий звук флейты, как ему показалось. Он обернулся и увидел, что существо расставило руки и открыло рот, и его тонкая глотка издавала поистине феноменальной чистоты звук музыкального инструмента. Так оно пело несколько секунд, пока из одной сферы не высунулось ещё одно, как две капли воды похожее на него. Его шея тут же задрожала, и долвемеонец заскрипел и начал издавать звуки, похожие на скрипку. Они "пели" с минуту, и в итоге второй долвемеонец спрятался в сферу, а первый развернулся к страннику.

— Да, вам можно подняться на гору. Но при условии, что вы самостоятельно сделаете это, без нашей помощи.

— Хорошо, тогда я не буду медлить. Прощайте.

— Удачи.

Существо прошло вперёд и залезло в один из шаров. Маг развернулся и пошёл по тропинке, обходя огромные сферы. Он смотрел по сторонам, пытаясь найти дорогу, ведущую к горе, но все тропы сходились вместе и просто окружали поселение, заканчиваясь тупиками. В итоге Лью остановился и сел на землю, чтобы отдохнуть. Путник достал из сумки хлеб и начал его медленно жевать. Трапезу прервал голос откуда-то сверху.

— Что, не нашёл дорогу?

Этот голос был так же мелодичен, но более звонок и даже немного нагловат. Маг поднял голову и увидел долвемеонца, сидящего на верхушке сферы со сложенными ногами. Его тело было облачено в кожаную броню, а на поясе висела полупустая зелёная бутылка.

Незнакомец спрыгнул с камня, приземлившись рядом с Лью. Он отряхнулся и упёр худые руки в бока.

— Тебе на гору, да?

— Да, — ответил маг, с подозрением смотря снизу вверх на незнакомца.

— Давай помогу, сам ты туда не дойдёшь.

— Ладно, — Лью пожал плечами, встал и спрятал хлеб в сумку. — Смотри, я могу за себя постоять!

— Да нет, нет, я просто помочь хочу! Тем более, зачем мне тебя грабить или ещё что-то?

Странник сжал медальон на груди и нахмурился. Долвемеонец ухмыльнулся, сошёл с тропы и пошёл куда-то по траве. Он снял с пояса бутылку и отхлебнул, вытерев рот рукой.

— Идёшь?

— Да.

Путники шли в неизвестном направлении, продираясь через бесконечные заросли. Для долвемеонца они были совсем невысокими, а вот магу причиняли неудобство. Одной рукой он раздвигал сочную траву, а другой резал её кинжалом. Вся его накидка уже была забрызгана холодным зелёным соком и росой. Незнакомец то и дело снимал с пояса бутылку и пил сероватую жидкость, а с его лица не сходила странная ухмылка.

— Что вы пьёте?

— Настойку.

— Так вот, почему вы лыбитесь.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся он. — Да нет, я просто так…

Через минуту молчания Лью снова заговорил.

— Тут что, везде эта трава?

— А? Да, везде. А тебе мешает?

Маг заметил, что к нему обращаются на "ты".

— Да, а тебе нет, как я погляжу?

— Неа.

— Слушай, может, хоть ты мне своё имя скажешь?

— Ха! Да ты его не запомнишь!

— Думаешь? — усмехнулся Лью. — У меня очень хорошие языковые способности.

— Да? А ну. А-а-а-о-о-о-у-у-у…

Он издавал какие-то несвязные звуки и пение, напоминающее не то дудку, не то кларнет, около десяти секунд.

— И что? — спросил маг.

— Это моё имя.

— Ясно.

— То-то. Кстати, а что за звезда у тебя на груди?

— А ты не знаешь, что это за звезда? — удивился Лью.

— Неа.

— Это знак Каббалы, философского и магического учения, которое воспевает силу воли и человеческой души, — гордо продекламировал странник.

— А зачем ты носишь его?

— Хочу и ношу! — отрезал маг, слегка повысив голос. Долвемеонец замолчал после этого.

Через пару минут Лью заговорил сам.

— Я сам Каббалист, вот и ношу его. Я твёрдо следую этому пути и пытаюсь найти себя. Испытываю свою душу вот уже три года. Другие маги презирают Каббалу. Говорят, что она противоречит самой сути магии. Ведь маг творит заклинания при помощи концентрации, стойкости и полного контроля над своим разумом, а Каббалист, наоборот, при помощи эмоций, чувств, воли.

— О, звучит знакомо.

— Ты тоже маг?

— Да! Все долвемеонцы — маги с рождения. Но это не какая-то определённая магия. Просто некая… сила. Не то, что приходит с мастерством или упорством. Она рождается где-то в сердце, в душе. С помощью неё наш народ смог приручить летучих китов и поднять Долвемеон в небеса, чтобы оградиться от войн и распрей там, на земле. Кстати, мы уже почти пришли, ты готов?

— К чему?

— Сейчас увидишь.

Долвемеонец ускорился, делая широкие шаги своими высокими ногами. Вскоре он перешёл на бег, и Лью едва успевал за ним.

— Стой! Подожди!

Трава становилась всё выше и гуще. Странник потерял из виду спутника и просто бежал вперёд на звуки шагов. Неожиданно он вылетел из зарослей и очутился прямо на краю отвесного обрыва. Маг затормозил так, что носки сапог свисли со скалы. Он размахнулся руками, попытавшись удержать равновесие. Сзади его схватила синяя рука, не дав упасть.

— Ах ты!.. Ты что меня не предупредил!?

— А зачем? Нам всё равно туда! — весело ответил долвемеонец.

— Чего!?

Долвемеонец толкнул Лью в спину, и маг полетел с обрыва. Синее существо сложило руки и прыгнуло головой вниз. Сердце в груди мага сжалось, конечности отнялись от ужаса. Он почувствовал, как лёгкие сдавливает от ветра, а глаза режет и застилает слезами. Его спутник сделал сальто в воздухе и обогнал Лью. Вдруг странник ощутил под собой твердь, ударившись спиной, и жадно вдохнул в себя воздух. Их подхватил большой розово-голубой кит, летящий по воздуху с огромной скоростью. Долвемеонец преземлился на его спину первым и легко подхватил мага на руки. Путник слез с них, пытаясь отдышаться, и упал на гладкую поверхность кита.

— Чтоб тебя, я не был готов! — выдавил он из себя.

— Скажи спасибо, а то бы мы сейчас битый час стояли на обрыве, и я бы тебя уговаривал прыгнуть.

— Я бы и так прыгнул! И без уговоров!

— Да ладно тебе, полетели! Вон она, самая высокая гора!

Долвемеонец указал пальцем в сторону высокой скалы, покрытой снегом. Кит направлялся прямо к ней. Лью подполз к краю и посмотрел вниз. Под ними неслаись долина, роща, река, каменные сферы, всё такое маленькое и незначительное перед мощью бесконечной высоты. Маг перевернулся на спину и вздохнул, закрыв глаза.

Вскоре кит "пришвартовался" к скале, и Лью ступил на камень, хрустнув снегом. Он развернулся и помахал рукой новому знакомому. Тот махал ему в ответ с бутылкой в руке, хитро улыбаясь. Долвемеонец указал рукой вперёд, и кит понёсся в долину, рассекая облака. Страннику было грустно осознавать, что он больше никогда не увидит его. Но, отогнав эти мысли, Лью поправил шляпу и пошёл вперёд. Пройдя пару десятков метров, он очутился на самой вершине пика. Когда он посмотрел вниз, его душа будто ушла в пятки. Остров, летающий на уровне облаков, на нём многокилометровая гора, а на ней он — маленький человек, что собрался бросить вызов самому себе. Ему казалось, что он мог прикоснуться к небу, стоило лишь вытянуть руку. Но голубой купол был ещё далеко. Однако дыхание уже перехватывало и воздуха не хватало. Странствующий маг собрал всю свою волю в кулак, обуздав эмоции. Он оседлал свой страх, почувствовав прилив небывалой энергии. Стальная решимость лишь разжигала в нём колдовское пламя Кабаллы. Путник подался вперёд и сделал шаг в бесконечную бездну…

 

26. Столица морей

— Хорошая история!

— Право, хорошая! — заключил народ.

— Погоди, ты ж сам и есть Лью? Ты о себе что ли рассказывал? — сказал кто-то, прервав остальных.

— Да.

— И что, прям вниз сиганул? — вытянувшись через весь стол и опершись на него руками удивленно воскликнул какой-то парень.

— Да.

— Как же ты жив остался?!

— Кабалла, друг мой, не ограничена в силах, как иная магия. Она способна на многое.

В кругу началось бурное обсуждение. Посетители спорили, то и дело обращаясь к Лью, чтобы он разрешил их вопросы. Маг спокойно, монотонным голосом, будто лектор в Академии, отвечал им, важно сложив руки и едва заметно улыбаясь. Однако через несколько минут все уже шептались, решая, кто будет следующим. Ян окинул взглядом присутствующих и заметил, что Сонни пытается растолкать Анну, откинувшуюся на спинку стула с открытым ртом. Видимо, она тихо и незаметно напилась. Лис взял её под руки, вытащил из-за стола и перекинул через плечо.

— Я пошёл в таверну, отнесу эту алкашку. Вы скоро? — шепнул он, подойдя к Яну.

— Сейчас, уже идём.

— Ну что, мне рассказывать. Слушайте, история будет не похожа на другие, — раздался голос с другой стороны стола. Ян повернулся и увидел, что говорил старик с редкими седыми волосами на висках и дрожащими руками, которые он держал немного приподнятыми над столом.

— Ладно, идите, мы догоним, — ответил он Сонни.

— Ну и ладно.

Лис встряхнул Анну на плече и незаметно, словно тень, покинул трактир. Ян взглянул на Таситурна. Он сидел неподвижно, и, видимо, тоже хотел послушать старца. И вскоре рассказ начался.

***

Лактюрнус Нокрем — древнейший праздник, обозначенный несколько сотен лет назад, ещё до Дибелло Мундоса, войны между богами и людьми. День, когда черти пируют, трубя о славе своего повелителя, и тьма принимает мир в свои короткие, но жгучие объятия. И даже Нутриель, демон ночи, выражает почтение и благоговение перед лицом зла, зажигая мрамор луны особенно ярко и величественно. День сливается с ночью, стирая рамки между реальностью и вымыслом, заставляя людей бежать и прятаться в свои жилища, молясь о спасении. Только вот в последнее время молиться стало некому, ведь, как вы знаете, в Дибелло Мундосе погиб великий создатель вселенной Ноон, и были свергнуты все боги до единого. Конечно, жаль, что этот славный праздник ночи давно забылся вместе с верой. Расскажу я как раз о нём, и было это, как вы понимаете, очень давно. Я, тогда ещё молодой и безрассудный, вместе с моими товарищами решил преодолеть страх, нарушить все запреты. Предание гласит, что в Лактюрнус-Нокрем любой, будь он человеком или нет, может посетить пир повелителя тьмы и лично вкусить запретных яств, но с тем условием, что должен он трижды его прославить и выпить за его силу и здоровье. И тогда он обязан будет одарить этого смельчака. Что ж, достаточно пояснений, начну свой сказ!

На небе уже полыхал седой диск луны, обдавая землю священным огнём. Люди, страшась грядущей ночи, прятались кто куда. Старая деревушка была покрыта мглой и жуткими тенями мёртвых деревьев, стучавшихся своими ветвями в окна. И вот, последний крестьянин захлопнул дверь, сплюнув и наложив знамение на чело. Заскрипели двери церкви — там уже дрожали прихожане, забившись под скамейки. Звонарь смахнул пот со лба и ударил в колокол, ознаменовав начало шабаша, предупреждая народ об опасности. И лишь трое смельчаков, статных героев иль безрассудных глупцов, гордо шагали по улице крохотной деревушки. В их глазах полыхало пламя решительности и священного благоговения перед моментом истины. Они шли вперёд мимо старых деревянных домов, поднимаясь на холм, без капли страха на лицах, а в след им из окон тревожно смотрели люди. И вот, троица попала на кладбище, пройдя через покосившиеся деревянные ворота. Туман окутал землю, будто ангелы хранители путали их, чтобы уберечь от опрометчивого поступка, но тщетно. Герои мастерски находили путь среди старых крестов, ведь всё уже было спланировано заранее. В дымке стали мелькать глаза чертей, они метались вокруг троицы, крича и запугивая, отгоняя от логова тьмы. Но пророчество гласит, что в эту ночь ни один бес не сведёт с пути того самого смельчака, что идёт на пир зла.

И вот, трое очутились перед маленькой покосившейся часовней. Лишь только они прошли через распахнутые прогнившие двери, их встретила толпа чертей. Карлики в чёрных накидках с горящими глазами принялись кружить вокруг них, сверкая клыками и безумно хохоча. Медленно выйдя на середину зала часовни, один из смельчаков выкрикнул:

— А ну, нечестивые, впустите нас на пир свой, отца-батюшку вашего помянуть!

— Раз так, плати за вход, святоша!

— Кровь, кровь, кровь! — забубнили бесы.

— Тьфу! — бородатый плюнул и скрутил здоровенную дулю. — Видали?!

Черти закрутились на месте как волчки и разбежались кто куда: на стены, в окна, под порог. И лишь один остался, топнул ногой трижды, и пол под ним провалился, образовав огромную чёрную пропасть.

— Пёс с вами, милости просим! — недовольно пробурчал он.

Бородатый здоровяк в заношеной льняной рубахе закатал рукава, подошёл ближе и схватил чёрта за капюшон. Карлик люто оскалился, попав на свет луны, осветивший его уродливое лицо с выпученными глазами.

— Отпусти, гад!

— Ты нам ещё пригодишься. А ну не дёргайся, а то слово на тебя святое наложу такое, что не отмоешься!

И здоровяк спрыгнул вниз, держа чёрта за шиворот. Двое его спутников, не раздумывая, последовали его примеру, скрывшись в пропасти. В тот же миг доски захрустели, и пол часовни задвинулся за ними будто пасть чудовища.

Через мгновение троица очутилась в тёмной каморке с земляными стенами, похожую на подземный туннель. Пока здоровяк осматривался во мраке, чёрт вырвался из его рук и сломя голову побежал вперёд. Второй смельчак, черноволосый, с грязной щетиной, ринулся за ним:

— Ловите его! Ловите!

Они неслись по туннелю, спотыкаясь о камни и ямы, с трудом поспевая за проворным карликом. Вдруг дорога резко повернула, и троица врезалась в какие-то каменные ворота с фресками и знаками. Бес протиснулся в щель и скрылся за ними. По ту сторону слышались музыка, дикие крики, вопли и песни.

— Что же это? — спросил черноволосый, почесав щетину.

— Пир дьявола, что ж ещё, — ответил здоровяк.

Позади них стоял высокий худощавый мужчина с каштановыми волосами по плечи. Он вздохнул, размял спину и подошёл к двери.

— Идём, друзья, пора. Да простят нас боги…

Врата распахнулись, и в зал вошли трое гостей, окинув удивлёнными взглядами помещение. Посреди подземного чертога стоял огромный длинный стол, богато накрытый неприлично роскошными блюдами. Горы жареных фазанов, окружённые молочными поросятами, украшенные окороками и ещё сотнями разнообразных видов мяса. Уложенная штабелями рыба, огромные чаны супов и похлебок, а также невиданные овощи и фрукты, такие красочные и разноцветные, будто искусственно слепленные руками какого-то мастера. Щедрые до тошноты черти тащили сюда еду со всего мира, готовясь к празднику. Они окружили стол, таща с него яства, сваливая в кутерьме тарелки на пол, толкаясь и крича. Карлики с дикими воплями чокались бокалами из заморского стекла, разбивая их вдребезги и заливая пол вином. А в самом конце этого бесовского действа в роскошном кресле развалился сам Вендиго, сын великого Бахогавана. Существо без волос с желтушной выгоревшей кожей скалилось, то и дело поднимая вверх бокал и водя длинными острыми ушами. Его огромная пасть, полная длинных тонких, как частокол зубов, занимала добрую половину уродливого лица. Рот Вендиго не закрывался, и его острый язык висел сбоку, как у собаки. Завидев незнакомцев, повелитель выпучил бесцветные глаза с маленькими точками-зрачками и встал из-за стола. Черти, как один, побросали всё и повернули головы в такт своему вождю. В зале повисла гробовая тишина. Не став ждать, черноволосый громко произнёс:

— Не гневайся, нечистый! Принимай гостей!

Вендиго скорчил удивлённую гримасу, а затем ещё пуще оскалил клыки и злобно зарычал. Но вдруг он с размаху приземлился в кресло и неожиданно расплылся в улыбке.

— Ну проходите, люди, садитесь! Стол от вас не обеднеет! — проговорил он высоким с хрипотцой голосом, бешено прищурив глаз.

Трое героев нерешительно прошли вперёд и сели за стол, растолкав чертей, которые суетились и бегали вокруг, пытаясь протиснуться к еде. Гости недоверчиво рассматривали яства, не решаясь притронуться к ним. Вендиго сидел в самом конце стола, закинув на него ноги в огромных сапогах и пристально за ними наблюдая. Вдруг он крикнул через весь стол:

— Что ж вы сидите? Либо ешьте, либо пейте. А если пить, так и бокал поднять не мешало бы, кочерыжку мне в ухо!

Трое тревожно переглянулись. Никто пока что не решался приступить к исполнению легенды и пить за здоровье повелителя тьмы. Напряжение снова окутало их непроглядным облаком, но ситуацию спас нежданный стук в дверь. Черти замолкли и уставились на врата, которые очень медленно открылись. В зал вошла высокая, в два метра фигура. Чудище ударилось большими рогами об косяк, и сверху ему на мохнатую голову насыпалась земля. Незваный гость отряхнулся, недовольно что-то пробурчав, и выпрямился во весь рост. Это было человекообразное существо в виде козла. Незнакомец почесал лохматую бороду и широкими шагами подошёл прямо к Вендиго, стуча копытами. Тот бурил его взглядом исподлобья, нахмурив редкие белёсые брови.

— Ты зачем притумтарабанил? Гулянку мне запороть решил? — повысил голос повелитель, с размаху поставив бокал на стол и выплеснув вино на скатерть.

— Зачем же я ещё могу прийти? — низким голосом с грустью проговорил гость. — Ты извиняться не хочешь, так я уже сам к тебе пришёл, а ты всё упираешься. Я же знаю, ты не такой на самом…

— Извиняться? Мне? За что? — перебил его повелитель.

— Не притворяйся. Где тот Вендиго, которого я знал? Где он?

— Юлиус, катись ты отсюда покатом! Не видишь, тут у меня исполнение древней легенды наметилось!

Чудище повернуло голову в сторону гостей и, что-то печально пробурчав себе под нос, вышло из зала так же, как и вошло. Вендиго скалился, будто дикий зверь, смотря ему вслед. Как только дверь захлопнулась, он схватил со стола бокал и швырнул его вдогонку. Стекло разбилось о камень вдребезги, оставив пятно от вина.

— Так, вы трое! Будете пить или нет!? — возмутился он, резко повернувшись к гостям.

Наконец, бородатый решительно встал, схватил со стола бокал и ткнул в бок чёрта, сидевшего рядом. Тот схватил бутыль с какой-то бормотухой, отбил горлышко и налил гостю до краёв.

— Ладно, дьявол. Начнём в правильном, так сказать, порядке. Помянем батюшку вашего. Славный колдун был, сами спесь и алчность во плоти.

— Аве патер! — заорал какой-то бес в другом конце стола.

— Аве! — подхватили остальные.

Гость опрокинул бокал как на духу. За ним сразу же встал второй, опустив друга на место. Он встряхнул каштановыми волосами, взял бокал и гаркнул:

— За чертей твоих, и чтоб их прибавлялось и прибавлялось с каждым днём!

— Санкти ката!

— Колькус стультум!

— Армата палиди! — протрубили бесы.

И этот напиток был выпит залпом, будто за плечо закинут. Наконец, третий гость встал и поднял самый большой, отделанный златом бокал.

— За тебя, за здравие твоё и силу, дьявол! Аве доминус!

— Аве, — с усмешкой произнёс Вендиго и захлопал, цокая когтями. — Аве-аве-аве мне! Молодцы, честно сказать, я удивлён! Что ж, на небо вам теперь разве что из пушки. Я восполню эту утрату, просите, что хотите!

— Хочу богатства! — вскрикнул здоровяк.

— Славы! — добавил худощавый.

— Будет исполнено! А ты, друг?

Черноволосый задумался, уставившись куда-то вдаль и по привычке поглаживая щетину. Черти подались вперёд и раскрыли рты, ожидая какого-то необычного, из ряда вон желания. Вендиго привстал на троне, выпучив глаза и раскрыв огромную пасть с улыбкой. Но гость обрушил их надежды, вскочив с места и весело воскликнув:

— А хрен с тобой, бессмертия хочу!…

***

Все уставились на старика, но тот почему-то замолчал. Он смотрел куда-то сквозь присутствующих остекленевшими глазами.

— Ну что же, что дальше?

Старик вздохнул, по привычке погладил седую щетину и прошептал:

— Ничего, ничего… Вот и маюсь я теперь с этим бессмертием…

Ян расслышал эти слова среди общего шума и ухмыльнулся. Он вздохнул, молча встал и ушёл, скрипнув дверью трактира. Таситурн, словно тень, проследовал за ним.

Они петляли по улицам города, с трудом находя путь среди одинаковых каменных домов. Чёрное атласное небо блестело над их головами, увенчанное круглой луной. И ни одна живая душа не нарушала покой города в тот поздний час. Вот впереди показалась знакомая вывеска перед двухэтажным зданием. Путники вошли, миновав аккуратно убранный первый этаж, и прошли по коридору, скрипя половицами в тишине. Ян на мгновение остановился перед дверью в первый номер. Он прислушался и осторожно приоткрыл её, заглянув внутрь. На кровати возле стены лежала Анна с открытым ртом и тихо сопела. Сонни же закутался в одеяло под окном. Ян прикрыл дверь и пошёл в свой номер, стараясь ступать легко, чтобы не скрипеть досками. Когда юноша вошёл, Таситурн сделал вопрошающий жест.

— Что? Я просто посмотрел, здесь они или нет.

Хорд взмахнул рукой в сторону первого номера и пожал плечами, но юноша отмахнулся от него.

— Ладно, давай уже спать. Спокойной ночи.

Ян лёг, бросив нагрудник на пол, отвернулся к окну и зажмурил глаза. Лунный свет никак не давал заснуть. Неожиданно парня прострелила странная, но здравая мысль. Он вскочил, сел на кровати и уставился на Таситурна во тьме. Хорд неподвижно сидел в углу положив руку на колено и печально опустив голову.

— Таситурн, сколько ты уже не ел? — прошептал испуганно Ян.

Гигант не двигался.

— А сколько ты не спал?

В ответ Ян услышал многозначительное ничего. Гигант лишь неспешно повернул голову и взглянул на него расстроенными синими глазами. Странник покосился на великана, резко отвернулся и укутался в одеяло. Через минуту эта мысль уже покинула его, и юноша погрузился в мирный сон.

 

27. Столица морей

Утром Анна проснулась от того, что её кто-то сильно тряс за плечи. Сквозь сон она слышала громкий голос, пробивающийся через звон в ушах и переходящий на крик. Открыв глаза, она увидела перед собой расплывающееся и двоящееся лицо Сонни.

— Вставай быстрее, мы на суд опаздываем!

— Какой суд? Голова б-болит. Отвали… — промямлила Анна, с трудом ворочая языком.

— Вставай давай, это важно! Слышишь?!

— Что ты несёшь… Ой, что в-важно? Гензель, иди к своим чертям. О-о-ой голова…

— Какой нахрен Гензель?!

Сонни схватил закутанную в одеяло Анну и закинул на плечо. Подобрав с пола её кожанку и туфли, он распахнул дверь ногой и побежал на первый этаж. Там их уже ждали спутники.

— Чего это она? — спросил Ян, сопровождая взглядом слетающего по лестнице лиса.

Но Сонни не ответил ему. Он бросил девушку прямо на пол и кинул сверху куртку. Анна повернулась на бок и застонала.

— Ой, водичка-а-а… — протянула она руку к вазе, стоящей на столе.

— На, на, пей! — лис схватил вазу и вылил содержимое на колдунью. Та зажмурила глаза и надула щёки, с трудом попытавшись быстро встать и наподдать плуту за это. Но у неё это почему-то плохо получилось.

— Ай-ай-ай, что ж ты делаешь, вода ледяна-а-ая…

— Поднимайся и пошли. Мы уже на минуту опоздали!

Сонни кивнул головой в сторону деревянных часов на стене, показывавших восемь часов и одну минуту.

— Куда опоздали-то? — пробурчала девушка, выпутываясь из одеяла.

— По дороге объясню, это кочергой его как срочно!

Через пару минут странники уже бежали по улице в сторону площади, расталкивая редких прохожих. На бегу Анна поправляла запутавшиеся мокрые волосы.

— Так куда мы спешим? — спросила она, спотыкаясь на плитке.

— Помнишь вора, который с тебя куртку сорвал? — повернулся через плечо лис, быстро дыша.

— А откуда ты знаешь?

— Так он мне и рассказал. В общем, нам нужно отмазать его на суде.

Анна вдруг резко затормозила, и остальные оглянулись на неё.

— Как отмазать?

— Взять и отмазать, на правах главных свидетелей. Рано утром ко мне заходил гонец. Сказал, что нужно сделать это для Гильдии. Иначе в Арилидилл они нас не переправят.

— Не знаю, правильно ли это?… — пробормотала девушка, растерянно покосившись на Яна. — Ян, а ты что думаешь? Так можно?…

— Я уже спорил с ним на эту тему, — махнул рукой юноша. — Он прав. Корабль Гильдии — единственный способ попасть на север в ближайшее время. Граница по земле закрыта, так что выбора нет. Да и тем более, Сонни говорит, что здесь суд сбит на скорую руку. Если не мы, то любой другой всё равно сделает это.

— Ну ладно, пусть будет так… — нерешительно ответила девушка.

Путники снова двинулись вперёд. Анна в последний раз нарушила молчание:

— Сонни, а Гильдия — это что? Ну я как бы понимаю, но…

— Сборище самых гнусных отморозков со всей Утопии, — хмуро оборвал её лис. — В той хижине раньше была торговая гильдия, но Оливер его выкупил. Так и зовётся эта шайка Гильдией.

— Интересно…

Вскоре четверо бесцеремонно ворвались в здание суда, нарушив процесс. Все удивлённо обернулись на них, и в зале повисла тишина. Сонни молча прошёл вперёд, и сел на самую первую скамью. Остальные последовали его примеру. Судья откашлялся и продолжил зачитывать обвинение.

— Итак, подсудимый Жак Уильямс обвиняется в ограблении. Прошу предъявить аргументы в защиту.

Сонни вдруг подпрыгнул на месте, чуть ли не оборвав судью, и вытянул руку вверх. Мужчина в парике кивнул головой.

— Слово предоставляется молодому человеку в пальто.

— Ваша честь, я свидетель произошедшего. Заявляю, что он не виновен!

Толстый мужичок в парике и мантии усмехнулся.

— Следующий! — гаркнул он с усмешкой, отвернувшись от лиса.

Но тут же из-под трибуны вылез мохнатый кулак и упёрся в нос судьи. Всё лицо толстяка в миг покраснело как помидор, и он замер, выпучив глаза. Кулак медленно опустился под трибуну, и после этого судья в оцепенении повернулся на лиса.

— Вы, продолжайте, продолжайте.

— Так вот, я собственными глазами видел вора! Это не он, у того глаза такие злые были, хмурые, а это какой-то хомяк полевой. — Сонни указал на подсудимого, связанного на стуле возле трибуны и хлопавшего ресницами со слезами на глазах.

— Давайте тоже скажите что нибудь, тогда точно хватит, — шепнул плут спутникам.

— Да, да, я тоже видел! Это не он, — добавил Ян.

— Точно не он, — заключила Анна.

— Ну, раз так, следствию нужны ещё доказательства. Никто не хочет подтвердить их слова? — обратился судья к присутствующим. В зале началось волнение. Но вдруг сидевший в первом ряду уже знакомый путникам косой взъерошенный мужик привстал и погрозил кулаком толстяку в парике. Тот ещё сильнее выкатил глаза и подпрыгнул на месте.

— Ладно, показаний достаточно! Судья удаляется для решения и вынесения приговора!

Он уже пополз куда-то с трибуны, но мужик на скамье грозно топнул ногой, и толстяк судорожно сел обратно.

— Следствие вынесло приговор! Принято решение оправдать подсудимого, суд окончен! — он схватил молоток и торопливо застучал им по трибуне.

Присутствующие подняли шум. Постепенно зал наполнялся недовольными возгласами и криками. Судья уже начал стучать кулаком по столу, но присяжные всё не успокаивались. Тем временем мужик в первом ряду подбежал к подсудимому, разрезал верёвки ножом и потащил его к выходу. Толстяк в мантии выскочил из-за трибуны и выбежал через чёрный ход. Четверо путников незаметно покинули зал суда, воспользовавшись замешательством.

На улице они увидели взъерошенного с вором. Пока первый отвлёкся на странников, второй вырвался и побежал по улице с диким криком.

— Стой, дурачок! Эх, ладно! Шпандыляйте покуда, слышите? Если чего, мы вас найдём. Бывайте!

Мужик погнался за подсудимым, кроя его бранью по дороге и размахивая руками. Вскоре они скрылись за углом, оставив четверых странников на пороге суда в полной растерянности.

— Это ведь неправильно… — тихо проговорила Анна, смотря с грустью им вслед.

Сонни посмотрел на неё мельком и отвернулся, но тут же поднял взгляд с виноватой улыбкой, будто попытавшись успокоить её.

— Ну-у…

Анна подняла на него большие вопрошающие глаза.

— Если бы не мы, его бы казнили.

— Как? За воровство куртки? — ужаснулась девушка.

— Да. Тюрьмы переполнены, сейчас тут всем подряд головы рубят.

— Тогда конечно! Мы же его спасли!

— Ну, тогда пошли?

— Куда? — пожал плечами Ян.

— Не знаю. Может, в трактир?

— Идём.

Сонни и Анна шли рядом, задумчиво отвернувшись в разные стороны. Ян и Таситурн двигались позади.

— Спасли…

— А? — встрепенулась девушка.

Но лис не ответил ей.

Путники шли по улице, минуя повороты и огибая многочисленных прохожих. Странное чувство начало преследовать их ещё у здания суда. Будто чей-то недобрый взгляд впивался им в спины, ступая по пятам. Молчание лишь сгущало напряжение.

Шедший первым Сонни неожиданно развернулся. Его глаза уже давно не выражали обычной усмешки, а оскаленные в улыбке белые зубы скрывались под пугающей миной, ещё более странной для него, чем печаль. Он настороженно смотрел куда-то сквозь спутников.

— Что такое? — осторожно спросила Анна.

— Вы слышите?

Спутники смотрели на него, притихнув. Вдруг лицо лиса содрогнулось, дикие глаза с звериными зрачками забегали, будто пытаясь выхватить что-то в тенях подворотней. Он схватил Анну за руку и сорвался с места, спешно побежав по улице.

— Стой! — окликнул его Ян, рванув следом.

— Что ты делаешь?! — возмутилась Анна, спотыкаясь и едва поспевая за ним.

— Быстрее! В трактир!

По дороге путники наткнулись на толпу людей. Они стояли кольцом вокруг чего-то, перегородив улицу и наполняя её шумом. Сонни судорожно растолкал людей, пытаясь пробиться через них, и невольно попал в самый центр действия. Но увидев что-то впереди, он резко схватил Анну и закрыл её глаза рукой, оттаскивая в сторону и беспрестанно что-то шепча, словно безумец. Лис пытался выбраться из толпы, дико озираясь по сторонам.

— Да отпусти ты! — вскрикнула девушка, вырвавшись из его рук.

Она толкнула Сонни и отстранилась от него, попав в самый центр кольца людей. Девушка тут же обернулась и вздрогнула, сжавшись в комок и побелев, как скатерть. На мощёной дороге распласталось рассечённое напополам тело маленькой девочки. Её сведённое в безобразной гримасе лицо накрывало большое красное перо. Сонни схватил Анну за плечи и вытащил из толпы.

— Быстрее!

В ушах плута звенело, неведомая сила преследовала его по пятам. Всё вокруг него окутывала красная пелена, с каждым шагом бежать становилось всё сложнее, Лис чувствовал, как духи хватают его за ноги, заставляя спотыкаться. Куда бы не устремлялся его взор, в каждой подворотне он видел лишь фигуру в белом костюме и маске. Она холодно улыбалась ему, а в бездушных матовых глазах Сонни видел лишь своё замеревшее отражение. В них он видел души мёртвых людей с перерезанными глотками и голоса, словно гром: "Убийца, убийца, убийца!". Прохожие указывали на него пальцами, они кричали, били его, пытаясь свалить с ног. Наконец, лис сломя голову ворвался в трактир, взлетел на второй этаж и забежал в комнату. Ян и Таситурн захлопнули за ним дверь. Сонни тут же отпустил Анну, кинулся к окну и закрыл занавески, погрузив всё во тьму. Раздались топот, шорох и тихое бормотание. В руках плута загорелась масляная лампа, осветив его дикое испуганное лицо. И лишь его болезненно быстрое дыхание слышалось в гробовой тишине.

— Проклятье… — выдавил из себя Ян, задыхаясь после бега и опираясь на дверь. — Что происходит!?

— Человек в маске. Он преследует нас! — судорожно прошептал Сонни, скосив глаза на него.

— С чего ты взял?

— Вы что, ничего не видели? Не слышали?!

— Ты совсем с ума сошёл что ли?! Я не пойму, что с тобой?

Ян подошёл к окну и распахнул занавески, впустив в комнату свет. Сонни закрылся руками и зашипел, как змея. Он поставил лампу на стол и кинулся к окну. Распахнув ставни, лис высунулся по пояс и окинул взглядом улицу. Его лицо стремительно менялось в эти минуты. Обычная хитрая маска превратилась в угнетённое, напуганное выражение с сумасшедшими округлёнными глазами, бессмысленно бегающими туда-сюда. Анна медленно подошла к нему и с опаской притронулась к плечу.

— С тобой всё хорошо?

Лис вдруг захрипел, схватился за голову и попятился назад от окна. Он споткнулся о доску и свалился на пол, схватившись рукой за стол. Лампа пошатнулась и едва не упала на кровать, но Ян вовремя подскочил и схватил её. Путники взволнованно смотрели на Сонни, стоя полукругом перед ним. Лис устремил неподвижный взгляд в потолок, и его рот свело в бессмысленной улыбке. Он тихо засмеялся, и его грудь затряслась как у чахоточного.

— Нет… — прошептал он дрожащими губами и стиснул зубы, замотав головой из стороны в сторону. По его щекам потекли слёзы.

— Что с тобой? Скажи, что ты видишь? У тебя галлюцинации? — Анна нагнулась над ним, прикоснувшись к его плечам и испуганно всматриваясь в его стеклянные глаза.

— Не знаю. Уйдите! Оставьте меня! — рявкнул неожиданно лис.

— Подождите, надо позвать кого-то! Это какая-то магия, это точно! — засуетился Ян.

— Нет!

— Подожди!

Вдруг путников оглушил жуткий скрежет. Они поморщились и отстранились к двери, и Анна закрыла уши руками. Лис оторвал руку от стола, уставившись на них не своими глазами. На столешнице остались пять длинных царапин от ногтей.

Путники молча отвернулись и выбежали из комнаты. Ещё долго они стояли у дверей и прислушивались, но ни единого шороха не доносилось из-за стен. Казалось, даже сбившееся лихорадочное дыхание лиса прекратилось. Полдня они пробыли в трактире, то и дело заглядывая в комнату Сонни, но каждый раз уходя ни с чем. Лис уже давно поднялся с пола и лёг на кровать, отвернувшись к стене, и более никаких движений не совершал. Лишь каждый раз слегка разворачивался, чтобы бросить свой испуганный взгляд на дверь и грубо прогнать вошедшего.

Солнце только прошло зенит, и странники пошли есть на первый этаж. Только Анна осталась под дверью, сидя на полу и оперевшись на неё виском. Она царапала пол ногтем, задержав задумчивый взгляд на одной точке. А Сонни в комнате тем временем успокоился, перестал скрипеть зубами и быстро дышать. С огромным трудом он всё же сумел погрузиться в сон…

***

Лис открыл глаза. Он стоял на каком-то холме возле сухого дерева, и леденящий ветер пронизывал каждую частичку его тела. В небе висел мраморный диск луны, и тьма лежала на земле блестящим ковром. Внизу под холмом виднелось кладбище. Усеянное надгробными плитами бесконечное пространство мёртвой земли тянулось куда-то за горизонт, и гробовую тишину нарушал лишь редкий вскрик ворона.

Вдруг Сонни почувствовал чью-то руку на плече. Лис пригнулся и нанёс резкий удар снизу, но лишь рассёк воздух кулаком. Откуда-то с другой стороны раздался тихий смех.

— Что, и меня убил бы? — услышал он противный тенор.

Плут бросил взгляд в сторону. На краю обрыва стояла фигура в ослепительно белом фраке, таком же высоком цилиндре и красной карнавальной маске, опираясь на длинную чёрную трость.

— Что значит, и тебя? — бросил лис грубо.

— Ах, quod est rediculum! Только не говори, что не понимаешь меня!

Сонни бурил его взглядом исподлобья подобно волку, не двигаясь с места.

— Я знаю, что тебя гложет.

Человек взглянул на него через плечо и расплылся в улыбке, оскалив безукоризненно белые зубы. Его туфли оторвались от земли, и он сделал причудливое сальто назад, приземлившись на ветку дерева и свесив с неё хвосты фрака.

— Кто ты?

Сонни решительно чеканил слова, не желая строить диалог. Но маска стоял на своём. Он упёрся тростью в ветку и положил на неё острый подбородок.

— Забавно, ты не бранишь меня, как все. Обычно мне удаётся задеть человека с первых слов…

— Кто ты!?

— Я не отпущу тебя просто так. И они не отпустят, — он небрежно указал рукой в перчатке в сторону кладбища. — Пришло время разворошить прошлое, териантроп.

— Я Сонни!

Непоколебимое лицо лиса свело. Он кинулся в сторону дерева, скрипя зубами и впившись дикими глазами в человека на ветке.

— А я Дюсаж, будем знакомы, — гладко выбритое лицо растянулось в улыбке.

— Я разорву тебя!

— Не разорвёшь, друг мой, не разорвёшь. Кажется, солнце восходит, пора просыпаться. Но помни, если тебе будет плохо, позови меня. Я всегда могу подарить тебе искупление…

Глаза Сонни налились кровью, и он уже почувствовал жжение по всему телу, собравшись превратиться, Но в тот же миг его поглотила тёмная пучина. Он барахтался в ней и тонул, пытаясь выплыть к свету. Плут очнулся от резкого удара. Он упал с кровати и вскинул голову, задыхаясь в холодном поту. В окне среди облаков ещё высоко висело солнце. Дверь была закрыта, как и раньше. Пока он находился во сне, прошла всего считанная минута, но для него она показалась целой вечностью.

 

28. Столица морей

Утром Сонни позвал к себе спутников. Он сидел на кровати, положив подбородок на колени и буря взглядом пол. Странники сидели вокруг него, смотря на товарища с тревогой. Бровь лиса нервно подёргивалась, а взор застыл, как стекло. Паническое чувство страха пропало, и он уже пришёл в себя, однако состояние человека обычно описывают не только присутствием сознания. Всё тело плута ныло тупой болью, будто его растягивали и мяли изнутри. Сонни тихо сопел, превозмогая боль и не поднимая напряжённого взора на остальных.

— Мне снился кошмар, — быстро проговорил он.

— Какой? — воскликнула Анна, привстав на стуле и округлив глаза.

— Человек в маске, он во всём виноват.

— Ты видел его?

— Да.

— И что он говорил?

Сонни замялся. В его голове промелькнули события прошлой ночи, перед глазами встала до боли знакомая картина. Могилы. Лицо лиса дёрнулось.

— Ничего внятного.

— Ладно, но ты только говори, если что-то снова увидишь! Хорошо? — села обратно девушка и положила руки на колени.

— Обязательно. Сейчас мне намного лучше, правда, — через силу скривил улыбку он. — Что будем делать?

— Не знаю…

— Я тут посижу, например, — проговорил Ян, откинувшись на спинку стула у окна. — А ты, может, прогуляешься? Но только если тебе правда лучше.

— Да! Сонни, пройдёмся? Я с тобой! — взволнованно вскочила Анна.

— Нет. Я пойду один.

— Почему? — быстро спросила девушка.

Лис поднялся со скрипящей кровати, с трудом вскинув полную свинца голову. С усилием переставляя ноги, он подошёл к двери и оглянулся.

— Иди сама, если хочешь.

Деревянная дверь хлопнула, и Анна осталась стоять посреди комнаты, всё ещё смотря ему вслед. Ян тяжело вздохнул и хмуро выглянул в открытое окно, увидев уходившего куда-то по дороге Сонни, раздражённо расталкивающего прохожих.

На улице лиса сразу ослепил яркий дневной свет, уже ставший чуждым за эту короткую ночь. По ясному высокому небу медленно плыл большой и круглый солнечный шар, размаривая своими лучами. Сонни вздохнул, что-то проворчав, и быстрым шагом двинулся вперёд.

Где-то на площади он остановился, будто опомнившись. В какой-то момент лис неожиданно обнаружил себя там, совершенно забывшись. Встряхнув головой и снова что-то невнятно пробормотав, он повернул в другую сторону и зашагал по главной улице. Тяжёлый скованный взгляд Сонни устремил в землю, находя путь исключительно по памяти. Когда-то он уже бродил по Санта-Дионе вот так, без мысли и цели. И те дни снова возвращались к нему через завесу времени. Снова мысли сбивались и прерывались, собираясь в единый ком. Они накапливались в голове, чтобы снова рассыпаться и снова собраться. И каждая новая мысль всё сильнее нарушала равновесие, с таким трудом восстановленное им когда-то давно.

Лис вскинул голову и решительно свернул в подворотню. Перемахнув через забор, он запетлял по узким грязным улочкам, беспрестанно что-то проговаривая, чтобы не сбиться снова, не потерять путь. Через минуту он выбежал на какой-то пустырь за домами, краем глаза заметив знакомый канализационный люк. Плут тут же кинулся к чугунному диску, уронив голову на него и прислушавшись. Взор лиса бешено метался по округе, высматривая, не преследует ли его кто-то. Наконец, он вскочил и ударил каблуком в люк, а затем замер на месте, выкатив глаза на него и ожидая чего-то. Из под земли раздался тройной стук. Сонни сразу же отодвинул крышку и стал спускаться по железной лестнице.

Внутри царил полумрак. Лишь слышно было потрескивание костра где-то неподалёку. Лис очутился в широкой канализационной трубе, перегороженной бетонной стеной с железной дверью, похожей на бункер. Эта конструкция перекрывала канализацию напрочь, и сток уже давно высох. Сонни подбежал к двери и толкнул с силой, попытавшись войти, но не сумел.

— Открывай! — ударил он кулаком в металл.

— Сонни!? — раздался удивлённый голос с другой стороны. — Это ты? Что это ты такой буйный?

— Впусти!

— Нет уж, в таком состоянии я тебя к себе не подпущу. Ты лучше расскажи, где ты пропадал всё это время? Я же беспокоился за тебя, ты об этом не подумал?

— Кто из новых недавно появлялся в городе? — будто разговаривая с самим собой пробормотал плут.

— Да никто. А тебе зачем? И что это у тебя с голосом, что-то не так? — тревожно спрашивал человек из-за двери, но плут ему не отвечал, не отрывая глаз от земли и с тяжестью опираясь на дверь.

— Знаком тебе такой, в маске, костюме буржуйском, с тростью? Зовут Дюсаж. Ты должен знать, ты осведомитель.

Голос по ту сторону затих. Вскоре раздалось взволнованное пыхтение, скрип. Тяжёлые шаги приблизились к двери, и маленькое окошко на ней открылось. В лицо пахнуло жаром и потом. Красное жирное рыло с огромным свиным пятаком посмотрело на Сонни с недоверием.

— Не знаю такого. А что?

— Ничего.

— Погоди, он тебе дорогу перешёл? Или ты ему? Объясни толком! Слышишь?

Но лис уже не слушал собеседника. Взволнованное, словно гроза, лицо с впавшими глазами медленно отвернулось. Казалось, волосы на его голове шевелились, движимые какими-то мыслями.

— Да ты слышишь меня или нет?

— Слышу. Слышу… Как же так… М-м-м… — прошептал лис, уже уходя во тьму.

— Ты только не ходи в Гильдию, слышишь!? Не знаю, что у тебя там, но вижу, как пить дать, ты снова куда-то влип! Оливер тебя ищет, он с тебя три шкуры спустит за тогдашнее!

— Поздно, поздно…

Сонни стал взбираться по лестнице, кусая губы. А свин бранился и кричал ему что-то вслед, все повторяя: "Слышишь, слышишь, Сонни?".

Люк хлопнул, и плут замер посреди пустыря, устремив пустой взгляд в небеса.

 

29. Столица морей

Долго он слонялся бесцельно по дороге, терзаемый тоской и раздумьями. Он ходил по площади, по главной улице, и прохожие давно уже перестали обращать на него внимание. Изредка он мог поймать взгляд или грубый возглас натолкнувшегося на него человека. Но он не слышал этого и не отвечал им нагло с ухмылкой, как делал обычно. Только к вечеру лис приплёлся к дверям трактира, когда солнце спряталось за крыши домов. Когда Сонни поднял взор, ему показалось, что странное чувство тревоги снова возвращалось к нему. Будто ночь опять несла с собой этот ненавистный страх и тяжесть. Пересилив себя, он перешагнул порог. Внизу привычно не горел свет, стойка пустовала, столы были аккуратно убраны, а полы подметены. Поднявшись по лестнице, лис уже прикоснулся к двери, как вдруг она с силой распахнулась. Лицо Сонни встретилось с Анной, смотревшей на него снизу вверх большими испуганными глазами.

— Это ты…

Он молча оттолкнул девушку, скинул пальто на пол и упал на кровать лицом вниз. Смутное чувство владело им. Сонни жаждал скорее погрузиться в сон, чтобы снова увидеть эту красную маску. Он знал, что сейчас она снова явится во сне, чтобы принести ещё больше смятения. Но теперь он был готов. На этот раз он бы её не отпустил, схватил бы за горло и заставил ответить за всё… и на всё.

— Сонни, всё в порядке? Ты весь дрожишь.

— Тихо. Тихо… — прошептал он, сжав простыню руками и кусая губу до крови.

— Сонни?

***

В какой-то момент лис почувствовал, что уже не лежит там, в номере, а стоит на ногах. С силой раскрыв глаза, он снова увидел кладбище, бесконечное и холодное. Рядом кричал ворон, и ветер шевелил ветви мёртвого дерева на обрыве. Рывком повернув голову в сторону, Сонни увидел человека в костюме. Он сидел на ветке и болтал ногами.

— Кто ты? — бросил он в него с ходу.

— Ха! Думаешь я тебе вот так скажу? Даже если у тебя есть догадки, то ты заранее ошибаешься в самом истоке своих суждений! — выстрелил чередой слов Дюсаж. — Я не пытаюсь тебя обмануть. Мне достаточно указать на твои страхи и тревоги, сказать "фас", и они сожрут тебя без моей помощи!…

— Зачем тебе это? Почему я? — грубо оборвал его Сонни, будто он разговаривал не с человеком, а с предметом.

— А зачем мне тебе отвечать? Коли же у меня есть какой-либо замысел, то, естественно, я не стану отвечать на такие глупые, прямые вопросы.

— Заткнись!

— Ты же сам пожелал явиться сюда, а теперь затыкаешь мне рот, — пожал плечами щёголь, не переставая надменно улыбаться.

— Я хотел услышать ответы, а не этот лепет!

— Quod est rediculum, какие громкие слова!

Дюсаж сжал губы и звучно хмыкнул, стерев с лица притарную мину. Он спрыгнул с ветки и стукнул тростью по мёрзлой земле.

— Ответы? Что ж, получай их! — закричал вдруг он, перейдя на сломанный тенор, так же наиграно и мерзко, как самый паршивый и тщеславный актёришка, который впервые вышел на сцену театра.

Рука в белой перчатке взмыла в воздух, и Сонни окутала красная блестящая пыль. Через мгновение лис очутился в каком-то обширном помещении. В воздухе витал запах ладана, на досчатом полу мелькали разноцветные блики. Путник развернулся и понял, что стоял посреди церкви. Старая ветхая староверческая церковь тех времён, когда люди ещё поклонялись выдуманному богу и не знали о существовании Ноона. Вечернее солнце проникало внутрь сквозь круглое пыльное мозаичное окно над алтарём. Всё здесь было знакомо лису до боли. В конце зала крутился толстый мужчина в рясе и перебирал какие-то свитки, что-то с лёгкой грустью напевая. Взор Сонни упал на Дюсажа, сидящего на скамье в первом ряду.

— Узнаёшь это место? — повернулся он на лиса через плечо, придержав белый цилиндр.

Сонни промолчал, отведя взгляд.

— Свой первый тяжелейший грех ты принял на святой земле. Какая ирония, — Дюсаж покачал головой и закинул ногу на ногу, откинувшись на спинку скамьи. — Кажется, вечереет. Представление начнётся с минуты на минуту.

В церкви воцарилось мёртвое молчание. Лишь священник что-то мирно бурчал и кряхтел, шурша бумагами. Но через мгновение тишину разорвал оглушительный звон. Мозаичное окно разлетелось вдребезги, и в него влетел парень в капюшоне. Белые клыки сверкнули, отражая блики разноцветных осколков. В прыжке он повалил священника и одним взмахом перерезал ему горло. Кровь залила пол, и Сонни увидел в ней отражение лица убийцы. Зелёные бегающие глаза выражали детский страх, будто не он только что убил старика. Преступник вскочил, дико и бегло осмотревшись. Стиснув зубы, он швырнул нож на пол и выбежал из церкви, натягивая капюшон на голову, словно скрываясь от невидимых осуждающих взглядов. Сидевший всё это время с улыбкой на лице Дюсаж захлопал в ладоши и рассмеялся, запрокинув голову.

— Ах, quod est rediculum! Вот они, неподдельные людские чувства! Сложные и совершенно непостижимые! Это не просто страх, смущение или боль, это нечто более тонкое! Думаю, ты понимаешь?

Сонни замялся, смотря мёртвыми глазами в пустоту перед собой.

— Нет, — бессильно произнёс он.

— Почему ты лжёшь? Ты лжёшь самому себе!

Дюсаж схватился руками за голову и вскочил со скамьи. Он метнулся к трупу священника, упав на колено и театрально выставив руки на лиса.

— Я не могу понять тебя!

Человек в белом отвратительно картонно захохотал, приложив белую перчатку к груди и запрокинув голову. Сонни смотрел в пол, с трудом сдерживая себя. Вместе с воспоминаниями к нему возвращался рассудок. Он понимал, что Дюсаж пытался выдавить из него что-то, и сопротивлялся изо всех сил. Но эту боль уже было не унять.

— Тот священник был бесчестен. Он грабил своих прихожан, за что и поплатился… — тихо проговорил Сонни, пытаясь оправдаться не столько перед Дюсажем, сколько перед самим собой.

— Ты правда так думаешь? Ладно, попробуем кое-что другое! Нечто ещё более острое и пикантное! Я бы даже сказал, горько-сладкое.

Дюсаж вскочил и взмахнул своей тростью. Не успел лис моргнуть, как он оказался в маленькой тёмной комнатушке, освещённой лишь странным светом луны, походившим на блеск софитов. В постели лежала женщина, накрывшись одеялом по горло. Её большие мокрые глаза смотрели с диким ужасом на Сонни. Они беззвучно кричали, звали на помощь, но рядом не было ни души в ту минуту. Лишь безжалостный убийца в ночи стоял прямо перед ней. Лис хотел закрыться, отвернуться, сбежать, но вдруг почувствовал до боли знакомую тяжесть в руке. Опустив взор, он увидел кинжал. Окровавленный, блестящий в свете луны. А в алой крови отражение. Ужасающая пустая улыбка, белые звериные клыки и стеклянные неживые глаза, щурящиеся в ухмылке.

— Ты носишь маску, лис. А под ней другая, ещё более запятнанная. Клеймённая личина убийцы. Убийцы невинных.

Сонни в ужасе кинулся к двери. Ему не хотелось бороться, хотелось просто бежать, спасаться от этой силы. Ему казалось, что кто-то хватает его за ноги, что дверь отдаляется от него, что луна затухает, погружая всё во тьму. Он схватил дверную ручку, но та никак не поддавалась, выскальзывая из рук, будто намазанная маслом. А чудовище всё смеялось, смеялось, смеялось. Этот хохот заглушали крики, мольбы о пощаде, казалось, они приближались, вот они уже звучали за спиной! Наконец, дверь открылась, но там Сонни вместо спасительного выхода увидел огромное зеркало. А в нём стоял лис в накидке и со злобной хитрой ухмылкой. Отражение дёрнулось, и его рука прошла сквозь кромку зеркала, вонзив кинжал в горло Сонни и обдав всё его тело огнём. Он хотел закричать, но глотку сдавило, и лис издал лишь приглушённый хрип.

Сонни очнулся на кровати у себя в комнате. Над ним стояла Анна, трясла его, что-то кричала. В ушах звенело, всё вокруг покрывала рябь. Они встретились взглядами. В её огромных испуганных мокрых глазах он видел что-то земное и спасительное, цеплялся за это и пытаясь отдышаться в ледяном поту и треморе.

— Сонни! Очнись, очнись!

— Тихо. Тихо… — прошептал он ей в ответ дрожавшими губами, найдя в себе силы и взяв её за руки.

Увидя, что лис пришёл в себя, девушка приподнялась над кроватью и сжала его пальцы ещё сильнее.

— Подожди, я сейчас! Я сейчас! Ян! Ян!

Она выбежала из комнаты, крича дрожащим голосом. Сонни тяжело выдохнул и уронил голову на подушку. Она нестерпимо болела, и всё тело словно было разбито вместе с душой. Всё больше и больше ком подходил к горлу. Он сморщился, стиснув зубы, и тихо заплакал…

 

30. Столица морей

— Ну что я могу сказать…

Молодой мужчина в плотно застёгнутой кожаной куртке, брюках и туфлях поднялся со стула и стал возле кровати. Он поправил очки и почесал гладко выбритый подбородок. Сонни смотрел на него не отрываясь, округлив диковатые глаза в смутном страхе. Трое его спутников стояли рядом, не издавая ни звука.

— Не хочу вас пугать, но очевидных физических недугов у вас нет…

Лекарь замялся и оглянулся на путников, затем сглотнул и поправил воротник. Он взял свою толстую сумку и поклонился с неловкой улыбкой, глядя на Сонни.

— Выйдите все.

Странники покинули комнату вместе с врачом, оставив Сонни. Мужчина вздохнул и прикрыл дверь, повернувшись к ним.

— Что ж, я не психиатр, конечно же, но с уверенностью скажу, что у вашего друга некое тяжёлое душевное или головное заболевание.

— И что же нам делать? — спросила Анна с надеждой в голосе.

— Ничего. Такое вылечить не в моих силах. Я бы на вашем месте бросил его, извините.

Губы девушки дрогнули и она опустила голову.

— Как вы можете говорить такое, вы же врач! — возмутился Ян.

— Я врач, и говорю то, что есть. Простите, если это расстроило вас. Мне нужно спешить. Могу попросить?..

— Да, да, конечно…

Анна достала из кошеля монету и протянула лекарю.

— Да он же толком ничем не помог! Что это за врач такой! — повысил голос Ян.

Сонни лежал на кровати, смотря в потолок, и слушал крики за дверью. Но они не вызывали в нём никакого чувства. Ему не хотелось встать, выйти, поспорить с лекарем, лису было тяжело даже дышать. Всё внутри ныло и болело. Ещё больше раздражали открытые ставни, стучавшие на ветру об стену дома. Но он не мог позвать кого-то, чтобы их закрыли, не мог подняться сам. Тело словно сковало вместе с разумом.

Вскоре врач ушёл. Крики и возгласы за стеной затихли, и воцарилась долгожданная тишина. Но она длилась недолго. В коридоре послышался скрип половиц. Дверь медленно отворилась, и в комнату с опаской вошла Анна, не отрывая взгляд от лиса. Она села на стул возле кровати и долго не решалась заговорить, то и дело отводя взгляд. Сонни лежал, как мёртвый, не моргая уставившись в потолок.

— Как ты себя чувствуешь? — она попыталась не выдавать волнение в голосе.

Сонни молчал.

— Тебе тяжело говорить? Если можешь, ответь. Не молчи!

С минуту девушка мялась на стуле, опустив тревожный взгляд на спутника. Наконец, она приподнялась и прижала руки к себе, и заглянув сверху в стеклянные зелёные глаза. Маленькие дрожащие зрачки повернулись на неё, смотря куда-то сквозь.

— Я не болен. Слышишь? — удушливо прошептал лис.

Анна попятилась назад, резко развернулась и выбежала из комнаты. Сонни прислушивался к каждому шороху. Он понял, что там её ждал Ян. Плут слышал их разговор урывками, тихо и неразборчиво.

— …Не принимай всё так близко к сердцу! Это же всего лишь какой-то воришка! Он же тебе никто, просто спутник!

— Как ты можешь!?…

Сонни казалось, что голос Анны дрожал.

— Тебя никто не заставлял идти с нами! Со мной!…

Ян произносил жестокие и нелестные слова в адрес Сонни, пытаясь утешить Анну, так опрометчиво и глупо, что невольно вызывал отвращение. Лис скрипел зубами, сжимал простыню. Ему больше всего на свете в тот момент хотелось вмешаться, остановить всё это. Сонни не было обидно, но в душе всё равно появлялась горечь за эти слова. Лис дёргался, упирался ногами, пытаясь встать, но ничего не выходило. Лишь хрип вырывался из его сдавленной груди, и боль отзывалась по всему телу. От этого становилось ещё хуже, голова раскалывалась, сердце кололо. И красная пелена затягивала всё вокруг…

Сонни распахнул веки и резко приподнялся на кровати, тяжело дыша. Весь мокрый, он медленно лёг обратно, испуганно озираясь по сторонам. Вечерело. В комнате ничего не изменилось. Лишь ставни кто-то закрыл, и ветер больше не шумел. Время пролетело быстро и в тоже время мучительно. Сонни разбудили какие-то посторонние звуки, нарушавшие тишину. Вскоре из-за стены вновь послышались громкие голоса. Лис изо всех сил напрягся и попытался вникнуть в разговор, но он, видимо, раздавался с первого этажа или лестницы. Вдруг далёкие звуки сменились на громкий топот и скрип половиц. На ступеньках в коридоре раздались быстрые грузные шаги.

— Стой! К нему нельзя! — услышал лис откуда-то снизу.

— Мне можно! — раздалось прямо под дверью.

В комнату тут же ввалилось огромное толстое тело. Знакомая свиная морда с огромным пятаком повернулась на Сонни, и его маленькие бесцветные глаза увеличились, а брови изумлённо поднялись. Свин подтянул широкие штаны, отряхнул куртку и подскочил к кровати.

— Сонни! Что с тобой!?

— Ты что тут забыл? — процедил через зубы лис. Лицо гостя, давно знакомое ему, лишь причиняло ещё большую боль. — Я тебя не звал…

— Вижу, дела совсем плохи!

Свин суетливо уселся на деревянный стул рядом, ножки которого тут же прогнулись и с надрывом заскрипели. Тут же в комнату забежали Анна, Ян и Таситурн. Хорд зарычал, враждебно сжав кулаки. Сонни в ответ слабо махнул рукой.

— Ему можно…

Гость развернулся на стуле, бросив взгляд на вошедших. Он улыбнулся и слегка кивнул головой.

— Слыхали? Простите, что так ворвался. Вы меня сами не впускали! Я Ольмо, старый друг Сонни. Я бы даже сказал…

— Единственный, — завершил лис.

— Ну не знаю, не знаю! Вижу, что не единственный, — свин кивнул головой на путников с доброй ухмылкой. — Ладно, не об этом речь. Скажу прямо, новости я притащил паршивые. Я покопался кое-где, нашёл информацию. Хотя, мне что-то не верится, но то твоё описание подходит только одному…

— Кому? — слабым раздражённым голосом перебил Сонни.

— Демону. Демону лжи, обмана и лицемерия Дюсажу, в прошлом богу актёрского мастерства.

Стоявший у двери Ян обречённо усмехнулся, так, что услышали все. Анна нахмурилась, очень постаравшись не обратить на это внимание.

— Может. Я так и думала, — сказала она и подошла ближе к кровати. — Тогда всё очень плохо. Просто так падшего не изгнать, нужен прямой контакт.

— Даже если и так, как мы его изгоним-то, родная? — Ольмо усмехнулся с грустью.

— Я изгоню.

— А ты умеешь что-ли?

— Да.

Свин опустил взгляд на Сонни, подняв брови. Тот смотрел на друга страдальческими глазами.

— Слушай, а ты уверена? Как-то всё мутно и непонятно, я никогда с таким дело не имел!

— Почему ты спрашиваешь? — нахмурилась Анна.

— У меня есть штуковина, которая даст тебе "контакт". Вот только боязно её применять. Она одноразовая…

Ольмо потянул куртку, жадно прижимая к себе это что-то.

— Ну и что?! На кону жизнь Сонни! Ты что, не понимаешь?! — девушка вдруг повысила голос, и он задребезжал, как двери в стеклянном шкафу.

— Тихо, тихо!

— Ты!…

— Спокойно! — рявкнул свин, оскалив клыки. — Я понимаю. Поэтому использую её! Вот!

Ольмо достал из внутреннего кармана куртки зеленоватую стекляшку, похожую на осколок бутылки, и гордо протянул путникам.

— От она!

— Это ещё что? — едко пробурчал Ян. Но его проигнорировали.

Анна вдруг открыла рот, увидев стекляшку, и резко вдохнула в себя воздух. Её брови поползли на лоб, а влажные усталые глаза просветлели.

— Да ты шутишь?! — она закрыла рот руками.

— Что, узнала?

— Ага!

Она взялась руками за голову, не скрывая удивления.

— Бутылка Миригона! Где ты её взял?!

Девушка тут же засуетилась, не находя себе места возле свина и протягивая к нему руки.

— Не поверишь, — отдёрнул от неё стекляшку Ольмо и хитро прищурился.

— Что? Прямо там?

— Точно.

— О боже! Дай подержать!

— Так, что за бутылка? — Ян серьёзно остановил Анну, подойдя ближе.

— Это…

— Стой! — девушка перебила Ольмо и с волнением затараторила, как пулемёт: — Когда-то давным давно старый демон Миригон, бывший бог шалостей и проделок, не смог надуть очередного проходимца и понял, что уже слишком стар. Тогда он устроил большой аукцион, на котором он распродал все свои вещи до последнего. Там были драгоценности, антикварная мебель, великое оружие, и даже бутылка из-под эля, которую он нашёл у себя за шкафом. Миригон, чтобы совершить последнюю шалость, заговорил эту бутылку и разбил на осколки, которые продал за бесценок десятку счастливцев. Эти осколки — одни из немногих предметов, что могут распознать любого демона, кем бы он ни был, стоит лишь посмотреть через них, но когда ты это сделаешь, то осколок треснет и потеряет силу!

— Ты, я смотрю, повёрнутая на всяких таких штуках? Из академии? — спросил Ольмо, дождавшись конца истории.

— Почти. Я там всего полгода училась.

— Похоже, полгода тебе хватило, чтобы поехать головой.

— Ух! — она замахнулась на свина маленьким кулачком.

— Спокойно! Спокойно. Приступаем.

Ольмо уже поднёс осколок к лицу, но девушка вцепилась в его толстую руку.

— Дай мне!

— Чего тебе? Это мой осколок! Я его честно купил на том аукционе!

— Дай! — хмыкнула девушка.

Они начали яростно махаться. Свин встал со стула, кряхтя и хрюкая, поднимая над головой осколок. Анна прыгала, пытаясь достать до него, но упиралась в большое розовое пузо с натянутой на него водолазкой. Тут Ян подошёл к ним и резким движением выхватил стекляшку у Ольмо.

— Да ты охренел! — заорал вдруг свин в ярости, побагровев как помидор.

— Прошу не выражаться, — ответил Ян, едко улыбнувшись, и поднёс осколок к глазу.

Лицо парня тут же скривилось, и он испуганно вскрикнул. Осколок упал на пол, разлетевшись на кусочки.

— Чудовище!

Вдруг воздух в комнате наполнился водоворотом блестящей красной пыли, режущей глаза. Раздался зловещий гул, а затем рык и злобное урчание. В то же мгновение вся пыль исчезла, и помещение окутала волшебная дымка, исказив всё пространство, будто странники очутились внутри бутылки. Над телом Сонни возникло огромное существо, сидевшее на его груди на корточках. В нём виделся изменённый до неузнаваемости тот самый жеманный незнакомец. Его торс был невероятно раздут, мышцы и плоть висели из дыр в пиджаке, который разошёлся по швам. Огромные бесформенные руки свисали с кровати, падая на пол. Демон тут же заурчал, и его длинный язык потянулся к Ольмо. Оцепеневший в ужасе свин завизжал и упал со стула, судорожно отползая в сторону. Анна сорвалась с места и без страха приложила ладонь к карнавальной маске, покосившейся на раздутой морде демона. Язык чудовища тут же опутал и сжал её руку.

— Безрассудная!… - пробурчал демон.

Лицо Анны окаменело, брови нахмурились, а губы сжались со злобой. Голубое пламя охватило её волосы и опалило кожу, оставив горящий синий череп. Её челюсти со скрипом открылись, и из глотки раздался оглушительный, словно гром, голос.

— Nominus milla animus!

Её пальцы впились в плоть демона и проникли в глазницы, выдавливая их с хрустом. Морда Дюсажа вытянулась в ужасе, цилиндр свалился с головы, и чёрные волосы зашевелились как змеи. Он завизжал с надрывом и вскинул дрожащие руки.

— Л-и-и-ич! Л-и-и-ич!

Вещи летали по комнате в ураганном водовороте вместе с голубым пламенем. Ольмо залез под стол, а Ян лежал на полу в оцепенении, не в силах оторвать взгляд от демона. Таситурн упёрся спиной в дверь, едва держась на ногах. Вдруг Дюсаж сквозь страшную боль схватил Анну за руку и с трудом оторвал её от своей маски. Его тело покрылось рябью, сжалось в комок и вылетело из водоворота огня. Колдунья попыталась схватить его, но не дотянулась. Сгусток превратился в красную птицу и выпорхнул в открытое окно. Путники тут же кинулись к нему, выглянув на улицу. На крыше соседнего дома появился Дюсаж в своём нормальном обличье. Его пиджак всё ещё горел, и он скинул его, принявшись бить о черепицу.

— Quod est rediculum! Ха-ха-ха-ха!… - рассмеялся он своим треснувшим тенором, а затем разгладил чёрные зализанные волосы и отправился куда-то по крыше размашистыми шагами.

— Стой! — прохрипела Анна вдогонку.

Демон оглянулся с улыбкой. Из неоткуда он достал небольшой белый котелок, сдул с него пыль и одел на голову, по-щегольски проведя рукой по полям. Котелок распрямился, как пружина, превратившись в высокий цилиндр. Дюсаж стукнул тростью и растворился в воздухе.

Анна развернулась и кинулась к Сонни, лежавшему на кровати. Её череп потух, и девушка вернулась в человеческий вид. Она схватила лиса за руки, тормоша его изо всех сил.

— Сонни, Сонни!

— Я тут, тут… — слабо прошептал он и открыл глаза. Но его взор всё ещё был омертвел и тяжёл.

Анна жадно обняла его, припав к кровати.

— Чего ты? — тихо растерянно спросил плут.

— Хвать меня за ляжку, предупреждать надо! — не своим голосом вскрикнул свин из-под стола.

— Что за нах*р тут происходит!?

Дверь с силой распахнулась, оттолкнув Таситурна, и великан упал на пол с грохотом. В коридоре стоял крупный варлорг в фартуке — владелец трактира.

— Ой-ой, — слабо ухмыльнулся Сонни, смотря на толстяка через плечо Анны

— Спокойно! Спокойно! — кричал Ольмо, выползая из-под стола.

— Мы сейчас всё объясним! — обернулся на него Ян, не вставая с пола.

Вскоре четверо путников спустились на первый этаж вместе с владельцем трактира и Ольмо. Варлорг, беспрестанно ворча и бормоча что-то жирными губами, скрылся в маленьком проёме за прилавком, а остальные подошли к двери.

— Спасибо тебе большое! — весело воскликнула Анна.

— Да не за что, — усмехнулся свин, прихрюкнув.

— Что, когда деньги возвращать? — спросил Сонни.

— Не надо. Хрен с ним. Откупил я вас от этого варлорга и откупил. Забудь.

— Нет, нет! Такую сумму я тебе верну. Точно верну.

— Что-то я не припоминаю, чтоб ты так рвался долги возвращать.

— А теперь буду! Ну, давай, удачи.

— Бывай. Все бывайте.

Ольмо шутливо поклонился и открыл дверь трактира, но тут же замер в ступоре. Спутники окаменели за его спиной, устремив испуганные глаза на улицу.

— Вы видите это? — пролепетал Ян.

— Да, — обречённо произнёс Сонни, надвинув брови и оскалившись.

Вся земля была подёрнута кроваво-алым дымом, стелящимся по мощёной дороге. Одни люди стояли на порогах жилищ, другие бегали по улице, поднимая шум и с ужасом озираясь вокруг. Случайные крики и возгласы доносились до ушей, женщины вели за руки детей в истерике, загоняя их домой, мужчины собирались в толпы, бранясь и размахивая руками. Путники выбежали на улицу, слившись с общей массой. Глаза слезились от едкого красного дыма, а лёгкие непроизвольно сокращались в спазме.

— Что происходит?! — сквозь кашель бросил клич Ян.

Но ему никто не ответил. Лишь какой-то молодой человек со стопкой бумаг стоял рядом, наклеивая листовку на стену дома. Путники окружили его, пытаясь рассмотреть кривые, начертанные в спешке буквы сквозь плотную завесу. Листовка гласила:

"Убийца орудует в городе! Просим всех сохранять спокойствие и строго соблюдать комендантский час. Начальник полиции Витус Номано".

— Только не говорите, что это из-за произошедшего только что, — сдавленным голосом произнёс свин.

— Скажу… — ответила Анна.

— Подождите, дым-то ладно, но убийство? Как оно могло произойти так быстро?

— Мы были на втором этаже около часа, — заметил Сонни.

— Ох, я наверное пойду! — Ольмо не оглядываясь побежал по улице, придерживая штаны.

Ян взял за плечо парнишку, что расклеивал листовки.

— Что за убийство?

— Как, чё? Женщину убили на площади! На глазах народа! Отчепись, мне бежать надо!

— Кто убил? — раздражённо встряхнул парнишку Ян.

— А мне по чём знать?

Ян пихнул паренька и вернулся к спутникам. Тот плюнул ему в след, поправил кепку и побежал дальше расклеивать листовки.

— Плохо дело.

— Ой, а мы бы без тебя не поняли! — раздражённо повысила голос Анна.

Сонни стоял неподвижно, засунув руки в карманы и смотря в небо. Вскоре он развернулся и молча пошёл в трактир.

— Ты куда? — удивлённо воскликнула девушка.

Когда дверь трактира хлопнула, спутники переглянулись и тоже забежали внутрь. Поднявшись по лестнице, они зашли в комнату. Лис приземлился на стул, опустив голову и вздохнув. В таком положении он замер, и спутники смотрели на него в ожидании. Через минуту Сонни поднял глаза, уставив их куда-то в стену, сквозь них.

— Ау? — Ян помахал рукой перед его лицом, но лис грубо убрал её.

— Сейчас придёт гонец из гильдии.

— С чего ты взял это? — спросил юноша, потирая руку.

— Знаю. Придёт.

Ян вздохнул, саркастически развёл руками и вышел в коридор. Он стал в дверях, взявшись за голову, и крикнул оттуда:

— А ещё чего ты знаешь?

Анна развернулась на него с замученным и раздражённым выражением. Круги под глазами и грязные замятые волосы выдавали бессонную ночь. Девушка поджала губы и сжала кулаки.

— Да заткнись ты уже! Ты только и делаешь, что возмущаешься, вздыхаешь, кто ты такой вообще?! Я думала с вами, с тобой будет весело! — она злобно ткнула пальцем в странника. Её рука дрожала, как и голос, натянутый, как струна.

Ян развернулся и демонстративно ушёл в свою комнату, хлопнув дверью. Таситурн вышел за ним, прикрыв номер Анны и Сонни. Лис после этого вдруг дёрнулся и распластался на стуле, закрыв лицо руками и застонав.

— Что? Что такое? — девушка подбежала к нему, оперевшись рукой на спинку стула.

Сонни с трудом перелез на кровать и отвернулся к стене, ничего ей не ответив. Анна стиснула зубы, в сердцах пихнула стул и бросилась на свою кровать, накрывшись одеялом с головой.

Через некоторое время Сонни, будто сквозь сон, услышал тихие всхлипы. Он понял, что Анна плачет. Лис заворочался, а потом встал, подойдя к её кровати и упав на колени. Девушка вся тряслась, будто в ознобе. Он поднял дрожащие руки и поднёс к ней, но тут же остановился. Его пальцы задёргались, и лис посмотрел на свои ладони с каким-то смутным страхом. Он схватился за голову со стоном, вскочил и сел на свою кровать, выкручивая себе уши. Всхлипы затихли, и на минуту воцарилась мёртвая тишина. Девушка развернулась и впила свой взгляд в Сонни, перестав даже дышать. Её полные слёз круглые, как тарелки, глаза выражали странное чувство. Оно было не понятно даже ей самой, и от этого становилось ещё больнее. Ей хотелось подойти к нему, сесть рядом, поговорить. Снова обнять. Но девушка не знала, как и о чём говорить с ним. Анна скинула одеяло и подошла к нему, сутулясь и дрожа на ватных ногах, неосознанно выполняя своё желание. Она всё ещё всхлипывала, вытирая слёзы на щеках. Девушка увидела, что лис держит руки ладонями вверх. На них виднелись рубцы от ногтей.

— Почему тебе плохо? — прошептала она, сев рядом. — Скажи. Это не демон?

— А тебе?

— Потому что тебе.

— Почему?

— Не знаю.

Анна обхватила Сонни руками за плечи. Лис даже не дышал, лишь смотря вниз замеревшим взглядом.

— Я убивал, — прошептал он слабым голосом, едва сдерживаясь.

— Ну и что? Я тоже убивала! — воскликнула Анна и попыталась улыбнуться, скривив рот. Но вдруг эти слова будто пронзили её, отравив разум. Её губы дрогнули, и хрупкая улыбка сошла с лица. Девушка посмотрела на лиса с ужасом, не в силах поверить, что эти слова произнесла она. Ей вдруг стало так плохо, что захотелось спрятаться куда-нибудь. Анна отвернулась, дрожа в ознобе и едва чувствуя свои отнявшиеся ледяные руки. Сонни повернул голову, скосив на неё дикие глаза.

— Я убивал невинных.

— И…

— Невиноватых убивал. Мучеников. Я дьявол, что порождал святых своим клинком*… - он глотал воздух, и его слёзы капали на пол, звонко разбиваясь. Лис не отрывал взгляд от Анны, произнося слова одними лишь губами. — И женщин убивал. И священника. Я убил…

— И поэтому ты так мучаешься? — подняла на него глаза девушка.

— Я несу только раздор. Принёс его родителям, они меня бросили. Потом гильдийцам — бросили, теперь вам…

Анна вдруг вздрогнула, и холод пробежал по всему её телу. Она сжала плечи Сонни ледяными пальцами, смотря ему прямо в лицо испуганными глазами.

— Нет! Н-нет! Мы т-тебя не бросим! Ты не дьявол! Ты простой парнишка, весёлый, добрый… д-да?…

— Я врал. Я не такой!

— Ну и пусть! Пусть ты будешь любым! Хоть даже и не таким!

Колдунья встряхнула лиса и положила голову ему на плечо, насупившись.

— Не думай об этом!

Она закрыла глаза, сжав Сонни и нахмурившись изо всех сил. Он тоже замер, приковав неподвижный взор к земле и едва слышимо дыша в тишине. Они ещё долго сидели во мраке, не отпуская друг друга, не в силах пошевелиться…

Луна ещё не появилась на небе, и в мире царил сумрак, какой бывает на границе дня и ночи. Сонни и Анна уже спали, измотанные и убитые странным, так быстро нахлынувшим горем. Почему-то в последние дни вся ненависть, обиды, что таились на каждом углу, будто раскрылись, выползли из своих тёмных пыльных углов. Они роились в голове, постоянно держа в напряжении и возбуждении, словно колдовские путы.

Резкий голос за окном заставил Сонни дёрнуться. Он был не столь громким, скорее раздражающе тихим и хриплым. Лис вскочил с постели и кинулся к окну, открыл засов и распахнул ставни. На дороге стоял уже знакомый взъерошенный, как чёрт, белобрысый мужик и рыскал своими вылупленными косыми глазами по округе. Увидев лиса, высунувшегося из окна, он замахал руками и зашипел:

— Сонни, канай сюды! Я от Оливера!

Плут фыркнул, раздражённо дёрнув губой, и выпрыгнул в окно. Он с лёгкостью приземлился на плитку, беззвучно подняв пыль. Косой отпрянул от него, испуганно передёрнувшись. Поднявшись, лис увидел, что улица всё ещё была покрыта тяжёлым красным туманом, не так заметным в темноте.

— Шею свернёшь!

— Давно не виделись, Купер, — сказал Сонни, с трудом натянув улыбку, но его хмурые отёкшие глаза остались неподвижными. — Что там?

— Ну, короче, жди. Пока всё не уляжется, ты не туды, не сюды. Понял?

— Что не уляжется?

Косой выгнулся, издав звучный смешок.

— Ха! Ты слепой что-ли? Оглянись вокруг!

— Придурок, я и без тебя вижу! Подробости какие-нибудь есть?

— Ну есть. На площади бабу убили. Кошель не забрали, расчленили с особой жестокостью. Преступник оставил перо, красное, в количестве один штук. Видимо, эдакая роспись. Чудак не наш, скорее всего, какой-нибудь маньяк припадошный.

— И всё?

— Всё. А чё тебе ещё надо?

— Иди.

Сонни развернулся, подошёл к стене и поставил ногу на выступ.

— Смотри, потом сам притарабанишь! — добавил Купер.

Лис ничего не ответил, оттолкнулся и взлетел вверх по стене, цепляясь за кирпичи. Рыжий хвост скрылся в окне, и ставни тихо закрылись. Косой взмахнул копной волос с улыбкой и пошёл по улице, засунув руки в карманы и деловито насвистывая.

Сонни, забравшись в номер, столкнулся с Анной. Она стояла у окна и, когда он запрыгнул на подоконник, сделала шаг назад. Лис сразу же закрыл ставни и развернулся к ней, взяв её за плечи.

— Чего ты?

— Кто это был? — с опаской спросила она.

— Гонец из гильдии, там ничего нового. Ложись, — прошептал лис, и подвёл её к кровати.

Девушка, словно мраморная, молча легла и отвернулась к стене. Сонни поднял с пола одеяло и накинул на неё, а затем быстро прошёл в другой угол комнаты и лёг сам. Голова всё ещё болела, но рассудок постепенно возвращался, разбуженный новыми мыслями. Он закрыл глаза и мгновенно заснул, обрадовавшись долгожданному настоящему, спокойному сну.

----------------------------------------------------------

*Кроулер. "Искупление" Глава вторая, стих двадцать восьмой.

 

31. Столица морей

Утром путники проснулись в ужасном состоянии. Анна сидела в комнате у окна с дымящейся тарелкой в руках и вглядывалась в алый туман. Сонни был на первом этаже, распластавшись за столиком и вытянув ноги. Есть совсем не хотелось, и всё тело будто обмякло, растеряв последние силы. Он сидел неподвижно, смотря на картину, слегка криво висевшую на стене. Неприятная горечь во рту раздражала, сбивая все мысли.

На лестнице послышались шаги. Сонни повернул голову, увидев Яна. Он спустился вниз и молча пошёл к двери, шатаясь и скрипя половицами, как приведение. Лис сопроводил его враждебным взглядом. Парень, даже не оглянувшись, вышел из трактира и хлопнул дверью.

Ян остановился на пороге, вдохнув в лёгкие тяжёлый туман. Воздух сильно пах железом. Выдохнув его и поморщившись, парень пошёл по улице, лениво озираясь по сторонам. Ему хотелось пройтись и развеяться, но давящая обстановка преследовала его и здесь. Ранним утром по дороге путнику встречались лишь редкие прохожие, слонявшиеся по округе так же, как и он. Ян сходил на площадь, пару раз обогнул трактир. Примерно на третьем круге его внимание привлекло нечто странное в тёмной подворотне, будто какой-то недвижимый силует. Но парень решил не заморачиваться, вздохнул и пошёл дальше, отвернув взгляд. Однако он всё чаще возвращался к этому месту и, в итоге, всё же остановился напротив злополучной подворотни неподалёку от трактира, устремив напряжённый взор туда. Юноша нерешительно сделал несколько шагов вперёд, и вошёл подёрнутую красным туманом в темноту. Быстро проскочив её, Ян попал на освещённый пустырь, окружённый громадами домов. В самом его центре лежала гора старых пыльных вещей: мебель, тряпки, рваная одежда и другой хлам. А среди всего этого добра, слегка поодаль, стояло то, что видел путник — старинный резной шкаф, покрытый позолотой и роскошным бархатом с разнообразными узорами. Сверху на него была наброшена какая-то красная пушистая ткань, похожая на шубу. Слегка приоткрытая дверца шкафа будто звала к себе. Ян приблизился к ней короткими шагами и неспешно протянул руку, прикоснувшись с опаской. Но дверь тут же с огромной силой захлопнулась, подняв пыль и раскачав шкаф. Парень испуганно отпрянул, передёрнувшись и подавив вскрик. Он спешно развернулся и убежал с пустыря, вернувшись на мощеную улицу. Подбежав к дверям трактира, он вошёл внутрь и быстрыми шагами двинулся наверх, скованно выпрямив руки и стараясь не выдавать волнение. Но Ян не заметил, что внизу уже никого не было и в помине. Поднявшись по лестнице, раздражённо бормоча что-то себе под нос и отряхиваясь, он столкнулся в коридоре со своими спутниками. Они в полном молчании стояли напротив дверей в комнату Сонни и Анны, загородив её. Ян подошёл к ним и выглянул через плечо лиса. На двери висела прибитая гвоздём желтоватая бумажка с какими-то надписями.

— Что это?

Сонни отошёл, пропустив его. Парень приблизился к ней и прищурился, всматриваясь в каллиграфические буквы.

"В двенадцать часов дня на девятнадцатые, нечётные сутки червони Холодного ума, страшной смертью умрёт Мария, дочь начальника полиции Санта-Дионы Витуса Номано".

Ян тихо шептал слова и, дойдя до точки, встрепенулся и протёр глаза, сделав шаг назад.

— Чего? — испуганно промямлил он.

— Он пытается заставить нас плясать под свою дудку, — зловеще произнёс Сонни.

— Но зачем ему это? Мы же его вроде прогнали?

— Я же не убила его. Он всё ещё гуляет по улицам города. Наверное, он от нас до последнего не отстанет.

— Придётся идти в полицию…

— А что ещё делать? Идём, — Ян развернулся и пошёл по ступенькам на первый этаж. — Я вас жду!

Сонни вздохнул, накинул пальто на плечи и медленно, будто нехотя, пошёл за ним.

— Ему нужен я…

Лис не думал, что Анна расслышит эти слова. Она окликнула его.

— Опять ты за своё?

— Других причин нет.

Лис засунул руки в карманы и спустился по лестнице, скрипя досками. Анна вздохнула, сорвала с двери записку и побежала за ним вместе с Таситурном.

Вскоре путники уже шли по дороге, спешно приближаясь к площади, где находилось здание полиции. Красный туман, казалось, стал ещё гуще и душил ещё сильнее. На улице уже не было людей — все прятались по домам, не зная, чего ожидать. Странники во главе с лисом, громко и решительно стучавшим сапогами по плитке, подошли к дверям большого здания, отделанного гипсовыми барельефами. Двойные двери не открывались, лишь стуча железной щеколдой изнутри. Сонни ударил кулаком по дереву.

— Открывай!

— Пошли вон! Мы никого не принимаем! — сразу же раздалось оттуда.

— У нас сообщение для Витуса. Срочное.

Изнутри послышался долгий раздражённый и усталый вздох. Щеколда стукнула, и дверь слегка приоткрылась. Из темноты показался лысый пожилой мужчина в зелёной форме.

— Что там?

— Нам нужен Витус!

— Ох-х-х…

Мужчина скрылся в темноте, захлопнув дверь — видимо, пошёл за начальником. Путники остались на улице в ожидании и молчании.

— А что мы собираемся ему говорить? — вдруг нарушил тишину Ян.

— Как, что? — развернулся Сонни.

— Головой не пробовал думать? Ну дадим мы ему записку. А откуда он узнает, что это за записка? Может, её мы написали. Или ещё что-нибудь себе придумает!

Лис отвёл взгляд от парня и опустил глаза. В его голове будто что-то сошлось, и мутная завеса, окутывающая мысли, немного развеялась. Сонни вдруг почувствовал, что, действительно, совсем не подумал об этом. Странное ощущение прокралось в его душу, словно досада, подкрепляемая неким страхом.

— Чёрт… — он приложил ладонь ко лбу.

— Ага, да. Что делать будем? Убежим? — Ян говорил с неизменным спокойствием и лёгким недовольством.

— Будем мы ещё бежать! Как дети малые…

В это же мгновение дверь рывком отворилась, оттолкнув лиса. Тот пошатнулся и невольно сделал шаг в сторону. На улицу вышел высокий статный человек в годах, с зачёсанными назад седыми волосами. Чёрная жилетка в красную полоску и яркий алый галстук, несомненно, выдавали в нём начальника полиции. Он сходу опустил свой выразительный жестокий взгляд на Сонни, который был на голову ниже его. Мужчина хмыкнул и нахмурился с недоверием.

— Кто вы?

— Это не важно, — спокойно ответил Сонни, агрессивно смотря снизу вверх на мужчину. Он развернулся, сделав жест рукой, и Анна сунула ему записку.

— Вот. Мы нашли это только что, — протянул он жёлтую бумажку начальнику.

— Витус взял её и поднёс к лицу, уткнувшись носом. Когда его глаза пробежались по тексту, лицо мужчины переменилось. Он опустил уголки губ с недовольством.

— Что это?

— Понятия не имеем. Просто решили, что вам будет не безразлична…

— Убирайтесь, — Витус смял записку и бросил прямо в лицо лиса, скрывшись за дверью и закрыв её на засов.

Путники некоторое время стояли в молчании, боясь даже сдвинуться с места. Сонни скрипел челюстями, и его плечи нервно задёргались. Анна, заметив это, метнулась вниз и подняла записку, засунув её в карман. Девушка спешно развернула лиса от дверей.

— Пошли отсюда!

— Нужно что-то делать, — сказал он сдавленно.

— Сонни…

— Никто больше не умрёт по моей вине!

Он вырвался и ринулся в туман.

— Стой!

Путники устремились за ним.

Лис бежал по улицам, то и дело сворачивая и скрываясь в подворотнях. Спутники бежали уже не за ним, а за его тенью, едва успевая и теряя её в тумане. Вскоре Сонни неожиданно остановился посреди дороги. Приблизившись к нему, странники увидели перед собой огромный двухэтажный особняк, громоздившийся над остальными маленькими ветхими домишками. Его роскошные барельефы, балконы и бархатные шторы кричали о богатстве своего владельца. Лис бегал глазами по ним, будто высматривая что-то. После некоторой паузы, он рванул к двери и дёрнул за ручку. Удивительно, но она сразу же распахнулась. На пороге гостей не встретила ни одна душа. Анна с опаской вошла за остальными и, наконец, нарушила молчание.

— Это его дом? Витуса? — с волнением проговорила она, топчась на пороге и осматривая огромный зал с многочисленными дверьми и коридорами.

— Да, — ответил Сонни, не отрываясь от своего занятия. Он бегал по комнате, заглядывая в двери в поисках известного лишь ему пути в этом лабиринте.

— Ты что, уже был здесь? — спросил Ян, рассматривая окружение.

— Не был. Но знаю об этом доме кое-что. Нужно найти его дочь, и быстро! Скоро двенадцать часов!

— А что, здесь никто кроме них не живёт? Дворецкие, например…

Ян подошёл к окну, прикоснувшись к шторам. Роскошный бархат цвета морской пены посерел, покрывшись толстым слоем грязи и жира. Занавески осели под тяжестью пыли и времени. По бокам от окна на стенах низко висели подсвечники из золота. Подойдя ближе, юноша увидел слой пыли и на них. Давно не меняные свечи расплавились, накапав воском на паркет. В помещении царил неприятный, затхлый полумрак.

— Здесь вообще люди живут?

— Живут. Витус со своей дочкой и старой матерью. Надо искать какие-то следы. Только так мы их найдём в этом проклятом лабиринте.

Сонни выхватил взглядом один из коридоров, скрипнул большими дверями и побежал по нему. Спутники поспешили за ним, чтобы не отстать.

— Как можно держать свой дом в такой грязи? — сказала Анна, морщась и смотря по сторонам.

— Что в душе, то и в жилище, — с неприязнью пробурчал Сонни.

— Неужели Витус настолько плохой человек?

— Разве можно называть человеком того, кто после такого письма даже ухом не повёл?

— Наверное, ты прав…

Путники долго блуждали по бесконечным коридорам. Они пересекались между собой, соединяясь в кольца, и четвёрка уже истоптала эти пути, не в силах вырваться из западни. Всё чаще они натыкались на уже знакомые двери и никак не могли попасть туда, куда нужно. Наконец, Сонни краем глаза заметил ещё один тёмный коридор. Прошмыгнув в него, странники попали в большую пустую комнату. Из мебели только шкаф стоял у стены, и в дальнем углу горел камин. Напротив огня стоял продавленный диван. Ни души не оказалось и здесь.

— Камин! — лис кинулся к огню, а затем прикоснулся к дивану, надавив на него рукой. — Здесь только что кто-то был!

— Быстрее! — стоявший у дверей Ян выскочил в коридор. Бросив взгляд вперёд, он увидел на ковре замятые следы, а вдалеке на стене горел подсвечник.

Путники побежали по длинному коридору. Лишь только они приблизились к повороту, как их оглушил громкий звон. Сонни с ужасом бросил взгляд вперёд. За углом в конце коридора виднелась приоткрытая дверь, из которой сочился свет свечей.

— Часы бьют двенадцать!

Словно ему в ответ раздался пронзительный крик. Путники забежали в комнату. Перед распахнутым окном лежала девушка в лёгком белом платье, с рассечённой грудью и разворочённым чревом. Ужас застыл на её стеклянном лице, забрызганном алыми каплями. Ветер раздувал полупрозрачные занавески, окроплённые кровью. Огромные деревянные часы возле стены надрывно били двенадцать часов. Вдруг ветер дунул с ещё большей силой, заслонив окно шторами. Лишь только они опустились, перед странниками предстал человек в маске. Пробивавшийся через тучи тусклый солнечный свет блестел на его острых звериных зубах, скалящихся в лютой, безумной улыбке. Его чресла удлинились, спина согнулась колесом, а костлявые руки с чёрными когтями прикрывали белоснежные манжеты рубашки, запятнанные кровью. Демон разразился смехом, взмахнул тростью и выпрыгнул из окна в алый туман.

— Мария! Ты здесь?!

Позади послышались быстрые шаги. Кто-то бежал по коридору, приближаясь к комнате, но путники не могли сдвинуться с места, оцепенев. Дверь распахнулась, и в тёмном проходе показался Витус с подсвечником в руке, освещавшим его каменное угловатое лицо. Лишь только он увидел труп девушки, его губы скривились, и по коже прошла едва заметная дрожь. Белый как лист бумаги Сонни развернулся и в ужасе устремил взгляд на него. Он прижал уши к голове, словно испуганное животное, и в его узких зрачках отражалось смятённое оцепеневшее лицо мужчины. Сердце сжало в тиски, и всё тело лиса будто стало колом, дыхание прервалось, в глазах потемнело. Витус сжал челюсти ещё сильнее, уронил подсвечник и медленными шагами стал приближаться к нему, угрожающе выставив дрожащие руки вперёд.

— Териантроп…

— Я…

Сонни сделал шаг назад, попятившись к окну. Путники невольно отступили.

— Тварь! — закричал Витус сломанным голосом.

Лис развернулся и выпрыгнул в окно. Таситурн схватил Яна и Анну в охапку и кинулся за ним, тяжело приземлившись на камень. Сонни перевернулся на спину и поднял голову, не вставая с земли.

Витус подбежал к окну, выглянув вниз.

— Убийца! — закричал он, но его голос оборвался.

Мужчина закашлял и обернулся, закрыв рот рукой. Старый трухлявый ковёр загорелся от подсвечника, и пламя уже приближалось к занавескам. Чёрный дым и жар обдали его сухое лицо, и он в последний раз посмотрел вниз из окна. Его пронзительный, осуждающий, полный ненависти взгляд пробрал лиса до ледяной дрожи. Мужчина смотрел ему прямо в глаза, и Сонни чувствовал это каждой частичкой своего тела. Пламя показалось в окне, и алый туман сгустился, скрыв его от взора путников.

Витус развернулся и стал на колени. Огонь окутывал его, поглощая собой всё. Он смотрел на белоснежное прекрасное лицо своей дочери, бездыханно лежавшей на полу будто кукла. По её платью уже ползли языки пламени. Он закрыл рукой её глаза, остекленевшие в последнюю секунду жизни, и припал к ней. По его лицу побежали слёзы.

— Я лучше умру, чем буду жить без тебя, Мария…

 

32. Столица морей

Солнце уже садилось за горизонт, и Санта-Диону накрывала волна мягкого персикового света. Но в городе люди не видели этого, заперевшись в домах и закрыв все окна. Если бы они смогли посмотреть на город со стороны, то обязательно ужаснулись бы. Давно уже в порт не прибывало новых кораблей, в ворота не заезжало новых караванов — они испуганно поворачивали обратно, лишь завидев столицу на горизонте. Вся Санта-Диона была накрыта жутким облаком красного, как кровь густого тумана, и лишь высокий шпиль Судостроя виднелся над ним, всё ещё пронзая собою облака.

Ветер раздувал тяжёлые шторы, проникая в комнату через распахнутые ставни. Сонни лежал на кровати и смотрел мокрыми глазами в потолок, закинув руки за голову. Его лицо было страшно напряжено, и на висках виднелись серые влажные полоски. Он тяжело вздохнул, и его губа едва заметно вздрогнула. На подоконнике сидел Дюсаж и испытывающе бурил его острыми жёлтыми глазами, положив подбородок на трость. Тишина выдавливала лиса из комнаты. Он с трудом набрал в грудь воздух, чтобы произнести что-то, но демон его, будто специально, пресёк.

— Ты страдаешь, не так ли? С каких это пор тебе стало жалко тех, кого ты убиваешь? Ведь раньше ты об этом не задумывался.

— Это не я убил его. И его дочь не я убил.

— Не обманывай себя. Прежде всего, ты виноват в произошедшем.

— Нет…

Вдруг дверь с силой распахнулась, и в комнату влетела Анна. Лишь только девушка увидела демона, она оскалилась как зверь.

— Ах ты тварь!

— Тс-с-с, не шуми! — Дюсаж улыбнулся и поднёс палец к губам.

Его тело превратилось в дым и со свистом вылетело в окно, оставив за собой лишь тихий смех. Анна спешно подбежала к кровати и нагнулась, но лишь только её пальцы коснулись плеч Сонни, он недвижимо прошептал:

— Не прикасайся ко мне…

Анна отдёрнула руки, и они невольно встретились взглядами. Он смотрел на неё совсем не пустыми, а полными влаги молящими глазами, какие было страшно видеть на его лице. Девушка отошла от кровати, печально смотря на него, и выглянула в окно. На подоконнике лежала жёлтая бумажка. Анна покосилась на лиса и осторожно приблизилась к ней. На пергаменте были начертаны плавные прописные буквы:

"В двенадцать часов ночи на двадцатые, чётные сутки червони Холодного ума страшной смертью умрёт Ольмо, осведомитель Гильдейского дома, что в Санта-Дионе".

Лицо Анны замерло в ужасе. Она оцепенела перед окном, и обжигающий холод сковал её, не давая даже вздохнуть. Девушка судорожно сжала записку и затаила дыхание. Вдруг по ней полоснул слабый голос сзади, словно кинжал:

— Что там?

Её сердце укололо, и она бессильно приоткрыла рот, развернувшись к лису. Они столкнулись взглядами и девушка окончательно окаменела. Сонни беспокойно приподнялся над кроватью, буря спутницу взглядом.

— Ольмо… Умрёт…

Лис замер, втянув шею в плечи, и медленно опустился на кровать. Но вдруг его будто ударила молния, и он вылетел из комнаты так быстро, что даже не видно было как он вскочил с кровати. На лестнице он столкнулся с владельцем трактира. Злобное сморщенное лицо варлорга говорило само за себя.

— Так, вы меня уже заколебали! А ну выметайтесь отсюда нахрен! — разразился он чередой слов и бранью.

Сонни тут же вцепился в его горло, пронзив его налитым кровью взглядом. Лицо толстяка исказилось в ужасе, и он пронзительно завопил, дёргая ногами. Териантроп поднял его над полом и швырнул вниз. Трактирщик кубарем слетел по лестнице. Сонни упал на колени и сжался, заскрипев зубами и схватившись за голову. Он закричал, вырывая себе волосы и заглушая хруст костей и вопли варлорга на первом этаже. Его лицо безобразно вытянулось, челюсти с клыками вылезли изо рта как у волка. Пальто лопнуло на его спине, покрывшись огненной шерстью. Териантроп ринулся на первый этаж и вылетел в двери трактира, проломив их со страшным треском и звоном стекла. Странники пробежали мимо корчащегося на полу трактирщика и устремились за ним, кашляя в едком тумане.

Редкие прохожие убегали с дороги, то и дело слышались женские крики. Огромный лис носился по городу в приступе безумия, пытаясь отыскать дорогу и изо всех сил сопротивляясь застилавшему его разум красному туману. Наконец, он краем глаза увидел знакомую подворотню. Забежав в неё и раскидав с пути мусор, Сонни попал на пустырь, и его взгляд тут же приковал люк на земле. Он приблизился к нему, ступая всё медленнее, держась за бок и выпуская пар из ноздрей. С каждым шагом он уменьшался, и из-под шерсти показывалось серое пальто. Доковыляв до люка, он подхватил его руками и отшвырнул в сторону. Упав на колени, он опустил туда голову и крикнул в темноту:

— Ольмо!?

Его круглые зелёные глаза замерли. Ответа долго не было, кровь уже прилила к голове. Наконец, из туннеля раздалось долгожданное:

— Сонни, ты что ли!?

Лис поднял голову и сел на землю, устремив взгляд в небо и с облегчением выдохнув.

На улице уже стемнело. Путники сидели в маленькой комнатушке внутри канализационной трубы. Посреди неё был разведён костерок, а из мебели присутствовали только каменный пол и железная дверь с огромным засовом. Напротив них прямо на полу, подмяв под себя толстые короткие ноги, сидел свин и переводил прищуренный взгляд с одного гостя на другого.

— Ну?

— Демон оставил записку. Он собирается убить тебя сегодня, ровно в полночь, — обречённо проговорил Сонни, смотря на пламя костра.

Ольмо изменился в лице. Он что-то пробурчал, сел поудобнее, и ещё более подозрительно уставился на лиса.

— А я-то ему на что сдался? — с некоторой опаской спросил свин.

— Он, наверное, хочет так повлиять на меня.

— Кстати, пока мы тут все вместе сидим, может, всё же объяснишь, что происходит? — изо всех сил стараясь сдерживать едкую иронию, сказал давно терпевший Ян.

— Ты что-то припоздал с этим вопросом, — со злобой ответила ему Анна.

— Ага, то есть я ещё и не могу задавать вопросы?

Сонни снова обуял гнев. Он ёрзал на месте, сдерживаясь, чтобы не вставить слово поперёк. Но Ольмо разрядил обстановку.

— Друзья, давайте не будем. Раз оно так, то нужно что-то делать? Думаю, такие головорезы как вы смогут меня защитить.

Лицо Сонни невольно передёрнулось после слова головорезы.

— Это точно, — устало улыбнулась Анна. — сколько времени?

— Около девяти часов, — покрутил рукой свин.

— Так что будем делать?

Ольмо с трудом поднялся и вразвалку подошёл к деревянной двери в конце комнаты. До этого путники не замечали её в полумраке.

— Там мой кабинет. Сонни станет на входе, рыжий и хорд здесь, в комнате, а ты, э-э-э…

— Анна!

— Да, Анна, пойдёшь со мной туда. Вот и всё. Вход сюда один, думаю незамеченным демон не проскользнёт.

— Вы так думаете, но это не факт, — заметил Ян.

— Это факт! После того, как мы его засветили бутылкой Миригона, демон от людского взгляда скрыться не может, понял, умник? Ладно, давайте, по местам!

Свин подтянул штаны и скрылся за деревянной дверью. Анна уже пошла туда за ним, но в последний момент обернулась. Её взгляд невольно прошёл сквозь Яна и Таситурна и упал на Сонни. Лис взглянул на неё своими больными впавшими глазами но, как она ни ждала, ничего не сказал и молча развернулся, скрывшись во тьме.

Ольмо сидел в большом кресле за рабочим столом, смотря в потолок и громко сопя. Возле стены стоял старый продавленный диван, на котором сидела Анна, сложив руки и не отрывая взгляда от часов на стене. Они ритмично тикали, успокаивая раздражённый разум. Девушка ёрзала на месте, и ей очень хотелось завести разговор, ведь до полуночи оставалось ещё долго. Тем более, ей нужно было задать кучу вопросов новому знакомому.

— Слушай, Ольмо.

— М-м?

Он забавно прихрюкнул и поднял брови с ушами. Териантроп намного больше походил на животное, нежели на человека, но от этого он только выигрывал.

— А вы давно знакомы с Сонни?

— Очень давно. Я его с самого малочку знаю.

— Правда?

— Да. Но… — свин нахмурился и вздохнул. — Лучше бы это было не так.

— Почему же?

Ольмо замолчал и уставился в пол, задумавшись о чём-то. Наконец, свин развернулся к Анне и опёрся на подлокотник кресла с печальным виноватым лицом.

— Это я посоветовал ему пойти в Гильдию. Точнее нет, я его туда отправил, можно сказать, насильно.

Девушка слегка повернула голову на бок, сдвинув брови. Ольмо откашлялся и нехотя продолжил, то и дело останавливаясь:

— Я не знаю, сколько ему тогда было. Лет шесть, может. Пацан был смышлёный очень, не по годам совсем. Только вот родителей у него не было…

Свин шмыгнул носом и отвернулся от Анны, пробурчав что-то и со вздохом уставившись в стену.

— Ну я его отвёл в Гильдейский дом. Сам-то я его как прокормлю? Самому хоть бы чего пожрать было! А так я бы и рад… Ну так там его и научили воровать, — с досадой буркнул он. — А потом убивать… Ну и в итоге всё пошло по накатанной, как там у них бывает. Стал он обычным преступником, какими кишит Санта-Диона. Только для меня он навсегда остался другом, а не бандитом.

Ольмо замялся, потёр свой нос и уже собрался продолжить. Анна приоткрыла рот, не решаясь вклинить своё слово, но всё же робко спросила, будто до последнего не веря в услышанное:

— Так Сонни был убийцей?

— А? Да, да… — Ольмо резко поднял на неё глаза, словно испугавшись. — Он был карателем. Убивал неугодных, так сказать, Оливеру ребят. Но это только в очень крайних случаях, обычно он резал близкую родню, чтобы надавить. Парень отправил на тот свет стольких, что подумать страшно. Его ценили за то, что убивал он хладнокровно и не жалел своих жертв. Я, верно, один знал, что за тем стояло. Сонни каждый день приходил ко мне и рассказывал о тех, кого убил. Он их имена вспоминал. Помнил. Все-все. Он никогда не забывал ни одну свою жертву. Раньше он плакал по ночам много, мог вообще не спать день, два, неделю. Не знаю, как сейчас. Если бы он верил в бога, он бы молился за них.

— Да… — Анна смотрела куда-то в стену, подперев подбородок рукой. Её широко открытые глаза не двигались, будто стеклянные. Девушка задумалась о чём-то, но свин понадеялся, что она всё ещё слушает.

— Но в один прекрасный день его терпение лопнуло. Не знаю, почему именно тогда, но в тот день он не пришёл ко мне вечером. В первый раз. Потом я узнал, что он сбежал. Просто отказался выполнять приказы Оливера. Ушёл и всё, — дрогнувшим голосом сказал свин и сжал кулак. — Лис пропал с концами, никто его больше и не видел. И я тоже.

Ольмо всё это время говорил в стену, время от времени взмахивая рукой в сердцах. Он просто не мог смотреть на Анну, рассказывая это, потому что чувствовал, что для неё это тоже очень важно. Наконец, закончив, он всё же повернулся к девушке, бросив на неё расстроенный взгляд. Она сидела на диване, подмяв под себя ноги и отвернувшись в другую сторону. Ольмо с минуту не отрывал от неё взгляд, а потом вскочил, обошёл диван и слегка нагнулся. Анна сидела, закрыв рот рукой, и на её лице виднелись две влажные полоски. Её огромные мокрые серые глаза смотрели непонятно куда с какой-то странной тупой болью.

Свин ничего не сказал, вразвалку подошёл к креслу и с тяжёлым вздохом приземлился в него, как воздушный шар. Его уши сложились уголком и прижались к лысой голове.

— Не надо было тебе это рассказывать, — с досадой проговорил он и ударил кулаком по столу.

— Нет… То есть, да! Стоило. Спасибо. Я просто…

Анна замолчала и закрыла лицо рукой. В кабинете воцарилась полная тишина. А время будто почувствовало это и начало разгонятся и плыть всё быстрее, быстрее, быстрее…

Анну вырвал из внутреннего мира оглушительный звон часов на стене. Он вскочила с дивана и закричала в ужасе:

— Ольмо!

Но свин лежал неподвижно в своём кресле, запрокинув голову. Девушка подскочила к нему, схватила за плечи и начала трясти изо всех сил. Вдруг Ольмо широко открыл глаза и заорал, как резаный.

— А-а-а-а!

— Ты живой! Живой!

— Чего ты меня трясёшь? У меня чуть сердце не разорвалось! Главное трясёт и орёт! Ну!

— Двенадцать часов! Часы пробили двенадцать!

Свин встал с кресла, вышел из-за стола и взглянул на часы, щурясь спросонья. Стрелки показывали ровно двенадцать ночи. Ольмо кинулся к двери и схватился за ручку, но не успел он её открыть, как она распахнулась с огромной силой, и в комнату ворвались Таситурн и Ян с испуганными глазами.

— Что? Что вы кричите? Вы живой?! — воскликнул Ян.

— Живой! Живой! Отойди!

Свин растолкал путников и побежал к железной двери. Схватив засов, он толкнул его всем телом, и в спешке отворил дверь, с волнением озираясь по сторонам. Но в темноте туннеля никого не было.

— Сонни! Сонни!

Стелившаяся за дверьми густая тьма не отвечала. Казалось, она наступала вперёд, пытаясь пробраться в комнату. Лишь тихий странный гул слышался из туннеля.

