Буря безжалостно терзала пустошь, завывая волком и громыхая своим зловещим оркестром. И труба слышалась во тьме, и барабаны, и даже плач скрипки. Небо давно затянулось плотными тучами, и ни один луч света не пробивался через них. Колючий ветер нёс с собой хлопья снега с водой, рассекая кожу до боли. Путники шли по дороге, не видя ничего дальше собственного носа. Клубы чёрного тумана поглощали всё вокруг, всё сильнее сгущаясь. Ян шёл вперёд, закрывшись рукой и зажмурив глаза. Его ноги заплетались в снегу, кожа уже давно онемела, а всё лицо покрывали раны и белые обмороженные пятна. Благо в броне была тёплая подкладка, и его тело было защищено от хищной бури. Таситурн тем временем шагал за спиной спутника, свободно опустив руки и переставляя длинные ноги из сугроба в сугроб. Хлопья снега разбивались об него как о скалу, и по торсу бежали струи воды. Но больше всего в ту минуту его беспокоила непроглядная тьма перед глазами, ведь холод он препятствием не считал — хорды совсем не мёрзнут.

Вскоре Ян уже слепо шёл во тьму, полностью закрыв глаза и стиснув зубы. Он бессильно опустил руку, и буря терзала его лицо и волосы, но юноша не чувствовал боли. Путник сгибался к земле всё сильнее, будто засыпая. Душа покидала тело, а в голове клубился непроглядный дым, только смутное горькое ощущение сжимало сердце, не давая свалиться в снег. Ян пытался понять, что это, он хватался за эту нить, но никак не мог вырваться из замкнутого круга. Перед глазами стоял лишь испуганный взгляд наёмника, а его дрожащий как утекающая вода голос звенел где-то в глубине. И юноше представлялось бархатное лицо девушки с синими губами и белыми ресницами, накрытое прозрачной вуалью. И гроб, обитый чёрной тканью и наполненный цветами. В руках Яна молот. Он закрывает крышку. Затем заносит руку как в тумане, не ощущая веса. И молот опускается на гвоздь с оглушительным звоном…

Ян передёрнулся и резко вскинул голову. Тут же тело с тяжестью осело, и боль пронзила его. Юноша зашипел и стиснул зубы, закрывшись руками от ветра. Таситурн упёрся ему в спину, вопросительно опустив голову. Ян нехотя повёл глазами, смотря в темноту из-под нахмуренных бровей и бормоча что-то себе под нос. Его взор медленно полз по округе, рассматривая местность. Но под ногами были только сугробы и занесённые овраги. Однако рядом во тьме виднелся ровный слой снега, идущий куда-то в сторону. Это было очень похоже на дорогу. Видимо, странники уже сошли с неё. Ян развернулся и ступил на тропу, которую тоже давно замело заметало, и путники двинулись по ней.

Через минуту они снова остановились. Ян поднял голову, прикрываясь рукой и через пальцы смотря вверх. Перед ним возвышался столб, на котором висел указатель с выцарапанной на нём надписью.

— Хат… Хадрарис…

Юноша пошёл по указателю. Он сильно ускорил шаг, и Таситурн едва поспевал за ним. Ян бежал вперёд, выставив перед собой руки и рассекая тьму. Он стиснул зубы и зажмурил глаза. Буря завывала, с каждой секундой она всё сильнее ревела и скрипела, ветер нёсся всё быстрее, лёд рассекал кожу. Ян уже слышал вокруг зловещее шипение. Тьма сгущалась и зажимала путников в тиски. Что-то цепкое хватало за ноги. Ян спотыкался. Гул нарастал всё быстрее, и земля будто уходила из-под ног.

