Глава 1

Я шла сквозь пока еще совсем голый после зимы лес, кутаясь в тонкое пальто и прислушиваясь к неуверенному свисту птиц. Здесь уже пахло весной, то есть, землей и свежестью, но местами еще виднелись свалявшиеся кучки грязного снега. Корни старых необъятных деревьев, выползающие на поверхность, норовили зацепиться за каблук и вынудить меня растянуться на земле во весь рост, тонкие ветки низких кустарников в свою очередь хватались за подол длинного платья, но я торопливо продвигалась вперед, не обращая на них внимания и только стараясь ставить ногу аккуратнее. Солнце клонилось к горизонту, и хотя пока оно красиво просвечивало сквозь деревья, заставляя их отбрасывать длинные тени, я понимала, что уже вот-вот оно скроется, а найти искомое в темноте станет гораздо сложнее. Я и так сомневалась, что иду в верном направлении. В конце концов, я никогда раньше не бывала в этом лесу, как и вообще в землях Стихийных Богов.

– Сколько можно тебя ждать?

Ворчливый голос за моей спиной прозвучал так громко и так неожиданно, что я вздрогнула, едва не подпрыгнув на месте. Резко обернулась, подавляя рефлекс выставить перед собой щит. Дядя потом засмеял бы, называя меня трусихой.

Высокий и широкоплечий, он стоял, скрестив сильные руки на могучей груди и привалившись спиной к толстому дереву, которое я только что прошла мимо, и хитро улыбался. Специально спрятался, подкараулил и напугал! Я бы обиделась, но дядя Корд, которого я привыкла называть Охотником, пришел сюда, чтобы помочь мне, и заметно рисковал. Земли жрецов Богини Варрет не входили в Объединенное Королевство, а на него приглашение верховного жреца не распространялось, так что находиться в этом лесу он не имел права. Я провела его сюда через свой портал «контрабандой».

Я вообще-то тоже не имела права быть здесь, потому что меня вместе с отцом пригласили на обед в дом верховного жреца, который остался далеко позади. И едва ли шед Карлайл обрадуется, узнав, что я отправилась бродить по территории его имения без провожатого. Даже если я скажу, что меня сюда послала сама Богиня Воды Варрет, которой он служил. Скорее всего, если я заявлю такое, больше меня на территории Стихийных Богов вообще не пустят.

– Ты собралась лезть в хранилище в этом?

Дядя окинул скептическим взглядом длинное узкое платье из золотистой ткани и остановил его на неудобных туфлях. Точнее, скользить по паркету в объятиях кавалера в них было очень даже удобно, а вот идти сквозь лес – нет.

– А по-твоему, я могла прийти на вечеринку в доме папиного коллеги в штанах и ботинках? – парировала я.

Корд вынужденно согласился, отлип от дерева и жестом поманил за собой. Хотелось верить, что за те пару часов, которые длился обед, он успел найти то, ради чего мы сюда явились, рискуя навлечь проблемы не только на свои головы, но и на дом Фолкноров в целом.

Вскоре я в полной мере оценила сомнения дяди: сначала он повел меня сквозь почти непроходимые заросли, где я несколько раз все-таки едва не упала, спасла только вовремя поданная рука, а потом мы вышли к возвышению, похожему на поросший травой склон небольшого холма. Я с тоской подумала, что на него придется как-то взбираться, но дядя показал замаскированный проход внутрь.

– Там довольно узкий коридор и винтовая лестница вниз. Не знаю, насколько длинная, я не проверял, ждал тебя.

Пока мы шли, солнце успело наполовину спрятаться за горизонтом, поэтому стало еще холоднее. Тонкое пальто уже почти не спасало, но если бы я взяла с собой при путешествии порталом более теплую одежду, отец мог что-то заподозрить, а мне этого совершенно не хотелось. К тому же стремительно темнело, а потому следовало поторопиться. Мое отсутствие среди дам рано или поздно заметят.

Я жестом предложила Корду идти вперед и показывать дорогу. Пока он протискивался внутрь, я прикрыла глаза, шепча заклинание и призывая на помощь колдовское зрение. Снова разомкнув веки, несколько секунд привыкала к тому, как изменился мир. Нет, он не стал светлее, он просто стал другим. Я теперь все видела иначе и до мельчайших подробностей: каждую впадинку и каждый выступ стены узкого темного коридора, по которому мы шли друг за другом, пока не добрались до лестницы, а потом и каждую щербинку на ней.

Лестница показалась мне бесконечной. Мы спускались и спускались, с каждым шагом поворачивая вслед за ступеньками. Одной рукой я придерживала длинный подол платья, другой – хваталась за стену, чтобы не потерять равновесие. Голова слегка кружилась от спертого, затхлого воздуха и постоянного движения по спирали. Чем ниже уводила нас лестница, тем сильнее казалось, что подняться обратно мы не сможем. Интересно, получится ли открыть портал со дна этой пропасти? Здравомыслие подсказывало, что страж, спрятавший здесь души своего погибшего народа, не оставил бы подобной лазейки. Не зря же Варрет, которую в нашем мире считали Богиней, как и других стражей, спрятала вход в хранилище посреди леса. Если бы она сама не сказала нам, где и что надо искать, мы бы едва ли смогли найти вход.

Мысль о Варрет заставила меня на мгновение погрузиться в воспоминания о Нергардском замке, оставшемся в другом мире. И о том, кого я была вынуждена в нем оставить. Прошло уже несколько месяцев, но боль разлуки не желала утихать. Напротив, день за днем я потихоньку сходила с ума от тоски, все чаще задаваясь вопросом, не совершила ли ошибку, выбрав долг вместо любви. От однозначного ответа на этот вопрос удерживала лишь мысль о родителях и сестрах, которых я тоже очень любила. Однако оказалось, когда сердце разрывается пополам, какую его часть ни выбери, она все равно будет болеть без другой.

Поэтому я спускалась в душное подземелье в кромешной темноте, рискуя остаться там навсегда или поссориться со жрецами Стихийных Богов. Ради шанса найти заключенные в кристалины души – точнее, сущности – чужого народа и… освободить их.

Да, освободить. Я предпочитала называть это так: освободить, позволить им уйти туда, куда они должны были уйти после того, как их мир рухнул. Если мы с Охотником найдем и уничтожим все подобные хранилища, Некрос сможет вернуться в мой мир, не боясь, что его оставшиеся в живых братья используют тела наших людей как вместилища для своего народа. И тогда мы сможем быть вместе. Останется лишь решить проблему с его проклятием.

Разумная часть меня неуверенно шептала, что все не будет так просто, но я не желала ее слушать. У меня был план, позволявший мне держаться, а не разваливаться на части, вставать по утрам, а не рыдать в подушку, очнувшись от сна, в котором мы снова были вместе. И я собиралась держаться за этот план, как бы медленно он ни претворялся в жизнь.

– У меня такое чувство, что мы сейчас спустимся в Сумрак, – проворчал Корд, идущий впереди.

Ему приходилось труднее: он был вынужден спускаться боком, потому что лестница становилась все уже, и он не помещался иначе.

– Или найдем вход в чертог Некроса.

– Не говори ерунды, – фыркнула я. – Ты должен понимать теперь, что никакого чертога Некроса не существует.

– Если ты закрутила роман с собственным богом, который оказался самозванцем, это еще не значит, что загробного мира не существует, – фыркнул Корд.

– Но едва ли в него действительно можно попасть, просто спустившись под землю, – не осталась в долгу я.

Я ожидала ответной подначки, но вместо этого мой любимый дядя внезапно остановился, а я налетела на него сзади, не успев затормозить.

– В чем дело? – недовольно спросила я, торопливо поднимаясь на ступеньку вверх, чтобы дать нам обоим больше пространства.

– Все, пришли, – несколько обескураженно ответил Корд. – Тут тупик.

Я выглянула через его плечо и убедилась лично, что мы уперлись в стену.

– Не может быть, – пробормотала я. – А где же хранилище?

– Может, это обманка? – предположил Корд. – А настоящий вход в другом месте?

– Но Варрет описывала все именно так, – возразила я. – Она бы предупредила о ложном входе.

– Она могла забыть. Все-таки они создали эти хранилища примерно тысячу лет назад. Какие-то детали могли стереться из памяти.

Я нахмурилась, не желая верить в это. На самом деле мне просто не хотелось подниматься обратно по жуткой лестнице, так ничего и не добившись.

– А что, если обманка – вот эта стена? – предположила я после недолгого молчания. – Замаскированная дверь или намеренно закрытый стеной проход? Надо попытаться ее пробить. За ней может быть еще один коридор. Или само хранилище.

– Вообще-то о таком Варрет тоже не предупреждала, – заметил Корд. – Попробовать пробить стену мы можем, но если за ней нет коридора, удар спровоцирует обвал. Нас просто-напросто похоронит тут. Я бы предложил подняться на поверхность и поискать другой вход, похожий на описание стража.

– Слушай, меня вот-вот хватятся, если уже не хватились. И тогда нас выдворят, и мы уже никогда не сможем сюда вернуться. У нас только один шанс уничтожить хранилище, мы должны его использовать.

Корд обернулся и скептически посмотрел на меня.

– То есть ты считаешь, что это убедительный довод рискнуть быть погребенными заживо?

Я обезоруживающе улыбнулась и кивнула. Он только пробормотал в ответ какие-то ругательства и велел мне отойти подальше.

– От обвала тебя это не спасет, но не хочу, чтобы какой-нибудь шальной обломок раскроил тебе череп, если ты все-таки права.

Я безропотно поднялась немного выше, спрятавшись за поворотом. Я умела быть послушной, когда это было выгодно. У мамы научилась.

За яркой вспышкой последовал оглушительный грохот. Стены задрожали, взметнулась пыль, и несколько крупных осколков действительно ударились в стену рядом со мной. От неожиданности и испуга я даже присела на ступеньку, запоздало прикрыв уши руками. Их уже, правда, все равно заложило от грохота.

По крайней мере, на меня ничего не обрушилось. Ничего крупного.

Из-за угла показалась голова Корда. Весь его немаркий темный костюм был усыпан землей и каменной пылью. Пыль также покрывала светлые волосы и запуталась в бороде, которую он не стал сбривать, даже вернувшись наконец домой.

– Чего сидим, кого ждем? – насмешливо поинтересовался он. – Кристалины искать пойдем?

Нет бы просто сказать: «Ты была права, Лора. Какая же ты молодец, что не дала нам уйти ни с чем!»

Конечно, комплиментов я не дождалась, но Корд хотя бы был здесь со мной. В отличие от отца.

Я торопливо протиснулась вслед за ним в открывшийся проход. В ушах все еще звенело, да и колдовское зрение из-за поднявшейся пыли уже не помогало так, как до этого, но я все равно смогла разглядеть огромное помещение, в котором мы оказались.

Оно тоже было довольно узким, но зато очень длинным и… высоким. Две стены с пробитыми в них полками убегали далеко вверх, теряясь в темноте. Даже колдовское зрение не помогало увидеть, где же они заканчиваются. Но что-то было не так.

– А где кристалины? – спросила я, оглядываясь по сторонам.

Поначалу у меня была надежда, что я не вижу их из-за не до конца осевшей пыли, хоть я и понимала, что это глупо. Кристалины, встречавшиеся мне до сих пор, ярко сияли, переливаясь всеми цветами радуги. Здесь же было слишком темно.

– Их нет, – констатировал более, чем очевидный факт Корд. – Кто-то забрал их. Или…

– Или Варрет обманула нас, – с замиранием сердца предположила я.

Когда стражи энергий воды и огня присоединились к Некросу, это стало для всех нас огромным облегчением. Ведь без них столкновение с другими его братьями и сестрами было бы нами проиграно. И когда мы с Охотником решили вернуться в свой мир, Варрет и Ферер раскрыли нам местонахождение своих хранилищ, поручили освободить заключенные в кристалины сущности. Но если они соврали нам в этом, то могли соврать и во всем остальном.

– Надо выбираться отсюда, – предложил Корд. – Здесь уже определенно делать нечего, а скрыть твою отлучку еще можно попытаться… Хотя тебе придется придумать, где ты могла так испачкаться.

Я кивнула и повернула обратно к лестнице, но тут же застыла на месте, испуганно глядя в проем, пробитый дядей в стене. Скрыть мое отсутствие теперь уже тоже не получится: выход из опустошенного хранилища нам преграждали очень сердитые верховные жрецы. Одним из которых был мой отец.

* * *

Как я и предполагала, путь наверх оказался куда более длинным и сложным, чем спуск. Хотя бы потому, что с каждым шагом мне все больше хотелось провалиться сквозь землю. Я шла за Верховным жрецом Богини Варрет, низко повесив голову и всячески демонстрируя раскаяние. Отец шел следом, и я спиной чувствовала его недовольный, прожигающий насквозь взгляд. Корд шел за отцом, но я его не видела, даже когда бросала быстрый взгляд через плечо: он постоянно оставался за поворотом лестницы.

Когда мы наконец снова оказались на поверхности, шед Карлайл холодно поинтересовался, собираемся ли мы присоединиться к гостям или вернемся домой немедленно. Даже мне было понятно, что это не вопрос, а очень прозрачный намек. Отец, конечно, ответил, что мы отправимся к себе. После чего верховный жрец Варрет удалился, оставив нас посреди совсем стемневшего леса втроем. Что было само по себе неожиданно: я думала, нас выдворят под конвоем, еще и проверят, действительно ли мы покинули территорию страны и отправились домой. Но похоже, жрец был не в таком уж бешенстве, как я опасалась.

Когда шед Карлайл скрылся из виду, отец повернулся ко мне, смерив очень недовольным взглядом. А надо сказать, что по части тяжелых взглядов, под которыми хочется как можно скорее перестать существовать, мой отец мог считаться настоящим мастером.

К счастью, к двадцати годам я сумела выработать нечто вроде иммунитета к таким взглядам. Поэтому только скрестила руки на груди и задрала подбородок, готовясь защищаться. Корд – предатель – предпочел держаться в стороне. За последние несколько месяцев у меня создалось впечатление, что он побаивается моего отца.

– Я смотрю, ты очень довольна собой и не испытываешь никакого раскаяния? – проворчал отец, скользя по мне своим убийственным взглядом.

Он тоже стоял, скрестив руки на груди. Полы черной парадной мантии жреца Бога Смерти чуть подрагивали на ветру. Я не решалась смотреть ему в глаза, поэтому разглядывала хорошо знакомые рисунки, вышитые на мантии серебристыми нитями. Мне почему-то пришло в голову, что точно так же седые волосы серебрили абсолютно черную шевелюру отца.

– Я не раз объясняла тебе, как это важно, поэтому нет, ни в чем не раскаиваюсь.

– Лора, я слышал твои объяснения. Твои, хочу заметить, очень скудные и обрывочные объяснения. И несмотря на то, что ты многое предпочитаешь скрывать, я внял им. Я договорился о нашем визите сюда. И мне показалось, ты тоже вняла моим предупреждениям, насколько опрометчиво лезть в хранилище без ведома хозяина этих мест. Мы ведь договорились!

– Мы – что?! – я так возмутилась, что непроизвольно все-таки встретилась с отцом взглядом. – Ты сказал: «Посмотрим». Разве это похоже на договор?!

– Я обещал поговорить с шедом Карлайлом. И я с ним поговорил, между прочим.

– Мне нужно было не это. Мне нужно было попасть в хранилище, а ты сказал что? Ты сказал, что ничего не обещаешь!

– А как я мог обещать, если результат разговора зависел не от меня? – повысил голос отец. – Но как видишь, я договорился.

– Откуда я могла знать, что так будет? – насупилась я. – Он мог отказать. И тогда мы потеряли бы возможность уничтожить кристалины.

– Кристалины, кристалины… – передразнил отец. – С тех пор, как ты вернулась, я только о них и слышу, но ни разу не видел ни одного. Там их, кстати, тоже не оказалось. Ты уверена, что все это не плод твоего воображения?

– Моего… что?! – я почти задохнулась от возмущения. – Между прочим, не я одна тебе про них говорила. Охотник… то есть, дядя Корд про них тоже в курсе!

Я беспардонно ткнула пальцем в дядю, краем глаза замечая, как тот недовольно поморщился. Еще бы, ведь после этих слов отец вспомнил о его присутствии, и убийственный взгляд сменил направление.

– Да, между прочим, он тоже почему-то не горит желанием объяснить мне подробнее.

– Слушайте, не вмешивайте меня в это, – попросил Корд, вскинув руки в защитном жесте. – Это не моя история, я с самого начала в ней просто случайный прохожий, который помогает главной героине.

Он аналогичным образом ткнул пальцем в мою сторону, словно пытаясь вернуть внимание отца ко мне, но не тут-то было. Торрена Фолкнора нельзя так легко сбить с толку.

– Я лично тебя ни во что не вмешивал, – с ядовитым сарказмом заметил он. – Ты сначала пришел в мой дом с теми, кто собирался меня убить, а потом вернулся двадцать лет спустя с моей неугомонной старшей дочерью. И вместо того, чтобы удерживать ее от безумных и опасных поступков, ты потакаешь ей. Так что ты сам вмешал себя во все.

Корд закатил глаза и укоризненно посмотрел на меня, как бы спрашивая, не собираюсь ли я добровольно переключить внимание разгневанного родителя на себя. А я что? Я, конечно, часто слышу в свой адрес характеристику «безрассудная», но не настолько же я безмозглая, чтобы добровольно привлекать внимание разгневанного верховного жреца Бога Смерти…

– Знаете, а вы так похожи, – неожиданно заявил Корд, переводя взгляд с меня на моего отца и обратно. Кажется, он решил пойти другим путем. – Вот серьезно, как зеркальные отражения: мимика, позы, жесты…

Кажется, я услышала, как отец тихонько зарычал. Он раздраженно взмахнул рукой – и перед ним заклубился черный дым портала. Корд шагнул вперед, но отец снова вскинул руку, преграждая ему путь.

– Сам будешь отсюда выбираться. Как хочешь.

Он перевел предостерегающий взгляд на меня и нырнул в портал. Но я, конечно, не могла бросить Корда здесь, поэтому торопливо открыла портал в Колдор, и мы вышли из него рядом с центральной городской площадью.

– Прости, я пришлю за тобой маму, – пообещала я, открывая новый портал – уже в наш родовой замок. – Тебе сейчас лучше не попадаться отцу на глаза.

Корд кивнул, давая понять, что он не в обиде. Наверняка он и сам был рад оказаться подальше от Фолкнора.

Конечно, ничего отец дяде не сделал бы, но злить его, демонстративно ослушавшись, мне не хотелось. Только моя мама могла делать все, что угодно, не вызывая его недовольства: он любил ее так сильно, что простил бы любой поступок. Правда, мама редко пользовалась этой привилегией.

Из портала я вышла в главный холл замка. Нашего возвращения так скоро никто не ждал, поэтому никто и не встречал. Я малодушно надеялась, что отец сразу молча уйдет к себе. Иногда он так делал, вместо того, чтобы читать мне нравоучения, правда, в такие моменты я все равно чувствовала себя ужасно. Но, по крайней мере, я точно знала, что он быстро отойдет. Он не умел долго злиться и не разговаривать со мной.

Мне не повезло. Отец ждал моего появления. И, конечно, понял, что я не просто так задержалась, но ничего не сказал. А я все равно непроизвольно втянула голову в плечи, увидев его взгляд.

– Знаешь, когда без малого год назад ты исчезла, это стало для нас с мамой ударом, – тихо заговорил он, не сводя с меня холодных голубых глаз. – Я не мог тебя почувствовать, поэтому предполагал худшее. Но ты вернулась, и я был готов возблагодарить всех возможных богов. Этот день стал вторым по значимости в моей жизни после дня твоего рождения. Ты изменилась. Ты вошла в силу. Я понимаю, что где бы ты ни была и что бы ты ни делала, ты прожила маленькую жизнь там, повзрослела. Стала женщиной и полноценной верховной жрицей. Я не спрашиваю ни о чем. Не допытываюсь, кем был тот мужчина и что он значил для тебя, потому что уважаю твое право на личную жизнь. Ты сказала, что все было с твоего согласия и по твоему желанию, – и для меня это главное. Когда ты будешь готова рассказать нам с мамой подробности, я уверен, ты сама расскажешь. А если нет, то это твое право.

Он замолчал, хмурясь и как будто ожидая какого-то моего ответа, но так и не дождался его, а потому продолжил:

– Но ты заявила, что у тебя есть миссия. И что это важно не только для жителей Северных земель, но и для всего нашего мира. А это, знаешь ли, уже не твоя личная жизнь, и я имею право задавать вопросы, потому что всю свою жизнь посвятил защите Северных земель. Ты не хочешь отвечать на них, и я имею право быть недовольным этим. Но я бросаю все и вступаю в переговоры с человеком, с которым на самом деле совершенно не хочу общаться. Я так и эдак умасливаю его, напрашиваюсь в гости, потом обхаживаю и, не имея в арсенале ни одного внятного довода, все-таки убеждаю его пустить меня в то, что ты называешь хранилищем. Я делаю это, потому что доверяю тебе. Но ты, оказывается, совсем не доверяешь мне. Это так, Лора? Ты не доверяешь мне, твоему родному отцу, поэтому не хочешь рассказать всю историю?

Я насупилась, снова виновато опуская голову. Его слова разозлили меня, потому что заставили устыдиться своих действий. А еще в голосе отца слышалось такое неподдельное разочарование, что у меня все внутренности завязывались в узел. Но я не могла рассказать ему все, потому что в этой истории личное и общественное переплелось в единый узор. Я не могла раскрыть одно, утаив другое. Как я могла рассказать ему о Некросе?

Мои мысли снова переключились на стражей, а сердце тоскливо заныло. Ведь если Варрет солгала, то Некрос зря доверяет ей и Фереру. Кто знает, что они задумали? Кто знает, что они уже с ним сделали? Быть может, они уже убили его, вернулись в наш мир, забрали кристалины из своих хранилищ и теперь продолжают вселять сущности в ничего не подозревающих людей…

– Если тебе нечего мне сказать, то знай: я умываю руки, – заявил отец, так и не дождавшись от меня ответа. – И больше пальцем не пошевелю для поиска твоих кристалинов, пока ты не расскажешь мне все.

Я оторвалась от изучения рисунка на полу и вскинула на него гневный взгляд. Вот, значит, как? Его заявление наложилось на мои внутренние переживания, и я, не подумав, брякнула со злости:

– Зря я вернулась. Надо было остаться с ним, может быть, тогда я смогла бы сделать больше.

– Не могу поверить, что ты действительно это сказала.

Разочарование в тоне отца достигло какой-то критической точки. Это были уже не злость вперемешку с раздражением, а обида и боль. Такого мне слышать раньше не доводилось. Мне сразу захотелось вернуть злые слова назад, но было поздно.

– Вы уже дома? – прозвучал с вершины лестницы мягкий голос матери, перебивая мои возможные извинения.

Я успела лишь протянуть: «Папа…», но отец уже резко повернулся, заставив полы мантии на мгновение обвиться вокруг его ног, и стремительным шагом взлетел по лестнице вверх. Задержался лишь на мгновение, чтобы поцеловать маму в висок, после чего скрылся на втором этаже. Несколько секунд спустя раздраженно хлопнула дверь его кабинета.

Я закусила губу, стараясь удержать навернувшиеся на глаза слезы. Пытаешься сделать как лучше, а все выходит наоборот!

– Что у вас стряслось? – спросила мама, спустившись по лестнице и теперь медленно приближаясь ко мне. – Визит в дом шеда Карлайла прошел неудачно?

– Более чем, – буркнула я, не глядя на нее и наконец стягивая с себя испачканное в подземелье пальто.

Подол платья тоже немного запылился, но не так критично, а вот верхнюю одежду стоило поскорее почистить. К счастью, в холле наконец показался один из лакеев. Я жестом подозвала его и отдала пальто, велев передать его горничным. Юноша кивнул и, убедившись, что других распоряжений не последует, поспешно удалился выполнять это. А я снова повернулась к матери и наябедничала:

– Папа хотел бросить там Корда, его бы теперь забрать из Колдора надо…

– А разве он был с вами?

– Это долгая история…

– Последнее время я очень часто слышу эту фразу.

В отличие от отца, мама не демонстрировала ни недовольства, ни раздражения, ни разочарования. Я слышала, что она улыбается, поэтому осмелилась взглянуть на нее.

– Но это действительно так, – с чувством заявила я. – Я бы рассказала вам, правда. Но это все очень…

– Сложно, – подсказала она, продолжая мягко улыбаться. – Я понимаю. И не требую подробностей, но…

Она протянула ко мне руки и сжала мои ладони.

– Лора, если тебе нужна помощь отца, тебе нужно быть с ним откровенной, понимаешь? Он ради тебя сделает все на свете, небеса обрушит на землю, если потребуется. Но ему нужно понимать, что он делает и зачем. И чувствовать, что ты ему доверяешь, что ты откровенна с ним. Можешь ничего не говорить мне, но ему ты должна рассказать всю правду.

– Даже если это разобьет его сердце? – Я пытливо посмотрела на маму. Она хотя бы могла понять, что я просто пытаюсь защитить его.

Мамина улыбка стала грустной. Она коснулась рукой моей головы, провела ею по волосам, убрала за ухо выбившуюся из прически прядь, погладила меня по щеке.

– Милая, если бы ты знала, сколько раз его разбивали. Твой отец очень сильный человек. Что бы ни было, он это переживет. Соберется и придумает, что делать. Что по-настоящему разбивает его сердце, так это твое молчание. Поверь, какова бы ни была твоя история, он насочинял себе уже десяток куда более ужасных. Он очень хочет тебе помочь, но ему нужно видеть ситуацию в целом. Потому что иначе он волнуется и слишком много сил тратит впустую. Он ведь оказался между двух огней в данной ситуации, понимаешь? Ты и Винс…

Она вдруг осеклась, отдернула руки и кашлянула.

– Так где, говоришь, остался мой брат?

– Я оставила его на центральной площади Колдора. Думаю, его можно найти там, где пахнет мясом.

Мама кивнула и секунду спустя сама исчезла в клубах черного дыма. А я только со вздохом посмотрела на лестницу, ведущую на второй этаж.

– Если ты раздумываешь, пойти тебе к отцу или нет, то ответ однозначный: пойти, – раздался позади голос, от которого по моей спине до сих пор пробегали мурашки.

Так вот почему мама так поспешно ретировалась. Я обернулась, встречаясь взглядом с бывшим женихом.

– И давно ты подслушиваешь, Винс?

 

Глава 2

Когда мне было лет семь, я внезапно оказалась во многом предоставлена сама себе. Мама тогда родила второго ребенка и была занята им. На папу снова легли все обязанности единственного верховного жреца Северных земель, которые раньше он частично делил с мамой. Тетя Роза примерно за год до этого страшно поссорилась с дядей Ронаном и уехала из Фолкнора. Мы даже думали, что она больше никогда не вернется, поэтому дядя Ронан с головой уходил в дела школы, существовавшей при замке Фолкнор. И в свое горе.

Нет, конечно, у меня была няня, которую я совершенно не слушалась. Я обожала убегать от нее, прятаться и исследовать мир без ее строгого присмотра. Это часто заканчивалось для меня плачевно. Ободранные локти и коленки – еще куда ни шло, но однажды я умудрилась свалиться в пруд, находившийся рядом с замком.

Я уже не помню, зачем вообще к нему пошла. Родители строго-настрого запрещали мне приближаться к воде одной. Впрочем, возможно, потому и пошла. Помню, уже началась осень, деревья стояли такие красивые, яркие. Их кроны отражались в гладкой, как зеркало, поверхности пруда. Стоял редкий для Северных земель солнечный день, но было как всегда очень холодно. В нашем климате и летом купаться в пруду было не лучшей идеей.

Обжигающий холод воды я помню очень хорошо. Как и собственный ужас, ощущение полной беспомощности. Я барахталась, но плавать не умела, да даже если бы умела… Мышцы сводило, через секунду я не могла даже вдохнуть.

А еще через секунду чьи-то руки схватили меня и вытащили на берег.

Дрожа всем телом, стуча зубами и рыдая в три ручья, я с удивлением смотрела на совершенно незнакомого мне мальчика лет тринадцати-четырнадцати. Он точно так же дрожал, весь синий от холода, но не обращал на это внимания, спрашивая, все ли со мной в порядке, не наглоталась ли я воды. Потом он подхватил меня на руки и отнес в дом.

Переполох получился знатный. Я плакала, мама плакала, няня плакала, папа не плакал, но няню едва не убил. Потом, правда, все-таки отошел и даже не уволил ее. Зато он очень заинтересовался моим неожиданным спасителем. Меня тот, к слову, тоже очень интересовал.

Он был красивым, это я понимала уже тогда: светловолосый, сероглазый, с благородными чертами лица, уже довольно высокий, но еще по-мальчишески худой. Он казался мне таким взрослым! Но при этом каким-то… своим. Потому что взрослых мальчиков в нашем доме хватало: все они учились в школе для непотомственных жрецов, но те были совсем взрослыми, а этот… еще не совсем.

Мальчика звали Винсент Голд. Оказалось, он шел к нам проситься на обучение в школу Фолкнора. Внебрачный сын одного из восточных верховных жрецов, он никогда не знал родную мать, она умерла в родах, а месяц назад потерял и отца. Его вдова не захотела терпеть дома бастарда почившего мужа, невзирая на то, что он был старшим сыном, а значит, унаследовал Силу верховного. Так Винсента выгнали из единственного дома, который он когда-либо знал, и он оказался совсем один.

В школе Фолкнора таких юных учеников не было, но отец без лишних разговоров оставил мальчика у нас. И не только в благодарность за мое спасение, но это я поняла много позже. А пока меня очень радовало появление нового друга. Я даже стала вести себя намного лучше, неосознанно стараясь соответствовать рассудительному Винсенту. Тот не возражал против того, чтобы возиться со мной. Вероятно, думал, что ему позволили остаться в качестве моей дополнительной няньки.

Мы росли вместе, были близки как брат и сестра, а через двенадцать лет обручились к радости моего отца. Еще через два месяца я бесследно исчезла в тумане.

Вспомнив себя и свою прежнюю жизнь, я не сказала Некросу о Винсе, но когда вернулась домой, помолвку сразу расторгла. Я все еще любила Винса, но уже не так, чтобы выйти за него замуж. Да и сомневалась я, что он теперь захочет на мне жениться. Я думала, он и разговаривать со мной больше не станет. По крайней мере, какое-то время.

Однако Винс меня удивил. Мой отказ его очень огорчил, но не разозлил. Не вывело его из себя и понимание того, что я была близка с другим мужчиной, раз моя Сила проснулась. А на мое предположение о том, что он теперь не захочет меня видеть, он возразил:

– Как я могу не хотеть тебя видеть? Ты моя семья, Лори, и я люблю тебя. Даже если ты меня больше не любишь, это не значит, что мои чувства могут умереть так же быстро. И ты все равно всегда будешь мне как минимум сестрой.

Я тогда позорно разревелась, а он обнял меня и держал так, пока я не успокоилась. А я сама не знала, почему плачу: из-за расставания с Некросом, из-за разрыва с Винсом или из-за того, что все сложилось так горько и несправедливо для нас троих.

– И давно ты подслушиваешь, Винс? – спросила я, повернувшись к бывшему жениху и глядя на него исподлобья.

Он обезоруживающе улыбнулся. Винс уже некоторое время не жил в Фолкноре. Он вырос в довольно сильного верховного жреца. И хотя его сила была дана другим местным «богом», он так давно изучал магию смерти, что считался полноценным верховным жрецом Некроса, носил его мантию и распространял его учение. Вот только на него не давило бремя нашей ядовитой Силы, уничтожившее почти всех потомственных жрецов Бога Смерти, и он не входил в Совет жрецов, потому что тот не признавал его статус, как и статус других жрецов, которых готовила наша школа. Год назад, когда Винсу исполнилось двадцать пять лет, мама подарила ему поместье Малроев, принадлежавшее когда-то ее отцу, вместе с его замком. Точнее, тем, что от него осталось, потому что несколько десятилетий там никто не жил. Винс активно обживал его снова, но все равно часто навещал Фолкнор.

– Да нет, я только вошел, – заверил он, приближаясь ко мне. – Успел услышать лишь последние слова Линнеи. Что случилось, Лори? Ты опять поссорилась с отцом? Надеюсь, не из-за меня?

Я покачала головой, вздыхая и преступно радуясь тому, что он здесь. Все-таки Винс много лет был мне другом и братом, моей поддержкой и опорой в сложных ситуациях. Он всегда находил для меня слова утешения и годный совет. Наверное, мог помочь и сейчас.

– Нет, мы поссорились из-за меня, – призналась я. – Сначала я сделала глупость, а потом еще и сказала глупость. С его точки зрения.

– А ты, конечно, считаешь, что все сделала и сказала правильно? – лукаво уточнил Винс, останавливаясь слишком близко.

Ближе, чем следовало, чтобы не нарушать мое спокойствие еще больше. Сердце моментально забилось сильнее. От волнения, конечно.

– Честно говоря, я сама уже не уверена, – призналась я, отчаянно желая, чтобы он меня обнял, как делал это раньше, и стыдясь своего желания.

– Может быть, объяснишь понятнее? Хотя бы в общих чертах? – предложил Винс.

Я задумалась на несколько секунд. Обсуждать с ним Некроса мне не хотелось. Как-то это очень низко говорить с мужчиной, который тебя любит, о мужчине, которого любишь ты. Но он сам пожелал остаться мне другом и братом поэтому, наверное, я имела право на откровенный разговор с ним?

– Существует одна большая опасность, которая грозит нам всем. Я пытаюсь ее предотвратить, и мне нужна помощь папы. По ряду причин я не могу посвятить его во все подробности. Боюсь, что они огорчат его. И только что я узнала, что опасность может быть куда больше, чем я думаю. Грозит она не только нам, но и… важному для меня человеку. Мне очень нужно предупредить его об этой опасности, но он остался в другом мире.

– В том, куда ты исчезала? – тихо уточнил Винс.

Он старался контролировать голос, но я услышала в нем отголосок боли, которую причинила, поэтому ответила, не поднимая глаз:

– Да. И я не знаю, что делать. Теперь мне кажется, что я не должна была оставлять того человека без помощи. Он проклят и почти беззащитен, даже мы с Охотником… с дядей Кордом могли больше, чем он. Нам всем показалось, что ему есть на кого опереться, а теперь я подозреваю, что те люди могут замышлять против него недоброе. И я не знаю, как предупредить его об этом. Вернуться туда? А вдруг что-то пойдет не так, и я застряну в тумане небытия или попаду не туда? Или снова все забуду? Не смогу потом вернуться сюда?

– Это точно убьет твоих родителей, – заметил Винс. – И не только их.

Он не стал уточнять, но и так все было понятно.

– Но если погибнет тот человек, это убьет меня, – тихо призналась я, продолжая внимательно разглядывать застежки его повседневной мантии жреца Некроса.

– Мне когда-то встречалось упоминание одной техники, – после недолгого молчания сообщил Винс. – Путешествие духа. Упоминалось там в том числе и то, что для духа нет границ миров. Но я не помню подробностей, это было еще в учении Ласки, а я не погружался в него с тех пор, как живу в Северных землях. Могу найти и уточнить. Может быть, у тебя получится отправить в тот мир свой дух и предупредить… того человека.

– Думаешь, я смогу? – неуверенно спросила я. Это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.

Винс пожал плечами.

– Помню, там упоминалось, что освободить дух непросто, надо иметь предрасположенность. Так что способ очень неверный. Лучше, конечно, тебе откровенно поговорить с отцом и послушать, что предложит он. В конце концов, Торрен Фолкнор старше и умнее нас обоих. Возможно, вместе взятых. Я, конечно, не знаю, что именно останавливает тебя…

– Я просто пытаюсь его защитить! – порывисто перебила я, подняв на него взгляд. – От лишней боли. От нового кризиса веры. Ты ведь знаешь, что он пережил один много лет назад? Ему было непросто снова примириться с Некросом и своим служением ему. Правда, которую я оберегаю, может спровоцировать второй. Отец уже не так молод, сейчас кризис веры может слишком дорого ему обойтись.

Бывший жених грустно улыбнулся.

– Как верно сказала твоя мать, Торрен Фолкнор очень сильный человек. Кризис веры не убьет его. А все остальное… Может ли это быть хуже гибели того, другого?

Наверное, именно этих слов мне и не хватало, чтобы принять окончательное решение. Винс был прав, сотню раз прав, ставя вопрос именно так. Конечно, еще одно разочарование моего отца в Некросе было не так страшно, как гибель самого Некроса.

Я улыбнулась Винсу и потянулась к нему, желая в благодарность поцеловать в щеку. По-сестрински. Но он воспользовался моментом по-своему: повернулся и поймал мои губы своими. Я замерла, чувствуя, как снова быстрее забилось сердце. Руки бывшего жениха сомкнулись на моей талии, привлекая меня к нему. Секунду спустя я с ужасом поняла, что по старой привычке отвечаю на поцелуй.

– Не надо, пожалуйста, – попросила я, отпрянув, насколько позволяло положение.

Руки Винса на мгновение напряглись, но тут же расслабились, отпуская.

– Прости, не удержался, – пробормотал он, отступая на шаг назад.

– Это ты меня прости, – неловко отозвалась я.

Отвернулась и поспешила к лестнице, торопясь убежать прочь от него и от этой неловкости.

* * *

Постучавшись в дверь кабинета отца, я не стала дожидаться разрешения войти, а просто приоткрыла ее, юркнула в щель и тут же закрыла за собой, прислонившись к ней спиной.

Отец сидел за своим письменным столом, разбирая какие-то бумаги (или просто делая вид). Когда я вошла, его руки на мгновение замерли, он бросил на меня хмурый взгляд исподлобья и тут же вернулся к прерванному занятию, спросив:

– Что еще? Я занят, Лора.

– Ты всегда занят, – мягко заметила я, стараясь своим тоном дать понять, что я не ссориться пришла. – Сколько я тебя помню. Но ты всегда находил для меня пару минут, когда это действительно требовалось. И сейчас как раз такой момент.

Он откинулся на спинку кресла – громоздкого и вычурного, как и большая часть мебели в его рабочем кабинете – и бросил на стол ручку, которую до этого держал в пальцах, что-то ею помечая на небольшом листочке.

– Если ты пришла о чем-то попросить, то я уже озвучил условиях нашего дальнейшего сотрудничества, – все тем же строгим и слегка недовольным тоном заметил он. – Без твоего подробного рассказа я ничего делать не буду.

– Я для этого и пришла: рассказать.

– Тогда я слушаю, Лора, – тон отца смягчился, выражение лица – тоже. – Я всегда готов тебя выслушать.

«А ты молчишь, как будто язык потеряла», – эти слова остались непроизнесенными, но очень явственно читались на его лице. Переминаясь с ноги на ногу, я обвела кабинет взглядом. Он остановился на небольшом диване у дальнего окна, к которому я шагнула, предложив:

– Давай сядем здесь?

Разговаривать с отцом через стол я никогда не любила. Когда он сидел в этом своем огромном кресле, похожем на трон, он слишком походил на верховного жреца Некроса и самого влиятельного человека в Северных землях. А мне сейчас был нужен мой папа.

К счастью, отец не стал спорить и сопротивляться. Спокойно встал, подошел к дивану и сел в другой его угол, повернувшись ко мне и положив руку на спинку, всем своим видом показывая, что он открыт для любого разговора.

Я набрала в легкие воздух, но вдруг поняла, что не знаю, с чего начать. Я еще ни разу не рассказывала всю историю целиком. Никому. Какие-то отдельные моменты – да. Например, о том, как мы встретились с дядей Кордом. Или о том, что приходящие меня не трогали, пока я не начинала на них нападать. Но ни разу я не говорила о главном.

Отец не торопил, только смотрел своими пронзительными голубыми глазами. И в конце концов я решила, что начать нужно с главного.

– До сих пор я не знала, как рассказать тебе обо всем, потому что в мире, куда я попала в конце лета, живут те, кого мы здесь почитаем как богов. Некоторых я там повстречала. Конкретно – Некроса и Ража. А еще Ферера и Варрет. И еще Виту и других. Только они оказались не богами, папа. Они стражи.

– Стражи?

– Да, стражи энергий. Они родились в мире, где все люди обладали Силой. Черпали они эту Силу из двенадцати разных источников. И у каждого источника был свой страж. Но что-то пошло не так, тот мир рухнул. Пытаясь спасти свой народ, стражи… как бы это сказать? Развоплотились, покинули свои тела, сделали то же самое с остальными, все вместе пересекли туман небытия, который находится между мирами, и попали сюда. Здесь они собирались найти новые тела для себя и других. Но что-то снова пошло не так, не все тела принимали чужие сущности, поэтому стражи остановили вселение, заключили сущности в кристалины. Позже Некрос осознал, как все это неправильно и попытался остановить процесс. Вита его поддержала. Они уничтожили свои кристалины и еще два хранилища, а потом Некрос и вовсе отправил всех стражей в другой мир, чтобы отделить от кристалинов. И запер их там, а они в ответ прокляли его и Виту.

Я замолчала, чтобы перевести дыхание. Заодно присмотрелась к отцу: как он это принимает? Он выглядел куда спокойнее, чем я ожидала. Задал всего один уточняющий вопрос:

– Откуда ты все это знаешь?

– Некрос рассказал. – Я неловко пожала плечами. – Когда сам все вспомнил. Я познакомилась с ним как с лордом Нергардом. Он не помнил о себе ничего. Как и я. Местный монарх поручил ему заботиться обо мне, а его советник велел мне следить за лордом. А еще ясновидящий предсказал однажды лорду Нергарду, что пришедшая с туманом погубит его, но Нергард все равно был очень добр ко мне.

Я снова замолчала, будучи не в силах справиться с охватившим меня волнением и комом, вставшим поперек горла, стоило мне вспомнить о Некросе. Я сжала руки в кулаки и плотно сомкнула веки, стараясь не заплакать, и услышала мягкий голос отца, в котором больше не было ни недовольства, ни строгости:

– Он тот самый?

Я только кивнула, не глядя на него.

– Я ничего не помнила ни о доме, ни о вас с мамой, ни о Винсе. Я даже не помнила про Бога Смерти Некроса, к служению которому готовилась с детства. И я влюбилась в него, понимаешь? В мужчину, с которым у меня оказалось так много общего.

– Понимаю, – все тем же мягким тоном заверил отец.

Я так удивилась, что посмотрела на него. Торрен Фолкнор, верховный жрец Некроса, крайне редко говорил подобным тоном и улыбался. В моем детстве это происходило чаще, но последние годы у отца выдались нелегкие, они требовали от него стойкости и жесткости, и ему не всегда удавалось переключаться в более мягкий «домашний» режим.

Но сейчас он улыбался, немного грустно и вместе с тем очень нежно.

– Наше сердце порой непредсказуемо, – продолжил отец. – Оно может любить безумно, искренне, преданно и страстно. И мы уверены, что такое случается лишь раз в жизни и никогда не повторится с кем-то другим. Но потом что-то происходит, и внезапно оказывается, что с той же силой наше сердце теперь бьется для кого-то другого. Это не умаляет прежнего чувства. Просто наше сердце либо способно любить, либо нет.

Слова отца не то чтобы шокировали меня. Я знала, конечно, что мама – его третья жена, а первые две погибли. И, безусловно, я предполагала, что обеих прежних жен отец любил. Наверное, я просто не ожидала, что он так открыто станет говорить со мной о чувствах.

– Значит, ты влюбилась в Некроса, но все равно решила вернуться сюда, к нам? – спросил отец, предлагая мне продолжить рассказ.

Я кивнула.

– Как только все вспомнила. Я волновалась за вас. Да, я любила Некроса… Я и сейчас его люблю, но вы моя семья. И потом, у меня есть долг перед народом Северных земель.

На этот раз улыбка отца излучала гордость. И я решила, что это самый подходящий момент объяснить неосторожные слова, сказанные в холле:

– Некрос все еще проклят. Другие стражи пытаются убить его, чтобы вернуться в наш мир и продолжить вселение своего народа в тела наших людей. Двое стражей, как нам показалось, выступили на его стороне, и образовался своего рода баланс сил, поэтому я была спокойна за него. И за наш мир, потому что сейчас его судьба целиком и полностью зависит от жизни Некроса. Он единственная преграда, сдерживающая других стражей.

– Он и те двое, что поддержали его, так? – поправил отец напряженно.

– В этом и проблема. Они раскрыли нам с Охотником местоположения своих хранилищ, но хранилище Варрет оказалось пусто. Либо кто-то забрал все оттуда без ее ведома, либо она обманула. Во втором случае жизнь Некроса в большой опасности. Его надо предупредить о возможной угрозе. И я не знаю, как это сделать, не оказавшись там снова. Поэтому я и сказала, что, возможно, мне не стоило возвращаться. Потому что это грозит гибелью очень многим людям.

Отец долго молча смотрел на меня, задумчиво поглаживая подбородок и хмурясь.

– Полагаю, в тот мир можно вернуться, снова открыв портал в тумане, но переход этот может быть непредсказуем, – наконец изрек он со вздохом.

– Да, это не самый лучший вариант, я знаю. Винс упомянул какое-то путешествие духа, обещал узнать подробности, но я не уверена, что это умение можно быстро освоить.

Отец согласно кивнул и уточнил:

– Ты сказала, два стража присоединились к Некросу. То есть вы с Кордом знаете, где находится еще одно хранилище? Кто тот второй страж?

– Ферер. Но насколько я знаю, попасть в земли, где поклоняются Богу Огня, еще сложнее, чем на территорию Варрет.

– У меня есть там кое-какие связи, – заметил отец, улыбнувшись. – Я бы не стал их использовать при других условиях, но ситуация очень серьезная. Нам сейчас важно понять, что со вторым хранилищем. Если оно тоже опустошено, то, скорее всего, Некрос не должен доверять тем другим стражам. И нам надо будет срочно искать способ его предупредить.

Я снова удивленно посмотрела на него. Неужели он позволит мне вернуться в другой мир? Или знает какой-то способ? Но отец тут же предупреждающе поднял руку.

– Давай решать проблемы постепенно, хорошо? Сначала надо проверить хранилище. Я сделаю это этой же ночью.

– Ты ведь не пойдешь туда один, правда? – тут же всполошилась я. – Я пойду с тобой! И Корда надо взять.

Отец выразительно изогнул бровь. Меня всегда поражала ее подвижность, я ее не унаследовала, хотя в детстве провела немало времени перед зеркалом, пытаясь скопировать это движение.

– Мы с ним лучше всего знакомы с ситуацией, – поспешно выложила я свой единственный весомый аргумент в пользу нашего присутствия.

На это отец не нашел, что возразить.

– Хорошо, – согласился он. – Но с нами пойдет еще и Винс.

Я моментально сникла. Вот только этого мне не хватало! Путешествие в земли Бога Огня и так могло оказаться не самым простым и безопасным, а если я еще буду переживать из-за компании Винса…

– Так ли это нужно? – осторожно уточнила я. – Мы и втроем прекрасно справимся.

Лицо отца снова стало серьезным и немножечко – суровым.

– Лора, ты прекрасно знаешь, как я к нему отношусь. Я люблю его как сына. И я действительно очень надеялся, что ваш брак укрепит нашу с ним связь. Твое сердце переменилось, я понимаю и уважаю это. Я не собираюсь тебя ни в чем убеждать, как не собираюсь тебя ни к чему принуждать. Вы сами должны разобраться со своими чувствами и отношениями. Но как бы ни было, мое отношение к нему не переменится, надеюсь, это ты тоже понимаешь.

– Конечно! Я и не хочу, чтобы оно переменилось!

У меня и в мыслях такого не было. Теперь я уже знала, что до меня у отца был еще один ребенок. Точнее, должен был быть, но он так и не сделал ни одного вздоха после рождения, а с ним умерла и первая жена отца. Если бы мальчик выжил, он бы сейчас был примерно того же возраста, что и Винс. И это была вторая причина, по которой Торрен Фолкнор оставил его в своем доме и вырастил как родного.

Меня смущало другое: было неловко заставлять Винса рисковать ради мужчины, которого я ему предпочла. Но когда я озвучила эту мысль, отец неожиданно холодно возразил:

– Мы с ним пойдем туда не ради твоего Некроса. Я хочу, чтобы это ты тоже понимала. Я делаю это ради народа Объединенных земель. И Винс будет помогать мне по той же причине. Это наш долг как верховных жрецов. И мы будем его выполнять. Если я правильно понимаю, предотвратить вселение чужеродных сущностей можно двумя способами: удерживая стражей в другом мире и уничтожив кристалины. Так?

Я молча кивнула, отвернувшись. Слова отца задели меня, сама не знаю почему. Наверное, мне стало просто очень обидно, что он так холодно отозвался о жизни Некроса после моего признания в том, что я люблю его. Впрочем, в глубине души я всегда знала, что отец не обрадуется этой связи. Потому и не рассказывала ему.

– Уничтожение кристалинов предпочтительнее, – бесцветным голосом добавила я. – Возможно, это позволит избавиться от приходящих с туманом. Хотя я не уверена. Но насколько я понимаю, это те самые тела, которые были лишены… сущности, души. Они то ли застряли в тумане небытия, то ли приходят из рухнувшего мира, но их привлекают кристалины. А когда они не могут добраться до них, они пьют кровь, пытаясь наполниться чем-то живым. Возможно, уничтожив кристалины, мы закроем этот… портал, связавший наш мир с их.

В кабинете надолго повисла тишина. Я чувствовала взгляд отца на себе, но не решалась посмотреть на него.

– Лора, объясни, пожалуйста, что заставляло тебя молчать все это время? – наконец спросил он. – Ты ведь знаешь, что я всю свою жизнь ищу способ избавить Северные земли от этой напасти. И вот возможный способ становится тебе известен, а ты молчишь. Почему?

– Я не хотела тебя огорчать, – без особой надежды на то, что он поймет, попыталась объяснить я. – Я не могла рассказать это, не объяснив все про богов, которые оказались самозванцами… Мне не хотелось тревожить твою веру, понимаешь?

Я все-таки бросила на него быстрый осторожный взгляд и с удивлением обнаружила, что он… улыбается. Отец внезапно открыл мне объятия и поманил к себе. Этот простой жест словно снял тяжеленный камень с моих плеч. Я не заставила просить себя дважды, с удовольствием обнимая отца и утыкаясь лбом в его плечо. Возможно, я повзрослела, стала женщиной и вошла в полную Силу верховной жрицы, но сейчас так приятно было снова почувствовать себя маленькой девочкой рядом с большим и сильным папой.

– Ты не потревожила мою веру, милая, – тихо признался отец над моим ухом. – Я перестал верить в богов задолго до твоего рождения. И, честно говоря, даже рад услышать, что моя теория на их счет оказалась близка к истине. Хотя, конечно, я не предполагал, что все было настолько плохо.

– Но ты ведь разочарован, – сдавлено заметила я, пользуясь тем, что сейчас не могла видеть его глаз. Иначе это было бы слишком стыдно. – Тем, что моим… мужчиной оказался Некрос.

– Я считаю, что ты могла бы выбрать кого-то получше, – ворчливо заметил отец, но я облегчением поняла, что его недовольство – напускное. – Но с другой стороны, кого бы ты ни выбрала, в моих глазах он всегда будет немножечко тебя недостоин.

– Даже Винс? – не удержалась я от того, чтобы поддеть его.

Отец рассмеялся и огорошил меня неожиданным признанием:

– Да, даже Винс. Наверное, отцы просто так устроены. По крайней мере, некоторые из нас.

 

Глава 3

Попасть на территории других государств в нашем мире можно двумя законными способами, одним незаконным и одним сомнительным.

Первым законным способом пользовались обычные люди: они подавали прошение о разрешении на въезд и, если получали его, покупали билет и приезжали любым доступным транспортом. Обычно поездом или кораблем. Получить разрешение бывало непросто, а иногда и вовсе невозможно, и почти всегда – очень долго. Некоторые страны, такие как Гестер, где поклонялись Богу Огня, например, почти не выдавали подобные разрешения. Только родственникам местных жителей или деловым партнерам.

Вторым законным способом пользовались верховные жрецы: они получали магический доступ у своих коллег, и те открывали им возможность проложить портал через защитный контур, которым, как правило, были защищены земли государства. Но опять же, это было актуально для многих стран, но не для Гестера, чьи жрецы держались особняком и «дружили» только со жрецами других Стихийных Богов.

Незаконным способом пользовались контрабандисты и нелегалы: они просто-напросто пересекали границы в неположенных местах, делали подкопы, проезжали в багаже и пользовались прочими хитростями, каждый раз рискуя жизнью или как минимум свободой. И нам этот способ определенно не подходил, потому что тоже требовал немало времени на подготовку.

Оставался «сомнительный» способ. Некоторым семьям с особо высоким положением позволялось иметь на территории дома особое «окно»: маленькую площадку, на которую можно открыть портал без разрешения местных жрецов. Для этого требовалось знать точные магические координаты площадки, которые могли дать только хозяева, если у них на службе состоял маг. Теоретически гость такого дома имел право находиться только на его территории или покидать ее в сопровождении представителя дома, но частенько ограничение нарушалось. Это было чревато проблемами и для хозяев, и для их гостей, но только в случае, если представители властей поймают их на нарушении.

Как раз четвертым – сомнительным – способом мы и собирались воспользоваться. Вот только я не подозревала, какие именно «связи» есть у отца в Гестере. До тех пор, пока мы не вышли на другом конце портала и нас не встретил хозяин дома – невысокий полноватый мужчина лет сорока с подозрительно знакомым лицом. Отец сделал несколько шагов вперед и неожиданно для меня… преклонил перед мужчиной колено.

– Ваше Величество…

– Полно вам, шед Фолкнор, – рассмеялся мужчина, кладя руки отцу на плечи и вынуждая его подняться. – Я больше не король. И жив только благодаря вам. Так что еще большой вопрос, кто из нас перед кем должен преклонять колени.

Отец выпрямился, но вежливый поклон все же изобразил, как и мы трое за его спиной, слегка растерянные и сбитые с толку. Я даже не знала, что прежний король, которого двоюродный брат сместил с престола всего через год после того, как он на него взошел, прячется в Гестере. Впрочем, учитывая отношения между нашими странами, это был хороший выбор. По крайней мере, здесь новый король добраться до него не мог. И, судя по всему, семья бывшего короля неплохо устроилась.

– Я бы не потревожил вас, Ваше Величество, если бы не чрезвычайные обстоятельства. Нам очень нужно попасть в древний храм Ферера, – объяснил отец. – Это в паре часов езды на автомобиле от вашего дома. И это вопрос жизни и смерти.