— Это была уловка, — проговорил свин тихо, нахмурив брови и вглядываясь в черноту острым, злым взглядом. — Демон пришёл не за мной.

Тут же за спинами путников послышался сдавленный мерзкий смешок. Они развернулись, прижавшись к стене. У костра стояла скрючившаяся фигура в костюме, маске и шляпе. На его худых руках лежало обмякшее тело лиса с открытыми, остекленевшими глазами.

— Конечно, я бы мог забрать его силой, но так намного…

Анна взмахнула рукой и из рукава её куртки вылетел сгусток пламени. Дюсаж поставил перед собой руку и огонь разбился о ребро ладони.

— Слабо. Хм-м, quod est rediculum, слишком слабо для лича!

Демон разразился смехом и растворился в воздухе. Алый дым со свистом начал просачиваться в дырку на потолке.

— Быстрее! Наверх!

Анна выбежала в туннель и взлетела по лестнице, вытолкнув люк. Путники едва успели выбраться за ней. Снаружи девушка увидела облако дыма, улетавшее куда-то из подворотни. Она накинулась на него, начала размахивать руками, порождая языки синего пламени. Её изуродованное гневом лицом устремилось вдаль, куда улетал дым. Поняв, что это бесполезно, она побежала за облаком, оставив спутников позади. Ян и Таситурн спешили за ней, минуя пустые улицы и подворотни. Наконец, они остановились посреди безлюдной площади. Девушка сидела на коленях во мраке. Одними дрожащими губами она пролепетала:

— Потеряла…

 

33. Столица морей

Занимался рассвет, и красноватые от тумана лучи солнца проникали в люк. Уже давно не спавший Ян заметил это и поднялся с холодного пола, растирая глаза. Костёр в туннеле уже давно потух, и лишь слабый свет с улицы позволял рассмотреть окружение. Таситурн сидел в своей неизменной позе, держа спину ровно и смотря в стену своими синими глазами, видневшимися сквозь дырки в мешке. Ян почесал затылок и прошёл в кабинет Ольмо. На диване лежала Анна. Её осунувшееся заплаканное лицо расслабилось во сне: рот был слегка приоткрыт, а русые кудри свисали вниз. В кресле распластался свин, сложив руки на пузе и тяжело сопя. Его брови так и были сдвинуты, а лицо омрачено смутной тревогой. Ян окинул их взглядом, вздохнул и развернулся к двери. Но его схватила за штанину худая бледная рука.

— Пошли искать его, — прошелестела Анна одними лишь губами.

— Мы его всё равно не найдём.

Её ногти впились в ногу парня, и он с силой вырвался, пройдя к костру. Ян сел на землю и уставился на огарки. Голова раскалывалась от потока мыслей, он никак не мог сконцентрироваться ни на одной, собирал их воедино и снова упускал. Вскоре его отвлекли тихие шаги. Анна демонстративно прошла мимо него, отвернув разбитый и печальный взгляд. Юноша вздохнул и опустил голову, проигнорировав её.

Но вдруг по всему телу пробежала дрожь. Сухая и бесшумная, но в то же время тяжёлая рука упала на его плечо. Ян развернулся и столкнулся взглядами с Таситурном. Глубокие и блестящие глаза великана смотрели зорко и точно в цель, и он медленно осуждающе покачал головой. Яна будто обожгло. Взор юноши сковало, и он напряжённо стиснул зубы, отвернувшись от хорда. Его раздражённые усталые глаза вдруг сверкнули, где-то в их глубине что-то затлело, а потом и вовсе вспыхнуло огнём. Юноша вскочил и побежал к лестнице вслед за Анной, но потом резко развернулся и вернулся в кабинет. Судорожно разворошив стопку бумаг на столе, он взял одну, потом схватил ручку и спешно нацарапал на ней, чтобы свин не следовал за ними и не искал их. Только потом он вышел, закрыв дверь, и отправился к люку, где его уже ждал великан, стоявший в столбе проникавшего сверху солнечного света, рассекавшего тьму…

Путники шли по городу плечом к плечу, бросая взгляды по сторонам в надежде выхватить в тумане хоть что-то. Прохожие расступались перед ними, с удивлением оборачиваясь на странную троицу. В воздухе витало невидимое напряжение, ведомое лишь им. Они будто чувствовали, знали, что демон не остановится на этом, и что прямо сейчас нужно ждать следующего шага. Никто не осмеливался представить, что могло бы произойти. Ян старался прогонять самые тёмные и неприятные догадки.

Странники вышли на площадь. Под утро там ещё только собирался народ, образуя очереди в лавки и в главные здания. Путники стучали ногами по плитке, шагая только вперёд и стараясь не отходить друг от друга. Неожиданно Ян остановился как вкопанный, выпрямившись и замерев. Его лицо исказилось, и взор устремился в землю.

— Что такое? — обернулась Анна.

Но спутник не слышал её. В его голове звучал другой голос.

— Время пришло. Финальная сцена вот-вот начнётся, занавес открывается, звучат фанфары, ты слышишь, мой друг?… — бубнил ему на ухо демон своим шепчущим голосом.

Ян прочувствовал этот момент всем своим телом, каждой частичкой воспалённого разума. Его дух выпрямился, скинув все цепи, рассудок вернулся в одно мгновение, в голове щёлкнуло что-то, запылившийся механизм снова заработал!

— Готовьтесь, демон собирается напасть, — произнёс он, не отрывая взгляд от земли и держась руками за голову.

— Ты его слышишь?!

— Да. Он говорит о финальной сцене. В общем, несёт бред… Стойте. Говорит, что не сможем поднять руку на соратника. Так, бред, бред, бред… Теперь сказал, что враг уже близко.

Парень слушал одновременно и Дюсажа и окружающий мир, его глаза бешено бегали, вглядываясь в красный туман. В голове всплывали картины возможных вариантов развития событий, он совершенно не терял самообладания. Наоборот, голос лишь подстёгивал его концентрацию. Но, как только он приступил к обработке наиболее безумных теорий, одна из них уже воплотилась в реальность.

С крыши одного из домов слетело ядром тело териантропа и приземлилось на плитку. Он стал на четвереньки и оглушительно зарычал. Люди вокруг бросились врассыпную с криками ужаса. Путники тут же развернулись к лису. Лишь только Анна увидела его, её глаза округлились, а руки медленно опустились. Ноги девушки будто обмякли, она кинулась к нему, и из её груди вырвался сдавленный крик:

— Сонни!

Лис тут же бросил на неё взгляд бездушных звериных глаз, оскалился и зарычал. Таситурн схватил девушку за шиворот и рывком оттащил от териантропа. Тот подался вперёд и щёлкнул челюстями. Но вдруг в затылок ему прилетел камень. Какой-то паренёк лет четырнадцати, увидев, что лис обратил на него внимание, воскликнул:

— А ну не трожь её, чудовище!

Ян, увидев в тумане этого безумца, хотел крикнуть ему в ответ, чтобы паренёк убежал, но не успел. Лис обернулся на выскочку, выстрелив своими зелёными глазами. Ян оцепенел в бессилии, смотря на него. Териантроп одним прыжком достиг подростка, схватил его огромной лапой и понёсся по улице, разгоняя туман.

— Законченный идиот! — всплеснул руками Ян. — Быстрее, за ним!

Анна, даже не дослушав его, вырвалась из рук хорда и побежала вперёд. Её нога подвернулась, и девушка упала на колени, вскрикнув от боли.

— Анна!

Ян кинулся к ней, но его оттолкнуло голубое пламя, объявшее девушку. Огонь закружился в вихре, и в воздух порхнула огромная серая птица, полетев за лисом. Таситурн схватил Яна, закинул его на плечо и побежал за ней семимильными шагами.

Птица парила над домами, следуя взглядом за пятном, несущемся в алом тумане по улицам. Она то и дело сворачивала, и великан едва поспевал за ней, задрав голову вверх и разгоняя прохожих на пути. Наконец, Сонни привёл их в знакомые места. Он завернул в подворотню недалеко от трактира. Анна приземлилась на пустырь за домами, и тут же за ней прибежали Таситурн с Яном. Лис пробрался через гору мусора и заскочил в открытый шкаф, стоявший прямо в центре пустыря. Заклинательница обратилась в человека и устремилась за ним, но дверцы захлопнулись у неё перед носом.

Ян подбежал к Анне и схватил её за плечи. Она сидела на коленях, закрыв лицо руками и содрогаясь всем телом, тихо всхлипывая.

— Он меня не слышит…

— Хватит! Не надо! Мы уже на финишной прямой, осталось только спасти его!

— Да. Да… — проговорила она слабо, поднявшись с земли. — Да!

— Я уже был здесь до этого. Похоже, это логово Дюсажа. Нужно войти в шкаф.

Таситурн подошёл к шкафу и дёрнул за ручку сначала слегка, а потом с полной силой. Она легко оторвалась. Тогда он взмахнул рукой, вызвав меч, засунул его в щель между дверцами и принялся разламывать их, но безуспешно.

Анна вытерла грязное помятое лицо и подошла к гиганту, отодвинув его. Девушка, и без того небольшого роста, была хорду по пояс. Она обратилась в лича и приложила горящую руку к шкафу. Затем Анна указательным пальцем очертила что-то на дверях. Символ засветился, и она размахнулась и ударила его кулаком в самый центр. Раздался испуганный тонкий вскрик демона, и дверцы улетели в темноту, разлетевшись в щепки.

— Шельма! — сломанным тенором взвизгнул демон из темноты. Его голос донёсся эхом до путников.

— Быстрее! — Анна заскочила в шкаф, и тут же раздался быстрый удаляющийся стук каблуков о камень.

— Подожди!

Ян тут же побежал за ней. Таситурн согнулся до земли и тоже кое-как протиснулся в двери. Путники двинулись вперёд по бездонному туннелю без оглядки. Шкаф за ними тут же начал разрушаться, всасывая самого себя во тьму. В конце концов, он превратился в чёрное пятнышко, которое вскоре и вовсе растворилось в воздухе, оставив пустырь в зловещей тишине…

 

34. Столица морей

Путники неслись по коридору в абсолютной тьме, следуя за далёким пятнышком света в его конце. С каждой секундой оно всё приближалось, а странники бежали всё быстрее, пока, наконец, не попали в какое-то помещение. Небольшая комната без окон и дверей была отделана коричневым деревом. В конце неё стояла узорчатая ширма с перекинутой через неё безвкусной кофтой, возле которой на полу стояли блестящие лакированные туфли с засунутыми в них красными носками. Рядом на журнальном столике лежала раскрытая книга с закладкой, освещённая свечой в серебряном подсвечнике. Напротив большого камина находился компактный кожаный диван и кресло, в котором распластался Дюсаж в белой рубашке с расстёгнутой верхней пуговицей. На вешалке висели его пиджак и шляпа. А самом дальнем углу в полутьме стояла квадратная клетка, в которой свернувшись в калач лежал громадный рыжий лис и тихо сопел.

— О, вы пришли? Я очень рад! — съязвил демон, повернувшись к странникам и ненавязчиво улыбнувшись.

Анна враждебно сделала шаг вперёд, сжав кулаки и стиснув зубы до дрожи, но Ян схватил её за край куртки и подтащил к себе.

— И чего же вы хотите? — Дюсаж спрятал руку за спину, вытащил из ниоткуда маленький фарфоровый чайник с чашкой, налил себе и стал пить, не отрывая острых жёлтых глаз от гостей.

— Что тебе нужно от Сонни? Зачем он тебе? — спросил Ян, сохраняя невозмутимость.

Демон прополоскал горло чаем, сглотнул и уставился на него.

— Да?

— Я говорю, зачем тебе лис?

— Ах! Чтобы он помогал мне потрошить людей, — опустил уголки губ он, рассматривая свои чёрные ногти. — У меня тут красный краситель, как назло, закончился…

Вдруг демон взлетел к потолку и ударился головой о дерево. Он схватился за горло и захрипел, выпучив испуганные глаза. Его рубашка смялась на груди, а на бледной шее появились полоски крови. Анна стояла с неподвижным лицом, направив на него руку и пронзая его взглядом с ненавистью. Ян сорвался с места и подскочил к нему.

— Таситурн!

Парень схватил Дюсажа за ногу и рывком потянул к полу. Хорд тут же размахнулся и пронзил грудь демона мечом. Падший обхватил своё тело руками, извиваясь, как змея, проткнутая ножом. Из его рта полилась вязкая кровь, залив рубашку. Анна взмахнула рукой, и демон отлетел в сторону, ударившись о стену. Она подскочила к нему, схватила за шиворот и взглянула прямо в его выпученные глаза. В животном ужасе он толкал её своими слабыми руками, хрипя из последних сил и размазывая ногами кровь по паркету. Колдунья взяла его за волосы и засунула голову в камин. Раскалённые огарки воткнулись в его лицо и глаза, а кожа начала плавиться в жаре. Демон ещё долго извивался и кричал, но, вскоре, обмяк и свалился на пол без чувств.

Анна сразу же бросила его и подбежала к клетке в углу, оставляя кровавые следы на полу.

— Сонни!

Но лис не отвечал. Он лежал недвижимо, спрятав голову под хвост. Шерсть на его огромном туловище мерно вздымалась, и слышалось лишь тихое сопение.

— Откройте, я больше не могу.

Анна сделала шаг назад, тяжело дыша и не отрывая глаз от лиса. Гигант подошёл к клетке, схватил тонкие прутья и начал медленно со скрипом их раздвигать. Ян стоял поодаль и взволнованно наблюдал за ним, держась за подбородок и кусая губу.

Вскоре клетка уже была погнута достаточно, чтобы достать Сонни. Таситурн просунул внутрь руку и попытался достать до него, но никак не дотягивался. Анна стояла рядом, держась за прутья и повторяя имя териантропа дрожащим голосом. Но он даже не двигался с места, продолжая тихо и безразлично сопеть, изредка подёргивая ухом.

— Почему же? Сонни! Почему… — прошептала девушка, горько сморщившись и бессильно приоткрыв рот.

Вдруг Ян поднял глаза в ужасе. Позади раздался отвратительный хлюпающий звук и хрип. Парень рывком обернулся и тут же побелел, как простыня. Демон с трудом ворочал ногами, барахтаясь в луже крови и пытаясь подняться. Его разворочённое лицо с болтавшейся челюстью и налипшим пеплом всё ещё скрывала абсолютно нетронутая маска. Дюсаж зарычал, из его глотки сгустком выплеснулась пузырящаяся кровь, разлившись на пол. Он поднялся на дрожащих ногах и с яростным хрипом вскинул руку вверх. Анна развернулась и застыла в оцепенении, хорд тоже. И в тот же миг лис в клетке бесшумно поднялся и уставился своими дикими глазами им в спину, оскалив клыки.

— Анна! — крикнул Ян, обернувшись.

Териантроп выскочил из клетки, повалил девушку и подался вперёд, разинув пасть. Колдунья схватила его челюсти и начала отталкивать от себя. Таситурн тут же пнул оборотня ногой, и тот кувырком отлетел в сторону. Дюсаж тем временем спрятался за диваном, всё ещё яростно хрипя разорванной гортанью и не отрывая горящих глаз от странников. Лис вскочил, скользя по паркету, и с рыком прыгнул на Таситурна. Тот схватил его за голову и принялся бить о землю, яростно придавливая ногами.

— Нет!

Девушка подбежала к ним и потянула хорда за рубаху. Таситурн не заметил её и ударил локтем в лицо. Анна вскрикнула и упала на пол, закрывшись руками. Хорд развернулся и бросил на неё испуганный взгляд. Лис тут же вырвался из хватки и впился зубами в его плечо. Великан свалился навзничь и схватил его за шерсть, но териантроп выкрутился и вырвал кусок его плоти. Хорд безмолвно сжался на полу и схватился за рану. Анна тем временем кое-как поднялась, держась за ушибленную щёку, но лис сразу же перекинулся на неё, схватив за руку. Он замахнулся огромной когтистой лапой, и они встретились взглядами. Грязное побитое лицо Анны с полосками слёз застыло. Она задержала дыхание и уставилась прямо в пустые звериные глаза Сонни. Лис сжал её руку ещё сильнее, впившись когтями и люто оскалившись. Его матовые глаза не дрожали в ярости, а смотрели враждебно и холодно, как глаза хищника, встретившегося с жертвой.

Демон перестал хрипеть и вылез из-за дивана. Он приковылял к оборотню и стал за его спиной. Его бешеные налитые кровью глаза дрожали в приступе гнева. Дюсаж уставился на испуганное лицо Анны и вытянул вперёд руки, скрючив дрожащие пальцы и представляя, что это он душит мерзкого, ненавистного лича. Демон хрипел, а териантроп с каждой секундой всё сильнее сжимал руку девушки и выпускал когти из лап.

Лис не отрываясь смотрел прямо в её глаза. Он весь дрожал то ли от напряжения, то ли от чего-то иного. Териантроп видел в этих глазах что-то близкое и земное, что вытаскивало его из пучины безумия. Он, словно утопающий, хватался за это. Его мысли пробивались через завесу, постепенно сменяясь лютым горящим гневом. Лис стиснул клыки со злобным рыком, и его глаза набрались кровью и слезами. Сонни разжал лапу, и Анна свалилась на пол.

Демон захрипел, вытаращив глаза на териантропае. Его чёрное сердце бешено забилось в жаре, разбуженное животным страхом. Грудь сжало, дыхание перехватило, и Дюсаж попятился к камину на коченеющих ватных ногах, не в силах оторвать взор от наступающего на него оборотня. Демон упёрся спиной в стену, и его глаза вылезли из орбит. Сонни тут же замолк, перестав рычать. Он медленно поднял лапу и впился когтями в его лицо. В тот же миг комнату наполнил душераздирающий визг. Лис стал отрывать маску от головы чудища, и она, будто приклеенная, тянула за собой его скальп. Наконец, териантроп рывком оторвал её, оставив голую плоть и круглые глазные яблоки. Дюсаж замер. Его грудная клетка сдулась с хрипом, выпустив воздух, и он свалился на паркет замертво.

Лис схватился руками за голову и начал уменьшаться со стоном. Шерсть потемнела, превратившись в пальто. Сонни выпрямился и резко развернулся, взглянув на Анну. Она лежала на полу, опираясь на паркет слабыми руками. Лис подскочил к ней, словно ветер, схватил за плечи и жадно впился в её испуганные серые глаза. Девушка заплакала и опёрлась на него. Сонни обнял её и замер, смотря в пол замеревшим взглядом.

Всё это время прятавшийся в углу Ян выскочил из мрака и подбежал к Таситурну, едва не подскользнувшись в крови. Он упал на колени и взглянул на его разорванное плечо с ужасом.

— Анна! Сделай что-нибудь!

Сонни отпустил девушку и она на четвереньках подползла к гиганту, вытерев слёзы. Колдунья села и подняла руки над ним. Комнату осветил голубоватый свет, и рана на глазах затянулась, оставив на своём месте огромный рубец, такой, что одно плечо казалось ниже другого.

— Я… Я не… — Сонни хотел сказать что-то, но обрывался, не находя слов.

— Ты не виноват, — повернулась к лису Анна, продолжив за него.

Она встала с колен и отряхнулась. Подняв голову девушка улыбнулась, сама не зная от чего. В душе появилось долгожданное спокойствие и умиротворение. Но её взгляд невольно упал на изуродованное тело демона на полу, и улыбка сошла с её лица. Анна печально опустила голову, смотря на Таситурна. Великан медленно поднимался на ноги, держась рукой за плечо.

Но вдруг комнату наполнил оглушительный рёв, и из тела демона вверх ударил столб чёрной энергии. Путники отскочили в стороны, с ужасом смотря на сгустки тьмы, бьющие в потолок. Когда поток кончился, из хладного тела тоненькой струйкой вышло голубое облачко, медленно приняв форму Дюсажа. Только он был не в пиджаке и шляпе, а в рваном балахоне и с белой повязкой на глазах. Демон, казалось, стал в разы меньше, его руки и ноги имели нормальную длину, а губы были смиренно сжаты. Облако быстро заговорило приятным, мягким голосом:

— Спасибо вам, путники. Этот мир никогда не забудет того, что вы сделали. Вы на один шаг приблизили его к очищению.

— Дюсаж? — с недоверием произнесла Анна.

— Да, это я. Старый я. До того, как меня обратила в чудовище магия Вендиго. Запомните это имя. Именно это имя носил тот, кто ответственен за войну между богами, лирлендцами и дэуситами. Тот, кто превратил богов в монстров. Моё время на исходе, братья зовут меня к вратам Тессеракта.

Облако начало содрогаться и покрываться рябью. Голос Дюсажа сильно исказился, шипя и прерываясь.

— Ян! Портной! Я знаю, кто это, и что ему… Слышишь? Не… его. Король севера восстанет, и тогда… Время придёт…

— Что? Подождите! — воскликнул Ян, но дух уже беззвучно растворился в воздухе.

***

Путники устало плелись по дороге, смотря по сторонам и тихо улыбаясь. Алый туман пропал, и их лица приятно грело утреннее солнце. Вокруг кричали люди, на площади уже давно собралась толпа. Улицы были переполнены ликующим народом. Но странников никто не замечал. Прохожие лишь изредка косились косились на странную четвёрку, идущую по городу куда-то плечом к плечу.

Вскоре они приблизились к одинокому люку на пустыре за домами. Откинув его, путники спустились вниз. Там их уже ждал Ольмо, задумчиво сидевший в кресле и смотревший в стену, подперев подбородок рукой. Лишь только свин увидел вошедших, он вскочил и кинулся к ним: хватал Сонни, хлопая его по плечу и широко улыбаясь, жал руки Яну и взволнованно лез обниматься, наполняя кабинет радостными вскриками и шумом. Только Анна стояла поодаль и молча смотрела на Сонни, мило улыбаясь. Лис в суете обернулся, почувствовав на себе её взгляд, и хитро ухмыльнулся.

— Ну что, всё?

— А? — приоткрыла рот она, не отрывая от него глаз и глупо улыбаясь.

— Нужно идти в Гильдию. Нас там уже ждут.

— А! Ага! — кивнула она, встряхнув волосами.

— Что? В Гильдию?! — вскрикнул вдруг Ольмо. — Сонни, ты ж мне клялся! Ты ж клялся, что не будешь? Где тот, старый ты?!

— Его больше нет. Есть другой, лучший я, — лис похлопал его по плечу. — Я не буду больше ни убивать, ни воровать. Ни-ко-гда. Если вдруг что, то сразу — всё! Хотя, вот если облапошить кого-нибудь, то да!

— Сонни! — Ольмо погрозил ему пальцем с усмешкой.

— Да не боись!

— Идём? — Ян и Таситурн уже стояли в дверях.

— Пошли, пока утро. Свидимся, брат.

Сонни и Ольмо обнялись, и лис вышел из комнаты. Анна, неспешно покидая кабинет, обернулась с улыбкой.

— Спасибо, — прошептала она.

Свин зажмурился и усиленно кивнул. Путники покинули канализацию. И долго ещё свин стоял под лестницей, смотря в приоткрытый люк с улыбкой, то дело вздыхая и вытирая нос.

 

35. Столица морей

Гильдейский дом находился совсем недалеко от площади. Как только путники скрипнули дверью и переступили порог, их встретила дама в шляпе с пером. Она носилась по первому этажу с какими-то сумками и свитками. Увидев путников, женщина затормозила, подняв на них чёрные глаза.

— Вы уже пришли? Отлично! Идите сюда.

Она пробежала мимо пустой барной стойки и приблизилась к столику, поманив их рукой. Странники подошли ближе. Дама вывалила из рук вещи, раскидав их на пол и окинув прищуренным взглядом.

— Так, всё не то, не то…

Тут её взгляд упал на кучу свитков, валявшихся около камина. Дама вытянула руку, и один из них быстро притянулся к ней.

— Вот он! Так-с так-с…

Пробежавшись взглядом по кривым каракулям, приправленным разноцветными рисунками и чертежами, она выпалила:

— Идите на четырнадцатую Дворцовую, там увидите маленький деревянный домик. Он там один, не ошибётесь. В нём живёт старый банкир. Нужно сделать так, чтобы он сегодня из дома не вышел.

— Убить что ли? Мы на такое не подписывались! — возмутился Ян.

— Да нет, дурень! Шуганите его как-нибудь, пригрозите. Главное, чтобы он не вышел сегодня на работу. Идите!

Путники молча вышли из Гильдейского дома и отправились на четырнадцатую улицу. Сонни отлично знал, где это, и за пару минут привёл их туда. Там странники без труда нашли нужный дом, резко отличавшийся от остальных. Это был маленький аккуратный домишка, окружённый цветочными клумбами с глиняными фигурками. В окне постоянно суетливо мелькал чей-то маленький силует.

— Ну, что будем делать? — спросил Ян.

— Да что, что? — лис достал из-за пазухи нож. — Щекотать будем деда!

— Сонни! — Анна насупилась и выхватила у него кинжал.

— Да я шучу! Не знаю, что. Может, Таситурна туда запустим?

— И что? Думаешь, дед хордов не видал? Есть способ лучше.

Девушка подошла к маленькой дверце. Её волосы окутало синее пламя, обратив в лича, заклинательница молча постучала. Внутри послышалось тихое шарканье, и сиплый голос недовольно пробурчал:

— Ну кто там ещё? Я на работу опаздываю!

Дверь отворилась, и в проёме показался маленький старичок с длинными седыми волосами. Его недовольство в одно мгновение сменилось выражением ужаса, когда он увидел лича в косухе и брюках, стоящего на пороге. Дверь хлопнула, и с подоконника упал цветочный горшок.

— Ах ты старуха проклЯтая! Не думал, что так рано за мной придёшь! — раздался дрожащий крик перепуганного старика.

— Хы-ы, — попытался улыбнуться скелет. — теперь он точно из дома не выйдет!

— Так, дело сделано. Двигаемся дальше, — махнул рукой Ян.

***

Время летело невероятно быстро, и солнце летело по небосводу в такт путникам. Они бегали по всему городу, выполняя различные мелочные задания: узнай — передай, забери — отнеси. Многие из них находились на грани абсурда, как например поручение закопать кирку на пляже. Однако странники молча брались за любую работу, ведь от этого зависело их путешествие. Гильдейский дом, улица, Гильдейский дом, улица, Гильдейский дом… Но к закату этот цикл, наконец, завершился. Маргарита(именно так звали ту женщину в шляпе) вскоре констатировала, что задания кончились. Четверо странников сели на каменный порог Гильдейского дома в ожидании. Скоро их должны были повести в порт. Солнце уже окрасилось в багровый цвет, и его лучи становились всё холоднее, отдавая свои силы сумеркам. Ян спал на нижней ступеньке, уткнувшись лицом в колени, а Таситурн с минуту назад куда-то ушёл и до сих пор не вернулся. Сонни и Анна сидели рядом около двери.

— Анна, — нарушил тишину лис.

— Ась?

— Помнишь, когда я тебя утром будил, ты что-то бормотала про какого-то Гензеля и подземелье?

Девушка отвернулась и насмешливо ухмыльнулась.

— Да когда это было? Сколько дней? И ты помнишь?

— Но ты же тоже помнишь?

Анна вздохнула, подняв глаза на закатное солнце, плывущее за дома.

— Это я спросонья, — коротко ответила она.

— А кто это?

— Это… — девушка замялась и взглянула на лиса. — Почему ты спрашиваешь?

— Да так, — пожал плечами он, слегка подняв уголок рта.

Анна прищурила глаза, хитро улыбнулась и толкнула Сонни плечом. На её щеках появились розовые ямочки.

— Ревнуешь?

— Неа! — усиленно взмахнул головой тот, а потом снова внимательно уставился на неё.

— Ха-ха-ха, — девушка залилась хохотом и поправила свои русые кудри. — Ну ты и дурачок!

Она взяла лиса под руку, подвинувшись ближе. Тот задрал нос и отвернулся в сторону, дёрнув ухом.

— Чего ты смеёшься?

— Ничего. Расскажу тебе, чтоб не волновался. Считай Гензель — мой… Ну… — она замялась на мгновение, опустив глаза. — Отец, наверное? В общем, однажды в моей жизни начался трудный период. Всё было так плохо, что… что я почти погибла тогда. Но Гензель помог мне. Только благодаря ему я сейчас дышу, чувствую, вижу…

— Ясно, не будем об этом, — остановил её Сони. — Извини, пожалуйста.

— Да…

Анна положила голову на плечо лиса. Вдруг она почувствовала, как он обхватил её талию рукой, подвинув к себе. Девушка совсем не сопротивлялась, лишь двинулась ему навстречу, утонув в тёплых объятиях. Впереди, между домов открывался необычный вид на закат. Лишь их дыхание слышалось в полной тишине. Сонни повернулся к Анне. Её бледное лицо покрыло пламя румянца, но она не отвернулась, как всегда. Девушка тоже подняла голову, и они встретились взволнованными взглядами.

— Анна.

— Да?

— Я… Я никогда ещё такого не чувствовал. Даже сказать не могу.

— Хм-м, и что же это значит? — серые невзрачные глаза молодой девушки заблестели в лучах багрового заката. Лис изменился в лице. Он слегка отвёл взгляд и едва заметно нахмурился, дёрнув ухом. Ямочки на щеках колдуньи исчезли, и она сжала свои детские губы.

— Я…

— Ничего не говори! — прошептала она.

Парень и девушка неумело подались вперёд. Сонни запустил руку в кудри Анны, и она закрыла глаза, неловко приоткрыв рот. Лис опустил уши и прижал к себе хрупкую девушку. Они почувствовали горячее дыхание друг друга, и их губы робко и нежно соприкоснулись.

Но вдруг багровые лучи заката загородила двухметровая фигура. Двое вздрогнули, испуганно отвернувшись друг от друга и потупив взгляды. Внизу под лестницей стоял Таситурн. Сонни, увидев его, подпёр голову рукой и отвёл взгляд, а Анна сжалась в комок. Гигант виновато пожал плечами в ответ. В это же мгновение сзади раздался скрип, и в спину лиса упёрлась дверь. Из неё выглянула Маргарита, прикрывшись шляпой от солнца.

— Извините, конечно, но тут ещё работа есть. Идите сюда.

— Эх-х… — вздохнул Сонни.

— Ничего… — шепнула Анна, сжав его руку.

Вскоре путники и Маргарита стояли вокруг стола с масляной лампой. Она достала из заднего кармана брюк маленький свёрток, развернула и пробежалась по нему взглядом.

— Так, здесь уже всё расписано и решено. За вами остаётся малое. Ступайте на площадь, там пойдёте по улице в сторону моря — увидите квадратное каменное здание с плоской крышей. Оно стоит задней стеной к воде. Станьте у этой стены и ждите.

— Ждать? Чего? — спросил Ян.

— Не задавай вопросов. Просто станьте и ждите. Только быстро и прямо сейчас, у вас мало времени!

Путники вышли из Гильдейского дома и побежали на площадь. На улице уже почти стемнело, и ни одной живой души они по дороге не встретили. Миновав здание суда и Судострой, они попали на набережную. Через пару минут четверка достигла огромной серой стены.

— Это она. Ждём, — объявил Ян.

Солнце уже село за горизонт. За домами виднелось спокойное море, в его волнах отражались блики луны, встающей где-то на юге. Уже скоро должно было случиться то, чего ждали странники. Но вдруг Сонни нарушил тишину:

— Ах ты ж скотина такая! — неожиданно вскрикнул он, схватившись за голову и смотря на серую стену.

— Что такое? — удивился Ян.

— Это ж Санта-Дионский банк!

После этих слов раздался глухой удар, и в каменной стене образовалась небольшая дыра. Из мрака показалась кирка и стала методично откалывать кирпич изнутри. Через минуту на лунный свет вышли два незнакомца в чёрных накидках.

— Так, вы, четверо, быстро идите сюда. Нужно дотащить мешки до корабля.

— Вы чё охренели?! Такого в уговоре вообще и близко не было! — сходу начал кричать на них лис.

— Ты чё орёшь, ушастый? Мы и знать не знаем, с кем ты там договаривался. Иди бери мешок, и отчаливаем!

— Вот уроды… — оскалился Сонни.

Но его прервал Таситурн. Хорд без раздумий протиснулся в дыру и вытащил из темноты два огромных мешка. В них приятно звенели металлические монеты. Гигант взвалил их на плечи словно пуховые и рванул в сторону порта. Двое в накидках синхронно пожали плечами и молча побежали за ним.

— Я так и знал… — в сердцах процедил Ян и схватился за голову.

— Пара мелких поручений, говорите…

Сонни быстрыми агрессивными шагами двинулся к морю. Анна и Ян поспешили за ним.

Попав на мощёную набережную, путники спустились по деревянному настилу на песчаный пляж. Вдали под огромной скалой стоял корабль с потрёпанными красными парусами, возле которого крутились несколько человек. Добежав туда, странники разглядели знакомого взъерошенного из суда, того самого осуждённого вора, двоих в накидках и Маргариту. Они уже заходили на корабль, а их строй завершал Таситурн с мешками. Внизу на песке стоял какой-то мужчина в роскошном красном кафтане и шляпе с пером, а рядом с ним на корточках сидел Оливер, потирая седые усы. Сонни подбежал к ним и сходу накинулся на него:

— Ах ты плешивая башка, я тебя задушу!

— Замолчи, собака! — мужчина вскочил и замахнулся рукой на лиса, но тот даже не дрогнул. — Благодари, что до сих пор жив, предатель! Да и вообще, что это ты с цепи сорвался, ты же вроде отказался убивать, а не грабить?! Ха-ха-ха!

Оливер развернулся и зашагал наверх по мостику, всё никак не успокаиваясь и весело хохоча. Человек в кафтане молча с грустью похлопал лиса по плечу и тоже пошёл на корабль.

— А ты то, Валерьян, ну! Ах, все вы твари, твари, твари!

Сонни в сердцах скинул пальто, бросил и втоптал в песок. Засунув руки в карманы штанов, лис, в одной белой рубашке обречённо пошёл за ним, скрипя зубами и буря злобным взглядом спину Оливера.

Остальные не стали ждать и тоже взошли на палубу. Погрузив золото, корабль медленно вышел в море. Ян в последний раз взглянул на берег и увидел, что на набережную высыпала стража, бранясь и размахивая руками. Некоторые уже бежали отвязывать корабли и лодки. Но было поздно — догнать воров они уже не могли…

***

— Проклятье, ну и буря!

Оливер стоял на носу корабля, улыбаясь из под густых усов и смотря в чёрную даль, где блистали молнии и гремел гром.

— Что, плывём дальше? — подошёл к нему сзади человек в кафтане и шляпе.

— Конечно, Валерьян, конечно! Когда это буря могла нас остановить?

Они стояли рядом, смотря на свинцовые тучи, медленно идущие на них. Но вдруг небо сократилось в спазме, и раздался страшный хлопок. Где-то далеко на севере, на самом горизонте, сверкнул белый огонёк. Глухой звук оглушил Оливера, и он почесал ухо, опустив голову и округлив глаза.

— Это ещё что?

Он снова поднял взгляд, прищурив острые глаза. Огонёк на севере увеличивался, уже начиная слепить, но вскоре исчез так же быстро, как и появился.

— Ты это видел? — слегка испуганно взглянул Оливер на Валерьяна.

— Видел… — растерянно проговорил тот.

Неожиданно по морю с севера прокатилась огромная ударная волна. Голубая стена энергии толкнула корабль, накренив его с угрожающим скрипом. Оливер едва устоял на ногах. Волна захлестнула судно, обдав палубу, и Валерьян свалился навзничь со вскриком. Тут же до их ушей донеслось далёкое, но мощное и оглушительное эхо:

— Кочерыжку мне в ухо!

…

Оливер выругался и помог Валерьяну встать.

— Чертовщина какая-то!

— Кочерыжку мне в ухо, блин? — закряхтел человек в кафтане, поднимаясь на ноги. — Я один это слышал?

— Не один…

И долго ещё долго они смотрели туда, где возник белый огонёк, и откуда на них пошла эта жуткая волна. Но вскоре тревога покинула их, и это, казалось бы, мелкое странное происшествие забылось. Бандитам не было суждено узнать, что это за волна и белый огонёк, и что их породило…

Снаружи бушевал ураган, будто сама природа ополчилась против преступников. Путники находились в закрытой каюте. Ян и Таситурн сидели на одной кровати, Анна на другой, а Сонни метался по комнате, словно загнанный зверь.

— Сонни, что с тобой? Ведь ты же…

— Да знаю я, знаю! — прервал девушку лис. — Просто я думал, что ничего такого он нам не подсунет… Опять на те же грабли! Будь я проклят! — схватился он за волосы, стиснув зубы.

Лис пнул стол ногой, и стоявший на нём графин угрожающе покачнулся. Ян вскочил с кровати и придержал его. Сонни стал спиной к спутникам и уставился в стену, нахмурившись. Над его головой качалась лампа в железной оправе, стучась о деревянную балку. Огромные волны безжалостно терзали судно, раскачивая из стороны в сторону.

— Сонни… — пролепетала Анна, не зная, что сказать, чтобы ещё сильнее не разозлить лиса. Но он неожиданно резко развернулся, и его злое лицо приняло совсем иное, тревожное выражение.

— Ладно, хрен бы уж с этим банком…

Спутники вопросительно посмотрели на него.

— Я боюсь другого. Если так произошло с этим, то как бы и остальное не накрылось медным тазом.

— Ты же вроде договорился с ними? — Ян сидел на кровати рядом с Таситурном, уперевшись руками в колени.

— Понимаешь, друг, для этих людей слова, что грязь, всё одно. Язык одно болтает, а голова совсем другое думает. Среди этих крыс одно знаешь — смотреть, чтоб тебе в спину нож никто не всадил.

Ян, выслушав эти слова, явно уже не в первый раз произнесённые лисом, сатирически ухмыльнулся и прищурился.

— Так если же ты это знал, то скажи, за какой ты…

— А вот за такой! — на висках Сонни выступили жилы, и он кинулся к Яну, крикнув ему прямо в лицо, отчего юноша замолчал и съёжился. Лис отвернулся к стене. — Другого выбора не было! Я хотя бы попытался, я понадеялся, как последний идиот, что они переправят нас в Арилидилл! Я, как самая последняя забитая собака, думал, что они сделают это за пару мелких делишек в копилку Гильдии! Я! Я…

Сонни размахивал рукой в воздухе, с силой выдавливая воздух из груди и отрубая слова, делая особое ударение на Я. Его голос задрожал, и лис остановился, опустив руку и яростно смотря в пол.

— Но ведь не всё потеряно? Мы же на корабле, да? Ведь мы же плывём в Ариллидил? — осторожно вставила Анна тихим голосом.

Сонни развернулся, взглянув на неё дикими выразительными глазами с нахмуренными густыми бровями.

— Кто знает, — прошептал он обречённо.

Анна опустила печальный взгляд и положила голову на колени, обхватив их руками. Ян вздохнул и стянул с волос собиравшую их в хвост верёвку, раздражённо швырнув её на пол. Рыжие локоны опустились по плечи, закрыв его лицо по бокам.

— Надо было по суше идти.

— Там Лирдонская граница, друг, — сказал Сонни, по-прежнему смотря в стену.

— Ах, точно. Беда…

Путники некоторое время сидели в молчании, слушая шум волн и скрип корабля. Сонни ходил по комнате, что-то беспрестанно гневно бормоча и вздыхая. Вскоре Анна потянула его за руку, и он тоже сел на кровать, уставившись на качающуюся лампу. Время шло, а никаких новостей всё не было и не было…

Дверь распахнулась от мощного удара ногой, и в каюту вошёл Оливер с человеком в кафтане и шляпе с пером. Его звали Валерьян, и он был капитаном корабля Гильдии. Оливер расставил ноги и сложил руки, потерев усы и опустив взгляд на лиса, сидевшего рядом с Анной на кровати. Сонни злобно посмотрел на него исподлобья, нехотя подняв голову.

— Ну что, лис, твоя песенка спета? — с усмешкой потёр руки Оливер.

Сонни сжал кулаки, не отводя от него взгляд. Всё его тело стало колом от этих страшных слов, которые он надеялся не услышать. Но лис не показал гнева, не показал волнения. Он замер, стиснув зубы и пронзая старика горящими звериными глазами.

— Осталось около часа, мы уже приближаемся к порту. Готовьтесь выходить, — тихо сказал Валерьян.

— Какой ещё порт в Арилидилле? Там же никто не живёт! — Ян с недоверием приподнялся на кровати, но Таситурн хмуро положил ему руку на плечо и опустил обратно.

— А кто сказал, что мы плывём в Арилидилл? Лирдон уже ждёт нас! Вот как раз там мы вас и обработаем! — оскалился Оливер, переглянувшись с капитаном. — Маллумалы платят бешеные бабки за человеческие органы. Из лича же можно достать кишки?

Странники смотрели на него, как на что-то диковинное и удивительное, округлив глаза. Анна не двигалась с места, опустив подбородок на согнутые колени и не отрывая взгляд от мужчины с каменным печальным лицом, будто не придав веса его безумным жестоким словам. Она была абсолютно недвижима, ведь сила лича придавала ей железную самоуверенность и веру. Девушка верила, что пока она мыслит и чувствует, путники в безопасности. Ей очень хотелось верить в это. Но где-то в душе она всё равно боялась, ведь личи не бессмертны, они всего лишь не стареют.

— Ну сидите. Так, что же это я! Я же не для этого сюда пришёл, — продолжил Оливер с надменной усмешкой. — Я сразу узнал тебя, Ян! Да, да, ты. Что смотришь?

Парень выпрямился, набрав воздух в грудь, и снова приподнялся на месте, взглянув на мужчину безмерно удивлёнными глазами.

— Я вас не знаю, — робко ответил он.

— Правильно, ты меня не знаешь. Твой отец знал. Ты ведь Ян, сын Роя Северного?

Путник невольно поморщился, услышав это неприятное ему прозвище.

— Да.

— Ух, хорошо! — потёр руки Оливер. — Ну тогда слушай!

— Не смей… — Сонни смотрел на него с такой ненавистью и угрозой, что любой бы на месте мужчины уже замолчал, но наглый и уверенный Оливер лишь улыбался, сверкая золотым зубом из под седых усов.

— Сонни был убийцей в Гильдии. Как раз от его кинжала и слинял в Арилидилл твой папаша. И твою мать… он убил!

Оливер захохотал старческим скрипучим голосом, похлопал Валерьяна по плечу и вышел вместе с ним из каюты, хлопнув дверью…

Мёртвая тишина давила на стены, подкрепляемая стуком лампы и скрипом корабля. Воздух стоял колом от напряжения. Лис с трудом повернулся, сжимая кулаки и смотря в пол испуганными глазами.

— Это правда? — попытался спокойно произнести Ян, но его голос дрогнул, и вместе с этой едва заметной дрожью Сонни сжался всем своим существом, не в силах пошевелиться.

— И ты знал это? И ты смотрел мне в глаза с этой мыслью?

Сонни хотел в ту минуту сказать, что он тогда не знал Яна, что он видел его всего один раз, и то мельком, что тогда его заставляли убивать, взамен давая кусок хлеба и кров, и что он знал лишь его имя, а когда они встретились тогда, в лесу, у него и мысли не было что это тот самый Ян, сын Роя Северного, жену которого он зарезал спящей в собственном доме. Сонни столько хотел сказать ему. Но он лишь смотрел на него испуганными глазами, будто боясь наказания за свои слова и отговорки. Нет. Он просто знал, что нет такого наказания, которое могло искупить всё. Его сердце будто кто-то схватил и сжал в кулак, до того было тошно, горько и больно. Парень смотрел на него в упор, и лис даже не мог найти в себе силы самому, лично, своими словами твёрдо сказать ему это в лицо. Оставалось только смотреть и молчать.

Таситурн встал с кровати, не отрывая взгляд от Яна и его впавших усталых глаз, обрамлённых чёрными кругами. Парень рухнул на кровать без сил, закрывшись руками, не в силах кричать, оскорблять и обличать в ярости. Ведь всё это были слова. А слова это грязь, как говорится. И ни одно слово не могло выразить ту вселенскую печаль, обрушившуюся на маленького человека в каюте, на корабле, посреди бесконечного моря. Печаль и тоска, что мучали его так давно, что заставили его покинуть родной дом, ныне пустой. Дом, где больше не горел очаг, уж давно потухший и хладный, и не слышался слабый голос, такой тёплый и родной. Ведь сделанного не вернёшь…

Яна разбудила Анна. Девушка трясла его за плечи, кричала что-то дрожащим голосом, впиваясь в него ледяными пальцами. За ней стоял великан, склонив голову и заслонив свет лампы. Рыжий юноша приподнялся над кроватью, безразлично смотря на неё.

— Ян, Сонни ушёл!

Он смотрел сквозь неё, пытаясь сделать вид, что не понимает, о чём она говорит. Странник медленно лёг обратно, отвернувшись от девушки.

— И что?

— Он ушёл! Он же будет драться с ними, Ян, пожалуйста, нужно ему помочь! Прости его, Ян! Прости! — Анна кричала, стоя на коленях и смотря ему в спину умоляющими глазами, красными от слёз.

Ян чувствовал, что с каждым мгновением она трясла его всё слабее, и что её голос всё сильнее дрожал. От прикосновения её холодных пальцев по телу юноши пробегала дрожь. Он прошептал что-то, ведомое лишь ему, повернулся и начал медленно вставать. Анна испуганно отстранилась от него, прижав к себе руки и смотря на него с затаённым дыханием. Ян нехотя поднялся, хлопнул стоявшего рядом Таситурна по руке и поплёлся к двери.

— Пошли, — тихо произнёс он. — Спасать…

Анна вскочила и побежала за ним. Гигант ещё некоторое время стоял, опустив голову, и смотрел в пол с тревогой. Вскоре он тоже пошёл за спутниками, хлопнув дверью.

В море бушевал ужасающий ураган. Затянутое свинцовыми тучами небо содрогалось в спазмах, пронзаемое молниями. Раскаты грома неслись вместе с ветром, заставляя всё трястись от этого грозного звука. Ливень хлестал корабль вместе с волнами, наклоняя его всё сильнее. Сонни был возле мачты посреди палубы, высоко задрав голову. На мостике, расставив ноги и сложив руки стоял Оливер, потирая свой седой ус. Они смотрели друг на друга один жестокими, другой улыбающимися глазами, и молнии стреляли между ними, освещая округу. Путники подбежали к лису, став рядом с ним.

— Вам некуда бежать! Теперь только мы, вы, и бесконечное море!

Оливер засмеялся, и двери под мостиком со скоипом открылись. Оттуда сразу же начали вылезать головорезы с саблями и пистолетами в руках. Все они скалились, как звери, загнавшие добычу в угол. Они лезли из под каждой доски, и их всё прибавлялось — вся палуба заполнялась бандитами.

— Людям не победить нас, — произнёс Сонни, не сводя глаз со своего врага и не обращая внимания на них.

— Ты так думаешь?

Оливер неспешно закатал рукава и стал в стойку. В его руке появилось фиолетовое копьё, излучающее магический дым. Он яростно закричал и швырнул его в странников. Они тут же бросились в сторону. Таситурн заслонл Яна и прижался к борту, призвав серебряный меч. Сонни и Анна стояли рядом, враждебно озираясь. Бандиты уже обступали их полу-кругом, злобно хохоча и скалясь. Они бросали оружие, создавая в руках магические снаряды.

— Бегите! Шлюпка сзади! — обернулся Сонни. Он кинулся к борту и потянул за верёвку. Спасательная лодка опустилась вниз, упав на воду.

— Нет! Я тебя не брошу! — Анна схватила его за руку.

Сонни повернулся к ней, и они встретились взглядами. Девушка впилась в него глазами, изо всех сил нахмурив брови и подавшись вперёд. Лис отвечал ей таким же диким угрожающим взором, пытаясь испугать её, задавить. Но Анна смотрела на него твёрдо и решительно. Сонни ничего не сказал, лишь обернувшись к другим спутникам. Он сильно толкнул Яна к борту.

— Плывите! — жестоко крикнул он, пытаясь казаться убедительным и устрашающим.

В отражении его горящих зелёных глаз виделась целая буря эмоций. Он яростно оскалил зубы и сжал кулаки. Но, как лис не старался, он не мог скрыть волнение. Сонни скрыл клыки и приоткрыл рот, раздражённо вздёрнув губу и пронзив юношу вопрошающим взглядом. Ян набрал воздух в грудь, смотря ему прямо в глаза. Лицо лиса дрогнуло, и он стиснул зубы, не отрывая очей от него.

— Я убил.

Ударила молния. Послышался хохот Оливера, и бандиты окончательно зажали странников в угол. Анна тревожно озиралась, переводя взгляд то на врагов, то на товарищей, и дёргая Сонни за рубашку. Но он не двигался, смотря только на Яна. Юноша стиснул зубы и сжал кулаки…

Ян отвернулся от него, опустив голову и не проронив ни слова. Таситурн схватил его и прыгнул за борт, приземлившись в шлюпку. Волна подхватила её, и гигант голыми руками разорвал толстый трос. Лодка понеслась на запад, отдаляясь от корабля. Рыжий парень стоял, смотря на него. Дождь хлестал его лицо, а в душе была уже знакомая неприятная горечь и ещё иное, странное, неизвестное чувство. Ощущение чёрной сосущей пустоты в сердце. Путник не мог ответить себе на один единственный вопрос — как можно простить? Таситурн опустил парня на скамейку. Шлюпка отплыла от корабля на приличное расстояние, и он уже начал скрываться за волнами. Только после этого Ян отвернулся от него, опустив напряжённый взгляд.

Вдруг воздух пронзил невероятный жар, сопровождаемый чудовищным грохотом, будто само небо упало на землю. Ян и Таситурн в ужасе устремили свои взоры в сторону корабля. Над кромкой воды на горизонте возвышался гриб всепоглощающего голубого огня, поднимающийся до самых облаков. Ян смотрел на него через резь в глазах, не в силах пошевелиться. Парень испуганно обернулся и увидел, что Таситурн стоит посреди шлюпки, выпрямившись. В его печальных глазах отражался голубой ад, а сухие руки были сложены в странном положении — одна поднята вверх, а другая на уровне груди, сложенная в форме цветка. Такой жест раньше принимали верующие на молитве о павших в бою…

 

36. Сердце мира

Ян очнулся от того, что кто-то активно и настойчиво лизал его щёку. Открыв глаза, парень увидел перед своим носом толстую собачью морду. Он застонал, отвернув голову в другую сторону. Пёс тут же залаял и рванул куда-то, скрывшись за небольшим холмом. Юноша тем временем медленно поднялся, отряхнувшись от налипшего песка. К его удивлению, никаких серьёзных травм он на себе не обнаружил, да и не почувствовал. Лишь только нестерпимо болела голова. Путник стоял посреди небольшого пляжа в полном одиночестве. После бури в воздухе витала сырость, а затянутое свинцом небо не пропускало ни лучика света. Срывался дождь.

Ян бросил взгляд в сторону. Возле разбитой шлюпки лицом в песок лежал Таситурн, распластав длинные конечности. Парень сразу же взволнованно подскочил к нему, схватил за руку и с трудом перевернул на спину. Глаза гиганта были закрыты, и Ян тревожно припал к его груди. Внутри очень редко, но сильно билось сердце. Путник поднялся и с облегчением вздохнул.

Где-то неподалёку послышался звонкий лай. Ян поднял голову и увидел на песчаном холме собаку и её хозяина. Огромная сутулая фигура в шляпе и охотничьей кожаной куртке заслоняла собой далёкое солнце, закинув на плечо ружьё. Увидев странников, хорд тут же сорвался с места и семимильными шагами подбежал к ним, увязая в мокром песке. Он стал на колено, и Ян увидел под шляпой его уродливое угловатое лицо с косым глазом и двухнедельной щетиной. Во рту у него была толстая сигара.

— Разбились? — прохрипел он.

— Да. Помогите! Он без сознания! — воскликнул юноша.

Хорд выплюнул догорающую сигару, спрятал за спину ружьё и подхватил сородича. Он свистнул, подозвав собаку, и неспешно зашагал на холм. Ян без раздумий поспешил за ним.

Вскоре они поднялись по узкой дорожке на скалу. На отшибе у моря стояла покосившаяся изба, подпирая колоссально огромную каменную стену, уходившую далеко в небо. Ян, увидев её ещё на пути сюда, одновременно обрадовался и расстроился. Это была стена Лирдона, столицы мира, что означало его возвращение домой. Только вот там его никто уже давно не ждал…

Хорд поднялся на порог, распахнул дверь ногой и нагнулся, чтобы протиснуться в избу, но ударился головой об косяк. Шляпа слетела с него, оголив редкие жидкие волосы.

— Тьфу ты, ёкарный бабай! Подними! — крикнул он Яну и пролез в дверь, бурча что-то себе под нос.

Парень поднял большую коричневую шляпу и прошёл за ним. Внутри царил полумрак — в мутные окна проникало мало света. На потолке висела паутина, а в углу возле облезлого веника лежала кучка пыли. Когда хозяин вошёл, от печи под стол прошмыгнула маленькая мышь. Хорд выпучил зрячий глаз и попытался раздавить её ногой, но та с писком скрылась под столом. Великан развернулся, задев горшки на печи, и заглянул под скамейку, затем выпрямился и ударился головой о балку на потолке.

— Чтоб меня, ёкарный бабай! Тьфу!

Всё это он делал с Таситурном на плече. Наконец, незнакомец свалил сородича на скамью возле стола, а сам приземлился на табуретку.

— Ох! То ли я расту, то ли изба с каждым годом сильнее накреняется!

Ян робко зашёл и стал посреди комнаты в растерянности, держа в руках шляпу.

— Положи.

Парень подошёл ближе и положил её на стол, снова замерев в ступоре, наполовину погружённый в свои мысли.

— Так, ну что?

Хорд снял с плеч ружьё с ремнём и положил его рядом со шляпой. Странное оружие завораживающе блестело: на нём были навешаны разнообразные детали, сверкали разноцветные кнопки и шестерни, а длинный отполированный ствол переливался на свету. Материал ружья сильно напоминал тот, из которого был сделан клинок Таситурна.

Юноша смотрел на оружие, не отрывая глаз и не замечая, что хорд сверлит его взглядом и хитро улыбается.

— Нравится? — кивнул он на ружьё.

— А?

— Его ещё мой прадед у дэуситов купил. Беспламенно-магнитный ускоритель частиц называется. Я из него по уткам стреляю, так их потом и жарить не надо! Только, ошмётки пособирать, и можно есть…

Его прервал Таситурн, что-то невнятно раздражённо промычав. Он попытался подняться со скамьи, но упёрся плечом в столешницу.

— Ух! — воскликнул хозяин дома.

Он грубо отпихнул рукой стол, и гигант сел, уставившись на него.

— Так, давайте, говорите, откуда вы?

— Мы из Санта-Дионы… — Ян замялся. — Потерпели кораблекрушение.

— О, а кто с вами ещё был? Я на пляже кроме вас никого не видел.

— Мы плыли зайцем, вдвоём. Остальные — экипаж, — ответил парень неуверенно.

— Я Йон! Есть будете?

Он криво улыбнулся и, не вставая с табуретки, потянулся своими ручищами к печи, где стоял чугун, наполненный варёной свеклой.

— Знаете, мы не будем, спасибо, — уже начиная приходить в себя размеренно начал рыжий. — Я Ян. А это Таситурн. Он…

— А чего в мешке? — перебил парня хорд, оглянувшись на сородича. Тот даже не пошевелился, задумчиво смотря в одну точку.

— Он немой.

— А! Ладно. А чего в мешке-то? — с безграничной простотой упёрто спрашивал Йон, не переставая улыбаться и с интересом смотреть на гостей. Ян невольно замялся, переглянувшись со спутником.

— Не знаю.

— А! Ну ладно!

Тут в дом через распахнутые двери вбежала большая чёрная собака. Она кинулась к хозяину, и он схватил её за толстые щёки.

— Ух-х, не до тебя сейчас! Иди на улицу, а то я как в тот раз подскользнусь на твоих слюнях и сломаю ключицу!

Похожая на свинью собака радостно выбежала в открытую дверь, цокая когтями по полу. Йон ухмыльнулся и достал из кармана небольшую коробочку, вынул оттуда сигару, а затем взял со стола оружие. Хорд выставил перед собой длинную руку с сигарой, а другой положил на коленку ружьё, направив его в открытую дверь.

— Что вы?..

Раздался хлопок, и Ян невольно пригнулся, подняв руки в голове и диковато уставившись на Йона. Хорд потряс сигару, обсыпал пепел и засунул её в рот, довольно причмокнув и положив раскалённое ружьё на стол. Каждое его неловкое, грубое движение было наполнено чем-то своеобразным, что Ян объяснить не мог. Йон выглядел одновременно и смешно и устрашающе, и юноша всё никак не мог определиться, что из этого он испытывает, глядя на него.

— Вот теперь можно и поговорить, — сказал он, выпустив из ноздрей дым, — ты садись, садись.

— А у вас случайно нет на примете лодки или какой нибудь шхуны? — встрепенулся Ян, осторожно сев на скамейку рядом с Таситурном.

— Зачем?

— Нам нужно в Арилидилл.

Йон вдруг замер, перестав даже моргать и дышать, будто он превратился в камень. Великан всё ещё бессмысленно улыбался, смотря сквозь странника.

— Арилидилл…

— Ах, да, простите! Я не подумал… — взволнованно воскликнул юноша.

— Да ладно, ничего, — сказал Йон уже не так задорно. Но тут же он снова заулыбался, выпустив из ноздрей очередное облако дыма. — Не стоит вспоминать о прошлом! Тем более, таком далёком! Надо радоваться тому, что есть сейчас!

Ян опустил взгляд и едва заметно улыбнулся.

— Знаете, вы бы поладили с одной моей знакомой…

— Да? Ха! Странно слышать такое. Или она тоже из проклятых северян? Ха-ха-ха!

— Да нет… Давайте лучше поговорим о чём нибудь другом. Вы здесь один живёте?

Йон снова окаменел после этих слов, уставив в миг остекленевшие глаза в одну точку и по прежнему бессмысленно улыбаясь. Ян не находил себе места, видя это. Так они сидели в молчании некоторое время.

— Что-то не вяжется у нас разговор… — угрожающе тихо произнёс хорд.

— Извините.

— Была у меня жена, да сплыла, — неожиданно с грустью заговорил Йон, будто сам с собой, смотря в пол печальным взглядом и улыбаясь. — Как бы я хотел, чтобы она вернулась… А! Так это, вам в Арилидилл, да? Так как же вы туда теперь попадёте? Корабли туда из Лирдона не ходят, а граница закрыта.

— Не знаю, как-нибудь попадём.

— Ох, всё-то у нас как-нибудь да как-нибудь! — покачал головой великан.

— А вы не знаете, вход в Лирдон тоже закрыт?

— Да, да, закрыт.

— А нет другого способа в него попасть?

— Нету. Если ты только через стену не перелезешь. А там далеко лезть! Ха-ха! Так а зачем же вам в Лирдон, если вам в Арилидилл надо? Вам теперь возвращаться в Утопию надо и опять на корабль садиться. Так и то делов больше будет.

— Не знаю, надо подумать, — Ян облокотился на стол и вздохнул, опустив глаза и тихо прошептав: — Ах, портной, если же тебе так нужна эта игла, то почему ты мне не помогаешь?…

— А? — переспросил Йон.

— Нет, нет ничего…

Юноша посмотрел на хорда и случайно заметил какое-то движение за окном. Он тут же напрягся, округлив глаза, и обернулся. Уже в соседнем окне промелькнуло что-то большое и чёрное.

Ян взглянул на Таситурна, попытавшись увидеть в его глазах какую-то реакцию, всем своим выражением испуганно вопрошая его. Но гигант сидел абсолютно неподвижно, не двигаясь ни одной своей частичкой.

— Эм-м… — оцепенел парень, уже на ходу придумывая, чем объяснить своё беспокойство.

Но когда он посмотрел на Йона, то увидел, что кривое лицо хорда замерло с неизменной улыбкой на лице и выражением непонимания, и даже дым его сигары остановился, повиснув в воздухе. Путника охватил ужас. Холод сковал всё тело, и он вцепился руками в скамейку с замиранием сердца. На улице послышался свист ветра и метели, снег мгновенно залепил окна, и жгучий мороз начал просачиваться в дом через бревенчатые стены. Дверь хижины со скрипом отворилась, и из неё показалась огромная фигура, укутанная чёрным балахоном. Скрытая капюшоном голова на обвисшей вытянутой шее подалась вперёд так, что стало видно огромные мутные глаза, мертвецки впавшие щёки и лютый оскал звериной пасти, полной жёлтых клыков. По бокам от ужасно уродливого, убогого лица свисали жидкие обесцветившиеся локоны волос. Чудовище приковало свой опустошающий взгляд к страннику и медленно прошло вперёд, выставив перед собой дрожащие руки с длинными кривыми пальцами и тяжело дыша. Портной пододвинул к себе табуретку, стоявшую у печи, и приземлился на неё со вздохом напротив Яна.

— Почему не помогаю? — проговорил он хриплым голосом с пустой улыбкой. — И правда, почему же? Я не знаю, Ян, ты сам должен догадаться об этом.

Юноша вдруг так возмутился, что почувствовал неожиданный прилив сил и выпрямился, сдвинув брови.

— Только не говорите, что вы пытаетесь испытать меня! — бросил он в него с недовольным упрёком, но тут же осёкся, встретившись с его пустыми глазами. Путник потупил взгляд, нахмурившись ещё сильнее и сжав губы.

Портной прыснул, захихикав.

— Как же ты жалок, проклятый, — быстро проговорил он на выдохе. — Ах, где же те былые герои древних времён, которые не боялись смотреть мне не то что в лицо, в душу!

— Зачем вы пришли? — проговорил Ян раздражённо, но осторожно, не поднимая глаз.

— Я пришёл сказать, что не собираюсь помогать тебе. Но и погибнуть тебе я тоже не дам. Ищи обходные пути, нарушай границы, делай что хочешь, но игла должна оказаться у меня!

— Так заберите же её сейчас! — повысил голос парень, намеренно посмотрев прямо в лицо портного и подавшись вперёд.

Чудище лишь усмехнулось, взглянув на него с ухмылкой.

— Э, нет, друг мой! Ты должен сам её принести.

— Почему же?

— Потому что не задавай лишних вопросов, а то…

— А что вы мне сделаете?! Вы же всего лишь видение! — закричал вдруг Ян, покрывшись пятнами, а затем вскочил и с вызовом сделал шаг на портного.

Чудище медленно встало, распрямившись и уперевшись головой в потолок, буря его диким изумлённым взглядом, переходящим в гнев. Портной бешено оскалился и заскрежетал клыками, в его мутных глазных яблоках полопались сосуды, создавая красную сетку, а у уголков губ собралась жёлтая пена. Он нагибался всё сильнее над путником, поднося всё больше дрожавшие руки к его голове. Но Ян стоял твёрдо, смотря на него так смело, как никогда, хмурясь и сжимая губы.

Портной вдруг рывком убрал руки, резко развернулся и засеменил к двери, что-то возмущённо бормоча себе под нос.

— Что же ты, чудовище? — бросил Ян ему в след.

— Глупец…

Он хлопнул дверью, и вместе с этим шум ветра на улице затих. Снег в мгновение ока пропал, вьюга успокоилась, и мороз разжал свои тиски. Ян всё ещё тревожно смотрел вслед портному, а его лицо постепенно принимало прежний, слегка сонный и задумчивый вид. Он ужаснулся своей мимолётной импульсивности, смелости и безрассудности, которые никогда не были свойственны ему.

— Что? — услышал он за спиной.

Йон смотрел с удивлением на гостя, почему-то резко вставшего со скамейки.

— Ничего.

Ян быстро сел обратно, сложив руки на коленях. Он взглянул на Йона и невольно увидел, что Таситурн тоже смотрит прямо на него. В его синих глазах юноша видел что-то настолько глубокое и разумное, что ему казалось, что он мог понимать великана только лишь по ним. Ему показалось, что Таситурн понял, что произошло.

— Ну так, это… — будто подыскивая, чем поддержать диалог, неопределённо заговорил Йон.

— Нам пора! — встал вдруг Ян со скамейки.

— А? Да? Ну ладно…

— Пойдём, Таситурн.

Путники подошли к дверям, и Ян не оборачиваясь безразлично бросил:

— Прощайте.

— Я опять что-то не то сделал? — расстроенно крикнул ему в след Йон.

Но юноша уже вышел из дома, зашагав по тропе на холм, к воротам города. Таситурн вздохнул и уже вышел за ним, остановившись в дверях на мгновение, но его окликнул сородич.

— Брат!

— М-м? — обернулся великан.

— Слава Балдеру.

Таситурн замер, смотря с грустью на Йона, который, наконец, перестал улыбаться. Гигант утвердительно кивнул головой и вышел, тихо прикрыв дверь.

 

37. Сердце мира

Ян шёл вперёд, напряжённо смотря в землю и засунув руки в карманы, поднимаясь на холм к Лирдонской стене. Таситурн широкими шагами спешил за ним. Когда через минуту они достигли цели, перед ними предстали огромные, очень узкие и высокие врата из особого, блестящего желтоватого лирдонского сплава. Ходили слухи, что вся столица мира была построена из золота. Но это правда лишь от части. Строительный сплав, применяемый во дворцах Лирдона, и в правду содержал в себе золото. Всё потому что в столице его было так много, что люди подпирали золотыми слитками ножки столов. Однако в остальном мире оно невероятно ценилось, ведь Лирдонцы перестали "делиться" им с другими странами после того, как умер их щедрый король.

Распахнутые врата окружали угрожающего вида деревянные баррикады и несколько стражников, которые переговаривались между собой и рассеянно водили глазами по округе. Возле покосившейся сторожки на табуретке сидел усталый рыцарь в блестящей броне и синем плаще. Рядом с ним на стену был опёрт треугольный щит с изображением синей розы. Он вытер отёкшее лицо рукой в перчатке и лениво поднял взор, сразу же увидев приближающихся путников. Его тут же перекосило, и он весь надулся, как жаба.

— Вы куда идёте?! — грозно гаркнул он им издалека.

Яна будто пробудил этот враждебный голос, и он растерянно попятился, уперевшись спиной в Таситурна и смотря на рыцаря.

— Шагайте в свою Утопию, граница закрыта!

— Но мы не из Утопии! — сам не зная зачем крикнул ему юноша.

— А ну валите отсюда нахрен! — заорал мужчина, уже приподнявшись на стуле.

Странники отбежали назад, скрывшись за холмом. Ян упёрся руками в колени, тяжело выдохнув.

— Зачем же так кричать?… — прошептал он себе под нос и поднял глаза на великана. — Что будем делать?

Но Таситурн лишь пожал плечами. Рыжий странник вздохнул, опустив голову. Чувство печали и растерянности охватывали его. Ян даже не знал, что ему делать. Он просто стоял, ожидая чего-то, не желая принимать тот факт, что его путь был напрасен. Юноша изо всех сил боролся с отчаянием, чувствуя, как оно уже подходит к горлу комом.

Но его мрачные мысли вдруг развеял кто-то, неожиданно положив ему твёрдую руку на плечо. Ян испуганно обернулся. За ним стоял старичок в расстёгнутом чёрном пальто в пол, заношенном до дыр, под которым виднелась столь же странного вида одежда: синие потёртые брюки, какая-то не то кофта, не то рубашка неопределённого серо-белого цвета и кожаные туфли с завязанными на банты шнурками. И главное, вокруг шеи незнакомца был обмотан жгуче-красный шарф. Старичок слабо, будто печально улыбался, щуря неестественно голубые светящиеся глаза, на которые небрежно падали локоны седых волос.

— Здравствуйте, путники — он обратил внимание на не менее удивлённого Таситурна, стоявшего рядом с Яном.

— З-здравствуйте…

Юноша смотрел в упор на до боли знакомого старичка, приоткрыв рот в растерянности, и его глаза всё сильнее округлялись. А тот продолжал молча пронзать его взглядом, будто ожидая чего-то. Вдруг в голове Яна всё сошлось, и он, наконец, вспомнил этого человека.

— Немо!?

— Да. Немо, — ответил старик с лёгкой ухмылкой и прищуром.

Странник сначала смотрел на него с восхищением, но потом вспомнил старые легенды и то, что он в них не верил, и улыбка сошла с его лица, сменившись на слегка презрительное выражение.

— Что вам нужно? — спросил он со снисходительностью, с какой обычно обращаются к пожилым людям и маленьким детям.

— Вы хотели войти в Лирдон? — спросил старик, не изменяя выражение слегка улыбающегося печального лица, хоть он и почувствовал в голосе юноши недовольство.

— Да.

— Я могу помочь вам.

— Как же?

— Попрошу стражников. Меня они послушают.

— Да? Спасибо…

Немо развернулся и молча пошёл к вратам, сложив руки за спиной. Слегка растерянный Ян сначала постоял на месте, а затем спешно догнал его вместе с Таситурном.

Когда старик приблизился к вратам, ведя за собой путников, все стражники тут же замолчали и приковали взгляды к нему в недоумении. Сидевший на табуретке рыцарь резко поднял раздражённый взгляд, вскочил и недовольно закричал, увидев его:

— Немо?! Ты что их сюда ведёшь? Если ты будешь каждого бродягу пускать в столицу, так она по швам треснет! Слышишь меня?!

Но старик шёл ровно, с абсолютно отстранённым видом, двигаясь к воротам мимо стражников. Воины в броне и с оружием расступались перед ним, смотря на него с каким-то непонятным страхом и не смея даже прикоснуться к нему. Странники шли нога в ногу за Немо, опустив головы и стараясь не смотреть по сторонам, чтобы ничего не испортить. Рыцарь тем временем, окончательно выйдя из себя, агрессивно пошёл прямо на них. Увидев это, Ян и Таситурн замедлили шаг и уставились на приближающегося громилу. Немо тоже остановился, продолжая спокойно смотреть в сторону ворот и даже не поворачиваясь лицом к рыцарю. Тот подбежал к нему, недовольно пыхтя, и начал размахивать руками, злобно крича и напрягая жилы на висках.

— Что ты делаешь, а?! Что!? Ты скажи мне!

Рыцарь краснел всё сильнее и брызгал слюной, а путники молча переводили взгляды то на старика, то на него. Но Немо стоял недвижимо боком к мужчине, отстранённо смотря куда-то вдаль.

— Ты скажи, скажи мне!… - повторял бессмысленно рыцарь в ярости. Наконец, он замахнулся своим железным кулаком, собираясь ударить старика.

Но он вдруг оцепенел, выпучив налитые кровью глазные яблоки. Воин замер, всё ещё яростно дыша и держа поднятую в воздух руку, не двигаясь ни одной своей частицей. Немо очень медленно повернул на него взгляд. В его бездонных ярких глазах Ян видел что-то страшное, чего не мог объяснить и описать словами. Лицо рыцаря в тот же миг подозрительно расслабилось. Он не сводил взгляд с Немо, и они недвижимо смотрели друг на друга, как укротитель и змея. Вскоре мужчина обмяк, его челюсть отвисла, а ноги превратились в вату. Старик спокойно поднял руку и ткнул его пальцем в грудь. Рыцарь упал на землю, словно мешок с картошкой, смотря в небо стеклянными глазами. Стражники испуганно отступили на шаг назад, дав дорогу седому человеку. Ян и Таситурн стояли на месте в исступлении, смотря на окаменевшего рыцаря, который лежал на земле. Немо тем временем медленным шагом пошёл к вратам, жестом позвав их за собой.

Когда они прошли через ворота и попали на главную улицу, тянувшуюся вверх, к самому порогу главного дворца, Немо остановился. Он вздохнул и проговорил, не оборачиваясь:

— Ян, ты веришь в легенды?

Путник выпрямился, и всё его тело стало колом. Он всё ещё находился под впечатлением от увиденного, а услышанное ещё сильнее его поразило.

— Откуда вы…

Старик обернулся. Его лицо, будто застывшее в одном своём смиренном задумчивом выражении, казалось, ничего не выражало. После этого он едва заметно усмехнулся и отвёл взгляд со слабой улыбкой.

— До встречи, путники. Мы ещё увидимся.

— Постойте!

Но Немо уже сделал шаг вперёд, его фигура тут же стала прозрачной, как дым, и он постепенно растворился в воздухе, оставив странников в одиночестве на пустынной улице. Ян раздражённо встряхнул головой, разворошив волосы, и пошёл вперёд, поведя за собой великана.

Вскоре они поднялись выше по главной улице. Ян опустил взор, погрузившись в себя и двигаясь в неизвестном Таситурну направлении. Вдруг великан схватил его за руку, оттянув назад. Юноша вскинул голову и стал быстро озираться, будто придя в себя. Перед путниками шла огромная колонна рыцарей и повозок, поднимая пыль на дороге. Отряд двигался в западную часть города, сворачивая на одну из узких улочек. Телеги были заполнены чем-то под завяз, но под серой тканью не представлялось возможным это разглядеть. Когда колонна прошла, Ян ещё долго смотрел ей вслед, щурясь от пыли. Вид вооружённых рыцарей насторожил его. Да и к тому же, на улицах было на удивление пустынно — лишь пара людей встретилась им на пути. В Лирдоне что-то происходило.

Ещё через некоторое время хотьбы по главной улице Ян резко поднял голову, словно опомнившись. Он повернул назад и свернул на улочку, которую чуть было не миновал. Гигант проследовал за ним. Дальше юноша то и дело останавливался, возвращался, сталкивался с людьми, которых, к слову, становилось всё больше по мере движения путников в восточную часть города. Главная улица и дворец уже остались позади, скрываясь за крышами неприметных деревянных, кое-где каменных домов. Аккуратные, одинаковые как на подбор хижины плотно стояли одна к другой, оставляя мало места на узких дорожках. Горожане шли кто-куда, не обращая внимания ни на что, смотря вперёд безразличными, порой задумчивыми и уж очень редко беспокойными глазами. Никто никого не бранил, когда люди наталкивались друг на друга. Даже не посмотрев на того, с кем он столкнулся, горожанин продолжал идти вперёд, будто бездумно. Лирдон был наполнен людьми, но все они словно не были живы. Город молчал той неопределённой тишиной, которой молчат мегаполисы Дэуса. Дремлющей и серой тишиной…

Ян смотрел по сторонам, пытаясь выискать хоть что-нибудь знакомое в этой массе. Похоже, он никогда не был в этой части города, однако всё же искал что-то, чего Таситурн не мог знать. Парень резко затормозил, когда на него налетел незнакомец с звериной чёрной гривой, засаленной закрученной вихрями бородой, сросшейся с усами, выходившими из вздёрнутых ноздрей. Лишь его распахнутые в удивлении бесцветные глаза выделялись из этой дикарской копны волос. Альв растерянно открыл рот, блеснув острыми клыками и вобрав в себя воздух, а затем с размаха опустил когтистые волосатые руки на плечи путнику. Ян смотрел на него угрюмо, но и не отстранял от себя.

— Ян!? — юношески высоким голосом воскликнул альв.

— Робин… — равнодушно произнёс тот, всё же узнав его.

— Ты как здесь!? Ты ж уехал! Так, пошли, щас всё расскажешь!

— Нет, я не могу. Не хочу.

— Что?

Ян снял с плеч руки альва и спокойно пошёл дальше, хмуро смотря вперёд, погружённый в свои мысли, подобно всем вокруг.

— Эй, осторожней там! Так куча рыцарей щас! Нынче маллумалы в конец распоясались! — крикнул ему вслед молодой дикарь.

Рыжий юноша на мгновение остановился, опустив голову.

— Маллумалы…

Он хмыкнул и снова зашагал вперёд. Таситурн неизменно следовал за ним.

Вскоре странники, поблуждав некоторое время между домов, остановились перед очередным. Аккуратное покрытое коричневой черепицей жилище ничем не отличалось от остальных. Хотя, одно лишь выдавало его — цветы на подоконнике давно завяли, а внутри на стекле виднелась тонкая паутина. Ян подошёл к порогу, достал из кармана маленький ключик и отпер деревянную дверь. Внутри всё осталось на своих местах. Два древних высохших кресла у затухшего камина, цветочные горшки на окнах, пыльный ковёр на полу — старинный уют по прежнему царил в этом доме, хоть и брошенном. Прихожей в нём не было, и путники сразу же попали в зал. Парень прошёл вперёд и приземлился в кресло, подняв пыль. Закрыв глаза, он откинул голову и погрузился в размышления. Однако к нему приходили лишь нежеланные тёмные мысли. Ян с трудом пытался прогнать их, но тщетно. Перед глазами то и дело представало лицо Анны, её печальный уставший, замученный взгляд, и пока ещё радостная улыбка. А вот рядом с ней стоит Сонни, этот плут. Хоть природа его харизмой и обделила, зато подарила пылкость души и слепое безрассудство, иногда так необходимое. Хороший был бы парень, наверное… Вдруг перед Яном, будто из тумана возникло знакомое женское лицо. Его мягкие, круглые черты улыбались каждой своей частичкой, излучая тёплый, родной свет. "Только не убивай моего сына!" — раздалось где-то вдалеке, и над ним занёсся острый кинжал, и захлёбывающийся в крови крик поглотила бездушная тьма. Странник смотрел на холодный камин стеклянными глазами и чувствовал, как они наполняются мокрым свинцом. Но к счастью, рядом с ним по прежнему стоял его последний спутник, положив руку на его плечо.

— Мне нужно отойти. Это пройдёт.

Он поднял глаза на великана, нагнувшегося над ним. В тяжёлом взгляде синих очей впервые виделось что-то новое: они светились и блестели нетерпением в соединении с невольным сочувствием, которое однако отходило на второй план. Гигант был охвачен чем-то. Ян, разглядев в нём это, спешно оправился и приподнялся в кресле.

— Что? Что ты хочешь?

Великан начал хлопать тыльной стороной ладони другую руку, показывать что-то, но Ян не понимал его. Наконец, хорд подошёл к столу, стал на колено и показал, что он держит в руках перо и пишет. Юношу осенило.

— Точно! Как же раньше мы не догадались!

Он кинулся к шкафу, распахнул дверцы и вывалил на пол старый хлам. Раскопав в нём жёлтые листы пергамента, он кинул их на стол и принялся искать чернила. Отыскав чёрную банку, парень откупорил крышку и потряс её. Из сосуда посыпалась пыль.

— Проклятье!

Ещё немного поискав, Ян нашёл карандаш. Подскочив к столу, он протянул его Таситурну. Гигант взял его, мельком оценил остроту, немного растёр о пергамент, а затем упал на колени и начал писать. Спутник с интересом наблюдал за ним, тоже упав перед столом и подперев подбородок кулаком. Хорд совершенно не наклонялся над пергаментом — он держался прямо, наотмашь водя длинной рукой с огромной скоростью, оставляя на бумаге чёрные знаки. Его поразительно красивый почерк в сочетании со скоростью искренне поражали Яна. Когда последний хвостик каллиграфической буквы был начертан, Таситурн развернул бумагу к нему.

"Почему ты не поговорил с тем альвом, ведь вы знакомы, не так ли?"

Ян, прочитав это, ещё сильнее сдвинул брови и поднял недовольный взгляд.

— Это, действительно, то, что ты хочешь спросить у меня после такого долгого молчания?

Гигант возмущённо замычал, повернул пергамент к себе и быстро написал:

"Нельзя так отстраняться от тех, кто рад тебя видеть, даже если ты не рад им."

— Сейчас на это нет времени! — поморщился юноша. — Давай лучше поговорим о чём-нибудь более существенном. Скажи, кто же всё таки сделал это с тобой? Кто сделал тебя немым?

Таситурн вдруг замер. Он смотрел на Яна с каким-то странным испугом, будто не ожидав такого вопроса. Великан отрицательно помахал головой.

— Не скажешь? Ладно. Так, а кто ты? Почему ты пошёл с нами? — с интересом продолжил парень.

Но Таситурн смотрел на него с ужасом. Гигант опустил густые брови, отведя взгляд. Ян попытался заглянуть ему в лицо, но великан отвёл его ещё сильнее. Он уже поднял дрожащую руку над пергаментом, как вдруг неожиданно смял его с силой, сломав карандаш. Ненадолго просветлевшее лицо Яна снова сковало, и он встал с колен.

— Хорошо.

Юноша развернулся и молча пошёл в другую комнату, скрипнув дверью. Таситурн опустил глаза на смятый пергамент, разжав кулак и ужаснувшись тому, что он сделал. Он растерянно протянул руку в сторону Яна, но тот уже ушёл, потупив вновь ставший печальным и задумчивым взгляд. Гигант опустил руку, закрыл глаза и тяжело вздохнул. Он потерял ту тонкую ниточку, которая могла вытащить Яна из поглощающей его пучины воспоминаний. Горечь подступила к его горлу, и он опустил голову, горько сжав кулаки.

Пройдя по коридору, Ян остановился перед дверью в сопряжённую комнату. Он долго стоял неподвижно, отвернувшись от неё и сдвинув брови. Наконец, юноша через силу поднял усталые хмурые глаза и сжал кулаки. Странник вошёл и закрыл за собой дверь. Там у окна стояла аккуратно застеленная кровать, возле которой был комод с вазой, а на стене знакомая до боли картина — изображение какого-то корабля в море. Его мама любила море. Ян прошёл вперёд по скрипучему деревянному полу с едва заметными въевшимися пятнами крови, упал на колени перед кроватью, стиснул зубы и сжал, что есть сил, пыльное аккуратно застеленное покрывало, пропитанное запахом из детства.

— Мама…

 

38. Сердце мира

Таситурн пробыл всю ночь в той же комнате, где он находился вчера, не смея даже выйти из неё. Он сидел в кресле перед пустым камином, опустив длинные руки на пол и наклонив на бок голову с закрытыми глазами. Но гигант не спал.

Очнуться от своих мыслей его заставил скрип дверей. Он напрягся всем своим сухим жилистым телом, приподнявшись в кресле и сопроводив взглядом вошедшего Яна. Юноша прошёл мимо него, волоча ноги и засунув руки в карманы штанов. На нём не было кожаного нагрудника, лишь свободная грязная рубаха болталась на его хлипком теле, качающемся из стороны в сторону. Странник подошёл к окну, угрюмо выглянув на улицу. Первые лучи солнца уже проникали в дом, играя тенями на полу. Ян долго стоял и молчал, ощущая на своей спине взгляд хорда, и, наконец, тихо и мрачно проговорил:

— Ты всё ещё хочешь идти в Арилидилл?

Он обернулся в ожидании ответа, но увидел, что Таситурн снова обмяк в кресле, отвернувшись от него. Ян вздохнул, ничего не сказав, вышел на улицу и прикрыл дверь. Великан тут же вскочил и бросился за ним.

Уже по дороге Таситурн догнал спутника и медленными маленькими шагами пошёл за его спиной, стараясь не обгонять.

— Идём на рынок, купим еды. Я вот-вот умру с голоду, — мрачно проговорил Ян.

Гигант утвердительно ухнул, взволнованно смотря сверху вниз в затылок юноше и продолжая осторожно следовать за ним по пятам, словно за затухающим огоньком пламени.

Вскоре путники вышли на главную дорогу. Рынок находился по другую её сторону, в западной части города. Ян остановился и повернул голову в сторону дворца. Величественное творение из лазурного камня и белого мрамора возвышалось в самом центре города и мира, пронзая своими башнями облака. Замок находился на огромной высоте, и к его порогу вели длинные ступеньки, а там уже виднелась огромная арка, служившая входом. В ней не было врат, и любой человек мог легко войти в неё, чтобы встретиться с правителем лично в любое время. Но так было очень давно, ещё при жизни старого короля, который славился своей безграничной любовью и доверием ко всему живому, а в особенности к своим подданным. Его двроец не был закрыт замкАми, а возле входа в его покои никогда не стояла стража…

Ян неожиданно развернулся и пошёл ко дворцу. Таситурн последовал за ним, не в силах возразить. Когда странники приблизились к нему, их остановила стража, стоявшая на большой круглой площади перед ним. Солдаты кольцом опоясывали дворец, и прохожие обходили его стороной. В оцеплении происходила какая-то суета, люди бегали туда-сюда со свитками и мешками, ездили повозки и телеги, рыцари направляли конвои в разные части города, бранясь и размахивая руками — пыль стояла столбом.

— Нам нужна аудиенция у рыцарей голубой розы, — обратился Ян к воину, стоявшему на страже оцепления.

— Сейчас посетители не принимаются, — спокойно ответил тот. — В городе военное положение.

— Что?

— Вы приезжие? Маллумалы вылезли из подземелий, вся западная часть оцеплена. Кроме рынка.

— Да? Может, вы нам скажете, граница Арилидилла закрыта?

— Закрыта.

Ян вздохнул и молча заглянул в оцепление через его плечо. Сквозь облако едкой пыли виднелись различные фигуры: рыцари, стражники и солдаты. Каждый был занят чем-то своим, но в общем эта масса создавала впечатление несобранности и разобщённости. Это было похоже лишь на подготовку к войне, но не на саму войну, что говорило о лишь о недавнем начале действий. Это немного успокоило Яна.

Среди разных фигур выделялись две совершенно не похожие на всё вокруг. Они шагали сквозь толпу, и общая масса будто огибала их, стараясь не помешать. Облачённая в блестящую броню из серебристого сплава женщина шагала куда-то, задрав нос и смотря на происходящее вокруг свысока. За ней развевался синий плащ и шлейф длинных чёрных волос. Её некрасивое и высокомерное лицо с большим носом и высокими скулами совершенно не двигалось — лишь выразительные угольные глаза бегали из стороны в сторону. Она время от времени хватала бегущего на встречу маленького чиновника за шиворот, громко крича ему что-то в лицо и кидая его на землю. Тот спешно подбирал свои вещи, кланялся в пол и бежал дальше с испуганными круглыми глазами. Но с женщиной была ещё одна фигура. Невысокий молодой человек лет двадцати размеренно шагал рядом с ней, сложив руки за спиной и опустив печальные ярко-голубые глаза, лишь иногда что-то шепча ей на ухо, заметив какого-нибудь неуклюжего солдатика, направлявшего повозки не в ту сторону. Чёрное пальто молодого человека сильно контрастировало в жёлтой пыли вместе с его алым шарфом и серебристыми, седыми не по годам волосами. Что-то в нём было знакомо Яну.

Когда эти двое проходили мимо путников, стоявших как вкопанные перед оцеплением, глаза женщины неожиданно упали на Яна. Юноша всё это время смотрел прямо на неё, глубоко задумавшись, но когда он почувствовал на себе этот злой, прожигающий взгляд, он невольно сделал шаг назад и поднял на неё слегка испуганные, скорее удивлённые глаза. Женщина, увидев это, словно почувствовала страх жертвы и подалась вперёд, крикнув рычащим грудным голосом:

— Пошёл отсюда!

Но Ян не испугался. Напротив, в нём вдруг снова пробудилось то неведомое ему чувство, а в груди загорелось что-то. Возмущение, отвращение к её злобному высокомерию поднялось в нём, и он даже хотел возразить ей что-то, но вместо этого просто сделал шаг вперёд, туда, где стоял до этого. Они впились друг другу прямо в глаза на пару секунд. Но через мгновение женщина отступила и ухмыльнулась, спокойно двинувшись дальше с лёгкой задумчивой улыбкой. Её седовласый спутник обернулся на мгновение, сверкнув яркими очами и не изменяя скованного выражения лица. После этого он снова отвёл взгляд и зашагал вперёд.

— Странно всё это… — проговорил Ян про себя, развернувшись и двинувшись в сторону рынка.

Когда они миновали главную улицу и вошли на западную половину города, Таситурн остановил Яна, схватив за плечо. Юноша посмотрел на него и неожиданно для самого себя вспомнил слова стражника.

— Да, здесь же военные действия, — произнёс он в подтверждение.

Он провёл хмурым взглядом по улице, поймав первого попавшегося прохожего.

— Скажите, в западном Лирдоне сейчас безопасно? — спросил парень, подбежав к мужчине.

— Да, да. Там кругом рыцари, — ответил тот, нехотя подняв глаза.

Всё его выражение изъявляло нежелание говорить. Ян, заметив это, молча отошёл от мужчины, и тот быстро зашагал дальше.

Таситурн стал с интересом смотреть по сторонам, стараясь не отставать от Яна. Рынок ничем особым не выделялся: на широком пустыре рядами стояли прилавки, огороженные деревянными ящиками, наполненными в основном продуктами. Горожане, словно тени, сновали от одного продавца к другому, заставляя их пробудиться на мгновение своим "Можно вот это?". Но затем торговцы снова погружались в свой серый сон, даже не пытаясь кричать и зазывать людей. Они просто сидели, бесцельно переводя взгляд то на свой прилавок, то на пыльную песчаную дорогу. На рынке царил тихий ленивый шум от разговоров покупателей и продавцов. Но где-то вдалеке сквозь звуки общей массы слышались задорные крики какого-то человека. Высокий голос надрывался, крича какие-то несвязные рифмованные слова.

— Приглашаем всех сюда, почтеннейшие господа! Осталась капуста, полезна для бюста!…

Как только Ян услышал этот голос, он сразу зашагал быстрее, вскоре перейдя на бег. Пробившись через толпу странник попал к очередному прилавку, заваленному всякими продуктами так, что они высыпались на дорогу. Среди кучи овощей и разного рода мяса сидело маленькое мохнатое существо ростом с метр и широко раскрыв пасть орало, что есть сил:

— Налетай — выбирай, покупай — забирай!

Когда это пушистое нечто, напоминающее хомячка, увидело усталое хмурое лицо Яна, оно выпучило свои глазки-бусинки, открыв рот ещё сильнее и вдохнув в себя воздух.

— Ян!? Ян! — взвизгнуло оно, протягивая маленькие ручки к путнику.

Парень подошёл к нему, перегнулся через прилавок и обнял, похлопав по спине, покрытой грязно-жёлтой шерстью с рыжими пятнами. Существо тем временем что-то радостно бормотало и повизгивало.

— Я думал ты не вернёшься уже никогда! — вытаращилось оно на путника.

— Вернулся, — холодно ответил Ян.

— У-у-у, что это за дубак с тобой?! — скорчил испуганную рожу хомяк, увидев хорда.

— Это Таситурн. Таситурн, это Олли, мой знакомый. Моя семья всю жизнь у него покупала еду.

— А ты как ушёл, так я чуть не разорился!

— Разве ты много получал с меня?

— Да уж, кажется, что всё, что получал, так с тебя только! Слушай, а тебя не так уж и долго не было? Только червонь прошла, а кажется, что целый год!

— Ну теперь ты снова будешь получать своё. Давай, как всегда.

Ян достал из кармана кошель с монетами.

— Как всегда? Ладно! Слушай, ну ты расскажи, где ж ты был? — начал Олли, перебирая овощи и отыскивая самые лучшие.

— Расскажи ты лучше, что тут изменилось. Какое-то военное положение, да?

— О-о-о, да, да, да. Черти проклятые из всех щелей лезут! Будто им в своём подземелье не сиделось столько лет! А вот ты уехал, и пошло-поехало. Каждый день какой-то кипиш с ними. Чтоб они в ведре утопли!

— Это точно, — Ян слегка улыбнулся. — Ну, что?

— Всё, всё, всё, вот.

Олли подтолкнул к краю прилавка кучку овощей и большой кусок мяса, лежавший на клочке пергамента. Ян достал из кармана плотно сложенную вязанную сумку с ручками, развернул и сложил всё в неё.

— Ну, что, что, что? — засуетился териантроп.

— Да нет, потом. Сейчас я не хочу говорить.

— Да ну вот тьфу на тебя! Ты вообще когда-нибудь хотел говорить?

— Уж не помню, — виновато улыбнулся парень.

— Ну ладно, ладно, иди, иди! Всё ж ещё свидимся.

Ян поставил на землю мешок и достал из кошеля две лирдонские монеты.

— О, нет, нет, нет! А у тебя аркан нет?

— А что, с золотом совсем плохо?

— Да плохо так, что жуть! Я вон себе дома уже ручки дверные из золота выплавил.

— Ясно. А аркан у меня только один.

— Да ну его, давай один!

— Но этого ведь мало. Какие там сейчас расценки?

— Да давай, давай, давай два! Тебе и один можно!

— Спасибо…

Ян уже поднёс руку с переливающейся перламутровой монетой к прилавку, как вдруг землю сотряс жуткий грохот. Странники едва устояли на ногах. Монета упала и закатилась за прилавок. Люди вокруг будто очнулись, наполнив рынок удивлёнными и испуганными возгласами и вскриками.

— Черти! — пропищал хомяк.

— Не то слово!

— Да нет, это черти! Реальные черти, чтоб меня!

Вдруг в десятке метров от путников земля вздыбилась огромным столбом с оглушительным рёвом и грохотом, разбросав по округе ошмётки досок и овощей. Поток людей с дикими криками ужаса рванул в сторону улицы. Из огромной дыры в земле показался громадный голем, заслонив своими грузными плечами солнечный свет. Каменный великан начал водить горящим красным глазом по рынку, обдавая алым светом бегущих людей. Наткнувшись взглядом на путников, он тут же заревел и устремился прямо на них. Таситурн схватил Яна и Олли, увернувшись в сторону, словно ветер, и тяжёлый как скала кулак голема взрыл землю перед прилавком. В тот же миг из дыры позади него выскочило несколько маленьких чертей в балахонах с капюшонами, вооружённых кривыми саблями. Ян вырвался из рук Таситурна и устремил испуганный взгляд на них. Карлики были точно такими же, какими он видел их в особняке Бахогавана. Но их отличало одно — чёрные пустые глазницы с запёкшейся по краям кровью и полное отсутствие кожи, будто с них были заживо содраны скальпы. По спине Яна пробежал холод, и странник замер, не в силах оторвать от них взгляд.

Следом за мелкими чертями из земли вылезла высокая, сравнимая с человеком фигура в таком же балахоне. На ободранных красных запястьях незнакомца висели огромные резные браслеты из камня. Высокий бес раздражённо отряхнулся от пыли и стал на твёрдую землю. Тут же к нему подскочил один из мелких, прокричав:

— De magnis, здесь нет рыцарей!

— Как нет?! — прохрипел высокий. — Здесь же должен был проходить отряд с одним из них во главе?

— Но их нет.

Высокий бес недовольно заворчал, щурясь и окидывая взглядом рынок. Мелкий снова обратился к нему.

— De magnis, что прикажете делать?

— Ждать. Они сейчас прибегут на шум.

— А что делать с горожанами?

В тот же миг взгляд высокого, которого черти звали "magnis", упал на странников. Оскал сошёл с его лица, и он сдвинул оголённые мышцы бровей, отвернувшись от них.

— Non tangere…

И в тот же миг из-за угла показался отряд солдат. Как только воины увидели голема, они сразу же рассыпались в стороны как горох и попрятались за прилавками. Увидев это, высокий бес глубоко вдохнул в чёрные отверстия-ноздри воздух и расправил грудь. Он поднял руки и сжал кулаки, направив их на солдат. Его браслеты тут же загорелись красным свечением, и голем резко развернул голову в сторону воинов. Бес указал пальцем на врага, и каменная глыба рванула туда, сминая и разбивая в щепки всё на своём пути. Воины разбежались в стороны и стали бросать оружие в бегстве. Кто-то пытался напасть сзади, но громадина вертелась во все стороны, лишь раскидывая их как тряпки. В другом ряду из укрытия выбежал рыцарь в блестящей броне и синем плаще и отчаянно закричал:

— Разойдись! Перегруппировка!

Но охваченные паникой воины не слышали его, разбегаясь кто-куда, а голем продолжал давить их одного за другим. Черти тем временем стояли на месте и спокойно наблюдали за этим. Но когда высокий бес увидел рыцаря, он тут же оскалился и указал на него пальцем с грозным хрипом.

— Вон он! Occidere eum!

Голем мгновенно развернулся и двинулся на рыцаря, выставив вперёд каменное плечо. Воин уклонился от атаки, отскочив в сторону и свалившись на землю.

— Таситурн! Убей его! Беса! — крикнул Ян.

Великан отпустил его с Олли и рванул вперёд, перепрыгнув через яму одним скачком. Он с разбега схватил высокого за голову и швырнул с огромной силой в сторону. Чёрт улетел на десяток метров и врезался в прилавок, разбив его вдребезги. Остальные бесы зашипели и мгновенно окружили гиганта. Он создал из браслета меч и начал метаться в кольце, отпугивая врагов блестящим лезвием. Громадный голем завыл, почувствовав боль своего хозяина, и понёсся на хорда как бешеный бык. Заметив это краем глаза, Таситурн побежал куда-то, потянув за собой чертей.

— Стой! Он всё равно догонит! — крикнул ему Ян.

Бесы уже настигали его и хотели наброситься, как вдруг на них сзади налетел голем, раздавив с чудовищным хрустом. Хорд в тот же миг развернулся и нырнул под ему под ноги, оставшись позади него. Каменная глыба не сумела затормозить и с грохотом свалилась в глубокую дыру, откуда и появилась.

Высокий бес тут же перескочил через обломки и нырнул за ним. Вслед за этим раздался грохот, и дыра затянулась за ними, оставив гладкую поверхность посреди рынка.

Ян помог встать Олли, кувыркавшемуся в пыли и ворчавшему что-то себе под нос.

— Ох ты ж кит летучий, хорошо, что мой прилавок не задело!

— Ты ещё за прилавок волнуешься? — удивился Ян. — Хорошо, что живы остались!

— Спасибо нужно сказать хорду! Я бы даже если б такой здоровый был, всё равно не смог бы так!

Юноша обернулся и увидел, что Таситурн стоял на месте закрывшейся дыры, опустив голову и хмуро смотря себе под ноги. Ян подбежал к нему, дотронувшись до бессильно опущенной руки.

— Ты не ранен?

Хорд медленно рассеянно покачал головой, думая о чём-то. Вскоре к странникам подошёл рыцарь, скинув с себя рваный плащ и наплечники. Он тяжело дыша упёр руки в колени, подняв разгорячённое лицо на путников.

— Спасибо… Особенно вам! — указал он пальцем на хорда, пытаясь отдышаться. — Мы приставим вас к награде!

— К награде? — спросил Ян растерянно, переглянувшись с Таситурном.

— Да! Вы спасли столько жизней, что даже представить трудно! Вы спасли многих солдат!

Ян поднял глаза и окинул взглядом разрушенный рынок. Среди обломков бродили воины, бранясь и размахивая руками друг перед другом, помогая раненым. Однако среди прилавков лежали и трупы. Увидев несколько раздавленных тел, Ян отвернулся и сжал губы.

— Идём, идём! Мы отведём вас к дворцу!

— Но…

— Никаких но! И вообще, кто вы такие? Никогда вас не видел…

Рыцарь развернулся и пошёл в сторону улицы, что-то крича солдатам, созывая их на сбор. Сзади путников окликнул Олли.

— Эй!

Двое обернулись. Териантроп стоял возле прилавка, уперев руки в бока. Он пнул маленькой ножкой мешок с продуктами.

— Еду-то заберите!

Странники догнали отряд только возле дворца, предварительно заскочив домой и оставив там еду. К вечеру на площади уже закончилась вся суета, едкая уличная пыль осела, и оцепление сняли. Лишь редкие чиновники сновали по округе, перебегая из дома в дом. И только на ведущей во дворец лестнице одиноко сидел молодой человек в пальто, опустив голову. Седые волосы комом свисали с его головы, скрывая лицо.

Когда отряд пришёл на площадь, воины начали садиться на землю, вздыхая и скидывая с себя броню прямо на песок, осматривая раны, которые были в основном лёгкими. Но один из солдат всё же стонал от боли, стиснув зубы. Соратник стягивал с его ноги сапог, оголяя раздробленную, на силу державшуюся на остатках мышц ногу. Раненый закричал и откинул голову назад, потеряв сознание. Один из воинов скинул нагрудник на землю и побежал с криками куда-то за дворец, видимо, в казарму за помощью.

— Проклятые маллумалы. Уже и големов научились клепать! — проворчал усатый взрослый солдат.

— Да уж, не повезло. Прямо по ноге прошёлся! — добавил парень рядом, поправляя свободно висящий на голове шлем.

Рыцарь, управлявший отрядом, тем временем подошёл к молодому человеку в пальто и шарфе, сидевшему на лестнице. Тот поднял усталые безразличные глаза на него. Вытянутое бледное лицо с высоким лбом, прямым носом и смертно впавшими щеками выглядело не слишком приятно, в отличии от его удивительных ярко-голубых глаз.

— Уже пришли? — напряжённо прищурился молодой человек.

— Да! Зови Викторию! — уставился на него запыхавшийся рыцарь.

— Зачем?

— Да тут вон горожане отличились! Если бы не они, то всё бы пропало! Фух…

Седой бросил взгляд на странников, стоявших посреди площади и растерянно водивших глазами по округе. Он неспешно поднялся, будто его только что пробудили от долгого сна, и медленными шагами, тяжело переставляя ноги, стал подниматься по лестнице во дворец.

— Да ну быстрее ж ты! Так к утру не дойдёшь! — шутя гаркнул рыцарь.

Но человек не ответил ему, даже не обернувшись. Он продолжил неспеша подниматься, засунув руки в карманы пальто.

Рыцарь плюнул и вернулся к путникам с недовольным видом.

— Вы не спешите?

— А что? — повернулся к нему Ян.

— Да вон, — мужчина кивнул головой на седого, который тем временем прошёл только ступенек пять из ста.

— Да нет, не спешим. Пусть идёт.

— Ладно. Слушайте, а откуда вы? У нас в Лирдоне очень мало хордов, а вас я никогда не видел, — обратился рыцарь к Таситурну.

— Он не сможет вам ответить. Таситурн немой.

— О, извините!

Мужчина уже явно хотел спросить про мешок на голове, как вдруг из-за его спины вынырнул молодой человек в пальто, сложив руки за спиной и выпрямившись.

— Ты чего вернулся? — усмехнулся рыцарь.

— Леди Виктория сейчас спустится. Вы можете идти.

— Да нет, я побуду тут. Хочу посмотреть.

Седой сверкнул глазами из-под полуопущенных век, едва заметно нахмурив брови.

— Виктория сказала, чтоб тут никого через минуту не было. Идите.

— Ладно, ладно! Ребята, собираемся! Все домой! Кому надо в лазарет, кто не может, того отнесём! Бегом, бегом! — захлопал руками рыцарь.

Постепенно отряд покинул площадь, оставив её абсолютно пустой. К этому времени из арки дворца на самом верху показалась женская фигура. Она быстро спустилась по ступенькам, решительно подойдя к путникам широкими шагами. Черноволосая незнакомка в белой рубахе, одеваемой под латы, держала спину прямо, положив чёрствые руки на пояс и высоко задрав нос. Её глаза-угольки сразу упали на Яна, и она довольно ухмыльнулась.

— О, я рада тебя видеть. Ты мне сразу понравился тогда, в полдень, — выпалила она с ходу, после чего перевела взгляд на Таситурна. — Немо сказал, что вы чем-то отличились.

Ян сразу же вскинул голову и весь загорелся, оживлённо уставившись на седого, который всё это время отстранённо стоял рядом с женщиной, будто его тут и не было.

— Я знал! Я знал, что это вы, Немо! — торжествующе воскликнул он.

Незнакомка обернулась на молодого человека, ехидно прищурившись и толкнув его локтем.

— Что, уже руку к ним приложил? А-а-а, он вас, наверное, в город пропустил?! — воскликнула она неожиданно недовольным тоном, нахмурив тонкие морщины над бровями.

Ян сразу же замолчал, стараясь не навлечь на Немо её гнев. Но женщина пока что сохраняла спокойствие.

— Ладно, хрен с тобой! — в сердцах махнула рукой она, повернувшись к странникам. — Так, вы спасли рыцаря?

— Да, но… — Ян решил схитрить, — мы спасли целый отряд, не только рыцаря.

Ехидная улыбка сошла с лица женщины, и она слегка прищурилась, приоткрыв рот.

— Нет. Не отряд. Рыцаря, — сказала она мрачно и оглядела Яна с ног до головы. Но она тут же снова задрала нос и вернула себе своё неприятное самодовольное выражение.

— Да? — слегка смущённо переспросил юноша.

— Да. Ох, вы же ничего не знаете! Как же мало вы знаете…

Она вздохнула и приложила руку ко лбу, скосив цепкий взгляд на Таситурна и тоже осмотрев его. После этого женщина встряхнула волосами и подняла голову.

— Знаете, сейчас у меня нет времени. Завтра я вам всё подробно объясню. Приходите завтра.

— Ну ладно…

— До скорых встреч. Кстати, меня зовут Виктория, если вы не знали.

Женщина иронично приложила руку к виску, с усилием натянув улыбку, развернулась и быстро взлетела по ступенькам дворца. Странники остались стоять с Немо посреди площади в молчании. Седой человек обернулся, обратившись к ним.

— Простите её. Она, действительно, очень занята. Я удивлён, что она вообще вышла.

Ян просветлел на мгновение, смотря на стоявшего перед ним героя древних легенд, в которые он до этого не верил.

— Вы же Немо! — воскликнул он. — Скажите, вы превратились, да? А на самом деле вы молодой или старик?

Седой молча развернулся и пошёл во дворец, даже не посмотрев на Яна. Юноша с досадой вздохнул, опустив взгляд. Путники покинули площадь, отравившись домой.

Странники шли до дома в полном молчании, лишь иногда Ян сам себе ухмылялся и качал головой. Он всё думал о Немо, в легенду о котором он никогда не верил, а теперь почему-то был охвачен ею, как ребёнок, воображая себе, кем же на самом деле являлся этот мрачный седой человек. А Таситурн, как всегда, думал о другом, опустив глаза в землю и бездумно следуя за спутником. Ему представлялась эта странная занятая женщина со столь быстро сменявшимися выражениями гордого лица. Какая-то смутная тревога поднималась в сердце великана.

Солнце уже садилось, и Ян заранее зажигал в доме свечи. Он был необыкновенно весел, охваченный новым предметом раздумий, отвлекавшим его от привычных мрачных мыслей.

— Таситурн, ты умеешь готовить? — спросил он великана, сидящего в кресле.

Таситурн утвердительно кивнул.

— Правда? Ха-ха, если честно, я надеялся, что ты ответишь нет. Потому что я тоже умею! Немного. Но этого всегда хватало…

Он поставил свечу на стол, взглянув на гиганта.

— Слушай, может, ты будешь готовить? А я прогуляюсь. Что-то пройтись хочется!

Таситурн снова утвердительно кивнул головой. Ян поставил на стол мешок с продуктами, показал гиганту кухню и вышел на улицу, хлопнув дверью.

 

39. Сердце мира

На улицах вечернего Лирдона и без всяких комендантских часов не было ни души. Ян слепо шёл куда-то вперёд, задумчиво с бессмысленной улыбкой смотря то в небо, то в землю. Вскоре из-за крыш домов показалась луна, а странник к этому времени уже забрёл в западную часть города. Бледный свет начал слепить его, и юноша испуганно остановился, вспомнив, что в этой части города могло быть полно бесов. Он развернулся и пошёл назад, но миновав очередную улочку, неожиданно для себя очутился на рынке. Ян замедлил шаг, неспешно проходя между обломками и тревожно смотря по сторонам. В его памяти невольно всплывали раздавленные тела, сковывая и омрачая взор всё сильнее с каждой минутой. Срезая путь, он оказался в самом центре рынка, где уцелела часть прилавков. Но вдруг Ян остановился, как вкопанный. По всему его телу пробежала дрожь, а в груди загорелся жар. Юноша в ужасе сделал шаг назад, сжавшись всем своим существом. На месте затянувшейся дыры стояла высокая фигура беса в чёрном балахоне с капюшоном и смотрела на полную луну, запрокинув голову. Ян оцепенел, не в силах даже убежать, и просто смотрел в спину незнакомца, пока тот не обернулся. Хоть капюшон и освещал яркий лунный свет, его лицо было затянуто плотной магической чернотой. Путник подозрительно прищурился, смотря на него.

