Ранняя луна лишь только поднималась над городом, отражаясь в морской воде и переливаясь бликами на волнах. Её тусклый свет медленно заливал гладкую каменную стену лирдона, по которой ползла огромная чёрная тень. На самом её краю смотря вдаль стоял человек в пальто и шарфе. Рядом с ним, свесив ноги над бездной из острых скал, о которые бились лёгкие волны, сидела женщина в белом хитоне, обхватив голые колени тонкими руками и положив на бок голову.

— Зачем ты помог ему? — нарушила тихий шум ветра и воды она.

— Я не использовал силу, — спокойно ответил он.

— Но ты нарушил договор.

Немо улыбнулся и остро прищурился, опустив на Лиру глаза.

— Но ты ведь не препятствовала мне. Значит, я ничего не нарушал?

— И то верно, — с грустью вздохнула она.

— Почему же ты не остановила меня?

— Не знаю, — пожала плечами женщина. — Мне просто жутко интересно, чего ты хочешь от этих людей. Но знай, если я захочу, я просто оторву тебе голову в любой момент. Помни своё место.

Лира подняла голову широко улыбаясь и смотря прямо на Немо.

— И то верно, — мрачно сдвинул брови он и поморщился, отвернувшись от этого жуткого стеклянного лица.

Они ещё долго сидели в напряжённом молчании. Вскоре Лира встала, потянувшись и сделав вид, что зевает, плавно и медленно похлопав рот рукой.

— Я устала. Искупаюсь, — небрежно бросила она.

Она без раздумий сделала шаг в бездну, и её тело в белой накидке улетело вниз, превратившись в точку. Раздался тихий хлопок, и возле скал поднялся маленький столбик воды. Немо посмотрел вниз, скованно сдвинув брови.

— Будь проклята, — горько прошептал он и плюнул вниз.

— Я всё слышу.

И на его плечо приземлилась невесомая мокрая рука…

***

Путники шли по городу в абсолютной тьме, не взяв с собой ни лампы, ни факела. Ян по памяти искал знакомые улицы и срезы, понемногу приближаясь к заветному городскому кладбищу. Вскоре они вышли из-под крыш домов, попав на яркий лунный свет. Их длинные тени прошмыгнули на холм, скрипнув железной калиткой. Странники ходили между надгробий, стараясь не смотреть на них, их ноги вязли в чёрной влажной земле. Недавно над Лирдоном прошёл дождь. Наконец, они нашли искомое — маленькое скрюченное деревце, абсолютно чёрное в ночи. Луна обдавала его светом, порождая большую тень, скрывавшую крохотную деревянную будку. Ян подошёл к ней, нащупал дверную ручку и потянул на себя. Посмотрев вниз, он увидел наклонный спуск с крутыми ступеньками и маленький оранжевый огонёк вдали.

Таситурн и Ян с трудом спускались по скользким мокрым ступенькам, с опаской переставляя ноги и отыскивая опоры. С потолка сыпалась земля, по лицу иногда били острые кривые корни. Наконец, путники ощутили под ногами твердь, очутившись перед железной дверью-решёткой. За ней находилась небольшая каморка с лампой, висящей на стене. Видимо, недавно вырытая, она не внушала большой уверенности. Казалось, округлый низкий потолок вот-вот обвалился бы, но толстые балки, к счастью, прочно держали железные листы, которыми он был укреплён. Через минуту раздался скрип, затем быстрые недовольные шаги. Откуда-то из-за угла вынырнул лысый человек с безумными круглыми глазами, схватившись руками за решётку. Он осмотрел коридор и заглянул за спины путников, почесав голову.

— Кем будете? — хрипло прошептал он.

— Покупатели? Открывай! — войдя в роль проговорил Ян грозно.

— Тихо, тихо, — незнакомец воровало оглянулся, — пароль?

— Четырнадцать воронов революции.

Незнакомец нагнулся и засунул палец в какую-то чёрную металлическую штуковину, висящую на двери. Она звонко щёлкнула, разделившись на две части. Мужчина снял её с двери и впустил путников, затем опять одел, просунув в неё железный стержень, вбитый в стену, и снова защёлкнул.

— Чего вам? — развернулся он с недовольным лицом.

Незнакомец был одет в странный облегающий тело белый комбинезон, переливавшийся на свету. На костюме не было ни единого шва, и он блестел, будто поверхность какой-то жидкости.

— Ну теперь, когда вы нас впустили… — Ян окинул его взглядом, убедившись, что он безоружен, — можно и поговорить.