Таситурн сделал рывок, схватил юношу, закинул на плечо и понёсся вперёд со всех ног. Пустошь задрожала и загрохотала, и тьму рассёк ослепительный красный свет. Громадное чудовище уже настигало странников. Хорд сделал последний рывок, и вдруг упёрся в деревянную стену дома. Таситурн заметался возле неё в смятении. Дрожь усиливалась, топот приближался всё быстрее. Великан побежал вдоль стены, и вдруг его рука наткнулась на дверь. Он судорожно отыскал во тьме ручку и в последнюю секунду распахнул её, заскочив внутрь и захлопнув за собой. Путники свалились на пол и закрыли головы руками. Комнату залил красный свет, раздался надрывный скрип досок. Чудовище опёрлось на крышу дома всем своим огромным телом. В окне показался распухший лиловый глаз. Существо оглушительно завыло. Но в то же мгновение свет потух, снова раздался скрип. С потолка посыпалась пыль. Монстр поднялся и поплёлся грузными шагами обратно в пургу. Вскоре его топот слился с гулом ветра.

— Господи… Г-гос-споди!… - заикался и глотал воздух Ян, поднимаясь на ноги. — Это всё за наши злые дела!…

Таситурн быстро встал, взял его за плечо и рывком поставил на ноги. Ян посмотрел на него стеклянными сумасшедшими глазами. Локоны его волос дрожали возле обветренных скул, и синие от холода губы болезненно подёргивались. Изо рта юноши шёл пар.

— Да! Да, да, п-правильно, п-прав-вильно. Боги мертвы. Нет никакого бога, нет…

Ян топтался на месте посреди комнаты, держа себя за плечи и судорожно дрожа. Таситурн кинулся к маленькой двери рядом с печкой, распахнул её и скрылся во тьме. Через минуту он вышел с меховой накидкой в руках. Гигант взял Яна за плечо, посадил на дубовую скамью и накрыл ею. После этого он забегал по хижине, топая ногами в тишине. В темноте почти ничего не было видно — хорд наощупь рыскал по кладовой, рылся в шкафах. Ян тем временем сидел и смотрел в землю, дрожа и выпуская пар изо рта. Мысли в его голове будто замёрзли. Он много раз пытался начать вереницу размышлений, но она обрывалась снова и снова. Дрожь и холод сотрясали его тело и разум, затуманивали всё вокруг и окунали его в чёрную пучину безумия. Нить обрывалась, и рассудок покидал его с каждым вздохом…

Тьма на мгновение осветилась искрой, а затем её развеял слабый свет. Мягкие языки пламени побежали по трухлявым тряпкам. Таситурн стоял над большой кирпичной печью с маленькой дверцей и засовывал в неё старую одежду. В руке у него было огниво.

Вскоре пламя хорошо разгорелось, и дом прогрелся. Ян постепенно отошёл, его лицо набралось краской, дрожь пропала, и юноша молча сидел и смотрел на огонь в печи. Разум вернулся к нему, но душу не покидало болезненное и гадкое ощущение. Сердце будто кто-то сжимал в кулаке. Ян то и дело вздыхал, и его мокрые от льда ресницы вдзрагивали в тишине.

— Таситурн, — прошептал юноша слабым голосом, — ты не представляешь, что я совторил.

Гигант сидел на печи, свесив ноги. Он внимательно слушал юношу. Хорд усиленно кивнул головой в согласии, продолжая смотреть на спутника.

— Я… Я убил их. Они же просили. Нам же ничего не стоило, Таситурн? Ничего не стоило… Сделать… С-сделать так, чтобы они жили.

Голос путника дрожал, а на глазах наворачивались слёзы. Он стиснул зубы и прыснул, сдержав их. Юноша сжал кулаки и вскричал, будто помешанный:

— Больше никогда! Никогда больше никто не умрёт из-за меня! Н-нет, не могу я смотреть на смерть! Н-не могу! — воскликнул он дрожащим как струна голосом. — Чего бы мне это ни стоило!

Ян встал, и меховая накидка упала с него на скамью.

— Почему невиновные должны страдать из-за других? Разве они заслужили это? Я же мог, мог спасти их! Но я ушёл. И тебя за собой потащил…

Странник в сердцах махнул рукой и снова упал на скамью. Он стянул с руки перчатку и рывком вытер глаза. Его лицо было страшно сковано, впавшие щёки подрагивали от напряжения. Юноша замолчал, быстро дыша в тишине. Слышались лишь хруст тряпок в огне и тяжёлые вздохи гиганта на печи, печально смотревшего на спутника.