– Чьей именно? – уточнил бывший монарх.

– Тысяч людей, – не удержалась я, делая шаг вперед и оказываясь рядом с отцом.

Его бывшее величество перевел на меня заинтересованный взгляд, изучил с головы до пят и спросил:

– Это ваша дочь, шед?

– Да, Лорейн Фолкнор, верховная жрица Некроса, – в голосе отца весьма заметно сквозила гордость.

– Безумно на вас похожа, – улыбнулся король. – Просто одно лицо, только в женском варианте. Очень рад познакомиться с вами, шади.

Я присела в глубоком реверансе, как бы нелепо он ни выглядел в исполнении девушки в штанах. Но на этот раз отправляться на поиски хранилища в платье я не стала, поскольку подобной необходимости не было. Отец и Винс тоже оставили свои мантии дома, предпочтя им короткие куртки, которые привлекали меньше внимания.

– Взаимно, Ваше Величество. Это большая честь для меня.

Мужчина поморщился и напомнил:

– Я больше не король и не успел толком им побыть. И, честно говоря, рад этому. Потому что, будем откровенны, никогда не был готов к тому, чтобы возглавлять Объединенные земли. Поэтому зовите меня просто Гардиан. Тем более мы родственники.

Мы с отцом переглянулись, и он кивнул одновременно мне, разрешая последовать этой просьбе, и бывшему королю.

– Тогда и вы зовите нас по именам, – предложил он и тут же спросил: – Гардиан, вы дадите нам транспорт? Я понимаю, что для вас это риск, но мы будем очень осторожны.

– Для вас, Торрен, все, что угодно, – с чувством заверил беглый монарх. – Вы многим рисковали, вывозя нас из столицы и укрывая у себя первое время. Поэтому моя семья вам обязана. И это прекрасный способ вернуть долг. Я даже не буду спрашивать, что вам нужно в том храме. У меня лишь один вопрос: кто-то из вас умеет водить автомобиль?

И тогда я поняла, почему отец так настаивал на участии Винса: из всех нас это умел только он.

Дорога заняла значительно больше двух часов – почти три с половиной. Поначалу мы медленно ехали через город, стараясь не пропускать указатели и не заблудиться: петляющий по центру автомобиль мог привлечь к себе ненужное внимание. Когда мы выехали за город, уже заметно стемнело, и Винс не рисковал развивать большую скорость. А потом мы и вовсе съехали на лесную дорогу, где пришлось еле тащиться, иначе трясло так, что могло растрясти все внутренности.

Меня посадили рядом с Винсом, потому что я лучше разбиралась в местных картах, чем Корд, который двадцать лет провел в другом мире. И больше знала о местоположении храма по рассказам Варрет и Ферера, чем мой отец. Поэтому дорогу мы искали вместе, пока «старшее поколение» угрюмо молчало на заднем сиденье, глядя в разные окна на местные достопримечательности.

Я бы и сама с удовольствием на них посмотрела, поскольку и природа, и архитектура Гестера заметно отличались от того, к чему мы привыкли в Северных землях. Здесь предпочитали строгие прямые линии и яркие цвета, особенно при создании цветных витражей. Растительность тоже была богаче, потому что климат – мягче. Здесь не было так жарко, как в Южных землях, о которых я знала по рассказам матери – их уроженке, но все равно намного солнечнее и теплее, чем у нас.

Однако мне любоваться местными красотами было некогда. Зато необходимость постоянно разговаривать с Винсом немного сняла то напряжение, что царило между нами с момента моего возвращения и разрыва нашей помолвки. Мы снова начали вместе смеяться и подшучивать друг над другом, выясняя, кто из нас хуже ориентируется на местности и чаще путает право и лево. Под конец поездки я даже начала подозревать, что папа взял его с собой еще и для этого.

– Мы должны быть уже совсем близко, – сказала я, когда окончательно стемнело, и мы принялись ползти сквозь лес с особой осторожностью.

– За последние полчаса ты говоришь это уже третий раз, – хмыкнул Винс, скосив на меня глаза.

– Если бы ты не пропустил поворот в прошлый раз и нам не пришлось возвращаться, мы бы уже приехали, – едко отозвалась я.

Винс набрал в легкие воздух, чтобы достойно ответить, но деревья впереди вдруг расступились, дорога закончилась, и мы выехали на огромную поляну, если это можно было так назвать. Посреди нее возвышалось полуразрушенное здание храма. Винс нажал на тормоз и заглушил двигатель, успев остановить автомобиль у нижней ступеньки длинной лестницы, ведущей на высокое крыльцо.

Мы вышли из машины, напряженно прислушиваясь к тишине. Она казалась неестественной, ведь мы находились в лесу, пусть деревья и не рисковали подступать к строению слишком близко. Все равно пение птиц и стрекот сверчков должны были бы звучать. Однако нас окружала мертвая тишина. Даже ветра здесь не было, воздух стоял неподвижно, и кроны деревьев, соответственно, не шуршали.

Мы с Кордом сразу применили заклятие колдовского зрения, которому нас научил Некрос. Потом пришлось объяснить его папе и Винсу, оба были удивлены, но удобство обостренного зрения оценили. Теперь мы огляделись по сторонам уже с большим вниманием.

Храм Ферера выглядел из рук вон плохо. Основное строение сохранилось лучше остального, хотя и у него провалилась крыша, но кое-где уцелели даже витражи, а вот башни по углам совсем разрушились, местами стены оплели какие-то ползучие растения, лестница выглядела ненадежно. Но даже в этой разрухе угадывалось прежнее великолепие.

– Интересно, почему это место забросили? – удивился Винс. – Храм явно был не из мелких. Может быть, тут случилось что-то?

– Судя по тому, что как «заброшенный» его нам описал сам Ферер, это произошло не без его участия, – предположил Корд. – Если Ферер спрятал здесь свои кристалины, то он мог специально отвадить всех от этого места. Чтобы не лезли в хранилище.

– И отводящие чары наложил, но слабые, – заметил отец, медленно перебирая пальцами в воздухе, нащупывая тончайшие нити заклятия. – Чтобы случайные путники сворачивали в сторону, но при этом место не фонило магией и не привлекало внимания.

– Так вот почему тут ни птиц, ни насекомых, – поняла я: они всегда особенно тонко реагируют на такое.

– Внутри нужно быть крайне осторожными, – добавил отец, наконец опуская руку. – Магических ловушек я не чувствую, но обвалиться тут может что угодно. Да и механические ловушки никто не отменял.

– Тогда давайте глядеть в оба, – резюмировал Корд, первым ступая на сомнительную лестницу. – И держаться вместе.

Против этого никто не возражал. Отец пошел следом за Кордом, а мы с Винсом шагнули на лестницу вместе. Поднимались медленно и аккуратно, проверяя ногой чуть ли не каждую ступеньку. Наверху перевели дыхание: очень уж длинной и утомительно оказалась лестница.

Двери храма стояли нараспашку. Мы миновали небольшое помещение, отделявшее входную дверь от основного зала, и оказались внутри. Судя по всему, этот храм не был рассчитан на многолюдные обряды. Зал имел довольно скромные размеры, зато украшен он был очень даже нескромно. Если соскрести со стен всю позолоту, выковырнуть все драгоценные камни и утащить с собой весь обрядовый инвентарь – можно обеспечить на год город размером с Колдор. И это не считая самой искусной работы по отделке, росписи на стенах и витражей, большая часть которых оказалась уничтожена временем. Обломки провалившейся крыши, валяющиеся на полу, конечно, заметно портили картину, но все равно у меня перехватило дыхание от восторга. Храмы Некроса никогда не были такими… величественными и богатыми. Их, скорее, можно было назвать аскетичными и мрачными. Они подчеркивали бесполезность земного богатства перед лицом смерти: с собой в чертог Богов ни золото, ни камни, ни другие материальные ценности не унести.

– Где-то должен быть вход в подвал или сразу в подземелье, – сообщила я остальным, когда мы разбрелись по залу.

– Думаю, нам туда, – предположил Корд, глядя на сдвинутый в сторону алтарь.

Под ним обнаружилась лестница вниз, такая узкая, что идти по ней можно было только друг за другом, по одному.

– Как ты догадался его сдвинуть? – нахмурился отец, глядя то на Корда, то на алтарь.

Я бы добавила к этому вопрос – когда он успел его сдвинуть? Потому что ничего такого не слышала. Однако Корд ответил сразу на все:

– Я ничего не делал, оно уже было так.

– Но кто тогда его сдвинул? – настороженно поинтересовался Винс.

Мы с отцом переглянулись, и я с трудом подавила дрожь. А вот дурное предчувствие и вовсе подавить не удалось.

* * *

На этот раз первым пошел отец, Корд – следом за ним, потом я, а Винс – последним. Лестница оказалась не только узкой, но и очень крутой, мне приходилось держаться руками за стены, чтобы не упасть. Зато здесь мы добрались до подножия гораздо быстрее. И с удивлением обнаружили коридор, факелы на стенах которого мгновенно вспыхнули, стоило отцу ступить на пол.

Коридор, к счастью, был гораздо шире лестницы и убегал далеко вперед. В конце его виднелась дверь. И хотя она находилась довольно далеко, мне показалось, что она приоткрыта. Я порывисто шагнула вперед, желая поскорее добраться до нее и проверить. И еще больше мне хотелось увидеть, есть ли за ней хранилище и цело ли оно. Желание узнать ответ на свой вопрос так захватило меня, что я забыла о предупреждении отца.

Стоило сделать пару шагов, как большая квадратная плита, какими здесь был вымощен весь пол, «поплыла» у меня под ногой и тихо «кликнула». Я успела отметить это и даже понять, что случилось, но вот среагировать – уже нет. Пламя взметнулось в одну секунду. Откуда оно взялось, я не разглядела. С удивлением осознала только, что какая-то неведомая сила вовремя потянула назад, поэтому мне лишь слегка опалило челку.

Неведомой силой оказались руки Винса: бывший жених успел обхватить меня за талию и потянуть на себя, спасая от огня.

Я судорожно выдохнула, чувствуя, как колотится в груди сердце. То ли от страха, то ли от прикосновений. Повернув голову, я оказалась лицом к лицу с Винсом. Его взгляд был одновременно испуганным и укоризненным.

– Спасибо, – выдохнула я.

– Не за что. Под ноги смотри, ладно?

Я кивнула, и он меня отпустил, что и обрадовало, и огорчило. Почувствовав на себе взгляд отца, я обернулась и виновато пожала плечами, извиняясь за свою неосторожность. Он лишь покачал головой, но мне почему-то показалось, что на дне его глаз я заметила… удовлетворение? Возможно, мне показалось. Все-таки свет факелов не надежен, а колдовское зрение пришлось из-за него «отключить»: всполохи пламени на фоне темноты подземелья слепили.

– Пройти здесь будет непросто, – тем временем заявил Корд, присев на корточки у едва не погубившей меня плиты. – Насколько я знаю, в таких ловушках только одна плита в каждом ряду – безопасная. То есть на нее можно наступить и не поджариться. Все остальные приводят в действие скрытый механизм – и повсюду вспыхивает пламя. То есть проверять плиты тоже не вариант, если ты уже ступил на территорию поражения.

– И как же нам пройти? – удрученно поинтересовалась я, снова поворачиваясь к отцу. Почему-то мне казалось, что именно он должен это знать.

– Можно попытаться воздействовать магией на каждую плиту, не ступая на опасное поле, – предложил отец. – Проверять каждую, запоминать безопасные, зарисовывать путь, но…

– Но коридор слишком длинный, – подхватил Корд. – Долго придется проверять, а на большом расстоянии отсюда можно легко ошибиться.

– Отойдите-ка, – вдруг попросил Винс Корда.

Когда тот, удивившись, выполнил его просьбу, Винс едва не лег рядом с первым рядом опасных плит, изучая пол коридора под весьма неожиданным углом.

– В чем дело? – не выдержал отец, наблюдая за его действиями.

– Тут на некоторых плитах пыль потревожена, – объяснил Винс. – Как будто недавно кто-то прошел. Кто-то, кто знал правильный путь, раз мы не видим обгоревших трупов.

– Или это еще одна ловушка, – мрачно предположил Корд.

– А вот это я сейчас проверю.

Винс стремительно вскочил на ноги и уже собирался сделать пробный шаг вперед, но мы с отцом одновременно схватили его за руки с двух сторон.

– Не надо! – испуганно воскликнула я.

– Это опасно, – более сдержанно заявил отец.

– А что вы предлагаете? – Винс повернулся и посмотрел на нас. – Топтаться здесь до утра? Тут кто-то прошел недавно, понимаете? Кто-то другой уже проник в хранилище. Мы не можем терять время.

На это нам оказалось нечего возразить. Мы отступили на шаг назад, а Винс осторожно попробовал ногой первую плиту. Она оказалась безопасной. Он сразу попробовал вторую – и снова пламя не вспыхнуло. Винс шумно выдохнул и шагнул дальше.

Сначала он шел довольно бодро, но вскоре снизил темп: видимо, стало хуже видно, на какую плиту недавно наступали. Теперь он по каждой сначала немного топтался, оставляя собственный, более заметный след.

Я смотрела на него, кусая губы и задерживая дыхание, обнимая себя за плечи и нервно переминаясь с ноги на ногу. Рядом тяжело дышал отец. Он не позволял себе проявлять волнение внешне, но я понимала, что переживает он не меньше моего.

Когда Винс добрался почти до самой двери, у него вырвался торжествующий возглас.

– Все, тут уже другой пол, – крикнул он. – Я прошел!

Мы трое наконец выдохнули и нервно рассмеялись.

– Будь осторожен! – крикнул отец. – Там могут быть еще ловушки. Подожди нас.

И он шагнул на протоптанную Винсом тропу. Я хотела пойти следом, едва он преодолел пяток рядов плит, но Корд удержал меня.

– Пусть дойдет до конца, – велел он тихо.

Отец преодолел коридор быстрее, ориентируясь на более свежий след Винса. Только тогда Корд позволил мне пойти за ними.

– Только не торопись, – снова тихо приказал он. – Смотри в оба. И наступай уверенно, не теряй равновесие.

Я кивнула и пошла вперед, чувствуя, как тяжело колотится в груди сердце. Дорожка была уже хорошо протоптана, но все равно у меня сводило ноги каждый раз, как я делала новый шаг. И все казалось, что вот-вот я или ошибусь, или покачнусь. Фантазия рисовала в голове сцены, как меня охватывает пламя, и в горле пересыхало от ужаса.

Наверное, все эти эмоции были написаны на моем лице, потому что стоило мне добраться до безопасного места, отец сгреб меня в охапку и крепко обнял. А может быть, он просто и сам сильно переволновался, и ему захотелось прикоснуться ко мне, чтобы унять нервную дрожь. Как бы там ни было, а мне это тоже помогло.

Мы дождались Корда и пошли дальше, внимательно глядя себе под ноги и по сторонам. От двери – теперь уже очевидно слегка приоткрытой – нас отделяло всего несколько метров, но мы опасались еще какой-нибудь ловушки. Однако ее не оказалось, и мы благополучно вошли в хранилище.

У Ферера оно отличалось от того, что обустроила Варрет. Потолок здесь был довольно низким, зато само помещение простиралось во все стороны, и не было видно, где оно заканчивается. Все пространство занимали стеллажи, между ними оставались совсем узкие проходы, в которых было бы проблематично разминуться вдвоем. На полках в отдельных ячейках покоились кристалины… Почти везде. Стеллажи рядом со входом стояли пустыми, но на других виднелось характерное свечение.

– Похоже, кто-то сюда действительно наведался, но почему-то забрал не все, – констатировал Корд.

– Интересно, почему, – нахмурился Винс.

– Тише, – велел отец, и в его руках вспыхнуло голубоватое пламя.

Он напряженно сделал несколько шагов вперед, проходя между стеллажами к другому, более широкому проходу, тянувшемуся вдоль всего помещения примерно по центру. Мы сразу поняли, что отец имел в виду: кто бы ни пришел за кристалинами перед нами, он мог все еще находиться здесь и просто не успеть опустошить хранилище полностью. Поэтому мы все повторили действие отца и превратились в слух.

– Не разбредайтесь, – велел отец, когда мы добрались до центрального прохода и пошли в разные стороны.

Мы с Кордом замерли на месте, поскольку именно мы пошли не туда, куда он. Я посмотрела на дядю, тот кивнул в противоположном направлении, соглашаясь с тем, что лучше держаться вместе. Он пошел вслед за отцом и Винсом, а я все же бросила еще один взгляд в ту сторону, в которую меня потянуло сразу. Я была уверена, что идти нужно туда, потому что слышала там какой-то шум.

– Лора, не отставай, – услышала я тихий голос Корда.

Но вместо того, чтобы пойти за ним, смежила веки и снова прошептала заклинание колдовского зрения. Сейчас кристалины находились достаточно далеко и их свечение казалось не таким уж ярким, чтобы помешать ему. Открыв глаза, я поняла, что впереди в темноте действительно кто-то стоит.

– Сюда! – крикнула я и шагнула к замершей фигуре.

Та моментально встрепенулась и бросилась бежать. Я последовала за ней, боясь упустить ее из виду. Незнакомец нырнул в один из проходов между стеллажами, где оставались на местах все кристалины, и мне пришлось снова зажмуриться, потому что их свечение на фоне темноты стало слишком ярким для зрения повышенной чувствительности.

Когда я открыла глаза, в меня уже летел огненный шар. Я едва успела среагировать и выставить перед собой щит, но сразу ответила собственной атакой, ударив наугад, потому что человек в темном балахоне сливался с тьмой. Моя маленькая шаровая молния ударилась в стеллаж, столкнув несколько кристалинов. Те упали на пол, но не разбились, а покатились по нему.

– Лора! – услышала я окрик отца.

– Я здесь! И он тоже!

Кто – он, я не знала, но понимала, что незнакомцу не скрыться от нас: похоже, он был один, а нас все-таки четверо. И кто-то из моих спутников наверняка уже перекрыл выход. Я слышала топот ног, но не видела остальных, как не видела, куда скрылась фигура в темном балахоне: возможно, нырнула в еще какой-нибудь проход.

Внезапно яркая вспышка на мгновение ослепила меня. Я прикрыла глаза рукой и успела разглядеть, как сгусток света взмыл в воздух. Еще одна вспышка заставила меня все-таки зажмуриться, и мне пришлось остановиться, на всякий случай выставив перед собой щит.

Однако он не пригодился: никто меня не атаковал, а вскоре снова стемнело. Я открыла глаза и услышала, как сзади ко мне кто-то подбежал. Это оказался Винс.

– Ты в порядке?

– Да, – выдохнула я, пытаясь снова привыкнуть к полутьме. – Где папа и Корд?

– Они зашли с другой стороны. Идем.

Он подтолкнул меня вперед, туда, где уже вспыхнуло яркое пламя на ладони отца: на этот раз он использовал обычный огонь для освещения. Кажется, ему надоел неверный свет кристалинов и колдовское зрение, малоэффективное при их наличии. Сделав всего несколько шагов к нему, я испуганно остановилось, споткнувшись о тело, лежащее в проходе.

– О, боги! – испуганно взвизгнула я, и тут же сама устыдилась столь бурной реакции.

Винс успокаивающе обнял меня за плечи, а отец приблизился к телу с другой стороны узкого прохода, все еще держа на ладони пламя. Он присел на корточки, освещая нашу страшную неподвижную находку.

На полу лежал мужчина средних лет, облаченный в черный бесформенный балахон с капюшоном. Отец коснулся его свободной рукой и через пару секунд констатировал:

– Мертв.

– Но что его убило? – удивился Винс. – Кто-то успел задеть его?

Он посмотрел на меня, но я пожала плечами и покачала головой. Тогда он перевел вопросительный взгляд сначала на отца, а потом – на Корда. Дядя стоял за спиной отца, скрестив руки на груди, и качая головой.

– Никто его не задел, – заявил он и поднял взгляд на меня. – Тебе эта вспышка ничего не напомнила? Выход из тела стража.

Я с сомнением нахмурилась. Да, стражи в своем истинном обличии светятся еще ярче кристалинов, но все-таки не так ослепительно. И не покидают они тело так стремительно. Да и белое свечение было у Виты, а она погибла. Другие стражи имели другие цвета, хотя видела я не всех. Когда я поделилась этими сомнениями с остальными, Корд возразил:

– Мне кажется, этот очень торопился смыться. И здесь так темно, что резкий выход стража из тела мог нас ослепить. Он мог быть и не чисто белым, но мы могли не рассмотреть оттенок. Зато тогда понятно, почему этот человек мертв: страж убил его, покидая тело, чтобы не оставлять свидетеля. Как я понимаю, в нашем мире им легче найти новое вместилище. Лора, подумай, что еще это могло быть?

– Да что угодно! – нервно выкрикнула я, не желая верить его теории.

Ведь если Корд прав, то Некрос мертв. Только после его смерти кто-то из стражей (и даже все они) мог вернуться в наш мир. Верить в то, что Некроса больше нет, я не хотела.

– Давайте не будем делать поспешных выводов, – строго предложил отец, выпрямляясь. – Но вместе с тем не стоит и преуменьшать опасность. Если стражи уже здесь, то мы должны предупредить других жрецов.

– Что вы хотите сделать, Торрен? – спросил Винс настороженно, поскольку я, насупившись, молчала.

А молчала я, потому что боялась расплакаться, если заговорю. Это было бы очень стыдно.

– Я хочу выступить на Совете жрецов, – спокойно заявил отец.

– Вы с ума сошли, – выдохнул Винс. – Вы хотите снова заявить, что их боги – никакие не боги? После всего, что вы уже сделали?

– А я бы послушал, – усмехнулся Корд. – Представляю, как начнут визжать южные верховные.

– Тебе виднее, – холодно процедил отец, бросив на него косой взгляд.

– Они не поверят тебе, – все-таки буркнула я, стараясь контролировать голос.

– Возможно. Но это мой долг – предупредить их об опасности.

– Не боитесь, что они арестуют вас прямо там за ересь? – напряженно уточнил Винс. – Нельзя бесконечно испытывать их терпение.

– Не думаю, что они осмелятся. Но на всякий случай ты пойдешь со мной. Вдвоем проще отбиться.

Я тут же забыла о том, что собиралась плакать и вскинула на отца гневный взгляд.

– Почему он? Я пойду с тобой! Я твоя дочь и верховная жрица Некроса!

– Ты не член Совета, – отрезал отец. – До тех пор, пока жив я. А Винс…

– А Винс не войдет в Совет даже после твоей смерти, потому что они его жрецом вообще не признают! – обиженно перебила я.

– И все же. Со мной пойдет Винс, ты останешься дома с матерью и сестрами.

Я знала этот тон. Он означал, что отца не переспорить и не уговорить. Шантаж и угрозы тоже не сработают. Было очень обидно. Мне показалось, что он мне то ли не доверяет, то ли за что-то меня наказывает. То ли просто считает, что мужчина справится лучше. В этот момент я задумалась, а не жалеет ли отец, что его выжившим первенцем стала я – девочка?

– У меня есть шикарное предложение: давайте мы это все дома обсудим, – вмешался Корд, хотя никто из нас и так не собирался продолжать спор. – Надо бы уничтожить те кристалины, что остались, да выбираться отсюда.

– Что будем делать с ним? – спросил Винс, показывая на мертвого мужчину.

– Увы, придется оставить его здесь, – заявил отец.

– Но ведь у него наверняка есть семья, – возразила я. Сейчас больше потому, что была снова недовольна отцом и готова спорить с любым его решением. – Кто-то, наверное, его ищет и волнуется.

– Возможно, – отец, напротив, спорить не стал и спокойно посмотрел на меня. – Но заниматься телом для нас сейчас слишком рискованно. Мы не можем позволить себе проблемы на территории Гестера. Иногда приходится поступать не так, как хотелось бы, ради высшей цели.

Я опустила взгляд в пол, соглашаясь. Почувствовала, как Винс чуть сжал мои плечи в безмолвной поддержке. Надо же, а я даже не заметила, что он все еще меня обнимает. Но стоило мне это осознать, как он убрал руку, не дожидаясь просьбы с моей стороны.

Оболочки кристалинов оказались очень крепкими, они не бились от простого падения и даже от сильного удара. Требовалось более мощное воздействие. К счастью, среди нас было трое верховных. И мы такое воздействие могли обеспечить.

– Тебе лучше выйти за дверь, – предложил отец Корду. – Чтобы не зацепило.

– Ты за меня волнуешься? Это так мило, – язвительно заметил дядя.

– Я волнуюсь не за тебя, а за свои отношения с твоей сестрой, – уточнил отец недовольно.

Корд закатил глаза и что-то проворчал себе под нос, но за дверь хранилища вышел, как следует закрыв ее за собой.

А мы втроем встали в центральном проходе, примерно на одинаковом расстоянии друг от друга. Несколько секунд спустя все пространство хранилища прорезали электрические разряды. Сотни «молний» разлетелись в разные стороны, разбивая кристалины.

Переливающиеся всеми цветами радуги сущности взмыли вверх, соединяясь в одно большое облако и освещая хранилище так ярко, что теперь в нем не осталось темных углов. Но мы не смотрели по сторонам, наблюдая за постепенно гаснущим светом, который когда-то был людьми другого мира. Было в этом что-то красивое и в то же время очень печальное.

Я невольно подумала, каково было Некросу когда-то уничтожать свое хранилище. Ведь он чувствовал связь с каждой такой сущностью. Чувствовал их страх, печаль и немой укор. От мысли об этом на глаза навернулись слезы, и я отвела взгляд от растворяющегося в воздухе облака.

Благодаря чему успела заметить, как в противоположном конце хранилища исчезают клубы черного дыма, словно кто-то только что ушел порталом. Все это время в хранилище был кто-то еще.

 

Глава 4

Торрен Фолкнор не считал себя везучим человеком, скорее, наоборот. Он родился старшим сыном в семье верховного жреца Некроса и вместе с Силой получил проклятие, которое грозило погубить его к тридцати трем годам. Он был еще совсем юн, когда его призвал на службу король, и следующие несколько лет превратились для него в череду отобранных жизней. И пусть он убеждал себя в том, что убивал не по велению души, а по приказу, груз этих смертей все равно лежал на его плечах. Он похоронил двух жен и одного ребенка, его едва не убил родной брат, а потом весь его Дом оказался на краю гибели, когда в него пришли южные жрецы.

Но один раз в жизни Торрену повезло по-крупному: в тот день, когда один из младших жрецов юга решил навязать ему свою дочь в качестве супруги. И пусть тот жрец собирался убить его и прибрать к рукам Северные земли, в которых не осталось бы жрецов Некроса, но он подарил ему Нею – его третью жену. Она спасла его от проклятия, вовремя родив ребенка, потом родила еще двоих. Именно благодаря ей Торрену удалось отбить нападение на Дом и разрешить конфликт с братом, который зрел и замалчивался много лет. Но самое главное: Нея смогла растопить холод, сковавший его сердце после гибели первой жены. До встречи с ней Торрен был уверен, что свое отлюбил и в жизни его больше не ждет ничего хорошего. Только исполнение долга верховного жреца.

Всех своих дочерей Торрен любил больше жизни, как и жену, но с Лорой у него была особая связь. Она стала его первым выжившим ребенком, разделила с ним отравленную Силу Некроса, и однажды ей предстояло принять служение Северным землям вместо него. Он полагал, что уже скоро. Поэтому он так надеялся на ее брак с Винсом: тот стал первым верховным жрецом Некроса, имеющим Силу другой природы, и он мог помочь ей и защитить ее от любых угроз, которые таило в себе положение последней потомственной верховной жрицы.

И именно поэтому Торрен оставил дочь дома, а не взял с собой на заседание Совета. Он видел, что ее это обидело, она посчитала его решение пренебрежением, тогда как он стремился только к одному – обезопасить ее.

Отношения с Советом жрецов у Торрена Фолкнора складывались непросто с тех пор, как однажды он заявил на заседании, что Боги, которым поклонялись в Объединенных землях, всего лишь представители другой расы, обладавшие Силой. От смешения с этой расой появились жрецы и маги, которые по сути являются одним и тем же. Торрен тогда пытался убедить их, что маги – это всего лишь потомки жрецов, которые не вошли в официальные родословные. Из-за частого смешения с обычными людьми их Сила вырождалась, чего старались не допускать сами жрецы, но при определенной подготовке они вполне могли выполнять соответствующие обязанности. Торрену было жизненно необходимо, чтобы Совет признал магов равными жрецам, ведь его семья уже не справлялась с постоянным потоком просьб от населения.

Однако жрецы других Богов усмотрели в этом опасность для себя и своего влияния. Признай они магов жрецами на севере, в их собственных землях они могли потерять часть влияния. А уж допустить сомнение в божественном происхождении собственной Силы они и вовсе не могли. Поэтому слова Фолкнора Совет единогласно объявил ересью. Так началось их противостояние.

Напряжение возросло, когда Торрен, при поддержке светского правительства Северных земель, пошел против воли Совета и объявил, что будет готовить полноценных жрецов для своего Бога из магов и бастардов, которых отцы-жрецы не смогли или не захотели признать, независимо от происхождения их Силы. Он стал принимать в своей школе всех желающих, обучал обрядам Некроса и магии смерти, после чего тех, кому хватало способностей дойти до конца обучения, объявлял новыми жрецами. Совет это не признал, но в Северных землях всем оказалось наплевать на его мнение. Людям было важно, что теперь они получают помощь быстрее. Новые жрецы носили те же мантии и читали те же проповеди, тонкости происхождения никого не волновали.

Торрен не пошел на публичное разоблачение Богов, ему самому это было невыгодно, только поэтому его так и не смогли исключить из Совета. И теперь он собирался вернуться к когда-то поднятой теме, что могло закончиться сколь угодно плохо. В лучшем случае его просто освищут или действительно исключат. В худшем, учитывая сменившуюся в столице власть, могли и арестовать. Поэтому ему не хотелось, чтобы Лора шла с ним. В Северных землях она была в большей безопасности. Оставалось только сожалеть, что она этого не поняла.

Зато все правильно понимал Винс. И когда они вместе пересекали холл дворца верховного жреца Ража – сейчас была очередь западных жрецов принимать в своих домах Совет – он заметно нервничал. Возможно, он нервничал еще и потому, что впервые находился в чужих землях в парадной мантии верховного жреца Некроса.

– Не дергайся, не показывай, что боишься их, – тихо велел ему Торрен. – Иначе они тебя сожрут и не подавятся. Веди себя так, словно уверен в своей правоте.

– Я уверен в нашей правоте, Торрен, – признался Винс со смущенной улыбкой. – Просто я не такой смелый, как вы. И я действительно боюсь.

Торрен остановился и посмотрел на него, внезапно улыбнувшись в ответ.

– Я тоже. Но другим не обязательно об этом знать.

Винс кивнул и постарался взять себя в руки. В итоге в огромный зал, где по кругу были расставлены небольшие столики, они оба вошли с непроницаемыми лицами, уверенно чеканя шаг. Полы черных мантий, расшитых серебристыми узорами, одинаково разлетались в стороны.

Все разговоры моментально смолкли. Совет уже был в полном сборе, и Торрен заподозрил, что его намеренно собрали раньше, дабы успеть обсудить и согласовать реакцию на их выступление, каким бы оно ни было.

– Приветствую вас, шеды, – громко поздоровался Торрен, хотя видел, что все взгляды направлены не на него, а на его молодого спутника.

– К чему ваша ложная вежливость, Фолкнор? – недовольно вопросил один из южных верховных, вскочив с места. – Вы не уважаете никого в этом зале, если притащили сюда своего безродного протеже, которого вы против всех законов Богов облачили в мантию верховного жреца!

– Почему же безродного? – ровным тоном парировал Винс, демонстрируя удивление. – Я прекрасно знаю свою родословную. И по матери, и по отцу. Могу вам ее рассказать, она может оказаться круче вашей.

– Не наглейте, юноша, – тут же вскочил со своего места еще один южный жрец. – Вы всего лишь бастард. И не имеете права даже на мантию Ласки.

Для южных жрецов «реформа» Фолкнора была особенно болезненной темой. В их землях и среди законных жрецов постоянно шла грызня и война за влияние: слишком много их рождалось. Если на роли жрецов начнут претендовать еще и бастарды с магами, южные земли просто захлебнутся в таком количестве отмеченных Богиней людей.

– На мантию Ласки, возможно, не имеет, – спокойно согласился Торрен, сверля жреца одним из своих особенно тяжелых взглядов. – Но на территории Северных земель я последний наместник Некроса. Мой Бог говорит моими устами, – он усмехнулся, оценивая иронию ситуации. – И мой Бог хочет, чтобы шед Голд носил его мантию. Вы хотите поспорить с моим Богом, шед Ларош?

Южные жрецы переглянулись и одновременно сели. Каждый из них регулярно прибегал к подобной риторике, заявляя, что через них говорят Боги. И это всегда становилось решающим аргументом в спорах со светскими властями. Но кто сказал, что Торрен не может использовать тот же аргумент и для спора с Советом?

«Если бы я еще не пришел сюда заявить, что никаких Богов нет…» – подумалось ему.

– Для чего вы нас собрали, шед Фолкнор? – на правах временного председателя поинтересовался хозяин Дома, в котором они заседали сегодня.

Можно было считать большой удачей, что оказалась именно его очередь принимать у себя Совет. С его семьей Фолкноры дружили несколько поколений, когда-то Торрен даже собирался отправить к ним Нею учиться магии. Тогда он думал, что ей будет лучше вдали от него и от Северных земель. Как же давно это было…

– Я собрал вас здесь, чтобы предупредить об опасности, которая угрожает всем нашим землям. Я прошу вас дать мне четверть часа на объяснения. Не перебивая, не споря, не объявляя мои слова ересью. После того, как я изложу вам суть ситуации, вы будете вольны сами решить, как поступить. Мое дело – предупредить.

– Думаю, мы можем уважить вашу просьбу, – улыбнулся председатель и обвел выразительным взглядом своих коллег. – Правда ведь, шеды? Мы в состоянии четверть часа просто слушать, а не орать с места, как невоспитанные школьники?

Судя по тому, что все промолчали, ему удалось немного пристыдить их.

Торрен жестом предложил Винсу сесть за стол, предназначенный им, а сам остался стоять. Слова своего возможного выступления он продумывал с того момента, как Лора рассказала ему правду о путешествии в другой мир, о Некросе и стражах, о кристалинах и о том, что приходящие с туманом жаждут получить обратно свои сущности. Поэтому он говорил громко, четко, последовательно. Его не могли сбить с мысли ни сомнение на лицах жрецов, ни их шепотки. Главное, что никто не решался возражать вслух, пока он говорил.

Лишь когда он закончил, призвав шедов объединить усилия для поиска хранилищ, зал взорвался. Жрецы повскакивали со своих мест, грозя ему исключением, сумасшедшим домом и божьей карой. Звучали уже знакомые обвинения в ереси и богохульстве. Председателю едва удалось привести собрание к порядку и заставить всех замолчать.

– Уважаемые шеды, давайте не будем превращать заседание в свалку! – гаркнул он наконец, заставив остальных затихнуть. – Высказывайте возражения по очереди.

– Позвольте мне! – успел попросить слово молодой верховный из восточных жрецов.

Торрен не был уверен, что встречался с ним раньше. Возможно, он недавно занял место в Совете вместо кого-то другого.

– Прошу, шед Говард, – передал ему слово председатель.

Торрен опустился на свой стул, поскольку его выступление закончилось и теперь все внимание должно было быть сосредоточенно на восточном верховном.

– То, что сказал здесь шед Фолкнор, конечно, переворачивает наше представления о мире, – неожиданно спокойно заявил молодой жрец. – Идет вразрез с догматами, рушит основу нашей веры. Но в то же время, в его словах есть смысл. И нам стоит задуматься о его предупреждении…

Следующие слова потонули в потоке возмущенных возгласов:

– Ересь и богохульство!

– Давно пора исключить Фолкнора – он выжил из ума!

– Он одержим Сумрачным, его нужно изолировать! Его устами давно говорит не Некрос!

И так далее, и тому подобное. Винс наклонился к Торрену и тихо поинтересовался:

– Нам еще не пора исчезнуть отсюда? У меня такое чувство, что они вот-вот позовут гвардию.

И словно услышав его, один из южных жрецов крикнул громче остальных:

– Да арестуйте его уже! Пора прекратить то беззаконие, которое он творит в Северных землях!

Торрен встал, Винс последовал его примеру. Вскочил со своего места и председатель. Он снова велел всем замолчать и, заручившись безмолвной поддержкой других западных верховных, заявил:

– Никто не будет арестован в моем доме. Если вы считаете, что Фолкнор это заслужил, обратитесь к Его Величеству, пусть он пришлет людей в его дом и арестует шеда там, если сочтет нужным и возможным. Шед Фолкнор, – он повернулся к Торрену, – думаю, мнение Совета вам ясно. Но я благодарен вам за информацию. Мы с моими западными коллегами обсудим ее в более узком кругу.

Торрен понимал, что это всего лишь вежливость и нежелание войти в историю в качестве председателя Совета, на котором впервые лишили свободы одного из верховных жрецов. Что ж, он был благодарен и за это. Поклонившись председателю, Торрен резко повернулся и шепнул Винсу:

– Вот теперь уходим.

Открывать портал из зала заседания считалось дурным тоном, поэтому они покинули его, сопровождаемые недовольным бухтением жрецов, но медленно и с достоинством.

– Похоже, это было совершенно бесполезно, – огорченно заметил Винс, когда они пересекли в обратную сторону добрую половину холла.

– Я ничего другого и не ожидал, – признался Торрен со вздохом.

Винс остановился и повернулся к нему, вопросительно заглядывая в глаза.

– Тогда зачем мы сюда пришли? Зачем вы выступали перед ними? Зачем слушали их гадкие и предсказуемые ответы?

– Потому что если бы я этого не сделал, то нес бы всю ответственность за последствия появления стражей в нашем мире в одиночку. Я предупредил их. Они выбрали не послушать меня – и это уже их решение. И ответственность за последствия ляжет на их плечи. Каждый должен делать то, что должен, а не решать за других. Я должен был их предупредить.

– И я благодарен вам за ваше предупреждение, – неожиданно донесся до них уже знакомый голос.

Торрен и Винс одновременно обернулись: к ним приближался тот самый молодой восточный жрец – шед Говард. Он выглядел даже младше Винса. Кареглазый шатен среднего роста и не особо внушительного телосложения. Его волосы слегка отливали золотом, в глазах искрился колючий холод, который исчез, когда молодой шед улыбнулся.

– Неужели? – удивился Торрен.

– Если в наш мир пришли – или собираются прийти – высшие существа, способные забрать тела наших людей для своих нужд, то об этом лучше знать. Я бы хотел помочь вам в поисках хранилищ этих… кристалов.

– Кристалинов, – поправил Винс.

– Да, верно! Только я не представляю, как их искать? А вы?

– К сожалению, мы тоже, – вынужден был признать Торрен. – Нам еще только предстоит это придумать.

– А вы не можете позвать на помощь Некроса? Я имею в виду, стража, конечно, а не бога, – Говард неловко улыбнулся. – Быть может, он знает, как их найти?

– Если бы знал, нашел бы их еще тысячу лет назад, – возразил Торрен. – Но вместо этого он выбрал отправить стражей в другой мир. И потом… Есть основания полагать, что его уже нет в живых.

– Мне кажется, будь это так, мы бы об этом уже узнали, – усомнился Говард. – Боги… то есть стражи вернулись бы сюда. И вряд ли стали бы скрываться.

– Возможно, – кивнул Торрен. – Но как связаться с ним, мы не знаем. Все, что пока можем мы, – это попытаться найти в древних записях любые упоминания хранилищ. Если вы верите мне, то можете заняться этим со своей стороны.

Говард как будто огорчился. Он вздохнул и нервно потеребил край мантии.

– Влияние моей семьи крайне мало, – признался он. – Моей отец – младший жрец, а мать с юга. То, что я родился верховным, настоящее чудо, но оно пока мало что мне дало. Я постараюсь найти нужные сведения. Доступ в священные хранилища Ласки у меня есть.

– С чего-то надо начинать, – ободряюще кивнул ему Торрен.

А Винс неожиданно спросил:

– У вас случайно нет книги, посвященной путешествию духа? Нам очень нужна эта информация, она могла бы помочь нам связаться с Некросом…

– Путешествие духа? – удивленно переспросил Говард. – Никогда не слышал о таком.

– Правда? Я был уверен, что слышал о нем от отца. Думал, это известная среди восточных жрецов практика.

– Я узнаю, – пообещал Говард. – Возможно, к ней прибегают только верховные. И вы, если что-то узнаете о кристалинах, сообщите, пожалуйста, мне.

Торрен окинул его еще одним удивленным взглядом, но кивнул и пообещал держать неожиданного союзника в курсе.

 

Глава 5

Я злилась. И уже не из-за того, что отец взял на Совет жрецов Винса, а не меня. На это я лишь продолжала молча дуться. А потому, что у нас не было плана. Все, что смог предложить отец, – это бесполезное выступление на Совете и еще более бесполезное (на мой взгляд) изучение исторических книг, документов и справок, хранящихся в Фолкноре. Честно говоря, я надеялась на нечто большее после того, как все ему рассказала (пусть и не могла даже вообразить, какое именно волшебное средство могло у него оказаться).

Но сильнее всего я злилась потому, что боялась. Боялась, что предположение Корда окажется верным. За него я злилась на дядю даже сильнее, чем на отца.

Уже третий день в библиотеке замка было непривычно людно и в связи с этим – слишком шумно. Мы доставали с полок все, что было связано с западными и восточными землями, а если попадалось – то и с землями соседей, и землями Стихийных богов. Все исторические хроники, сказки, легенды, жизнеописания – упоминание хранилищ или какие-то указания на них могли скрываться где угодно. На их поиски снарядили всех учеников школы.

Мне казалось, что это словно искать монетку на дне океана, но ничего другого я предложить не могла. Даже Некрос не знал, как искать кристалины. А хуже всего было то, что если кто-то добрался до хранилищ Варрет и Ферера, то он мог добраться и до остальных. Мы рисковали потратить время и ничего не найти или найти уже опустошенные тайники.

Поэтому, когда в библиотеке появился Винс (ни он, ни отец в изысканиях не участвовали – они продолжали заниматься повседневными делами) в сопровождении незнакомого мне молодого верховного жреца Ласки, мое сердце учащенно забилось в надежде на хоть какие-то хорошие новости.

И Винс меня не разочаровал. Представив мне шеда Говарда, он заговорщицким тоном сообщил:

– Я здесь по поводу того путешествия духа, о котором говорил тебе раньше. Шед Говард любезно предоставил мне один древний труд на эту тему.

– Оказалось, он хранился в моей собственной библиотеке, представляете? – восторженно поведал новый знакомый. – Я никогда об этом даже не слышал, потому что в моей семейной ветви давно не рождалось верховных, а эта практика подвластна только им.

– Да и то не всем, – торопливо добавил Винс, заранее опуская меня с небес на землю.

Я тревожно обернулась через плечо, почувствовав на себе взгляд. Оказалось, что за нами наблюдала тетя Роза, которую тоже привлекли к поискам информации о хранилищах. Она сидела за столом в библиотеке среди учеников, но сейчас совсем не смотрела в лежащую перед ней книгу. Мама и дядя Ронан пока были в другом зале, но скоро могли вернуться. Если еще и они заинтересуются, о чем мы тут разговариваем, дело может кончиться плохо. Поэтому я обезоруживающе улыбнулась тете и вытолкала обоих гостей из библиотеки в коридор.

– Но я все-таки могу попробовать это сделать, так? – уточнила я, как только закрыла за нами тяжелую дверь. Мой взгляд сам собой притягивался к толстой древней книге, которую прижимал к груди шед Говард.

– Можешь, но сначала тебе стоит прочитать предупреждения об опасности подобных экспериментов. Там не много – всего страниц тридцать.

Я выразительно посмотрела на Винса. Он издевается?

– У меня нет на это времени, Винс! Скажи, что ты уже изучил… процесс.

– Да, но…

– Вот и отлично! – нарочито бодро перебила я его. – Пойдем попробуем.

– А можно мне с вами? – как любопытный подросток попросился шед Говард. – Я очень хочу посмотреть на это. Может быть, тоже когда-нибудь попробую.

– Можно, – милостиво разрешила я.

– Нет! – возмутился Винс. – Надо сначала обсудить это с твоим отцом. Может быть, он предпочтет сделать это сам, хотя… Ему будет сложнее, потому что он никогда не был в том месте, куда надо отправить дух.

– Вот и замечательно, – чуть более едко, чем следовало, заявила я. – Не будем его тревожить.

– Лора, если что-то пойдет не так, он меня убьет, – не сдавался Винс. – А потом призовет мой дух из чертога Некроса и убьет еще раз.

– Не драматизируй, – хмыкнула я и не удержалась: – Отец тебя любит. Иногда мне кажется, что даже больше, чем меня. Поэтому он тебе ничего не сделает. А вот мне ты больше не будешь ни другом, ни братом, если сейчас пойдешь к нему, а не со мной.

Винс укоризненно покачал головой, выразительно глядя на меня, и демонстративно вздохнул.

– Этого я никак допустить не могу.

– Значит, мы идем пробовать? – обрадовался Говард.

На этот раз его энтузиазм показался мне подозрительным, но поскольку я уже разрешила ему присутствовать, то не решилась забрать свои слова обратно.

– Да, мы идем пробовать, но сначала я должен заскочить в лабораторию. Нужны кое-какие травы.

Я, конечно, пошла с ним, чтобы не дать ни малейшего шанса предупредить отца о том, что мы задумали. Пока Винс набирал ингредиенты, Говард торопливо посвящал меня в тонкости:

– Самое сложное – освобождение духа. Автор называет это «высвобождением энергетического сгустка».

– Энергетического сгустка? – нахмурилась я.

– Да! Это как бы ваша нематериальная сущность.

– Типа той, что лже-боги хранят в кристалинах?

– Эм… Наверное, – неуверенно отозвался Говард, задумчиво посмотрев на книгу, словно думая, на какой странице можно уточнить ответ на мой вопрос.

У меня это вызвало серьезные сомнения. Очень уж описание походило на то, что стражи сделали со своим народом. Или, если задуматься, на выход стража из тела. Но насколько я помнила, делать это по своему усмотрению могли только они. Даже извлеченные насильно, а потом вселенные заново сущности не могли повторить это сами.

– А ты и не сама будешь это делать, – заметил Винс. – Для того и нужны травы и… я, то есть другой верховный. Я помогу тебе выйти из тела, но дальше ты будешь действовать в одиночку. Уверена, что не хочешь все-таки прочитать сначала предупреждения?

Я была уверена. Потому что прочитав их, могла испугаться, засомневаться и передумать, а этого делать было нельзя: я должна узнать, что с Некросом.

– Ладно, тогда пошли, – кивнул Винс на дверь.

В руках он держал небольшую сумку, в которую собрал нужные травы и заодно минимально необходимый инвентарь: горелку, ковш, чашку и ложку. Со всем этим добром мы втроем отправились в мою комнату.

Винс велел Говарду зашторить окна, чтобы свет с улицы (каким бы скромным он ни был во второй половине пасмурного дня) не мешал. Сам он снял мантию и пиджак, оставшись в одной рубашке, закатал рукава и занялся приготовлением зелья. Я зажгла настольную лампу, чтобы не приходилось все делать на ощупь.

– Садись в кресло, – велел Винс двадцать минут спустя, активируя зелье на свой восточный манер и процеживая его в чашку. – Максимально удобно, тебя ничто не должно отвлекать. Выпей это.

Он протянул мне чашку, и я послушно сделала несколько осторожных глотков. Как и большинство зелий, это варево было совершенно неприемлемо на вкус. Но я все равно заставила себя выпить не менее половины, слушая дальнейшие объяснения:

– Пока я освобождаю твой дух, ты должна представлять место, куда собираешься отправиться, и человека, которого хочешь увидеть. Как можно точнее, прямо представляй в голове путь, который ты должна проделать. Но что еще важнее – все время прислушивайся к моему голосу. Все это время я буду читать заклинание, по кругу. Оно, с одной стороны, позволит тебе выйти из тела, с другой – не потерять его. Пока ты слышишь меня, ты можешь вернуться. Поэтому сосредоточься на моем голосе.

«Ага, и на том месте, куда хочешь попасть», – раздраженно подумала я. Как одновременно сосредоточиться на двух таких разных вещах, я не понимала, но выбора не было. Потому что зелье уже начало действовать: у меня закружилась голова, а веки стали невыносимо тяжелыми, поэтому глаза пришлось закрыть.

Мгновения спустя я услышала шелест страниц, за которым раздался тихий, но очень внятный, хорошо поставленный голос Винса. Слова заклинания звучали на языке Богов, и это помогло мне мысленно вернуться в другой мир и представить себе Нергардский замок, стоящий на холме. В своем воображении я прошла сквозь туман, вспоминая, как это было в первый раз, но вышла из него сразу в деревне, которую часто навещала, пока жила в замке.

Прислушиваясь к голосу Винса, я представила, как поднимаюсь вверх по тропинкам между старыми деревьями, как вхожу на нижний двор, пустой и тихий. Потом пересекаю его, поднимаюсь на верхний. Здесь тоже пусто, лишь слышно, как рычат в своих стойлах гуары. Голос Винса принялся повторять заклинание, и я мысленно поднялась по длинной лестнице в главное строение, толкнула тяжелую входную дверь и оказалась в хорошо знакомом холле.

Рядом скрипнула дверь, я повернулась: из гостиной мне навстречу вышел Некрос. Точнее, лорд Нергард: как всегда одетый с иголочки, аккуратно причесанный. У меня защемило сердце, когда я обратила внимание на его лицо: на нем не было следов проклятия. Таким лорда Нергарда я помнила.

Я снова разозлилась: какой в этом смысл? Ведь все происходит в моем воображении, на самом деле я как сидела в своей комнате, так и сижу, опьяненная зельем. Рядом стоит Винс и читает заклинание. Ничего не происходит!

С трудом разлепляя глаза, я собиралась сказать остальным, что ритуал не работает, но внезапно обнаружила, что вишу где-то под потолком. Точнее, я-то сидела в кресле, но смотрела на все откуда-то сверху. В том числе и на себя…

Я так удивилась, что едва не потеряла голову… Если только бестелесный дух в состоянии потерять голову. Потом все-таки вспомнила, для чего мы затеяли свой эксперимент, и какая-то неведомая сила потянула меня вверх. Я проходила сквозь полы, пролетала этажи, мельком замечая родных, друзей, слуг, но все проносилось так быстро, что я толком не успевала это осознать.

И вот я уже оказалась на улице. Поднималась все выше, не чувствуя ни страха, ни холода, пока не влетела в плотные низкие облака. Внутри облако походило на туман, я сразу вспомнила, как представляла его себе всего пару минут назад. Стоило подумать об этом, как я заметила долговязые тени, копошащиеся за мутно-белой пеленой. Они появились лишь на считанные мгновения, а потом я вышла из облака… То есть, из тумана – и оказалась в деревне, лежащей у подножия Нергардского замка, стояла посреди дороги, ведущей наверх.

И почти побежала по ней. Впрочем, я не чувствовала ни рук, ни ног, просто старалась двигаться быстрее. Возможно, я летела.

Вот уже передо мной выросла замковая стена – толстая, высокая, непреступная. Для других, но не для меня в моем нынешнем состоянии. Еще немного – и я оказалась в том самом холле, посмотрела на двери малой гостиной, но они так и не распахнулись, лорд Нергард не вышел мне навстречу.

Мне показалось, что за дверями все-таки кто-то есть, и я сама скользнула к ним, желая заглянуть внутрь. Я не могла их коснуться, поэтому прошла насквозь и тут же замерла на месте, услышав голос Варрет:

– Ты уверен, что он мертв?

– Конечно, уверен, – процедил в ответ Ферер. – Ты чувствуешь это не хуже, чем я.

– И что дальше?

Ферер не успел ответить, потому что Варрет вдруг перевела взгляд на меня и жестом остановила его.

– Лора? Как ты здесь оказалась? Лора!

Я не смогла ответить. Попятилась назад, пытаясь вдохнуть, но почему-то у меня не получалось. Я вновь оказалась в холле, но не задержалась в нем: меня тянуло куда-то, и я не понимала, куда именно. Вокруг все закружилось, я потеряла ощущения верха и низа, времени и пространства. Лишь снова и снова слышала слова Варрет: «Он мертв».

Все же они предали его? Предали Некроса, убили его… Или просто не смогли защитить, и это сделал кто-то другой? Тот, кто уже вернулся в наш мир и теперь собирает по тайникам кристалины.

Внезапно стало темно и пусто. Я уже не была в мире Некроса, но пока не вернулась в свой, хотя теперь ничего другого мне не оставалось.

И тут я с ужасом осознала, что не слышу голоса Винса. Голос Варрет звучал в моей голове так громко, что я потеряла свой единственный ориентир, маяк, который мог помочь мне вернуться обратно.

Где я теперь? Что я теперь? Я по-прежнему не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть, но не задыхалась. Я не ощущала ни себя, ни окружающего мира, но чувствовала панику, охватившую меня. Как же вернуться?

Я попыталась двинуться вперед, надеясь, что смогу выбраться из пустой черноты, но ничего не произошло. Я не могла двигаться, потому что меня не было.

Следом меня догнал вопрос: «А надо ли мне двигаться?» Куда мне теперь идти и зачем? Если Некрос мертв…

– Лора…

Едва слышный шепот коснулся моего слуха, и я сразу узнала голос.

– Некрос? Ты здесь? Где ты?

Может быть, я перешла черту? Ту самую, за которую уходят после смерти? И это туда меня тянуло с такой непреодолимой силой – к Некросу?

– Лора, иди ко мне. Иди на мой голос. Лора!

«Да я пытаюсь!» – раздраженно подумала я.

Я действительно пыталась, но не могла. Не понимала, где голос и как туда пойти. От собственной беспомощности хотелось плакать.

И вдруг я почувствовала прикосновение… к руке. Из темноты на меня выплыло лицо лорда Нергарда. На нем стало больше витиеватых линий проклятия, но сейчас я почти не обратила на них внимания. Он был здесь – и это главное.

– Что ты творишь, Лора? – сокрушенно спросил он, сжимая мои плечи (да, под его прикосновениями я начала ощущать свое тело). – Возвращайся!

Он толкнул меня с такой силой, что я… упала назад, испуганно вскрикнула и открыла глаза.

