Проснулась я так же внезапно, как и провалилась в сон. Обвела взглядом пустое помещение, вспоминая, где нахожусь. Заметила мертвое тело низшего на полу, и на меня сразу навалилось осознание ситуации, в которой я оказалась. Я опасливо посмотрела на дверь, но за ней все было тихо. Интересно, сколько я спала? Могло пройти и несколько минут, и пара часов.

Я пошевелилась, разминая затекшее тело, а потом испуганно замерла, глядя на Нормана. То есть, на Сорроу. Он за все время так и не сменил позу, что вызвало привкус горечи во рту. Неужели он умер? Осторожно протянув руку, я коснулась кончиками пальцев его щеки. Кожа была теплой, по крайней мере, для моих озябших пальцев, но мертвец, как мне казалось, должен быть холодным даже для них.

В этот момент он вздрогнул, повернул голову и открыл глаза. Я облегченно выдохнула и улыбнулась ему.

— Как вы себя чувствуете?

Норман попытался что-то сказать, но получился невнятный хрип. Он откашлялся и повторил попытку:

— Пока еще живым. — Он осторожно коснулся раненного места, а потом с благодарностью посмотрел на меня. — Кажется, вам все-таки удалось остановить кровотечение. Вы спасли меня, Таня.

— Не все же вам меня спасать, — пробормотала я, с интересом разглядывая его лицо.

Оно не изменилось, передо мной все еще сидел кареглазый брюнет с хищными чертами лица. Хотя я наивно полагала, что как только он придет в себя, его облик снова станет привычным.

— Почему вы на меня так смотрите? — он нахмурился, но уже секунду спустя на его лице отразилось понимание, и он тихо выругался. — Иллюзия развеялась, да?

— Да.

— Проклятье… — он вздохнул. — Что ж, одной тайной меньше. Теперь вы знаете, кто я на самом деле.

— А вы… действительно он? — замирая от страха, уточнила я. — То есть… Норд Сорроу? Не потомок. Он сам.

— Я мог бы попытаться вам соврать, — усмехнулся он, — но не вижу смысла. Да и сил на это нет.

Это выглядело так странно: передо мной было совершенно чужое лицо, но мимика оставалась прежней. Глаза стали карими, но смотрели на меня точно так же, как до этого — серые, уголки губ приподнимались в до боли знакомой улыбке. В каждой детали — даже самой крохотной — я узнавала Яна Нормана.

— Как такое возможно? И почему вы скрываете это? — осторожно спросила я.

— Сейчас не время и не место об этом говорить, — он покачал головой, снова прикрывая глаза. До хорошего состояния ему было еще очень далеко. — Если мы выберемся… или когда мы выберемся, я вам расскажу. Если вы пообещаете мне сохранить эту тайну.

Что ж, может быть, он еще и был плох, но его настроение явно изменилось: он больше не хоронил себя и не прощался со мной. Мне стало интересно, помнит ли он наш разговор, который мы вели перед тем, как он отключился. Однако спрашивать я не решилась.

— Я сохраню ее, даже если вы ничего не станете мне объяснять, — пообещала я, чем вызвала его удивление.

Он снова посмотрел на меня, на этот раз так, словно видел впервые.

— Правда?

Я пожала плечами, не понимая, что именно кажется ему удивительным.

— Вы не обязаны мне ничего объяснять. Я же, напротив, обязана вам многим. Вы выдали мне свою тайну случайно, спасая мне жизнь. Сохранить ее — самое меньшее, что я могу для вас сделать.

Он так долго просто молча смотрел на меня, что я смутилась и отвела взгляд в сторону.

— Это очень взрослые слова, — в конце концов оценил он. — Такое не ожидаешь услышать от девушки вашего возраста. Спасибо.

— Но хочу добавить, — тут же спохватилась я, — что если вы захотите мне что-нибудь объяснить, я буду очень рада послушать.

Он вдруг тихо рассмеялся, но тут же поморщился от боли. После чего снова изучающе посмотрел на меня.

— Вас это не пугает? То, кто я.

— Меня сегодня пытались изнасиловать, потом сожрать. Я избита, замерзла и на моих руках чуть не умер единственный человек, который заботится обо мне в этом мире. Наверное, даже если бы вы обернулись Адольфом Гитлером, я бы не испугалась, — смело заявила я, но потом задумалась. — Хотя нет, если бы Гитлером, то могла бы и испугаться… наверное.

— Кем?

— О, а историю нашу вы знаете не так хорошо, как литературу, да? — поддразнила я.

