Король европейского шпионажа. Альфред Редль
Полковник Альфред Редль был руководителем разведки Австро-Венгерской империи и… агентом русской военной разведки. Его считали королем европейского шпионажа начала ХХ века. Но значительная часть фактов его биографии и работы на русскую разведку, подлинные причины провала по сию пору скрыты за завесой тайны…
Редль родился в городке, стоявшем на самой границе Австро-Венгрии и Российской империи. У мальчика были такие способности к иностранным языкам, что он практически свободно говорил по-польски, по-украински, немного по-венгерски и по-русски. Ну а родным для него был немецкий.
Семья мечтала о блестящей карьере Альфреда. Отличным началом пути стало поступление в кадетскую школу — это означало офицерское звание в будущем. Юный Альфред времени зря не терял — прилежно занимался, постоянно совершенствовался в иностранных языках. На его успехи обратили внимание представители австро-венгерского Генерального штаба, и лейтенант Альфред Редль, только что получивший офицерские погоны, попал в Генштаб. Блестящее начало карьеры для разведчика.
Специальностью Редля была Российская империя — потенциальный противник Австро-Венгрии. При этом обе державы делали вид, что дружат, и даже обменивались стажирующимися офицерами. Поэтому в 1900 году капитан Альфред Редль проходил стажировку в военном училище в Казани.
В этом городе австрийского капитана сразу же стали опекать веселые господа, помогавшие всем желающим, а особенно господам стажерам, проводить свободное время в кутежах и развлечениях. Вспомним, что в начале ХХ века русская разведка считалась одной из лучших. Так вот, именно царские разведчики внимательно изучали австрийского «коллегу» и строили далеко идущие планы, в которых стажеру капитану Редлю отводилась одна из главных ролей.
Редль возвращается в Вену и получает назначение на немалую должность в русском отделе. Теперь Альфред еще больше интересен русской разведке, поэтому полковник Батюшин, руководитель военной разведки в Варшаве, получает из Санкт-Петербурга настоятельные рекомендации усилить работу по привлечению капитана Редля к тайному сотрудничеству. Вскоре в Вену выезжает вербовщик, имея при себе самый убедительный аргумент — приличную сумму.
Альфред Редль, судя по всему, с нетерпением ждал вербовщика от русских — он соглашается на сотрудничество сразу, охотно принимает деньги и говорит, что решительно против возможной войны между Австрией и Россией. И поэтому, дескать, готов сделать все, чтобы она не разразилась.
Разведке русских помогло одно обстоятельство: именно в эти дни скончалась дальняя родственница Редля. Понятно, что это тут же было использовано, чтобы превратить капитана в богатого наследника — теперь суммы, получаемые из России, были прикрыты надежной легендой. Вскоре Альфред прославился не только как способный разведчик, но и как отчаянный прожигатель жизни — теперь он мог свободно распоряжаться средствами и вращаться в обществе, поддерживать связи, особенно интересующие разведку русских, и к тому же получать весьма ценные сведения помимо тех, к которым имел доступ по роду службы. Расходы веселого повесы из австрийской разведки оплачивались военной разведкой русских. Так Редль стал ценным источником информации.
Русские разведчики постарались упрочить положение самого ценного своего агента в святая святых австро-венгерской разведки и для этого решились на рискованный, но беспроигрышный ход. Полковник Батюшин, руководивший работой Редля, предложил «сдать» немцам подозревавшихся в двурушничестве агентов-австрийцев, которые, что было весьма вероятно, работали и на русских. И обставить все так, чтобы честь поимки принадлежала одному Альфреду Редлю. Царь согласился на это, и вскоре Редль стал героем и его положение в разведке стало еще прочнее. В 1907 году он становится полковником и заместителем начальника разведывательного бюро Генерального штаба Австро-Венгрии. Теперь он ведет и контрразведывательную работу, что особенно ценно для русских.
Редль как разведчик-профессионал старался выходить на связь нечасто, он прекрасно знал, что именно на этом может «погореть» даже самый хороший агент. Он встречался с русскими три-четыре раза в год и требовал от кураторов строго соблюдать конспирацию. Русские соглашались — от Редля поступали весьма ценные сведения. Сейчас английские эксперты считают, что Генеральный штаб русских именно от Редля получил сведения практически обо всех мобилизационных мероприятиях Австро-Венгрии, подробные доклады-обзоры о состоянии шоссейных и железных дорог, коды для секретных переговоров, описание военного оборудования, планы укреплений и крепостей и даже некоторые из секретных приказов.
Полковник Редль немало значил для России и как контрразведчик. Он скрывал поступавшие в австрийское разведбюро данные от агентуры, находящейся в России, которые могли нанести серьезный вред русской политике или армии, причем делал это по собственной инициативе. Русская разведка с помощью полковника выявила источник информации австро-венгерской и германской разведок, законспирированный в российской столице.