Я снова оказалась в своей комнате. Сидела в кресле, вцепившись руками в подлокотники, тяжело дыша и озираясь по сторонам. Винс, как и прежде, стоял передо мной, держа в руках раскрытую книгу. Казалось, он секунду назад перестал читать заклинание. Шед Говард притих в сторонке. Он смотрел на меня с любопытством и тревогой, нервно покусывая ноготь.

Некроса, конечно, рядом не оказалось.

Внутри все привычно сжалось. Вот уже которую неделю время от времени я просыпалась так по утрам. Ночью мне снился Нергардский замок, снился Некрос, наша новая встреча, а потом я просыпалась и понимала, что ничего подобного не произошло. В момент осознания на меня обрушивалась такая тоска, что какое-то время я искренне жалела о том, что вообще проснулась.

Сейчас меня охватило то же самое чувство, только в разы сильнее. Дыхание перехватило, на глаза навернулись слезы. Они душили меня, вырывались наружу, и я не могла их остановить.

– Лора, что случилось? – встревоженно спросил Винс, откладывая книгу в сторону и мгновенно оказываясь рядом. Он присел на подлокотник кресла и обнял меня за плечи. – Лора, что там было?

– Его нет, – только и смогла выдавить я. – Кажется, его больше нет.

И после этого я смогла лишь уткнуться лбом в Винса и разреветься в полную силу.

 

Глава 6

В тот день я больше так и не вышла из комнаты. Попросила Винса сказать родителям, что я плохо себя чувствую, и спряталась от всего мира в спальне. Ужин мне подали в комнату, но я к нему даже не прикоснулась, только выпила чай. Кусок не лез в горло.

Я не плакала. То есть, порыдав в объятиях Винса, совершенно не стесняясь присутствия постороннего верховного жреца, который тут же поторопился уйти, больше не рыдала. Лишь сидела или лежала, глядя в никуда и чувствуя, как меня постепенно раздавливает огромным тяжелым камнем. В груди что-то болело и не давало глубоко вдохнуть, но слез больше не было.

Перед сном ко мне зашла мама, чтобы узнать, как я себя чувствую и не нужно ли мне вызвать доктора. От доктора я отказалась, но воспользовалась случаем и немного полежала в ее объятиях. В детстве это всегда помогало, но сейчас предсказуемо не сработало. Мне лишь ненадолго стало легче, но потом мама начала спрашивать, что случилось, догадавшись, что болит у меня не тело, а душа. Я не смогла ей ничего рассказать. Почему-то казалось, что если произнесу все подслушанное в Нергардском замке вслух, это станет реальным.

Хотя и так все было реальней некуда. Часть меня все равно не желала верить, напоминая, что имя Некроса не было произнесено, но другая часть понимала, что только тогда все сходится. Некрос мертв, кто-то из стражей – Раж или тот самый Гатред, с которым я не успела познакомиться, – пробрался в наш мир и похищает кристалины. Я едва не ушла за черту вслед за Некросом, но он не позволил мне, вернул домой.

Умом я понимала, что так правильно. Что у меня есть семья и долг, ради которых я и вернулась в свой мир, оставив Некроса одного. Все осталось по-прежнему, но в то же время кое-что очень изменилось. Я поняла, что все эти месяцы жила лишь надеждой на то, что рано или поздно мы снова будем вместе. Теперь этой надежды не стало, и внутри образовалась пустота. Она была страшнее, чем не помнить себя.

На следующий день желание выйти из комнаты не появилось. Я, конечно, встала, привела себя в порядок и оделась, но завтрак попросила подать в комнату. И даже заставила себя немного поесть, понимая, что в противном случае мне не избежать допроса папой.

Однако возвращаться к библиотечным изысканиям меня не тянуло. Я не видела в этом смысла (сейчас я ни в чем не видела смысла). Предпочла сидеть на кушетке в своей личной гостиной и смотреть в окно на просыпающуюся от зимнего сна природу. Сегодня, словно в насмешку, тучи растянуло и на небе показалось столь редкое в Северных землях солнце. Оно пока грело слабо, но снег под его лучами уже почти весь растаял.

Я очень надеялась, что родители дадут мне хотя бы пару дней побыть наедине с собой, прежде чем начнут активно вытаскивать из ямы отчаяния, поэтому удивилась и даже немного разозлилась, услышав, как за моей спиной открылась дверь.

Впрочем, дверь тут же закрылась, а меня никто так и не окликнул. Я уж подумала, что кто-то из слуг заглянул в мою гостиную по ошибке, но несколько секунд спустя услышала рядом с кушеткой сосредоточенное сопение. Так сопеть умел только один обитатель замка Фолкнор – моя шестилетняя сестра Полина.

Я обернулась через плечо, собираясь взглядом дать ей понять, что сейчас чаепитие с куклами совершенно не входит в мои планы. Почему-то она всегда приходила за этим ко мне, а не к средней нашей сестре – Ксане. Наверное, потому что с тех пор, как той исполнилось тринадцать, она возомнила себя слишком взрослой для любых игр. И вообще ее характер серьезно испортился, как мне казалось. Правда, мама утверждает, что в тринадцать лет я была такой же (с чем я категорически не согласна!).

Однако Полина стояла передо мной не с одной из своих кукол, а сосредоточенно держа в руках большую кружку с каким-то горячим напитком (настоящим, а не «понарошку») и заметно боясь ее выронить или расплескать содержимое.

– Что? – хмуро спросила я.

– Я принесла тебе какао, – сообщила Полина и улыбнулась. – Мама сказала, что ты грустишь, поэтому не приходишь.

Губы как-то сами собой растянулись в улыбке, а в горле снова встал ком, но уже совсем не такой, как раньше. Полина искренне считала, что шоколад во всех видах – это главное лекарство от любой беды. Как родители ни пытались ее ограничивать, она всегда умудрялась где-то раздобыть или шоколадную плитку, или конфету, или хотя бы кружку какао. Мы даже шутили, что она вырастет жрицей не Некроса, а Шоколадного Бога. Сестренку такая перспектива поначалу воодушевила, и она очень расстроилась, когда узнала, что такого бога нет.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я, забирая у Полины кружку и поджимая ноги так, чтобы освободить рядом с собой место.

Сестра облегченно выдохнула и тут же забралась на кушетку с ногами, прижала колени к груди. Она посмотрела на меня так серьезно, словно ей было гораздо больше шести лет. Светлые бровки сошлись на переносице. Из всех нас только Полина родилась почти точной копией мамы, с такими же светлыми, как у нее, волосами. Мы с Ксаной мастью пошли в отца.

– Почему ты грустишь? – спросила она с таким видом, словно собиралась найти решение любой моей проблеме, какой бы она ни была.

Жаль только, что на самом деле она не могла этого сделать. А я не знала, как ей все объяснить.

– Я скучаю по одному человеку, – после недолгого молчания призналась я.

Светлые брови удивленно взлетели вверх, кажется, сестра искренне не ожидала, что моя проблема окажется такой пустяковой.

– Давай позовем его в гости, – тут же предложила она. – И ты не будешь скучать.

– Он не придет, – чуть дрогнувшим голосом возразила я. – Он больше уже никогда не придет.

Маленький лобик снова нахмурился.

– Почему? Он не скучает по тебе?

– Он не может, – вздохнула я. – Оттуда, куда он ушел, нельзя прийти.

– Зачем тогда он туда ушел?

– Думаю, у него не было выбора.

Сестра снова нахмурилась и закусила губу, а потом предположила:

– Может быть, это еще не точно? Когда ты ушла, папа тоже боялся, что ты не сможешь вернуться, но ты вернулась.

Я улыбнулась. Почему-то очень не захотелось ее расстраивать, объясняя, что на этот раз надеяться не на что. И заодно захотелось, чтобы она оказалась права. Я сделала глоток терпкого какао и кивнула.

– Может быть.

– Давай я пока тебя повеселю? Хочешь, дам поиграть в мои куклы?

Вот мы и добрались до сути! Я непроизвольно рассмеялась, чем привела Полину в восторг. Она порывисто обняла меня и устроилась рядом, недвусмысленно покосившись на кружку, которую я держала в руках. Видимо, решила, что я выпила достаточно, чтобы излечиться, и теперь могу с ней поделиться. Я, конечно, не стала разочаровывать Полину: отдала какао и обняла за плечи, придерживая, чтобы она не свалилась с кушетки, пока пьет. А сама снова перевела взгляд на окно.

Сердце тут же тревожно встрепенулось: во дворе замка явно что-то происходило. Чтобы рассмотреть лучше, я вскочила с кушетки, оставив ее в полное распоряжение Полины, и прижалась лбом к стеклу.

Во дворе толпились королевские гвардейцы и… чужие жрецы в белых, красных и голубых мантиях. Это было очень странно, потому что защитный контур не должен был их пропустить в таких количествах, если только отец не пригласил их всех к нам. А в этом я очень сомневалась.

– Пола, посиди пока здесь, – рассеянно попросила я, торопливо направляясь к двери.

Сестренка даже не ответила, слишком увлеченная содержимым кружки. Теперь хоть война, хоть конец света, а пока она не допьет – ее ничто с места не сдвинет. Зато мою апатию как рукой сняло.

На лестнице я столкнулась с мамой, которая, видимо, тоже только заметила неожиданных гостей. Внизу распорядитель дома с кем-то пререкался, и мы поспешно спустились, собираясь выяснить, что происходит.

В холле топтались пятеро королевских гвардейцев. Четверо стояли позади, а один (видимо, главный) требовал у распорядителя пригласить хозяина дома. Распорядитель в ответ требовал представиться и объяснить цель визита. Офицер заявлял, что объяснит все только самому господину Фолкнору. Так и говорил – господину, а не шеду.

– Горинг, в чем дело? – обратилась мама к распорядителю, бросая настороженный взгляд на офицера гвардии.

Тот как-то странно улыбнулся. Потом посмотрел на меня, опустил глаза и нахмурился. Я не сразу поняла, что его смутило. Штаны? Кажется, в других землях женщины их почти не носят, только в особых случаях, но у нас на севере это было обычным делом. Хотя вот мама моя так и не смогла к ним привыкнуть, продолжала носить зимой длинные платья и юбки из плотной ткани, под которые надевала только теплые колготы.

– Эти господа требуют шеда Фолкнора, – тем временем с легким поклоном объяснил распорядитель. – Но не желают объяснить, зачем он им.

– Мы все объясним хозяину дома, – упрямо повторил офицер, снова переводя взгляд на мою маму.

И было в нем что-то очень неприятное.

– Я жена шеда Фолкнора, – с достоинством заявила мама, жестом отпуская Горинга. – И хозяйка этого дома. Вы можете изложить причины визита мне.

– Я знаю, кто ты, Нея, – с кривой усмешкой заявил офицер. – Но буду говорить только с твоим мужем.

Мама на мгновение потеряла дар речи, присматриваясь к гвардейцу, а потом удивленно выдохнула:

– Роан?

– Майор Митчелл, с твоего позволения.

– Вы знакомы? – удивилась я, подходя ближе и разглядывая рыжеволосого мужчину.

На вид он был старше мамы, но, наверное, моложе отца. Какой-то их очень давний приятель?

– Увы, – хмыкнула мама, уже вернув себе свое обычное самообладание. – Когда-то я собиралась за этого господина замуж.

– Ох… – досадливо поморщилась я, скользнув еще одним взглядом по мужчине. На мой вкус он был в разы хуже отца. – Понимаю, почему не вышла.

Мой едкий комментарий майора Митчелла разозлил. Он недовольно поджал губы и прищурился.

– Пригласите сюда господина Фолкнора, иначе мы будем вынуждены применить силу.

– Серьезно? – фыркнула я. Мне и до их визита было плохо, поэтому я совсем не следила за словами. – Думаете, две верховные жрицы не справятся с вами?

– На этот случай с нами десяток верховных жрецов из трех земель, – огрызнулся майор Митчелл. – Решите оказать сопротивление – и вам же будет хуже.

– И чего ради вы все пришли в мой дом? – раздался с лестницы звучный голос. – Да еще сломали защитный контур?

Отец спустился по ступенькам и стремительно подошел к нам, полы его повседневной мантии как всегда разлетались в стороны при каждом движении. Едва появившись, отец сразу наполнил собой все помещение, даже я почувствовала гнетущее воздействие его ауры, а гвардейцы и вовсе непроизвольно сделали шаг назад. Только майор остался на месте и повыше вздернул подбородок.

Следом за отцом по лестнице спустился и Винс. Надо же, а я и не знала, что он снова у нас. Впрочем, он навещал Фолкнор почти каждый день и раньше.

– Шед Фолкнор, – майор все же «вспомнил» правильное обращение к верховному жрецу, – и господин Голд, вы арестованы по приказу его величества.

* * *

С торжественным (и где-то даже торжествующим) видом Митчелл достал из-за пазухи сложенный втрое лист и развернул его, демонстрируя нам размашистую подпись и характерную печать. Я очень отчетливо поняла, что гвардеец ждал своего часа и возможности отомстить моему отцу за разрушенную помолвку все двадцать лет.

Мы с мамой задохнулись от возмущения и (что душой кривить) испуга. Отец же невозмутимо забрал документ из рук гвардейца и внимательно прочитал его.

– За подрыв устоев государства, ересь и действия против Короны, – прочитал он вслух и выразительно изогнул бровь. – Ладно, ересь мне понятна, но причем тут действия против Короны и подрыв государственных устоев?

– Вера в Четырех Богов – одна из важнейших опор Объединенных земель, – пафосно объяснил Митчелл. – И вы эту опору расшатываете. К тому же активно контактируете с беглым монархом…

– Вы имеете в виду законного короля, которого узурпатор на троне пытался убить вместе с его семьей? – едко уточнил отец.

Майор Митчелл аж побагровел. Я надеялась, что его хватит удар, но он лишь потребовал:

– Пройдите с нами, Фолкнор. Мы забираем вас в столицу. И вашего юного протеже тоже.

Я испуганно обернулась на Винса. Вот только этого не хватало! Почему-то я была уверена, что в столице отец сумеет себя защитить (пусть это и было наивно), но если они заберут еще и Винса… С кем мы останемся тогда?

Отец словно прочитал мои мысли:

– Оставьте шеда Голда в покое. Он ни слова не сказал против Богов ни на одном Совете.

– То, что он носит мантию жреца, уже оскорбление Богам, – высокомерно заявил Митчелл. – И он везде ходит с вами, поддерживая ваши слова и деяния. Поэтому ответственность будет нести наравне с вами.

– Мне кажется, вы обойдетесь, – огрызнулся отец.

А я наконец поняла, почему он не взял на Совет меня: пошла бы с ним – сейчас меня арестовывали бы за компанию.

– Думаю, вы понимаете, чем вам всем грозит неповиновение? – с мерзкой улыбкой уточнил майор Митчелл. – Во дворе ждут два десятка гвардейцев и десяток жрецов. Если будет нужно, король пришлет еще. Вас все равно арестуют, а вместе с вами – и всю вашу семью.

Что-то мне это напоминало. Настолько, что дурно сделалось. Примерно так же капитан Котон арестовывал Нергарда. Тогда тот выбрал пойти с капитаном добровольно. Вот и сейчас отец перевел взгляд на притихших нас, потом обернулся к вышедшему в холл Корду, который пока не понимал, что происходит, и выглядел растерянным, перевел взгляд на Винса. Тот едва заметно кивнул.

– Хорошо, – тихо выдохнул папа. – Мы пойдем с вами.

Я опомниться не успела, как они пересекли холл и вышли за двери. Только тогда отмерла и почувствовала жгучую горечь, которой меня затопило по самую макушку.

Да как они могут? Я только что потеряла навсегда любимого мужчину, а они собираются лишить меня еще и отца? И названного брата? Вот уж дудки!

– Стойте! – крикнула я и побежала вслед за ними.

Отец и Винс не успели отойти от порога, когда я тоже выбежала во двор и преградила путь и им, и гвардейцам. Краем глаза я видела, что мама и Корд последовали за мной.

– Вы не посмеете, – задыхаясь от волнения, гнева и ужаса, процедила я. – Я не позволю вам.

– Уйдите с дороги, – лениво велел Митчелл.

– Лора, – предостерегающе окликнул отец.

– Что – Лора? Я уже двадцать лет как Лора! Я не позволю им забрать тебя! Вас обоих.

– Нея, успокой ее, – обратился отец к маме, но та только покачала головой.

– Нет, Рен, она права. Нельзя допускать этого. Мы отбились однажды, отобьемся снова. Фолкнор не может остаться без своего верховного жреца.

– У Фолкнора есть верховный жрец, – возразил отец, кивнув на меня. – И нельзя допустить, чтобы Дом погиб полностью. Особенно сейчас. Тогда к нам пришли вопреки закону. А сейчас закон, каким бы он ни был, на их стороне.

– Рен…

Отец так выразительно посмотрел на маму, что она опустила взгляд и замолчала. Майор Митчелл вновь довольно усмехнулся и перевел взгляд на меня. Я обернулась через плечо: за моей спиной уже выстраивались жрецы, готовые атаковать нас, если мы все-таки решим сопротивляться. Из десятка, пришедших с гвардейцами, шестеро носили мантии южных жрецов. Эти наверняка не отказались от плана подмять под себя Северные земли, поэтому бить будут насмерть, только дай им повод.

Я снова повернулась к отцу и Винсу. На лице последнего была написана готовность и следовать за опекуном, и ввязаться в драку вместе со мной. Вот только шансов в драке у нас не было. Мне осталось только понуро опустить голову и отойти в сторону.

Отец облегченно выдохнул, майор насмешливо фыркнул. Мама подошла ко мне и крепко обняла за плечи, а сама не сводила взгляда с отца.

Прежде, чем арестованные и их конвоиры успели сделать шаг, раздался гулкий раскат грома. Все разом посмотрели на небо, которое еще секунду назад было чистым. Сейчас его стремительно затягивали тяжелые тучи. Поднявшийся вдруг ветер принялся раскачивать деревья, трепать волосы и дергать за одежду. Блеснула молния, по небу пробежал оглушительный раскат грома, однако ни капли дождя не упало из нависших над нами туч.

– Что-то мне это напоминает, – пробормотал рядом Корд.

Гвардейцы тревожно переглянулись, а майор Митчелл хмуро посмотрел на моего отца.

– Даже не смотрите на меня, я здесь ни при чем, – заверил тот, пожав плечами.

Я охнула, резко втягивая в себя воздух, когда на небольшом пятачке, отделявшем нас от остальных гвардейцев и пришлых жрецов, вдруг из ниоткуда появилось облачко тумана и принялось разрастаться.

– О, вам крышка, ребята, – вдруг нервно рассмеялся Корд.

Однако облако тумана, увеличившись лишь до очень скромных размеров, сразу начало таять. С каждой секундой в нем все отчетливее проступали очертания четырех фигур. У меня едва не подкосились ноги, когда туман развеялся окончательно, оставив после себя двоих мужчин и двух женщин.

– Некрос, – прошептала я, не веря собственным глазам. – О, боги…

Однако это действительно был он. А с ним Ферер, Варрет и Соланж. Оглянувшись по сторонам, они мгновенно сориентировались. Некрос сделал пару шагов вперед и грозно вопросил:

– Что здесь происходит и кто за это отвечает?

По привычке он произнес это на своем родном языке, поэтому поняли его только мы – жрецы. Гвардейцы лишь недоуменно переглянулись.

– Что он сказал? – нахмурился майор Митчелл.

Некрос сразу понял свою ошибку и перешел на язык нашего мира, который умудрился совсем не забыть за столетия, проведенные в другом.

– Здесь происходит арест по приказу Его Величества, – после секундной заминки заявил Митчелл, когда вопрос прозвучал на понятном ему языке. – Меня зовут Роан Митчелл, я майор гвардии Его Величества. Я приказываю вам назвать себя.

– С удовольствием. – По губам Некроса скользнула холодная улыбка, и он громко и четко произнес: – Я Бог Смерти Некрос. Со мной мои коллеги Ферер и Варрет. И мы своей божественной волей отменяем приказ Его Величества, кем бы он ни был.

Во дворе повисла такая тишина, что ее, казалось, можно было резать ножом. Даже не знаю, кто из нас выглядел более шокированным: гвардейцы, жрецы, мои родители или я сама. Майор Митчелл бессмысленно открывал и закрывал рот, глядя то на внезапно свалившихся на его голову богов, то на стоявших за их спинами жрецов.

– Я долго буду ждать? – раздраженно поинтересовался Некрос. – Оставьте в покое моих наместников и выметайтесь отсюда.

Майор моментально снова обрел голос. Вот не нравилось ему, когда с ним не считаются.

– Думаете, я поверю какому-то чужаку с разукрашенным лицом? То, что вы владеете языком Богов, ничего не доказывает. Вы такой же бог, как я танцовщица ночного притона. Отойдите в сторону и не мешайте нам выполнять свой долг.

Недовольно посмотрев на майора, Некрос скрестил руки на груди. Да, сейчас он выглядел не очень-то божественно. На нем был его обычный костюм, в каком я часто видела его в Нергардском замке, и он мало чем отличался от обычного лорда.

– Вы или чересчур смелы, или слишком безрассудны, – заявил он. – А вдруг я говорю правду?

Митчелл фыркнул и сделал шаг вперед, требуя:

– Уйдите прочь…

Он осекся и быстро отскочил назад, когда молния ударила в землю прямо перед ним. Следом за ней по небу снова прокатился гром.

– А если так? – хмыкнул Некрос. – Или даже так.

Он обернулся через плечо к Фереру и Варрет и взглядом указал на замерших позади жрецов и гвардейцев. Варрет кивнула, Ферер криво улыбнулся. Они оба резко повернулись и вскинули руки. За яркой вспышкой последовал испуганный вскрик десятков людей, а когда глаза перестало слепить, ни гвардейцев, ни жрецов во дворе не оказалось. Те пять офицеров, включая майора Митчелла, что стояли рядом с отцом и Винсом, остались одни. И выглядели теперь совсем не так уверенно.

– Итак, я повторю. Я Бог Смерти. Это Боги Огня и Воды. А она… – он указал на Соланж. – Что я могу сказать? Даже я ее иногда боюсь. Либо вы уйдете сами, либо мы заставим вас уйти. Выбирайте.

Майор Митчелл оказался то ли недостаточно смел, то ли не так уж безрассуден, но второй вариант не выбрал.

 

Глава 7

Мы все стояли, замерев, как те каменные статуи, что украшали фонтан посреди двора, до тех пор, пока последний гвардеец не скрылся из виду. Только тогда Некрос наконец взглянул на меня, слабо улыбнулся и сказал:

– А говорят, что боги не приходят на помощь вовремя.

Это словно стало для меня знаком. Я снова обрела власть над телом и секунду спустя уже повисла у него на шее. Он казался холодным, как человек, который только вошел в дом с мороза. Интересно, я тоже была такой холодной, когда вернулась домой? Мне не запомнился холод при переходе через туман небытия.

– Неужели это действительно ты? – прошептала я, боясь снова разреветься.

Однако слез не было. И желание расплакаться исчезло, как только руки Некроса крепко сжали меня в ответном объятии. Горячее дыхание обожгло ухо, губы коснулись виска.

– Здравствуй, Бабочка. Успела соскучиться?

Я нервно рассмеялась, чуть отстраняясь, чтобы заглянуть в его улыбающееся лицо. Смех сразу умер, когда я снова увидела тонкие линии шрамов проклятия. Они уже покрывали его щеки, но пока лишь чуть-чуть заползли на скулы. И все равно этого было слишком много.

Коснувшись кончиками пальцев одной из завитушек, я вновь ощутила легкий электрический разряд, пробежавший между нами.

– Все в порядке, – заверил Некрос. – Все не так плохо, как кажется. Видишь?

Он поднял руку, демонстрируя кисть. На тыльной стороне ладони все было покрыто витиеватой вязью, но внутренняя оставалась чиста. Пока.

– Я думала, ты погиб, – призналась я тихо.

Его брови удивленно взлетели вверх, но ответить он ничего не успел: за моей спиной раздалось деликатное покашливание, и Некросу пришлось выпустить меня из объятий. Мы оба повернулись к моим родителям. Мама неуверенно улыбалась, а на лице отца я не смогла прочесть ни единой эмоции. С ним такое случалось.

– Мы благодарим вас за помощь, – первой заговорила мама.

– Вы действительно тот самый Некрос? – холодно поинтересовался отец. – Страж, выдававший себя за бога?

– Да, это действительно я. А вы, я полагаю, Торрен Фолкнор, отец Лоры и верховный жрец?

Папа кивнул и изобразил вежливый полупоклон.

– Все верно. Позвольте представить вам мою жену Линнею…

– Можно просто Нея, – перебила мама. – Все меня так зовут.

Некрос кивнул, улыбаясь, но его улыбка погасла, стоило папе продолжить представления:

– Ее брата Корда, как я понимаю, вы и так знаете, а это Винс Голд, мой воспитанник, принявший служение… хм, вам, и жених Лоры.

Я люблю своего отца, но в тот момент мне захотелось ударить его чем-нибудь тяжелым. К счастью, Винс, смущенно поморщившись, сам уточнил:

– Бывший. Помолвка была расторгнута, после того как… – он сделал неопределенный жест рукой, указывая на нас с Некросом. Последний меня больше не касался, но мы продолжали стоять плечом к плечу. – В общем, она была расторгнута.

– Вот как, – пробормотал Некрос, бросив на меня мимолетный взгляд. Я кожей чувствовала, как переменилось его настроение. – Лора успела многое мне рассказать о своем доме и семье, но вас не упоминала.

Винс на это только неловко пожал плечами, а я почувствовала, как мое лицо заливает краской. Как нехорошо получилось. Вот кто отца дергал за язык? Впрочем, покосившись на него, я поняла, что он сказал это специально. Похоже, он мог простить мне интрижку со своим «богом» в другом мире, но его прибытию в наш оказался не рад.

Неловкое мгновение не затянулось: Некрос представил своих спутников, уточнив, что Соланж – его воспитанница и капитан Нергардской стражи, преданная и бесстрашная, но магией не владеющая. Я заметила, как Корд радостно помахал ей рукой, на что она скривилась, пытаясь скрыть довольную улыбку.

– Что вы сделали с теми людьми? – напряженно поинтересовался отец. – Гвардейцами и жрецами.

– Ничего такого, – заверил Ферер.

– Просто прокинули их через пространство, – уточнила Варрет. – Обычный портал, только ради экономии сил открытый на небольшое расстояние.

– Никто не пострадает, – добавил Некрос.

– Ушиб или растяжение – самое страшное, что им грозит, – снова сказал Ферер. – Может быть, еще шок у тех, кто раньше порталом не пользовался.

– Боюсь только, что они вернутся, – вздохнул отец. – Король этого так не оставит.

– Если они вернутся, то получат то же самое, – заверил Некрос. – Я сейчас почти бессилен, но Варрет и Ферер смогут нас защитить.

– Ты собираешься остаться? – напряженно уточнила я.

– А что, я тебе уже надоел? – Некрос покосился на меня, как мне показалось, немного обиженно. – Думал, ты будешь рада меня видеть.

– Я рада! – заверила я, мысленно снова проклиная отца за выступление насчет Винса. – Просто разве это не опасно? Разве это не расчищает дорогу твоим братьям? Или…

Я осеклась. Ведь действительно так обрадовалась увидеть Некроса живым и невредимым, что совсем забыла о происшествии в хранилище.

– Или, – мрачно кивнул Некрос. – Вероятно, один из моих братьев уже проник в ваш мир. Скорее всего, Раж. Но может быть и Гатред.

– Или они оба, – добавил Ферер.

– Нет, оба не могли, – возразила Варрет. – Кто-то из них точно оставался в том мире как минимум до недавнего времени.

– Вот именно: до недавнего времени, – хмыкнул Ферер.

– О чем вы говорите? Я ничего не понимаю, – нахмурился Корд и обратился к Некросу: – Как кто-то мог сюда проникнуть, пока ты был там?

– Но ведь действительно кто-то проник, – заметил папа и напомнил: – Ты сам предположил это недавно, когда кто-то едва не увел кристалины буквально из-под нашего носа.

– Тогда я предположил, что Некрос мертв, – спокойно возразил Корд. – Но теперь он со всей очевидностью жив, а значит, этого не могло произойти.

– Боюсь, я не учел один момент, – вздохнул Некрос.

– Милорд, – предостерегающе начала Соланж, переводя взгляд с Корда на мою маму, с нее на отца, а потом – на Винса. – Может быть, не стоит говорить об этом здесь? При всех?

Я удивленно покосилась на нее. Она что, пропустила все слова отца? Здесь были только свои, самые близкие, каждому из которых другой мог доверить жизнь. Впрочем, Соланж могла так и не считать, но мне показалось, что в ее предостережении было нечто большее, чем природная подозрительность.

Первой на ее замечание среагировала мама, предположив:

– Может быть, вам будет удобнее поговорить в доме? Я попрошу подать чай.

– Думаю, удобнее всего нам будет поговорить в вашем кабинете, шед Фолкнор, – поправил Некрос. – С вами и вашей дочерью. Только с вами двумя. Остальные пока могут выпить чай.

Мне не понравилась эта скрытность, отцу она не понравилась еще сильнее. Он попытался возразить, что любой разговор, который будут вести с ним, могут вести и при Винсе, но Некрос настоял на своем. Просто пригрозив:

– Если вы не пожелаете выслушать меня в присутствии только вашей дочери, я буду вынужден переговорить с ней, а не с вами.

Этого отец определенно допустить не мог, поэтому согласно кивнул.

Когда за нами закрылась тяжелая дверь его кабинета, он недовольно произнес:

– Я внимательно слушаю. Кстати, как мне к вам обращаться? Я чувствую себя глупо, называя вас Некросом. Слишком привык к тому, что это имя бога, а не того, кто им притворялся.

Да, похоже, явлению Некроса отец был совсем-совсем не рад, раз не упускал возможности его задеть. Это заставляло меня чувствовать себя виноватой. Может быть, все-таки не стоило рассказывать правду? Тогда отец сейчас относился бы к своему гостю с большим уважением?

– Вы можете называть меня лордом Нергардом, – разрешил тем временем Некрос. – Я привык к этому обращению за то время, что не помнил себя. А что касается ситуации, в которой мы все оказались… Стражи воздуха и земли мертвы. Как и моя сестра Вита, как и четверо из шести стражей энергий эмоций. В живых остались я, Ферер, Варрет, Гатред и Раж.

Теперь я поняла, о ком говорила Варрет в тот день, когда я подслушала ее разговор с Ферером: о страже земли или воздуха. А я-то напридумывала себе… Стало даже неловко. И немножечко стыдно, потому что я была рада, что мертвы они, а не Некрос.

– Пока расклад выглядит не очень страшно, – осторожно заметила я. – Ведь Раж поклялся не вредить тебе.

– Да, но мы зря не взяли с него обещание оставить в покое кристалины, – вздохнул Некрос, поворачиваясь к нам спиной и подходя к окну. – После нападения на Нергардский замок в столицу он так и не вернулся. Позже было найдено его тело. Оставленное.

– В смысле? Так он… умер? – не поняла я.

– Нет, в том-то и дело. – Некрос снова повернулся к нам, скрестив руки на груди и хмурясь. – Никто из нас не чувствует, чтобы он умер, но найти его мы не смогли. Также очень маловероятно, что он внезапно решил бросить пригодное тело без видимой на то причины. Я объяснял, как непросто найти замену в том мире.

– Тогда что это значит? – поинтересовался отец, проходя к своему столу и садясь в громоздкое кресло.

– Мы предполагаем, что в тот день, когда Лора отправлялась домой, Раж проскользнул в портал вместе с ней, – выпалил Некрос, не глядя ни на кого из нас.

* * *

Я бессмысленно хлопнула ресницами, пытаясь осознать то, что он сказал. В процессе добрела до дивана, на котором недавно разговаривала с отцом, и медленно опустилась на него.

– Разве мы не заметили бы огромную светящуюся штуку? – усомнилась я, мысленно возвращаясь в тот день. Я плохо помнила его, потому что тогда была поглощена собственными переживаниями, но не сомневалась, что вышедший из тела страж обязательно привлек бы мое внимание.

– Заклятие отведения глаз никто не отменял, – возразил Некрос. – Мы умеем быть невидимы, когда нужно. Я, конечно, должен был бы почувствовать его присутствие, но там были Варрет и Ферер, а я… я был слишком отвлечен, чтобы прислушиваться к ощущениям. Никто из нас не ожидал подобной дерзости.

Он сказал это так виновато, что я не выдержала: вскочила с дивана, не смущаясь отца, подошла к Некросу и взяла его за руку, чуть сжала. Он ответил сдержанной улыбкой.

– Хорошо, предположим, вместе с Лорой страж прошел сквозь портал, – снова подал голос отец. – Как его теперь найти?

– И вот тут мы подбираемся к самому плохому, – вздохнул Некрос. – Мы не можем долго существовать без тела. И говоря «долго», я имею в виду время меньше часа. Пройдя через портал, он должен был достаточно быстро найти новое вместилище и занять его.

В кабинете повисло мрачное молчание, я слышала только стук собственного сердца и свое же тяжелое дыхание. Сказанное Некросом не желало укладываться в голове, но теперь стало понятно, почему он не захотел говорить при других.

– Ты думаешь, что Раж вселился в кого-то из нашего Дома? – немеющими губами уточнила я.

Некрос кивнул.

– И не просто из вашего Дома. В кого-то из тех, кто встречал тебя первыми.

– Первым Лору встретил я, – довольно резко заявил отец. – Так что по идее, я первым попадаю под подозрение.

– Первым под подозрение попадает Охотник, – возразил Некрос. – Он не просто встретил Лору первым, а прошел с ней, в него вселиться было бы надежнее всего. Но есть нюанс: Раж не дурак, он не мог не понимать, что я узнаю о его переходе рано или поздно. Поэтому он мог намеренно ждать максимальное количество времени, выбирая новое тело, чтобы вычислить его носителя было труднее. Меньше всего я как раз подозреваю вас, – он посмотрел на отца, а потом коротко кивнул на меня, – и Лору, потому что вы верховные. У вас немалая Сила, а значит, и более высокая сопротивляемость. Шансы Лоры снижает так же и то, что стражи предпочитают тела определенного пола. Пусть мы и энергетические сгустки, но у нас есть свой… скажем так, положительный или отрицательный заряд, который в некотором смысле соответствует вашему полу.

– Значит, в первую очередь мы ищем мужчину, – подытожила я. – Предположительно, не верховного…

– Или очень молодого верховного, который пока не полностью освоился со своей Силой, – поправил Некрос.

– Там были я, Нея, Ронан, Корд, Роза и Лора, – перечислил мой отец.

– Еще Винс, – добавила я.

– Да, и Винс, – согласился отец. – Еще несколько учеников школы, но они подошли позже.

Хотя я уже рассказывала Некросу о своих ближайших родственниках, мы еще раз коротко охарактеризовали каждого, чтобы он имел лучшее представление о том, кто какой Силой владеет (и владеет ли вообще). В конце отец подытожил:

– Пока получается, что лучший кандидат для вашего стража – мой брат, Ронан. Мужчина, младший жрец, подошел одним из первых.

– Но мы ведь заметили бы, если бы в него вселился страж, – возразила я. – Если не мы, то хотя бы Роза заметила изменения. Ведь страж подавляет прежнего хозяина тела…

– Не обязательно, – возразил Некрос. – То есть в обычной ситуации мы так и поступаем, потому что делить с кем-то тело – ужасно неудобно. Посторонние мысли, посторонние воспоминания, голос прежнего хозяина у тебя в голове, угроза временного перехвата контроля… В общем, подавить полностью – проще. Но в нашем случае страж, вероятно, собирался не просто обзавестись новым телом, но и спрятаться в нем. Внедриться, так сказать, чтобы узнать, например, местоположения хранилищ Варрет и Ферера. Поэтому он мог не подавлять хозяина целиком, чтобы сохранить его воспоминания и его… характер.

– Все это звучит отвратительно, – процедил папа.

И при всей моей симпатии к Некросу я не могла не согласиться. Особенно когда думала о том, что так поступили с кем-то из моих близких.

– Но это наша природа, – равнодушно пожал плечами Некрос. – В любом случае, вычислить носителя будет непросто. Потому что ради усложнения задачи нам Раж мог переступить через себя и занять женское тело. Или тело опытного верховного.

С этими словами Некрос посмотрел на отца, который и так выглядел мрачнее грозовой тучи.

– Тогда что вы предлагаете? – спросил он.

– Присматривать за всеми потенциальными носителями. Подмечать малейшие странности в поведении. Потому что даже сохранив воспоминания прежнего хозяина тела, Раж все равно не сможет повторять его поведение с безупречной точностью. Его также может выдать желание быть ближе к каким-то нашим действиям или не вполне естественная человеческая реакция на какие-то события…

– Винс не разозлился на меня, – заметила я задумчиво. И добавила, чтобы объяснить: – Когда я разорвала помолвку, он не разозлился. Я видела сегодня этого Роана Митчелла, который и двадцать лет спустя был рад причинить маме боль после того, как она не вышла за него замуж. А Винс не разозлился ни на минуту.

– Он умный и добрый мальчик, который тебя по-настоящему любит, – настойчиво произнес отец. – Ты собираешься подозревать его на том основании, что он повел себя достойно?

– Это действительно может быть признаком того, что в него вселился Раж, – вмешался Некрос. – Поймите, шед Фолкнор, тот, кого Раж выбрал, не виноват в том, что произошло. Он мог выбрать любого. И Винс тоже подходит.

– Но мы не можем знать наверняка, он это или нет, – не сдавался отец. – Его реакция на разрыв, конечно, отличается от других возможных вариантов, но надо понимать, что он был связан не только с Лорой, но и со всей нашей семьей. Он мог и разозлиться, но скрыть это, чтобы не портить отношения.

– Да, – согласился Некрос. – Такой вариант тоже возможен. Поэтому надо продолжать наблюдения. И попутно уничтожать все доступные нам кристалины.

– Вот тут у нас проблема, – призналась я. – Хранилище Ферера мы успели частично уничтожить, а до хранилища Варрет кто-то добрался раньше нас.

Я коротко пересказала Некросу все, что случилось в обоих хранилищах, особенно подробно описала то, что Корд принял за выход из тела стража. И что теперь отчасти вписывалось в происходящее. Вот только мужчину, который остался лежать мертвым в хранилище Ферера, я никогда в глаза не видела. Может быть, Некрос ошибся? И Раж, пройдя со мной через портал, устремился как можно дальше, вселился в первого попавшегося незнакомца, которого точно не смогли бы найти, а теперь сменил тело еще раз. Тогда никто из моих родных и близких не мог пострадать.

Это была такая хорошая версия и мне так хотелось в нее верить, но когда я озвучила ее, Некрос покачал головой.

– Хотелось бы мне согласиться, но, боюсь, та вспышка была инсценировкой, мнимым выходом стража из тела. Судя по цвету вспышки, это не мог быть настоящий Раж. Это могло быть попыткой составить себе алиби.

– И увереннее всех о том, что это выход стража, заявлял Корд, – напомнил отец.

Я только хмуро посмотрела в его сторону. Мне не хотелось верить, что это дядя. Впрочем, мне вообще не хотелось верить в то, что в одного из нас вселился страж.

– А если мы вычислим носителя, – тихо спросила я, – его можно будет спасти?

– Маловероятно.

– А тот, второй страж, которого упомянули ваши… спутники, – тут же сменил тему отец, не давая мне погрузиться в страшное осознание. – Гатред. Я так понимаю, это может быть и он?

– Это тоже возможно, – согласился Некрос. – Особенно, если они действуют сообща. Раж мог занять тело Гатреда, когда тот отправился сюда, чтобы нас запутать, но мне кажется, что это слишком сложно. Определенно кто-то из них должен был оставаться в нашем мире, потому что стражей земли и воздуха убили уже после возвращения Лоры домой. Мы успели с ними пообщаться. Оба предпочли держать нейтралитет. Кристалины стража земли я когда-то уничтожил вместе с кристалинами Гатреда. Страж воздуха сказал мне, где его хранилище. Он также знал, что после уничтожения хранилища Гатреда стражи эмоций перепрятали свои кристалины. Он сказал, что они создали два недосягаемых для меня хранилища. Те, которые я никогда не смогу найти.

– Что это значит? – нахмурилась я.

Некрос развел руками и пожал плечами.

– Кто знает? Единственное, что могу сказать наверняка, – мы сейчас можем добраться только до хранилища стража воздуха. Оно в доме одного из его верховных жрецов, в подземелье. – Некрос задумался на секунду, вспоминая фамилию. – Семья Сангрэ.

Отец недовольно поморщился, потирая лоб рукой.

– Опять стихийные жрецы. Понадобится пара дней, чтобы попасть в их дом. И это если они не знают о моем выступлении на Совете наших жрецов.

– А Ферер и Варрет не помогут нам договориться? – с надеждой спросила я, но Некрос тут же покачал головой.

– Нет, нельзя нас афишировать. Одно дело пугать нашей божественной сущностью гвардейцев. Другое – обращаться к жрецам другого государства. Уж лучше подождать пару дней. Я поэтому и говорю с вами наедине: скорее всего, Раж не знает, где третье хранилище. Стражи стихий и эмоций не доверяли друг другу и скрывали их друг от друга. О двух других Раж узнал уже здесь. От тебя, – он посмотрел на меня, как показалось, сочувственно.

А мне показалось, что в его словах что-то не сходится, но я не стала задавать новых вопросов. Пока. Нужно было как следует все обдумать.

 

Глава 8

После тревожащего разговора на троих мы спустились в гостиную, где нас ждали мама с Кордом и Винсом и наши гости. Ферер и Варрет чаю предпочли вино, а Соланж и вовсе потягивала любимый папин виски. Они мило беседовали, но напряженность и неестественность чувствовались в каждом слове, жесте, взгляде.

Отец объявил, что все прибывшие – желанные гости в Фолкноре. Мама заверила, что прислуге уже даны распоряжения подготовить комнаты. Некрос добавил, что ближайшая задача, которая стоит перед всеми нами, – это попасть в дом верховного жреца Бога Воздуха. Имен называть не стал, но папа все равно осуждающе покачал головой. Да и я удивилась: если это такая тайна, то зачем вообще упоминать при всех? Но спрашивать, конечно, я не стала, только бросила быстрый взгляд на Соланж, которая тоже заметно поморщилась. Ну, хоть в чем-то мы с ней сошлись.

– А вот изучение исторических документов можете прекращать, – добавил Некрос. – Если все кристалины были перепрятаны незадолго до того, как я отправил стражей в изгнание, то записей об этом сохраниться не могло. Стражи не допустили бы этого.

– Что ж, – улыбнулась мама, вставая с кресла, – пойду обрадую Розу и отпущу учеников.

Проходя мимо отца, она на мгновение задержалась, безмолвно коснувшись его плеча рукой. Он в ответ улыбнулся и кивнул. Меня всегда поражало их умение разговаривать друг с другом без слов.

Когда пришло время разместить гостей в их комнатах, я вызвалась проводить Некроса, что, конечно, никого не удивило. Но мне показалось, что сам Некрос не пришел в восторг от этой идеи, и меня это крайне озадачило.

Тем не менее отказываться он не стал, как и гнать, когда мы добрались до его комнаты. Лишь оглянулся по сторонам, изучая обстановку, удовлетворенно кивнул и медленно стянул с себя сюртук. Бросив его на кресло, он растер руками лицо и подошел к окну, совсем как в кабинете отца. На ходу расстегнул несколько пуговиц на рубашке. Теперь, когда рисунки проклятия покрывали видимые части тела, он больше не пытался их прятать под застегнутой одеждой.

– Если тебе что-нибудь понадобится… из одежды или что-то еще, ты всегда можешь обратиться к лакею или распорядителю, – сказала я, не зная, как еще начать разговор.

Наше молчание казалось мне ужасно неправильным. Я напряженно наблюдала за Некросом, за его движениями. Холод, возникший между нами после слов отца о Винсе, ощущался кожей. Несколько секунд Некрос стоял спиной ко мне, ничего не отвечая, но потом обернулся и даже улыбнулся.

– Кажется, мы поменялись ролями, да? Теперь я гость в твоем доме и твоем мире.

Я улыбнулась в ответ, неотрывно глядя ему в глаза без всякого смущения. Мне нечего было стыдиться, по крайней мере, я так чувствовала.

– Рада, что у меня есть возможность отплатить за гостеприимство.

Он сделал несколько шагов ко мне, но не подошел: свернул к кровати, сел на краешек и снова растер лицо руками. Только сейчас я поняла, что оно изменилось. И дело было не только в рисунке проклятия. Линии отвлекали на себя внимание и мешали увидеть главное: лицо Некроса осунулось, побледнело. Да и сам он выглядел похудевшим и безумно уставшим.

Я медленно подошла и села рядом. Он не повернул голову в мою сторону, но и никак не продемонстрировал недовольство. Это придало мне уверенности, и я сначала осторожно коснулась его руки, а потом переплела наши пальцы. Некрос сжал мою руку в ответ, погладил большим пальцем тыльную сторону ладони, в то время как я завороженно смотрела на витиеватые линии шрамов.

– Нергардская стража справится без тебя и Соланж? – спросила я, чтобы не молчать. В глубине души я знала, что говорю не о том, но что-то мешало перейти к главному. – Или туманники снова затаились?

– После гибели Виты они стали появляться гораздо реже. Думаю, теперь, когда большинство стражей или мертвы, или вернулись в этот мир, туда их будет тянуть значительно меньше. Но после того, как ты показала мне защитную печать, мы прошли по всем городам и деревням Нергардских земель, защитили обрядовый дом в каждом населенном пункте. Теперь людям есть, где переждать нашествие тумана.

– Ого, – не удержалась я. Теперь было понятно, почему он выглядит таким уставшим. – Это огромная работа, требующая немалого применения Силы для активации печати.

– Ее в основном применяли Варрет и Ферер. Я лишь по необходимости.

Я кивнула, делая вид, что поверила. Конечно, а рисунок сам расползся так далеко за столь короткий срок.

– Почему ты не сказала мне, что обручена? – вдруг спросил Некрос, когда я уже меньше всего этого ожидала. – Ты ведь наверняка вспомнила об этом. Ты так много успела рассказать мне в ту ночь. О доме, о родителях и сестрах. Даже о школе. Но ни слова не сказала о Винсе Голде. Почему?

Вот мы и добрались до главного вопроса. Я вздохнула и попыталась объяснить:

– Я не хотела, чтобы ты подумал, чтобы хотя бы на секунду предположил, что я возвращаюсь домой из-за него. Что я возвращаюсь к нему. Потому что это было не так. Я расторгла помолвку, как только вернулась. Я не сказал тебе про него, потому что это не имело значения. А остальное – родители, сестры, школа – имело.

По его губам скользнула сдержанная улыбка, и он наконец повернулся ко мне.

– Но ты его любишь, это видно.

– Люблю, – не стала отпираться я. – Мы выросли вместе, всегда были близки как брат и сестра, как лучшие друзья. Такие вещи не проходят. Возможно, отец прав, и именно этим объясняется реакция Винса на разрыв помолвки.

– Возможно, – тихо отозвался Некрос. – Такие вещи и не должны проходить. Что бы ни случилось между братьями и сестрами.

Я поняла, что он говорит не обо мне и Винсе, а думает о своих братьях и сестрах, которых теперь почти не осталось. Я коснулась рукой его щеки, одновременно желая отвлечь от этих мыслей и снова почувствовать кончиками пальцем шершавые ниточки шрамов, а вместе с ними – легкое покалывание электрического разряда в момент первого прикосновения.

– Ты плохо выглядишь, – честно заявила я. – И речь не о проклятии.

– Я плохо сплю в последнее время.

– Как долго?

– Примерно с тех пор, как все вспомнил.

– Кошмары?

Некрос кивнул.

– Каждую ночь.

– Думаю, нужно время. Мои ведь прошли.

– Хотелось бы, чтобы это время поскорее пришло, – усмехнулся он. – Должен признаться, мои силы на исходе. Но… оказаться здесь, с тобой…

Некрос вздохнул, как будто ему не хватало слов, чтобы описать свои чувства, или они просто не ложились на язык. Не желая себя мучить, он просто наклонился ко мне и поцеловал. Я была совсем не против, потому что мечтала об этом с той минуты, когда он появился в нашем дворе, но до сих пор вокруг было слишком много людей.

Я обняла его за шею, притягивая к себе, и его руки скользнули вокруг моей талии, делая то же самое. На несколько коротких мгновений все проблемы отступили куда-то далеко, стали незначительными. Ведь он был здесь. Мой проклятый бог смерти. Живой сидел рядом со мной – и это было в разы больше того, что я имела сутки назад.

– Как ты решился вернуться? – спросила я, когда поцелуй прервался. – Ведь все это так зыбко. Раж мог специально спрятаться, чтобы ты подумал, будто он пробрался в наш мир.

– Мог, – кивнул Некрос. – Теоретически, я даже мог пропустить мгновение его гибели, если он погиб тогда же, когда и другие стражи эмоций у Нергардского замка. Они погибли вместе, было слишком много ощущений… разрыва. Это маловероятно, но не невозможно. Честно говоря, дело вообще не в нем. Дело в том, что твой дух вдруг появился в Нергардском замке. Как ты это сделала?

– С помощью ритуала. Его Винс и шед Говард нашли.

– Ты едва не погибла.

Его тон прозвучал как обвинение, и я смущенно опустила взгляд. Сейчас рисковый порыв уже не казался мне таким оправданным, как тогда.

– В общем, – голос Некроса смягчился, – из-за этого я и пришел. Решил, что случилось нечто чрезвычайное, раз ты решилась на такое. Появление кого-то из стражей здесь могло стать хорошей причиной. А даже если нет… Мне показалось, ты пыталась позвать на помощь, показалось, я тебе нужен. А может быть, – добавил он тихо, – я рискую жизнями тысяч людей потому, что ты оказалась мне очень нужна.

– Как бы ни было, а я рада, что ты здесь, – призналась я, не зная, какая из версий греет душу сильнее. – Потому что все складывается не очень хорошо, и мне кажется, что без тебя я не справлюсь. Никто из нас не справится. А если Раж действительно проскочил в наш мир вслед за мной и притаился в ком-то из моих близких… – я не договорила, поежившись.

– Мы вычислим носителя, обещаю. Но мне понадобится твоя помощь.

– Все, что угодно! – порывисто заверила я.

– Ты должна незаметно дать знать Корду, Розе и Ронану, в доме какого жреца скрыто хранилище кристалинов.

Я нахмурилась и отстранилась, ничего не понимая. Зачем сообщать потенциальным носителям стража, где именно спрятаны кристалины?

– Их там нет, – объяснил Некрос с улыбкой, верно истолковав изумление на моем лице. – И никогда не было. Настоящее хранилище в другом месте.

– Это ловушка? – догадалась я. – Но как она должна сработать?

– Ночью мы отправимся туда с Варрет и Ферером. Стражам не нужны никакие дополнительные разрешения на открытие портала куда бы то ни было. Если Раж здесь, то воспользуется этим, а мы будем его ждать.

– А настоящее хранилище? – напряженно уточнила я.

– Оно действительно в подземелье замка семьи верховного жреца, но не Сангрэ, а Рохо. В него отправимся сразу после этого.

Я смотрела на Некроса с сомнением, и он поспешил заверить меня:

– Лора, это наш единственный шанс его вычислить. Другого не будет.

– Я понимаю, просто… Ты не сказал этого при отце, значит, все-таки думаешь, что в нем тоже может сидеть Раж?

Некрос вздохнул и неожиданно осторожно погладил меня по голове, словно я была маленькой девочкой. Впрочем, относительно него я таковой и была.

– Это тяжело, понимаю. Но, Лора, я уверен только в тебе. Все остальные в моих глазах скомпрометированы, Раж мог спрятаться в ком угодно: в сильном верховном жреце или в женщине совсем без магии. Поэтому только тебе я могу доверить правду.

– Но откуда ты знаешь, что не меня он использовал в качестве нового вместилища? Раз он может быть в любом, то и во мне тоже.

– Я знаю это, потому что ты отправила свой дух в мой замок. Ты бы не стала этого делать, если бы была Ражем. Да и не смогла бы, потому что Раж должен был бы держать твой дух подавленным, если не уничтоженным. И хотя подавленный дух способен иногда действовать в тайне от стража или против него, покинуть тело и отправиться сквозь миры – определенно нет.

Я шумно выдохнула и заметила с улыбкой:

– Что ж, в некотором смысле, это облегчение. Потому что я уже в самой себе начала сомневаться.

Некрос снова коснулся моих волос, потом его рука скользнула по щеке, поглаживая слегка горящую от всех волнений кожу кончиками все еще холодных пальцев. Он покачал головой и тихо заявил:

– Я бы в любом случае понял, если бы ты была не ты.

Он снова потянулся к моим губам, и я не стала его останавливать. На этот раз поцелуй и не думал прерываться. Напротив, становился все более яростным, требовательным, жадным. Руки Некроса уже не только обнимали меня, притягивая к нему, но и скользили по всему телу, то поглаживая, то сжимая, пробуждая внутри уже знакомый мне огонь.

– Наверное… мне стоит… отпустить тебя, – слегка задыхаясь, предположил Некрос, все же ненадолго отрываясь от моих губ. – Все-таки это не мой замок.

Я потянулась к оставшимся застегнутыми пуговицам его рубашки, улыбаясь:

– Зато это мой замок.

Некрос не заставил себя уговаривать. Мы с тихим смехом повалились на кровать, торопливо стягивая друг с друга ставшую вдруг столь неуместной одежду. До общего ужина оставалось еще немало времени, а мы оба умели ценить моменты и использовать их.

* * *

В нашем кругу было не принято сажать детей за один стол со взрослыми, особенно когда собирались большие компании гостей, но мой отец не утруждал себя соблюдением и более важных традиций, поэтому ужинали мы всегда вместе, сколько я себя помнила. Полина и Ксана тоже присоединились к общему столу, как только начинали сносно пользоваться столовыми приборами.

Однако сегодня родители наверняка пожалели о такой семейной вольности. Полина уже четверть часа сидела, не притрагиваясь к еде, а только рассматривая Некроса. Поначалу она старалась делать это незаметно, но ее терпения надолго не хватило, и теперь она откровенно пялилась на него. Конечно, все это замечали, но рядом с ней за столом оказались Ферер и Ксана. Последняя старательно флиртовала с Винсом, сидевшем слева от нее. Полагаю, она искренне считала, что это делает ее такой же взрослой, как я (она вообще обожала за мной повторять). На поведение младшей сестры Ксана не обращала ни малейшего внимания. Ферер был занят или разговорами, или едой, поэтому даже не смотрел в сторону Полины. Многозначительные взгляды родителей и меня сестренка игнорировала.

