Странники медленно приближались к высокой городской стене. Ворота, как всегда, были распахнуты настежь. Ян шагал впереди, скованно опустив руки по швам и сжав кулаки. Таситурн с тревогой смотрел ему в затылок, время от времени слегка обгоняя и пытаясь заглянуть в глаза. Но юноша только ускорял шаг, стараясь не дать ему это сделать. Взор путника был страшен: всё лицо покрывали обмороженные пятна, щёки исхудали в миг, а скулы заострились, как у скелета. Его дикие глаза будто заледенели, и неподвижный взгляд приковался к воротам.

— М-м-м, — неопределённо промычал Таситурн.

— Я не хочу говорить, — быстро оборвал его спутник. Его голос был болезненно напряжён. — Давай помолчим на этот раз.

— Хм-м…

Этот город оказался больше предыдущего, но не намного. Здесь уже стояли крупные добротные каменные дома, иногда двухэтажные, с хорошо застеклёнными утеплёнными окнами и крышами. Однако разруха и это место не обошла стороной — заброшенные улицы пустовали. Странники прошли вперёд по дороге и попали на площадь, небольшое окружённое домами круглое пространство, заставленное старыми растоптанными прилавками, оставшимися от проходившей здесь когда-то ярмарки. Снег давно засыпал их обломки. А возле длинной стены какого-то амбара в ряд стояли сломанные телеги. Ян окинул округу тяжёлым взглядом. Его глаза остановились на особенно крупном и богатом доме с дверью, укреплённой железом. Это был показатель большого достатка, и потому юноша направился прямо к нему. Подойдя ближе и взойдя на порог, путник увидел, что на двери висит замок. Однако он оказался сломанным, будто его вывернули мечом. Ян слегка коснулся его, и он свалился на землю. Вместе с тем дверь медленно приоткрылась со скрипом.

Войдя внутрь, странники увидели перед собой просторную прихожую. Отряхнув сапоги, юноша быстро прошёл в зал вместе со спутником. Цепкий взор его не обманул — там стоял богатый обитый мехом диван перед громадным кирпичным камином. В добавок к этому в углу стояла печ. Лежанка на ней и длинный дубовый стол рядом выдавали возраст этого дома, ведь так жилище уже давно не обустраивали. Но Ян не бросился с ходу на диван, не стал зажигать печь. Он остановился в дверях, зорко осматривая комнату. Но вдруг юноша сорвался с места и выскочил на улицу, ничего не сказав. Таситурн выбежал за ним, вопросительно опустив голову на спутника, стоявшего на пороге.

— Здесь недавно кто-то был. На полу нет пыли, в камине огарки, окна без инея…

Мрачные глаза Яна поползли по площади. Через мгновение он слетел с порога и подбежал к телегам, припав к земле. На снегу виднелись слегка припорошенные следы.

Путник тут же вскочил, не говоря ни слова. Он медленно повёл глазами будто дикий зверь. Юноша сжал кулаки и побежал к другим домам. Его взор заскакал, дыхание участилось. Он забегал в дома, распахивая двери и заглядывая внутрь. Большинство жилищ были тронуты человеческой рукой — на полу валялись разные вещи, горшки и одежда, рваные тряпки. Кое-где виднелись мокрые следы сапогов.

Ян выбежал из очередного дома и снова кинулся к следам на площади. Таситурн всё это время бегал за ним. Юноша припал к земле и стал рыскать вокруг, выслеживая путь неизвестного. Он некоторое время петлял по снегу, и вскоре вернулся к порогу дома, в который они вошли с самого начала. Ян поднял голову и уставился на дверь. Через минуту он сдвинул брови, взошёл на порог и снова скрылся внутри. Таситурн вздохнул и двинулся в дом за спутником.

Ян стоял в зале, держась за подбородок и задумчиво прищурившись. Услышав шаги позади, он быстро обернулся.

— Возможно, здесь были скауты. Возможно, кто-то другой.

Гигант ничего не ответил, стоя на пороге и рассматривая дом. Он ничем не отличался от других здесь, но Таситурн почему-то с особым усердием всматривался в эти грубые стены, досчатый гнилой пол, древнюю громоздкую печь с лежанкой. Ян смотрел на него с минуту, вглядываясь в синие глаза, отстранённо плававшие по комнате.