Таситурн с размаха ударил торговца в лоб, отчего тот упал на землю, откинув ноги и замерев. Ян нагнулся над ним, приложившись к груди, покрытой белым упругим волокном.

— Живой. Давай.

Хорд взял торгаша под мышки, и путники отнесли его в другую комнату. Помещение состояло из двух каморок: одна поменьше, другая побольше. Вторая, видимо, хранилище, оказалась завалена какими-то ящиками, возле которых находилась небольшая самодельная печка, труба которой уходила вверх, наружу. Возле балки, подпирающей потолок, стояли два железных стула. Путники связали припасённой верёвкой торгаша и уложили его на них, подперев ящиком, чтобы не скатывался. Пока его затаскивали в комнату, он уже очнулся и начал толкаться и дёргать ногами, крича что-то на каком-то странном языке. Вскоре он успокоился, лёжа на стульях и смотря в потолок.

— Вы дэусит? — спросил у него Ян, нагнувшись над ним.

— Пошёл ты нах*й, крыса рыцарская!

Мужик плюнул в юношу, но тот заблаговременно отошёл в сторону.

— Говорите по хорошему. Вам же дорога ваша жизнь?

— Да дэусит я, дэусит! Из тех, которых наши здесь кинули, улетая на Дэус. В пятнадцатом поколении, между прочим!

— Как вы связаны с маллумалами?

— Лучше убей меня, падла!

Таситурн локтем ударил торгаша в грудь, но его рука тут же отскочила, и белый костюм покрылся бирюзовой рябью, будто кругами на воде.

— Ха-ха, что, отбил руку, урод?

Великан тут же замахнулся, чтобы ударить мужика в нос, но тот резко дёрнулся, и из его шеи появились белые волокна, обвив его голову. Через мгновение дэусит абсолютно весь покрылся этим белым веществом, а вместо лица у него образовалась гладкая поверхность.

— Что, съел, зараза? — раздался из под костюма глухой голос.

Ян наклонился над ним и прикоснулся к комбинезону, отчего мужик задёргался как бешеный. На ощупь вещество оказалось упругим, как резина.

— Как вы там дышите? — поинтересовался юноша.

— Убери свои лапы, лирлендский пёс!

Ян сделал шаг назад и указал на дэусита. Таситурн взмахнул рукой, и его серебристый браслет превратился в большой клинок. Великан угрожающе приблизился к связанному торгашу. Тот задёргался и стал толкать коленями ящик, вопя не своим голосом:

— Матерь божья, это ж полиуглеродный меч! Где ты его взял? Ах ты вор-р-рюга!

— Так вы ещё и видите через эту маску? — удивился Ян. — Чудеса. А ещё говорят у дэуситов нет магии.

— Заткнись, тупица! Чтобы понять, как работает этот костюм, тебе придётся двести жизней прожить!

После этих слов Таситурн резким и плавным движением приставил клинок к лицу дэусита. Тот сразу же замер и замолчал, выгнув спину в попытке отстраниться от него, но уперевшись головой в спинку стула.

— Давай, бей! Мне всё равно! — зарычал он волком, скрипя зубами.

Хорд подался вперёд, вдавив меч в белое волокно. По нему в стороны разбежались голубые круги энергии, и лезвие разрезало костюм как масло, уперевшись в щёку торгаша, по которой побежала капля крови.

— Давай! — рявкнул он через зубы, бешено глотая воздух и вздымая грудь.

Ян стоял неподвижно и спокойно смотрел на него, держась рукой за подбородок и хмурясь после каждого его вскрика.

После долгих мучений путники убедились, что шансов вытащить информацию из него нет. Дэуситу будто было действительно всё равно на свою жизнь. С каждой минутой он всё активнее изрыгал ругательства и брань, дёргаясь и извиваясь, раскачивая стулья вместе с ящиком.

— Что с ним делать? — посмотрел на Таситурна Ян.

Но хорд лишь пожал плечами. Странники стояли, пытаясь принять решение. Огонь в печи уже затухал, понемногу погружая комнату во тьму. Наконец, Ян нарушил тишину и треск пламени, тихо проговорив:

— Ладно, давай его просто убьём.

— Ах ты падла! — заорал мужик, пинаясь ногами.

Таситурн в изумлении поднял плечи, смотря на Яна большими синими глазами.

— Что такое? Ты не хочешь? — мрачно сказал юноша. — Альберт сказал делать, что хотим…

Глаза Таситурна блестели, и в них отражалось оранжевое пламя печи. Он смотрел на Яна, широко открыв их и тревожно сдвинув брови. Великан нерешительно поднял длинную уродливую руку с клинком, снова покосившись на спутника в напряжении.