Карьера тайного агента Редля завершилась весной 1913 года. О его провале и смерти существует немало версий. Самую расхожую из них сообщил руководитель австрийского разведывательного бюро Генерального штаба полковник Август Урбанский фон Остремиц. Все началось с того, что на Главном почтамте Вены было обнаружено подозрительное письмо «до востребования» на имя господина Ницетиса. Почему обычное письмо вдруг вызвало подозрение контрразведки, Урбанский так и не объяснил.
Конверт вскрыли. Кроме короткой записки подозрительного содержания, сыщики обнаружили внутри огромную сумму — семь тысяч австрийских крон! Полиция стала ждать адресата. Когда он появился, работники почтамта указали полиции на него. Адресат получил письмо и вышел из здания, и тут сыщики упустили его из виду, заметили только удалявшееся такси. Но позже они смогли найти водителя, который сообщил, что отвез пассажира к кафе «Кайзергоф». В салоне такси полицейские нашли кожаный чехол от перочинного ножа и пошли по следу — в кафе, затем в отель «Кломзер». Здесь сыщики наконец вышли на солидного господина, которым оказался полковник Редль.
— Не вы ли обронили это? — обратились к нему полицейские, показывая чехол от ножа.
Это был провал! Но полиции была не по зубам фигура такого масштаба, как Редль, и полковником занялись его коллеги. В номере отеля ночью ему учинили допрос. После него Урбанский оставил Редлю револьвер с одним патроном. Раздался выстрел…
Шеф германской секретной службы полковник Вальтер Николаи поспешил объявить Альфреда Редля гомосексуалистом, предателем и самоубийцей. Германия не могла допустить, чтобы русские одержали победу и проникли в святая святых. Старался скрыть причины трагедии и австро-венгерский Генеральный штаб. Они сообщили только, что полковник Редль покончил с собой в состоянии психического расстройства. Сам Редль спустил курок револьвера или полковника застрелили его бывшие коллеги? Это осталось тайной навсегда.
Россия хранила молчание. Загадкой осталось и то, как мог так нелепо провалиться опытный и столь тщательно законспирированный агент русской военной разведки, он же высокопоставленный австрийский разведчик и контрразведчик. Отчего его так торопливо отправили на тот свет? Или все-таки позволили уйти самому? Возможно, его гибель нужна была, чтобы прикрыть еще более серьезную и важную агентуру, связанную с русскими? Согласитесь, странно, что с разведчиком такого масштаба все разрешилось буквально за одну ночь.
Верный себе и империи. Лоуренс Аравийский
Сэр Томас Эдвард Лоуренс — одна из самых блестящих и романтических фигур в истории разведки. Равнодушный к женщинам и деньгам, он любил только себя и Британскую империю. О нем создано немало романов и фильмов, в которых крохи правды замешаны на лжи, так что Лоуренса Аравийского вполне можно назвать и героем боевиков.
Томас Эдвард родился 16 августа 1888 года в небогатой англо-ирландской семье. Школу и университет окончил в Оксфорде. По его словам, школу он «ненавидел всей душой», потому что она отвлекала от главного — чтения книг о крестовых походах и раскопках. Все то, что касалось Ближнего Востока, он знал досконально, ведь именно туда спешили крестоносцы и там находилось немало объектов археологических поисков.
К 1910-му году Лоуренс уже был агентом английской разведки и обосновался на Арабском Востоке. Он изучал быт, нравы и обычаи арабов, прекрасно знал арабский язык и наречия многих племен. Пожалуй, на Аравийском полуострове не осталось ни одного городка или оазиса, где бы он не побывал. С вождями арабских племен он сумел установить приятельские отношения (конечно, о дружбе речь не шла — каждый искал свою выгоду). Лоуренсу уже были известны сильные и слабые стороны вождей, и он прекрасно знал, кого и чем можно соблазнить.
После начала Первой мировой войны сэр Лоуренс становится агентом британской разведки, точнее МИ-4, или Арабского бюро. Бюро наблюдало за развитием националистических движений арабов в границах Османской империи.
Дело было в том, что до начала Первой мировой войны арабские земли и жившие там народы находились под властью Турции, но с начала ХХ века Британская империя строила хищнические планы относительно этих земель. Правда, английским регулярным войскам, привязанным к своим базам, воевать с турками было затруднительно. Чтобы свободно передвигаться по вражеским тылам, совершая диверсии, требовались небольшие подвижные группы, члены которых были бы приспособлены к жизни в безлюдной и безводной пустыне. Кроме того, это был способ воевать с турками чужими руками.
Правда, арабские националисты уже и сами вели борьбу с турками. Абдель-Азиз ибн Сауд, лидер религиозной секты ваххабитов и заклятый враг хашимитов, поднял зеленое знамя восстания арабов на юге Аравийского полуострова. Главой же клана хашимитов был Хуссейн ибн Али, шейх Мекки, провозглашенный в 1916 году королем Хиджаза.