В конце концов ее интерес заметил и Некрос. Сначала он старался делать вид, что ничего не происходит, но в конце концов решил прямо поинтересоваться:

– Что тебя так беспокоит, дитя, что ты совсем не ешь?

Полина как будто только этого и ждала.

– А ты специально разрисовал себе лицо? А чем? И что это значит? А ты правда Бог Смерти?

– Пола, – процедила я, пытаясь сделать «страшное» лицо, но на нее это снова не произвело впечатления.

Некрос улыбнулся и, продолжая методично орудовать ножом и вилкой, спокойно ответил:

– Нет, эти линии появляются сами. Они… дают понять, сколько у меня осталось времени на снятие проклятия. И да, я Бог Смерти. Меня зовут Некрос.

– Вообще-то вы не бог, – ледяным тоном возразил отец. – И я думал, мы договорились называть вас лорд Нергард.

– Это не отменяет того, что его на самом деле зовут Некрос, – не удержалась я. – И именно его когда-то называли Богом Смерти.

– Божественность – это вообще понятие относительное, – добавил Ферер, улыбаясь. – Другие всегда готовы считать тебя богом, если ты можешь больше, чем они.

– Особенно если их в этом старательно убеждать, – хмыкнул отец. Недобро так хмыкнул. – Ведь это дает возможность контролировать людей, подчинять их себе.

Я одарила его тяжелым взглядом (старательно пытаясь скопировать один из его собственных, но куда мне до мастера!), однако он проигнорировал его точно так же, как и Полина.

Зато Некрос спокойно парировал:

– Положение жреца тоже дает определенную власть над другими, не так ли, шед Фолкнор?

Отец недовольно нахмурился, но ответить на это ничего не успел: вмешался Винс.

– Когда я принимал служение и мантию верховного жреца Некроса, я даже и не мечтал о том, что однажды окажусь с ним за одним столом, – легко заметил он, улыбаясь и явно стараясь разрядить обстановку.

Я посмотрела на него с благодарностью, но тут же почувствовала, как нервно забилось сердце. Если уж мой отец никак не может справиться с собственными эмоциями в отношении моего нового избранника, то как Винсу удается оставаться таким дружелюбным? Да, это было подозрительно.

– Жаль, мама не дожила до этого дня, – вздохнул дядя Ронан. – Хотелось бы мне посмотреть на ее лицо в тот момент, когда вас всех ей представили бы.

– Не думаю, что Сусанна позволила бы эмоциям отразиться на своем лице, – заметила мама с мягкой улыбкой. – Она была очень сдержанной женщиной.

– Не всегда и не со всеми, – едко прокомментировала тетя Роза.

Вообще-то, она мне не тетя в полном смысле этого слова. И даже немножечко обижается, когда я ее так называю. Замуж за дядю Ронана она так и не вышла, чему в свое время поспособствовала моя бабушка, мать папы и дяди.

Роза появилась в Фолкноре еще до моего рождения, незадолго до свадьбы родителей. Пришла вслед за мамой да так и осталась. Дядя Ронан сразу обратил на нее внимание, но бабушка была этому очень не рада и как могла тормозила развитие их отношений.

Однажды (уже очень давно) дядя в порыве внезапной откровенности (спровоцированной лишним алкоголем) пожаловался отцу на то, что влюбился в женщину, которая недопустимо ниже его по происхождению.

– А в чем проблема? – искренне не понял папа.

Мне тогда было лет шесть, и я обожала прятаться и подслушивать чужие разговоры, поэтому видела и слышала все сама. Дядя Ронан, сокрушенно покачав головой, простонал:

– Но как я смогу на ней жениться?

– Даже я в свое время женился на девушке, которая не имела никакого благородного происхождения, – спокойно парировал отец. – Ничего, никто не умер и небеса на землю не рухнули.

– Тебе была нужна ее магия, – возразил Ронан.

Как я узнала много позже, речь шла о второй жене отца. Тот брак продлился недолго, и вскоре после этого отец женился на моей маме.

– А что нужно тебе? – насмешливо уточнил он у брата.

Ронан пьяно икнул (наверное, будь он трезвее, он бы не озвучил свои сомнения) и признался:

– Роза. Она невероятная. Но она… У нее ни магии, ни родословной, ни состояния.

– Мы вроде бы не бедствуем.

– Я знаю, но как это будет выглядеть?

– Ронан, – отец улыбнулся и наклонился к брату, – а кто смотрит?

Вероятно, после такого довода (и протрезвев) дядя Ронан избавился бы от предрассудков, но на его беду тот разговор услышала и Роза, которой буквально перед этим нечто подобное высказала и бабушка. Утром Роза сообщила дяде все, что думает о его собственном снобизме и о его семье, и покинула Фолкнор. Не возвращалась она целых три года.

Три года дядя Ронан искал ее, встречался, умолял о прощении, совершал ради нее подвиги и безумства. В конце концов, Роза сдалась и вернулась. То ли все-таки любила его, то ли не выдержала разлуки с моей мамой, для которой она много лет была старшей подругой, наставницей и телохранителем. Но замуж за Ронана она так и не вышла, хотя они и жили вместе с тех самых пор. Поначалу все думали, что это из-за нежелания открытого противостояния с бабушкой, которая не имела ничего против безродной любовницы сына, пока та не метит в жены. Однако и после ее смерти Роза регулярно отказывается от перспективы стать госпожой Фолкнор.

А дядя Ронан продолжает делать ей предложение раз в год, в один и тот же день. У них растет сын, почти ровесник Полины (сейчас он сидел между мной и Кордом). Мои родители нервно посмеиваются над их отношениями и в тайне от них каждый год делают ставки на ответ Розы на дежурное предложение. Папа (в глубине души неисправимый романтик) не теряет надежды на то, что свадьба однажды все же состоится.

Однако тетя Роза оказалась злопамятной. Даже сейчас в ее тоне чувствовалась серьезная обида на бабушку, хотя та умерла почти пять лет назад. Я задумалась, значит ли это, что в нее Раж не вселился? Или наоборот, он нашел в ее воспоминаниях ту старую обиду и сейчас решил продемонстрировать? Стал бы он вообще вселяться в женщину без магии, рискуя выдать себя случайным колдовством?

От этих мыслей голова шла кругом. Я перевела взгляд на маму, потом посмотрела вдоль стола на дядю Ронана, на Корда… Это может быть любой из них. И даже отец. Что я буду делать, если это кто-то из родителей? Как я переживу, если это Винс? Может быть, это все-таки кто-то чужой?

– Винс, как идут работы в Малрое? – поинтересовалась тем временем мама, чтобы не дать беседе вернуться к теме божественности Некроса и других стражей.

– Потихоньку продвигаются, – с удовольствием поддержал тему Винс. – До былого величия еще далеко, но уже сейчас в нем вполне можно жить и даже принимать гостей. Быть может, вам всем стоит навестить меня там? Особенно вам, Линнея. Может быть, у вас будут какие-то пожелания по обустройству дома? Все-таки на самом деле он ваш.

– Он никогда не был моим, – покачала головой мама. – Он принадлежал отцу, которого я не знала. Поэтому никаких пожеланий у меня нет. Приходящие вас там не сильно донимают?

– Я установил защитный контур по типу того, который существует вокруг Фолкнора, поэтому они хоть и появляются довольно регулярно, но не могут пробиться, так что рабочие и прислуга в безопасности.

– Забавно, но в том мире, куда я попала в конце лета, приходящие меня не трогали, – заметила я. – По крайней мере, сначала. Пока я сама не нападала на них.

– Правда? – удивился Винс.

И даже не поморщился при упоминании моего путешествия в другой мир, а ведь оно разрушило его планы на будущее…

– Кстати, я размышлял об этом после того, как ты… вернулась домой, – вклинился Некрос, сбивая меня с мысли. – Вполне вероятно, что все ваши жрецы поначалу неинтересны туманникам. Ведь в вас остаются частички тех сущностей, что мы когда-то вселили в ваших предков. Тех сущностей, которые когда-то наполняли самих туманников. Поэтому для туманников вы условно… свои. Не еда.

– Очень сомневаюсь, – хмыкнул Корд. – На меня эти ребята нападали и в этом мире, и в том. Да и на других жрецов тоже, – мрачно добавил он, явно имея в виду своего отца, погибшего от их рук.

– Возможно, потому что вы все их сразу атаковали, как и я, – не смутился Некрос. – Когда Лора проявляла к ним враждебность, они и ее начинали воспринимать как объект для нападения.

– На меня они пытались напасть дважды, когда я только приехала в Северные земли, – сказала мама. По лицу ее пробежала тень плохих воспоминаний. – Первый раз на подъезде к Фолкнору, а второй – как раз в замке Малрой.

– Тогда оба раза с тобой был Карл, – припомнил отец. – Может быть, их привлек он? Насколько я помню, во второй раз они пытались съесть именно его. Возможно, если бы ты не начала в них стрелять, они бы тебя проигнорировали, как Лору?

– А больше никого рядом не было? – заинтересовалась я. И когда мама отрицательно качнула головой, повернулась к Некросу: – Разве один человек мог привлечь туман? Вы ведь мне тогда сказали, что маленькое количество людей не может привлечь туманников? Помнишь, когда мы отправились в деревню рядом с замком? Вы так объяснили, почему мы едем маленьким отрядом.

– Да, в нашем мире туманники обычно нападают на деревни или города, случаев нападения на отдельных путешественников не случалось, – подтвердил Некрос. – Даже странно.

– Но в ту ночь туманники на нас все-таки напали, как бы мало нас ни было, – напомнил Корд. – Их натравили специально.

– Думаешь, кто-то мог натравить их на маму двадцать лет назад? – усомнилась я.

– Это маловероятно, – возразила мама. – О моем приезде в Фолкнор, конечно, многие знали, но о том, что мы с Карлом отправились в Малрой, не знал никто.

– Я сомневаюсь, что в этом мире кто-то умеет управлять появлением туманников, – осторожно вклинилась Варрет. – Ведь о кристалинах знаем только мы, стражи. А для привлечения тумана, как я понимаю, нужен кристалин.

– Я согласен, – кивнул отец. – Маловероятно. Хотя мне до сих пор кажется странным, что защитный контур нашего дома был взломан именно в ту ночь, когда сошел туман, и приходящие пробрались сюда.

– Скорее всего, кто-то дожидался появления тумана, – предположил Винс. – И взломал контур специально, чтобы он проник в дом. Ведь больше в ту ночь ничего не произошло. Кто-то просто пытался избавиться от нас, списав это на нападение приходящих.

– Вы так и не узнали, кто это был? – поинтересовался Некрос у отца, поскольку знал от меня эту историю.

Отец только мрачно покачал головой.

– Кто бы это ни был, следов он не оставил.

 

Глава 9

Совместный ужин дался Торрену Фолкнору нелегко, хотя он и не мог точно сказать почему. Он не понимал, что именно так раздражает его в Некросе. Когда Лора рассказала ему свою историю, Торрен воспринял ее достаточно спокойно. Его не задела правда о богах. Напротив, он действительно испытал нечто, похожее на удовлетворение, узнав, что все эти годы был в целом прав. Не огорчило его и осознание, кем оказался новый избранник дочери. Сын Северных земель, он никогда не понимал южной традиции трястись над невинностью дочерей, как будто она что-то значила. Он считал, что Лора достаточно красива, умна, знатна, состоятельна и сильна, чтобы иметь право распоряжаться собственной жизнью и собственным телом по своему усмотрению. С этим у него никогда не возникало проблем.

Вероятно, до тех пор, пока он считал, что Некрос и все, что было между ними, осталось в другом мире. В глубине души он надеялся, что рана от расставания рано или поздно заживет, чувства к тому, кого она больше никогда не увидит, постепенно остынут, а прежняя любовь расцветет новым цветом. Почему-то Торрен был уверен, что чувства Винса тоже убить не так-то просто.

Однако Некрос и его «коллеги» внезапно появились здесь и начали наводить собственные порядки, как будто все еще имели на это право. И чем больше Торрен смотрел на него – того, кому его учили служить и поклоняться, тем больше злился.

Торрен не видел в нем ничего божественного или прекрасного, во что можно было бы влюбиться. Он лишь чувствовал темную, тяжелую энергию, которую несло в себе обычное человеческое тело. То была Сила куда более губительная, чем его собственная, и ему очень не нравилось, что эта энергия претендует на его дочь. Было в Некросе что-то холодное и угрожающее, чего остальные не видели и не чувствовали. Ни сама Лора, ни Нея, хоть обе были верховными жрицами.

Но они были другими. Торрен понял это далеко не сразу, заметил только тогда, когда дочь повзрослела. Нея разделила свою Силу с наследницей в очень юном возрасте, а сам Торрен в тот момент был уже почти раздавлен собственной Силой, чтобы обращать внимание на чужую. Но по мере взросления Лоры он заметил разницу.

Их Сила не была такой гнетущей и губительной для них, как его. Она заметно отличалась, хоть на первый взгляд и казалась такой же. Словно черный цвет что-то разбавляло, и он превращался в оттенок серого. Похоже, но не то. Размышляя над этим, Торрен пришел к выводу, что дело в примеси Силы верховной жрицы Виты. Нея получилась «полукровкой» – наполовину жрица Виты, наполовину жрица Некроса. И Сила Жизни в ней была так же сильна, как Сила Смерти. Вероятно, ей ничего не грозило даже в тридцать три года, если бы она не родила ребенка.

Лора родилась жрицей Виты лишь на четверть, ее Сила была больше похожа на его, но все равно – легче. Он чувствовал это сейчас, после ее «инициации», особенно остро. В каком возрасте Сила станет невыносимым бременем для Лоры, Торрен не знал, но надеялся, что дочь выйдет замуж и родит ребенка раньше, все на это указывало. И Винс виделся ему идеальным кандидатом еще и потому, что от него ребенок унаследует силу верховного жреца Ласки, что сделает его могущественным жрецом, но избавит от проклятия верховных жрецов Некроса, ведь губительной энергии Смерти в нем останется меньше половины. Даже если родится мальчик, ему не придется страдать, подыскивая подходящую жену. И все следующие дети тоже будут избавлены от проклятия, ведь других верховных жрецов, способных вернуть в семью губительную Силу, просто не осталось.

Однако Некрос, если только он останется с Лорой, грозил все испортить, вернуть старую угрозу, от которой его жрецы не додумались избавиться смешанными браками. Он был не просто носителем губительной Силы Смерти, а самим ее источником. Смогут ли его дети вообще вынести это бремя? Не будет ли оно уничтожать их еще раньше? Сможет ли хоть один из них родиться живым?

Чем больше Торрен думал об этом, тем сильнее раздражал его высокий гость. Он смотрел на него, следил за тем, как и что Некрос говорит и делает, и в душе его волна за волной поднимались старые страхи, боль, обиды.

Торрен не удивился тому, что после ужина, когда все разбились на пары или небольшие группы по интересам, отправился в фамильный склеп, стоявший чуть в стороне от замка. По пути он заглянул в оранжерею, где в меру сил садовник выращивал цветы. Она появилась в Фолкноре вместе с Неей. Естественным образом цветы росли и цвели в Северных землях очень недолго. Торрен понимал, как южной жене будет не хватать живых цветов дома, поэтому распорядился начать их выращивать искусственно.

Срезав три самых красивых на его вкус цветка, Торрен продолжил свой путь.

Носить цветы мертвым его тоже научила Нея, на севере такой традиции не существовало. Она до сих пор казалась ему странной, но Торрен сам не заметил, как привык приносить в склеп цветы и класть их на крышки усыпальниц. Один цветок для матери, другой – для первой жены Линн. И третий – для второй жены Лилии. О ней Торрен почти не горевал, но цветок всегда приносил, потому что чувствовал себя виноватым. За то, что не любил, за то, что не уберег. И за то, что не горевал. Разговоры за столом и присутствие Некроса всколыхнули воспоминания, в которые Торрен не погружался уже много лет. Сегодня они воскресли, и ему потребовалось несколько минут наедине с собой и мертвыми, чтобы пережить те события заново.

Когда он вернулся в дом, все уже разошлись по своим спальням, лишь в чайной комнате, где на самом деле очень редко пили чай, слышались чьи-то шаги и редкое позвякивание стекла. Торрен заглянул туда в надежде обнаружить Винса, но нашел, на свою беду, Некроса, как раз садившегося в кресло у маленького круглого столика. Он хотел сразу ретироваться, но божественный гость успел заметить его.

– Шед Фолкнор, – окликнул он, – не составите мне компанию?

Некрос кивнул на столик, на котором стоял поднос с графином виски, ведерком льда и пустым стаканом. Второй стакан, уже наполненный благородным напитком, Некрос держал в руках.

Воспитание не позволило Торрену отказаться. И потом, он чувствовал, что Некрос не просто так пригласил его. Скорее всего, он поджидал его тут с любимым напитком для какого-то серьезного разговора. Поэтому Торрен подошел к столику, бросил в стакан пару кусочков льда – они весело звякнули о стенки стакана – и налил поверх немного золотисто-коричневатой жидкости.

– Вы хотите обсудить что-то еще, лорд Нергард? – поинтересовался он, садясь в кресло. Торрен решил упрямо называть лже-божество земным именем.

– Да, – признался тот, глядя на огонь в далеком от них камине. – Лору.

Торрен непроизвольно стиснул зубы.

– Что именно вы хотите мне сказать по поводу моей дочери?

Некрос внезапно улыбнулся. На его исписанном замысловатыми линиями проклятия лице это смотрелось довольно странно.

– Шед Фолкнор, вам не стоит беспокоиться по поводу меня и вашей дочери. Я люблю ее. Правда, люблю. И никогда ее не обижу. У меня на ее счет самые серьезные намерения. Я понимаю, что вы беспокоитесь за нее. Любой отец, наверное, вел бы себя так же по отношению к кандидату, которого он видит первый раз в жизни…

– Дело не в этом, – перебил Торрен, холодно посмотрев на него. – Я доверяю своей дочери. Если бы она просто привела в дом незнакомца и сказала, что любит его и хочет прожить с ним жизнь, я прежде всего постарался бы узнать этого человека. И наверняка нашел бы в нем то, за что полюбила она. Проблема в том, что я знаю, кто вы. Что вы. И мне это не нравится. Вы даже не человек.

Улыбка на лице Некроса погасла, глаза, как показалось Торрену, потемнели, но он все равно продолжил, чуть повысив голос и отбросив лицемерную вежливость:

– Ты не человек. Ты паразит, который когда-то забрал себе тело молодого красивого мужчины. Паразит, который пришел в чужой мир, привел с собой свой народ и пытался поработить местный. Ты самозванец, объявивший себя богом и решивший, что он может вершить судьбы людей. Одних ты обрек на участь сосудов, других заставил служить себе, почитать себя. Ты и твой народ пришли в наш мир как завоеватели, обманули моих предков и создали вокруг себя культ, который сломал жизнь многим. Вашим именем вершилось правосудие, во имя вас велись войны, вам люди возносили молитвы и несли дары, надеясь на милость. Стучали в дверь, которая была не просто заперта. За которой была пустота. Из всех своих братьев и сестер ты – самый страшный и самый ядовитый. Я знаю это, потому что в день своего рождения был отравлен твоей Силой, как и многие до меня. Меня не успокаивает то, что у тебя серьезные намерения в отношении моей дочери. Честно говоря, это приводит меня в ужас. Потому что я хотел бы одного: чтобы ты исчез из ее жизни и не отравлял ее собой.

Некрос смотрел на него, молча слушая. Иногда казалось, что он собирается перебить, что-то возразить, но каждый раз сдерживал себя. Лишь когда Торрен замолчал, он ответил:

– Зачем ты так? Ты меня совсем не знаешь. То, что существует в вашей религии… Тот Некрос, которому вы поклонялись все эти века, – это давно не я. И не надо делать вид, что вы воевали и казнили во имя своих богов. Вы точно так же использовали наши имена, чтобы управлять другими, как в свое время мы использовали свое магическое преимущество. Я… не человек, да. Я другой. Но у меня тоже есть чувства. И я тоже могу любить и хочу жить…

– Мужчина, в теле которого ты сидишь, вероятно, тоже хотел, – едко заметил Торрен и сделал большой глоток. – Тебя это интересовало тогда, когда ты в него вселялся и подавлял его личность? Кстати, чьими будут ваши с Лорой дети? Физиологически, я имею в виду? Они ведь будут его детьми, так? Что они унаследуют от тебя?

Он почти перестал дышать, дожидаясь ответа. Может быть, скажи Некрос «ничего», Торрен бы немного успокоился, как-то примирился. Но страж отвел взгляд в сторону и тихо признал:

– Мою Силу. Как вы унаследовали Силу тех, чьи сущности я успел вселить.

– Кстати, не хочешь поговорить об этом? – хмыкнул Торрен. – Знаешь, сколько нас таких осталось? Наследников твоего народа? Семеро. Если считать моих детей и сына моего брата. Трое верховных, четверо младших. Конечно, есть еще маги – неофициальные жрецы, в чьих жилах пока течет заметно разбавленная кровь потомков носителей ваших сущностей, но их тоже десяток или два. Остальные вымерли. Знаешь почему? Потому что наши тела оказались не в состоянии справиться с твоей Силой. К твоим братьям и сестрам у меня претензий меньше, потому что потомки их вселенных сущностей живут и здравствуют, порой мешая друг другу. А мы вымирали на протяжении веков. Мы и жены, которые пытались произвести на свет наших детей. В безумных муках, неизбежно, толком не понимая, почему это происходит и чем мы перед тобой провинились. Ты говоришь, что я не знаю тебя. Может быть, я не знаю тебя как личность. Но мне это и не нужно. Потому что я знаю тебя как сущность. Я полвека ношу в себе твою частичку, чувствую, как она разъедает меня изнутри, грозит уничтожить. Она едва не сделала это однажды. И я не пожелаю такой судьбы своим внукам. Если ты действительно любишь Лору, тебе лучше исчезнуть из ее жизни, когда все это закончится. Потому что иначе ты отравишь ее своим ядом и сделаешь несчастной. Потому что нет ничего страшнее для человека, чем хоронить собственного ребенка. Она пока этого не понимает, но поверь мне, я знаю, о чем говорю.

Некрос резко поставил стакан с недопитым виски на стол и встал. Торрен видел, как сжались и разжались его пальцы, слышал, как он резко выдохнул и медленно снова втянул в себя воздух. В комнате как будто стало на несколько градусов холоднее, какое-то неприятное, покалывающее ощущение коснулось кожи, но мгновение спустя все прекратилось. Торрен понял, что это энергия Смерти, которую Некрос постоянно сдерживал, на несколько секунд вырвалась из него.

– Я услышал вас, шед Фолкнор, – слегка дрожащим от с трудом сдерживаемого гнева голосом ответил Некрос. – Но не могу вам ничего обещать, кроме того, что подумаю над вашими словами. Доброй ночи.

И он быстро вышел из комнаты, нервно чеканя шаг.

– Доброй, – только и успел пробормотать Торрен ему вслед.

Когда за Некросом захлопнулась дверь, Торрен залпом осушил свой стакан, поставил его на столик и снова плеснул на едва успевший подтаять лед еще одну порцию виски.

– Давай, расскажи мне, почему я не прав, – тихо проворчал он, обращаясь к темноте в другом конце комнаты, где притаилась еще одна дверь.

Нея осторожно закрыла за собой эту дверь и шагнула к мужу.

– Разве я хоть слово тебе сказала? – с улыбкой поинтересовалась она.

Торрен бросил на нее мрачный взгляд. Впрочем, на Нею он уже очень давно не производил никакого впечатления.

– Мы женаты больше двадцати лет. Тебе необязательно что-то говорить, чтобы дать понять, как ты мною недовольна.

Нея тихонько рассмеялись, приближаясь к нему, а потом протянула руку.

– Пойдем спать, Рен? День выдался тяжелый. И дальше легче не станет. Тебе нужны силы. Нам всем они нужны.

Торрен не стал спорить. Поставил стакан обратно на столик, так больше и не пригубив его, и с трудом поднялся на ноги. День действительно выдался не из легких.

 

Глава 10

После ужина мне пришлось отвлечься от наших гостей, чтобы помочь маме с некоторыми хозяйственными делами. Когда мы закончили, она отправилась искать отца, а я – Некроса. Я была уверена, что он ушел в свою комнату, но там оказалось пусто. На всякий случай заглянув и в свою комнату (быть может, он решил подождать меня там?), но никого не обнаружив, я снова спустилась на первый этаж, в главную гостиную, где мы сидели поначалу. Однако там уже погасили люстры, горели лишь маленькие лампы на стенах, а горничные убирали посуду из-под чая и крепких напитков. Чтобы не отвлекать их от работы, я прошла гостиную насквозь, вышла через другую дверь, намереваясь заглянуть в пару общих комнат, но замерла на месте, услышав приглушенные голоса, тихий смех и звук… поцелуев.

– Признайся, ты увязалась за Нергардом сюда ради того, чтобы снова встретиться со мной, – игриво предлагал голос Корда.

– Ты слишком высокого мнения о себе, Охотник, – усмехалась в ответ Соланж. – Он мой опекун и господин, куда он – туда и я. Ты здесь вообще ни при чем.

– Могла бы соврать, чтобы сделать мне приятно.

– Я знаю более действенные способы сделать мужчине приятно…

За этим послышались шорохи, звуки новых поцелуев, учащенное дыхание и приглушенный стон.

– Ладно, – отозвался Корд. – Засчитано.

Соланж в ответ тихонько рассмеялась, а я не знала, куда деваться. Передо мной был темный коридор, направо – вход в одну из комнат, куда я хотела заглянуть. Я не могла понять, откуда доносятся звуки: то ли парочка притаилась прямо где-то в темноте коридора, то ли в ближней ко мне комнате. В любом случае, мне совершенно не хотелось мешать им своим появлением. Получалось, что лучшим вариантом было вернуться назад – так вернее, пусть в глазах горничных это и будет выглядеть странно.

Однако внезапно возня и поцелуи стихли, даже дыхание перестало быть слышно. Голос Корда напряженно поинтересовался:

– Что?

– По-моему, кто-то идет, – отозвалась Соланж. – Мне кажется, стоит найти местечко поукромнее.

– К тебе или ко мне? – насмешливо поинтересовался Корд.

Раздался звук то ли шлепка, то ли невыразительной пощечины.

– Обойдемся без крайностей, – недовольно заявила Соланж. – Наверняка ты знаешь в этом замке и другие места, где нас никто не увидит.

– Просто ради интереса: ты стесняешься проявлять свои чувства или прячешь их конкретно от Нергарда? Неужели на что-то еще надеешься?

– Ты хочешь сейчас поговорить об этом? – фыркнула Соланж. – Или все же продолжим то, что начали? После небольшой экскурсии по укромным уголкам?

Корд, очевидно, предпочел словам дело (что было вполне в его духе), и вскоре я услышала удаляющиеся шаги: парочка решила ретироваться другим путем к моему величайшему облегчению. Не хотелось никого ставить в неудобное положение.

Выждав еще с полминуты на одном месте, я пересекла коридор, напрочь забыв, зачем вообще в нем оказалась, и вернулась в холл, где неожиданно для самой себя столкнулась с шедом Говардом. Тот как раз скидывал с плеч пальто в руки встречавшего его лакея.

– Шед Говард? – Я не стала скрывать своего изумления. – Мы не ждали вас. Так поздно.

– Прошу прощения, но я лишь на минуту, – с улыбкой заверил меня нежданный гость. – Прошел слух, что вашего отца и Винса пытались арестовать, но вмешались… О, да, говорят, что вмешались сами Боги. Якобы посреди вашего двора появились Некрос и двое Стихийных Богов – и выгнали гвардейцев и жрецов. Это действительно так? Он действительно здесь?

Говард казался таким взбудораженным, едва не подпрыгивал на месте и все шарил взглядом по стенам, словно ждал, что Некрос материализуется в любой момент. Меня это немного насторожило: слишком уж несдержанно вел себя верховный жрец Ласки.

– Он действительно здесь, – признала я осторожно. – Но если вы хотели с ним увидеться, то сейчас не самый подходящий момент.

– Да? – огорчился Говард. – Жаль, я думал, может быть, вы представите меня ему. Было бы интересно посмотреть на живого Бога.

– Вы же понимаете, что он не бог? – на всякий случай уточнила я.

– Да, конечно. Просто… он все равно легенда.

Последнее объяснение прозвучало вполне убедительно, но меня все равно что-то подспудно тревожило. Поэтому, когда в холле появился Горинг и тихо сообщил мне, что лорд Нергард просил подать ему виски в чайную комнату, я в ответ велела подать для меня и шеда Говарда чай в библиотеку. Вероятно, я стала чересчур подозрительной на фоне всех событий, но сейчас мне казалось странным, что восточный жрец так рвется встретиться с Некросом. Хотя его и близко не было, когда я вернулась домой.

– Мне очень жаль, шед Говард, – как можно естественнее улыбнулась я, вернувшись к гостю, – но Некрос сейчас занят… с моим отцом, у них важный разговор, – добавила я первое, что пришло в голову. – Нам подадут чай в библиотеке, если вы изволите.

Он не стал отказываться, вероятно, надеясь, что Некрос все же освободится. Однако в библиотеке нас ждал сюрприз в виде Корда и Соланж, которые с таким вниманием рассматривали книжные полки, что я начала сомневаться, действительно ли их слышала каких-то пять минут назад в коридоре. У меня создалось впечатление, что они после этого отправились куда угодно, но не в библиотеку. Сейчас эти двое так отпрыгнули от книжных полок, словно мы застали их за чем-то куда более неприличным, нежели выбор чтения.

Мне пришлось представить их всех друг другу. Глаза шеда Говарда сразу вспыхнули, едва всплыло, что Соланж прибыла в Фолкнор вместе с Некросом и другими стражами.

– Скажите, а какой он? А вы знаете других Богов? Вы встречались с Лаской, например? Простите мне мое волнение, просто я ведь ее жрец… Я знаю, что с вами только двое Стихийных Богов, но, может быть, вы и с другими знакомы?

В этот момент шед Говард очень напоминал мою сестренку Полину, которая с таким же восторгом и нетерпением заваливала вопросами Некроса за ужином.

Соланж недобро прищурилась, окинув Говарда подозрительным взглядом. Похоже, ей, как и мне, его интерес показался не совсем здоровым.

– Да, вы знаете, я встречалась с Лаской, – холодно ответила она. – Убила ее у стен Нергардского замка, в который она заявилась, желая убить моего опекуна. Того, кого вы зовете Некросом.

Я непроизвольно поморщилась, вспоминая женщину, которую мы с Кордом помогли оглушить. Пятый страж эмоций, отбившийся от остальных, она рвалась в замок первой и пала первой. Богиня Говарда и Винса. Как-то нехорошо получилось. Даже понимая, что она никакая не богиня и сама нарвалась, я все равно испытала неловкость.

Шед Говард тоже сразу сник. Кажется, все это время он мечтал увидеться не столько с Некросом, сколько с Лаской. Мне следовало сразу догадаться.

– О, вот как… – пробормотал он, опуская взгляд. – Жаль.

– Да не переживайте вы так, – непривычно мягко произнес Корд. – Моя богиня тоже погибла, у меня на глазах, а я даже не понял, что произошло. Но ведь это не совсем так. Стражи – или боги, как мы привыкли их называть, – это воплощенная энергия. Она перерождается снова и снова, потому что энергия не может исчезнуть в никуда, как и появиться из ниоткуда. Где-то они по-прежнему есть и однажды вернутся для перерождения.

Я удивленно покосилась на дядю: вот уж не думала, что такие мысли сидят у него в голове. Соланж, судя по выражению лица, тоже была удивлена.

Говард лишь печально кивнул и вздохнул.

– Что ж, мне, пожалуй, пора, – заметил он. – Простите, шади Фолкнор, но вынужден отказаться от чая. А вы будьте осторожны. Совет и король бунт вашей семьи так не оставят. Рано или поздно за вами придут снова. И придут куда большим количеством. Странно, что до сих пор не пришли.

И озвучив это мрачное пророчество, он повернулся и стремительно вышел из библиотеки. Я растерянно посмотрела на Корда. Тот недовольно закатил глаза и шагнул вслед за Говардом.

– Я провожу вас, шед.

– Тоже пойду, пожалуй, – сообщила Соланж, бросив на меня быстрый взгляд, едва за Кордом закрылась дверь.

Мне и в голову не пришло ее останавливать: оставаться с ней наедине мне хотелось не больше, чем ей со мной. Не успела она скрыться за дверью, как в библиотеке появился лакей: принес поднос с чаем. Я кивнула на стол, давая понять, что чай все равно вполне может пригодиться, и села в кресло рядом со столом, шумно выдыхая.

Что-то во всей сцене казалось мне странным, царапало сознание, но никак не желало облекаться в законченную мысль. Я налила себе чашку чая, прокручивая в голове все разговоры, взгляды, жесты… И едва не поперхнулась, когда вдруг поняла.

В наш мир мог попасть не только Раж, но и Гатред. Гатред и Ласка, ненависть и любовь, две крайности одной сущности… Они такие же «близнецы», какими были Некрос и Вита, какими являются Варрет и Ферер. Гатреда не было с остальными у стен Нергардского замка. Мог ли он не знать, что Ласка погибла? Они же чувствуют смерть друг друга?

Но я тут же вспомнила слова Некроса о том, что в тот день почти одновременно погибло несколько стражей, одни ощущения могли замаскировать другие. Значит, Гатред все же мог не знать о ее смерти.

Почему вообще его не было тогда с остальными? Где он был? Почему оставил своего «близнеца» без поддержки? Все остальные действовали парами.

Может ли быть так, что Гатред давно вернулся в наш мир? Например, не когда я возвращалась домой, а когда я, наоборот, впервые попала в мир Некроса? Мог ли он занять тело молодого верховного жреца Ласки? Или когда там шед Говард, потомок младших жрецов, внезапно стал верховным? Не тогда ли?

Я вскочила с места, собираясь бежать не то к отцу, чтобы уточнить этот момент, не то к Некросу, чтобы обсудить свою догадку, но мне не удалось ни то, ни другое, потому что я внезапно уткнулась в грудь возникшего из ниоткуда Винса и оказалась в его объятиях.

* * *

– Я не слышала, как ты вошел, – заметила я, почему-то не торопясь отстраниться. Словно вообще забыла о том, что следовало бы.

– Верховные жрецы Некроса часто ходят неслышно, – улыбнулся Винс. – Мы как смерть: должны уметь подкрадываться незаметно.

У меня вырвался нервный смешок, и я наконец сделала шаг назад, восстанавливая между нами приличную дистанцию.

– Так себя шутка, – хмыкнула я, не зная, куда девать глаза.

После появления Некроса в компании Винса я стала чувствовать себя вдвое неуютнее.

– А вот искрометного чувства юмора от жрецов Некроса никто не ждет, – не растерялся Винс. И добавил уже серьезнее: – Я весь вечер искал возможность побыть с тобой наедине.

Я все-таки заставила себя заглянуть ему в глаза. Винс смущенно улыбался и смотрел на меня с такой грустью и нежностью, что сначала мне стало очень жаль его, а потом моментально воскресли подозрения, зародившиеся еще в кабинете отца, когда Некрос рассказывал о том, что кто-то из стражей мог проникнуть в наш мир. Все размышления о Говарде моментально были забыты.

– Зачем, Винс? – тихо поинтересовалась я в ответ, внимательно следя за его реакцией. – Почему ты до сих пор хочешь остаться со мной наедине? Я ведь изменила тебе, предпочла другого. Ты должен злиться. Ненавидеть нас обоих, презирать меня за предательство. Разве не так мужчины реагируют, когда их бросают?

Он опустил взгляд, склонил голову, словно пряча от меня помрачневшее лицо. Помолчал немного и признался:

– Я злился. В первый момент. Когда ты вернулась, я буквально воспарил, как будто у меня выросли крылья за спиной. Ты не представляешь, сколько я всего передумал и перечувствовал, пока мы не знали, что с тобой. Я снова и снова прокручивал в голове тот вечер и ночь, думал, смог бы я изменить что-то, останься я в тот раз в Фолкноре. Мы с твоими родителями почти не говорили о твоем исчезновении, но каждый постоянно задавался вопросом жива ли ты. Неопределенность одновременно дарила надежду и убивала. Каждую минуту, что я не был занят делами жреца, я молился обоим своим Богам, обещал им все, что угодно, лишь бы они вернули тебя. И вот ты вернулась…

Он замолчал, вздохнул и посмотрел на меня исподлобья, болезненно хмурясь. В его взгляде была такая тоска, что я не выдержала и отвернулась. Можно ли подделать такое? Сыграть?

– Ты вернулась – и все мои мечты и надежды на будущее мгновенно ожили. Ведь я еще не знал, что все переменилось. Я даже не обратил внимания на твою пробудившуюся Силу верховной. А потом ты сказала, что все кончено. Что ты полюбила другого и теперь не можешь выйти за меня замуж. Разозлился ли я? Не сразу, потому что долго не мог поверить собственным ушам. Поначалу я онемел, вообще перестал чувствовать что-либо. Злость пришла позднее, а вместе с ней и отчаяние. Это было по-настоящему жестоко: вновь обрести тебя и тут же потерять.

– Винс… – попыталась вклиниться я в поток его признаний. Я уже пожалела, что вообще спросила.

– Нет, дай я закончу, раз уж начал, – попросил он, вскидывая руку и жестом останавливая меня. – Я злился и ненавидел того, кто отнял тебя у меня, я пытался разозлиться и на тебя, но… не мог, понимаешь? Потому что я все равно люблю тебя. Лора, я ведь не такой, как вы. Хоть и ношу мантию Некроса, по рождению я жрец Ласки. И Сила, которая живет во мне, это не Сила Смерти, а Сила Любви. Я иначе воспринимаю мир и все в нем происходящее, нежели вы. Ненависть и злость в целом даются мне труднее, особенно когда есть другие чувства.

Он снова замолчал, облизал пересохшие от волнения губы, с трудом сглотнул и продолжил:

– Чуть успокоившись, я подумал, что не готов так просто уступить тебя. Хорошо, кто-то другой оказался рядом, когда ты попала в сложную ситуацию, ты влюбилась в него, но ведь и меня ты тоже любила. Я видел это в твоих смущенных взглядах, слышал в твоем виноватом тоне, когда мы встречались. Если бы все твои чувства умерли, ты бы не переживала за мои. Но ты переживала, и я понял, что рано сжигать этот мост. Что я еще могу вернуть тебя. Ведь он остался где-то там, а я здесь… Так было, по крайней мере.

Винс неожиданно шагнул ко мне и снова обнял, притягивая к себе. Выражение глаз изменилось: в них вспыхнул огонь. Дыхание Винса участилось словно от сильного волнения, и он торопливо продолжил:

– Теперь он здесь, и я понимаю, что у меня почти не осталось шансов, но, Лора, разве ты не видишь? Он же тебе совершенно не подходит! Он другой, совсем другой. Неужели ты не чувствуешь эту губительную энергию, которую он с трудом удерживает внутри? Она иссушит тебя, погубит рано или поздно. А он будет жить, как жил века до тебя. Бессмертный и бесконечный, как сама смерть. С ним не будет ни тепла, ни домашнего уюта. Даже твой отец всю жизнь страдает от бремени Силы, доставшейся ему по наследству, а Сила Некроса в разы тяжелее, темнее и губительнее.

Он говорил с таким убеждением, с такой страстью, и внутри меня что-то дрогнуло. Едва ощутимое сомнение закралось в голову и холодком спустилось в сердце. Я вспомнила увядающие вокруг лорда Нергарда цветы, высушенную траву. Вспомнила собственные ощущения в пещере, когда пыталась приблизиться к только что вспомнившему себя Некросу. Мне тогда казалось, что я умру. Губительная Сила Смерти вырывалась из источника редко, лишь когда он терял контроль над собой, но сколько таких вспышек я переживу? Часто ли они будут происходить? Опасны ли они для моих сестер – еще совсем девочек? Особенно для маленькой Полины…

Вопросы множились в голове сами собой, вслед за ними множились страхи и опасения, обвивая сердце ледяными нитями. Я судорожно вздохнула, вновь не пытаясь освободиться от объятий бывшего жениха. И он, ободренный моей реакцией, обнял меня крепче, привлекая к себе еще ближе. Я уже чувствовала его дыхание на своем лице.

Вслед за этим во мне ожили другие воспоминания: наши разговоры с лордом Нергардом у камина, его искренние признания в том, что он никогда не любил, но ему хотелось бы, наши поездки и его умение наслаждаться красотой окружающего мира, подмечать самые разные ее оттенки. Мне вспомнилось, как он кружил меня в танце (всего дважды), как он целовал меня в тюремном подземелье – и как это изменило мир вокруг меня. От поцелуев Винса такого никогда не случалось, хотя мне и нравилось с ним целоваться.

Да, Винс был добрым, теплым, знакомым и родным, с ним было так спокойно и надежно, и я могла бы предсказать наперед всю нашу совместную жизнь. Он был хорошим парнем, и теперь я даже верила, что никакой страж в него не вселялся, а его реакции и поведение продиктованы природой его Силы и воспитанием моего отца.

Некрос был другим. Во всех смыслах. Он пришел из чужого мира, обладал чуждой нам природой и даже его собственное будущее сейчас было туманным из-за проклятия и противостояния стражей. Он мог погибнуть сам, а мог неосторожно погубить меня. Он был воплощенной Смертью, но он так же тянулся к жизни, любви и красоте, как и каждый из нас. Его прикосновения, объятия и поцелуи тоже дарили мне уверенность и покой, но, кроме этого, они меняли меня саму и мир вокруг меня. Они наполняли все смыслом. Некрос превращал мою жизнь из череды механических вдохов, выдохов и ударов сердца, из совокупности доставшихся мне по наследству обязанностей и обязательств во что-то очень важное, имеющее значение само по себе. Это ощущение, как и наши отношения, длилось так недолго в другом мире, всего каких-то два дня, но эти два дня значили больше, чем предыдущие двадцать лет моей жизни.

Да, он был другим, чужим, опасным… Но нас свели вместе совершенно невероятные случайности, приведя из разных миров в один, улучив момент в его потенциально бесконечной вечности и моей короткой смертной жизни, которая для существ его порядка лишь мгновение ока. Это ведь что-то значит? Разве можно отказаться от такого ради безопасности и комфорта привычных и понятных отношений?

– Отпусти меня, пожалуйста, – попросила я, когда Винс уже почти наклонился, чтобы поцеловать меня.

Он замер на секунду, глядя мне в глаза, читая в них ответ на свою страстную тираду. Прочитал – и его взгляд потух, руки разжались. Тяжело вздохнув, Винс снова сделал шаг назад.

А я непроизвольно вздрогнула, заметив краем глаза движение за окном. Словно огромная тень скользнула. Я повернула голову, но, конечно, не увидела ничего на темном фоне, лишь почувствовала уже знакомое присутствие Черного Демона. Ощущение моментально растворилось, исчезло вместе с ним самим.

«Опять подглядывал за мной в окно…» – успела подумать я.

– Я подозревал, что твой ответ будет таким, – грустно признал Винс. – Но я должен был попробовать, ты же понимаешь? Не злись на меня, Лора.

– Я не злюсь, – заверила я, снова поворачиваясь к нему. Мне даже удалось выдавить из себя улыбку. – И ты на меня зла не держи.

– На тебя – никогда, – заверил Винс, и в этом обещании мне почудилась весьма неприятная оговорка.

Значит, вся его злость достанется Некросу. Учитывая ситуацию, когда нам всем следовало держаться вместе, это грозило новыми проблемами. Но разве могла я его винить?

Винс скомканно попрощался и вышел из библиотеки, а я вдруг ощутила такие всепоглощающие усталость и бессилие, что была готова лечь спать прямо в библиотеке. Это было абсолютно неприемлемо, поэтому я поплелась к себе в комнату, уже не желая видеть сегодня кого-нибудь еще, будь то Некрос или родной отец. Мне хотелось просто забраться под одеяло и провалиться в черную бездну сна, но что-то подсказывало мне: тревожные мысли не дадут сделать это так уж быстро.

Однако все оказалось еще хуже. Едва закрыв за собой дверь личной гостиной, сейчас освещаемой лишь пламенем камина, я поняла, что в комнате кто-то есть. Кто-то поджидал меня, притаившись в темноте.

 

Глава 11

Толком испугаться я не успела: тень у окна шевельнулась, оборачиваясь, и разом вспыхнули все настенные лампы, позволяя рассмотреть весьма хмурого Бога Смерти. Он стоял у окна в своей любимой позе этого дня: скрестив руки на груди. Я резко выдохнула и улыбнулась.

– Ты напугал меня, – слегка преувеличила я.

– Прости, – холодно отозвался он. – Я думал, ты ожидала меня здесь увидеть. Или ты не пойдешь с нами?

Я едва не спросила «куда?», но вовремя вспомнила о расставленной ловушке. Да, сейчас, когда все укладывались спать, было самое время отправиться в дом шеда Сангрэ. Притаившийся в ком-то страж должен вскоре отправиться туда. С надеждой на сон пришлось попрощаться.

– Конечно, пойду, просто я успела забыть об этом, – я обезоруживающе улыбнулась ему, подходя ближе. – Только не надо так на меня смотреть. Хочешь что-то сказать – скажи прямо.

– Что я должен, по-твоему, сказать? – Некрос не улыбнулся в ответ.

– Я знаю, что ты подглядывал за мной. За мной и Винсом.

У него хватило совести смущенно отвести взгляд в сторону. Хотя бы на секунду. Но он тут же снова посмотрел на меня, обдавая холодом. Кажется, кто-то ревнует. Тогда в тюремном подземелье, когда он еще был для меня просто лордом Нергардом, он вел себя так же, думая, что я оттолкнула его на деревенской свадьбе из-за чувств к Охотнику.

– Я не подглядывал, – возразил Некрос оскорбленно. – Я искал тебя, когда не обнаружил в твоей комнате. И случайно увидел вас вместе.

– И, конечно, все понял неправильно.

– Откуда ты знаешь, что и как я понял?

– Оттуда, что ты смотришь на меня так, словно я вышла замуж за другого, пока ты был в отъезде, – фыркнула я. – В то время как я не дала Винсу даже поцеловать себя.

По его губам скользнула внезапная улыбка, взгляд смягчился. Некрос опустил руки, на мгновение привлек меня к себе и быстро поцеловал.

– Извини, это не из-за тебя. У меня был малоприятный разговор с твоим отцом.

– Вот как? – Я удивилась. – О чем?

– Не время сейчас об этом, нас ждут. Идем.

По тому, как поспешно он отвернулся, закрыл тему и создал посреди моей гостиной портал, я поняла, что «малоприятный» – это очень мягко сказано. Интересно, каких еще проблем решил подбросить мне любимый папочка? Надеюсь, он не попытался убедить Некроса в том, что тот своим появлением разбивает прекрасную пару – меня и Винса?

Я решила не давить сейчас. Возможно, сидеть в засаде мы будем долго, тогда и поговорим. Или все произойдет быстро – и тогда разговор тем более станет уместен.

Ферер и Варрет уже ждали нас, когда мы вышли на другом конце портала. Мы действительно переместились прямо к стенам замка шеда Сангрэ, миновав защитный контур. Вероятно, нам даже удалось не потревожить никакие охранные чары. Однако предстояло еще попасть внутрь, в подземелье.

Это оказалось на удивление просто: дом жреца уже был погружен в сонную темноту. Земли, в которых поклонялись Богу Воздуха, находились достаточно далеко от нас, и время здесь было немного другим. Магия стражей легко вскрывала любые замки и снимала запирающие заклятия, заставляла молчать все магические и не очень средства безопасности. Неужели Раж (или Гатред) так же легко и спокойно передвигается по моему дому? От этой мысли мне стало не по себе.

Мы спустились в подземелье, большую часть которого занимал винный погреб и какие-то складские помещения, где хранились припасы. Было здесь и что-то вроде темницы, сейчас пустующей, и какое-то заброшенное помещение, похожее на старую лабораторию.

Ферер и Варрет оплели все пространства своими чарами.

– Они дадут нам знать о появлении кого-либо в одном из помещений, – объяснил Ферер. И тут же предложил: – Кажется, там винный погреб? Предлагаю пойти туда. У верховного жреца должна быть достойная коллекция.

– Ты же не собираешься обкрадывать шеда Сангрэ? – усмехнулся Некрос.

– Конечно, нет! – оскорбился Ферер. – Но мне интересно изучить ассортимент. Может быть, я загляну к нему потом с официальным визитом, кто знает? Я ведь из его пантеона.

Некрос неопределенно махнул рукой, давая понять, что ему не жалко и все равно, кто и где будет коротать эту ночь. Варрет, конечно, отправилась с братом. Я уже поняла, что для стражей «близнец» был самым близким существом.

Я за стражами не пошла: хоть Некрос и не участвовал в наложении чар (берег магию), Варрет замкнула свои и на него, поэтому вторжение он мог почувствовать наравне со всеми. Я предпочла свернуть в то помещение, которое показалось мне похожим на лабораторию: здесь сохранилась мебель, было где присесть.

– Что такого сказал тебе мой отец? – спросила я, убедившись, что мы остались вдвоем.

Некрос сделал вид, что его крайне интересуют пыльные книги, забытые хозяином дома в старом шкафу.

– Ничего такого важного. Но мне стало интересно: что он имеет против меня?

– В каком смысле? – насторожилась я. – Я полагаю, это обычная отцовская ревность. Он так сам говорил.

– Нет, тут что-то другое. – Некрос покачал головой, по-прежнему не глядя на меня. Взял наугад книгу с полки и раскрыл, пробежал глазами по страницам, но я была уверена, что он не увидел ни единой буквы. – В его словах была… злость. Как будто он за что-то на меня сильно обижен, но мы ведь даже не были знакомы. От жреца я ожидал большего… пусть не пиетета, но хотя бы… обычного уважения. Или его так задело, что я оказался ненастоящим богом?

Я покачала головой и присела на край стола, надеясь, что он не особо грязный.

– Нет, думаю, окажись ты настоящим богом, все было бы куда хуже. Мама когда-то рассказывала, что одно время он очень злился… на Бога Некроса.

– За что?

– За то, что его первая жена умерла в родах. И ребенок тоже. Она не имела магии, но отец надеялся, что она все равно справится с передачей Силы. И молился об этом, веря, что Некрос сделает для него – последнего верховного жреца – исключение. Но чуда не произошло.

– Так вот о чем он говорил, – пробормотал Некрос, все еще глядя в книгу.

Он надолго замолчал, то ли действительно что-то читая, то ли просто размышляя о чем-то, а я в свою очередь молча наблюдала за ним, пытаясь понять, почему отец мог намекать на тот случай и о чем вообще мог быть «малоприятный разговор», если деталей Некрос не знал.

– Послушай, – наконец снова заговорила я, поскольку он продолжал молчать. – Не обращай внимания. Думаю, твое появление просто всколыхнуло воспоминания, разбередило старую рану, которая на самом деле давно затянулась. Отец обожает маму. Он женат, любит и любим, у него трое детей, не считая воспитанника. Он здоров, богат, влиятелен. Наделен большой Силой. Он счастлив, пусть и не всегда помнит об этом. Он отойдет. Осознает, что ты не виноват в смерти его первой жены…

– Боюсь, что виноват, – тихо перебил Некрос. – Косвенно. Твой отец сказал, что это моя Сила убивает ваших жрецов и их жен, которые пытаются родить им детей. Не всели я когда-то сущности своих людей в ваших, этой Силы ни у кого не было бы. Твой отец был бы простым смертным и был бы счастлив со своей первой женой.

– Но тогда он не встретил бы маму. И я не родилась. И Ксана. И Полина. Все было бы иначе.

– Не думаю, что его это волновало бы, – вздохнул Некрос, закрывая книгу и ставя ее на место. – Когда не знаешь, что именно потерял, тебе не больно. А он знает, что потерял, и потому злится. А еще он боится.

– Боится чего? – нахмурилась я.

Некрос шагнул ко мне, взял за руки и заставил себя посмотреть мне в глаза. Было видно, что это далось ему непросто.

– Потерять тебя. Так, как он потерял первую жену.

– Но это невозможно. – Я улыбнулась, чуть сжав его пальцы. – Я верховная. У меня не может возникнуть проблем с передачей силы. Мне не раз говорили, что я смогу выбрать в мужья любого.

Некрос смотрел на меня с мрачной серьезностью, без тени улыбки, поэтому и моя постепенно сползла с лица. Сомнения, посеянные Винсом, снова подняли головы.

– Они не учитывали меня. Лора, я источник той Силы, которая постепенно уничтожила потомков моих вселенных в вас людей. И по идее она должна перейти к моим детям. Они не станут стражами, нет. Стражи как правило не рождаются у стражей. Мы выбираем матерей случайным образом, никто точно не знает, как это работает. Но потомки стражей всегда имели бо́льшую Силу, чем другие представители моего народа.

– Значит, у других стражей энергии смерти рождались дети, так? – неуверенно уточнила я. – И все было хорошо?

Некрос сокрушенно покачал головой.

– Их рожали женщины моего народа. Но моему народу не вредила Сила энергии смерти. Ваши тела оказались слабее.

– То есть… – я не договорила, язык словно споткнулся о слова, которые я пыталась произнести, поэтому Некрос закончил за меня:

– Ты можешь умереть, рожая ребенка от меня. Или ребенок может умереть, не выдержав моей Силы. И уж совершенно точно, если родится мальчик, ему будет очень трудно найти жену, способную родить его ребенка и передать Силу.

Это было очень скверной новостью, потому что становилось весомым аргументом против наших отношений. Аргументом, которым могли оперировать родители или Винс, напоминая мне о моем долге перед Северными землями.

Но однажды я уже ушла от Некроса, руководствуясь мыслями об этом долге. Я оставила его в другом мире, потому что знала, что должна вернуться и подарить людям нового верховного жреца (или жрицу) Некроса. И лишь вернувшись домой я поняла, какова на самом деле цена у этого решения. Теперь я просто не смогу принять его снова, зная, что такое жизнь без любимого. Это та самая бессмысленная череда вдохов, выдохов и ударов сердца. К Сумрачному все! Я не хочу так жить.

Я встала, высвободила руки из пальцев Некроса, но лишь для того, чтобы обнять его.

– Мы не знаем наверняка. Я верховная жрица, во мне Сила источников Жизни и Смерти. У меня есть все шансы родить от тебя ребенка. И это может быть девочка. Шансы пятьдесят на пятьдесят. И на мой взгляд, это очень неплохие шансы.

– Лора… – попытался возразить он, но я накрыла его рот рукой, заставляя замолчать.