— Каюсь, виновен, — по его губам снова скользнула улыбка.

— Но хотя вы меня и не пугаете, не могли бы вы вернуть себе более привычный вид?

Он кивнул, снова ненадолго закрыл глаза, после чего по его лицу пробежала такая же рябь и оно опять изменилось. Секунду спустя на меня снова смотрели серые глаза Яна Нормана.

— Лучше?

— Да, спасибо. Вы мне и так, и так нравитесь, просто это лицо привычнее, — попыталась объяснить я. — И не возникает вопросов с тем, как к вам обращаться.

— Всегда обращайтесь ко мне только как к Яну Норману. Теперь я — это он. Норд Сорроу сгинул во тьме веков.

— Хорошо... Ян, — я улыбнулась, заметив, как он вздрогнул. И правда не очень любит это имя. Или просто так и не привык к нему? — Вы идти сможете?

— А вы хотите куда-то пойти?

— Вы же не собираетесь на полном серьезе сидеть здесь и ждать, когда нас спасут?

— У вас есть идеи получше? — удивился он.

— Да, все-таки попытаться выбраться. Мы не можем ждать. Во-первых, я раньше замерзну насмерть. Вы не в том состоянии, чтобы согревать меня заклинанием. И не в том состоянии, чтобы ждать помощи неизвестно сколько времени, если уж на то пошло. Во-вторых, даже если нас догадаются искать тут, никто не знает о том, что это место кишит монстрами нижнего мира. Тот, кто придет нас спасать, может тоже погибнуть. Мне кажется, нечестно ждать этого.

Он снова долго с интересом разглядывал меня, то ли удивляясь, то ли просто размышляя над моими аргументами.

— А вы совсем не такая, какой мне казались. Не такая, какой были в ту ночь в лазарете.

Все-таки удивлялся. Я и сама себя удивляла. Не знаю, откуда это взялось. Подобные смелые заявления были определенно не в моем характере. Мне совершенно не хотелось открывать дверь и идти по тоннелям и гротам, где на меня в любой момент могли напасть. Норман, как бы искусно он ни владел мечом, не в состоянии драться. Да и до комнаты он добрался уже без оружия. Мой магический поток, как мне казалось, немного восстановился, его, должно быть, тоже, но это едва ли нам поможет. С низшими нельзя бороться светлой магией, это я уже поняла, а использование темной, судя по всему, не могло быть оправдано даже экстремальными обстоятельствами. Хотя...

— Если только подобная ситуация не оправдает открытие темного портала, — я вопросительно посмотрела на него.

Он тяжело вздохнул и покачал головой.

— Не оправдает. То есть... Я, конечно, получу минимальный срок, скорее всего. Три месяца. Не так много, но...

— Вас заставят снять иллюзию и узнают, кто вы, — закончила я за него. Норман кивнул. — Почему вы так боитесь этого? Вы же не преступник, а... король, черт побери.

Он долго сидел молча, как будто решал, стоит ли мне говорить, но потом все-таки объяснил:

— А вы думаете кто-то обрадуется возвращению древнего короля? Может быть, канцлер, который в следующем году вопреки всем правилам четвертый раз собирается идти на выборы? Впрочем, Легион обрадуется наверняка. И радостно повесит на меня монархистов, Ротт и так пытается это сделать. И это если меня не убьют сами монархисты, которые хотят посадить на трон чьего угодно наследника, но только не моего. — Он замолчал, поскольку эта тирада отняла у него слишком много сил. Какое-то время он просто глубоко дышал, как после быстрого бега, а потом закончил: — Я не знаю, сколько проживу после снятия иллюзии.

Да, все выглядело очень плохо. Получалось, что он может быстро и безопасно вернуть нас в Орту, только заплатив за это как минимум свободой, а как максимум — жизнью. Такую жертву я не смогла бы принять.

— Мне кажется, там, — я кивнула на дверь, — все стихло. Может быть, они разошлись? Если мы будем вести себя очень осторожно и не пойдем через тот грот, то можем избежать новых стычек. У нас получится. Тут же наверняка есть другой выход?

— Наверняка, — кивнул Норман. — Должен быть, потому что в подземелье есть как минимум два входа. Вот только...

— Только что?

Он мрачно посмотрел на меня.

— Вот только тот, кто подстроил для вас эту ловушку, мог перекрыть низшими и другой выход.

Его слова о том, что это ловушка, расставленная специально для меня, уже успели забыться, поэтому сейчас они вновь шокировали меня.