— Гензель!

Но незнакомец стоял, молча смотря на юношу и не двигаясь. Яну вдруг стало уже не так страшно, как стыдно за то, что он обознался.

— Извините.

Юноша развернулся и хотел убежать, но человек в балахоне его остановил.

— А, путник! Какая неожиданная встреча! Я очень рад тебя видеть, — пробасил здоровяк.

— Да? — с растерянной улыбкой обернулся Ян. — Это всё таки вы!

— Да, да, это я, Гензель. О, кажется, я не знаю твоего имени.

— Точно. Меня зовут Ян.

— Ха-ха, что ж, рад знакомству! — он рассмеялся, приложив большую мохнатую руку к животу.

— А что вы тут делаете? Хотя подождите, ничего не говорите! Идём, поужинаете с нами.

— О, нет, нет.

— Может, хотя бы на чай заглянете?

— Ладно, так и быть.

— Идёмте!

Когда огромная фигура в балахоне ввалилась в дом, заставив половицы заскрипеть под своим весом, Таситурн выглянул из кухни, показавшись в коридоре.

— Таситурн, это Гензель! Помнишь его, в пустыне?

Гигант молча скрылся в коридоре, прикрыв дверь.

— Это Таситурн, вы его тоже видели.

— Да, да. А что его рана, зажила?

— Конечно, в первые же дни! Только на рубахе след остался.

— Это хорошо.

Ян провёл гостя из зала на кухню. В маленькой комнатушке стояла небольшая кирпичная печка с решёткой и трубой, выходящей в потолок. На печи что-то жарилось в накрытой сковородке, наполняя дом приятным запахом. Посреди крохотной комнаты без окон стоял такой-же крохотный столик с тремя стульями. Гензель кое-как согнулся и протиснулся на кухню.

— Садитесь, садитесь!

Он пододвинул к себе маленький для него стульчик и приземлился на него со вздохом. Гость так и не снимал с головы капюшона, а его лицо всё ещё было скрыто магической пеленой. Ян сказал Таситурну, чтобы тот повременил с ужином, и тоже посадил его за стол, а сам начал рыться в шкафу в поисках чайника.

Пока юноша разливал кипящий чай по железным кружкам, он невольно взглянул на чёрноту под капюшоном гостя.

— А зачем вы скрываете лицо? Это магия?

Гензель быстро поднял голову, будто его оторвали от чего-то.

— М-м? Ах, да, да. Это магия.

— Так зачем?

— М-м-м… — здоровяк задумался. — Наверное, я не хочу, чтобы люди видели моё лицо.

— Я понял, извините.

Ян сел за стол, отведя взгляд от гостя и слегка нахмурившись. Странные тревожные мысли начинали посещать его. Юноша прикоснулся к своей кружке, но отдёрнул руку, обжёгшись.

— Ай, проклятые кружки! Так и не купили стеклянные…

Странник посмотрел на свою красную ладонь и потёр её, а затем поднял глаза и мельком взглянул на Гензеля, будто невзначай. Он увидел, что Таситурн сидел неподвижно и смотрел на свой чай в ожидании, пока тот остынет. А гость в свою очередь свободно обхватил кружку и заливал кипящее содержимое в капюшон. Внимание Яна приковала большая мохнатая рука здоровяка.

— Вы териантроп?

Гензель подавился чаем и закашлял, отвернувшись от стола и прикрывшись рукой. Он отряхнулся и взглянул прямо на Яна, но юноша всё ещё не мог видеть выражения его лица через завесу.

— Да… Кстати, а где ещё один ваш спутник? Кажется, териантроп? — попытался сменить тему Гензель.

Лицо Яна в миг омрачилось, и он отвернулся, чтобы гость не увидел этого. Путник снова спомнил произошедшее два дня назад, и это будто полоснуло по нему, развеяв все былые мысли. После долгой паузы он набрал воздух в грудь и многозначительно проговорил:

— Он больше не с нами…

— М-м-м… — промычал Гензель рассеяно.

— А что вы тут делаете? Вы же были в пустыне? — вновь оживился странник, с трудом на время отложив в сторону грустные мысли.

— Был, но сейчас я здесь. На самом деле, я здесь живу.

— Правда?

— Да, да. Точнее, жил, пока не случилось одно несчастье. Я потерял близкого человека. А потом ушёл из Лирдона в её поисках. Но так я и не увидел больше лица Анны… — проговорил Гензель сумбурно и очень тихо, про себя, засунув руку под капюшон и растирая лоб.

Это имя будто ударило Яна прямо в сердце, уничтожив всё его существо одним звуком. Он поник головой, сжав губы и перекосив челюсть набок, и положил сжатые кулаки на стол. С трудом юноша сглотнул ком, подняв глаза на гостя.

— Мы тоже недавно потеряли близких людей. Близких… Спутников, двоих. И одну из них тоже звали Анна.

— Какое ужасное совпадение, — с грустью проговорил Гензель. — А какой она была? — попытавшись выразить участие и сочувствие спросил он.

— Такая весёлая, задиристая и безгранично добрая. Маленькая, с русыми волосами и серыми глазами, почти голубыми, как кукла… — говорил Ян обречённо, что-то показывая рукой в воздухе и подперев подбородок.

Вдруг Гензель вздрогнул, слегка приподнявшись на стуле и оперевшись руками на стол. Он впился ногтями в дерево, сжав кулаки и подавшись вперёд.

— Она мертва? — колеблющимся голосом прошептал он.

— Да… — тихо ответил Ян, столкнувшись с ним взглядами и поняв всё в одно мгновение.

Гензель застонал, схватившись рукой за сердце, сжав балахон и впившись ногтями в широкую грудь. Он попытался встать, но судорожно смахнул со стола кружку и упал на пол, болезненно содрогаясь и всхлипывая. Ян и Таситурн подскочили к нему. Здоровяк держался за сердце, быстро и судорожно дыша. Пелена застилала его глаза, в ушах звенело, и нестерпимая боль в груди разрывала его изнутри. Гость опустил веки, слыша вокруг себя голоса путников, подхвативших его под руки, но более ничего не видя и не чувствуя…

Гензель очнулся, раскрыв дрожащие веки, лёжа на кровати в комнате Яна. Возле него сидел рыжий юноша с кружкой воды в руках. Из под длинных спутанных волос, создававших полутень, на него смотрели дикие, обрамлённые чёрными кругами глаза. Лицо странника изменилось. Оно страшно вытянулось и осунулось, его лоб рассекали морщины, брови были сдвинуты, а губы плотно стиснуты в напряжённом раздумии. Увидев, что гость очнулся, Ян быстро поднял глаза и впился в него острым взглядом.

— Что с вами?

— Сердечный приступ. Я могу пережить его… Но ещё раз или два, и я не выживу… — говорил он, с трудом ворочая заплетавшимся языком и выдыхая с усилием воздух из груди.

— Анна, это она? Её вы потеряли?

— Да, да… — ответил ему здоровяк со всхлипом.

Но он не выдержал и сжал челюсти, тихо заплакав в тишине, редко глотая воздух. Ян ждал, пересилив себя и отведя от него взгляд, уставив его в пол. Наконец, Гензель отдышался и взял из его рук кружку, отпив воды.

— Анна, что же я наделал, что… — всхлипнул он в последний раз и немного успокоился, продолжив. — Это я, я виноват. Если бы не я, она бы не покинула Лирдон, не погибла бы!

— Нет, нет, нет! — воскликнул вдруг Ян. — Вы не правы! Вы тут не причём, я уверен! Поверьте, она умерла не напрасно! Она столько повидала, столько узнала всего! Она погибла счастливой рядом с любимым человеком, плечом к плечу! Это лучше чем веками гнить бессмертным личом! — вскричал Ян, делая жесты руками в воздухе.

Но путник замолчал, опустив руку и быстро дыша, смотря горящими глазами в пол. Он сел на стул, уперев руки в колени, опустил голову и замолчал.

— С любимым… Я рад, рад за неё. Она всю жизнь была так несчастна, так несчастна! Будто бы всё зло Лирленда обрушилось на неё. За что же её так ненавидел этот мир?…

Гензель сделал долгую паузу, тяжело дыша в тишине и срываясь на всхлипы, но с трудом глотая их и слабо, бессильно сжимая кулаки.

— Она была слепой…

***

Полдень. Палящее солнце червони Мора пекло страшно. На холм Лирдонского кладбища нанятые бедняки тащили деревянную коробку. За работниками бежала маленькая девочка в старой прохудившейся кофточке, заношенной до дыр. Она была ей не по размеру, и девочка то и дело путалась и спотыкалась. Вытирая слёзы и всхлипывая, она схватила одного из бедняков за штанину. Тот мельком обернулся, злобно взглянув ей в лицо. Её полузакрытые косые глаза, влажные и красные от слёз, смотрели куда-то в пустоту. Он пихнул девочку ногой, что-то проворчав. Рукав кофточки попал под ноги наёмникам и оторвался. Нищенка упала на землю и свернулась в клубок, потеряв путь и судорожно всхлипывала, глотая воздух.

Вскоре гроб погрузили в заранее подготовленную яму на холме под сухим деревом. Наёмники переглянулись.

— Чё, закапывать будем? — указал один из них на лопату, воткнутую в гору земли.

— Да ну его нах*р, пошли уже! Велено было бабу из дома вынести и в гроб уложить. Идём лучше возьмём своё, а потом сразу в кабак. Джереми там уже заждался.

— Ага.

Они покинули холм, скрипнув калиткой. Девочка собрала все силы, поднялась и поползла на четвереньках, нащупывая маленькими ладошками следы на земле. Очень долго она металась по кладбищу, и солнце морило её, отбирая последние силы. Наконец, девочка наткнулась на свежевыкопанную могилу и нависла над ней. Её слёзы капали вниз, стуча по крышке гроба.

— Мама, мамочка… — повторяла она так тихо и слабо, что, казалось, последние силы покидали её. Голод скручивал девочку ещё сильнее, заставляя стонать от боли.

За сухим деревом стояла большая фигура. С каждым вскриком и стоном нищенки она вздрагивала всё сильнее, пригибаясь к земле. Наконец, существо в балахоне вышло из укрытия, подойдя к ней тяжёлыми шагами. Его лицо было скрыто капюшоном. Девочка подняла голову, пытаясь найти источник звука. Когда здоровяк нагнулся над ней, заслонив солнце, она закрылась руками и прокричала испуганно дрожащим голосом заученные слова:

— Не бейте пожалуйста, я не буду просить денег! Мне не нужно!

Он сел рядом с ней, прильнув своим мягким телом, и отвернул рукой её слепой взор от могилы. Его бас вызывал дрожь по всему телу:

— Девочка, что ты здесь делаешь? Нет, подожди, не отвечай, хочешь кушать?

— Нет!

— Не бойся, не плачь, а не то я тоже заплачу! Ты же не хочешь выставить такого здоровяка как я дураком?

Нищенка зарыдала, уткнувшись в его мягкую грудь. Он взял её на руки, перешагнул через маленький кладбищенский заборчик и растворился в воздухе. Лишь шёпот остался витать где-то в воздухе:

— Не бойся, тебя никогда больше никто не будет бить!..

***

— Анна, бросай свои книжки, идём со мной! — Гензель постучал в маленькую деревянную дверь.

— Куда?! — раздался удивлённый голос из комнаты.

— В лавку!

— Не хочу! Я буду дома!

— Не бойся, идём! Тебе понравится! Нужно выходить на улицу, иначе будешь бледной и слабой!

— Ну и пусть, я всё равно не знаю, как я выгляжу!

— Не говори так никогда! — насупился здоровяк. — Ладно, не хочешь, не иди! Я скоро вернусь!

Колдун взмахнул рукой, и его окутал чёрный балахон. Он натянул капюшон на голову, и его лицо скрыла волшебная чернота. Как бы специально замедляя шаг, Гензель затопал по коридору. Стоило ему пройти несколько метров, как дверь скрипнула, и из неё выбежала девочка лет десяти в аккуратной кожаной накидке. Русые волосы выглядывали из капюшона, обрамляя её курносое личико.

— Хм? — ухнул Гензель, как сова.

— Я передумала! — девочка подбежала к нему, опираясь на стену и надув щёки.

— Отлично, идём. Знаешь, читать, конечно, хорошо, но чтобы так много. Иногда я даже сомневаюсь, нормально ли это в твоём возрасте. Надеюсь, ты не изматываешь себя?

— Что ты, Гензель! Просто мне это очень нравится. Спасибо, что придумал эти пупырчатые книжки! Это же так круто, я просто не могу успокоиться! Давай назовём это шрифт Гензеля! Мир должен увидеть твоё изобретение!

Здоровяк улыбнулся и потрепал капюшон девочки. Та взяла его за руку, и ускорила шаг.

— Нет, ну правда же!

Вдруг из черноты коридора раздались голоса. Гензель остановился и придержал Анну. Она вцепилась в его руку, опустив испуганные глаза. Из темноты на них выскочили два беса, маленких и горбатых, в чёрных накидках с капюшонами. Увидев колдуна, они упали на колени и хором прорычали хриплыми голосами:

— Heil Dominus!

Странно, но в тот момент Гензель был рад, что Анна слепа, ведь она не могла видеть их лиц. Былые невинные морды с выпученными, вечно удивлёнными глазами давно превратились в страшные, осунувшиеся лица. От их забавных зенок не осталось и следа — на их месте зияли две чёрные дыры с запёкшейся по краям кровью. Можно было бы промолчать о том, что кожа у них отсутствовала, и всё тело покрывал слой воспалённых вздутых мышц.

— Уходите! Что вам надо? — испуганно от неожиданности рявкнул Гензель.

— O, maximi inimici essemus adoraverunt! Ave! — затарахтели маллумалы, стуча головами об пол.

Колдун схватил Анну за руку, обогнул чертей и побежал по коридору вперёд.

— Что это, Гензель? Это опять они? Скажи! — девочка всхлипнула, и по её щекам потекли слёзы.

— Тихо, тихо, всё хорошо, сейчас мы уйдём.

Вскоре они добежали до конца коридора, и Гензель рывком открыл огромную дубовую дверь. Поднявшись по ступенькам, они вышли из огороженного склепа на кладбище.

— Всё, мы на улице, — здоровяк присел и вытер слёзы с лица девочки. Она едва заметно улыбнулась, почувствовав тепло солнечных лучей.

Покинув холм, они пошли дальше по городу, прячась в подворотнях. Гензель старался не попадаться людям на глаза. Попав на площадь, он прошмыгнул в один из магазинчиков, потянув за собой Анну. Внутри их встретил торговец, подозрительный взгляд которого сразу же упал на девочку в накидке. Но он промолчал, прищурившись и обратившись к Гензелю.

— Доброе утро, господин колдун.

— Я не колдун, а потомственный рыцарь, сэр.

Торговец тут же вышел из-за стойки, прошёл мимо посетителей и настороженно выглянул на улицу в маленькое окошко. Закрыв дверь на засов, он вернулся за прилавок, подперев голову рукой.

— Ну привет.

— И тебе.

— А это кто с тобой?

— Это Анна, она…

— Я его сестра! Младшая! — воскликнула девочка, надув щёки.

Торговец улыбнулся.

— Ну ладно, не буду допытываться. Чего вам, собственно, надо?

— А мне как раз нужны руны для девочки.

Мужчина выкатил глаза, повернувшись на другой бок и облокотившись на прилавок.

— Не понял, для девочки? Это что за руны такие? Призыва розовых лошадок?

— Нет, какие нибудь простенькие, первого порядка, — спокойно ответил на его усмешку здоровяк. — И заготовок для них тоже.

— Гензель, ты правда хочешь купить мне их?! Спасибо, спасибо, спасибо! — девочка запрыгала на месте, дёргая его за рукав. Торговец никак не мог принять просьбу покупателя.

— Ты что, её хочешь учить? Так, Гензель, я и так со скрипом согласился с тобой торговать при условии, что мои руны не будут использоваться в твоих тёмных делишках!

— Каких таких делишках, о чём ты говоришь? Ты ведь прекрасно знаешь, что я этим не занимаюсь.

— Эй, а что насчёт архирун четвёртого порядка? Есть у вас такие? — вдруг выпалила девочка. Торгаш выкатил глаза так, что они, казалось, вот-вот выпадут из глазниц. Его сухое лицо вытянулось, как собачья морда.

— Чего? — спросил он тоненьким голоском.

— Я говорю, et quid de quartus arhirun?

— Охренеть, Гензель, это что за хренотень? Правда сестра твоя что ли?

— Я тебе сейчас язык вырву! — рявкнул здоровяк.

— Ой, извините. Так что вам там надо? Первого порядка? Вот, нате, набор начинающего, так сказать, рунописца. Укомплектован мной лично, — он вытащил из-под прилавка завязанный мешочек, в котором приятно шуршали небольшие камушки. Гензель взял его, спрятал за пазуху,0 и выложил на стол две золотые монетки с изображением розы.

— Опа, благодарствую, — торгаш молниеносно схватил их и засунул в карман.

И посетители вышли, не попрощавшись…

 

40. Сердце мира

***

— Гензель.

— Что?

Фигура в балахоне сидела на кровати возле письменного стола, за которым девушка лет пятнадцати усиленно водила пальцем по страницам книги, освещаемой слабым свечением свечи. Абсолютно белые листы были усеяны маленькими бугорками, которые она с интересом нащупывала. Вот, девушка, наконец, оторвалась от чтения и подняла голову, направив косой взгляд куда-то в стену.

— Ты бы расстроился, если бы я стала личом?

Гензель стиснул губы и нахмурился. Он уже хотел встать с кровати, но сдержался и снова опустился на неё, скрипнув досками. Колдун закряхтел, тревожно раздув ноздри и вздохнув.

— А почему ты спрашиваешь?

— Ну я же решила стать каббалисткой. Понимаешь?

— Ты уже дошла до главы Духа?

— Да.

— Ох-х… — колдун почесал макушку. — Я так и знал, что нужно было вырвать страницы с ней.

— Не говори так! Лучше ответь, что ты думаешь?

— Я, конечно, чту учение Каббалы. Я даже был лично знаком с его создателем, и уважаю его не меньше, правда. Я твёрдо убеждён, что он был настоящим гением! Однако он ошибся в одном. В последней части своего детища, — сокрушённо всплеснул он руками.

— То есть, ты против?

— Конечно! Анна, превращение в лича никоим образом не очищает душу, уж поверь!

— Но ведь Каббала учит иному! Она вся основана на этом!

— Нет, нет и ещё раз нет! Если тебе будет легче понять, расскажу тебе. Помнишь чертей?

— Ну.

— Они личи. Бывшие человекоподобные карлики, обращённые в чудовищ одним злодеем. Хочешь стать такой же?

— Да нет, ты врёшь!

— Не вру. Хочешь, позову одного, у него и спросим?

— Нет! Не надо! Я верю!

— Ну вот, на том и порешили…

***

Гензель шёл по коридору, топая ногами по камню. Подойдя к двери, он долго стоял, не решаясь постучать. Но его прервал женский голос изнутри:

— Чего ты там стоишь? Войди!

Здоровяк нерешительно открыл дверь и попал в маленькую комнатушку, заставленную комодами, сундуками, шкафами и другой мебелью. Возле неубранной кровати за столом перед ворохом бумаг сидела девушка и расчёсывала свои русые кудри.

— Анна, не буду медлить, сегодня тебе исполняется восемнадцать лет, и я хотел бы сделать тебе большой подарок.

— Какой же?

— Секрет! Идём.

— Ой, куда? — шаловливо фыркнула девушка.

— Идём. Скоро увидишь.

Анна встала и с улыбкой протянула вперёд руку. Гензель взял её и повёл куда-то.

Вскоре они попали в большую комнату, посреди которой стоял старый котёл. Перед ним была начертана шестиконечная звезда со свечами. По комнате носились черти, рыча и выкрикивая что-то, сливаясь в единый шум. Лишь только Гензель вошёл, они замерли и как один крикнули:

— Heil Dominus!

Анна тут же вся сжалась, вцепившись в него.

— О нет, где мы? Зачем ты меня сюда привёл?! К этим монстрам!

— Тихо, всё хорошо. Главное не бойся. Сейчас я тебя отпущу, мне нужно отойти. Только не бойся!

— Нет, нет!

Гензель отпустил Анну и стал в центр звезды на полу. Черти сразу же начали ритуал, окружив его, и стали произносить древние, успевшие забыться заклинания. Девушка обхватила плечи руками и вся задрожала, стараясь не заплакать. Она всегда панически боялась чертей и всего, что связано с ними. Однако истинное их происхождение Анна не знала, как и то, что они бесприкословно подчинялись своему владыке, который всё это время воспитывал её, скрывая правду. Вскоре комнату осветил радужный свет, и стены наполнили шёпот и гул. Голубое облачко отделилось от тела Гензеля и приземлилось прямо ему в руку. Шерсть загорелась огнём, оплавляя кожу.

— Анна, подойди, не бойся.

— Нет!

— Подойди!

Девушка маленькими шажками двинулась вперёд, в неизвестность. Слёзы катились по её щекам, и мохнатая рука, полыхающая холодным пламенем, легко смахнула их. Гензель коснулся её лба пальцем, и Анна закричала, упав на пол без чувств.

***

Огромная фигура стояла, нагнувшись над кроватью, на которой лежала молодая невзрачная девушка. Свет лампы играл тенями на её лице, отражаясь бликами. И вот, она открыла свои большие серые глаза с удивительным голубым отливом. Но её лицо тут же омрачило выражение ступора и ужаса, а в горле остановился ком.

— Я… Это…

Анна медленно приподнялась над кроватью. Её круглые, как тарелки, глаза, бегали по комнате, всё больше набираясь влагой.

— Как это так? Что это?! — дрожащим голосом пролепетала она.

— Это мой подарок. Прозрение, — тихо сказал Гензель.

Девушка подняла взгляд на здоровяка, смотревшего на неё с робкой улыбкой. Вдруг она открыла рот, прикрыв его рукой в ужасе. Анна вскочила с кровати и принялась зверем метаться по комнате, кусая ногти и протягивая дрожащие руки вперёд, но боясь прикасаться к вещам. Девушка смотрела на свои ноги, руки, и выражение её лица было странным, будто перекошенным, Гензель никогда не видел подобного за всю свою жизнь. Он сел на кровать, боясь проронить слово.

— Зеркало! — судорожно вскрикнула Анна, обернувшись.

Колдун увидел, что её лицо сплошь было покрыто красными пятнами, как в горячке, и по нему стекали капли пота. Он схватил со стола заранее подготовленное зеркальце и протянул ей. Она взяла его дрожащими руками и принялась судорожно крутить в руках. Владыка помог ей, направив на девушку, и она увидела своё отражение. Но она не стала любоваться собой. Её пальцы словно окоченели, нижняя челюсть затряслась, и зеркальце упало на пол, разбившись в дребезги.

— Что же ты…

— Я… Почему…

— Что, что, говори! — воскликнул Гензель.

— Почему я такая?!

— Какая?

— Другая! Не как ты! Мы разные!

— Я не предусмотрел, что ты сразу об этом подумаешь, — Гензель смотрел на неё с тревогой и жалостью, пытаясь скрыть это. Девушка озиралась по сторонам, словно умалишённая, не в состоянии сконцентрировать взгляд бессмысленно широко распахнутых глаз на чём-то одном.

— Зачем? Зачем ты это сделал?! — крикнула она в истерике.

— Что? Ты не рада? — здоровяк притих в непонимании.

— Да, я не рада! Лучше бы я была слепой и дальше! Нельзя делать такое с незрячим человеком!

— Но почему ты так думаешь, скажи? Неужели это не прекрасно, видеть мир?

— Я не думала, что это так ужасно! Мне страшно, я не хочу видеть! Верни всё как было!

— Я не могу…

— Зачем ты обрёк меня на это?! Почему ты не спросил меня?!

— Мне казалось очевидным, что ты будешь согласна…

— Это не было очевидным! — Анна металась по комнате, не находя себе места. Вдруг она наткнулась на стул и упала, ударившись об угол комода.

— Анна!

Девушка, будто не чуствуя боли, прикоснулась ко лбу, а затем посмотрела на алую кровь на руке. Что-то произошло в её голове в ту секунду, и она вскочила, открыв дверь и ринувшись по коридору. Гензель встал с постели, тяжело вздыхая:

— Анна, постой! Прошу!…

Неожиданно его скрутила резкая боль в груди. Колдун упал на колени, схватившись за сердце и сжав чёрную ткань балахона.

Девушка не могла бежать, ибо то, что она видела своими глазами, страшо било по её рассудку. Она не могла воспринять все эти видения, никакой информации они для неё не несли. Быстрыми шагами Анна двигалась по коридору, опираясь на знакомые стены и по памяти находя дорогу. Она бормотала что-то, рыдая и задыхаясь. Вдалеке послышались голоса. Навстречу девушке из темноты вышел чёрт в накидке. Увидев его перед собой, Анна вспомнила свои ощущения, свои страхи, и все эти голоса, возгласы, так пугавшие её, воссоединились с картинкой. Всматриваясь в эти пустые глазницы, она испытала первое, первородное чувство в этом новом мире. Страх. Она поняла, что есть зло, как оно выглядит, что должно пугать человека, а что нет.

— Anna? Et? — прохрипел бес.

Девушка вздрогнула, смотря на него в упор в оцепенении, не понимая, что она может закрыть глаза, отвернуться от этого ужасного монстра, пронзающего её пустым взглядом. Она оттолкнула его и побежала по коридору со всех ног. Новое ощущение всколыхнуло её, помогло сделать первый шаг. И вот, она наткнулась на огромные дубовые двери и с трудом распахнула их, выйдя на яркий дневной свет. На встречу новому, ужасному и непонятному миру. И никогда больше Гензель не видел её лица.

***

— Гензель.

— Да?

— Расскажите подробнее о бесах. Вы связаны с ними? — холодно спросил Ян.

Гость замялся. Он явно не хотел говорить об этом, но увлекся рассказом и сам не заметил, как сказал. Но теперь отпираться не было смысла.

— Да, я их доминус. Dominus, что переводится как "повелитель".

— Как же так? — с упрёком проговорил Ян, смотря в пол.

— Нет, вы неправильно поняли. Ах… — расстроенно вздохнул гость. — Придётся рассказать вам. Я не могу этого скрывать. Ты ведь знаешь, что раньше чертями повелевал Бахогаван?

Ян промолчал.

— После его смерти они остались без доминуса, без твёрдой руки, которая наставляла бы их на путь истинный. Для них это религия, называемая в миру маллумальством. Без повелителя бесы просто занимались бы грабежами, убийствами и разрушениями, как подобает нечисти. Но я решил взять на себя ответственность.

— И вы стали их повелителем?

— Да. Я забрал их сюда, в Лирдон, и поселился с ними в катакомбах…

— Подождите, но ведь они живут там уже несметное количество лет, — перебил Ян, стараясь изобличить Гензеля. Его жестокие глаза смотрели прямо на него из тени. Но владыка не ответил путнику, потупив взгляд.

— Хорошо, а кто выколол всем им глаза? Кто обратил их в личей? — снова бросил в него Ян.

И снова молчание. Видимо, Гензель не находил слов, чтобы соврать, потому просто молчал. Так думал Ян в ту минуту. Вскоре гость растерянно продолжил.

— Но недавно с ними что-то произошло. Бесы перестали слушаться и выгнали меня. Они сказали, что им больше не нужен повелитель.

— Поэтому они сейчас вышли на поверхность?

— Да. Я даже не знаю, чего они хотят и на что они способны. Я сильно не вмешивался в их жизнь, возможно, они накопили огромную силу. Нужно остановить их. Друзья…

Ян снова поднял глаза на гостя, пытливо смотря на него вместе с Таситурном.

— Вы поможете мне остановить их?

— Поможем, — сказал юноша с недоверием. Но Гензель не заметил этого в его скованном выражении и монотонном голосе.

— Спасибо, спасибо вам! — радостно воскликнул он. — Мне нужно идти. Я ещё разыщу вас, мы встретимся! Нужно действовать как можно быстрее, пока они не натворили слишком много!

— Да, ступайте пока, ступайте.

Путники выпроводили гостя, смотря ему вслед, пока он тяжело шагал по дороге, переваливаясь из стороны в сторону и пыхтя. Ян взглянул на Таситурна исподлобья.

— Таситурн, ты веришь ему? Насчёт маллумалов?

Гигант ничего не ответил, лишь развернулся и пошёл на кухню. Ян постоял на пороге в раздумьях некоторое время, но вскоре хлопнул дверью и пошёл за ним.

 

41. Сердце мира

День закончился без иных происшествий в напряжённом и беспокойном молчании. Таситурн то и дело посматривал на Яна, стараясь не выдать своё волнение за него. Юноша весь вечер не поднимал свои дикие круглые глаза, цепляясь ими за первую попавшуюся вещь и подолгу смотря на неё в мучительных раздумьях, совершенно не шевелясь…

Однако на следующее утро Ян встал в немного лучшем расположении духа. Конечно, его опустошённое лицо нельзя было назвать хорошим настроением, но это, всё же, было лучше. Когда он рано, с первыми лучами солнца, вышел из комнаты и пролетел словно призрак мимо Таситурна, сидевшего в кресле в зале, гигант сразу же обратил внимание на его печальное и раздражённое выражение. Ян покрутился возле камина, посидел в кресле, смахнул паутину со столика и, наконец, подошёл к окну, оперевшись на подоконник и опустив голову.

— Таситурн, а что, если я солгал? Что если Анна умерла не счастливой?

Гигант ударил кулаком о подлокотник кресла и замычал с досадой.

— Ладно, ладно. Извини. Я… — юноша оборвал предложение и уставился в мутное окно. — Нужно убраться здесь. Дышать тяжело от этой пыли…

Таситурн утвердительно кивнул и снова расплылся в кресле. Ян развернулся и пошёл на кухню, слегка толкнув его в плечо.

— Пошли поедим и во дворец.

Великан вопросительно поднял на него глаза.

— Виктория нас звала, помнишь?

— Хм-м… — фыркнул Таситурн.

— Что? Думаешь, рано? Ничего, мы не будем спешить. Пошли.

Около девяти утра странники пришли на площадь, где уже сновали солдаты и рыцари, поднимая остальных и начиная привычную каждодневную суету. Повозки уже выезжали из-за дворца, становясь в колонну. Путники стали посреди всего этого действа, угрюмо водя глазами вокруг. Вскоре их внимание приковала фигура в пальто, спускавшаяся по ступенькам дворца.

Немо подошёл к ним, вскинул голову и сразу же пронзил Яна своим выразительным и вместе с тем безразличным взглядом.

— Виктория уже идёт, — бросил он коротко.

Ян не ответил Немо, лишь мельком взглянув на него из учтивости и отвернувшись. Все вопросы к герою пропали, и юноше больше не был интересен этот странный седой человек. А Немо, напротив, почему-то впился в него взглядом, даже не думая его отводить. Они стояли так довольно долго, и Ян начал чувствовать это, всё сильнее сжимая губы.

— Что смотрите? — резко вскинул голову он.

Немо молча отвернулся. К этому времени со ступенек уже спустилась глава рыцарей в полном облачении: блестящих изящных латах и атласном синем плаще. На её ребристом нагруднике красовалась защёлка с большим искусственным бутоном голубой розы и красной лентой. Замешательство, в котором, как Яну показалось, она пребывала вчера, сменилось на хмурое, даже злобное выражение. Её лицо выглядело очень устало и помято, а глаза воспалены, будто она не спала всю ночь. Женщина стала перед странниками и опустила руки в гибких перчатках на пояс, выставив вперёд ногу.

— Так, вы пришли? Идём.

— Куда идём? — спросил Ян.

Но Виктория не ответила ему, зашагав к колонне. Путники нерешительно пошли за ней. Возле первой, главной повозки леди остановилась, крикнув что-то недалеко стоявшему рыцарю. Тот хлопнул себя по груди, буркнул что-то в ответ и убежал в конец колонны.

— Что вы хотели? — снова обратился Ян к Виктории, пытаясь выпытать из неё хоть что-то.

— Поедете с нами на захват.

— Какой захват?

— Такой! — неожиданно рявкнула она, сжав кулаки, отчего Ян даже попятился.

Её нижняя челюсть дрогнула, и она глубоко вдохнула, закатав глаза.

— На захват шестого магниссы. От которого вы помогли отбиться на рынке.

— Но ведь мы пока не собирались помогать вам, — серьёзно сказал юноша, оправившись.

— То есть, вы собираетесь отказаться? — едко прищурилась Виктория.

Путники переглянулись, и Ян схватил Таситурна за руку, потянув от повозок в сторону улицы. Виктория долго стояла, смотря им в след и поджав губы. Наконец, она раздражённо, будто нехотя окликнула их:

— Нам нужны любые люди!

Но странники даже не обернулись.

— Пожалуйста? — саркастически скривилась рыцарь.

Ян обернулся, бросив Таситурна и широкими шагами подбежав к Виктории, раздражённо взмахнув рукой.

— Почему мы? На нас что, свет клином сошёлся!?

— Потому что солдаты нихрена не могут сделать *баным чертям! — закричала на него вдруг Виктория.

В её глазном яблоке лопнул сосуд, растёкшись сеткой, лицо покрылось пятнами, а на висках выступили бьющиеся жилы. Лицо женщины исказила жуткая перекошенная гримаса, и веко судорожно забилось. Она замолчала, быстро сдавленно дыша и смотря в землю. Солдаты вокруг замерли и уставились на неё, однако вскоре продолжили свои дела. Виктория отдышалась и продолжила слабым, замученным голосом, приложив пальцы ко лбу.

— Вы на рынке избавились от голема. Я не знаю как. Но такие, как вы, нам точно понадобятся, и от этого зависит мир в городе. А ты собираешься просто уйти? Ты думаешь, кому ты отказываешь, ты что, совсем охренел!?…

Ян не стал ждать и спокойно перебил её.

— Мы согласны.

Виктория окинула его взглядом, развернулась и запрыгнула в повозку.

— Тогда вперёд, — указала рукой она.

Таситурн и Ян забрались в телегу за ней, и колонна двинулась по пыльной улице в сторону от площади.

Пока колонна двигалась по улицам, Виктория сидела спиной к путникам, но вскоре развернулась и начала говорить ни с того ни с сего. Странники обратили внимание на её красные отёкшие глаза, которые она всё время тёрла, сняв перчатку.

— Маллумалы выходят на поверхность в четырёх основных местах. Они всегда заделывают за собой проходы и лазы, чтобы не допустить погони. Всё это делает шестой магнисса…

— А что значит "магнисса"? — перебил Ян, пытаясь вычленить из её слов действительно полезную информацию.

— Магнисса значит "великий". Это главари маллумалов. Их шесть и каждый выполняет свою функцию. Шестой, за которым мы сейчас едем — комбинаторный маг земли и прикладной школы. Бесы никогда не были так сильны, никто не знает, что с ними стало. Мы тут уже все головы свернули к чёртовой матери, я уже меч в руки не могу взять! А академикам хоть бы…

— А куда мы едем? Откуда вы знаете, что он там? — перебил заговорившуюся Викторию Ян.

— Ох-х… Их передвижения логичны, у них тоже есть мозги в голове. А если есть логика, значит её можно понять. Ещё они легко распознаются по небольшим… землетрясениям.

Вдруг Викторию оборвало неожиданное шипение и гул. Она дёрнулась, недовольно пробормотав что-то, и сняла с пояса странную чёрную коробочку. Зажав кнопку, рыцарь поднесла её ко рту. Незамедлительно из коробочки послышался слабый голос, пробивающийся через шорох и шум:

— Четвёртая улица. Замечена активность.

И сразу же за этим второй голос, немного более чёткий:

— Подтверждаю, третья улица.

— Поняла, — сказала Виктория, сняв палец с кнопки и повесив коробочку на пояс.

— Что… это? — замявшись спросил Ян, смотря непонимающе на неё.

— Передатчик. Просто забудь, что ты это видел.

— Ладно…

— Эй! Быстрее, четвёртая улица! Сворачивай! — рявкнула рыцарь солдату с вожжами в руках.

Лошади ускорились, и телеги понеслись с огромной скоростью, подпрыгивая на камнях и ямах. Через минуту до ушей стали доноситься вопли и крики, народ бежал по обочинам навстречу колонне, забегая в дома и запирая двери. Над крышами за поворотом виднелось что-то огромное и бурое.

Повозки завернули за угол и попали на длинную широкую улицу. На обочине крутились несколько стражников, а рядом с ними стоял какой-то человек в лохмотьях, бурно что-то с ними обсуждая. Всю улицу напрочь перегораживала массивная каменная стена высотой с целый дом, возле которой земля была взрыта и разворочена. Лошади остановились и Виктория одним махом перепрыгнула борт. Стражники тут же подбежали к ней. Молодой парень в клёпаной броне с размаху ударил себя в грудь кулаком, выпрямившись, как струна.

— Страж порядка Алвин, смотритель четвёртой…

— Отойди, — грубо оттолкнула его Виктория, подойдя к мужчине в лохмотьях, стоявшему поодаль со сложенными руками и вороватым видом. — Что тут?

— Шестой магнисса. Поднял стену и сидит там. Требует только вас. Голем при нём, — быстро и тихо проговорил он, с подозрением смотря на приближавшихся к ним двоих странников.

— Ясно.

Женщина покосилась на стражников, суетливо ставших в шеренгу перед ней.

— Идите отсюда. На третью улицу пока.

Они послушно развернулись и побежали трусцой по обочине за угол. Тем временем телеги уже начали разгружать, доставая доски для баррикад и оружие. Видимо, планировалась долгая осада. Ян и Таситурн подошли к Виктории.

— Что это? — указал юноша на стену.

— Сейчас будем узнавать.

Виктория отошла от путников и солдат, приковавших к ней внимание, и приблизилась к стене, жестом приказав оставаться на местах. Она протёрла глаза, задрав голову.

— Магнисса! — крикнула рыцарь.

— Я требую, чтобы ты вошла ко мне! — мгновенно послышался из-за преграды сипловатый голос беса.

— Ну и сиди там, нам-то что!

— Блеф бесполезен.

— Тьфу!

Виктория подошла к путникам. Странный крестьянин уже куда-то пропал, а солдаты тем временем носились вокруг, ставя загородки и укрепления.

— Придётся строить лестницу, — быстро проворчала леди, уже собираясь двинуться к солдатам, но Ян остановил её.

— Постойте, зачем лестницу? Зачем строить что-то?

— Ну, наверное, чтобы к нему залезть! — съязвила женщина.

— Там же голем. Что вы собираетесь делать?

— Голем? Голем, голем…

Виктория сняла перчатку, вытерев глаза и пожав плечами.

— Да, там голем…

— Ему нужны вы? — прервал её размышления Ян.

— Да. Он хочет, чтобы я вошла. Подожди, а ты не сможешь залезть? — обратилась она к Таситурну, отвернувшись от юноши.

Гигант окинул стену взглядом и утвердительно кивнул.

— Да что вы всё лезть да лезть! — снова оборвал её путник. — Придумать бы, что делать, прежде чем лезть! Вы меня слушаете или нет? Раз взяли, так слушайте теперь!

— И что ты предлагаешь? — со вздохом посмотрела на него рыцарь.

— Давайте ещё я с ним поговорю.

— Ну валяй.

Ян осторожно прошёл вперёд, покосившись на Викторию, сложившую руки и следившую за ним взглядом. Юноша подошёл к стене, запрокинув голову.

— Магнисса! Давайте договоримся!

— Я буду говорить только с Викторией, — послышался монотонный враждебный голос. Но Ян проигнорировал его, не останавливаясь.

— Зачем вам нужно, чтобы Виктория вошла?

Но бес не отвечал. Тогда юноша решил не задавать вопросы, а перейти на предложения, поубавив наступление:

— Вы взамен тоже дайте нам что-то. Может быть, у вас есть нечто, равное тому, что вы просите. Тогда мы согласимся.

— И снова молчание. Ян поморщился, в ожидании смотря на край стены. Виктория долго смотрела ему в спину и уже открыла рот, собираясь что-то съязвить, но неожиданно для всех магнисса ответил:

— Я отдам вам свои браслеты.

— Отлично! — слабо улыбнулся Ян, не показав это в голосе. — Но нужна система задатков. Мы не готовы обменяться сразу. И первой Виктория не пойдёт.

Сразу же после этого землю тряхнуло, и стена содрогнулась. Квадратный её кусок отделился от остального массива и опустился под землю, образовав вход. Но внутри оказалась лишь чернота.

— Там коридор в пять метров, — быстро прохрипел чёрт. — Пусть Виктория войдёт в него, потом я брошу один браслет и закрою коридор. Когда она попадёт за стену, переброшу второй.

— Сначала вы бросайте, потом она пойдёт, — агрессивно оборвал его Ян.

— Нет. У вас преимущество. Поэтому я первый не брошу!

— Вот скотина! — усмехнулся какой-то солдат, потерев щетину.

К этому времени воины уже побросали все свои дела и собрались в кучу возле стены, слушая переговоры.

— Нет! — неожиданно перебил беса странник. — Наоборот, у вас преимущество. Мы не можем прорваться за стену. А вы в любой момент можете напасть. Гарантий нет. Мы не будем делать первый шаг.

Виктория едва заметно прищурилась и улыбнулась уголком рта, держась за подбородок и с интересом смотря в затылок Яну.

— Вас десятки, а я один! — крикнул магнисса. В его голосе послышались дрожащие напряжённые нотки.

— У вас голем и вы маг! У нас нет магов!

— Я не знаю этого. Может и есть!

— Не надо тут мне! — вклинилась вдруг Виктория, повысив голос и тоже подойдя к стене, став рядом с Яном. — Всё ты знаешь про академию! Маги нам не содействуют. И ты это знаешь, ох знаешь!

Бес замолчал. За стеной послышались быстрые шаги, недовольное ворчание и шорох. Через минуту он выкрикнул:

— Ладно! Жертва не велика. Забирайте!

И тут же через стену перелетела большая каменная глыба, упав на песок рядом с Яном и Викторией. Рыцарь подошла к ней, сев на корточки и проведя рукой по символам.

— Этот браслет отвечал за магию! — выкрикнул магнисса. — Но голем всё ещё при мне! Если заподозрю обман — нападу. Солдат убивать не буду, сразу в жилые кварталы пойду! Слышите?

— Слышим! Мы понимаем. Дальше всё сугубо по договорённости. Вы в праве передать второй браслет только когда Виктория окажется перед вами!

Ян подошёл к сидящей Виктории и постучал пальцем по её наплечнику. Она вскочила и резко посмотрела на него. Её лицо было сильно напряжено, а губы сжаты.

— Молодец, правда. Только теперь скажи мне, что дальше делать будем? — прошипела она. — Не пойду же я к нему и впрямь!

— А вы и не пойдёте. Отправим солдата.

Виктория опустила уголки губ и покачала головой.

— Не то. Не пройдёт такое с ним.

— Но мы хотя бы попробуем.

— Ты сейчас попробуешь, и он голема отправит людей убивать, — повысила голос женщина.

— Послушайте, он достаточно глуп. Всё должно пройти.

— Глуп? С чего ты взял? Он, может, поумней тебя будет.

— Если бы он был умным, он бы уже давно перебил всех здесь присутствующих и ушёл под землю, а не договаривался с человеком, которого он видит второй раз в жизни.

— Он боится, что я сбегу, поэтому и не нападает, — рявкнула рыцарь. — Его цель — я, а на солдат ему похрен. Так что не правильно ты рассуждаешь.

— Ну это смотря как посмотреть…

— Ладно, давай так как есть, а дальше как пойдёт!

— Я больше не собираюсь ждать! — раздражённо крикнул из-за стены магнисса.

— Прошу прощения! — крикнул ему Ян, жестом подзывая кого-то из солдат. Но все смотрели на него в растерянности.

Виктория обернулась на них и прожгла толпу взглядом.

— Вы совсем упали? Сюда кто-нибудь быстрее! К награде представлю! — прошипела она через зубы, угрожающе сжав кулаки.

Тут же молодой воин выбежал из строя, и женщина сходу схватила его за плечо, толкнув к стене. Парень размял шею и развёл плечи, нерешительно продвигаясь в тёмный коридор.

Но как только он скрылся в тенях, тишину разорвал дикий вопль магниссы:

— А ну вон! Назад! Назад!

Солдат пулей вылетел из коридора, свалившись на песок.

— Я сказал Викторию! Сейчас выпущу голема!

— Стой! — рявкнула женщина. Услышав его крик, она на мгновение почувствовала, как сердце ушло в пятки. Её плечи вздрогнули, а веко забилось в судороге. — Я иду!

— Вы что?! — взял её за плечо Ян.

Но она резко убрала его руку, а затем бросила взгляд на Таситурна и указала пальцем на каменную загородку. Гигант молча кивнул и подошёл к стене. Он потёр руки, развёл сутулые плечи и поднял голову, приготовившись в любой момент её перемахнуть.

— Как зайду, сразу за мной прыгай и нападай на магниссу. Если что, меня перекинешь через стену.

Она говорила через зубы, и её челюсть дрожала от напряжения. Это было так заметно, что Яну стало не по себе.

Гигант снова кивнул и напряг жилы на мощных руках, уперевшись лбом в стену. Виктория с хрустом натянула латную перчатку, поправила плащ и ступила во тьму. Солдаты и Ян с тревогой смотрели ей в след.

Виктория медленно шла по коридору почти в полной темноте. С каждым шагом её губа всё сильнее дрожала, а веко билось в судороге. Но выразительные чёрные глаза сохраняли жестокость и решительность. Наконец, каменная дверь медленно опустилась, и внутри она увидела беса, сидящего посреди круглого пространства с опущенной головой Увидев рыцаря, чёрт поднял пустые глазницы на неё, стиснув зубы. Вдалеке пустыря опираясь на стену стоял огромный каменный голем и смотрел своим красным глазом на женщину.

Виктория вышла из коридора навстречу магниссе, сжав кулаки что есть сил, стараясь не упасть от напряжения. Она чувствовала, как ледяной пот стекает по её спине, впитываясь в подлатную рубаху вместе с жуткими мурашками и ознобом, но рыцарь сохраняла стойкость до последнего. Мантисса встал и нерешительно, маленькими шажками двинулся ей навстречу.

— Послушай, леди розы…

Когда семитист подошёл достаточно близко, она сделала резкий рывок в сторону. Бес тут же завёл вверх руку, символы на браслете загорелись, а его бескожее лицо скорчилось в испуге. Он отпрянул от неё, страшась каждого её движения, словно загнанный зверь. И в ту же секунду со стены на него спрыгнул хорд и одним ударом отсёк поднятую руку беса. Браслет потух и рассыпался в пыль, а каменные стены мгновенно обрушились, открыв картину всем. Чёрт закричал хриплым голосом, свалившись на землю. Таситурн придавил его ногой и вонзил меч в грудь, разбрызгав чёрную кровь на песок. Изо рта магниссы пошёл пар, и он, содрогаясь, из последних сил схватился за клинок.

— За что?..

Колонна вернулась ко дворцу уже к вечеру. Воины разгрузили не понадобившиеся баррикады, арбалеты и оружие и сразу же окружили Яна с Таситурном, шедших за Викторией к лестнице. Солдаты хлопали их по спинам, хватали за плечи, то и дело смеясь и радостно присвистывая.

— Ну дали, ну дали! — повторял молодой солдат с большим шлемом.

— Ох, как ты его, а? — толкнул Таситурна усатый рыцарь.

— Каковы, каковы!

Виктория ускоряла шаг, устремив взгляд вперёд и стараясь оторваться от солдат. Когда она и путники поднялись на лестницу дворца, рыцари остановили воинов, крича и грубо расталкивая их.

— Куда?

— Куда пошли?! Во дворец ни шагу!

— Назад!

Виктория остановилась на пороге перед высокой аркой, которая вблизи оказалась ещё больше. Внутри не было ни души, лишь пыль и редкая паутина летели в воздухе, блистая на свету, падавшем на алый ковёр. Высокий потолок подпирали белые колонны с барельефами, верхушки которых изображали мужчин, будто бы держущих на плечах сам замок. В конце длинной залы на возвышающемся пьедестале стоял огромный тяжёлый трон, на бархате которого лежала прекрасная золотая корона, увенчанная огромным сапфиром и накрытая тонкой прозрачной тканью. Мёртвая тишина царила в величественном тронном зале, покинутом уже давным-давно.

Виктория остановила путников на пороге.

— Во дворец нельзя. Поговорим тут. Я поняла, в чём суть. Нам пригодились бы такие, как вы.

— Правда? — иронично проговорил Ян.

— Да! Но вы не сможете работать с рыцарями. Я хочу посвятить вас в подробности, чтобы вы могли действовать и без них. Ну или просто буду звать вас в крайних случаях, где нужна будет лишняя пара рук, — говорила довольно связно Виктория, смотря прямо в глаза Яну, отчего он то и дело отворачивался. Но леди не отрывала от него твёрдый взгляд, даже не думая, что причиняет ему неудобство.

— Если это будет так же легко, то мы не против. Точнее, я не против. Таситурн?

Ян уже обернулся к гиганту, но тот поспешно положил ему руку на плечо, закивав головой.

— Да, мы согласны! — проговорил юноша уверенно.

— Отлично. Приходите завтра, — снова быстро, как показалось Яну, ответила Виктория.

— Может быть, сейчас нам расскажете? Ведь ещё только вечер.

— Нет, идите. Приходите завтра! — повысила голос она, выпрямившись и злобно насупив брови.

— До свидания.

Ян толкнул Таситурна, побежав вниз по лестнице. Солдаты внизу уже разошлись, освободив площадь и оставив за собой лишь облако едкой уличной пыли. Путники отходили от дворца, щурясь и кашляя.

— Какая-то она неуравновешенная! — недовольно произнёс Ян, ожидая подтверждения, но гигант ничего не ответи.

Виктория сняла перчатки, заткнув их за пояс, и растирая виски быстрыми шагами пошла в коридор, скрытый за колоной. В тени, опираясь на стену и сложив руки стоял Немо, сопровождая её взглядом. Даже не подняв глаз на него, рыцарь проговорила со вздохом:

— Распорядись солдатами. И принеси ко мне в комнату бумаги по поводу таможенного режима.

— Опять голова? — тихо спросил Немо, не меняя каменное выражение лица.

— В последнее время уже даже контролировать себя не могу. Это какое-то проклятие! — бурчала про себя Виктория, проходя мимо него. — Как можно управиться одной с целым городом? Да ещё и эти маллумалы, чтоб их ударило… Как бы я хотела, чтоб король взял и поднялся из могилы, и помог мне всё это разгрести!

Так и не ответив седому, она скрылась в коридоре, и Немо сопроводил её грустным взглядом.

***

Луна светила в грязное окно, и её яркий свет рассеивался, играя тенями на старом пыльном ковре. Таситурн и Ян сидели в креслах напротив камина с догорающими деревяшками. Рыжий юноша подпёр щёку рукой, обмякнув в кресле и смотря застывшими глазами на умирающее пламя. Засаленные пряди потускневших волос небрежно свисали, ложась на худую бледную шею и скулы. Его губы едва заметно шевелились, шепча что-то в мёртвой тишине.

— За что?.. — тихо проговорил он, и его голос разнёсся по комнате будто крик.

Таситурн мельком посмотрел на него но, увидев его опустошённое лицо, ужасающе худое и бледное, освещаемое блеском луны и тусклым огнём, сразу же отвернулся. Когда Ян думал, его глаза ещё сильнее впадали, скулы опускались а взгляд приковывался к чему-нибудь, попавшемуся под руку, как якорь, связывавший его с реальностью. И так могло продолжаться неимоверное долго и мучительно.

Но юноша уж не заметил, как его беспокойные глаза сначала затянулись пеленой, а потом и вовсе закрылись. Он ещё слышал, как трещал догорающий камин, как мыши скреблись где-то за стеной и как рядом тяжело дышал великан. Ян медленно и незаметно для себя погрузился в сон.

 

42. Сердце мира

За утро Ян не произнёс ни единого слова, ни разу не поднял глаза на Таситурна и даже не оторвал их от пола. Даже когда они поели, собрались и снова пошли во дворец, по пути великан то и дело таскал Яна за руку, убирая с дороги, чтобы он не натыкался на прохожих. Тревога овладевала Таситурном, когда он смотрел на юношу.

Когда странники подошли к порогу дворца ранним утром, на маленькой площади было ещё пустынно. Там их встретил Немо, неизменно сидевший на ступеньках лестницы. Путники приблизились к нему, и человек в пальто поднял голову, невольно столкнувшись с Яном взглядами. Бездонные, как всепоглощающая пучина глаза на мгновение замерли. В его неестественно широких расслабленных зрачках странник не мог разглядеть никакого выражения, и это его поразило. В них не отражалось абсолютно ничего: они блестели как кромка воды и были будто заслонены невидимой стеной, ограждавшей седого человека от этого мира. Но где-то там, внутри них, теплился огонь. Разумный и живой.

— Я позову её, — оборвал его размышления Немо, встав, развернувшись и побежав по ступенькам вверх.

Ян протёр глаза, тряхнув головой. Он будто очнулся ото сна, подняв голову и сопроводив взглядом седого.

Вскоре возле арки показалась фигура Немо, и он взмахнул рукой, призвав путников. Они переглянулись и побежали наверх, где их уже ждала Виктория. Её лицо было намного свежее, чем раньше, нос снова гордо поднят вверх, а руки лежали на поясе. На женщине висела старая посеревшая рубаха и мешковатые штаны, будто она только что вернулась с поля. Но осуждать её за небрежность Ян, конечно же, не стал.

— Доброе утро! — крикнула она им ещё издалека необычайно оживлённо.

— Доброе, — ответил ей юноша, поднявшись по ступенькам.

— У меня для вас новости. Я подумала. Неправильно отправлять вас на передовую. Да и тем более, там пока затишье, чему я рада! Мерзкие бесы поджали хвосты и забились в свои подземелья, увидев, что мы тоже на что-то способны! — говорила она, смотря вверх гордыми глазами и всё больше повышая голос.

— Да, да. Так что вы хотели?

Рыцарь опустила лицо, с прищуром взглянув на Яна. После этого она снова положила руки на пояс, поморщившись, насупив брови и поджав нижнюю губу.

— Я хочу, чтобы вы сходили в академию, — тихо и многозначительно проговорила она, смотря недовольными глазами куда-то вдаль. Ян обернулся и понял, что её взгляд был устремлён на высокую башню в другом конце города, надменно возвышающуюся над остальным миром.

— Почему так мрачно? — опрометчиво спросил Ян, чтобы проявить участие, взглянув на неё сонными глазами.

Виктория лишь ещё сильнее сжала губы, и её веки неприятно дёрнулись.

— Я не знаю места, где обитали бы ещё более мерзкие, самодовольные, жадные, ничтожные… — говорила она отрывисто, недовольно качая головой и опустив злобные глаза в пол, — и жалкие дряхлые маги! — воскликнула она вдруг, сжав кулаки и задёргав руками. — Я просто словами не могу описать, насколько они мне противны! У меня просто в голове не вмещается их логика! Треклятые старикашки ни под каким предлогом не хотят помогать нам с маллумалами! У нас уже давно проблемы с ними, и я боялась, что начнись война — они просто отвернуться от людей со своим "Это вне нашей компетенции"! Чтоб их сук…

— Стойте, — смело оборвал всплеск гнева Ян, — На всё должны быть причины.

Виктория поморщилась, разведя руками.

— Ну есть причины, может и есть! Но они не настолько критичны, чтобы обрывать все связи!

— Какие?

Леди сложила руки, выставив ногу вперёд и закатав глаза.

— Мы, видите ли, отказались дать им силы на защиту академии. Нет, ну скажите мне, какая к чёрту охрана, когда эта академия битком набита магами, причём далеко не самыми слабыми? Да какой полоумный решится лезть туда?

— Если они требовали, значит кто-нибудь да решился. Ладно, вы хотите, чтобы мы договорились?

— Да, хочу. Я и не надеюсь, что у вас получится, но, может, что нибудь принесёте. Хоть что нибудь!

— Так и быть, мы сходим туда.

— Идите, идите.

Виктория судорожно вытерла сморщенное гневное лицо ладонью, проворчав что-то и пихнув Немо в плечо. Седой мгновенно сделал шаг в сторону, услужливо развернувшись к ней лицом. Женщина кивнула головой и быстро зашагала в глубь дворца. Немо пошёл за ней, ступая нога в ногу и смотря ей в затылок. Ян сопроводил их взглядом, вздохнув и покачав головой.

Странники спустились по ступенькам и пошли в академию, минуя широкие пыльные улицы одна за другой. Город понемногу просыпался, и хрустальное солнце уже поднималось в небо, начиная пригревать. Неприятные мысли постепенно покинули голову Яна, и он ощутил долгожданное спокойствие и облегчение.

Вскоре они пришли к академии. Она находилась в западной части города, немного ниже рынка. Высокая серая башня с аккуратной приплюснутой крышей-грибом, покрытой красной черепицей, была видна из любой точки города, потому найти её не составляло труда. В её бойницах постоянно мелькали разные тени и фигуры. Пахучие липы создавали тень, охлаждая аккуратный круглый дворик академии. По аллее сновали молодые люди в разной одежде: от мешковатых рубах до богатых кафтанов. В самом центре площади, покрытой липами и низкой стриженной травой, располагалось длинное серое здание с высокими застеклёнными окнами. Огромные деревянные двери были распахнуты, и внутри виднелся обширный холл, скрытый полутенью. Возле них стояли две большие статуи на пьедесталах, изображавших юношу и девушку, державших факел над вратами. Двор академии был огорожен огромным толстым кирпичным забором.

Когда путники подошли к воротам, никто не остановил их. Они свободно вошли, двинувшись к зданию академии. Люди, бежавшие на первое занятие, испуганно оглядывались на хорда с мешком на голове, плетущегося за рыжим диковатым юношей, уткнувшим взгляд в землю.

Лишь только странники приблизились к дверям академии, по всей округе разнёсся громкий звон. Тут же из холла появились двое человек в красной форме и принялись спешно закрывать вход. Огромные двери со скрипом начали сдвигаться: люди в униформе пыхтели, толкая их изо всех сил, а ученики с воплями и криками толкались и пытались в них протиснуться. Двор мгновенно наполнился шумом и гулом десятков взволнованных голосов. Тут же из холла к ним выбежал человек в красном длинном облачении с золотым поясом и стал поперёк толпы, расставив руки и заорав изо всех сил.

— Ага, что, обормоты?! Что, как двери закрываем, так сразу спешить начали?! Будете знать, как на занятия опаздывать! А ну пошли вон, тунеядцы! Вон!

Человек толкался и кричал, стоя поперёк входа, но никак не мог совладать с толпой. Ученики ломились в академию, не давая работникам закрыть двери, подгоняемые оглушительным звоном, оповещающим о начале занятий. Путники тем времеем стояли поодаль, стараясь не попасть в эту толчею, чтобы не быть задавленными. Наконец, когда тем двоим на помощь подоспело ещё несколько человек, они всё же закрыли двери с грохотом. Толпа гудела, стоя перед ними и тарабаня по дереву кулаками.

— Я за что деньги отвалил, а?

— Совсем охренели со своей дисциплиной, старикашки! — раздавались из общего гомона недовольные возгласы.

Вдруг один из учеников присел, создав вокруг себя порыв ветра и оттолкнув от себя остальных. Воздух закрутился вокруг него, со свистом подхватив и подняв вверх. Парень улыбнулся, оскалил белые зубы и помахал стоящим внизу.

— Счастливо оставаться!

Он взлетел в небо и заскочил в бойницу башни, скрывшись в ней.

— Ах ты падла! — заорал кто-то.

За этим парнем в воздух стали подниматься и другие ученики один за другим. С десяток таких же заскочило в окна башни, оставив толпу во дворе.

— Вот собаки, а? А ну ребята, давайте вынесем эти двери! — закричал крупный юноша постарше.

— Может не надо? — робко подняла на него глаза маленькая девушка.

— Да правда что, чёрт с ними, на второе занятие придём!

Толпа заволновалась. Но агрессивный коротко стриженный широкоплечий ученик уже залез на пьедестал статуи возле дверей и заорал:

— А ну, ребята, с колдовского факультета, давайте им покажем!

— Давай! Давай!

Толпа загудела ещё сильнее, теперь уже хором завывая что-то. Облако учеников ударилось в дверь, пытаясь её продавить. Постепенно их крики стали собираться в единую массу, загоняясь под счёт крупного парня, прыгавшего на пьедестале статуи и размахивавшего руками.

— И-и-и р-р-рас! Два!

Толпа билась в ворота, которые содрогались до самого верха, заставляя пыль слетать с крыши. Через минуту они неожиданно скрипнули и начали открываться, уже побитые и покосившиеся под давлением массы людей.

— Ага, сдались, сдались!

— Открывают!

Толпа ликовала, радостно смотря в темноту холла в ожидании. Но вдруг ученики почему-то затихли, и в одно мгновение мёртвая тишина сковала двор академии. Из слегка приоткрытых дверей вышла огромная, уж метра три точно широкая грузная фигура, укутанная белыми тряпками. Чистый белоснежный балахон тянулся за ней шлейфом, и тяжёлые шаги пронизывали тишину, топая по паркету. Ян стал на скамейку под липой и начал всматриваться в толпу, чтобы разглядеть незнакомца. Но юноша тут же ужаснулся, открыв рот и прищурив глаза ещё сильнее. На куче тряпок, обмотанных вокруг шеи, глубоко сидел голый человеческий череп со стиснутыми зубами и пустыми чёрными глазницами. Лич вышел из холла во двор, приковав к себе испуганные взгляды.

Ученики опустили головы и сжались так, что толпа уменьшилась в размерах раза в два. Ещё с минуту незнакомец выдерживал паузу, будто специально мучая их, водя пустыми глазницами по толпе и заставляя людей бледнеть и в ужасе потуплять взгляды.

— Вы чего, ребят? Он же нам ничего не сделает! Он же не имеет права! — нарушил тишину парень, стоявший на пьедестале статуи — инициатор погрома.

Лич резко повернул на него голову, и ученик отпрянул назад, скривив улыбку. Его лицо будто сковало, и он задрожал, слегка присев. Лич вскинул руку и направил её на юношу. Тот вдруг схватился за горло, упав на колени, покрывшись пятнами и каплями ледяного пота. Жилы выступили на его висках, а в уголках рта собралась пена. Он изо всех сил хватался за свою шею, пытаясь разжать невидимую руку, но лишь содрогаясь всем телом и задыхаясь.

— Твоё счастье, что я сегодня в хорошем расположении духа, — прогудел лич и взмахнул рукой.

Юношу отнесло в сторону с пьедестала, и он улетел в толпу.

— Я лично пропускаю вас на занятие. Но если это повторится, мне придётся убить одного из вас, чтобы острастить…

Он провёл глазами по толпе.

— А если и это не поможет…

Лич резко посмотрел на маленькую девушку, стоявшую в первых рядах. Она сжалась в комок, сдвинув колени и не в силах отвести взгляд от его пустых глазниц.

— Я буду убивать ещё. Ещё и ещё, ещё и ещё…

Он качал головой, смотря на эту бедную девушку, которая, казалось, вот вот упала бв в обморок. Наконец, он развернулся, закинул съехавшую белую тряпку на плечо и скрылся в тени холла.

— Под мою ответственность, — не поворачивая головы сказал он человеку в красном одеянии, смотрящему на него испуганными глазами снизу вверх, и ушёл в конец зала, поднявшись в башню по винтовой лестнице.

Вскоре толпа протиснулась в двери и начала разбредаться по академии. После этого работники стали закрывать вход. Странники спешно подбежали к ним, заскочив в холл в последнюю секунду, и врата с грохотом захлопнулись за ними. Ян с ходу окликнул уже уходившего человека в красном.

— Подождите! Мы из главного дворца! От рыцарей голубой розы.

Человек развернулся с прищуром и подошёл к ним. Маленькие строгие глаза смотрели на Яна из под широких морщин. Он почесал лысеющую голову сухой жилистой рукой и вздохнул.

— Идём, я отведу вас к управляющему…

Холл академии оказался необыкновенно большим. В стёкла высоких узких окон проникал дневной свет, играя тенями на паркете. По бокам зала находились многочисленные арочные двери, ведущие в другие коридоры и ответвления. На потолке висела огромная люстра, а в конце помещения к потолку тянулась винтовая лестница, ведущая в башню. Незнакомец двинулся к ней, проведя путников на второй этаж. Вверху оставалось ещё очень много, но остановились они именно на втором. Открыв небольшую дверцу и пригнувшись, человек провёл путников в светлый кабинет с резным столом и креслом возле большого окна. За ним сидел пожилой мужчина с маленькой седой бородой и писал что-то с важным видом, наклонив голову на бок и шепча что-то себе под нос.

Увидев вошедших, он взглянул на них исподлобья и спросил в меру недовольно, как спрашивают люди, которых оторвали от важного дела:

— Кто это?

— Послы от Виктории.

Старик усмехнулся, снова принявшись за письмо.

— Эта женщина так ничего и не поняла.

— Я оставлю вас?

— Ох, давай, давай.

Человек в красном покинул комнату, оставив путников вместе с управляющим. Старик отложил перо, размял пальцы и взглянул на них с интересом.

— Так, так, вы не похожи на послов, друзья мои. Столь молодой юноша и хорд!

Он откашлялся, рассеянно поведя глазами и потерев руки.

— А почему у вас мешок на голове? — прошептал он, прищурившись и подавшись вперёд, будто извиняясь своим тоном.

— Он немой, — спокойно ответил Ян.

— Поэтому мешок на голове?

Путник промолчал, растерянно смотря на старика, замершего с приоткрытым ртом и распахнутыми глазами. Управляющий откашлялся, снова хлопнув руками и окинув взглядом свой стол.

— Что ж, проходите! Не стойте столбом!

Странники подошли к столу и остановились перед ним. Кресел или стульев в комнате не было, кроме того, на котором сидел сам старик.

— Так что вам нужно? — начал он оживлённо. — Хотя, я догадываюсь, что.

— Вообще-то, мы не совсем послы. Мы пришли, чтобы убедить вас помочь рыцарям в войне с маллумалами.

— Ох-ох-ох, идите долой с глаз моих! — затарахтел старик, закрыв глаза и приложив руку ко лбу.

— Простите, может быть, есть способ убедить вас?

— Способ? Какой там способ! После всего, что было между академией и обществом рыцарей голубой розы, ни о каком способе и речи быть не может!

— Рыцари отказались защищать академию, да? — не отступал Ян.

— Это вам так леди Виктория сказала? — воскликнул высоким голосом старичок, подавшись вперёд и сузив веки.

— Да. Это ложь?

— Нет, это не ложь. Это лишь часть, малая и ничтожная всего того, что несделали рыцари!

— Можно подробнее?

— Начнём с того, что вам уже известно. Мы на вполне выгодных для обоих сторон условиях предложили Виктории организовать нам охрану академии в связи с тем, что у нас появился новый, невероятно ценный артефакт — книга Каббалы. Очень древний, скажу я вам, очень! Так и не объяснившись, Виктория отказалась. И знаете, что? Буквально в ту же червонь эту книгу крадёт наша же ученица и убегает с ней из Лирдона, граница которого, между прочим, закрыта, и должна охраняться рыцарями! Но нет, нет же! — старик встал, размахивая руками и повышая высокий старческий голос. — Счастье ордена, что ученица вернула книгу через некоторое время! А не то мы бы точно пошли на них войной вместе с проклятыми бесами!

— А ещё?

— Ещё? Ещё! Виктория конфисковала у академии общежития! Вот так взяла и конфисковала! Видите ли, ей нужны были казармы в той части города, чтобы контролировать сектор. Множество учеников из-за этого уехали, а нам что? Кукиш с маслом, простите, вот что! Это я ещё не говорю о тысяче подобных имущественных проблем, вызванных орденом!

Неожиданно дверь скрипнула, заставив погружённого в разговор Яна невольно вздрогнуть. Юноша обернулся и увидел громадную фигуру в белом, стоявшую на пороге. Голый череп чернел на фоне балахона, а пустые глазницы бессмысленно смотрели вперёд. Незнакомец двумя широкими шагами приблизился к столу, опустив голову на управляющего, который смело смотрел на него исподлобья. Лич был на две головы выше Таситурна.

— Вы знаете, что только что произошло? — прогудел он.

— Вы о том погроме?

— Да.

— Я знаю, мне сразу же доложили.

— Хорошо, — лич мельком взглянул на Яна, — я зайду позже…

Он пошёл к дверям, тяжело топая, но его плечи при этом даже не вздрагивали, оставаясь неподвижными, как камень. Но вдруг он резко развернулся, метнувшись к Яну и нагнувшись так, что лицо юноши оказалось в сантиметре от его черепа. Путник замер, стиснув зубы и сжав кулаки, а Таситурн враждебно положил руку на плечо лича, но тот даже не пошевелился.

— Что у тебя в кармане? — озабоченно прошептал он.

— Ничего, — рефлекторно быстро ответил Ян.

Лич резко развернулся и пулей вылетел из комнаты, хлопнув дверью. Управляющий спокойно вздохнул, закатив глаза.

— Что там у вас в кармане?

— Да так, ничего.

— Правда? Так он обычно реагирует на магические артефакты. Ух, а как из кабинета вылетел! У вас там точно что-то интересное!

— А кто это? — перебил его Ян, дав понять, что не хочет отвечать.

Старик снова откашлялся, протерев глаза.

— Это профессор Людвиг. Заведующий кафедрой прикладной магии.

— А он что, каббалист?

— С чего вы взяли?

— Он лич, да?

— Конечно, разве не видно? — усмехнулся старик. — Нет, он не каббалист, уж поверьте. Мы бы не взяли в академию каббалиста.

— Вы настолько их не уважаете?

— Конечно, конечно! Я бы мог часами говорить о том, что каббализм — не магия! Это просто учение, философия, вера! Но не магия, нет. А не уважаем мы их, как вы выразились, за то, что каббалисты нагло пытаются выдать свою религию за магию!

— А я видел совсем другое… — проговорил про себя Ян.

— Что, простите?

— Ничего, — хмуро отрезал странник. — Так что вы скажете насчёт войны?

— Повторюсь, нет и ещё раз нет! Поверьте, мы теперь уже ни под каким предлогом не сойдёмся с рыцарями.

— Я поговорю с Викторией.

— Нет, не нужно! Передайте ей, что бы она ни делала, помощи ей не видать!

— Но вы понимаете, что от этого зависит судьба города?

— Друг мой, если от этого будет зависеть сохранность города, мы сразу же включимся в войну без раздумий. А пока она не выходит за рамки мелких стычек, мы и пальцем не пошевелим. Это вне нашей компетенции, так ей и передайте!

— Ладно, что уж…

Вдруг дверь кабинета распахнулась, ударившись о стену. Профессор Людвиг тут же залетел внутрь, стреляя пустыми глазами, словно дикий зверь. За ним вошёл маленький скукоженный старикашка с длинной седой до пола бородой, длинными нестрижеными серебристыми волосами и в таком же белом одеянии.

— Вот он, — указал пальцем на Яна лич.

— Хм-м… — промычал старик, потерев бороду.

— Друзья мои… — встал из-за стола управляющий, уже собравшись возмутиться, но человек в белом резко поднял руку, заставив его замолчать.

— Юноша, скажите прямо, что у вас там? — тихим мягким голосом проговорил старичок.

Ян замер в ужасе и оцепенении. Он схватился за карман штанов, в котором лежал футляр с иглой, и замер, не в состоянии выговорить и слова. Он почувствовал, как сзади его обхватили ледяные костлявые руки, и над ухом склонилась грузная фигура, источая зловоние из мертвецкого рта и прошептав со скрипом:

— Только попробуй…

Ян переводил взгляд то на старика, то на лича в замешательстве. Неожиданно Людвиг оттолкнул старика и подскочил к Яну, грубо схватив его за штанину и потянув на себя. Таситурн тут же его оттолкнул, угрожающе заворчав. Профессор пошатнулся, сделав шаг назад и впившись глазницами в великана. Хорд твёрдо смотрел прямо на него из-под сдвинутых бровей. Рыжий парень вдруг закричал:

— Я посол! Я неприкосновенен!

— А ну тихо! — повысил голос управляющий. — Кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?

— Нужно отвести его к столпам! — яростно взревел лич, переведя взгляд на него.

— Нет. Не стоит беспокоить их ради этого, — спокойно проговорил старичок на пороге, — юноша пойдёт со мной. А вы, профессор, идите на занятия. Ученики вас ждут.

Лич злобно стрельнул глазами в путника и выбежал из комнаты.

— Идём, идём, дорогой мой, — поманил Яна рукой старик. — Вы ведь уже закончили?

— Да. Мы закончили! — ответил за путника управляющий и приземлился в своё кресло, снова принявшись за письмо.

Старик вышел из кабинета, и странники нехотя проследовали за ним. Он двинулся вверх по винтовой лестнице, поднимаясь всё выше.

— Что он так привязался? — возмутился Ян, шагая следом.

— Обычно Людвиг себя так не ведёт. У вас с собой действительно что-то очень… необычное. Может, всё же скажете? Что не даёт вам сделать это?

— Нет, — отрезал путник.

— Что ж, так тому и быть. Но всё же, пройдёмте, пройдёмте…

Старик привёл странников на четвёртый этаж башни, и они вошли в какую-то тёмную каморку, освещаемую лишь парой свечей. Два стола, стоявшие рядом, были завалены свитками, мешочками с рунами и другими разными вещами. На одном из них был расстелен большой пергамент с начерченными символами и парой больших клякс от лежавшего на нём пера. Одну из стен каморки полностью покрывала картина, изображавшая чёрное небо, покрытое странными светящимися пятнами и точками.

— Меня зовут Консус. Я мастер рун, а также любитель различных историй и легенд. Я, так сказать, коллекционирую их.

— А что это за картина?

— А! Заинтересовала? Это карта неба Тессеракта.

— Тессеракта!? — не поверил своим ушам Ян.

— О, да! — с улыбкой кивнул старик. — Тессеракт — древний, давно забытый и разрушенный мир, в котором когда-то обитали боги и в который, согласно поверьям, попадают души умерших. Там небо отличается от нашего, как видите.

— А что это за светящиеся точки?

— Это звёзды. Так их называли боги. Никто точно не знает, что это, но Ноон, создатель вселенной, говорил, что это дороги в иные миры. Эти точки составляют так называемые созвездия, из которых сформирован рунический алфавит, с помощью которого мы и используем магию рун.

— А расскажите о ней подробнее! — воскликнул Ян, видя, что старику только в радость говорить.

— Магия рун считается одной из простейших, — начал тот. — Но, очевидно, это не так. Её простота заключается в точной определённости. От вас зависит лишь уровень знаний и только. И конечно же, у вас не должны дрожать руки, ведь писать руны довольно сложно. По способностям руны делятся на порядки: с первого по четвёртый. Если первый — слабые руны, то последний — сильнейшие, доступные только истинным мастерам. А самые мощные из них называются архирунами…

Старик замолчал, видимо, не находя что ещё сказать. Остальное гости уже могли не понять, и потому он решил остановиться.

— Это основные знания о рунах. Знаете, мне очень приятно ваше общество. Неожиданно приятно.

Ян смотрел на профессора горящим взглядом. Он с рождения был абсолютно амагичен, и никогда не мог использовать магию. Но знания всё ещё влекли его.

— Что вы хотели? — спросил он старца.

— О, я хотел поговорить о предмете, что у вас в кармане. Но, так как вы отказались, я мог бы просто рассказать вам о чём-нибудь. У меня сейчас нет занятий, а мне иногда так не хватает слушателя.

— Это мы хорошо зашли! — улыбнулся Ян. — Знаете, тогда, можно я буду прямо задавать вам вопросы?

— Задавайте, — погладил бороду старик.

— Что вы знаете о Немо?

— А-а, вы ведь виделись с ним, да? О, бедная заблудшая душа! — покачал головой старик, горько зажмурив глаза. — Это очень долгая история, скорее, даже легенда. Она уже сотни лет изменялась, пропадала и появлялась вновь, слагаясь и по сей день.

— Расскажите подробнее! Я, кажется, уже слышал её, но хотелось бы узнать её в вашей интерпретации.

— Тогда слушайте…

***

Много лет назад жили на свете люди и боги. Они существовали друг с другом в абсолютной гармонии, как и задумывалось создателем трёх миров Нооном. Когда-то давно он подарил своим подопечным вещь, перевернувшую их понимание вселенной — Лиру. Эта вещь обладала безграничной мощью, и именно с её помощью люди создали магию. Тогда им и не приходило в голову, что магия может использоваться для чего-то более злого и вредоносного, чем воровство или убийство. Для людей верхом её неправильного использования было обратиться невидимкой и стащить у торговца на рынке мешочек с монетами. Но один из них пошёл дальше. Намного, намного дальше. Старик с безграничной жаждой познания, тягой ко всему новому и неизведанному, путём долгой и сложной работы в отшельничестве сотворил то, что, к великому сожалению, пустило жизнь всех трёх миров под откос. Один ничтожный, слабый смертный по имени Бахогаван сотворил колдовство — магию тьмы. Это чёрное искусство учило заклинателей черпать энергию из самих нитей мироздания, взывая к древним силам, что покоятся в глубинах вселенной. Вскоре колдовство расплелось своей грязной паутиной по всему миру и всё больше людей жаждало, чтобы их посвятили в его тайны.

Через некоторое время неимоверные всплески тёмной энергии пробудили древнее зло, что дремало где-то в глубине Лирленда. Всё самое тёмное, мерзкое и гадкое сконцентрировалось, и на свет появился некто, чьё настоящее имя уже давно затерялось в веках, но легенды донесли до нас его отголоски. Сейчас мы знаем это смутное нечто под именем Вендиго. Вендиго, наречённый повелителем тьмы, сумел с помощью своей силы обратить во зло самого Ноона, создателя вселенной. За ним изменились и боги. Они превратились в демонов, принявшись терроризировать Лирленд, разрываемый в то время на части войной с третьим миром — Дэусом, обителью технологии и прогресса.

Всё это очень долгая легенда, повествующая о многих великих, чьи имена мы помним и по сей день. Среди них и храбрые Годслейеры, и старый король Лирдона вместе с его рыцарями голубой Розы. Но речь сейчас пойдёт не о них, а о другом герое, самом смелом, сильном и доблестном — о Немо. Немо был простым дэуситским солдатом, жившим под гнётом власти своего жестокого и безжалостного мира. Человеческая жизнь там не ценилась и ставилась ни во что, и многие дэуситы бежали, переходя на сторону Лирленда. Но Немо был не таким. Гордый и честный, дав клятву своему миру и народу, он не имел права бросить его. Однако в глубине души он осознавал, что жалкий Дэус давно сгнил и уже доживал свои последние дни в этой необъятной вселенной, а война с Лирлендом — его предсмертный хрип. В последний, решающий день, когда дэуситы шли на столицу Лирленда, подло зайдя в спину своим врагам, которые в то время уже сражались с богами в Тессеракте, Немо понял, что ошибся, дав клятву этому миру. Безжалостные дэуситы грабили, убивали, рушили всё, что веками строили миролюбивые лирлендцы, отнимая у них последнее, что они имели. И тогда Немо бросил оружие. И лишь только оно коснулось земли, его будто пронзила молния: он услышал голос, взывающий из последних сил, задыхающийся в пламени войны. Герой пошёл на него сквозь дым и пули, придя к разрушенному дворцу Лирдона. И там его встретила Лира. Она умоляла его прекратить это, остановить сородичей, бросалась ему в ноги, рыдая и истекая кровью. Но простой воин лишь молча кивал головой, отвечая, что он не в силах это сделать. И тогда Лира отняла память и имя у солдата, показав ему все тайны вселенной, что знала сама, дабы наделить его безграничной силой, подобной своей собственной. В ту же минуту этот человек, отныне Немо, бросился в Тессеракт и разгромил армию богов вместе с Нооном в одиночку. Вернувшись обратно, без памяти и прошлого, он изгнал свой народ из Лирленда, положив конец войне и принеся мир во вселенную, очистив её от тьмы. И до сих пор никто не знает, что в тот день показала Немо Лира в лирдонском дворце, но тогда каждый волос на его голове поседел. Герой сам страшился своей силы, и потому поклялся никогда больше не использовать её, чтобы не влиять на ход истории. А Лиру с тех пор никто и никогда больше не видел…

***

— Знаете, ничего нового я не услышал, — с грустью проговорил Ян. — Но всё равно было интересно! А вы не расскажете подробнее об этом Вендиго? Не в первый раз я встречаю его имя, но так ничего о нём и не знаю.

— Вендиго — одна из самых тёмных личностей в истории, — удовлетворил его желание старик. — Никто точно не знает, кто он, откуда он взялся и существовал ли он вообще. Но легенды говорят, что именно он был истинным повелителем тьмы, обратившим богов во зло и развязавшим великую войну между тремя мирами. Ах да, ещё Вендиго повелевал особым видом нечисти — чертями, название которых закрепилось в известных ругательствах.

— Подождите, чертями? Маллумалами? Он был, как же это… доминусом? — вспомнил Ян древнелирдонское слово.

— О да, он был доминусом, что значит "повелитель". Откуда вы знаете это слово?

— Да так, из старых рассказов… — прищурился юноша. — И это всё?

— Да. Больше я ничего не знаю о нём. Хотя, может быть какие-нибудь дряхлые старики всё ещё хранят истории о нём. Но этого нам не узнать, увы.

— Жаль… — проговорил Ян, опустив голову и задумавшись.

Ему вспомнился поход в пустыне, большая грузная фигура в балахоне и капюшоне, минуты из прошлого, в котором он побывал, и старый Бахогаван, улыбающийся ему в кресле у камина. И самое главное, та заветная фраза, которую хотел передать в прошлое Гензель. Вендиго мёртв…

Вдруг дверь каморки распахнулась, и в неё протиснулась необъятная фигура Людвига. Он сразу же пронзил Яна взглядом пустых глазниц и торжествуя пробасил:

— Идём со мной.

— Вы мне? — уже не с испугом, а с возмущением произнёс странник, впервые твёрдо посмотрев в пустые чёрные глаза лича.

— Да.

В каморке воцарилась мёртвая тишина. Наконец, профессор вышел, став на лестнице и не спуская глаз с рыжего юноши. Тот оглянулся на старика, с беспокойством смотревшего на лича, и вышел вместе с Таситурном, проследовав за Людвигом.

Когда они поднялись по винтовой лестнице уже почти на самый верх башни, Ян решился и спросил:

— Чего вы хотите от меня? — повышая голос начал он. — Я не хочу говорить с вами!

— Тебе и не придётся, — зловеще ответил лич.

Ян потупил взгляд, не находя, что ещё сказать этому упёртому профессору. Тогда он ещё не знал и не понимал, куда их вёл Людвиг.

Когда они поднялись на самый верх башни, лич отворил большую железную дверь и вошёл в абсолютно тёмную комнату без единой свечи или окна. Ян уже хотел развернуться и убежать, но Таситурн остановил его, взяв за плечо и смело шагнув в черноту.

В то же мгновение раздался тяжёлый железный щелчок рычага, и на стенах комнаты со скрипом отворились маленькие окошки, закрытые до этого заслонками. В комнату проник солнечный свет, открыв взгляду небольшое пространство со стоящими полукругом резными деревянными креслами. Точнее сказать не креслами, а самыми настоящими тронами. На голых стенах не было ничего, лишь в самом центре круглой арены было небольшое углубление со ступеньками, ведущими в него так, что стоящий там оказывался прямо у ног сидящих на тронах.

— Что это?

— Иди.

— Туда? — недоумевая поднял брови Ян.

Профессор схватил его за плечо и толкнул вперёд. Юноша нехотя сделал шаг, спустившись по ступенькам и став перед тронами. Таситурн хотел пройти за ним, но Людвиг поднял руку, остановив его.

Вдруг комнату озарило разноцветное слепящее свечение, заставив путника закрыться руками. В каждом окне загорелись шары разных цветов, издавая страшный звон и гул. С двенадцати сторон из разных точек, скрывающихся за горизонтом, в башню ударили двенадцать лучей. Тут же свет погас, и на тронах появились двенадцать одинаковых маленьких старичков в разноцветных одеяниях.

— Это он? — сразу же произнёс севшим тихим голосом старик в синем одеянии.

— Да, — резко ответил ему профессор Людвиг.

Старцы устремили взгляды прямо на Яна, и в комнате воцарилась тишина. Юноша понимал, что деваться ему уже некуда, и потому стоял смирно, подняв глаза в потолок и стараясь не сталкиваться взглядами с магами.

— Знаешь ли ты, перед кем предстал? — просипел старик в зелёном.

— Нет, — коротко ответил Ян.

— Мы двенадцать столпов радуги, основатели академии тайных искусств Лирдона. Скажи, что лежит у тебя в кармане?

Ян для себя решил упорно молчать, чтобы с ним не делали. Но эта стратегия оказалась неудачной, потому что тихий и слабый, но при том повелительный голос разрушил всю решительность путника.

— Достань её.

Странник, будто загипнотизированный, полез в карман и достал футляр, сжав его в руке и насупив брови.

— Открывай.

Ян ещё сильнее опустил голову, смотря на свои стёртые ботинки. На его лбу выступили капли пота. Стоявший позади лич подался вперёд, открыв рот и жадно хрипя, пробуривая спину путника пустыми глазницами в нетерпении. Через минуту к Яну пришло мучительное осознание того, что всё это бесполезно, и он поднял футляр, принявшись медленно открывать его. Но его неожиданно прервал старик в жёлтом, вскинув руку в широком рукаве.

— Стой.

Он повернул голову сначала направо, потом налево, переглянувшись с другими столпами. В его глазах появилось странное замешательство и беспокойство.

— Вы чувствуете?

После долгой тяжёлой паузы тишину разорвал хриплый голос мага в синем:

— Да…

— Что это?

— Присутствие. Я его ясно ощущаю!

Пока они перебрасывались короткими беспокойными фразами, Ян окаменел посреди комнаты, в ужасе приковав взгляд к чёрному пятну, растекающемуся по полу прямо у его ног. Он смотрел на него, видя там своё искажённое отражение, а чёрная, подобная смоле жидкость продолжала бурлить и разливаться, захватывая комнату. Повеяло холодом, и старики почувствовали это, посмотрев на испуганного юношу, дрожащего перед ними как осиновый лист и отступающего от невидимой угрозы.

— Что с вами? — тревожно проговорил маг в синем.

— Я… Я…

Ян медленно поднимал глаза вверх, сопровождая взглядом нечто, встающее с пола и видимое лишь для него. Леденящий мороз проникал в комнату, стены покрывались инеем, а в воздухе появилась чёрная пелена. Но не успели столпы проронить и слова, как мёртвая давящая тишина разорвалась скрипом железных дверей. Холод резко со свистом улетучился, иней пропал, как и невидимое чёрное пятно на полу. Все устремили остекленевшие взгляды к выходу. В дверях в полумраке стояла фигура в пальто и алом шарфе.

— Путников срочно вызывает Виктория, — проговорила она спокойным размеренным голосом.

Ян засунул футляр в карман и бегом выскочил из комнаты вместе с Таситурном, а Немо закрыл за ними дверь, даже не посмотрев на столпов и не проронив ни слова. Профессор Людвиг сопроводил их злобным пустым взглядом.

— Это что, был он? Немо?!

— А кто ж ещё? — гаркнул недовольно красный старик. — Явился, не запылился!

— Подождите, откуда он взялся? Он же…

— Да, да, он уже давно не выходил из замка! — затараторили взволнованно старики.

— Подождите, сам он не мог. Но что же это значит?

— Неужели Лира вернулась…

— Прошу прощения, — демонстративно оборвал столпов лич, — вам не кажется, что рыжий как-то с этим связан? И предмет в его кармане тоже.

— Да, да, определённо так! — воскликнул маг в зелёном.

— Вот ты в этом и разберёшься!

— Нет! — оборвал их хрип синего старика. — Нельзя. Людвиг, вы остаётесь на месте. Мы ещё подумаем над этим.

— Но он может уйти! Что, если будет слишком поздно? — взревел лич, враждебно сделав шаг к столпам и стиснув зубы.

— Нет. Оставайтесь здесь! — громко проговорил маг в синем, пронзая пустые глазницы лича тяжёлым властным взглядом. — Я запрещаю вам.

Людвиг окинул столпов злобным взглядом, развернулся и вылетел из комнаты подобно ветру.

 

43. Сердце мира

Когда Немо закрыл дверь, Ян, тяжело дыша, упёрся руками в колени и проговорил на выдохе:

— Спасибо вам огромное! Вы не представляете, как выручили…

— Представляю.

Юноша поднял голову, и они снова столкнулись взглядами. Безразличные глаза со странным блеском смотрели на Яна так, будто они случайно упали на него. Путник намеренно уставился в них, пытаясь разглядеть в чёрных зрачках-заслонках что-нибудь, но безуспешно. В них не отражалось абсолютно ничего.

Немо отвернулся и быстро побежал вниз по лестнице. Странники сорвались с места и поспешили за ним, едва успевая. Они видели лишь кончик его шарфа, мелькающий на поворотах. К этому времени первое занятие закончилось, и холл наполнили ученики, лениво бродящие по нему как привидения. Немо бежал не останавливаясь, так умело огибая их, будто он бесплотно пролетал сквозь толпу. Путники не успевали за ним, сталкиваясь с людьми. Ян то и дело извинялся, иногда на них начинали нападать агрессивные ученики, толкая и браня. Наконец они покинули академию, пробежали по городу и попали на порог дворца. Красный Ян упёрся руками в колени, жадно глотая воздух и стоная.

— О-о-ох…

— Быстрее! — окликнул его Немо со ступенек.

С горем пополам они поднялись во дворец, где на них из коридора сразу же выбежала Виктория с весьма озабоченным видом.

— Почему так долго? — недовольно рявкнула она. — Что там в академии?

— Они отказались, — пожал плечами Ян.

— Так и знала! Ладно, забудем о них, сейчас у нас другая проблема!

— Какая?

— Пятый магнисса проник во дворец и сейчас бродит где-то здесь.

— Как это? — поднял брови Ян.

— Двигайтесь ближе друг к другу и смотрите за спину как можно чаще. Поняли!?

Виктория без объяснений грубо схватила Яна за руку и пододвинула к себе. Четверо стали ближе друг к другу и двинулись вперёд, в тёмный коридор, скрывавшийся за колоннами. Путники озирались по сторонам, то и дело в недоумении смотря на тревожное лицо Виктории. Сзади им на пятки наступал Немо, будто подгоняя, заложив руки за спину и отстранённо смотря в пол напряжёнными глазами.

Вскоре они попали в освещённую часть коридора, где на стенах были узкие прямоугольные окна, больше напоминавшие бойницы. К тому же кое-где висели картины и знамёна с синими розами, а возле редких деревянных дверей, укреплённых железом, стояли маленькие столики с одинаковыми фарфоровыми вазами. Ян уже забыл о тревоге, сопровождавшей его в темноте, и стал глазеть по сторонам с открытым ртом.

Больше книг на сайте -

В какой-то момент он слишком глубоко погрузился в свои мысли, и Таситурн слегка толкнул его в плечо. Юноша встрепенулся и вскинул голову, посмотрев в затылок Виктории, которая была выше него на пол головы. Его взгляд вскоре перешёл на огромный портрет на стене. Между двумя дверями висела громадная масляная картина от пола до потолка, изображавшая пожилого человека, сидящего в кресле. Старик был необыкновенно большого роста, одетый в богатые одежды и меха, а на его седой голове с редкими волосами блестела маленькая аккуратная золотая корона с крупным синим камнем. Его осунувшееся измученное лицо испещряли морщины, рот украшала очень добрая и грустная улыбка, а необыкновенно усталые глаза смотрели, казалось, прямо в душу. Позади старика стояла молодая женщина с удивительно красивой внешностью и неприятным развратным выражением лица, в накинутом на голое тело белом хитоне. Её длинные белоснежные волосы падали на открытые плечи, ярко-голубые светящиеся глаза она устремила на художника, а руки угрожающе положила на спинку кресла возле шеи старика. Яна почему-то очень пугала эта женщина, но в то же время он не мог оторвать от неё взгляда. Вдруг страннику показалось, что она ему подмигнула. Юноша резко отвернулся, побелев, как скатерть.

— А кто это на портрете? — выпалил он.

— Это король Лирленда, — бросила не оборачиваясь Виктория.

— А рядом с ним?

— Лира.

— Лира!? Лира это же вещь? Артефакт?

В ответ он услышал многозначительное молчание. Но рыцарь вскоре нарушила его, когда они уже далеко ушли от портрета.

— Лира может менять свой облик. Это только один из многих.

— Ясно.

Четверо уже очень долго без остановки шли по коридору, который плавно по кругу сворачивал, огибаясь вокруг дворца. Виктория, будто на иголках, время от времени озиралась по сторонам. Лишь услышав малейший шорох она резко разворачиваясь, устремив глаза в темноту, но тут же снова насупливала брови и шагала дальше. Ян решительно не понимал её беспокойства.

— Так куда мы идём? — осторожно и тихо спросил он.

— В кладовую. Там хранятся руны.

— И зачем нам туда?

— Пятый магнисса здесь, и его цель — я. Много стражи звать смысла нет — он сбежит. А я хочу поймать его.

— А что это за пятый магнисса?

— Он самый гадкий из них. Маллумал может становиться невидимым, а ещё принимать любой облик, какой ему вздумается.

После этих слов по спине Яна пробежал неприятный холодок.

— Так если он здесь… А вдруг он прямо здесь? Сейчас?

— Скорее всего он сейчас идёт прямо за нами, — мрачно прошептала рыцарь.

Ян пошёл медленнее, а его сердце заколотилось быстрее. Страх неожиданно нахлынул на него, сковав все движения. Больше всего юношу пугала неизвестность.

— Ну или он поджидает нас где-нибудь впереди, — попыталась успокоить себя и его Виктория. — В любом случае, нам нужно в кладовую. Там лежат руны, которые раскрывают невидимых.

— Так идём же быстрее!

— Нельзя. Можем ненароком попасть в ловушку.

— Зачем вы вообще нас позвали?! — переходя в состояние паники прошипел Ян.

— А кого мне ещё звать? — серьёзно взглянула на него через плечо Виктория. — Герои в Лирдоне перевелись ещё со времён старого короля.

— А солдаты? Есть же рыцари, солдаты! — засуетился странник.

— Магнисса хочет убить меня. А я хочу убить его. Если ты не понял, я повторю. Толпа. Его. Спугнёт.

— Но это же…

— Риск? — умехнулась она. — Люблю рисковать! Особенно когда надо.

— А я нет!

— Ну тогда иди обратно.

Яну послышался тихий сиплый смешок за спиной. Он резко обернулся, но увидел только широкую грудь Таситурна и каменное лицо Немо, а позади них бесконечный пустой коридор. Юноша поёжился и замолчал, шагая дальше.

С каждым шагом идти становилось всё сложнее. Ян накручивал себя всё сильнее, изо всех сил стараясь скрыть волнение. Таситурн вместе с тем чаще подталкивал его своей тяжёлой рукой, каждый раз заставляя вздрагивать. Неожиданно Виктория остановилась, и юноша врезался носом в стальную пластину на её спине. Впереди по коридору царила непроглядная тьма.

— Проклятье, — буркнула она.

Леди подошла к невысокому столику, каких во дворце было не сосчитать, и взяла с него вазу. Она сняла перчатку и зачерпнула из сосуда серую едкую пыль. Подняв руку, рыцарь резко дунула, и порошок загорелся, запалив огненным облачком факел на стене…

Странники шли за ней, и Виктория зажигала таким образом факела на стене, то и дело останавливаясь и оглядываясь. В полутьме Ян слышал лишь тяжёлое дыхание Таситурна, размеренные шаги и треск горящих факелов. Юношу вскоре обуял такой страх, что не в силах был даже пошевелиться, бездумно перебирая ногами. Ему казалось, что он боится не напрасно, что вот-вот сейчас что-то произойдёт. Позади ему слышались какие-то звуки, шорохи и шёпот, и путник каждый раз судорожно оборачивался, встречая лишь железно спокойное лицо Немо и высокую фигуру Таситурна. Но неожиданно седой остановился, заставив теперь уже всех путников обернуться.

— Я за подмогой, — ошарашил он присутствующих.

— Зачем? — подозрительно прищурилась Виктория.

— Нельзя так рисковать. Я постараюсь как можно быстрее. Всё равно я не смогу помочь вам с бесом, клятва сдерживает меня.

— Сбежать что-ли решил?… — про себя прошептал Ян, смотря на него испуганными глазами.

Человек в пальто развернулся и вдаль устремились его быстрые шаги. После этого трое продолжили свой путь, теперь ещё медленнее и осторожнее.

Вскоре Виктория запустила руку в вазу, и её и без того напряжённое лицо замерло.

— Кончился, — процедила она.

Леди насупила брови, приняв своё обычное суровое выражение, сняла со стены факел и зашагала дальше, поставив на пол вазу. Темнота, казалось, теперь сдвинулась ещё плотнее, окружив путников.

И вдруг тьму разорвал в клочья леденящий кровь звон. Где-то позади разбилась ваза, поставленная на пол Викторией.

— Бежим! — воскликнул Ян растерянно, рванув вперёд, но женщина схватила его, поставив за собой и прибив к земле злобным властным взглядом.

Рыцарь одела перчатку и выхватила из ножен меч. Но лишь только её рука потянулась к держателю на стене, чтобы поставить в него факел, как в темноте раздались жуткие быстрые шаги. Шлёпающие по полу босые ноги стремительно приближались к путникам.

Виктория в бешенстве выругалась и вскинула в воздух меч. Её лицо исказилось, белые зубы оскалились а зрачки безумно сузились, как у дикого зверя. Невидимое тело налетело на неё, толкнув с силой и чуть не повалив на землю. Сверкнул длинный кинжал, и из воздуха появилась маленькая фигура в балахоне. Чёрт прыгнул, как гепард, схватив Викторию за руку и выставив ей в лицо нож с воплем. Она на лету ударила его горящим факелом. Бес взвизгнул и отлетел в сторону, закрывшись бескожими когтистыми руками. Таситурн тут же ударил его ногой, откинув ещё дальше. Магнисса захрипел, схватившись за грудь, и из его рта брызнула чёрная густая кровь. Он перекувыркнулся, запутавшись в своём балахоне, вскочил и убежал в темноту, шлёпая по камню голыми ногами и оставляя за собой кровавый след. Гигант хотел погнаться за ним, но Виктория схватила его за руку:

— Нет! Быстрее, дальше! В кладовую!

Путники побежали вперёд, будто их обдали ледяной водой. Они неслись за Викторией, устремившейся с факелом вперёд. Ян уже не оглядывался, лишь судорожно дыша и смотря в темноту, смахивая со лба холодный пот и убирая прилипшие локоны с глаз. В висках стучало, сердце бешено колотилось, а ноги заплетались. Он спотыкался, и каждый раз его грудь укалывало, и всё тело вздрагивало в ужасе. Казалось, сейчас он упадёт и магнисса утащит его во тьму безвозвратно.

Наконец, Виктория налетела на большую железную дверь, рывком схватив ручку и навалившись на неё. Дверь отворилась со скрипом, и путники с надеждой вбежали в кладовую, но там их сковал ещё больший ужас, такой, что глаза застелила пелена и ноги подкосились. Всё в кладовой было перевёрнуто вверх дном: ящики разорваны и разбиты, доспехи и оружие валялись на полу сломанные и помятые, мешки выпотрошены, а самое главное — огромная коробка с оторванной крышкой лежала перевёрнутой, а перед ней были рассыпаны раскрошенные в пыль блестящие магические камни.

— Руны… — прошептала Виктория, уперев дикий взгляд в кучу дробленых камней.

Теперь они были одни в самой далёкой забытой части дворца и в полной темноте, с одним только затухающим факелом. Помощи ждать было неоткуда.

Но неожиданно в коридоре послышались звонкие быстрые шаги. В двери кладовой показалась фигура в пальто. Спокойный голос раздался в тишине:

— Вы уже здесь?

— Да… — обернулась Виктория, бросив на Немо растерянный взгляд.

— Я позвал подмогу. Рыцари оцепили замок, а небольшой отряд уже спешит сюда.

— Ладно, — покосившись на него произнесла рыцарь, снова посмотрев на уничтоженные руны и кусая губу. — Как же магнисса успел…

Ян развернулся, взглянув в двери, чтобы убедиться, не привёл ли за собой Немо ещё кого-нибудь. Взгляды юноши и человека в пальто столкнулись на мгновение. Ян всмотрелся в его блестящие глаза, слегка сонно и печально прикрытые, как и обычно. Но ужаснуло его другое. В этих глазах, до этого непроглядных и всепоглощающих, Ян увидел отчётливое отражение игривого пламени факела.

Путник приоткрыл рот, коснувшись губ дрожащими пальцами. Немо смотрел на него безразлично, совершенно не шевелясь. Ян сжал кулаки, невольно сделав шаг назад. Виктория обернулась, смотря на него с удивлением.

Неожиданно Ян почувствовал прилив сил. Подавив страх он сжал кулаки, устремившись вперёд, стиснув зубы, и с размаха ударил Немо прямо в нос.

Седой отпрянул, согнувшись и подняв руки к голове. Ян замер, смотря на него. Немо размазал рукавом кровь, залившую губы и щёку.

— У тебя сильный удар. Но нужна техника, — как ни в чём не бывало монотонным голосом сказал он, выпрямившись.

— Э… Кхм…

Яна перекосило, и он остолбенел. Виктория подняла уголок губы и усмехнулась.

— С дуба рухнул?

— Он думал, что бес превратился в меня, — перевёл полуприкрытые глаза на неё Немо.

Рыцарь покачала головой, похлопав Яна по плечу с растерянной улыбкой.

— Ну… Бдительность это хорошо…

Ян встряхнул головой, насупившись.

— Давайте пойдём обратно. Рун нет, нужно уходить. Без них беса не поймать.

— Да.

Четверо вышли в коридор, двинувшись обратно. Немо стал за спиной Яна, а Таситурн впереди него. Юноша мельком обернулся на седого. Тот вскинул руку, провёл ей перед своим лицом, и кровь моментально пропала с него. Ян удивлённо поднял брови и отвернулся.

Некоторое время они шли по коридору, следуя за светом затухавшего факела в руках Виктории. Они уже пришли в ту часть, где на столиках стояли вазы с горящим порошком, но рыцарь не брала их. Вскоре четверо замедлили шаг. А через минуту рыцарь и вовсе остановилась, обернувшись.

— Ты точно подмогу позвал?

— Да, — уверенно ответил Немо.

— Хм-м…

— Что дальше? — сказал Ян.

— Не знаю. Нужно запереться где-нибудь и обдумать это, пока нам не всадили нож в спину. Нужно…

Виктория подошла к первой же двери, взяв со столика вазу, и отворила её со скрипом. Таситурн вошёл за ней в темноту, и Ян тоже сделал шаг, но неожиданно его за руку кто-то схватил. Виктория тут же развернулась, бросив факел на пол и оскалившись. Немо откинул Яна к стене, выхватил кинжал и отразил удар её меча.

— Ах ты мразь! — закричала рыцарь и сделала ещё один удар, разрезав плечо седого.

Он отпрянул с змеиным шипением, скрючился и накрылся пальто с головой. Чёрная ткань в мгновение ока превратилась в балахон, и из под него выглянула скалящаяся бескожая морда. Бес отпрыгнул в сторону, сразу же скрывшись в темноте. Виктория схватила за руку Яна, затащив его в комнату и захлопнув дверь.

— Сука… — заскрипела зубами она, смотря на огромную царапину на латах.

— Как… Как это? Он же… — пытался облачить свои мысли в слова Ян.

— Хрен с ним, хрен! Надо думать как его обойти!

Комната была заставлена какими-то шкафами и комодами, а посреди неё стоял большой стол с крупным подсвечником. Виктория черпнула из вазы порошок и дунула на него, оплавив свечи, и помещение осветилось тусклым тёплым светом. Леди поставила вазу и опёрлась на стол руками, а Ян стал напротив неё, смотря в стену напряжённым взглядом.

— Что дальше? — подняла голову женщина.

— Вы у меня спрашиваете?

— А у кого мне ещё спрашивать?! — злобно огрызнулась она.

— Подождите! Давайте отдохнём, спокойно подумаем…

Ян опёрся на стол напротив Виктории, почувствовав, что страх отступает. Его рассудок снова возвращался, оправляясь от произошедшего. Впервые в жизни юноша был так близко к смерти, и впервые не он смог совладать с самим собой. Но теперь ему стало легче.

Они долго говорили и спорили, то повышая голос, то переходя на шёпот. Виктория ходила по комнате, заткнув перчатки за пояс и массируя виски, смотря круглыми замершими глазами в пол. У неё, казалось, волосы шевелились на голове от обилия мыслей, приходивших в голову вперемешку с опасениями и страхами. Ян следил за ней взглядом, водя его из стороны в сторону, а возле дальней стены в темноте стоял великан, наблюдая за ними. В какой-то момент в комнате воцарилась полная тишина, и Виктория остановилась перед стеной, уткнувшись в неё лбом с серьёзным, погружённым в дело лицом.

— Я не знаю. Скорее всего нужно… Хотя нет, не будем думать! Не будем! — обрывала она сама себя. — Давайте просто пойдём и добежим до тронного зала!

— А подмога?

— Какая нахрен подмога?!

— Ах да, да… Тьфу!

Ян опустил взгляд в пол и поставил подбородок на руку, стоя у стола. Его глаза упали на облезлый пыльный ковёр. В комнате снова воцарилась мёртвая тишина.

Вдруг сердце Яна пронзило, и он впился ногтями себе в подбородок в оцепенении. Он отчётливо видел в полутьме, как на ковре приминаются ворсинки, приближаясь к Виктории.

— Виктория!

Тут же в воздухе сверкнул кинжал, и магнисса кинулся на юношу. Но Ян отскочил в сторону, натолкнувшись на шкаф. Раздался звон, фарфоровая ваза на столе разлетелась и её осколки рассыпались на пол. Бес подскочил к Виктории, и они сцепились клинками. Ян тут же кинулся к столу, зачерпнул из кучи осколков горстку порошка и бездумно швырнул в чёрта. В воздухе столбом стало облако серой пыли. Лёгкие наполнились им, и глаза заслезились. Бес с визгом распахнул дверь и вылетел в коридор.

— За ним! — сквозь кашель решительно прохрипел Ян.

— Стой! — закричала вдруг Виктория сдавленно. — Замри! Не дыши!

Путники замерли в облаке, зажмурив глаза. Пыль довольно быстро осела на столе, шкафах и ковре, и только после этого она ринулись в коридор.

— Никогда, слышишь, никогда больше не трогай то, что не знаешь как работает! — сумбурно прокричала Виктория в ярости. — Мы бы сейчас все вместе с бесом тут остались!

— Что?.. — растерянно взглянул на неё Ян.

— Этот порошок воспламеняется от ветра! Стоит на него подуть и всё! А в таких количествах он ещё и взорваться может! Да ещё и беса потеряли!

— Подождите… — поднял палец Ян с открытым ртом, смотря в потолок.

Тут же, как по указке, где-то дальше по коридору раздался душераздирающий вопль. Трое устремились на него.