— Таситурн?

По телу гиганта пробежала дрожь, и он быстро посмотрел на Яна. Юноша отвернулся от него, снова впившись взглядом в свежие, ещё тёплые огарки в камине. Гигант тяжело вздохнул, подошёл к окну и стал смотреть на пустую заснеженную улицу.

— Если они вернутся, предупреди меня, — сказал Ян.

Он снял сапоги с перчатками и сел на дубовую скамью.

— Мне нужно отдохнуть.

Гигант махнул рукой, пробурчав что-то на своём немом языке. Брови надвинулись на его беспокойные неподвижные очи. Ян тревожно взглянул на него, лёг и запрокинул голову, уставившись в потолок. Он медленно закрыл веки и погрузился в глубокие тяжкие раздумья.

Таситурн долго стоял, смотря на редкие падающие снежинки. Его взгляд не двигался, и лишь иногда зрачки тихо вздрагивали, поблёскивая в полумраке хижины. Тепло от недавно затухшего огня постепенно улетучивалось, и холод проникал внутрь. Позади великан слышал ворчание разговаривающего самого с собой Яна. Таситурн вздохнул, тихо прошёл в сени и хлопнул дверью.

Юноша открыл глаза и сопроводил его мрачным взглядом. Он сел на скамье и упёр руки в колени, опустив круглые глаза в пол. Его осунувшееся лицо скрывали тени, а дикие очи были неподвижны как у мертвеца. Ян время от времени вздрагивал, кусая губу до крови и бессвязно бормоча что-то. Вскоре он медленно опустил взор на меч у себя на поясе. Клинок завораживающе сверкал в тусклых лучах, проникавших в мутное окно. Юноша поднёс дрожащую руку к его рукояти. Долго он всматривался в стальную кромку, будто боясь её, спрашивая разрешения прикоснуться к ней. Странник поморщился и схватился за рукоять, резко вытащив меч и выставив перед собой. В тот же миг перед ним предстали злополучные горящие очи. Они быстро пронзили Яна, пробив его грудь и железно схватив сердце в охапку. Путник буквально почувствовал это холодное прикосновение, всё внутри него будто сжалось и замерло. Он жадно впился в них взором, будто стараясь пробить стальную кромку и проникнуть в их глубь, тоже схватить их, сжать своими ледяными дрожащими руками. Но юноша, как ни старался, не доставал до сути. Взор лазурных очей, как и всегда, был глубок и страшен, загадочен и покрыт туманом.

— Чего же ты хочешь…

Обрамлённые тёмными кругами голубые глаза ещё сильнее заострили свой взгляд и зорко сдвинули брови в ответ. Юноша поморщился и сделал то же самое. Но немого диалога не получилось — сразу за этим очи снова затухли и расслабились, в миг приобретя странное спокойствие и смирение. Странник вздохнул и расслабил напряжённое лицо.

— Бесполезно, да?

Но глаза не отвечали. Ведь они могли лишь смотреть и молчать. Молчать своей жестокостью, молчать решительностью и пронзительностью, молчать жарким, обжигающим огнём. И кто знает, что скрывалось за всем этим. Быть может, доброе намерение. Или же страшная злоба.

Юноша положил меч на стол и улёгся на скамью. Он уставился в потолок вечно хмурым и тяжёлым взором, будто пытаясь его пробурить насквозь. Вскоре он закрыл веки и погрузился в сон.

Шёл лёгкий снег. Солнце уже шло на убыль, но до заката было ещё долго. Гигант стоял недалеко от дома посреди площади и смотрел в небо. Снежинки падали на мешок, растворяясь и обдавая его лицо промозглым холодом. Но хорд не вздрагивал, не чувствовал мороза, колющего его голое тело, пронизывающего иссохшие воспалённые мышцы. Он лишь стоял и смотрел на мрачное небо, на бегущие по нему тяжёлые облака, на хрустальное солнце, пробивающееся сквозь тьму. Он чувствовал лишь пустоту, которую не могли заполнить ни мысли, ни чувства. Таситурн ощущал её с той поры, как переступил границу Арилидилла. И она не оставляла его ни на минуту…

