Теперь я достигла всего: имела перед глазами всю историю своего происхождения, поговорила с родным отцом. Может быть, однажды мне даже удастся почувствовать себя частью его семьи, сейчас я не хотела загадывать.

Но несмотря на то, что мои цели были достигнуты, я не испытывала настоящего удовлетворения. Ведь главное я так и не смогла сделать: освободить Найта от проклятия. Теперь я чувствовала, что для нас настало время снова об этом поговорить.

В рабочем кабинете его не оказалось, в личных комнатах тоже, поэтому я спустилась и вышла из замка. На улице весна уже вовсю пыталась вообразить, что она лето. Сначала я отправилась к берегам местного пруда, чтобы, как в прошлый раз, нарвать диких цветов. С тех пор, как по-настоящему потеплело, их стало еще больше.

Несмотря на все пережитое в коттедже, несмотря на все события, которые произошли в нем без моего участия, я приближалась к нему со спокойным сердцем. Мое дыхание было ровным, колени не слабели, руки не мерзли.

Как я и предполагала, Найт оказался там. Стоял у могилы профессора Блэка. Его волосы как всегда были взъерошены, костюм казался слегка помятым. Он стоял, засунув руки в карманы брюк и низко опустив голову. Даже не услышал моего приближения, наверное, слишком глубоко ушел в мысли.

– Так и думала, что найду тебя здесь.

Я постаралась сказать это тихо, но он все равно вздрогнул, как от окрика, и полуобернулся ко мне, смущенно улыбнувшись. Я улыбнулась ему в ответ. Проходя мимо, поцеловала в щеку, а потом дошла до могильных плит. С помощью магии отчистила ту, что накрывала могилу Лилии, и положила на нее свой простенький букет.

– Надо бы сменить здесь надписи, – заметила я, пробегая взглядом по имени и датам жизни. – И на могиле Деллы тоже.

– Мы займемся этим, – пообещал Найт. – Легион почти завершил расследование. Как только они его закроют, для всего этого будут официальные основания.

Мне неожиданно приятно было слышать «мы» из его уст. Я выпрямилась, подошла к нему и встала рядом. Он обнял меня за плечи и быстро поцеловал в макушку, после чего мы какое-то время просто молча стояли, обнявшись, глядя на могильные плиты и думая каждый о своем.

– Они хоть оставили тебя в покое? – наконец спросила я, имея в виду легионеров.

– Конечно, а какие у них были варианты? – фыркнул он. – Чтобы обвинить в чем-то Фарлага, требуются железные доказательства. В противном случае ни один обвинитель не решится связываться. С показаниями Прайма я вообще выгляжу как герой, а не как злодей.

– Ты и есть герой, – я улыбнулась, повернулась к нему, чтобы еще раз поцеловать в щеку. – Мой герой.

Он криво усмехнулся, но ни спорить, ни соглашаться не стал. Лишь после продолжительного молчания добавил:

– Мора жалко. Старший легионер столицы отыгрался на нем: они его уволили, представляешь?

– За что?

– Формально за физическое несоответствие, – Найт покачал головой. – Ты же замечала, что он прихрамывает? После темного заклятия до конца не оправился, но какое-то время на это закрывали глаза. А тут вдруг оказалось принципиальным, что он не может сдать норматив по бегу.

– Неужели ничего нельзя сделать? – не могу сказать, что меня удивила несправедливость Легиона, ничего хорошего я от них и не ждала, но она меня возмутила.

– Я уже говорил с отцом на эту тему, но он ведь министр образования. Поэтому из структур Легиона ему подвластна разве что их академия. Кстати, я пригласил его на обед в эти выходные, – добавил Найт. – Хочу, чтобы вы познакомились, а он посмотрел на меня и убедился, что я не планирую выпить яд в тот же момент, как он подпишет мое увольнение.

Вот теперь я занервничала. Как будто мало мне было знакомства с родным отцом – потомком древних королей, одним из богатейших людей нашего мира. Теперь Найт хотел, чтобы я познакомилась с членом Правительства.

Я внезапно осознала, что такой и будет моя жизнь, если Прайм меня признает, а я после этого выйду замуж за Фарлага. Придется знакомиться и даже, наверное, дружить с богатыми и знаменитыми, политиками и прочей элитой. Обо мне станет писать светская пресса и каждый мой шаг будет определяться моим положением в обществе. Эта перспектива казалась мне… кошмарной.