Темнота осветилась оранжевым блеском, и тени безжалостных языков пламени заиграли на стенах. Бес метался по коридору, ударяясь об стены и сваливая на пол картины и знамёна, визжа сорванным хриплым голосом. Огонь окутал его полностью, поглощая собой. Балахон уже обгорел, и на пол капали чёрные кипящие капли крови и расплавленной плоти. Странники замерли на месте, приковав к нему взгляды и не двигаясь с места. Магнисса упал на колени, подползая к Виктории. Глаза рыцаря округлились, и она невольно сделала шаг назад. Челюсть беса отвисла, и он пронзительно закричал сквозь пламя:

— Зачем? Зачем ты развязала эту войну?!…

Он вытянул вперёд пылающие руки, но Виктория лишь сделала ещё один шаг назад, смотря на него хмурым безразличным взглядом. Истлевшее тело чёрта бессильно свалилось на каменный пол, и его обугленные кости начали медленно затухать. Ян покосился на Викторию. Женщина стояла, опустив голову и буря взглядом останки магниссы. В её чёрных глазах отражалось лишь оранжевое умирающее пламя…

Ян, Таситурн и Виктория стояли в арке на вершине лестницы дворца, смотря на тусклое вечернее солнце. Лицо женщины было необыкновенно мрачно, а вокруг глаз появились едва различимые тёмные кольца.

— Скажите, в чём смысл этой войны?

Виктория расправила плечи, задрав голову, но её железное лицо даже не пошевелилось.

— Очистить Лирдон от нечисти, — ответила она, сжав кулаки.

— Очистить? — повернулся Ян к ней.

В ту же минуту из арки дворца вышла фигура в пальто и шарфе, приблизившись к троим.

— Где ты был? — сразу же обратилась к нему Виктория.

Но Немо не ответил ей. Он оторвал взгляд от земли и с грустью уставился на плывущие по небу лиловые облака.

Ян вздохнул и молча начал спускаться по ступенькам, засунув руки в карманы штанов. Виктория и не подумала его останавливать. Путники вышли на площадь и двинулись в покрытую рябью даль пыльной улицы.

 

44. Сердце мира

По пути они свернули на рынок, чтобы купить успевшие закончиться продукты. Многие торговцы уже покинули его, и лишь одинокий маленький Олли до самого вечера скандировал свои нескладные кричалки, отпугивая посетителей, сам того не понимая. Когда он увидел поникшее лицо Яна, он сразу же вскочил и поднял руки вверх, став маленькими ножками на прилавок.

— Ян! — вскрикнул он, растянув клыкастую улыбку и округлив глаза.

— Давай как обычно.

Юноша холодно достал из кармана свёрнутый вязаный мешок, вытянув из него две перламутровых монетки.

— О, арканы!

Олли скинул их в корыто, стоявшее за прилавком. Металл приятно звякнул по дереву, упав рядом с парой жалких лирдонских золотников. Тариантроп спешно начал класть в сумку продукты, время от времени как-то странно, беспокойно поднимая взгляд и смотря куда-то через Яна. Юноша каждый раз оборачивался вместе с ним, но не видел ничего необычного, что могло бы привлечь внимание Олли. Когда продукты уже были в сумке, Ян не выдержал и спросил раздражённо:

— Куда ты смотришь?

— Слушай, я тут подумал… — отстранённо проговорил Олли, отвернувшись и маня Яна к себе.

Юноша нагнулся, и териантроп тревожно шепнул ему:

— Подожди… Сейчас! Быстро обернись!

Ян резко обернулся, схватившись за прилавок, чтобы не потерять равновесие. В паре десятков метров от них за углом стояла огромная фигура в белом одеянии. Когда путник обернулся, она плавно и беззвучно уплыла за дом.

— Это ж этот хрен из академии! — с тревогой пропищал Олли, выглядывая из-за плеча Яна. — За вами что ли увязался? Что ему надо?

— Ты его знаешь?

— А кто ж его не знает? Не помню как зовут его, знаю что профессор. Какой-то там очень важный. Да к тому же ещё и лич.

— Да… — пробурчал Ян про себя, смотря на то место, где только что была фигура в белом.

Путник, не отводя взгляд от того угла, молча отошёл от прилавка и отправился домой. Таситурн непоколебимо двинулся за ним.

— Да ну куда ж вы? — с запозданием вскрикнул Олли, засмотревшись на злополучный угол.

Но странники уже отошли довольно далеко и не услышали его, покидая рынок.

Войдя в восточную часть города Ян стал всё чаще оглядываться, но он больше не замечал фигуру в белом. И это только сильнее его беспокоило. Юноша с каждой минутой ускорял шаг, а вскоре и вовсе побежал. Подворотнями и срезами путники добрались до дома, когда уже начинало темнеть. Ян заскочил внутрь вместе с Таситурном, захлопнув за собой дверь и спешно подперев её комодом, стоявшим рядом.

— Проклятая нечисть! Что ж ему в своей академии не сидится?

— М-м-м… — риторически промычал великан.

— Что же это такое? Маллумалы, Гензель, Виктория, Немо, и так голова разрывается, а теперь ещё и он к нам присосался, как пиявка! Убить нас хочет? Или не хочет? — шептал Ян спутанно, бросив мешок с продуктами на кресло и принявшись раздражённо ходить комнате. Таситурн тем временем стоял неподвижно, водя за ним глазами, то и дело переводя взгляд на дверь. Тревожные мысли редко одерживали наж ним верх, но сейчас беспокоиться было о чём.

— Нет, всё таки он не будет убивать нас! Его же послали те старики! Точно! Хотя, может и нет…

Вдруг бормотание Яна прервалось громким настойчивым стуком в дверь. Стук был звонким и оглушительным, будто кто-то колотил в неё палкой или… голой костью.

Ян оцепенел, впив замеревшие глаза в дверь. Стук продолжался, лишь усиливаясь и становясь всё настойчивее. Юноша маленькими шажками подошёл окну и выглянул. На пороге стояла огромная устрашающая фигура в белой мантии и мерно тарабанила в дверь, тупо смотря в неё пустыми глазницами.

По спине путника пробежал холод, и он подскочил к хорду, нагнув его к себе.

— Он же не уйдёт! Не уйдёт! — прошептал он.

Таситурн отодвинул Яна, повертел головой и хрустнул плечом. Одним шагом подойдя к двери, великан отодвинул комод, взялся за ручку и замер. Стук сразу же прекратился, и она стала медленно открываться. Таситурн был ростом чуть выше дверного проёма, так что его глаза как раз находились на уровне дверной коробки. А профессор, неподвижно стоявший на пороге, упирался в неё грудью.

Белый череп неспешно опустился к Таситурну, отчего Ян невольно вздрогнул. В его голове уже понеслась бесконечная вереница мыслей. "Не нужно было открывать!" — сказал он сам себе с горькой досадой и ужасом, когда воздух содрогнулся от хриплого низкого гула:

— Добрый вечер… — выдавил из себя лич с едкой вежливостью.

Ян ничего не ответил, смотря на него в ожидании. Он сделал шаг вперёд, уже открыв рот и попытавшись собраться с мыслями, чтобы что-то скахать. Но неожиданно лич взметнул огромные руки и схватил великана за горло. Таситурн взял его за толстые кости и пихнул ногой, но поистине гигантское, подобное горе тело даже не содрогнулось. Лич сдавил хорда, но тот не издавал ни звука, совершенно не двигаясь. Его мышцы и жилы вздулись, длинные пальцы задрожали от силы, с которой он сдавливал руки лича. Людвиг скрипел зубами то ли от ярости, то ли от боли. Вдруг он с леденящим воем вытянул Таситурна из дверного проёма на улицу, поднял вверх и обрушил на землю. Гигант ударился головой и замер на мгновение. В этот же миг лич согнулся, протиснувшись в дом. Ян стоял не в силах ни пошевелиться, ни убежать, беспомощно смотря на приближавшегося ужасного профессора. Людвиг подскочил к нему, схватил за шиворот и поднял над полом, упёревшись черепом в потолок. Его пустые глазницы устремились на карман штанов, и он запустил в него огромные пальцы, вытащив футляр. Ян размахивал ногами, ударяя его в грудь и бешено скалясь, его глаза стали набираться кровью. Лич швырнул путника на пол, сковырнув острым пальцем крышку футляра и захрипев.

— О великие столпы, что же это такое?

В блестящем металле покрытой инеем иглы отражался череп лича, открывшего рот в изумлении. Футляр задрожал в его руках, и из него повалил чёрный дым, сопровождаемый зловещим гулом. Лич вдруг вскричал не своим голосом:

— Как такая вещь оказалась в руках человека?! — в его пустых глазницах блеснуло пламя. — Магия просто сочится из неё! О, я чувствую! Что-то приближается! Я уже чувствую его присутствие!…

В это время Яна обуял непередаваемый ужас. Кровь отлила от его рук, и он чувствовал, как всё тело коченеет. Его выпученые дикие глаза были устремлены сквозь лича, который горящими глазницами смотрел на злополучную иглу. Луна поднималась над домами, освещая тёмную комнату, чёрная дымка и туман наполнили её, а в воздухе появился запах гниения и мёрзлой земли. Пушистый слой льда с треском пополз по полу, окна начали запотевать. Таситурн заскочил внутрь и замер на пороге в исступлении. В тот же миг двери за ним захлопнулись, тряхнув весь дом.

Тем временем за спиной Людвига медленно вздувалась кривая фигура с накинутым на горб грязным балахоном, затем показалось желтушное лицо мерзкого безбородого старика, скошенное в бешеной улыбке. Дрожащая сухая рука легла на плечо профессора, оцепеневшего от холода. Он развернулся, так до сих пор и не закрыв рот от удивления и предвкушения. Старик сверкнул мутными косыми очами, ещё сильнее растянув пасть, полную острых зубов.

— Ку-ку!

Людвиг щёлкнул зубами и захлопнул рот. Тут же два длинных пальца рывком вошли в его пустые глазницы, и портной схватил лича за переносицу, навалившись на него своим огромным телом. Профессор взревел и яростно сжал кулаки, воздух вокруг которых уже набрался магией. Но не успел лич обрушить на старика своё колдовство, как тот одним движением вырвал переносицу из его черепа, оставив гигантскую дыру. Людвиг заревел, закрыв лицо руками и свалившись на колени. Портной тут же резко присел и сорвал балахон с его плеч, схватился за голый позвоночник и с хрустом выдрал его из грудной клетки. На пол посыпались сломанные рёбра, и грузное тело профессора в порваной рясе бездыханно упало на пол.

Портной, лицо которого навеки свело в бессмысленном оскале, выпрямился в полный рост и бросил с пренебрежением позвоночник с черепом на пол. Таситурн, впервые воочию видевший того, кто проклял его спутника, стоял на месте в ступоре, не в силах оторвать от него взгляд.

— Глупый лич думал, что он бессмертен, — покачал головой портной. — Как жаль, что это не так. А то я бы уже давно сам стал личом!

Старик покосился на Яна, сидевшего на полу в оцепенении, будто ожидая какой-то реакции. Но путники уже давно потеряли дар речи.

— Я не дам тебе погибнуть, друг мой, ведь ты носитель моего проклятия! — ещё шире растянул пасть он, смотря на юношу. — А какой толк будет от проклятого, если он умрёт?

Портной отряхнул свои рваные тряпки и согнулся до земли. Светящаяся бело-голубым светом игла звенела и прыгала на полу, как живая. Портной поймал её, бережно положил в футляр и кинул к ногам Яна.

— Надеюсь, ты ещё не забыл, что тебе нужно делать с этой вещью? Принеси её в замок короля Арилидилла, прямо ко мне.

Старик тяжёлыми шагами пошёл к двери, прогибая под собой доски. Он отодвинул хорда от дверей и со скрипом распахнул их. Вместо вечерней улицы там оказалось бесконечное заснеженное пространство, окружённое скалами. Ветер нёс с собой комья снега со льдом, порождая непроглядную белую завесу. Портной сделал шаг в неё, обернувшись на миг.

— Ах да, мне бы не хотелось, чтобы вы сами использовали иглу. Очень не хотелось бы!

Он вошёл в буран, растворившись в нём, и дверь захлопнулась. Видения со свистом улетучились, и в мгновение ока комната погрузилась в мёртвую тишину. Всё пропало: и иней, и буран, и мертвецкий холод. В том числе пропало и то, что осталось от профессора Людвига. Только огромный череп с выломанной переносицей лежал на полу у ног Яна.

 

45. Сердце мира

На следующее утро Ян проснулся абсолютно опустошённым. Он даже не ужинал в тот день — юноша, не проронив ни слова, завалился спать в своей комнате. Но он, конечно же, не спал, а очень долго и мучительно думал, чувствуя, как у него начинает болеть голова, лицо омрачается, а вокруг впавших глаз вновь появляются злополучные чёрные кольца. Именно с таким лицом он и встал на следующее утро.

После завтрака делать было совершенно нечего. Более того, делать что-либо даже не хотелось. Ян сидел в кресле перед холодным камином, крутясь и ворча, пытаясь скрыться от назойливого солнца, проникавшего в окно и режущего глаза. Наконец, он встал и с силой закрыл тяжёлую занавеску. Серая мешковина хрустнула в его кулаке, и облако пыли взлетело в воздух. Старый карниз устрашающе заскрипел и затрещал, и один край металлической трубы накренился, оторвавшись от потолка. Ян уже закрылся руками и вздрогнул, но шторы, к счастью, не упали. Он протёр глаза и снова с размаха приземлился в кресло, которое тоже испустило густое облако пыли.

— Проклятье!

Ян согнулся и сложил руки, уставившись на полку на камине, сложенном из старых рыхлых кирпичей. Он сидел неподвижно, погружённый в свои мысли, и лишь изредка моргал, когда на глазные яблоки приземлялись острые пылинки. На камине стоял огромный череп с зияющей на переносице чёрной дырой.

Позади него как привидение ходил Таситурн и размахивал влажной тряпкой, открывая все окна. Великан подошёл к шторам и протянул длинную худую руку, чтобы открыть их. Но, увидев висящий на волоске карниз, он опустил голову и отправился дальше гонять пыль. Он проветривал дом, попутно вытирая толстые слои грязи, собиравшейся, видимо, около года.

Вскоре Таситурн закончил это дело и принялся искать метлу, слоняясь по дому и заглядывая в комнаты. Невольно он вошёл в ту из них, в которой ещё не был, и дверь которой Ян даже не открывал. Первое, что бросилось в глаза — удивительная большая картина. На ней, купаясь в розовых лучах заката, по тёмному морю с вздыбленными пенящимися волнами летел парусник, которым управлял одинокий человек, стоявший у руля. Его тёмные волосы развевались на ветру, рука была приставлена ко лбу, а взгляд устремлён в бесконечную даль, туда, где садилось оранжевое солнце. Засмотревшись на полотно, великан прошёл на середину комнаты и упёрся в комод, стоявший у кровати. Помещение было столь мало, что хорд в нём едва мог развернуться. Здесь особенно много собралось пыли, мало света проникало в мутное окно, покрытое паутиной. На кровати, аккуратно убранной и заправленной, виднелась небольшая вмятина от фигуры человека, видимо, много лет спавшего на ней. Таситурн сделал шаг к ней, по привычке опустив голову очень низко, и увидел на полу какие-то бурые пятна. Недовольно нахмурившись, он уже подумал, что придётся отмывать эти пятна очень долго, но вдруг его тело пробрало холодом. Он понял, что это старые, въевшиеся тёмные пятна крови. Хорд нерешительно протянул руку, подняв покрывало, и отпрянул, ужаснувшись. Вся посеревшая от времени простыня была покрыта кровавыми разводами. Её верхнюю часть пропитывала бурая высохшая жидкость. Таситурн вышел из комнаты и тревожно выглянул через коридор в зал. Ян так и сидел в кресле совершенно неподвижно, смотря в одну точку. В доме царил полумрак — с улицы в закрытое окно проникала лишь маленькая полоска света. Неожиданно она на мгновение мигнула — кто-то прошёл по улице. Не заставив себя ждать, раздался быстрый задорный стук в дверь.

Таситутн постоял некоторое время на месте, ещё не оправившись от увиденного. Но когда великан понял, что Ян даже не собирался открывать, он сам большими шагами подошёл к двери. Открыв её и опустив глаза, он увидел на пороге низенького широкоплечего альва, лохматого и заросшего, с огромной чёрной закрученной вихрями гривой. Он в изумлении поднял скрытые под густыми бровями круглые глаза и открыл рот при виде хорда, показав хищные зубы. На плечах альва сидело ещё более лохматое нечто, отдалённо напоминавшее огромного бело-рыжего хомяка.

— Приплыли… — прошептал альв, остолбенев и окинув великана взглядом с ног до головы.

Хомяк, уже знакомый Таситурну, вытянул шею и заглянул в дом, увидев Яна, который даже не повернулся к ним.

— Ян! Ян! — начал кричать он тоненьким голоском.

Юноша тяжело вздохнул, поднялся с кресла и нехотя подошёл к дверям, уставившись на гостей. Те смотрели на него с ещё большим изумлением.

— Ты чего такой… — начал альв.

— Мрачный! — вскрикнул териантроп у него на плечах.

— Во! Мрачный! Чего такой мрачный?

— Ничего… — отстранённо проговорил Ян, смотря на гостей, витая тем временем в своих запутанных мыслях.

— Ну всё, теперь ты от нас не отделаешься! Впускай давай!

Ян закатил глаза и скрылся в темноте, в которую был погружён весь дом. Гости вошли за ним, весело улыбаясь и озираясь по сторонам.

Юноша взял из кухни пару стульев, нехотя притащил их в зал и сел в кресло напротив камина. Перед ним устроились двое гостей. Олли ёрзал на стуле, схватившись руками за него.

— Ну, ну, ну!

— Давай! Начинай!

Гости уставились на Яна, который безразлично смотрел через них на камин. Двое синхронно развернулись туда, и улыбки тут же сошли с их лиц.

— Это ещё что!? — с вскриком указал Олли на череп.

Ян вдруг встрепенулся. Краска вернулась к его бледному лицу и мутные глаза блеснули, будто в них снова пришла здравая мысль, связав его с реальностью. Он замялся, испугавшись того, что не знает, что им отвечать.

— Эм-м…

— А-а-а! — прищурился Олли подавшись вперёд. — Это что, башка того полоумного профессора?

— Нет… — растерянно посмотрел на него Ян.

— Ага! Значит она! Вот это да, вот это по нашему! Ничего себе, как вы ему чердак проломили! — вскричал он, указывая пальцем на дыру в черепе. — Так ему и надо!

— Да…

— Ну Ян, расскажи же ты уже, где ты был? Где можно было шататься целую червонь? Або даже больше?! Сколько дней прошло? — шепнул альв териантропу.

— А я и не считал!

— Ну, это долго рассказывать, — медленно проговорил Ян.

— А ты расскажи!

— Сначала я пошёл к Кало.

— Ого! Кало! Это ж тот демон, который в лесу недалеко от стены живёт?

— Да. Я ещё был в великих лесах, но недолго. Кстати, Робин, ты же собирался ехать туда? — попытался сменить тему странник.

— Собирался, да передумал. Знаешь, я конечно альв, а альвы должны чтить традиции предков и всё такое. Но жить в лесу, жрать ягоды с корешками и мыться в лужах — нет, спасибо! Меня и так обезьяной обзывают! Ну ты рассказывай, рассказывай!

— Потом я был в пустыне…

— Так!

— Ещё в Санта-Дионе был.

— Ну?

— А потом опять сюда вернулся.

Повисло неловкое молчание, которое нарушил Робин.

— Кораблём?

— Кораблём.

— М-м… — утвердительно покачал головой альв.

— И всё? — вскрикнул удивлённо Олли.

— Всё.

Хомяк повёл глазами по комнате и подскочил на месте, снова наткнувшись ими на хорда.

— Ого, кстати, а откуда этот взялся?

— Кто? — угрюмо покосился на него Ян.

— Ну этот! — ткнул Олли пальцем в сторону Таситурна, будто великан был неживым или глухим.

— Это Таситурн.

— А чё мешок на голове? — спросил Робин.

— Сам не знаю. Он немой.

— А на что он тебе сдался такой… — потупил взгляд альв, щёлкая пальцами.

— Дефективный! — вскрикнул Олли с усмешкой.

— Во! Дефективный! Погоди, какой-какой?

— Дефективный говорю!

— А что это значит?

— Ну, неполноценный!

— Ты где таких слов набрался?

— Почему вы так разговариваете? — возмутился Ян. — Ещё и обращаетесь к Таситурну, как к вещи. Как будто его здесь и нет!

— Извините! — поморщился Робин, саркастически поклонившись великану. — Так пойдёт?

— Так, ладно, скажите лучше вы, — махнул рукой юноша. — Что тут с маллумалами? Может, знаете что-нибудь?

— Да ничего особенного. Ты сам уже знаешь, наверное, — ответил альв.

— Я, я знаю! — снова завопил Олли. — Тут ещё один объявился!

— Где?

— Да я возле дома своего видел! Там такое было, что аж ух! — неопределённо воскликнул он, сжав кулак и подняв его вверх.

— Что там было?

— Да там целая толпа собралась! Представь себе, черти листовки разбрасывали! И орали что-то там, но я вслушиваться не стал. Но интересно-то, жуть! Я одну листовку и прихватил. Но ты не думай, я так только, глянул, что там, и всё!

— Она у тебя с собой? — быстро спросил Ян.

— Да на, посмотри.

Териантроп достал из оттопыренного кармана шорт плотно сложенную бумажку и протянул Яну. Юноша развернул её, пробежавшись по ней взглядом. Его сразу же глаза расширились, а брови сдвинулись в напряжении. На свежей белой бумаге небрежно и грязно был нарисован железный кулак, раздавливающий бутон синей розы.

— Неужели они и на такое способны? — тревожно прошептал про себя Ян.

— Ну как тебе такое? — усмехнулся Олли.

— Скажи, кто там был? — поднял на него горящий взор Ян. — Просто бесы? Никого среди них не было необычного?

— О-о, ещё как был! Здоровый такой, в накидке с капюшоном. Он рукава закатал и всё размахивал руками, кричал что-то. Одна рука такая красная, облезлая, а другая здоровенная и железная. Я на него смотрю и смотрю, а он как зыркнет на меня своим глазом!

Ян слушал его, приложив руку к подбородку, и с каждым весёлым шутливым словом Олли его лицо сильнее омрачалось. Странник отвёл изумлённый взгляд, уставив его в пол.

— Будь оно неладно…

— Да уж, такого уже давно не было!

— С того времени, как ты ушёл, началось, — добавил Робин.

— Кстати, ты бы лучше тогда не уходил! Авось и не повылазили бы эти маллумалы! Ха-ха-ха! — судорожно засмеялся Олли.

— Действительно, зря ты тогда сплыл. Ну остался один, ну и что? Жизнь то ещё…

Ян поднял голову на Робина, посмотрев на него дикими острыми глазами. Альв весь сжался, уставившись на него с испугом и приложив руку ко рту.

— Я что-то не то сказал, да?

— Пошли вон.

Гости встали и молча быстро вышли, даже не оглянувшись, побоявшись даже извиняться перед Яном. Ведь они знали, что пытаться делать это — копать могилу самому себе. Путник после этого вскочил, сжал кулаки и широкими шагами подошёл к двери, демонстративно захлопнув её. Юноша тут же развернулся и кинулся к креслу, взяв с него листовку и снова уставившись на неё. Эта неловкая фраза Робина на самом деле была лишь предлогом, чтобы выпроводить непрошеных гостей, к тому же принёсших дурные вести. Сначала нападения на солдат в городе, потом охота на Викторию, а теперь ещё и это? На что они надеются? Чего добиваются? Что нужно этим проклятым маллумалам?!

Вдруг временную тишину нарушил стук в дверь. Ян встал с кресла, раздражённо разворошив волосы:

— Чего вам ещё надо?

Он подскочил к двери и редко её распахнул, подняв злобные впавшие глаза. Его лицо тут же сковало, и он замер, смотря исподлобья на Гензеля, стоявшего на пороге. Человек в балахоне нагнулся, сделав шаг вперёд и переступив порог. Ян взял его за рукав и затащил в дом, а затем выглянул на улицу, беспокойно осмотревшись, и захлопнул дверь.

Ян и Гензель сидели в двух креслах перед камином, а возле них на стуле из кухни, задрав колени огромных ног кое-как помещался Таситурн. Человек в балахоне откашлялся и суетно быстро заговорил, то и дело почему-то дико озираясь по сторонам.

— Дело принимает самый ужасный оборот, — дрожащим голосом пробормотал он, выглядывая в окно. — Я понятия не имею, что происходит с чертями! Я даже представить не мог, что они на такое способны!

— Что же? — спросил Ян, сложив руки.

— Они вышли на улицы и пытаются расположить к себе население, изобличая рыцарей! Конечно, люди в страхе разбегаются от этих уродливых существ и даже не думают собирать их листовки. Но сам этот факт уже приводит меня в ужас! Маллумалы хотят развязать настоящую войну!

— Так остановите их, вы же их повелитель!

Гензель засунул руку в черноту капюшона, видимо, задумчиво почесав свой подбородок. Ян испытывающе бурил его взглядом, готовясь задать роковой вопрос. После минуты молчания, он тихим враждебным голосом проговорил:

— Или нет?..

Гость поёжился в кресле, опустив голову.

— Кто такой Вендиго? — резко спросил юноша.

— Вы же знаете, — отпираясь ответил Гензель.

— А ещё я знаю, что он был повелителем чертей! А вы говорили, что вы их забрали сразу после Бахогавана…

— Проклятье! Да, я лгал вам! — с досадой ударил кулаком по подлокотнику Гензель. — Да, врал! Но я это делал не во зло! От этого знания вам бы ничего не прибавилось!

— Тогда расскажите. Это ведь ничего не изменит?

— Да, до меня их доминусом был Вендиго.

— А ещё?

— Это он превратил их в личей, — пробурчал колдун.

— Так.

— Это очень длинная и сложная история!

— Говорите, говорите.

— Вендиго был непутёвым сыном Бахогавана, — нехотя продолжил здоровяк в балахоне. — Когда он вырос и обрёл ужасную колдовскую мощь, он отобрал у отца чертей, превратил всех их в личей и отправился сеять раздор. Вскоре дошло до того, что Вендиго обратил с помощью магии во зло всех богов, и началась война между ними и людьми. Война закончилась, а злодей ещё сотни лет жил припеваючи. Пока его… — Гензель потупил взгляд, но тут же поднял голову, приложив руку к сердцу, и с какой-то тихой печалью и жалостью проговорил: — Пока его не убил я…

— Вы убили Вендиго? Когда это было?

— Давно. Много десятков лет назад.

— И вы забрали чертей у Вендиго, чтобы заключить их вместе с собой в подземельях Лирдона, чтобы они никогда больше не смогли сеять хаос и разрушения? — быстро проговорил юноша.

— Да! — обрадовавшись, что его поняли, воскликнул Гензель.

— Так что же случилось? Почему они вышли из-под контроля?

— Я не знаю. Но у меня есть одна догадка. И, к сожалению, все факты пока что сходятся. Она постепенно подтверждается.

— Что за догадка?

— Дело в том, что бесы — уникальный вид нечисти. Они, как единый организм, пчелиный улей, который очень тонко чувствует своего доминуса и идеально выполняет его волю. Лучших слуг найти в этом мире нельзя.

— И что же?

— Бесы резко изменились в тот день, когда выгнали меня. Раньше они были… Как бы помягче сказать. Глупыми, что ли?

— А среди них всегда были эти магниссы?

— Да, они были всегда. Но они были такими же безвольными, как и остальные. Единственное, что их отличало — человеческое сложение тела. Но сейчас они обрели свою волю, желания и стремления. Более того, они обрели разум!

— И что же вы думаете?

— Черти всегда перенимают особенности своего доминуса. При Бахогаване они были оживлёнными и добрыми, как дети. При Вендиго кровожадными и беспощадными, а при мне совершенно безразличными и спокойными. Просто безликими, другими словами… — тяжело вздохнул здоровяк. — Но сейчас они вдруг стали самостоятельными. Что-то произошло в их головах. Но я точно могу сказать, что в последнее время я никак не менялся.

— Может быть, это как то связано с Анной?

— Нет, они стали такими намного позже её ухода, совсем недавно… — устало проговорил Гензель.

— А если подумать? — оборвал его юноша. — По вашим словам всё сходится. Вы получили большой удар после её ухода, и они закономерно изменились.

— Может быть и так… Это всё догадки, может, ты и прав. Но есть кое-что ещё. У них есть какая-то цель. Они хотят вырваться из катакомб. Более того, они хотят покинуть Лирдон. И у меня есть единственная мысль, куда они собираются идти…

Гензель затих на мгновение.

— Я знаю, это безумство, но… Возможно, Вендиго вернулся к жизни, — осторожно проговорил он, беспокойно оглянувшись.

— Воскрес?! — удивился Ян, подгоняя медлительного Гензеля.

— Да, воскрес! — прошипел тот, повернувшись к нему. — Не знаю как, но всё указывает на это. Черти обрели свою волю и развязали войну, пытаясь вырваться из Лирдона. Значит, он снова жив и призывает к себе своих прихвостней, чтобы вернуться к своим злодеяниям.

— Почему он тогда не придёт в Лирдон сам и не заберёт их?

— Хм-м… — Гензель подпёр свою тяжёлую голову большой рукой. — Не знаю… В любом случае, это лишь догадка. Тем более, даже если она верна, нам нечего делать, кроме как бороться с бесами. Нужно любой ценой остановить их, какой бы ни была их цель!

— Вы правы, — Ян посмотрел на гостя, начав тихо, будто про себя, говорить: — Вы убили повелителя тьмы, обратившего во зло богов. Потом вы забрали его чертей и жили в катакомбах под Лирдоном, став их повелителем. Кроме того, вы ходили в пустыню, чтобы упокоить душу Бахогавана. Вы неразрывно связаны с этими двумя именами. Бахогаван, Вендиго, Бахогаван, Вендиго…

Ян едко качал головой, буря осуждающим взглядом гостя, который весь сжался и потупил голову, будто боясь его холодных впавших глаз.

— И ещё, к тому же, скрываете лицо. Кто же вы такой?

— Я не могу вам сказать! — расстроено проговорил Гензель. — Даже если я скажу, от этого ничего не изменится. Вы всё равно не знаете меня…

— Про историю с Вендиго вы так же говорили. Только вот вы её нам рассказали, и кое-что сразу прояснилось. Так скажите же, кто вы такой? Что скрывается под этой пеленой?…

Гензель после этих слов молча встал и подошёл к двери, приглашая хозяина открыть её. Ян нехотя поднялся, приблизился к нему и отворил её, не отрывая подозрительных глаз от здоровяка. Гензель вышел, слегка поклонившись.

— Простите меня. До встречи. Я постараюсь помочь вам в бою с маллумалами…

— До свидания.

Гензель тяжёлыми шагами пошёл по улице, то и дело вздыхая. Вдалеке шёл какой-то прохожий, и здоровяк, лишь увидев его, испуганно встрепенулся, ухнул как сова и шмыгнул в подворотню. Путники смотрели ему в след — Таситурн с тревогой, а Ян с подозрением и желчью. Юноша уже не испытывал к нему сочувствия и уважения, а только холодное недоверие.

Путники вошли в дом и опять расселись в креслах, уставившись на камин. Но голова Яна уже была так забита, что он даже думать не мог, а просто смотрел на проломленный череп на полке, время от времени меняя позу и устало вздыхая.

— Надо убрать его, — ткнул он пальцем в череп, на что Таситурн утвердительно кивнул, но с места не сдвинулся.

Вдруг снова раздался стук в дверь, отчего Ян пришёл в небывалую ярость, вскочив с кресла и надувшись, в одно мгновение переместившись к двери и став перед ней, уперев в неё бешеные глаза. Но юноша быстро вздохнул, зажмурив очи и сжав кулаки, взял себя в руки и нехотя ворчливо стал открывать её.

— День открытых дверей… -

Но не успел он рассмотреть, кто стоит у него на пороге, как снаружи уже раздался тихий спокойный голос:

— Добрый день.

Ян выглянул в щель и увидел Немо, безразлично смотрящего в дверь стеклянными блестящими на свету глазами.

— Виктория вызывает… — не закончил фразу седой.

— Сейчас.

Ян скрылся в темноте и позвал Таситурна. Вскоре путники уже спешили за Немо, трусцой бежавшим ко дворцу.

 

46. Сердце мира

На площади они застали Викторию в грязной мятой рубахе и с отёкшим сморщенным лицом, в ярости кричащую на сновавших вокруг неё солдат и размахивающую какими-то скомканными бумажками. У домов на обочине уже стояла повозка. Когда к ней приблизились путники, женщина сразу же перекинулась на них, крича и то опуская налитые кровью глаза в землю, то поднимая руки и смотря куда-то вверх.

— Да что же это такое? Ну какого чёрта они делают, как такое вообще может быть? Ну зачем они это делают, скажите мне, на что они надеются? — вопила она, простирая руки к небу.

— Что это у вас? — вставил между её ругательствами Ян.

— На, погляди! — она швырнула ему в лицо бумажки, но Ян совершенно никак не отреагировал, подобрав их с земли и умело держа себя в руках. Юноша даже через завесу своих тяжёлых мыслей понимал, что разговаривает с человеком в глубоком гневе.

Ян развернул рваную бумагу. В руках у него оказались две листовки. Одна была стёрта и измята до неузнаваемости, но юноша разглядел на ней знакомый кулак, раздавливающий розу. Вторая листовка, почти целая, изображала небрежно и карикатурно нарисованную фигуру в огромных доспехах и с длинными волосами, поджигающую факелом чёрный кострище, состоящий из кричащих в ужасе бесов. В кривой фигуре узнавались черты Виктории.

— Я их всех вырежу и сожгу к чёртовой матери! Они не достойны жизни! Это ж… это же насколько тупые животные! Они даже не понимают, чего хотят!…

— Подождите, что вы собираетесь делать?

— Там четвёртый митингует на двенадцатой! Нет, ну ты представь, представь! — содрогалась она, стреляя бешеными глазами и брызгая слюной. — Ну ничего- ничего… Солдаты разгонят скот!

— Подождите!..

Но Виктория тут же развернулась и побежала по ступенькам во дворец. Ян хотел кинуться за ней, но вдруг почувствовал на плече лёгкую, бесплотную руку.

— Не стоит, — шепнул ему вдруг на ухо быстрый и оживлённый голос. — Лучше действуйте на месте, там от вас будет больше толку!

Ян развернулся и увидел перед собой лицо Немо. Юноша поднял брови с вопросительным удивлением, смотря прямо ему в глаза, в которых, как страннику показалось, горели огоньки.

— Тебе решать.

Немо сделал шаг назад и убрал руку с его плеча, мгновенно растворившись в воздухе. Ян, не долго думая, кинулся с площади на улицу.

— Быстрее! — крикнул он Таситурну. — Нужно обогнать солдат!

Путник шмыгнул в подворотню, перемахнув через маленький заборчик между домами, и побежал сломя голову на двенадцатую, петляя по знакомым пустырям. Сильно срезая путь, он и Таситурн уже через минуту оказались на нужной улице. Но там они почему-то не увидели ни души. Ян начал суетливо и взволнованно осматриваться, выискивая взглядом хоть что-то. Тут в его голове щёлкнуло.

— Точно! Все дальше по дороге!

Путники побежали по улице, кольцом охватывающей дворец. Вскоре им стали попадаться идущие навстречу испуганные люди, оглядывавшиеся и недовольно бормотавшие что-то. Наконец, двое путников остановились посреди дороги, перегороженной группой людей. Небольшая кучка зевак усмехалась и тыкала пальцами в десяток бесов, стоявших на песке кольцом. В его центре на ящике возвышалась высокая фигура в капюшоне, что-то крича низким скрипучим голосом и разводя руками с призывами. Правая рука беса была сделана из чёрного металла, а в капюшоне на месте левого глаза горел красный огонёк.

— Смотри, что творят!

— Ох, дожили до чего! — шептались две бабы, плюясь и хватаясь за щёки со вздохами.

— Задушим рыцарскую заразу! — гудел бес низким, металлическим голосом. — Король умер, а вместе с ним умер порядок! Из могил поднялась коррупция и бюрократия! Экономика пала, границы закрыты наглухо! Город захлёбывается в собственной крови! Остановите рыцарей розы и леди Викторию, возьмите власть в свои руки! Власть народа сильнее власти личности!

— Бюро-что? — шепнул какой-то пацан с заломленной на бок кепкой стоящему рядом деду.

— Сам не понял, не расслышал, наверное. Эх…

Бес с каждой минутой всё активнее жестикулировал и кричал всё громче. Но когда через толпу к нему пробился рыжий заросший юноша с осунувшимся лицом и взволнованными впавшими глазами, он опустил взгляд и замолчал.

— Скажите, чего вы хотите? — в лоб выкрикнул Ян, обратившись к бесу.

Тот гордо поднял голову, посмотрев на зевак, и снова загудел:

— Мы хотим свободы и равенства! Власти народа!…

— Нет же, вы не поняли…

Ян искал слова, чтобы обратить на себя внимание беса. Время было на исходе.

— Я знаком с вашей деятельностью! — сказал он аккуратно, чтобы не спугнуть его. — Скажите, почему вы бросили доминуса? Что сподвигло вас начать войну?

Бес опустил голову на Яна, будто остолбенев. Юноша разглядел его лицо, сокрытое полутенью. Левая его часть уродливо выпирала и была сделана из странного гладкого чёрного металла. В пустой глазнице горел пугающий дёргающийся огонёк. Бес смотрел на Яна в исступлении, с трудом пытаясь сообразить что-то, ошарашенный его словами.

— Кто… ты? — растерянно проскрипел он.

Но в ту же минуту вдалеке послышались стук копыт и лязг телеги. Ян обернулся, испуганно бросив взгляд в ту сторону, а затем посмотрел на беса. В его душе поднялось странное чувство, все мысли смешались, и юношу обуял страх. Сам не зная почему, он начал толкать стоявших рядом чертей, оживлённо выкрикивая:

— Бегите! Это рыцари! Бегите!

Высокий на ящике сжал кулаки, и Ян поёжился от металлического скрипа. Магнисса поднял голову, увидев вдалеке пыль и приближающуюся повозку с солдатами.

— Назад!

Маллумалы бросились врассыпную, растолкав людей, и в мгновение ока испарились с улицы. Они залезли на крыши домов, спрыгнув во дворы, протиснулись между стен и убежали в подворотни. Магнисса тем временем неспешно спрыгнул с ящика, отпихнув его ногой в сторону. Он припал к земли, став на колено. Подол балахона упал на землю, оголив чёрные железные ноги. Два стержня в его голенях со скрежетом сжались и напряглись, как пружины. Вдруг они сократились в спазме, беззвучно выстрелив, и бес улетел высоко в небо, подняв пыль и оставив на земле глубокие вмятины от ступней. Ударная волна оттолкнула людей, и Таситурн с трудом устоял на ногах, подхватив Яна. Чёрная фигура улетела куда-то в сторону, и бес приземлился далеко за домами.

Когда повозка подъехала к месту происшествия, люди уже расходились, и посреди улицы стояли лишь Ян и Таситурн. Солдаты стали осматриваться, не выходя из экипажа и крутя головами как птенцы в гнезде. Первым сошёл крупный рыцарь в латах, подойдя к путникам.

— Это вы что-ли те двое, что с Викторией всё время? — угрюмо окинул их взглядом он.

— Почему это всё время? — повернулся к нему Ян, ехидно улыбнувшись.

— Ты чё дурачка строишь, пацан? Где маллумалы?

— Разбежались.

— Да?

— Ага! — кивнул головой странник, зажмурив глаза.

— Ну ладно… — подозрительно прищурившись проговорил рыцарь.

Солдаты вышли из повозки, походили вокруг пару минут и осмотрелись. В конце концов они сели обратно и уехали во дворец ни с чем. Путники ещё долго стояли в облаке пыли, смотря им в след. Таситурн хмуро взглянул на Яна.

— Я всё больше убеждаюсь, что в этой войне нет смысла, — проговорил юноша.

Он развернулся и зашагал домой вместе со спутником, покинув улицу…

Солнце медленно, но уверенно плыло по небу, приближаясь к зениту. Подгоняемые ветром рыхлые облака летели по нему так низко, что их можно было зачерпнуть рукой. Горизонт рассекала лирдонская стена — след древнего раздела мира, ныне служащий защитой жителям его величайшего града Лирдона. Дубы альвового леса у её подножья казались зубочистками, воткнутыми в землю, а по обе стороны от неё о прибрежные скалы бились дикие волны Грозового и Мелового морей. На самой вершине этой громады стояла крохотная фигура в пальто и шарфе. Носки его туфель свисали над бесконечной бездной, а ветер грозился с лёгкостью его сдуть с этой вершины. Но седой человек неподвижно и без страха смотрел вниз, в город. А если точнее, как раз в то место, где только что произошло выступление маллумалов. В его глазах горело голубое пламя, брови были яростно сдвинуты, а губы многозначительно поджаты. Немо молча и непоколебимо смотрел вниз, думая о чём-то. Но неожиданно свист ветра прервал тягучий, как смола, женский голос:

— Тебе понравился этот мальчик?

Немо не ответил голосу. Только когда две видневшиеся внизу фигуры путников скрылись в своём доме, он поднял глаза и устремил их в голубое небо, смотря прямо на солнечный диск. Но седой человек даже не моргал. Солнце лишь отражалось в его хрустальных глазах с насупленными бровями, безмолвно сверкающих и переливающихся на свету.

— Почему ты молчишь?

За спиной Немо появилась женщина в белом хитоне на голое тело. Её бледная кожа слепила сильнее солнца, а серебряные длинные волосы окутывали её, подобно плащу. Она подошла к человеку в пальто, неспешно переставляя голые ноги, и положила свои тонкие руки ему на плечи. Её чудовищно голубые глаза светились, как звёзды на небе Тессеракта, а мрачное лицо она держала высоко, гордо подняв выразительный подбородок и острые чёткие скулы. Она взглянула на Немо полузакрытыми очами и томно вздохнула, приоткрыв бледные тонкие губы. Но седой оборвал её, холодно проговорив:

— Милосердие — ключ к спасению. Без него этот мир погибнет.

— Ты так думаешь?

Женщина с едва заметной улыбкой положила голову ему на плечо, тоже направив взор вдаль.

— Ты этому свидетельство.

— М-м? — непонимающе опустила уголки губ она, нахмурив тонкие брови и подняв глаза на Немо.

— Ты погубила короля, и этот город завял. Но у него ещё есть шанс восстать и вернуть себе былое величие. Сама вселенная даёт ему этот шанс.

— Этот мальчик? — с удивлением указала пальцем в сторону дома путников женщина. Все её эмоции были скованными и неестественными, словно у фарфоровой куклы.

— Нет. Дело не в нём, — коротко ответил седой, спокойно смотря на северный горизонт, где громоздились чёрные горы с нависшими над ними грозовыми тучами. — Он лишь фигура, как и ты, и я, и все вокруг. Мы фигуры на доске судьбы.

— А кто же играет с ней? — слабо улыбнулась она. Но и эта улыбка будто далась ей с трудом.

Неожиданно Немо сверкнул хитрыми глазами, подняв уголок рта.

— Случай.

Женщина вздохнула, отпустив седовласого. Она отошла от него и взглянула на мягкое полуденное солнце, закрывшись лёгкой рукой, похожей на ветку ивы.

— Этот случай создаём мы, Немо…

— Ты считаешь себя богом? — посмотрел на неё через плечо седой с упрёком.

— О чём ты говоришь? — фыркнула женщина. — Как это низко и пошло, называть меня богом!

— Насколько же это будет пошло, если я скажу, что ты слишком высокомерна? — в его глазах снова сверкнула усмешка.

— Немо, в последнее время я тебя не узнаю.

— А я тебя, к сожалению, всегда узнаю, — сдвинул брови он со вздохом. — Ты никогда не меняешься, Лира. Поэтому ты никогда не поднимешься до уровня человека.

— Ещё раз сравнишь меня с этими животными!… - сверкнула вдруг змеиными глазами женщина, но тут же оборвалась на полуслове. — Не обижай меня, нам быть вместе ещё целую вечность. Или, может быть, ты хочешь отказаться от меня? И, стало быть, от своей силы?

— От силы не знаю, а от тебя бы я с радостью избавился.

Лира опустила глаза, снова приблизившись к Немо. Он быстро отвернулся и уставился вдаль, чтобы не видеть её лица. Женщина обняла его сзади со вздохом.

— Зачем же ты… так?

 

47. Сердце мира

После полудня путники долго сидели в креслах возле холодного камина. Штора так и была закрыта, и в доме царил зловещий полумрак. Ян время от времени начинал говорить то ли с Таситурном, то ли сам с собой, но затем опять погружался в свои мысли, пытаясь принять решение. Одно было ясно — нужно было срочно действовать, ибо эта война определённо если не бессмысленна, но уж точно не правильна!

— Бесы не выглядят как кровожадные убийцы. Виктория не права, я знаю! — бубнил Ян. — Но, может быть, они просто пудрят всем мозги, а я просто попался на эту удочку? Может и так…

— М-м-м!..

— Да, да! Нужно как-то сказать это Виктории! Но, боюсь, она не поймёт… Ты видел, как она ненавидит этих маллумалов? Да она нам глотки перегрызёт, если мы хоть слово скажем в их защиту! Но сидеть просто так тоже нельзя…

— М-м! — слегка ударил кулаком по креслу великан.

— Что? Думаешь, нужно идти к ней? Сейчас?

Таситурн замахал руками и головой, яростно хрипя и мыча.

— Нет? Потом пойти?

Хорд утвердительно кивнул, довольно расплывшись в кресле.

— Ты прав. Сейчас она не в себе, судя по тому, что с ней на площади творилось. Давай так, если за нами сегодня никто не придёт, то и не пойдём никуда. А завтра уже сами отправимся во дворец. Там мы сделаем вид, что ничего не знаем, и будем дальше выполнять её приказы. А дальше уже посмотрим…

На следующий день Ян в самом лучшем своём расположении духа, чрезвычайно возбуждённо и нетерпеливо широкими шагами шёл во дворец, так что Таситурн едва поспевал за ним. Тысячи мыслей возникали в голове юноши, но они не кружились бессмысленно, а собирались в цепочки и выстраивались в ряды. По пути он продумывал всё, что только мог продумать, чтобы принять сегодня наибольшее количество верных решений. Однако он понимал, что ожидать от Виктории можно было чего угодно, и, скорее всего, все его рассуждения рано или поздно пошли бы коту под хвост, и пришлось бы делать всё на ходу. Как обычно, в общем-то.

Когда путники шли по улице и уже видели впереди площадь, из подворотни на них неожиданно вышел Немо, непонятно откуда взявшийся.

— Поспешите, Виктория пока что свободна, — сходу выпалил он, сразу же впившись взволнованными глазами в Яна. — Если вы слегка ускорите шаг, то как раз придёте в момент, когда она будет проходить по тронному залу.

Немо явно был чем-то чрезвычайно озабочен. Ян невольно встревожился, увидев его в таком оживлённом состоянии. Но путники даже словом не обмолвились, а ускорили шаг, как и было сказано. Человек в пальто сначала смотрел им в след, а потом быстро нырнул в тёмную подворотню и исчез.

Действительно, когда путники взлетели по ступенькам и оказались перед аркой, из коридора на них выбежала Виктория с какими-то бумагами под мышкой. С другой стороны навстречу ей вышел лысый коренастый мужичок в берете и с охапкой чистых свитков. Взгляд Виктории упал на путников, и она невольно столкнулась с ним. Ворох бумаг разлетелся облаком, покрыв весь ковёр. Рыцарь тут же схватила мужичка и подняла с пола за шиворот. Тот весь съёжился от её злобного взгляда, спрятав голову в жилет и округлив воробьиные глаза.

— Что ты несёшь? — рявкнула она.

— Да я вроде молчал…

— Ты тупой! — тряхнула его женщина, крикнув скорее не оскорбительно, а утвердительно. — Я говорю, что ты в руках нёс!?

— А-а…

— Неважно. Собери всё и неси в дом Розы. Сейчас же!

— Слушаюсь… — промямлил толстяк, обмякнув в её жилистой руке.

Она развернула его и оттолкнула, после чего мужичок принялся судорожно собирать бумаги. Ян замялся на мгновение, но порыв решительности тут же толкнул его вперёд, и он подбежал к Виктории, сходу воскликнув.

— Леди Виктория!

Женщина резко развернулась, окинув его презрительным взглядом с ног до головы.

— Чего тебе? — грубо сказала она звучным грудным голосом.

— Как чего? — попытался весело ответить Ян, но у него вышел какой-то недовольный наглый тон, отчего Виктория поджала губы, поморщившись и набрав воздух в грудь.

— Хотите, я вам документы всучу? Будете скакать с ними по площади как горные козлы вместе с приказчиками! — раздражённо выстрелила она чередой слов.

— Зачем вы носитесь с этими документами? — спросил Ян, смотря ей бесстрашно прямо в глаза, отчего у Виктории всё лицо сморщилось, и она выпрямилась, задрав нос и смотря на него сверху вниз.

— Потому что… — начала она, улыбаясь так, что Яну стало не по себе. — Потому что бл*дские чиновничьи крысы и сраку не поднимут без расписки! — вскрикнула она, судорожно передёрнувшись. — Потому что даже формальный глава государства не может просто так отдать приказ, чтобы что-нибудь не подписать!

— Мы, наверное, пойдём.

— Идите и делайте, что хотите! — махнула рукой Виктория, скорчив противную гримасу и зашагав в коридор, скрывшись за колонами.

Ян смотрел в себе под ноги, двигаясь по площади от дворца и запустив руку в волосы, наматывая их на палец. Вдруг он развернулся, подняв голову.

— А куда мы идём?

Таситурн растерянно пожал плечами.

— Может, сходим в этот дом Розы? Там, наверное, "обитают" все рыцари. Хотя постой, пустят ли нас туда без разрешения?

Хорд развёл руками, отведя взгляд с досадой.

— Да, надо было какую-нибудь бумажку у Виктории взять. Чтоб все эти бумажки…

Неожиданно прямо из-за спины Яна вынырнул Немо и сунул ему какой-то жёлтый кусок пергамента. Юноша слегка испуганно отшатнулся, подняв на него диковатые глаза, и растерянно взял бумагу из протянутой руки. На обрезанном по краям свитке корявыми танцующими буквами, как левой рукой, было написано: "Вход и доступ к материалам по маллумальству разрешаю", и снизу находилась большая угловатая роспись, отдалённо напоминавшая прописную букву "В".

— Как вы это так… быстро? — поднял глаза странник. — Вы же клялись не использовать силу?

— А я и не использовал. Просто сбегал туда-обратно и всего-то.

Впервые Ян увидел на лице Немо слабую, ехидную улыбку. Седой поднял уголок рта, опустив голову и смотря на путника широко открытыми горящими глазами. Юноша заметил, что бледное и безжизненное лицо Немо изменилось. Оно будто стало смуглее, глаза загорелись живым огнём, и выглядел он уже не печально и мудро, а даже задорно. Ян окинул его взглядом в смятении, держа в руках кусок пергамента. Немо сделал шаг назад, бесшумно исчезнув.

Путники обошли дворец, оказавшись перед большим двухэтажным зданием, покрытым красной черепицей. Три невысоких башенки возвышались над ним, а возле каждого окна, закрытого голубыми шторами, находился балкон с гипсовыми барельефами. Войдя внутрь, путники оказались в огромной зале с необъятной серебряной люстрой на потолке. По кругу на стенах были высокие окна с радужными камешками. Свет, проходя через них, принимал причудливые разноцветные формы, падая тенями на большую круглую мозайку на полу залы, изображавшую бутон голубой розы.

Странники прошли вперёд, смотря по сторонам в изумлении, и наткнулись на деревянную будку, стоявшую в конце залы. По бокам от неё находились полукруглые лестницы на второй этаж, а внутри на стульчике сидел сухой неприятный мужчина с длинным лицом и зачёсанными влажными волосами. Он сразу же устремил свой острый взгляд на путников, как только они вошли. После этого он поправил свой жилет и достал из нагрудного кармана маленькую коробочку с сигаретами. Сделав долгую ненужную паузу и закурив, он, наконец, заговорил.

— С какой целью прибыли? — процедил он тенором, сжимая тонкими губами сигарету.

Ян и Таситурн переглянулись. Юноша похолодел, но тут же его лицо осветилось. Ему в голову пришла идея.

— У вас здесь есть какой-нибудь архив, или что-то подобное?

Мужчина взглянул на него исподлобья с подозрением.

— Зачем?

Ян опустил голову, взглянув на пергамент, который он так и держал в руке, и после этого сунул его мужчине. Тот в одну руку взял сигарету, а в другую бумагу, расправив её. Он приблизил бумажку к острому носу, внимательно уперевшись в неё прищуренными глазами.

— Да, это роспись Виктории, — опустил уголки губ он. — И даже почерк её…

Мужчина окинул прищуренными глазами путников и, в особенности огромного хорда с мешком на голове.

— Идите. Только архива у нас нет, он в другом здании. Здесь вы можете пройти к сэру Альберту. Он отвечает за борьбу с незаконными образованиями, в том числе и с маллумалами. Сейчас он на втором этаже, правое крыло, двадцать второй зал.

— Спасибо.

Ян и Таситурн поднялись по ступенькам и, пройдя по длинному коридору, довольно быстро нашли зал номер двадцать два. К их удивлению, навстречу им из конца коридора шёл тот самый коренастый чиновник в берете. Он грубо оттолкнул Яна от двери, войдя первым. Юноша не растерялся и прошмыгнул за ним, потянув за руку Таситурна.

— Сэр Альберт, вот расписки. Количество живых душ, оружия, в общем, всё здесь. Время патруля расписано по часам.

— Я посмотрю, можешь не объяснять, — раздался усталый жёсткий баритон.

— Хорошо, я их тут положу.

— Иди.

Толстяк положил связанные верёвкой свитки на большой стол и вышел, даже краем глаза не посмотрев на путников, будто и не заметив их. Комната интерьером не блистала: голые каменные стены с простым столом на четырёх ножках и маленьким стулом, деревянный покосившийся шкаф и куча бумаг на столе. На балконе за окном с открытыми шторами стоял человек в синем кафтане и больших сапогах. Небритое замученное лицо смотрело на площадь, где сновали солдаты и уже выстраивались в вереницу телеги. Мужчина почесал голову с коротко-стриженными каштановыми волосами и развернулся, сразу же поймав взглядом путников.

— Кто вы? — поднял брови он. — Хотя постойте, я знаю, кто вы. Вас прислала Виктория?

— Почти. Она разрешила прийти, — осторожно ответил Ян.

— Знаете, вы странно выглядите для представителей народного ополчения, — рыцарь невольно поморщился и прищурился, всматриваясь в синие глаза Таситурна, которыми тот его настойчиво бурил.

— Это нас так Виктория называет? — удивился юноша.

— Не она, так вы значитесь в документах.

— Каких документах?

— Да были там бумаги. Распоряжение выделить вам места в повозках. Там, кажется, вам даже оружие выписывали. Пару дней назад мелькало.

— Мы тогда на захват шестого магниссы ездили.

— А, даже так. Вы знакомы с ситуацией по поводу маллумалов?

— Да, но не до конца. Мне кажется, Виктория не договаривает…

Мужчина и Таситурн всё это время почему-то неотрывно смотрели друг на друга. Рыцарь подозрительно прищурился, засунув руки в карманы кафтана.

— Не мудрено… — тихо сказал он, наконец отведя взгляд от хорда и шмыгнув носом. — Вы хотели что-то узнать?

— Да, кое-что.

Рыцарь вышел с балкона, оперевшись рукой на стол.

— Что?

— Скажите, вы знаете всех магнисс?

— Да. Всех, — твёрдо кивнул мужчина.

— А можете рассказать о четвёртом?

— Четвёртый… Могу.

— Ну?

— С ним отдельное дело. Он сейчас начал раздавать листовки, выходить на улицы… вы, я думаю, знаете? Но другая проблема в том, что он до этого занимался скупкой дэуситского металлолома. По его следам мы вышли на поставщиков, кого-то убрали, кого-то оставили. Для того чтобы дальше следить за магнисссой. Но информации в последнее время нет и нет.

— А что за поставщик? Может, мы сходим к нему?

Рыцарь усмехнулся, посмотрев на Яна.

— Вы?

Но от сразу же перевёл взгляд на Таситурна, и его улыбка куда-то пропала.

— Вы… Ладно, можете.

Альберт так и стоял, подозрительно прищурившись смотря на Таситурна, который в свою очередь не отрывал взгляд от него.

— Простите? — оборвал его Ян.

— Прощаю, — шмыгнул носом рыцарь. — Сейчас я вам объясню, как его найти. Попробуйте выудить из него информацию. Если не получится, делайте что хотите, это не важно. Можете дать ему в рожу от меня.

 

48. Сердце мира

Ранняя луна лишь только поднималась над городом, отражаясь в морской воде и переливаясь бликами на волнах. Её тусклый свет медленно заливал гладкую каменную стену лирдона, по которой ползла огромная чёрная тень. На самом её краю смотря вдаль стоял человек в пальто и шарфе. Рядом с ним, свесив ноги над бездной из острых скал, о которые бились лёгкие волны, сидела женщина в белом хитоне, обхватив голые колени тонкими руками и положив на бок голову.

— Зачем ты помог ему? — нарушила тихий шум ветра и воды она.

— Я не использовал силу, — спокойно ответил он.

— Но ты нарушил договор.

Немо улыбнулся и остро прищурился, опустив на Лиру глаза.

— Но ты ведь не препятствовала мне. Значит, я ничего не нарушал?

— И то верно, — с грустью вздохнула она.

— Почему же ты не остановила меня?

— Не знаю, — пожала плечами женщина. — Мне просто жутко интересно, чего ты хочешь от этих людей. Но знай, если я захочу, я просто оторву тебе голову в любой момент. Помни своё место.

Лира подняла голову широко улыбаясь и смотря прямо на Немо.

— И то верно, — мрачно сдвинул брови он и поморщился, отвернувшись от этого жуткого стеклянного лица.

Они ещё долго сидели в напряжённом молчании. Вскоре Лира встала, потянувшись и сделав вид, что зевает, плавно и медленно похлопав рот рукой.

— Я устала. Искупаюсь, — небрежно бросила она.

Она без раздумий сделала шаг в бездну, и её тело в белой накидке улетело вниз, превратившись в точку. Раздался тихий хлопок, и возле скал поднялся маленький столбик воды. Немо посмотрел вниз, скованно сдвинув брови.

— Будь проклята, — горько прошептал он и плюнул вниз.

— Я всё слышу.

И на его плечо приземлилась невесомая мокрая рука…

***

Путники шли по городу в абсолютной тьме, не взяв с собой ни лампы, ни факела. Ян по памяти искал знакомые улицы и срезы, понемногу приближаясь к заветному городскому кладбищу. Вскоре они вышли из-под крыш домов, попав на яркий лунный свет. Их длинные тени прошмыгнули на холм, скрипнув железной калиткой. Странники ходили между надгробий, стараясь не смотреть на них, их ноги вязли в чёрной влажной земле. Недавно над Лирдоном прошёл дождь. Наконец, они нашли искомое — маленькое скрюченное деревце, абсолютно чёрное в ночи. Луна обдавала его светом, порождая большую тень, скрывавшую крохотную деревянную будку. Ян подошёл к ней, нащупал дверную ручку и потянул на себя. Посмотрев вниз, он увидел наклонный спуск с крутыми ступеньками и маленький оранжевый огонёк вдали.

Таситурн и Ян с трудом спускались по скользким мокрым ступенькам, с опаской переставляя ноги и отыскивая опоры. С потолка сыпалась земля, по лицу иногда били острые кривые корни. Наконец, путники ощутили под ногами твердь, очутившись перед железной дверью-решёткой. За ней находилась небольшая каморка с лампой, висящей на стене. Видимо, недавно вырытая, она не внушала большой уверенности. Казалось, округлый низкий потолок вот-вот обвалился бы, но толстые балки, к счастью, прочно держали железные листы, которыми он был укреплён. Через минуту раздался скрип, затем быстрые недовольные шаги. Откуда-то из-за угла вынырнул лысый человек с безумными круглыми глазами, схватившись руками за решётку. Он осмотрел коридор и заглянул за спины путников, почесав голову.

— Кем будете? — хрипло прошептал он.

— Покупатели? Открывай! — войдя в роль проговорил Ян грозно.

— Тихо, тихо, — незнакомец воровало оглянулся, — пароль?

— Четырнадцать воронов революции.

Незнакомец нагнулся и засунул палец в какую-то чёрную металлическую штуковину, висящую на двери. Она звонко щёлкнула, разделившись на две части. Мужчина снял её с двери и впустил путников, затем опять одел, просунув в неё железный стержень, вбитый в стену, и снова защёлкнул.

— Чего вам? — развернулся он с недовольным лицом.

Незнакомец был одет в странный облегающий тело белый комбинезон, переливавшийся на свету. На костюме не было ни единого шва, и он блестел, будто поверхность какой-то жидкости.

— Ну теперь, когда вы нас впустили… — Ян окинул его взглядом, убедившись, что он безоружен, — можно и поговорить.

Таситурн с размаха ударил торговца в лоб, отчего тот упал на землю, откинув ноги и замерев. Ян нагнулся над ним, приложившись к груди, покрытой белым упругим волокном.

— Живой. Давай.

Хорд взял торгаша под мышки, и путники отнесли его в другую комнату. Помещение состояло из двух каморок: одна поменьше, другая побольше. Вторая, видимо, хранилище, оказалась завалена какими-то ящиками, возле которых находилась небольшая самодельная печка, труба которой уходила вверх, наружу. Возле балки, подпирающей потолок, стояли два железных стула. Путники связали припасённой верёвкой торгаша и уложили его на них, подперев ящиком, чтобы не скатывался. Пока его затаскивали в комнату, он уже очнулся и начал толкаться и дёргать ногами, крича что-то на каком-то странном языке. Вскоре он успокоился, лёжа на стульях и смотря в потолок.

— Вы дэусит? — спросил у него Ян, нагнувшись над ним.

— Пошёл ты нах*й, крыса рыцарская!

Мужик плюнул в юношу, но тот заблаговременно отошёл в сторону.

— Говорите по хорошему. Вам же дорога ваша жизнь?

— Да дэусит я, дэусит! Из тех, которых наши здесь кинули, улетая на Дэус. В пятнадцатом поколении, между прочим!

— Как вы связаны с маллумалами?

— Лучше убей меня, падла!

Таситурн локтем ударил торгаша в грудь, но его рука тут же отскочила, и белый костюм покрылся бирюзовой рябью, будто кругами на воде.

— Ха-ха, что, отбил руку, урод?

Великан тут же замахнулся, чтобы ударить мужика в нос, но тот резко дёрнулся, и из его шеи появились белые волокна, обвив его голову. Через мгновение дэусит абсолютно весь покрылся этим белым веществом, а вместо лица у него образовалась гладкая поверхность.

— Что, съел, зараза? — раздался из под костюма глухой голос.

Ян наклонился над ним и прикоснулся к комбинезону, отчего мужик задёргался как бешеный. На ощупь вещество оказалось упругим, как резина.

— Как вы там дышите? — поинтересовался юноша.

— Убери свои лапы, лирлендский пёс!

Ян сделал шаг назад и указал на дэусита. Таситурн взмахнул рукой, и его серебристый браслет превратился в большой клинок. Великан угрожающе приблизился к связанному торгашу. Тот задёргался и стал толкать коленями ящик, вопя не своим голосом:

— Матерь божья, это ж полиуглеродный меч! Где ты его взял? Ах ты вор-р-рюга!

— Так вы ещё и видите через эту маску? — удивился Ян. — Чудеса. А ещё говорят у дэуситов нет магии.

— Заткнись, тупица! Чтобы понять, как работает этот костюм, тебе придётся двести жизней прожить!

После этих слов Таситурн резким и плавным движением приставил клинок к лицу дэусита. Тот сразу же замер и замолчал, выгнув спину в попытке отстраниться от него, но уперевшись головой в спинку стула.

— Давай, бей! Мне всё равно! — зарычал он волком, скрипя зубами.

Хорд подался вперёд, вдавив меч в белое волокно. По нему в стороны разбежались голубые круги энергии, и лезвие разрезало костюм как масло, уперевшись в щёку торгаша, по которой побежала капля крови.

— Давай! — рявкнул он через зубы, бешено глотая воздух и вздымая грудь.

Ян стоял неподвижно и спокойно смотрел на него, держась рукой за подбородок и хмурясь после каждого его вскрика.

После долгих мучений путники убедились, что шансов вытащить информацию из него нет. Дэуситу будто было действительно всё равно на свою жизнь. С каждой минутой он всё активнее изрыгал ругательства и брань, дёргаясь и извиваясь, раскачивая стулья вместе с ящиком.

— Что с ним делать? — посмотрел на Таситурна Ян.

Но хорд лишь пожал плечами. Странники стояли, пытаясь принять решение. Огонь в печи уже затухал, понемногу погружая комнату во тьму. Наконец, Ян нарушил тишину и треск пламени, тихо проговорив:

— Ладно, давай его просто убьём.

— Ах ты падла! — заорал мужик, пинаясь ногами.

Таситурн в изумлении поднял плечи, смотря на Яна большими синими глазами.

— Что такое? Ты не хочешь? — мрачно сказал юноша. — Альберт сказал делать, что хотим…

Глаза Таситурна блестели, и в них отражалось оранжевое пламя печи. Он смотрел на Яна, широко открыв их и тревожно сдвинув брови. Великан нерешительно поднял длинную уродливую руку с клинком, снова покосившись на спутника в напряжении.

— Давай! Давай! — вопил торгаш из последних сил, кашляя и хрипя.

Таситурн опустил меч лезвием вниз, уперев его в грудь мужчины, отчего тот замер и замолчал, судорожно дыша. Ян отошёл к двери и отвернулся, став лицом к стене и опустив веки. Великан хмуро смотрел ему в затылок, надеясь, что юноша обернётся и скажет что-нибудь, остановит его. Но он не обернулся. И клинок беззвучно пронзил грудь дэусита.

Вдруг откуда-то из-за стены раздались тяжёлые приближающиеся шаги. Путники развернулись и увидели, что за ящиками всё это время была скрыта большая дубовая дверь. Шаги приблизились к ней, и раздался низкий металлический голос:

— Джек, у нас там твой печатный станок сломался. Нужен новый, листовки не на чем делать.

Дверь заскрипела, медленно открываясь, и гора ящиков поползла в сторону.

— Ты что тут забарикадировался?

По спине Яна пробежал холод. Ужас сковал его, и он уставился на дверь, не в силах пошевелиться. Все звуки вокруг куда-то пропали, и путник слышал только её скрип, смотря на неё остекленевшими глазами. Во тьме показался чёрный капюшон, и из-за горы ящиков вышел бес с железной рукой и красным глазом, устало понурив голову. Когда магнисса поднял взгляд, он тут же столкнулся глазами с Таситурном, стоявшим, вонзив меч в грудь дэусита. Чёрт остолбенел и пошатнулся, сделав шаг назад и схватившись за дверь. Он повернул голову и увидел Яна.

— Вы…

Магнисса с силой захлопнул дверь, и за стеной раздались быстрые удаляющиеся шаги, которые вскоре пропали, оставив за собой лишь треск костра и мёртвую, леденящую тишину.

***

Ян лежал на большой кровати в своей комнате, смотря в потолок пустыми глазами. Луна проникала под закрытые шторы, порождая жуткие тени. Будто крючковатые руки тянулись к путнику, собираясь забрать с собой во тьму. Странники уже давно вернулись домой, и ночь была уже на исходе, но всё ещё сильна. Юноша не мог спать, не мог думать, казалось, не мог дышать. Он не знал, что делать, к чему теперь стремиться, и имеет ли он право стремиться. Теперь он сам стал тем, кого всю жизнь боялся и не понимал. Ян не понимал, как можно убить, и это страшное слово всегда пугало его. Со временем он привык к смерти. Она ходила за ним по пятам, и часто он видел её вокруг, рядом с собой, чувствовал её холодное дыхание и редкие, но болезненные прикосновения. Но впервые она подступила так близко, что юноша не в силах был убежать от неё, скрыться и спрятаться, и не в силах забыть. Потому что эту смерть он породил сам, хоть и своим словом, а не руками. И впервые Ян так глубоко задумался над этим…

Со временем юноша закрыл болезненно широко распахнутые глаза и погрузился в сон, сам не зная как.

***

Ян сидел в старом пыльном кресле, скривившись в нём и подперев голову рукой. Он бездумно смотрел в пол, кусая солёный уголок губы. Вокруг него не было ничего, только бесконечная пустая чернота. И он один в столбе света посреди неё.

Но вдруг темноту разорвал ещё один столб света. Он упал откуда-то сверху, в паре метров прямо перед Яном. Юноша нехотя поднял глаза и увидел в нём такое же большое старое кресло, в котором сидела бесформенная скрюченная фигура, укутанная рваными серо-чёрными тряпками, схваченными морозом и покрытыми инистым налётом. Жёлтое лицо старика, как обычно, скривилось в бессмысленной тупой и хитрой ухмылке.

— Ну здравствуй, Ян.

Но юноша лишь опустил голову, и его лицо скрыли рыжие волосы.

— Я знаю, сегодня знаменательный день. Сегодня ты стал взрослым, решительным человеком. Ведь только такой человек может обречь другого на смерть.

— Или глупый и чёрствый человек…

— О, нет. Ты ошибаешься, — оживлённо перебил его портной лёгким шёпотом. — Напротив, глупый человек не может убить. У него просто не хватит духу. А ты, ты сделал это почти своими руками. Но, как ни крути, это доказало твою силу. Ты сам принял решение убить. Ты вырос в моих глазах, юноша!

Портной выставил вперёд тонкую высохшую дрожащую ручонку, подняв её вверх и сжав в кулак.

— Вырос! — гордо прохрипел он, качнув головой и зажмурившись.

Но неожиданно раздался шорох, и тьму пробил третий столб света, образовав треугольник. Но не так тихо и скрытно, а гордо и открыто. Раздался грохот, и будто молния пронзила черноту, ослепив портного, отчего старик закрылся рукой и с хрипом скорчил мерзкую гримасу. В мгновение ока в третьем столбе света возникло ещё одно кресло. В нём, согнувшись и уперев руки в колени, сидел Немо. Его брови были сдвинуты, и он исподлобья осуждающе смотрел на портного.

— Немо!? — взревел старик, судорожно вскочив с кресла.

Его сухое лицо с натянутой на череп блёклой кожей искривилось в ужасе. Он отошёл от кресла и стал за его спинкой, будто прячась от седого человека.

— Как ты это сделал? Как ты попал сюда? Нет ничего сильнее моей магии! — взвизгивал портной, всё сильнее приседая и выглядывая из-за кресла.

— Исчезни, шут.

Немо щёлкнул пальцами, и столб света портного поглотила тьма, оставив седого наедине с Яном. Он сразу же устремил тревожный взгляд на путника.

— Ян.

Но юноша не ответил ему, смотря стеклянными глазами в пол.

— Почему ты смятён?

— Я убил человека.

Немо вздохнул, встав с кресла и заложив за спину руки.

— Убийство виновного не делает тебя убийцей.

— Разве так? — поднял глаза юноша.

— Понимаешь, смерть в этом мире обыденна. Ты видел множество смертей виновных и невиновных, но почему-то именно сейчас это смутило тебя.

— Я сам не знаю, почему… — бессильно опустил голову странник.

— Ты сильный человек, Ян. Но сильным можно быть по разному. Можно быть сильным характером, можно духом, разумом. Всё это разное.

— И каков же я?

— Пока не знаю. Но я точно знаю, что настоящего тебя не сможет испугать смерть. И уж тем более смерть грязного и греховного человека! — с силой воскликнул Немо, вскинув вверх руку. Через мгновение он слегка пригнулся и прошептал: — Да и вообще, технически его убил Таситурн, а не ты.

Седой человек замолчал, в ожидании смотря сверху вниз на Яна. Но вдруг он вздрогнул, резко подняв голову и устремив взгляд во тьму. Столб света позади него погас, и из мрака появились две тонкие белоснежные женские руки. Одна потянулась через плечо Немо, коснувшись его груди и оттянув пальто, а другая обхватила голову, прикасаясь к щеке.

— Что же ты здесь забыл, Немо? — раздался шепчущий змеиный женский голос.

— Моё время на исходе, Ян, послушай меня! Посмотри на меня!

Странник поднял глаза, которые уже не были стеклянными и безразличными. Они поражённо блестели во тьме, внимательно смотря на седого человека, возвышавшегося над ними.

— Забудь это. Человек созидает, он же и уничтожает. Смерть — часть всех нас, часть тебя. А убийство, это всего лишь одна из её вариаций. Ты человек, Ян. Не бойся этого. Вытащи из скорлупы настоящего себя. А теперь, пробудись!

Руки обхватили Немо, бесшумно впиваясь в его грудь ногтями. Струйки крови побежали по белой рубахе, окрашивая её в алый цвет.

— Я тебе не разрешала…

Седой вздрогнул, и невидимая женщина схватила его за шарф, сдавив горло. Он испуганно посмотрел на Яна, воскликнув из последних сил:

— Пробудись!

И руки рывком затащили Немо во тьму с тихим развратным смехом. Чернота начала сгущаться, подступая к ногам Яна. Юноша поджал их под себя, испуганно озираясь вокруг. Пелена затягивала его глаза, ослепляя и пытаясь задушить. Холод бежал по полу, вытягивая свои окоченелые руки к Яну, будто десятки мертвецов. Вдруг в давящей тишине послышались размеренные жуткие звуки шагов, будто голые ноги наступали на мокрую плитку. Они неспешно приблизились к Яну, который не мог даже закрыть глаза, распахнутые неведомой силой. Неожиданно тьма расступилась, и в сантиметре от своего Ян увидел мёртвое белоснежное улыбающееся лицо женщины, прекрасное своими холодными гордыми чертами. Её жуткие голубые глаза с интересом рассматривали Яна в упор. Ледяная влажная рука прикоснулась к нему, взяв за подбородок.

— И что Немо в тебе нашёл?

Женщина медленно взмахнула ресницами, и её лисьи глаза вдруг почернели. Они стали абсолютно чёрными и непроглядными, как пучина самого Тессеракта. Ян смотрел в них, чувствуя, как холодный пот стекает по его лбу, и видел в них своё жалкое отражение…

 

49. Сердце мира

Юноша закричал сдавленно, но крик застрял в горле, пронзив всё тело болью. Ян вскочил и сел на кровати, судорожно кашляя и глотая воздух. Лунный свет под шторой уже сменился тусклым желтоватым утренним свечением. Тишина уже не давила со всех сторон, а ненавязчиво летала в воздухе вместе с пылью, успокаивая собою. Путник отдышался, вытер покрытое каплями пота опухшее осунувшееся лицо и упал на кровать, уставившись в потолок с открытым ртом.

Но он лежал недолго. Тени под окном становились всё меньше, убегая под штору. Солнце медленно всходило, начиная раздражать своим светом даже через неё. Ян нехотя поднялся, отдёрнул занавески и поморщился от яркого света. Но когда он открыл глаза шире, его лицо исказилось в ужасе. Юноша отпрянул от окна со вскриком, но споткнулся о торчащую в полу доску и свалился на кровать, вцепившись в простыню руками и будто окаменев, не в силах оторвать взор от окна. Стены домов по всей улице были усеяны кровавыми следами ладоней. Алые свежие потёки на камне лились вниз, оставляя на обочинах лужи крови. Отпечатки плотно покрывали все дома по длинной улице, уходившей далеко в город. Вокруг не было ни одного человека. Только полная тишина ещё не проснувшегося города. Ян перевернулся, свалившись с кровати, распахнул дверь и побежал по коридору. Мельком он увидел Таситурна, сидевшего в кресле с закрытыми глазами и склонённой на плечо головой. Великан обернулся, услышав шаги, и сопроводил юношу взглядом. Ян распахнул дверь и вылетел из дома на середину улицы, растерянно озираясь. Только сейчас он разглядел, что среди отпечатков на некоторых домах были и надписи. Скачущие и острые, как клыки чудовищ буквы двоились в глазах. Путник с трудом стоял на ногах, в голове гудело, перед глазами возникали пятна и блики от резкого света. Он изо всех сил старался разглядеть текст, щуря дрожащие веки. "Будьте прокляты, рыцари розы!" — кричали надписи, — "Будь проклята, леди Виктория!". Люди уже открывали занавески домов, испуганно задёргивая их обратно и выбегая на улицу, водя выпученными глазами вокруг. По всему городу стали раздаваться вскрики и ругательства, над Лирдоном поднимался жуткий гомон. Таситурн вылетел из дома, мельком осмотрелся и толкнул Яна в плечо. Путники ринулись ко дворцу.

На площади с каждой минутой становилось всё больше людей. Они бежали на неё со всех концов города, крича и бранясь, создавая ужасную давку. Толпа увеличивалась, заполняя собой площадь, и её гомон сливался в единую взбешённую массу. Ян и Таситурн прибежали с улицы вместе с потоком людей и ворвались в это действо, принявшись расталкивать людей и прорываться вперёд. Странники с трудом протиснулись к лестнице, которую заполняла стража. Люди в форме толкали народ назад, стоя плечом к плечу на ступенях. Солдаты и рыцари в латах носились по лестнице, выкрикивая что-то в суете и сталкиваясь друг с другом. Время от времени ряд стражников расступался, впуская какого-нибудь чиновника, и толпа тут же начинала яростно хватать воинов за руки, вырывая из строя. Путники протиснулись к ним, и Ян попытался перекричать нарастающий гул:

— Пропустите! Мы к леди Виктории!

Но его даже не услышали, лишь грубо отпихивая от лестницы. Осмелев, толпа начала хватать Таситурна за ноги и рубаху, пытаясь вытолкать за свои пределы. Странников понесло назад от лестницы.

— Куда прёте!?

— Пропусти, урод! — кричали люди хорду, корча ненавистные жуткие гримасы.

— Дворец открыт для каждого! Пропустите, твари! — кидались они на стражников.

Вдруг из арки наверху показалась фигура Немо, растолкав клубившихся на пороге рыцарей. Он сверкнул очами, и Ян увидел его алый шарф, замахав руками и закричав из последних сил. Седой одним прыжком заскочил на каменные перила, съехал по ним вниз и ловко наступил на лысую голову какого-то огромного мужика. Тот рявкнул что-то, вздёрнув толстую руку вверх, но Немо быстро побежал вперёд, наступая на головы и плечи людей. Приблизившись к путникам, он стал на плечо Таситурну невесомыми аккуратными туфлями, возвысившись над всеми.

— Расступитесь, попрошу расступиться. До-ро-гу! — повторял он, наклоняясь и заглядывая в недовольные злобные лица.

К удивлению путников, толпа стала расступаться перед ними, нехотя давая пройти к лестнице. Когда они подошли к стене из стражников, Немо спрыгнул с плеча Таситурна, взял за плечи двух воинов и легко раздвинул их в стороны. Те испуганно покосились на него, попятившись назад и навалившись на рядом стоящих. Путники заскочили на лестницу и устремились наверх.

В арке они натолкнулись на ещё одну толпу, состоявшую из рыцарей в лёгких одеждах и плащах, внимание которых было направлено в тронный зал. Ян сходу налетел на одного из них, толкнув в плечо.

— Пропустите нас! Пропустите вперёд!

Но рыцарь лишь фыркнул, махнул рукой и отвернулся. Вдруг ещё один с знакомым побитым лицом развернулся на них, выпучив глаза.

— О, это ж эти, как их!?.. Пропустите их!

— Ещё чего? Самому бы не прохлопать.

Таситурн что-то проворчал, схватил Яна и поднял вверх. Тот затормошил ногами, но вскоре спокойно уселся у хорда на плече, прищурившись и устремив вперёд. Посреди тронного зала на принесённой откуда-то трибуне стояла Виктория. Она дёргала головой, рывками убирая от лица волосы, крича что-то и яростно размахивая руками в воздухе. К ней из толпы подбегали слуги и чиновники, поднося что-то, подзывая её и шепча на ухо. Виктория кивала и пихала их обратно в толпу то рукой, то уж совсем ногой в гневе. Рыцари толпились в зале в смятении, сомкнув кольцо вокруг неё. Наконец, Виктория ударила кулаком по трибуне и закричала, быстро моргая красными глазами:

— Всё! Всё, пошли к чёрту! Замолчите все! — бросила она в сторону гудевшей как шмели кучки чиновников позади неё.

Те уставились на женщину, замерев, как один. Виктория окинула взглядом рыцарей, быстро дыша. Всё её болезненно бледное лицо покрывали красные пятна, а на виске бешено билась толстая жилка.

— Нужно срочно убрать всё это до полудня! Сэр Леон, Эмиль… Короче, все, кто отвечает за стражу, забирайте всю пятую казарму и прочёсывайте город! Оставляйте за собой патрули человек десять, чтоб стояли хотя-бы до завтра!

Позади Виктории сидел какой-то щуплый мужчина с сивой бородкой и с доской в руках, на которой он разложил пергамент и быстро водил по нему пером, то и дело поправляя замявшийся край. Тут он перебил её, вскочил и сунул на трибуну бумагу.

— Распишитесь! За пятую казарму…

— Пошёл ты нах*р, козёл! — схватила она его за бороду и пихнула на пол. — Так! Третий блок, который по образованиям! Вы…

Она скинула перчатку, бросила её на пол и опёрлась на трибуну, растирая глаза и скрежетая зубами.

— Эта война!.. — вскрикнула вдруг она не своим голосом, перебив сама себя, — теперь это не просто на бумаге война, это настоящая война! И теперь каждая минута на счету! Я больше не собираюсь раздавать расписки, считая каждую долбаную железку на складе! Они сделали это, да? Напали на нас? Так мы нападём в ответ!

— Леди Виктория! — тявкнул тоненьким голоском лежавший на полу мужчина, выпучив жёлтые белки. Что-то в нём и вправду неуловимо напоминало козла. Но рыцарь даже не посмотрела на него.

— Если мы нарушим порядок, то всему придёт конец! Нет порядка, нет ничего… Ничего нет без порядка! — дрожа взвизгивал он.

— Теперь я порядок, я! — закричала надрывно Виктория, стуча кулаком по трибуне. — К чёрту всё!

— Что?! — взревел басом седой чиновник с непокрытой плешивой головой.

— Ты не ведаешь, что творишь! Ты рушишь власть, которую строили веками! Ты рушишь государственный аппарат! — надрываясь закричал дребезжащим тенором толстый старик в кафтане.

— Заткнитесь!

— Всё правильно! Виктория права!

— Правильно! — загудели вдруг рыцари.

Они сужали кольцо вокруг трибуны, поднимая вверх руки и размахивая кулаками.

— Ведьма! — вдруг завопил один из чиновников, в миг покраснев, как кумач.

На него тут же налетели какие-то люди и замяли. Завязалась потасовка, которая вскоре сместилась за колонны. Рыцари вывели нарушителей из зала, скрутив их в секунду.

— К чёрту вас, старикашки! Дайте это дело нам!

— Дайте войну выиграть, остолопы! — выкрикивал кто-то в зале.

— Да, да! Войну! — воскликнула Виктория, подхватив их. — Они не понимают, во что это выльется! Они не понимают, что на кону уже не один их драгоценный порядок, а весь город! — подхватила она, тыча пальцем в кучку чиновников позади. — Ну и пусть упиваются своими бумажками вместе с дохлым королём! Теперь это наша война!

— Да! — подхватила толпа, давясь подобно своре собак.

Казалось, своды дворца сотрясались от этого крика рыцарей. Ян толкнул Таситурна, и хорд опустил его на землю. Юноша опустил взволнованный взгляд, положив ладонь на лоб.

— Если так и дальше пойдёт, Лирдону конец, — проговорил он обречённо.

— Пусть и конец, — ответил ему Немо, стоявший рядом. — Главное, сделайте всё, что зависит от вас. Примите своё собственное решение. Плыть по течению, против или поперёк него — думать вам.

— К чему вы это говорите? — посмотрел на него Ян, прищурившись и приоткрыв рот.

— Всё, что говорится человеком в своём уме, имеет какой-то смысл.

— Остаётся надеяться, что вы в своём уме, — иронично ответил ему юноша.

— Иногда я сам в этом сомневаюсь, — едва заметно улыбнулся Немо.

Тут шум толпы начал сходить нет, и из тронного зала стал слышаться лишь голос Виктории, раздававшей указания сорванным голосом с нескрываемым задором, будто ей развязали руки.

— Будете слушать? — поинтересовался Немо.

— Нет, наверное. Вы не скажите, когда лучше прийти, чтобы поговорить с Викторией в более спокойной обстановке?

— В спокойной вряд ли. В любом случае, приходите к вечеру, когда люди разойдутся. А пока, я проведу вас через толпу.

— Спасибо.

Странники вернулись по пустынным улицам в дом. Таситурн сразу отправился на кухню, а Ян приземлился в кресло, по своему обыкновению уставившись в камин. Слова Немо не вылетали у него из головы.

— По течению, против или поперёк? — шептал он про себя, скованно обхватив голову руками.

Ему вспоминалось лицо Виктории, красное, изуродованное гневом. Вспоминались крики рыцарей, испуганные старики, жавшиеся в угол от этой дикой толпы. Рыцари как звери скалились, рычали и сверкали клыками, загоняя их в угол. "Дохлый король"! Отвращение к этому неуважению, к этим грязным и грубым бесчеловечным словам поднималось в душе Яна. Он, как Лирдонец, даже и помыслить не мог, что во главе города стоит такой жестокий человек. И самое страшное, что рыцари уважают её, смотрят как на пример, как на нового правителя. Все они ослеплены, они как снежный ком, катящийся по склону. Он не может остановиться, только набирая силу и катясь всё быстрее. И эта скорость только поддаёт масла в огонь, ком уже не хочет останавливаться, он хочет лететь дальше! А дальше только голые скалы и конец пути. Но как объяснить ему это? Как остановить снежный ком? Просто так сделать это нельзя. На это способна только внешняя, однако намного более мощная сила, во много раз превышающая силу самого кома. И этой силой должен был стать Ян. Один человек против толпы, против целой массы обладающих властью людей. Каждый из них больше Яна даже в частности, во всех смыслах. Это ведь абсолютное сумасшествие? Но как бы сказал Немо? Он говорил, что можно плыть против течения, можно вдоль, а можно и поперёк. Что не суть важен результат, сколько сам факт того, что ты принял свою позицию. Что ты хотя бы попытался преодолеть течение, не важно, получилось у тебя это или нет! Да, именно это он и имел ввиду!

— Теперь я понял! — прошептал Ян, многозначительно подняв палец вверх и не отрывая озабоченных глаз от камина. — Немо хотел, чтобы я сделал выбор. Тогда я сделаю его!

Из кухни раздалось тихое мычание. Ян вскочил с кресла как ужаленный, побежав туда.

— Иду! Уже иду! Я понял, Таситурн! Я всё понял!..

После полудня Ян и Таситурн долго сидели или ходили по дому, не зная, чем заняться. Юноша уже не мог терпеть, и, в итоге, путники отправились во дворец, не дождавшись вечера. Горожан на улице не оказалось. Но и без них они были даже более оживлёнными, чем обычно. То и дело туда-сюда ездили повозки, возя солдат куда-то небольшими отрядами. По обочинам ходили стражники в полном обмундировании, вооружённые мечами и алебардами, высоко задрав светящиеся лица. Иногда они весело переговаривались, упоминая сегодняшнее собрание. Видимо, Виктории удалось здорово их растормошить. Со стен домов люди в запачканных кровью и песком лохмотьях вытирали отпечатки, усиленно работая надетыми на палки тряпками и гремя вёдрами.

Путники пришли на площадь, увидев там нечто необычное. Возле дворца был разбит небольшой лагерь. Там стояли огромные серые палатки, состоявшие из нескольких комнат, а их окружали палатки поменьше. Люди разгружали телеги, вытаскивая из-под тряпок длинные ящики с какими-то пометками. Кто-то собирал в кучу сено для лошадей, раскиданное ветром, а кто-то этих самых лошадей привязывал в бревну, специально для этого горизонтально положенному на треноги. К этому месту двое уже тащили большую поилку. Неподалёку звенели мечи, лязгали доспехи и слышались крики и возгласы. Путники беспрепятственно вошли в этот лагерь, пройдя на самую его середину. Там на них налетел человек в стёганой куртке и синем плаще. Он уставился на них весёлыми удивлёнными глазами.

— Вы ещё кто такие?

— Мы к Виктории. Срочно.

— Ну пошли, — махнул рукой тот с усмешкой.

Он подвёл их к большой палатке, состоявшей из трёх круглых комнат. Стоило к ней подойти, как тряпки на входе поднялись, и из неё вышла Виктория с недовольным видом.

— Так, членов совета, министров, чиновников и всю эту дрянь не впускать, понял?

— Да вы уже сто раз повторили! — добродушно усмехнулся тот.

— Ага, — кивнула головой Виктория, переведя взгляд на странников. — Так, вы зачем пришли?

— Даже не знаю. Вдруг, мы ещё нужны? — заговорил юноша.

— Знаешь, Ян. Идите ка вы домой и не приходите больше.

Путник спокойно закрыл глаза, разведя руками и сдержанно улыбнувшись.

— Всё, это я и ожидал услышать. Только вот есть одна загвоздка.

— Какая же? — наигранно улыбнулась Виктория, наклонив голову. Ей на плечо упала завязанная в хвост копна волос.

— Нам нужно в Арилидилл. Я рассчитывал, что вы нас пропустите, после того, что мы сделали.

— Вот закончим с маллумалами и пропустим! — едко сказал она, махнув рукой.

— Подождите! — растерянно заулыбался Ян.

— До скорых встреч!

Виктория грубо схватила его за плечи, развернула и отвела от палатки. Ян упирался и возмущался, всё сильнее повышая голос и стараясь держать себя в руках. Там к ним подошли два солдата, весьма настойчиво выведя за пределы лагеря.

— Мерзкая женщина! Мерзкая! Я другого слова не нахожу! Она мне сразу не понравилась! — ворчал Ян, шагая по улице и засунув руки в карманы. — Как же так можно! И что нам теперь делать? Зачем мы во всё это ввязывались тогда?

Таситурн положил ему руку на плечо и слегка подтолкнул.

— Зачем ввязались?.. — бессмысленно повторял Ян по пути, всё ещё бормоча что-то и с грустью смотря себе под ноги.

 

50. Сердце мира

Солнце уже начинало понемногу садиться, и мягкий фиолетовый свет сумерек заливал Лирдон. Ян и Таситурн сидели на кухне и пили чай. Юноша всё никак не мог допить его, то и дело бормоча и шепча что-то, а то и вовсе начиная говорить вслух сам с собой. Иногда он говорил и с Таситурном, но только изредка, чтобы задать какой-нибудь вопрос, на который можно было ответить только кивком головы.

— Вот ты согласен со мной?

И великан молча кивал.

— Мне кажется, что всё это идёт не так, как должно. Всё может закончиться очень плохо. Я надеюсь, рыцари одумаются. А самое главное, Виктория!…

Он встал со стула, начав ходить по комнате.

— Я понимаю их настрой, понимаю, что всё это идёт к войне! Но такое отношение хорошим не закончиться! Это уже не боевой дух и задор, это что-то гадкое и неправильное! То, что они не согласны с правительством, уже плохо! Это может перерасти, перерасти… — повторял он озабоченно одни и те же слова, смотря то в пол то в потолок. А Таситурн лишь водил за ним печальными тревожными глазами, подперев голову рукой.

Ян ненадолго замолчал, остановившись, а потом беспокойно посмотрел на спутника дикими глазами и прошептал:

— Таситурн, а что если это из-за нас? Ведь маллумалы оставили эти отпечатки в ту же ночь, когда мы убили поставщика? Нас же видел магнисса… Мы же убили… на его глазах, — стал взволнованно запинаться юноша, опустив глаза в пол и сдвинув брови.

Но тут же он встрепенулся, разворошив копну длинных волос на голове.

— Нет, нет! Я уже думал! Нельзя так думать! Нельзя… — снова озабоченно заговорил он сам с собой. — Мы же не убийцы, Таситурн? Я убийца?

Великан испуганно замотал головой, а потом замер и уставился на Яна.

Но их прервал неожиданный грохот на улице. Стёкла в доме вдруг задрожали, а стены заходили ходуном. Ян сразу же выбежал из кухни в зал, припав к окну. Мимо его жилища по улице неслась длинная колона с телегами, наполненными чем-то чёрным. Они всё не кончались, а путник смотрел на них и смотрел, пытаясь разглядеть груз. Но он так и не понял, что они везут. Тревога прокралась в его душу.

— Таситурн!

Он развернулся, но великан уже стоял рядом с ним, смотря на повозки и водя головой им вслед.

— Куда они?

Гигант фыркнул, не переставая водить головой. Когда колонна пролетела мимо дома, оставив столб пыли в тусклом свете заката, Ян отошёл от окна.

— Что, опять что-то случилось?

Путники стояли в исступлении, не решаясь сдвинуться с места. Ян скованно прошёл дальше по комнате, подойдя к креслу. Он коснулся спинки, но не сел, замерев и хмуро впившись взволнованным взглядом в Таситурна. В тот же миг великан сорвался с места, рывком распахнул дверь и выбежал на улицу. Ян рванул за ним, захлопнув её за собой.

Пока путники бежали по городу по следам телег, солнце уже спряталось за дома, но мир был ещё светел. Вскоре они увидели, что дорога обрывается, сталкиваясь с другой улицей. Она показалась Яну знакомой, но он никак не мог вспомнить, почему. Вроде бы, он здесь уже бывал. Странники свернули, двинувшись по этой улице. Она была закручена кольцом вокруг большого лысого холма. Путники обогнули его и остановились — след повозок кончился. Только тогда Ян понял, почему это место показалось ему знакомым. Это было городское кладбище, которое располагалось на этом самом холме. Юношу будто прострелило, в груди поднялся необъяснимый страх. Он кинулся дальше по улице и вскоре увидел телеги, стоявшие у его подножия, прямо возле железного кладбищенского заборчика. Там крутились люди в латах, а солдаты уже разгружали последнюю повозку. Они катили на кладбище какие-то бочки, покрытые чёрной матовой пылью. Там, за небольшим скрюченным деревцем, Ян увидел двоих рыцарей, говоривших о чём-то.

— Точно всё рассчитали?

— Да, да. Дома далеко, до них не достанет.

— Ага.

Рыцари стояли возле той самой покосившейся будки, где Ян и Таситурн были ночью, и где находилась лавка дэусита-поставщика. Ниже по холму виднелась огромная пещера, уходившая вглубь земли. Она была огорожена стеной из мешков с песком и выходила прямо на улицу. Ранее люди всегда сторонились её. Возле пещеры складывали бочки воины, заваливая ими вход. Путники растерянно наблюдали за этим, не решаясь сдвинуться с места. Вскоре к ним с холма пошёл какой-то угрюмый солдат. Подходя ближе, он ещё издалека крикнул:

— Эй, вы местные? Мы же всех предупредили, чёрт побери! Что вы тут забыли?..

И тут всё вокруг охватил чудовищный грохот. Содрогнулась земля. Оглушительный хлопок раздался с холма, повалив путников на землю. В небо ударил огромный столб красного пламени, затрещав и засверкав искрами. В ушах зазвенело, и Ян не в силах был даже открыть глаза от жара. Раздались крики. Путник отполз подальше, натянув на лицо рубаху и кашляя, с трудом раскрывая дрожащие веки. У подножия холма, там, где была пещера, полыхал огонь, оставляя под собой чёрное пепелище. Его языки тянулись к тёмному небу, танцуя и порождая ужасающие длинные уродливые тени. Из огня слышались хриплые сдавленные крики. Когда пламя осело, Ян разглядел, что повозки отъезжают от холма, а рядом с ними идут рыцари с довольными физиономиями. Вдруг раздался скрип, и покосившийся кладбищенский заборчик упал. Из огня, охватившего поднятые на воздух взрытые куски земли, выползали тела в опалённых балахонах. Они кричали и стонали, воя как волки, некоторых выносили на руках другие, с опалёнными, оплавленными лицами, покрытыми копотью. Ян смотрел на всё это в оцепенении, чувствуя внутри себя жуткий холод. Его нижняя губа дрожала, будто на ней застыло какое-то слово, но юноша уже потерял дар речи. Пока черти расползались в стороны в агонии, из огня вышла полыхающая словно древний идол фигура. Бес шёл твёрдо, подобно скале, скрипя железным телом и с трудом переставляя тяжелеющие с каждой секундой ноги. Расплавленный металл вперемешку с кипящей кровью капал с него на землю, шкворча и треща. Ступня магниссы подкосилась, и он бессильно свалился на колени, вскинув руки к небу.

— Будь проклята! — разнёсся по миру шквалом леденящий голос, похожий на вой.

И тело магниссы упало на землю, окутанное пламенем, превращаясь в бесформенные чёрные останки.

Ян стал подниматься, не отрывая глаз от пожара, отражающегося в его дрожащих зрачках. Но вдруг юноша снова припал к земле, и его сердце пропустило удар, когда раздался ещё один глухой взрыв. Разворочённая пещера изрыгнула клубы огня вместе с кусками дерева и земли, засыпав дома, стоящие поодаль от холма. Пламя в мгновение ока охватило их, забегав по крышам. Окна начали трескаться, копоть поползла по стенам вверх. Люди с воплями высыпали на улицу, кашляя и задыхаясь от клубов дыма.

Рыцари с криками и бранью остановили колонну, кидаясь на телеги с криками:

— Пожар! Стойте! Тушите дома!

— Проклятье, что это был за взрыв? Этого не должно было быть!

— Что-то в пещере рвануло! — расслышал Ян, хватаясь за звенящие уши руками и пытаясь подняться, оглушённый воем и грохотом.

Рыцари пытались остановить испуганных лошадей. Животные бешено храпели и визжали, копая землю ногами и вырываясь из упряжек. Воины скинули тряпки с нескольких телег, на которых стояли несколько больших бочек с водой. Солдаты судорожно хватали вёдра, кидаясь к домам и закрываясь руками от жара, расплёскивая всю воду.

— Пошли отсюда нах*р, остолопы! Назад! — вскричал один из рыцарей.

Он подлетел к бочке, пронзил её мечом и кинул его со звоном на землю. Рыцарь взмахнул рукой, и струя воды ударила из сосуда, собираясь в капли и взлетая в воздух. Маг размахивал рукой, направляя воду в огонь. Пар и дым струились, закрывая собой пламя, но оно продолжало тянуться по стенам, разрастаясь и пожирая постройки одну за другой.

Люди выбегали из домов, с ужасе озираясь вокруг и в исступлении смотря на рыцарей и на чёрные трупы, которыми было усеяно подножье холма. Бесы выпрыгивали из огня, скидывая балахоны и оголяя бескожие красные обгоревшие тела. Они скакали по крышам домов с криками и рёвом, покидая кладбище. Луна поднималась в небо, заливая светом оранжевый от пожара песок. Немолодой мужчина с окаменевшим лицом вытягивал из горящего дома женщину с ребёнком, смотря стеклянными глазами в землю. Женщина кричала, стягивая с головы платок, содрогаясь и волочась по земле.

— Там! Там! — закричала вдруг девочка на руках у мужчины, непонимающе указывая на рядом стоящий дом.

Огонь и дым поглотили его уже полностью, он давился клубами, выталкивая их из окон. Чёрные от огня стены косились, грозясь сложиться, как башня из карт. Возле входа в дом лежал огромный кусок земли, вылетевший из пещеры вместе со взрывом. Дверь, к которой со всех сторон уже бежали языки пламени, судорожно билась об него. Люди были заблокированы в доме.

Ян вдруг вскочил с земли, потянув за собой Таситурна и спотыкаясь. Он подбежал к обломкам и потянул их на себя, беспомощно хватаясь за торчащие палки и копая руками землю. Великан вытягивал доски, раскидывая их вокруг. Сзади них стояли люди, в оцепенении смотря на уже готовый обрушиться дом. Слышались стоны женщины, лежавшей на земле, сцепившей зубы и бормотавшей что-то.

Вдруг будто сама луна замерла на небе вместе с бесами, как один остановившимися на крыше одного из домов. Они замерли, смотря пустыми глазницами на пожар, людей, жалких рыцарей, кидающих вёдрами воду на пламя. Черти положили раненных на крышу, кинувшись вниз чёрным облаком. Как насекомые, они бросились в огонь, заметавшись в пожаре. Они ползли по стенам, вспыхивая один за другим, как сухие листья, и падая вниз. Одни забирались в окна, разламывая доски голыми руками и разбивая стёкла, другие валились вниз, не достигнув цели. Маллумалы скидывали объятые пламенем одежды, тушили их об землю и снова прыгали ввысь, прорываясь в дома. Один за другим они возвращались оттуда с людьми на руках, опуская их на землю к ногам толпы. Раздавались крики, плач, люди бросались к своим родным, обнимая их со слезами и испуганно смотря на бескожих уродов, которые ненадолго задерживались возле них, а затем снова бросались в огонь. Наконец, дверь за глыбой земли вздрогнула, петли хрустнули, и множество облезлых рук оторвали её, выкинув в пожар. Они упёрлись в камень, толкая его с бешеным воем. Но глыба не двигалась с места. Тогда народ начал тоже подбегать к ней, хватаясь руками, раздирая в кровь пальцы и ногти. Наконец, обломки с трудом оттянули, и из щели протиснулись люди с криками радости и ужаса. За ними на улицу высыпали черти, заливая шипящей багровой кровью песок. Увидев их, народ испуганно отстранился в сторону, замерев и уставившись покрытыми копотью красными потными лицами на них. Никто не проронил ни одного слова, и маллумалы взмыли ввысь, прыжками забравшись на дома, подобрав с крыш раненых и скрывшись во тьме. Ян повернул голову, бросив взгляд со злобой и презрением на рыцарей, бранящихся и бегающих вокруг повозок, и солдат, размахивающих вёдрами с водой…

***

На лирдонской стене стояла женщина в белом хитоне, с улыбкой смотря на полыхающее посреди города пламя, тянувшееся к чёрному небу столбом. Она нетерпеливо переставляла на месте тонкие ноги, наклонив голову и положив её на руку, беззвучно улыбаясь в лунном свете и сверкая светящимися голубыми глазами. Поодаль от неё на краю сидел человек в пальто, сминая в руке кончик шарфа и впившись в пожар широко раскрытыми взволнованными глазами.

— Знаешь, я начинаю понимать, чего ты хочешь от этих странников.

— Я надеюсь, что ты достаточно умна для этого. Если же нет, я вынужден буду признать, что ты очень глупа.

Женщина продолжила смотреть на далёкий огонь, улыбаясь и кусая кончик пальца алыми губами, даже не посмотрев на Немо.

— Нет, я не глупа, — спокойно проговорила она, но тут же резко повернула голову. — Знаешь, ты мне уже надоел. Отдохни немного от этих грязных человеческих эмоций.

— Стой! — вскочил Немо рывком, сжав кулаки и впившись в неё горящими глазами.

Лира щёлкнула пальцами, и в тот же миг лицо седого человека исказилось. Оно сократилось в спазме, а потом расплылось в безразличной мягкой мине. Глаза наполовину закрылись, губы расслабились, и весь он, как показалось, осел. Блеск очей снова пропал, оставив за собой лишь маленький, едва заметный, теплящийся в своей глубине огонёк жизни. Немо отвернулся он женщины, прикоснувшись к щеке рукой, и безразлично уставился на оранжевый огонь вдали.

— Так то лучше, — прошептала она со вздохом, прикусив нижнюю губу и с наслаждением впившись глазами в пожар, отражавшийся в её сверкающих глазах.

***

Ночью странники не спали, как и добрая половина всего города. Пожар пробудил людей от сна во всех смыслах — они просыпались целыми кварталами, приходя на пепелище и окружая рыцарей, зажимая их и припирая к стенке. Войны лишь кивали головами, отмахиваясь от их воплей и криков. Вскоре, когда толпа принялась раскачивать одну из телег, они спешно сели в остальные и устремились ко дворцу. С бешеными криками толпа понеслась за ними, сминая всё на своём пути и увеличиваясь с каждым пройденным кварталом. Возле палаточного лагеря её остановила свора солдат, тычущих в людей алебардами с лютыми оскалами. Из палаток на площадь высыпали рыцари, собираясь в кучу и создавая оглушительный гомон. Вскоре появилась Виктория в сопровождении двух воинов. Верхом на коне она приблизилась прямо к толпе, сдерживаемой оцеплением, опустив факел и заглядывая в злобные, у кого покрытые копотью и ожогами, а у кого опухшие спросонья лица.

— Что такое? — озиралась она, ища цепкими воспалёнными глазами виновников всего этого.

С другой стороны лагеря в оцепление въезжала колонна повозок, и к Виктории подбежали несколько солдат, отведя от людей. Вскоре она вернулась с хмурым, но по прежнему высоко вздёрнутым лицом. Проведя глазами по притихшему народу, она закричала севшим голосом:

— Что, рыцари сожгли ваши дома?

Толпа бешено загудела, навалившись на сдерживающих её солдат и приблизившись к Виктории. Она потянула поводья, и лошадь захрапела, попятившись назад и размахивая головой.

— Весь ущерб будет возмещён! — пыталась перекричать она толпу. — Дома в новом квартале даром достанутся погорельцам!

Но женщина схватилась за горло и сморщилась. Виктория подозвала к себе рыцаря взмахом руки, нагнувшись и диктуя ему что-то.

— Виновник будет наказан!.. — запинался тот, слушая её. — Будет наказан рыцарь, ответственный за это!

Женщина развернулась, бегая глазами по темноте. В лагере началась суета и, вскоре, к оцеплению подвели того самого рыцаря-мага, который к тому же командовал подрывом. Он упирался ногами, бил себя в грудь, крича что-то и смотря испуганными выпученными глазами на Викторию. Наконец, рыцаря подвели к людям вплотную, и они начали тянуться к нему через плечи солдат.

— Вот он, сэр Амодей! Командовавший отрядом! Для начала…

Виктория рывком припала к лошади, нагнувшись и взяв рыцаря за плащ. Тот развернулся, схватившись за эту голубую тряпку, как за свою жизнь.

— Нет! Прошу! Это произошло случайно! Мы не хотели второго взрыва!

— Для начала, я лишаю его членства общества голубой розы, а, стало быть, рыцарского титула!

Виктория рванула плащ, и тряпка с хрустом оторвалась от наплечников, оказавшись у неё в руках. Рыцарь вдруг упал на колени, сложив руки в мольбе и подползая со слезами на скорчившемся лице к лошади Виктории. Женщина подняла вверх руку с плащом.

— И его я отдаю вам! Накажите его, как считаете нужным!

Солдаты налетели на рыцаря, который руками и ногами с воплями отбивался от них. С него стянули часть лат, оставив его в рубахе, подняли над головами и швырнули в массу людей. Зверь толпы в мгновение ока растерзал и проглотил с чудовищным гулом.

— Помните, всё что мы делаем, мы делаем ради сохранения города и его жителей! В сгоревшем квартале была взорвана одна из пещер, в которой прятались маллумалы! Теперь округу они беспокоить не будут! — проскандировала Виктория, держась за горло, а затем повернула лошадь и ускакала в темноту.

Её сопроводили яростные вопли и крики народа, который всё ещё рвался в лагерь в приступе безумства, будто желая выместить абсолютно всё, чем был недоволен. И долго ещё солдаты сдерживали его, стуча алебардами по земле и толкая назад от палаточного лагеря. Уже после полуночи путники ушли с площади, оставив бастующих, и в молчании отправились домой.