Но кого поддерживать — Абдель-Азиза или Хуссейна? Сэр Генри Макмагон, верховный британский комиссар в Каире, и майор Астон, шеф военной разведки на Ближнем Востоке, поставили на хашимитов. А вот Индийское бюро английской разведки поддерживало ваххабитов. Сент-Джон Филби, представитель бюро и отец знаменитого в будущем Кима Филби, в 1917 году отправляется с секретным заданием в Эр-Рияд. Он должен уведомить ибн Сауда, что король Георг V намерен сделать его главой арабской конфедерации, когда Османская империя потерпит крах. Говорить о семье Филби мы еще будем. И удивляться их непроницательности… И странному взгляду на мир тоже.
У Томаса Эдварда Лоуренса были свои задачи. Он завоевал доверие самого решительного из сыновей Хуссейна, эмира Фейсала, целью которого было создание армии для борьбы с турками, что в то время было совершенно нереально. К тому же успеха добивались скорее небольшие мобильные подразделения.
Созданием таких повстанческих отрядов и занялся Томас Лоуренс. Светловолосый и голубоглазый, он совершенно не был похож на араба. Но загорелый, с наполовину закрытым лицом и превосходно говоривший по-арабски, он вполне мог сойти за бедуина. А присущие Лоуренсу авантюрная жилка, твердая воля, честолюбие и упорство в достижении цели помогали ему становиться лидером в любом сообществе. К тому же британская разведка щедро снабжала его деньгами. Лоуренс питался той же пищей, что и арабы, жил в тех же условиях, что и они. Своим коллегам он не раз говорил: «Вам придется чувствовать себя актерами, играя роль днем и ночью, месяц за месяцем, рискуя и не зная отдыха».
Иногда Лоуренс проводил вечер с одним шейхом, затем всю ночь ехал на верблюде и утром встречался с другим. Разговаривать с ними было непросто.
В инструкциях Лоуренс писал:
«Добейтесь доверия вождя и сохраняйте его. Укрепляйте, если можете, престиж вождя перед другими за свой счет. Никогда не отказывайтесь от тех планов, которые он предлагает, и всегда одобряйте их, а, похвалив, изменяйте их мало-помалу, заставляя самого вождя вносить предложения до тех пор, пока они не совпадут с вашим собственным мнением…
Маскировка не рекомендуется… В то же время, если вы, находясь среди арабов, сумеете носить их одежду, вы сможете рассчитывать на такое доверие и дружбу, какие в военной форме вам никогда не удастся заслужить. Однако это трудно и опасно, ведь, поскольку вы одеваетесь как арабы, они не будут делать для вас никаких исключений…
Весь секрет обхождения с арабами заключается в непрерывном наблюдении за ними. Будьте всегда настороже, никогда не говорите ненужных вещей, следите все время за собой и своими товарищами. Анализируйте то, что происходит, доискивайтесь действительных причин. Изучайте характеры арабов, их вкусы и слабости и держите все, что вы обнаружите, при себе… Ваш успех будет пропорционален количеству затраченной вами на все это умственной энергии».
В своих мемуарах Лоуренс представил себя сторонником национально-освободительной борьбы арабов за независимость. На самом же деле для него важнее всего были интересы Великобритании, заинтересованной в захвате новых колоний. Он был из тех англичан, которых воспитали на традициях Британской империи. Его негласным девизом были слова: «My country is my country, good or bad, but it is my country!» — «Моя страна — это моя страна, хорошая или плохая, но это моя страна!»
Лоуренс, действуя умело и тактично, стал любимцем Хуссейна и его сына Фейсала, которые руководили многими племенами. Он же подсказал им лозунг освободительного движения: «Объединение арабов для борьбы с Турцией». Под ним поднялось восстание и были созданы боеспособные части, снабженные британским оружием. Фактически восстанием руководил сэр Лоуренс, к этому времени уже имеющий звание полковника и прозвище Лоуренс Аравийский. Турки оценили его голову в двадцать тысяч фунтов стерлингов. После тяжелейшего перехода через пустыню в июле 1917 года войска под командованием Лоуренса и Фейсала сходу захватили порт Акаба. А в сентябре 1918 года с небольшим отрядом арабов на верблюдах Лоуренс вошел в Дамаск, воспользовавшись отступлением турецких войск.
После Первой мировой войны Великобритания получила новые колонии — Ирак и Палестину, нефтяную и военно-морскую базу в Хайфе, закрепила свое господство на Аравийском полуострове. В этом была немалая заслуга сэра Лоуренса. Правда, после Второй мировой войны Британия всего этого лишится. Но тогда это было триумфом Британской империи и лично полковника Лоуренса. Впрочем, под давлением Франции англичане вывели войска из Сирии, французы заняли Дамаск, изгнали арабов из Палестины, а Фейсал, лучший «друг» Лоуренса, осыпал его проклятиями. «Друг» же Сент-Джона Филби, ибн Сауд, изгнал из Мекки в 1924 году Хуссейна, «друга» Лоуренса, и стал основателем Саудовской Аравии.