Вскоре Ян лёг на скамью, укутался в накидку и погрузился в сон. Голова нестерпимо болела, всё тело ломило, но юноша сумел всё это преодолеть. До самого забвения он непрерывно думал и шептал что-то в полудрёме, болезнно скрежетая зубами. А Таситурн тем временем непрерывно смотрел на дверь, вслушиваясь в утихающий на улице ветер.

Очнулся ото сна Ян очень быстро. В один момент его будто обожгло, и юноша резко поднялся и сел на скамье. Он испуганно окинул взглядом хижину. На печи с закрытыми глазами сидел Таситурн. Однако гигант не спал, он просто на время погрузился в себя. Юноша нахмурился и присмотрелся. Пламя в печи горело слабо и начинало затухать. Скоро в хижину должен был проникнуть мороз. На улице стоял лёгкий утренний сумрак — серые плотные облака затягивали небо, не давая пробиться солнечным лучам. Ян развернулся на скамье и выглянул в окно, находившееся за его спиной. Там по-прежнему лежала бесконечная снежная пустошь. Перед хижиной всё было заметено, и рядом стояли ещё несколько домов. Это было похоже на маленькое поселение.

Ян вздохнул и растёр рукой опухшее лицо. На его щеках и скулах были царапины от льда и обмороженные пятна — вся кожа горела огнём. Юноша поморщился и опустил мрачный взгляд вниз. У его ног лежал лазурный меч. Видимо, он в полудрёме снял его с пояса и небрежно кинул на пол. Ян нагнулся и поднял клинок, стряхнув с него капли воды. Он подпёр подбородок рукой и согнулся, поднеся меч к лицу. Странник бессмысленно уставился на него, нахмурив брови и погрузившись в свои мысли. Перламутровое лезвие сверкало и отливало голубым, а капли растаявшего снега на нём блистали в тусклых утренних лучах.

Но вдруг дымку внутри меча рассекла ладонь и ударилась о его кромку изнутри, будто попытавшись вырваться наружу. Ян испуганно вздрогнул и выронил клинок на пол. Он вскочил со скамьи и схватился за лоб, широко раскрыв глаза. Но юноша быстро взял себя в руки. Путник глубоко вдохнул, зажмурился и крепко сжал губы. Через мгновение он схватил меч и сел с ним на скамью, сжав рукоять так, что захрустела перчатка. Костяшки пальцев свело, и впавшие щёки Янв затряслись. Глаза человека, смотревшие из клинка, пронзали его насквозь так, что он ощущал боль — его будто жгло холодом изнутри. Жуткий взгляд соединял в себе всё, будто это были и не глаза вовсе, а целый океан мыслей, слов и чувств. Их нельзя было понять, и эта неизведанность вселяла животный, первобытный страх. Будто дикий и неразумный зверь смотрел в глаза гордого человека. Ян ощущал между собой и этими глазами непреодолимую пропасть.

Но вскоре смятение стало отступать. Юноша на время отключил свой разум и просто бурил взглядом эти очи, стараясь держать себя в руках. В какой-то момент Ян расслабился, и первая мысль посетила его. Оказалось, эти глаза совсем не были страшными. Странник вздохнул и всмотрелся в них, теперь уже осознанно. В кромке меча виделась узкая часть лица с бледноватой грязной кожей. Страные разводы покрывали её, будто круги на воде. Из-за смутной дымки цвет глаз нельзя было разглядеть, однако Ян чётко видел, что через завесу пробивалась ярко-голубая краска. Путник испытывал удивительное ощущение. Вроде бы он ясно видел перед собой эти глаза, мог подробно рассмотреть их, но в то же время лезвие было покрыто дымкой, скрывая всю суть. Как Ян не силился, разглядеть её он никак не мог. Будто он только что снял очки, и глаза ещё не успели привыкнуть к картинке.

Таситурн сидел на печи и печально смотрел на Яна. Путник нагнулся над мечом и бурил его горящими впавшими глазами, обрамлёнными чёрными кругами. Вдруг он почувствовал на себе взгляд гиганта и резко поднял голову. Потемневшие рыжие локоны на его висках вздрогнули.