***

"Разве может такое быть? Король мёртв, его род оборвался, а народ настолько привязан к нему и чтит его память, что отказывается выбирать нового. Крохотной страной-городом управляет кучка чиновников и министров вместе со старым орденом рыцарей, которые и без того с трудом удерживают порядок. И тут начинается война, расколовшая на скорую руку сбитый аппарат власти, и погрузившая народ в смятение. Пламя анархии понемногу подбирается к нему. И самое страшное, что оно охватывает головы не людей, а рыцарей и солдат. Когда-то великое и легендарное сердце мира тонет в пучине тьмы. И кто же этому виной? Кто сеет хаос, вселяя смятение в души горожан? Кто рушит их надежды на мирную жизнь, долгожданную после многих веков битвы с богами? Кто противится всем порядкам, упиваясь жаждой новых сражений, жаждой крови? Неужели это те, кто спасал сегодня людей из огня пожара, не жалея собственных жизней? Я не верю, что это они…"

 

51. Сердце мира

Утром Ян проснулся полным сил и решимости. Он залетел на кухню, даже не садясь за стол похватал еду и выбежал из дома, широкими быстрыми шагами устремившись куда-то. Таситурн вскочил с табуретки, взял со стола ключ и догнал юношу, замкнув за собой дверь.

Очень быстро путники пришли на место пожара. Там толпились небольшие группы людей, всё ещё шумевших и громко возбуждённо обсуждавших что-то после вчерашней ночи. На улице Ян не увидел ни стражников, ни солдат, ни рыцарей. Только возмущённый народ возле полуразрушенного пепелища. Разворочённый холм с разбросанной вокруг землёй сразу же приковал внимание путника. Он пошёл вперёд по улице, обогнул его и попал к злополучной пещере, но там неожиданно наткнулся на рыцарей. Они окружили взорванный разлом баррикадами, патрулируя вход. Ян сходу подбежал к ним, оперевшись на сколоченные на скорую руку заграждения, и стал напряжённо всматриваться в тёмную пещеру, где сновали солдаты.

— Что там? — опрометчиво окликнул он рядом стоявшего рыцаря.

Незнакомый воин недовольно развернулся, стрельнув глазами.

— Кто такие? Пошли вон!

Ян плюнул, поспешив скрыться с его глаз. Путники отбежали назад и спрятались за огромной вырванной из земли взрывом глыбой, подперев её спинами. Ян посмотрел на Таситурна.

— Что делать? Нужно как-то связаться с маллумалами! Я знаю, знаю, что можно прекратить всё это! Нужно только узнать, чего они хотят.

Таситурн покивал головой, оперевшись длинной рукой на глыбу и смотря на юношу. Ян запустил ладонь в волосы, массируя лоб костлявыми пальцами и смотря в землю широко раскрытыми глазами.

Неожиданно с улицы раздались какие-то разрозненные возгласы и вскрики. Странники отбежали от глыбы, окинув взглядом пожарище. Там они увидели, что на дороге перед холмом стояла группа чертей в чёрных балахона, опустив головы и бубня что-то хором необычайно сплочённо, но неразборчиво. Удивила путников фигура, возвышающаяся над этой толпой и ведущая её по улице вперёд. Огромная, вытянутая как каланча, больше всего напоминающая столб. Она мерно раскачивалась, простирая к небу руки и медленно переставляя ноги, выглядывающие из под висящего на ней длинного чёрного балахона. Под острым капюшоном-колпаком не было видно лица, которое она так же устремила в небо. В руках это что-то, отдалённо напоминающее беса, сжимало верёвку с метавшимся из стороны в сторону огромным крестом, древним символом веры, уже забывшемся в веках. Крестами пользовались люди ещё задолго до войны с богами, ещё тогда, когда думали, что бог един и для всех одинаково милосерден. Народ испуганно расступался перед этой плывущей по улице толпой, задирая головы и с открытыми ртами глазея на высоченного беса, тыча в его сторону пальцами. Голова чёрта находилась где-то на уровне второго этажа, и он причудливо раскачивался в такт своим словам, размахивая крестом.

— Окститесь грешные войны, бросьте оружие и услышьте всех вокруг. Остановиться никогда не поздно. Бог простит, народ простит, мы простим вас. Оставьте гнев и жажду крови, раскройте глаза на свои деяния злые… — бубнил чёрт, медленно, но верно приближаясь к пещере.

Небольшая группа зевак тянулась за ними, смотря удивлённо на диковинных бесов, то шептаясь, то споря громко, то грозя им кулаками со свистом и хохотом. Но маллумалы не обращали внимания на них, целенаправленно двигаясь к рыцарям. Путники тоже пошли за ними, осторожно держась на расстоянии.

Когда группа бесов обогнула холм, подойдя к пещере, все солдаты и рыцари, как один, побросали всё и уставились на них в изумлении, хлопая глазами. Но это остолбенение длилось не долго. Рыцари быстро вернули воинов с небес на землю, передвинув в мгновение ока баррикады в боевое положение. Солдаты стали строем и выставили алебарды вперёд, будто ощетинившись. Рыцари спрятались за их спинами, с подозрением смотря на приближающихся бесов. А горожане-зеваки уже давно оставили предмет своих насмешек и остались на дороге, наблюдая издалека.

Маллумалы подошли к строю солдат и замолчали. Войны с подозрением смотрели на жуткую гигантскую фигуру, нависшую над ними. Бес выставил вперёд крест, опустил голову и заговорил хриплым сорванным голосом:

— Я третий магнисса, имя моё Агриппа. Я вместе с моими родными собратьями оставил прошлые убеждения. Теперь мы мыслим и чувствуем, теперь мы разумны! Мы оставили свою злую веру, воскресив старую и светлую! Услышьте наши мольбы, примите нас хотя бы такими! Не обрекайте нас на тьму, пусть всё будет не напрасно! Откройте глаза!…

Но солдаты перестали его слушать уже с первых слов. Они наступали маленькими шагами, всё дальше выставляя свои острые алебарды и окружая маллумалов. Увидев это, магнисса оборвал свою речь, воскликнув ещё громче:

— Раз так, то убейте нас! Убейте нас, грешных лжецов, воров и богохульников! Но помните, что не убивали мы, а вы… вы убьёте! Вы готовы взять эту ношу на свои и без того злые души? — хрипел бес содрогаясь и запинаясь. В его голосе появлялись нетвёрдые высокие ноты, и крест всё сильнее дрожал в его сухой руке.

Солдаты остановились, взяв в кольцо чертей и переглядываясь в нерешительности. Но рыцари толкали их вперёд, рыча как волки из-за их спин.

— Вперёд, вперёд! Что, уже по стоячим целям попасть не можете?!

Вдруг бесы синхронно скинули капюшоны, став на колени всей группой. Хриплый Агриппа испуганно обернулся на них, затем снова бросил взор на воинов, тревожно переводя его с одного на другого и пятясь назад. Вдруг он резко вскинул трясущиеся руки, сгорбившись и выдавив из себя:

— Убейте! Пусть, пусть! Простите меня, братья…

И тут же его фигура стала бесплотной, растворившись в воздухе и оставив перед войнами с десяток стоящих на коленях бесов. У всех них на груди висели деревянные кресты. Они опустили непокрытые головы, смотря пустыми глазницами в землю. Ветер смятения пронёсся по рядам солдат. Они начали оборачиваться, смотря на рыцарей вопросительно, и никак не могли ничего предпринять. Вдруг один рыцарь протиснулся через строй, выкрикнув в ярости:

— Ах вы куры! Рука не поднимается?!

Он выхватил из ножен меч, замахнулся и двумя руками с воинственным криком опустил его на голову крайнему бесу. Тот вздрогнул в последний раз, и его облезлый череп упал на песок, а вниз полилась густая бурая кровь, источая жуткое зловоние. Солдаты ухнули, зашептавшись и затолкавшись, а маллумалы испуганно переглянулись, не вставая с колен. Рыцарь небрежно отряхнул меч, окропив песок кровью, и подошёл к следующему чёрту. Тот опустил голову и вздрогнул, будто окаменев. Если бы у него были веки, он бы закрыл глаза. Но личу не доступно такое праздное благо — зажмуриться перед чем-то ужасным, хоть даже перед своей смертью. И меч опустился на его шею с хрустом. Остальные черти скованно понурили головы в смиренном ожидании. Один из них взялся за крест на груди и забубнил что-то на своём языке. По спине Яна пробежал холод. Он отвернулся, отошёл назад и скрылся за другими горожанами, в оцепенении смотревшими на всё это. Таситурн подошёл к нему, положив руку на плечо.

— Это не странно, это хуже. Это чудовищно умно! Маллумалы невероятно хитры! Этот Агриппа… — затараторил он про себя. — Они хотят выставить рыцарей убийцами, чтобы окончательно отвернуть от них народ! Но неужели маллумалам не жалко своих сородичей? Или они и в правду делают это по своей воле?…

Ян пошёл вперёд, сам не зная куда, уперев скованный задумчивый взгляд в землю. По городу сновали люди, как и всегда, но теперь они сильно изменились. Их лица больше не были серыми и безразличными, а глаза не были бездумно устремлены вниз. Теперь они бегали, спешили кто куда, всех их переполняло какое-то недовольство и суета. Город наполнялся шумом и гомоном, казалось, все вокруг говорили и спорили о чём-то, всё вокруг гудело и жило. Но жизнь эта не радовала, а вселяла тревогу и даже панику. По пути Ян краем глаза замечал незнакомцев в чёрных одеждах. То ли они там действительно были, то ли ему это чудилось. Отовсюду слышались их хриплые измученные голоса. Вдруг путники остановились. Посреди дороги стояли два беса, крича всё то же:

— Свергните тиранию рыцарей Розы! Возьмите власть в свои руки! Дайте нам свет, свет, мы молим! Obsecro te, exaudi nos! Obsecro te!

К ним уже бежали стражники, расталкивая людей.

— Стоять! Ни с места!

Маллумалы развернулись к ним, широко расставив руки и замерев. Стражники резко затормозили, не ожидав такого, и выставили на них оружие в непонимании. Они думали, что бесы побегут или нападут на них, но маллумалы просто замерли, вскинув руки и смиренно опустив головы. Так они и стояли, смотря друг на друга, а люди останавливались возле них, уже образовывая небольшую толпу.

— Идём! Туда! — воскликнул Ян, потянув Таситурна в другую сторону.

Пока они бежали по улице с намерением попасть домой, чтобы скрыться от всего этого хотя бы на время, позади них раздался стук колёс. Странники отошли на обочину, и мимо них пронеслась телега, набитая потупившими головы бесами в балахонах. Она свернула на площадь, скрывшись за домами. Путники побежали за ней.

Палаточный лагерь со вчерашнего дня сместился немного в сторону, ко двору дома Розы. На освободившейся площади солдаты уже носились с досками, сооружая эшафот. Люди на лошадях ездили из дома Розы во дворец и обратно, суетясь и выкрикивая что-то то друг другу, то солдатам. Виктория находилась на краю площади, принимая и отправляя дальше телеги с пойманными маллумалами. Их вереницей вели к ещё недоделанному эшафоту, на котором уже ставили столбы и вешали верёвки. Бесы лишь смиренно рассматривали землю под ногами, шагая вразвалку друг за другом, ведомые воинами. Ян не стал бежать к Виктории, пытаться попасть ближе или сделать что-нибудь. Когда маллумалов начали заводить по шатким ступенькам на виселицу, юноша резко развернулся и поспешил покинуть площадь.

Путники кое-как добрались до дома, пробиваясь через встречающиеся иногда гудящие скопления людей, которых по отдалению от центра становилось всё меньше. Вышли странники сегодня очень поздно, потому солнце давно уже было в зените. Но когда Таситурн уже схватился за ручку двери, Ян толкнул его в плечо, указав на стоящих дальше по улице людей, что-то делающих возле стены. Великан слегка придержал спутника за рубаху, но юноша убрал его руку.

— Подожди!

Таситурн остался возле дома, а Ян пробежал по улице, подойдя к людям. Они срывали со стен какие-то листовки и наклеивали сверху свои, доставая их из большого ящика. Небрежно окуная тряпку на палке в ведро с жёлтой липкой жидкостью, они вымазывали стену и прилепляли сразу по три-четыре штуки, иногда прямо друг на друга. Ян не стал разглядывать их мятые огрызки, больше его интересовали листовки на белой новой бумаге, на которых острыми кривыми буквами что-то было нарисовано и написано. Выглянув из-за плеч работников, он увидел, что весь квартал был усеян этими листовками. Пробежав дальше и сорвав одну, он вернулся к Таситурну, сжимая её в руках и сверля бегающим взглядом.

"Вечер правды. Сегодня на закате солнца в старой церкви, что стоит на отшибе." — гласила она.

***

Целый день до самого вечера Ян не находил себе места, метясь по дому. Таситурн то сидел в кресле, то ходил на кухню, садился там на стул и смотрел на пол отрешённо. Великан водил взглядом за юношей, беспокойно слоняющимся туда-сюда. Ближе к закату Ян всё же успокоился, закрылся в комнате, лёг на кровать и затих. Он хотел набраться сил перед предстоящим, ведь в церкви, скорее всего, ему пришлось бы столкнуться не только с маллумалами, но и с рыцарями. Схватка была бы неизбежна. Пересилив себя, путник погрузился в дрёму.

***

Неожиданно для себя он почувствовал, что снова не спит. Ян вздёрнул голову, окинув взглядом округу. Он снова сидел в кресле в столбе света посреди кромешной тьмы, а в воздухе летали частички блестящей пыли. Юноша вскочил, обежал кресло, тревожно оглянулся и опять сел, положив руки на колени и всматриваясь во тьму в ожидании, прислушиваясь к мёртвой тишине.

Неожиданный щелчок заставил его вздрогнуть, и путник быстрым движением протёр глаза. Он увидел перед собой Немо в кресле и облегчённо вздохнул.

— Это вы… — произнёс юноша, вытянув ноги и разочарованно опустив глаза в пол.

— Ян.

— Что? — безучастно отозвался путник.

— Ты слишком мягок.

— В смысле? — поднял голову Ян с, недоверием взглянув на Немо.

— Встань.

Седой оживлённо вскочил с кресла, почти что подбежав к нему резкими шагами.

— Встань, встань, — спешно процедил он, сжимая губы.

Ян нехотя поднялся, став перед Немо и угрюмо спросонья буря его взглядом, расслабленно опустив руки и перенеся вес на одну ногу. Вдруг ни с того ни с сего седой толкнул Яна в плечо. Юноша не ожидал такого. Он недовольно буркнул что-то и попытался восстановить равновесие, взмахнув руками, но с размаху свалился на пол. Ян опёрся на чёрную поверхность руками и растерянно взглянул на Немо.

— Вы что делаете?

— Ты силён. Но слаб, — заключил тот отрывисто.

— Не могли бы вы не говорить загадками? — процедил Ян.

— Я и не говорил загадками. Смысл этой фразы очевиден, и ты его понял. Не лги сам себе, а то запутаешься.

— Ну понял я, понял. Дальше что?

— У тебя сильный дух, слабое тело, довольно таки посредственный характер и самая обыкновенная душа. Тело не порок, его можно легко исправить. А вот характер — проблема. Ты сам себя загоняешь в тупик, не даёшь раскрыться тому, что у тебя внутри. И нужно исправить это, пока не поздно. Вставай.

Немо протянул руку. Юноша нехотя взял её, и седой рывком поднял его с пола так, что Ян пошатнулся, едва устояв на ногах. И не успел он восстановить равновесие, как тот опять толкнул его, и странник опять упал.

— Да что вы делаете такое?! — воскликнул он, резко вскочив и пихнув Немо в грудь, впившись в него горящими злыми глазами.

По всему его телу прошла дрожь. Юноша сжал кулаки и угрожающе сделал шаг на Немо, наступив на носок его туфли, так и замерев, не опуская возмущённый взгляд и поджав губу.

— Вот. А теперь попробуй всегда быть таким, — едва заметно прищурился и улыбнулся Немо.

Ян опустил голову и увидел, что наступил на его ногу. Он быстро смущённо сделал шаг назад.

— Извините. Каким? — поднял глаза юноша, нахмурив брови.

— И опять ты потерял эту нить. Этот огонь. Ты не даёшь ему вырваться. Обрываешь себя на полпути. Дай себе волю, забудь о приличиях, о морали, обо всём на свете. Выключи голову и делай так, как делается!

— Разве же можно так? Это ведь зовётся безрассудством.

— А кто сказал, что безрассудство, это порок?

Ян отвернулся, почесав подбородок.

— Хм-м…

— Опять ты думаешь. Не думай!

— Да как же я могу не думать?! — возмутился юноша.

— Мысли сковывают, чувства окрыляют. Дай волю им, высвободи силу, что таится в тебе. Тогда ты поймёшь, на что указывают все вокруг. Помнишь, как Виктория ухмыльнулась, когда ты сделал шаг на неё в первый день, возле оцепления?

— Но…

— А помнишь, как вышел из себя портной, когда ты возразил ему в хижине Йона? Когда вставил слово поперёк. Ты ведь не думал? А потом жалел. А ты не жалей!

— Как вы… — замер Ян, смотря на Немо, охваченного речью.

— А помнишь, Кало сказал, что в тебе есть сила? Это всё она, это и есть эта сила! Сила воспротивиться внешнему миру. Просто дай ей выход, не контролируй её! Доверься ей, не думай о последствиях!

— Как вы всё это узнали?

— Это не важно. И вообще, я тебе снюсь!

— Точно.

— Я бы так не сказала, — послышался из темноты женский голос.

— Проклятье, это она! — зашипел седой, нервно оглянувшись. — Мне пора идти.

— Постойте, кто это? Что это за женщина? — взволнованно спросил странник.

Но тут же позади Немо погас столб света, и из тьмы вышла фигура в хитоне, прикрывающем лишь часть стройного бледного тела. Женщина положила обе руки на плечо седого и опёрлась на него, улыбаясь, как фарфоровая кукла.

— Я Лира.

Ян растерянно попятился назад и упал в кресло с открытым ртом.

— Вы же… Вас же уже века никто не видел! Как так… Откуда?!

— Немо, вот скажи мне, и что же такого особенного в этом человеке? — обратилась женщина к седому, совершенно не обращая внимания на странника.

— Я не верю, что это вы! Да не может быть! — перепугано затараторил Ян, всё ещё не веря своим глазам и растерянно улыбаясь. — Вы мне снитесь!

— Немо, куда ты смотришь? — Лира помахала рукой перед лицом седого, который всё ещё бурил взглядом рыжего юношу. — Я вообще-то здесь.

— Эм-м…

— Не обращай внимания, — мрачно проговорил Немо. — Она не разговаривает с людьми.

— А-а… — растерянно приоткрыл рот странник. — Ну… Слушайте, а у вас же с ней какой-то договор, не так ли?

— Заткнись! — перебила парня женщина, оскалившись и сверкнув змеиными очами. — Я из-за твоего бормотания даже себя не слышу! Какие же эти люди наглые в последнее время…

— Договор простой, — перебил её Немо. — Она даёт мне силу и знания, сродни божественным, а я взамен не могу её ослушаться.

Ян взглянул на героя, смутившись.

— Вы подчиняетесь ей?

— Подчиняться и быть не в силах ослушаться — разные вещи, — сдержанно проговорил тот.

— Немо! — возмутилась Лира, повиснув на седом и заглядывая ему прямо в глаза. — Хватит говорить с ним!

— Почему? — холодно посмотрел на неё Немо.

— Как это почему? Они же глупые, животные! Поговори лучше со мной…

Лира вдруг обхватила шею Немо и потянула его в темноту. Седой опустил голову, не говоря ни слова, и они растворились в пустоте. Ян так и смотрел им вслед в ступоре, растерянно улыбаясь.

— Удивительно…

 

52. Сердце мира

Ян резко вскочил с кровати, быстро дыша и широко раскрыв глаза. Он подбежал к окну и припал к нему лбом. Над крышами домов стояла половинка персикового солнца, и на горизонте уже тлел закат. Юноша сразу же выскочил в коридор и выбежал из дома, попутно окликнув Таситурна. Великан неспешно встал, вышел на улицу и приблизился к Яну, который хмуро задумчиво осматривался со сложенными за спиной руками. Вокруг не было ни души, и над землёй стояла безветренная осенняя прохлада. Под ногами хрустел слегка влажный уличный песок. Довольно быстро Ян вспомнил, где стояла старая заброшенная церковь, и путники двинулись туда. Юноша шёл спешно, смотря в небо с открытым ртом и прищуренными глазами. Он вспоминал сон и думал, действительно ли он видел Лиру, или это было просто его воспалённое воображение. Как бы оно ни было, Таситурну он решил пока ничего не рассказывать.

Странники сошли с улицы и попали на пустыри. Домов становилось всё меньше, и вскоре они попали на самый край города. Там на небольшом лысом холме находилась покосившаяся полуразрушенная церквушка, подпиравшая лирдонскую стену. Возле её дверей виднелось несколько человек.

Путники подошли ближе, взошли по тропинке на холм и скрипнули древними резными дверьми церквушки, стараясь не сталкиваться взглядами с этими людьми. Внутри на стоящих рядами скамейках сидели несколько горожан. В первом ряду Ян сразу же узнал женщину в платке, которая одной из первых спаслась из пожара. Она закрыла лицо руками и поникла, изредка вздрагивая плечами и всхлипывая. Ещё там были какие-то мужчины и пара варлоргов, с подозрением смотревших вперёд. Весь алтарь был уничтожен и закрыт стеной из досок уже давным давно, а перед ним находилось пустое пространство вроде сцены, где стояла высокая жуткая фигура в длинной рясе и с большим крестом в руках. Она, хрипя и дрожа, говорила что-то людям о милосердии и жалости к братьям меньшим. Рядом с Агриппой свесив ноги со сцены сидел довольно крупный бес человеческого телосложения и курил, вставив сигарету в зубы и пуская в потолок кольца дыма.

Путники с опасением прошли мимо скамеек к алтарю. Тишину нарушал лишь дребезжащий старческий голос Агриппы. Горожане бросали подозрительные взгляды на странников, пока они двигались к сцене. Юноша выгадал момент между словами магниссы и проговорил осторожно, чтобы не перебить:

— Извините…

Но их, видимо, не услышали. Таситурн слегка толкнул Яна, и юноша громко и твёрдо воскликнул:

— Мы хотим поговорить по поводу войны!

Но, видимо, слегка глуховатый старый бес не услышал их. Тем более, он был столь высок, что не различил бы и крик. Однако на Яна тут же обратил внимание куривший маллумал. Он спокойно окинул путников взглядом, опираясь на колени локтями и держа в руках сигарету. Но вдруг он выпрямился, смяв её в руке и впившись в Яна пустым взглядом.

— Это же вы!

Он встрепенулся, переводя взгляд то на Таситурна, то на него. Бес спрыгнул со сцены, схватил юношу за плечо и потянул к выходу из церкви. Таситурн враждебно прорычал что-то, но Ян спокойно махнул рукой, позвав его за собой.

Увидев на пороге церкви народ, бес недовольно что-то проворчал и потянул путников за неё. Скрывшись от людских глаз, он первым делом вытянул наотмашь руку, чтобы выбросить окурок, но вдруг остановился. Посмотрев на голую чистую землю, он спрятал его в карман и сложил руки, смотря твёрдо на Яна.

— Элад говорил о вас. Сначала пытаетесь пойти на контакт. Упоминаете информацию, которая никому не известна. А потом убиваете поставщика металла! Вы шпионы, — каким-то странным тоном заключил он, будто упрекая путников в этом. Его низкий загадочный голос показался Яну приятным.

— Нет, мы не шпионы. Да, мы работали на рыцарей Розы. Даже не то чтобы работали, просто выполняли поручения. Нам нужен был путь на север, и мы так пытались его получить… — Ян посмотрел на жуткое бескожее лицо беса и поёжился, слегка отведя взгляд. Однако он пересилил себя, повернулся и начал хмуро смотреть ему в глаза. Точнее, в глазницы.

— И теперь вы поняли, что вас обманули, и пришли к нам?

— Не так! — воскликнул Ян. — Мы не пришли!.. В смысле, мы пришли!.. — встревоженно быстро заговорил юноша, боясь, что его не так поймут.

Он плюнул, схватился за лоб и со вздохом вытер лицо.

— Мы поняли, что рыцари — не правая сторона сил, и оставили их.

— И зачем вы здесь?

— Мы хотели задать некоторые вопросы.

— Докажите, что я могу доверять вам.

Ян закусил губу, обернувшись на Таситурна. Но великан лишь пожал плечами.

— Мы не можем.

— Тогда уходите, — отрезал бес, достав из кармана новую сигарету. Он вставил её между зубов и поднёс палец. Фаланга вспыхнула голубым огнём, запалив её.

— Справедливо, — насупился Ян и сжал губы. — Но скажите, зачем вам эта война? Чего вы хотите? Это вы сможете сказать?

Бес взглянул на него исподлобья, прикрыв сигарету от внезапно поднявшегося ветра.

— Мы хотим, чтобы нас признали, как свободную расу, а не как грязную нечисть, — мрачно проговорил он, отвернувшись и смотря на город.

— Да, и ещё. Вы, конечно, не ответите, но я не могу не спросить. Ваш доминус — Вендиго? Он, случайно, не воскрес?

— Вендиго?… — пустил облако дыма бес. — Давно я не слыхал ничего о повелителе тьмы…

— То есть, вы никак не связаны с ним? — прищурился странник. — И ваше восстание тоже?

— Нет. Он в прошлом. Как и все остальные доминусы. Теперь мы сами по себе…

Бес замер, смотря в небо и крепко задумавшись. Ветер раздул его капюшон, и неумело скрученная сигарета в его зубах затлела голубым цветом во мраке сумерек. Странники смотрели на него в молчании. Но вдруг он резко повернулся на них, стиснув зубы.

— Вы пришли, чтобы выудить из меня что-то?! — неожиданно агрессивно воскликнул чёрт.

— Что? Нет, поверьте! Да вы ничего такого и не сказали!

— Уходите. Сейчас же!

Ветер завыл, растрепав балахон беса и заглушив его голос. Неожиданно сумерки пронзил свет факелов. Он залил двор церкви вместе с грохотом телег, криками и звоном лат. Бес оттолкнул Яна, одним прыжком взлетел на стену церкви и полез на крышу. Свинцовые тучи уже затягивали небесный купол, пронзаемые безмолвно сверкающими молниями. Путники незаметно спустились с холма по-над стеной, скрываясь в тенях. Двор церкви наполнили солдаты и рыцари, вытаскивающие людей из здания.

— Где магниссы? Где они?!

— Их нет, сэр. Только люди.

— Проклятье!

Старая церковь шаталась и скрипела от налетающего на неё ледяного северного ветра. До Лирдона донеслись первые раскаты грома, и дождь начал тарабанить по крыше, земле и латам рыцарей, туша их факелы и погружая двор в сумрак. Женщины кричали, вырываясь из рук воинов.

— Назад! Уезжаем отсюда!

Вдруг сверкнула молния, обдав церковь светом на мгновение, и все увидели чёрную длинную фигуру на крыше. Она опиралась на колокольню, вытянув длинную руку и сжимая в ней крест. Ветер трепал Агриппу, и он едва стоял на скользких досках, содрогаясь и качаясь.

— Все мы твари божьи! — пронзил тьму надрывающийся голос. — Так примите же нас, люди! Примите нас в своё царство алчности и похоти! И будем вместе жить под крылом создателя, как братья! Братья!

Гром прокатился по земле, и порыв ветра сорвал тряпки и снаряжение с телег, повалил людей. Сверкнула молния, и на самом верху церкви появилась ещё одна фигура. Она вытащила сигарету изо рта и угрожающе подняла вверх руку. В кисти маллумала загорелся голубой огонь, и крышу в мгновение ока объяло пламя. Слепящая синь побежала по стенам, поглощая церковь и шипя под дождём. Лошади ржали, войны тянули повозки с холма с криками. Путники под хлёстом ливня, ветра и грома рванули назад от церкви, побежав к домам. Раздался треск, и Ян обернулся, увидев обваливающиеся стены ветхой церквушки. Странники устремились домой, чтобы спрятаться от этой ужасной грозы.

***

Гром гремел ещё долго, сопровождаемый раскатами молний, которые однако постепенно летели всё дальше, всё звонче становилось их эхо, отражаясь от дымных чёрных облаков. Когда стрелка часов добралась до семи утра, небо постепенно вырвалось из хватки стихии. Хрустальное солнце начало спешить из-за горизонта, будто опоздав к рассвету. Тёмные утренние лучи окутали Лирдон, породив громадную тень от стены, накрывшую половину города, но с каждой минутой медленно отступавшую вместе с рассветом. Несущий тяжёлую сырость ветер терзал фигуру человека, стоявшего на холме неподалёку от сгоревшей церкви. Мокрое пожарище уже не дымилось, лишь голубые тлеющие угли лежали кое-где, блистая на рассвете. Человек стоял на краю холма, смотря на десяток кучек земли в десятке метров от церквушки — старое маленькое кладбище. Обломки упали в сторону под действием ветра, не засыпав собой это место. Человек был этому рад, но всё же его лицо сковала смертная тоска. Он стоял возле одного из холмиков, смотря на него сверкающими влажными глазами и не смея даже дышать. Это была могила дорогого ему человека…

***

Мальчик лет десяти лежал в своей огромной двойной кровати и смотрел в потолок, накрывшись тёмным махровым одеялом до носа и тихо улыбаясь в затаённом ожидании. Утренние лучи солнца бегали по деревянному непокрытому полу, играли в коричневато-рыжих волосах мальчика, лежавших локонами на подушке. Он жмурился, сильно-сильно сжимая одеяло и вертелся под ним, не в силах больше лежать и ждать. И как же ёкнуло его сердце, когда из коридора послышался усталый слабый женский голос:

— Ян, скорее, папа пришёл! — произнёс он ласково и размеренно.

Мальчик вскочил с кровати, отшвырнув одеяло, и спотыкаясь побежал к двери. Он оттолкнул её, навалившись на всем телом, и выбежал в коридор. Первое, что он увидел в гостиной — большую светлую фигуру человека, увешанную какими-то мешками и сумками. Человек улыбался во всю ширь, уперев руки в бока и смотря на мальчика огромными по-женски мягкими карие глазами. Его широкие щёки поднялись, детский лоб пересекла морщинка, и он присел, вытянув руки.

— Ян! Иди сюда.

Мальчик подбежал к человеку, обняв его изо всех сил, уперевшись щекой в большой кожаный нагрудник. Тот поднял его, положив голову на плечо сына. Его рыжие засаленные волосы свисали по плечи, а улыбающееся лицо покрывала огненная щетина. Человек, казавшийся Яну большим, красивым и сильным, ступил на ковёр своими чёрными походными сапогами, посмотрев щурящимися глазами в окно. Свет залил его, и на деле он оказался невысоким слегка полноватым широкоплечим мужчиной с добродушным широким лицом, которое никто никогда и не назвал бы привлекательным.

— Папа, а где ты был? Расскажи, расскажи!

— На этот раз я был в Псилтуме. Идём, расскажу тебе и маме, какая это удивительная страна!

— Только сапоги сними! — послышался голос из коридора.

— Хорошо!

Вскоре вся семья сидела за маленьким столиком на маленьких стульчиках в маленькой и тесной кухне. Возле стены стоял кожаный нагрудник, на который падал свет из окна. Женщина с жидкими каштановыми волосами и осунувшимся не по годам лицом опёрлась на сухую тонкую руку, смотря с улыбкой на мужа. Тот весело подпрыгивал на стуле, суетливо поджав руки, и с интересом рассказывал захватывающую историю об очередном походе. Он был путешественником или, как их принято называть, скаутом. Специальное общество, зовущееся Железным домом, давало им указания и задания, взамен снабжая снаряжением и оружием и бесплатно отправляя в забытые далёкие места. Другими словами, отец Яна был наёмником. Но многие соседи думали, что он именно путешественник и авантюрист, который вместе со своими непутёвыми дружками бродил по миру, оставляя семью на долгие месяца. Потому, когда он шёл по городу, прохожие обычно бросали ему осуждающие взгляды в спину, шепча неприятные слова, которые Рой зачастую прекрасно слышал. Но гордый путешественник всегда смотрел лишь вверх, неизменно широко шагая и размахивая руками.

— Ну вот, а ещё… — вдруг он остановился, многозначительно подняв палец вверх.

Взгляд Роя упал на сына, который с упоением слушал его, смотря широко раскрытыми улыбающимися глазами на отца. Лицо путешественника вдруг исказилось смятением, и он перекинулся взглядами с женой.

— Ян, сходи-ка в гостиную! Там у меня в сумках много всего интересного!

— Ладно!

Когда мальчик вышел, прикрыв дверь, Рой опёрся руками на стол и взялся за голову. Лицо женщины ещё сильнее осунулось, беспокойные морщины пересекли его.

— Ну что там с Железным домом? — робко проговорила она, опустив глаза.

— Они отказались.

— Ну и хорошо. Не нужно тебе туда идти!

— Нужно! — гневно вскинул голову Рой. — Нужно!

Он слегка ударил кулаком по столу, чтобы не шуметь.

— Это вопрос мирового уровня! — прошипел мужчина. — Если не я, если не мы, то никто не сделает этого!

— Да на тебе что, свет клином сошёлся? — всплеснула руками женщина.

— Да, на мне! На мне!

— Забудь об этом, Рой…

Она протянула тонкие пальцы к нему, взяв его за толстую мохнатую руку, но муж оттолкнул её, уставившись дикими глазами в стол.

— Ты совсем с ума сошёл… — бессильно пролепетала она.

— Уже всё решено. Я порвал с Железным домом. Мы сами соберём отряд и сами отправимся на север!

— Отряд? Кто же согласится?..

— Кто? Да хоть Ольф, Каин!.. — глаза мужчины забегали. — А Джереми? Он тоже с нами! Что за глупые вопросы?

Он нервно усмехнулся, сложив руки.

— Джереми? Это что, отец Олли? Помилуй, Рой, у мальчика один только отец, а ты его хочешь забрать в поход на север!

— Ну и что? Парень на рынке торгует! Будет, на что жить.

— Рой…

— Нет, Лисия, уже всё решено. Всё решено!

Тяжёлое молчание свалилось на них. Муж и жена сидели, отведя печальные глаза в разные стороны друг от друга. Вдруг Рой встал, подойдя к ней, и обнял широкими руками вместе со стулом, отчего Лисия вздрогнула, широко распахнув впавшие глаза.

— Прости меня. Прости… — всхлипнул мужчина, и его широкая спина вздрогнула.

Тонкие руки охватили её, и Лисия припала к нему, печально улыбнувшись.

— Раз это судьба, то так тому и быть.

Рыжий мальчик всё это время стоял под дверью, слушая их разговор. Он в исступлении смотрел в стену, приоткрыв рот с дрожащей губой, но когда услышал последние слова, сжал кулаки, вытер слёзы и отпрянул от двери, побежав в гостиную. В этот момент из кухни скрипнув дверью вышла коренастая фигура, выглянув в коридор беспокойным взглядом.

— Ян? Мне нужно кое-что тебе сказать…

***

— На следующий день я в последний раз посмотрел в глаза отцу. Он ушёл в далёкую северную страну, что зовётся Арилидиллом, и больше никогда не вернулся. Потом выяснилось, что он много задолжал Железному дому. А этот проклятый дом имел связи с бандитами из Утопии. Через шесть лет ночью пришёл человек в чёрном одеянии и забрал жизнь моей матери за долги отца…

На плечо Яна беззвучно приземлилась длинная рука, покрытая сухой пепельно-серой кожей. Юноша резко развернулся, подняв хмурый взор на великана.

— Таситурн, научи меня драться на мечах!

Глаза гиганта в изумлении расширились. Он мотнул головой, будто подумал, что ему послышалось.

— Ты же умеешь? — не отступился юноша, повысив голос.

Великан убрал руку с плеча Яна, опустив на него голову и в растерянности разводя руками.

— Не важно, зачем. Просто научи!

Таситурн тяжело с хрипом вздохнул, потупив взгляд. Ян нахмурился ещё сильнее, и его лицо потемнело, подобно туче.

— Так что?

Великан поднял голову и твёрдо взглянул на Яна. Он собрал морщины вокруг глаз в напряжении, пронзая юношу насквозь. Его взгляд был столь глубок и тяжёл, что его можно было осязать. Они долго смотрели друг на друга, но в итоге Таситурн отвёл взор и обречённо вздохнул.

— Пошли.

Ян развернулся, расправив плечи и смотря вперёд болезненно впавшими глазами. Ветер трепал на нём свободную рубаху и штаны, и его ботинки увязали в грязи. Юноша засунул руки в карманы и остановился на пустыре перед сгоревшей церковью, устремив взгляд ввысь. Здесь стояло сухое дерево, на ветке которого ветер развевал тряпку с телеги. Рядом валялся разбитый ящик, возле которого были раскиданы одинаковые стальные мечи с короткими жёсткими лезвиями и грубыми угловатыми эфесами. Ян подошёл к ним, нагнулся и взял один, выпрямившись и рассматривая его. Вскоре путник позвал жестом Таситурна и отравился домой. Великан ровными шагами проследовал за ним.

 

53. Сердце мира

По приходу домой Ян сразу же прошёл на кухню, где была дверь на задний двор. Юноша молча и не дожидаясь Таситурна вышел, оставив её открытой. Великан неспешно заскрипел досками на полу и осмотрелся, увидел распахнутую дверь на кухне и прошёл в неё. Небольшой задний двор был общим для соседей, и его окружали другие дома. В самом его центре на покрытом редкой травой холме стояла труба с рычагом, из которой брали питьевую воду. Этот механизм, как и прочая дребедень вроде часов и керосиновых ламп была заимствована у дэуситов. Ян не стал отходить далеко от дома, став в тени возле стены и рассматривая меч. Таситурн тоже вышел во двор и закрыл крохотную для него дверцу, подойдя к спутнику.

— Я вдруг подумал, ничего, что ты… не говоришь? — сказал Ян, взглянув на великана.

Но тот махнул рукой, подойдя к юноше и сходу схватив его за руки большой ладонью с костлявыми пальцами. Ян сразу ощутил холод, будто от мёртвого тела. Гигант одной рукой покрутил меч в его руках, поправил его и отпустил, указав на него. Ян посмотрел на клинок и понял, что великан показал ему, как правильно держать меч. Хорд поправил его руки — юноша слегка согнул их в локтях, пододвинул к себе, потом от себя. В итоге Ян держал меч двумя руками перед собой, в растерянности смотря на Таситурна.

— Разве так держат одноручный меч? — спросил он осторожно.

Но великан вдруг выбросил вперёд руку, двумя пальцами ткнув Яна в сжатые кисти, и меч просто выпал из них.

— Да что ты делаешь? То Немо толкал, а теперь ты… — пробормотал недовольно юноша, пошатнувшись и подняв меч.

Таситурн грубо взял его за плечо, поднял и начал трясти. Ян шатался как тряпичная кукла и даже на ногах не стоял — его рукой держал великан. Странник с силой выпрямился, убрав его руку.

— Хватит!

И хорд резко отпустил его, после чего ступня Яна подкосилась и он упал на землю, оперевшись на неё руками.

— М! — звонко фыркнул гигант.

— Что? Стою я нетвёрдо?! — угрюмо воскликнул Ян.

— Угу.

— Ладно.

Ян поднялся с земли и отряхнулся. Он стал, как показали, выставив руки в обвисших рукавах рубахи перед собой. Таситурн даже не наклоняясь вытянул свою руку, похожую на ветку дерева, и переставил его ноги. Потом он повернул весь его корпус, ещё пару раз толкнул. Ян стал боком к великану, согнув руки в локтях, и Таситурн принялся толкать его. Сначала очень слабо, одним пальцем, потом кистью, всей рукой, постепенно начиная ходить вокруг Яна. Так продолжалось очень долго, пока сырость окончательно не выпарилась из почвы, тучи ушли, ветер успокоился, а солнце вошло в зенит.

В какой-то момент Таситурн остановился. Ян взглянул на него с непониманием, а потом поднял голову вверх, прищурившись.

— Что, пойдём поедим?

Путники вошли в дом. Ян снял с плиты холодный горшок и открыл его, уставившись внутрь и расширив глаза, неожиданно задумавшись. Вдруг через весь стол к нему резко вытянулась длинная рука и пихнула в плечо. Странник пошатнулся, удержав равновесие и подняв глаза на Таситурна.

— Что?

Великан ткнул пальцем в спутника и что-то промычал.

— Я не упал? Это мелочь… — пробормотал юноша. — Странно, я даже подумать не мог, что захочу когда-нибудь научиться сражаться. Хотя я и не для этого учусь…

Таситурн повернул голову на бок, сузив глаза.

— Я просто хочу, чтобы у меня был сильный характер. Под стать душе. Хотя я даже на счёт души не уверен… Бред всё это! Тьфу! Ох уж этот седой, из-за него у меня всё спуталось в голове!

Хорд нахмурился, смотря на спутника исподлобья.

— Да, да… Я знаю, никто не виноват, что у меня в голове бардак. Моя голова — мой бардак. Мои решения. Мои…

***

Через двое суток вот так же, в полдень, путники стояли на пустыре, и Таситурн ходил вокруг Яна, державшего в руках меч, всячески толкая и атакуя его в попытках выбить из равновесия. К этому вскоре добавились удары мечом, какие-то начальные знания. Таситурн учил Яна не беспорядочному маханию клинком, любимому занятию некоторых воинов, а настоящему фехтованию. Причём то, что показывал гигант юноше, имело очень плавный и изящный характер, будто художественное владение мечом. Ян силился понять, как нелепое и неуклюжее чудовище могло исполнять подобное, но каждый раз видя очередной выпад, он лишь изумлялся. После этого великан возвращал юноше железный меч и заставлял повторять, чем ставил его в тупик. Однако путник на удивление легко понимал невнятное мычание хорда, выполняя именно то, чего тот хотел. На слабых руках Яна постепенно выступали жилы. Юноша никогда в жизни не напрягался, поэтому научиться попросту прилагать к чему-то физическое, а не умственное усилие, стоило ему большого труда.

Вскоре Таситурн остановился, отошёл от Яна и вытянул перед собой чудовищные руки, хрустнув пальцами. Он расправил сутулые плечи, размяв закостенелую спину, и браслет на его руке с лязгом превратился в серебристый клинок. Хорд повернулся к спутнику, который смотрел на стоявший вдалеке дворец.

— Что-то давно ничего не слышно… — витая в облаках проговорил он. — Может, сходим туда?

Ян повернулся к хорду и увидел, что тот молча что-то чертит клинком на сухой земле. "Ран" — гласила надпись, и великан уже дорисовывал пузатую букву "о".

— Рано?

— Угу.

— Что значит, рано? Постой, или ты хочешь, чтобы я сначала научился драться? Я же говорил, я это делаю не для того, — со вздохом сдвинул брови странник. — Тем более, я всё равно не успею научиться серьёзно сражаться…

Великан угрюмо что-то рыкнул, оборвав его. Ян поморщился и поднял меч.

— Ладно.

Хорд подошёл на шаг к спутнику, оторвав его левую руку от одноручного меча.

— Одной? — неуверенно спросил тот.

Великан ничего ему не ответил, снова став подальше и выставив свой клинок.

— Надеюсь ты не будешь действительно бить меня…

После этих слов Таситурн со всей своей, как показалось, ловкостью и скоростью метнулся к Яну, сделав горизонтальный удар. Юноша зажмурился, испуганно вскинув меч и неумело задрав его вверх. Лезвие великана остановилось в сантиметре перед его шеей.

Хорд отступил, но сразу за этим совершил такой же резкий удар по такой же траектории, не дав Яну оклематься. Путник снова испуганно вскрикнул и неопределённо задрал меч над головой, и снова лезвие снова остановилось возле его шеи. Так гигант делал до тех пор, пока Ян наконец не смог закрыться от ударом мечом, слабо поставив его на пути лезвия и сморщившись. Затем снова и снова, снова и снова. Таситурн учил Яна не бояться клинка врага, не сжиматься и не закрывать со вскриком глаза, когда на него несётся меч. Потом хорд стал менять траектории, наносить выпады ещё быстрее, ещё больше приближая лезвие к его шее. Так они провели весь оставшийся день.

***

На следующее утро Ян встал с твёрдым намерением отправиться в город и посмотреть, что там изменилось за последние три дня, что они провели дома. Он как обычно встал не позавтракав, хлопнул по плечу Таситурна, неизменно сидевшего в кресле перед камином, и они отправились ко дворцу. Великан был хмур, потому что спутник не послушал его совета и сорвался в город раньше времени, но ослушаться Яна не смел. Точнее, не хотел.

Вскоре странники оказались перед массивной баррикадой, высотой до самых крыш домов, возле которой стояла группа стражников. Ян и Таситурн стали перед загородкой, смотря на неё с удивлением. Войны заметили это, и один из них крикнул:

— Проход в западный Лирдон закрыт!

— Как закрыт, а люди? Которые там живут? — спросил Ян, приблизившись к стражнику.

— Людей расселили в новом квартале с северной стороны, — небрежно ответил тот.

— А что там происходит?

— Что, что. Война.

Ян посмотрел на стражника исподлобья, развернулся и пошёл обратно, потянув за собой Таситурна. Завернув за угол, путники прошмыгнули за дома, прошли через пустырь, снова протиснулись между домами и оказались по другую сторону баррикады.

— Идиоты, — буркнул с ухмылкой Ян, посмотрев в спины стражникам, сидевшим на ящиках и болтавшим между собой.

Странники двинулись по пустынной главной улице. Ещё издалека они увидели огни и суету лагеря возле дворца. Но, как показалось Яну, суета там царила особенно оживлённая. Подойдя ближе, он увидел стоявший посреди площади эшафот, окружённый палатками и телегами без лошадей. Путники пробежали вперёд, спрятавшись за угол дома и принявшись наблюдать за происходящим.

На эшафот заводили троих бесов с крестами, болтающимися на шеях. Их сорвали с чертей, бросив на землю, и подвели к виселицам. Тем временем, внизу под эшафотом тоже что-то происходило. Солдаты расталкивали друг друга, образовывая небольшую толпу, шумя и крича. Из-за угла вывели огромную качающуюся фигуру, сжимавшую в дрожащих руках огромный крест. Её подвели к пеньку, стоявшему на песке, и к нему брезгливо подошёл крупный солдат, стянув с головы шлем и надув щёки со вздохом. У него взяли алебарду и подали большой тяжёлый топор. Ян не слышал голосов в едином гомоне, но видел, как Агриппу ставили на колени перед пеньком, а на трёх бесов одевали петли…

— Это его выбор, — услышали вдруг путники низкий бархатный голос, обернувшись.

Прямо посреди улицы стоял бес с неизменной сигаретой в зубах и смотрел пустыми глазницами на эшафот. Войны, охваченные действием, кричали, поднимали вверх кулаки, грозно лая как собаки и не замечая ни его, ни путников.

— Он хотел вселить веру в наши сердца, взяв в руки крест, — затянулся чёрт, выдохнув серое облако. — У него не вышло. И тогда он захотел умереть с этим крестом в руках.

После этих его слов толпа на площади затихла, и послышался глухой удар секиры. Воины постояли ещё с минуту на месте и вскоре начали расходиться. Кто в палатки, кто к телегам — запрягать лошадей. Не заставив себя долго ждать, солдаты начали бросать нервные взгляды на фигуру в балахоне, стоявшую посреди улицы и пускавшую дым в небо. Они столпились возле оцепления, начав взволнованно переговариваться, и через мгновение из-за палаток на конях выехали двое рыцарей.

— Это он! Хватайте его!

Ряд стражи прорвало, и всадники устремились на маллумала. Путники нырнули глубже в подворотню, но Яна остановил загадочный глубокий голос позади.

— Ничего больше не осталось. Ничего…

Таситурн схватил юношу за руку и потащил в тень за домами. Всадники приблизились к бесу, и он вскинул руку вверх, остановив их перед собой. Кольцо голубого огня окутало его, и лошади встали на дыбы, бешено заржав. Пламя с хлопками и гулом взрывалось, пожирая всё вокруг, а путники бежали всё дальше от него, обратно в восточный Лирдон.

Увидев впереди баррикаду, Ян и Таситурн нырнули в знакомую подворотню, пробежали по ней и уже завернули к домам, как на них из-за угла вынырнули пятеро стражников. Четверо из них быстро подскочили к великану, закинув верёвку с камнями ему под ноги и свалив на землю. Хорд с рыком попытался подняться, но его схватили, пригвоздив сетями.

— Ага! Я ж говорил, назад точно попрут!

— Ещё сетей! Ещё!

Яна схватил за руку стражник, сжав её перчаткой так, что тот стиснул зубы. Юноша вырывался слабыми толчками. Его сердце бешено забилось, изнутри поднялась волна страшного жара, на лбу мгновенно выступил пот, а веки задёргались в судорогах. Стражник посмотрел на него с удивлением, подняв брови и оскалившись в усмешке.

— Чё это ты, паренёк? Смотри, а то зубы в пыль сотрёшь. Ого, как скрипит!

Ян почувствовал тот самый прилив сил и смелости, который он порою испытывал. Свободной рукой он размахнулся, жилы выступили на ней. Парень почувствовал, как ногтями впился себе в ладонь. С размаху он ударил стражника в глаз. Мужчина дико завопил, отпустив Яна, и свалился на землю, скорчившись и схватившись рукой за голову.

— Ах ты бл*дина! — завизжал он с хрипом, поднимаясь с земли.

Ян с размаху ударил его сапогом в лицо, отчего стражник обмяк и свалился на землю, содрогаясь и тихо стоная.

В то же мгновение раздался лязг, и Таситурн разрезал сетку мечом, вскочив с земли, как ветер. Стражники бросились врассыпную от великана, и путники сбежали с пустыря.

— Всё, в город ни ногой! — пытаясь отдышаться проговорил Ян, заперев дверь и приземлившись в кресло перед камином.

***

К вечеру Ян и Таситурн снова были на пустыре за домом. В это время, когда солнце уже шло на закат, к ним в дверь постучались. Но путники, конечно, этого не услышали. Грузный человек в балахоне стоял на пороге, тяжело вздыхая и робко стучась. Вскоре он, не получив ответа, развернулся, чтобы уйти. Но неожиданно до его слуха донёсся лязг металла за домом. Колдун, бормоча что-то себе под нос и кряхтя, протиснулся между домами и вышел на пустырь.

Путники остановились, увидев Гензеля, вышедшего из тени. Ян бросил меч на землю, разгорячённо дыша и смотря хмурым взглядом на него.

— Зачем вы пришли? — бросил он враждебно.

— Чтобы сказать вам…

Гензель подошёл ближе.

— Чтобы сказать, что осталось всего два магниссы. Без них бесы потеряют предводителей, и с ними будет намного проще покончить.

— Покончить? А знаете ли вы, какова их цель? За что они сражаются? — повысил голос Ян, сделав два шага на Гензеля и вскинув руку.

— Знаю. За свободу, — тихо ответил тот.

— И вы хотите забрать её у них? Я не понимаю ни вас, ни Викторию. У вас что, нет глаз, нет ушей? Вы что, не можете закончить всё без кровопролития? "Уничтожить тварей, разогнать скот, покончить с ними". О чём вы говорите, если с вами пытаются выйти на контакт, а вы просто убиваете их?

— Ты не понимаешь…

— У вас что, нет сердца?

— Ты ошибаешься. Бесы — бездушные, глупые, хитрые и жестокие создания, — с дрожью в голосе проговорил колдун. — Что бы они ни говорили, что бы ни делали, в их головах всегда есть злой умысел. Ты слишком молод, ты никогда не сталкивался с ними лицом к лицу.

— Сталкивался! Сталкивался! И то, что я видел, противоречит вашим словам!

— Поверь, нужно уничтожить их. Это единственное верное решение.

— И вы согласны с рыцарями?

Гензель замялся, потупив взгляд, и с тяжким вздохом выдавил их себя:

— Да.

— Почему же вы их не уничтожили до этого? — возмутился юноша. — Вы годами жили с ними в подземельях, имея такую возможность, как повелитель, доминус.

— Я… Я был слеп. Я был слеп… — повторил человек в балахоне, взявшись за сердце.

— Уходите! Оставьте нас!

Гензель развернулся и пошёл в темноту, качаясь из стороны в сторону и бурча что-то себе под нос.

— Не дайте себя обмануть, — оглянулся он в последний раз.

— Уж не дадим! — в сердцах бросил ему вслед Ян.

И человек в балахоне исчез, ступив в тень от крыши дома. Ян поднял меч с земли, снова став в стойку. Таситурн печально искоса посмотрел на него.

— Давай.

Великан снова бросил тревожный взгляд на тень, где растворился Гензель, и повернулся к Яну, продолжив тренировку.

Луна уже поднялась в небо, а странники на пустыре за домами всё ещё бились, сверкая в тусклом свете клинками. Человек в пальто и шарфе неизменно стоял на лирдонской стене, засунув руки в карманы и смотря на них блестящими во тьме глубокими глазами. Его брови были угрюмо сдвинуты, а взор выражал смутную тревогу и беспокойное ожидание. Немо закусил уголок губы и опустил взгляд на свои туфли, когда почувствовал позади холодное шепчущее, как осенняя листва, дыхание.

— Развязка близка, игроки распределились по командам. Осталось только наблюдать.

Лира заглянула в глаза Немо, обняв его сзади и хрустально улыбнувшись.

— Знаешь, ты отлично справляешься. Подталкивать мальчика к каким тебе вздумается решениям, а потом наблюдать. Быстро учишься.

— Да, — холодно отрезал Немо.

— Вживаешься в роль бога?

— Боги мертвы.

— И то верно.

Лира отпустила седого, сложив руки за спиной и подойдя к противоположному краю стены, смотря на волнующееся чёрное море.

— Ты ведь ничего от меня не скрываешь?

— Нет, — снова отрубил тот, крепче сжав губы.

— Иногда я жалею, что не могу читать твои мысли, — продолжила быстро и плавно женщина, обернувшись на него через плечо. — Что у тебя в голове? Ответь мне, Немо. Мы же друзья, правда?

Но герой лишь устало вздохнул, ничего не ответив, и бросил взгляд на пустырь среди домов. Там уже никого не было, лишь пыль летала по нему да шелестела сухая трава возле колонки с водой.

— Ничего у меня там нет, — проговорил он. — Просто хочу помочь тебе. Как и всегда.

Лира жутко улыбнулась и сверкнула глазами, угрожающе сделав шаг на него и удушающе прошептав:

— Ты лжёшь.

Но седой не ответил ей, лишь безразлично смотря на полную луну.

 

54. Сердце мира

На утро Ян проснулся от того, что весь дом ходил ходуном. На улице что-то грохотало, лязгало и шумело. Путник вскочил с кровати, подбежал к окну и высунул голову из-за занавески. Там он увидел колону повозок, несущуюся мимо его дома вглубь западного Лирдона. Ян сломя голову кинулся в гостиную и поднял Таситурна, после чего путники вылетели из дома и побежали вслед за телегами по улице.

Вскоре дорога разделилась надвое, и, к удивлению странников, колонна тоже раздвоилась поровну. Часть повозок двинулась налево, часть направо. Растерявшись, Ян метнулся сначала туда, потом обратно, и в итоге побежал направо, позвав жестом Таситурна.

Неподалёку от развилки улица оборвалась и дорога ушла в низину. Путники спустились по ней и вышли на большой пустырь, по которому текла мелкая речка. Мутная сероватая вода бежала по замшелым булыжникам, утекая вниз и скрываясь в полукруглом отверстии в городской стене. За ручьём находился покрытый мелкой травой, а у его подножья зияла круглая дыра, напоминающая нору.

Телеги стали полукругом перед ручьём, и солдаты сошли, принявшись разгружать их. Они доставали доски, сено и тяжёлое оружие, отковыривая крышки ящиков мечами. Лошадей отвели в сторону, освободив пространство, и воины начали строить баррикады и перекидывать через ручей деревянные планки, создавая импровизированную переправу. Часть повозок не разгружали — видимо, в них были запасные материалы. Их накрыли тряпками и поставили в ряд на краю пустыря.

Ян и Таситурн стояли поодаль, не приближаясь ко всему этому действу. Юноша бегал глазами по округе и вдруг заметил несколько рыцарей на лошадях, объезжающих на скорую руку разбитый лагерь. Во главе них с усталым измотанным видом ехал знакомый сэр Альберт, водя головой в стороны и слушая бубнёж подопечных.

— А ну пошли, — проговорил Ян, отойдя в сторону и двинувшись вперёд, прячась за стеной из запасных телег.

Таситурн кое-как полз за ним, согнувшись в три погибели. Путники подошли к накрытым ящикам и спрятались за ними, вслушиваясь в разговоры солдат. Вскоре к телегам подъехали рыцари на лошадях, и странники стали различать их слова.

— Вы почему стоите? — послышался голос Альберта. — Разгружайте давайте!

— Слушаемся, — дробно проговорили солдаты и начали стягивать с телег тряпку.

Ян и Таситурн успели отползти в сторону и спрятаться за другими повозками. Они выглянули из-за них и увидели, что накрытые телеги были битком набиты злополучными чёрными бочками.

— Проклятье! — прыснул Ян, двинувшись назад с целью покинуть лагерь.

Но, к его ужасу, обратной дороги уже не было. Там стояли баррикады и сновали солдаты с досками и ящиками. Путники повернули назад, снова пробежали за телегами и упали на землю за горой досок, сваленных в кучу. Ян окинул взглядом округу и указал в ту сторону, откуда бежал ручей.

— Сейчас по холму убежим. Главное быстро. Может не погонятся тогда, — прошептал он.

Но его тут же остановили голоса позади. Странники прильнули к доскам и затихли.

— Всё готово? — буркнул один из рыцарей.

— Да, всё строго по плану, осталось только взрывчатку разгрузить.

— Восток готов?

— Уже послали гонца.

— Ладно, иди, проследи за всем. Знай, чтоб от плана ни на шаг! Понял?

— Слушаюсь.

В это же мгновение послышался стук копыт, и из-за горы досок вышел человек в солдатской форме с голубой повязкой на груди — видимо, хотел срезать путь. Мужчина, увидев путников, поднял густые брови и сначала оцепенел, а потом нахохлился и весь налился багрянцем.

— Вы кто такие?! — выдавил он из себя. — Сюда! Здесь посторо…

Но его тут же рывком схватила за голову сухая длинная рука и прибила к земле. Солдат начал извиваться и кряхтеть, хватаясь за державшую его руку хорда.

— Что за план? Говорите!

— А! — вскрикнул мужчина. — Помогите! Помогите!

Но Таситурн ещё сильнее сжал его, и солдат закашлял, глотая воздух с хрипом.

— Скажу! Скажу! Пещеры заминируют и поставят солдат, а… а воздух им забьют!

— Забьют? — впился в него горящими глазами юноша.

— Забьют! И пустят дым! Дым пустят… в пещеры! Отпусти!

— Пещеры сопряжённые?

— Да! Да! Восточный выход основной! Все туда рванут…

Странник отстранился от солдата, и Таситурн резким движением ударил его в лоб, отчего тот мгновенно отключился, а может даже и умер. Но Ян не придал этому значение и продвинулся дальше, выглянув из-за кучи досок. Взрывчатку уже переносили через ручей к пещере.

— Я понял. Они хотят зажать их в капкан. От дыма маллумалы побегут в другой конец, к восточному выходу. Его завалят взрывчаткой, а остатки бесов поймают здесь, где стоит основная армия. Умно, — цокнул языком он. — Но откуда информация, что пещеры сопряжённые? Хотя, это уже не наше дело. Не наше…

Вскоре путники услышали стук копыт. В лагерь въехал человек на коне, прокричав что есть сил:

— Восток готов! Виктория приказала начинать!

— Скорее!

Тут же раздался свист, лошади разъехались по лагерю и войны стали перед ручьём, спрятавшись за баррикадами. Тишина окутала всё вокруг, и в воздухе стало сгущаться напряжение. Ян метался за досками, нашёптывая что-то.

— Что же делать, что делать?…

Он бегал дикими глазами по округе, и вдруг его взгляд упал на дома, стоявшие поодаль. Как ему показалось, на одной из крыш шевелилось что-то чёрное. Вскоре пятно пропало, скрывшись за трубой.

— Это был бес? — покосился на Таситурна Ян.

Но великан всё это время бурил взглядом пещеру и только сейчас обернулся, лишь пожав плечами.

— Нужно уходить. Нам тут нечего делать.

Ян уже встал, собравшись бежать вверх по холму, но его внимание снова приковал карлик в балахоне, бегущий по крыше крайнего дома. Поймав на себе взгляд путника, он быстро присел и спрятался. Глаза юноши расширились, и он прикрыл рот рукой, закусив губу. Странник дико озирался, переводя взор то на беса, спина которого торчала из-за дымохода, то на солдат. Ян посмотрел на своего спокойного спутника, который тоже перевёл взгляд на него. Они столкнулись глазами, и хорд насупил густые брови. Он наклонился над Яном, положив ему руку на плечо и медленно покачав головой из стороны в сторону. Но юноша отмахнулся от него.

— Эй! Сюда! Сюда! — зашипел Ян, размахивая руками бесу, который воровато высовывался из-за трубы.

— М-ф-ф!.. — зарычал и зафыркал хорд, толкая юношу.

— Нет, Таситурн! Я сделал свой выбор!

Маллумал тем временем уже сползал вниз, обхватив маленькими ручками водосток. Он пригнулся и побежал к путникам, виляя из стороны в сторону, прячась за телегами и спотыкаясь. Чёрт приблизился к ним и сел рядом, задрав изуродованное безглазое лицо и смотря на Яна.

— Сообщи магниссе, что солдаты хотят выкурить их из пещер. Входы заминированы, а на востоке стоит вся армия. Пусть выходят здесь, пока они не взорвали…

— Non fueris locutus Lirdon-antiqorum? — пробормотал бес тонким сломанным голоском.

— О нет, он не понимает по Лирлендски!

Неожиданно Таситурн с силой пихнул Яна, отчего тот отшатнулся и опёрся на доски.

— Что, не дашь мне сделать это? — зашипел он враждебно.

Но Таситурн только фыркнул, сел на корточки и подтянул к себе беса, грубо схватив его за капюшон. Чёрт нагнулся над ним, расставив руки и пальцы веером и уставившись на песок. Великан начал быстро рисовать на нём длинные плавные буквы, которые Ян, к собственному недоумению, не понимал. Хорд писал по одному слову, затем смахивал песок и начинал чертить дальше с огромной скоростью, раскидисто водя рукой. Бес с каждым словом всё сильнее нахохливался, кряхтел и хрюкал, тряся головой. Наконец, Таситурн встал и оттолкнул его, и чёрт сломя голову понёсся вверх по речке, шлёпая по мокрым булыжникам ногами. Солдаты в мгновение ока повернули головы на него, и по их рядам прокатился гул. Рыцари стали бешено орать и выкрикивать приказы.

— Схватить его! Перехватить! — расслышал Ян надрывающийся голос Альберта.

Тут же из-за баррикад вылетело три всадника, погнавшись за маллумалом со свистом и рёвом. Чёрт забрался на холм, хватаясь за траву и вырывая её клоками, перебежал как ветер через него и нырнул куда-то за гору. Всадники так же скрылись за ней, но вскоре вдалеке послышалось ржание лошадей и брань. Солдаты быстро вернулись, затормозив перед рыцарями.

— Он сбежал! В гору ушёл!

— В яму! В яму шмыгнул! — повторяли они наперебой, удерживая лошадей.

Среди солдат началось смятение, и воины стали оглядываться на рыцарей, нарушая строй и взволнованно переговариваясь. Гомон накатывался на холм, заглушая шум воды, лошади стали метаться под всадниками. Раздался разъярённый крик Августа, и из лагеря стрелой вылетел гонец.

Гонца уже с пять минут как отправили в восточный лагерь, но он всё никак не возвращался. Рыцари уже хотели сворачиваться, ведь действовать после того, как их увидел бес, было слишком опасно. Солдаты начали единым строем осторожно отходить от баррикад, но вдруг земля содрогнулась от взрыва. Вдалеке за домами в воздух поднялось пламя, покрыв небо рябью и породив страшный грохот — восточный лагерь взорвал свою пещеру. Ян и Таситурн уже не раздумывая рванули назад из лагеря и пробежали мимо баррикад и нескольких солдат, растолкав их в суматохе. Путники добрались до домов, спрятавшись за угол. В тот же миг послышался гул, накатывающийся из пещер и приближающийся с каждой секундой. Рыцари в замешательстве наскоро оседлали лошадей и устремились в сторону улицы, подальше от норы. Некоторые солдаты в смятении пытались вырваться из строя и убежать, но соратники заталкивали их обратно.

Всадники отъехали от пустыря и поднялись по дороге к домам, развернув лошадей. Август поднял руку и крикнул что-то воинам, но его не услышали. В то же мгновение из пещеры с шумом вылетел жар, поднялась пыль и из черноты вместе с дымом и чадом вырвалось облако чертей. Они налетели на баррикады подобно рою, сминая их своей чёрной массой с дикими криками и визгами. Забираясь друг на друга, сверкая клыками и саблями они навалились на строй, засыпая солдат градом ударов, стягивая с них цепкими руками шлемы и вгрызаясь в плоть зубами и когтями, разрывая людей на куски. Солдаты окончательно оставили бой, и задние ряды устремились назад с криками ужаса, раздвигая деревянные загородки и сметая всё на своём пути. Когда они побежали по дороге, пытаясь выбраться из низины, свои же рыцари на лошадях стали на их пути и принялись рубить их мечами, грозно скалясь и рыча.

— Стоять! Умрите с честью, грязь!

— Вперёд! Сражайтесь! Сражайтесь!

Но остатки армии, превратившиеся в неуправляемую толпу, было уже не остановить.

— Назад! Назад! Уходим! — наперекор соратникам сиплым голосом кричал Альберт, кашляя от жара и дыма, щуря слезящиеся глаза и размахивая руками с лошади.

Он вскинул поводы и устремился по улице в город, потянув за собой толпу людей. Путники тем временем спрятались в глубокой подворотне неподалёку, наблюдая за всем через тонкую полоску света.

Толпа уже неслась по улице вглубь города, но неожиданно с крыш домов на неё полился поток чертей, преградив путь воинам в мгновение ока. Бесы сжали солдат в тиски, задавив на узкой улочке между домами. Они рубили их саблями на лоскуты, заливая песок кровью и смешивая всё с грязью и пылью. Тысячи маленьких существ слились в единое чудовище, которое на глазах поглощало то, что только что было армией.

Неожиданно резкий звук, подобный львиному рёву, разорвал весь шум. На крыше одного из домов показалась огромная чёрная фигура с широко раскрытой пастью, полной звериных клыков. Существо стояло на маленьких ногах, опираясь громадными мускулистыми руками на крышу, как горилла. Его головой был лошадиный череп, а сзади развевалась чёрная грива. Горбатое чудовище в балахоне брызгало слюной, завывая раскатами и размахивая в воздухе огромной двуручной саблей.

— Разорвать! Раздавить! Казнить! Уничтожить! — изрыгало оно едва различимые бессмысленные слова и проклятия.

— Это магнисса! Стреляйте в него! Лучники! Лучники! — заорал один из рыцарей.

— Где восточная армия?! Где эти уроды?! — кричал кто-то из них.

Тут же разбросанные по полю боя стрелки судорожно похватали свои луки и начали целиться в чудовище на крыше. Их руки дрожали, вокруг них клубились солдаты и бесы, секущие и толкающие друг друга, выбивая из рук стрелы и не давая прицелиться.

Магнисса быстро заметил стрелков. Он взмахнул лошадиной головой, убрав от морды копну чёрных волос и оголив огромные пустые глазницы. Чудище широко раскрыло клыкастую пасть и с рёвом указало пальцем на группу лучников в толпе.

— Расчленить!

В мгновение ока все бесы собрались в единый рой и как мухи налетели на лучников, облепив их со всех сторон. Через секунду они снова разлетелись по полю боя, вступив в бой с остальными. На месте отряда стрелков осталось только густое пятно, а их останки быстро разнесло по всей улице.

Вдруг с востока послышался стук копыт. С холма по ручью спускался отряд всадников во главе с рыцарем на высокой рябой лошади. За ней развевался синий плащ вперемешку с чёрными волосами, а чёрные глаза горели будто угли.

Всадники пересекли пустырь за спинами бесов, скрывшись в пещере. Чудовище на крыше тут же зафырчало, вывалив сбоку острый язык и подёргиваясь, будто ворочая шестернями в голове. Оно всматривалось в тёмную пещеру круглыми как колодцы мёртвыми глазницами, и с каждой секундой его морда искажалась в гневе. Через мгновение магнисса взревел, взвалив на плечо саблю, и в два прыжка перелетел через крыши домов. Он пересёк пустырь и побежал за рыцарями в пещеру. Глухое эхо его неразборчивых воплей и рычания долго ещё доносилось из неё, смешиваясь со звоном мечей и криками.

Но через несколько секунд всадники вылетели из норы, врезавшись в баррикады с разгона. Люди попадали с лошадей, разлетевшись в стороны и закрыв головы руками. Воздух сжался на мгновение, и раздался раскатистый глухой взрыв, втянув в себя воздух и наполнив всё вокруг жаром. Столб огня поднялся в небо с ошмётками земли, и объятую пламенем пещеру вместе с оставшимся там магниссой засыпало обломками, припорошив спины всадников.

Вместе с этим сечь стала быстро утихать. Жалкие остатки солдат всё ещё пытались отбиваться, а бесы тем временем всё больше мякли. Безжалостность и кровожадность в них стремительно улетучивалась после смерти чудовища-магниссы. Вскоре они и вовсе бросились врассыпную, и чёрное облако взлетело вверх по стенам домов, разбежавшись в стороны и растворившись в тенях подворотен.

Солдаты начали медленно стекаться в кучу, наступая на куски соратников и отпихивая ногами мятые доспехи. Остатки армии двинулись по улице в сторону лагеря, как один смотря на красную землю в оцепенении. Их вели только двое выживших рыцарей с порванными плащами и измазанными в месиве из пыли и крови латах. Альберта с ними уже не было.

Когда толпа покинула улицу, путники вышли из подворотни и спустились в низину, к взорванной пещере. Уже не скрываясь они прошли через пустырь, минуя обломки баррикад и смотря на столб огня, возвышающийся на холме. Возле остатков пещеры крутились несколько рыцарей. Среди них была и Виктория с красным мокрым и грязным лицом. Она молча бурила взглядом землю, медленно вставая. К ней быстро подскочили соратники, попытавшись помочь подняться, но она сразу закричала на них диким севшим голосом и оттолкнула от себя. Женщина вскочила с земли и начала метаться по пустырю в каком-то жутком смятении. Будто она сама ещё не могла понять, что произошло.

Ян почувствовал на спине холодный давящий взгляд Таситурна, но не обернулся, смотря на разруху вокруг. Жар обдавал его лицо, а губы дрожали от волнения и напряжения. Он взял себя трясущейся рукой за лоб.

— Что мы наделали? Что я наделал?

Таситурн неподвижно смотрел ему в затылок, и по его ноющему сухому телу пробежал холод.

Вдруг хруст тлеющих досок и шум огня пронзили звонкие шаги. Чьи-то ноги ступали по ручью, спускаясь с холма. Рыцари оцепенели. Виктория остановилась, буря взглядом на фигуру в чёрном, которая приближалась к ним, засунув руки в карманы. От сокрытого капюшоном тёмного лица исходила струйка серого дыма. Бес молча подошёл к пламени и выставил руку, будто ощупывая его.

— И ты пал, Деймос… Остался я один, Виктория. И ты осталась одна. Кто захочет воевать теперь?

Женщина стояла, разрывая песок носком и скрипя зубами, смотря на врага исподлобья.

— Прямо сейчас можно закончить войну, — устало проговорил чёрт.

— Даже не пытайся, крыса! — рявкнула рыцарь. — Я задушу тебя вместе с вашей бесовской заразой.

— Заразой?

Бес пустил дым, развернувшись и с трудом нахмурив мышцы над глазницами. Они задёргались в судороге, и магнисса повысил голос.

— Значит мы — зараза?!

— Ещё хуже того! Вы тупые чудовища, жадные до крови людей! Так ты ещё и пытаешься прикрыться маской мученика!

— Жадные до крови? Мы не убили ни одного мирного человека в этой войне.

Лицо Виктории исказилось, и она издала нечто похожее на смешок, глотнув воздух и бессмысленно открыв рот в кривой улыбке.

— Не убили?.. — дрожащим высоким голосом произнесла она. — А рыцари, по вашему, не люди?

— Люди разумны. А вы — нет.

Виктория сглотнула слюну, снова закрыв рот сильно дрожащей рукой, потом приложила её к виску, затем снова ко рту. Её плечи задёргались, а о бьющихся в судороге веках и вовсе можно промолчать.

— Что ты сделала, когда к тебе пришли послы? — быстро заговорил магнисса. — Когда к тебе пришёл мой седьмой брат? Мы принесли вам мир с надеждой на то, что вы позволите нам выйти на поверхность. Чтобы мы как все могли ходить по ней, не боясь людского меча. А вместо этого ты приказала убить моего брата и объявила войну нашему роду. И ты зовёшь себя разумным существом?

— Заткнись! — вскрикнула фальцетом Виктория. — Ты сам тупое животное! Это просто маска! У тебя даже души нет, уродец! Нечисть!

— Нет души… — прошептал чёрт, потупив взгляд.

Он вытащил из зубов сигарету и поднял ободранную руку. Его кисть сначала затлела голубоватым цветом, а потом и вовсе вспыхнула пламенем. Быстрые огоньки бегали между мёртвых пальцев, сверкая и жутко шепча.

— Это каббала. Говорят, только существо с сильной душой может владеть её пламенем. Не знаю, правда ли это. Может, я не прав. Может, я запутался в своей же лжи?

Он сжал кулак, и огонь погас.

— Теперь мне некуда идти. Впереди конец пути, а сзади сгоревшие мосты. А прыгать в бездну я не хочу. Виктория…

— А придётся!

Рыцарь выхватила меч и с воплем кинулась на магниссу, но тот взмахнул рукой, и женщину обдало голубым пламенем. Она свалилась на землю, извиваясь и корчась с криками, пока огонь пожирал её волосы. Рыцари подскочили к ней, срывая свои плащи и туша её. Магнисса молча развернулся и пошёл на холм.

— Ты сама избрала этот путь.

И чёрная фигура ушла, скрывшись за холмом.

***

Ян сидел в кресле перед тускло горящим затухающим камином. Но пламя не грело его обожжённое лицо, лишь причиняя слабую боль. Свет луны пронизывал открытое окно, падая к раскинутым ногам путника и порождая две прыгающие длинные кривые тени. Юноша подпёр голову рукой, безразлично смотря на огонь. Глубокая тоска отпечатались на его впавших глазах и осунувшемся лице. Его бледные губы мерно открывались, шепча одно и то же, одно и то же, одно и то же…

***

Луна стояла в зените, ползая своими лучами по земле. Лёгкий ветер шёл с моря, пробирая до дрожи в ночной прохладе. На стене Лирдона неизменно стояли две фигуры в белом и чёрном, смотря на спящий город и слушая шум воды, бьющейся о скалы где-то далеко внизу.

— Скоро всё закончится, не так ли? — нарушил тишину женский голос.

— Скоро, — проговорил седой, напряжённо смотря вдаль.

— Хотелось бы посмотреть, что ты подготовил для финала этой истории.

— Это зависит не от меня.

— А от кого же? От человека?

— От его решения.

— Но он ведь уже принял его?

— Нет.

Лира промычала задумчиво и как-то обиженно, с улыбкой смотря на сияющие лазурные башни дворца.

— Не понимаю я тебя.

Неожиданно ветер дунул сильнее. Лира придержала хитон лёгким движением, поморщившись.

— Если бы я чувствовала холод, я бы, наверное, замёрзла.

— К чему ты это сказала? — безразлично проговорил Немо.

Но Лира не услышала его слов, прищурившись и всматриваясь в скрытые тенями своды дворца. Её лицо едва заметно скривилось, и искусственная нарисованная улыбка быстро и плавно сошла с него.

И в тот же миг ночь осветилась белым ослепительным огнём, выжигающим взор. Будто звезда загорелась на земле, залив всё светом с оглушительным звоном. Затем воздух содрогнулся, покрывшись рябью, раздался свист и глухой громоподобный хлопок. Свет в мгновение погас, и по земле прокатилась ударная волна такой силы, что с крыш домов с рёвом сорвало черепицу, а песок с улиц поднялся ввысь столбом. Голубая стена энергии разлетелась в стороны от дворца, устремившись вдаль и содрогнув альвовые леса у подножия стены, породив страшный грохот. С них облаками сорвались птицы, скрыв собою иссиня-чёрное небо и заслонив луну.

— Воскрес!? — испуганно воскликнула Лира, перекосив рот и округлив глаза.

— Воскрес, — спокойно улыбнулся Немо, смотря на сокрытые тьмой зловещие своды дворца…

 

55. Сердце мира

На следующее утро путники снова вышли из дома в недоумении, пробуждённые шумом и голосами горожан. Ян спросонья угрюмо озирался и смотрел на людей, которые бродили по улице, громко разговаривая и ругаясь друг с другом. Вокруг стояла удивительная картина. Песок с улицы был раскидан по обочинам, и по дороге шла огромная борозда. Вокруг валялись куски черепицы и соломы, будто ночью по Лирдону прошёл ураган.

— Что тут? — бросил Ян прохожему.

— Да вон ночью во дворце что-то рвануло! Волной все крыши посдувало! — хрипло крикнул ему мужик, будто глухому.

Юноша молча отвернулся и уставился на лазурный дворец вдалеке. Прохожий тем временем плюнул и пошёл себе дальше, смотря на разметанный песок и недовольно что-то бормоча.

Путники не раздумывая быстрыми шагами двинулись ко дворцу. По мере их приближения к нему людей почему-то становилось всё меньше, будто их всех сдул гулявший по улицам ветер. Мёртвая тишина царила возле дворца, только где-то позади слышались голоса. По площади так же летала пыль и шумели палатки, раздуваемые порывами ветра. Редкие солдаты сидели возле них, опустив головы и смотря стеклянными глазами в землю. Путники двигались к лестнице, замедляя шаг и смотря на тёмные угнетённые лица воинов. Ян отвернулся от них, устремив впавшие как у мертвеца глаза вперёд. Он страшно сутулился и волочился будто тень среди пустых палаток, ведя за собой гиганта. Волосы свисали с его головы, скрывая впавшие иссохшие за ночь щёки и побелевшую кожу. Никто не останавливал их, и странники свободно пролетели через лагерь, будто привидения.

Когда они поднялись по лестнице, вошли в арку и ступили на алый ковёр, их встретила лишь гробовая тишина и беззвучные сдавленные всхлипы. Виктория стояла на коленях возле колонны, бессильно опираясь на неё и смотря на трон дикими красными глазами, боясь даже дышать, чтобы не прогнать видение. Её лицо было забинтовано, чёрные обгоревшие волосы коротко обрезаны, а по ткани на щеках бежали серые капли слёз.

— Король… — прошептала она, прикоснувшись рукой к дрожащим потрескавшимся губам и закусив пальцы.

На золотом троне, обитом красным бархатом, сидела нечеловечески огромная фигура, очертания которой покрывала рябь, и воздух вокруг которой колыхался, как над пожарищем. Прозрачный голубоватый призрак согнулся, поставив руку на колено и уперев кулак в подбородок, смотря пустыми глазами в пол. На седой голове духа сидела золотая корона, увенчанная сапфиром.

Увидев его, Ян растерял все свои мысли в мгновение ока. Юноша потерял контроль над собой, и будто вязкая смола поглотила его. Движения начали смазываться, а мир вокруг стал болезненно ярким и покрытым мутной дымкой, как во сне. Не помня себя, путник робкими шагами пошёл к трону, как завороженный смотря на призрак короля.

Ян шёл по длинному залу, но он всё не кончался, и трон отдалялся от путника, словно в кошмаре. Юноша неосознанно плёлся на ватных ногах, начиная слышать вокруг себя шепчущие голоса.

— Что он собирается делать? — послышался тревожный женский голос.

— Увидишь, — ответил ему мужской.

— Он что, воскресит его? — донёсся до путника третий.

— Но как же?

— Он проклят.

— Проклят… — повторяли голоса, опутывая странника пеленой.

Но Ян всё ещё бессознательно шёл дальше, не останавливаясь.

— Проклят… — повторил он губами беззвучно.

Движения путника сковал холод, с каждой секундой проникавший в тронный зал. Вверх по колоннам пополз иней. Морозный дух начал дуть в спину, свет свечей на люстре стал едким и жёлтым, а ковёр потускнел и захрустел под ногами, покрывшись льдом. Наконец, путник с трудом дошёл до трона, остановившись в метре от духа, неизменно сидевшего с потупленным взором. Но юношу окликнул хриплый угрожающий голос:

— Не смей.

Ян в оцепенении повернул голову с круглыми дикими глазами и увидел огромную фигуру портного, стоявшего в арке дворца. Юноша отвернулся и запустил дрожавшую руку в карман, вытащив футляр. Из его рта шёл пар, губы синели, а разум покидал голову. Мысли путались, он будто жил в ту секунду не по своей воле, будто кто-то забрался в его тело. Путник чувствовал, как чья-то длань овладела им. И вправду, когда Ян открыл футляр он заметил, что его бледную худую кисть держит какая-то рука, спрятанная наполовину в рукав из жёсткой чёрной ткани, похожей на пальто. Юноша достал иглу, увидев в серебристом дымящемся металле своё искажённое отражение. Он вытянул её вперёд, поднося к призраку.

— Не смей, — услышал он за спиной леденящий хриплый голос портного.

Сразу за этим послышались тяжёлые шаги, приближающиеся к страннику. С каждым шагом он чувствовал, как быстрее начинает биться его сердце. Ян стал вести иглу стремительнее, его рука всё больше тряслась, а на лбу выступал ледяной пот. Шаги ускорялись. Он уже чувствовал, что они почти настигли его, как вдруг сердце пропустило удар. Кто-то схватил Яна за другую руку. Юноша попытался вырваться, но хватка была железной.

— Слышишь, что тебе говорят? — услышал он прямо за спиной змеиный женский голос. — Не смей.

Шаги за спиной Яна уже превратились в бег. Юноше показалось, что он уже почувствовал зловонное дыхание, и сухие руки коснулись его шеи, как вдруг он чудом сумел сбросить оковы ужаса и забвения, рванув вперёд и коснувшись седой головы призрака кончиком иглы. Белый свет ударил ему в глаза, и странник потерял сознание.

Ему показалось, что в забвении он был довольно долго. Ян буквально чувствовал, как течёт время, мучаясь и испытывая глухую боль внутри себя. Он неописуемо обрадовался, когда, наконец, увидел вместо черноты перед глазами слабый свет. Однако, по своей давней привычке, путник не стал сразу вставать. Он сначала прислушался. Конечности онемели, и Ян разминал их, сжимая и разжимая кулаки. Перед собой он слышал голоса: какие-то всхлипы, бессмысленный шёпот и хриплые старческие стоны. Голоса летали по залу, порождая слабое эхо. Вскоре Ян понял, что он вовсе не лежит, а стоит на ногах посреди тронного зала. Вдруг он ощутил прикосновение, испуганно втянув в себя воздух и обернувшись. Ему на плечо положил руку Таситурн, смотря вперёд остекленевшими глазами. Юноша тоже повернулся и сразу же остолбенел. Перед ними на троне сидел огромный старик в богатых меховых одеждах со страшно морщинистым осунувшимся лицом, большим мясистым носом и всклокоченными густыми белёсыми бровями, падающими на прикрытые толстыми веками глаза. На его покрытой жидкими седыми волосами голове свободно лежала золотая корона. Он растирал своё лицо и лоб крупной рукой, покрытой синими старческими жилами, стоная и кряхтя. Возле него стояла Виктория, в исступлении закрыв рот рукой и всхлипывая. По её лицу двумя серыми полосками текли слёзы.

Ян, едва опомнившись и всё равно не веря своим глазам, маленькими шажками подошёл к старику на троне и кое-как собрался с мыслями.

— Простите? — растерянно проговорил он, не в силах оторвать диких глаз с чёрными кругами от короля.

— Мф-ф?.. — ухнул басом тот. — Кто вы? Подождите, подождите минутку…

— Ваше… Величество… — бессмысленно повторяла Виктория, заикаясь и закрываясь рукой.

— Чертовщина… — прошептал про себя Ян, шарясь в кармане в поисках иглы и не отрывая глаз от правителя. К счастью, футляр оказался на месте.

— Прошу не выражаться! — смешно махнул в воздухе кулаком король, тряхнув старческими обвисшими щеками.

Его желтоватые глаза вдруг вспыхнули, дымка ушла из них, и они загорелись разумом и жизнью. Неожиданно очнувшись, король подпрыгнул на месте, испуганно окинув взглядом тронный зал.

— Я воскрес! О боже, нет, этого не может быть! Лира! Лира! — вскочил он с трона, дико озираясь по сторонам.

— Присядьте, присядьте!

Виктория подхватила старика под руки и вернула обратно на трон. Тот повернулся на неё, его трясущаяся челюсть отвисла, и правитель растерянно заглянул ей в глаза.

— Кто вы? — спросил он, немного успокоившись.

— Меня зовут Виктория! Я родственница основателя ордена в десятом поколении, — ответила она, отведя взгляд и вытирая слёзы.

— Вы глава рыцарей Розы?

— Да.

— Хорошо, хорошо… А что у вас лицом?

— Обожглась.

— Хм-м…

Король огляделся, водя испуганными встревоженными глазами вокруг и шепча что-то себе под нос. Его взгляд ожидаемо упал на путников, стоявших перед ним.

— А вы кто?

Ян вздрогнул, сглотнув тяжёлый круглый ком в горле.

— Мы… Путешественники, — обречённо ответил он, грубо осматривая короля с ног до головы с перекошенным лицом.

— Путешественники… — с открытым ртом повторил король, смотря на него.

После этого старик подпёр лоб рукой, встряхнул головой и медленно поднял глаза на стоявшую рядом Викторию.

— Что с Лирой?

— Она… — рыцарь вытолкнула из груди воздух, с трудом сглотнув, и поправила воротник рубахи. — Она с Немо.

Правитель облегчённо вздохнул, запрокинув голову.

— Значит, всё хорошо. Если Лира на месте, значит всё хорошо. Всё хорошо… — бормотал он, не в силах опомниться и прийти в себя, всё ещё растерянно осматривая тронный зал.

Он вздыхал и водил головой с открытой дрожащей челюстью ещё долго. Его потерянный взгляд падал то на путников, то на Викторию, и никто не смел даже сдвинуться с места. Казалось, напряжение трещало в воздухе. Но король не замечал этого, всё водя глазами, будто вспоминая всё по частичкам. Наконец, он упёрся руками в подлокотники и медленно с трудом встал.

— Идите со мной. Все, — тихо прохрипел он, не оборачиваясь.

Старик поплёлся за колонны в один из коридоров, сложив руки за спиной и шевеля приоткрытыми губами. Виктория сорвалась с места и побежала за ним, привязавшись сзади к королю и маленькими шажками следуя за ним, смотря большими влажными глазами ему в спину, будто боясь, что это призрачное видение сейчас снова исчезнет у неё перед носом. Путники тоже пошли за ними.

Король, даже не поднимая головы, по памяти прошёл по коридору, остановившись перед одной из дверей. За ней оказалась лестница. Поднявшись по ступенькам, тяжело переваливаясь из стороны в сторону и бормоча что-то, старик открыл ещё одну дверь. Они оказались в большой комнате с пыльной двойной кроватью и маленькой золотой люстрой на потолке. Комната неприятно пустовала — только ковёр лежал на полу и старинный шкаф стоял у стены, а на окнах висели прозрачные помутневшие от времени занавески. За ними виднелся полукруглый небольшой балкон, где стоял стол и два плетёных кресла.

Король подошёл к кровати и сел на неё. Перина глубоко просела под тяжёлым телом, и в воздух поднялось облако пыли. Не успели путники войти в комнату за ним, как он заговорил хриплым и слабым, но уже осознанным басом:

— Кто меня воскресил?

По спине Яна пробежал холод, и его всего невольно передёрнуло. Старик заметил это, взглянув на юношу цепкими голубыми глазами с желтоватым белком и красными прожилками.

— Не знаем, — ответил путник.

— Не знаем, — неосознанно повторила за ним Виктория, жадно впившись взглядом в короля.

Ян стоял совершенно неподвижно, разрываемый множеством чувств. У него была надежда, что правитель мог ему помочь, что ему следовало поведать об игле. Юноша жаждал показать её старику. Но он с трудом подавлял это желание в себе, молча стоя на месте, натянутый как струна.

— Немо! — воскликнул вдруг король, живо вскинув голову.

Неожиданно шторы раздуло ветром, и с балкона в комнату вошёл седой человек в пальто. Ян заметил, что он невидимо улыбался уголком рта, и в его полузакрытых глазах видны надменность и удовлетворённость.

— Здравствуйте, — спокойно сказал Немо.

— Лира, выйди… — махнул рукой король, даже не посмотрев на него, будто его тут и не было.

Вдруг старинный шкаф возле стены распахнулся, и из него вылетела Лира, повесившись старику на шею и обвив его руками, похожими на склизких змей.

— Вы воскресли, мой король! — воскликнула она, расплывшись в лисьем оскале.

— Твоя работа?

— Что вы, нет, — приложила к груди руку женщина, скорчив удивление. — Как вы могли подумать?

— А кто?

— Сложно сказать. Наполовину…

Неожиданно Ян почувствовал, как пахнуло морозом. Он невольно поёжился, продолжив смотреть на вытянувшееся в гримасе лицо Лиры.

— Наполовину старый безумный колдун из северной страны, наполовину этот мальчик.

Лира указала на странника, не переставая жутко и хрустально улыбаться. В её глазах Ян увидел такое отвратительное наслаждение, что невольно сжал кулаки и насупился. Улыбка женщины расплылась ещё шире, и её лицо отвратительно исказилось, будто её вот-вот расплющило бы. Немо в это время злорадствующе усмехнулся, уже открыто улыбаясь и отстранённо смотря в окно.

— Колдун? Мальчик?

Правитель посмотрел на Яна, нахмурив и без того обвисшие большие брови.

— Не потрудитесь объяснить?

— Потружусь, — неожиданно раздался из ниоткуда скрипучий старческий голос.

— Что? Кто здесь?!

Виктория сразу же выхватила меч из ножен, выставив его перед собой. В распахнутые двери балкона подуло ледяным ветром, пробрав присутствующих. Раздался жуткий шипящий звук, и прямо из стены вышла скомканная громадная фигура, закутанная в чёрные тряпки.

— О, кажется, слишком много исторических личностей собралось в этой комнате, друзья мои! — сходу прохрипел колдун, мерзко скалясь.

Все в изумлении устремили на него глаза, сопровождая его взглядом. Портной подошёл к Лире и протянул свою сухую руку. Женщина слегка отвернулась, прикрыв глаза и улыбнувшись, подав ему свою в ответ.

— Моё почтение.

Портной приложился растрескавшимися до плоти обветренными губами к её белоснежной кисти, а затем повернулся к остальным, попутно бросив злобный взгляд на Немо.

— Приношу свои извинения, дорогой король. Это я воскресил вас.

— Кто вы?

— У меня нет имени. Я принадлежу роду арилидилльских придворных портных, если вы знаете.

— Неужто? Подождите, вы же… — прищурился правитель.

— Да, да, — резко перебил его колдун. — Знаете ли, сейчас я провожу один крупный эксперимент, и ваше пробуждение — один из побочных эффектов. Моя работа почему-то заставила бессмертные души по всему миру оживать. Ваша — одна из таких. Но дело в том, что они восстают не до конца, оставаясь в форме призрака. Окончательно вернуть их к жизни во плоти может моя игла, которая по воле случая оказалась в руках этого рыжего юноши. Позвольте заверить, этого больше не повторится. Если хотите, я прямо сейчас могу снова упокоить вас…

— Нет, нет! Не надо.

— Ну хорошо, тогда разрешите откланяться. У меня много работы.

И портной растворился в воздухе на глазах у всех.

— Знаете, нам тоже пора, — сказала вдруг Лира, подойдя к Немо и взяв его за руку. — Дорогой король, я позже загляну к вам. Оправьтесь пока.

— Да, да… — пролепетал старик, смотря в пол.

И эти двое тоже пропали так же быстро, как и появились.

— Чертовщина, простите! — воскликнул Ян в сердцах.

— Выйдите все кроме этого юноши, — произнёс неожиданно отвердевшим голосом король, не поднимая глаз.

Виктория как по команде вышла, не проронив ни слова. Таситурн же даже не сдвинулся с места.

— Я прошу вас, — повторил король.

И тогда великан тоже развернулся и покинул комнату, оставив Яна один на один с огромным стариком, сидевшим на кровати.

— Как тебя зовут? — спросил правитель твёрдо. Слабая старческая дрожь в его голосе пропала.

— Ян.

— Ян, с каждой минутой я узнаю всё больше, и ко мне приходит страшное осознание. Грядёт нечто ужасное.

Странник промолчал, смотря на него с затаённым дыханием. Тот поднял на него хмурые голубые глаза.

— Можешь ничего не говорить. Я понимаю, что портной связал тебя. Но он не может запретить мне рассказать тебе правду. Знаешь ли ты, кто такой этот портной?

— Нет, — коротко ответил Ян.

— Это старая история. Когда-то давно жил на свете человек…

 

56. Сердце мира

Жил-был на свете человек,

И не сыскать теперь вовек

Такого лицемера и лжеца,

Каким был он.

Букашка жалкая грезила и лелеяла мечты свои,

Забившись в дальний угол ветхой лачуги,

Что стояла

Вдали от остальных.

Весь мир, казалось, зол на бедолагу.

За что? По что?

Неясно.

И все его бранили, порою избивали до полусмерти,

А он лишь пресмыкался перед ними,

Молясь всевышнему

Об избавлении.

И вот, однажды, возжелал чудак

Столь неприметный, малодушный,

Власти.

Дав волю силе, что пряталась в темнейших закоулках разума его,

Он породил великий план, такой,

Что позавидует безумцев всех безумец.

Решил ничтожный червь расправить крылья

И, подобно ласточке, что пляшет далеко за облаками

В диком танце,

Иль буревестнику, что реет над водой,

Не страшась ни молнии, ни грома,

Взлететь, почувствовать ветра свободы,

Что дуют уж известно где.

Собрав мечтатель свои вещи:

Тарелку, ложку и рубашку, плашку да жменю риса,

Пустился в путь, куда глаза глядят,

А есль точнее, в замок короля

Столицы мира.

Там, как ни странно, приняли его,

Голодного, больного, обездоленного.

И стал он там работать кучером,

Довольствуясь двумя золотниками

Каждый чётный день.

И видит бог, работал хорошо,

Ведь через пару червонных дОлей

Сам король велел его повысить в ранге при дворце.

А плут тому и рад.

Добряк-король всё отдавал и отдавал, не отнимая.

Вот так и стал злодей

Его рукою правой.

Шли годы. Король старел уж не по дням, а по часам.

Ведь, как известно, он бессмертен душой и телом, но не здравием.

Хоть на веку у старца и написано трёхзначное число,

Он слепнуть стал и не заметил вовремя под боком

Семя зла.

Сын божий седовласый правил Лирдоном,

А тварь ползучая вилась в его ногах,

Завязывая петли вокруг шеи и всё шепча одно:

"Я здесь, я с вами, мой король,

Нет повода волненью, ведь я вам помогу

Во всех задумках, начинаниях,

Что посетят вашу главу седую".

И льстил он, пресмыкался, лгал в глаза как мог,

А речи сладкие лились из уст его

Подобно соку живительной лазури иль крови Господа,

Что по легенде сладка как райский фрукт.

И плут смиренно ждал, наращивая мощь.

Вокруг лжеца собралось бесчисленное стадо рабов его речей,

Безвольных и доверчивых, как он когда-то.

И столь искусно он водил всех за нос,

Что уж, казалось, стал верить сам себе.

Но вот, раздался удар колокола

По утру.

И мысль долгожданная

Пришла ему на ум.

"Пора!" — воскликнул плут.

"Пора!" — трубил народ.

Поднял забитый дурачок

Орду несметную и рать неисчислимую,

Такую, что не видать её конца на горизонте.

И стало это войско у ворот

И пламя революции объяло Лирдон,

Глотав безжалостно любого, кто станет на пути.

И плакала тогда земля горючими слезами и кровью

Воинов падших.

Рыдал король, осознавая свою вину.

И лишь предатель ворвался в тронный зал,

Увидел он святые слёзы невинно осуждённого,

И пощадил страну.

Но не так уж прост он был, чтоб отказаться

От долгожданного триумфа.

Злодей поставил ультиматум королю:

"Я пощажу тебя и твой народ,

Однако заберу у вас всё то, чем дорожите вы.

И это будет Лира".

"Помилуйте, злодей!" — воскликнул седовласый.

"Ведь это смысл всей жизнии моей! Нет ничего дороже Лиры!"

"Я знаю и потому её я отбираю.

Ведь каждому известное пророчество,

Касательно её божественного свойства, — правда, я то знаю".

Сложили воины лезвия мечей и прекратили сечь

И понеслась повозка с Лирой далеко на север,

К краю мира, где никто и никогда не вспомнил бы о тёмном прошлом

Того плута.

А чтобы закрепить невиданный успех,

Взял меч предатель в руки

И воткнул в землю, неподалёку от стен Лирдона,

Со словом на устах: "Здесь начинается граница государства моего,

И имя ему станется одно — Арилидилл!"

А между тем, скажу, что стал тот лицемер,

Воистину, правителем страны. И бог один лишь помнит его имя.

Но прозвище имеется у гада — Адельштейн.

И пусть любая тварь ползучая запомнит эти десять букв

И проклинает день, как стали они в ряд.

Но так-то оно так, да только бог всё видит,

И никогда не оставляет зло на самотёк.

Господь выждал момент и дал злодею знать,

Что он ещё живой и в добром здравии.

Тем временем страна росла и процветала, упиваясь силой Лиры.

Но только сила та была ещё и волей. Волей господа.

Текли года, и северяне стали чувствовать,

Что что-то тут не так.

Богатство, слава, честь, что царь им обещал,

Ничто не выполнено. А тут ещё беда прокралась в дом:

Болезни, бедность, голод и разруха.

Арилидиллец почесал за ухом

И понял, что властелин не тот, кого ему сулили.

Народ в животном бешенстве поднялся на царя.

Они кричали: "Плут! Обманщик! Лжец!".

Но лишь один осмелился взобраться на престол

И самому взглянуть в глаза бичу.

И звали его Балдер.

Высокий статный муж с златыми волосами

Держал в руках клинок, что нарекли Резцом.

И сила в нём сказалась богатырская,

Сродни бессмертию богов.

То был не он, то были люди севера, ведущие его рукой.

Они кричали, жаждали свободы, справедливости!

И его меч пронзил червивого царя,

Исполнив волю бога.

Господь подумал, поразмыслил,

И вдруг пришло ему на ум,

Что в наказанье смерти мало

Такому наглому плуту.

И бог взмахнул рукой, безжалостно озвучив приговор:

"Отныне все, кто когда-либо

Шёл за этим гнусным подлецом,

Будут платить за грех его".

Тогда раздался грохот, вьюги свист и гром.

Небесный свод закрыли тучи.

И выпал снег.

Снег чёрный, словно смоль

И пепел всех надежд.

Рабы гордыни — жители страны

Сошли с ума. Колени выгнулись, суставы захрустели,

Выпали волосы, глаза налились кровью и алчной спесью.

И превратились бедолаги в страшных монстров.

То были хорды и варлорги.

Но не об этом речь.

Теперь весь север проклят,

И знайте, поколенья,

Отныне и вовек:

Лишь только диск луны коснётся края мира,

И раздадутся горны херувимов,

Знаменовав заветный час:

Захлопнутся врата святого Изалира,

ГнилОстный тёмный дух коснётся вас.

А лжец и плут, укравший Лиру

У бедного поэта-короля,

Ответит за грехи.

И одержимые его рабы,

Невидимой болезнью прокажённые,

Очнутся ото сна,

И мёртвые восстанут из могил.

***

— Наизусть… — с ужасом пробормотал Ян, с затаённым дыханием выслушав короля.

— Да. У меня хорошая память, — слабо улыбнулся тот. — Но дело не в этом. Этот Адельштейн, которого поэт назвал ползучей тварью, был взаправду ужасным человеком. Одним из его самых больших изъянов был невероятный страх смерти. Адельштейн долго искал способ стать бессмертным, но все известные людям способы не подходили ему. Поняв, что возможности сохранить и силу, и молодость, и рассудок у него нет, он придумал другой путь. Король Арилидилла призвал к себе на службу старый род колдунов, живший на севере ещё до того, как он основал там свою королевство. Колдуны тайно служили ему под видом придворных портных, и только он знал их истинное предназначение. Портные должны были тянуть через века свой род, сохраняя его, пока вокруг рушились королевства и чахли короли, много после того как умер бы и сам Адельштейн. И когда пришло бы время, член их рода должен был бы вернуть в жизни своего владыку, чтобы он вновь возвратил себе былое величие.

— Вы хотите сказать, король Арилидилла тоже скоро воскреснет?

— Не хочу. Но всё возможно. Нам не дано знать правды, но мы можем строить предположения. И быть готовыми к тому, что в любой момент они окажутся истиной. Будь готов, Ян. Будь готов.

— Я понял. Да, позвольте задать вам несколько вопросов, — осторожно проговорил путник.

Король зажмурился и кивнул.

— Лира, кто она такая? Конечно, я знаю, кто она, но как она связана с вами? Ведь первым, кого вы позвали очнувшись, была она.

— Уф-ф… — закрыл глаза король со вздохом. — Тут нечего объяснять. Она дочь всесоздателя Ноона. Именно она показала людям искусство магии. Однако… у неё тоже есть свои изъяны.

— Какие же?

— Хм-м… Я не уверен, что имею право говорить это тебе, — многозначительно пробасил король. — Однако… ладно уж. Дело в том, что сама по себе Лира…

Старик замолчал на мгновение. Он беспокойно оглянулся, а затем подозвал к себе жестом Яна. Юноша нагнулся, и правитель тихо и осторожно прошептал ему на ухо:

— Пустышка!

— Как это? — удивился юноша.

— Лира далеко не так сильна, как её описывают в легендах, — шёпотом продолжил король. — Её сила в другом. Сила в том, что она способна заключать с людьми… договоры.

— Как с Немо, да?

— Да, да, именно так! Лира сама по себе слаба. Ей обязательно нужен кто-то, с кем она может заключить договор. Марионетка. И до Немо её марионеткой был я.

— А какой договор был у вас? — поинтересовался путник.

— Она давала огромную любовь ко мне всего народа. Просто безграничную! До жути. Но взамен… — старик горько вздохнул, зажмурив глаза. — У меня не могло быть ни детей, ни родных. И к тому же я не мог лгать. И я не мог различить ложь.

— Что это значит? — с жадным интересом спросил Ян.

— Для меня просто не существовало лжи. Я не видел её перед своими глазами, сам не мог лгать. Я просто не знал, что такое ложь. И именно из-за этого Адельштейн смог обмануть меня тогда. Лира страшно ненавидела меня, и потому легко согласилась переметнуться к нему. Помочь ему создать своё королевство — Арилидилл.

— А потом что произошло?

— Потом началась война с богами. Адельштейн давно погиб, а Лира ко мне всё никак не возвращалась. Скажу честно — я ждал её. Надеялся… Ведь договор со мной всё ещё действовал. Как же я был слеп! Только теперь я понимаю, зачем ей нужен был этот договор. Чтобы узнать секрет моего бессмертия и убить меня.

— А вы… бессмертны?

— Конечно, друг мой. Но хитрая Лира сделала так, что я не смог различить её ложь. Она обманула меня и узнала, как убить меня. Ведь она жутко меня ненавидела, не забывай. Последнее, что я видел в той жизни — то, как она заключила договор с Немо. Он был простым дэуситским солдатом. Из тех, что штурмовали Лирдон в последний день войны. Она дала ему бесконечную силу взамен на невозможность ослушаться её…

— И теперь она с Немо… — задумчиво пробормотал Ян. Но тут же встрепенулся и снова обратился к королю. — Постойте! Но ведь вы воскресли! Лира же снова убьёт вас!

— Ни в коем случае, — успокоил его старик. — Договор со мной расторгнут. Теперь я прекрасно различаю ложь и не дам ей обмануть меня и лишить бессмертия снова. Не беспокойся, юноша.

— А любовь народа? Ведь она тоже… пропала теперь?

— Бог с ней, — махнул рукой старик и тяжело вздохнул.

— И ещё одно… — добавил странник. — А то, что у вас, Лиры и Немо такие светящиеся голубые глаза — совпадение?

— Не совпадение. Любой, кто заключает с ней договор, в один миг седеет, его глаза обретают лучезарность небес, а на лице отпечатывается вселенская боль и печаль.

— Ясно.

— Я думаю, на этом всё?

— Да.

— Хорошо. Войдите! — крикнул правитель.

В комнату тут же влетела Виктория, а за ней вошёл великан.

— Ваше Величество, мне нужно очень много рассказать вам! — выпалила рыцарь. — И спросить тоже! Разрешите отправить этих двоих домой.

— Подождите. Ведь вы связаны с этими путниками? Они как-то помогали вам?

— Мы помогали в войне с маллумалами! — не дал Виктории ответить Ян.

— В войне с маллумалами?! — воскликнул испуганно король.

— Позвольте вам объяснить…

***

К вечеру странники и Виктория спустились в тронный зал. Они стояли на вершине лестницы в арке дворца и смотрели на тёмное небо, увенчанное низким багровеющим солнцем.

— Что ж, вместе начали, вместе и закончим, — сказал Ян безрадостно, засунув руки в карманы.

— Я возьму вас на последнюю операцию. Но это только потому что король приказал, — злобно ответила Виктория, сморщившись и смотря вдаль, держа руки на поясе.

— Да уж…

— Идите. Нужно как-то оповестить город об этом… чуде. Ох, следующий день будет просто ужасным! — пробурчала она.

— Вы ведь уже всё спланировали?

— Ты же вроде не тугодум, так зачем переспрашиваешь? Послезавтра в шесть утра на площади.

Виктория нехотя повернула голову, окинув Яна глазами и фыркнув. Затем она перевела взгляд на Таситурна.

— Тебе снаряжение нужно? У нас есть пара комплектов на хордов.

Великан молча отказался. Они разошлись, не прощаясь, и путники отправились домой. У них был один день, чтобы собраться с мыслями и отдохнуть. Близился исход этой молниеносной и кровожадной войны…

***

Уже знакомые фигуры стояли на Лирдонской стене, не вздрагивая от порывов ледяного северного ветра. Но женщина не улыбалась, как всегда. Её лицо было необыкновенно злобно и раздражённо, и она стояла на другом конце стены, спиной к человеку в пальто, опустив голову и ковыряя бетон голой ногой. Немо тоже пребывал в хмуром безмолвии, устремив злые прищуренные глаза на восходящую луну.

— Ты ослушался меня, Немо. Ты подтолкнул мальчишку, чтобы он воскресил этого мерзкого короля. Против моей воли. Просто потянул его за руку!

— Ты этого не хотела?

— Заткнись, я говорю!

— Нет, Лира, время говорить мне.

Немо обернулся, решительно став против ветра, засунул руки в карманы и расставил ноги. Его голубые глаза с надвинутыми бровями загорелись пламенем в тени.

— Я отказываюсь от договора.

Женщина оглянулась как зверь, услышавший в глуши выстрел. Её тело содрогнулось, волна прошла по белой коже, и она скорчилась не то в ужасе, не то в удивлении.

— Что? — пискнула она.

— Я отказываюсь от силы и знаний. Но прошу тебя дать мне ещё три дня.