– Пойми, я не хочу детей от другого мужчины. И жить с другим мужчиной тоже не хочу. Или ты, или ничего не надо.

Некрос криво улыбнулся, снова наклонился, чтобы поцеловать меня, и я постаралась вложить в свой ответ все эмоции, которые испытывала в тот момент, чтобы он понял: я говорила абсолютно серьезно.

Но он снова целовал меня как в нашу последнюю ночь в Нергардском замке: с горьким привкусом отчаяния перед неминуемой разлукой.

* * *

Время шло, но ничего не происходило. Окончательно наплевав на сохранность штанов и свитера, я ненадолго задремала за столом, положив голову на скрещенные руки. Проснулась, когда к нам присоединились Ферер и Варрет. Страж огня все-таки притащил с собой бутылку вина, кусок вяленного мяса и головку сыра (судя по всему, в кладовые они тоже наведались). На молчаливый вопрос Некроса Ферер лишь пожал плечами.

– Да не обеднеет этот жрец, а я есть хочу, раз уж спать нельзя. Ты будешь?

Некрос отказался и от еды, и от вина, а вот я кусочек сыра пожевать взяла. Это действительно помогало прогнать сонливость.

– А мог страж почувствовать вашу магию? – спросила я, когда прошло еще немного времени. – Может быть, он заметил чары и решил не соваться?

– Едва ли, – покачала головой Варрет, сидя «верхом» на старом стуле. – Спустившись сюда, мог почувствовать, но мы бы успели заметить его появление.

– Тогда что могло пойти не так? – вопросительно пробормотал Некрос.

Он медленно мерил шагами просторную комнату, скрестив руки на груди и ни на кого не глядя.

– Заподозрил, что мы устроим тут ловушку? – хмыкнул Ферер. – Будь то Раж или Гатред, он же понимает: нам не нужно ждать разрешения, чтобы попасть сюда. Наше намерение следовать правилам этого мира могло его смутить.

– Настолько, что он даже не попытался бы забрать кристалины? – усомнилась Варрет. – Мне кажется, они ему достаточно дороги, чтобы хотя бы заглянуть сюда.

– А что, если тот, кого мы пытаемся поймать, не узнал о хранилище? – предположила я, вспоминая свои размышления насчет Говарда.

– Кажется, мы до всех донесли эту информацию, – возразил Ферер. – До каждого обитателя твоего дома.

– Да, но что, если страж не в моем доме?

И я сбивчиво пересказала им свои догадки и предположения насчет Гатреда с его отсутствием во время нападения на Нергард и Говарда с его внезапным интересом к стражам, особенно Ласке.

– Вы ведь не знаете точно, когда именно страж перешел в мой мир? – с нажимом добавила я, видя сомнения на их лицах. – Он мог быть здесь все то время, что я была в другом.

– Но тогда ему нужно было знать о том, что портал будет открыт. И находиться рядом с этим местом, – заметил Некрос, задумчиво потирая подбородок.

– Тогда логично предположить, что он спровоцировал нападение на Фолкнор, – продолжил его мысль Ферер. – Было разумно запустить туда туман, зная, что там живет как минимум трое верховных жрецов. Кто-то мог испугаться достаточно сильно, чтобы открыть портал. Это и произошло.

– А как он мог узнать, куда будет открыт портал? – снова засомневалась Варрет. – Ему же нужно было быть в том месте именно в то время, чтобы успеть проскочить. Как он узнал?

– Не говоря уже о том, что для организации нападения здесь у стражей должен быть добровольный помощник в этом мире, который знает, как все работает, – возразил Некрос. – Откуда он мог взяться?

– Гатред мог завербовать его здесь с помощью Ласки, – предположила Варрет. – Путешествие духа, которое использовала Лора, – это ведь штучки Ласки, так? Может быть, ты и закрыл остальным возможность переместиться в этот мир, но вдруг она могла отправлять сюда дух? Тогда упомянутый Лорой Говард – отличный кандидат.

Некрос нахмурился и даже начал шагать быстрее, явно волнуясь.

– Да, она вполне могла обратиться к нему, – согласился Некрос. – Какой жрец откажет собственной Богине, которая вдруг по-настоящему явилась ему? Но как разумный человек может согласиться стать носителем для другого Бога?

– А кто сказал, что Говард знал о такой перспективе и согласился на нее? – вклинился в его рассуждения Ферер. – Ему посулили особую милость, пообещали новую Силу, статус верховного, но не уточнили, что в него вселится древняя сущность и подавит собой.

– Нет, он уже должен был стать верховным на тот момент, – возразила я. – Защитный контур был взломан, а это может сделать только верховный.

– Да и пусть, – махнул рукой Ферер. – Силы, как и власти, много не бывает. Всегда можно пообещать больше. Не надо забывать, что все новые вселенные сущности по Силе превзойдут верховных жрецов. Тому, кто поможет им воплотиться, они, скорее всего, будут очень благодарны. И исключительно преданны. С такой мощью можно подчинить себе не только все Восточные земли, а целое королевство. Или даже мир. Как минимум, значительную его часть.

– Но почему Ласка выбрала Говарда? – снова задался вопросом Некрос. – Почему именно он? Вы были знакомы раньше?

Он вопросительно посмотрел на меня, и я выразительно помотала головой.

– До того заседания Совета, на котором отец выступил с разоблачением Богов, они никогда не встречались.

– Значит, и дома у вас он никогда не был, – резюмировал Некрос. – Для организации нападения на Фолкнор – плохой выбор. Наверняка есть жрецы Ласки, с которыми твой отец так или иначе водил дружбу, и кто знал особенности защиты Фолкнора.

– Да, конечно, есть семьи, с которыми Фолкноры связаны узами дружбы, – согласилась я. – Но таких сложнее убедить напасть на нас. Мы древний род верховных жрецов и дружим с себе подобными: богатыми влиятельными семьями. Ласке нужен был верховный жрец, но из тех, кому не хватает влияния. Новоиспеченный верховный, родившийся в семье младших, очень подходит на эту роль.

Некрос несколько секунд молча смотрел на меня, а потом медленно кивнул, соглашаясь, но вслух тут же возразил:

– Не так хорошо, как молодой верховный жрец-бастард, выросший в Фолкноре.

На мгновение я буквально лишилась дара речи. Потом вскочила с места, возмущенно глядя на него.

– Винс? Да ни за что!

– Почему? – холодно уточнил Некрос. – Ты ведь и сама отмечала, что его поведение после твоего возвращения и разрыва помолвки выглядело подозрительно.

– Да, оно выглядело, – вынужденно согласилась я. – И в то, что в него насильно вселился страж, я могла бы поверить. Но он бы никогда не предал Фолкнор сознательно! Да и свое поведение он мне объяснил, и теперь оно уже не кажется мне подозрительным…

– О, прекрасно, – раздраженно усмехнулся Некрос. – Ты с ним пообнималась один раз – и вот с него уже сняты все подозрения! В тебе говорит твоя симпатия к нему, а не разум.

– А в тебе говорит банальная примитивная ревность!

Краем глаза я заметила, как Ферер и Варрет обменялись выразительными взглядами. Некрос же недовольно стиснул зубы, как будто удерживал какие-то ядовитые слова.

– Ревность тут ни при чем, – наконец тихо отрезал он, но в его тоне чувствовалась закипающая злость. – Винсент Голд подходит по всем параметрам.

– Он и так верховный жрец Некроса в краю, где практически нет других жрецов, – возразила я. – Мы собирались пожениться, отец бы отошел от дел – и Винс стал бы главным верховным жрецом Северных земель. Какая еще власть ему могла понадобиться?

– Он жрец Некроса по служению, но не по рождению. Его истинная Богиня – Ласка. Верховным жрецом его признают только в Северных землях, ему никогда не войти в Совет и никогда не занять то положение, которое могло бы быть его, родись он в браке. И если бы ему пообещали это…

– Он бы все равно не предал нас, – перебила я. – Он не настолько тщеславен и абсолютно доволен своим положением.

– Ты уверена в этом? Потому что мальчик еще в четырнадцать лет пришел именно туда, где его могли сделать верховным жрецом. Уверена, что его привело не тщеславие?

– Он пришел к нам, потому что ему некуда было идти! И его даже не было в ту ночь в Фолкноре, когда контур был взломан и к нам проник туман.

– Это он так сказал? – насмешливо уточнил Некрос, и мне захотелось швырнуть в него пустую винную бутылку. – Прекрасное алиби, если задуматься. Но что, если на самом деле он был рядом? Он точно был ближе к Фолкнору, чем земли восточных жрецов и шед Говард!

Желание запустить в него чем-нибудь тяжелым только возросло, но тут между нами встал Ферер, примирительно подняв руки.

– Давайте не будем ссориться. У нас нет веских оснований подозревать одного из них больше или меньше, чем другого. Остановимся на том, что любой из них может быть причастен, если Ласка и Гатред задумали все это давно.

Я насупилась, скрестив руки на груди, но промолчала. Некрос тоже только недовольно поджал губы и в который раз устало растер лицо руками. Мне стало немного стыдно: он признался, что и так плохо спит, а сегодня мы все вынужденно бодрствуем, к тому же проклятие пожирает его и почти полностью покрыло вязью своего текста его кожу. Причин для раздражения у Некроса хватало. И учитывая, что он не знал Винса так хорошо, как знала я, у него действительно имелись основания подозревать его. Пусть даже и подпитанные ревностью. Моя реакция, скорее всего, только подлила масла в огонь, что могло помешать Некросу размышлять здраво.

«Надо будет потом успокоить его. Наедине», – решила я.

Когда часы показали, что на улице начало светать, мы были вынуждены признать, что никто не придет. Потому ли, что страж заподозрил ловушку, или потому, что он не узнал о ней, но время ушло.

– Пора отправляться в настоящее хранилище, – заявил Некрос. – Когда весь дом шеда Рохо встанет, проникнуть туда будет сложнее.

Вновь открылись порталы, и мы переместились к дому другого верховного жреца. Попасть в его подвал оказалось так же просто, а вот найти вход в тайное хранилище – уже сложнее, хотя страж воздуха рассказал Некросу и остальным, где его искать.

Однако через четверть часа, отыскав вход и миновав все ловушки, мы все же вошли в хранилище. И лишились дара речи.

– Что все это значит? – первой нашла голос Варрет.

Мы медленно брели мимо стеллажей, полки которых оказались пусты. Лишь на одном, в самом центре, стоял одинокий кристалин, переливающийся особенно ярким светом и словно зовущий нас к себе.

– Кто-то оказался здесь раньше нас? – удивленно пробормотала я. – Но как такое могло произойти?

– Я не знаю, – уронил Некрос тяжело и повернулся ко мне. – Только ты знала, где настоящее хранилище.

Мне очень не понравился его тон. Усталость – усталостью, но надо же хоть немного думать, прежде чем говорить!

– И я все время была с тобой, – напомнила я, надеясь, что ему станет стыдно.

– Ты сказала Винсу? Или отцу? – не отступался Некрос. И тени стыда не было видно на его бледном, расписанном проклятием лице. – Кому ты сказала, Лора? Это важно!

– Да никому я не говорила!

Было обидно почти до слез. За кого он меня держит? За наивную дурочку?

– Тогда как страж мог узнать?

– Вообще-то не одна я знала правду! – возмущенно заявила я и посмотрела на Варрет. – Вот они знали, например. Между прочим, ночью они не все время были с нами. Что если они не изучали вина?

– Эй, девочка, полегче! – недовольно осадил меня Ферер. – Мы во все это ввязались, чтобы помочь вам и загладить старую вину. Подобные обвинения оскорбительны, я такого терпеть не стану…

Варрет положила ему руку на плечо, останавливая, но весь ее вид тоже говорил, что она возмущена моим предположением. Поэтому я продолжила перечислять:

– Соланж, рискну предположить, тоже знала. – Я вопросительно посмотрела на Некроса и по тому, как он нахмурился, поняла, что права.

– Она бы никому не сказала, она ни с кем здесь не близка, – возразил он, и я не удержалась:

– Не считая моего дядю Корда, с которым у нее, как оказалось, очень близкие отношения. Ты не знал?

По удивленно взлетевшим вверх бровям стало очевидно, что не знал.

– И все равно, она бы не сказала, – упрямо повторил Некрос. – Она более…

Он осекся, а я почувствовала, как внутри вновь вскипела обида.

– Что? Думаешь, она умнее меня? По-твоему, я совсем бестолковая дурочка, которая не понимает, что такое тайна?

– Я не это собирался сказать, – мягко возразил Некрос. В его тоне наконец прорезались виноватые нотки, но было уже поздно. – Я лишь хотел сказать, что она осмотрительнее.

– Класс! – фыркнула я. – Я ради тебя готова рискнуть всем, а ты мне, оказывается, совсем не доверяешь.

– Лора!

– Давайте сейчас закончим этот разговор, пока не наговорили друг другу того, чего никто не сможет забыть.

На этот раз роль миротворца снова взяла на себя Варрет.

– Надо возвращаться в Фолкнор и постараться понять, что случилось и почему. И почему нам оставили этот кристалин. Едва ли его забыли случайно. Это что-то да значит.

 

Глава 12

Мы вернулись домой в растрепанных чувствах и сразу разошлись по своим комнатам, ни слова не сказав друг другу. Единственный кристалин, который по какой-то причине остался в хранилище, забрал к себе Некрос, а я не возражала. Я не чувствовала в себе сил ни возражать, ни спорить, ни задавать вопросы. Хотелось только спать, и у себя в спальне я рухнула на кровать, не раздеваясь.

Выспаться мне, конечно, не дали. Еще не было полудня, когда ко мне в комнату пришла мама, удивленная тем, что я не встаю. Как оказалось позже, отец тоже заподозрил неладное, когда мы вчетвером проигнорировали завтрак. Я обнаружила весьма напряженного и оттого недовольного на вид родителя в личной гостиной, куда мама вывела меня, заставив подняться. Отец сидел на диване, откинувшись на спинку, положив ногу на ногу и сцепив руки в замок на коленях. Он смотрел в камин, который развели, пока я спала, и едва бросил на меня мимолетный взгляд, когда я вышла из спальни вслед за мамой. Мантии жреца Бога Смерти на нем не было, но и в своем повседневном сюртуке он умел выглядеть достаточно угрожающе.

– Знаешь, если бы на завтрак не спустились только ты и Нергард, я бы слова не сказал, – начал отец, пропуская банальные утренние приветствия и вопросы о том, как мне спалось. – И не стал бы ни о чем спрашивать, потому что все понятно и объяснимо: встреча после долгой разлуки, вы и раньше были близки, а значит, у вас есть занятия поинтереснее, чем ночной сон. Но двое других стражей, которые, как я понимаю, приходятся друг другу братом и сестрой, тоже до сих пор спят сном младенцев. И из этого я делаю вывод, что ночью вы были чем-то заняты все вместе и у меня есть право спросить, чем именно. Итак, где вы были? Или что вы делали?

Сказать, что у меня не было желания сейчас отвечать на подобные вопросы, значит, ничего не сказать. От недосыпа болела голова, и я все еще злилась после ссоры с Некросом. Я уже не говорю о том, как сильно меня пугал тот факт, что ловушка не просто не сработала, а обернулась полным поражением. Некрос имел роскошь подозревать меня в неаккуратно оброненной фразе или злонамеренном раскрытии секрета, но я-то знала, что никому ничего не говорила. И это означало одно из двух: или Варрет и Ферер на самом деле не играют за нас, или Соланж проболталась Корду, но тогда мой дядя – уже давно не мой дядя. Первое было слишком страшно: мы оставались практически беззащитны перед стражами. Второе… еще страшнее.

Но отец ждал ответа, и я понимала, что мне не отвертеться. Мама деликатно отошла к окну, якобы не желая вмешиваться. Но в комнате осталась, демонстрируя молчаливую поддержку отца. Хорошо хоть она заставила меня переодеться, заметив, в каком я виде. Правда, я бы предпочла, чтобы она дала мне к новому свитеру какие-нибудь брюки, а не длинную юбку.

Я неторопливо опустилась на диван с другой стороны, неосознанно копируя позу папы, нервно поправила рассыпанные по плечам волосы: времени заколоть их у меня не было.

– Мы были в доме шеда Сангрэ, – лаконично объяснила я. – Ждали, что туда придет спрятавшийся среди нас страж.

– Как вы туда попали? – нахмурился отец. – Он еще даже не ответил на мое письмо…

Я вздохнула. Пришлось рассказать правду о перемещениях стражей. И о том, что на самом деле хранилище было в доме другого жреца. И, конечно, о том, что его все равно обчистили. Отец молча слушал и никак не выдавал своего отношения к этим новостям, пока я не замолчала. Лишь тогда он коротко изрек:

– Прекрасно. Значит, я зря потратил половину вчерашнего дня на сочинение убедительного письма для шеда Сангрэ. И теперь буду выглядеть полным идиотом в его глазах, если он все-таки мне ответит. Я думал, мы договорились быть честными друг с другом. И действовать сообща.

Мне стало немного неловко. Я понимала, как папа должен сейчас себя чувствовать: он терпеть не мог просить о чем-то других жрецов, особенно – иностранных. А тут еще все оказалось зря. Дважды зря. Но что я могла поделать?

– Я не могла тебе рассказать, понимаешь? Это была тайная ловушка, никто не должен был знать правду, потому что ничего не получилось бы…

– О, ну да, а теперь у вас все получилось, просто прекрасно получилось, – саркастически заметил отец.

Я раздраженно стиснула зубы. Голова разболелась еще сильнее.

– По крайней мере, я могу быть уверена в том, что ты здесь ни при чем, – пробормотала я в ответ, массируя пальцами висок в надежде, что тупая ноющая боль справа уймется.

– Ты? – зацепился за мои слова отец. – То есть Нергард в этом не уверен?

– Он сказал о настоящем местоположении кристалинов только мне, – объяснила я устало. – И теперь думает, что я проболталась кому-то. Тебе или Винсу.

– Если он такого невысокого мнения о твоем умении хранить секреты, лучше бы он тебя в это вообще не втягивал, – фыркнул отец раздраженно.

– Ему нужен был тот, кто распространит дезинформацию среди других.

Я прикрыла глаза, отчаянно желая отмотать назад пару дней и сделать все иначе. Не знаю, помогло бы это добиться лучшего результата или нет, но попробовать еще раз отчаянно хотелось. Потому что я не имела ни малейшего понятия, что делать дальше.

«А ничего не делать, – вредно заявил внутренний голос. – Мы проиграли. Два других хранилища неизвестны нам, но зато известны стражам эмоций. А значит, они уже пусты. И теперь ничто не помешает вселить сущности в людей, остается лишь ждать последствий этого решения. И смотреть, покинет ли кто-то внезапно наш дом, решив, что делать здесь больше нечего».

Отец как-то подозрительно долго молчал, но у меня были закрыты глаза, поэтому я не знала, что он делает и какие эмоции отражаются на его лице. Если они там вообще отражались. Наконец он тихо сказал:

– Тебе стоило посвятить во все меня, Лора. Я понимаю, что для тебя значит Нергард, но я твой отец. У нас не должно быть секретов друг от друга. Только вместе мы справимся с этой ситуацией. Если ты будешь действовать у меня за спиной…

– Но ты ведь тоже действуешь у меня за спиной, – не сдержалась я.

Боль не унималась, скорее, наоборот, становилась все сильнее и сильнее. Всю правую сторону головы словно свело судорогой. Осознание того, что с ситуацией нам уже не справиться, только усугубляло боль.

– О чем ты? – голос отца долетел до меня как сквозь вату.

– О твоем разговоре с Некросом. – Я повернулась к отцу и укоризненно посмотрела на него. – Зачем это, пап? Сначала ты кидаешь ему в лицо тот факт, что я была помолвлена, теперь пугаешь его какими-то нелепыми теориями…

– Я не сказал ему ни слова неправды, – чуть повысив голос, возразил отец. – Ты действительно была помолвлена с Винсом. И Сила Некроса действительно опасна для тебя. Ему стоит об этом знать.

– О том, что когда-то я любила другого?

– О том, что он может убить тебя!

– А тебе не приходило в голову, что такие вещи стоило бы прежде обсудить со мной? – Мой голос тоже стал громче и даже немного… тоньше. – Или как минимум втроем?

– Нет, потому что он мужчина – и это его ответственность, – отрезал отец.

Тут уже я не выдержала: вскочила с места и всплеснула руками, едва сдерживаясь, чтобы не зарычать от раздражения.

– Класс! А мое мнение совсем-совсем не в счет? Это ведь моя жизнь! Мой риск! И мое решение!

– Нет, не твое!

Отец тоже вскочил на ноги, тяжело дыша. Глаза его сверкали гневом. Будь на его месте Некрос, в радиусе километра от комнаты уже умерли бы все растения.

– Ты понятия не имеешь, насколько все серьезно. И не имеешь права так собой рисковать! Ты решаешь эмоционально, а об этом стоит подумать беспристрастно. Он в состоянии это сделать.

– Неужели? – возмутилась я. – А мне кажется, ты просто запугал его возможными последствиями. Ты сам обжегся однажды и теперь хочешь, чтобы другие осторожничали независимо от того, есть опасность или нет.

Я бросила быстрый взгляд на маму, в глубине души надеясь, что она поддержит меня, но она продолжала стоять у окна спиной к нам. Глупо было надеяться: мама почти никогда не спорила с отцом. По крайней мере, при посторонних. Видимо, сказывалось южное воспитание.

Снова переведя взгляд на отца, я заметила, что он то ли немного успокоился, то ли просто взял себя в руки. Уже более сдержанно он заявил:

– Опасность есть, Лора. А ты последняя из нашего рода, кто еще может дать жизнь настоящему верховному жрецу Нек…

Он осекся, видимо, осознав всю нелепость ситуации. Я насмешливо вздернула брови, и отец был вынужден отвести взгляд в сторону. Однако почувствовать себя победительницей в этом споре я не успела, потому что он вдруг продолжил совсем другим тоном. Тоном, от которого у меня холодок побежал по спине.

– Да, ты права, дело совсем не в этом. У Северных земель теперь хватает жрецов, я позаботился об этом. У Винса наверняка будут дети, поэтому без защиты верховного люди не останутся. Дело не в этом, – повторил он и посмотрел на меня так, что в горле у меня встал ком. – Дело в том, что ты моя дочь и я ужасно боюсь потерять тебя. Ты думаешь, что рискуешь только своей жизнью и что поэтому это только твое решение, но все сложнее. Если это случится с тобой… Это убьет нас с мамой. Я уже похоронил отца, мать, двух жен и сына. Я не хочу хоронить еще и тебя. Я просто… – он тяжело сглотнул, но все-таки договорил: – Не могу допустить этого.

С подобным признанием было тяжело спорить. Я иначе взглянула на напряженную спину мамы: действительно ли она не вмешивается потому, что не хочет открыто спорить с отцом? Или просто она боится точно так же, как и он? Но неужели же они не понимают, что без любви моя жизнь будет пустой и бессмысленной? Что я буду жива лишь наполовину?

– Я могу не иметь детей вовсе, – тихо озвучила я единственный выход, который сейчас видела. – Я на четверть жрица Виты, ее Сила вполне может защитить меня от проклятия наших верховных жрецов. По крайней мере, она может дать мне больше времени. Я просто проживу свою жизнь с ним, в любви. С ним и с вами. Может быть, все будет не так, как у других, но я буду счастлива. Такой вариант, наверное, устроит всех?

Папа долго молча смотрел на меня, на его лице отражались едва уловимые тени тех эмоций, которые он испытывал, но они были слишком невнятными, чтобы я их поняла.

– Больше всего на свете я хочу, чтобы ты была счастлива, Лора, – тихо заверил он наконец. – Но я не вижу, как это может сработать. Хорошо, вы будете вместе. Он не будет стареть, а ты будешь. Сейчас ты, вероятно, еще не чувствуешь гнета Силы, но со временем, если у тебя не будет детей, ощутишь его. Сила заставит тебя стареть даже быстрее, чем ты могла бы. День за днем будет забирать твою жизнь и здоровье. Да, вероятно, не родив детей, ты проживешь больше тридцати трех лет. Может быть, тридцать пять. Или сорок. Или сорок пять. Я не увижу, как ты умрешь, но уже сейчас знаю, что будешь чувствовать. Я проходил через это. Мысль о том, что тебе придется испытать, приводит меня в ужас. Ты умрешь в агонии, а он продолжит жить. Такой же молодой, как и сейчас. От тебя ничего не останется, а он просто пойдет дальше. Вероятно, встретит кого-то другого…

– Рен, – остановила его мама.

Я была благодарна ей и за такую поддержку. Потому что остановить отца уже не могла: боялась, что разревусь, если попытаюсь что-нибудь сказать. Зачем он это делает?

Отец обернулся через плечо, бросил на маму быстрый взгляд, потом снова посмотрел на меня. Болезненно поморщился, осознав, что перегнул палку. Сделал шаг ко мне, намереваясь обнять, но я отшатнулась назад. Слишком сильно была сейчас на него обижена. Он не стал настаивать, лишь спокойно произнес:

– Я больше не буду вести с ним разговоров за твоей спиной, обещаю. Но я прошу тебя подумать обо всем этом еще раз. Взвесить все «за» и «против». Спросить себя, стоит ли оно того. Уверена ли ты в своих чувствах, уверена ли, что не пожалеешь о решении, когда будет уже слишком поздно. Ты ведь сама мне говорила, что влюбилась в него, когда он ничего не помнил о себе и был просто мужчиной. Остался ли он тем мужчиной? Кем он был тогда? Некросом или тем несчастным парнем, в тело которого он вселился? Просто… подумай еще раз, ладно?

– Хорошо, – отрывисто пообещала я. – А теперь могу я еще поспать? Или хотя бы просто остаться одна?

Мне показалось, что мама хотела задержаться и поговорить со мной наедине, но после этого вопроса не стала: родители вышли из моей гостиной вместе, лишь сбивчиво пробормотав «отдыхай».

Я плюхнулась обратно на диван и подтянула колени к груди, мечтая разреветься, но слезы, жегшие мне глаза минуту назад и встававшие комом в горле, исчезли. Лишь тяжелый камень остался где-то в районе сердца. Да голова продолжала болеть.

И вот где Полина со своим какао, когда она так нужна?

 

Глава 13

Торрен тоже чувствовал, что Нея хочет что-то сказать. Он прекрасно понимал, почему та не станет спорить с ним в присутствии дочери. Дело было не в южном воспитании и боязни перечить мужу, а в обыкновенной деликатности. С самых первых дней в Фолкноре тогда еще совсем юная Нея демонстрировала умение думать, прежде чем говорить. И сейчас некоторые темы она просто не считала возможным обсуждать с ним в присутствии дочери или с дочерью в его присутствии.

Поэтому стоило им выйти за дверь, Торрен повернулся к жене, вопросительно глядя на нее. Однако та не успела и рта раскрыть, как в конце коридора появился Корд и чуть ли не бегом бросился к ним. Выглядел он взволнованным.

– Торрен, там опять гвардейцы, только другие и их меньше. С ними всего один жрец и какой-то очень важного вида мужик. Говорят, что хотят тебя срочно видеть. И что они по поручению короля.

– Ох, – напряженно выдохнула Нея, глядя на мужа с тревогой. – Мне позвать стражей?

Торрен задумался на мгновение и покачал головой.

– Нет, мы не сможем всю жизнь прятаться за их спинами. Сама слышала, что рассказала Лора. Мы теперь не знаем, кому из них действительно можно доверять. Я сам разберусь. Только мантию захвачу.

Он и сам не знал почему, но мантия всегда придавала ему уверенности в себе. Парадную Торрен надевать не стал, выбрал повседневную, что чуть позже оказалось как никогда кстати.

Незваные гости терпеливо дожидались его в большой гостиной. «Важного вида мужик» оказался королевским советником, а четыре гвардейца – его личной охраной. Сопровождал советника шед Арно – нынешний председатель Совета, в чьем Доме Торрен так бессмысленно распинался об истинной сущности «богов» совсем недавно. Визитерам успели подать чай, но ни один к нему не притронулся, зато оба бодро вскочили с дивана, когда хозяин дома наконец вышел к ним.

– Чем могу быть полезен вам, господа? – поинтересовался Торрен после стандартных приветствий и расшаркиваний.

– Шед Фолкнор, меня прислал Его Величество, – вежливо улыбнулся советник, – с извинениями вам и вашей семье.

Торрен ожидал чего угодно, но только не таких слов. Он не смог скрыть своего удивления и перевел недоверчивый взгляд на западного коллегу. Тот только улыбнулся.

– Я здесь в качестве представителя Совета и гаранта слов господина Корна, – мягко сообщил Арно, едва заметно кивнув на советника. – Чтобы у вас, шед Фолкнор, не возникло опасений насчет приглашения.

– Приглашения? – Торрен нахмурился и снова посмотрел на Корна. – Какого приглашения?

– Его Величество Леннокс приглашает вас на разговор, – пояснил тот. – Это не официальная аудиенция, просто дружеская беседа.

– Дружеская беседа? – насмешливо переспросил Торрен. – Весьма странно, если учесть, что мы не друзья. И всего сутки назад меня пытались арестовать по его приказу.

– Да, за это он и приносит извинения, – терпеливо повторил Корн. – И просит забыть об этом недоразумении.

– То есть мне не стоит опасаться того, что меня схватят и поместят под арест, едва я окажусь в столице?

– Я вам гарантирую, что ничего такого не произойдет, – поспешил заверить его Арно. – Совет не допустит подобного обращения со своим членом.

– Неужели? Буквально накануне многие наши коллеги были здесь, готовые убить меня на месте.

– Но сегодня никого из них здесь нет, как вы видите, – снова подал голос советник Корн. – Король желает замять это недоразумение.

– И для этого обязательна личная встреча?

– Крайне желательна, – кивнул советник. – Для вас открыта площадка для беспрепятственного перемещения во дворец. Шед Арно передаст вам координаты.

Торрену стало еще больше не по себе. Только сейчас он осознал, что они говорят о немедленном визите, который ему предстоит совершить в одиночку. Все это очень походило на ловушку, но ловушку довольно странную. Разве что его хотят выманить из дома и убить во дворце, едва он там появится, но даже такой вариант выглядел странно. Подобное действие непременно спровоцирует волнение среди жрецов и раскол в Совете, а никакого практического толка не принесет: в Фолкноре останутся две верховные жрицы и в Северных землях мало что изменится.

Или на короля произвело такое сильное впечатление «явление Богов»? И он хочет… подружиться с ним, опасаясь божественного гнева?

Оба варианта выглядели маловероятно. Единственный способ понять, что происходит, – принять приглашение Его Величества Леннокса. Торрен непроизвольно бросил взгляд через плечо на двери гостиной. Интересно, подслушивает ли Корд их разговор? Нужно как минимум предупредить домашних о том, где его искать в случае чего.

– Хорошо, господа, – наконец решился Торрен. – Но вам придется подождать еще две минуты. Если уж встречаться с Его Величеством, то в парадной мантии. Мы пока не настолько близкие друзья.

Двух минут ему действительно хватило на то, чтобы дойти до кабинета, в котором на всякий случай висела пара мантий, переодеться и вернуться обратно. Попутно он убедился в том, что Корд слышал весь разговор, тоже считает приглашение короля ловушкой и категорически не рекомендует ввязываться. Торрен сдержанно поблагодарил брата жены за совет и попросил как минимум час никого не пугать его отсутствием.

– Через час можете вместе с богами брать столицу штурмом и спасать меня, – с кривой усмешкой предложил он.

– Через час уже некого будет спасать, – мрачно проворчал Корд.

И в глубине души Торрен был с ним согласен.

Однако никто не напал на него, когда он открыл портал во дворец по переданным координатам площадки. Его встретил лакей и предложил пройти за ним в зимний сад. В начале весны даже в столице открытые сады были еще пусты и безжизненны, а в зимних всегда хватало пестрой красоты.

Его Величество Леннокс неторопливо прогуливался по тропинкам сада в компании молодой привлекательной девицы, которую отослал, заметив появление Торрена. Больше никого поблизости не было видно, что несколько удивляло. Новоиспеченный король, как говорили, патологически боялся мести прежнего или свержения другим претендентом, поэтому везде ходил с охраной. Вероятно, она притаилась где-то в кустах…

– Шед Фолкнор! Рад, что вы приняли мое приглашение!

Король подошел к своему гостю, приветливо улыбаясь и расставляя руки так, словно собирался заключить его в объятия. К облегчению Торрена, этого не произошло. Монарх только взял его под руку и повел гулять по тому же маршруту, по которому прогуливался с дамой.

Ленноксу было немногим больше тридцати, он был чуть ниже Торрена, но обладал привлекательным лицом и хорошо развитым телом. По последней встрече он запомнился Торрену холодным и надменным. Леннокс явно считал себя полубогом, а остальных – грязью под ногтями. Причем независимо от происхождения, положения и уровня лояльности к нему. И что хуже всего: новоиспеченный король не умел скрывать этого отношения. По крайней мере, раньше. Однако последний раз они виделись месяцев восемь назад, еще до исчезновения Лоры. Быть может, с тех пор жизнь преподала монарху пару уроков?

– Надеюсь, господин Корн передал вам, как я сожалею о вчерашнем недоразумении? – дружелюбно поинтересовался Леннокс.

– Он передал мне ваши извинения, Ваше Величество, – сдержанно ответил Торрен.

– Шед Фолкнор, не будем лукавить друг перед другом, – усмехнулся король. – Я знаю, что вы не признаете меня законным правителем. Как знаю то, что вы помогли моему предшественнику бежать. За что я в некоторой степени вам благодарен.

– Неужели?

– Конечно! Мне совершенно не хотелось пачкать руки в крови родственника, но вы ведь понимаете: оставить прежнего короля в живых – верный способ заполучить постоянную проблему. Мало кто может позволить себе такое. Но вот если предшественника вывезли тайком в другое государство, спасая от смерти, то можно быть спокойным: он не вернется обратно. Так что вы избавили меня и от проблемы, и от греха на душе. И за это я вам благодарен.

– Так приказ о моем аресте был проявлением вашей благодарности? – нарочито выразительно удивился Торрен. – Как я сразу не догадался?

Король беззаботно рассмеялся.

– А вы шутник. Нет, это результат катастрофического недопонимания. Меня убедили в том, что вы восстали против Богов, против веры, на которой держится единство наших земель. Но потом я узнал, что Боги лично явились и защитили вас. Думаю, это свидетельствует о том, что им угодно то, чем вы занимаетесь. Пусть даже Совет жрецов считает иначе.

Торрену показалось, что они подбираются к сути и главной причине неожиданного приглашения. И действительно после небольшой паузы король уточнил:

– Они ведь действительно явились в ваш Дом? Некрос, Ферер и Варрет? Странно, конечно, что с Некросом не Ласка и Вита – это было бы логичнее, учитывая состав вашей семьи.

– Они мертвы, – спокойно объяснил Торрен. – И Ласка, и Вита. Как я говорил на заседании Совета, они не боги, а могущественные древние существа – стражи.

– Да-да, мне объясняли вашу теорию, – отмахнулся король. – Боги, стражи – какая разница? Если они достаточно сильны, чтобы навязывать другим свою волю. Я просто хотел бы убедиться, что они не станут вмешиваться в мои дела с вашей подачи. Конечно, я смогу отбиться от такой попытки влияния, – быстро добавил он. – Но мне не хочется лишних проблем.

Все-таки второй вариант оказался ближе к истине: Леннокс опасался, что Торрен использует свои связи с богами-стражами для восстановления на престоле Гардиана. Король не понимал всех тонкостей его отношений с древними могущественными сущностями. Что ж, это было Торрену на руку. Конечно, он и не собирался инициировать свержение монарха, но то, что тот так думал, давало ему в руки пусть небольшой, но козырь.

– Никому из нас не хочется лишних проблем, – согласился Торрен уклончиво. – Тем более у меня и стражей пока хватает своих. И если вы не планируете создавать проблемы мне, я не стану портить жизнь вам. Гардиан все равно не рвется обратно на престол.

Леннокс громко фыркнул.

– Ну да, конечно. Это он вам так сказал? Все хотят править, хоть чем-нибудь. Домом, землей, страной, миром… Думаю, вы это прекрасно понимаете. Я рад, что мы нашли общий язык, шед Фолкнор. В качестве благодарности и материального эквивалента моих извинений за попытку арестовать вас я хотел бы подарить вам новый замок. Вортекс – красивейшее место на границе Центральных и Северных земель. Со стороны Центральных, конечно. Древняя постройка, но прекрасное состояние, отличные соседи. Климат в разы лучше, вашей южной супруге понравится, но вы по-прежнему будете практически в Северных землях.

Торрен остановился и повернулся к королю, удивленно глядя на него.

– Мне не нужен новый замок, – возразил он. – Фолкнор – дом моих предков. Я никому его не отдам.

– Я и не прошу вас его отдавать, – снова рассмеялся король. – Но у вас же там школа половину замка занимает. А Дом постепенно растет, вам наверняка тесно. Вы можете оставить в Фолкноре только школу, а с семьей перебраться в более комфортное место. Там весьма живописная природа. И пруд тоже есть.

Торрен нахмурился и отрицательно покачал головой.

– Благодарю, Ваше Величество, но мне не нужен новый дом. В Фолкноре усыпальницы моих предков, моих родителей, жен и сына. Там, с ними, похоронят и меня, когда придет мой час. Я бы, конечно, не отказался от нового помещения для школы, но только в том случае, если вы сможете гарантировать ему безопасность в ваших землях.

Леннокс усмехнулся, укоризненно глядя на него.

– Вы же понимаете, что не могу. Поэтому и предлагаю переехать именно вам, а школу оставить на прежнем месте.

– Тогда я вынужден отказаться.

Король долго сверлил его взглядом, словно решая, обидеться или спустить жрецу подобное пренебрежение его подарком. В конце концов решил не лезть в бутылку: улыбнулся и пожал плечами.

– Очень жаль. Но воля ваша.

* * *

Лишь оказавшись снова в холле Фолкнора, Торрен поверил, что неофициальная аудиенция прошла спокойно, без подвохов и неприятных сюрпризов. Ему не терпелось обсудить с Неей как само приглашение, так и неожиданный несостоявшийся подарок короля, но Горинг встретил его дурной новостью: в окрестностях Глена, города дальше на север, ближе к горной гряде, сошла лавина. Это означало, что Торрену придется покинуть Фолкнор на весь оставшийся день: с разрушающими последствиями подобного стихийного бедствия был в силах справиться только верховный жрец.

Звать с собой Винса он не стал, предпочел работать один, поэтому процесс затянулся до позднего вечера. Все выжившие были спасены, а погибшие – найдены довольно быстро, но требовалось еще вернуть жилой вид поселению, убедиться, что за первой лавиной не сойдет вторая, немного подправить погоду… Ужинать пришлось в гостях у местного главы, и домой Торрен вернулся уже тогда, когда все снова разошлись по своим комнатам.

К моменту возвращения он чувствовал себя таким уставшим, что перспектива каких-либо разговоров пугала. Торрену казалось, что ему не хватит сил даже добраться до спальни. Раньше такого не было, даже когда Сила давила на него как огромный кусок скалы. Возраст все чаще давал о себе знать, и каждый такой «звоночек» вгонял в уныние. Вот и сейчас он подкинул дров в огонь тревог, который не давал расслабиться уже который день.

В их гостиной Неи не оказалось: она либо уже легла спать, либо задержалась где-то, решая хозяйственные вопросы с экономкой или распорядителем дома, но Торрен точно знал, что рано или поздно встретится с ней в спальне. После двадцати лет брака они с женой продолжали жить вместе и спать в одной постели, хотя многие семейные пары их круга заводили отдельные спальни на разных этажах самое позднее после десятой годовщины.

Торрен стянул с себя тяжелую теплую мантию, которую надевал, если требовалось проводить много времени на улице, и бросил ее на кресло рядом с камином: он провел полдня по колено в снегу, весь низ успел намокнуть и теперь требовал просушки. В прежние времена Торрен просто отдал бы мантию камердинеру, но после того, как его прежний ушел на пенсию, нового он так и не завел: эта профессия окончательно вышла из моды и годного профессионала оказалось не сыскать. А лакей займется его мантией только завтра.

Расстегнув пару пуговиц на рубашке, Торрен подошел к столику у зеркала, на котором всегда стояли два графина – с виски и с водой. Он почти никогда не разбавлял свой любимый крепкий напиток, но воду ему все равно регулярно меняли и никогда не убирали.

Нея, которая уже действительно успела переодеться ко сну и отправиться в спальню, слышала его возню. Поначалу она собиралась дождаться мужа в кровати, но, когда поняла, что дело дошло до стаканчика виски, решила выйти к нему сама. Накинув на плечи теплый халат – даже весной в стенах замка ходить в одной ночной рубашке было прохладно – она вышла в гостиную. Торрен уже стоял у камина, без особого удовольствия потягивая виски и глядя на огонь. Услышав ее шаги, он полуобернулся, слабо улыбнулся и предложил:

– Выпьешь со мной?

Нея виски не любила, но за годы совместной жизни привыкла к его вкусу, поэтому кивнула, проходя и садясь на диван. Торрен вернулся к столику, смешал для жены виски с водой и сел рядом.

– В Глене все прошло хорошо, – сообщил он, протягивая Нее стакан. – Погибших мало. Тех, кто пережил удар лавины, удалось спасти.

– Я рада это слышать, – улыбнулась Нея и пригубила напиток, даже не поморщившись. – Ты молодец. А что было нужно королю?

– Честно говоря, я так до конца и не понял, что все это значило. Он явно пытался договориться. И хотел подарить мне замок.

Нея едва не поперхнулась, удивленно уставилась на мужа.

– Замок? За какие такие заслуги?

– Не знаю. То ли это была какая-то замысловатая ловушка, то ли он хотел купить мое расположение. А через меня – расположение стражей. Не знаю. Я отказался.

– И правильно сделал, – кивнула Нея. – Такие подарки обязывают, а мне бы очень не хотелось, чтобы наша семья была обязана Его Величеству Ленноксу.

– Я рад, что ты разделяешь мое мнение на этот счет, – улыбнулся Торрен. – Но по крайней мере, мы заключили что-то вроде перемирия. Мне не хотелось сейчас волноваться еще и о перспективе ареста.

По губам его жены тоже скользнула улыбка. Нея даже чокнулась с ним, как бы предлагая выпить за это. Что они и сделали.

– А как у вас день прошел? – поинтересовался Торрен.

Нея пожала плечами и неопределенно махнула рукой.

– С переменным успехом. Стражи спустились к обеду, но вели себя очень сдержанно. Потом все заперлись у Некроса и о чем-то долго совещались. Судя по мрачным лицам за ужином – ни до чего не договорились. Соланж я видела только в столовой, потом она уходила к себе. В совещаниях стражей не участвовала. Остальные занимались своими обычными делами.

Она сделала небольшую паузу, снова пригубив содержимое стакана, и только потом добавила:

– Лора весь день провела в своей комнате. Насколько я знаю, Некрос ее не навещал, а она не выходила.

Торрен поморщился как от зубной боли и сделал большой глоток, почти прикончив свою порцию.

– Ты думаешь, я перегнул палку, да? – спросил он, не глядя на жену.

– Я думаю, ты вообще зря попытался вмешаться в их отношения, – мягко заметила Нея. – Рен, я понимаю, как ты волнуешься. Я знаю, что ты любишь всех наших дочерей, но с Лорой у тебя особая связь. Ты волнуешься за нее, и я тоже, поверь, но мне кажется, нам стоит отойти в сторону и дать ей самой во всем разобраться. Она права: это ее жизнь и ее риск.

– Но она еще совсем ребенок, Нея! – возразил Торрен, непроизвольно повысив голос. – У нее сейчас одни чувства в голове, ни одной здравой мысли!

Нея снова улыбнулась и коснулась его руки.

– Рен, ей на два года больше, чем было мне, когда мы обручились и я приехала в Фолкнор. Я была на два года младше, когда столкнулась с первой по-настоящему сложной ситуацией в своей жизни и осталась с ней один на один. И в отличие от нашей дочери я вообще не была приучена к решению проблем и не умела постоять за себя. Но я справилась. Справится и она.

Вместо ответа Торрен шумно выдохнул и заметно ссутулился, наклонившись вперед, упираясь локтями в колени и глядя в камин. Он молча допил виски, потом вдруг улыбнулся и заметил:

– Справедливости ради: я и тебя тогда считал совсем еще ребенком.

– Я знаю, ты так и сказал, когда мы впервые встретились: «Милостивые боги, совсем ребенок».

Улыбка Торрена стала шире, когда он вспомнил тот день. Он отставил пустой стакан на боковой столик и повернулся к жене всем корпусом, положив руку на спинку дивана, словно открывая ей объятия.

– Надо же, как быстро время пролетело. Кажется, что это происходило вчера, а вот поди ж ты… Наша дочь уже старше, чем ты была в тот день. Целая жизнь прошла.

Нея тоже отставила стакан, хотя в нем осталось почти столько же, сколько и было, и придвинулась к мужу, обнимая его одной рукой за талию. Торрен коснулся ее лица, откидывая назад распущенные светлые волосы, седина в которых если и появилась, то была пока совсем незаметна. Он погладил ее по щеке, вглядываясь в глаза и почему-то хмурясь.

– Ты совсем не изменилась с тех пор, – заметил он тихо. – Все та же девочка, что стояла передо мной. Испуганная, но дерзкая.

Нея рассмеялась и покачала головой.

– Лжец. Я несколько… повзрослела.

– Возможно. Немножко. Ты стала… увереннее в себе, но вообще-то… Ты стала такой почти сразу.

– Я стала такой, когда ты меня прогнал, – печально напомнила Нея. – Когда ты решил, что мне слишком опасно быть с тобой, слишком опасно рожать твоих детей. Скажи мне, Рен, разве ты не рад, что я тогда решила иначе? Что я не уехала в Западные земли, что вышла за тебя замуж и родила Лору?

Торрен запустил пальцы в ее волосы и, прижавшись лбом ко лбу, прошептал:

– Конечно, рад.

– Тогда ты тоже боялся. Боялся, что я не справлюсь и умру. Но все получилось. А представь, что было бы, если бы я уехала? У меня до сих пор все холодеет внутри, когда я думаю о том, как все сложилось бы, сядь я в тот поезд. Я не смогла бы жить, не смогла бы быть счастливой…

– Ты этого не знаешь, – перебил Торрен, чуть отстранившись. – Быть может, ты встретила бы кого-то, с кем была куда счастливее, чем со мной. Я ведь встретил тебя. Уже после того, как решил, что больше никогда не буду счастлив. Мы не знаем, что уготовано впереди.

– Не знаем, – согласилась Нея. – Но это все равно риск. Умереть, любя… Или прожить жизнь без любви, в одиночестве… Даже не знаю, что хуже. Понимаешь, любое решение – это риск. И каждый должен принимать его за себя. Чтобы потом некого было винить в том, как все сложилось.

– Ладно-ладно, я понял, – улыбнулся Торрен и быстро поцеловал жену в губы. – Я больше не буду вмешиваться в их отношения. И что бы Лора ни решила, я приму это. Дай боги, чтобы все у нее сложилось правильно. И она была бы так же счастлива, как я был с тобой.

Он снова провел кончиками пальцев по ее щеке, разглядывая лицо с таким вниманием, как будто видел его впервые. Или в последний раз.

– Почему – был? – спросила Нея, нахмурившись.

Торрен неопределенно пожал плечами.

– Мне пятьдесят один год, пятьдесят два не за горами. Мой отец умер в пятьдесят. А его отец – в пятьдесят три. Думаю, и мой конец наступит скоро.

– Не надо так говорить, – хмурясь еще сильнее, попросила Нея. Она накрыла его руку своей и легонько сжала. – Ты еще молод и полон сил. Абсолютно здоров. Даже не думай сбежать от меня так рано. Или я тебе надоела?

Нея шутливо вздернула брови, хотя голос выдавал, что всерьез она такой мысли не допускает. Торрен широко улыбнулся, качая головой, и снова поцеловал ее, на этот раз медленно, вдумчиво.

– Ты никогда не сможешь мне надоесть, – прошептал он, отстраняясь ровно настолько, чтобы иметь возможность говорить. – Даже проживи я рядом с тобой три жизни, мне будет тебя мало. И тебя, и девочек. Я очень жалею, что не проводил с вами столько времени, сколько хотел. Они взрослели так стремительно, пока я занимался делами. А по тебе я начинаю скучать, когда мы еще вместе, но я знаю, что должен уйти.

Торрен обнял Нею и прижал к себе, снова целуя, на этот раз жадно, со страстью, которую они так и не растеряли за все время совместной жизни.

– Тогда не уходи от меня больше, – предложила Нея в ответ, когда они снова ненадолго оторвались друг от друга. – И не смей думать, что все заканчивается. Все только начинается, Рен. У тебя есть преемник. Даже два: и Винс, и Лора готовы выполнять обязанности верховных. Школа подготовила достаточно магов и младших жрецов, чтобы выполнять мелкие задачи. Мы можем отдохнуть теперь. Ты можешь отдохнуть. Ты заслужил это. Может быть, тогда тебе перестанет казаться, что ты стар и тебе пора в Чертог Богов?

В ответ Торрен лишь снова поцеловал ее, обнимая еще крепче. А потом внезапно поднялся с дивана сам и подхватил Нею на руки с легкостью человека, достаточно уверенного в своих силах. Она лишь охнула от неожиданности и рассмеялась.

– Знаешь, сейчас я точно не чувствую себя слишком старым, – заявил Торрен, направляясь к дверям спальни и продолжая держать жену на руках. Как в самую первую их ночь вместе. – И Чертог Богов определенно подождет.

 

Глава 14

Страдать и жалеть себя я смогла ровно один день, параллельно отсыпаясь после бессонной ночи. На следующее утро я поднялась с постели с твердым намерением прояснить отношения с Некросом (главное – не начать их выяснять) и вернуться к решению проблемы со стражами и кристалинами. У меня вдруг появилась надежда, что эта история еще далека от завершения. Ведь ничего заметно не изменилось: никто из моих домочадцев не покинул Фолкнор и не встал во главе армии нововселенных сущностей, объявив себя господином мира.

Я торопливо оделась, на этот раз почему-то по доброй воле отдав предпочтение длинному шерстяному платью, в меру нарядному и очень теплому, заколола волосы, не желая долго с ними возиться, и покинула свои комнаты еще до того, как в столовой начали сервировать завтрак. Мне хотелось перехватить Некроса до общего сбора и поговорить с ним наедине.

Дверь в его спальню мне неожиданно открыла… Соланж. Наверное, у меня случилось очень растерянное и крайне огорченное выражение лица, потому что капитан Нергардской стражи довольно усмехнулась, привалившись плечом к косяку и скрестив руки на груди. Впрочем, она была полностью одета, поэтому мое замешательство не продлилось долго.

– Где он? – спросила я, опуская вежливые приветствия. Соланж их все равно не оценила бы.

– А что, он разве не у тебя? – насмешливо приподняла бровь та. Мой ответный выразительный взгляд заставил Соланж закатить глаза и неопределенно кивнуть. – В библиотеке, с Варрет и Ферером. Спорят по поводу кристалина.

– Почему в библиотеке? – удивилась я.

– А рогатый их знает! Наверное, не смогли договориться, в чью комнату идти, вот и отправились на нейтральную территорию. Неспокойно у них после вашей вылазки. Кажется, ты заронила зерно сомнения в голову лорда Нергарда, и теперь он не доверяет своим… родственникам.

Новость была так себе, но я ведь и сама им больше не доверяла. Хоть и не понимала, зачем им действовать так сложно. Ведь могли просто позволить стражам эмоций убить Некроса во время нападения на замок…

Начинать крутить эти мысли снова было бесполезно, поэтому я поспешила в библиотеку и успела услышать возмущенный возглас Ферера:

– В конце концов, это всего одна жизнь, Некрос! И она поможет спасти тысячи людей. Должны же они это понимать!

Когда я вошла, Некрос стоял спиной к стражам стихий, смотрел в окно (что он там каждый раз разглядывает?!). Руки его были сцеплены за спиной, но плечи все равно умудрялись немного сутулиться, словно на них давил неподъемный груз.

– И кто будет выбирать эту жизнь? – тихо спросил он в ответ. – Мы? Хозяин Фолкнора? Не думаю, что ему понравится хотя бы один из этих вариантов.

– О чем вы говорите? – спросила я, чтобы обозначить свое присутствие. – Зачем выбирать чью-то жизнь?

Некрос лишь повернул голову, но позу не сменил и не посмотрел на меня, зато это сделали оба стража стихий. Объяснения взяла на себя Варрет:

– Мы считаем, что кристалин, оставленный в хранилище, может быть ключом… к чему-то. Подсказкой. Сообщением. Не знаем точно, но нужно узнать, кто в нем. Считать пытались, но он не поддается. Как будто экранирован. Значит, единственный шанс узнать, кто в нем и почему это важно, – вселить сущность.

– И как ты знаешь, личность, которая была в теле перед вселением, умрет, – подал голос Некрос, по-прежнему глядя в окно. – Даже если мы потом снова извлечем сущность, личность хозяина тела будет уничтожена.

– Ты же говорил, что страж может не убивать прежнего хозяина полностью, – напомнила я. – А только временно подавлять.

– Страж может, – буркнул Ферер, насупившись. – Потому что мы лучше контролируем свою сущность, мы можем существовать даже вне тела, как ты знаешь. Пусть и недолго. Но едва ли в кристалине страж. Обычная сущность ограничена в возможностях. Мы не можем вытащить ее, поговорить с ней и отпустить. Ее обязательно нужно вселить. А вселять их возможно только полностью.

– И какое тело нужно? Мужчина или женщина?

– Мужчина, скорее всего, – предположил Ферер. – Считать не получается, но по переливам цветов похоже на мужскую особь.

Некрос наконец отвернулся от окна и удивленно посмотрел на меня.

– Ты тоже считаешь, что нужно попробовать? Я думал, ты будешь против такого… насилия. Или у тебя есть на примете человек, от которого давно хочется избавиться?

Я бросила на него хмурый взгляд исподлобья. В его голосе мне вновь почудилось что-то похожее на подозрение. Моя реакция кажется ему сомнительной? Может, он, чего доброго, уже не уверен в том, что в меня страж не вселился?

– Я просто хочу понять всю ситуацию, – терпеливо объяснила я. – В том числе, что нам это может дать? Разве мы уже не проиграли? Ведь два других хранилища стражам эмоций известны, их они могли давно обчистить.

– Могли, – согласился Ферер.