Так продолжалось до самого заката. Таситурн не двигался несколько часов, смотря в небо глазами, полными застывшей тоски и тупой боли. Солнце уже садилось за горы, и последние тёплые лучи полоснули по коже гиганта. Он опустил голову и горько вздохнул, выйдя из царства воспоминаний. Великан печально осмотрелся. Свежий снег уже насыпался на заледеневшие сугробы, покрыв всё белым пухом. Глаза Таситурна поползли по площади, от которой в разные стороны растекались дороги и пути. Где-то вдали виднелись ворота. Взор великана задумчиво застыл на них. Но вдруг до его ушей донёсся хруст шагов. Он резко развернулся в ту сторону. По одной из улиц шёл человек. Незнакомец в каком-то тёмном одеянии быстро сновал по дороге. Он подошёл к одному из домов и воровато заглянул в окно. Человек двигался резко и беспокойно, совсем не как чудовище. Он тревожно оглянулся, тихо открыл дверь дома и вошёл. Таситурн подозрительно сопроводил его взглядом. Гигант медленно развернулся и пошёл к Яну, ещё раз оглянувшись туда, где видел человека. Он поднялся на порог, беззвучно открыл дверь и скрылся в доме.

Таситурн вошёл в зал. На скамье возле стола сидел Ян. Дверь в соседнюю комнату была распахнута, и там валялись какие-то тряпки, освещённые тусклым светом из окна. Возле стены там стоял большой распахнутый шкаф, с вываленными на пол пыльными бумагами и свитками. Ян держал в руках древнюю иссохшую книгу, уперев хмурый взгляд в её желтоватую обложку. Таситурн тихо подошёл к нему и наклонился. На ней было начертано: "Fabulus os Balder".

— М-м, — нахмурился и буркнул гигант, увидев эту надпись.

Юноша поднял на него мрачные глаза.

— Фабулус ос Балдер. Это значит, легенда о Балдере? — тихо спросил он, раскрыв книгу и смахнув с неё пыль. Страницы покрывал текст на древнелирдонском.

Великан задумчиво кивнул, впившись взглядом в строки. Он осмотрел их и отвернулся, ещё сильнее сдвинув брови. Спутник вопросительно взглянул на него.

— Что? Балдер, это ведь древний герой севера?

В ответ он услышал лишь молчание. Гигант смотрел в стену, будто специально отводя взор от книги. Ян вздохнул и закрыл её.

— Ладно.

Он положил книгу на стол, запустил ноги в сапоги и натянул перчатки, а затем встал, двинувшись в двери.

— Я хочу есть, — сказал он, не оборачиваясь. — Значит, нужно остаться до заката, набрать еды и потом уйти из города. Но после заката ворота могут закрыться. Так?

— Угу, — буркнул великан, проследовав за ним.

— Значит, нужно заранее придумать способ их обойти. Солнце низко?

Он вышел в сени, распахнул дверь и выбежал на снег, задрав голову. Таситурн осторожно прикрыл её за ним и стал за спиной спутника.

— Идём.

Юноша двинулся по улице, и гигант поспешил за ним.

Странники вернулись к воротам, которые всё ещё были открыты. Ян долго смотрел на них, щурясь от мороза, а потом резко двинулся с места и скрылся в подворотне. Там он наткнулся на голую городскую стену и небольшой пустырь за домами. Возле одной из хижин стояла груда больших ящиков, набитых замёзшим сеном.

— Смотри! — окликнул он Таситурна. — Сейчас возьмём ящики. Я думаю, они не исчезнут. Оставим возле стены, быстро забежим в дом, возьмём еду и запрыгнем по ящикам на стену.

Путники принялись таскать ящики к воротам, складывая их в кучу. На улице стремительно темнело, но луна ещё плыла под миром и только готовилась коснуться горизонта. Ян тащил уже третий ящик. Он свалил его рядом с другими, подвинув вплотную, и вдохнул в грудь холодный сырой воздух, уже напитывающийся чёрной затхлостью. Юноша окинул взглядом улицу, щурясь в полумраке. Неожиданно он увидел в паре десятков метров человеческую фигуру.

— Это что, человек? — прошипел он Таситурну, пригнувшись.

Но было поздно. Незнакомец заметил их и развернулся, засеменив к площади.

— Догоним.