В 1921 году Лоуренс становится политическим советником в новом управлении по делам Среднего Востока. Его пригласил на работу Уинстон Черчилль, возглавивший министерство по делам колоний. Сэр Лоуренс смог искупить вину перед Фейсалом, изгнанным из Сирии: Ирак подпал под мандат Англии, все вопросы о власти там решались в министерстве по делам колоний. В марте 1921 года Лоуренс сумел уговорить Черчилля сделать Фейсала королем Ирака.
В августе 1922 года сэр Лоуренс неожиданно для всех покидает пост и становится… рядовым Россом в британской военной авиации. Через полгода его опознал и публично разоблачил в газетах офицер, его давний недруг. Затем английская разведка дает ему новое задание. Лоуренс отправляется в Индию, к самой границе с Афганистаном. Причем предстает там сразу в двух обличьях: он бортмеханик Шоу для англичан и священнослужитель Пир-Карам-шах — для «туземцев».
В 1927–1928 годах полковник Лоуренс получает новое задание: убрать нынешнего эмира Амануллу. Для начала он налаживает связь с разбойником и головорезом Бачайи Сакао, который «прославился» тем, что убил собственного отца, жену, муллу… и еще десятки людей. На него и делает ставку Лоуренс, пообещав ему афганский трон, если тот поможет сбросить эмира.
Люди Лоуренса и Сакао стали агитировать против Амануллы и его реформ, они утверждали, что эмир нарушает законы Пророка — считает необязательным ношение чалмы, исламских одежд, заставляет женщин снять чадру, велит им ходить в школы, разрешает мужчинам брить бороду и усы, хочет, чтобы люди лечились у врачей и т. д. Масла в огонь добавили распространенные агентами Лоуренса фотографии девиц, сидящих в откровенных позах на коленях у мужчин. Подписи под этими фотографиями обвиняли Амануллу в нарушении «святых велений Пророка и священного Шариата». Темное, неграмотное население поднялось против Амануллы.
А затем по всему Афганистану Лоуренс распространил прокламацию, призывающую к свержению Амануллы и признанию новым правителем Бачайи Сакао. Ее якобы подписали все правоверные мусульмане.
Бачайи Сакао захватил Кабул и провозгласил себя эмиром. С территории Афганистана тысячи басмачей стали совершать бандитские набеги на советские республики Средней Азии — Таджикистан, Туркмению, Узбекистан.
Лоуренс счел свое задание выполненным. Он понимал, что бандит Сакао долго у власти не продержится. Уже в начале 1929 года Лоуренс возвращается в Лондон и сразу же оказывается в центре громкого скандала, возникшего после того, как депутаты-лейбористы сделали запрос в парламенте относительно миссии Лоуренса в Афганистане.
В возрасте сорока двух лет Лоуренс подает в отставку и принимается за мемуары. Его перу принадлежат две книги: «Восстание в пустыне» и «Семь столпов мудрости».
В октябре 1929 года Бачайи Сакао, «друг» Лоуренса, был свергнут с афганского трона и казнен.
Авантюрный характер отставника не меняется. Он собирается встретиться с Гитлером и для этого идет на контакт с Освальдом Мосли, предводителем английских фашистов.
Но 19 мая 1935 года сэр Томас Эдвард Лоуренс погибает — разбивается на мотоцикле. И случайна ли эта смерть, нам никогда не узнать…
Лоуренса Аравийского похоронили в лондонском соборе Святого Павла как одного из выдающихся британцев.
Миссия в Иране. Васмус Персидский
Личность Вальтера Васмуса, одного из самых блестящих и романтичных фигур в истории разведки, до сих пор остается загадочной. О его детстве известно крайне мало, даже дата рождения приблизительна: вероятно, это 1880 год. Место рождения — городок Охлен в Саксонии. Дипломатическую карьеру начал на Мадагаскаре в 1906 году.
Вскоре его переводят в порт Бушир на берегу Персидского залива, где Васмус получает должность консула. Он отлично знает фарси и даже владеет наречиями многочисленных персидских племен. По натуре типичный колонизатор, человек Викторианской эпохи, Васмус считал, что мир должен принадлежать белым людям, лучше всего немцам. Однако он чтил местные обычаи, чем снискал доброжелательное отношение к себе местной знати.
Шла необъявленная «нефтяная война» между немцами и англичанами. Даже была создана нейтральная жандармерия, основу которой составляли шведские войска. Она должна была поддерживать порядок в нефтеносных районах Ирана. Васмус становится резидентом германской секретной службы в зоне Персидского залива и прибирает жандармерию к рукам.
Когда началась Первая мировая война, из оккупированных англичанами районов Ирана стали высылать немецких подданных. Васмус уезжать категорически отказался. Его держали под домашним арестом, а имущество конфисковали.