— Зачем? — удушливо шепнула женщина, впившись в глаза Немо.

Но седой не ответил. Лира стояла в оцепенении, сжавшись и скрючившись, через плечо смотря круглыми глазами на него, словно пронзая его насквозь. Но вдруг она отвернулась, и её лицо пересекла жуткая улыбка. Она обхватила руками плечи и затряслась, жадно глотая воздух. Неожиданно женщина разразилась приступом смеха, запрокинув голову и смотря в чёрное небо безумными глазами.

— Я поняла! Я поняла, зачем тебе этот мальчишка! Я тебя раскусила! Хочешь слепить из него героя? Спасителя? Мученика?! Но знаешь, я даже не против. Не хочу я больше быть с таким предателем, как ты. Ты даже не предатель, ты хуже! О-о-о, какой же ты гнусный, бессердечный и самодовольный!… - вскрикивала она яростно.

— Я рад, что ты не будешь противиться, — спокойно сказал Немо, смотря на то, как корчится Лира.

— Конечно не буду, как ты можешь так думать обо мне? — резко приложила она руку к груди, расплывшись в улыбке и развернувшись к нему.

— Три дня, — повторил седой, смотря на неё исподлобья.

— Конечно, конечно, три дня! — прошептала Лира увлечённо.

Немо вздохнул, с неприязнью покосившись на неё и снова уставившись на закатное солнце. С каждой минутой оно всё дальше уплывало, рассекая небо, и с каждой минутой приближалось что-то, от чего в его душе всё трепетало и горело, заставляя чувствовать нетерпение и горечь во рту. Но он не показывал это на своём каменном, напряжённом лице.

 

57. Сердце мира

Следующий день проходил мучительно медленно и трепетно. Ян то ходил по дому, то сидел в кресле, то стоял у окна и смотрел на пыльную улицу, по которой с радостными криками носились люди, потомками стремясь во дворец. "Король воскрес! Воскрес!" — вопили они, расталкивая друг друга и пытаясь пробиться ко дворцу. Весь город в тот день всколыхнуло, и каждый считал своим долгом посмотреть на старого короля, выходя на улицу и становясь частью толпы. Только путники сидели дома, ожидая грядущего дня. И ни один горожанин не знал, что завтра должна решиться судьба войны, которая враждебно нависала над Лирдоном, собираясь его поглотить в хаосе и огне.

Однако этого не произошло. Люди выиграли эту войну, и им уже оставался лишь последний шаг. Бесы не давали отпора — они сражались, но без ярости, без желания биться, вынужденные защищаться. Рыцари загнали их в угол как зверей и сами вынудили напасть. И пролилась кровь. Большая и бессмысленная. Чем же руководствовались черти? Они люто ненавидели рыцарей, обрёкших их на вечные муки под землёй. Но в то же время они сражались за свою же свободу без пламени в сердцах, отдавая предпочтение интересам простых людей. Даже солдатам они давали шанс и до последнего были готовы простить их. Они заслужили истребление? Неужели их надежда повлечёт за собой наказание? Разве по таким законам живёт этот мир?

Ян отошёл от окна и окликнул Таситурна. Юноша вышел через дверь на кухне на задний двор. Великан вопросительно посмотрел ему вслед, почесал затылок и вышел за ним. Ян стоял с опущенным мечом в руке, смотря на бегущие по небу облака, окутывающие зенитное солнце. Он развернулся, подняв меч и кивнув головой.

— Не хочу сидеть, сложа руки.

Таситурн покачал головой, вздохнул и взмахнул рукой. Серебристое лезвие выстрелило с лязгом из браслета, превратившись в меч. И снова поднялся на пустыре звон металла, не утихавший в тот день до глубокой ночи…

***

Длинные тени от восходящего солнца накрыли собою Лирдон, погрузив его в полу-мрак. Розоватый диск постепенно поднимался над стеной, разгоняя серые тучи. Только на лазурных сводах дворца сверкали золотистые лучи, усеивая площадь бликами. Колона из повозок уже выстроилась в полной готовности. Но на этот раз их было намного меньше — взрывчатку решили не брать, чтобы лишний раз не пугать население. Точнее, не брать её приказал король. Если бы не он, Виктория бы и дальше таким образом избавлялась от маллумалов. В то утро правитель стоял на пороге дворца вместе с ней и путниками, в очередной раз упрекая её в чрезмерной жестокости и холерической безрассудности, сложив руки за спиной, нахмурив брови и смотря ей прямо в глаза сверху вниз.

— Виктория, мне кажется, ты слишком устала. Тебе нужно отдохнуть.

— Нет! — ответила ему резко женщина.

— Закончите войну, я выпишу тебе отпуск. И вообще, мне жаль, что я вернулся только к последним её дням. Я доверился тебе и не стал вникать в её ход, но, чувствую, что-то там не ладно.

— Нет, Ваше Величество, всё ладно! — раздражённо повысила голос Виктория, стараясь учтиво улыбаться.

После этих слов она, ничего не говоря, побежала вниз по ступенькам, чтобы отдать приказ к движению. Король вздохнул и обернулся к Яну, стоявшему позади.

— Юноша. Я вижу, что она за человек. Скажи мне правду, она первая развязала войну?

Ян замялся, смотря в глаза старику и откровенно не зная, что ему ответить. Наконец, он вдохнул воздух в грудь и ответил коротко:

— Нет.

— Хм-м… Как бы то ни было, прошу, проследи, чтобы она сделала всё как я приказал. Пожалуйста, меньше кровопролитий. Прошу.

— Да, да, конечно! — убедительно ответил Ян.

— И ещё. Позже, когда вернётесь, расскажите мне, как всё было. Я надеюсь все вернутся? Или хотя бы постараются. Виктория говорит, силы врага иссякли и не представляют опасности. Ох-х…

— Прошу, не волнуйтесь, всё будет так как вы приказали! Всё будет правильно.

— Правильно? — взглянул с тревогой старик на Яна.

Юноша остановился, тоже заглянув в его глаза и поняв всю ответственность за это слово. Ему стало горько и неприятно от чего-то, путник вскинул голову, зажмурил глаза и кивнул.

— Правильно.

— Тогда ступайте.

Путники спустились с лестницы, подойдя к телеге во главе колонны. Как только они забрались, по цепочке раздались голоса, и повозки двинулись вперёд. Ян взглянул мельком на Викторию, сидевшую в углу на ящике, накрытом тряпкой. Солнце преливалось на отполированных серебристых латах, а её плащ свисал с борта повозки. Но лицо женщины было другим, не таким парадным и торжественным. Тяжёлый взгляд рыцарь устремила в пол, а рукой без перчатки прикасалась к красному обгоревшему лицу. Часть бинтов сняли, и они покрывали лишь переносицу и лоб. Грубо обрезаные локоны волос прыгали вместе с тем, как повозка наезжала на камни, но сама Виктория оставалась неподвижной и скованной, злобно смотря в пол и сжимая рукой тряпку, на которой сидела. Ян отвернулся, устремив взгляд вперёд и угрюмо зажмурившись от солнца.

Вскоре колонна приехала к пещере на восточной окраине города. Холм земли неподалёку от стены находился на пустыре, далеко от домов. Возле него не росло ни травы, ни деревьев, только мёртвая растрескавшаяся песчаная земля. Лошадей остановили возле неё. Воины тут же разошлись и начали выполнять приказания согласно плану. Кто-то доставал доски из телег и ставил баррикады на входе в пещеру, кто-то строился под руководством рыцарей. Виктория подошла к одному из уже построившихся отрядов, спросила что-то у рыцарей, махнула рукой, и воины двинулись в пещеру вместе с ней. Ян наблюдал за всем этим с беспокойством, погружённый в свои мысли, и не придал этому значение. Но вдруг он будто опомнился и кинулся к Виктории, окликнув её.

— Постойте! Подождите нас!

— Куда? Приказа не было. Сидите тут, — пренебрежительно отозвалась она.

— Как это, сидите? Король сказал…

— Мало ли, что король сказал! Не мешались вы мне ещё там!

— Мешались? Да если бы не мы, вы бы так и не смогли ничего начать! Мы… мы помогли вам убить первых магнисс!

Виктория махнула рукой, отправившись в пещеру за отрядом и не проронив ни слова. Ян широкими шагами уверенно пошёл за ней, но она резко развернулась и рявкнула:

— Стоять!

Ян развёл руками и отошёл от пещеры к Таситурну, стоявшему посреди пустыря. После этого путник метался туда-сюда, смотрел на работу солдат несколько минут. Вскоре они её завершили и стали возле баррикад в полной готовности. Воцарилась тишина, лишь ржание коней и редкие перешёптывания солдат слышались позади.

— Сердце мира, называется. Хуже армии не видел, — шептал про себя Ян, смотря на солдат, озиравшихся как жаворонки по сторонам и со страхом смотревших в темноту пещеры.

Вскоре он успокился и тоже стал неподалёку от баррикад, сложив руки. Раздражение ушло с его лица, и он спокойно смотрел вперёд с какой-то слабой ухмылкой.

— А ну уйдите оттуда! От баррикад отошли, я сказал! — закричал на них какой-то рыцарь.

Ян стоял, даже не слыша его, смотря неподвижными глазами в темноту, задумавшись. Но вдруг его будто ужалило, и он бросился в пещеру, скрывшись в тени. Таситурн быстро прошмыгнул за ним.

— Куда?! — взревел рыцарь.

Но путники уже убежали далеко и слышали лишь его удаляющийся неразборчивый крик, хруст земли под ногами и далёкие шорохи в глубине пещер.

Вскоре свет позади пропал, и путники оказались в полной темноте. Ян время от времени останавливался, пытаясь нащупать хоть что-то. Коридоры разветвлялись, множество поворотов встречалось им по пути, но странники никуда не сворачивали. Вскоре под ногами стала чувствоваться уже не земля, а какой-то гладкий камень или плитка. Ещё через некоторое время развилки наконец кончились, коридор расширился и превратился в единый проход, ведущий лишь вперёд, в полную темноту.

Путники шли по коридору, опираясь на стену и напряжённо всматриваясь во мрак. Вскоре вдали они увидели свет. Странники со всех ног побежали вперёд и быстро приблизились к нему. Это был факел в железном держателе, висевший на стене. Пламя тускло освещало коридор, открывая глазам пол, уложенный тяжёлыми гладкими плитами, и такие же каменные искусно обтёсанные стены. Ян осторожно протянул руку и уже взял факел, как вдруг путники вздрогнули — неожиданно во тьме раздался сдавленный стон. Они осторожно прошли вперёд и замерли в молчании, опустив головы. В луже крови посреди коридора лежало укутанное в разорванный балахон тело. В полутьме видна была лишь красная рука, распростёртая на полу. Бескожие пальцы редко вздрагивали, и из тьмы раздавались слабые стоны и хрипы.

— Рыцари… — проговорил Ян, смотря на чёрный скомканный балахон с пятнами крови.

Его голос пронёсся глухим эхом по коридору. Тут же мрак будто ожил, и вокруг всё зашевелилось, зашуршало и зашипело в ответ. Путники прижались к стене, испуганно озираясь по сторонам. Шорохи слышались где-то в земле, сопровождаемые неразборчивым шёпотом и кряхтением. Пламя факела в руке юноши вздрогнуло. Прямо возле Яна с потолка что-то посыпалось, и путник отскочил в сторону, направив туда свет. Из круглой дыры в стене высунулось бескожее лицо в капюшоне, размахивая маленькой рукой с острыми когтями и враждебно бормоча что-то, оскалив белые зубы.

— Пошли.

Путники прижались к стене и отошли подальше, двинувшись вперёд по коридору. Бес ещё долго скалился и шипел им вслед, пока они не отдалились на несколько метров. Вскоре позади раздался шёпот и тихие лёгкие шаги. Затем стон, снова шорох и бормотание. Странники некоторое время осторожно прислушивались. Ян медленно развернулся и вернулся назад, выставив перед собой факел. Юноша разглядел лишь густую лужу крови и багровые следы ладоней на стене.

— Забрал, — прошептал он.

Через некоторое время коридор раздвоился. Главный путь по-прежнему шёл дальше, но от него отделялся ещё один такой же. Причём во втором на стенах горели факелы, а в основном царила непроглядная темень. Ян, некоторое время подумав, снял со стены новый факел, поставив затухающий на его место, и повлёк Таситурна в тёмный главный коридор.

— Не будем сворачивать.

Путь шёл ровно, никаких звуков странники не слышали, но и света впереди тоже не было видно. Так они двигались очень долго, пока с факела на начало капать на пол. Его пламя постепенно затухало.

— Вернёмся? Или не успеем?

Великан фыркнул что-то в темноте, подтолкнув Яна. Путники побежали вперёд по коридору, ускоряясь с каждой минутой. Пламя затухало всё быстрее, лишь маленькие его остатки освещали дорогу. Но коридор так и не кончался, а огонь уже почти потух. Но, к счастью и удивлению, коридор вдруг резко повернул и вдалеке, в десятке метров, показалось пламя. Странники рванули туда, Ян бросил факел на пол и подбежал к новому, сходу вцепившись в подставку и схватив его с облегчением. Тяжело дыша, юноша выставил его вперёд, пытаясь осмотреться в сумраке. Коридор кончился, и впереди стояла чёрная завеса, видимо, очень большое помещение. Ян неподвижно осматривал его, спокойно водя глазами и разглядывая полу-тьму. Но ничего рассмотреть не получалось. Юноша видел лишь странные тёмные кучки на полу, похожие на горстки земли. Через мгновение по его спине пробежал лютый холод, и он замер, в ужасе сжав факел в руке так, что побелели пальцы. Чёрные комки быстро задвигались, один за другим разворачиваясь и резко вскидывая головы, смотря на странника десятками пустых глазниц. Ян поднял факел и попятился назад — вся комната, куда доходил свет факела, была набита бесами, которые сидели на полу спинами к коридору. Все они как один обернулись, недвижимо наблюдая за дрожащим пламенем факела. Ян отошёл назад, уперевшись в Таситурна. И тут тишину разорвало жуткое шипение и стрекотание как в змеином гнезде. Путники резко развернулись и со всех ног побежали назад, глотая воздух и топая по каменным плитам.

Ноги в мгновение ока принесли их назад к развилке. К этому времени факелы во втором коридоре потухли, и там тоже стало темно. Ян вздохнул, вытер рукавом лоб и сглотнул слюну. Бесы не погнались за ними, и шипение уже давно утихло. Путники пошли по второму коридору. Быстрыми шагами они быстро нагнали то место, где факела ещё не потухли. Очевидно — рыцари зажигали их по пути. Двое начали спешить, чтобы догнать их.

— Дальше идём по факелам. Глупо было идти в темноту, — констатировал Ян то ли для Таситурна, то ли для себя.

Но их спешку тут же снова пресекла темнота. Факела на стенах кончились, и впереди ничего не было видно. Ян вздохнул, судорожно проморгавшись и взявшись за подбородок.

— Странно…

Сменив огонь, они прошли немного дальше. Ян стал невольно замедлять шаг и часто оборачиваться, выпучив дикие глаза на высохшем одержимом лице. Впереди начали раздаваться шорохи. Скрипучие тонкие голоса бесов шептались во тьме, и путники неизбежно шли прямо на них. Вдруг за стеной снова послышался стук. Юноша вздрогнул, испуганно вскинув голову. Прямо над ними в потолке зияла круглая дыра, из которой тихо сыпалась земля. Как только юноша посмотрел на неё и направил туда факел, движение затихло. Ян указал Таситурну на дыру, и гигант тихо ухнул и кивнул. Они двинулись дальше, беспокойно озираясь. Эта дыра выбила их из колеи, и теперь везде мерещелись эти проходы и туннели вместе с шорохами и стуками. Но неожиданно юноша замер как вкопанный, когда под его ногами что-то хлюпнуло. Он опустил глаза и остолбенел — на полу была огромная тёмная лужа крови, будто её плеснули из ведра. Лишь только по коридору пронёсся этот мерзкий всплеск, прямо перед странниками во тьме кто-то зашипел. Они попятились назад, остановились и замерли на минуту, слушая тихое бормотание и шёпот. Но коридор был один, и путь тоже один — вперёд. Поэтому, собравшись с духом, Ян выставил вперёд факел и напролом быстрыми шагами пошёл во тьму, опустив голову и сморщившись с прищуром. Сердце бешено забилось, под ногами он слышал чавканье крови, а впереди всё усиливалось враждебное шипение. В какой-то момент путник остановился и зажмурился, но его вперёд подтолкнул Таситурн. Ян сделал шаг и упёрся ногой во что-то живое. Сердце пропустило удар, и юноша испуганно втянул в себя воздух, распахнул глаза и отскочил назад.

— Non veniet! — радался сдавленный вскрик.

На полу сидел бес, дико вздыбившись и закрывая собой другого, распластавшегося в луже крови. Тело второго было очень маленьким и изуродованным, будто разрезанным на куски. Он бездыханно опустил на мокрый камень голову, накрытую чёрной тряпкой. Живой бес шипел и рычал, расставив руки и кидаясь на путника.

— Non veniet! — снова вскрикнул он, скаля зубы.

Таситурн и Ян прижались к стене и быстро пошли вперёд, отойдя подальше от беса, который всё бубнил и повторял одно и то же, став на четвереньки и смотря им вслед пустыми глазницами. Через пару шагов они наткнулись на что-то незаметное в сумраке затухающего факела. Ян споткнулся, выругался, скорее от испуга, и спешно проскочил вперёд. Но за этим не последовало ни рычание, ни шипение. Юноша обернулся и увидел труп человека в латах. В полумраке он видел лишь отливающие бликами доспехи, вымазаные в крови. Вокруг него сидели три беса, бессмысленно уставившись в сокрытое тенями мёртвое лицо. Они молчали и, казалось, даже не дышали, сложив на коленях руки и не отрываясь смотря на рыцаря. Ян развернулся и быстрыми шагами пошёл дальше, потянув за собой Таситурна.

Вдруг по коридорам разнеслось жуткое эхо душераздирающего животного визга. Леденящее дуновение налетело на путников, затушив и без того слабое пламя факела. Ян оторопел, замерев и уставившись в черноту круглыми глазами. Таситурн взял его за плечо и повёл вперёд, опираясь на стену.

К счастью, впереди их ждала развилка, откуда и раздался крик. В кромешной тьме не было видно абсолютно ничего, лишь спасительный свет пронзал её, дрожа где-то вдалеке. Странники без раздумий бросились туда. Их ослепило яркое, недавно зажжённое пламя факела. Они попали в крохотное круглое помещение, усеянное дверями. Все они были закрыты на замки, а на полу возле одной лежал бес, схватившись за балахон и ворочаясь на полу со стонами. Его каменное бескожее лицо застыло, лишь хрипы раздавались из глотки и лицевые мышцы дёргались в спазмах. Увидев путников, он сразу же закряхтел, подняв руку и тыча пальцем в дверь напротив себя, толкаясь ногами и упираясь спиной в стену. Таситурн и Ян посмотрели на него, потом на дверь, потом друг на друга. Но ничего не менялось: бес хрипел и корчился, указывая на дверь и смотря на странников круглыми чёрными глазницами. Ян с опаской подошёл к ней и приоткрыл со скрипом, заглянув внутрь. Там оказался короткий коридор, а в его конце виднелась большая хорошо освещённая комната, совсем не похожая на другие. Юноша подозвал Таситурна, и они пошли туда, оставив беса в каморке с множеством дверей. Пройдя по коридору и попав в зал, они закрылись руками от яркого неестественного света. Над чёрными железными подставками в воздухе парили жёлтые магические сферы, озаряя всё вокруг. Ступеньки спускались вниз, ведя на квадратную арену. Посреди неё возвышался каменный трон огромной высоты, на котором скрючившись сидел бес в капюшоне, поставив локти на колени и держа дымящуюся сигарету. Перед троном на арене стояла грузная широкая фигура в чёрном балахоне, задрав голову и смотря на чёрта. Путники тихо спустились по ступенькам и спрятались, наблюдая за ними в ожидании.

— Это конец, Лисандрос. Сдайся, — заговорила усталым басом широкая фигура.

— Зачем вы пришли сюда? Чтобы лишить меня не только надежды, но и духа? — ответил ему магнисса с высоты каменного трона.

— Нет. Я пришёл образумить тебя.

— Образумить меня? — непонимающе приоткрыл рот чёрт. — Неужели вы не видите, что делают рыцари? Неужели вы согласны с ними? Вы согласны с их наплевательским отношением к людям? Простым людям, которым эта война по боку. Они жертвовали ими, сжигали их дома, подставляли под удар, чтобы приманить нас.

— Я… Я не согласен! — слабо воскликнул здоровяк, взявшись за сердце. — Но я согласен с тем, что они хотят вас истребить. Пойми, Лисандрос, вы всего лишь нечисть. Ваш разум и воля — иллюзии. Вы сражаетесь за иллюзии! У бесов нет души, Лисандрос. Прости меня за эти слова…

— Нет! — воскликнул вдруг взволнованно бес, привстав на троне и устремив глазницы на человека в балахоне. — У меня есть душа! Это правда! Я призывал новых собратьев с помощью неё! Котёл, звезда, свечи, я делал всё по записям Бахогавана, и у меня получилось! Он тоже делал это раньше! И, к тому же, я могу использовать каббалу! Ведь это значит, что у меня есть душа?

Гензель тяжело вздохнул, сильнее сжав ткань балахона на груди.

— Это иллюзия, Лисандрос. Это всего лишь иллюзия…

Магнисса снова сел на троне и выдержал тяжёлую паузу, вдохнув в лёгкие дым и стряхнув пепел с сигареты.

— Неужели я не имею права судить? Или моё понимание мира как-то искажено? Я уже ничего не понимаю… — прошептал он сквозь дым.

— Оно не искажено. Просто ты понимаешь мир не так, как это делают люди. Это лишь… иллюзия! Это как болезнь. Представь, что ты просто заболел!

Бес приглушённо хрипло засмеялся, покачав головой.

— Вы разговариваете так, будто боитесь меня. Почему вы боитесь нас? Мы сделали вам что-то плохое?

Гензель засопел, сложив руки и переминаясь на месте.

— Ведь вам тяжело говорить мне, что я не прав, потому что я прав? Например, вы ведь лжёте тем двоим. Странникам.

По спине Яна пробежал холод.

— Почему вы не скажете им, кто вы такой? Вы понимаете, что настраиваете их против себя, но всё равно лжёте.

— Я… я лгу во благо.

— Всё равно, я не понимаю.

— Лисандрос…

— Уходите. Мир решит мою судьбу.

Гензель печально опустил голову, и его фигура беззвучно растворилась в воздухе. В то же мгновение позади послышались раздражающие тишину резкие голоса и топот людей. Дверь с силой распахнулась, и в коридор ворвался отряд рыцарей. Они выбежали из тьмы и высыпали на арену перед троном с криками и бранью. Путники в это время отошли в сторону, спрятавшись за пьедесталом со светящейся сферой.

— Вот ты где! — раздался севший рычащий голос Виктории.

Она растолкала рыцарей и вышла к трону, задрав голову и быстро дыша, скалясь как волк. Женщина металась по арене, пока магнисса спокойно сидел на возвышенном постаменте и безразлично смотрел на неё. Он бросил вниз сигарету, встал и скрылся за спинкой трона, принявшись спускаться по ступенькам. Стали раздаваться его звонкие шаги, заглушаемые нарастающим рёвом рыцарей. Вдруг кто-то из них стал бить мечом по латам, за ним это делать принялись все. Они гудели и ухали, стуча металлом в такт шагам беса. Магнисса спустился по винтовой лестнице позади постамента и вышел на арену, став перед Викторией с бессильно опущенными руками. Женщина замерла, смотря на него и вздымая грудь, дыша как зверь и выпуская пар. Рыцари затихли.

— Нет больше надежды. И веры тоже нет.

Магнисса упал на колени, опустив руки как плети и задрав голову, смотря в потолок.

— Ничего нет…

Позади рыцарей послышался шёпот и топот маленьких ножек. Из темноты один за другим выползали бесы, собираясь в кучу и неотрывно смотря на своего магниссу. Их широкие глазницы, казалось, ещё больше расширились, и все они перестали даже дышать, оцепенев и держась друг за друга руками. Они собирались бесшумно, и рыцари не замечали их, люто выпучив глаза на Викторию и магниссу с нетерпеливыми оскалами.

Женщина маленькими шагами подходила к бесу, подняв меч над головой. Её плечи вздрагивали от напряжения и эйфории — огонь разливался по всему её телу. Рыцарь едва стояла на ногах, в голове гудело, и всё вокруг покрывалось пеленой, а её лицо перекосила судорожная улыбка. Не помня себя, она подошла к бесу, смотря в его недвижимое уродливое лицо с жёлтыми прокуренными зубами. Не отрывая звериный взор от его пустых глазниц, Виктория сжала меч так, что почувствовала боль в костяшках. Рыцарь стиснула зубы и резко судорожно взмахнула мечом…

Но неожиданно её клинок замер. Виктория выпучила глаза и растерянно попятилась, всё ещё бессмысленно улыбаясь. Перед ней расставил руки рыжий грязный юноша с впавшими потемневшими глазами, опущенными бровями и сжатыми тонкими губами. Ни одна его частица не вздрагивала в волнении — он стоял твёрдо, смотря прямо в глаза рыцаря, подобно зверю. Этот взгляд пронзал Викторию насквозь, отчего её сердце начинало биться ещё сильнее, на лбу выступил пот, а веко забилось в судороге вместе с верхней губой. Горло сводило, и она не могла достать из себя ни слова. В зале повисла мёртвая тяжёлая тишина.

— Ах ты мразь…

Она стиснула зубы и кинулась на Яна, заведя над ним меч. Но в тот же миг её сзади схватила мохнатая рука в чёрном обвисшем рукаве, остановив удар.

— Надежда есть. И вера…

Гензель с трудом сглотнул ком и сжал руку Виктории, отчего та скрючилась и захрипела, бросив меч на пол.

— Тоже есть.

 

58. Сердце мира

Солце стояло в зените, заставляя начищенные латы рыцарей блистать и переливаться. Трое мужчин в броне стояли на верхних ступеньках лестницы дворца, приложив правые руки к груди и смотря вдаль, как полагается на церемонии. На площади была куча народа — люди забирались друг на друга, подсаживали, кричали, кто радостно, кто недовольно. Но все эти возласы всё равно сливались в один, возбуждённый и жаждущий.

И вот, солнце окончательно выглянуло из-за облаков, облив своды дворца лазурью, и из арки по алому ковру на порог вышел огромный старик в мехах и с короной на голове, широко улыбаясь и вытягивая большие мягкие руки к народу. Толпа загудела, смотря как один восхищёнными глазами на короля. Он откашлялся, набрал воздух в сухую грудь, и громоподобный бас прокатился над всем городом:

— Сегодня знаменательный день! — громыхнул король нечеловечески громким голосом, — Сегодня народ, что долгие годы жил у нас под ногами, наконец увидел свет. Я надеюсь, что вы, друзья мои, сможете принять их и простить их старые грехи.

Из тени к королю вышли две фигуры с опущенными головами. Виктория, облачённая в парадные латы с тянущимся шлейфом плащом, уткнула глаза в пол и стиснула зубы, сжав кулаки. Рядом с ней шло уродливое невысокое существо с абсолютно лысой головой, покрытой обветренными оголёнными мышцами. Его воспалённое тело было укутано в синий придворный халат с двумя полосками ткани, перекинутыми через плечи. Оно скованно опустило голову, робко шагая вперёд и сложив руки за спиной. Магнисса стал по левую руку от короля, а Виктория по правую.

— Отныне те, кого мы презрительно звали семитистами, будут жить на поверхности, не страшась злого слова или меча!

Король положил тяжёлые руки на плечи стоявших рядом, отчего оба диковато вздрогнули.

— Хотя-бы головы поднимите, — прошептал король.

Магнисса вскинул голову и уставился вдаль, стараясь не смотреть вниз. Он думал, что там стоит злобная толпа, что люди бранятся, тычут в него пальцами и осуждающе качают головами, корча испуганные гримасы. Но это было не так. Люди стояли смиренно, многозначительно устремив свои серьёзные взгляды на бескожего беса. Никто не бранился, никто не указывал на него с ужасом или презрением. Горожане были готовы принять его, как предводителя своих новых сожителей на этой земле, хоть и не без некоторой доли подозрения. Король широко улыбался и щурился, видя это.

Вскоре шум немного утих, некоторые люди уже начали уходить с площади, увидев то, что хотели. Но некоторые ещё стояли, смотря на короля, разговаривавшего с рыцарями и хмуро вздыхавшего. Он долго делал жесты руками, споря с ними и недовольно морща лицо и брови. Но вдруг старик резко отвернулся от них и вышел из тени, сходу прогудев своим басом:

— Сегодня я хотел бы сделать ещё кое-что.

Старик подозвал кого-то, игнорируя размахивавших руками в тени рыцарей и Викторию. Из арки вышел страшного вида угрюмый молодой человек в бедняцкой рубахе и с тёмными рыжими засаленными волосами, свисавшими на лицо. На поясе парня висел старый железный меч. Он приблизился к королю, лениво окинув взглядом площадь, и его обрамлённые чёрными кольцами глаза расслабились. Юноша непонимающе взглянул на старика.

— Я хотел бы поблагодарить этого человека, — пробасил король, обращаясь к людям.

Он на мгновение замялся и властно взмахнул рукой, строго крикнув что-то рыцарям позади. Они засуетились и забегали на пороге, скрывшись в арке. Вскоре из тени вынесли небольшую подушку с чем-то и подали королю.

— За веру в лучшее. За надежду разглядеть свет в сердце врага. Я нарекаю этого бесславного до сегодняшнего дня юношу рыцарем Розы.

— Вы что! — прошипел Ян, округлив глаза и попытавшись вырваться, но король крепко сжал его плечо и взглянул на него улыбаясь всем своим морщинистым добрым лицом. Старик поднял брови, и его очи весело блеснули.

— Гордись собой, Ян. Много среди рыцарей славных рубак, которые без страха смотрят на врага и бьют его без колебания мечом. А ты такой один. Ты чем-то похож на меня.

— Да ведь эти рыцари всю жизнь идут к этому званию! Рискуют жизнями! А я что?

Но король зажмурился и покачал головой, взяв с подушки голубую розу с обрезаным шипастым стеблем. Он вложил его в руку Яна, сложил его пальцы и сжал, отчего юноша дёрнулся и сморщился. Шипы впились в его ладонь, и кровь потекла по кулаку. Затем королю быстро подали небольшую иголку. Старик оторвал бутон от стебля и приколол его на рубаху Яна. Юноша невольно разжал кулак, и окровавленный стебель упал на пол.

— Отныне и вовек! — прогремел король, по традиции обратившись к толпе.

Народ слабо и лениво прогудел ему в ответ то же "отныне и вовек". Старик посмотрел на Яна, улыбаясь, и всё его лицо будто мягко светилось, переливаясь в тени.

— Носи это с гордостью. Но потом можешь снять, это всего-лишь символ церемонии. Никто из рыцарей её всё равно не носит, — прошептал король, подмигнув своей мохнатой седой бровью.

— Спасибо! — растерянно встрепенулся Ян, протерев глаза и поджав губу.

— Не за что благодарить меня, юноша. По мнению старого безумного короля ты это заслужил.

— Спасибо…

***

К вечеру путники спускались по ступенькам дворца, смотря на ползущее за горизонт солнце. Оно уже наполовину спряталось за громадную лирдонскую стену, и на город падала тень. Народ уже давно разошёлся: ни горожан, ни солдат, ни рыцарей не было на площади. Ян шёл за спутником и рассеянно смотрел по сторонам, время от времени прикасаясь к розе на груди и поглядывая её. Но неожиданно перед ним возникла резко вскинутая рука Таситурна, остановив его. Юноша поднял голову и увидел перед собой седого человека в пальто и алом шарфе. Лицо Немо осунулось, морщины пересекали лоб, а глаза враждебно смотрели из-под бровей. Путники отстранились скорее не от него, а от этого тяжёлого взгляда. С минуту они стояли в растерянном молчании, и седой бурил их своим взором. Но вскоре он заговорил измученно, но решительно и резко:

— Я был прав.

Ян насупился, с недоверием смотря на него.

— У тебя достойная душа. И к тому же, ты видишь этот мир так, как нужно. Сквозь призму милосердия.

— Какие странные слова, — произнёс странник свои мысли вслух, но седой перебил его так, будто и не услышал их.

— Ты достоин. Достоин стать тем, кто остановит придворного портного. Ян, я хочу отдать тебе свою силу.

Глаза юноши поползли на лоб, и он невольно попятился, выставив перед собой руки.

— Нет, нет! Мне не надо!

Но Немо продолжал смотреть ему прямо в глаза, начав делать шаги ему навстречу. Странник невольно пятился назад.

— Неважно, нужно тебе это или нет…

Раздался лязг металла, и Таситурн враждебно преградил Немо путь мечом. Но седой шёл дальше, словно и не видел его перед собой. Лишь только он приблизился к лезвию, раздался страшный хлопок, и Таситурна откинуло в сторону на десяток метров. Гигант взрыл землю своим телом и ударился о стену дома, бессильно свалившись на песок. Ян потерял дар речи. Он замер на месте, как вкопанный, и дрожащей рукой потянулся к мечу на поясе.

— Не подходите! Я ударю!

Но Немо уже приблизился к нему, отчего у путника отнялись конечности, и он просто окаменел. Седой резко вскинул руку, и вокруг неё воздух задрожал, набираясь жаром. Голубая дымка окутала всё вокруг, и тонкие порывы энергии потянулись к Яну.

Тут же из зловещего тумана появилась Лира, обхватив сзади плечи Немо и жутко скаля белые зубы. Она вытянула алые влажные губы, отпустила седого и угрожающе потянула руки к Яну.

— Видишь, не нужна я этому слабаку. Иди ко мне, я уже придумала для тебя договор… — удушливо прошептала она, расплываясь в лисьей улыбке.

Голубые магические потоки уже впивались в Яна, заставляя всё тело коченеть. Глаза затягивало пеленой, и на голову начинало чудовищно давить изнутри. Он открыл рот, судорожно глотая воздух, весь сжался и зажмурил глаза.

Лира невесомыми шагами плыла к юноше, медленно отходя от Немо и шепча что-то перекошенным в оскале ртом. Но вдруг седой положил ей руку на плечо.

— Силу я отдам…

По её телу пробежала дрожь, и она обернулась, выпучив звериные глаза.

— А ты останешься со мной. Ты мои оковы, чудовище. А я твои!

Лира подлетела к нему, её ледяные пальцы впились в шею седого, и его ноги оторвались от земли. Голубой дым и струи энергии в миг рассеялись, и Ян свалился на землю без чувств. По шее Немо побежали полоски крови, окрашивая рубаху в алый цвет. Фаланги женщины захрустели, а ногти начали удлиняться, превращаясь в острые когти. Раздался треск растущих зубов, и седого оглушило жуткое зловоние. Кожа женщины почернела, как уголь, а зрачки задрожали, превращаясь в звериные.

Немо сморщился, щёлкнул пальцами и тут же растворился у неё в руках. Лира упала на четвереньки и вздыбилась. Её тело начало с хрустом увеличиваться, а хитон с треском слезал с почерневшей мускулистой спины. Чудовище вскинуло голову и оглушительно завизжало. Стёкла в домах по всему городу потрескались, и из лесов возле стены сорвались тысячи птиц, поднявшись в небо и затянув его тьмой. В мгновение ока оно покрылось свинцовыми низкими тучами, и они начали изрыгать белое пламя вместе с оглушительными раскатами грома. Серебровласое чудовище вскочило с земли и исчезло, расщепившись на тысячи бликов и оставив за собой синий шлейф.

Через мгновение над Лирдоном стали возникать вспышки и силуэты, носящиеся по тёмному небу в бешеном танце. Молнии сверкали, а чёрные тени будто седлали их, сталкиваясь друг с другом и порождая синие искры, падающие дождём на землю. Гром заглушал чудовищный львиный рык Лиры вместе с лязгом её когтей. Через секунду два синих шлейфа потянулись по тучам, разрезая их в полёте, словно клинки. Они заметались среди молний и тут же столкнулись с грохотом, слившись в единый шар энергии. Разноцветные огни покрыли небосвод, и комета со свистом обрушилась на землю, создав ударную волну. На площади образовался огромный кратер. В самом его центре навзничь лежал Немо, бессильно запрокинув голову и истекая кровью. Громадное, словно созданное из угля чудовище с рельефными мышцами и необъятной копной серебряных волос прибило его к земле, схватив за шиворот мощной рукой. Во тьме сверкнули блестящие когти, и титан вонзил их в грудь героя. Гром заглушил сдавленный стон. На песок полились струи крови, источая пар.

— Ты будешь вечно гнить за вратами Тессеракта!

— Тебе придётся отправиться туда со мной… — прохрипел седой с улыбкой.

Сверкнуло белое пламя, и в кратер ударила молния, осветив на мгновение объятый тьмой Лирдон. Поднялся чудовищный ураган, вздымая в воздух песок и мусор, закручивая огромный вихрь над городом. Затем раздался звон, и произошла быстрая вспышка. В мгновение ока тучи пропали, ветер унялся и грохот утих. Солнце снова медленно поползло за горизонт, заливая лучами дворец, и по улицам загулял прохладный воздух. Будто бы ничего и не было.

Посреди площади зиял огромный кратер, покрытый мутным белёсым стеклом, оставшимся от удара молнии. Посреди него лежал Ян, бессильно раскинув руки, и его грудь медленно вздымалась и опускалась. Неожиданно он очнулся, резко вскочил с земли и дико окинул выпученными глазами кратер. В глазах слегка потемнело, и голова закружилась. Он замер на месте, бессильно опустив руки и слушая звенящую тишину. Юноша опустил голову и увидел, что на поясе у него висел длинный серебристый меч. Его лезвие покрывала синяя лазурная кромка, источавшая зловещий голубоватый дым. Ян сдвинул брови в смятении и поднял дрожащую руку, взявшись за его рукоять. Странник повернул лезвие к себе и взглянул на зеркальную поверхность, будто сотканную из воздуха. Где-то внутри меча виделись какие-то странные узоры. Голубые нити и блики метались внутри, будто молнии, сверкая и собираясь в клубы. Постепенно загадочные туманы на лезвии стали двигаться быстрее, обретая форму. Ян напряг глаза, с тревогой и страхом всматриваясь в них. И вдруг дымка разорвалась, и в лезвии меча юноша увидел пару горящих и возбуждённых широко раскрытых голубых глаз. Они мгновенно пронзили путника насквозь, и он резко отдёрнул руку от клинка, быстро повесив его обратно на пояс.

Через минуту раздался тихий и далёкий гром, спокойный и размеренный в сравнении с чудовищными раскатами, которые Ян слышал минуту назад. Небо содрогнулось в спазме, и на землю обрушился ливень. Капли застучали по крышам, скатываясь по стеклянному кратеру вниз. Ноги путника уже были в воде, а он всё ещё стоял, держась за невиданный меч и смотря напряжённым и усталым взглядом в небеса.

***

Ливень не утихал всю ночь. Путники давно вернулись домой, разожгли камин и уселись в кресла, обмякнув в них и сонно смотря на его пламя. Ян опёр лазурный меч на стену и то и дело косился на него. Странное чувство стояло в его душе, будто этот дар не был им заслужен. Но тревога уже не так сильно терзала его, и лишь едва заметная горечь была на сердце, чувство недосказанности. Ян ждал чего-то, что прогнало бы это неприятное чувство, поставив точку на всём этом. Чтобы не было больше раздумий, чтобы больше не пришлось так мучительно размышлять, чтобы покой наконец пришёл и в его дом.

Раздался скрип дверей. Путники нехотя развернулись. На пороге стояла чёрная как ворон широкая и грозная фигура. Вода стекала с гостя на пол ручьями, и балахон на нём осел, облегая грузное нечеловеческое тело. Большие мохнатые руки поднялись, стянув с головы капюшон…

Ян недвижимо стоял, опираясь на стену возле камина, и безмолвно смотрел на гостя, сидевшего в кресле. В стеклянных глазах колдуна отражалось пламя, играя танцующими бликами. Мокрая серая шерсть скомкалась и висела небрежными пучками, а крупную голову с приплюснутой козлиной мордой венчали огромные закрученные рога. Гость сложил руки на коленях и тяжело дышал, чувствуя на себе враждебный взгляд юноши. Наконец, он с трудом сглотнул ком и открыл рот с едва дрожащей челюстью.

— Моё настоящее имя Юлиус. Я брат повелителя тьмы, Вендиго…

Он поднял глаза с прямоугольными зрачками на Яна, ища сочувствие или понимание, но юноша лишь опустил голову, надвинув брови и безучастно рассматривая диковинный голубой меч возле стены.

— Я всю свою жизнь охотился на брата, чтобы исполнить предсмертную волю отца — искоренить всё зло в этом мире. И Серкет тоже была… была моей сестрой.

В доме воцарилась тишина. Лишь слышно было взволнованное сопение Юлиуса, смотревшего дрожащими мокрыми глазами на пламя камина.

— Я убил её. И его тоже. Но моя рука не поднялась на его прихвостней. Я не смог убить стольких… Тогда я забрал их, став их повелителем, и поселился в катакомбах Лирдона. Я забыл, что такое солнечный свет. Навеки… Но однажды я нашёл на кладбище маленькую слепую сироту. И она подарила мне волю к жизни. У меня появилась цель, стремления. А бесы, как вы знаете, во всём подобны своему владыке…

— И они тоже обрели цель, веру и…

— Надежду. Надежду выйти на солнечный свет и жить вместе с людьми, не боясь их меча. Обрести свободу.

— И вы испугались?

— Да. Я очень испугался этого, я думал, что нужно как можно быстрее их остановить. Но я был не прав! Я боялся не бесов, а их прошлого доминуса. Но теперь я понял. Я понял…

И снова тишина. Говорить было неловко, каждая попытка произнести хоть слово отдавала уколами в сердце. Юлиус мялся в кресле, тяжело вздыхая и пыхтя, опустив голову. Ян грубо бурил его взглядом, всматриваясь в жёлтые козьи глаза.

— Вы териантроп? — нарушил молчание путник.

— А? — встрепенулся гость. — Нет, нет. Я… Как бы это сказать… Хм-м.

— Говорите как есть, пожалуйста.

— Я химера.

— И вы… — Ян замялся, потупив взгляд.

— Родной ли?

— Да.

— Не родной.

— Понятно. А Вендиго и Серкет?

— Только Серкет. Мы с Вендиго — нет.

— Понятно.

— Но это ничего не меняет. Я вырос плечом к плечу с Вендиго, и никого мне ближе не было. Но потом он ушёл, став на путь зла. С тех пор не брат он мне больше. А Серкет никогда и не была сестрой. Мы с Вендиго её ненавидели и презирали…

Голос гостя всё больше дрожал, и он заплакал, сдавленно всхлипывая и держась руками за рога.

— Бог мне судья… — сквозь тихие рыдания проговорил он.

— Боги мертвы, — проговорил Ян безразлично, недвижимо смотря на огонь.

Юлиус поднялся со стоном и молча вразвалку подошёл к двери, натянув на рога капюшон. Чёрная дымка окутала его лицо, и он безмолвно вышел. Ливень заглушил его горькие всхлипы и слёзы. Снова треск костра наполнил комнату, и тени его языков заплясали на старом пыльном ковре. Лишь стук капель по окну слышался в мёртвой тишине, и раздавался загадочный гул из лазурного клинка, опёртого на стену.

 

59. Сердце мира

На следующий день Ян встал с одной единственной мыслью — помыться! И эту задумку он довольно быстро исполнил, попросив у соседей немного мыла и дёгтя. Потом юноша и великан плотно поели перед долгой дорогой, затушили камин, попрятали все вещи по шкафам и вышли на улицу. Ян провернул ключ в замке и в последний раз окинул взглядом старый дом с маленькими окнами и вялыми цветами на подоконниках. Юноша с минуту смотрел на него безразличным взглядом. Он поджал губы, развернулся и молча пошёл по дороге, а Таситурн поплёлся за ним. Странникам предстоял долгий путь. Однако их ждала ещё одна небольшая остановка — лирдонский дворец.

Там путники застали привычную оживлённую суету. Люди бегали из дома Розы во дворец и обратно, носились с бумагами и документами, а по площади ездили всадники в синих придворных одеждах. Пыль стояла столбом. Странники быстро пересекли площадь и побежали по лестнице наверх.

Король восседал на своём троне и довольно смотрел на безоблачное небо, видное в арке. Лёгкий ветер колыхал меха на его громадных плечах, а морщинистое лицо пересекала улыбка. Рядом с ним на табуретке сидел толстяк в кафтане и синем берете, подперев подбородок рукой и со скукой смотря в пол.

И вот на ступеньках показались фигуры странников. Король нескрываемо обрадовался этому, слегка приподняв брови и ещё шире улыбнувшись. Ян и Таситурн быстро подошли к нему по алому ковру.

— О, это вы? Что, уже отправляетесь?

Ян взглянул на него вечно хмурым и цепким взглядом.

— Да. Не могли бы вы…

— Конечно, конечно! — оживлённо перебил его король, — Яков, выдайте им снаряжение. И к границе тоже проведите.

Толстяк тут же встал с табуретки, бойко поклонился и молча засеменил в боковой коридор. Он на мгновение остановился и поманил рукой путников. Ян ещё раз взглянул на короля и с едва заметной уважительной улыбкой поклонился одной головой. После этого странники поспешили за толстяком и скрылись в коридоре.

— Удачи вам! Удачи.

Старик на троне сопроводил их глазами и умиротворённо вздохнул, усевшись поудобнее и снова устремив взгляд вдаль.

За эту пару дней дворец уже наполнили старые чиновники, вновь принявшись за свою работу. Путники встречались с ними в коридоре через каждые десять шагов. И каждый раз их проводник кланялся старикам и гнусавил своё невнятное "здравствуйте". При этом его толстые щёки колыхались, а на голове вздрагивало белое перо. Наконец, он досеменил до двери, возле которой стоял стражник в полном обмундировании, и пробубнил ему что-то. Солдат тоже рявкнул ему что-то непонятное ответ и ударил себя в грудь. Толстяк развернулся и ушёл, всё ещё бормоча себе под нос слова на этом непонятном чиновничьем языке.

— Вы те, которые в Арилидилл? — весело обратился стражник к Яну, смотря на него молодыми светящимися глазами.

— Да, да, — безразлично ответил юноша.

— И что ж вас туда чёрт несёт? Ладно, заходите.

Он открыл дверь и впустил путников. Внутри оказалась длинная комната заставленная сундуками и огромными квадратными шкафами. На стенах висели полки, забитые оружием, а возле стен стояли стеллажи.

— Берите, что хотите, — спокойно сказал стражник.

— Знаете, — обратился к нему Ян, — у вас нет какой-нибудь брони, которую можно самому снять и одеть? Не латы, а что нибудь лёгкое.

— Лёгкое? Ну это только кожаная. Это в другом крыле.

— А здесь тяжёлое?

— Ну да, — улыбнулся стражник и почесал затылок.

— Покажите, — отрезал путник.

Солдат прошёл мимо стелажей и шкафов в самый конец комнаты. Он нагнулся над огромным длинным сундуком и припал к нему, с натугой откинув дубовую крышку. Странники подошли ближе и заглянули внутрь. Там лежали сложенные серебристые рыцарские нагрудники.

— Ну вот это латы рыцарские, — стал перечислять молодой стражник. — А вон там ещё наплечники от них. Сапоги там же, на полках.

— А кроме?

— А?

— Кроме рыцарских лат? — быстро проговорил Ян.

— А! Ну есть ещё солдатские. Ещё как мои вот — броня стражи.

Он ударил себя в нагрудник кулаком.

— Они самые лёгкие, наверное, из железных. Ещё есть конных солдат, стрелков, но это всё в другой кладовой…

Пока стражник разговаривал сам с собой, Ян внимательно рассматривал мрачную кладовку. Его глаза скользили по сундукам и полкам, замечая каждую деталь. Тут его взгляд приковал огромный дубовый ящик под стеллажами, крышку которого покрывал толстый слой пыли. Ян повернулся к стражнику и перебил его.

— Что это за ящик?

— А? Вон то? Сейчас посмотрим.

Он захлопнул сундук, встал и подошёл к ящику. Стражник взялся за кольцо на крышке и закряхтел, попытавшись достать его из-под стелажа, но безуспешно. Таситурн протянул руку, отодвинул стражника и лёгким движением вытащил ящик на середину комнаты. Солдат сел на корточки со вздохом и откинул крышку. Внутри оказалась тёмная пыльная броня, совсем не похожая на латы рыцарей.

— Что это? — спросил Ян, заглядывая в сундук.

— А это старая форма рыцарей. Её в принципе можно легко скинуть и одеть самому. Но ты её всё равно не потянешь, это точно.

Рыцарь окинул взглядом Яна, усмехнувшись.

— Не потяну? — задумчиво произнёс юноша, смотря на латы.

— Неа, — взмахнул головой стражник и цокнул языком.

— А с руной потяну? — посмотрел на него Ян.

— С руной? Ну с руной да. С руной ты и латы рыцарские потянешь!

— Нет, спасибо. Где у вас тут руны? Можно взять?

— Не знаю, сходи короля спроси.

— Ладно. Можете пока достать её из сундука?

— Да всё равно делать нечего! — оскалил белые зубы стражник.

Вскоре Ян вернулся, навернув пару кругов по дворцу. Руны лежали в хранилище, которое странник с трудом нашёл по указаниям встречавшихся по пути людей. Когда он вошёл в кладовую, в руках у него был маленький серый камень, на котором сиял зелёный завихрастый символ, отдалённо напоминавший льва.

— Что? Дали? — оскалился стражник, сидевший на сундуке. Рядом с ним стоял Таситурн и смотрел в пол в ожидании.

— Дали.

Путник положил в карман штанов камень и подошёл к ним. На полу лежала пыльная броня, уже ожидая своего нового владельца. Юноша поднял нагрудник, раскрыл защёлки и стал его одевать.

Ян знал, как работает руна зверя, но сам её никогда не использовал. Он испытывал странное, скорее даже неприятное ощущение. Тяжесть предметов юноша чувствовать перестал, а латы и вовсе будто ничего не весили, обвиснув на нём как льняная рубаха. По крайней мере, так казалось ему самому. Вскоре он смог кое-как их полностью на себя надеть. Эта форма сильно отличалась от той, которую носили рыцари Розы. Их блестящие серебристые латы были громоздкими и тяжёлыми, некоторые детали сильно выступали над остальными, придавая ей особенно грозный и гордый вид. А эту броню даже латами тяжело было назвать — удобная, гибкая и аккуратная, ни одной лишней детали. Изящный нагрудник, сглаженный на плечах и соединенный с длинным подолом, лёгкие поножи, сапоги и гибкие чёрные рукавицы. И всё это состояло из тёмного сероватого металла, покрытого узорами в виде наклонных линий, напоминавших следы от клинков.

— А почему эту броню сейчас не носят? — поинтересовался Ян, осматривая себя.

— Слишком сложно ковать. И металл дорогой.

— Что за металл?

— Обшивка дэуситских кораблей.

— Интересно, — удивился Ян, растопырив пальцы и рассматривая перчатки.

— Ага. Плащ одевать будешь? — ухмыльнулся стражник и кивнул на синюю тряпку, лежавшую на ящике.

— Рыцари же носят.

Ян взял плащ, накинул его на плечи и закрепил в защёлках. Затем путник натянул поверх лат кожаный пояс, повесил на него железное кольцо и вставил в него с лязгом свой лазурный клинок. Юноша вскинул рукой в воздух плащ и зашагал вон из кладовой, топая по камню сапогами.

Вскоре путники попрощались с королём, поблагодарили его за всё и отправились на границу. С собой они успели захватить небольшую сумку с едой. В тот день они не видели ни Викторию, ни магниссу, и туда их вёл простой солдат. Когда странники подошли к северной стене, их сразу же встретил крупный человек в рыцарских латах и с закрученными усами на красном лице.

— Здравствуйте, — сходу обратился к нему Ян.

— О, а мне про вас говорили! Пошли.

Он зашагал к стене, широко размахивая руками. Путники пошли за ним. Людей на границе было мало — всего десяток солдат и один этот усатый рыцарь. Ворота быстро подняли двое воинов, раскрутив тяжёлый ворот. В глаза сразу же ударил острый белый свет. Ян поморщился и закрылся рукой. Рыцарь быстро вышел за стену, упёр руки в бока и уставился вдаль, медленно водя головой и осматривая округу. Бесконечный пустырь из мёртвой лысой земли тянулся до самого горизонта, и ни единого сухого деревца, кустика или даже травинки не виднелось на нём. Только плоская серая поверхность и леденящий северный ветер, гулявший по ней. А там, далеко-далеко, где заходит солнце, стояла тёмная громада гор с седыми верхушками, над которыми нависала завеса из туч. Чёрные клубы пронзали зловещие молнии, донося до Лирдона гром и порывы ветра. И только одинокая дорога тянулась от стены на север.

— Вон она, столица, — кивнул головой рыцарь, смотря на далёкую гряду гор.

— Что это? — указал Ян вперёд.

В десятке метров от ворот посреди дороги из земли торчал огромный меч с длинной чёрной рукоятью. Старый клинок уродовали сколы и царапины, а широкое лезвие было испещрено древними символами. Рыцарь набрал воздух в грудь и заговорил зловещим голосом, хмуро смотря на горизонт.

— И вОткнул в землю меч злодей со словом на устах: здесь начинается граница государства моего.

— И имя ему станется одно…

Вдалеке послышался гром. Рыцарь встрепенулся и взглянул на путников.

— Вам лошадей давать?

— Не нужно. Их нечем кормить, — сказал Ян и пошёл вперёд.

— Далече.

— Ничего, мы дойдём. Уж не сомневайтесь, — не оборачиваясь проговорил юноша.

— Ну тогда бывайте. Удачи вам.

И путники пошли по дороге, что бежала далеко за горизонт, встречаясь там со скалами и бурей. Ветер рвал синий плащ юноши, а рядом с ним шла огромная фигура в льняной рубахе и дырявых штанах. И долго ещё рыцарь смотрел им в след, разглаживая усы и ухмыляясь.

Но вскоре он развернулся и пошёл к воротам. И в тот же миг его глаза удивлённо расширились, а брови поползли на лоб. Возле баррикад крутились несколько солдат и пытались удержать каких-то людей в балахонах с капюшонами. Двое незнакомцев вырывались изо всех сил, пытаясь прорваться к выходу в пустоши.

— Это ещё что такое?! — надулся усатый рыцарь и подошёл к ним.

— Пропустите нас! Мы с ними! Мы с ними! — закричала девушка в балахоне.

— Ага, щас!

— Ишь, чего! Не успели ворота открыть…

Солдаты скрутили их и повели в замок. Странные нарушители упирались и всё время оборачивались, устремляя взгляды на север, но усатый рыцарь загородил им вид своими широкими плечами. Они ещё пытались кричать что-то уходящим странникам, но тщетно.

— Да я вас сейчас сожгу! Убью! Отпустите!…

Они скрылись за поворотом, и их повели ко дворцу. А Ян с Таситурном так и шли дальше, навстречу зловещей гряде гор, уже не оглядываясь. И вскоре их фигуры пропали вдали.

 

60. Холод

Небо было на удивление чистым: рваные белые облака бежали по хрустально-голубому полотну, гонимые жестоким северным ветром. В воздухе витала дымка вместе со жгучим колким морозом. Путники шли уже почти сутки — солнце приближалось к зениту. Малочисленные припасы они уже успели съесть, и пустую сумку Ян нёс на поясе. Много они с собой не брали — перед походом их консультировал один рыцарь, который и посоветовал идти налегке. Почему, он так и не объяснил. Сказал лишь то, что еду можно найти ночью в любом поселении, которых по пути встретится предостаточно. Ещё, как ни странно, он посоветовал держаться от этих самых поселений подальше в тёмное время суток, хоть это и противоречило предыдущему совету. Однако много припасов он всё же настоятельно советовал не брать.

Странники шли по бесконечному белому пространству, похожему на белую пустыню. Абсолютно ясная погода стояла здесь — ни снега, ни дождя, ни бури, только колючий ветер, гуляющий по пустоши, по которой одиноко бежала вдаль узкая припорошенная снегом дорога. По ней и двигались путники, слушая хруст под ногами и вглядываясь в недостижимую черноту на горизонте, которая, казалось, с каждым их шагом удалялась всё дальше. Ян иногда оглядывался и тяжело вздыхал, но не от усталости, а от тревоги, ведь за ними уже давно была такая же бесконечная даль, а впереди не виднелось ни одного поселения.

Однако, к удивлению путников, вскоре они увидели вдали какой-то силует, стоящий на дороге. Сначала Ян остановился и начал всматриваться в него с подозрением, прищурив глаза. Через минуту он сорвался с места и быстро зашагал к нему. Таситурн поспешил за ним. Силует быстро приближался. Наконец, путники подошли к нему вплотную и остановились, смотря на него в молчании. Лишь слабый свист ветра витал по округе, нарушая зловещую тишину. Перед ними посреди дороги стоял статный мужчина в чёрном бархатном кафтане с золотыми пуговицами, с густыми угольными усищами и наглыми широко раскрытыми глазами, обрамлёнными выразительными бровями. На голове у него была лихо заломленная меховая шапка. Незнакомец молчал, уперев руки в бока и выставив грудь колесом, смотря прямо на Яна. Юноша растерянно разглядывал его, приоткрыв рот в иступлении.

— Эм-м… Здравствуйте?

— Здравствуйте! Куда идёте? — залихвастски выпалил незнакомец.

— В Арилидилл, — ответил ему спокойно Ян, всматриваясь в блестящие бодрые карии глаза, которые с каждой секундой всё больше его настораживали.

— Нет. Не в Арилидилл вы идёте!

— А куда? — удивился путник.

— Вы идёте в Лидилира! Вот куда вы идёте!

— Куда? — шёпотом переспросил юноша, с прищуром смотря на странного незнакомца.

— Арилидилл наоборот.

Ян совсем смутился, протёр опухшие от ветра глаза и снова поднял их на незнакомца, который всё так же стоял перед ним, подбоченившись и потирая свой чёрный ус.

— Кто вы? — попытался начать связный диалог странник.

— Я? Я мужчина средних лет, собою не дурен, но и не красив. Кафтан на мне чёрный богатый, сапоги коровьи, шапка меховая. Чернобровый, черноусый, с карии глазами…

— А имя ваше узнать можно?

— Имя? Да то, что мать дала родная. Других не носим!

Ян через плечо покосился на Таситурна. Великан лишь пожал плечами в ответ.

— Мы, наверное, пойдём.

Юноша уже двинулся вперёд, попытавшись обойти мужчину, но тот вдруг воскликнул так громко и задорно, что Ян замер как вкопаный.

— Куда ж вы пойдёте? Вам в Арилидилл надо! А там Арилидилл наоборот!

Незнакомец сделал широкий шаг в сторону. Прямо за его спиной оказался деревянный указатель в виде стрелки, припорошенный снегом. На нём были вырезаны едва различимые древнелирдонские буквы: "Arilidill". Остриё же, как ни странно, указывало назад, туда, откуда пришли странники. Ян ещё сильнее смутился, переведя взгляд с указателя на черноусого.

— Видите? — широко улыбнулся тот, блеснув золотым зубом. — Но это легко поправить!

Незнакомец подошёл к указателю и лихо развернул стрелку в другую сторону, стряхнув с неё снег. Надпись "Арилидилл" немедленно оказалась вверх ногами.

— Всё. Теперь вы идёте в Арилидилл!

Странники, ничего не говоря, обошли подозрительного чудака и пошли дальше, туда же, куда и шли. Впереди по-прежнему виднелась бесконечная белая даль и тёмные горные хребты, накрытые грозовыми тучами. Когда странники отошли уже на десяток метров, стоявший до этого неподвижно незнакомец вдруг развернулся к ним и принялся махать рукой вдогонку. Ян и Таситурн отвернулись и прибавили шаг.

После нескольких минут пути Яна и Таситурна заставило остановится что-то странное, лежавшее на обочине возле дороги. Из-под толстого слоя снега виднелась потемневшая заплесневелая ткань и мутный, покрытый инеем и ржавчиной кусок металла. Ян подошёл ближе и присел, смахнув снег рукой. Когда он коснулся заиндевевшей стали, то даже через перчатку почувствовал мёртвый холод и понял, что это броня. Юноша быстро встал, вернувшись на дорогу и замерев, хмуро смотря на тёмный бугорок.

— Труп.

Он устремил взгляд вдаль и снова пошёл вперёд. Таситурн мельком взглянул на окоченевшие останки и догнал юношу.

Но теперь уже покой, столь короткий и приятный, точно и надолго покинул их. Впереди снова виднелась чёрная фигура в кафтане и шапке, стоявшая посреди дороги.

— Да что ж такое… — раздражённо пробубнил Ян, впившись в неё взглядом.

Путники не стали сворачивать, решительно двинувшись ей на встречу. Подойдя ближе они убедились, что это был тот же самый незнакомец, неизменно смотревший на них возбуждёнными весёлыми глазами и скаливший зубы из-под чёрных усов.

— Кто вы? — крикнул ему издалека Ян, ещё даже не успев подойти.

— Я? Я мужчина средних лет, собою не дурен, но и не красив…

— Вы человек?! — грубо оборвал черноусого юноша, подбежав к нему в упор и подняв на него взгляд из-под сдвинутых бровей.

— Это смотря с какой стороны подойти! — усмехнулся чудак. — Спереди зайдёшь — человек, слева подойдёшь — ей богу, ель мохната-зелена! А справа, справа и вовсе не поверите — рыба-рыбой, а сзади так вообще, ха! Ворона! Кстати, о воронах…

— Хватит! — отрезал парень и рывком двинулся вперёд, оттолкнув незнакомца плечом.

Путники пошли дальше, больше не оглядываясь. А странный мужчина так и смотрел им вслед, неизменно широко улыбаясь и уперев руки в бока, будто они у него были приклеенные.

Ян шёл, задумчиво смотря в землю и соображая что-то. В голове снова накапливались неприятные мысли. Странники двигались быстро, и с каждым пройденным в молчании метром нагнеталось напряжение. Хруст снега уже раздражал, и всё больше чувствовалось приближение чего-то нехорошего. Когда тяжесть этого ощущения уже было невозможно терпеть, путники вдруг остановились. Впереди опять виднелся силует. Они замедлили шаг, осторожно приближаясь к нему. Ян прищурился, тревожно вглядываясь в странные бесформенные черты, двигаясь всё медленнее и нерешительнее. Юношу постепенно сковывал страх. В последний момент он остановился и дико покосился на Таситурна.

— Ты видишь?

Посреди дороги стояло существо в чёрном кафтане и с огромной головой ворона. Оно с интересом разглядывало Яна и Таситурна, повернув голову на бок и жутко приоткрыв клюв. Великан положил юноше руку на плечо и смело подтолкнул вперёд. Странники очень медленно и осторожно начали обходить чудовище, держась плечом к плечу.

— Кстати, о воронах! — гаркнуло вдруг оно.

Ян вздрогнул и испуганно сделал шаг назад, пробормотав что-то себе под нос и не отрывая взгляд от существа. Но ворон всё так же стоял неподвижно, подбоченившись и воровато водя круглыми птичьими глазами. Странники аккуратно обошли его и двинулись дальше по дороге, стараясь не оглядываться.

После этого они ещё долго шли вперёд в полном молчании. Ян задумчиво смотрел себе под ноги, слушая мерный хруст снега. Ни трупов, ни странных незнакомцев, ни ворон им больше не встречалось. Вскоре солнце начало потихоньку опускаться к горизонту. Горы вдалеке по-прежнему казались недостижимыми. Однако тёмная мгла перед ними постепенно расступалась, и где-то там уже виднелись не то дома, не то деревья. Путь до этих силуэтов был ещё очень далёк, а странники уже чувствовали лёгкий голод и усталость. Хотя, магическая руна позволяла Яну не обращать на них внимание.

К счастью, вскоре они наткнулись на хижину, одиноко стоявшую возле дороги посреди пустоши. Путники подошли к ней и осмотрелись вокруг. Возле стены дома стояла старая телега с лежавшей на земле лошадью, которая уже давно превратилась в замёрзший чёрный труп. Сама хижина, сделанная из огромных тяжёлых брёвен, выглядела добротно и крепко. Правда, откуда в бесконечной ледяной пустыне дерево, понять было нельзя. Ян подошёл к покрытому инеем окну и заглянул внутрь, но в тусклом вечернем свете он ничего не разглядел, кроме длинного стола, стоявшего посреди небольшой комнаты.

— Пусто, — заключил путник.

Ян и Таситурн осмотрели округу и, ничего не найдя, подошли к порогу хижины. Но их остановила надпись на двери. Прямо на старом тяжёлом дереве ножом были оставлены глубокие отметины. Надпись чёткими печатными буквами гласила: "Под камнем".

— Под камнем? — переглянулся они.

Юноша отошёл от порога, окинув взглядом округу. Рядом был лишь нетронутый следами блестящий в сумраке снег. Солнце уже коснулось гор, заходя за горизонт. Но тут взор путника упал на телегу. Возле неё, действительно, лежал большой плоский камень с ровной горкой снега сверху. Ян подбежал к нему и откинул в сторону. На мёрзлой земле лежал старый облезлый тулуп, свёрнутый в клубок. Юноша отодрал его от земли, отряхнул и развернул. Внутри оказалась жёлтая мятая бумажка.

"Если вы читаете это до захода солнца, как можно быстрее зайдите в дом. Там вы найдёте моё послание. Если же вы читаете после заката, заклинаю, не входите внутрь. Дождитесь утра."

Юноша поднял голову и взглянул вдаль. Сонце только наполовину спряталось за скалы, медленно погружая мир в сумерки.

— Солнце ещё не зашло, — сказал он и сунул бумажку Таситурну, пройдя в хижину.

Великан быстро её прочёл и тоже посмотрел на солнце, а затем зашёл за Яном и захлопнул дверь, закрыв её на засов.

Внутри оказалось темно, лишь слабый сумеречный свет проникал в мутное окно. Благодаря ему Ян сразу же увидел на столе десяток связаных свечей, огниво и кучку каких-то бумаг. Юноша отряхнул сапоги и прошёл вперёд, окинув взглядом помещение. Возле стены стояла печка, в тени виднелась дверь в соседнюю комнату, а возле окна — скамья и стол. Путник взглянул на стопку пожелтевших бумаг, плотно исписанных мелким аккуратным почерком. На первом же листе огромными буквами была надпись, будто специально, чтобы её можно было разглядеть в полу-тьме: "Разожгите огонь запиской". Юноша забрал у Таситурна смятую бумажку и взял со стола огниво. Нащупав во мраке печь, он засунул её туда и быстро высек искру. Затем Ян взял связку свечей, достал одну и поджёг, подойдя с ней к столу. Его глаза быстро забегали по бумаге. Послание словно было написано специально для них. Взор странника сразу же привлекли большие буквы перед всем остальным текстом:

"ПЕРВЫМ ДЕЛОМ ПРОЧИТАЙТЕ ЭТО: если вы это читаете, значит, вы зашли в дом либо утром, либо вечером. Если вы вошли вечером, то поспешите это прочитать! Внимайте: когда диск луны коснётся своим верхним краем горизонта, дом оживёт. В печи зажжётся огонь, кладовка наполнится припасами, пыль и паутина пропадут вместе с инеем и морозом. Вместе с этим в доме появится жилец — мужчина лет сорока довольно отталкивающей внешности. Ни в коем случае не пытайтесь заговорить с ним, просто убейте его. Убейте без раздумий и без колебаний! Когда диск луны выйдет из-за горизонта и коснётся его своим нижним краем, поднявшись в небо, дом умрёт. Огонь погаснет, кладовка опустеет, мороз проникнет в него, а жилец превратится в страшное чудовище. Если вы не убьёте его, пока он будет человеком, то он убьёт вас потом! И главное, пока дом будет жить, успейте набрать столько еды и припасов, сколько сможете. Когда дом умрёт, всё набранное останется в ваших руках. Дом будет мёртв до самого утра, и когда диск луны на рассвете снова коснётся горизонта, он примет своё обычное состояние, и жилец, если вы до этого его не убили, исчезнет. ДЕЙСТВУЙТЕ!"

— Действуйте…

Ян положил записку на стол и выглянул в окно. На улице царила абсолютная тьма. Солнце уже село за горы, и луна вот-вот должна была коснуться горизонта своим диском. Юноша замер, завороженно смотря на белую пустошь в жадном ожидании. И вот, зловещие тусклые лучи белого света залили её, и из-за далёких скал выглянула молочная полоска ночного светила.

— Лишь только диск луны коснётся края мира…

В то же мгновение вся хижина словно загорелась огнём. Пламя вспыхнуло в печи, плесень и паутина на стенах будто сгорели от его жара, улетучившись вместе со смертным холодом и затхлостью. Жилище наполнил уютный мягкий чад, стол сам собой покрылся скатертью, а на нём повыскакивали тарелки и чугунки с дымящейся едой. Лёгкие наполнились масляным тёплым воздухом. Ян провёл глзами по комнате, держа в руке свечу и кусая губу.

— И раздадутся горны херувимов, знаменовав заветный час…

Вдруг дверь в конце комнаты со скрипом отворилась, и из неё тяжёлыми шагами вышел сутулый бородатый мужчина с засаленной дикарской гривой. Он почесал мохнатую грудь в свободной крестьянской рубахе и протяжно зевнул. Когда жилец вышел из комнаты и увидел путников, его глаза вылезли из орбит и он остолбенел, открыв рот. Но тут же всё его лицо свело в лютом гневе. Он сжал кулаки и оскалился, кинувшись на путников.

— Quis es? Get ex! — взревел мужчина, брызгая слюной.

Ян схватил с пояса меч и взмахнул им. Широкая грудь незнакомца пересеклась алым следом, и кровь залила его рубаху. Жилец пошатнулся и опёрся на стол, смахнув с него тарелки со звоном и грохотом. Он будто озверел, бросившись на Яна и выставив огромные ручищи. Юноша выбросил меч вперёд, пронзив его грудь. Незнакомец бессильно схватился за лезвие руками и захрипел, свалившись на пол. Путник тут же повесил клинок на пояс и кинулся к столу, принявшись хватать с него тарелки. Таситурн взял его за плечо и замычал, с ужасом указывая на испускающего последний дух мужчину. Но Ян отмахнулся от него.

— Нет времени объяснять!

Он пихнул ему чугунок с картошкой. Таситурн растерянно пробурчал что-то и тоже начал хватать со стола тарелки. Через минуту путники уже стояли посреди комнаты, держа в руках столько, сколько могли. Великан непонимающе смотрел на Яна, который нервно топтался на месте и смотрел в запотевшее окно.

— Ну же, ну!

Лунный диск поднялся над чёрными скалами, оторвавшись от них и взлетев в небо. В это мгновение раздался свист ветра и хруст мороза, пламя в печи затухло, окно на глазах затянулось инеем, а воздух наполнился колючим запахом мерзлоты. Плесень и сырость поглотили хижину, и она снова погрузилась в абсолютную тьму. Только свет луны проникал в окно, освещая путников, стоявших возле стола с полными руками дымящихся чугунков.

— Сработало! — изумлённо и как-то испуганно воскликнул Ян, смотря на три тарелки перед собой.

Он тут же поставил их на стол и схватил огниво, подскочив в печи. Путник взял ветки, лежавшие под ней, и смог через минуту кое-как развести огонь. Он долго колдовал над ним, закрывая руками и раздувая, стоя перед печью на коленях. Наконец, юноша поднялся, оглянувшись на Таситурна. Великан стоял, потупив голову и смотря на труп на полу. Ян втянул в себя воздух и замер, схватившись за подбородок и закрыв рот рукой.

Возле стола распласталось огромное существо с неестественно вытянутыми конечностями и шеей. Пожелтевшая от времени рубаха была испачкана чёрной густой кровью, голова с редкими жидкими волосами закинута назад, а из широко раскрытой зубастой пасти торчал отёкший синий язык. Кожа чудовища была сухой и тонкой, с трудом обтягивающей жилистое тело, и имела тёмный пепельный цвет.

— Это был не человек, — мрачно сказал Ян, взглянув на Таситурна.

Великан бурил взглядом труп, нахмурившись и стиснув челюсти. Он поднял свою длинную покрытую вздутыми венами руку, смотря на неё с горечью. Ян заметил это, подошёл и хлопнул его по плечу, сев на скамью возле стола.

— В тебе мало чего общего с ним, поверь. Вынеси… его. Ладно?

Ян смотрел в глубокие печальные глаза гиганта с сочувствием. Таситурн глубоко вздохнул, взвалил труп на плечо и вышел из хижины. Юноша с грустью повернулся к столу, смотря на остывающие блюда. У путников имелся чугунок картошки, огромная с горой тарелка копчёного мяса и две глубокие плашки странного густого супа, в котором плавали кусочки жира. Юноша осмотрел комнату, ища глазами дверь в кладовую.

— Здесь должны быть хотя бы ложки…

Он встал и подошёл к двери в конце помещения, открыв её со скрипом и скрывшись в темноте.

Таситурн тем временем вышел на улицу с огромным телом на плече. Снаружи стоял жуткий ночной мороз, больно покалывавший кожу. Гигант отошёл подальше и кинул труп на обочину, нагорнув сверху снега. Но он на мгновение задержался, бросив взгляд вдаль. Всю пустошь заливал яркий лунный свет, и частички льда сверкали в нём подобно россыпи бриллиантов. Но где-то там, на горизонте, столбом стояло что-то чёрно-синее, враждебно надвигаясь на равнину. Тёмный ураган поднимал в небо кучи снега, завывая и шипя, заворачивая их в огромные воронки воздуха. Таситурн понял, что надвигается буря, и тревожно нахмурился. Великан зашёл в дом и захлопнул за собой дверь.

Ян уже сидел за столом, вытирая деревянные ложки замёрзшими тряпками.

— Давай быстрее, — сказал он, не поднимая глаз. — А, ты же не ешь… Я опять забыл, прости.

Гигант махнул рукой и тут же указал на окно. Юноша приподнялся и посмотрел в него с прищуром.

— Буря, — заключил он. — Ничего, хижина выдержит. Я думаю…

 

61. Холод

Вскоре Ян уже во всю уплетал суп, заедая его копчёным мясом. После суток голода даже такого сомнительного качества похлёбка и мясо исчезали на глазах. На столе рядом со свечой лежали его перчатки и стопка бумаг. Юноша держал в руке одну из записок, усиленно водя по ней глазами и попутно закидывая в рот картошку.

"Если вы это читаете, прошу меня простить за тавтологию, значит вы справились со всеми препятствиями, что ждали вас здесь. Что ж, с этим вас можно только поздравить! Меня зовут Моргулис, я был летописцем и состоял в отряде скаутов Железного дома, отправленных в Арилидилл для сбора информации о проклятой стране. Моей задачей было описание всех необычных вещей, встречавшихся нам на пути, и сейчас вы держите в руках мой труд, созданный во время путешествия и нахождения в этой хижине. Сегодня четырнадцатый день червони Первых морозов тысяча двести сорок третьего… "

— Тысяча двести сорок третьего года!? Но сейчас же тысяча четыреста тридцатый! Как эта бумага до сих пор в пыль не рассыпалась! — воскликнул Ян, рассматривая истлевшую жёлтую записку.

"…Однако к тому времени, как вы это прочтёте, я, скорее всего, буду уже мёртв. Дело в том, что наша экспедиция погибла в страшной буре, свирепствовавшей в этих краях, и я оказался единственным выжившим. Я целый год прятался в этой хижине, питаясь супом и картофелем, что каждый день появлялись на столе. И каждый день, каждую ночь я вновь и вновь убивал этого бедного человека, жившего здесь когда-то, и по воле проклятия восстававшего из забвения веков, обращаясь в чудовище и рыская по округе в поисках жертвы. И в этот злополучный день, когда я написал эту записку, я решился покинуть хижину и попытаться пешком дойти до Лирдона. Что ж, да помогут мне бессмертные! Возможно, по пути сюда, вы уже наткнулись на мой обледенелый труп. Но не будем о грустном. Если вы здесь, значит вы, скорее всего, скауты Железного дома. Однако, если это не так, значит вы простые путешественники, решившие попытать счастья в этом забытом людьми месте. Не мне вас судить. Всё, что я могу сделать, это дать вам свои записи об Арилидилле, лежащие прямо на столе. Возможно, они облегчат ваш и без того трудный путь. ВНИМАНИЕ: если вы всё же оказались в этой хижине ночью, настоятельно рекомендую в первую очередь прочитать бумаги, лежащие отдельно от общей стопки."

Ян отложил листок и взял в руки связанные нитью записи, лежавшие рядом с огромной стопкой. Переплёт сразу же развалился, и юноша откинул его в сторону, с замиранием сердца вчитываясь в старинные письмена. К этому времени ураган уже подобрался вплотную к хижине, полностью её поглотив. За окном гудела и ревела чёрно-синяя завеса, снег залеплял его, полностью заслоняя своей массой свет луны. Таситурн опёрся на стену и смотрел в окно, с тревогой вглядываясь в тьму бури. Но Ян не обращал на неё внимание, сидя за столом прямо перед стеклом и читая записи летописца.

"Итак, я очень надеюсь, что сейчас у вас над головой стоит ясное небо, и свет полной чистой луны светит вам в окно, помогая читать мои записки. Ибо если это не так, то за окном хижины бушует страшный ураган. В таком случае, настоятельно вас прошу быть настороже, так как этот ураган далеко не простой. Запомните: абсолютно всё, каждый камень, каждая снежинка, даже весь воздух в Арилидилле проклят. Весь север пропитан этой смердящей и гнетущей тьмой, и на своём пути вы встретите бесчисленное множество её порождений. Я сумел разделить их на несколько групп. Самая распространённая из них — духи и нежить. Вы, наверное, знаете, что их привлекает всякая магия, потому на севере их особенно много. Если вы вооружены, то нежить для вас не представит опасности. Духи же и вовсе в своём большинстве не агрессивны и к человеку относятся пассивно. Самое главное — старайтесь обходить стороной тёмные пещеры, гроты и рвы, а так же разнообразные подозрительные места.

Теперь поведаю вам о демонах. Как известно, всего падших богов можно на пальцах пересчитать, и, к сожалению, большая их часть обитает именно здесь. Многие боятся этого страшного слова "демон" как огня. Я таких людей не поддерживаю и с уверенностью скажу, что падшие боги не опаснее простых духов. Мы встречали четверых демонов, и только один из них оказался агрессивным. Ещё один даже пытался поговорить с нами, но мы решили не рисковать и оставили его. Однако, всё же, будьте предельно бдительны и осторожны! Кроме того, где-то в этих землях обитает Венанди, один из самых опасных демонов. Сторонитесь его гончих.

А теперь поговорим о самом опасном препятствии — непосредственно о жителях Арилидилла. Я на правах летописца придумал им собственное название — арилидилльская нежить. К слову, к ней же можно отнести хордов и варлоргов. Если вы не знали, они — такие же проклятые северяне, только разумные. Вы уже знакомы с их образом и способом жизни, но на всякий случай повторюсь. На протяжении дня Арилидилл абсолютно пуст, здесь не живёт ни души уже много веков. Однако, когда луна на своём восходе касается верхней частью диска горизонта, весь север оживает и принимает тот вид, который он имел до наложения проклятия. Это длится пару минут, пока луна не пройдёт горизонт и не оторвётся от него, поднявшись в небо, а затем наступает ночь, когда все жители превращаются в чудовищ и выходят на охоту. По этой причине в тёмное время суток в городах невероятно опасно, и на ночь лучше уходить в леса или прятаться в каких-нибудь отдельно стоящих домах, где не так много чудовищ…"

Вдруг на улице раздался низкий вой, похожий на гул кита. Ян поднял голову, взглянув на завесу в окне, а затем развернулся на Таситурна.

— Что это было?

Гигант молча отошёл от стены и приблизился к двери, уже взявшись за ручку, чтобы проверить.

— Погоди, — остановил его спутник.

Великан замер, держа ручку и смотря на Яна. Тот быстро побежал глазами по странице, пытаясь схватить смысл текста.

"…Теперь подробнее о той буре, что сейчас, скорее всего, стоит у вас за окном. Много вам знать не нужно, однако малые знания нужно использовать с большим умом. Первое — закройте шторы и не подходите к окну. Второе — для большей безопасности спрячьтесь в кладовке. И самое главное — не открывайте дверь, даже чтобы просто выглянуть на секунду. Ни в коем случае. Просто не открывайте дверь."

— Отойди от двери, — сказал Ян Таситурну, и гигант отпустил ручку.

Юноша встал, обошёл стол и взял в руки старые занавески из тяжёлой ткани. Они хрустели в руках, замёрзнув за много лет. Ян проверил, крепко ли они держатся, и стал медленно задвигать их, чтобы не оборвать.

Но в то же мгновение снова раздался вой. Не волчий, нет. Этот вой был очень низким и тяжёлым, настолько, что дрожь пробегала по всему телу и в груди чувствовалась вибрация.

— Что же это так гудит? — проговорил Ян, задвигая занавески.

Вдруг послышался грохот. Мерный и глухой, будто что-то ползло или топало рядом, увязая в снегу. Вся хижина от этого заходила ходуном. Затем стены снова сотряс гул, теперь уже очень близкий. Топот ускорялся.

— М-ф! — ухнул гигант, прижавшись к стене и испуганно смотря на Яна.

Руки путника задрожали, сердце забилось с бешеной скоростью. Он спешно старался задёрнуть занавески, но они застевали, а старая прогнившая деревянная гардина уже отрывалась от потолка. А грохот всё приближался, сопровождаемый жутким гулом. Чёрную завесу пронзил красный ядовитый свет. Ян выругался, бросил занавески и отпрыгнул в сторону, свалившись на пол и закрывшись руками. Дом тряхнуло, и на него опёрлось нечто невероятно огромное. Раздался скрип и хруст угрожающе прогнувшейся крыши. В окно заглянул гигантский болезненно опухший налитый кровью глаз, источающий яркий красный свет. Он покрутился, разглядывая хижину изнутри, сопровождаемый зловещим урчанием и рыком, затем отпрянул от окна и снова скрылся в буре. Тяжёлый топот удалился от дома, растворившись в пурге.

— Вот же ж…

Юноша поднялся с пола, гремя доспехами, и почесал затылок.

— Чертовщина…

Ян сел на скамью, подперев подбородок рукой, и хмуро уставился на огонь в печи. Таситурн же приземлился на пол со вздохом, понурив голову и замерев. В хижине воцарилась тишина.

Рыжий странник лежал на скамье, запрокинув голову с открытым ртом. Он уже давно заснул прямо в броне, ведь она позволяла ему не замерзать в такой холод, ибо печь не так уж и сильно грела. Таситурн в свою очередь неизменно сидел на ледяном полу, сложив ноги и уперев руки в колени, и смотрел неподвижными глазами в стену, думая о чём-то. Но вдруг раздался стук, и великан поднял голову, бросив взгляд на дверь. Стук тут же замолк.

Однако через мгновение он раздался вновь. Звук был негромкий, но довольно быстрый и раздражающий. Он раздавался через равные промежутки времени с новой силой, будто стараясь вывести из себя находящихся внутри. Таситурн медленно поднялся, подошёл к Яну и начал его трясти. Юноша резко вскочил, уставившись на него, и до его ушей тоже донёсся странный стук. Путник сдвинул брови и прислушался.

— Что там?

Гигант отошёл от него, оперевшись на стену и кивнув в сторону двери. Юноша тихо встал и осторожно приблизился к ней. Там, действительно, кто-то был. И, видимо, этот кто-то услышал, что к двери подошли, и воскликнул оживлённо:

— Впустите, люди добрые! В такую бурю и замёрзнуть можно!

Ян переглянулся с Таситурном и тихо отошёл от двери, выглянув окно. Оно как раз находилось на стене так, что можно было разглядеть, кто там стоял на пороге. И каково же было удивление странника, когда он увидел там знакомую фигуру в чёрном кафтане и с пышными усами. Незнакомец упёр одну руку в бок, а другой навязчиво стучал в дверь.

— Это тот ворон, — шепнул Ян Таситурну.

Гигант в ответ что-то тревожно промычал и нахмурился.

— Да, не будем открывать. Будем мы ещё ему открывать.

— Замерзаю! Впусти, друже!

Но путники проигнорировали его. Они уселись на скамью, замолчали и уставились на печку. Юноша сложил руки, раздражённо стуча ногой в такт ударам по двери и шепча что-то себе под нос. Но ворон не уходил, а, напротив, ещё сильнее стал ломиться в дверь. Его весёлый сильный голос начинал дрожать и становился тонким и дребезжащим, как стекло.

— Ну впустите же! — воскликнул он сдавленно, кашляя и давясь снегом.

— В записке сказано, что дверь нельзя ни в коем случае открывать, — шепнул Ян спутнику, чтобы заглушить мольбы незнакомца и шум бури, делая вид, что не замечает их.

Таситурн в ответ утвердительно кивнул, смотря круглыми глазами на пламя. Странники замолчали, слушая мерный стук.

Вскоре Ян был уже не в силах терпеть. Этот звук раздражал разум и разгонял все мысли под чистую, и юноше приходилось только сидеть и слушать его. Он вскочил и кинулся к двери.

— Когда вы т-там уже… — он насупился и сжал кулаки. — Замёрзнете?!

— На смерть не замёрзну, а вот усы отморожу. Впусти!

— Тогда скажите, кто вы!

— Вот заладил, кто вы да кто вы! — с досадой воскликнул человек.

Юноша яростно схватился за ручку двери. Таситурн испуганно округлил глаза, вытянув руку. Даже ворон замолк и затаил дыхание. Ян вцепился в неё до боли в костяшках. Он сдвинул брови и стиснул зубы, буря горящим взглядом дверь.

Но он отпустил ручку. Таситурн отвернулся и вздохнул.

— Так что? — раздался голос из-за двери.

Ян подошёл к скамье, молча лёг на неё и зажмурил глаза со вздохом. Таситурн посмотрел на него, затем перевёл взгляд на окно, за которым бушевала буря. Снова раздался стук в дверь. Гигант враждебно встал и подошёл к ней, подперев спиной. Ворон тем временем продолжал колотить её, что-то крича. Ян поморщился и ещё сильнее зажмурился, стараясь не слушать этот раздражающий звук. Вскоре юноша сумел разогнать все дурные мысли и кое-как погрузиться в сон…

Через несколько минут стук прекратился. Таситурн заметил это и покосился на дверь через плечо. В хижине воцарилась гробовая тишина. Гигант настороженно отошёл на середину комнаты, сжав кулак и приготовившись создать из браслета меч. Но вдруг раздался оглушительный гул. Синюю тьму рассекли зловещие красные лучи. Где-то в глубине бури родился жуткий тяжёлый топот и начал стремительно приближаться к дому. Таситурн прижался к стене и закрыл глаза. Громадное чудовище опёрлось с треском на крышу, и красный свет залил всю округу будто пламя.

— А! А! Помогите! Помогите!

Чудовище завыло и просунуло руку под навес, схватив ворона и вытащив с порога. Оно сжало его в кулаке и с трудом встало с колен, отправившись обратно в бурю. И долго ещё крики черноусого разносились по округе, пока свист ветра не поглотил их.

Таситурн открыл глаза, взглянув на Яна. Он лежал неподвижно и тихо сопел. Даже леденящий гул существа не пробудил его. Лицо странника было мрачно и напряжено, губы стиснуты, а лоб сморщен. Юноша скрипел зубами во сне. И долго ещё Таситурн печально смотрел на него, опираясь на стену и слушая свист бури за окном…

 

62. Холод

Ян проснулся не в лучшем состоянии. Во рту у него стояла неприятная горечь, а голова жутко болела. Юноша с утра ещё долго сидел на скамье, смотря на тлеющие огарки в печи, как прикованный. Но вскоре он немного отошёл: поднялся, размялся, походил немного по комнате, и потом нехотя доел холодные остатки ужина. Когда мороз уже окончательно просочился в стены хижины, путники вышли из неё, оставив на столе старые бумаги летописца. Они плотно закрыли дверь, завернули в замёрзший тулуп записку, примяв его камнем возле порога, и отправились дальше по узкой тропинке, бегущей через пустоши далеко на север.

К счастью, занесённая снегом пустыня мозолила глаза не столь долго. На протяжении всего пути где-то далеко на горизонте стояли неразличимые чёрные громады, покрытые мрачной мглой. На их фоне нельзя было рассмотреть приближающийся город или деревушку, и потому путники шли вперёд почти вслепую, следуя за этими зловещими очертаниями. Но через некоторое время от них отделилось нечто вполне чёткое и стало приближаться к странникам. Вскоре они поняли, что это лес. Подойдя вплотную, они замерли перед ним, рассматривая его с недоверием. Пустошь прерывалась сплошной стеной чёрных облезлых деревьев, стоявших плечом к плечу и накренивших свои сучковатые ветви над дорогой. Лес сквозил голубым небом, и в самой его глубине на фоне далёких скал отчётливо были видны серые крыши домов. Странники не стали сворачивать с тропы и двинулись по ней дальше, в лысую мёртвую чащу.

Ян и Таситурн шли вперёд по дороге и никуда не сворачивали. Ведь, как им сказали, эта тропа вела от Лирдона и до самого замка короля Арилидилла и являлась самым простым и безопасным путём. К слову, по этой самой дороге когда-то сам Адельштейн вёз украденную Лиру на север. Вдалеке сквозь мёртвый лес по-прежнему виднелись очертания гор. К ним и двигались путешественники. Однако со временем деревьев становилось всё больше, и постепенно редкая роща превращалась в настоящую чащу. Она оказалась намного больше, чем выглядела в самом начале. Будто её конец только отдалялся от странников с каждым их шагом. Ян заметил это и ускорился, перейдя на медленный бег. Спутник последовал его примеру. Но это не помогло — странное чувство не покидало юношу. Горы и дома на горизонте совсем пропали, и путники попали в густой непроходимый лес. Куда бы Ян ни смотрел, везде он видел лишь чёрные сухие деревья, сплетённые ветвями в единую стену. Юноша поморщился и резко затормозил. Таситурн упёрся ему в спину и вопросительно опустил голову.

— Что-то не так, — отрезал путник, напряжённо всматриваясь в глубины леса.

Чёрные стволы деревьев на фоне белого снега раздражали его, и в глазах начинало двоиться. На сердце поднималась смутная тревога. Он мельком обернулся на Таситурна. Гигант тоже хмуро взглянул на него сверху вниз, и по взгляду спутника юноша понял, что он тоже чувствует неладное.

— Идём пока-что…

И вдруг тишину разорвал надрывный вопль. Странники мгновенно сорвались с места и побежали на крик, петляя между деревьями и сметая сугробы на своём пути. Голос надрывался так, будто человека резали на куски заживо. Ян и Таситурн стремительно приближались нему.

Вскоре между деревьев они увидели сидевшего человека и ещё больше ускорились. Через минуту путники попали на мрачную поляну, засыпанную снегом и накрытую сверху ветвями будто куполом. Под сухим деревом прямо на снегу сидел совершенно голый человек и дико кричал, обхватив плечи руками и безумно сотрясаясь в треморе. Ян и Таситурн подбежали к нему, и юноша сходу нагнулся и вцепился руками в его плечи. Незнакомец резко замолчал и повернулся на него, люто выпучив глаза и стиснув зубы. Он очень быстро дышал, расправляя костлявую грудь и дёргаясь в судорогах. Лицо человека было перекошено в дикой гримасе и покрыто синими трупными пятнами. Но Ян не испугался этого. Напротив, он ещё сильнее сжал плечи незнакомца и резко тряхнул его, впившись в него горящими глазами.

— Что вы здесь делаете? Кто вы?!

Человек выпучил глазные яблоки так, что в них полопались сосуды. Он стиснул зубы до скрипа, и его забил страшный озноб. Пена собралась в уголках синих губ, и он широко распахнул рот и завопил как умалишённый:

— Проклято-о-о-о! Проклято-а-а-а!…

Ян отпустил его и медленно попятился назад, уперевшись спиной в грудь Таситурна.

— Всё проклято-о-о!… - кричал незнакомец нечеловеческим голосом.

— Бежим!

Странники развернулись и побежали с поляны без оглядки. Человек на снегу кричал всё громче, и в его голосе слышался жуткий надрывный хрип. Проклятый стал на четвереньки, и из его глотки полилась густая кровь, капая на снег. Из его раздувшейся спины, будто из кокона, показалось что-то чёрное…

Путники бежали вперёд по тропе так быстро, как только могли. Сзади они уже слышали чудовищный рёв, разносящийся эхом по округе. Вдруг Ян споткнулся о корягу и схватился за руку Таситурна, бежавшего впереди. Юноша невольно обернулся. За ними гналось громадное чудовище с мохнатым чёрным собачьим торсом и человеческими ногами. Таситурн потянул за руку оцепеневшего Яна, и путники понеслись вперёд. Чудище бежало за ними, неуклюже перебирая маленькими человеческими ногами. Но оно всё больше спотыкалось в сугробах и замедлялось. Тогда зверь упал на четвереньки и сорвал с себя остатки человеческой плоти, оголив собачьи лапы и бросившись вслед за странниками.

Таситурн схватил Яна за руку и откинул в сторону. Существо налетело на гиганта и повалило на землю. Он взялся за его челюсти и стал отталкивать от себя. Зверь дико рычал и царапал его грудь лапами, разрывая рубаху в клочья. Ян вскочил с земли, снял с пояса меч и с криком замахнулся на врага. Чудище ударило его задними лапами в грудь. Юноша отлетел в сторону и завалился на спину. Существо тут же прыгнуло на него. Странник зажмурился и закрылся мечом. Зверь прибил юношу к земле и навис над ним. Перед его мордой оказалось лезвие меча, и взгляд чудища упал прямо на него. Его глаза замерли на мгновение, и в них отразился лазурный блеск клинка. Существо уже должно было разорвать Яна в клочья, но оно будто окаменело. Его пасть раскрылась ещё шире, и из неё раздался сдавленный вопрошающий хрип. Зрачки чудовища расширились, морда расслабилась, и оно замерло в ступоре, неотрывно смотря на меч, будто увидев в нём что-то. Но вдруг его схватили за гриву огромные руки. Таситурн откинул монстра в сторону. Существо забрызгало снег слюной с кровью и стало на четвереньки. Оно смотрело на путников и скалилось, готовясь к прыжку. Через мгновение чудище побежало на Таситурна. Гигант схватил его в прыжке за голову голыми руками и прибил к земле. Ян вскочил на ноги, подбежал к ним и с размаха вонзил клинок прямо в грудь врага. Монстр заскулил и забился в судорогах. Через минуту он перестал дышать, и путники отпустили его.

Они попятились назад от чудища, отойдя на пару шагов. Ян бессильно свалился на снег, быстро дыша паром на морозе. Таситурн опустил голову и посмотрел на свой расцарапанный торс и остатки рубахи. Гигант оборвал рваные тряпки руками и небрежно кинул на снег.

Таситурн развернулся и вопросительно посмотрел на Яна. Юноша лежал на земле и рассматривал свой клинок. Он нахмурил брови и напряг взгляд, с нескрываемой тревогой вглядываясь в лезвие. Но оно было покрыто сплошной серебристой кромкой с лазурным налётом, и в нём совершено ничего не отражалось.

— Что ж такое…

Ян открыл рот и поморщился, бегая глазами по клинку.

— Ну же, ну…

Но, как он не старался, в загадочном мече он ничего не видел. Но что же тогда остановило чудовище? Что же смотрело на него из клинка? Ян разочарованно вздохнул и приложил ладонь к мечу. Он плавно провёл ей по лезвию, вытерев снег и кровь. И вдруг он увидел в нём лицо. Мрачное, словно бесконечная бездна и скованное в цепком напряжении. И два голубых глаза, пронзающих насквозь. Ян передёрнулся от неожиданности и убрал меч от лица. Юноша закрыл вздрогнувшие веки и сделал глубокий вдох.

— М-м? — промычал Таситурн.

— Пошли дальше, — ответил ему раздражённо Ян.

Странник поднялся со снега и молча повесил клинок на пояс. Он прошёл мимо Таситурна и двинулся дальше по тропе. Его лицо сковало в сосредоточении, а задумчивые горящие глаза с яростно сдвинутыми бровями смотрели куда-то в землю. Гигант догнал его и поплёлся следом, вытирая кровь с груди.

— Нужно быть осторожнее, — резко сказал Ян, не отрывая взор от земли. — Не будем лезть куда не надо, и больше такого не повторится.

— М….

Ян диковато покосился на него через плечо.

— Ладно, не буду лезть куда не надо…

И он снова замолчал, напряжённо смотря на дорогу. Таситурн не стал лишний раз вырывать его из внутреннего мира и молча пошёл за его спиной.

Вскоре странники увидели вдалеке голубоватую арку — выход из леса. Они ускорили шаг. Деревья стали редеть, и путники вышли в пустошь. Ян хмуро окинул взглядом округу. На горизонте виднелись серые очертания города, а за ними как всегда стояли недостижимые чёрные горы, накрытые вечной бурей. Юноша сжал кулаки и зашагал вперёд, бормоча что-то себе под нос.

 

63. Холод

Путники плелись по пустоши, продираясь через вечные северные снега. К вечеру, как на зло, откуда-то наплыли тучи, и с неба посыпались белые хлопья. Однако ветра они с собой не принесли. Закатное солнце было прекрасно видно на горизонте, и снежинки тихо и спокойно блистали в его лучах. К тому времени странники уже приблизились к стене города, видневшейся впереди. Ян всматривался в её очертания, прищурив глаза и сжав губы.

— Таситурн, — неожиданно нарушил молчание он.

Гигант посмотрел ему в затылок.

— Ты думаешь, Немо погиб?

Хорд непонимающе тряхнул головой и хмуро уставился на Яна. Юноша мрачно взглянул на него через плечо.

— А Лира?

— М-м…

Юноша отвернулся и снова зашагал вперёд.

— С моим мечом что-то не так. Что-то, что-то… — он поморщился, не в силах подобрать слова. — Странное. Мне кажется…

Путешественник замолчал на мгновение.

— Мне кажется, Немо жив.

Таситурн нахмурил брови и поднял голову, устремив взгляд на городскую стену. Странники затихли и ускорили шаг.

Вскоре они вошли в открытые ворота. Конечно, никто не встретил их, и улицы городка пустовали. Снежинки тихо падали на крыши домов, покрытые старым толстым слоем снега. Странники неспешно шли по дороге, смотря по сторонам, и только лёгкий шорох ветра гулял вместе с ними. Воздух уже набирался синеватым светом, и солнце затухало, опускаясь к горизонту. Начинало темнеть. Ян держал скованное лицо прямо, бегая острыми глазами вокруг. Таситурн потерянно водил головой, с тоской и тревогой заглядывая в пустые окна домов.

— Войдём, — сказал юноша громко.

Засмотревшийся на хижины гигант встрепенулся и посмотрел на него. Ян резко развернулся и зашагал к одному из домов. Он отгорнул ногой от двери снег и взялся за деревянную ручку. Но вдруг путник резко вскинул голову и замер. Таситурн вопросительно посмотрел на него. В мёртвой тишине заброшенного города слышался дрожащий голос.

— Ты слышишь? — прошептал Ян.

Он отошёл от двери и прищурился. Глухие всхлипы раздавались откуда-то из-за стены. Юноша прошёл вперёд и приблизился к окну соседнего дома. Он медленно прильнул к мутному замёрзшему стеклу и прислушался. Внутри раздавались голоса. Ян резко скосил глаза на Таситурна.

— Там кто-то есть.

Странники подошли к двери и Ян резко её распахнул. Из тьмы пахнуло мёрзлой землёй. Посреди полупустой комнаты с гнилыми деревянными стенами стояли стол и скамья. Возле них были разбросаны какие-то вещи, рваная сумка и тёплая одежда. Перед скамьёй на коленях стоял человек, прильнув к ней и тихо всхлипывая.

— Назовитесь, — мрачно сказал Ян во тьму.

Человек на коленях опустил голову и ещё сильнее задрожал, бормоча что-то себе под нос. Странники вошли в дом и сделали шаг к нему. Свет из окна открыл глазам вытянутые на скамье ноги в больших сапогах. На ней лежало тело. Незнакомец вцепился в него и тихо стонал.

— Лидия, д-держись, всё будет хорошо, я к-клянусь тебе…

— Кто вы? Что-то случилось?! — Ян расслышал его слова и спешно подскочил ближе, слегка нагнувшись.

Глаза привыкли к мраку, и юноша разглядел лежавшую на скамье девушку, укутанную в шубу. Её синие губы были приоткрыты, и грудь едва заметно приподнималась, лихорадочно вдыхая воздух. Человек возле неё резко развернулся и поднял голову, впившись в Яна испуганными заячьими глазами. Его лицо заросло щетиной, а из-под драной шапки торчали пучки немытых волос.

— Л-люди! Ты человек?! — воскликнул он, устремив безумный взгляд на путника.

— Да! — взволнованно ответил Ян, окинув его взглядом.

Незнакомец тут же схватил его за ноги и согнулся перед ним до пола.

— Помогите? Прошу! Спасите нас!

— Вы наёмники?

— А? — мужчина испуганно поднял голову. — Да, да! Мы скауты, скауты! Я умоляю, с-спасите меня! И Лидию тоже! Её т-тоже…

Он заикался и стучал зубами от холода, судорожно всхлипывая. С каждой секундой огонь в глазах Яна угасал, когда он смотрел на этого едва живого человека.

— Что с ней? — холодно спросил юноша и нагнулся над девушкой, заглядывая ей в лицо.

Её закрытые веки обрамляли заиндевевшие белые ресницы, а кожа имела белый, как снег, цвет. Но она всё ещё дышала, дрожа в страшном ознобе. Мужчина подполз к ней на коленях и стал трясти руками.

— Лидия! С-смотри! Нас с-спасут! Мы выживем, Лид-дия!

Он много раз бессмысленно повторял одно и то же, едва ворочая языком. Разум, видимо, уже покидал его, сражённый злополучным проклятием.

— Она замёрзла? — настойчиво повторил Ян, впившись глазами в скаута. — Ран нет?

Мужчина весь сжался от этого агрессивного тона и непонимающе вскинул голову на него.

— Ч-что?..

Но через мгновение он открыл рот и судорожно закивал головой.

— А, да, да, замёрзла! — с трясущимися обмороженными щеками мямлил он. — Мы с востока шли! Нас там высадили…

Пока скаут бессвязно бормотал что-то себе под нос, Ян рассматривал девушку. Её синее лицо походило на лик мертвеца. К тому же, одна штанина у неё была разорвана, и на ноге виднелась огромная рана.

— Что это? — безразлично спросил он.

— Она ногу подвернула! Может, сломала, н-не знаю! Сделайте ч-что-нибудь, помогите ей! Заберите нас отсюда!

Ян поднял голову и посмотрел на окно, сквозь которое проникало всё меньше света. Город погружался во мрак, и начинался закат.

— Нужно уходить, — отрезал странник.

— Да, да! Т-ты прав. Уже закат… — усиленно закивал головой скаут.

— Пошли, Таситурн.

Ян развернулся и двинулся к двери. Гигант повернул голову на него и широко раскрыл глаза, не веря своим ушам. Наёмник стоял на коленях и смотрел на уходящего юношу с открытым ртом. Вдруг его будто прострелило. Ужас объял мужчину и он вскочил, бросившись за Яном.

— Нет! Нет! Умоляю, возьмите нас! Ум-моляю! Мы ещё можем ид-дти! Мы не будем об-бузой!.

Скаут споткнулся и упал, оперевшись руками на пол. Мужчина судорожно подполз к Яну, который уже стоял возле дверей.

— Умоляю! Не бросайте нас! — кричал он из последних сил, не отрывая полубезумных вытаращенных глаз от юноши.

— Нам не по пути, — монотонно ответил странник.

Скаут поднял голову и уставился испуганными глазами сначала на него, потом на Таситурна. Гигант опустил на него остекленевший взгляд. Наёмник подполз к нему и схватил за ноги, ударившись лбом об пол.

— Ты же хорд! Т-тебе же ничего не стоит! В-возьми хотя-бы её! Умоляю…

Но вдруг их оглушил страшный гул. Ослепительный свет проник в окна дома, и весь город в мгновение ока будто вспыхнул факелом. Волна пламени прокатилась по Арилидиллу, вдохнув жизнь в проклятую страну. И снова восстали заброшенные города и селения, в окнах загорелись огни, улицы наполнились шумом и гомоном людей. Комната тут же преобразилась: гнилые стены высохли и стали плотными и тёплыми, в развалившейся печке вспыхнуло пламя, на полу появился ковёр, а на столе загорелись свечи.

Скаут в ужасе выпучил глаза и завопил, что есть сил:

— Закат! Ночь! Луна к-коснулась г-горизонта!

— Уходим! — воскликнул Ян, мельком обернувшись на Таситурна.

Они столкнулись взглядами, и по коже гиганта пробежал холод. Очи юноши горели диким пламенем, он уже готов был выскочить зверем из дома и ожидал лишь своего спутника, вопрошая его этим взглядом. Но страшно было то, что в них больше ничего не виднелось. Ни колебания, ни сочувствия, лишь холодный и бездушный разум, который говорил ему, что этих людей уже не спасти. Он даже не косился на стоявшего на коленях скаута, умолявшего его всеми силами.

Тут же раздался скрип половиц, и из соседней комнаты показалась женщина в фартуке и с горшком в руках. Увидев незнакомых людей, она открыла рот, выронила его и в ужасе завопила. Ян мгновенно выскочил из дома, и наёмник на полу протянул ему руку в след, округлив стеклянные глаза.

— Нет! Умоляю! Нет!

Таситурн сжал кулаки, стиснул зубы и выбежал на улицу за Яном.

Странники вылетели из дома и очутились посреди улицы, наполненной людьми. В глаза сразу ударил яркий свет. Слышались говор и шум прохожих. Между домов сновали стражники с факелами в руках, выкрикивая что-то. К воротам ехала гружёная повозка, рассекая толпу и загромождая улицу.

— К воротам! — крикнул Ян и кинулся вперёд, расталкивая прохожих.

Таситурн уже сделал шаг, как вдруг в него врезался какой-то пацан. Мальчик в толстой шубе и надвинутой на лоб шапке упал на землю и вытаращил глаза на гиганта. Люди начали останавливаться и испуганно коситься на двухметровое чудище с голым торсом и мешком на голове. Таситурн рванул вперёд, растолкав людей одним взмахом руки. Тут же раздался пронзительный женский крик. Лошадь заржала и затормозила, уперевшись копытами в сугроб. На повозку налетел толстый мужик с мешком на горбу и с воплем свалился в снег. Стражник с факелом подскочил к нему и стал светить в лицо с криками и бранью. Завязалась потасовка. Люди кричали и толкались, собираясь в огромную толпу.

Ян бежал к воротам, грубо расталкивая людей. Его глаза были устремлены только вперёд, как у дикого зверя. Вдруг его за руку кто-то схватил. Ян развернулся и увидел красную рожу с золотым зубом.

— Quid agis?

Ян ударил его в лицо и вырвался. Он подбежал к воротам, но тут же его лоб охватил жар. Они оказались закрыты. Путник стал озираться. Стоявший рядом стражник резко подскочил к юноше и схватил за плечо.

— Quid quaeris!? Get ex, crued!

Вокруг уже собирались люди, злобно смотря на Яна и скрежетая зубами. Сзади бежал Таситурн. Как только он приблизился к толпе, одна женщина с ужасом вытаращила на него глаза и закричала:

— Chimaera! Chimaera!