— Давай! Давай! — вопил торгаш из последних сил, кашляя и хрипя.

Таситурн опустил меч лезвием вниз, уперев его в грудь мужчины, отчего тот замер и замолчал, судорожно дыша. Ян отошёл к двери и отвернулся, став лицом к стене и опустив веки. Великан хмуро смотрел ему в затылок, надеясь, что юноша обернётся и скажет что-нибудь, остановит его. Но он не обернулся. И клинок беззвучно пронзил грудь дэусита.

Вдруг откуда-то из-за стены раздались тяжёлые приближающиеся шаги. Путники развернулись и увидели, что за ящиками всё это время была скрыта большая дубовая дверь. Шаги приблизились к ней, и раздался низкий металлический голос:

— Джек, у нас там твой печатный станок сломался. Нужен новый, листовки не на чем делать.

Дверь заскрипела, медленно открываясь, и гора ящиков поползла в сторону.

— Ты что тут забарикадировался?

По спине Яна пробежал холод. Ужас сковал его, и он уставился на дверь, не в силах пошевелиться. Все звуки вокруг куда-то пропали, и путник слышал только её скрип, смотря на неё остекленевшими глазами. Во тьме показался чёрный капюшон, и из-за горы ящиков вышел бес с железной рукой и красным глазом, устало понурив голову. Когда магнисса поднял взгляд, он тут же столкнулся глазами с Таситурном, стоявшим, вонзив меч в грудь дэусита. Чёрт остолбенел и пошатнулся, сделав шаг назад и схватившись за дверь. Он повернул голову и увидел Яна.

— Вы…

Магнисса с силой захлопнул дверь, и за стеной раздались быстрые удаляющиеся шаги, которые вскоре пропали, оставив за собой лишь треск костра и мёртвую, леденящую тишину.

***

Ян лежал на большой кровати в своей комнате, смотря в потолок пустыми глазами. Луна проникала под закрытые шторы, порождая жуткие тени. Будто крючковатые руки тянулись к путнику, собираясь забрать с собой во тьму. Странники уже давно вернулись домой, и ночь была уже на исходе, но всё ещё сильна. Юноша не мог спать, не мог думать, казалось, не мог дышать. Он не знал, что делать, к чему теперь стремиться, и имеет ли он право стремиться. Теперь он сам стал тем, кого всю жизнь боялся и не понимал. Ян не понимал, как можно убить, и это страшное слово всегда пугало его. Со временем он привык к смерти. Она ходила за ним по пятам, и часто он видел её вокруг, рядом с собой, чувствовал её холодное дыхание и редкие, но болезненные прикосновения. Но впервые она подступила так близко, что юноша не в силах был убежать от неё, скрыться и спрятаться, и не в силах забыть. Потому что эту смерть он породил сам, хоть и своим словом, а не руками. И впервые Ян так глубоко задумался над этим…

Со временем юноша закрыл болезненно широко распахнутые глаза и погрузился в сон, сам не зная как.

***

Ян сидел в старом пыльном кресле, скривившись в нём и подперев голову рукой. Он бездумно смотрел в пол, кусая солёный уголок губы. Вокруг него не было ничего, только бесконечная пустая чернота. И он один в столбе света посреди неё.

Но вдруг темноту разорвал ещё один столб света. Он упал откуда-то сверху, в паре метров прямо перед Яном. Юноша нехотя поднял глаза и увидел в нём такое же большое старое кресло, в котором сидела бесформенная скрюченная фигура, укутанная рваными серо-чёрными тряпками, схваченными морозом и покрытыми инистым налётом. Жёлтое лицо старика, как обычно, скривилось в бессмысленной тупой и хитрой ухмылке.

— Ну здравствуй, Ян.

Но юноша лишь опустил голову, и его лицо скрыли рыжие волосы.

— Я знаю, сегодня знаменательный день. Сегодня ты стал взрослым, решительным человеком. Ведь только такой человек может обречь другого на смерть.

— Или глупый и чёрствый человек…

— О, нет. Ты ошибаешься, — оживлённо перебил его портной лёгким шёпотом. — Напротив, глупый человек не может убить. У него просто не хватит духу. А ты, ты сделал это почти своими руками. Но, как ни крути, это доказало твою силу. Ты сам принял решение убить. Ты вырос в моих глазах, юноша!

Портной выставил вперёд тонкую высохшую дрожащую ручонку, подняв её вверх и сжав в кулак.

— Вырос! — гордо прохрипел он, качнув головой и зажмурившись.