История его освобождения от опеки «томми» на диво проста и красива. Как-то ночью Васмус забеспокоился о здоровье своей верховой лошади. Вместе с двумя часовыми он спустился в конюшню и обнаружил у лошади симптомы болезни, требующей постоянного наблюдения и ухода. Каждые десять-двадцать минут консул вместе с двумя донельзя усталыми англичанами спускался к своей любимице. Наконец один из «томми» сказал: «Послушай, иди-ка сам!» Хитрец Васмус охотно согласился. Спустившись в конюшню, он достал из кучи сена заблаговременно спрятанный там мешок с деньгами, вскочил на совершенно здорового коня и был таков.
Васмус сбежал в горы к друзьям, местным князькам, и принялся за воплощение своих наполеоновских планов. Ему хотелось, чтобы вся южная Персия оказалась в сфере германского влияния, он полагал, что следует помешать англичанам заполучить персидскую нефть, а для этого необходимо поднять горные племена на борьбу с ними. Всего-навсего…
В беседах с влиятельными друзьями, которым он хорошо платил, Васмус обнаруживал глубокие познания в истории и культуре Персии. Он любил давать умные советы и умел слушать. Нередко Васмуса принимали за перса. Кроме того, в интересах дела он даже принял ислам и женился на дочери одного из влиятельнейших персидских вождей — Ахрама. При этом оплатил торжество сам, хотя по местным обычаям свадебные расходы ложились на семью невесты. Конечно, «сам» — это немецкие спецслужбы. На свадьбе отец невесты и многочисленные гости получили ценные подарки. Популярность предприимчивого немца возросла еще больше.
Вскоре после свадьбы Васмус зафрахтовал мелкие суденышки, которые контролировали морские пути между Индией и Европой, и фактически взял в свои руки перевозки войск и грузов. Агентура Васмуса собирала информацию в Палестине, Месопотамии и даже в Восточной Африке. Он наладил идеальную систему связи и теперь мог достаточно быстро доставлять немецкому командованию информацию о составе и передвижениях союзных войск. Британцы для контроля ситуации были вынуждены снарядить в Персидский залив четыре военных корабля.
Сначала Васмусу в его шпионской работе помогал швед доктор Линдберг, потом два немца и швейцарец-канцелярист. Сама же агентурная сеть почти полностью состояла из персов всех сословий.
Ради сохранения немецкого влияния в Иране Васмус был готов на все. В 1916 году он даже предпринял попытку поднять мятеж среди афганских племен. Попытка провалилась, но какое-то время британцы были очень заняты…
Ситуация на фронтах для Германии все ухудшалась, как и положение самого Васмуса. Он начал занимать деньги у именитых друзей, которых не так давно сам содержал, да и не только у них. В конце концов разведчика окружила шумная толпа кредиторов, которые требовали уплаты долгов. Часть долгов была Васмусом погашена, но этого оказалось мало, и вскоре тесть Васмуса Ахрам предложил зятю исчезнуть, чтобы избежать неминуемой гибели. Следы разведчика надолго затерялись.
Вновь он появился уже в Веймарской республике — в министерстве иностранных дел он отвечал за сектор Ближнего Востока.
Васмус Персидский умер в 1931 году в Берлине в полной нищете. К счастью, он не успел увидеть, во что вскоре превратилась его любимая Германия.
Первый в воздушной разведке. Берт Холл
Берт Холл родился в 1885 году в США, в штате Кентукки. Мальчишкой он забирался на самую высокую из окружающих гор и, глядя на расстилающуюся внизу долину, мечтал парить над ней, как парят орлы. Он знал толк в технике и был без ума от высоких скоростей (высоких по тем временам, конечно). А когда ему удалось стать водителем гоночного автомобиля, он был просто счастлив. Холл выигрывал и проигрывал гонки, переворачивался, рисковал жизнью, но не бросал это занятие. Так продолжалось до тех пор, пока он не услышал над головой шум мотора. Он поднял голову и узрел чудо — человек в шлеме, очках и кожаной куртке парил в небе как орел.
Теперь его сердце было отдано авиации. Он стал летчиком, а потом и пионером летного спорта. «Если существуют наемные пехотинцы, почему бы не быть наемнику-летчику?» — подумал Холл, одержимый желанием летать, и стал искать, где можно применить свои знания и опыт. И тут ему улыбнулась удача.
В 1912 году в Европе разгорается Балканская война: против Турции выступили сербы и болгары, к ним присоединились греки. На свои сбережения Холл купил французский моноплан и предложил свои услуги туркам. Те ухватились за это предложение и назначили ему огромное содержание — сто долларов золотом в день. С французом-бортмехаником Андре Пьерсом Холл каждый день вылетал на разведку. Иногда он на бреющем полете со смехом наблюдал, как солдаты падали на колени и крестились — родившиеся в полудиких горных селениях, они впервые видели самолет.
Турки, поняв все преимущества самолетов, стали требовать, чтобы Холл сбрасывал бомбы на противника. Но Берта это не устраивало — убивать он никого не собирался, тем более христиан. Тогда турки перестали ему платить.
И Холл нашел простой выход из создавшейся ситуации: вместе с бортмехаником он перелетел в расположение болгарских войск. За работу ему платили столько же, но пользы он приносил больше, ведь уже отлично знал систему турецких оборонительных сооружений.