— Доброе утро, — сказал он быстро.

Таситурн кивком головы указал на дверь. Ян посмотрел на неё и встал со скамьи.

— Да. Идём.

Он с лязгом вставил меч в кольцо на поясе и уже сделал шаг, но хорд его остановил. Гигант указал на меховую накидку, лежавшую на скамье. Ян нехотя взял её и укутал свои плечи. Она была сделана добротно, из сшитых толстыми нитками разноцветных шкур: от коричневых до рыжих. Путник завязал толстую верёвку на груди и накинул на голову капюшон из белого зайца.

— Теперь пошли.

Хорд спрыгнул с печи и двинулся за ним. Странники подошли к двери, и Ян медленно открыл её, осторожно выглянув на улицу. Он посмотрел сначала налево, откуда они пришли и где стелилась снежная пустошь, затем повернул голову направо. Его глаза в то же мгновение округлились, и всё лицо окаменело. Буквально в километре от них стояла огромная непроглядная стена тумана, собиравшегося в клубы и поднимавшегося до самого неба. В далёкой пугающей завесе витали странные видения. Там шевелилось что-то огромное и чёрное. Было видно, как оно неспешно переставляет ноги и медленно уходит вдаль. Ян не мог оторвать взгляд от громадного чудовища, плывущего сквозь дым, словно призрачный корабль. В то же мгновение с севера подул ветер. По земле пронёсся гул, и в тумане загорелись громадные жёлтые круги, похожие на две луны.

— Это глаза?… — изумлённо прошептал Ян.

Словно ему в подтверждение два круга в небе медленно и тяжело моргнули. Чудище отвенулось и скрылось в тумане с протяжным гулом, похожим на вой китов. Дым поглотил сказочное видение, будто его и не было.

— Видел? — посмотрел юноша на Таситурна через плечо.

— Угу.

— Север в той стороне. Получается… Получается нам нужно идти в тот туман.

— Угу.

Ян глубоко вздохнул и встряхнул накидку на плечах. Он сошёл с порога и оказался по колено в снегу.

— Идём.

Таситурн молча ступил на снег и двинулся за ним, переступая из сугроба в сугроб. Рассветное солнце начало пробиваться через плотные облака. Снег поблёскивал на крышах старых хижин, и по пустоши бежали полоски солнечных лучей, чередующиеся с тенями облаков. А зловещая стена тумана на горизонте всё сгущалась, приближаясь с каждым шагом странников.

Ян и Таситурн шли среди разбросанных по округе домиков, оставляя за собой борозду на снегу. Вскоре селение осталось позади. Хижин становилось всё меньше, и путники вышли в пустошь. Только последний маленький покосившийся дом стоял у них на пути. Ян свернул и стал обходить его сбоку. Миновав несколько огромных сугробов, странники обогнули хижину, и в тот же миг юноша остановился и замер, как вкопанный. Таситурн упёрся ему в спину. Возле стены избы стояла телега с тремя крепкими вороными лошадьми. Они дышали чёрными клубами и рыли мёрзлую землю копытами, встряхивая гривами от холода и сверкая налитыми кровью глазами. Рядом с ними прямо на снегу сидел териантроп с головой кобры в чёрной длинной куртке и в здоровенных сапогах. Он держал в руках какой-то мешочек и внимательно рассматривал его содержимое. Путники стояли поодаль, смотря на него в молчании. Почувствовав на себе чужой взгляд, териантроп враждебно вскинул голову. Его очи сверкнули аметистами, и песочная чешуя заблестела на солнце. Он расправил змеиный капюшон и зашипел, показав белые клыки. Ян враждебно взялся за рукоять клинка на поясе и сделал шаг. Но через мгновение незнакомец убрал свой капюшон и закрыл рот. Его звериные узкие зрачки расширились, став большими и круглыми.

— А-а-а, скауты? Прошу прощения, — проговорил он тягучим шипящим голосом.