Но неожиданно раздался шорох, и тьму пробил третий столб света, образовав треугольник. Но не так тихо и скрытно, а гордо и открыто. Раздался грохот, и будто молния пронзила черноту, ослепив портного, отчего старик закрылся рукой и с хрипом скорчил мерзкую гримасу. В мгновение ока в третьем столбе света возникло ещё одно кресло. В нём, согнувшись и уперев руки в колени, сидел Немо. Его брови были сдвинуты, и он исподлобья осуждающе смотрел на портного.

— Немо!? — взревел старик, судорожно вскочив с кресла.

Его сухое лицо с натянутой на череп блёклой кожей искривилось в ужасе. Он отошёл от кресла и стал за его спинкой, будто прячась от седого человека.

— Как ты это сделал? Как ты попал сюда? Нет ничего сильнее моей магии! — взвизгивал портной, всё сильнее приседая и выглядывая из-за кресла.

— Исчезни, шут.

Немо щёлкнул пальцами, и столб света портного поглотила тьма, оставив седого наедине с Яном. Он сразу же устремил тревожный взгляд на путника.

— Ян.

Но юноша не ответил ему, смотря стеклянными глазами в пол.

— Почему ты смятён?

— Я убил человека.

Немо вздохнул, встав с кресла и заложив за спину руки.

— Убийство виновного не делает тебя убийцей.

— Разве так? — поднял глаза юноша.

— Понимаешь, смерть в этом мире обыденна. Ты видел множество смертей виновных и невиновных, но почему-то именно сейчас это смутило тебя.

— Я сам не знаю, почему… — бессильно опустил голову странник.

— Ты сильный человек, Ян. Но сильным можно быть по разному. Можно быть сильным характером, можно духом, разумом. Всё это разное.

— И каков же я?

— Пока не знаю. Но я точно знаю, что настоящего тебя не сможет испугать смерть. И уж тем более смерть грязного и греховного человека! — с силой воскликнул Немо, вскинув вверх руку. Через мгновение он слегка пригнулся и прошептал: — Да и вообще, технически его убил Таситурн, а не ты.

Седой человек замолчал, в ожидании смотря сверху вниз на Яна. Но вдруг он вздрогнул, резко подняв голову и устремив взгляд во тьму. Столб света позади него погас, и из мрака появились две тонкие белоснежные женские руки. Одна потянулась через плечо Немо, коснувшись его груди и оттянув пальто, а другая обхватила голову, прикасаясь к щеке.

— Что же ты здесь забыл, Немо? — раздался шепчущий змеиный женский голос.

— Моё время на исходе, Ян, послушай меня! Посмотри на меня!

Странник поднял глаза, которые уже не были стеклянными и безразличными. Они поражённо блестели во тьме, внимательно смотря на седого человека, возвышавшегося над ними.

— Забудь это. Человек созидает, он же и уничтожает. Смерть — часть всех нас, часть тебя. А убийство, это всего лишь одна из её вариаций. Ты человек, Ян. Не бойся этого. Вытащи из скорлупы настоящего себя. А теперь, пробудись!

Руки обхватили Немо, бесшумно впиваясь в его грудь ногтями. Струйки крови побежали по белой рубахе, окрашивая её в алый цвет.

— Я тебе не разрешала…

Седой вздрогнул, и невидимая женщина схватила его за шарф, сдавив горло. Он испуганно посмотрел на Яна, воскликнув из последних сил:

— Пробудись!

И руки рывком затащили Немо во тьму с тихим развратным смехом. Чернота начала сгущаться, подступая к ногам Яна. Юноша поджал их под себя, испуганно озираясь вокруг. Пелена затягивала его глаза, ослепляя и пытаясь задушить. Холод бежал по полу, вытягивая свои окоченелые руки к Яну, будто десятки мертвецов. Вдруг в давящей тишине послышались размеренные жуткие звуки шагов, будто голые ноги наступали на мокрую плитку. Они неспешно приблизились к Яну, который не мог даже закрыть глаза, распахнутые неведомой силой. Неожиданно тьма расступилась, и в сантиметре от своего Ян увидел мёртвое белоснежное улыбающееся лицо женщины, прекрасное своими холодными гордыми чертами. Её жуткие голубые глаза с интересом рассматривали Яна в упор. Ледяная влажная рука прикоснулась к нему, взяв за подбородок.

— И что Немо в тебе нашёл?

Женщина медленно взмахнула ресницами, и её лисьи глаза вдруг почернели. Они стали абсолютно чёрными и непроглядными, как пучина самого Тессеракта. Ян смотрел в них, чувствуя, как холодный пот стекает по его лбу, и видел в них своё жалкое отражение…