Однако и болгарам этого было недостаточно. Им тоже, вот что странно… За дополнительное вознаграждение Холл становится воздушным шпионом: впервые в истории он перелетает линию фронта и высаживает болгарского агента в тылу у турок.
Холл работал добросовестно, но уже через месяц болгары задержали выплаты. Он решил улететь и от них, но прямо у самолета его схватили и обвинили в том, что он шпионит на турок. Холл не отрицал, что ранее на турок работал, но теперь было практически невозможно доказать, что он перестал им служить. С американским консулом связаться ему не разрешили. Летчика предали военному суду.
Спас его бортмеханик, оставшийся на свободе. Он отнес нужному человеку «кое-какие сбережения», и буквально за несколько часов до расстрела Холла освободили.
Вместе с Андре Пьерсом он возвращается во Францию. Вскоре началась Первая мировая война. В начале августа 1914 года он записывается в Иностранный легион, а через три месяца его переводят в знаменитую эскадрилью Лафайета. Ее летчиков недаром называли «воздушными чертями».
Опыт Берта Холла пришелся очень кстати. Ему поручили забрасывать агентов в немецкие тылы — тут и пригодились его навыки пилота, способного совершать посадки в ранние, предрассветные часы, приземляться на незнакомых и неподготовленных площадках. Летать ему приходилось раз в несколько дней, и каждый полет был смертельно опасным. Но благодаря своему мастерству и хладнокровию Холл всегда возвращался домой живым.
К концу Первой мировой Берт Холл оказался одним из двух выживших «воздушных чертей» эскадрильи Лафайета. Он был награжден медалью за героизм.
Война шифровальщиков. Александр Цек
Особый размах война шифровальщиков и дешифровальщиков приобрела в годы Первой мировой войны, с началом широкого использования радиосвязи.
В октябре 1914 года русские потопили в Финском заливе легкий германский крейсер «Магдебург» и захватили книгу кодов германского ВМФ. Немцы об этом не узнали и пользоваться кодами продолжали. Находкой русские поделились с союзниками, и англичане практически всю войну читали радиограммы немецких моряков. Расшифровкой занималось специальное подразделение британской военно-морской разведки, Комната 40, а руководил ею сэр Реджинальд Холл. Конечно, там работали лучшие специалисты. Хуже дело обстояло с расшифровкой германского дипломатического кода, несмотря на все усилия сотрудников Комнаты 40.
Руководство английской разведки понимало, что к добыче немецких шифров пора привлекать агентуру, а больше всего возможностей у английской разведки было в Бельгии.
В это же время в Бельгии, оккупированной немцами, произошло весьма незначительное событие: в богатый дом в центре Брюсселя вселился немецкий офицер. В этом доме проживал очень зажиточный австрийский предприниматель, чех по фамилии Цек, вместе с сыном Александром и женой-англичанкой.
Как-то вечером Александр, войдя в комнату офицера, сказал, что хочет сообщить ему нечто важное. Дело и впрямь оказалось важным: занимаясь опытами с беспроволочным телеграфом, Александр сконструировал приемник и установил его на чердаке дома. А теперь он пришел попросить офицера проинформировать об этом комендатуру, чтобы его не заподозрили в шпионаже.
Для своего времени приемник Цека-младшего был новинкой: он мог принимать как на самых коротких, так и на длинных волнах. Об Александре и его устройстве доложили немецкому начальству. Молодым изобретателем заинтересовались. После долгой и педантичной проверки в личном деле Александра появилась такая запись: «Он вне всяких подозрений». Теперь Александру можно было предложить сотрудничество. Его зачисляют на штатскую должность чиновника центральной радиостанции гражданского управления Бельгии. В общем, должность весьма скромная.
Александр сначала собирал аппараты для радиотелеграфа. Он был таким усердным и умелым работником, что вскоре заслужил полное доверие начальства. Теперь он принимал радиограммы для германских властей в Бельгии и из Берлина, и от различных военных штабов с театра военных действий — ответственнейшая и совершенно секретная работа.
Код, который использовали в особо важных правительственных депешах, был только у высших должностных лиц немецкого правительства и подчиненных ему организаций. Книги с кодами хранились у командующих армиями, генерал-губернаторов завоеванных территорий и у немецких послов. Понятно, что доступ к ним был строго ограничен.
Германский телеграфный код разработали еще в предвоенные годы, он был одним из тех кодов, расшифровать которые практически невозможно.
Герой нашего рассказа Александр Цек в изолированном и строго охраняемом помещении днем и ночью расшифровывал тайные правительственные телеграммы, адресованные Морицу фон Биссингу, генерал-губернатору оккупированной Бельгии.
Майор Тренч в поисках германского кода выяснил, какая из радиостанций Брюсселя получает телеграммы, зашифрованные с помощью особого тайного кода.
Так английская разведка вышла на Александра Цека. Он показался самой подходящей кандидатурой — наполовину англичанин, да еще и мать была интернирована британцами.