После этого змей замолчал, опустив голову и снова принявшись усердно копаться в мешочке. Ян подозрительно прищурился, отпустил меч и стал осторожно подходить ближе.

— Кто вы? Что вы здесь делаете?

— Я? — посмотрел на него исподлобья териантроп. Он усмехнулся и снова опустил глаза на мешок. — Такой вопрос мне ещё никто не задавал.

— И всё же? — спросил с интересом Ян, приблизившись к нему.

Змей быстро вздохнул, завязал мешочек и повесил на пояс. Он нехотя поднялся, будто его оторвали от важного дела, отряхнул куртку от снега и бойко подскочил к телеге. Териантроп поставил ногу на доску, схватился за борт и взлетел на скамью возницы. Небрежно закинув ногу на ногу, он гордо взглянул сверху вниз на Яна своими ослепительными фиолетовыми глазами.

— Я Ларий. Демон жадности!

Ян широко раскрыл глаза и попятился назад.

— Да? — недоверчиво переспросил он, попутно снимая клинок с пояса.

— Ты саблю-то отпусти, отпусти.

Юноша сделал шаг назад и слегка толкнул Таситурна локтем.

— Пошли отсюда.

Странники развернулись и медленно двинулись в пустошь. Но змей неожиданно свистнул им в спину.

— Стойте.

Ян враждебно посмотрел на него через плечо. Демон откинулся на спинку скамьи и заложил руки за голову.

— Вы куда идёте? — поинтересовался он, цокнув острым языком и сверкнув клыками.

— На север, — отрезал юноша, повернувшись к нему.

— Вы там не пройдёте.

— Почему?

— Палач не пропусит.

— Только не начинайте говорить загадками, прошу, — раздражённо, но сдержанно проговорил Ян, не отрывая глаз от собеседника.

— Ха! Я и не говорю, — улыбнулся Ларий. — Сюда иди, я не собираюсь орать.

Ян подбежал к телеге, размахивая сжатыми кулаками. Таситурн догнал спутника и стал за его спиной. Змей нагнулся и свесился со скамьи, впившись в него пронзительным взглядом.

— Вы же видели гиганта в тумане? Чьи глаза похожи на сами солнце и луну?

— Да, — отрубил Ян. Его одолевало нетерпение.

— Это королевский палач, — завёл свою шарманку демон. Его голос шелестел, как бархат, и тянулся, словно мёд. — Бедняга был превращён в безобразного великана за свои грехи вместе с остальными северянами. И теперь он обречён сторожить путь в столицу проклятой страны всю свою оставшуюся жизнь…

— И что? Нам не пройти? — оборвал его странник.

— А? Да. Тебе не пройти. А вот твоему другу — вполне. Он северянин, а значит проклят. А палач пропускает на эту землю только проклятых.

— Я тоже проклят.

— Правда? Я не чувствую, — поднял чешуйчатые брови змей.

— Мало ли, что вы чувствуете, а что нет.

— Ха! — усмехнулся перед наглостью юноши Ларий. — В любом случае, ваши шансы не велики. А я бы мог повысить их до абсолютных.

— И как же?

— Я бы довёз вас! — улыбнулся демон и указал на вороную тройку, запряжённую в телегу.

— И за что? За наши души?

— Какая неудачная шутка. Неудачная, потому что ты угадал!

Ларий раздул капюшон и громоподобно захохотал. Демон угрожающе зашипел и опустил голову, чтобы посмотреть на реакцию странников. Но они уже давно ушли, двигаясь в сторону тумана на горизонте. Он округлил глаза, вскочил на ноги и замахал руками.

— Эй! Стойте! Вы не пройдёте! Палач тебя не пропустит, рыжий!

— Интересно, все демоны такие? — сказал Ян Таситурну, спокойно шагая по сугробам подальше от змея. — Все одинаковые, как на подбор…

Ларий ещё долго подпрыгивал на скамье, размахивая руками, пока его крики не утихли. Странники ускорили шаг. Постепенно небо затягивала зловещая дымка, и видно становилось всё меньше. Крохотные фигуры путников, ползущие по снежной пустыне, медленно и осторожно вошли в стену тумана, растворившись в ней.