– А могли пока не тронуть, – добавила Варрет. – Понимаешь, в случае с нашими хранилищами они бежали с нами наперегонки. И мы знали их местоположение, и они. Имело значение, кто первый доберется. Где их хранилища, известно только Ражу и Гатреду. Они уверены, что нам их не найти. А значит, торопиться с ними – себе дороже.

– Почему? – не поняла я.

– Потому что вселение требует времени и сил, – объяснил Некрос, внимательно следя за моей реакцией. От его взгляда мне становилось не по себе. – И осмотрительности. Ведь мы по-прежнему не знаем точно, какие тела подходят, а какие нет. Их нужно внимательно отбирать, пробовать. Все это требует времени. И пока процесс идет, нужно где-то хранить кристалины. А значит, у нас еще есть шанс перехватить их. Либо все-таки найти те два хранилища, куда стражи эмоций изначально спрятали свои кристалины. Либо вычислить нового носителя и понять, куда он спрятал то, что достал из хранилищ стражей стихий. В идеале, конечно, нужно найти все.

– И как нам это сделать? – зачем-то спросила я, хотя понимала, что ответа ни у кого нет. Если бы был, этим уже занимались бы.

– Для начала вселить сущность и понять, почему она осталась в хранилище! – возбужденно повторил Ферер.

– Это наша единственная зацепка, – присоединилась к брату Варрет.

– Или ловушка, – возразил Некрос.

По реакции двух других стражей стало очевидно, что по кругу этих аргументов и контраргументов они ходят уже давно.

– Как именно это может быть опасно? – раздраженно вопросил Ферер.

– Не знаю, – ничуть не смутился Некрос. – Как вы не знаете, каким образом это может оказаться полезно. Но у меня дурное предчувствие.

Я присмотрелась к нему внимательнее. Он казался спокойным, но в том, как он косился то на Варрет, то на ее брата, было что-то непривычное. Вспомнив слова Соланж, я поняла, что она имела в виду. Некрос сопротивлялся предложению стражей стихий, потому что они выступали за него единогласно, в то время как именно у них была возможность переместиться в дом щеда Рохо и вынести кристалины из хранилища, пока мы разговаривали.

Так кого он все-таки подозревает больше: их или меня?

– Вы не могли бы нас оставить? – попросила я стражей. – Мне нужно переговорить с Некросом наедине.

Ферер и Варрет переглянулись, пожали плечами и молча направились к выходу. Уже вполне можно было спускаться в столовую на завтрак, а их переговоры явно зашли в тупик, так что особого смысла оставаться никто и не видел.

Когда мы с Некросом остались вдвоем, я заметила, что он избегает смотреть на меня, предпочитая изучать обстановку комнаты.

– Ты думаешь, они заодно с Ражем и Гатредом? – спросила я прямо, когда дверь за стражами закрылась и их шаги стихли в коридоре.

Брови Некроса удивленно взметнулись вверх, и он все-таки посмотрел на меня. Кажется, он ожидал другого разговора.

– С чего ты взяла?

Я сделала несколько шагов к нему, чтобы мы могли разговаривать тише. От моего внимания не укрылось, как он скользнул взглядом по мне сверху-вниз и снизу-вверх, и только сейчас поняла, почему выбрала это платье. Оно сидело по фигуре и подчеркивало все ее достоинства, хоть и было совершенно закрытым. Наверное, мне просто хотелось выглядеть в его глазах привлекательно, а ведь Некрос последнее время жил в мире, где женщины больше носят платья.

«Боги, о чем я думаю?» – разозлилась я на себя и тряхнула головой, чтобы избавиться от этих мыслей.

– Соланж сказала, что мне удалось посеять зерно сомнения в тебе, – объяснила я вслух, оказавшись вплотную к нему.

– Соланж?

– Да, я искала тебя сначала в спальне, она открыла мне дверь.

Некрос нахмурился.

– Что Соланж делала в моей спальне?

А вот я бы тоже хотела это знать…

– Ты у меня это спрашиваешь?!

Некрос мотнул головой, как бы говоря «нет» и одновременно закрывая тему Соланж в его спальне. Предпочел вернуться к моему первому вопросу:

– Я не знаю, Лора. Это не выглядит логично, но я не представляю, как еще объяснить исчезновение кристалинов из хранилища шеда Рохо. Соланж была так же возмущена предположением, что она проболталась Охотнику, как и ты. Вы обе представляетесь мне женщинами разумными, а значит, не могли так… ошибиться.

В том, как он произнес последнее слово, мне послышался явный намек. Да и то, как он держал себя, несмотря на мою близость (его руки так и оставались сцеплены за спиной), заставляло вернуться к предположению, что я все-таки вошла в его личный список потенциальных носителей стража.

Интересно, а могу ли я не знать об этом? Некрос говорил, что подавляемая личность, если она не уничтожается полностью, может временами перехватывать контроль и совершать поступки, о которых страж даже не узнает. А может ли быть наоборот? Могли ли Гатред или Раж притаиться во мне, наблюдая за происходящим и лишь иногда перехватывая контроль?

Впрочем, даже в этом случае я не понимала, когда могла обчистить хранилище…

– Думаешь, я могла сделать это нарочно? – все же спросила я, глядя в глаза Некроса. Я ведь хотела прояснить наши отношения, значит, надо понять, как видит ситуацию он. – Ты думаешь, я носитель?

Его брови снова удивленно приподнялись, на лбу появились тревожные складки.

– Конечно, нет, – мягко заверил он.

– Тогда почему ты так холоден? – я попыталась изобразить улыбку, надеясь, что это немного растопит лед. – Мы уже пару минут одни, а ты до сих пор не поцеловал меня.

Однако Некрос на улыбку не ответил и не исправил озвученную оплошность. Наоборот, сделал шаг назад, увеличивая расстояние между нами.

– Мне кажется, нам пора спуститься в столовую, – отстраненно заявил он вместо ответа.

И торопливо обойдя меня, тоже скрылся за дверью библиотеки, оставив меня в одиночестве и растерянности.

* * *

За завтраком отец выслушал оба мнения по поводу дальнейших действий с кристалином и, как ни странно, согласился с Некросом в том, что это может быть ловушкой и лучше всего сущность просто отпустить, ни в кого не вселяя.

– И как тогда вы предлагаете искать кристалины? – возмутился Ферер.

– Стражи стихий спрятали их в домах своих жрецов и в храме. Может быть, стражи эмоций поступили аналогичным образом? – предположил отец. – Можно проверить заброшенные культовые места соответствующих богов, а также дома их верховных жрецов.

– Это сотни вариантов, – возразил Винс, который продолжал участвовать в решении проблемы к неудовольствию Некроса. – Придется потратить уйму времени.

– Почему же? Наши гости, как выяснилось, могут перемещаться в любые точки мира и пробираться за любые двери. Если они разделятся и будут работать достаточно быстро, то за пару недель проверят все перспективные места.

– Это бессмысленно, – возразила Варрет. – Наш брат сказал, что стражи эмоций спрятали свои кристалины надежно. Они были уверены, что Некрос их не найдет. Значит, они спрятали их там, где ему не придет в голову искать, а ваши предположения слишком очевидны.

– Тогда надо подумать, где Некросу не пришло бы в голову искать хранилища, – тут же радостно предложил Винс.

Некрос одарил его мрачным взглядом.

– Очень сложно придумать, о каких местах ты бы никогда не подумал, – проворчал он. – Потому что если ты о них подумаешь, то это, скорее всего, не они. А о правильном месте я просто не могу подумать.

– Но остальные-то могут, – не смутился Винс.

– Тогда рекомендую вам устроить мозговой штурм, – предложил отец, поднимаясь из-за стола. – Если буду нужен, то я у себя в кабинете. Много работы.

Хотела бы я иметь возможность сбежать так же легко, как и он! После завтрака мы действительно попытались устроить совместный «мозговой штурм», но столкнулись с непредвиденными трудностями.

Участвовали только стражи, Соланж, Корд, я и Винс. У отца действительно хватало дел, как и у его брата. Мама и Роза сослались на то, что слишком плохо знакомы с ситуацией, а потому толку от них будет мало, дольше придется объяснять.

В собравшейся небольшой компании царили напряженность и общее недоверие. Варрет и Ферер были недовольны Некросом, он сам сомневался в них, что не мешало ему подозревать дальше и Винса. Я испытывала раздражение из-за холодности Некроса и неловкость после нашего откровенного разговора с Винсом. Тот наверняка чувствовал себя не лучше рядом с Некросом и мной, но очень старался это скрыть. Казалось, только Корд и Соланж могут работать головой, ни на что не отвлекаясь, но вот незадача: Соланж вообще не знала наш мир и его реалии, а Корд лишь недавно в него вернулся, поэтому его знания устарели, а воспоминания поблекли.

Мы чаще ворчали друг на друга или молчали, переживая каждый о своем, но к обеду все же сумели составить список возможных мест из одиннадцати наименований. Никто не испытывал какого-либо энтузиазма по поводу придуманных вариантов. Каждый просто хотел сделать вид, что у нас хоть что-то получилось и мы не топчемся на месте.

Продолжать после обеда мы не стали. Стражи поделили список (Некросу в связи с проклятием достались только три пункта, остальным – по четыре) и отправились проверять потенциальные хранилища. Я предлагала Некросу пойти с ним на случай непредвиденной ситуации, но он отказался, что огорчило меня еще сильнее. Настолько, что я пошла и переоделась в штаны и бесформенный свитер, как только стражи исчезли в порталах.

Винс вернулся в Малрой, Корд и Соланж куда-то исчезли (вероятно, уединились), а я осталась неприкаянно бродить по замку, размышляя об изменившемся поведении Некроса. Я винила в нем отца. Я больше не могла упрекнуть его в неуместных комментариях, за завтраком и обедом он вел себя сдержанно и безукоризненно вежливо, но, вероятно, теперь этого не хватало: урон уже был нанесен. Их разговор посеял в Некросе сомнения, которые, вполне вероятно, проросли за вчера. Как это исправить, я не знала.

А хуже всего было то, что, оставшись наедине со своими мыслями, я и сама начала задаваться вопросом: надо ли исправлять? Может быть, они правы – мой отец и Некрос? В запале и под действием головой боли я опрометчиво заявила, что могу и не иметь детей, но на самом деле так не думала.

Будущее с Некросом представлялось мне вполне определенным, привычным образом. Я хотела детей от него и готова была рискнуть жизнью, но… Но не обреку ли я их на страшную участь, за которую они меня потом проклянут? Если повезет, родится девочка, но такова же вероятность и того, что родится мальчик. Не прокляну ли я сама себя много лет спустя, когда увижу, что Сила сделает с его жизнью?

Незадолго до смерти бабушка (мать отца и дяди) стала очень разговорчива. Разговаривала не столько со мной, сколько сама с собой, и часто вспоминала вслух, как подобное происходило с ней и папой. Как она переживала, боясь, что Сила убьет его. Как она страдала, видя страдания сына, вынужденного похоронить горячо любимую женщину и мертворожденного ребенка. Имею ли я право создавать такую ситуацию снова? Сейчас, когда ядовитая сила готова раствориться в другой и кануть в небытие?

Но буду ли я любить детей от другого мужчины так же сильно, как любила бы детей Некроса? Смогу ли вообще быть с кем-то, любить кого-то другого? Или мне придется делать все через силу? Сейчас мне казалось, что даже жизнь с Винсом превратится для меня в унылое существование, хотя еще недавно я мечтала о ней.

– Некрос вернулся.

Голос мамы вывел меня из задумчивости. Я с удивлением обнаружила, что за окном уже начало темнеть, а в небольшой чайной комнате, где я, устав бестолково метаться по замку, присела отдохнуть, да так и просидела целый час, потерявшись в тревожных мыслях, по углам залегли тени: включить светильники я не удосужилась, а прислуга не посмела тревожить меня своим появлением.

Я кивнула, не поворачивая головы и оставаясь сидеть на месте. Услышала, как мама подошла ближе, села в соседнее кресло.

– Лора, все в порядке? У вас.

Я пожала плечами, не глядя на нее.

– Не знаю. Все было хорошо, но потом папа поговорил с ним, напугал тем, что его Сила опасна для меня. Сначала мне показалось, что Некрос воспринял это… философски. Но сегодня его как подменили. Подозреваю, он собирается благородно самоустраниться из моей жизни, чтобы не губить ее.

– Как знакомо, – вздохнула мама. – Смотрю на вас и понимаю, что вы повторяете нашу с твоим папой историю. Если Некрос так поступит, то хорошая новость будет в том, что он тебя действительно любит.

Я с интересом посмотрела на нее. Вспомнилось, как Корд рассказывал мне историю своей сестры и ее жениха, когда я еще не знала, что это история моих родителей. Они сами никогда не рассказывали нам, что перед свадьбой отец отослал маму из замка. После возвращения домой мне как-то в голову не приходило расспрашивать о том эпизоде, а после маминых слов стало любопытно. Она прочла это в моих глазах и пояснила:

– Мы с папой обручились не по своей воле, даже не были знакомы. Я приехала в Фолкнор, надеясь найти способ разорвать помолвку, а он позволил мне приехать, считая, что моя семья замешана в гибели его второй жены. Когда я впервые узнала, почему ему так срочно понадобилась новая жена, я пришла в ужас. Перспектива повторить судьбу его первой супруги меня совершенно не прельщала… До тех пор, пока я не поняла, что люблю его. Люблю и готова рискнуть всем ради него. А он примерно тогда же решил, что моей жизнью рисковать не готов. Он отослал меня. Просто выгнал, отправил в Западные земли учиться магии. Собирался помочь мне стать независимой женщиной, остававшегося времени ему хватало.

Мама замолчала, глядя в сторону и улыбаясь каким-то своим мыслям. Или воспоминаниям.

– Именно тогда я поняла, насколько сильно он на самом деле меня любит, – тихо закончила она свой рассказ.

– И что ты сделала? Как ты его убедила? Как сама решила, что оно того стоит?

– Что оно того стоит, даже не было для меня вопросом, – призналась мама. – Я просто знала, что не смогу без него жить. А как убедила? Я взбунтовалась! – Она рассмеялась. – Велела Карлу отвезти меня в Малрой, а не на вокзал.

– Зачем?

– По пути на поезд я вдруг поняла, что последний шед Малрой мог быть моим отцом. Я поехала в его замок, желая найти этому доказательства. Наверное, будь у меня время подумать лучше, я бы поступила иначе, но в тот момент мной владели эмоции.

– Но ты не пожалела об этом решении?

– Пожалела, – хмыкнула мама. – Когда туман принялся сгущаться и нас окружили приходящие. Вот тогда я очень пожалела о своем импульсивном решении. До того дня я ни разу не сталкивалась с этими тварями лицом к лицу и совсем не подумала о том, что они могут на нас напасть.

Я вспомнила, как мама упоминала тот случай за обедом два дня назад. То есть, теперь я поняла, что это один и тот же случай. Вспомнился мне и возникший после разговор, заставив нахмуриться.

Все-таки почему туман появился тогда? Мама и Карл были вдвоем, место пустынное, других людей не могло быть поблизости. В то, что кто-то мог напустить туман специально, верилось с трудом. Даже если стражи уже тогда завербовали кого-то через путешествие духа, никто не мог знать о маминой поездке. Никто не знал, кроме нее самой и Карла. Так откуда взялся туман?

– Он появляется там регулярно, – заметила мама, и я поняла, что вопросом задалась вслух. – Помнишь, Винс упоминал это. Ему даже пришлось поставить защитный…

Я вскочила с места, заметалась из стороны в сторону, и мама замолчала на полуслове.

– Лора, что с тобой?

У меня в голове из разрозненных кусочков вдруг начала складываться целостная картина, хотя раньше мне даже в голову не приходило рассматривать эти кусочки как часть единого целого.

Главная причина появления туманников (или приходящих) – желание наполнить пустое живым. Они приходят покормиться или следуют за кристалинами. В мире Некроса они появлялись только на территории Нергардских земель, потому что по ним ходила Вита, принужденная носить кристалин на шее. Там же они и кормились. Одиночные кристалины, которые стражи забрали с собой, не привлекали внимания, пока никто их не касался.

В нашем мире монстры появляются только на территории Северных земель. Почему? Ведь никто не ходит тут с кристалином на шее, но приходящих как магнитом тянет именно сюда, здесь они и кормятся. Почему не в соседних землях? Я не знала, как дела обстоят в других государствах, но почему из всех Объединенных земель они выбрали именно наши?

Не потому ли, что на территории Северных земель спрятаны два больших хранилища кристалинов?

Стражи эмоций спрятали их там, где Некросу не пришло бы в голову искать. Могло ли Некросу прийти в голову искать кристалины на территории земель, в которых его почитали как бога? Скорее всего, нет. Никому и никогда не приходит в голову искать что-то прямо под собственным носом.

Конечно, хранилища могут быть где угодно, ведь приходящие появляются повсеместно, но их интерес к заброшенному замку Малрой выглядит странно. Если только где-то на его территории (по обыкновению – под землей) не спрятаны кристалины, которые и привлекают туман.

Все было зыбко, но на фоне с трудом выдавленных во время «мозгового штурма» версий смотрелось более чем обоснованно. И не составляло труда проверить.

Я едва не побежала к выходу из чайной комнаты, но мамин оклик остановил меня:

– Лора, ты куда?

Я замерла на месте, повернулась к ней и после недолго колебания вкратце изложила свою догадку.

– Надеюсь, ты идешь к отцу или Некросу, чтобы рассказать им об этом? – выразительно глядя на меня, предположила мама.

Точнее, непрозрачно намекнула. Я обезоруживающе улыбнулась в ответ.

– Конечно, – заверила я ее. – Не одна же я пойду это проверять!

 

Глава 15

Крикнув «Войдите!» в ответ на деликатный стук в дверь кабинета, Торрен не ожидал, что на его пороге появится Некрос собственной персоной. Ему казалось, что после разговора в чайной комнате тот потерял желание общаться с ним наедине.

Однако Некрос пришел не по поводу Лоры.

– Ни одно из мест, которые я проверял, конечно, не было хранилищем, – сообщил он, вставая рядом с письменным столом Торрена и игнорируя кресло, предназначенное специально для посетителей. – Полагаю, другим стражам повезло не больше, но они пока не вернулись.

– Жаль это слышать, – осторожно ответил Торрен, не вполне понимая, почему Некрос решил отчитаться перед ним.

Тот сверлил взглядом непримечательную точку на его столе и пока молчал. Торрен уже собирался задать наводящий вопрос, но страж заговорил сам:

– Я еще раз обдумал предложение Варрет и Ферера. Возможно, они все-таки правы. Кристалин может быть ключом или посланием. И совершенно точно это наша единственная зацепка. Проверяя наугад те или иные места, мы не добьемся результата. В обозримом будущем.

– Ты пришел ко мне за благословлением? – хмыкнул Торрен. – Или я должен подобрать для тебя носителя?

– Нет. Я хочу предложить тебе стать носителем.

В кабинете повисла оглушающая тишина, в которой даже настенные часы тикали слишком громко. Торрен растерянно смотрел на Некроса, не зная, как реагировать.

– Ты издеваешься? – наконец спросил он.

Некрос мотнул головой.

– Нет, я размышлял о том, как вселить сущность, сохранив предыдущую личность, и пришел к выводу, что нужно идти не от вселения, а от сосуда. Ты жрец. Опытный, сильный. Я не врал, когда говорил, что кто-то вроде тебя может сопротивляться даже стражу. Я вселю в тебя сущность на несколько минут, допрошу ее – и извлеку обратно. У тебя есть шанс продержаться достаточно долго, сопротивляться полному подавлению.

– Есть шанс? – едко переспросил Торрен. – Звучит очень многообещающе.

– Уж как есть, – развел руками Некрос.

– Почему бы тебе не вселить сущность в свое тело? – нервно поинтересовался Торрен, едва удерживаясь от того, чтобы высказать все, что он думает по поводу этой идеи. – Ты же можешь какое-то время существовать без тела? Выйди из него, всели сущность, мы поговорим с ней, а потом ты прогонишь ее и снова займешь свое тело.

Некрос оторвался от созерцания невидимой точки и перевел взгляд на него. Снова долго молчал, постукивая кончиками пальцев по краю стола.

– Я не могу.

Он поднял руку, демонстрируя витиеватые линии на тыльной стороне ладони.

– Это проклятие нацелено в том числе на удержание меня в этом теле. Оно делает меня уязвимым, потому что, оставшись в умирающем теле, я умру сам. Был короткий период времени, когда я уже знал правду, но еще мог выходить из тела. Тогда я мог бы его сменить и избавиться от проклятия, но уже давно не могу. Это тело у меня не первое, но оно станет последним. И предвосхищая твой вопрос: нет, я не могу вселить сущность в себя, сохраняя свою личность, а потом вытащить ее обратно. Варрет или Ферер, наверное, смогли бы это сделать, но…

– Но ты им больше не доверяешь, – понимающе кивнул Торрен.

– Не настолько, чтобы позволить им сделать такое.

– Ты думаешь, я доверяю тебе достаточно, чтобы сделать это со мной?

Некрос вновь взял паузу, но уже не такую длительную. Лишь вдохнул, выдохнул и выпалил:

– Нет, но если ты откажешься, я буду вынужден обратиться с аналогичной просьбой к другим верховным жрецам в твоей семье: твоей жене, Винсу Голду и Лоре. Кто-нибудь из них наверняка согласится, но тебе едва ли захочется, чтобы рисковал кто-то из них. Поэтому я думаю, что согласишься ты.

Сердце Торрена забилось сильнее, по спине пробежал холодок. Он смотрел в равнодушные, невозмутимые глаза Бога Смерти, пытаясь прочесть его мысли, но эта затея была обречена на провал.

– Ты этого не сделаешь.

– Мы проигрываем. Я близок к отчаянию. Я это сделаю.

– Ты блефуешь.

– Хочешь проверить?

– Ненавижу тебя!

Некрос пожал плечами и улыбнулся.

– Увы, с этим уже мало что можно сделать.

Торрен зло швырнул на стол ручку, которую все это время крутил в пальцах.

– Сумрачный с тобой! Я согласен.

Некрос удовлетворенно кивнул и извлек из кармана одолженного ему сюртука завернутый в платок кристалин. Разложив ткань на столе, он вернул прозрачному шарику его настоящие размеры. Торрен напряженно наблюдал за его действиями, но на переливы разноцветного света за стеклом долго смотреть не смог: они слепили и делали глазам больно.

– Как именно я смогу защититься от сущности? – поинтересовался он, когда Некрос снова занес руку над кристалином, собираясь вскрыть его. – Что нужно делать?

Некрос задумчиво нахмурился и… пожал плечами.

– Думаю, когда сущность попытается подавить тебя, интуиция сама тебе подскажет.

– Ты думаешь, да?

– Да.

– А как насчет более внятного совета?

Страж снова ненадолго задумался и изрек:

– Ты же умеешь выставлять щит? Попробуй сделать то же самое, но внутри своего сознания.

Торрен раздраженно фыркнул, пытаясь скрыть собственный страх. Легко сказать – попробуй. Он-то попробует, а если не получится? Некстати вспомнился разговор с Неей, во время которого он поделился своими опасениями по поводу приближающегося конца. Как в воду глядел, надо же…

Некрос замер с занесенной над кристалином рукой, глядя на него выжидающе, молчаливо спрашивая, готов ли он. Торрен не чувствовал себя готовым, но, глубоко вздохнув, решительно кивнул. Со стража смерти станется действительно пойти к Винсу с этим предложением. В том, что он подставит под удар Лору, Торрен все же сомневался, но для него они оба были дороги.

Едва уловимое движение рукой – и сфера кристалина раскололась надвое, раскрылась плавно, как бутон. Свет, закручивающийся вихрем радужных всполохов, поднялся вверх, растекся по воздуху. Торрен прикрыл глаза, чтобы не видеть его – он все еще причинял боль, и сосредоточился на формировании «щита внутри сознания», что бы это ни значило. Он ждал, когда же сущность войдет в него, не зная, как именно это будет ощущаться, но ничего не происходило. Рядом послышался удивленный резкий вдох Некроса.

Торрен решился приоткрыть глаза. Сущность явно еще не вселилась: свет висел в воздухе, продолжая растекаться и, как казалось, обретая очертания человеческого тела. Цвет становился все более и более однородным: сиреневый поглощал другие оттенки.

– Что происходит? – тихо спросил Торрен, покосившись на напряженного Некроса.

– Раж, – тяжело уронил тот, то ли лаконично объясняя, то ли приветствуя того, кто наконец оформился и завис в воздухе посреди кабинета.

– Некрос, – прошелестело сотканное из сиреневого света видение.

Торрен медленно поднялся с места и вышел из-за стола, настороженно разглядывая стража, который решил дать им время справиться с изумлением.

– Это и есть Раж? Разве он не должен находиться в ком-то из обитателей моего Дома?

Некрос не ответил, сосредоточенно всматриваясь в брата, словно ожидая, что тот в любой момент сотворит какую-нибудь пакость. Например, вселится в Торрена. Впрочем, если бы Раж собирался это сделать, он мог сделать это сразу.

– Как ты оказался в кристалине? – наконец спросил Некрос. Голос его звучал хрипло от волнения.

– Гатред заточил меня туда, – голос стража, находившегося вне тела, звучал как шуршание листьев на ветру. – Он напал на меня, когда я возвращался в столицу.

– В тот день, когда другие стражи эмоций полегли у стен Нергардского замка? – уточнил Некрос.

– Да. Он не простил мне бегства.

– Значит, он тоже был там? – удивился Некрос. Что-то явно не сходилось.

– Да-а-а, – ответ прозвучал как вздох. – Они с Лаской давно все придумали.

– Что – все? – настойчиво потребовал объяснений Некрос.

Раж глухо рассмеялся.

– Почему я должен объяснять тебе? Сам все поймеш-ш-ш-шь. Когда придет время. Но я этого уже не увижу.

Некрос удивленно приподнял бровь, но ничего не сказал. Торрен не вмешивался в их разговор, предпочитая наблюдать. Ему оставалось надеяться, что Некрос сможет остановить своего сиреневого родственника, если тому все-таки взбредет в голову вселиться в него.

– Гатред разрушил кристалин моей жены, – едва слышно пояснил Раж. – Мне больше незачем оставаться. Мои дети давно умерли, и ее теперь тоже нет. Пора мне присоединиться к ним. Нам всем пора вернуться в небытие, Некрос. Ты был прав: наше время ушло.

– Тогда помоги мне, – порывисто попросил Некрос. – Помоги остановить Гатреда и уничтожить кристалины. И наша история закончится.

– Она и так почти закончена, – в голосе Ража послышалась печаль. – Моя так точно.

Сиреневое сияние стало ярче, и секунду спустя фигура стража взорвалась ослепительным светом, заставившим Торрена и Некроса зажмуриться. Когда они открыли глаза, в кабинете они снова были вдвоем.

* * *

Торрен прислушался к себе, но не заметил никаких изменений.

– Не волнуйся, он не вселился в тебя, – успокоил Некрос, наконец опускаясь в кресло посетителя, как будто ему вдруг стало тяжело стоять.

– Как ты можешь быть уверен?

– Вселение выглядит иначе. Так страж умирает.

Он уперся локтями в колени и спрятал лицо в ладонях на несколько секунд, потом привычным жестом растер его и сцепил руки в замок, положив на них подбородок.

– Значит, все не так, как мы думали, – подытожил Некрос. – Теперь вопросов стало еще больше. И первый: зачем Гатред оставил нам Ража? Что он хотел этим сказать? И как тогда все произошло? Если он напал на Ража в день атаки на Нергард, значит, тогда он еще был в том мире. Почему он не был с остальными? И как попал в ваш?

– Ты же сам говорил: он мог проскочить вместе с Лорой, – нахмурился Торрен, подходя к столу и бездумно теребя половинки сферы.

– Возможно… – задумчиво пробормотал Некрос, но тон его прозвучал так, словно он стал сомневаться в этом варианте. – У меня такое чувство, что мы что-то упустили.

– Кажется, нам нужен еще один мозговой штурм.

– Да, потому что предыдущий так нам помог! – фыркнул Некрос.

– Ладно, а у тебя какие предложения, божественный ты наш?

Некрос мрачно посмотрел на него исподлобья. Его взгляд красноречиво просил: «Хватит уже ко мне цепляться». Торрен скрестил руки на груди, словно закрываясь от этого взгляда, и присел на краешек стола, стараясь казаться максимально суровым.

– Не трать время и силы на ненависть ко мне, Торрен, – вдруг мягко заметил Некрос и даже снова едва заметно улыбнулся. – Я обдумал твои слова и не собираюсь создавать проблемы тебе или твоей дочери. Когда все закончится, я уйду.

Выражение лица Торрена стало растерянным. Неприятный холодок вновь пробежал вдоль спины то ли от тона Некроса, то ли от его слов.

– Что ты имеешь в виду? – осторожно уточнил он. – Ты вернешься в тот, другой мир?

Некрос покачал головой, откинулся на спинку кресла и поднял глаза к потолку, словно увидел на нем что-то крайне занимательное.

– Нет, я уйду, как он.

И без каких-либо уточнений Торрену стало понятно, что Некрос имеет в виду Ража.

– Решил покончить с собой? – все же недоверчиво спросил он.

Некрос опустил взгляд на него и склонил голову набок, словно удивляясь чему-то.

– Я думал, ты обрадуешься.

– Я не настолько кровожаден, – возразил Торрен, пытаясь скрыть откуда-то взявшуюся неловкость. – Мне, конечно, не хочется, чтобы Лора загубила свою жизнь с тобой, но это не значит, что я жажду твоей смерти.

– Давай смотреть правде в глаза, – со вздохом предложил Некрос нарочито бодрым тоном. – Лора не из тех, кто быстро смиряется. Если я просто скажу ей, что нам не стоит быть вместе, и вернусь в другой мир, она, чего доброго, пойдет за мной. И постарается переубедить.

– Это она унаследовала от матери, – с улыбкой и затаенной гордостью заметил Торрен.

– Правда? – удивился Некрос. – Я был уверен, что от тебя. Как бы там ни было, я, как ты знаешь, ненастоящее божество, а потому слаб. И могу не устоять. Если же она оскорбится и не попытается вернуть меня, то наверняка будет ждать, когда я осознаю все сам и вернусь, прося прощения. Никому из нас не нужно, чтобы она чахла в одиночестве, дожидаясь этого момента. Пока я жив, она будет ждать.

Торрен смотрел на его отрешенное лицо, такое спокойное, словно они говорили о погоде, и чувствовал, как совесть уже начинает грызть его. Лора не простит ему такого исхода, потому что будет винить его. Впрочем, вполне заслуженно.

– Твоя смерть разобьет ей сердце, – глухо заметил он, сам пока не зная, собирается ли оспаривать решение Некроса.

– Как и наше расставание. Я не вижу другого выхода, Торрен. Если честно, я уже некоторое время размышляю о такой возможности для себя. Мысли о Лоре и мой долг перед вашим миром удерживали меня. Но история с кристалинами так или иначе закончится, и если с Лорой все равно придется расстаться, меня уже ничто не будет держать здесь.

Что-то неприятно кольнуло, Торрен поморщился.

– Если ты пытаешься меня разжалобить этим разговором…

– Очень мне нужна твоя жалось! – фыркнул Некрос. – Не о чем тут жалеть, Торрен. Я живу уже слишком долго. Стражи никогда столько не жили, сколько наше… поколение. Мы задержались, не зная, придет ли смена за пределами нашего мира. Задержались, считая себя обязанными вселить сущности своего народа. Но никто не должен жить так долго. Копятся не только воспоминания, но и сожаления. Мои уже превысили допустимые объемы.

В кабинете снова воцарилась тишина, позволяющая мерному тиканью часов неприятно щекотать слух. Торрен и Некрос застыли на своих местах, как каменные изваяния, погрузившись каждый в свои мысли. Один пытался убедить себя, что так будет лучше для всех и для Лоры – прежде всего. Даже если она никогда не простит. Зато будет жива и однажды – он в это верил, опираясь на собственный опыт, – снова влюбится и обретет счастье. Другой просто вспоминал.

– Знаешь, – неожиданно заговорил Некрос, глядя в темнеющий прямоугольник окна, – когда я уничтожил первые кристалины и отправил стражей в другой мир, я никак не мог справиться с чувством вины. Пожалев меня, Вита наложила заклятие забвения, но оно мучило еще сильнее. Я все время стремился вспомнить, а когда вспоминал – снова ужасался и просил заставить меня забыть. Последний раз забвение длилось довольно долго. От частого наложения заклятие начало трансформироваться: оно продолжало стирать воспоминания, когда уже не должно было. Меня это пугало, удручало. Я не понимал, что происходит, почему не старею и не помню себя, считал это проклятием, искал способ избавиться от него. И все думал, что когда у меня получится, я наконец смогу быть счастлив.

Он замолчал, но Торрен не стал ничего говорить: ни спрашивать, ни комментировать. Словно знал, что это пока не конец, что Некрос хотел рассказать ему что-то еще.

– Потом мне предсказали: та, что придет с туманом, прервет мое бессмертие. И через несколько лет в нашем мире появилась Лора. Раж навязал ее мне, полагая, что она приблизит мою кончину и стражи смогут вернуться в ваш мир. Тогда я не знал этого, просто принял ее общество как неизбежное зло, но потом… До ее появления я болтался в пустоте, не чувствуя ничего, но пришла она – и мои эмоции начали оживать. Каждая минута, которую мы проводили вместе, наполнялась смыслом. Каждое ее прикосновение наполняло меня теплом. Мне все равно казалось, что мои… ощущения, чувства – неправильные, что все должно быть как-то по-другому. И я думал: вот разберусь с проклятием – и все наладится. Я смогу любить ее так, как она того заслуживает.

Некрос снова замолчал, прикрыл глаза и запрокинул голову на спинку кресла, судорожно вздыхая.

– Ты никогда не задумывался о том, как часто мы говорим себе: вот случится что-то, тогда-то все и станет по-настоящему хорошо и можно будет наслаждаться жизнью в полной мере? – спросил Некрос, не открывая глаз.

Торрен ответил не сразу, погрузившись в воспоминания. Каждый раз, когда ему приходилось променять общение с женой и дочками на исполнение обязанностей жреца, он думал: вот сейчас разберусь со всеми делами… вот сейчас мы подготовим достаточное количество магов и жрецов… вот сейчас выучится Нея… вот сейчас выучится Винсент… Вот сейчас повзрослеет Лора, они поженятся, и тогда-то я…

И вот он уже на год старше, чем был его отец, третья дочь взрослеет не по дням, а по часам, столько всего произошло, но оставило ощущение, что прошло мимо, а он изо дня в день делает одно и то же: сам воюет с лавинами и даже до сих пор обновляет защитные печати. Потому что как только появилось больше магов и жрецов, захотелось ставить больше защитных печатей, чтобы людям не приходилось рисковать жизнью, добираясь до защищенного дома, чтобы их стало много.

Как только обученных жрецов стало больше, проблем, как ни странно, тоже стало больше. Потому что пока Торрен был один, он решал только самые горящие, а теперь они вместе решают целое море мелких. И это никогда не закончится, потому что Торрен сам не позволяет ему закончиться, взваливая на себя все новые и новые обязанности, вместо того, чтобы наслаждаться жизнью рядом с любимой женщиной и участвовать в воспитании собственных детей.

Он почувствовал на себе пытливый взгляд: Некрос не дождался ответа, открыл глаза и теперь с интересом разглядывал его лицо. Смущенно кашлянув, Торрен постарался сделать лицо непроницаемым. Обычно у него хорошо получалось.

– Да, мне доводилось так думать. Довольно часто.

Некрос удовлетворенно кивнул, получив подтверждение своим мыслям. Его взгляд зацепился за витиеватые узоры на тыльной стороне ладоней.

– Эти мысли – самая жестокая ложь себе. На самом деле оказалось, что тогда-то и были последние дни, когда я был по-настоящему счастлив. Потому что был влюблен. Потому что предвкушал. Надеялся на что-то и мечтал о том, как будет хорошо потом. Но потом я все вспомнил. И это упало на меня огромным тяжелым камнем, придавило к земле. Я был уверен, что Лору напугает правда, отвернет от меня, но она лишь посочувствовала. Посочувствовала и сказала, что мне нужно не забыть обо всем, а простить себя. Жить дальше. Она была готова держать меня за руку, хотела вывести из тьмы, и на короткое время ей это удалось.

Некрос снова улыбнулся каким-то своим приятным воспоминаниям, и что-то подсказывало Торрену, что подробности он знать не хочет. Некрос и не собирался рассказывать.

– Но потом она тоже все вспомнила, и это легло между нами еще одной трещиной. Я снова убедил себя, что когда сниму настоящее проклятие и уничтожу кристалины, все будет хорошо. Я смогу начать сначала, рядом с Лорой кошмары и сожаления отступят… Но губить ее ради этого не стану. Я рассказал тебе все не для того, чтобы ты меня пожалел и отговорил. Нет. Просто хочу, чтобы ты понял: я действительно очень люблю твою дочь. И если бы мог, сделал бы ее самой счастливой женщиной на свете. Но у меня не осталось в запасе новых «когда». Поэтому, когда все закончится, я просто уйду.

Торрен вдруг очень отчетливо понял, что не только Лора не простит его. Нея, скорее всего, тоже. Да и он сам не простит. Слова Некроса неожиданно тронули его, наверное, с годами он стал сентиментальнее. Теперь он поверил, что это странное, древнее существо, которое когда-то убедило его предков в том, что оно – Бог, действительно любит его дочь, как может любить женщину обычный мужчина. До сего момента ему казалось, что чувства Некроса к Лоре подобны привязанности человека к… собаке, например. Он сомневался в том, что тот вообще способен любить, но его слова и то, как они были произнесены, отозвались в сердце Торрена такими знакомыми эмоциями, что он поверил.

Вот только это мало что меняло.

– Когда Лора только родилась… Когда я впервые увидел ее, но еще не знал, что мы будем звать ее Лорой, я сразу понял, насколько она чудесна. Насколько лучше всего, на что я мог надеяться, ожидая рождения наследника. Она безмятежно спала, а я смотрел на нее и понимал, что если понадобится, обрушу небеса на землю ради нее. Я тогда сказал жене: «Не представляю, за кого мы выдадим ее замуж, ведь ни один мужчина никогда не будет ее достоин».

Некрос удивленно вздернул брови, не понимая, к чему Торрен вспомнил этот момент. Однако губы его уже снова кривились в едва заметной улыбке, и в глазах появилась теплота, словно он очень живо представил себе новорожденную Лору и переполненного восторгом наконец свершившегося отцовства Торрена.

– Из всех возможных вариантов, – серьезно продолжил тот, – ты, наверное, подошел бы ей лучше всего. Все-таки ты какой-никакой бог, – добавил он со смешком, но тут же снова помрачнел. – Если бы не…

– Моя Сила, – кивнув, закончил за него Некрос. – Я понимаю. И… спасибо, что сказал это.

Торрен неопределенно пожал плечами, как бы говоря: «Не за что», но в действительно ответить ничего не успел. В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошли. На пороге стояла изумленная Нея.

– Рен… Некрос… Горинг только что сказал мне, что вы оба все еще здесь. Разве Лора к вам не заходила?

– Нет, – на удивление слаженным хором ответили мужчины, синхронно выпрямляясь во весь рост, словно оба готовились сорваться с места, если понадобится.

– А должна была? – уточнил Некрос.

– Она догадалась, что хранилище этих ваших кристалинов может быть в Малрое, – объяснила Нея. – И собиралась вам об этом сказать… Ох, неужели она все-таки решила отправиться в Малрой сама и проверить?

Торрен и Некрос напряженно переглянулись.

– С нее станется, – заметил Некрос.

– И это она тоже унаследовала от матери, – со вздохом согласился Торрен.

 

Глава 16

Выходя из чайной комнаты, я действительно думала, что сейчас поднимусь в кабинет отца или найду Некроса и сообщу им о своей догадке. Но где-то на полпути я остановилась и подумала: «Какого Сумрачного?»

Некрос чего доброго решит, что это еще один аргумент в пользу его теории насчет Винса. Отец будет возражать, они снова сцепятся… Мама вот не побоялась отправиться в Малрой, когда это была пустая, каменная громадина, которую населяли лишь останки прежних владельцев да туман с монстрами. А сейчас там вовсю идут восстановительные работы и живет Винс с небольшим штатом прислуги. Там защитный контур, в конце концов! Я совершенно спокойно могу навестить Винса, и мы вместе проверим, есть ли в Малрое тайник с хранилищем.

Оглянувшись и убедившись, что мама не пошла за мной, я открыла портал и мгновения спустя вышла в главном холле замка Малрой. Выглядел он уже вполне жилым и довольно живописным, даже лучше Фолкнора, который тоже давно требовал небольшого ремонта. Родители планировали затеять его, когда восстановительные работы в Малрое будут закончены и мы сможем все вместе на какое-то время переехать к Винсу.

Мне навстречу вышел распорядитель дома – Фергюс, еще довольно молодой мужчина, который совсем недавно работал у нас лакеем. Распорядителем дома он был весьма формальным, поскольку распоряжался пока лишь кухаркой и горничной, которые делили пополам еще и обязанности экономки. Но все понимали, в том числе и он, что со временем Малрой восстановится, его новый владелец заживет подобающей верховному жрецу жизнью и штат разрастется, а Фергюс так и останется распорядителем дома, а не лакеем. Полагаю, он воспринимал свое нынешнее положение как промежуточную ступень в карьере.

Фергюс тепло улыбнулся мне, поскольку знал с детства и когда-то катал по Фолкнору у себя на спине. Впрочем, он был достаточно хорошо воспитан, чтобы не упоминать этот факт из наших с ним биографий вслух. И все же мы оба всегда были рады снова встретиться.

– Добрый вечер, госпожа Лора… то есть, шади Фолкнор, – быстро поправился он.

С момента моей «инициации» ко мне полагалось обращаться как к верховной жрице, но я лишь отмахнулась.

– Я думаю, Фергюс, вы можете продолжать звать меня Лорой.

– Почту за честь. – Он вежливо поклонился. – Шед Голд в гостиной, его навещает шед Говард. Мне доложить о вашем визите или вы сразу присоединитесь к ним?

Такого поворота я не ожидала. Когда это Винс успел настолько подружиться с шедом Говардом, что тот теперь навещает его вечерами? Все сомнения и подозрения снова подняли голову, в том числе и те, в которые я не хотела верить. От последних я быстро отмахнулась, но как быть, если Говарда Ласка действительно завербовала через путешествие духа, а Раж или Гатред потом прошел через портал вместе со мной и вселился в Винса? Тогда да, нет ничего странного во вдруг возникшей дружбе.

Хотя на самом деле в ней и так не было ничего странного: они были близки друг другу по возрасту и сходны по положению. С той только разницей, что Говард входил в Совет и признавался верховным жрецом на всей территории Объединенных земель. Но связей у него все равно было маловато, если он происходил из семьи младшего жреца. Чем не повод подружиться с опальными северными верховными жрецами?

И все же мне совершенно не хотелось разговаривать с Винсом при Говарде, поэтому я попросила:

– Ты пригласи шеда Голда сюда, пожалуйста. Мне всего пару слов нужно ему сказать, присоединяться к их посиделкам я не планирую.

Фергюс снова поклонился и исчез в небольшом коридоре, ведущем к гостиной, а я осталась в холле, мерить его нервными шагами. Внутри разрасталось дурное предчувствие, которому я никак не могла найти объяснение.

«Подумаешь, он зашел к нему в гости. Это ничего не значит!» – убеждала я себя, но последние пару дней я так привыкла подозревать всех и искать скрытые знаки в любой странности, что мозг просто не мог перестать строить мрачные догадки.

А что если наоборот? Что если Некрос прав, и это Винс предал нас? Стал временным носителем для проникшего в наш мир стража, который потом перескочил на Говарда, когда тот заинтересовался нашей историей?

– Перестань! Это полный бред, – велела я себе вслух, но тихо, как я считала.

Ошиблась.

– Что именно полный бред?

Голос Винса прозвучал расслабленно, весело и радостно. То есть, как всегда. Я обернулась и встретилась с ним взглядом. Он улыбался, но приближаться ко мне не торопился, как будто сомневался, что имеет право на ту дистанцию, что была раньше. Видимо, последний наш разговор на фоне появления Некроса все-таки дал ему понять, что расстались мы по-настоящему.

Мне очень не хотелось подавать ему идущий вразрез с этим пониманием сигнал, но пришлось самой приблизиться к нему, чтобы не разговаривать через холл. Не хотелось, чтобы нас подслушали.

– Да так, мысли бредовые замучили, – отмахнулась я, пока сокращала между нами расстояние. – Но я пришла не из-за них. Винс, мне кажется, я знаю, где находится одно из хранилищ.

– Серьезно? – живо заинтересовался он, вслед за мной понижая тон. – И где?

Я выразительно опустила глаза в пол и тут же снова посмотрела на его лицо, внимательно следя за реакцией (бред не бред, а не присматриваться я уже не могла). Однако на лице Винса оставались любопытство и ожидание: мою стрельбу глазками он не понял.

Или сделал вид, что не понял. «О, прекрати уже!» – разозлилась я на голос Некроса, вдруг оживший у меня в голове.

Я снова опустила глаза в пол, на этот раз более выразительно. Винс повторил мое движение, любопытство на его лице сменилось растерянностью. Тогда я добавила к своей пантомиме указательные пальцы, которыми также ткнула себе под ноги, и одними губами произнесла: «Здесь».

Он нахмурился на секунду, а потом его глаза округлились, и Винс громко воскликнул:

– Думаешь, хранилище в Малрое?!

Я раздраженно всплеснула руками, закатила глаза и прижала ладонь ко лбу. Винс испуганно зажал рот рукой.

– Да что такого-то? – шепотом вопросил он, видя мое выразительное недовольство. – Здесь все свои.

Ага, почти. Я не успела ничего ответить, поскольку заметила за плечом Винса движение. Выглянула из-за него и встретилась взглядом с еще одним приятным молодым человеком – шедом Говардом. Тот прятался в тени коридорчика, но когда понял, что я его заметила, смущенно кашлянул и вышел к нам.

– Простите, я невольно подслушал ваш разговор…

Ну да, конечно, невольно…

– Неужели даже в гостиной было слышно? – Винсу его слова тоже показались сомнительными.

– Нет, признаюсь, мне стало любопытно, кто пришел, – Говард обезоруживающе улыбнулся мне. – В глубине души, я надеялся, что это вы.

Его слова вызвали во мне такой ураган чувств, что я даже не знаю, какие из них отразились у меня на лице: раздражение, удивление или жалость. Вот только его интереса к моей скромной персоне мне и не хватало!

Или это уловка, чтобы запудрить мне мозги? На этот раз я не стала спорить с воображаемым голосом Некроса.

Я повернулась к Винсу и обнаружила, что выражение его лица не менее красноречиво: ему намек нового приятеля тоже не понравился.

Шед Говард верно истолковал нашу молчаливую, но при этом весьма красноречивую реакцию, тут же подобрался и сменил тон на более деловой:

– Как я уже сказал, мне довелось услышать, о чем вы говорили. Почему вы считаете, что хранилище кристалинов может быть в Малрое?

Мне не хотелось рассказывать подробности при нем, но после недолго молчания я все-таки решилась. В конце концов, если он носитель стража, то и так знает, где на самом деле хранилище, а если нет… то какой от него может быть вред?

Выслушав мои аргументы, оба молодых жреца согласно кивнули.

– Вполне логично, – согласился Винс.

– Да, звучит правдоподобно, – вторил ему Говард.

– Тогда давайте попытаемся его найти, – предложила я.

– Что ж, давно хотел выяснить, существует ли в этом замке тайное подземелье, – воодушевился Винс. – Думаю, вход в него логично искать на первом этаже или в подвале.

Следующие двадцать минут мы втроем бегали по первому этажу и подвалу, мешая рабочим и привлекая магию, но нигде не нашли и намека на входную дверь. Мужчина, руководивший восстановительными работами, авторитетно заявил, что будь ниже подвала еще один этаж, он бы об этом знал.

– Мы основные работы на первом этаже и в подвале уже закончили, – сказал он, когда нам наконец пришло в голову его спросить. – Будь тут где-то потайная дверь, мы бы ее уже нашли.

– Может быть, вход не в доме? – предположил Говард. – Во дворе или…

– В усыпальнице, – сообразил Винс. – Прекрасное место, вы не находите? Мало кому хочется тревожить покой умерших, даже в землях жрецов Некроса. Если бы я прятал вход в тайник, я бы спрятал его там.

Мы втроем кинулись к выходу на задний двор, где находилась усыпальница, вызвав искреннее недоумение на лице Фергюса и прихватив по пути фонари. Почему-то мне не хотелось учить шеда Говарда заклятию колдовского зрения.

На пороге семейного склепа мы слегка уняли свой энтузиазм, вспомнив о приличиях и о том, что мертвые не терпят шума и суеты. Да и ниши и постаменты с гробами сразу настраивали на более сдержанное поведение. Как и тяжелый, затхлый воздух.

Мы принялись осматриваться, освещая темный склеп фонарями. Я на некоторое время застыла у таблички шеда Лорана Малроя, на которой значилось «последний из рода». Его имя писалось так же, как и мое, хотя читались они по-разному. Интересно, мама назвала меня в его честь?

– Лора, Стефан, идите сюда, – позвал Винс. – Взгляните!

Я не сразу поняла, кого он назвал Стефаном, лишь пару секунд спустя сообразила, что у шеда Говарда тоже должно быть имя. К тому же он на него откликнулся.

Пока я разглядывала гроб дедушки, Винс успел забраться в самый дальний уголок склепа, что было вполне логично: когда стражи прятали кристалины, существовала только та часть склепа. У нас принято достраивать фамильную усыпальницу по мере пополнения останками. Внимание Винса привлек один из постаментов, на котором покоился поросший пылью, грязью и паутиной гроб. Точнее, его внимание привлекла слегка покачивающаяся на сквозняке паутинка у самого его основания.

– Далековато от входа, чтобы сюда долетал ветер с улицы, – с улыбкой заметил Говард.

– Думаю, под этим постаментом вход в тайник, – довольно заявил Винс. – И тянет сквозняком из какой-то щели.

– Так давайте сдвинем его! – возбужденно потребовала я. Мы были так близки к успеху!

Пришлось применить магию, потому что сдвинуть с места столь массивный камень (еще и с добротным гробом сверху) вручную у нас не вышло бы. Мы и пытаться не стали.

И вновь перед нами открылась узкая лестница, круто уходящая в черную дыру подземелья, из которого пахнуло сыростью и затхлостью даже более тяжелой, чем та, что царила в склепе. Винс пошел первым, я за ним, а Говард замкнул нашу процессию.

Спускались мы утомительно долго, глухие стены начали давить на меня, по мере нашего спуска за нами смыкалась такая же непроницаемая темнота, как та, что мы разгоняли светом фонарей перед собой. Я успела запаниковать, думая, что Говард позволяет нам спуститься сюда, чтобы здесь нас и похоронить.

«Если бы он собирался, то уже атаковал бы нас со спины и закрыл сверху камнем, как будто так и было», – возразила разумная часть меня. Та, что не говорила голосом Некроса.

К счастью, воображаемый Некрос не успел выдвинуть контраргументы: мы добрались до дна этого бесконечного колодца. Стены резко разбежались в стороны, но огонь на факелах не вспыхнул, как это произошло в хранилище Ферера. Мы оказались в таком же темном, только более широком коридоре.

Убедившись, что впереди нас не поджидают ловушки, мы осторожно приблизились к двери, не без труда открыли ее и тут же зажмурились, ослепленные сиянием кристалинов. Их было гораздо больше, чем в предыдущих хранилищах. Лежали прозрачные шары плотнее, не в отдельных ячейках, а друг на друге, образуя то сияющие пирамидки, то забивая собой просторные ниши, выбитые в стенах. Свет внутри них находился в постоянном движении, переливался всеми цветами радуги, заворачивался вихрями и гипнотизировал своим плавным танцем. У меня даже голова слегка закружилась.

– Какая красота, – выдохнул Говард, завороженный зрелищем.

Мы вышли в центр помещения, и я поняла, что оно круглое: стеллажи и проходы между ними разбегались в стороны как лучики от нарисованного детской рукой солнца.

– Ты была права, Лора, – радостно улыбнулся Винс. – Ты была права. Мы нашли его.

– И нас достаточно, чтобы уничтожить здесь все, – тихо заметила я.

Мне не хотелось сейчас возвращаться в Фолкнор за отцом, Некросом и другими стражами. Дурное предчувствие нарастало, казалось, что если мы выйдем наружу, то вернуться уже не успеем, кто-нибудь уведет кристалины прямо из-под нашего носа. Нас было трое верховных, и нам было под силу уничтожить хранилище самим.

– Уничтожить? – растерянно переспросил Говард. Как ребенок, которого привели в магазин игрушек, а потом сообщили, что их сейчас всех сожгут и нет, ему нельзя взять парочку себе.

– Да, мы для этого их и ищем, – напомнил Винс. – Чтобы уничтожить и отпустить сущности, заточенные в них.

– Но мы не имеем права этого делать! – в голосе Говарда послышался неподдельный ужас. – Вы посмотрите на них! Они же… живые, беззащитные… Это все равно, что прийти в школу и перебить детей!

– Если мы не уничтожим кристалины, Раж или Гатред доберутся до них и вселят сущности в других людей, – напомнила я, на всякий случай призывая Силу и внимательно следя за движениями Говарда. – Вероятно, в том числе и в детей. Мы должны это сделать!

«Если он станет препятствовать, значит, в нем страж», – сказала я себе.

Винс рядом тоже напрягся, но как оказалось, по другой причине.

– Постойте, что-то не так, – пробормотал он.

Однако я не успела ответить, а Говард не услышал, он продолжал настаивать:

– Но стоит ли так рубить с плеча? Можно же найти компромиссы, чтобы спасти максимальное количество жизней! Есть же… душевнобольные, не имеющие собственной личности, и преступники, заслуживающие смерти… Их тела могут стать сосудами для этих существ! И всем будет лучше.

– Да как вы не понимаете! – мой голос от волнения прозвучал громче, чем обычно.

– Лора, Стефан, послушайте, – попытался вмешаться Винс, но я его перебила:

– Стражи не станут разбираться, не станут искать компромиссы, не станут ждать тела, которые мы будем готовы им отдать! Они сами возьмут все, что им понравится.

– Да замолчите вы оба! – прикрикнул Винс. И когда мы с Говардом отвлеклись от своего спора и наконец посмотрели на него, сообщил: – Мой защитный контур взломали. Сюда кто-то идет.

 

Глава 17

Некрос был готов переместиться в Малрой прямо из кабинета, но Торрен удержал его.