Цека завербовали Эдит Кавель, медицинская сестра, и Филипп Бокк, ее правая рука. В обмен на тайну секретных кодов ему предложили безопасность любимой матери и возможность переехать в Англию после удачного окончания операции. В подтверждение гарантий Александру вручили письмо от матери.
К этому времени Александр уже успел разочароваться и в немецких союзниках Австро-Венгрии, и в кайзере Вильгельме, к тому же его беспокоила судьба матери, так что предложение Кавель и Бокка он принял.
Но как же скопировать коды (просто украсть книги было бы глупо — это означало бы немедленную смерть того, у кого они пропали). И тогда Тренч принял другое решение. Александру Цеку предстояла адова работа — по ночам во время дежурств полностью скопировать обе книги.
Это было безумно трудно и опасно. Александр в конце концов справился с этой работой, но настолько переутомился, что врачи нашли его состояние весьма тяжелым.
Немного придя в себя, он начал готовиться к выполнению второй части задания — ему предстояло доставить копии книг в Голландию. В ночь на 14 августа 1915 года агент-проводник помог ему перебраться через границу на территорию Голландии.
Вот так копии шифровальных книг попали в руки английской разведки. Задолго до вступления в войну США союзники получили возможность расшифровывать радиограммы германского правительства. Выполненная Александром работа как раз и способствовала тому, что Соединенные Штаты вступили в войну.
Так что историки не зря называют Александра Цека человеком, решившим исход Первой мировой войны. Но что же с ним произошло дальше? Что стало с главным героем нашей истории?
Известно, что он пересек границу и… исчез. Ни куда он пропал, ни даже как документы попали в руки английского резидента, неизвестно. Молодой Цек словно в воду канул. Свидетельств его гибели, как и его существования, не было.
Несчастный отец потратил огромные деньги на поиски сына. Но все усилия были напрасны. Единственный след, на который удалось напасть нанятому детективу, вел из Голландии в Англию.
Тогда Цек-старший пишет отчаянное письмо сэру Реджинальду Холлу. Третьего мая 1925 года тот ответил, что человека с именем Александр Цек он нигде, кроме их семьи, не встречал и ничего о нем не слышал.
Но сэр Реджинальд кое о чем умолчал. Его, бесспорно, беспокоило то, что немцы, узнав о бегстве шифровальщика, поменяют коды — и придется все начать сначала!
Историки сходятся во мнении, что драконовские законы приговорили молодого человека. Вероятнее всего, англичане перевезли его тело в Брюссель, чтобы убедить немцев, что Александр погиб в результате несчастного случая. Как бы то ни было, шифровальщики кайзера продолжали пользоваться уже известными британцам шифрами.
Но остались еще Эдит Кавель и Филипп Бокк — свидетели работы Цека на британскую разведку. Их немцы арестовали уже на следующий день после того, как Цек был переправлен в Голландию.
До суда Эдит Кавель еще можно было спасти, организовав ее побег из тюрьмы. Для освобождения требовалась ничтожная сумма — всего-то тысяча фунтов. Но английская разведка приняла ужасное решение: следует избавиться от всех свидетелей, имевших отношение к добытым шифрам. Эдит Кавель и Филипп Бокк были казнены 12 октября 1915 года.
Самый удачливый шпион. Жюль-Крофорд Зильбер
Зильбер, удачливый и умелый немецкий шпион, выглядел как англичанин, безукоризненно владел английским, обладал манерами высшего британского света. Бо́льшую часть жизни он провел на территориях, входящих в состав Британской империи. Во время англо-бурской войны он оказал англичанам определенные услуги и своевременно запасся подтверждающим это документом. За дружеским столом он иногда «проговаривался», что был знаком с Уинстоном Черчиллем, молодым британским волонтером, и даже приятельствовал с ним какое-то время. «Но это было давно, он, конечно, уже и забыл обо мне…» — говорил он и выразительно замолкал.
В сентябре 1914 года через США и Канаду Зильбер попал в Англию. У него был паспорт подданного нейтрального государства и документ, подтверждавший оказание им услуг англичанам в войне с бурами. Этого хватило — ему разрешили въезд в Англию. Он понравился местным чиновникам, к тому же кстати пришлось его знание иностранных языков. Он нашел работу в бюро цензуры, в это время как раз расширявшееся и нуждавшееся в услугах полиглотов, ведь письма приходили и на всех европейских языках, и на языках других народов, подданных Британской империи.
За английскими цензорами закрепилась слава добросовестных и скрупулезных. Суровость цензуры не могла смягчить ничья подпись. Несколько примеров. Сестра германского кайзера греческая королева София, бывшая принцесса Баденская, шведская королева и испанская королева-мать явно были настроены прогермански. Письма для них и от них подвергались подробной цензуре и даже задерживались, если этого требовали обстоятельства. Греческая королева попала в список подозрительных лиц и поэтому ее письма вообще не отправлялись по назначению. Когда цензурой было установлено, что приказы немецким агентам в Южной Америке передаются по подводному кабелю с помощью шведского правительственного кода, британская разведка предприняла решительные шаги. О поведении шведской королевы, сестры Вильгельма, «неизвестно от кого» узнали в Стокгольме, и в столице разразился громкий скандал. Понятно, что теперь использование шведского кода для немцев было невозможно.