– Ты что, боишься? – удивился Найт, заметив перемену в моем настроении. – Ты ему понравишься. Он только кажется холодным и жестким, на самом деле он другой. К тому же, вы все равно не будете видеться часто. Даже я его редко вижу.

– И как ты меня представишь? – напряженно уточнила я.

– Как мою невесту, – его голос прозвучал удивленно. – Ты ведь все еще собираешься выйти за меня замуж?

Я промолчала, вспоминая разговор с Праймом-старшим. Как он говорил о Лилии и ее пении. Эта мысль не давала мне покоя еще с того момента, как Аманда подтвердила, что опаивала Найта снадобьем страсти. Как сказал сам Найт, воздействие снадобья страсти может перебить только другая магия. Тогда я искренне считала, что ничего такого не делала, но после разговора с родным отцом поняла, что это не совсем так.

Найт Фарлаг внезапно воспылал ко мне страстью, когда я начала лечить его головные боли пением. Возможно, сама того не желая, я приворожила его. Точно так же, как это сделала Аманда.

– Тара? – он напряженно позвал меня, вырывая из этих невеселых мыслей.

– Конечно, – тихо ответила я, не находя в себе сил сказать ему правду.

Я не знала, реальны его чувства ко мне или это всего лишь приворот, но с его слов знала, что именно они дали ему сил и желание жить. Он был счастлив со мной сейчас. Я чувствовала это в каждом его поцелуе, каждом прикосновении, слышала в его голосе и видела во взглядах и улыбках. Я не хотела отнимать у него это. По крайней мере, до тех пор, пока мы не найдем способ снять с него проклятие. Мне хотелось, чтобы он был счастлив, потому что это могло дать ему дополнительное время.

Он повернулся и прижал меня к себе. Так крепко, словно хотел соединится в единое существо. Мы стояли так довольно долго, казалось, он не собирается меня отпускать, но Найт все-таки отстранился, чтобы заглянуть мне в лицо.

– Знаешь, я сейчас скажу ужасную вещь, постарайся не возненавидеть меня за нее.

После такого вступления я, конечно, напряглась и успела перебрать в голове несколько ужасающих вариантов, пока он не продолжил сам:

– Какими бы страшными ни были преступления Аманды Блэк, отчасти я ей благодарен. Потому что стою сейчас здесь с тобой только благодаря ей. Если бы не ее погоня за молодостью и за русалочьими слезами, ты бы даже не появилась на свет. А если бы она не убила свою дочь, которую ты считала матерью, ты бы никогда не появилась в моей жизни. Не знаю, как работает этот мир, что из чего-то столь отвратительного получается нечто настолько прекрасное. Наверное, это своего рода магия. Я знаю, что это неправильно, но я рад, что ты родилась и что наши пути пересеклись. Это придает моей жизни хоть какой-то смысл.

– Но если бы не Аманда, ты не был бы проклят, – напомнила я ему. – Вероятнее всего, уже давно стал бы счастливым мужем и отцом. Не думаю, что я настолько прекрасна, чтобы одним своим существованием оправдать зло, которое она причинила.

Он покачал головой, улыбаясь и глядя на меня с такой нежностью, с какой еще никто и никогда на меня не смотрел.

– Ты еще прекраснее. Поверь мне. Я знаю, что говорю.

Я хотела снова возразить, но он поцеловал меня, лишая сначала возможности, а потом и желания. Если он так считал, я не хотела его переубеждать. Все равно уже ничего нельзя было исправить, оставалось только жить дальше.

Поэтому я просто наслаждалась ласкающими прикосновениями губ, зарываясь пальцами в слишком отросшие волосы и почти не чувствуя того, как колется жесткая щетина. На этом же месте он поцеловал меня в первый раз. Чуть больше месяца назад. В тот день было прохладно и хмуро, а его действия напугали меня и даже повергли в отчаяние. Сегодня же ярко светило солнце, ветер был слабым и теплым, воздух пах цветами, а окружающий коттедж лес наполняло пение птиц. Я наслаждалась каждой секундой, отчаянно желая, чтобы этот поцелуй не заканчивался, но в глубине души понимая, что все это промелькнет в моей жизни, как одно мгновение, и закончится раньше, чем я окажусь к этому готова. И это снова добавляло толику горечи.

– Останься сегодня со мной, – едва слышно попросил Найт, все-таки прерывая поцелуй.