– Нет нужды нестись сломя голову, – строго сказал он. – Малрой теперь не заброшенная могила для бывших хозяев, там куча людей, в том числе Винс. Он поможет Лоре и убережет от опрометчивых действий.

Некрос был лишен возможности успокаивать себя этим и торопливо изложил Торрену свои аргументы против Винса. Они, конечно, не привели хозяина Фолкнора в восторг, но, к удивлению Неи, он не стал спорить, а лишь отрывисто бросил:

– Тем более стоит действовать осмотрительнее и не идти туда в одиночку. Если в Винсе страж, то вдвоем мы с ним не справимся: ты едва можешь колдовать, а я всего лишь жрец. Нам нужна помощь.

– Позвать Ферера и Варрет? – напряженно спросила Нея. – Они как раз вернулись, я потому и пошла узнать, где вы.

Торрен и Некрос напряженно переглянулись, последний едва заметно качнул головой, давая понять, что не готов доверять им и в таком деле.

– Нет, лучше найди своего брата. А я найду своего. Еще пара жрецов, пусть и младших, помогут немного уравнять шансы.

Нея кивнула и отправилась искать Корда, а Торрен – Ронана. Некрос остался нервничать в коридоре, мысленно проклиная свое поведение с Лорой с самого утра. Не надо было отстраняться, вот к чему это привело: к тому, что она решила все сделать сама. Это его вина.

К счастью, сбор подмоги у Фолкноров не занял много времени, и Некрос не успел слишком глубоко погрузиться в самобичевание. Всего несколько минут спустя с одной стороны коридора появилась Нея, которой приходилось почти бегом бежать за размашисто шагающим братом. Корд на ходу застегивал рубашку и заправлял ее в брюки, по другую сторону за ним шла поправляющая одежду Соланж. Некрос едва отметил этот факт, даже удивиться не успел. С другой стороны коридора к нему приблизились братья Фолкноры, оба в мантиях, соответствующих их статусу.

– Я пойду с вами, – решительно заявила Нея и прежде, чем муж успел что-то возразить, добавила: – Я тоже верховная, Рен, и боевой магии обучилась уже давно.

– Возьмите и меня, – вызвалась Соланж, но Некрос возразил:

– Нет, Зои, тебе там делать нечего! Лучше пока отвлеки на что-нибудь Ферера и Варрет, чтобы они не задались вопросом, куда мы все делись.

Соланж скрестила руки на груди, обиженно насупившись, но спорить не стала, как Торрен не стал спорить с Неей. Больше время зря не тратили: Некрос создал портал, в который с ним прошли младшие жрецы, а супруги Фолкноры воспользовались собственными.

Мгновения спустя все пятеро оказались в пустом и тихом холле Малроя.

– И где их тут искать-то? – растерянно спросил Ронан, оглядываясь по сторонам.

Корд за это время успел добежать до коридора, ведущего в гостиную и заглянуть в нее.

– Тут явно отдыхали двое, но сейчас никого нет, – крикнул он с места и только потом вернулся обратно.

– Нужно найти Фергюса, – решил Торрен. – Он должен знать, куда они пошли.

– Они наверняка вместе ищут вход в подземный тайник, – предположила Нея. – Вероятно, они на первом этаже или в подвале…

– Мы можем разделиться, – предложил Ронан.

– Разделяться – плохая идея, – возразил Торрен.

– Стоять на месте – идея тоже так себе, – раздраженно заметил Некрос.

К счастью, Фергюс появился в холле прежде, чем по поводу дальнейших действий успел возникнуть серьезный спор.

– Рад вас приве…

– Прости, нет времени на расшаркивания, – перебил его Торрен. – Моя дочь, Лора, перемещалась сюда сегодня?

– Да, – немного обиженно отозвался распорядитель дома.

– Где она?

– Они с шедом Голдом и шедом Говардом только что вышли на задний двор.

– Шедом Говардом? – удивилась Нея. – А он что здесь делает?

– Он был в гостях у шеда Голда, когда нас навестила госпожа Лора, – пояснил Фергюс.

– Это очень скверная новость. Нам тем более нужно торопиться, – взволнованно заявил Некрос.

Сделав несколько шагов, он остановился в нерешительности: в Малрое он раньше не бывал, а потому не знал, как здесь попасть на задний двор.

– Я покажу дорогу, – вызвалась Нея, подбирая длинный подол платья и направляясь в дальний конец холла.

Остальные, игнорируя растерянного распорядителя дома, последовали за ней.

– Чем именно присутствие Говарда опасно для нас? – поинтересовался Торрен у Некроса на ходу.

– Он наш второй подозреваемый, – объяснил Некрос. – Когда возник вариант с предварительным сговором Гатреда и Ласки с кем-то из вашего мира, мы сначала заподозрили его. Потом я предположил, что Винс Голд – более подходящий вариант, но Лора с этим так и не согласилась. То, что они оба здесь, повышает вероятность присутствия Гатреда. И неважно, кто из нас был прав. Впрочем, сейчас я допускаю, что вариант Лоры тоже вполне правдоподобен.

Они уже добрались до двора, выбежали на середину, но теперь все вместе снова остановились в нерешительности, крутя головами. Последний весенний снег, конечно, уже убрали, но двор все равно выглядел пустынным и жутким. Чахлые молодые деревца, посаженные не так давно взамен окончательно умершим прежним, в сгущающихся сумерках навевали мысли о выбравшихся из могил тощих скелетах, голая земля на клумбах еще не была взрыта, а потому тоже напоминала плотные слежавшиеся холмики над могилами.

И нигде никакого движения. Не было слышно ни шагов, ни голосов. Куда делись Лора и два ее спутника, было решительно непонятно.

– Почему? – спросил Торрен, тяжело дыша после быстрой ходьбы, временами переходившей в бег. – Почему теперь вариант Лоры кажется тебе правдоподобным?

– Меня смущало только то, что в момент возвращения Лоры домой никакого шеда Говарда в вашем доме не было. Для Гатреда было огромным риском тянуть время и не воплотиться сразу, а переместиться в Западные земли в поисках своего сообщника среди людей. Но теперь я понимаю, что с Лорой никто из стражей в ваш мир не приходил.

– То есть как? – Торрен так удивился, что перестал осматриваться по сторонам в поисках фигуры дочери и перевел вопросительный взгляд на Некроса. – А когда же он перешел?

Некрос сокрушенно покачал головой.

– Раж сказал, что они давно все это задумали. Значит, у них определенно был сообщник среди людей. Тот, кто пустил туман в ваш дом, чтобы Лора попала в наш мир. И тот, кто разыграл перед вами сцену с выходом из тела стража в хранилище Ферера. Вы не случайно оказались в том хранилище одновременно с неизвестным мужчиной, якобы носителем. Он должен был заставить Лору поверить в то, что кто-то из стражей проник в ваш мир. Я ведь сразу сказал, что это была фальшивка, но только сейчас понял, для чего ее устроили. Лора испугалась за меня, а потом ей подсунули путешествие духа – и она отправилась ко мне, узнать, в чем дело. Едва не погибла, но тут уже за нее испугался я. И на фоне исчезновения Ража ринулся сюда, тем самым сломав барьер и открыв дорогу Гатреду. Он спокойно перешел из мира в мир там и тогда, где и когда ему было удобно. И вселился, в кого захотел.

– И когда ты все это понял? – ошалело поинтересовался Корд, как и остальные увлекшийся рассказом Некроса сильнее, чем поиском племянницы.

– Пока мы бежали по коридору, – признался Некрос, неопределенно мотнув головой, пытаясь указать на оставшийся позади коридор, но сбиваясь и указывая совсем не туда.

– Все это прекрасно, – резюмировал Ронан, – но куда дальше?

– Они пошли сюда, чтобы найти вход в подземелье, – повторил Торрен всем известный факт. – Где он может быть?

– Усыпальница! – Нея уверенно указала на неприметное строение в отдалении. – Вполне подходящее место для тайного входа в тайное подземелье. Да и все равно тут больше ничего нет.

Все бросились в указанном направлении уже действительно бегом: каждому казалось, что на разговоры и поиски они потратили непростительно много времени. Фамильный склеп встретил их такими же тишиной и пустотой, как и двор. Лишь пройдя в противоположную его часть и прислушавшись, они уловили отголоски спора, а потом нашли и сдвинутый в сторону постамент.

– Ненавижу эти узкие проходы, – проворчал Торрен, первым ступая на лестницу.

Некрос, начавший спускаться вслед за ним, разделял эту точку зрения. Идти по одному – опасно, даже если внизу ожидает всего один враг. Но там с потенциальным врагом находилась еще и Лора, а потому риск мог считаться оправданным.

Им удалось спуститься без приключений. Внизу не ждали ни притаившийся в темноте страж, ни ловушки. Только голоса стали слышнее.

– Но стоит ли так рубить с плеча? Можно же найти компромиссы, чтобы спасти максимальное количество жизней! Есть же… душевнобольные, не имеющие собственной личности, и преступники, заслуживающие смерти… Их тела могут стать сосудами для этих существ! И всем будет лучше.

– Да как вы не понимаете!

– Лора, Стефан, послушайте…

– Стражи не станут разбираться, не станут искать компромиссы, не станут ждать тела, которые мы будем готовы им отдать! Они сами возьмут все, что им понравится.

– Да замолчите вы оба! Мой защитный контур взломали. Сюда кто-то идет…

Торрен и Некрос на мгновение замерли и переглянулись. Глаза обоих светились в темноте.

– Я ничего не взламывал, – заверил Торрен. – Для меня и Неи проход всегда открыт, как и для Лоры.

– Я тоже ничего такого не почувствовал, – согласился Некрос. – Но мог сделать это случайно, очень уж торопился.

Они двинулись вперед, открыли дверь и тоже моментально зажмурились, как ранее Лора и ее спутники: тысячи кристалинов сияли ослепительно ярко. Спорящая компания, судя по всему, была где-то в центре огромного зала, заваленного светящимися шарами.

– Возможно, это Гатред, – предположил голос Лоры. – Надо поторопиться!

– Постойте! Ну нельзя же так, – почти умоляюще повторил Говард. – Давайте поговорим с ним. Он разумное существо, он поймет, я уверен. Всегда можно договориться…

– Возможно, потому что вы с ним уже договорились? А, шед Говард? – нарочито громко и строго вопросил Торрен, отчего трое молодых людей буквально подпрыгнули на месте от неожиданности.

 

Глава 18

Я обернулась так резко, что едва не потеряла равновесие. Голос отца заставил испытать радость и страх одновременно. Радость от того, что он здесь, значит, поможет, как бы дальше ни сложилось. А страх, потому что я понимала: за самодеятельность мне влетит, придется выслушать еще одну лекцию.

Впрочем, когда я обернулась и увидела, что он пришел не один, страх уступил место удивлению. И я не знала, что удивляет сильнее: то, что пришла почти вся наша семья, или то, что Некрос здесь, а Варрет и Ферер – нет.

Отец быстро скользнул по мне хмурым взглядом и… почему-то отвел его в сторону с тенью неловкости на лице. С чего бы вдруг? Я думала, он будет в бешенстве, а он как будто чувствовал себя виноватым. Может быть, это просто темнота и призрачное свечение кристалинов так причудливо извращали выражение его лица?

– Почему вы молчите, шед Говард? – снова спросил отец, делая шаг вперед.

Все, кто пришел с ним, сейчас медленно растекались по центру помещения, окружая и шеда Говарда, и Винса. Я вопросительно посмотрела на маму, но та сосредоточенно следила за обоими молодыми людьми. Никогда еще я не видела ее такой… грозной. В повседневном общении как-то совершенно забывалось, что наполовину она тоже верховная жрица Некроса.

– Какого ответа вы ждете? – немного растерянно и лишь малость испуганно спросил в ответ Говард. – Я не понимаю, что вы хотите сказать?

– Я жду ответа на очень простой вопрос: являлась ли вам ваша богиня и обещала ли дополнительную силу и влияние в обмен на помощь? Например, на взлом защитного контура вокруг моего замка в ту ночь, когда к его границам подошел туман?

– Вы несете какой-то бред, шед Фолкнор! – Говард нахмурился, губы его презрительно скривились.

– Мне нужен ответ: да или нет, – усмехнулся отец, делая едва уловимое движение рукой. В его ладони засверкал пока крошечный шарик трескучего синего огня.

Говард заметил его появление, медленно попятился и только теперь осознал, что его окружили.

– Нет, – твердо ответил он, но по участившемуся дыханию и было слышно, что он занервничал.

Хотя… Он оказался один против семерых. Я бы на его месте тоже занервничала, независимо от того, есть мне что скрывать или нет.

– А это вообще все еще вы, шед Говард? – поинтересовался Некрос со своего места. – Или нам лучше звать тебя Гатред?

– Что здесь происходит? – на этот раз удивление настигло Винса. – О чем вы говорите?

Некрос перевел внимательный взгляд на него, а отец тем временем пояснил:

– Мы теперь точно знаем, что в наш мир проник именно Гатред, и предполагаем, что он вселился в шеда Говарда. Причем для начала шед Говард добровольно сделал все необходимое, чтобы у стража появилась возможность в наш мир попасть. Договаривалась с ним Ласка через путешествие духа, которое он так удачно нам… точнее, вам с Лорой подсунул.

– На самом деле, я по-прежнему в равной степени подозреваю вас обоих в сговоре со стражами, – педантично уточнил Некрос. – Но то, что перед нашим появлением из вас двоих именно шед Говард был против уничтожения кристалинов, смещает подозрения в его сторону.

– Да не вступал я ни с кем в сговор! – вполне натурально и чуть более испуганно, чем до этого, возразил Говард. – И никто в меня не вселялся!

– Тогда откуда вдруг такое сочувствие к чужим сущностям, которые стремятся получить новые тела? – спокойно поинтересовался Некрос, снова сверля взглядом его.

– Неужели у вас они сочувствия не вызывают? – в тоне Говарда возмущение и испуг уступили место досаде и недоумению. – Вы ведь и есть Некрос, так? Это же ваш народ! Они живые. И они так долго ждут вселения, шанса продолжить отнятую жизнь. Они доверились вам, а вы их хотите уничтожить? Вот так, беспомощными…

– Я хочу отпустить их, – поправил Некрос. – Они заслужили покой. Мы с самого начала должны были позволить им просто умереть с нашим миром. И умереть сами.

– За себя решайте, как хотите, – отмахнулся Говард. – Но массовые казни невинных никогда не казались мне правильными.

В подземелье повисла тишина. Я была вынуждена признать, что смысл в словах Говарда был, и, наверное, его желание защитить сущности в кристалинах можно счесть вполне естественным. Оно не доказывало того, что он – Гатред.

Судя по всему, так решила не одна я.

– И что дальше? – спросил отец у Некроса. – Как нам понять, кто перед нами: восторженный мальчишка или чересчур хитрый страж?

Меня этот вопрос тоже волновал, но на мгновение я непроизвольно отвлеклась. После того, как родители, дяди и Некрос окружили Говарда и Винса, я оказалась ближе всех к проходу между стеллажами, который вел к выходу. И сейчас мне послышалось, что в подземелье спустился кто-то еще. Я обернулась: в проходе никого не было видно. Он изгибался так, что дверь пряталась от моего взгляда, но я была почти уверена, что слышала чьи-то шаги.

Я уже собиралась пойти и посмотреть, как услышала равнодушный голос Некроса:

– Единственный достоверный способ – убить его и посмотреть, выйдет ли страж. Если он внутри, то выйдет.

Ноги так и приросли к полу, я испуганно посмотрела на Некроса. Его лицо, покрытое вязью проклятия, выглядело совершенно невозмутимо. А вот Говард заметно побледнел, я смогла определить это даже в холодном сиянии кристалинов.

– Но так нельзя, – возразила я. – А если он не виновен?

– Получится весьма неловко, – пожал плечами Некрос.

Его холодное спокойствие напугало меня. Впервые я задумалась о том, понимаю ли его истинную суть? Он всегда хорошо относился ко мне и к своим людям, но сейчас демонстрировал беспристрастность и равнодушие истинной Смерти.

– Вы этого не сделаете, – немного неуверенно и на этот раз уже очень испуганно заявил Говард, тревожно крутя головой, потому что отступать ему было некуда. – Сумрачный вас побери, да уничтожайте вы эти кристалины! Только меня не трогайте!

Некрос резко поднял руку, вокруг его ладони моментально заискрились крошечные молнии, потрескивая и наполняя затхлый воздух подземелья запахом грозы. Я испугалась, что он сейчас атакует Говарда, пока остальные топчутся в нерешительности, но даже пискнуть в знак протеста не успела. Некрос резко выбросил руку в сторону – и один из стеллажей поразил целый веер разноцветных молний, взрывая разом сотни кристалинов. Осколки шаров неминуемо накрыли бы нас опасным дождем, но следом за мощным разрядом Некрос выставил щит – и осколки осыпались рядом со стеллажом.

Все это время Некрос смотрел только на Говарда, но тот не шелохнулся и, кажется, даже не поморщился, лишь облегченно выдохнул: тоже боялся, что Некрос атакует его. Тот медленно опустил руку и посмотрел на моего отца.

– Это не Гатред. Они могут быть в сговоре, но в нем нет стража.

Он снова посмотрел на Говарда, который все еще выглядел напряженным, но уже начал верить в то, что переживет непростой вечер.

– Шед Говард, почему вы поддержали шеда Фолкнора после его выступления? Кто-то подбил вас на это? И где вы взяли информацию о путешествии духа? Говорите правду или я убью вас. Если вы солжете, я пойму.

Сначала в глазах Говарда полыхнула злость, граничащая с ненавистью, но секунду спустя на его лице отразилась усталость, плечи слегка поникли, он сокрушенно покачал головой.

– Мне велели сдружиться с Фолкнорами, потому я и поддержал шеда Фолкнора на том Совете. Но что бы вы ни думали, вы ошибаетесь: в этом не было никакого вредоносного заговора со стражами! Я должен был им просто помочь, потому что другой человек не хотел делать этого в открытую. Он передал мне ту книгу, в которой рассказывалось о путешествии духа, когда Винс о нем спросил…

– Шед Говард, кто этот человек? – нетерпеливо потребовал Некрос. В голосе его внезапно прорезалось волнение.

Молодой верховный жрец успел лишь приоткрыть рот и набрать в легкие воздух, чтобы ответить, как в следующее мгновение у него взорвалась голова. В буквальном смысле: череп внезапно разнесло, забрызгав некоторых из нас кровью и чем-то, о чем мне совершенно не хотелось думать. После чего тело рухнуло на пол.

Я непроизвольно вскрикнула, мама успела зажать рот руками. Папа мгновенно обернулся и попытался закрыть нас всех большим щитом. Ронан, Корд и Винс атаковали кого-то, но я не успела рассмотреть кого: невидимой силой меня притянуло к Некросу и откинуло ему за спину. Он тоже запустил в невидимых для меня противников боевые заклятия.

Только тогда я наконец смогла их разглядеть: обычные мужчины и женщины выскакивали из проходов между стеллажами, обрушивая на нас мощный град разноцветного огня, молний, ледяных стрел и энергетических вспышек. Не зря мне показалось, что я слышала шаги. Каким-то образом неизвестные чужаки умудрились незаметно окружить нас. Наверняка не обошлось без маскировочных заклятий: в полутьме они работали особенно хорошо.

Нам пришлось сдвинуться в центр, ближе друг к другу, практически, спина к спине, чтобы экономить Силу на выставлении щитов. Я видела, как вслед за отцом свой выставил Винс. Как раз вовремя, чтобы закрыть от шального огненного шара Некроса, который слишком увлекся атаками и совсем забыл про защиту.

Мама тронула меня за плечо, молча показала на щиты и кивнула. Я кивнула в ответ, соглашаясь, что защиту нам лучше взять на себя, а мужчинам позволить сражаться. Самым сложным было то, что для атаки щиты приходилось опускать, а поймать ритм в такой многочисленной схватке в условиях плохой видимости было крайне сложно.

И еще меня тревожило то, что Некрос так свободно использует боевую магию: ведь затраты Силы несомненно «кормили» его проклятие. В суматохе я не могла рассмотреть, но витиеватые линии наверняка уже разрастались.

– Некрос, остановись, – окликнула я его, – это убьет тебя.

Он обернулся ко мне, отвлекшись от очередной атаки, задержал ее всего на секунду, но мы сразу получили в ответ дополнительный удар. Отец едва успел выставить дополнительный щит, чтобы закрыть Некроса.

– Лора, не отвлекай его! – жестко велел он. – Не мальчик, сам разберется, что ему делать.

Я обиженно отвернулась и насупилась, но в глубине души признавала правоту отца: Некросу следовало самому контролировать такие вещи, а мое вмешательство сейчас могло больше навредить, чем помочь.

Но его беспечность по отношению к собственной безопасности показалась мне странной, только вот думать об этом было некогда.

Воздух вокруг нас раскалился от боевых заклятий, яркие вспышки слепили, кристалины падали со стеллажей и катались по полу, взрывались только от попадания в них заклятий. Светящиеся призраки то и дело взмывали вверх и таяли в темноте, но всем было не до них.

Со временем нам удалось поймать безупречный ритм отражения атак и ответа на них. С каждой минутой в нас летело все меньше заклятий, а с нашей стороны потерь пока удавалось избежать. И наконец настал момент, когда на наш удар не последовало ответа.

– Не расслабляться, – строго велел отец. – Это может быть уловкой.

– Надо разбиться на пары и проверить все проходы, – предложил Ронан.

Семерым разбиться на пары оказалось проблематично, но Некрос уверенно заявил, что он тут самый божественный, а потому справится один. Меня это так разозлило, что я не стала спорить. Хочет убиться – пусть убьется! Даже плакать не буду…

Однако никто не убился, даже он: проверив все закоулки, мы не нашли живых противников. И когда снова сошлись в центре, все вместе облегченно выдохнули.

Ненадолго, потому что я сразу увидела обезглавленное тело Говарда и вновь едва не задохнулась от ужаса.

– Кто эти люди? – озвучила мама вопрос, который крутился у меня в голове, но который я никак не могла задать, потому что не могла вдохнуть. – Дерутся как верховные.

– Полагаю, что новые сосуды для сущностей, которые мы не успели перехватить, – предположил Некрос, болезненно потирая ладони. Даже в холодном свете уцелевших кристалинов было видно, что рисунок на его лице расползся, кожу покрывала испарина. – Вселение уже началось. Видимо, Гатред узнал, что мы нашли хранилище, и отправил их сюда, чтобы кристалины нам не достались. А может быть, и для того, чтобы заставить Говарда замолчать.

– Он почти назвал кого-то, – кивнул Винс. – Кого-то, кто велел ему втереться к нам в доверие.

– Но он был уверен, что тот человек никому не собирался вредить, – добавила мама. – И что он не связан со стражами.

– Учитывая, что ему не хотелось уничтожать кристалины, у нас с ним были разные представления о вреде, – мрачно заметил отец. – А распознать стража не так легко, как мы все знаем.

Я повернулась к Винсу, собираясь спросить, о чем они говорили с Говардом до моего прихода, но заметила тень, скользнувшую на фоне почти разоренного стеллажа, и успела лишь крикнуть:

– Берегись!

Винс обернулся, но получил бы удар огненным шаром, если бы не мгновенная реакция Некроса. Хоть он и стоял достаточно далеко, успел сотворить прочный щит и накинуть его на Винса. Продержался щит недолго, но поглотил заклятие, а Винс успел ответить противнику, которого мы каким-то образом пропустили. После чего повернулся к Некросу и смущенно улыбнулся.

– Спасибо.

Некрос лишь безразлично махнул рукой, из-за чего вдруг слегка покачнулся.

– Квиты, – выдохнул он.

И без предупреждения рухнул на пол.

 

Глава 19

Когда Некрос вдруг упал, всю мою злость как рукой сняло. Я бросилась к нему, то же самое сделала мама, но к нашему общему облегчению страж потерял сознание лишь на несколько секунд. Их хватило, чтобы он потерял и равновесие, но когда мы оказались рядом, глаза Некроса были уже открыты. На ноги он поднялся без посторонней помощи, поэтому сильно испугаться я не успела.

Я создала портал и вместе с Некросом, Кордом и дядей Ронаном вернулась в Фолкнор, а родители с Винсом остались уничтожить уцелевшие после стычки кристалины. Дома нас встретили взволнованные и немного обиженные Варрет и Ферер. Они в один голос потребовали у Некроса объяснений. Соланж лишь виновато развела руками, я не совсем поняла, что она имела в виду.

– Дайте хотя бы дух перевести, – проворчал Некрос, слегка пошатываясь по пути в гостиную.

Там он весьма небожественно плюхнулся на диван, словно у него подкосились ноги, но на этот раз не от потери сознания, а просто от накатившей усталости. Я велела подать в гостиную чай и напитки покрепче.

– И кофе, – попросил Некрос.

Я взглянула на совсем уже темное окно, но промолчала: он выглядел так, словно в любую секунду собирался снова отключиться, вероятно, ему будет не лишним взбодриться.

До возвращения мамы Некрос успел коротко пересказать все события тем, кто в них не участвовал. Так я узнала об их с отцом смелом эксперименте с кристалином. Правда, так и не поняла, откуда они знали, что внутри будет страж, или как собирались допрашивать обычную сущность. Может быть, Некрос просто собирался отпустить ее? Но почему в компании моего отца? Сам он не стал уточнять, а я не успела спросить: Некрос уже перешел к рассказу о том, что произошло в Малрое. И даже честно объяснил, почему не взял двух других стражей с собой. Ферер недовольно надулся, а более спокойная Варрет лишь понимающе кивнула.

– И ты по-прежнему не склонен нам доверять? – поинтересовалась она как раз тогда, когда в гостиную вошла мама.

Некрос повернулся к Соланж и поинтересовался:

– Они были здесь, никуда не отлучались?

– Никуда, – подтвердила та. – Мы все это время провели вместе.

– Тогда приношу свои извинения, – невозмутимо заявил Некрос, изобразив подобие поклона в сторону стражей.

Варрет кивнула в знак того, что извинения приняты, Ферер поджал губы, но ничего не сказал.

Некросу принесли кофе, а я налила маме чай. Она сообщила, что отец и Винс вызвали полицию и остались разбираться с властями: бросить тела в тайном хранилище под усыпальницей было бы уже совсем нехорошо.

– Рен хочет попробовать призвать дух кого-нибудь из погибших нападавших, – добавила она, садясь в кресло у камина, которое ей галантно уступил Ферер. – Может быть, удастся добиться от них имя того, кто их туда отправил.

– Сразу после насильственной смерти? – нахмурилась я. – Маловероятно.

Я сидела на диване рядом с Некросом, незаметно посматривая на покрасневшую кожу лица под разросшимся рисунком. Он все еще выглядел плохо, даже хуже, чем в той мертвой деревне, где я впервые увидела, как лорд Нергард применяет серьезную магию. Мне хотелось коснуться его руки, но, во-первых, она была занята чашкой, а во-вторых, обида на его холодность с утра снова вернулась.

– Он все равно хочет попробовать, – пожала плечами мама. – Ты же его знаешь.

Справедливое замечание. Что ж, могло и получиться, может быть, хоть за что-то сможем зацепиться. Оставалось дождаться возвращения отца. И надеяться, что у него не останется сил выговаривать все, что он обо мне думает. В конце концов, все ведь получилось! Хранилище уничтожено… Правда, мне не хотелось думать о том, чем бы все закончилось, не явись подмога из Фолкнора так вовремя. Если бы эти нововселенные сущности напали на нас троих, а точнее, двоих…

– По крайней мере, один из наших подозреваемых отчасти оправдан, отчасти уличен, – заметила я, вспомнив про бедного шеда Говарда.

– А твой приятель Винс может считаться полностью оправданным, – снова очень спокойно отозвался Некрос. В его голосе не было ни радости по поводу этого факта, ни недовольства. – Он спас мне жизнь, когда я зазевался. Будь он Гатредом, он бы не стал этого делать. Да и всех, кто там был, можно исключить из списка подозреваемых.

– Я окончательно запутался в происходящем, – признался Корд.

Из всех нас он пока единственный предпочел чаю или кофе стаканчик выдержанного бренди. Я подозревала, что когда отец вернется, он обязательно составит дяде компанию со своим любимым виски.

– Да, хотелось бы понять, кого тогда мы теперь подозреваем и в чем, – хмыкнул Ронан.

Его чем-то не устраивали многочисленные кресла и диваны, поэтому он предпочел сидеть на подоконнике, покачивая в воздухе скрещенными ногами. Учитывая мантию младшего жреца, выглядел он при этом презабавно.

– Думаю, теперь мы можем собрать всю картину целиком, – задумчиво протянул Некрос. – Благодаря Ражу мы точно знаем, что Ласка и Гатред затеяли свою игру некоторое время назад. Скорее всего, действительно еще до того, как Лора попала в другой мир. Они узнали о предсказании Аганарета… Думаю, что от самого Ража, который регулярно подсылал ко мне шпионов. Так вот, они решили ускорить процесс появления той, что придет с туманом и прервет мое затянувшееся в их глазах бессмертие. С помощью путешествия духа они завербовали себе сообщника в этом мире…

– Шеда Говарда? – уточнила я.

– Нет, – Некрос покачал головой, – он очень уверенно говорил, что с Лаской не общался, его удивление таким предположением выглядело очень искренним. И он упоминал кого-то неизвестного, кто подговорил его сдружиться с вами. Вероятно, Ласка и Гатред обратились к кому-то, кто не мог сам открыто с вами общаться. Но не будем забегать вперед! Просто примем как данность, что у нас по-прежнему есть некто неизвестный, к кому обратились Ласка и Гатред. Это должен быть верховный жрец или человек, имеющий влияние на верховного жреца. Потому что следующим шагом был взломан защитный контур вокруг Фолкнора, чтобы впустить туман в ваш дом.

– Почему именно в наш? – поинтересовался Ронан.

– Потому что туман появляется только в Северных землях, – ответила я вместо Некроса. – И у нашего дома он появляется регулярно. В Северных землях только в нашем доме живут верховные жрицы, способные открыть портал. Тот самый портал, который заставляет попасть в соседний мир вместе с туманом.

– Именно, – удовлетворенно кивнул Некрос и даже улыбнулся мне. – Так Лора очутилась в моем доме. Но ее появление не убило меня. Интриги Ража не увенчались успехом, а я к тому же похитил кристалин с его женой. И он решил напасть на Нергард. И тут становится очевидна еще одна вещь: у стражей эмоций был разлад, Ласка и Гатред откололись от остальных. Быть может, именно в тот момент.

– С чего ты взял? – поинтересовался Корд.

Но ответить снова поторопилась я, как будто мы тут в викторину играли, и я могла набрать дополнительных очков на этом:

– Потому что Гатреда не было с остальными стражами в тот день! А Ласка действовала отдельно от них. Она рвалась в замок, тогда как остальные стражи эмоций готовились к поединку с тобой. Только зачем? Что ей было нужно в замке?

– Тут мы можем лишь предполагать, – пожал плечами Некрос. – Единственное, что мне приходит в голову, – она хотела забрать кристалин с женой Ража, чтобы контролировать его. Но кристалин перехватила ты и заключила с Ражем сделку. Гатред, вероятно, наблюдал за всем со стороны, разозлился и перехватил Ража по пути в столицу. После своей клятвы Раж стал для него бесполезен. Поэтому он уничтожил кристалин его жены в наказание, а самого Ража пленил.

– Зачем? – опять задался вопросом Ронан. Остальные предпочитали слушать молча. – Почему бы просто не убить его?

– Может быть, пленить оказалось проще. Может быть, у него уже были какие-то задумки. Или он просто не решился убить брата, – перечислил возможные причины Некрос. – Но когда атака на Нергард провалилась, а Ласка и остальные стражи эмоций погибли, Гатред остался один. Судя по всему, возвращение Лоры домой он все-таки пропустил, поэтому и затеял игру по выманиванию меня в этот мир. Тут-то и понадобился шед Говард. Сообщник Гатреда, как мы уже поняли, по какой-то причине не мог сам приблизиться к Фолкнору, поэтому он подослал Говарда якобы помогать вам, а на самом деле – следить за вами и в нужный момент направлять. Что он и сделал, очень быстро найдя информацию о путешествии духа как раз в подходящий момент.

– Что значит – в подходящий? – поинтересовался Корд.

– Сразу после того, как для вас устроили спектакль в хранилище Ферера, изобразив нечто похожее на выход стража из тела. Сначала я подумал, что его подстроил кто-то из вас, – Некрос выразительно посмотрел на Корда. – Честно говоря, в первую очередь подозревал тебя.

– Меня? – возмутился Корд. – Почему?

– На тот момент сразу по двум причинам. С одной стороны, ты был идеальным кандидатом в носители Гатреда, потому что ему было бы удобно вселиться в тебя еще до возвращения сюда. С другой – именно ты, как мне известно, увереннее всего заявлял, что в хранилище Ферера вы видели выход стража из тела, а я, стало быть, мертв. Даже если Гатред не вселялся в тебя, не желая выбирать столь очевидного носителя, теоретически, тебя могли завербовать еще в другом мире. Потому ты так кстати оказался в той деревне, когда появилась Лора, и с такой готовностью стал ее сопровождать.

Мы все как-то против воли недоверчиво покосились на Корда. Очень уж убедительно звучали слова Некроса, меня добил последний его аргумент. Пришлось напомнить себе, что до этого он обелил Корда, как и всех, кто сражался в хранилище с нововселенными.

– Я же помогал вам уничтожать стражей! – обиженно заметил Корд.

– Да, – равнодушно согласился Некрос, – это говорило в твою пользу. В любом случае, теперь я думаю, что ты ни при чем. Уж не знаю, как именно отследили, в какой день вы придете в хранилище Ферера, но изобразили выход стража, напугали этим Лору, потом Говард принес ей ритуал путешествия духа…

– Она сломя голову отправилась к нам, – язвительно вставила Соланж, – чем напугала Некроса, и поскольку Раж исчез, он решил отправиться сюда, чтобы все проверить на месте.

Некрос снова удовлетворенно кивнул и продолжил:

– Проход открылся – и Гатред спокойно вернулся в этот мир, вселился в того, в кого захотел. Это точно был не шед Говард, раз после его смерти никто не вышел, а вот кто это был, я пока не могу даже предположить. Все еще остается вероятность того, что это кто-то близкий к нам…

– Что?

– Как?

– Почему?

Мы разразились вопросами все хором, потому что последнее утверждение стало громом среди ясного неба. Некрос ведь сам только что почти всех обелил…

– Потому что только так я могу объяснить кристалин с Ражем, оставленный в доме шеда Рохо. Кто-то близкий нам смог перехватить инициативу у стража и оставил его там как подсказку. Вероятно, надеялся, что тот окажется разговорчивее… Не знаю, других вариантов, почему Раж там оказался, придумать не могу!

– А придется, потому что Гатред вселился в Его Величество Леннокса.

Голос отца раздался так неожиданно, что я снова едва не подпрыгнула на месте. Он уверенно вошел в гостиную, явно довольный произведенным эффектом, и подошел к столику, на котором лакей сервировал напитки. Как я и думала, он бросил в стакан пару кубиков льда и щедро плеснул сверху виски.

– Рен, драматическая пауза затянулась, – недовольно заметил дядя Ронан. – Пора уже объяснить, откуда такое предположение.

– У меня был весьма утомительный разговор с духами погибших в подземелье людей, – объяснил отец, устало опускаясь в одно из свободных кресел. – Точнее, как я понял, с теми сущностями, которые мы высвобождаем из кристалинов. Их было сложнее призвать и еще сложнее подчинить, чем духи обычных людей, но зато их сознание оказалось не таким спутанным. Поэтому после долгих препирательств, мне удалось заставить одного из них оговориться.

– И что он сказал? – нетерпеливо поинтересовалась мама.

– Когда я спрашивал его о Гатреде, один из духов сказал: «Теперь он и ваш господин». И тут я вспомнил о своем внезапном вызове к королю, – отец выразительно посмотрел на маму. – Я не могу сказать, что хорошо знаком с Ленноксом, но я еще во дворце заметил, что он сильно изменился с нашей последней встречи.

– Что ж, это вполне логичный выбор, – заметил Некрос, крутя в руках давно опустевшую чашку, как будто не хотел освобождать их. – Раз Гатред имел возможность выбрать любого носителя, то действующий король – это лучший вариант. Прекрасные возможности для вселения сущностей. Мы ведь в свое время тоже не просто так объявили себя богами.

– К тому же Леннокс пришел к власти незадолго до того, как туман проник в Фолкнор и Лора пропала, – напомнил отец. – Возможно, стражи как-то поспособствовали этому, чтобы заручиться его поддержкой.

– Но как? – усомнилась Варрет. – Что они могли сделать через путешествие духа?

– Мало ли? – Отец пожал плечами. – Поделились какой-то информацией или обеспечили поддержкой восточных жрецов. Одно могу сказать точно: король переменился и переменился он после появления Некроса в нашем мире. Еще накануне он собирался меня арестовать, а тут вдруг принялся набиваться в друзья и дарить замок.

– Нам подарили замок? – оживился было дядя Ронан.

– Нам хотели подарить замок, – уточнил отец. – Я отказался.

– А зря, – дядя Ронан сник. – Школе бы пригодился.

– То-то и оно, что замок предлагали именно нам, школу мы должны были оставить здесь, а сами уехать…

Он осекся и снова посмотрел на маму. А потом на меня. Я в свою очередь перевела взгляд на Некроса.

– Второе хранилище… – прошептала одними губами. – Оно может быть в Фолкноре?

– Если одно было в Малрое, то все возможно, – кивнул тот. – Это объяснило бы, почему вас – и, соответственно, нас – хотели удалить из замка.

– Но разве Гатред не может просто тихонько появиться тут и утащить кристалины, как он сделал это в замке шеда Рохо? – усомнилась я. – Я еще тогда подумала, что стражи, оказывается, могут гулять по чужим домам, как по своим.

– Нет, здесь он это провернуть не смог бы, – вмешался Ферер. – Так, чтобы мы не заметили.

– Мы сразу оплели Фолкнор сигнальными чарами, – пояснила Варрет. – Любой всплеск силы, равной силе стража, нами ощущается.

– Мы надеялись вычислить носителя, – добавил Некрос. – Но он так и не проявил себя.

– Что доказывает: его нет среди нас, – хмыкнул Ферер.

В гостиной на несколько секунд повисла тишина. Некрос наконец поставил многострадальную чашку на столик и сложил руки на коленях. Отец продолжал потягивать виски. Мама встала налить себе еще чая, а Корд явно присматривался к новой порции бренди.

– Значит, Его Величество Леннокс, да? – нарушил тишину дядя Ронан.

– И как нам до него добраться, чтобы остановить? – задался вопросом Корд. – Тут легко схлопотать обвинение в заговоре против короны.

– Нам нужен Гардиан, – вздохнул отец. – Я знаю, что он не хочет бороться за престол, но он сейчас единственный, у кого есть шанс сместить Леннокса. Переворотом и сменой правителя остались довольны не все. Если Гардиан выступит с заявлением, что на престоле одержимый чуждой сущностью король, к нему могут и прислушаться. Особенно если вы, – он обвел взглядом стражей, – подтвердите его слова и продемонстрируете свою Силу.

– Мы можем это сделать, – согласился Некрос.

– Куда тебе еще демонстрировать силу? – возмутилась я. – На тебе скоро свободного от проклятия места не останется!

– Это уже не имеет значения, – отмахнулся Некрос.

И очень мне не понравился его тон. Ладно, с этим позже разберемся.

– Надо найти хранилище, – сказала я вслух. – Добраться до него раньше, чем доберется Гатред. Мы что-нибудь знаем о потайных ходах и помещениях Фолкнора?

Я вопросительно посмотрела на родителей, но ответил неожиданно Корд:

– В библиотеке такого точно нет, – хмыкнул он.

– В подвале есть, – уверенно заявила мама. – Однажды я случайно попала в него. Мы потом частично исследовали тот маршрут, которым прошла я, но не стали искать все тайники.

– Как я теперь понимаю, очень зря, – подал голос отец. – Есть повод вам этим заняться. А я обращусь к властям и к Гардиану.

– А к властям зачем? – не понял дядя Ронан.

– Пусть пришлют местную гвардию, – мрачно объяснил отец. – Подозреваю, что нахождение нами тайника в Фолкноре тоже не останется незамеченным. И на нас отправят армию побольше той, что была в Малрое. Я не зря служу Северным землям уже четверть века, пусть теперь и местные власти что-то сделают для меня.

– Тогда я позову наших выпускников, – решил дядя Ронан. – Нам пригодится магическая поддержка. А вот учащихся надо бы куда-то отправить пока.

– В Малрой, – тут же предложил отец. – Там, конечно, еще не очень комфортно, но несколько дней потерпят ради собственной безопасности. Минимум сутки нам потребуются на все эти приготовления. Так что пока с тайником не торопитесь. Не хотелось бы привлечь к нам внимание раньше срока.

* * *

Наметив план дальнейших действий, мы начали расходиться. Отец вернулся в Малрой, заявив, что Винсу еще нужна помощь в общении с властями, заодно они вместе потребуют обеспечить защитой Фолкнор.

– Я зашел только поделиться новой информацией, – объяснил он, открывая портал и исчезая в клубах черного дыма.

Дядя Ронан заявил, что тогда он прямо сейчас займется переселением учеников в Малрой и разошлет выпускникам сообщение о том, что они нам нужны. Никто не сомневался, что они придут на помощь.

Стражи вызвались посодействовать переселению: через их порталы, способные за раз пропускать десятки человек, переместить учеников на новое место было проще. Мама со вздохом пообещала помочь Ронану с организацией. Просто перебросить пару сотен учеников и учителей из одного замка в другой – мало, нужно еще разместить их на новом месте, которое совершенно не готово к приему такого количества гостей.

– Присоединишься? – обратилась мама ко мне.

Я подняла на нее растерянный взгляд, не удержалась и перевела его на Некроса. Мне хотелось поговорить с ним, прояснить непонятную отчужденность, царившую между нами с утра, понять его настроение. И выяснить, что он имел в виду, сказав: «Это уже не имеет значения». Теперь мамина просьба давала ему возможность избежать разговора.

Однако Некрос умудрился снова удивить:

– Проводишь меня сначала до комнаты? – с едва уловимой тенью улыбки в глазах спросил он. И тут же уточнил, глядя на маму: – Если вы не против, шади Фолкнор.

– Конечно, нет, – мягко заверила она. – Можешь не торопиться, Лора. Я попрошу Розу помочь. И, Соланж, вы же не откажетесь присоединиться к нам?

Выразительный взгляд Некроса дал понять его подопечной, что она не откажется. К чести Соланж, она приняла эту новость спокойно, даже глаза не закатила. Впрочем, у нее наверняка имелся огромный опыт организаторской работы, так что она вполне могла быть искренне рада оказаться полезной. В качестве стражника ей пока не давали себя проявить.

Я встала и протянула Некросу руку, чтобы помочь подняться. За руку он меня взял, но поднялся без моей помощи. Из гостиной вышли все вместе, но в холле разделились: мы вдвоем отправились наверх, а остальные – в крыло, отданное под школу.

Тепло ладони Некроса и его пальцы, уверенно сжимающие мою руку, вселяли надежду, что все не так плохо, как мне показалось утром. Может быть, тогда его что-то тревожило и теперь отпустило? А я себе вообразила боги знают что… Или мое приключение в Малрое заставило его задуматься о своем поведении? Или на самом деле он ведет меня к себе, чтобы поговорить о моем? И за руку так крепко держит, чтобы я не сбежала ненароком по дороге… У отца не оказалось достаточно свободного времени, чтобы отчитать меня, так, может быть, эту почетную обязанность решил взять на себя Некрос?

Как бы там ни было, мою ладонь он так и не выпустил и, открыв дверь выделенной ему спальни, сделал приглашающий жест, предлагая войти первой. Тихое клацанье замка заставило меня настороженно остановиться. Я быстро обернулась, торопливо выпалив:

– Если ты хочешь рассказать мне, как глупо было отправляться в Малрой в одиночку, то…

Странно, но я не знала, как продолжить фразу. Оставь свое мнение при себе? Как-то грубо. Я и без тебя это знаю? Одновременно и грубо, и не в мою пользу.

К счастью, Некрос отрицательно покачал головой, давая мне понять, что дело не в моем побеге в Малрой. И заодно позволяя не заканчивать предложение.

– Я просто хотел извиниться за свое поведение, – огорошил он. – Полагаю, оно сыграло немаловажную роль в твоем решении проверить свою догадку самостоятельно.

Набранный в грудь воздух с тихим «пфф» вылетел из нее сам собой. Тугой узел, существование которого я даже не осознавала, развязался, отпуская тревогу. Я улыбнулась и шагнула к Некросу, как сделала это утром. Опасение, что он снова отстранится, промелькнуло и погасло, когда он крепко обнял меня, прижимая к груди, а его губы наконец накрыли мои. Руки сами обвились вокруг его шеи, чтобы не позволить прервать поцелуй раньше, чем я буду к этому готова.

Но Некрос никуда не торопился и оторвались мы друг от друга только тогда, когда стало серьезно не хватать воздуха. Я заглянула ему в глаза, провела кончиками пальцев по новым линиям на лице, почти не касаясь, чтобы не потревожить покрасневшую кожу. Потом дотянулась до того же места губами, приподнявшись на носочках.

– Зачем ты был так беспечен? – выдохнула почти шепотом, боясь не совладать с голосом. Только сейчас я в ужасе осознала, как мало осталось свободного от линий проклятия места. Еще одна такая схватка – и рисунок завершится. Что будет дальше, я не знала. Он умрет, как Вита?

– Ситуация требовала, – уверенно ответил Некрос.

Он не отводил взгляда, а его ладони расслабленно скользили по моей спине, поглаживая и не желая отпускать.

– Их было слишком много. Но это уже не важно, Лора. Мы в конце пути. Последнее хранилище почти наверняка в Фолкноре. И Гатред за ним придет. Он остался один, а Варрет и Ферер, наверное, все-таки на нашей стороне.

– Они убьют его, и тогда проклятие с тебя можно будет снять? – с надеждой предположила я. Возможно, именно это он имел в виду, говоря, что разрастание рисунка «уже не важно».

Некросу захотелось отвести взгляд. Я буквально почувствовала, что он хочет отвернуться, спрятаться, но он пересилил себя. Его глаза, неотрывно смотрящие в мои, казались сейчас темнее обычного. Вероятно, из-за скудного освещения (в спальне горел только камин), но от этой темноты мне стало не по себе. Как-то холодно и жутко, совсем как в фамильном склепе в Малрое. Нечто похожее я испытывала каждый раз, когда звала Некроса по имени вслух.

– Даже если так, я не останусь.

Слова упали огромным тяжелым камнем. Нет, ледяной глыбой. Дистанция между телами выросла сама собой. Я даже не поняла, кто отошел: он или я. Мы больше не касались друг друга и безмолвное эхо его слов все еще било по ушам.

«Я не останусь».

– Что, Сумрачный тебя побери, это значит? – спросила все тем же почти шепотом, чувствуя, как едва развязавшийся узел стягивается вновь. На этот раз сильнее, больнее, сводя и перекручивая внутренности. Он душил меня.

– Я уже сказал твоему отцу, но, наверное, правильнее… честнее будет сказать и тебе, – его голос оставался ровным и спокойным. Отстраненным. Только глаза как будто потемнели еще сильнее. – Когда все закончится, когда мы уничтожим Гатреда и оставшиеся кристалины, я уйду в небытие вслед за своим народом. Так будет лучше для всех.

– Нет, – я помотала головой, чтобы придать собственным словам дополнительный вес. – Ты не посмеешь… Ты не поступишь так со мной…

– Лора…

Он сделал шаг вперед, пытаясь коснуться меня, но я отпрянула назад. От его слов по телу растекалось что-то тяжелое, горькое, ядовитое. Казалось, что если он меня коснется, я закричу от боли.

– Даже не пытайся объяснить, – сквозь стиснуты зубы потребовала я. – И не смей этого делать! Я же во все это ввязалась и семью свою втянула только ради того, чтобы мы смогли быть вместе. Ты же говорил… – голос все-таки сорвался, и мне пришлось замолчать. Я закрыла глаза, плотно смыкая веки, чтобы остановить хотя бы слезы, рвущиеся наружу.

Что он делает? Как можно сначала целовать, а потом заявлять такое? Как он вообще до такого додумался?

В следующую секунду я вскинула голову и снова открыла глаза. Если они и блестели сейчас, то только от злости.

– Это все папа, да? Это он тебя надоумил?

Некрос покачал головой. Он выглядел спокойным, даже невозмутимым, как будто речь не шла о его жизни (о нашей жизни). Лишь присмотревшись, я заметила, что дышит он тяжелее, чем обычно. Все-таки волнуется. Переживает. А может быть, даже боится, но старательно это скрывает.

– Твой отец здесь ни при чем. То есть… Он открыл мне глаза на некоторые вещи, о которых я не знал и которые не учитывал. Решение я принял сам.

– Тогда передумай! – потребовала я. – Подумай еще раз и осознай, что это неправильное решение. Никому так не будет лучше.

Мне хотелось бы, чтобы мои слова прозвучали убедительнее, но стоило произнести их, как я поняла: я и сама в них не верю. Сомнения уже пустили корни в моей душе, и чувство долга – перед людьми Северных земель и перед моими будущими детьми – нашептывало: «Не спорь, отпусти».

Наверное, Некрос почувствовал в моем тоне что-то такое, потому что не стал возражать, лишь склонил голову набок и улыбнулся. То ли смиренно, то ли снисходительно.

Я в отчаянии закрыла лицо руками, силясь вдохнуть. Но воздух вышел из груди и никак не желал туда возвращаться, легкие горели, и мне казалось, что меня проткнули насквозь раскаленным прутом где-то в районе солнечного сплетения. Боль и жар расползались оттуда.

«Дыши!» – приказала я себе. Не хватало только задохнуться прямо тут, прямо сейчас.

Я не услышала его шагов, почувствовала только, как сильные руки снова уверенно обняли, прижали к нему. Крепко-крепко, словно он никогда не собирался отпускать.

«Но именно это он и собирается сделать», – напомнил внутренний голос.

От этой мысли и от его прикосновения легкие вдруг раскрылись, я сделала судорожный вздох, его сопровождал всхлип. Слезы все-таки потекли из глаз, а я упрямо обняла Некроса и помотала головой, прежде чем уткнуться в его плечо.

– Нет, не отпущу, не позволю… – пробормотала я сквозь слезы. – Если ты так пытаешься спасти меня, то это плохой способ. Потому что ты убиваешь меня этим.

Его рука погладила меня по голове, губы коснулись виска, а следом горячее дыхание обожгло ухо:

– Это не только ради тебя, Лора. Мне это нужно не меньше. Дело даже не в том, что я могу отравить твою жизнь. Дело в том, что моя давно отравлена. Я говорил тебе: с тех пор, как я все вспомнил, я почти не могу спать. Мое предназначение было в том, чтобы защищать этих людей, понимаешь? А я не смог этого сделать. Я предал их. Я предал всех. Свой народ, своих братьев и сестер. И твой народ, который поверил в меня как в бога. Представь, что бы ты чувствовала, если бы тебе пришлось уничтожить восемьдесят процентов населения Северных земель и свою семью заодно. А потом умножь это чувство на бесконечность.

Его слова заставили меня притихнуть и закусить губу. В его голосе сейчас было непривычно много эмоций – горьких, гнетущих, разрывающих сердце – хоть и говорил Некрос шепотом.

– Наше время ушло, Лора. Время моего народа, время стражей. Я допустил много ошибок и должен их исправить. Но когда это случится, настанет пора мне обрести покой. Пожалуйста, позволь мне обрести его, когда наступит момент. Ты ведь можешь сделать это для меня? Отпустить меня.

– Не знаю… – призналась я. Голос оказался похож на жалкий писк.

Он недолго помолчал, продолжая обнимать меня и поглаживать по рассыпанным по плечам волосам.

– Ты ведь даже имя мое не можешь произнести без содрогания.

От того, что он об этом знает, мне стало не по себе. Я сжала его в объятиях крепче, как будто пыталась компенсировать столь неуместные чувства.

– Я научусь, – пообещала я, как ребенок обещает вести себя хорошо, пытаясь сторговаться с судьбой, когда мир его по той или иной причине рушится. То есть искренне, но тщетно.

– От этого я не перестану быть тем, кто я есть. А таким, как я, нет места в вашем мире.

Я снова сжала его крепче, но на этот раз промолчала. Усталость навалилась тяжелым камнем. Или той самой ледяной глыбой, которой стали его слова. Сил спорить не осталось.

Но и обещать что-либо я не стала.

 

Глава 20

Просить о помощи бывшего монарха Торрен отправился на следующий же день, как только стрелки часов указали на цифры, означающие приличное для непрошенного визита время. Он открыл портал, как сделал это всего несколько дней назад, когда они с Лорой и Винсом отправились уничтожить хранилище Ферера, но сейчас ему показалось, что с тех пор прошло не меньше месяца, а то и больше: так много всего необычного произошло в их жизнях за эти дни.

Чары, конечно, оповестили штатного мага о том, что его координатами воспользовались, а он в свою очередь оповестил хозяина дома о появлении гостя, поэтому в комнате прибытия Торрен прождал не больше пяти минут. Правила приличия требовали от него дождаться хозяина здесь, а не бродить по чужому дому.

– Торрен? – удивленно воскликнуло бывшее величество, переступив порог и замерев словно статуя. – Что вы здесь делаете? Что-то случилось?

Последний вопрос прозвучал тревожно, а не удивленно. Торрен, лишь усилием воли заставлявший себя спокойно стоять на месте, а не метаться из стороны в сторону, понял, что лицо его все-таки выдало.

– Увы, Гардиан, случилось. И боюсь, только вы можете помочь.

– Что ж, я всегда рад помочь вам, Торрен…

– Не мне. Ваша помощь нужна Объединенным землям.

Гардиан с минуту молча сверлил его напряженным взглядом, а потом изобразил приглашающий жест.

– Давайте пройдем в мой кабинет и поговорим там.

Они вышли из комнаты прибытия, пересекли просторный холл с массивными белыми колоннами, ступая по собранному в замысловатый рисунок разноцветному мрамору пола. Да, в чужой стране бывший король устроился очень неплохо, его дом уступал столичному дворцу лишь размерами. Торрен знал, что жена Гардиана родом из Гестера. И раз тогда еще наследный принц на ней женился, девушка наверняка принадлежала к местной аристократии самого высокого положения. Вполне вероятно, это дом ее семьи.