Народ обернулся на гиганта, и их лица в миг побелели. Но стражник не испугался. Он тут же бросил факел, выхватил меч и подскочил к Таситурну с бешеным оскалом. Сзади по улице уже бежала группа воинов, подняв в воздух клинки.

Таситурн схватил Яна за руку и налетел на толпу. Люди попадали на снег. Гигант перескочил через них и побежал по улице. Народ понёсся за ним огромным роем с воплями и бранью.

Синяя дымка заката начинала угасать, и на город спускался туман. Странники бежали куда глаза глядят, судорожно оборачиваясь. Из-за горизонта показались угрожающие лунные лучи, чёрные тучи начали редеть. Пламя факелов на улицах задрожало, поднялся ветер. Толпа неслась по улице за путниками, размахивая кулаками и мечами. Ян и Таситурн неслись со всех ног. Они резко повернули и прошмыгнули за дома. И тут же перед ними оказалась городская стена.

— Проклятье!

Огромная толпа уже наполняла подворотню, угрожающе зажимая путников. Люди скалились как волки, размахивая факелами. Неожиданно Таситурн пригнулся к земле и сложил мощные руки в замок.

Юноша подскочил к гиганту и поставил ногу на его ладони. Ян почувствовал чудовищный толчок. Он подлетел вверх и приземлился на городскую стену, громыхнув доспехами. Путник быстро лёг на живот и подполз к краю стены, протянув руку Таситурну.

— Давай!

Но в то же мгновение поднялся ледяной ветер и раздался жуткий гул. Огни города потухли, и всё вокруг залил лунный свет. Пустоши погрузились в сумрак, и воцарилась полная тишина. Ян с ужасом отпрянул от края стены. Все люди обратились в уродливых чудовищ. Их конечности выгнулись, глаза вылезли из орбит, а кожа покрылась пепельным налётом. Толпа нежити остановилась перед Таситурном, корчась в самых разных позах и угрожающе повизгивая. Гигант перестал даже дышать, зажмурил глаза и прижался к стене.

Но чудовища постояли вокруг него ещё с минуту и начали расходиться, толкая друг друга и зловеще урча. Через некоторое время улица опустела, и на ней осталась лишь пара монстров, бесцельно бродивших вокруг.

Ян выглянул со стены вниз. Таситурн задрал голову и хмуро посмотрел на него.

— Они не тронули тебя! — прошипел юноша, косясь на двух чудовищ, стоявших неподалёку. — Может, это потому что ты хорд? Сможешь залезть на стену?

Таситурн подпрыгнул и попытался забраться наверх, но его длинные руки совсем чуть-чуть не доставали до края стены.

— Тогда иди к воротам. Я обойду.

Ян поднялся и подошёл к краю стены. Высотой она была около пяти метров. Юноша быстро сел на камень и без раздумий спрыгнул вниз. Его ноги врезались в толстый слой снега, и мышцы пронзила боль. Путник на секунду почувствовал, как магия руны разлилась по его венам, не дав ногам сломаться. Он отряхнулся и побежал вокруг стены.

В тишине раздался мерный скрип снега. Ян приблизился к решётчатым воротам, дыша паром и потирая руки. За ними стоял Таситурн, смотря на пустошь задумчивыми глазами. Выход оказался закрыт.

— Как же их поднять? И никакой лебёдки нет. И рычага.

Юноша осмотрел округу и принялся топтаться перед воротами, смотря на спутника.

— Ладно, я придумаю, как тебя вытащить! Пройдись там, может найдёшь способ! Может, там какая-нибудь сторожка есть, откуда они открываются!

Таситурн молча развернулся и неспешно побрёл по улице, озираясь по сторонам. Пошёл снег. Ян смотрел вслед спутнику, и в его глазах росло волнение. Юноша поджал губу и сжал кулаки. Вскоре гигант скрылся за ближайшим поворотом, и странник перестал слышать хруст снега под его грузными шагами. Ян отвернулся от ворот и опустил глаза в землю, погрузившись в свои мысли. Он перебирал всё в голове по своему обыкновению, рассчитывая дальнейшие действия. Хотелось есть, да к тому же холод уже пробирался под доспехи. Нужно было что-то предпринимать…

Но вдруг взор юноши остекленел. Глаза замерли, и будто остановилось сердце. Юноша вспомнил лицо скаута, молившего его о спасении. Он возник из тумана прямо перед ним, схватив его за плечи, и парень почувствовал его ледяное дыхание. По его обмороженной щеке, покрытой суровой щетиной, бежала слеза. И рядом на скамье лежала девушка, вся белая, будто видение. Путник оцепенел, смотря дикими глазами в землю в звенящей тишине…

Скрывшись за поворотом Таситурн ускорил шаг. Гигант хрустел снегом в тишине. По стенам в сумраке мелькала его огромная тень. Он быстро отыскал тот самый дом, вцепился в ручку и распахнул дверь, взволнованно широко открыв глаза. По сердцу будто полоснули. На полу лежало тело, сокрытое в полутени. Над ним нависло горбатое чудовище, хрипло урча и разрывая его одежду. Рядом на скамье лежал окоченевший труп девушки. Лунный свет из окна падал на её кроткие закрытые веки, каштановые волосы и синие потрескавшиеся губы. Таситурн тихо прикрыл дверь и отошёл от крыльца, опустив глаза в землю. Он двинулся по улице, и снова его тень замелькала в окнах домов.

Таситурн пришёл в центр города, где возвышалась небольшая скульптура, изображавшая война с копьём. Он сел на край постамента, поднял голову и уставился на луну. По улице плелось чудовище. Оно едва поднимало распухшие ноги, волочась по земле и оставляя за собой борозду на снегу. Из его пасти шёл тяжёлый белый пар, а мутные остекленевшие глаза бессмысленно смотрели вперёд. Оно остановилось перед другим, огромным и костлявым. Проклятые уставились друг на друга в тишине.

— Ave B-baldr… — промямлило толстое чудище.

— Ave Balder, — приставило ко лбу руку другое.

И они разошлись, будто и не встречались. Таситурн поморщился, опустил голову и опёрся руками на колени. В блестящем серебристом браслете на запястье он невольно увидел своё отражение. Грязный жёлтый мешок и два усталых, прикрытых тяжёлыми веками глаза. Он печально вздохнул и поднял голову. Перед Таситурном на снегу сидело чудище. Его мёртвый взгляд проходил сквозь гиганта, а челюсть подёргивалась, испуская пар. Великан отвернулся от него и подпёр голову рукой. На его блестящих глубоких глазах навернулись слёзы.

Через минуту хорд зажмурился и тряхнул головой. Он встал со вздохом, обошёл чудище и пошёл дальше по улице, задрав голову и смотря на луну. По пути ему встречалась нежить, безмолвно бродившая вокруг. Лишь хруст снега слышался в тишине. Чёрные тени ползали по стенам домов, и белый лунный свет сверкал на снегу. Таситурн остановился. Перед гигантом стояло чудище, смотря прямо на него. Жирный монстр с толстыми венами на висках почесал лысину, прихрюкнул, брызнув слюной, и выдавил из себя:

— Ave Balder!..

Таситурн смотрел на него в молчании. В воздухе витал спокойный звон тишины. Хорд тяжело вздохнул. Чудище упало на четвереньки и поползло дальше, извиваясь и слабо повизгивая. Странное и жуткое умиротворение царило в мёртвом городе, будто всё так и доложно было быть. И тишина красноречиво рассказывала об этом. Но только безмолвный хорд понимал её язык. Он один слышал плач проклятых, раздающийся вокруг, мучительный и бессильный. Он знал, что чудища корчатся от боли, что они понимают всё, что с ними происходит, и от того ему становилось ещё хуже. Великан ощущал себя частью этого чёрно-белого мира. Проклятый северянин. Хорд. Наконец, Таситурн собрался с мыслями и твёрдо зашагал дальше, быстро переставляя длинные ноги.

Вскоре он обогнул дома и зашёл с другой стороны улицы. Там, возле стены, стоял небольшой домик с плоской крышей, на которой лежал высокий слой снега. Таситурн медленно приоткрыл дверь, заглянул внутрь и тихо вошёл. Внутри оказалось крохотное помещение с дырой в стене, через которую на улицу выходили толстые тросы, привязанные к валу у ворот. В доме же находился вал поменьше, с тремя ручками, чтобы его можно было крутить. Возле него, оперевшись на стену, стояло чудовище в латах стражи, с трудом державшихся на раздутом теле. Оно опёрлось толстыми руками на вал, и его грудь медленно вздымалась и опускалась, сопровождаемая громким сопением. Таситурн нерешительно подошёл к нему, взял за руку и попытался стащить на пол, но чудище вдруг запрокинуло голову, подавившись слюной и закашляв. Оно бешено оскалилось и вцепилось в вал, тараща косые выпученные глаза.

— Non po-o… sum… — пробурчало оно отрывисто.

Таситурн фыркнул, толкнув его в плечо. Чудище, более напоминавшее смертно пьяного человека, свалилось на пол и захрипело, а потом перевернулось на пузо и попыталось подняться, ворочая кривыми ногами. Тем временем гигант одним движением провернул вал, и неподалёку послышался грохот ворот. Хорд вышел из домика и посмотрел в сторону. Там оказался скрытый в тенях проход около стены. Он согнулся и прошёл туда, тут же попав на пустую улицу. Перед ним были поднятые городские ворота, за которыми лежала бесконечная пустошь, сверкавшая в матовом свете. Чёрные резкие тени облаков плыли по ней, как кувшинки по воде. Всё было будто ненастоящее, словно картина. И в воротах стоял человек, бессильно опустив руки и скривившись. Его лицо жутко вытянулось, щёки впали, и во мраке горели лишь два круглых глаза. Ян смотрел прямо на Таситурна.

— Они мертвы?

Его жуткий хриплый от мороза голос был едва слышим, но гигант прекрасно понял, что сказал юноша. Его слова будто пронеслись немым эхом по улице. Таситурн медленно и усиленно кивнул головой, зажмурив глаза. Ян в оцепенении отвёл взгляд и опустил его в землю.

— Что мы наделали, Таситурн? Что я наделал?…

Юноша развернулся и поплёлся в пустошь, оставляя за собой борозду на белом полотне. Таситурн пошёл за ним. Мрак опустился на северные пустыни. Сверкающий как блёстки снег будто звенел в тишине, и луна смотрела своим печальным ликом на шедших по занесённой дороге странников. Ветер молчал. Молчало небо. Молчали и горы вдали…

 

64. Холод

Буря безжалостно терзала пустошь, завывая волком и громыхая своим зловещим оркестром. И труба слышалась во тьме, и барабаны, и даже плач скрипки. Небо давно затянулось плотными тучами, и ни один луч света не пробивался через них. Колючий ветер нёс с собой хлопья снега с водой, рассекая кожу до боли. Путники шли по дороге, не видя ничего дальше собственного носа. Клубы чёрного тумана поглощали всё вокруг, всё сильнее сгущаясь. Ян шёл вперёд, закрывшись рукой и зажмурив глаза. Его ноги заплетались в снегу, кожа уже давно онемела, а всё лицо покрывали раны и белые обмороженные пятна. Благо в броне была тёплая подкладка, и его тело было защищено от хищной бури. Таситурн тем временем шагал за спиной спутника, свободно опустив руки и переставляя длинные ноги из сугроба в сугроб. Хлопья снега разбивались об него как о скалу, и по торсу бежали струи воды. Но больше всего в ту минуту его беспокоила непроглядная тьма перед глазами, ведь холод он препятствием не считал — хорды совсем не мёрзнут.

Вскоре Ян уже слепо шёл во тьму, полностью закрыв глаза и стиснув зубы. Он бессильно опустил руку, и буря терзала его лицо и волосы, но юноша не чувствовал боли. Путник сгибался к земле всё сильнее, будто засыпая. Душа покидала тело, а в голове клубился непроглядный дым, только смутное горькое ощущение сжимало сердце, не давая свалиться в снег. Ян пытался понять, что это, он хватался за эту нить, но никак не мог вырваться из замкнутого круга. Перед глазами стоял лишь испуганный взгляд наёмника, а его дрожащий как утекающая вода голос звенел где-то в глубине. И юноше представлялось бархатное лицо девушки с синими губами и белыми ресницами, накрытое прозрачной вуалью. И гроб, обитый чёрной тканью и наполненный цветами. В руках Яна молот. Он закрывает крышку. Затем заносит руку как в тумане, не ощущая веса. И молот опускается на гвоздь с оглушительным звоном…

Ян передёрнулся и резко вскинул голову. Тут же тело с тяжестью осело, и боль пронзила его. Юноша зашипел и стиснул зубы, закрывшись руками от ветра. Таситурн упёрся ему в спину, вопросительно опустив голову. Ян нехотя повёл глазами, смотря в темноту из-под нахмуренных бровей и бормоча что-то себе под нос. Его взор медленно полз по округе, рассматривая местность. Но под ногами были только сугробы и занесённые овраги. Однако рядом во тьме виднелся ровный слой снега, идущий куда-то в сторону. Это было очень похоже на дорогу. Видимо, странники уже сошли с неё. Ян развернулся и ступил на тропу, которую тоже давно замело заметало, и путники двинулись по ней.

Через минуту они снова остановились. Ян поднял голову, прикрываясь рукой и через пальцы смотря вверх. Перед ним возвышался столб, на котором висел указатель с выцарапанной на нём надписью.

— Хат… Хадрарис…

Юноша пошёл по указателю. Он сильно ускорил шаг, и Таситурн едва поспевал за ним. Ян бежал вперёд, выставив перед собой руки и рассекая тьму. Он стиснул зубы и зажмурил глаза. Буря завывала, с каждой секундой она всё сильнее ревела и скрипела, ветер нёсся всё быстрее, лёд рассекал кожу. Ян уже слышал вокруг зловещее шипение. Тьма сгущалась и зажимала путников в тиски. Что-то цепкое хватало за ноги. Ян спотыкался. Гул нарастал всё быстрее, и земля будто уходила из-под ног.

Таситурн сделал рывок, схватил юношу, закинул на плечо и понёсся вперёд со всех ног. Пустошь задрожала и загрохотала, и тьму рассёк ослепительный красный свет. Громадное чудовище уже настигало странников. Хорд сделал последний рывок, и вдруг упёрся в деревянную стену дома. Таситурн заметался возле неё в смятении. Дрожь усиливалась, топот приближался всё быстрее. Великан побежал вдоль стены, и вдруг его рука наткнулась на дверь. Он судорожно отыскал во тьме ручку и в последнюю секунду распахнул её, заскочив внутрь и захлопнув за собой. Путники свалились на пол и закрыли головы руками. Комнату залил красный свет, раздался надрывный скрип досок. Чудовище опёрлось на крышу дома всем своим огромным телом. В окне показался распухший лиловый глаз. Существо оглушительно завыло. Но в то же мгновение свет потух, снова раздался скрип. С потолка посыпалась пыль. Монстр поднялся и поплёлся грузными шагами обратно в пургу. Вскоре его топот слился с гулом ветра.

— Господи… Г-гос-споди!… - заикался и глотал воздух Ян, поднимаясь на ноги. — Это всё за наши злые дела!…

Таситурн быстро встал, взял его за плечо и рывком поставил на ноги. Ян посмотрел на него стеклянными сумасшедшими глазами. Локоны его волос дрожали возле обветренных скул, и синие от холода губы болезненно подёргивались. Изо рта юноши шёл пар.

— Да! Да, да, п-правильно, п-прав-вильно. Боги мертвы. Нет никакого бога, нет…

Ян топтался на месте посреди комнаты, держа себя за плечи и судорожно дрожа. Таситурн кинулся к маленькой двери рядом с печкой, распахнул её и скрылся во тьме. Через минуту он вышел с меховой накидкой в руках. Гигант взял Яна за плечо, посадил на дубовую скамью и накрыл ею. После этого он забегал по хижине, топая ногами в тишине. В темноте почти ничего не было видно — хорд наощупь рыскал по кладовой, рылся в шкафах. Ян тем временем сидел и смотрел в землю, дрожа и выпуская пар изо рта. Мысли в его голове будто замёрзли. Он много раз пытался начать вереницу размышлений, но она обрывалась снова и снова. Дрожь и холод сотрясали его тело и разум, затуманивали всё вокруг и окунали его в чёрную пучину безумия. Нить обрывалась, и рассудок покидал его с каждым вздохом…

Тьма на мгновение осветилась искрой, а затем её развеял слабый свет. Мягкие языки пламени побежали по трухлявым тряпкам. Таситурн стоял над большой кирпичной печью с маленькой дверцей и засовывал в неё старую одежду. В руке у него было огниво.

Вскоре пламя хорошо разгорелось, и дом прогрелся. Ян постепенно отошёл, его лицо набралось краской, дрожь пропала, и юноша молча сидел и смотрел на огонь в печи. Разум вернулся к нему, но душу не покидало болезненное и гадкое ощущение. Сердце будто кто-то сжимал в кулаке. Ян то и дело вздыхал, и его мокрые от льда ресницы вдзрагивали в тишине.

— Таситурн, — прошептал юноша слабым голосом, — ты не представляешь, что я совторил.

Гигант сидел на печи, свесив ноги. Он внимательно слушал юношу. Хорд усиленно кивнул головой в согласии, продолжая смотреть на спутника.

— Я… Я убил их. Они же просили. Нам же ничего не стоило, Таситурн? Ничего не стоило… Сделать… С-сделать так, чтобы они жили.

Голос путника дрожал, а на глазах наворачивались слёзы. Он стиснул зубы и прыснул, сдержав их. Юноша сжал кулаки и вскричал, будто помешанный:

— Больше никогда! Никогда больше никто не умрёт из-за меня! Н-нет, не могу я смотреть на смерть! Н-не могу! — воскликнул он дрожащим как струна голосом. — Чего бы мне это ни стоило!

Ян встал, и меховая накидка упала с него на скамью.

— Почему невиновные должны страдать из-за других? Разве они заслужили это? Я же мог, мог спасти их! Но я ушёл. И тебя за собой потащил…

Странник в сердцах махнул рукой и снова упал на скамью. Он стянул с руки перчатку и рывком вытер глаза. Его лицо было страшно сковано, впавшие щёки подрагивали от напряжения. Юноша замолчал, быстро дыша в тишине. Слышались лишь хруст тряпок в огне и тяжёлые вздохи гиганта на печи, печально смотревшего на спутника.

Вскоре Ян лёг на скамью, укутался в накидку и погрузился в сон. Голова нестерпимо болела, всё тело ломило, но юноша сумел всё это преодолеть. До самого забвения он непрерывно думал и шептал что-то в полудрёме, болезнно скрежетая зубами. А Таситурн тем временем непрерывно смотрел на дверь, вслушиваясь в утихающий на улице ветер.

Очнулся ото сна Ян очень быстро. В один момент его будто обожгло, и юноша резко поднялся и сел на скамье. Он испуганно окинул взглядом хижину. На печи с закрытыми глазами сидел Таситурн. Однако гигант не спал, он просто на время погрузился в себя. Юноша нахмурился и присмотрелся. Пламя в печи горело слабо и начинало затухать. Скоро в хижину должен был проникнуть мороз. На улице стоял лёгкий утренний сумрак — серые плотные облака затягивали небо, не давая пробиться солнечным лучам. Ян развернулся на скамье и выглянул в окно, находившееся за его спиной. Там по-прежнему лежала бесконечная снежная пустошь. Перед хижиной всё было заметено, и рядом стояли ещё несколько домов. Это было похоже на маленькое поселение.

Ян вздохнул и растёр рукой опухшее лицо. На его щеках и скулах были царапины от льда и обмороженные пятна — вся кожа горела огнём. Юноша поморщился и опустил мрачный взгляд вниз. У его ног лежал лазурный меч. Видимо, он в полудрёме снял его с пояса и небрежно кинул на пол. Ян нагнулся и поднял клинок, стряхнув с него капли воды. Он подпёр подбородок рукой и согнулся, поднеся меч к лицу. Странник бессмысленно уставился на него, нахмурив брови и погрузившись в свои мысли. Перламутровое лезвие сверкало и отливало голубым, а капли растаявшего снега на нём блистали в тусклых утренних лучах.

Но вдруг дымку внутри меча рассекла ладонь и ударилась о его кромку изнутри, будто попытавшись вырваться наружу. Ян испуганно вздрогнул и выронил клинок на пол. Он вскочил со скамьи и схватился за лоб, широко раскрыв глаза. Но юноша быстро взял себя в руки. Путник глубоко вдохнул, зажмурился и крепко сжал губы. Через мгновение он схватил меч и сел с ним на скамью, сжав рукоять так, что захрустела перчатка. Костяшки пальцев свело, и впавшие щёки Янв затряслись. Глаза человека, смотревшие из клинка, пронзали его насквозь так, что он ощущал боль — его будто жгло холодом изнутри. Жуткий взгляд соединял в себе всё, будто это были и не глаза вовсе, а целый океан мыслей, слов и чувств. Их нельзя было понять, и эта неизведанность вселяла животный, первобытный страх. Будто дикий и неразумный зверь смотрел в глаза гордого человека. Ян ощущал между собой и этими глазами непреодолимую пропасть.

Но вскоре смятение стало отступать. Юноша на время отключил свой разум и просто бурил взглядом эти очи, стараясь держать себя в руках. В какой-то момент Ян расслабился, и первая мысль посетила его. Оказалось, эти глаза совсем не были страшными. Странник вздохнул и всмотрелся в них, теперь уже осознанно. В кромке меча виделась узкая часть лица с бледноватой грязной кожей. Страные разводы покрывали её, будто круги на воде. Из-за смутной дымки цвет глаз нельзя было разглядеть, однако Ян чётко видел, что через завесу пробивалась ярко-голубая краска. Путник испытывал удивительное ощущение. Вроде бы он ясно видел перед собой эти глаза, мог подробно рассмотреть их, но в то же время лезвие было покрыто дымкой, скрывая всю суть. Как Ян не силился, разглядеть её он никак не мог. Будто он только что снял очки, и глаза ещё не успели привыкнуть к картинке.

Таситурн сидел на печи и печально смотрел на Яна. Путник нагнулся над мечом и бурил его горящими впавшими глазами, обрамлёнными чёрными кругами. Вдруг он почувствовал на себе взгляд гиганта и резко поднял голову. Потемневшие рыжие локоны на его висках вздрогнули.

— Доброе утро, — сказал он быстро.

Таситурн кивком головы указал на дверь. Ян посмотрел на неё и встал со скамьи.

— Да. Идём.

Он с лязгом вставил меч в кольцо на поясе и уже сделал шаг, но хорд его остановил. Гигант указал на меховую накидку, лежавшую на скамье. Ян нехотя взял её и укутал свои плечи. Она была сделана добротно, из сшитых толстыми нитками разноцветных шкур: от коричневых до рыжих. Путник завязал толстую верёвку на груди и накинул на голову капюшон из белого зайца.

— Теперь пошли.

Хорд спрыгнул с печи и двинулся за ним. Странники подошли к двери, и Ян медленно открыл её, осторожно выглянув на улицу. Он посмотрел сначала налево, откуда они пришли и где стелилась снежная пустошь, затем повернул голову направо. Его глаза в то же мгновение округлились, и всё лицо окаменело. Буквально в километре от них стояла огромная непроглядная стена тумана, собиравшегося в клубы и поднимавшегося до самого неба. В далёкой пугающей завесе витали странные видения. Там шевелилось что-то огромное и чёрное. Было видно, как оно неспешно переставляет ноги и медленно уходит вдаль. Ян не мог оторвать взгляд от громадного чудовища, плывущего сквозь дым, словно призрачный корабль. В то же мгновение с севера подул ветер. По земле пронёсся гул, и в тумане загорелись громадные жёлтые круги, похожие на две луны.

— Это глаза?… — изумлённо прошептал Ян.

Словно ему в подтверждение два круга в небе медленно и тяжело моргнули. Чудище отвенулось и скрылось в тумане с протяжным гулом, похожим на вой китов. Дым поглотил сказочное видение, будто его и не было.

— Видел? — посмотрел юноша на Таситурна через плечо.

— Угу.

— Север в той стороне. Получается… Получается нам нужно идти в тот туман.

— Угу.

Ян глубоко вздохнул и встряхнул накидку на плечах. Он сошёл с порога и оказался по колено в снегу.

— Идём.

Таситурн молча ступил на снег и двинулся за ним, переступая из сугроба в сугроб. Рассветное солнце начало пробиваться через плотные облака. Снег поблёскивал на крышах старых хижин, и по пустоши бежали полоски солнечных лучей, чередующиеся с тенями облаков. А зловещая стена тумана на горизонте всё сгущалась, приближаясь с каждым шагом странников.

Ян и Таситурн шли среди разбросанных по округе домиков, оставляя за собой борозду на снегу. Вскоре селение осталось позади. Хижин становилось всё меньше, и путники вышли в пустошь. Только последний маленький покосившийся дом стоял у них на пути. Ян свернул и стал обходить его сбоку. Миновав несколько огромных сугробов, странники обогнули хижину, и в тот же миг юноша остановился и замер, как вкопанный. Таситурн упёрся ему в спину. Возле стены избы стояла телега с тремя крепкими вороными лошадьми. Они дышали чёрными клубами и рыли мёрзлую землю копытами, встряхивая гривами от холода и сверкая налитыми кровью глазами. Рядом с ними прямо на снегу сидел териантроп с головой кобры в чёрной длинной куртке и в здоровенных сапогах. Он держал в руках какой-то мешочек и внимательно рассматривал его содержимое. Путники стояли поодаль, смотря на него в молчании. Почувствовав на себе чужой взгляд, териантроп враждебно вскинул голову. Его очи сверкнули аметистами, и песочная чешуя заблестела на солнце. Он расправил змеиный капюшон и зашипел, показав белые клыки. Ян враждебно взялся за рукоять клинка на поясе и сделал шаг. Но через мгновение незнакомец убрал свой капюшон и закрыл рот. Его звериные узкие зрачки расширились, став большими и круглыми.

— А-а-а, скауты? Прошу прощения, — проговорил он тягучим шипящим голосом.

После этого змей замолчал, опустив голову и снова принявшись усердно копаться в мешочке. Ян подозрительно прищурился, отпустил меч и стал осторожно подходить ближе.

— Кто вы? Что вы здесь делаете?

— Я? — посмотрел на него исподлобья териантроп. Он усмехнулся и снова опустил глаза на мешок. — Такой вопрос мне ещё никто не задавал.

— И всё же? — спросил с интересом Ян, приблизившись к нему.

Змей быстро вздохнул, завязал мешочек и повесил на пояс. Он нехотя поднялся, будто его оторвали от важного дела, отряхнул куртку от снега и бойко подскочил к телеге. Териантроп поставил ногу на доску, схватился за борт и взлетел на скамью возницы. Небрежно закинув ногу на ногу, он гордо взглянул сверху вниз на Яна своими ослепительными фиолетовыми глазами.

— Я Ларий. Демон жадности!

Ян широко раскрыл глаза и попятился назад.

— Да? — недоверчиво переспросил он, попутно снимая клинок с пояса.

— Ты саблю-то отпусти, отпусти.

Юноша сделал шаг назад и слегка толкнул Таситурна локтем.

— Пошли отсюда.

Странники развернулись и медленно двинулись в пустошь. Но змей неожиданно свистнул им в спину.

— Стойте.

Ян враждебно посмотрел на него через плечо. Демон откинулся на спинку скамьи и заложил руки за голову.

— Вы куда идёте? — поинтересовался он, цокнув острым языком и сверкнув клыками.

— На север, — отрезал юноша, повернувшись к нему.

— Вы там не пройдёте.

— Почему?

— Палач не пропусит.

— Только не начинайте говорить загадками, прошу, — раздражённо, но сдержанно проговорил Ян, не отрывая глаз от собеседника.

— Ха! Я и не говорю, — улыбнулся Ларий. — Сюда иди, я не собираюсь орать.

Ян подбежал к телеге, размахивая сжатыми кулаками. Таситурн догнал спутника и стал за его спиной. Змей нагнулся и свесился со скамьи, впившись в него пронзительным взглядом.

— Вы же видели гиганта в тумане? Чьи глаза похожи на сами солнце и луну?

— Да, — отрубил Ян. Его одолевало нетерпение.

— Это королевский палач, — завёл свою шарманку демон. Его голос шелестел, как бархат, и тянулся, словно мёд. — Бедняга был превращён в безобразного великана за свои грехи вместе с остальными северянами. И теперь он обречён сторожить путь в столицу проклятой страны всю свою оставшуюся жизнь…

— И что? Нам не пройти? — оборвал его странник.

— А? Да. Тебе не пройти. А вот твоему другу — вполне. Он северянин, а значит проклят. А палач пропускает на эту землю только проклятых.

— Я тоже проклят.

— Правда? Я не чувствую, — поднял чешуйчатые брови змей.

— Мало ли, что вы чувствуете, а что нет.

— Ха! — усмехнулся перед наглостью юноши Ларий. — В любом случае, ваши шансы не велики. А я бы мог повысить их до абсолютных.

— И как же?

— Я бы довёз вас! — улыбнулся демон и указал на вороную тройку, запряжённую в телегу.

— И за что? За наши души?

— Какая неудачная шутка. Неудачная, потому что ты угадал!

Ларий раздул капюшон и громоподобно захохотал. Демон угрожающе зашипел и опустил голову, чтобы посмотреть на реакцию странников. Но они уже давно ушли, двигаясь в сторону тумана на горизонте. Он округлил глаза, вскочил на ноги и замахал руками.

— Эй! Стойте! Вы не пройдёте! Палач тебя не пропустит, рыжий!

— Интересно, все демоны такие? — сказал Ян Таситурну, спокойно шагая по сугробам подальше от змея. — Все одинаковые, как на подбор…

Ларий ещё долго подпрыгивал на скамье, размахивая руками, пока его крики не утихли. Странники ускорили шаг. Постепенно небо затягивала зловещая дымка, и видно становилось всё меньше. Крохотные фигуры путников, ползущие по снежной пустыне, медленно и осторожно вошли в стену тумана, растворившись в ней.

 

65. Холод

Туман сгустился до такой степени, что не было видно ничего дальше вытянутой руки. Путники шли наугад, смотря себе под ноги и стараясь не споткнутся об очередной сугроб или камень. Ян недовольно бормотал что-то себе под нос, щурясь и напрягая глаза. Вдруг он зацепился за корягу и взмахнул руками.

— С-с-с!..

Таситурн схватил его за плечо и поставил на ноги.

— Тьфу! Я такого тумана ещё никогда не видел! — прошипел юноша и повёл глазами.

Но вокруг по-прежнему висела лишь зловещая дымная завеса. Ян вздохнул и двинулся дальше.

— Главное, чтобы этот палач на нас ненароком не наступил.

— Угу.

— Это если ещё демон не соврал. Вдруг этот великан — просто видение, как мираж? А змей пользуется этим, чтобы обманывать странников и отнимать их души! Но нас-то не провести. Меня не провести…

Юноша морщился и часто моргал воспалёнными глазами, всматриваясь в пустоту. Вдруг он остановился и яростно замахал рукой, попытавшись разогнать туман. Но тот даже не подёрнулся.

— Это даже не туман! Как… как это может быть? У него нет запаха. Он не холодный, не влажный. Как будто одна большая галлюцинация! — воскликнул он, принявшись метаться по кругу, втягивая носом серую дымку и размахивая руками.

Таситурн наблюдал за ним, настороженно водя головой из стороны в сторону и прислушиваясь. Но в глубине тумана стояла лишь мёртвая тишина. Ни топота того самого палача, ни шума ветра где-то далеко в пустошах, абсолютно ничего. Смутная тревога снова овладевала им.

Но неожиданно до ушей гиганта донёсся странный грохот. Таситурн резко повернул голову и уставился в туман. Ян тоже остановился на месте.

— Слышишь? Стук. Колёса стучат.

Таситурн глубоко вздохнул. Он сжал кулаки и подошёл ближе к Яну. Юноша стал с ним плечом к плечу и схватился за меч. Туман пронзили лучи света. Грохот приближался, и вместе с ним стало слышаться яростное ржание лошадей. Ветер засвистел, серая завеса загорелась жёлтым пламенем. Её рассекла повозка с дьявольской вороной тройкой и резко затормозила рядом со странниками, взрыв снег с землёй. Со скамьи возницы на них смотрел надменный змей с завораживающими аметистовыми глазами. Рядом с ним на палке качалась лампа, будто маяк в непроглядной тьме. Сзади в повозке сидели две фигуры в чёрных балахонах и капюшонах, скрывавших лица.

— Как продвигаетесь? — громко воскликнул Ларий.

— Понемногу, — угрюмо ответил ему Ян.

— Запрыгивайте! А я вам цену сброшу. Мне и твоей души будет достаточно, рыжий.

— Езжайте.

— Ну смотрите. Я, например, уже нашёл пассажиров! — он указал через плечо на двоих в повозке.

Змей раскрыл свой капюшон и громогласно захохотал. Он взмахнул поводами, хлестанув лошадей, и тройка сорвалась с места с бешеным рыком, устремившись в туман. Завеса снова сгустилась, свет пропал, и мерный грохот стал постепенно удаляться. Ян опустил голову и посмотрел себе под ноги. Рядом с ним лежала борозда от колёс телеги, уходившая в туман.

— Замечательно.

Он стал на неё и пошёл туда, куда уехал змей. Юноша посмотрел на спутника через плечо и взмахнул рукой.

— Пойдём.

Таситурн пожал плечами и тоже пошёл по борозде, так любезно предоставленной им демоном.

Однако сколько они не шли, туман не пропадал. Наоборот, казалось, он становился ещё гуще. Голова уже болела от этой слепоты. Шея затекла от того, что Ян смотрел исключительно себе под ноги. А бесконечные следы колёс всё шли и шли вперёд, даже и не думая кончаться. Прошло уже около часа. Юноша начинал бессвязно что-то бормотать самому себе.

— Вот змей, вот змей. Всё-таки обманул нас. Запутал следы. Тогда он скоро должен явиться и опять предложить свои услуги. Вот так он и обманывает путников…

Ян замолчал. Лишь снег скрипел под его сапогами в тишине, а за его спиной бесшумно плёлся Таситурн.

— А может, это просто туман не кончается? Учитывая скорость лошадей, он мог уехать на много километров перёд. А мы всё плетёмся позади. Может и так…

Странник усиленно шагал вперёд, а Таситурн бурил взглядом его затылок. Гигант всё чаще вскидывал голову, устремляя взор в туман. Ему чудились шаги, жуткие звуки, голоса вокруг. Ян бубнил в тишине, разговаривая сам с собой. Голова нестерпимо болела, юношу качало, в глазах двоилось. Тупой гнев накатывался на него волнами. Они подмывали рассудок, всё сильнее расшатывая и размывая его, как песок. Ян скрипел зубами и сжимал кулаки до хруста. Ему страшно хотелось схватить меч и рубануть что есть сил, не важно по кому или по чему. Но сдерживал себя, держа вихрь в голове под контролем и продолжая мучительно размышлять, размышлять и размышлять, тихо бормоча себе под нос…

Ян остановился на месте. Таситурн упёрся ему в спину. Следы колёс обрывались на этом месте. Юноша поднял голову. Вокруг всё ещё витал злополучный непроглядный туман.

— Хм-м…

Путник нахмурился, задумавшись. Таситурн тем временем повёл глазами, снова с тревогой рассматривая дымку вокруг. Но вдруг Ян сорвался с места и побежал вперёд, скрывшись во мраке. Гигант громко замычал от неожиданности и устремился за ним.

Странники бежали сквозь завесу, нарушая тишину своим быстрым дыханием и топотом. Они и не заметили, как снега уже стало совсем мало, и они ступали по каменистой поверхности. Ян и Таситурн будто бегали по замкнутой комнатке, колдовской туман не давал думать, не давал держать себя в руках. Ян дышал всё яростнее, сердце бешено билось в груди. Капюшон слетел с головы, и накидка неслась за юношей по ветру. Он выставил руку вперёд, зажмурился и стиснул зубы.

— Ну же, ну! Пропусти, пропусти нас! Пропусти! — воскликнул он и разбежался из последних сил.

Он выставил вперёд плечо и всем весом навалился на проклятый дым. В ту же секунду юноша будто физически ощутил его. Руки схватили его за плечи, они упёрлись лбами с невидимым чудовищем. Ян взмахнул кулаком и рассёк воздух перед собой, ощутив что-то твёрдое на пути. Он словно врезался в стену и снёс её своим телом. В мгновение ока туман раступился, а в глаза ударил яркий свет. Ноги странника подкосились, и он с разбега свалился лицом в снег. Таситурн вылетел из стены тумана за ним, замерев на месте и округлив глаза в недоумении.

Путники оказались посреди припорошенной снегом каменной пустоши. Желто-белое солнце стояло в зените, и на небе не было ни облачка. Ян поднял голову и выплюнул комок снега. Но тут же юноша выпучил глаза и открыл рот, не вставая с земли. Впереди, стояло чудовищно громадное дерево, заслонявшее своим стволом весь горизонт. Его ветви пронзали небо, а корни вздымались над мёртвой пустыней, будто скалы. А на ветвях того дерева висело огромное чудовище, зацепившись за них длинными крючковатыми руками. Тело гиганта покрывала чёрная шерсть, подобная густым лесам, когти на лапах глубоко впивались в кору дерева, а на раздутой уродливой голове размером с гору находились два необъятных выпученных глаза, похожих на сами солнце и луну. Как только чудище увидело путников, оно набрало воздух в грудь и оглушительно завыло. Звук волной пронёсся по пустоши, сдув с неё снег облаком. Белая туча налетела на странников, залепив глаза. Но через минуту она осела. Теперь на серой земле не было ни снежинки — чудовище сдуло всё своим дыханием.

— Это палач?

— Угу.

— Какой же он огромный! Как такое вообще может быть?

Ян поднялся с земли и поправил меховую накидку. Он с опаской сделал шаг вперёд, вопросительно смотря на чудище.

— Пошли.

Юноша обернулся на спутника. Таситурн стоял неподвижно и смотрел на палача вдали. Тот со своей высоты таращил круглые глаза на него.

— Пошли-пошли, — поманил рукой Ян.

— У-у, — помахал головой хорд.

— Что, у-у? Стоит хотя-бы попробовать. Он же далеко. Мне кажется, он нас предупредит, если что. Воем, например.

Таситурн нахмурил брови и медленно помахал головой. Взгляд Яна омрачился. Он сжал губы и посмотрел на палача, висевшего на дереве на горизонте. Его глаза безмолвно горели в туманном небе, подобные двум светилам. Ян набрал воздух в грудь и уверенно пошёл вперёд, топая сапогами по камню. Таситурн прикрыл глаза и вздохнул, проследовав за ним.

Путники шли по пустоши пару минут. Дерево с палачом стояло далеко на горизонте, и до него было ещё идти и идти. Однако вскоре проклятый завыл, заставив странников остановиться. Вместе с этим низким звуком подул промозглый ветер. Ян замер и поднял голову, смотря в глаза чудищу. Он приложил руки ко рту и крикнул, что есть сил:

— Эгей!

— У-у-у-у… — прогудел палач в ответ.

— Вы пропустите нас? — крикнул ему странник.

— У-у…

— Вы понимаете меня? Э-эй! Меня слышно?

Палач замолчал, таращась на путников круглыми жёлтыми глазами. Ян скривил губы, положив руки на пояс и притопывая ногой. В этих "светилах" юноша не видел ни одной разумной мысли. Они больше были похожи на рыбьи.

— Вперёд, — отрезал он и резко сорвался с места.

Таситурн устремился за ним. Путники быстрым шагом двигались в сторону дерева, срываясь на бег. Ян не отрывал взгляд от палача, который с каждой секундой всё сильнее вздымался на ветвях. Его глаза вылезали из орбит, и ветви дерева угрожающе скрипели под его весом. Он подался вперёд, и из облаков показалось перекошенное человеческое лицо со свёрнутой челюстью. Он широко раскрыл пасть и ужасающе заревел. Зловонный ветер пронёсся по пустоши. Палач вскинул руку и замахнулся ей, готовясь нанести удар.

— Поворачиваем!

Ян резко развернулся и сломя голову понёсся обратно вместе с Таситурном. Юноша быстро дышал, слыша скрип ветвей у себя за спиной. В груди вдруг запекло, ноги будто онемели, и Ян затормошил ими как сумасшедший, спотыкаясь и размахивая руками. Странник бежал до самой стены тумана, откуда они вышли. Достигнув её, он развернулся и посмотрел на горизонт. Палач как ни в чём не бывало висел на ветвях, тараща свои тупые глаза. Таситурн догнал Яна и стал рядом, уперев руки в колени и тяжело дыша.

— Вот же ж!… - сжал кулаки и насупился путник.

Он замолчал и выпрямился, сложив руки и всматриваясь в очертания гиганта на горизонте.

Вскоре странники отдышались. Вокруг царила мёртвая тишина — палач больше не выл, ветер не свистел. Ян глубоко задумался, опустив глаза в землю. Казалось, волосы шевелились у него на голове. Он никак не мог понять, соврал ли им змей, или нет. Кем же был на самом деле этот палач, почему он пропускал лишь проклятых и ещё много чего ещё. А особенно слова демона о том, что он не видел в Яне никакого проклятья…

Вдруг послышался далёкий мерный стук. Юноша резко обернулся. В густом тумане скакал желтоватый огонёк лампы, стремительно приближаясь к ним.

— Лёгок на помине…

Стук усиливался, и к нему добавились топот копыт и ржание. Таситурн быстро переводил взгляд то на спутника, то на туман. Ян задумчиво смотрел на приближающуюся телегу. После этого он медленно перевёл взгляд на далёкое дерево.

— Запрыгиваем.

— М-м?

— Запрыгиваем!

Ян подскочил к Таситурну и схватил его за руку. Гигант тут же сдвинул брови и быстро кивнул головой. Он припал к земле, напряг сухие мышцы и выбросил вперёд мощную руку. В ту же секунду из тумана со страшным грохотом вылетела огромная телега с вороной тройкой. Таситурн тут же схватился за борт. Его пальцы намертво вцепились в доски, и гиганта оторвало от земли. Он поджал ноги и с тяжестью приземлился в телегу. Ян упал на пол, кашляя от резкого ветра, ударившего в лицо. Юноша с трудом поднялся и сел на скамью. Здесь же друг напротив друга сидели двое незнакомцев в балахонах и капюшонах. Юноша немного отодвинулся в сторону, дико покосившись на них. Таситурн молча сел напротив него, уперев руки в колени и опустив голову. Змей стоял на скамье, сжимая поводы и хлестая ими лошадей. Он либо не заметил заскочивших к нему странников, либо не захотел замечать.

Тройка стремительно набирала скорость, приближаясь к дереву. Лошади рычали, раздувая ноздри и обдавая жаром сидящих в повозке. Палач на ветвях страшно завыл и выпучил огромные глаза, подняв в небо длинную руку. Громадная чёрная тень заслонила солнце и небо. Змей яростно зашипел, ударив поводами и ощетинив чешую.

— Пошла!

Лошади заржали и понеслись по пустоши, словно ураган. Раздался оглушительный свист, будто тысяча пушечных ядер падала с небес, и на повозку обрушился громадный кулак. Чёрная пыль и снег поднялись в воздух, всколыхнув землю и вздыбив каменные обломки. Но лошади мгновенно вынырнули из этого облака, только набирая скорость. Монстр заревел в ярости, с новой силой вскинул руку и принялся колотить землю. Страшный грохот поднялся над пустошами, но его заглушал дикий хохот змея, хлестающего плетью лошадей. Повозка виляла из стороны в сторону, приближаясь к дереву.

Ян привстал над скамьёй, устремив взгляд на него. Лошади набрали невероятную скорость, и повернуть уже не получилось бы, а высокая стена из коры только приближалась с каждой секундой. Юноша подался вперёд.

— Там же дерево! Стой! — попытался перекричать ветер он.

Но Таситурн схватил его за плечо и посадил обратно. Повозку тряхнуло, и змей с новой силой ударил лошадей. Когда они уже готовы были врезаться в дерево, он вдруг взревел страшным голосом:

— Пошла-а-а!

Повозку снова тряхнуло, и Ян подлетел над скамьёй, почувствовав на мгновение невесомость. Сердце будто провалилось в пятки, и юноша свалился на пол. Люди в балахонах прижались к борту, схватившись за доски руками. Повозка оторвалась от земли и взлетела в воздух. Лошади забили по ветру копытами, бешено размахивая головами и брызгая пеной. Змей безумно хохотал, а в его фиолетовых глазах светилось пламя самого Тессеракта. Тройка обогнула ствол дерева и просвистела мимо уха палача. Чудовище скривилось в гневе, вскинуло руку и попыталось схватить телегу, но промахнулось, едва не свалившись с ветвей. Повозка в мгновение ока улетела от злополучного дерева, которое тут же пропало в тумане.

Ян поднялся с пола и залез на скамью, посмотрев вниз испуганными глазами. Там находился обнесённый стеной город, похожий на круглый муравейник посреди белой пустыни. Как раз над ним повозка замедлилась, закружилась и начала снижаться. Лошади замедлили шаг, плавно приземлившись на дорогу.

Но люди в балахонах даже не сдвинулись с места, бессмысленно смотря в пол. Ян всё ещё быстро дышал, не оправившись от поездки. Он сошёл и стал на снег вместе с Таситурном. Тут их окликнул шипящий, но громкий и грозный голос.

— Не хорошо это — ездить зайцем…

Странники покосились на змея. Тот ухмыльнулся, тряхнув поводами.

— Гоните ваши души!

Ян побелел, как скатерть, смотря в его аметистовые глаза, а змей в свою очередь хитро улыбался, сверкая клыками и пронзая его хищным взглядом. Они долго молчали, и юноша начал нервно коситься на Таситурна. Но демон по прежнему упёрто ждал, всем своим выражением показывая, что не отпустит путников.

— Ну-у? — взревел он, раздув змеиный капюшон и сжав поводья.

Возница раскрыл пасть и угрожающе зашипел. Ян попятился назад, хмуро смотря на него и держась за меч на поясе. Юноша закусил губу и начал доставать клинок, как вдруг на его плечо приземлилась рука Таситурна. Гигант пронзил Лария взглядом и спокойно кивнул головой. Змей тут же расплылся в улыбке. Ян встревоженно поднял взгляд на спутника, широко раскрыв глаза и сдвинув брови.

— Ты?…

Демон в это время поставил ногу в огромном чёрном сапоге на борт повозки и наклонился, подзывая пальцем великана. Тот смело подошёл ближе, буря его взглядом и сжимая кулаки. Ян вдруг подскочил к нему, схватив за руку.

— Ты совсем что ли?!

Но Таситурн убрал его руку, слегка оттолкнув в сторону, и юноша замер в оцепенении. Змей широко раскрыл пасть и нагнулся над лицом гиганта. Его клыки засверкали, а в глазах зажёгся огонь. Воздух вокруг них сгустился, и от пепельной кожи Таситурна начали отделяться голубоватые частички. Подул ветер, и с его плеч слетело облако светящейся пыли. Ларий зашипел и втянул в себя воздух. Облако со свистом собралось в маленький шарик и затянулось ему у в глотку. Таситурн при этом даже не дрогнул, продолжая враждебно смотреть на чудище изподлобья. Мышцы на его руках напряглись, кулаки сжались с хрустом, а взгляд затвердел подобно скале. Великан будто собирался раздавить змея им. Ян стоял неподвижно, смотря на всё это с замиранием сердца.

Змей выпрямился, потянув ноздрями воздух и облизнувшись.

— Ого! Какая мощная душа! Острая, словно сабля!

Вдруг он выпучил глаза и замер. К его горлу подступил ком, грудь расширилась, и он взялся за неё рукой, задержав дыхание.

— Тяжела! Будто булава…

На его глазах наворачивались слёзы. Наконец демон не выдержал, оглушительно чихнув. Из его пасти вылетело голубое облако, и он разразился приступом удушающего кашля.

— П-проклятье! Что… ч-что это такое?!

Змей кашлял как чахоточный, размахивая рукой и разгоняя светящуюся голубую пыль. Таситурн сделал шаг назад, став рядом с Яном и молча смотря на него. В то же время зашевелились и люди в балахонах. Один из них повернул голову, удивлённо взглянув на своего возницу. Что-то пробормотав, незнакомец слегка толкнул сидящего напротив спутника, и тот тоже поднял голову, уставившись на змея. Демон вскоре перестал кашлять и разогнал сверкающее облако, уставившись на странников в ярости.

— Что вы мне подсунули? Будто меня исполосовали саблями изнутри! Я такого… никогда не чувствовал! Кто ты такой? Кто ты?! — взревел он, тыча пальцем в гиганта.

Таситурн враждебно пронзал его горящим взором, широко расправив плечи. Змей спрыгнул с повозки и подбежал к нему, вскинув голову и смотря на великана снизу вверх.

— Забирай! Не нужна мне такая! — в сердцах вскинул руку он и раздул змеиный капюшон.

Его глаза снова загорелись аметистами, и из широко раскрытой пасти вылетел голубой шарик, попав ему в руку. Демон уставился на него разъярёнными выпученными глазами, тяжело пыхтя и шипя. Он бурил его гневным взглядом, будто пытаясь разглядеть что-то в голубой глубине. И вдруг лицо змея расслабилось, а дикий оскал сошёл с лица. Чудище медленно подняло взгляд на Таситурна.

— Б-б… бес…

Гигант навис над ним, будто гора. Змей весь сжался, в ужасе смотря на него. Его рука разжалась, и голубой шарик залетел в грудь Таситурна. Ларий, не отрывая взгляд от хорда, попятился назад, уперевшись спиной в повозку. Его колени заходили из стороны в сторону, и демон пролепетал с дрожащей челюстью:

— Бессмертная душа…

Он в миг залетел в повозку и попытался схватить поводы. Его руки страшно дрожали — змей судорожно путался в ремнях. Люди в балахонах удивлённо смотрели на него, но потом один из них будто невзначай перевёл взгляд на Яна. Юноша столкнулся с ним глазами и разглядел под капюшоном страшно бледный рот с синими губами и потрескавшуюся кожу на гладком маленьком подбородке. Незнакомец привстал и втянул в себя воздух, испуганно прикрыв рот рукой.

— Это ты…

Юноша нахмурился, смотря на человека в капюшоне. Тот взволнованно развернулся и стал расталкивать спутника, который всё ещё в исступлении смотрел в пустоту. В этот же момент возница всё-таки ухватился за поводы и взмахнул ими с визгом.

— Пошла! Пошла!

— Стой! — крикнул ему человек в балахоне. — Дай сойти!…

Но лошади тут же заржали и ударили копытами по снегу, выпустив из ноздрей клубы дыма и рванув вперёд. Повозка устремилась вдаль. Человек в балахоне упал на скамью, схватившись за борт и едва не вывалившись из неё. Он бессильно вытянул руку в сторону Яна, но в ту же секунду повозка исчезла, растворившись в морозном воздухе.

Ян молча поднял голову на Таситурна, встретившись с ним глазами. Долго они бурили друг на друга взглядами в полном молчании, но как юноша ни старался, ничего нового в его очах он не видел. Гигант смотрел на него вопросительно и заинтересованно с какой-то странной печалью, будто не его взгляда только-что испугался демон. Вскоре Ян опустил голову и тяжело вздохнул, ничего не сказав. Он неспешно осмотрел снежную пустошь, увидев впереди стену небольшого города. Юноша пошёл дальше по дороге, не оборачиваясь. Гигант догнал его и поплёлся рядом.

— Бессмертная душа?…

Великан даже не дрогнул, напряжённо смотря вперёд. А его спутник так и и не проронил больше ни слова. Его лицо сковало, тени окутали мрачный напряжённый и задумчивый взор. До города они шли в полном молчании.

 

66. Холод

Вскоре странники приблизились к невысокой стене, сложенной из припорошенных снегом грубо обтёсанных камней. Больше похожие на калитку кривые деревянные ворота были распахнуты настежь. Они мерно скрипели и бились о стену из-за ветра. Ян и Таситурн миновали их и двинулись по улице.

Город на деле оказался маленьким поселением. Разбросанные кое-где редкие домишки стояли на большом расстоянии друг от друга, огороженные покосившимися заборчиками. По дворам гулял ветер, заглядывая в разбитые окна и завывая в трубах. На крышах лежали снежные шапки с обледенелыми краями, а по сугробам бегали солнечные лучи, сверкая и переливаясь.

Странники не спеша двигались вперёд, осматривая округу. Ян был необычайно напряжён и серьёзен. Он водил головой из стороны в сторону, время от времени останавливаясь и заглядывая в чёрные окна старых хижин. Кругом царили мёртвая тишина и разруха, вселяя смутную тревогу. Только где-то скрипели ворота, монотонно стучась о каменную стену.

— Эй!

Ян вздрогнул и резко развернулся на голос. Таситурн взмахнул рукой и сотворил меч, враждебно направив его вперёд. Поодаль на пороге одной из хижин сидел человек в облезлой серой шубе с драным меховым воротником. Он сонно и хмуро смотрел на странников, опустив уголки губ и почёсывая короткую светлую бороду.

— Кто вы? — крикнул он звучным басом.

— Странники, — быстро и без раздумий ответил ему Ян.

— Уходите отсюда!

Юноша замер и прищурился, буря его взглядом. Незнакомец облокотился на ступеньку порога, недобро смотря на него исподлобья. Ян уверенно зашагал в его сторону.

— Ты не расслышал? — враждебно спросил мужчина.

Странники приблизились к нему. Юноша демонстративно взялся за рукоять меча и стал прямо перед незнакомцем, заслонив ему солнце.

— Вы скаут?

Мужчина глубоко вздохнул, прикрыв голубые глаза. Он запустил руку в грязные дикарские пшеничные волосы и почесал макушку, скосив рот на бок. После этого нехотя поднял глаза и посмотрел на Яна снизу вверх.

— Нет. Уходите. Просто уходите, правда, — устало проговорил он.

— Может, мы можем чем-то помочь?

Ян расслабил напряжённые мускулы лица, услышав в его голосе спокойные ноты.

— Мне уже не помочь, — печально ответил незнакомец и махнул рукой.

Он опустил взор в землю, снова вздохнул и опёрся локтями на колени. На нём были дырявые льняные штаны и маленькие не по размеру сапоги. Один из чёрной кожи, другой из коричневой.

— Кстати, можете забрать мои вещи, — неожиданно сказал он и указал пальцем на хижину у себя за спиной. — Мне они уже не нужны.

— Почему так?

— Меченный я, — с горечью пробасил незнакомец.

Подул ветер, всколыхнув копну его светлых волос. Мужчина поморщился и накинул на голову шубу, укутавшись в неё и смотря в пустоту печальными обветренными глазами. Юноша непонимающе сдвинул брови.

— Меченный?

— Ну да, — безразлично ответил мужчина. — Вон.

Он закатал длинный рукав драной шубы и показал бледную обмороженную руку. На тыльной стороне белой как снег ладони был выжжен знак в виде шипастого шара, похожего на булаву.

— Это… это чем вас так?

Мужчина усмехнулся и снова спрятал кисть в рукав.

— Ничем. Это проклятье.

— Так вы прокляты? — оживился Ян, услышав что-то знакомое.

— Ну да. Это метка Венанди. Скоро я превращусь в гончую.

— Как это? — заинтересованно спросил юноша. Мрак на его лице уже начал расступаться.

— Не знаете? — улыбнулся незнакомец.

— Нет.

Мужчина подвинулся и хлопнул ладонью о каменную ступеньку. Ян смело подошёл и сел рядом, совсем не боясь странного незнакомца.

— Есть демон по имени Венанди, — начал тот с азартом. — Демон охоты. Один из самых жутких и, к тому же, сумасшедший. Он одним взглядом может проклянуть человека.

— И вы с ним столкнулись?

— Ну да, — кивнул головой тот. — И он на меня метку наложил. Теперь я в любой момент могу стать его гончей. В общем, чудовищем. Вот так.

Он развёл руками и замолчал, уставившись в землю. Ян опустил взгляд и сдвинул брови, задумчиво рассматривая свои сапоги. Таситурн всё это время неподвижно стоял рядом и всматривался в далёкие горы на горизонте.

— А что значит, в любой момент? — спросил вдруг странник, вскинув голову и взглянув на собеседника.

— А? — встряхнул волосами мужчина. Он округлил глаза и уставился на Яна. — А-а, ну… Ну то и значит. В любую секунду. Вот хоть прямо сейчас.

— Почему вы тогда говорите, что вам ничего не поможет? — удивился путник.

— Ну а что мне поможет? Всё равно недолго мне осталось.

— Почему же? А вдруг вы ещё не скоро превратитесь?

— Да когда Венанди вздумается, тогда и превращусь. Его же метка! — в сердцах воскликнул он. — Демонюга паршивый…

— А вдруг её можно снять? Вы же знаете это всё. Имя демона, действие проклятия, метки, — оживился Ян. — Откуда-то же знаете?

— Ну знаю, — буркнул мужчина. — И не то знавал я.

— Так, может, и способ снять его сможете найти? Зачем опускать руки? Время же ещё есть.

Незнакомец поднял глаза и они пересеклись взглядами. С минуту они смотрели друг на друга в молчании. Блондин неожиданно весело поднял брови и щёлкнул пальцами, приоткрыв рот с улыбкой.

— Знаешь, мне нравится ход твоих мыслей. А правда, авось мне ещё ходить да ходить по этой земле! — он ударил кулаком по коленке. — На что я сдался тому Венанди, других псов у него нет, что-ли?

— Точно, — едва заметно улыбнулся странник.

Незнакомец вскочил со ступеньки и бойко протянул ему руку.

— Руперт, — воскликнул он со светящимся лицом.

Путник поднялся и с размаха крепко пожал её.

— Ян.

— А это что? — кивнул мужчина на Таситурна с весёлой ухмылкой. — Ха! Шучу. Что, в родные края потянуло? Давно я тут северян не видел.

Руперт протянул руку и ему. Таситурн опустил хмурый взгляд на неё и медленно поднял свою, нерешительно приняв рукопожатие. После этого гигант снова отвёл взор, мрачно надвинув брови на глубокие синие глаза и направив их вдаль.

— Таситурн, — ответил за него юноша. — Он немой.

— О-о, ясно. Ну бывает, — махнул рукой Руперт. — Главное, что голова на плечах.

Про весьма странный внешний вид великана он почему-то спрашивать не стал. Мужчина поправил шубу, отряхнул штаны и стал прыгать на месте, активно выдыхая клубы пара. Его щёки в миг покраснели, а глаза весело загорелись.

— Ух! Ничего себе, как тут холодно! А я уже даже внимание перестал обращать. Сижу себе в дырявых тряпках…

Он окинул взглядом деревню, уперев руки в бока. Затем мужчина развернулся и поднялся на порог хижины.

— Пошли в дом. Вы ж не спешите?

— Нет, нет, что вы!

Юноша тоже поднялся за ним, поманив рукой Таситурна. Странники вошли в дом, плотно закрыв за собой двери.

Внутри оказалась единственная комнатушка с огромной древней печью, тяжёлым столом под грубо вырубленным окном и скамья рядом. Над печью висела занавеска. Прямо посреди дома на полу валялась сумка, набитая вещами. Руперт подскочил к ней, потирая руки и дыша на них паром.

— Ух, холодрыга!

Он стал доставать из сумки какие-то тряпки и раскидывать их вокруг. Ян тем временем осматривал дом. Окно было затянуто инеем, и в помещении стоял мороз не хуже, чем на улице. Гнилые деревянные стены покрывал колючий ледяной налёт.

— Одежда не нужна? Тут у меня куча, — крикнул Руперт через плечо.

— Нет, нет.

— Ну тогда на растопку всё. Огонь есть у вас?

— Нет…

— А и не надо, — оборвал его мужчина. — Вот, у меня есть, оказывается!

Он бросил на пол огниво, связанное верёвочкой. Тут же из пузатой сумки появились завёрнутый в тряпку горшок, пара новеньких сапог, тарелка, две ложки, связка свитков и перо, стальной кинжал, точильный камень для него и много чего ещё. Руперт складывал всё в кучу на полу, опустошая сумку. Наконец, закончив, он встал и вытряхнул из неё пыль.

— Ага, — почесал бороду он. — Вы проходите. Я тут всё вывалил, просто не помню, что у меня с собой было. Пересмотреть всё надо.

— Сколько же вы тут сидите? — спросил Ян, пройдя в комнату и усевшись на скамью.

— Да пару дней. Но ел я недавно! А вот холод чудом переживал, сам не знаю как.

Мужчина поднял с пола горшок и поставил его на стол. Он размотал тряпку, открыл крышку и заглянул внутрь.

— О! Будешь?

Руперт толкнул горшок к Яну. Юноша остановил сосуд рукой и наклонился над ним. Внутри оказалась утрамбованная каша, придавленная сверху жаренным мясом. На вид ему было уже довольно много, но оно всё ещё пахло сушёными травами и костром.

— Спасибо. Я буду. А то с голоду умру, — слабо улыбнулся Ян. — А…

— Чем есть? На.

Руперт бросил юноше ложку. Тот едва поймал её, прижав к груди. Странник снял перчатки и стал усиленно расковыривать холодную кашу, стуча ложкой по стенкам горшка. Таситурн тем временем тоже подошёл к скамье и сел спиной к столу, смотря на Руперта. Меченный разрывал тряпки и засовывал в печку. Вскоре он взял в руки огниво и стал стучать им, высекая искру.

— А вы и ночевали здесь? — спросил Ян, жадно пережёвывая кашу.

— Ну да, — посмотрел на него через плечо мужчина. Он встал и спрятал огниво в карман, растерев ладони. — Ух, хорошо!

Руперт пошире открыл дверцу печи, чтобы тепло проникало в дом, раскидал ногой в стороны мусор из своего рюкзака и тоже сел на скамью с другой стороны стола.

— А как же проклятые?

— Проклятые? — приоткрыл рот мужчина. — А я даже не знаю. Обошлось как-то. Не лезли они ко мне. Может, за мертвеца принимали? Я вообще уже сутки на пороге сидел.

— Да? — удивился Ян.

— Ну да. Честно, я сам не знаю, как так, — приложил кулак к груди Руперт. — У меня уже пелена перед глазами была, умирать готовился. Мысль у меня такая была — лучше сдохнуть человеком, чем жить чьей-то собакой.

Он активно помогал себе руками, увлечённо рассказывая об этом. Говорить у него получалось как-то по-особенному: быстро, весело, но и ненавязчиво.

— Я как вас увидел — прямо из тумана вышел, — округлил глаза он. — Вот так: рас! И будто ожил. Аж кровь к голове прилила. Только сейчас понял: о чём я думал? Умирать-то ещё рано!

Ян внимательно смотрел на него, будто не мог наслушаться живой человеческой речи. Кем бы он ни был, мужчина казался ему близким человеком среди мёртвых проклятых земель. Однако странник почему-то не выражал это. Его эмоции будто застыли, и он даже улыбался через силу, хоть и не хотел себе в этом признаваться. Эта мысль неожиданно посетила его, но юноша её спешно прогнал.

— Кстати. А сумку вы сами несли?

— Сумку? Ну да. Да это кажется, что много всего. Так-то оно ничего, нести можно…

— Слушайте, слушайте! — нетерпеливо воскликнул странник. — А расскажите подробнее о демоне. Венанди, кажется. Если только вам не в тягость…

— Ой, боже, какая там тяжесть! — махнул рукой мужчина и плюнул на пол. — Тьфу! Вон где этот Венанди! Ну что рассказывать, больной он. Помешанный на своей этой охоте. А гончие — это его слуги. Что-то вроде териантропов. Чудища вроде волков или собак.

— И проклятые Венанди превращаются в них, да?

— Да, да. Вот, — снова ткнул пальцем Руперт в знак на руке. — Вот его метка. В любой момент он может превратить меченного в чудище. И тогда человек умирает, и появляется гончая. Видел я, как это происходит. Жутко, одним словом.

— Мы, кажется, тоже видели… — задумчиво сказал Ян, опустив ложку и мрачно смотря в полу-пустой горшок.

— Может и видели. Довольно, так сказать, распространённое явление. У меня просто брат учёный, он по всем этим делам мастер. Демонолог он.

Руперт говорил с таким искренним задором, будто меченный уже забыл о своей нелёгкой участи. Он будто в миг забыл обо всём, резко загоревшись и повеселев. Или по крайней мере сделал вид. Ян смотрел на него, и с каждой минутой в его глазах появлялась мрачная грусть. Мимолётный задор юноши потух, и его сковали глубокое сочувствие и печаль. Но мужчина не замечал этого, продолжая рассказывать ему о себе, своей родине и семье совершенно спокойно, будто ему завтра было возвращаться к ним.

— Я вообще с юга. О-о, кстати, сейчас я вам расскажу, как я через границу Лирдона переходил. Там же стена до небес. Слушайте, — шепнул он со смешком. — Так я обошёл её, спрыгнул в море и давай вплавь…

— Слушайте… — осторожно оборвал его Ян.

— А?

— А способ снять своё проклятие вы не знаете?

— Метку что ли? Неа.

— Так может, пойдём искать, пока не поздно?

— Как, пойдём? А вы куда вообще шли?

— В столицу, глубже на север.

— О, так мне тоже туда! По крайней мере я туда собирался.

— Может, пойдём? Идти лучше днём, так что, чем быстрее выйдем, тем лучше.

— Ну давайте. Я только за! А вы не боитесь, что я превращусь в чудище и… сожру вас, ха!

Ян отодвинул горшок и поднялся со скамьи, серьёзно и твёрдо посмотрев на Руперта. То же самое сделал Таситурн.

— Не боимся. И спасибо за еду. Огромное.

— Ой боже, да пожалуйста! Что там, еда! — махнул рукой мужчина. — Ну тогда сейчас. Только сумку соберу.

— Всё брать будете?

— Нет, конечно! Зачем мне столько? Сейчас переберу всё и вперёд. Одну минуту!

Мужчина суетливо слез со скамьи и сел на пол, принявшись раскидывать вещи в стороны, отбирая самые нужные. Он взял кинжал, дыхнул на него и протёр, повесив на пояс, затем засунул в карман точильный камень. Меченный с улыбкой развернулся через плечо.

— Подождёте?

— А? — встрепенулся задумавшийся Ян. — Да, да, конечно. Мы будем на улице.

— Ага.

Странники вышли из хижины, прикрыв дверь. Юноша спустился с порога на снег, прищурившись и уставившись вдаль. Таситурн печально взглянул на него.

— Мы поможем ему. Во что бы то ни стало.

Гигант нахмурил брови и поднял голову, тоже устремив взгляд на далёкие чёрные горы.

— Чего бы не стоило!… - с усилием прошептал Ян, сжав кулаки.

Вскоре дверь хижины отворилась и из неё вышел мужчина в шубе и с рюкзаком за плечами.

— Ну пошли? — весело спросил он со светящимися глазами.

Ян развернулся и окинул его серьёзным взглядом.

— Не замёрзнете?

— Куда там!

Руперт спрыгнул с порога и с ухмылкой осмотрел округу.

— Так, север вроде там, где горы. И столица там же.

— Мы знаем.

— Отлично.

Мужчина пошёл к воротам деревни, встряхнув сумку на плечах. Странники двинулись за ним, оставляя вереницу следов на снегу.

Время шло медленно, и солнце не спеша плыло по голубому небу, приближаясь к вершинам гор. Бури и ураганы отступили, и лишь лёгкий прохладный ветер гулял по пустоши, покрытой сверкавшим голубоватым снежком. Дорога так и шла по белой пустыне вперёд, всё не кончаясь. Будто весь Арилидилл лежал на одной большой и равнине. Странники шагали друг за другом в молчании, наблюдая за безмятежно летевшими по небу облаками. Руперт усиленно переставлял ноги, широко улыбаясь и щурясь от мороза. Он то и дело глубоко вздыхал, втягивая колючий воздух и дыша паром. Краснота его щёк была видна даже через щетину. И так задорно и тепло было у него на душе, что всё хотелось о чём-нибудь поговорить. Но мужчина не хотел нарушать спокойной тишины, молча наблюдая за безмятежной пустошью.

— Руперт, — сказал вдруг Ян.

Мужчина живо обернулся, обрадовавшись, что ему не придётся рушить молчание самому.

— Что?

— Скажите, а где вы получили метку?

— Эх, — вздохнул мужчина. — Да недалеко там, в деревушке одной. На меня гончая напала. Я отбился, да укусила, собака. Вот на меня и перекинулось.

— А проклятье этого демона передаётся через укус?

— Да. Но не всегда. Когда Венанди захочет, тогда и передаётся. Все гончие в его власти. Они его глаза и уши.

— Откуда вы всё это знаете? — удивлённо пробормотал Ян.

— Я ж говорю! — воскликнул Руперт. — Брат у меня демонолог. В Лирдоне пять лет отучился. Так теперь его что не спроси, про любого демона тебе всё расскажет! Только вот на лесопилке это не слишком полезное умение. Ха!

— На лесопилке?

— Да. Ну у нас семья лесопилку держит. Братишка как с академии вернулся, так сразу там устроился. Не нашёл места себе. И пилит теперь тот демонолог дрова, да детей вечерами пугает. Про демонов им на лавке рассказывает.

— А вы? — посмотрел на него мрачно Ян. — Вы почему здесь?

— Я? А мне просто пилить надоело, вот я и пошёл, куда глаза глядят. Сначала в железный дом хотел, да там не взяли. Потом сюда добрался, думал поживиться. Тут же нет никого, один снег да местные северяне…

Они ещё некоторое время разговаривали, двигаясь по пустоши. Ян слушал Руперта с большим усердием и вниманием, хмуро смотря ему в затылок. С каждым словом мужчины на юношу накатывалась странная тоска. Странник не понимал её причины, но почему-то ему хотелось всё больше слушать этого странного весельчака. Ян всё не мог понять, действительно ли он так простодушен, или просто притворяется. А Руперт всё говорил и говорил, не вспоминая про такие вещи как проклятие, смерть и тоска, шагавшие за странниками по пятам.

Прошло уже около часа. Они шагали вперёд, а горы были всё так же далеко. За пару дней пути странники всё ещё не достигли их. Хотя, Арилидилл был довольно маленькой страной, и до столицы люди бывало доходили пешком за сутки. Но это случалось давным-давно, когда север ещё не был проклят, и на пути путешественников стояли лишь холод и собственная усталость.

Руперт почему-то обернулся. Всмотревшись вдаль, он поморщился и двинулся дальше. Через минуту он снова развернулся, теперь уже совсем остановившись.

— Что это? — спросил он.

Ян и Таситурн обернулись и посмотрели назад. На горизонте виднелась повозка, ехавшая по дороге в их сторону.

— Это ещё кто? — прошептал Ян.

— Давайте их подождём. Авось подберут, если на север едут.

— Ну бежать нам всё равно некуда, — прищурился юноша, напряжённо наблюдая за приближавшейся точкой на горизонте.

Через пару минут повозка подъехала к путникам и остановилась прямо возле них. Две рыжих лошади с пятнами на боках захрапели, дыша клубами пара. Повозка оказалась забита людьми. В ней сидели четыре человека в разных одеждах: кто-то в коричневой замазанной шубе и шапке с ушами, кто-то в кожанке, а кто-то в тяжёлых латах и шлеме. Возница на скамье был укутан в балахон с капюшоном, так что виднелся только рот. Незнакомцы одновременно повернулись к странникам. Тот, который был в куртке, свесился с борта, оскалил белые зубы и сверкнул карими глазами.

— Куда идёте? — спросил он приятным молодецким голосом.

— Кто вы? — резко оборвал его Ян, не ответив на вопрос.

— Ого, — усмехнулся тот. — Что за гонор? Вы тоже с железки что-ли?

— С железки? Вы скауты? — нахмурился юноша.

— Скауты. А это и не секрет.

Он хлопнул по нашивке в виде кулака на груди. Это был парень с коротко стриженным с волосами цвета вороного крыла и ослепительно-белыми зубами.

— Так что? — кивнул он на странников.

Ян взглянул ему прямо в глаза. Скаут смутился, подняв бровь и приоткрыв рот, смотря на странного рыжего человека. Юноша бурил скаута пронзительным взглядом, будто пытаясь сломать его изнутри и узнать, лжёт он или нет. Будто для него этот парень был не более, чем крохотным орешком, который надо было расколоть. По коже белозубого парня пробежал холодок.

— Мы идём на север, — оборвал его размышления Ян.

Скаут встрепенулся, быстро проморгавшись и уставившись на него в молчании.

— Но с нами проклятый. Он может стать чудовищем, — холодно проговорил путешественник.

— Каким чудовищем? — спросил мужчина в латах и шлеме, тоже облокотившись на борт повозки. — Гончей что ли? Меченный?

Странник быстро кивнул в ответ. Скауты в повозке переглянулись. Затем они снова уставились на путников, внимательно осмотрев их с ног до головы.

— Сколько дней метке? — буркнул крупный мужчина в броне.

Ян вопросительно взглянул на Руперта. Тот секунду подумал и ответил:

— Дня три.

Скауты снова переглянулись. Черноволосый парень посмотрел на странников и усмехнулся.

— Вы, небось, в Изалир топаете?

— Куда? — удивлённо спросил Руперт.

— Ага, ясно. Смотрите, там дальше стоит Святой Изалир, в нём можно метку снять, если вы не знали.

— Правда?! — воскликнул блондин. — Вот это да! Так это ж… Это ж я могу освободиться! И вернуться домой! Ян! Слышал?

Юноша печально посмотрел на охваченного радостью спутника, а затем перевёл подозрительный взгляд на парня в куртке.

— Вы туда едете?

— Не туда, но нам по пути. Можем подбросить. Три дня это ещё нормально, сейчас он точно не превратится.

— Чего вы хотите? — сквозь зубы процедил странник.

— В смысле? — нахмурился скаут. — А-а-а, ты про деньги? Да тут ехать-то нечего, так довезём! Если хотите, могу вам пальцем показать, куда топать. К вечеру и пешком дойдёте.

— Поехали, Дуй. Ну их в… — слегка поморщился и толкнул парня в плечо мужик в шубе и шапке-ушанке.

— Эй! — гаркнул неожиданно здоровяк в броне. — Вы давайте, залазьте. Или идите уже! Лошади не железные — мёрзнуть тут.

Руперт хлопнул Яна по спине. Юноша перевёл мрачный взгляд на него.

— Пошли, — шепнул мужчина с улыбкой и слегка кивнул головой в сторону повозки.

— Ладно…

Странники обошли лошадей и залезли к скаутам. Возница взмахнул вожжами, и повозка двинулась вперёд, медленно набирая скорость.

Ещё долго они молчали, опустив глаза в пол, как один. Скауты нервно переглядывались друг с другом, косясь на странников. Руперт с улыбкой отстранённо сидел с краю, с интересом рассматривая снежный пейзаж. Ян согнулся и опёрся на колени, напряжённо буря взором свои сапоги. Когда он чувствовал на себе подозрительный взгляд, он резко вскидывал голову и впивался в скаутов дикими глазами, отчего они отворачивались и начинали пялиться на небо и на пустошь вокруг. Только белозубый паренёк в кожанке спокойно облокотился на борт повозки, закинув ногу на ногу и с усмешкой наблюдая за соратниками.

Через некоторое время всё улеглось. Скауты успокоились и больше не шептались и не косились на Яна, который им казался наиболее подозрительным. Даже больше чем полуголый хорд с мешком на голове и постоянно улыбавшийся бородатый мужик. Однако беспокойство всё же покинуло их и напряжение сошло на нет, когда они поняли, что путники не представляли опасности. Солнце миновало зенит и шло на убыль. Громадные тени гор поползли по пустоши, окрашивая её в розоватый цвет. Но до вечера было ещё очень долго. А дорога всё не кончалась и не кончалась, убегая далеко за горизонт, где по-прежнему не виднелось совершенно ничего, кроме чёрных скал.

— Мужик, — буркнул здоровяк в латах.

Руперт сидел на самом краю скамьи, подперев подбородок рукой и задумчиво смотря вдаль с бессмысленной улыбкой.

— Мужик!

— А? — повернулся тот. — Чего?

— Метку покажи.

Мужчина закатал рукав и вытянул руку с выжженной печатью. Здоровяк поморщился, вздохнул и кивнул головой.

— Да, она. Не повезло тебе.

— Ну её же снять можно? — улыбнулся меченный. — За эти едем.

— Ага.

И снова повисло молчание. Скаут в шубе заёрзал на месте, потирая сухие тонкие руки и дыша на них паром.

— А вы вообще не из железного, да? — спросил он высоким заиндевевшим голосом.

— Нет, — быстро ответил Ян.

— Кстати, я Руперт! — выпалил блондин. — Это Ян, а это… Х-м.

— Таситурн, — мрачно закончил юноша.

— Да!

— Бард, — пробасил здоровяк в броне и шлеме.

Худой в шубе и шапке уже открыл рот, но толстяк его оборвал:

— А это Пасюк.

— Да ты заколебал! — воскликнул тот. — Сам ты пасюк, ты… Ух-х!

Он заехал локтем в затылок соседу. Здоровяк усмехнулся, поправив шлем на голове.

— Лучше уж быть Пасюком, чем Кристофером.

— Нормальное имя! Нормальное! И называй меня по имени!

Скауты начали словесную перепалку, полушутливо осыпая друг друга ругательствами и подзатыльниками. Парень в куртке усмехнулся, смотря на них, а затем повернулся к путникам в суматохе. Он протянул руку Руперту.

— Генри. Но все меня Дуем зовут.

Паренёк пожал руку меченному и Таситурну. Ян поднял голову, исподлобья посмотрев на него впавшими глазами с тёмными кругами, и нехотя принял рукопожатие.

— Ты бы лицо попроще сделал… — проговорил тихо скаут.

— О, а это Дуй! — в приступе смеха пробасил здоровяк, прервав их. — Дуй, потому что в башке ветер дует!

— Кто бы говорил! — шутливо прикрикнул паренёк, отвернувшись от Яна.

Укутанный в чёрный балахон возница тем временем сидел совершенно неподвижно, внимательно наблюдая за дорогой и сжимая в руках вожжи. Из-под капюшона выглядывали напряжённые мелкие глаза, прищуренные от холода.

— А то? — кивнул на него Руперт.

— А то Виниус, — всё ещё отходя от суматохи с улыбкой ответил Бард.

— Как? — переспросил блондин.

— Виниус. Это, кстати, его реальное имя. Кто его знает, откуда он.

— Так спросите, — удивился меченный.

— Не ответит. Молчаливый он больно.

— А вы куда едете?

— В столицу, — ответил ему Пасюк. — Проклятым про Железный дом напомнить. А то давно наши там не бывали.

— О, слышал, Ян? Вам же туда?

Юноша поднял голову, окинув взглядом всех. Он посмотрел на Пасюка, утвердительно кивнул, и снова подпёр подбородок рукой, уперев взор в пол.

— Ну мы вас возле Изалира высадим, а там посмотрим, — махнул рукой худой.

— Да, это уж как пойдёт. Довезди ладно, а ждать нам некогда вас, — подтвердил Бард.

— А что там в Изалире? Может, мы быстро? — оживился Руперт.

— Не получится, — остудил его пыл Дуй. — В Изалире вы точно застрянете надолго. Это вам не к соседу за молотком сбегать.

— Ну так а что там? Что за Изалир?

— Не слыхали? — поднял брови толстяк в шлеме.

— Это город-крепость, — продолжил Дуй. — Место, откуда пошла первая вера. Ещё когда бог один был. Очень древняя штука. По легенде эту крепость построили первые люди голыми руками, и именно там бог подарил им Лиру.

Ян мельком покосился на него, но тут же опустил глаза.

— И там есть фонтан, вода из которого снимает все проклятия и исцеляет от всех болезней…

— Это ведь всего лишь легенда? — оборвал его Ян, не поднимая головы.

— Да нет. Раньше туда ходили за той водой. Но штука в том, что больше одной капли в год оттуда не вынести. Вода исчезает, если попробуешь перейти с ней ворота.

— И за каплей в год ходили? — округлил глаза Руперт.

— Да. Паломники всякие. Ну и наши тоже. Кто первый придёт, того и капля. А её, к слову, хватает всего на раз. Но это было очень-очень давно, только старые записи сохранились. Лет двести-триста назад.

— Ого! — воскликнул блондин.

— Слишком давно… — прошептал Ян.

— Да. Как раз в ту пору Изалир и закрыли. Там вроде как бились сыновья Бахогавана, один убил другого и закрыл его душу в крепости. Знаете про Бахогавана?

— Да, да, — буркнул рыжий странник.

— Я тоже знаю. Великий колдун какой-то вроде, — поддакнул Руперт.

— Ох, не забивай голову, Дуй! — поморщился Бард и махнул рукой. — Оно и правда, дует у тебя ветер в башке.

— Ага, — улыбнулся парень. — Конечно…

— А если Изалир закрыт, как туда попасть?

— Так ясное дело, через стену! Что, думаешь, за шестьсот лет лазейку не нашли? Только вот всё равно никто туда больше не ходит.

— Почему? — поднял голову Ян.

— Душу сына Бахогавана боятся.

— Ясно.

— Но фонтан там до сих пор есть, — обратился он к Руперту. — Терять тебе всё равно нечего. Рискнёшь.

— Рискну! — улыбнулся блондин. — Ей богу!

Они перебросились ещё несколькими фразами и замолчали. Воцарилась приятная тишина. На душе стояло тепло от того, что незнакомые люди так быстро нашли общий язык. Руперт снова уставился на далёкий розовый горизонт, Ян опустил глаза в пол, а Таситурн устремил их в небо. К слову, гигант держался слегка отстранённо в последнее время, и скауты даже не спрашивали ничего о нём. Видимо, чувствовали, что с ним диалог вряд ли завяжется. Повозка мерно стучала колёсами, лошади похрапывали и дышали тёплыми клубами. Виниус сжимал вожжи, сонно щурясь и насилу держа глаза открытыми. Пасюк дрожал, обхватив плечи длинными руками и шмыгая носом, а Бард и Дуй спокойно наблюдали за горизонтом. Вскоре Ян поднял голову и посмотрел на дорогу. Пейзаж совершенно не изменился — всё та же дорога и чёрные горы вдалеке.

— Слушайте, — нарушил молчание он.

— А? — буркнул Бард.

— А почему в этих краях на горизонте никогда не видно городов? Вроде плоская пустыня, ровная дорога. Горы всегда на горизонте, а вот городов никогда нет.

— Так значит не доехали ещё, — по-простому ответил здоровяк.

— Нет. Если видно горы, значит и поселения должно быть. Иначе и то, и то было бы скрыто за горизонтом. А городов нет, — зловеще проговорил Ян. — Они будто сами собой появляются посреди пустоши, когда к ним приближаешься.

— Колдовство, — пискнул Пасюк.

— Оно, — ухнул Бард. — Оно самое.

И снова путешественники затихли. Пасюк зарылся в шубу, натянув на голову ушанку. Его острый нос торчал из воротника, подрагивая на морозе. Солнце всё никак не хотело уходить на закат, будто замедляясь с каждой минутой. Оно всё плыло и плыло, заливая светом белую пустыню и заставляя её сверкать россыпью бриллиантов. Приятный ветер дул в лицо, и слух ласкало взволнованное похрапывание лошадей. Бард вздохнул, вобрав воздух в тяжёлую грудь и поправив шлем на голове.

— Хорошо! Давно мы тут не бывали, давно…

Все молчали. Здоровяк уселся поудобнее и расплылся на скамье, сложив руки на животе и подняв глаза на голубое небо с плывущими по нему облаками.

— Было время, когда топтали эту дорогу ноги наших отцов. Таких же скаутов. Древняя заброшенная страна, давно оставленная всеми. Эх… Романтика! Кругом руины, замки и подземелья. Столько всего неисследованного, наполненного чудищами, духами и привидениями. А ещё богатствами. Многими богатствами…

Пасюк шмыгнул носом в подтверждение. Руперт с улыбкой слушал Барда, смотря на снег под колёсами повозки. Ян поднял голову, печально смотря на охваченного рассказом мужчину.

— А там, далеко-далеко, столица. Старая такая. Как же там красиво было. Бывало приедешь, с друзьями туда по контракту железки и полезешь по подвалам, по чердакам. А там таких как вы ещё толпы. И бегаете туда-сюда, кто быстрее найдёт чего. Искали обходные пути, тайные тропы и скрытые от глаз кладовки, подземелья. Ходите днями, голодные, холодные и счастливые не в меру. Все зАмки мы облазили. О-о, а замки! Это уже совсем другой разговор…

Бард вздохнул и затих, надвинув на лоб шлем и со слабой улыбкой смотря вдаль. Все замолкли, отвернувшись друг от друга и погрузившись в раздумья. И только снег хрустел под колёсами, и повозка стучала, наезжая на редкие камни. Тук-тук, тук-тук…

 

67. Холод

Странники медленно приближались к высокой городской стене. Ворота, как всегда, были распахнуты настежь. Ян шагал впереди, скованно опустив руки по швам и сжав кулаки. Таситурн с тревогой смотрел ему в затылок, время от времени слегка обгоняя и пытаясь заглянуть в глаза. Но юноша только ускорял шаг, стараясь не дать ему это сделать. Взор путника был страшен: всё лицо покрывали обмороженные пятна, щёки исхудали в миг, а скулы заострились, как у скелета. Его дикие глаза будто заледенели, и неподвижный взгляд приковался к воротам.

— М-м-м, — неопределённо промычал Таситурн.

— Я не хочу говорить, — быстро оборвал его спутник. Его голос был болезненно напряжён. — Давай помолчим на этот раз.

— Хм-м…

Этот город оказался больше предыдущего, но не намного. Здесь уже стояли крупные добротные каменные дома, иногда двухэтажные, с хорошо застеклёнными утеплёнными окнами и крышами. Однако разруха и это место не обошла стороной — заброшенные улицы пустовали. Странники прошли вперёд по дороге и попали на площадь, небольшое окружённое домами круглое пространство, заставленное старыми растоптанными прилавками, оставшимися от проходившей здесь когда-то ярмарки. Снег давно засыпал их обломки. А возле длинной стены какого-то амбара в ряд стояли сломанные телеги. Ян окинул округу тяжёлым взглядом. Его глаза остановились на особенно крупном и богатом доме с дверью, укреплённой железом. Это был показатель большого достатка, и потому юноша направился прямо к нему. Подойдя ближе и взойдя на порог, путник увидел, что на двери висит замок. Однако он оказался сломанным, будто его вывернули мечом. Ян слегка коснулся его, и он свалился на землю. Вместе с тем дверь медленно приоткрылась со скрипом.

Войдя внутрь, странники увидели перед собой просторную прихожую. Отряхнув сапоги, юноша быстро прошёл в зал вместе со спутником. Цепкий взор его не обманул — там стоял богатый обитый мехом диван перед громадным кирпичным камином. В добавок к этому в углу стояла печ. Лежанка на ней и длинный дубовый стол рядом выдавали возраст этого дома, ведь так жилище уже давно не обустраивали. Но Ян не бросился с ходу на диван, не стал зажигать печь. Он остановился в дверях, зорко осматривая комнату. Но вдруг юноша сорвался с места и выскочил на улицу, ничего не сказав. Таситурн выбежал за ним, вопросительно опустив голову на спутника, стоявшего на пороге.

— Здесь недавно кто-то был. На полу нет пыли, в камине огарки, окна без инея…

Мрачные глаза Яна поползли по площади. Через мгновение он слетел с порога и подбежал к телегам, припав к земле. На снегу виднелись слегка припорошенные следы.

Путник тут же вскочил, не говоря ни слова. Он медленно повёл глазами будто дикий зверь. Юноша сжал кулаки и побежал к другим домам. Его взор заскакал, дыхание участилось. Он забегал в дома, распахивая двери и заглядывая внутрь. Большинство жилищ были тронуты человеческой рукой — на полу валялись разные вещи, горшки и одежда, рваные тряпки. Кое-где виднелись мокрые следы сапогов.

Ян выбежал из очередного дома и снова кинулся к следам на площади. Таситурн всё это время бегал за ним. Юноша припал к земле и стал рыскать вокруг, выслеживая путь неизвестного. Он некоторое время петлял по снегу, и вскоре вернулся к порогу дома, в который они вошли с самого начала. Ян поднял голову и уставился на дверь. Через минуту он сдвинул брови, взошёл на порог и снова скрылся внутри. Таситурн вздохнул и двинулся в дом за спутником.

Ян стоял в зале, держась за подбородок и задумчиво прищурившись. Услышав шаги позади, он быстро обернулся.

— Возможно, здесь были скауты. Возможно, кто-то другой.

Гигант ничего не ответил, стоя на пороге и рассматривая дом. Он ничем не отличался от других здесь, но Таситурн почему-то с особым усердием всматривался в эти грубые стены, досчатый гнилой пол, древнюю громоздкую печь с лежанкой. Ян смотрел на него с минуту, вглядываясь в синие глаза, отстранённо плававшие по комнате.

— Таситурн?

По телу гиганта пробежала дрожь, и он быстро посмотрел на Яна. Юноша отвернулся от него, снова впившись взглядом в свежие, ещё тёплые огарки в камине. Гигант тяжело вздохнул, подошёл к окну и стал смотреть на пустую заснеженную улицу.

— Если они вернутся, предупреди меня, — сказал Ян.

Он снял сапоги с перчатками и сел на дубовую скамью.

— Мне нужно отдохнуть.

Гигант махнул рукой, пробурчав что-то на своём немом языке. Брови надвинулись на его беспокойные неподвижные очи. Ян тревожно взглянул на него, лёг и запрокинул голову, уставившись в потолок. Он медленно закрыл веки и погрузился в глубокие тяжкие раздумья.

Таситурн долго стоял, смотря на редкие падающие снежинки. Его взгляд не двигался, и лишь иногда зрачки тихо вздрагивали, поблёскивая в полумраке хижины. Тепло от недавно затухшего огня постепенно улетучивалось, и холод проникал внутрь. Позади великан слышал ворчание разговаривающего самого с собой Яна. Таситурн вздохнул, тихо прошёл в сени и хлопнул дверью.

Юноша открыл глаза и сопроводил его мрачным взглядом. Он сел на скамье и упёр руки в колени, опустив круглые глаза в пол. Его осунувшееся лицо скрывали тени, а дикие очи были неподвижны как у мертвеца. Ян время от времени вздрагивал, кусая губу до крови и бессвязно бормоча что-то. Вскоре он медленно опустил взор на меч у себя на поясе. Клинок завораживающе сверкал в тусклых лучах, проникавших в мутное окно. Юноша поднёс дрожащую руку к его рукояти. Долго он всматривался в стальную кромку, будто боясь её, спрашивая разрешения прикоснуться к ней. Странник поморщился и схватился за рукоять, резко вытащив меч и выставив перед собой. В тот же миг перед ним предстали злополучные горящие очи. Они быстро пронзили Яна, пробив его грудь и железно схватив сердце в охапку. Путник буквально почувствовал это холодное прикосновение, всё внутри него будто сжалось и замерло. Он жадно впился в них взором, будто стараясь пробить стальную кромку и проникнуть в их глубь, тоже схватить их, сжать своими ледяными дрожащими руками. Но юноша, как ни старался, не доставал до сути. Взор лазурных очей, как и всегда, был глубок и страшен, загадочен и покрыт туманом.

— Чего же ты хочешь…

Обрамлённые тёмными кругами голубые глаза ещё сильнее заострили свой взгляд и зорко сдвинули брови в ответ. Юноша поморщился и сделал то же самое. Но немого диалога не получилось — сразу за этим очи снова затухли и расслабились, в миг приобретя странное спокойствие и смирение. Странник вздохнул и расслабил напряжённое лицо.

— Бесполезно, да?

Но глаза не отвечали. Ведь они могли лишь смотреть и молчать. Молчать своей жестокостью, молчать решительностью и пронзительностью, молчать жарким, обжигающим огнём. И кто знает, что скрывалось за всем этим. Быть может, доброе намерение. Или же страшная злоба.

Юноша положил меч на стол и улёгся на скамью. Он уставился в потолок вечно хмурым и тяжёлым взором, будто пытаясь его пробурить насквозь. Вскоре он закрыл веки и погрузился в сон.

Шёл лёгкий снег. Солнце уже шло на убыль, но до заката было ещё долго. Гигант стоял недалеко от дома посреди площади и смотрел в небо. Снежинки падали на мешок, растворяясь и обдавая его лицо промозглым холодом. Но хорд не вздрагивал, не чувствовал мороза, колющего его голое тело, пронизывающего иссохшие воспалённые мышцы. Он лишь стоял и смотрел на мрачное небо, на бегущие по нему тяжёлые облака, на хрустальное солнце, пробивающееся сквозь тьму. Он чувствовал лишь пустоту, которую не могли заполнить ни мысли, ни чувства. Таситурн ощущал её с той поры, как переступил границу Арилидилла. И она не оставляла его ни на минуту…

Так продолжалось до самого заката. Таситурн не двигался несколько часов, смотря в небо глазами, полными застывшей тоски и тупой боли. Солнце уже садилось за горы, и последние тёплые лучи полоснули по коже гиганта. Он опустил голову и горько вздохнул, выйдя из царства воспоминаний. Великан печально осмотрелся. Свежий снег уже насыпался на заледеневшие сугробы, покрыв всё белым пухом. Глаза Таситурна поползли по площади, от которой в разные стороны растекались дороги и пути. Где-то вдали виднелись ворота. Взор великана задумчиво застыл на них. Но вдруг до его ушей донёсся хруст шагов. Он резко развернулся в ту сторону. По одной из улиц шёл человек. Незнакомец в каком-то тёмном одеянии быстро сновал по дороге. Он подошёл к одному из домов и воровато заглянул в окно. Человек двигался резко и беспокойно, совсем не как чудовище. Он тревожно оглянулся, тихо открыл дверь дома и вошёл. Таситурн подозрительно сопроводил его взглядом. Гигант медленно развернулся и пошёл к Яну, ещё раз оглянувшись туда, где видел человека. Он поднялся на порог, беззвучно открыл дверь и скрылся в доме.

Таситурн вошёл в зал. На скамье возле стола сидел Ян. Дверь в соседнюю комнату была распахнута, и там валялись какие-то тряпки, освещённые тусклым светом из окна. Возле стены там стоял большой распахнутый шкаф, с вываленными на пол пыльными бумагами и свитками. Ян держал в руках древнюю иссохшую книгу, уперев хмурый взгляд в её желтоватую обложку. Таситурн тихо подошёл к нему и наклонился. На ней было начертано: "Fabulus os Balder".

— М-м, — нахмурился и буркнул гигант, увидев эту надпись.

Юноша поднял на него мрачные глаза.

— Фабулус ос Балдер. Это значит, легенда о Балдере? — тихо спросил он, раскрыв книгу и смахнув с неё пыль. Страницы покрывал текст на древнелирдонском.

Великан задумчиво кивнул, впившись взглядом в строки. Он осмотрел их и отвернулся, ещё сильнее сдвинув брови. Спутник вопросительно взглянул на него.

— Что? Балдер, это ведь древний герой севера?

В ответ он услышал лишь молчание. Гигант смотрел в стену, будто специально отводя взор от книги. Ян вздохнул и закрыл её.

— Ладно.

Он положил книгу на стол, запустил ноги в сапоги и натянул перчатки, а затем встал, двинувшись в двери.

— Я хочу есть, — сказал он, не оборачиваясь. — Значит, нужно остаться до заката, набрать еды и потом уйти из города. Но после заката ворота могут закрыться. Так?

— Угу, — буркнул великан, проследовав за ним.

— Значит, нужно заранее придумать способ их обойти. Солнце низко?

Он вышел в сени, распахнул дверь и выбежал на снег, задрав голову. Таситурн осторожно прикрыл её за ним и стал за спиной спутника.

— Идём.

Юноша двинулся по улице, и гигант поспешил за ним.

Странники вернулись к воротам, которые всё ещё были открыты. Ян долго смотрел на них, щурясь от мороза, а потом резко двинулся с места и скрылся в подворотне. Там он наткнулся на голую городскую стену и небольшой пустырь за домами. Возле одной из хижин стояла груда больших ящиков, набитых замёзшим сеном.

— Смотри! — окликнул он Таситурна. — Сейчас возьмём ящики. Я думаю, они не исчезнут. Оставим возле стены, быстро забежим в дом, возьмём еду и запрыгнем по ящикам на стену.

Путники принялись таскать ящики к воротам, складывая их в кучу. На улице стремительно темнело, но луна ещё плыла под миром и только готовилась коснуться горизонта. Ян тащил уже третий ящик. Он свалил его рядом с другими, подвинув вплотную, и вдохнул в грудь холодный сырой воздух, уже напитывающийся чёрной затхлостью. Юноша окинул взглядом улицу, щурясь в полумраке. Неожиданно он увидел в паре десятков метров человеческую фигуру.

— Это что, человек? — прошипел он Таситурну, пригнувшись.

Но было поздно. Незнакомец заметил их и развернулся, засеменив к площади.

— Догоним.

Странники устремились ему в след. Через мгновение они прибежали на площадь. Человек стоял возле телег, метаясь между домов и пытаясь найти, где ему спрятаться. Но его уже окликнул Ян, подбегая ближе:

— Стойте! Вы человек? Мы вас не тронем!

Он подбежал к нему и взял за плечо, развернув к себе. Незнакомец встрепенулся, вырвавшись и выпучив испуганные глаза на путника. Ян вдруг окаменел.

— А-а… — вырвался сдавленный вздох из его горла.

На него смотрело осунувшееся высохшее от голода лицо с впавшими щеками и высокими скулами. Бурая засаленная щетина покрывала его лицо, мертвецки впавшие стеклянные глаза были погружены в тёмные кольца, а под ними висели бессонные опухшие мешки. Грязное лицо, красное и огрубевшее от вечного мороза, обрамляли отросшие дальше плеч рыжие дикарские волосы. Лицо незнакомца вытянулось, рот открылся и из глотки вырвался ошалелый хрип. Он попятился назад, не в силах оторвать от Яна взгляд.

— Папа…

Человек вдруг вцепился в его плечи костлявыми мощными руками, впившись в него безумными глазами.

— Уходи, — прохрипел он тихим севшим голосом. — Уходи!

— Ты живой… — улыбнулся Ян одним ртом, не моргая помутневшими в миг глазами и смотря в упор на мужчину.

— Уходи!

Человек отпустил юношу и отошёл назад, уперевшись спиной в телегу и держа перед собой дрожащие руки. Он бессильно поднял голову, дрожа в ознобе и смотря пустыми глазами на солнце, садящееся за скалы. Мужчина снова посмотрел на Яна, затем перевёл взгляд на Таситурна, не в силах вымолвить и слово. Вдруг по миру пронёсся порыв леденящего ветра, светило спряталось за грядой гор, и луна коснулась своим краем горизонта. Сотни огней зажглись вокруг, ослепив путников, чад и гомон заполнили собой пространство, и город будто обдало волной. Землю тряхнуло, и улицы заполнились людьми, бегущими потоками кто-куда. Странники стояли посреди площади перед мужчиной, который в оцепенении бурил их взглядом. Народ толкал их, шумел, бранился и чуть ли не сбивал с ног. Но они в тот миг не чувствовали этого, стоя друг напротив друга будто в чёрной коробке, одни во всём мире. Наконец, горло мужчины дрогнуло, и он закричал дребезжащим голосом.

— Бегите! Бегите отсюда!

— С нами!.. Бежим! — отрывисто вскрикнул Ян, смотря на него со страхом и онемением.

Но в его глазах юноша не видел ничего. Он не видел в них ни мысли, ни жизни. Они смотрели лишь изумлённо и дико, как глаза животного, и в них не было ни горечи, ни радости. Разум Яна будто рассыпался, он стоял на месте, не в силах сдвинуться с места и смотря только на своего отца. В горле уже стоял такой ком, что он чувствовал физическую боль, пытался сглотнуть его, но не мог. Грудь распирало со скрипом, внутри неё что-то мучительно заныло, а отнявшиеся пальцы на руках задёргались в судорогах.

Таситурн схватил Яна, взвалил на плечо и побежал по улице, снося прохожих с дороги. Юноша до последнего смотрел на своего отца, стоявшего на снегу посреди площади и уже скрывавшегося за фигурами людей. Странник бессильно открыл рот и опустил веки, обмякнув на плече Таситурна и будто провалившись в иной мир.

Но вдруг раздался грохот. Город словно разорвало, и огни в мгновение ока погасли. Тьма сжала в тиски всё вокруг, сгустив воздух и наполнив его колючим морозом. Таситурн затормозил: перед ним возникла целая толпа бесформенных серых тел, распластавшихся на снегу. Чудовища вскинули свои головы, и начали скалиться, как стая собак. Они поползли к хорду, поднимаясь с земли и разминая конечности с хрустом, вытягивая руки к юноше у него на плечах. Великан отскочил в сторону, и одно чудище тут же бросилось вперёд, щёлкнув зубами прямо возле головы Яна. Таситурн рванул вперёд, быстро переступая через ещё не очнувшихся до конца монстров. Но неожиданно его заставил вздрогнуть жуткий надрывный вопль. Великан испугано обернулся, и Ян поднял голову. Стоявший уже далеко на площади дикарь обхватил себя руками и согнулся, припав к земле. Его спина вся содрогалась, а тело ходило ходуном. Ноги мужчины подкосились, и он упал на колени, запрокинув голову и издав нечеловеческий оглушительный крик. Его лицо вытянулось, а кожа потрескалась, покрываясь тёмным пеплом, и изо рта полезли огромные кривые клыки. Он схватился за челюсти, судорожно тряся головой и оттягивая её с хрустом. Его спина выгнулась колесом, ноги и руки вытянулись, и он стал бить ими о мёрзлую землю в агонии.

Неожиданно он замер. Чудовище вскинуло голову и впилось горящими глазами в странников. Вдруг оно вскочило и со страшной скоростью рвануло за ними. Таситурн лязгнул браслетом, превратив, его в меч, и устремился вперёд подобно урагану. Он рубил чудовищ с ужасной силой, рассекая грузные тела как масло, отсекая головы и руки, тянущиеся к нему. Великан бежал вперёд, слыша за собой лишь рык и приближающийся хруст снега. Проклятые уже стали пробуждаться ото сна, скалясь и начиная двигаться всё агрессивнее и быстрее. Через мгновение на повороте Таситурн увидел впереди ворота, сразу же кинувшись к ним. Чудища сорвались с места и слились в единую ревущую массу, устремившись за ним с воплями. Гигант уже приближался к воротам, которые как назло оказались закрытыми, как вдруг его схватило за ногу лежащее на снегу уродливое существо. Хорд споткнулся и свалился на землю, взрыв снег. Ян упал вместе с ним, и его тело обдало огнём от боли — он ударился рукой в мёрзлую почву с камнями. Юноша вскочил, кинувшись к ящикам. Гигант тут же поднялся и стал рубить чудовищ, несущихся на него, но толпа в мгновение ока задавила его, снова повалив на землю. Гигант бешено рычал и откидывал от себя проклятых, вгрызавшихся в его плоть клыками.

Тут же через всё эту массу одним прыжком перескочило массивное чудовище с огромными когтистыми лапами и вытянутой, похожей на волчью, мордой. Оно в миг подлетело к Яну, схватило его за ногу и стянуло с ящиков. Путник закричал, закрывшись руками. Пасть зверя широко раскрылась, и его длинные тёмно-рыжие волосы упали на лицо Яна. Но вдруг чудище замерло, и они встретились глазами. Взгляд монстра оцепенел, отвисшая челюсть задрожала, и из неё вырвался испуганный вздох. Он отстранился от юноши и бросил взгляд на свои огромные лапы. Его морда исказилась, и по серым впавшим щекам потекли слёзы. Но в тот же миг чудовище сжало кулаки и стиснуло зубы, подняв глаза на Яна. Оно схватило странника за плечи и одним движением закинуло на городскую стену. После этого чудовище развернулось и бросилось в толпу проклятых, разорвав её огромными лапами, схватило за руку окровавленного Таситурна и вытянуло из неё, швырнув великана на ящики как мешок. Проклятые отпрянули от зверя и взяли его в кольцо. Чудище развернулось к ним, прижавшись спиной к стене и враждебно рыча. Проклятые медленно наступали, смотря на него мутными выпученными глазами и пуская слюни. Монстр поднял голову, взглянув на путников.

— Бегите в столицу через Святой Изалир! Там вам помогут! — проревел он, с трудом ворочая распухшим языком.

Таситурн взлетел вверх по ящикам, подхватил Яна и перемахнул через стену. Тут же раздался вой и послышались звуки боя, крики и визги проклятых. Чудище за стеной рычало и щёлкало челюстями, метаясь вокруг. Вскоре вопли и шум начали утихать, отдаляясь вглубь города.

Таситурн поставил Яна на землю и подошёл к указателю на обочине. Стрелки раздваивались, и на одной из них были начертаны древние буквы: "Castus Izalir". Великан обернулся, бросив взгляд на Яна, смотревшего в оцепенении на стену города. Хорд взял его за руку и потянул по дороге. Юноша ещё долго спотыкался, не отрывая глаз от удаляющегося города посреди белой пустоши, залитого светом луны…

 

68. Холод

Ян не чувствовал время и голод, лишь плёлся вперёд, переставляя ноги и увязая в снегу, следуя за великаном, который тянул его за руку всё это время. Юноша не был тогда там, в той мёртвой пустоши, на той занесённой дороге. Он был где-то в другом месте. Ян чувствовал себя не плохо и не хорошо, он не чувствовал совершенно ничего, будто весь мир обрушился вокруг него, и он снова сидел в кресле в чёрной комнате внутри своей головы и размышлял. Все концы оборвались и снова перепутались, и он в одно мгновение пережил то, что так мучительно переживал на протяжении многих лет. Стоило ему смириться со смертью человека, ближе которого у него не было, как он оказывается перед ним. Ян чувствовал себя брошенным, но не мог злиться на отца, не мог осудить его. Мысли парня просто упирались в эту стену, не в силах двигаться дальше. Отец не мог его бросить! Но кто оставил его здесь, в Арилидилле? Почему он встретил сына с такими нечеловеческими эмоциями, почему не стремился вернуться домой? Может быть потому, что он больше… не человек?

Вскоре Ян сквозь завесу почувствовал, что Таситурн тащит его быстрее. Странник стал спотыкаться, и с каждым разом по его телу вновь и вновь пробегал неприятный резкий жар, заставляя постепенно приходить в себя. Наконец, когда юноша в очередной раз чуть не упал лицом в снег, он пересилил себя и вскинул голову, устремив вперёд тёмные безразличные глаза, сокрытые под опустошённой миной и напряжённо опущенными бровями.

Над снегами возвышалась огромная крепость из белого камня с острой башней, уходившей в небо подобно копью. Величественная постройка была обнесена громадной неприступной стеной с высокими вратами. В самом центре главной башни переливалось в лучах утреннего солнца круглое окно, будто в соборе. Сказочная мозаика на нём изображала человека, стоящего на скале и держащего в руке факел, озаряющий всё вокруг. На груди человека висел огромный золотой крест. Плотные грозовые тучи над крепостью пересекала голубая полоса, оставленная острой башней, пронзающей их насквозь. Ян поморщился от ветра и осмотрел крепость. Таситурн молча хлопнул его по плечу и пошёл к воротам. Юноша опустил мрачный взгляд и двинулся за ним, сложив руки за спиной.

Через какое-то время они достигли крепости, но до ворот немного не дошли. Таситурн неожиданно остановился, выставив руку. Ян упёрся в неё и сразу же поднял недовольные глаза на спутника, но его взгляд тут же упал на нечто, находившееся прямо перед ними. Перед воротами стоял большой замшелый камень, припорошенный снегом, на верхушке которого сидел голубоватый силует, подёргивающийся на ветру. Дух поставил локти на колени, согнул спину и подпёр подбородок сложенными в замок руками, смотря на путников. Хоть в магической дымке и с трудом просматривались его очертания, но было видно, что он одет в старинные ребристые доспехи с несуразными острыми наплечниками. Его голый, как яйцо, череп, длинные острые уши и поистине громадный рот без губ говорили о том, что при жизни дух не был человеком. Странники стояли перед ним, переглядываясь с подозрением. Неожиданно призрак звучно вздохнул, расправив ссохшуюся грудь и громыхнув доспехами.