Странники устремились ему в след. Через мгновение они прибежали на площадь. Человек стоял возле телег, метаясь между домов и пытаясь найти, где ему спрятаться. Но его уже окликнул Ян, подбегая ближе:

— Стойте! Вы человек? Мы вас не тронем!

Он подбежал к нему и взял за плечо, развернув к себе. Незнакомец встрепенулся, вырвавшись и выпучив испуганные глаза на путника. Ян вдруг окаменел.

— А-а… — вырвался сдавленный вздох из его горла.

На него смотрело осунувшееся высохшее от голода лицо с впавшими щеками и высокими скулами. Бурая засаленная щетина покрывала его лицо, мертвецки впавшие стеклянные глаза были погружены в тёмные кольца, а под ними висели бессонные опухшие мешки. Грязное лицо, красное и огрубевшее от вечного мороза, обрамляли отросшие дальше плеч рыжие дикарские волосы. Лицо незнакомца вытянулось, рот открылся и из глотки вырвался ошалелый хрип. Он попятился назад, не в силах оторвать от Яна взгляд.

— Папа…

Человек вдруг вцепился в его плечи костлявыми мощными руками, впившись в него безумными глазами.

— Уходи, — прохрипел он тихим севшим голосом. — Уходи!

— Ты живой… — улыбнулся Ян одним ртом, не моргая помутневшими в миг глазами и смотря в упор на мужчину.

— Уходи!

Человек отпустил юношу и отошёл назад, уперевшись спиной в телегу и держа перед собой дрожащие руки. Он бессильно поднял голову, дрожа в ознобе и смотря пустыми глазами на солнце, садящееся за скалы. Мужчина снова посмотрел на Яна, затем перевёл взгляд на Таситурна, не в силах вымолвить и слово. Вдруг по миру пронёсся порыв леденящего ветра, светило спряталось за грядой гор, и луна коснулась своим краем горизонта. Сотни огней зажглись вокруг, ослепив путников, чад и гомон заполнили собой пространство, и город будто обдало волной. Землю тряхнуло, и улицы заполнились людьми, бегущими потоками кто-куда. Странники стояли посреди площади перед мужчиной, который в оцепенении бурил их взглядом. Народ толкал их, шумел, бранился и чуть ли не сбивал с ног. Но они в тот миг не чувствовали этого, стоя друг напротив друга будто в чёрной коробке, одни во всём мире. Наконец, горло мужчины дрогнуло, и он закричал дребезжащим голосом.

— Бегите! Бегите отсюда!

— С нами!.. Бежим! — отрывисто вскрикнул Ян, смотря на него со страхом и онемением.

Но в его глазах юноша не видел ничего. Он не видел в них ни мысли, ни жизни. Они смотрели лишь изумлённо и дико, как глаза животного, и в них не было ни горечи, ни радости. Разум Яна будто рассыпался, он стоял на месте, не в силах сдвинуться с места и смотря только на своего отца. В горле уже стоял такой ком, что он чувствовал физическую боль, пытался сглотнуть его, но не мог. Грудь распирало со скрипом, внутри неё что-то мучительно заныло, а отнявшиеся пальцы на руках задёргались в судорогах.

Таситурн схватил Яна, взвалил на плечо и побежал по улице, снося прохожих с дороги. Юноша до последнего смотрел на своего отца, стоявшего на снегу посреди площади и уже скрывавшегося за фигурами людей. Странник бессильно открыл рот и опустил веки, обмякнув на плече Таситурна и будто провалившись в иной мир.

Но вдруг раздался грохот. Город словно разорвало, и огни в мгновение ока погасли. Тьма сжала в тиски всё вокруг, сгустив воздух и наполнив его колючим морозом. Таситурн затормозил: перед ним возникла целая толпа бесформенных серых тел, распластавшихся на снегу. Чудовища вскинули свои головы, и начали скалиться, как стая собак. Они поползли к хорду, поднимаясь с земли и разминая конечности с хрустом, вытягивая руки к юноше у него на плечах. Великан отскочил в сторону, и одно чудище тут же бросилось вперёд, щёлкнув зубами прямо возле головы Яна. Таситурн рванул вперёд, быстро переступая через ещё не очнувшихся до конца монстров. Но неожиданно его заставил вздрогнуть жуткий надрывный вопль. Великан испугано обернулся, и Ян поднял голову. Стоявший уже далеко на площади дикарь обхватил себя руками и согнулся, припав к земле. Его спина вся содрогалась, а тело ходило ходуном. Ноги мужчины подкосились, и он упал на колени, запрокинув голову и издав нечеловеческий оглушительный крик. Его лицо вытянулось, а кожа потрескалась, покрываясь тёмным пеплом, и изо рта полезли огромные кривые клыки. Он схватился за челюсти, судорожно тряся головой и оттягивая её с хрустом. Его спина выгнулась колесом, ноги и руки вытянулись, и он стал бить ими о мёрзлую землю в агонии.