– Не боишься еще одного скандала? – поддела его я, отчаянно желая согласиться, но понимая, что каждая такая ночь – определенный риск для него. Его имя и так достаточно трепали в прессе последнее время.

– Одним больше, одним меньше, – он улыбнулся, пожимая плечами. – Когда я на тебе женюсь, скандал все равно разразится.

Найт отстранился сильнее и только теперь заметил стеклянное ожерелье на моей шее. Мне пришлось объяснить его истинное происхождение, чтобы он понял, почему я вдруг решила его надеть.

– Оно как бы принадлежало им обеим, – закончила я, немного смутившись. – И напоминает о них.

Найт понимающе кивнул и взял в руки одну бусинку, покрутил ее руках, глядя на то, как она блестит на солнце.

– Что-то в этом украшении определенно есть, – заметил он. – Особенно когда знаешь, что это не Арт его подарил. Вроде бы обычное стекло, а красиво смотрится.

– Да, как капельки росы, – добавила я, вспоминая свое первое впечатление.

– Или слез, – с улыбкой добавил он.

Я замерла, как и его рука. Мы оба затаили дыхание, пораженные внезапной догадкой.

Мне вспомнился тот день, в который Найт вел практическое занятие по снадобьям. Словно наяву я увидела, как он подходит к застывшему в состоянии стазиса снадобью, берет повисшую в воздухе каплю и перекатывает ее между пальцами, как бусинку. В тот же момент я заново услышала его слова, сказанные совсем в другой день: «Ваша мать этим очень дорожила: я чувствую следы заклятия стазиса…»

Заклятие стазиса, которое не развеялось даже после смерти Деллы. Подпитанное из стороннего источника. Как сильно нужно дорожить стеклянными бусами, чтобы так сделать? И при этом оставить их в коробке у постороннего человека?

«Пусть это всего лишь безделушка, сбереги ее как память о русалке, чьи слезы стоили ей жизни».

– Не может быть, – шепотом выдохнула я. – Не может же все быть так просто?

Однако судя по выражению лица Найта и тому, что он тоже боялся дышать, его посетили те же самые мысли.

– Ничего не просто, – возразил он. – Мы как ненормальные пытались открыть шкатулку, думая, что слезы там, и ни разу не подумали на ожерелье. Даже когда Дорн искал слезы в твоем столе, он не обратил на него внимания. Уверен, и сама Аманда не догадалась бы… Так, аккуратно, только без резких движений. Снимай его.

Пока я расстегивала замочек дрожащими пальцами, он сквозь пространство достал стакан из своей лаборатории. Мы положили ожерелье в него, и Найт отменил заклятие стазиса.

Бусинки в одно мгновение превратились в прозрачную жидкость, которой оказалось достаточно много.

Не веря собственным глазам, я посмотрела на Найта. Тот выглядел шокированным, но уже широко улыбался. На этот раз ошибки быть не могло.

Это был лучший подарок из тех, что мои мамы могли для меня сделать: они подарили мне жизнь любимого мужчины.

* * *

У нас все получилось, и даже остался небольшой запас русалочьих слез. К тому дню, когда Лекс навестил Раст Фарлаг, проклятие Найта было уже снято. Во что его отец не мог поверить долгих пять минут и все выспрашивал, как так получилось и почему сын раньше ему ничего не сказал. Когда Найт объяснил, что необходимый ингредиент получил буквально за два дня до его визита и что получил он его от меня, будущий свекор неожиданно порывисто обнял меня. Так крепко, что я едва не задохнулась. Даже не знаю, кто был больше шокирован этим: я, Найт или сам министр Фарлаг. Отчасти я его понимала. Если он действительно думал, что сын собрался принять яд и они встречаются, чтобы попрощаться, то такая новость вполне могла вызвать у него даже помутнение рассудка, не то что излишнюю эмоциональность. Но я считала такую благодарность незаслуженной. Ведь я ничего не сделала, просто получила нужный ингредиент по наследству. Вот если бы я заплакала, и снадобье было сварено из моих слез, тогда другое дело.

Тем не менее, как и предсказывал Найт, его отцу я понравилась. В результате нашего совместного обеда приказ об увольнении сына с поста ректора Лекса Раст Фарлаг подписал уже в понедельник утром. В течение дня Найт передал дела временно исполняющему обязанности ректора преподавателю, а к вечеру полностью переехал в свой новый коттедж. Целую неделю мы радостно отмечали это событие, так что Реджина получила все общие места наших апартаментов в свое безраздельное пользование.