— Это лишено всякого смысла, — я покачала головой. — Кому нужно меня убивать? Да тем более... так.

— Хороший вопрос, — кивнул Норман. — Но эти подземелья и низшие не первый раз станут смертельной ловушкой.

— Что вы имеете в виду?

— Вам рассказывали, как погибла Рона Риддик?

Я покачала головой, чувствуя, как в животе завязывается тугой узел из страха и безысходности.

— Она тогда уже снова была королевой, но все еще участвовала в делах Орты. В подземельях кто-то заметил низшего, и она повела туда отряд легионеров.

— Почему она пошла сама?

— Такие были времена, — он вздохнул. — Древние короли и королевы всегда должны были подавать подданным пример, быть лучшими во всем: от танцев до владения магией и мечом. Тот, кто оказывался недостаточно хорош или недостаточно смел, рано или поздно преклонял колени перед своим соседом, отдавая власть ему. Рона владела мечом не хуже меня. И смелости ей было не занимать, — его взгляд затуманился, на губах даже появилась едва заметная улыбка. Он словно провалился в воспоминания. — Она могла дать фору многим легионерам.

— Вы так говорите о ней... — я не смогла подобрать нужных слов, чтобы описать, как именно он это делает. В груди что-то болезненно кольнуло. Что-то подозрительно похожее на ревность.

— Так ведь я любил ее примерно всю жизнь, — просто ответил он, пожав плечами. — Как еще я могу о ней говорить?

Я понимающе кивнула, отчаянно надеясь, что сейчас он не сможет прочитать мои мысли по выражению лица. А Норман продолжил:

— К тому же переселение низших было ее проектом, а Орта — ее детищем. Она стремилась защитить ее. И попала в ловушку. Низших оказалось много. Кто-то намеренно переправил их сюда темным порталом. Она сама и шедшие с ней легионеры погибли. Поисково-спасательный отряд нашел только их обглоданные кости.

— Господи, какая страшная смерть...

— Да, — он снова стал мрачен, между бровей залегла болезненная складка. — Потом в подземелья спустились уже несколько отрядов легионеров, их прикрывала группа темных магов. Всех низших истребили. И вот теперь они опять здесь.

— Вам не кажется, что это как-то слишком? — усомнилась я. — Мне и одного низшего хватило бы за глаза, если бы вы не появились. Зачем разводить тут такой зоопарк? И кто это сделал, по-вашему? Кролл?

— Нет, точно не он, — отмахнулся Норман, нахмурившись. Кажется, мои аргументы и его заставили усомниться.

— Он слишком труслив. Но кто-то мог подтолкнуть его к тому, чтобы оставить вас здесь. Кто-то, кто знал о низших...

— Или просто понимал, что у меня нет шансов выбраться из каменного лабиринта в том состоянии, в котором я была. А низшие оказались здесь по какой-то другой причине. Так или иначе, а тем более надо выбираться. Как бы тот, кто все это устроил, не решил явиться сюда лично, чтобы все-таки добить нас.

Норман согласно кивнул и попросил:

— Помогите мне встать.

Я выпрямилась сама, а потом протянула ему руки. Опираясь на меня и крепко стискивая зубы, чтобы удержать рвущийся наружу крик боли, он с трудом поднялся на ноги. Тут же пошатнулся и прислонился к стене, чтобы устоять. Я продолжала держать его на всякий случай.

— Теперь помогите снять сюртук, — тяжело и поверхностно дыша, добавил он.

Я не знала, чем ему помешал сюртук, но послушно стянула его сначала с правой руки, а потом — очень осторожно — с левой. Норман остался в тонкой футболке с длинным рукавом, поверх которой я сделала свою неуклюжую повязку.

— Теперь что? — я держала сюртук в руках и ждала новых указаний.

— Надевайте, — отрывисто велел он. Когда я не шелохнулась, удивленно глядя на него, он пояснил: — Вам он нужнее. Вы уже почти синяя от холода, а я действительно не в состоянии согревать вас заклинанием. Мой поток немного восстановился, но мне сейчас придется его потратить на лечение. И все же немного взять от вас. Иначе я буду совсем ненадежным спутником.

Я не стала возражать и поспешно надела сюртук, который был мне безнадежно велик, но зато он еще хранил тепло его тела. Оно сразу согрело меня. Норман помог мне направить мой магический поток на исцеление его раны, но взял он действительно немного, я почти этого и не почувствовала. Зато теперь он мог стоять прямо без моей помощи и каждое движение не вызывало на его лице гримасу боли.