Неожиданно он замер. Чудовище вскинуло голову и впилось горящими глазами в странников. Вдруг оно вскочило и со страшной скоростью рвануло за ними. Таситурн лязгнул браслетом, превратив, его в меч, и устремился вперёд подобно урагану. Он рубил чудовищ с ужасной силой, рассекая грузные тела как масло, отсекая головы и руки, тянущиеся к нему. Великан бежал вперёд, слыша за собой лишь рык и приближающийся хруст снега. Проклятые уже стали пробуждаться ото сна, скалясь и начиная двигаться всё агрессивнее и быстрее. Через мгновение на повороте Таситурн увидел впереди ворота, сразу же кинувшись к ним. Чудища сорвались с места и слились в единую ревущую массу, устремившись за ним с воплями. Гигант уже приближался к воротам, которые как назло оказались закрытыми, как вдруг его схватило за ногу лежащее на снегу уродливое существо. Хорд споткнулся и свалился на землю, взрыв снег. Ян упал вместе с ним, и его тело обдало огнём от боли — он ударился рукой в мёрзлую почву с камнями. Юноша вскочил, кинувшись к ящикам. Гигант тут же поднялся и стал рубить чудовищ, несущихся на него, но толпа в мгновение ока задавила его, снова повалив на землю. Гигант бешено рычал и откидывал от себя проклятых, вгрызавшихся в его плоть клыками.

Тут же через всё эту массу одним прыжком перескочило массивное чудовище с огромными когтистыми лапами и вытянутой, похожей на волчью, мордой. Оно в миг подлетело к Яну, схватило его за ногу и стянуло с ящиков. Путник закричал, закрывшись руками. Пасть зверя широко раскрылась, и его длинные тёмно-рыжие волосы упали на лицо Яна. Но вдруг чудище замерло, и они встретились глазами. Взгляд монстра оцепенел, отвисшая челюсть задрожала, и из неё вырвался испуганный вздох. Он отстранился от юноши и бросил взгляд на свои огромные лапы. Его морда исказилась, и по серым впавшим щекам потекли слёзы. Но в тот же миг чудовище сжало кулаки и стиснуло зубы, подняв глаза на Яна. Оно схватило странника за плечи и одним движением закинуло на городскую стену. После этого чудовище развернулось и бросилось в толпу проклятых, разорвав её огромными лапами, схватило за руку окровавленного Таситурна и вытянуло из неё, швырнув великана на ящики как мешок. Проклятые отпрянули от зверя и взяли его в кольцо. Чудище развернулось к ним, прижавшись спиной к стене и враждебно рыча. Проклятые медленно наступали, смотря на него мутными выпученными глазами и пуская слюни. Монстр поднял голову, взглянув на путников.

— Бегите в столицу через Святой Изалир! Там вам помогут! — проревел он, с трудом ворочая распухшим языком.

Таситурн взлетел вверх по ящикам, подхватил Яна и перемахнул через стену. Тут же раздался вой и послышались звуки боя, крики и визги проклятых. Чудище за стеной рычало и щёлкало челюстями, метаясь вокруг. Вскоре вопли и шум начали утихать, отдаляясь вглубь города.

Таситурн поставил Яна на землю и подошёл к указателю на обочине. Стрелки раздваивались, и на одной из них были начертаны древние буквы: "Castus Izalir". Великан обернулся, бросив взгляд на Яна, смотревшего в оцепенении на стену города. Хорд взял его за руку и потянул по дороге. Юноша ещё долго спотыкался, не отрывая глаз от удаляющегося города посреди белой пустоши, залитого светом луны…