— Святой Изалир запечатан. Больше не ступит туда нога человека, — проговорил он крысиным тенором с хрипотцой.

Ян безразлично смотрел ему прямо в глаза. Дух заметил это, тоже пронзив путника взглядом. Через мгновение он растянул рот в ухмылке. Его челюсть неестественно отвисла, оголив острые зубы, стоявшие частоколом. Незнакомец выпучил левый глаз, а правый хитро прищурил и надвинул на него бровь.

— Кто вы? — без энтузиазма спросил путник.

— Я? — скрипнул призрак тонким, как скрипка, голосом. — Я Вендиго, повелитель тьмы.

Он выставил вперёд нижнюю челюсть и издал придушенный смешок, ещё сильнее выпучив вечно удивлённые глаза. Муть в очах Яна пропала, и они блеснули разумом, сфокусировавшись на призраке. Юноша быстро проморгал много раз, поморщившись и подняв брови.

— Да? — с иронией спросил он.

— Ага, — прыснул дух, сотрясаясь от тихого смеха.

— Почему вы смеётесь? — резко оборвал его Ян.

Вендиго перестал трястись, и его нижняя челюсть стала на место с характерным щелчком. Он с хитрым прищуром взглянул на странника, наклонив на бок голову.

— И ты мне веришь?

— Да, — ответил парень настолько уверенно, что повелитель тьмы сам смутился.

— Что это ты такой серьёзный? — нахмурился он.

— А вы нет, как я погляжу.

Вендиго почесал лысую макушку, прихрюкнул и натянул несуразную улыбку от уха до уха.

— Ха! Если бы я был жив, ты бы сейчас был уже мёртв!

— Я так не думаю. Зачем вам убивать человека, который явно интересен вам?

— Ах ты змеюка! — неожиданно рассмеялся Вендиго, ударив себя по коленке. — Ты чей будешь такой вострый?

— Что значит, чей? — продолжал монотонно задавать вопросы юноша. Но повелителя это почему-то совершенно не смущало. Скорее всего, потому что он не понимал, что путник просто издевался над ним.

— Ну откуда ты? — пояснил он. — А-а-а, или ты безымянный? Крестьянин? Рабочий? Нищий?

Вендиго кривлялся, активно жестикулируя и подпрыгивая на камне. Его мимика совершенно точно напоминала поведение сумасшедшего.

Ян замялся, опустив на мгновение глаза, но, подумав, ответил:

— Горожанин.

— Ага, — кивнул головой Вендиго и замер, смотря в землю в ступоре с открытым ртом. Через пару секунд он щёлкнул челюстями и вскинул голову, будто у него там сошлись какие-то шестерни. — Что ещё за горожанин, кочерыжку мне в ухо? При мне такого не было. Какой сейчас год?

— Тысяча четыреста тридцатый.

— Кочергой мне в агречок! — подпрыгнул дух на камне. — Это ж сколько я… Так-так-так…

Он выпучил глаза на свои руки и начал быстро перебирать пальцы.

— Это ж я уже кучу лет как мёртв! — воскликнул он изумлённо, но потом выставил вперёд нижнюю челюсть и тихо процедил: — Жаль я считать только до десяти умею…

— Вас убил ваш брат Юлиус?

Вендиго вдруг замолчал и резко поднял голову на Яна, пронзив его взглядом насквозь. Сумасшедшие подвижные глаза в мгновение ока заледенели, а зрачки вздрогнули и застыли, жадно впившись в странника. Призрак несколько секунд пожирал его чудовищным взглядом, но юноше, казалось, было всё равно. Вендиго отвернулся и раздражённо фыркнул.

— Юлиус… Он ещё живой? — тихо и слегка отстранённо проговорил он.

— Живой.

— Вы от него, да?

— Не совсем, но мы знаем его. И о вас знаем.

— Он ничего не передавал мне? — осторожно спросил повелитель.

Ян сжал кулаки, спрятав руки за спину.

— Нет.

— Хм-м-м… Проклятье… — опустил голову Вендиго. Всё его лицо почему-то сковало, и его выражение заметно омрачилось. — Я же… Я воскрес…

Глаза духа бешено забегали вокруг, словно в поисках чего-то. Вдруг он снова впился ими в Яна, принявшись медленно подниматься на камне и расставлять руки, как индюк.

— Я воскрес! — воскликнул он, угрожающе нависая над юношей.

Но вдруг он ударил себя по щекам, ощупав полупрозрачное покрытое дымкой лицо, а затем мельком оглянулся. Увидев ворота Изалира, Вендиго испуганно вскрикнул, свалился с камня и отбежал подальше, судорожно отряхиваясь и перетаптываясь с ноги на ногу, воровато озираясь по сторонам и что-то бормоча. Неожиданно, он упал на четвереньки и стал ползать по пустырю, пытаясь разгрести снег, но его призрачные ладони проходили сквозь. Повелитель тьмы поднял голову, бросив перепуганный взгляд на путников.

— Здесь! Где-то здесь моё тело!

Ян пренебрежительно вздохнул и стал ходить вокруг, нехотя прощупывая снег ногами. Таситурн последовал его примеру. Но вскоре сам Вендиго окликнул их, судорожно вскрикнув.

— Вот оно! Вот!

Странники подошли к нему и нагнулись. В снегу лежал скелет в чёрной ржавой броне и с огромным мечом в руках, эфес которого изображал череп.

— Это я! Я… — озабоченно шептал Вендиго, смотря на своё тело остекленевшими глазами. — Почему? Почему…

— Так вы всё же воскресли, — оборвал его судорожные бормотания Ян.

Вендиго дико оглянулся на него.

— Я не знаю. Вроде да, а вроде и нет. Моё тело лежит, а я… здесь! — взвизгнул он испуганно. — Не понимаю…

— Это магия портного. Сейчас все бессмертные души возрождаются.

— Так-так-так…

Вендиго не слушал странника. Он растерянно ползал перед скелетом, копаясь в снегу и бормоча что-то себе под нос. Ян выдержал паузу, набрал воздух в грудь и пронзил повелителя мрачным взглядом. Вендиго почувствовал это и поднял глаза на него, стоя на четвереньках.

— А что насчёт бесов? — сказал Ян ледяным тоном.

— Бесов?

Вендиго задрал голову, посмотрев в небо.

— Я не чувствую их… — воскликнул он с досадой. — Я не чувствую бесов!

— То есть, они не под вашим контролем?

— Нет! Я ж говорю, не чувствую я их! — неожиданно агрессивно рявкнул повелитель, продолжая ползать возле своего тела.

— Значит, они всё таки обрели волю из-за Анны… — прошептал про себя странник. — Ну и хорошо, меньше проблем…

— Бери мой меч! — вдруг ни с того ни с сего выпалил дух, выпучив глаза на него.

— Зачем? — холодно спросил юноша.

— Я сказал, бери мой меч!

Ян спокойно нагнулся и поднял с земли огромный двуручник из отливавшего синевой чёрного металла.

— Так, что с ним делать… Спрятать его негде, придётся ломать! Проклятый, сломай его! — он бросил озверевший взгляд на Таситурна.

Великан пожал плечами и взмахнул рукой, сотворив свой клинок и собравшись разрубить меч повелителя.

— Давай! — поднялся на ноги и упёр руки в бока Вендиго.

— Подождите, зачем его ломать? — оборвал его юноша.

— Да чтобы не достался он другой бессмертной душе!

— Какой душе? — не успокаивался Ян.

— Да любой! Попади Скандалист в руки бессмертного — пиши пропало, всем баранам Лирленда рога посворачивает!

— А что в вашем мече такого страшного?

— О-о-о, у него целая куча пирогов, от того я его и люблю! — заулыбался повелитель, смотря на чёрный клинок и сверкая жуткими кукольными глазами. — Ну, скажем, это одно из немногих оружий, способных убивать духов!

— Да?

— Ага! — выставил челюсть Вендиго, гордо перекосив морду.

Ян поднял меч двумя руками и выставил его на повелителя тьмы.

— Кочерыжку мне в ухо!

— Говорите, вы управляете бесами? Их воля — ваших рук дело?

— Да я тебе всеми клятвами человеческими клянусь, не знаю я! Сам бы рад узнать, что там с ними! А кстати, что же там с ними такое? — с интересом дёрнул ухом тот.

— Они обрели собственный разум и отвоевали свою независимость, как отдельной расы.

— Кочерыжку мне в ухо! Юлиус там что, палец в своей берлоге сосёт?

— Черти перестали ему подчиняться, — мрачно ответил юноша.

— Дребедень какая-то! Не может такого быть! Хотя подождите-ка… Вру, может быть! Я знаю, знаю! Только меч убери!

Ян, вопреки просьбе, меч не убрал, а продолжил враждебно бурить взглядом духа в ожидании ответа.

— Ладно, так скажу. На самом деле, ничего тут нет удивительного. Ещё старик Бахогаван предсказывал нечто подобное. В детстве я залазил в его кабинет и рылся в бумажках. Игрушки из них складывал…

— Игрушки? Из записей учёного?

— Да не в том дело! Ох… Ну да, да! Это потому что читать не умею. Но брат мне их иногда читал. Старик придумал такую интересную штуку. В общем, все бесы привязываются к доминусу, когда он забирает их себе. И суть в том, что всё, что происходит с доминусом, происходит и с ними! — воскликнул Вендиго, подняв вверх палец.

— Вы хотите сказать, бесы во всём подобны своему повелителю? — сформулировал мысль юноша.

— Именно! — щёлкнул пальцами повелитель. — Вот этот Юлиус, батон мятый, и потерял контроль над ними! Небось опять к человеку какому-то привязался, а бесы и размякли. Свободу им подавай! Мякиш, мякиш, мякиш, одно слово! Мя-киш!

— Хватит, — оборвал его Ян.

Он ещё сильнее приблизил клинок к горлу Вендиго. Тот вытянулся и поднял вверх руки, щёлкнув челюстями.

— Я же всё рассказал! — воскликнул он возмущённо.

— Это ничего не изменит. Мир будет лучше без такого чудовища, как вы.

— Стоять! — взвизгнул Вендиго, когда меч уже приблизился к нему. — Не можешь ты меня убить!

— Почему?

— Убьёшь меня — все бесы умрут вместе со мной! Они привязаны к моей душе ещё со времён призыва!

— Но вы же были до этого мертвы. И бесы жили.

— Я — одна из величайших древних бессмертных душ. Мой дух живёт вечно! Пока по мне не полоснут вот этой штуковиной. Убери её от меня!

Но Ян уже не слушал шутовской лепет Вендиго. Он смотрел сквозь него, задумавшись. Возможно, повелитель тьмы блефует. Хоть он и выглядит как полоумный, нельзя недооценивать того, о ком слагают легенды. Однако, если он прав, то все бесы действительно умрут. Все те, кто страдал, смотрел на смерти своих товарищей, кто хранил в сердце веру и надежду на светлое будущее, погибнут. Без предупреждений и прощаний. Они просто исчезнут без следа…

— Так что? — дёрнул острым ухом Вендиго.

…Да и вообще, что будет, если оставить его? Ведь воскреснуть до конца он всё равно вряд ли сможет. А в форме души он по сути безобиден. И всё же…

Странник опустил меч, и Вендиго раздул щёки, закатив глаза.

— Благодарю за ваше великодушие, премногоуважаемый…

Юноша бросил клинок на землю и молча пошёл дальше по дороге, огибающей крепость и ведущей дальше на север. Таситурн проследовал за ним. Вендиго сначала блеснул дикими очами, жадно высунул язык и потянулся к своему мечу, лежавшему на снегу. Но вдруг его рука замерла. Повелитель выпрямился и развернулся к уже уходившим путешественникам.

— Эй! Вы куда?

— В столицу, — бросил Ян, не оборачиваясь.

— Так вам не туда!

Странники вопросительно развернулись, исподлобья смотря на Вендиго. Тот оскалился и указал пальцем в сторону.

— Налево вам. Столица в той стороне!

Ян повернул голову и посмотрел вдаль. Дальше дорога раздваивалась — одна тропа шла налево, другая направо. На горизонте чётко виднелись очертания высоких башен и сводов столицы, нависающей монолитом над пустошью. Над этими зловещими силуэтами враждебно клубились тучи, окутывавшие далёкие громады гор.

— А какая разница, по какой дороге? — спросил он.

— В этих краях всё имеет вес. Даже выбор тропы, по которой идёшь, — загадочно прохрипел Вендиго, прищурив глаз.

Ян ещё раз перевёл взгляд с повелителя на далёкую столицу, затем снова посмотрел на него.

— Так куда, говорите, идти?

— Налево, налево, — махнул рукой дух.

Юноша развернулся и молча пошёл направо. Таситурн вопросительно переглянулся с Вендиго, но не стал возражать и пошёл за спутником. Повелитель отвесил челюсть и упёр руки в бока, крикнув им вслед:

— Не понял, ты стороны света путаешь? Вроде же вот оно — лево.

Он выпучил глаза на свою левую руку.

— Или вот это лево, — удивлённо посмотрел он на правую. — Не помню! Хм-м-м…

Повелитель тьмы ещё долго стоял в исступлении с перекошенным лицом, смотря на свои уродливые руки. Вскоре он горько вздохнул, бросив взгляд на уходивших вдаль путников. Вендиго подошёл к своему камню и уселся на него, подперев голову кулаком. И через минуту странники растворились в смутном тумане, двинувшись в сторону гор.

 

69. Холод

На пустоши опускался сумрак. Из-за туч невозможно было понять — день на дворе или ночь. Вскоре, как на зло, начал срываться снег. Подул ледяной ветер, принося с собой дождь и град — начиналась буря. А путники тем временем всё шли и шли вперёд по дороге. Очертания столицы вдалеке давно пропали, затянувшись мраком и туманом. Вокруг стояли какие-то горы и скалы, и вообще, очутились они неизвестно где. Таситурн слегка толкнул Яна в спину. Юноша насупился и посмотрел на него через плечо.

— Я думал он врёт.

— М-м!

— Ну кто ж знал, что этот Вендиго и в правду указал путь в столицу? — раздражённо воскликнул юноша. — Я думал, он соврал! Мало ли, что у него в голове? Вот я и пошёл в другую сторону…

Хорд нахмурился и покачал головой. Ян накинул на голову капюшон и поморщился от ветра, бормоча что-то себе под нос и скрипя зубами.

— Столица должна быть рядом. Мы же шли прямо на неё! Прямо на неё…

Он сжал кулаки и зашагал вперёд ещё быстрее, злобно стуча сапогами по камню. Брови юноши нервно подёргивались, а веко билось в слабой, но неприятной судороге. Голова начинала болеть.

— Идиот! Я…

Путники ускорились. У них было стойкое ощущение того, что столица лежала где-то прямо перед ними, что её просто скрывала буря. Но сколько они не шли, впереди была только мёртвая земля и снег, снег, снег. Ветер усиливался. Накидку Яна рвало, белые хлопья со льдом царапали лицо. Он затормозил и толкнул Таситурна рукой.

— Быстрее! Вдруг появится тот красноглазый гигант? — крикнул он сквозь свист и гул урагана.

Таситурн подтолкнул его, и странники побежали со всех ног. Ветер бил в лицо, ледяной воздух сдавливал лёгкие. Вокруг поднялись страшный грохот и шум, и буря охватила пустошь, поглотив собою всё вокруг.

***

Ужасный ливень с градом поливал пустошь, грохотая по каменистым склонам скал. В небе сверкали молнии, раздавались раскаты грома. Вскоре путники почувствовали, что бегут в гору. Наклон земли под ногами увеличивался, стало попадаться всё больше кочек и камней. Ян спотыкался и подскальзывался, откуда-то сверху текли потоки грязи со снегом и льдом, сбивая с ног. Таситурн подскочил к юноше и схватил его за руку. Мимо пронеслась глыба льда, проскользив по склону. Ливень со снегом хлестал спины странников, ветер прижимал их к земле. Они карабкались по тропе наверх, цепляясь за уступы. Но вдруг Ян почувствовал под ногой твердь. Он резко развернулся и крикнул спутнику:

— Ступеньки! Здесь ступеньки!

Таситурн взял его и подтолкнул вперёд. Ян схватился за скалу и подтянулся наверх. Сапоги скользили по каменным ступеням. Юноша с трудом переставлял ноги, стараясь не упасть. Он закрыл глаза от ветра и двинулся наверх. Гигант кое-как полз за ним на четвереньках, переставляя рассечённые в кровь руки и ноги.

Через минуту путники забрались на какой-то уступ. Ян во мраке нащупал гладкую стену и наткнулся дрожащей рукой на кольцо. Юноша радостно раскрыл глаза и потянул его на себя. Раздался тяжёлый скрип каменных врат. Странник залез внутрь и скрылся в чёрном помещении. Таситурн тоже зашёл туда и закрыл за собой грузную дверь.

Внутри оказалась кромешная тьма. Странники свалились на холодный каменный пол, тяжело дыша в мёртвой тишине. В помещении витал затхлый запах тряпок и старого пергамента. Ян упал на четвереньки и прополз вперёд, попытавшись нащупать что-то. Но неожиданно его рука попала на выступавшую плиту. Камень со скрежетом вдавился в пол. Юноша испуганно выпучил глаза и задержал дыхание. В то же мгновение раздались странные звуки: шуршание, грохот и скрипы. И вдруг помещение осветила ослепительная вспышка. Ян вскрикнул и отполз назад, закрывшись рукой. Он замер и сжался на полу в ожидании. Таситурн тем временем поднялся на ноги и осмотрелся. Они оказались в узком коридоре с низким потолком, где на стенах из чёрного монолита висели факелы, загоревшиеся сами по себе. Пол был застелен древним истлевшим ковром из шкур животных, давно высохших и превратившихся в пыль. Коридор уходил полукругом в обе стороны. Н

Великан взял Яна и рывком поставил на ноги. Тот округлил впавшие глаза и дико повёл ими вокруг. Но странник быстро оправился, насупился и внимательно осмотрел помещение. Он сжал губы и взглянул на спутника.

— Что это? Не знаешь?

Хорд отрицательно помахал головой, удивлённо рассматривая древние рисунки на стенах. Ян снял капюшон, стряхнул с накидки снег и уверенно пошёл по коридору направо вместе с гигантом.

Проход заворачивал по кругу, огибая какой-то большой зал. Пройдя несколько метров, странники наткнулись на огромную каменную дверь с двумя тяжёлыми кольцами. Ян смело схватился за них и распахнул врата. Жуткий скрежет разорвал тишину. Перед странниками оказались ступеньки, ведущие в кромешную темноту. Это было обширное круглое помещение, похожее на арену, в самом центре которого с потолка спускался зловещий столб света. В нём стоял голубоватый призрак в рясе, источавший волшебную дымку. Путники переглянулись и осторожно спустились по ступенькам на арену, двинувшись в нему.

— Может, стоило взять меч Вендиго? На всякий случай… — озабоченно прошептал Ян спутнику, косясь на привидение.

Таситурн подтолкнул его вперёд. Странники прошли по темноте к столбу света и приблизились к духу. Он стоял к ним спиной, сгорбившись и опустив голову. Ян замер в метре от него и с опаской нарушил зловещую тишину:

— З-здравствуйте?

Дух бесшумно вскинул голову. Странники попятились назад от неожиданности. Призрак медленно развернулся и взглянул на них через плечо. Это оказался старик с огромной бородой и осунувшимся худым лицом, по бокам которого свисали густые седые волосы. Он сразу же впился в Яна угрюмыми цепкими глазами.

— Здравствуйте, — произнёс он недовольным тоном, презрительно осматривая странника с ног до головы.

— Кто вы?

Старик опустил глаза и задумался. Через мгновение он поднял голову и взглянул в маленькое окошко на потолке, из которого в зал проникал свет. Духа будто посетила какая-то мысль.

— Я Гавиедль. Королевский астроном.

Неожиданно он выбежал из столба света, скрывшись во тьме. Странники замерли в ожидании, стоя плечом к плечу и напряжённо вглядываясь во мрак. Призрак бегал по залу, шуршал и скрипел чем-то, ощупывая всё вокруг и тяжело дыша в тишине. Вскоре послышался его взволнованный и голос:

— Быстрее! Подойти сюда, кем бы ты ни был!

— Куда?

— Сюда, сюда, иди на мой голос! — раздражённо проворчал старик.

Ян сорвался с места и устремился на звук. Он тут же упёрся руками в стену.

— Отлично! Теперь левее, ещё левее, — направлял его призрак.

Юноша повёл рукой по стене, натыкаясь на какие-то шкафы и стойки, смахивая с них древние свитки. Через мгновение он нащупал рычаг.

— Нажимай!

Ян с силой надавил на него. В тот же миг внутри стены что-то загрохотало и застучало, пол заходил ходуном под ногами, а с потолка посыпалась пыль. Странник вскинул голову, устремив взгляд вверх.

Каменные плиты на потолке медленно разошлись в стороны, открыв взору удивительный купол из синего стекла. Свет тут же залил залу, и странники увидели вокруг кучу шкафов, ящиков и письменных столов. На них были свалены причудливые приборы и механизмы, свитки и рукописи с размытыми чернилами. Потолок волшебным образом раскрывался, подобно бутону сказочного хрустального цветка. По куполу поползли диски из разноцветного стекла: красные, жёлтые, синие и зелёные. Они скрещивались друг с другом и крутились вокруг своей оси, превращаясь в радужные сферы. Сказочные блики залили всё вокруг, проецируясь на стены зала. Окно на вершине купола открылось, и яркие лучи солнечного света проникли в него. Они отразились от разноцветных стёкол, собравшись в один поток и ударив в центр арены. Помещение осветилось будто днём, всё вокруг замерло и погрузилось в волшебную тишину.

Ян растерянно опустил голову и взглянул на старика, стоявшего рядом. Тот тоже посмотрел на юношу и саркастически улыбнулся.

— Вот теперь, здравствуй.

— Д-да… — путник захлопнул открытый в изумлении рот и выпрямился. — Мы странники. Моё имя Ян. А это Таситурн.

— Значит мародёры всё-таки добрались до моей обсерватории…

— Мародёры? Да тут вроде всё цело… — начал растерянно осматриваться юноша. — Подождите, мы? Нет, нет! Мы не мародёры! Мы просто укрылись здесь от бури!

— Ха-ха! — усмехнулся старик. — Ну конечно. Вы сюда по грибы пришли? Хотя, выбора у меня нет. Я вынужден поверить вам, — обречённо развёл руками он.

— Почему же? — увлечённо спросил Ян, сложив руки в замок на груди и приоткрыв рот.

— В таком виде я ничего не смогу поделать. Придётся смотреть на то, как вы выносите мои инструменты вон! Тьфу!

— Зачем же так! Мы ничего не будем выносить! — взволнованно воскликнул путешественник. — Скажите, вы ведь… вы ведь человек, да?

— Ну конечно, что за глупый вопрос? Наиглупейший вопрос, юноша!

Старик подошёл к одному из столов и стал осматривать механизмы, лежавшие на нём в куче.

— Знаете, так трудно найти в этих краях разумного человека! — продолжил Ян, подойдя к нему.

— Кстати, — оборвал его вдруг старик, — вы не знаете, по какой причине я восстал из мёртвых? Да ещё и в таком преотвратительнейшем виде.

— Знаем. Это… это магия портного. Она заставляет бессмертные души по всему миру оживать, — пояснил юноша, топчась возле астронома.

— Бессмертные? Ага, значит сингулярный мост всё же дал побочный эффект…

— Что, простите?

Старик вскинул голову и отстранённо взглянул на Яна.

— М? А-а, не обращай внимания, это я о своём. О своём. Так-так, что тут у нас…

Он начал насвистывать что-то, осматривая свои свитки и инструменты. Старик ходил по кругу, даже не смотря в сторону странников. Ян наблюдал за ним с растерянной бессмысленной улыбкой.

— Простите, не хочу вам мешать…

— Да, да?

— А… А что вы говорили о бессмертии и побочном эффекте?

Дух остановился на секунду и враждебно покосился на него, но тут же продолжил свои дела.

— Вы правда хотите знать?

— Да.

— Вам это не нужно.

— Нам это как раз нужно, — сказал юноша немного жёстче, чем раньше.

Гавиедль снова угрюмо покосился на него. Он откашлялся, поправил воротник рясы и отвернулся, продолжив копаться в бумагах.

— Видите этот столб света? — небрежно указал он рукой через плечо, не оборачиваясь.

Ян и Таситурн посмотрели на белый столб света посреди арены.

— Ну?

— Это струнный мост. Объяснить я вам не смогу. Скажу лишь то, что он связывает наш мир с другими.

— Другими?

— Да. Есть и другие миры помимо Лирленда, Дэуса и Тессеракта, если вы не знали. Их бесконечное множество! И всех их связывает одно — струны.

— И… что? — растерянно пожал плечами Ян.

— Много чего. Например, с помощью него можно заглянуть в параллельный мир, в котором уже произошло то, чего ещё не произошло здесь. Другими словами, увидеть будущее.

— Да?

— Точно. И это может вызывать некоторые… аномалии. Видимо, моя душа обрела бессмертие из-за частого использования моста. Вот теперь, с ваших слов, я и воскрес. Попал под удар магии портного.

— Подождите, у меня сейчас голова взорвётся! — воскликнул Ян. — Скажите, вы знаете портного?

— Отлично знаю, — буркнул Гавиедль.

— И что же? Вам не всё равно? Вы так спокойно говорите о нём.

— Я больше вам скажу, я даже могу предположить, что именно вызывает воскрешение бессмертных душ по всему миру. И знаю зачем он делает это.

— И зачем? — загорелся юноша.

— Не смогу объяснить. Слишком сложно для вашего неокрепшего ума! — едко ответил ему старик.

Лицо Яна сморщилось. Он сдвинул брови и стиснул зубы, сжав кулаки. Странник резко развернулся и зашагал к выходу.

— Ясно, — бросил он, не оборачиваясь, — вы просто боитесь! Ну ладно, пошли Таситурн. Расскажем мародёрам, где находится эта обсерватория!

Старик замер.

— Стой! — громогласно остановил Яна он.

Юноша замер перед ступеньками, смотря в пол в затаённом ожидании.

— Иди сюда.

Путник резко развернулся и стремительно пересёк зал, приблизившись к астроному. Тот стоял перед столом и угрюмо бурил взглядом стену.

— Что вам нужно? — сквозь зубы процедил дух.

— Скажите, почему бессмертные души восстают? — мрачно проговорил юноша.

— Всё связано со струнами. Бессмертные души едины с ними и вместе составляют целостную систему мира. А колдовство портного сотрясает их, что вызывает подобную аномалию. Все ранее убитые существа, обладавшие смертным телом, но бессмертной душой, снова восстают. Только в виде духов.

— И что это за колдовство? Зачем портной сотрясает эти струны?

— Хочет воскресить того, кого нельзя воскресить.

— Как это?

— Иногда душу убитого запечатывают сильной магией или проклятием. Тогда её нельзя будет вернуть к жизни, даже если она бессмертна. А портной хочет обойти этот запрет.

— И кого же он хочет воскресить? — глаза странника загорелись.

Гавиедль раздражённо поморщился.

— Ох… Ладно, мне всё равно, — махнул рукой старик. — Он воскрешает короля Адельштейна.

— Я так и знал! — воскликнул Ян.

Он торжествующе ударил кулаком в ладонь, устремив взгляд в потолок.

— Да! Значит все догадки были верны! — поднял палец вверх юноша. — Он собирается исполнить своё предназначение и воскресить короля Арилидилла! И тогда всему точно конец!

— Только вот пёс его знает, зачем ему это, — пробурчал астроном сам себе. Ян тут же замер, вслушиваясь в его речь. — Адельштейн вроде весьма посредственный мирозахватчик. Один раз он уже прогорел со своим Арилидиллом…

— Подождите, что вы говорите? — прищурился странник.

— Я говорю, что Адельштейн — жалкий плут. Просто так воскрешать его смысла нет. Нужно в добавок всучить ему какой-то огромный источник силы, как это было в прошлый раз с Лирой. Хотя он даже и с ней не смог страну удержать…

Ян взялся за подбородок рукой, слушая старика и задумчиво смотря в пол.

— Так вы идёте к нему? — развернулся тот, взглянув на путников.

Юноша поднял взгляд на него, и его лицо тут же приняло враждебный вид.

— Да, — отрезал он угрюмо. — Вы же сказали, что вам всё равно?

— Так и есть. Меня это не касается.

— Ещё вопрос.

— А?

— Можно ещё вопрос? — быстро произнёс странник, пронзительно смотря на астронома.

— Валяй, — махнул рукой тот.

— Скажите, я проклят? Вы можете сказать точно?

— Иди сюда.

Старик быстро поманил Яна рукой. Тот подошёл к столу, опустив глаза на диковинные устройства из шестерней и пластин.

— Бери вот это, — брезгливо указал на одно из них Гавиедль, будто стараясь сделать дело побыстрее.

Ян взял в руки странный инструмент, похожий на перчатку с кучей стержней и дисков, приделанных сверху.

— Одевай на руку.

Юноша сделал, что сказано. Старик тут же поднёс свои костлявые руки в дискам на перчатке и попытался коснуться их, но прошёл сквозь.

— Проклятье… Придётся тебе.

— Что делать?

— Бери вот здесь.

Странник и астроном долго крутили шестерни на перчатке, двигали диски и стержни, выстраивая их в ведомом только старику порядке. Когда они скрестились в нужном положении, он ударил странника по руке.

— Всё! Хватит. Убери руку.

Юноша отстранился от перчатки, дав место учёному. Гавиедль нагнулся над ней и заглянул в специальный окуляр на верхушке всех механизмов. Через секунду он резко вскинул голову и деловито встряхнул руками.

— Снимай. Ты не проклят.

— Как это? — изумился Ян.

— Не знаю, как вы прошли мимо палача… — начал бубнить себе под нос астроном, отойдя в сторону и вернувшись к своим делам.

— Подождите, может, перчатка не точная? — взволнованно догнал его путник. — Может, проклятье слишком сильное?

Он стал рядом с духом, наблюдая за тем, как он рассматривает свитки на столе. Старик молча развернулся и пошёл к шкафу. Ян проследовал за ним.

— Ответьте же!

— Что? — угрюмо покосился на него Гавиедль. — Не понял с первого раза? Не проклят ты, не проклят! Сгинь! Вы уже и так узнали всё, что можно, и что нельзя!

— Но портной, игла… А Кало? Вы хотите сказать, Кало соврал?

Вдруг астроном замер и резко развернулся на странника. Он дико округлил глаза и яростно сдвинул мохнатые брови.

— Вы были у Кало?!

— Да. А что? — осторожно спросил юноша.

— Ха! Знавал я этого шарлатана! Тьфу! — учёный раздражёно отряхнул рясу сухими руками и засеменил к столу. Ян снова пошёл за ним.

— Но он же демон!

— И что? Он старый маразматик, помешанный на философии и духовном покое! Не удивлюсь, если он сморозил первое, что пришло ему в голову!

— Вы о моём проклятии?

— Ну а о чём ещё? Что за глупейшие вопросы? Глупейшие вопросы вы задаёте, юноша! — заворчал старик, сотрясая густую бороду.

— Ну ладно, забудем об этом. Можно ещё…

— Хватит! Выметайтесь отсюда! Вы мешаете мне! И на том свете покоя не дадут!

Астроном отмахнулся от Яна и побежал к следующему столу, ощупывая драгоценные инструменты прозрачными руками. Юноша замер посреди комнаты, молча наблюдая за ним. Его горящие увлечённые глаза потухли, лицо снова сковало, и он сдвинул брови, пронзая старика презрительным взглядом. Таситурн коснулся его плеча. Путник развернулся и двинулся к выходу.

— Вы отвратительный человек, — бросил он не оборачиваясь.

— Скатертью дорога! — помахал рукой астроном, не отрываясь от своих дел. — Хотя постойте-ка…

Ян вопросительно обернулся.

— Вы к портному?

— Да, — отрезал путник.

— Тогда выход там, — небрежно указал старик на дверь рядом с собой.

Юноша подозрительно прищурился и пошёл к ней, не отрывая взгляд от Гавиедля. Тот даже не посмотрел на него. Странник приблизился к каменной двери, потянул кольцо и покинул арену. Таситурн ушёл за ним, оставив злобного старика в гордом одиночестве, наедине со своими механизмами и рукописями.

Путники снова попали в кольцевой коридор. Получилось так, что они вышли с другой стороны зала. Здесь же их встретили огромные каменные врата, такие же, какие были на входе. Ян быстро подошёл к ним, не дожидаясь Таситурна. Он навалился на тяжёлую дверь и со скрежетом отворил её. Странника сразу же ослепил яркий свет, а дыхание перехватило так, что он едва не задохнулся. Юноша вышел из обсерватории, оперевшись на двери и судорожно кашляя. Привыкнув к ослепительному свету, он с трудом раскрыл дрожащие веки и в тот же миг остолбенел на месте. Ян оторвался от врат и медленно подошёл к обрыву. Прямо над его головой висел громадный шар, полыхающий огнём хрусталя. Солнце безмолвно плыло по абсолютно голубому чистейшему как воздух небу так низко, что он мог, казалось, дотянуться до него. Юноша опустил голову, посмотрев вниз с обрыва. Прямо под его ногами нёсся зловещий чёрный поток грозовых туч, в которых время от времени сверкали молнии. Путешественник изумлённо окинул взглядом округу и понял, что он находился на вершине столь высокой горы, что она пронзала собой облака и буквально упиралась в небо. Через минуту к нему сзади подошёл Таситурн, тоже удивлённо запрокинув голову и водя глазами, вдыхая ледяной ветер. Они очень долго стояли в оцепенении и смотрели в синюю даль, щурясь от столь близкого солнца. Но вскоре странники, вдоволь надышавшись до головокружения чистым воздухом, двинулись по тропе, уходящей по спирали вниз по склону. Миновав слой плотных туч, Ян и Таситурн вновь попали в объятые морозной бурей северные земли, словно в другой мир. Однако здесь ураган уже успокаивался, и горизонт постепенно очищался. Внимательно присмотревшись, путники разглядели среди мощных громад скал очертания одинокой столицы и отправились прямиком к ней, увязая в снегах и закрываясь руками от шквального ветра.

 

70. Холод

Вечерело. Путники уже вплотную подошли к зловещим чёрным горам, возвышающимся посреди мира, пронзая седыми вершинами небосвод и рассекая тучи. Голые скалы время от времени освещались редкими вспышками молний, бурлящих во тьме за облаками и порождающих приглушённые раскаты, доносящиеся будто откуда-то из-под воды. Солнце уже давно зашло за гряду, погрузив мир в полумрак. Но слабые багровые лучи ещё пробивались из-за горизонта, заставляя белоснежное полотно пустошей сверкать в тенях.

Ян и Таситурн остановились. Снежинки отражали собой тысячи бликов, всё быстрее умирающих в сумерках с каждой секундой. Мир погружался в ночь, и вместе с ним всё вокруг постепенно заливал лунный свет. Наконец, мраморный диск показался на юге, и снежная пустыня заиграла новыми красками: чёрными, зловеще фиолетовыми и синеватыми. Впереди, у подножия скал стояла столица проклятой страны, устрашающе нависнув над путешественниками сводами своих башен и крепостей. Тёмная, покрытая инеем черепица на крышах домов была подобна чешуе старого зверя, дремлющего в снегах. Огни не горели в окнах, на стенах не было стражи, не стояло над городом гомона и шума. Столица была мертва. И только проклятые души бесшумно скитались в её стенах, поддерживая в ней слабый и холодный огонёк жизни, подобный голубому пламени, зловещему и завораживающему. И только круглая луна тихо гудела, плывя по мутному озеру грозовых туч и освещая мир своим печальным взором.

Путешественники медленно шли по занесённой тропе, сопровождавшей их столько времени. Здесь, возле врат столицы, она, наконец, оборвалась. Вход был свободен, а ворота распахнуты. За ними виднелась длинная городская улица, ведущая на холм, где громоздились высокие башни. Странники вошли в пустынную столицу и двинулись вперёд. Улицы подозрительно пустовали. Луна уже давно взошла, но здесь не было ни людей, ни чудовищ. Ни один даже самый придушенный или шепчущий звук не нарушал гробовую тишину, казалось, даже ветер утих и снег перестал идти. Яна это очень сильно пугало, и он даже забыл обо всех своих мыслях, скованно озираясь по сторонам и делая осторожные шаги всё дальше, по направлению к городской площади. Таситурн же медленно шёл за ним, не поворачивая головы и хмуро смотря вперёд, будто всё вокруг было знакомо ему до желчи, и он даже не хотел на это смотреть.

Однако через некоторое время они увидели дрожащий тёплый свет факела, раздражающий взор, привыкший к белому свету луны и полумраку. Путники повернули головы и посмотрели туда, откуда он исходил. На высоком каменном пороге одного из домов сидела огромная фигура с нечеловечески длинными конечностями, ростом под стать Таситурну, одетая в старинную затёртую латную броню с толстым меховым воротником, обёрнутым вокруг шеи. На голове у него был вытянутый остроконечный шлем с вырезом в виде буквы "Т", в котором виднелась лишь пустая чернота. Чудовище, при жизни, видимо, бывшее стражником столицы, одну руку опёрло на колено, а в другой держало факел, выставив его перед собой и опустив голову.

Странники покосились на него и быстро прошли дальше. Но тут же их заставил вздрогнуть и остановиться тихий рык где-то рядом. Холодок пробежал по спине Яна, и он судорожно схватил меч, сорвав его с пояса. Из тёмной подворотни на четвереньках выползло существо с вытянутой мордой и пепельной кожей, свойственной всем проклятым арилидилльцам, вывалив с боку язык и угрожающе рыча. Оно медленно двинулось на путников, переставляя худые руки и ноги и всё громче враждебно урча. Ян и Таситурн осторожно попятились назад, направив в его сторону клинки. Но как только монстр попал на свет факела, отбросив страшную кривую тень, стражник на пороге резко вскочил на ноги. Путники испуганно присели, впившись в него глазами. Он быстро повернул голову, и в пустом шлеме загорелись два красных огонька. Стражник перекинул факел в левую руку и с лязгом вытянул из ножен меч, безмолвно бросившись на чудовище. Монстр взревел, поднявшись на задние ноги и замахнувшись огромной когтистой лапой, но клинок в мгновение ока полоснул его подобно ветру. Чудище вздрогнуло и замерло. Из его груди брызнула вязкая чёрная кровь, и торс отвалился от тела, упав на снег вместе с ногами. Глаза стражника потухли. Он спрятал меч в ножны и молча сел прямо на снег посреди дороги, где и стоял, неизменно выставив перед собой факел и опустив голову.

Странники молча пошли дальше, пару раз озабоченно оглянувшись на стражника. Стоило им уйти от злополучного тёплого света, как впереди им встретился ещё один такой же. Точно такой же стражник с точно таким же факелом стоял посреди улицы, бессмысленно уставившись в стену дома. Ян и Таситурн осторожно обошли его, стараясь не приближаться. Улица шла всё дальше, площадь была ещё далеко, а по пути им довольно часто встречались эти чудовища в латах, недвижимо стоящие или сидящие как статуи, освещая полутёмную дорогу светом своих факелов, волшебным образом незатухающих на морозе.

Вскоре путешественники подошли к площади, поднявшись на холм. Выходить на пустырь они не стали, так как там не было стражи. Ян уже успел смекнуть, что именно она убивает всех чудовищ, заставляя их прятаться по домам. Главная площадь, как и во всех городах, оказалась довольно большим круглым пространством, окружённым домами. Впереди, чуть выше на холме, находилась большая крепость с круглыми башнями, покрытыми черепицей в виде острых грибов. Неподалёку стояла деревянная церковь с колокольней, здесь же было несколько необычных каменных построек, отличавшихся от других. Ян осматривался, высоко задрав голову, потому что крыши уникальных построек очень сильно выступали над остальными домами, закрывая обзор. Неожиданно внимание юноши приковало что-то странное вдали. Где-то ниже, примерно через несколько улиц, над домами возвышался какой-то чёрный столб. Он выглядел подозрительно — шатался и крутился, будто его кто-то поворачивал. К тому же весь он будто был облеплен тканью или мехом, развевающимися на ветру. Ян долго и напряжённо щурился, вглядываясь в него, как вдруг его оглушил неожиданный звон колокола, разорвавший тишину в миг. Путник передёрнулся и подпрыгнул на месте, дико оглянувшись. На крыше церкви стояла жуткая громадная фигура и тянула толстую верёвку, звоня в колокол.

— Что здесь творится… — пробурчал он недовольно, снова взглянув на столб вдалеке. — Видишь это? Пошли туда.

Он указал Таситурну цель и быстрым шагом пошёл по другой улице, то и дело смотря по сторонам и пытаясь найти путь, примерно ориентируясь по столбу. Минуя редких стражников, они наконец вышли туда, где, казалось, он находился. Но Ян всё бродил вокруг, упираясь в дома, и всё никак не мог найти, где же он начинается. Будто бы столб стоял где-то за зданиями.

— Проклятье!

Ян остановился, задрав голову. Цель уже была прямо перед ним, но путь к ней преграждала абсолютно тёмная подворотня, из которой веяло неприятным холодом.

— Там.

Он указал спутнику на неё, и хорд создал меч, осторожно двинувшись в темноту. Ян стал за его спиной, часто оглядываясь и выглядывая из-за его широкой спины. Неожиданно юноша почувствовал, как что-то горячее и шершавое коснулось его лица. Он весь сжался и отпрянул в сторону, будто обожжённый после долгого мороза. Путник осторожно протянул руку и нащупал какой-то толстый мохнатый объект, слегка подрагивающий от его прикосновений. Ян чувствовал, будто он гладит собаку.

— Что это?

Таситурн вскинул меч и аккуратно ткнул в темноту, слегка коснувшись лезвием предмета. Тут же подворотню заполнило угрожающее урчание, и вокруг странников что-то зашевелилось.

— Ну его к чёрту!

Ян потянул Таситурна за руку, и они быстро двинулись обратно. Но их остановили странные звуки, шорох и шуршание. Юноша хмуро обернулся и поднял голову вверх. К его удивлению, столб, возвышавшийся в небо из глубины подворотни, начал опускаться. Путники приковали к нему глаза, пока он окончательно не снизился, скрывшись во мраке перед ними. Сразу за этим они услышали мягкий обиженный голос.

— Что же вы меня тыкаете?

— Не… н-невозможно… — прошептал Ян. Кровь уже отливала от его головы, а к горлу подступало изумление вперемешку со страхом.

— Кто вы? — спросил голос приятным тоном.

— Мы… А вы… кто? — пролепетал путник отрывчато.

— Абсалон. Вы люди? Что же вы здесь делаете в такую пору? И как вы сюда попали?

— Мы идём в замок короля.

Ян тряхнул головой, проморгавшись, и сразу же глубоко вздохнул и оправился, смотря в темноту твёрдо.

— Хм-м… Не хочу вас расстраивать, но туда вам не попасть.

— Почему?

— Там сидит гигант Бьёрн. Он заслонил своим телом проход к замку. Не знаю, чем он там занимается, но это так — я прекрасно всё вижу со своей высоты.

— Простите, а… — Ян снова замялся, с прищуром всматриваясь в темноту.

— Я понял вас. Пройдите сюда. Только аккуратно, не споткнитесь об меня.

Юноша переглянулся с Таситурном, и они осторожно ступили вперёд, двигаясь маленькими шагами и переступая через встречающиеся по пути мягкие мохнатые штуковины, будто лежащие кучками в темноте. Пройдя в потёмках пару метров, они попали на освещённый уголок, заключённый между стенами трёх домов. Крыши над ним не было, и луна прекрасно освещала его. Здесь путникам и предстало существо, обладающее приятным человеческим голосом, на деле оказавшееся совершенно жутким и отвратительным. Умопомрачительной длины змей лежал складками на сложенных в кучу ящиках с сеном, обвивая всю подворотню собой. Его тело со складками толстой серой кожи покрывал плотный слой жёстких лошадиных волос, а на голове красовалось человеческое лицо. Полуприкрытые сонные глаза приветливо смотрели на путников, а крупный широкий рот слабо улыбался, выглядывая из-под длинного носа, похожего на клюв. Ян похолодел от такого зрелища, выпрямившись и выпятив грудь, стараясь не встречаться с чудовищем взглядами. Но оно, похоже, этого не заметило, и снова заговорило:

— Здравствуйте.

— З-здравствуйте…

— Пожалуй, повторюсь. Путь к замку короля лежит через горы. Там есть сквозная пещера, которую прямо сейчас закрыл собой Бьёрн.

— Вы с ним знакомы? — нерешительно спросил Ян, стараясь пересилить себя и начать смотреть змею в глаза. Но у юноши выходил только выпученный перепуганный взгляд. Однако чудище, то ли из глупости, то ли из вежливости не обращало на это внимание.

— Да. Я знаком с ним. Но я не знаю, что он там делает. Может, это как то связано с его братьями. Вам лучше самим узнать у него.

— Ладно. А как пройти туда? Ведь дорога оборвалась у ворот.

— Пройдите прямо на север по улице от площади, там есть ещё ворота.

— Спасибо. Ну… Мы пойдём?

— Да, да. Ступайте. Только прошу, в следующий раз воздержитесь от тыканья в меня острыми предметами. Это ужасно неприятно.

— Извините…

Путники вышли из подворотни, и Ян обернулся, взглянув во тьму дикими глазами.

— Я не верю, что это раньше было человеком.

Сразу же за этим последовал тихий шорох, и из темноты в небо потянулся длинный мохнатый столб, извиваясь и покачиваясь на ветру. Он поднялся на высоту башен городской крепости, принявшись с интересом рассматривать округу. Странники покосились на него, но Ян собрался с мыслями и прогнал смятение, быстро и решительно зашагав к площади.

Выйдя на пустое круглое пространство, странники осмотрелись. И действительно, под острый взор Яна попала одна из улиц, уходившая в сторону от площади. Она шла прямо, никуда не сворачивая, и в самом её конце видны были ворота. Путники двинулись к ним.

Миновав по пути ещё пару стражников, всё так же недвижимо стоявших, как истуканы, странники подошли к воротам. Они выглядели как обычные двойные двери, только невероятно огромные, отлитые из тёмно-синего металла и покрытые разными узорами. Ян подошёл к ним и навалился всем телом. Врата тяжело приоткрылись, и путники протиснулись наружу, окинув глазами округу. Этот выход был обращён к северу, и на этот раз они очутились не в пустоши. Здесь, позади города, возвышались чёрные скалы, слегка поблёскивающие снегом в лунном свете. Ещё недавно они казались недостижимыми и далёкими, но теперь их можно было разглядеть во всей красе. От ворот начиналась горная тропа, тянущаяся змейкой вверх по крутым склонам. Ян и Таситурн пошли по ней, тяжело переставляя ноги. Ступни постоянно съезжали, ведь дорога оказалась очень крутой, и в любое мгновение можно было подскользнуться и упасть на камни, скрывающиеся под белой коркой снега.

Но тропа уходила не столь далеко, потому уже через несколько минут путники пришли на небольшое плато, на котором находился вход в громадную круглую пещеру, высотой с пару десятков метров. Но дело было в габаритах не пещеры, а существа, сидящего на входе и напрочь заслоняющего её, и называть Таситурна великаном перед ним было бы просто нелепо. Чудище-гигант с жирными раздутыми конечностями и щуплым скрюченным телом напоминало своей комплекцией младенца. Оно сидело на входе, обхватив ноги руками и склонив круглую лысую голову, похожую на огромный булыжник. Всё его тело мерно вздрагивало, и в шуме ветра слышались гулкие всхлипы и стоны, раздающиеся из его груди. Ян смотрел на гиганта, прищурив глаза в изумлении. У него пересохло во рту, но путник с трудом сглотнул, собрался с мыслями и громко крикнул.

— Гигант!

— Уходите! — промычало ему в ответ существо, будто оно давно заметило приход странников. Его голос разнёсся по плато эхом, смешавшись с шумом ветра и гор.

— Вы… Вы дадите нам пройти?

— Оставьте меня! — через рыдания прогудел великан.

— Что вам нужно? Может, мы сможем помочь?

Но проклятый не отвечал, лишь захлёбываясь рыданиями и тихо стоная. Путники провели некоторое время на плато, осматривая его и пытаясь найти другую дорогу. Но, к сожалению, таковой они никак не могли отыскать. Пока Ян ходил вокруг, разбрасывая ногами снег, постепенно снова его стали охватывать тяжёлые мысли. Юноша уже перестал чувствовать время и просто бродил вокруг, смотря в землю стеклянными глазами. И только одно лицо стояло перед ним — старчески осунувшееся, заросшее, потемневшее и прозрачное, как у приведения. И взгляд безразличных, нечеловеческих глаз…

Неожиданно Яна за руку потянул Таситурн. Юноша опомнился, быстро подняв на него глаза. Он медленно перевёл хмурый взгляд на город, стоявший у подножия горы, и вздохнул.

— Идём. Сходим к тому… Длинношеему.

Путники ушли с плато, и проклятый гигант даже ничего не сказал им вслед, лишь тихо вздыхая и всхлипывая своим гулким, как из бочки, голосом.

Вскоре они вернулись в город. Луна плыла по небу как-то неестественно медленно и светила необычайно тускло. Тени смазывались, и высокие плотные двухэтажные дома порождали сумрак, освещаемый лишь факелами стражников. Мраморный диск только приближался к зениту, и времени было предостаточно. Странники нашли ту самую подворотню и осторожно вошли в неё, расталкивая складки длинного тела змея, лежащие под ногами.

— Извините? — обратился Ян к темноте.

— Что ж, моё имя действительно тяжело воспринимается на слух. Я не расстроен, что вы не запомнили его, — сходу быстро проговорил проклятый своим приятным голосом с ноткой грусти.

Ян, услышав эти слова, смутился и даже на мгновение почувствовал себя виноватым. Но его лицо по-прежнему было темнее ночи и тяжелее грозы. Юноша вышел на льющийся с крыш тусклый свет и сразу обратился к змею.

— Вы не знаете, как заставить гиганта уйти?

— Нет. Я всего лишь наблюдаю с высоты, но на самом деле мало что знаю. Поспрашивайте в городе.

— В городе? — с сомнением переспросил странник.

— Да. Я ведь здесь не один, — слегка усмехнулся змей. — Я посоветовал бы узнать у казначея. Собирать сплетни — его любимый досуг.

— А где он, этот казначей?

— В казне, друг мой. Большое квадратное здание на площади. Вы сразу узнаете, оно такое одно.

— Спасибо, — бросил Ян, развернувшись и быстро скрывшись в темноте.

— Всегда рад помочь, — улыбнулся ему вслед змей.

 

71. Холод

Путники вышли на улицу и отправились на площадь. Миновав несколько улиц, которые уже начинали запоминаться, они пришли на место, окинув взглядом округу. Все дома были похожи друг на друга, резко отличались от них только пара крупных одноэтажных зданий и покосившаяся деревянная церковь. Одна из построек, действительно, с виду была квадратной, с большими двойными дверями и с полным отсутствием окон.

Ян подошёл к ней, потянув на себя тяжёлые дубовые двери, которые с надрывом заскрипели и покосились — петли оказались ржавыми и прогнившими. Внутри царила тьма, только в самом конце большой пустой комнаты виднелся какой-то коридор, из которого сочился тусклый дрожащий свет. Странники прошли туда и двинулись вперёд, в сумраке опираясь на голую стену. Вскоре свечение ослепило их, но глаза быстро привыкли к нему. Ян и Таситурн оказались перед решёткой, на которую гроздями были навешаны замки. За ней находилась небольшая комнатушка, посреди которой стоял массивный письменный стол с расстеленной на нём картой. В большом бархатном кресле сидела длинная худая фигура, водя по пожелтевшей бумаге пером и делая отметки, напевая что-то себе под нос.

— Старый Роджер вышел в море…

— Извините? — резко нарушил тишину Ян.

Но незнакомец даже не вздрогнул. Он замер с открытым ртом, подняв на путников глаза из-под аккуратных прямоугольных очков. Проклятый гораздо больше походил на человека, чем другие: сухие аристократичные черты лица, ровный нос и сдержанный взгляд. Однако его кожа была столь же пепельной и тонкой, а фигура неестественно вытянутой, как каланча. Долговязый демонстративно кашлянул, поправил длинными цепкими пальцами очки, а затем провёл ими по зачёсанным назад русым волосам. На нём была одета белая рубашка с короткими для его нечеловеческих конечностей рукавами и чёрный жилет с цепочкой.

— Добрый вечер, и слава незабвенному Балдеру, — быстро проговорил проклятый.

— Здравствуйте, вы казначей?

— Да. Чем могу помочь?

— Вы не знаете, как освободить дорогу к замку короля? — начал Ян. — Там сидит гигант.

— Хм-м… — прищурился тот, постучав пальцами по столу.

Казначей окинул взглядом путников, выдержав долгую паузу. Когда Ян уже хотел нарушить её, он будто оборвал юношу, быстро проговорив:

— Знаю кое-что. И могу вам рассказать. Но в замен, пожалуйста, сделайте для меня один пустяк.

— Смотря, что это за пустяк, — заметил странник.

— Передайте послание ювелиру. Словесное. Кхм… — он кашлянул и ровным голосом продекламировал: — Я принимаю вызов и считаю, что борьба начата с этой же минуты!

Яну показалось, что казначей слегка засуетился, поджал губу и всё чаще поправлял очки, смотря на путников.

— А где находится ювелир?

— По улице вниз, ровно на восток. Мимо казны, — отрывисто пробормотал проклятый. — Там увидите странного вида хижину на сваях. Вам будет брезгливо к ней подходить, и вокруг будет витать тошнотворный запах свинарника — не ошибётесь.

— Мы скоро вернёмся.

— Буду ждать с нетерпением, — скептически проговорил казначей и снова опустил глаза на карту.

Странники вышли из здания и сразу же отправились вниз по улице, которая тянулась прямо от казны.

Через несколько минут они отошли от площади и попали в какой-то подозрительный квартал. Дома здесь были не стройные, величественные и тёмные, нависающие над улицей, а мелкие и щуплые. Каменные постройки всё больше разбавлялись деревянными, стоящими плотно друг к другу, как грибы на пне. Стражи становилось всё меньше, и в какой-то момент путники поняли, что она и вовсе пропала, и округу освещала лишь луна. Росло напряжение и смутный холодный страх.

Вскоре странники увидели впереди свет. Одна из хижин, слегка выступающая над другими, источала его. Дом неизвестно зачем стоял на четырёх толстых сваях, а прохудившаяся соломенная крыша угрожающе прогнулась. В окне мелькнула тень.

Ян и Таситурн ускорили шаг, двигаясь к ней. Юноша стал всё чаще оборачиваться — необъяснимая тревога обуяла его. Путнику казалось, что он слышит какие-то шорохи, хруст снега. Когда они уже подошли к высокому ступенчатому порогу, неожиданно из-за дома выползло чудище, переставляя длинные паучьи конечности и скаля зубы. Ян сразу же отошёл назад, а Таситурн угрожающе подался вперёд, топнув ногой, будто пугая проклятого. Чудище припало к земле и ещё сильнее ощетинилось, кидаясь рывками на хорда. Неожиданно дверь хижины отворилась и из неё высунулся маленький сутулый человечек в толстом шерстяном свитере. На его щуплую лысую голову было натянуто странное устройство, напоминающее огромные очки на ремне. В двух круглых стекляшках отражались увеличенные линзами глаза. Незнакомец открыл рот с крысиными зубками и испуганно втянул в себя воздух. Он взволнованно сбежал с порога и стал перед Таситурном, кинувшись на чудовище.

— Abire! Abire, crued!

Но чудище только ещё ближе подползало к ним, готовясь напасть. Тогда незнакомец развернулся и толкнул Таситурна маленькими ручками в колени.

— Apud donum!

Человечек взлетел по ступенькам, распахнул дверь и поманил путников. Ян тут же поднялся за ним, и Таситурн кое-как протиснулся в крошечные двери. Чудовище замерло перед хижиной, щурясь на светлые окна и рыча, и вскоре скрылось во тьме.

Странники очутились в маленьком даже для Яна доме, состоявшем из одной единственной квадратной комнатушки. Таситурн упёрся головой в потолок, согнув голову. Половина помещения была загромождена прилавком и кучей мешков и ящиков, сложенных перед ним. Незнакомец открыл небольшую калитку и зашёл за него. Он снял с головы очки и взглянул на путников маленькими вороватыми глазками.

— Скауты?

— Нет.

— А кто вы тогда?

Ян всё никак не мог оторвать глаз от странной обстановки хижины. Она была столь мала, что жить в ней точно было нельзя. Всё вокруг загромождали разные вещи, покрытые грязью тряпки и ковры, как на свалке. На потолке висела лампа, а в воздухе витал острый неприятный запах пыли, смешанный со смрадом, исходившим от незнакомца, который всё же тоже оказался нежитью. Серая морда с покатым лбом и острым носом смотрела то на Таситурна, то на Яна, стреляя бесцветными мышиными глазами.

— Ну кто, кто вы такие? — нетерпеливо переспросил он. Коротышка мельком взглянул на Таситурна и как бы между слов бросил: — Аве Балдер, родной.

Гигант усиленно кивнул в ответ и промычал что-то.

— Мы путешественники, — заговорил Ян. — У нас для вас послание от казначея. Вы ведь ювелир?

— Правда? Да, ювелир, — ещё сильнее прищурился проклятый.

После этих слов он демонстративно натянул на голову очки.

— Он говорит, что принимает ваш вызов и считает борьбу начатой.

— Ага. Хорошо, хорошо, — карлик улыбнулся, подняв тонкую губу и показав маленькие острые зубы, — это всё?

— Да.

— Хотя подождите, подождите-ка, он вас случаем не подкупил?

— Что значит, подкупил? — смутился Ян.

— Хм-м, ну ладно. Тогда идите.

Юноша развернулся и взялся за ручку двери, уже приоткрыв её, как вдруг ювелир подскочил на месте, оперевшись на прилавок.

— А как вы относитесь к деньгам, друзья мои?

Ян хмуро исподлобья посмотрел на него через плечо.

— Ужасно.

— Может, тогда информация вам приглянётся? — потёр руки карлик, погрузив голову в воротник свитера.

— Вы что нибудь знаете о гиганте, который сидит в горах? — быстро спросил странник.

— Знаю, — хитро прошептал коротышка, смотря на него огромными увеличенными глазами из-под выпуклых линз.

— И чего вы хотите?

Ювелир прыснул, согнувшись и сделав победный жест под столом.

— По поводу нашего с казначеем спора, — снова поднялся он над прилавком. — Мы с ним заклятые друзья ещё со времён проклятывания Арилидилла! Вот мы с ним по-дружески поспорили, кто из нас поболее при деньгах. Я-то, конечно, в себе не сомневаюсь, но подстраховаться не помешало бы.

— Что требуется от нас? — снова спросил Ян, перебив бурчание ювелира.

— Спор продлится три ночи, — оскалился тот. — У кого чистой ценности окажется больше через три ночи, тот забирает всё богатство оппонента. И вы могли бы помочь мне оказаться победителем. Столица — то ещё местечко, здесь легко найти что-нибудь стоящее, но сам я этим заниматься не в состоянии. Как и казначей…

Ювелир выпустил сдавленный смешок.

— Поэтому придётся искать кого-то со стороны.

— То есть, мы должны принести вам побольше ценностей, а вы скажите нам, как убрать с дороги гиганта?

— Подожди, о том, как убрать его, речи не было, — возмутился проклятый.

— А о чём же была?

— О гиганте. Вот о гиганте я вам и расскажу, — хитро прошипел он с усмешкой.

— Так не пойдёт.

— Ладно, тогда расскажу, как его убрать.

— Но вы же не знаете этого?

— С чего ты взял? — ухмыльнулся ювелир.

Ян пристально посмотрел в глаза проклятого, помолчав с минуту. Ювелир долго ждал ответа, молча улыбаясь и щурясь.

— Мы подумаем.

— Вот и хорошо. Только думайте быстрее. Идите.

Путники вышли из хижины. Чудовища рядом уже не было, и они быстрым шагом двинулись вверх по улице, часто оглядываясь. Вскоре им стали встречаться стражники, и тревога пропала вместе с опасениями, сменившись раздумьями.

Ян поднял глаза, когда он были уже на площади. Юноша хлопнул Таситурна, стоявшего на снегу и глазевшего по сторонам, указав на казну. Пройдя по тускло освещённому коридору они в миг оказались перед решёткой, и длинный худощавый казначей поправил маленькие очки, взглянув на них исподлобья.

— Ну?

— Передали.

— Хорошо. Отлично, отлично. Старый роджер вышел в море… — опустил он голову, принявшись делать отметки на карте, но через мгновение резко поднял взор, уставившись на путников прожигающими глазами. — И сколько он вам предложил?

— Что? — сначала искренне не понял Ян.

— Много денег он вам предложил? Указал ли он вам места, где искать ценности?

Путник смутно понял, что имеет ввиду казначей, и растерянно ответил ему, пытаясь собрать мысли в кучу.

— Да… То есть нет, нет. Он не… Хотя да, не буду лгать. Но он предложил не деньги, а информацию. Нам не нужны деньги.

— Я могу рассказать вам, как убрать гиганта с дороги, — твёрдо проговорил казначей, смотря прямо на Яна, будто он сам присутствовал при разговоре в хижине ювелира.

— Откуда вы знаете? — нахмурился юноша.

— Ведь вы спрашивали меня о гиганте, забыли?

— Ах да… Вы правы, нам нужно именно это.

— Что ж, я знаю, как это сделать. И уж поверьте, я знаю самый верный способ. Я был лично знаком с ним и его семьёй. Выбирайте, кому вы больше доверяете, мне или ювелиру, — отрезал он, поправив очки.

— Мы ещё подумаем, — повторил странник тот же ответ, что и ювелиру.

— Подумайте. Кстати, вы ведь выполнили мою просьбу. Я скажу вам, где находится брат этого гиганта. Вы сможете поговорить с ним, и, возможно, что-то для вас прояснится. Это будет задаток, так сказать. В знак того, что мне можно доверять.

— Спасибо…

— Он живёт в большом доме на улице, параллельной справа улице ювелира. Она тоже идёт от площади. Дом не далеко и сильно выделяется среди других, узнаете. И решайте скорее, у вас осталось всего две с половиной ночи. Ведь эта уже почти прошла!

Ян и Таситурн молча вышли из коридора и покинули казну. Юноша посмотрел на спутника, но ничего не сказал и пошёл вправо, свернув на параллельную улицу. Хорд хмуро покосился на казну, постояв на месте какое-то время, но вскоре вздохнул и догнал Яна.

Город со стороны пустоши представлялся невероятно огромным, но изнутри оказался довольно аккуратным и плотным. Дома летели мимо быстро, как и короткие улицы. Уже через пару минут странники ушли далеко от площади, принявшись внимательно смотреть по сторонам, стараясь не попадать случайным взглядом на стражу, слоняющуюся вокруг. Ян остановился, выставив перед Таситурном руку и указав в бок. Среди других домов стоял огромный двухэтажный особняк квадратной формы, похожий на ящик с окнами и дверьми. По всем признакам он подходил.

Странники подошли к двери, и Ян осторожно постучал. Никто ему не ответил. Тогда юноша постучал ещё раз, уже с силой, и неожиданно стены содрогнулись от тяжёлого гула. Из-под дверной щели вырвался порыв воздуха, подняв снег, будто особняк вздохнул.

— Войдите, — раздался глухой, как из бочки, голос.

Путники открыли тяжёлую дверь и осторожно заглянули внутрь. Мрачные хмурые глаза Яна тут же округлились, и он открыл рот, резко запрокинув голову. Особняк и вправду оказался большой коробкой без мебели и второго этажа, абсолютно пустой и тёмной, покрытой мхом и паутиной, свисающими с высокого потолка, которым служила крыша. И в самом центре коробки сидел гигант, подогнув под себя ноги и обхватив их кривыми руками, опустив раздутую голову с выпученными страшными глазами и уперевшись затылком в потолок. Два желтоватых шара тут же сфокусировались на путников, и проклятый с грустью вздохнул, опустив уголки опухших как у мертвеца губ.

— Аве Балдеру. Кто вы? — пробасил он, отчего Ян почувствовал вибрацию по всему телу.

— Аве… — растерянно ответил путник. — Мы путешественники. А вы…

— Меня зовут Арн, — печально вздохнул тот. — Ныне гигант Арн.

— Вы брат великана, который сидит в скалах?

— Да.

— А вы не знаете, как заставить его освободить проход?

— Никак, — снова с грустью выпустил из круглых ноздрей воздух Арн.

— Почему же? — нахмурился юноша, наклонив голову на бок.

— Не причинив ему вреда никак. Может, есть другие способы, но я даже думать о них не хочу…

— А почему он там сидит?

— Он ушёл туда давно. После того, как Арилидилл прокляли и мы превратились в чудовищ, наш третий брат ушёл в поисках исцеления. И не вернулся. Бьёрн сам себя убедил, что он мёртв, совсем отчаявшись. И ушёл в горы, и сел в той пещере. Он оттуда не уйдёт больше, я-то его знаю.

— Хорошо, спасибо вам и на этом. Но, можно ещё кое-что спросить? — осторожно и вежливо говорил Ян, видя убитое состояние гиганта. Но Арн в ответ спокойно вобрал в воздух грудь, проговорив:

— Можно.

— Вы ведь в своём уме? — медленно спросил юноша, понимая неаккуратность вопроса.

— Да, — ухнул гигант.

— Но… почему?

— М-м-м, вы об этом… — промычал Арн. — Никто не знает. Никто из нас… Арилидилл — странное место. После смерти короля все мы были прокляты. Но кому-то повезло больше, кому-то меньше. Так принято говорить. Но лично я бы предпочёл обезуметь, чем быть заточённым здесь совсем одному.

— То есть некоторые проклятые сохранили рассудок?

— Да. Но мы так же исчезаем днём, как и остальные. Это будто сон. Ты закрываешь глаза, и просыпаешься уже на следующую ночь.

— А хорды и варлорги? — спросил Ян не оборачиваясь на спутника. Но Таситурн, стоявший за его спиной, остался неподвижен.

— Некоторые успели сбежать в первый же день после наложения проклятия. Их тела исказились, но в остальном они остались людьми. Но весь их род взамен на то был так же проклят. И все их дети рождаются такими же уродами и чудовищами. Так и появились эти расы — хорды и варлорги.

— И ещё. А откуда вы знаете лирлендский язык? — поинтересовался Ян. — И все разумные проклятые тоже.

— Несколько десятков лет назад столица была пристанищем для многих сотен путешественников, именовавших себя скаутами, — печально и плавно заговорил великан. — Они находились тут годами. Они говорили на лирлендском, и сами мы тоже научились говорить на нём. Так теперь на нём и говорим. А скауты уже давно не приходили.

— Да… — тихо проговорил Ян, смотря в пол. Юноша развернулся и приоткрыл дверь, бросив взгляд на гиганта. — Спасибо вам.

— Удачи, — опустил голову на колени Арн, закрыв глаза.

Путники вышли из дома. Ян поднял взор и прищурился. Луна уже коснулась крыш домов, а с юга из-за горизонта тянулись струи тусклого розового света. Занимался рассвет.

 

72. Холод

Странники шли по площади, пересекая её в поисках подходящего дома. Яна уже давно мучали смертная усталость и голод. Конечно, это и в сравнение не шло с его умственным опустошением. Юноше определённо нужен был отдых, ведь он, в отличии от спутника, чувствовал усталость. На дворе уже было утро, и влажный холод сменялся на свежий мороз. Небо затягивали тяжёлые северные облака, которые, казалось, скребли землю своими брюхами. Взор Яна упал на двухэтажный особняк на краю площади. Странник подошёл к дверям и распахнул их, быстро заглянув внутрь. Сразу от порога шёл старый большой ковёр, упиравшийся в крупную печь. Возле лестницы на второй этаж стоял длинный стол с резными стульями, на одном из которых сидел сине-чёрный труп, а рядом с ним на полу валялся ещё один, в окружении разбитых тарелок. Третий находился на печи. Из-за вечного холода запах тел сходил на нет, оставляя за собой лишь едва заметный дух мёрзлой земли, будто на кладбище. Ян сделал шаг в дом, но тут же осёкся и вышел.

— Давай искать другой.

Таситурн указал на второй этаж пальцем, но Ян махнул рукой и покачал головой.

— Нет. Дело не в трупах. Просто… Просто они встанут ночью. И придётся отбирать у них еду.

— М-м…

— Нужен пустой дом. Или хотя бы с одним…

Странники ушли с площади и некоторое время ходили, заглядывая во все жилища. Длилось это совсем немного, и вскоре Ян нашёл совершенно пустую хижину, вошёл в неё и облегчённо свалился в старое плетёное кресло. Оно заскрипело и затрещало под ним, но юноша не обратил внимания и закрыл глаза. В латах было тепло, и они почти не мешали. Он уже не заметил, как за ним вошёл великан, закрыл дверь и сел на скамью возле стены напротив него. Юноша погрузился в дрёму.

Он просыпался довольно часто на маленькие промежутки времени, но тут же снова проваливался, не успевая почувствовать голод. Окончательно очнулся он только к вечеру, но до заката оставалось ещё около часа, если не больше. Солнце медленно и неумолимо двигалось к горизонту. На улице уже было слегка темновато, и начинались сумерки. Ян встал с креста, взглянув на Таситурна. Гигант неизменно сидел на скамье, согнувшись и смотря в одну точку. Пока ещё совсем не стемнело, парень решил осмотреть дом. Пройдясь по комнате, он обнарушил в печи пустые горшки, ещё метлу в углу и кучку пыли вперемешку с какой-то гнилью и инеем. Ничего интересного. Ян посмотрел в окно. Солнце к этому времени уже скрылось за скалами.

— Ещё минут десять у нас есть. Слушай, что ты думаешь по поводу этих двоих? Ювелира и казначея?

— М-м…

— Мне кажется, они оба недоговаривают, — мрачно вздохнул странник. — Даже если забыть, что они проклятые. Они при жизни, наверное, такие же были. Хитрые и жадные. Но они — единственный выход. Не думаю, что мы найдём способ убрать гиганта сами… Подожди!

Ян вдруг побежал к двери, выскочив на улицу и крикнув.

— Скорее! За мной! Таситурн!

Великан сорвался с места и вылетел на улицу. Юноша уже убежал с площади, ринувшись по улице. Хорд поспешил его догнать. Ян нёсся со всех ног, спотыкаясь о камни и жадно глотая воздух. Впереди показались ворота. Путник налетел на них, толкнув изо всех сил. Таситурн помог ему, и они выбежали из города, устремившись по тропинке в горы.

Ян выбежал на заснеженное плато, тяжело дыша и чувствуя, как печёт и колет всё его тело. Но как только странник поднял голову, он сморщился и в сердцах ударил сугроб ногой, двинувшись обратно.

— Я так и думал! — воскликнул он с досадой. — Пошли отсюда.

На месте пещеры с гигантом оказалась голая скала — тупик.

Путники уже в потёмках вернулись к тому дому, где были, и вошли в него. Ян отдышался и отдохнул в кресле буквально пару минут. Вскоре город уже привычно тряхнуло, и огни залили всё вокруг. Луна коснулась горизонта где-то на юге, пробудив Арилидилл ото сна.

— Так быстро?

Ян бросил взгляд на стол, но он всё ещё был пуст. Тогда странник встал с кресла и открыл печь. Внутри стояли полупустые горшки с остывшей едой, видимо, после незаконченной трапезы. Юноша сразу же достал пару горшков, взял с полки ложку, бросил на стол перчатки и принялся закидывать в рот всё подряд, воровато оглядываясь на дверь. Выглядело это, мягко говоря, странно.

— Смотри за дверью! — сказал он Таситурну с набитым ртом.

Как раз в этот момент она заскрипела и начала медленно открываться. Гигант вскочил со скамьи и придавил её плечом. Снаружи кто-то ударил в дверь, закричал и начал бегать вокруг дома, шурша снегом. Через мгновение в окне показалась бородатая широкая морда и здоровенный кулак. Мужчина кричал, ревел и бранился, собирая вокруг себя народ. Ян от этого ещё сильнее спешил и давился, глотая всё целиком. В какой-то момент он понял, что всё не съест, и схватил чугунок с картошкой со стола. В ту же секунду всё вокруг погасло, свет луны обдал окно и улицу, и волна жуткого пробирающего холода пронеслась по округе. Луна медленно вышла из-за домов и начала свой обычный каждодневный путь.

Путники шли по улице, и Ян доставал из чугунка по картофелине, медленно её уплетая и смотря в небо. Так они шли какое-то время, пока не очутились на площади. Там юноша бросил взгляд сначала на казну, затем на улицу, где находилась хижина ювелира. Доев картошку с задумчивыми видом, он кинул в снег чугунок и пошёл в сторону казны.

— Казначей мне больше нравится, — сказал он сам себе, вытирая рот и смотря в землю.

Пройдя по тёмной комнате и коридору, они вновь попали в каморку с решёткой, и вновь длинный поправил очки и жилетку, скептически окинув их взглядом.

— Вы всё же пришли ко мне. Благодарю за доверие, — сухо улыбнулся он. — Приступим?

— Что вам нужно? — сразу начал Ян.

— Как вы знаете, нужны богатства. Причём в любом виде, будь то золото, другие драгоценные металлы, камни, артефакты, иная валюта. Всё что угодно!

— И где нам это искать в пустом городе?

— Лично я не знаю. Но могу направить вас к Абсалону, он смотрит на всё свысока и точно знает, где можно поживиться.

— Абсалон это тот змей?

— Он не змей… — прищурился и приоткрыл рот проклятый. — В прочем, да, он. Спросите у него.

Ян молча развернулся и быстро прошёл мимо Таситурна. Великан слегка поклонился и тоже удалился. Казначей ещё долго щурился им вслед, но вскоре снова принялся за свои бумаги, продолжив напевать себе под нос свою ненавязчивую песенку.

Странники вышли из казны и отправились в сторону столба, качающегося в небе. Довольно быстро они нашли путь, миновали тёмную подворотню и попали на освещённый участок между домов. Ян подошёл к "шее" и осторожно потянул её за волосы. Она тут же вздрогнула и начала спускаться. Через мгновение перед путниками снова предстало жуткое чёрное носатое лицо с опухшими веками.

— А-а-а, это вы! — расплылось оно в улыбке. — Ну здравствуйте.

— Здравствуйте. Скажите, вы не знаете, где здесь можно добыть какие-нибудь драгоценности? — быстро проговорил Ян.

— Драгоценности?

— Любые ценные вещи. Может, валюту или металлы. Золото, например.

— Золото? Да, я знаю, где есть золото. Но я не совсем понимаю ваши цели. Не знаю, подойдёт ли оно вам…

— Говорите же! — нетерпеливо воскликнул странник.

— Колокол в церкви сделан из золота, — робко ответил змей, но тут же оживился: — Может быть, там есть какие-то примеси, но в свете луны он блестит как настоящее золото! — увлечённо воскликнул он. — Мягко и слегка тускловато. Мой глаз не обмануть — раньше я был настоящим ценителем, уж поверьте!

— А вы уверены?

— Поверьте. Если бы я не был уверен, я бы сказал вам об этом. Дело в другом, зачем оно вам? Да к тому же, вы не сможете его снять оттуда.

— Это уже наши проблемы, — холодно ответил юноша.

— Должен предупредить, вам будут препятствовать!

— Да?

— В церкви живут священник и звонарь. Они были в полном порядке, я разговаривал с ними… пару лет назад, — замялся проклятый. — Не знаю, что там с ними сейчас, но будьте осторожны! Самые опасные проклятые не те, кто сразу стали безмозглыми чудовищами, а те, кто сохранили силы и рассудок, но позже сошли с ума!

— Будем знать, спасибо, — кивнул Ян. — Мы ещё вернёмся, может быть.

— Удачи! И прошу вас, осторожнее!

Ян уже помнил, где находилась церковь. Она стояла на одной из улиц совсем близко к площади. Пока путники шли к ней, они заметили, что вокруг становилось всё больше стражи. Если раньше они изредка натыкались на неё, настолько, что это даже не требовало упоминания, то теперь эти чудовища в броне и с факелами стояли буквально на каждом шагу. Они сидели на порогах домов, их огни мелькали в окнах, освещали подворотни. Стражники будто искали что-то. Кроме того, на дороге валялись изувеченные тела чудовищ, сваленные в кучи. Мечи некоторых стражников покрывала засохшая кровь. Видимо, этот район был особенно опасен и просто кишил проклятыми.

Всё больше нагнеталось беспокойство. Странников преследовало неприятное чувство, и Яну становилось не по себе. Но вскоре они, наконец, пришли к церкви. Старое здание, скорее высокое, чем большое, стояло между других домов и выходило порогом на дорогу. Путники поднялись по каменным ступеням и осторожно открыли покосившиеся двери. Тишину разорвал мерзкий надрывный скрип замёрзших ржавых петлей. Внутри оказалась длинная зала со стоящими в ряды скамьями. В её конце перед мозаичным окном и большой полуразрушенной статуей из тёмного мрамора стояла трибуна. Странники прошли вперёд, настороженно осматриваясь. Внутри было подозрительно тихо. Но неожиданно эту тишину нарушил сдавленный стон, смешанный с хрипом. Ян кинулся вперёд, увидев на полу тело в запачканных посеревших одеждах и с колпаком на голове. Юноша стал на колено перед ним, увидев уродливое перекошенное лицо проклятого. Грудь священника была залита кровью и продавлена, будто его ударили громадным булыжником. Он едва дышал, слабо хрипя и стоная.

— Кто это сделал? — взволнованно воскликнул странник. — Вы священник?

— А-а-ах-х… — выпустил воздух из раздавленных лёгких проклятый, дёргая дрожащей в судороге рукой и тыча пальцем куда-то в пустоту. Его бесцветные глаза закатились, и он перестал дышать.

— Проклятье…

Таситурн всё это время стоял возле дверей, оперевшись на скамейку и хмуро смотря на священника и Яна. Он задумчиво повёл глазами, но неожиданно услышал какие-то подозрительные звуки. Хорд резко поднял голову.

Тут же раздался треск, и с потолка посыпались обломки гнилых досок. Крыша обвалилась, и с неё с душераздирающим рёвом спрыгнуло гигантское чудовище. Ян только и успел, что закрыться руками и упасть на пол. Звонарь размахнулся и с треском и грохотом накрыл громадным колоколом юношу, проломив пол. Уродливый великан с жутким горбом и кривой замотанной головой завыл, сняв с пояса дубину, и в ярости ударил ей по колоколу. Яна внутри оглушило, и он в сердцах ударил стенку кулаком, навалившись на неё и попытавшись сдвинуть колокол, но тщетно.

Таситурн выхватил меч и в два шага приблизился к звонарю, быстро полоснув его по плечу. Неповоротливый громила удивлённо ухнул, выпучив глаза и прикоснувшись к ране. Увидев кровь, он тут же чавкнул гнилыми зубами и завопил, бросившись с дубиной на хорда. Таситурн с лёгкостью увернулся, и звонарь снёс ряд скамеек, врезавшись в стену. Церковь покачнулась от рёва, и чудовище тут же развернулось и снова разбежалось, размахнувшись своим поленом. Таситурн прыгнул на пол плашмя, и дубина просвистела над ним. Звонарь не удержал равновесие и тоже свалился на пол, проломив гнилые доски. Таситурн вскочил как ветер и вонзил меч в горб чудовища. Но монстр только ещё сильнее взвыл, скинув со спины хорда и поднявшись. Великан смахнул кровь с клинка и выставил его перед собой, как красную тряпку. Громила подобно быку сморщился, выпустив дым из ноздрей, схватил попавшуюся под руку скамейку и швырнул её. Гигант и от неё увернулся, одним прыжком перелетев в другую часть церкви и очутившись перед колоколом. Звонарь заскрипел челюстями в ярости, стал на четвереньки и ринулся на Таситурна. Хорд дождался последней секунды и отскочил в сторону. Звонарь с разбега влетел в огромный колокол, снеся его и продавив головой. Ян тут же вскочил, выбравшись из проломленной в полу ямы. Таситурн подал ему руку.

Звонарь валялся в куче досок рядом с колоколом, пытаясь подняться и со стоном держась за голову. Но в то же мгновение двери церкви распахнулись. Странники обернулись. На пороге стояла целая толпа стражников с горящими красными глазами. С одну секунду они стояли замерев, смотря на путников и звонаря. Миллион мыслей пронёсся в голове юноши в эту секунду, и он потянул за руку Таситурна, бросившись к алтарю.

— В окно!

И странники с разбега влетели в пыльное мозаичное окно, разбив его вдребезги. Ян зажмурился, упав в снег вперемешку с осколками, порезавшими лицо. Таситурн рывком поднял его за плечо, и они побежали подальше, двигаясь по какой-то незнакомой улице.

Через минуту они остановились, поняв, что погони нет.

— Колокол! Колокол там! — быстро и судорожно дыша воскликнул Ян, вытирая кровь со щеки.

Но Таситурн махнул рукой в ответ.

— Хотя, да, да, да… лучше подождать. Сейчас подождём… А потом вернёмся.

Минут десять они просто стояли, пытаясь отдышаться и время от времени тревожно оглядываясь назад. Вскоре всё, вроде бы, утихло, и странники пошли обратно по той же улице.

Подойдя к церкви, они услышали множественные шаги. Но не быстрые, а размеренные и спокойные. Шаги удалялись, сначала топая по доскам, потом по каменному крыльцу, а затем переходя на снег. Путники подошли к огромному разбитому окну, хрустнув осколками и заглянув внутрь. Посреди залы в яме лежало бесформенное тело звонаря, утыканное мечами, как ёж иголками. На нём не было живого места. Воины стояли вокруг него, потупив головы. Они разворачивались и уходили один за другим, постепенно освобождая церковь.

Странники дождались, пока последний проклятый уйдёт, и забрались внутрь, подойдя к колоколу. На боку у него красовался отпечаток кривой рожи звонаря. В остальном он выглядел сносно и, действительно, сверкал как золото. Ян подошёл ближе, ощупав его.

— Наверное, и в правду золото… — задумчиво прошептал он. — Может, сплав какой-то, но золото точно есть. И много. Бери.

Таситурн пожал плечами и развёл руками.

— Нет?

Великан покрутил пальцем у виска.

— И как мы его донесём?

Но хорд лишь снова развёл руками. Ян опёрся на чудом уцелевшую трибуну перед алтарём, смотря на колокол и растирая обмороженное поцарапанное лицо.

— Слушай… А ну пошли!

Юноша выпрыгнул в окно на снег, поманив спутника. Хорд тоже спрыгнул и пошёл за ним.

Через пару минут они оказались перед знакомым большим домом. Ян открыл дверь без стука и ступил в полутьму, подняв голову и громко крикнув:

— Здравствуйте!

— Здравствуй. Я хоть и большой, но не глухой, — обиженно прогудел великан.

— Извините. Послушайте, а почему вы здесь сидите? Вы не можете… выйти?

— Как же я выйду? — удивился Арн.

— Просто встаньте и сломайте крышу.

— Хм-м… — гигант прищурил свои распухшие глаза, — и правда… Только зачем? Куда мне идти? Тем более, там холодно.

— Мы могли бы помочь вам!

— Как же?

— Нам нужна ваша помощь в одном деле. Взамен мы найдём способ достучаться до вашего брата в пещере. Позже.

— Позже? — сдвинул брови проклятый. — Хм-м, если вы правда сделаете это, я буду рад. Очень рад! Я хотя бы попытаюсь… Что вам нужно?

— Нам нужно, чтобы вы отнесли колокол из церкви к казне.

— Но ведь там живёт звонарь.

— Уже не живёт, — быстро ответил Ян.

— Хм-м…

В полутьме воцарилось молчание. Гигант некоторое время подумал и ухнул:

— Ладно.

И тут же весь дом заходил ходуном, крыша затрещала и со страшным треском лопнула, разлетевшись в щепки, а стены с грохотом обрушились, засыпав улицу. Путники оказались у ног кривого опухшего гиганта, высотой с целую башню. Он молча поднял свою раздутую серо-бурую ногу, затем другую, и неторопливо зашагал в сторону церкви, переступая через дома и оставляя чудовищные следы на улицах. Странники побежали по дороге, делая большой круг, но стараясь от него не отставать.

По пути Ян и Таситурн наблюдали странное зрелище. Гигант был столь большим, что чудом не задевал по пути дома, но на улицы он всё же наступал. А на этих улицах иногда встречалась стража. Великан, даже не замечая этого, попутно успел раздавить с десяток воинов с факелами. И самое интересное, что другие стражники на это никак не реагировали. Возможно, это было связано с размерами "нарушителя".

Уже через десяток минут путники прибежали к церкви, где их уже давно ждал гигант. Он опёрся на дом, нагнув своё изуродованное отёкшее лицо к ним.

— Колокол внутри! — крикнул ему Ян. — Можете снести крышу!

Великан молча сжал рукой колокольню, с оглушительным скрипом оторвал её от церкви и положил на снег, перегородив улицу. Запустив руку внутрь, он нащупал и достал колокол, который легко помещался в его ладони.

— К казне! — начал размахивать руками странник. — К казне!

Гигант поднялся, переступил ряд домов и тут же оказался на площади, аккуратно положив колокол возле порога казны. После этого он переступил обратно и нагнулся к Яну и Таситурну.

— Вот. Я буду дома. Я надеюсь, вы меня не обманули! — печально воскликнул он. — Пожалуйста, верните моего брата!

— Не волнуйтесь! Вернём! Через пару дней.

И гигант зашагал обратно к своему дому. Путники некоторое время смотрели ему вслед, пока его громадная фигура не остановилась и не согнулась, сев в обломки двухэтажного особняка. Затем они пошли на площадь, вернувшись к казне.

Длинный встретил их обычным подозрительным взглядом из-под своих очков. Как только странники подошли к решётке, он заговорил первым:

— Что-то сегодня земля слишком часто тряслась. Ваших рук дело?

— Можно сказать, — кивнул разгорячённый Ян, быстро дыша и выпуская пар. — Мы принесли колокол.

— Колокол?! — казначей вдруг приподнялся, быстро сняв очки и оперевшись на стол, и изумлённо прошептал: — Он же из чистого золота! Как вы?.. Вот это да…

Он приземлился на стул и одел очки, не отрывая взгляд от странников с открытым ртом.

— Теперь вы скажите нам, как убрать гиганта с пути?

— Кхм, — откашлялся проклятый, вытерев очки о жилетку, — знаете, я поражён вашей… оперативностью. Но я пока не могу вам рассказать.

— Почему это? — возмутился юноша.

— Пока спор не выигран, информации не будет. Я должен быть уверен, что выиграю.

— Ясно.

Ян развернулся и быстро скрылся в коридоре.

— Постойте! — воскликнул худой взволнованно, робко вытянув ему вслед руку. — Я не обманываю вас! Просто я… Ах, ладно…

Таситурн бросил на казначея тревожный взгляд, но сразу за этим отвернулся и поспешил за спутником.

Когда они покинули казну и оказались на улице, Ян взглянул на стоявшую в зените луну и быстро повернулся к хорду.

— Сейчас пойдём к ювелиру и принесём ему что-нибудь, пока он не знает, что колокол у казначея, — слегка раздражённо спешно проговорил он, отвернувшись и зашагав по дороге. Таситурн пошёл за ним. — Может, он сразу скажет. А если нет, то посмотрим. Их силы всё равно снова станут равны.

Странники обогнули казну и двинулись вниз по улице к хижине ювелира.

 

73. Холод

Дойдя до хижины по уже знакомым улицам в считанные минуты, путники поднялись по ступенькам к двери. Ян осмотрелся, с подозрением прищурившись на стоявшего неподалёку стражника, и осторожно постучал.

— Заходи! — послышалось изнутри.

Странники кое-как протиснулись в каморку, закрыв за собой дверь, и стали перед прилавком, за которым на стуле распластался маленький серокожий мужичок с гоблинской рожей, хитро улыбаясь и щурясь через толстые линзы ювелирных очков.

— Ну что? — оскалился он ещё шире.

— Чего вы хотите? — мрачно спросил юноша, буря его взглядом.

— Вот. Вот это разговор! — весело воскликнул ювелир. — А были вы уже у казначея?

— Нет.

— Ага. Были, были. Ничего, мне всё равно. Думайте, делайте что хотите! — махнул рукой проклятый. — Мне главное — результат. Победа в споре! Пусть даже с небольшим отрывом…

— Так что?

— А, да, да! Смотрите, не знаю, что казначей, а мне нужен только узкий круг вещей. Драгоценности! Я же всё таки ювелир…

— И где нам их взять? — быстро спрашивал Ян, чеканя слова и стараясь поторопить карлика.

— У меня есть парочка вещичек на примете, — потёр крысиные ручки тот. — Точнее одна. А другая расплывчата… В общем, для начала, предлагаю вам сходить в дом губернатора. Он стоит возле южных ворот — трёхэтажный такой, с треугольной крышей. Старик был жаднее нас с казначеем вместе взятых, и у него точно что-нибудь там да завалялось! Тащите всё: камни, кольца, ожерелья, серьги. Всё!

— А что губернатор?

— Нету того губернатора! Он простой проклятый, как и другие. Если что, просто убейте его. Всё равно на следующую ночь опять встанет! — успокоил его проклятый. — В его доме безопаснее, чем на улице, уж поверь.

— Ладно.

Ян покосился на ювелира, нахохлившегося за прилавком, и вышел вместе с Таситурном, хлопнув дверью. Путники осмотрелись, примерно представили дорогу и отправились к воротам.

Луна уже прошла зенит, медленно опускаясь всё ниже. Однако ночь от этого светлее не становилась. К счастью, дорогу странникам по прежнему освещали факелы стражи, изредка попадавшейся на пути. Вскоре они попали на главную улицу, спускавшуюся вниз, и впереди показалась острая верхушка ворот.

Спустившись к ним по заснеженной дороге, Ян и Таситурн осмотрелись. Недалеко от ворот стояло всего несколько домов. Все они были почти одинаковыми, отличались разве что количеством окон или углами срубов. И только один, который находился немного выше по улице, возвышался над остальными. Огромный трёхэтажный особняк с красивыми балконами и шторами на окнах уходил вверх, устремляясь в небо острой, похожей на пику крышей. Ян провёл взглядом по нему, и его глаза упали на порог. Прямо под дверью на ступеньках сидел стражник, подперев её спиной и выставив перед собой факел. Чёрные прорези в шлеме недвижимо смотрели перед собой, и в покрытом инеем металле играло отражение пламени.

— Вот же ж… — процедил Ян, смотря на него.

Юноша осторожно приблизился, пригнувшись и заглянув в глаза проклятого. Но под шлемом он видел лишь мёртвую непроглядную тьму.

— Ау?…

Он подошёл совсем близко, быстро взмахнув рукой перед его лицом. Но стражник совершенно не двигался, сидя, как истукан, и смотря в одну точку. Ян развернулся на Таситурна, пожав плечами.

Неожиданно великан сделал шаг вперёд, слегка отодвинув спутника. Юноша отошёл в сторону, смотря на него в недоумении. Хорд протянул руку к стражнику.

— Стой! Только не трогай! — испуганно прошипел странник.

Но Таситурн уверенно положил руку на плечо война, коснувшись мехового воротника. Однако стражник никак не отреагировал. Тогда гигант осторожно передвинул ладонь, взял проклятого за руку и стал медленно тянуть в сторону.

— Да стой, стой же! Не надо!

Великан продолжал тянуть стражника. Ян подбежал к нему сзади, взволнованно схватив спутника за локоть и попытавшись его остановить. Но неожиданно сидевший недвижимо стражник вздрогнул, вскинув голову и уставившись на странников. Юноша округлил впавшие глаза, отпустил Таситурна и настороженно сделал шаг назад, впившись в него диким взглядом. Великан всё ещё держал проклятого за руку. Воин повернул голову со скрипом и остановил на нём пустые прорези в шлеме, совершенно не шевелясь. Переждав пару секунд, хорд снова потянул его за руку так, что он уже наклонился на бок. Но ноги и зад стражник от ступенек упорно не отрывал. Тогда Таситурн неожиданно резко дёрнул его, и воин свалился в сугроб. Ян что-то тревожно пробурчал, взявшись за меч и отойдя ещё на шаг назад. Его спутник тоже отскочил в сторону, смотря на проклятого.

Стражник лежал на боку, задрав руку с факелом вверх. Когда он упал, пламя едва не коснулось снега. Внезапный порыв ветра ещё сильнее его задул, и свет почти погас. Воин быстро опёрся рукой на землю и начал подниматься. Он уже стал на колено, как вдруг ветер снова скатился со стены, окончательно задув его факел и погрузив улицу во тьму. Ян глубоко вздохнул, изо всех сил сжав рукоять меча. Глаза стражника тут же вспыхнули красным огнём. По всему его телу прошла дрожь, и он сделал угрожающий шаг вперёд, тяжело погрузив железный сапог в снег и прожигая путников двумя алыми огнями. Но вдруг тлеющий факел слегка сверкнул в полутьме. Прозрачный тусклый огонёк пробежал по нему, и как по чьей-то воле ветер на мгновение утих. Стражник замер. Струйка пламени ещё раз обогнула замотанный в тряпки уголёк, и он загорелся слабым дрожащим светом, постепенно оживая вновь. Глаза война потухли, и он выпрямился, подняв вверх факел и опустив голову, вновь окаменев на своём вечном посту.

Ян с трудом вытолкнул из груди набранный воздух, смахнув со лба ледяной пот.

— Повезло…

Он осторожно обошёл стражника, поднялся на порог и бесшумно приоткрыл дверь. Юноша просунул внутрь голову, окинув взглядом мрачное помещение. Внутри оказалась огромная тёмная комната с давно потухшей люстрой на потолке. По бокам находились четыре двери, ведущие в боковые залы, а в самом конце лестница на второй этаж. Ян осторожно вошёл в прихожую, жестом позвав Таситурна. Великан ступил на трухлявый чёрный ковёр, тихо прикрыв за собой дверь.

Странники сделали несколько шагов вперёд, настороженно осматриваясь. В комнате царила абсолютная тьма, лишь со второго этажа шёл слабый лунный свет, сочившийся в окна. А из-под двери возле лестницы исходил тёплый свет пламени. Ян сделал шаг к лестнице, как вдруг он замер, прижавшись к стене и уставив дикие глаза в пол. За дверью, где горело пламя, слышались шаги. Юноша слышал их отчётливо, чувствуя, как кто-то перемещается по комнате прямо у него за спиной. Через секунду послышалось урчание и чавканье. По коже путников пробежал холод.

Ян повернулся к Таситурну, подняв голову. Они столкнулись взглядами на мгновение, но тут же вздрогнули и развернули головы к двери. Она со скрипом отворилась, и на ковёр разлился дрожащий свет свечей. Тень промелькнула на нём, а затем раздался медленный тяжёлый топот. Из комнаты вышло огромное толстое чудовище в старом сюртуке, едва сходившимся на его огромном пузе, свисающем до колен. Проклятый вышел в коридор, жутко храпя, чавкая и опираясь на стену. К счастью, он даже не посмотрел в сторону странников, которые стояли прижались к стене в темноте. Толстяк вздохнул с хрипом, тряхнул обвисшими щеками и пошёл в комнату напротив, закрыв за собой дверь.

— Губернатор? — едва слышимо шепнул Таситурну Ян.

Гигант пожал плечами. Юноша поморщился и присел, стараясь не греметь доспехами. К счастью, их эластичное строение и материал почти не издавали звуков. Только приглушённые шаги сапог по ковру раздавались во тьме, едва различимые. Таситурн же и вовсе двигался как тень, совершенно непонятным для Яна образом. Путники аккуратно подошли к двери, из которой сочился свет и которую толстяк оставил распахнутой. Она была открыта в сторону лестницы, и странникам неизбежно пришлось бы пройти мимо неё. Юноша постоял на месте некоторое время, и всё же решился её закрыть. Он выбросил вперёд руку, вытянувшись до ручки через весь проём. Его взор устремился в комнату. Грудь Яна на секунду сжало и обдало жаром. Внутри было обширное помещение, посреди которого стоял длинный стол. Около стены с большой, покрытой жиром потемневшей картиной находился стеклянный шкаф. Одна его дверца была разбита, и в неё по пояс просунулось кривое горбатое чудовище в рваном красном кафтане, копаясь в нём. На столе сидело ещё одно такое же, только в синих одеждах, опустив грустную вытянутую морду, похожую на обтянутый кожей коровий череп. Оно уныло перебирало грязные тарелки с гнилью, ворча и скидывая их со стола длинной костлявой рукой. В дополнение к этим двоим, за столом сидела ещё одна фигура. Судя по белому платью, девушка с вполне человеческим телосложением, сидела спиной к камину и двери, склонившись над книгой. Ян мог разглядеть лишь её чёрные по плечи волосы и серую кожу, видную на вырезе платья. Чудище в кафтане сидело на столе прямо перед ней. Вскоре оно подняло пучеглазую морду и уставилось на девушку, что-то промычав и хрюкнув. Проклятый протянул руку, прикоснувшись к лежащей на столе книге, но девушка ударила его по пальцам.

— Нельзя! — раздался высокий обиженный голос.

Ян захлопнул дверь, подперев её спиной и быстро проморгавшись. Он в оцепенении приставным шагом дошёл до лестницы, ступив на старые доски. Они угрожающе заскрипели. Юноша быстро поднялся по ним на второй этаж вместе с Таситурном.

Там оказался такой же длинный коридор с двумя дверьми и лестницей на третий этаж. На одной стене находилось большое окно, впускавшее в дом свет луны и заливавшее им две закрытые двери. Ян осторожно подошёл к одной из них, приоткрыл и заглянул внутрь. Юноша осмотрелся и облегчённо вздохнул — комната оказалась пустой. Посреди неё стояла аккуратно застеленная двойная кровать, завешенная прозрачной белой тканью, с двумя окнами по бокам. Рядом находился комод, большое зеркало в пол и огромный шкаф вдоль всей стены. К тому же перед кроватью стоял небольшой сундук. Странники вошли, прикрыв за собой дверь со скрипом.

— Так, драгоценности… — пробормотал про себя Ян, окидывая всё взглядом. — Я думаю, проклятым они уже не нужны. Надеюсь…

Он подошёл к комоду возле кровати и начал выдвигать ящики, осматривая их. Внутри лежали какие-то тряпки, ничего более. Затем Ян перешёл к сундуку, откинув тяжёлую крышку. Он оказался разделён на две части. В одной из них аккуратно сложенные коробочки, а в другой снова тряпки. Путник принялся открывать странные шкатулки по одной, но все они были пусты. Однако неожиданно одна из них оказалась тяжёлой. Юноша открыл крышку, и его глаза поползли на лоб — коробочка до верху была забита золотыми ожерельями и цепочками.

— Ага…

Ян отстегнул подол брони и начал распихивать по карманам драгоценности. Таситурн всё это время стоял позади него, тревожно смотря в окно. Спутник повернулся на него.

— Ну помоги! Посмотри шкаф. Мы же не воруем, да? — каким-то странным тоном проговорил юноша, будто пытаясь убедить не его, а самого себя. — Все они проклятые, Таситурн. Им эти вещи ни к чему. Ни к чему…

Гигант печально вздохнул, подойдя к шкафу и распахнув дверцы. Хорд нахмурил брови, смущённо смотря на полки, забитые под завяз книгами. Великан осторожно протянул руку и взял одну, не покрытую пылью. Когда он взглянул на название, его глаза поползли на лоб. Обложка гласила: "Хирургия, как наука". Таситурн взял ещё одну и открыл, пробежавшись по первым строкам. Это были учебники по медицине.

Ян тем временем выпотрошил все коробочки, принявшись за вторую половину сундука, набитую одеждой. Он раскопал кучу платьев, уперевшись в деревянное дно и поморщившись. Но вдруг его будто прострелило. Юноша посмотрел на одну половину сундука, потом на вторую. Дно одной было выше другой! Ян запустил руку туда, просунув пальцы в щель и потянув на себя. Деревянная пластина отошла в сторону, и путник расширил глаза, убрав руку. В скрытом отсеке лежали связанные верёвкой хирургические инструменты. Чистые и новые скальпели, щипцы, большие и маленькие иглы. В свёртках лежали какие-то прозрачные толстые нитки. Ян закрыл задвижку, покидал обратно тряпки и закрыл сундук, смотря на него в ступоре. Неожиданно за спинами путников послышался испуганный вздох. Они резко обернулись. В ту же секунду дверь скрипнула, и в коридоре мелькнула фигура в белом платье. На лестнице послышались быстрые удаляющиеся шаги.

— Уходим, — быстро сказал Ян.

Он вскочил и выбежал в коридор. Таситурн судорожно запихнул книги на место и захлопнул шкаф, выйдя за ним. Юноша взглянул сначала на лестницу на первый, потом на третий этаж. Ян сжал губы, метаясь на месте, но в итоге плюнул и устремился к лестнице наверх. Таситурн бросил растерянный взгляд на противоположную, но фыркнул и всё же пошёл за ним.

Ян быстро взлетел по ступенькам, замерев на третьем этаже. Перед ним предстал длинный коридор. Вдоль одной стены висели картины и портреты, а вдоль другой находились окна, освещая старый красный ковёр, ведущий в конец коридора, где находилась маленькая закрытая дверца. Путники двинулись к ней. Ян твёрдо и хмуро смотрел вперёд, ступая сапогами по ковру, а Таситурн слегка отставал от него, разглядывая картины. Точнее, портреты. Все они были тёмными от времени и покрытыми пылью, и изображали обычных людей. Первой висела широкая картина, на которой за круглым столиком сидели два мальчика лет двенадцати, укутанные в маленькие, будто игрушечные кафтаны. Один синий, другой красный. Дальше висела во всех отношениях большая картина, изображавшая двух немолодых мужчин. Один толстый, со свисающим пузом и натянутым на него сюртуком. Толстяк добродушно улыбался из-под розовых щёк, щурясь и почёсывая проплешь на голове. Рядом стоял высокий мужчина с сединой на висках, тяжело смотря на художника и положив сухую жёсткую руку на плечо толстяку. Рядом ещё одна, похожая, — две дамы в богатых белых платьях с меховыми воротниками. Одна из них в годах, с лёгкими морщинами на печальном страдальческом лице, а вторая совсем молодая. Её бледное лицо с прикрытыми ресницами тёмными глубокими глазами было кротко опущено вниз. А на последней красовалась вся семья. Женщина рядом с высоким мужчиной, возле них толстяк, по другую сторону на стуле девушка, а перед ними плечом к плечу два мальчика. И вся семья, словно духи, жутко и холодно улыбалась, смотря в пустоту перед собой стеклянными глазами…

Путники подошли к дверце в конце коридора. Ян мельком оглянулся назад, а затем приоткрыл её, как обычно осторожно заглянув внутрь. Там оказалась небольшая треугольная каморка, потолком которой служили старые голые балки крыши, крытые черепицей. Кругом лежали слои пыли вперемешку с паутиной, а в воздухе витал едкий запах затхлости. Всё помещение наполняли сундуки и ящики. Странники вошли на чердак, прикрыв дверь. Ян осмотрелся в полутьме. Все сундуки почему-то были открыты и выпотрошены, многие валялись на полу и вовсе разбитые. Ящики тоже, видимо, были пусты. Юноша прошёл вперёд, приблизившись в одному небольшому сундучку, в отличии от остальных закрытому. Ян ещё раз убедился, что вокруг нет больше ничего интересного, и открыл деревянную крышку, укреплённую металлом.

— Ничего себе!

На дне сундука плотным слоем лежали блестящие острые камни и сверкающая битая крошка, похожая на бриллианты. Ян долго всматривался в неё с затаённых дыханием, и в его мрачных глазах отражались блики драгоценных камней.

— Таситурн…

Юноша медленно развернулся на спутника, но его взгляд неожиданно остановился на тьме в углу каморки. Там что-то зашевелилось. Вдруг раздался скрип и шорох, и какое-то огромное чёрное тело с огромной скоростью переползло из одного угла в другой, забравшись на стену, как паук. Таситурн резко схватил Яна за плечо и поставил на ноги, передвинув себе за спину. Юноша не растерялся и мгновенно вытащил меч, выставив его перед собой. Таситурн угрожающе сжал кулаки и исподлобья уставился в темноту. Тут же паутина и пыль на потолке задрожали, и их раздвинула длинная тонкая рука. На лучи лунного света высунулось лицо того самого высокого мужчины с картины. Оно почти ничем не отличалось от того, кроме серой кожи и полностью закрытых глаз. Лицо медленно поползло на путников, оттесняя их к стене. Ян всё сильнее сжимал меч, пятясь к двери. Из тьмы вслед за головой беззвучно выползло огромное тело с четырьмя руками. Оно переставляло по всей комнате свои шесть чудовищно длинных конечностей, подобно пауку, угрожающе приближаясь к странникам. Ян сглотнул ставший в горле ком и хлопнул Таситурна по руке.

— Нам нужен этот сундук, — процедил он, не отрывая взор от чудовища.

Гигант взмахнул рукой, и его браслет со звоном превратился в клинок. Сразу после этого чудовище молниеносно бросилось на великана. Хорд выставил лезвие, закрывшись им, но неожиданно дверь распахнулась и в каморку влетела девушка в белом платье, став между проклятым и Таситурном. Паук тут же замер, повернув лицо с закрытыми глазами на неё. Девушка обернулась на путников. Ян невольно передёрнулся, почувствовав, как по позвоночнику прошла дрожь, уйдя куда-то в пол. Лицо незнакомки было испещрено ранами и порезами, а кожа натянута, словно вот-вот лопнет. Множественные рассечённые полосы были стянуты прозрачными нитками и плотно сшиты, будто вся она была собрана по кусочкам.

— Уходите! — вскрикнула она. — Что вам нужно? Деньги? Драгоценности?!

Ян безмолвно попятился, уперевшись спиной в дверь, не в силах оторвать от неё замерший взгляд.

— Забирайте сундук и уходите! Оставьте нас!

Таситурн сразу же метнулся к сундуку, взвалил его на плечо и потянул за собой Яна. Путники вылетели из комнаты, пробежали по коридору и рванули по ступенькам вниз.

Паук сжал руку в кулак, погрозив им безмолвно в след. Его каменное лицо с закрытыми очами не двигалось, как скульптура. Девушка быстро развернулась, смотря на него испуганными глазами. Старик тоже повернулся к ней, замерев на мгновение. Его длинная рука согнулась, потянувшись к проклятой, и она зажмурилась, быстро дыша. Но сухая кисть с длинными пальцами лишь немного коснулась её изуродованного лица, проведя по щеке. Девушка вздрогнула от этого ледяного прикосновения, открыв влажные глаза. Паук указал пальцем на швы на её лице, покачав головой.

— Я… Я хотела этого! — прошептала она дрожащим голосом. — Я сделала, как хотела! Я не хочу быть такой… Не хочу! Папа…

Она вытерла щёки и стиснула зубы, с трудом подавляя слёзы.

— Они ушли. Как они достали! Эти скауты…

Девушка оборвалась на полуслове и заплакала, закрыв лицо руками. Её открытые плечи содрогались в тишине, и она замерла на месте, глотая воздух и всхлипывая. А немой паук лишь молчал, устремив каменное лицо на неё, не в силах помочь своей дочери…