Но цензоры, даже английские, тоже люди и умели расслабиться. После напряженного трудового дня, за кружкой старого доброго эля, в компании друзей-сослуживцев, которым полностью доверяли, они становились разговорчивыми. Конечно, пересказывались всевозможные скабрезные истории, которые цензоры обнаруживали в письмах. Но, бывало, в разговорах всплывали и сведения военного и политического характера, которые сообщали друзьям авторы писем. Веселый и добродушный Зильбер был завсегдатаем таких компаний. Обзавелся он и друзьями, причем многочисленными, на стороне. Все это он делал для того, чтобы дополнять сведения, которые черпал из тысяч писем, проходивших через его руки.
Зильбер работал один. Со своим руководством поддерживал связь одностороннюю — в советах начальства не нуждался и даже избегал их.
Цензор был, по существу, последней контролирующей инстанцией, так что Зильбер мог свободно отправлять свои донесения. Чтобы получить подлинные почтовые штемпели, он сам себе отправлял письма, не подвергавшиеся цензуре, из разных точек Лондона. При этом пользовался конвертами с «окошком», под которым читался адрес. Получив такое письмо, он выбрасывал листок со своим адресом и вкладывал донесение. А в окошке читался новый адрес получателя. Затем он ставил на конверте штамп «Просмотрено военной цензурой» и отправлял письмо на континент, в одну из нейтральных стран.
Зильбер старался не использовать один и тот же адрес несколько раз. Он сверялся с последним изданием «Списка подозрительных лиц» — в нем приводились адреса известных английской разведке лиц, которые поддерживали связь с немцами. Получив такое письмо, адресат тут же пересылал его немецкому резиденту. Забавно, что в условиях военного времени письма доходили за считаные дни. Такой способ доставки донесений оказался весьма надежным. Правда, была опасность наткнуться на «подставной» адрес английской разведки, но Господь Зильбера от этого уберег.
Иногда Зильбер был вынужден молча наблюдать, как английская контрразведка подкрадывается к немецким агентам, но не мог ни предупредить, ни помочь им. Бывало и так, что он находил английских агентов в Германии. Однако и тут он не вмешивался и помощь германской контрразведке не оказывал. Зильбер вполне справедливо считал, что может раскрыть таким образом свою миссию.
Работая бок о бок с другими цензорами, Зильбер не мог делать ни заметок, ни выписок из просматриваемой корреспонденции. Всю добытую информацию приходилось держать в голове. Конечно, это требовало постоянного напряжения. Он не составлял и тем более не оставлял донесения в своей квартире, снимая для этого комнаты на вымышленное имя. Чтобы отлучки не казались подозрительными, он делал вид, что часто ходит в театры, а «использованные» билеты бросал где-нибудь на виду возле дома или на работе. Частенько удавалось унести с работы нужные документы и сфотографировать их.
Как-то один лавочник в чем-то заподозрил Зильбера и стал за ним следить. Заметив это, Зильбер пожаловался начальству, и излишне бдительному лавочнику настоятельно посоветовали заниматься своими делами.
Однажды Зильбер вскрыл письмо, оказавшееся самым важным за все годы его разведывательной работы. Некая дама делилась с подругой радостью: брат, морской офицер, сможет теперь чаще бывать дома, поскольку он получил назначение в расположенный неподалеку порт, где занимается секретной работой, имеющей отношение к вооружению старых морских судов. Разведчик отправился в город, где жила легкомысленная отправительница письма. Он явился к ней как официальное лицо, правительственный цензор, и сделал ей серьезное внушение. Перепуганная и огорченная девушка рассказала Зильберу, что речь идет о новом средстве борьбы с немецкими подводными лодками — «приманных судах». Конечно, под большим секретом, и умоляла не сообщать о ее промашке брату.
На следующий же день Зильбер отправил важнейшее донесение о начале оборудования англичанами «приманных судов». Так называли старые торговые пароходы, на которых устанавливалось хорошо замаскированное современное скорострельное вооружение.
Германское командование знало о внезапном исчезновении нескольких субмарин уже после того, как они сообщали об успешном торпедировании вражеского судна. Теперь загадочные события получили объяснение.
Немцы узнали о существовании «приманных судов», но и только. Теперь германским подводникам было известно, что любое судно, с виду беззащитное и безоружное, может превратиться в грозный военный корабль. Были зафиксированы случаи, когда команда подлодки, опасаясь, что их могут потопить, не выполняла своей боевой задачи.
Зильбер неразоблаченным пробыл в Англии до конца Первой мировой. Он благополучно вернулся в Германию и опубликовал свои мемуары.