Очень осторожно мы подвинули засов и приоткрыли дверь, выпуская вперед светящийся шар. Проход оказался чист: ни одного монстра в пределах видимости. Норман молча кивнул мне, на мгновение приложив палец к губам, давая знак отныне соблюдать такую тишину постоянно, а потом вдруг снова взял меня за руку. Я не возражала.

Коридор оказался гораздо длиннее, чем я его запомнила. Наверное, потому что сейчас мы медленно крались по нему, а в прошлый я бежала изо всех сил. Вскоре свет от шара выхватил из темноты груду каких-то останков. Я шумно втянула воздух, но успела зажать себе рот рукой, чтобы не издать других звуков.

Это определенно было одно из существ, которых убил Норман, вот только после этого труп кто-то основательно пожрал. Я почувствовала, как к горлу подступила тошнота, и отвернулась, для надежности еще и глаза закрыла.

— Среди низших очень распространен каннибализм, — едва слышно пояснил мне Норман. Как будто мне требовалось подтверждение этому факту.

— Пожалуйста, давайте уйдем, — попросила я, когда на мой взгляд наше стояние над мертвым телом затянулось.

Однако Норман не двинулся с места.

— Погодите, у меня есть идея. Надо... надо нанести его кровь на нас.

— Что? — я постаралась сказать это тихо, но вложить при этом всю силу своего возмущения.

— Низшие не могут нас видеть, только слышать и чувствовать запах. Мы можем вести себя тихо, но запах спрятать не в силе. Кровь мертвого низшего может помочь его замаскировать.

Тошнота снова подкатила к горлу, но я не могла поспорить с разумностью этой идеи. Кажется, что-то подобное я видела в кино. Снова отчаянно захотелось зареветь, но мой лимит на сегодня наконец был исчерпан. Я стиснула зубы и заставила себя снова посмотреть на существо.

Норман уже выпустил мою руку, погрузил ладони в натекшую лужу крови и начал вымазывать ею собственные брюки и футболку, минуя только место раны. На лице его отражалась брезгливость, но действовал он уверенно.

Я отвернулась и помотала головой.

— Я не смогу, простите, — сдавленно сообщила я, стараясь удержать в себе содержимое желудка.

— Если вы позволите, я сделаю это для вас, — спокойно предложил он.

Я снова закрыла глаза, отчаянно желая закричать и затопать ногами, сказать, что не хочу это делать. Но вместо этого только кивнула.

— Делайте, что считаете нужным, — бросила я отрывисто и снова сжала зубы и обхватила себя за плечи руками. Глаза открывать не стала.

Несколько секунд ничего не происходило, видимо, Норман еще вымазывал себя. А потом его руки в мокрой липкой крови коснулись моих лодыжек, от чего я вздрогнула всем телом. Они скользнули вверх, к коленям, мягко поглаживая и размазывая по коже кровь. Изорванные тонкие колготки не создавали такого хорошего барьера, как более плотная ткань брюк. У меня в голове промелькнула незваная мысль: хорошо, что сделала депиляцию. От ее абсурдности и общей двусмысленности ситуации я нервно рассмеялась. Руки замерли, и мне показалось, что Норман затаил дыхание.

— Вы находите это смешным? — его голос прозвучал снизу, что было вполне естественно, но очень непривычно. Настолько, что я даже открыла глаза.

Он стоял на одном колене, перемазанные в крови руки все еще касались моих ног. Норман с трудом сдерживал лукавую улыбку. Мне пришлось откашляться, прежде чем ответить на его вопрос, чтобы голос не подвел.

— Я нахожу это щекотным.

Он понимающе кивнул, а потом все так же спокойно, глядя на меня снизу вверх, сказал:

— Простите, но мне придется подняться выше.

Его руки скользнули к середине бедра, от чего я судорожно втянула воздух. Тот факт, что он вымазывает меня чужой кровью, как-то померк на фоне ощущений от таких, не побоюсь этого слова, интимных прикосновений. Однако едва я успела об этом подумать, как он отнял руки, чтобы снова обмакнуть их в лужу крови. Дальше он касался только моей одежды: остатков платья и одолженного сюртука. В конце концов он вытер руки о собственные штаны и выпрямился.

— Будем надеяться, этого хватит.

— Угу, — только и смогла невразумительно промычать я, снова беря его за руку и понимая, что в этот момент между нами что-то неуловимо изменилось.

Просто невозможно остаться в прежних отношениях с мужчиной, который вымазал твои бедра в крови дохлого низшего.