Сбылось и другое предсказание Найта: Алек Прайм и не думал на меня злиться. Уж не знаю, как сложился его разговор с отцом, но когда он пригласил меня в кафе на чашку чая, выглядел он скорее немного удивленным, чем огорченным. Алек попросил рассказать известные мне подробности той истории, и я посчитала, что он имеет право знать все. Мы проговорили долгих два часа, и к концу этого разговора все мои страхи развеялись без остатка. Уже провожая меня к коттеджу Найта, Алек признался:

– Всегда хотел иметь брата или сестру. Расти одному было ужасно скучно, – он улыбнулся. – Но мама и со мной намучилась, доктора не рекомендовали ей заводить еще детей, поэтому я так и остался единственным ребенком в семье.

– Надеюсь, она не слишком сильно злится на твоего… на нашего отца, – осторожно ответила на это я. – Я видела его всего два раза в жизни, но он показалась мне очень достойным человеком. Не хотелось бы, чтобы из-за одной ошибки в далеком прошлом у него были проблемы в настоящем.

Алекс вздохнул и пожал плечами.

– Думаю, у них все будет хорошо. Со временем. Они прожили вместе целую жизнь, и я всегда был уверен, что они обожают друг друга. Думаю, она простит.

Он неожиданно наклонился и поцеловал меня в щеку. По-братски. И с широкой улыбкой попрощался:

– До завтра, сестренка. Скажи своему парню, что если будет тебя обижать, будет иметь дело со мной… Рогатый демон, всегда мечтал сказать что-то такое!

Это прозвучало смешно, но приятно. Всю жизнь я чувствовала себя очень одиноко, а теперь вокруг меня образовывалась огромная семья: отец, брат, жених, его отец. У меня голова шла кругом от свалившегося на меня счастья. Ничто не могло его омрачить: ни скандальные статьи в прессе, ни пристальные взгляды и шепотки студентов Лекса.

Даже не знаю, какая из новостей произвела больший фурор: то, что я оказалась дочерью Прайма, или то, что Фарлаг ради меня оставил пост ректора и собрался жениться. Одно я почувствовала очень быстро: носить фамилию Прайм в этом мире действительно оказалось очень полезно. Отношение ко мне изменилось мгновенно как среди преподавателей, так и среди студентов. То, что я собиралась сменить ее на Фарлаг, тоже добавляло мне «веса» в глазах окружающих.

– Дело даже не в фамилиях, – объяснял мне Найт как-то ночью, когда мы лежали в его постели и разговаривали вместо того, чтобы спать. – А в том, что за ними стоят определенные люди. С деньгами, связями, высокими должностями, влиянием. Каждый понимает, что любая обида, нанесенная тебе, будет воспринята как оскорбление как минимум мной и Сетом Праймом, а как максимум – обеими нашими семьями. А такие семьи, как наши, не прощают оскорблений.

И это было еще одно незнакомое мне чувство – чувство полной защищенности. Понимание того, что какая бы проблема ни возникла в моей жизни, ее возьмутся решать очень могущественные во всех смыслах люди. Это ощущение дарило уверенность в завтрашнем дне. Мне больше нечего было бояться.

Со своим неродным отцом, который меня вырастил, я тоже смогла примириться. Мы встретились в первый день моих каникул. К тому времени он уже, конечно, все знал обо мне и о том, чьей дочерью я на самом деле оказалась. Я рассказала ему настоящую историю Деллы и передала ее слова из письма о том, как она была ему благодарна. Мне показалось, что ему стало немного легче. Наверное, он ее все-таки очень любил. А новость о том, что я не ее дочь, он воспринял с неожиданной радостью, а потом признался:

– Знаешь, я все время злился. На нее и на тебя. За то, что от меня она детей так и не родила. Я все думал, что она продолжала любить того, другого, твоего отца. А оказывается, все было совсем иначе. Жаль, что я этого не знал.

Конечно, это не значило, что теперь мы станем настоящей семьей и с ним, но я надеялась, что мы останемся хотя бы друзьями. В конце концов, у нас было кое-что общее: мы оба любили мою приемную мать Деллу. Он был не против того, чтобы на ее могильной плите появилось и настоящее имя тоже.

После встречи с ним я с легким сердцем наконец отправилась туда, куда Найт давно обещал меня отвести: в его дом на берегу моря.