Захочет ли Гардиан отказаться от покоя и безопасности сытой жизни в Гестере ради сомнительной попытки свергнуть одержимого стражем кузена?

«Ради Объединенных земель», – мысленно поправил себя Торрен. Он очень надеялся, что да. На месте бывшего монарха он сам даже не раздумывал бы.

В связи с ранним часом в кабинет им подали кофе. Горячий, ароматный и терпкий, каким он был только в Гестере, но Торрен почти не ощутил вкуса. На посвящение Гардиана во все детали ситуации – последовательное, упорядоченное, внятное и безэмоциональное, как Торрен умел, – ушло три четверти часа, хотя Гардиан слушал, не перебивая и не задавая вопросов, лишь с каждой минутой хмурясь все заметнее. Тем не менее, когда Торрен добрался до своей чашки, кофе его безнадежно остыл, растеряв весь вкус.

Гардиан долго молчал. Сложив руки домиком, он сидел в глубоком кресле, обводя задумчивым взглядом огромный роскошный кабинет, и Торрен никак не мог определить по его лицу, что же он обо всем этом думает. А ведь обычно он неплохо читал лица.

– Все это звучит несколько… – едва заговорив, Гардиан замялся, подбирая подходящее слово.

– Опасно? – предложил Торрен.

– Фантастично, – уточнил бывший король. – Древние стражи, какие-то сущности в кристаллах…

– Кристалинах, – машинально поправил Торрен.

– Как угодно! А мой кузен якобы уже не мой кузен, потому я должен вернуться и снова предъявить свои права на трон.

– Это единственный шанс добраться до него, – терпеливо пояснил Торрен. – Если я сам заявлюсь в столицу с подобным утверждением, меня просто-напросто все-таки арестуют, покрутив пальцем у виска. А к вам прислушаются. Как минимум те, кто предпочитает видеть на троне вас. И те, кто уже пожалел о том, что поддержал Леннокса. Вы имеете все необходимые права!

Гардиан выразительно посмотрел на него и заметил:

– Хочу напомнить вам, Торрен, что во время переворота мне это не помогло. Мои сторонники оказались слишком слабы. А большинству жителей Объединенных земель все равно, кто сидит на троне, никто особо не расстроился моему изгнанию.

Его тон прозвучал обиженно, заставив Торрена удивиться. Он не ожидал от взрослого мужчины – короля, на секундочку, пусть и свергнутого – такой вот детской эмоции.

– Гардиан, мы поможем вам. Трое стражей готовы выступить в вашу поддержку, я также обеспечу вас поддержкой магов и жрецов севера…

– При всем уважении, – бывший король подался вперед, – жрецами их считаете только вы.

Он тяжело поднялся с кресла: лишний вес плохо сочетался с конструкцией сидения, заставляющей человека заваливаться назад. Прошелся по кабинету, сцепив руки в замок за спиной, словно усиленно размышляя о чем-то.

– Предположим, я вам верю, – наконец снова заговорил Гардиан. – Потому что уважаю и не вижу причин вам врать о таком. Но я не могу помочь, Торрен. Я не могу сейчас выступить против Леннокса. У меня нет необходимых сил, я не готовился ни к чему подобному. Все это нельзя делать так, сгоряча.

– Я понимаю ваши опасения. – Торрен поднялся со своего места куда легче и грациознее, хотя и был минимум на десять лет старше. – Но времени на подготовку нет. Если дадим Гатреду время, он вселит сущности в наших людей. Тысячи ваших подданных будут фактически убиты и при этом обратятся против вас. Они будут сильнее верховных, мы не сможем победить, когда их станет много. Гатред и его нововселенный народ превратят нас в рабов. Это не вопрос династических разборок, а вопрос выживания Объединенных земель, вопрос сохранения свободы и независимости. Вы король, Гардиан, вы должны хотя бы попытаться защитить…

– Не говорите мне о том, что я должен! – неожиданно зло перебил Гардиан, резко развернувшись. В его глазах полыхнуло что-то незнакомое. То, чего Торрен никогда не видел раньше. – Я был королем. Эти люди отказались от меня. Я не обязан рисковать собственной жизнью и благополучием моей семьи ради них!

На несколько секунд Торрен потерял дар речи. Он не представлял, к чему еще может воззвать, чувство долга казалось ему самым разумным аргументом. Его собственная жизнь была подчинена этому самому долгу с двадцати лет. Нежелание Гардиана следовать аналогичным принципам в его понимании граничило с бесчестием, которое король – пусть и смещенный – никак не мог себе позволить.

Подходящие слова так и не нашлись, а дверь кабинета тем временем приоткрылась, и лакей сообщил хозяину дома, что прибыл еще один гость и требует шеда Фолкнора. Гардиан даже ничего не успел ответить, как лакея бесцеремонно отодвинули и в кабинет влетел взмыленный Винс.

– Торрен, у нас проблемы. Леннокс… Или правильнее сказать Гатред идет на Фолкнор. У защитного контура уже четверть часа открываются порталы. Они перебрасывают гвардию, младших жрецов и боевых магов. Их много, Торрен, очень много.

– Власти успели прислать местную гвардию? – неестественно спокойно поинтересовался Торрен.

Винс покачал головой.

– Они только вышли, но когда я отправлялся сюда, Ферер и Варрет как раз ушли за ними, так что шанс перебросить их к нам вовремя есть, но…

– Их будет все равно мало, – понимающе кивнул Торрен. – А что наши?

– Выпускники продолжают прибывать, уже почти все в замке, но нам нужны и вы тоже.

Винс бросил быстрый взгляд на Гардиана, как бы ожидая, что тот сейчас озвучит, чем сможет помочь, но тот промолчал.

– Они идут в мой дом, Гардиан, – с нажимом сказал Торрен, предпринимая последнюю попытку. – Вы и сейчас ничего не станете делать?

– Я уже сказал вам, – упрямо повторил бывший король, опустив взгляд в пол. – Я ничем не могу вам помочь.

– Вы можете отправиться со мной и выступить перед гвардией и жрецами. Они послушают вас, как минимум, часть из них.

– Простите, Торрен. – Гардиан так и не поднял на него взгляд. – Я не стану рисковать благополучием семьи ради столь ненадежной авантюры.

Торрен почувствовал, как внутри что-то оборвалось. Столько лет он считал себя другом, родственником и соратником сначала отца Гардиана, потом его самого. Теперь романтический флер вокруг фигуры монарха развеялся, и Торрен осознал, что перед ним просто неуверенный в себе мужчина, слишком трусливый, чтобы защищать земли, главой которых родился. Не готовый даже отдать долг чести.

– Когда речь шла о спасении вашей семьи, я свою под удар поставить не побоялся, – не скрывая разочарования, выплюнул Торрен. – Но теперь вижу, что вы и правда были недостойны трона, с которого вас сместили. Всего хорошего, Гардиан.

Он успел заметить, как бывший король все же бросил на него взгляд, как тот полыхнул горькой обидой и возмущением, но просить прощения не стал. Резко повернулся, взметнув полы парадной мантии, и быстро шагнул к двери, давая Винсу знак, что здесь им больше делать нечего.

 

Глава 21

Утром я проснулась с ощущением непривычной тяжести на сердце. Короткий разговор с Некросом, его признание в намерениях что-то убили внутри меня. Вечером, оставив его отдыхать, я отправилась помогать маме, но совсем не помню, что делала и как у меня получалось. Не знаю, заметила ли она, мне казалось, что я не демонстрирую никаких эмоций, что меня словно заморозило. По крайней мере, она ничего не сказала и ни о чем не спросила.

Мы занимались переселением учеников до глубокой ночи. Все были взволнованны и отчасти испуганны, поскольку не понимали причин происходящего, а у нас не было ни сил, ни времени объяснять. Мы ограничивались лаконичным: «Это временно, это для вашей собственной безопасности». И все.

Вместе с учениками в Малрой отправились и мои сестры с племянником под присмотром тети Розы, и большинство слуг. В Фолкноре остался только самый необходимый минимум. Что я запомнила, так это как мама обняла на прощание Ксану и Полину и попросила их не беспокоиться.

– Скоро мы снова будем вместе, – с улыбкой, которая наверняка далась ей нелегко, заверила она.

– А я и не беспокоюсь, – заявила Полина, обнимая любимую куклу. – С вами ведь остается Некрос. Он не даст никого в обиду.

У меня от этих слов только сильнее заныло сердце. В том, что он сделает для нас все возможное, я не сомневалась.

Как добралась до комнаты и легла спать, помнила смутно, но когда проснулась, за окном еще стояла тяжелая серая утренняя хмарь.

«Значит, еще довольно рано», – равнодушно отметила я про себя, поворачиваясь на бок и устремляя взгляд в не до конца зашторенное окно.

Спать уже не хотелось, но сил встать я в себе не чувствовала. Ни сил, ни желания. Происходящее вдруг показалось дурным сном, глупой игрой. Захотелось проснуться или заявить, как в детстве: «Я больше не играю!» Как было просто тогда. Сейчас такое не пройдет. Встать все-таки придется. Как рано или поздно придется защищать Фолкнор. Это напомнило мне о нападении на Нергард, и от этого воспоминания тяжесть только усилилась.

Та ночь оказалась одновременно самой счастливой и самой страшной в моей жизни. Я участвовала в сражении, равном которому еще не случалось в моей жизни, но тогда я сражалась за жизнь любимого человека. Даже уже зная в глубине души, что мне предстоит разлука с ним, я сражалась за него. За призрачную надежду на то, что рано или поздно мы все-таки снова будем вместе. Пока оба живы, надежда есть всегда, что бы ни происходило вокруг.

А за что я буду биться сейчас? Некрос все решил и не оставил мне надежды. Не оставил мне причины. До вчерашнего дня я убеждала себя и других, что найти и уничтожить кристалины, остановить стражей – это мой долг перед народом Северных (и не только) земель, обязанность верховной жрицы, но на самом деле моей движущей силой были чувства женщины. Ради возможности снова быть с любимым я была готова пойти на любые жертвы, сунуться в любую петлю, пройти огонь и воду. И вот теперь я точно знала, что как бы все ни закончилось, мне это ничего не даст. Некрос выскользнет из моих рук бесплотной сущностью, коей он на самом деле и является. И я снова останусь одна.

Нет, конечно, не совсем одна. Моя семья останется со мной. Родители, сестры, дяди, Роза, племяшка. В моей жизни останется Винс, готовый в любой момент подставить дружеско-братское плечо. Я точно знала, что даже если мы никогда уже не будем вместе, он не отвернется от меня. Если только мы все выживем.

Если… А мне оно надо?

Непрошенная мысль заглянула в пустую голову, осмотрелась и, кажется, решила остаться. Она крутилась в ней, как вальсирующие пары на балу, и приносила странный покой. Действительно, я ведь и сама могу не выжить. Тогда не придется страдать в разлуке. Отличная идея!

Однако стоило допустить такую возможность, как мне стало невыносимо грустно и больно за родителей и сестер. Так, что я едва не разревелась. Вместо этого решительно откинула в сторону одеяло и вместе с ним – дурацкую мысль. Нет уж, еще повоюем.

В ванной я провозилась непривычно долго, а когда спустилась вниз, оказалось, что все уже позавтракали, но столовую еще не убрали. Лишь грязную посуду унесли, а остатки еды стояли на обычных местах. А вот лакея в столовой не было. Вообще никого не было. Видимо, минимальному штату прислуги не хватало на все рук.

Кусок в горло мне все равно не полез бы, поэтому я лишь налила себе едва теплый кофе и, забрав чашку с блюдцем, отправилась искать кого-нибудь живого, узнать, что у нас происходит. Отец, вероятно, уже отправился к Гардиану, а остальные-то куда подевались? Я вышла в коридор и направилась к холлу, собираясь найти маму, но вместо этого обнаружила Некроса и Соланж, о чем-то эмоционально спорящих.

– Пойми, Зои, сегодня все может кончиться очень плохо, – с нажимом говорил Некрос, в упор глядя на свою воспитанницу, которая казалась его сверстницей, но стояла с упрямо скрещенными на груди руками и выражением обиженного подростка на лице. – Если мы с Ферером и Варрет погибнем, вернуться домой тебе будет сложно. Если не невозможно. Фолкноры едва ли станут рисковать, создавая портал в тумане. Да и если кристалины будут уничтожены, туман может больше и не сойти.

– Если вы сегодня погибнете, милорд, значит я погибну рядом с вами, – отрезала Соланж. – Я вас не оставлю. Мой дом там, где вы.

Его плечи слегка поникли, он устало выдохнул, и я поняла, что застала тот момент, когда Некрос свои аргументы исчерпал. Он коснулся плеча Соланж, сжал его. Она улыбнулась, накрыла его руку своей и… заметила меня. Лицо ее мгновенно переменилось: улыбка исчезла, в глазах блеснул металл. Она вся подобралась и вытянула руки по швам.

Некрос заметил ее реакцию и обернулся. Лицо его, покрытое замысловатой вязью, казалось еще бледнее обычного. Сегодня он не стал надевать сюртук и брюки со стрелками, ограничился удобными штанами и короткой курткой поверх рубашки, словно собирался в дальнюю дорогу.

Я невозмутимо поднесла к губам чашку, держа блюдечко в другой руке.

– Что-то уже успело случиться? – напряженно поинтересовалась я.

– Гатред пришел сам, – объяснил Некрос сдержанно.

После всего, что он сказал накануне, он не стеснялся смотреть мне в глаза, но неловкость ощущалась в его позе и слышалась в голосе. И на том спасибо.

– Сейчас он с помощью верховных перекидывает свои силы к защитному контору Фолкнора, – продолжил Некрос. – Винс отправился за твоим отцом к Гардиану, а Варрет и Ферер – за местными гвардейцами. Выпускники Фолкнора, твоя мама и дяди уже готовятся встречать гостей.

Не знаю, как я не выронила чашку вместе с блюдцем. Я смотрела на Некроса, растерянно хлопая ресницами. То есть все уже закрутилось? Вот так вот быстро? Но я еще не готова!

Хорошо, что я не произнесла этого вслух.

Чашка с недопитым кофе осталась на каком-то столике. Мы вместе выбежали на улицу и миновали внутренний двор с фонтаном как раз тогда, когда на поле перед замком, где собирались защитники Фолкнора, открылся большой совместный портал Варрет и Ферера (в отличие от Гатреда, им свои способности скрывать не приходилось) и из него вышли солдаты местной гвардии. Власти не поскупились и отправили не меньше двух сотен.

К сожалению, возможности Его Величества Леннокса-Гатреда были куда внушительнее. Применив заклятие колдовского зрения, я смогла разглядеть вдалеке армию уже вдвое большую. А еще белые мантии вездесущих южных жрецов, всегда готовых атаковать нашу семью – единственное, что отделяет их от возможности распространить свое влияние на север. Встречались и синие мантии восточных, и красные мантии западных, но белых было просто море.

– Их очень много, – чувствуя, как кровь отливает от лица, пробормотала я.

– Их всегда много, – вздохнула мама, покосившись на потупившего взгляд Корда.

Видимо, ситуация ей что-то напоминала.

Открылись еще два портала – и рядом с нами появились Винс и отец. Одного взгляда на последнего мне хватило, чтобы понять: Гардиан отказался помочь. Отец взглянул в сторону собирающейся за пределами контура толпы и повернулся к нам.

– Рассчитывать придется только на себя, – спокойно сообщил он, подтверждая мою догадку. – Шансов мало, но так было всегда. Наша главная задача – не позволить Гатреду добраться до хранилища. Поэтому ты, – он повернулся ко мне, – и Некрос должны его найти и уничтожить, пока мы будем сдерживать нападение.

– Ты меня отсылаешь? – разозлилась я. – Разве вам не пригодится один лишний верховный?

Отец внезапно улыбнулся. Как-то так очень открыто, не скрывая печаль.

– Да, – признался он, – отсылаю. Потому что все равно кто-то должен найти и уничтожить хранилище. И это может сделать только верховный. Некрос тебе поможет, здесь от него все равно мало толка.

– Зато если мы найдем хранилище достаточно быстро, – заметил Некрос, – можем немного уравнять шансы.

Он выразительно посмотрел на отца, но тот не сразу понял, потому что никогда не видел, как с помощью кристалина призывается туман.

– Опасно звать их на помощь, – возразил Корд, нахмурившись. – Туманникам все равно, кого жрать: наших или ваших.

– Да, но мы знаем, что потомки вселенных сущностей их не привлекают, – Некрос кивнул на магов и наших новых жрецов. – Если туманников не атаковать. И мы можем этим знанием воспользоваться.

– А как же гвардия? – усомнилась я. Казалось неправильным так подставлять солдат.

– Давайте смотреть правде в глаза, – мрачно и тихо заметил отец. – Если не изменим баланс сил, все эти две сотни молодцев и так трупы. Как и мы все. Так что действуйте, – он посмотрел на Некроса, – а мы пока объясним всем стратегию.

Мне показалось, что в его взгляде, обращенном к Некросу, было гораздо больше, чем в произнесенных словах. И по тому, как Некрос кивнул, я поняла, что он прочитал это большее.

Мама объяснила, как попасть в потайной ход: поиски было решено начать оттуда. После этого я крепко обняла родителей, Корда и дядю Ронана, бросила прощальный взгляд на стражей, посмотрела на остающуюся сражаться Соланж и поторопилась обратно к замку вслед за Некросом.

* * *

Описанное мамой место мы нашли довольно быстро, открыли проход и уверенно ступили на лестницу, ведущую в неизвестность. На этом наше везение закончилось, потому что мы угодили в каменный лабиринт узких проходов, который, вероятно, тянулся по всему замку. Нам попалось несколько дверей, позволявших выйти из системы потайных ходов в разных помещениях Фолкнора (тайной двери в библиотеке мы действительно не обнаружили). А еще нам встретилось немало окошек, за которыми скрывались разные комнаты, в основном, гостиные и спальни.

– Кажется, мой далекий предок, построивший замок, был немножечко извращенец, – скривилась я, когда представила, как эти «окошки» могли использоваться.

Как раз в тот момент весь Фолкнор содрогнулся, я услышала, как осыпается мелкое крошево штукатурки где-то недалеко от нас. Мы оба непроизвольно замерли и прислушались.

– Началось, – резюмировал Некрос секунду спустя. – Нужно поторопиться.

Можно подумать, до этого мы не торопились! Логика подсказывала, что нужно спуститься вниз, в подземелье, как и во всех других хранилищах, но подходящей лестницы никак не находилось. Ниже подвала спуститься не удавалось.

«Неужели мы ошиблись, и второе хранилище не здесь?» – накрыло меня тревожной мыслью. Но я тут же отмела ее: если бы мы ошиблись, Гатред не пришел бы сюда. Значит, нужно искать лучше.

– Нам надо искать в другом месте, – поняла я внезапно, останавливаясь посреди очередного коридора.

– Почему? – удивился Некрос.

– Потому что это система ходов, построенная моим предком-извращенцем! – сказала я, пытаясь интонацией дать понять, какие мы дураки. – А кем был мой предок?

Некрос прищурился, явно не улавливая, к чему я клоню.

– Вселенной сущностью? – осторожно предположил он. – Жрецом?

– Именно! Твоим жрецом. Стражи прятали кристалины от тебя в домах твоих жрецов, чтобы тебе не пришло в голову там искать, но они наверняка прятали их так, чтобы сами жрецы об этом не знали. Они не стали бы использовать потайной ход, который спроектировал хозяин дома!

Некрос кивнул, соглашаясь. Мы торопливо выбрались из лабиринта через первую попавшуюся дверь (она привела нас в курительную комнату, которой у нас никто не пользовался, так как ни отец, ни дяди, ни Винс не любили это дело) и снова остановились.

И где теперь искать хранилище? Вход может быть спрятан где угодно! А времени совсем нет. Я беспомощно посмотрела на Некроса, давая понять, что у меня ноль идей. На его лице отразились сомнения, но еще одно мини-землетрясение, от которого содрогнулся замок, заставило его принять решение. Каким бы оно ни было.

– Подожди здесь, – отрывисто велел он, прикрыл глаза и… вдруг обернулся черным дымом и исчез.

Я хлопнула глазами и даже недоверчиво пощупала рукой воздух в том месте, где он только что стоял. Ничего подобного я раньше не видела. Если это перемещение порталом, то очень странное.

– Так, а мне-то что теперь делать? – вслух спросила я, оглядываясь по сторонам, как будто Некрос мог меня услышать.

Услышал он или нет, а рядом со мной вдруг снова заклубился черный дым, но на этот раз он уже больше походил на привычный мне портал, каким пользовались все верховные жрецы и сами стражи. Из портала так никто и не появился, из чего я сделала вывод, что меня приглашают в него войти. Уверенно шагнула вперед – и оказалась в объятиях Некроса на другой стороне. В глухом помещении без окон, наполненном тяжелым затхлым воздухом и холодным светом кристалинов.

– Вот так фокус! – удивленно воскликнула я, оглядываясь и немного удивляясь тому, что Некрос буквально вцепился в меня, словно давно не видел и сильно соскучился. Было, конечно, приятно, но неожиданно. – Как ты это сделал? И почему мы сразу так не сделали?

Я перевела вопросительный взгляд на него, и вдруг все поняла. Он не обнимал, а держался за меня, силясь не потерять сознание снова. По его лицу ползли новые линии. Они поднялись по вискам с обеих сторон, заползли на лоб и, продолжая художественно виться, устремились навстречу друг другу.

– Нет-нет-нет, – услышала я собственный испуганный шепот.

Пальцы сами собой коснулись его лица, как будто я пыталась ими остановить образование новых тонких шрамов. Конечно, я не могла этого сделать. Некрос стоял, пошатываясь, глаза его были закрыты, руки судорожно сжимали мои плечи, грозя оставить синяки от сильных пальцев. Но я почти не обращала на это внимания, чувствуя, как он едва заметно дрожит, и бессильно следя за появлением линий.

Наконец они остановились, так и не сомкнувшись, замерев в паре сантиметров друг от друга, дрожь унялась, а пальцы расслабились. Некрос открыл глаза и встретился со мной взглядом. На губах его появилась слабая улыбка.

– Не в этот раз, – тихо прошептал он. После чего решил ответить на мой вопрос: – Это особый способ перемещения, доступный стражам. Когда нам неизвестно точное нахождение места, мы можем просто пожелать оказаться рядом с большим количеством, например, воды, камней, людей или…

– Кристалинов, – закончила я за него.

– Да, и оказываемся в ближайшем подходящем месте. Я не был уверен, что получится, потому что обычно такое перемещение мы совершаем в своем естественном виде, то есть в виде энергии. Мое физическое тело вполне могло развеять в пыль. К счастью, удалось этого избежать.

Да уж. Я с трудом сглотнула рвущиеся наружу мысли по поводу такого риска. Какой смысл кричать и истерить сейчас, когда все уже случилось, а он в шаге от конца? У нас были задачи поважнее.

Убедившись, что Некрос в состоянии стоять самостоятельно, я метнулась к ближайшему стеллажу и схватила первый попавшийся кристалин. Сжала его обеими ладонями, не зная, что делать дальше.

– Физического контакта достаточно, как ты думаешь?

– Думаю, да, – медленно произнес Некрос, потирая кожу на лбу. После появления новых линий она всегда саднила, насколько я знала. – Но на всякий случай, сохрани один…

Он вдруг осекся, сдавленно охнул и уперся руками в колени.

– Что с тобой?

– Не со мной, – выдохнул Некрос, выпрямляясь. – Варрет. Ее не стало. Надо поскорее закончить здесь и присоединиться к остальным.

– Тогда возьми кристалин и отойди подальше, – потребовала я, сунув ему в руки светящийся шарик.

Некрос хотел возразить, но передумал. Послушно сжал в руке кристалин и отошел на безопасное расстояние, а я заняла место в самом центре хранилища. Оно было похоже на то, что мы нашли в Малрое, видимо, их делали по одному «проекту». Такое же круглое помещение, лучики стеллажей, заваленные светящимися шарами, ниши в стенах.

«Как бы тоже в обморок не хлопнуться», – подумала я, призывая Силу и формируя в ладонях сплетение электрических разрядов.

Кристалинов было много, очень много, а я всего одна. Некрос уже не мог мне помочь: следующее использование магии станет для него последним, тратить его на кристалины не хотелось. А я лично надеялась, что моим родителям удастся убить Гатреда до того, как Некрос этим последним разом воспользуется. Тогда проклятие можно будет снять и…

«И что? – мрачно напомнил внутренний голос. – Он выйдет из тела и растает в воздухе».

Я тряхнула головой, прогоняя неуместные мысли. Отчаянно хотелось верить, что мне удастся заставить его передумать. Быть может, сейчас проклятие слишком сильно давит на него. Так сильно, что уход кажется ему хорошей идеей. Я испытала нечто подобное совсем недавно, когда проснулась. Но потом зацепилась за то, что мне дорого, и это вернуло желание жить. Я могу напомнить Некросу, что ему есть ради чего жить.

Впрочем, сейчас было не до того. Мне предстояло потратить очень много Силы. И как бы ни было страшно начинать, я подняла руки, разведя их в стороны, и отпустила оформившееся заклятие. Кривые линии молний взрезали пространство, сверкая и потрескивая. Снова и снова, одна за другой они дотягивались до кристалинов и взрывали их.

Осыпалось на пол звонкое стекло, взмывали вверх светящиеся сущности, переливаясь всеми цветами радуги на молочно-белом. Сила текла по моим венам, покалывая изнутри горячими искрами, разогревая кровь и превращаясь в смертоносные разряды, срывалась с кончиков пальцев. Я закрыла глаза, сосредоточившись на дыхании и расходе. Не торопиться, как бы ни хотелось, не отвлекаться на белые облачка улетающих, тающих в темноте потолка призраков, контролировать Силу, чтобы хватило, чтобы я не рухнула потом без чувств.

Голова кружилась и ноги подгибались. Я приоткрыла глаза и убедилась, что кристалинов осталось совсем немного. Еще одно небольшое усилие – и все. Я устало опустила руки, чувствуя гудение во всем теле. Оно казалось ватным и непослушным. Сейчас бы прилечь, свернуться калачиком под одеялом, выпить столь любимого Полиной какао и уснуть.

К сожалению, этого я себе позволить не могла. Нашла взглядом Некроса: он зачарованно смотрел на последние исчезающие сущности. Лицо его при этом почти ничего не выражало, но глаза странно блестели. Нет, не от непролитых слез. Скорее, как в лихорадке. Когда свечение под потолком окончательно погасло, он опустил голову и посмотрел на меня. Его взгляд сказал мне даже больше, чем он сам накануне. Такое невозможно облечь в слова, невозможно объяснить, это можно только почувствовать самому. Почувствовать медленное, неотступное умирание вместе с угасанием своего вида.

Некрос снова едва заметно улыбнулся, словно прочел мое внезапное понимание на лице, и протянул руку:

– Идем, Лора. Еще ничего не кончилось. Верни нас в главный холл.

Я шагнула к нему, игнорируя ноющее тело и накатившую сонливость, проглатывая вставший в горле ком, и открыла портал, в который мы шагнули уже вдвоем.

* * *

Когда мы вышли из портала, в главном холле висела звенящая тишина. Или это звенело у меня в ушах? Я понимала, почему Некрос попросил отправить нас сюда: здесь мы были в безопасности, у нас хватало времени сориентироваться, куда бежать и что делать. И мы не могли попасть под случайное проклятие или в лапы туманника, выйдя в неподходящем месте.

Тем неожиданнее стала для меня яркая вспышка и мощный энергетический сгусток, полетевший прямо мне в лицо, стоило только темным клубам дыма отступить. И снова спасла мгновенная реакция Некроса: он прижал меня к себе и закрыл нас обоих щитом. Выставил его на секунды, убрав, как только тот поглотил атаку.

– Реакция у тебя по-прежнему отменная, брат.

Его Величество Леннокса я в лицо, конечно, знала, даже слышала, как он говорит, поэтому сейчас, увидев приближающегося к нам через холл мужчину, сразу поняла, что отец не ошибся. Это было так странно: передо мной стоял новый король и в то же время не он. Мимика, жесты, интонации – все было чужое. Видимо, сейчас Гатред не пытался изображать Леннокса. А может быть, уже и вовсе подавил его за ненадобностью.

Некрос медленно отодвинул меня себе за спину. Гатред усмехнулся. Мы все трое понимали, что Некрос не сможет сражаться. Точнее, его участие в битве будет очень коротким.

– А вот состояние у тебя совсем плачевное, – добавил Гатред, небрежным жестом указав на рисунки проклятия. – И ты его только что старательно усугубил, уничтожив последнее хранилище.

На последних словах в его голосе прорвались нотки злости и горечи, от которых у меня мурашки по коже побежали. Я крепче сжала руку Некроса, за которую держалась. Выстоим ли мы вдвоем против стража? Есть ли шанс у меня убить его до того, как проклятие поглотит Некроса целиком?

– Да, мы уничтожили его. И тебе здесь больше делать нечего, – холодно заявил Некрос. – Забери свою шайку и оставь Фолкнор в покое.

– О, нет, брат, так не пойдет, – Гатред театрально покачал головой. – Ты устроил геноцид, а эти люди тебе помогли. И хотя у меня хватает спасенных кристалинов, чтобы возродить наш народ и снова сделать этот мир нашим, сначала – наказание отступникам. С туманом и приходящими вы, конечно, хорошо придумали, – он взглядом указал на кристалин, который Некрос так и сжимал в руке, – но все защитники Фолкнора рано или поздно будут убиты.

Он вдруг странно встрепенулся, а Некрос едва ощутимо дернулся.

– Чувствуешь? – Гатред поднял вверх указательный палец. – Вот и Ферера не стало. Теперь только мы с тобой остались, Некрос. Ненадолго. Долго ты не продержишься. А когда проклятие убьет тебя, я заберу твою женщину, – он перевел угрожающий взгляд на меня, – и хотя она потомок твоих людей, я вселю в нее новую сущность. Слишком уж она красива, чтобы просто убить ее. Жаль будет. Впрочем, если она умрет в процессе, как та твоя другая невеста, то я не виноват.

Некрос не сдержался: атаковал первым, но Гатред лишь рассмеялся, легко закрывшись. Я сжала пальцы и дернула Некроса за руку.

– Не позволяй ему разозлить тебя! Дай лучше я!

– Действительно, брат, уступи место даме, она сейчас куда могущественнее тебя. Лучше спрячься за ее спи…

Мощный удар прервал его разглагольствования, стер с лица гадкую ухмылку и едва не сбил с ног. Гартред резко обернулся, я тоже перевела взгляд к дверям, от которых был нанесен удар, и на мгновение просияла.

– У дамы есть отец, – хрипло заявил папа, делая пару шагов вперед. – И сначала тебе придется иметь дело с ним.

Он был непривычно бледен, лицо блестело от пота, мантию он где-то потерял, рукав расстегнутого сюртука пропитался чьей-то кровью, а рубашка была то ли частично расстегнута, то ли у нее оторвались пуговицы. Папа выглядел потрепанным битвой, но сохранил угрожающий вид.

– А еще брат! И с ним тоже придется иметь дело! – это заявление принадлежало Винсу, который влетел в холл вслед за отцом.

Теперь нас было уже четверо против одного. И хотя каждый был слабее стража, вместе мы могли его одолеть. Я лишь боялась, что, оценив риски, Гатред просто сбежит. Ведь вселение сущностей должно было быть для него приоритетом. Если он погибнет, погибнут и они. А если он сбежит, то мы уже едва ли сможем добраться до него раньше, чем проклятие убьет Некроса.

То ли Гатред оказался слишком уверен в себе, то ли от ненависти к Некросу у него отказало критическое мышление, но вместо того, чтобы исчезнуть, он атаковал папу и Винса.

Я чувствовала, что Некрос готов вмешаться, поэтому снова дернула за руку, обошла его, чтобы заглянуть в глаза, взяла в ладони исписанное проклятием лицо.

– Умоляю, не вмешивайся, – попросила я. – Дай нам шанс хотя бы обсудить все в спокойной обстановке, когда проклятие падет. Если ты хотя бы немного меня любишь.

В его взгляде я видела протест, но последние слова заставили его смягчиться. После секундного колебания Некрос отступил на шаг назад, демонстрируя готовность переждать.

– Спасибо! – шепнула я.

И повернулась к нашему врагу. Варрет и Ферера не стало, значит, убив Гатреда, я могу снять с Некроса проклятие. Он сам сказал: оно либо падет, когда все стражи, его наложившие, погибнут, либо они все вместе могут его снять. Второй вариант теперь уже точно недоступен, значит, время осуществить первый.

Я вдруг испытала странный прилив сил. Словно внутри меня, где-то в самой середине, открылась маленькая дверца, из которой хлынул поток теплой, мощной Силы. Еще минуту назад я была почти истощена, а тут вдруг наполнилась, как после долгого отдыха. Это ощущалось как внезапно открывшееся второе дыхание, как сошедшее вдруг озарение.

Медлить и разбираться с приливом Силы я не стала, просто поскорее сформировала боевое проклятие и присоединилась к атакам папы и Винса, которым приходилось нелегко. И теперь нелегко стало Гатреду. Он заметался между нами – ведь мы атаковали с двух разных сторон. Винс быстро понял, что в этом наше преимущество и перебежал на другую позицию, встал так, чтобы Гатреду пришлось сражаться на трех фронтах.

Это оказалось нелегко даже для стража. Гатред все чаще пропускал удары и все хуже атаковал сам. Из моей груди уже рвался ликующий крик и энергии как будто стало еще больше. И отец, и Винс едва держались на ногах, а я наносила удар за ударом, словно только-только подключилась к битве.

И Гатред не выстоял. Тело Его Величества Леннокса рухнуло на пол, глаза закатились, рот безвольно приоткрылся. Но прежде, чем я успела выразить свою радость, вокруг его тела появилось свечение. Ярко-алое, оно напоминало живописный закат где-нибудь над морем, но сейчас не вызывало такого восторга.

Страж покинул тело, взмыл вверх и завис в воздухе, глядя то на меня, то на отца, то на Винса.

«Он ищет новое тело», – в ужасе осознала я. И почему-то посмотрела на папу. Гатред сделал то же самое.

Конечно, я ему не подходила из-за пола, Винс, как бы сильно мы его ни любили, не был нам родней, а вот отец… На него не сможем поднять руку ни я, ни Винс.

Я рванулась вперед, посылая в Гатреда сразу два трескучих энергетических сгустка, отец и Винс добавили своих, но бесплотному стражу, который сам состоял из энергии, они оказались нипочем. Гатред двинулся вперед, точнее, вниз, пикируя на папу. Тот инстинктивно отступил и попытался выставить щит, но и щит не мог стать для стража преградой.

Однако что-то его все-таки остановило. Два темных потока энергии подобно гибким змеям скользнули по воздуху, протянулись к стражу и оплели плотными кольцами, заставляя остановиться всего в метре от папы. Я обернулась, хотя и так понимала, откуда они взялись, но что-то внутри требовало подтверждения. И действительно: Некрос вытянул вперед обе руки, и темные потоки стали их продолжением.

Раздался странный звук, похожий не то на крик, не то на скрип. Гатред задергался, пытаясь вырваться, но темные кольца лишь сжали его сильнее, не позволяя шевельнуться.

Руки Некроса дрожали, на лице застыло пугающее отрешенной сосредоточенностью выражение, линии ожили и снова поползли навстречу друг другу. Пока томительно медленно, но это просто время как будто замедлило свой ход. Я бы отчаянно хотела и вовсе остановить его, но это было уже не в моей власти.

Я снова посмотрела на Гатреда: потоки темной энергии сжались сильнее, раздался пронзительный звук, от которого заложило уши, ярко-алая вспышка на мгновение ослепила нас всех, а когда я проморгалась, в холле уже не было ни последнего стража, ни бесплотных черных змей. Тело Его Величества Леннокса по-прежнему неподвижно лежало на полу.

Некрос упал на колени, прижимая ладони к лицу. Я метнулась к нему, падая рядом, в ужасе перехватывая его руки и отводя в сторону, чтобы увидеть. Линии проклятия ползли навстречу друг другу и были в шаге от долгожданного соединения.

– Нет-нет-нет, почему они не останавливаются? Они должны остановиться! Проклятие должно быть снято, ведь все стражи мертвы…

– Я не знаю, Лора, это не важно, – мягко перебил Некрос, сжимая мои плечи. – Не волнуйся, не печалься и не бойся. Все правильно. Все хорошо. Прости, что не получилось с разговором. Не было выхода. Но все равно… Это было мое решение. И это не конец, лишь новое начало. Стражей больше нет, но обещай, что вы найдете оставшиеся кристалины и отпустите сущности.

Его слова едва касались моего сознания. Сейчас я могла лишь смотреть на то, как завершается рисунок и смыкаются линии. Что он просит меня пообещать, я поняла не сразу, но когда поняла, сразу судорожно закивала: ком в горле мешал говорить.

– Обещаю, – едва слышный хриплый выдох. Я перестала наблюдать за линиями, посмотрела ему в глаза, пытаясь взглядом выразить все, что чувствовала, потому что слов мне не хватило бы. – Спасибо за папу… Прости, что не спасла тебя.

– Это не конец, – повторил он, улыбаясь. В его голосе не было ни страха, ни сожаления, а глаза по-прежнему блестели не от слез, а как в лихорадке. – Это новое начало. Ты была избрана, Лора. Избрана стражем. Ты…

Он вдруг резко выдохнул, осекшись. Глаза расширились, линии вспыхнули на лице. Я потянулась к нему, обвивая руками шею и не отводя взгляд от его глаз, хотя уже почти ничего не видела от закрывших все слез.

Некрос дернулся, как будто пытался вдохнуть, но не мог. Его глаза закрылись, по телу прокатилась судорога, и он начал заваливаться на бок. Я постаралась уложить его на пол как можно аккуратнее, поглаживая по лицу, по волосам, почти не чувствуя текущих по щекам слез и того, что сама никак не могу вдохнуть: грудь болезненно сдавило.

– Тише, тише, все хорошо, все хорошо, – прошептала я, гладя его по плечу. – Боль скоро уйдет. Все хорошо…

Он дернулся еще раз и затих. Линии проклятия пока светились на его лице, но уже гасли, словно выгорая, оставляя после себя волдыри ожогов. Моя рука легла Некросу на грудь, чувствуя биение сердца. Оно упрямо стучало, толкая кровь, но делало это все реже.

Я замерла, глядя на него, чувствуя, как жизнь ускользает из его тела, прямо из моих рук, которыми я продолжала его держать.

Наше время ушло, Лора. Время моего народа, время стражей. Я допустил много ошибок и должен их исправить. Когда это случится, настанет пора мне обрести покой. Пожалуйста, позволь мне обрести его, когда наступит момент. Ты ведь можешь сделать это для меня? Отпустить меня…

Удар, еще удар… Сердце уставало, я чувствовала это, оно боролось, но силы оказались неравны. Линии гасли, и вместе с ними удары становились реже. Я смотрела в лицо Некроса, чувствуя, как холод окутывает меня, как мое сердце тоже бьется все глуше и глуше.

Знаешь, ты ведь погубишь его.

Горький тон фразы Соланж, сказанной очень давно, царапнул сознание сейчас, и что-то словно пнуло меня, ударило с такой силой, что я дернулась.

– Нет, прости, я не могу, – пробормотала я, одним рывком распахивая на его груди рубашку.

Пара пуговиц с глухим стуком ударилась об пол, а я положила Некросу на грудь раскрытую ладонь, куда-то туда, где замирало сердце, и направила в него всю мощь своей исцеляющей силы, доставшейся мне от матери. Я готовилась быть жрицей Бога Смерти, но на четверть оставалась верховной жрицей Богини Жизни и не просто так унаследовала от мамы ее дар.

Целительная энергия текла от меня к нему на удивление легко и уверенно, словно я не выдержала только что изнуряющую битву, а ранее не уничтожила в одиночку огромное хранилище.

И сердце под моей рукой забилось вдруг увереннее.

 

Глава 22

Я все еще стояла на коленях у бессознательного Некроса, когда почувствовала, как на мое плечо легла рука.

– Лора, идем, ты нужна нам, – хрипло произнес отец прямо над моим ухом. – Оставь его.

– Нет, – отозвалась я. – Не могу. Он не стабилен.

Действительно, Некроса приходилось «держать», проклятие все еще пыталось отобрать его у меня. Стоило перестать вливать целительную Силу, как жизнь начинала замирать в нем. Я раньше с таким не сталкивалась, но четко понимала две вещи: во-первых, если я уйду, он умрет, во-вторых, если мама не придет помочь мне, я не удержу его одна.

«Но почему так? – задавалась я вопросом. – Проклятие ведь должно быть снято».

Возможно, смерть Гатреда наступила слишком поздно. На тот момент Некрос уже использовал свой последний «запас» Силы и прошел черту невозврата. Проклятие завершилось, и теперь его не могла отменить даже смерть последнего наложившего.

– Лора, там еще ничего не закончилось, – с нажимом сказал отец. – Южные жрецы не успокоятся. Смерть Леннокса в нашем замке для них отличный повод уничтожить нас. Для нас все только начинается. А он хотел уйти.

Это не конец, Лора. Это новое начало. Ты была избрана, Лора. Избрана стражем. Ты…

Что Некрос хотел сказать этим? Что значит – избрана стражем? Бред какой-то.

– Он отдал последние силы, чтобы спасти тебя. – Мой голос от эмоций, вновь появившейся усталости и напряжения грозил сорваться в любую минуту, поэтому мне пришлось добавить в него жесткости. В результате он прозвучал слишком резко: – Прояви хоть немного уважения, пожалуйста. Я не отпущу его и не брошу, что бы вы там с ним на двоих ни решили.

– Торрен, оставьте ее, – попросил вдруг Винс над нами. – Она там, где должна быть. И пора нам вернуться туда, где должны быть мы. Один верховный принципиальной разницы не сделает.

Отец сжал мое плечо, неожиданно поцеловал в висок и еще более неожиданно прошептал:

– Прости, милая. За все меня прости.

Он резко выпрямился, а я почувствовала, как к горлу снова подкатывает ком. Прежде, чем отец отошел, успела перехватить его руку, остановив на время вливания целительной Силы в Некроса, и порывисто поцеловать ее.

– Я люблю тебя, папа, – сказала, посмотрев на него снизу вверх.

Он сдержанно улыбнулся, высвободил руку, коснулся на мгновение моих волос, потом перевел взгляд на Винса. Лицо при этом мгновенно стало серьезным, нежная улыбка пропала.

– Идем.

Но они лишь успели повернуться и сделать два шага к выходу, собираясь снова присоединиться к битве, как в холле вдруг заклубилось облачко черного дыма. Одно, второе, третье… Очень быстро их стало не меньше десятка, а когда из них появились обычно одетые (явно не принадлежащие к жрецам) мужчины и женщины, тут же образовались новые.

У меня замерло и похолодело сердце. Нововселенные. Это наверняка они, больше некому. Быть может, они как-то почувствовали, что Гатред мертв, и пришли отомстить за него. Тогда нам действительно конец, потому что за короткие секунды их вышло из порталов не меньше полусотни. А нас трое. Даже если кто-то успеет прийти на помощь, у нас просто нет достаточных сил, чтобы выстоять против них.

Однако прежде, чем мы успели как-то отреагировать (создать щиты или приготовиться к атаке), незваные гости скользнули по нам безразличными взглядами и… устремились к выходу. А из очередного портала вместе с нововселенным появился… Гардиан собственной персоной. Он довольно улыбался, явно наслаждаясь растерянным выражением на лице отца.

– Не ожидали, Торрен? – хмыкнул он, когда все пришедшие с ним нововселенные покинули холл.

Отец открыл рот, но оттуда не вышло ни звука. Он нахмурился, снова плотно сомкнув губы. Наверное, впервые в жизни я видела его настолько сбитым с толку.

– Что все это значит? – наконец спросил он.

– Все очень просто, – Гардиан снова улыбнулся. – Вы почти все поняли правильно, кроме одной детали. Леннокс сверг меня сам, а вот Ласка после этого обратилась ко мне. Пообещала помочь вернуть трон, если я помогу им. Просили они немного, поэтому я не сумел отказать.

– Немного? – возмущенно переспросил отец. – Вы впустили туман в мой дом! В дом, который принял вас и вашу семью, когда ей грозила опасность. Могли пострадать мои дочери или ученики школы!

– Не драматизируйте, Торрен, – Гардиан поморщился. – Я знал, что вы крепкий орешек и выстоите. Я всегда верил в вас, как верил мой отец.

– Конечно, это были вы, – пробормотала я, так и стоя на коленях рядом с Некросом. – Только вы могли организовать для нас спектакль в хранилище Ферера. И именно в хранилище Ферера, а не Варрет. Вы знали, что мы не сможем попасть туда, не обратившись к вам. Поэтому точно знали, когда мы там окажемся. Так вы все и подстроили.

Гардиан неопределенно кивнул, а отец недоверчиво покачал головой.

– Ушам своим не верю. Вы предали Объединенные земли, чтобы вернуть себе трон?

– Вы снова драматизируете! – на этот раз голос бывшего (или уже действующего?) короля прозвучал по-настоящему недовольно. – Да, я заключил союз со стражами, но это пошло на пользу всем. Я предложил Гатреду тело моего кузена, – он скользнул взглядом по мертвому Ленноксу, – и помощь в подборе тел для первоначального вселения. Но если бы это не сделал я, он заключил бы сделку с кем-то другим, вероятно, с самим Ленноксом. И всем нам стало бы только хуже. А так я договорился, что первые вселенные станут моей личной армией, а Гатред, заняв тело Леннокса, со временем отречется от престола в мою пользу. После этого я собирался разделаться с ним и остановить дальнейшее вселение, но при этом обзавестись надежной верной силой, чтобы больше никто не посмел меня свергать. Первую часть сделки мы оба выполнили, поэтому сейчас эти люди, – он выразительно ткнул пальцем в сторону давно закрывшейся за последним нововселенным двери, – выступят на вашей стороне и в два счета прекратят битву, разбив ваших противников.

– Почему же вы отказались помочь, когда Торрен пришел к вам? – едва сдерживая рвущийся наружу гнев, спросил Винс. – Почему пришли только сейчас? Там погибло уже много людей!

Гардиан посмотрел на него с разочарованием и жалостью, как на неразумное дитя.

– Потому что я все планировал не так. Я не мог открыто выступить с этой силой против Гатреда. Неужели вы не понимаете? Мы здесь только потому, что вы его убили. Кстати, спасибо, вы несколько ускорили процесс и решили для меня проблему, которую я пока не знал, как решать. В благодарность я покажу вам, где он спрятал еще не вселенные кристалины. Сможете уничтожить и их. И, думаю, на этом, – он перевел взгляд на отца, – мы наконец будем квиты. Что скажете, Торрен? Не хотите взять свои слова назад? О том, что я недостоин престола, с которого меня сместили.

Отец тяжело сглотнул, стиснул на секунду зубы, пристально глядя на Гардиана, и… покачал головой.

– Нет, не хочу.

– Жаль, – констатировал Гардиан. – Я был бы рад восстановить дружбу с вашей семьей, но нет – так нет. Я скоро вернусь в столицу, вы останетесь здесь, и мы не будем мешать друг другу. Так или иначе, а вы мне очень помогли, Торрен. Поэтому пока я правлю, ваша семья может считать себя в безопасности. Ни Совет, ни южные жрецы не посмеют вас тронуть. А сейчас мне пора, уж извините. Думаю, битва или закончена, или близка к концу. Мне пора сказать проникновенную речь выжившим. А у вас, – он посмотрел на Некроса, – как я понимаю, тоже есть дела.

Сопровождаемый нашим гробовым молчанием, Гардиан направился к выходу, по пути демонстративно переступив через тело мертвого кузена. Когда дверь захлопнулась и за ним, Винс раздраженно выдохнул:

– У меня такое чувство, будто нас всех поимели.

– Винс! – Отец бросил на него осуждающий взгляд.

Мой названный брат поморщился, посмотрел на меня и виновато пробормотал:

– Прости, не хотел быть грубым.

– Боги, как же непохож сын на отца, – разочарованно протянул папа, качая головой. – А я был так предан ему.

– Да и Сумрачный с ним, – махнула я рукой, возвращая все свое внимание состоянию Некроса. – Пусть сам живет с этим. Поможете мне перенести Некроса в спальню? И где мама? Мне очень нужна ее помощь.

* * *

Я знала, что вокруг Фолкнора и внутри него все движется, крутится, перемещается, но мой мир сузился до спальни Некроса, куда мы принесли его из холла, до слабого огонька жизни, который я всеми силами пыталась уберечь от резких порывов ветра.

Он не приходил в себя. Шли часы, мы с мамой сменяли друг друга, давая себе время отдохнуть и восстановиться, но Некрос продолжал лежать неподвижно с закрытыми глазами, дыша едва слышно. Мама говорила, что еще никогда не видела такого странного состояния. Как будто он сам вырывался из наших рук и пытался уйти, а мы не пускали.

Где-то там за пределами комнаты замок возвращался к жизни и вместе с тем отдавал дань погибшим. Возвращались из Малроя ученики и прислуга, вернулись сестры. Полиция и представители местных властей помогали переносить в специально отведенное место погибших, их опознавали и фиксировали смерть, сообщали родным, чтобы те могли забрать тела. Погибшие были и среди гвардейцев, и среди выпускников школы Фолкнора, отозвавшихся на нашу просьбу о помощи.

Отец был бледен, мрачен и молчалив, когда пару раз заглядывал к нам, узнать, как дела и ненадолго забрать маму, если она была ему нужна. В его глазах я замечала непривычную пустоту. Кажется, в нем умерла не только вера в богов, но и в монархию. Мне было больно за него, но все, что я могла сейчас сделать, – это обнять его, когда он заглянул к нам в очередной раз.

– Все будет хорошо, – зачем-то пообещала я. – Теперь уже все будет хорошо. Главное, что все мы вместе.

Он слабо улыбнулся, поцеловал меня в лоб и молча вышел. Да, по крайней мере, мои родители, дяди и Винс остались живы. И даже Соланж, у которой оставалась одна надежда на возвращение домой – Некрос. Ни Варрет, ни Ферер себя в битве не пожалели. Винс сказал, что если бы не они, потерь с нашей стороны было бы гораздо больше.

Уже ближе к ночи Некроса наконец удалось стабилизировать. Он не пришел в себя, но хотя бы перестал выскальзывать из наших рук. Мы могли больше не дежурить у его постели и не делиться целительной Силой, но я все равно отказалась уходить.

– Тебе самой надо бы отдохнуть, – заметила мама, обнимая меня за плечи.

Я все еще сидела на краю кровати и держала Некроса за руку, отчаянно боясь, что если отпущу ее и уйду, он все-таки умрет. Сейчас уже все говорило против этого, но я просто ничего не могла с собой поделать: страх был сильнее меня.

– Отдохну, когда он очнется, – пообещала я в ответ.

– А если это произойдет нескоро?

– Тогда пока я буду спать здесь.

Мама не стала ни спорить со мной, ни уговаривать. Лишь прислала ко мне горничную, которая принесла целый поднос еды и большой чайник с чаем.

Я не стала гасить лампы, потому что уснуть тоже боялась. Сидела в тишине, подобрав под себя ноги, завернувшись в плед и откинувшись спиной на резной столбик, тянущийся вверх и держащий над нами балдахин.

В голове роились мысли, но упорядочить их не получалось. Это был просто бессвязный поток воспоминаний, возникающих в голове без причин. Наши метания по потайным ходам, а потом – стремительное перемещение в хранилище. Если бы Некрос не использовал тогда магию, если бы мы нашли вход сами… И вот уже в памяти всплывают слова Корда о том, что в библиотеке потайного хода нет. Я так и не спросила, откуда он это знал.

Я думала о последнем уцелевшем кристалине из нашего хранилища. Я оставила его на случай, если Соланж все же захочет вернуться домой: туман нам пригодится. И с этого мои мысли вдруг перескакивали то на тот вечер, когда я слышала ее возню с Кордом в темном коридоре, а потом внезапно встретила в библиотеке, то на кристалин с Ражем, оставшийся в доме шеда Рохо.

«Они что, потайной ход там искали?» – с улыбкой думала я, представляя, как Корд и Соланж ищут потайной ход, чтобы уединиться. Замка им, видимо, оказалось маловато. Или это была такая игра – займись любовью в неожиданном месте.

Может быть, Соланж захочет остаться. Они с моим дядей чудная пара.

Но потом я вспомнила слова, которые она сказала Некросу, и поняла, что она по-прежнему влюблена в него. И нет, это не любовь приемной дочери к опекуну.

«Зачем же Гатред все-таки оставил нам Ража?» – задавалась я вопросом, чтобы не уснуть. Хотелось понять, но мозг отказывался соображать. Мысль зудела, как укус насекомого, не отпускала, но дальше постановки вопроса не шла. У Гардиана что ли спросить?

От этой мысли я рассмеялась вслух и потому не заметила, как открылась дверь, впуская в спальню еще одного человека.

– Ты так и будешь здесь сидеть? – спросил непривычно тихий голос Соланж.

Вот стоило ли о ней так интенсивно думать?

– Смотрю, тебе тоже не спится? – улыбнулась я, обернувшись к ней.

По ее губам скользнула улыбка, но какая-то неуверенная. Соланж обошла кровать с другой стороны и тоже села на краешек.

– Он мне не чужой, – мрачно напомнила она.

– Я знаю.

– Иди отдохни, я посижу с ним. Если что-то случится – позову.

Я покачала головой. Наверное, даже если бы я хотела уйти, уже не смогла бы: выпутаться из теплого кокона пледа, встать на ноги и куда-то пойти не было никаких сил.

– Нет, все в порядке. Я дождусь, когда он очнется.

Соланж посмотрела на меня так, что мне стало не по себе. Она и раньше умела пронзить взглядом, но сейчас в нем появилось что-то темное, трагичное, болезненное.

– Он мне не чужой, – повторила она с нажимом. – И я была с ним гораздо дольше. Сидела у его постели, когда он болел или бывал ранен. Выхаживала его задолго до того, как появилась ты. Ты победила, я признаю. Он твой. Даже если бы не пришел сюда за тобой, он бы все равно остался твоим. Когда он поправится, я вернусь в свой мир. Он, полагаю, останется здесь с тобой. Так дай мне с ним попрощаться. Дай последний раз побыть для него той, кем я была, пока с туманом не пришла ты.

Я тяжело вздохнула, секунду помедлила, глядя на спокойное лицо Некроса, и зашевелилась, с трудом слезая с кровати. Я понимала желание Соланж. И не могла ей отказать.

– Если вдруг что-то пойдет не так, если хотя бы просто покажется, что что-то собирается пойти не так, – зови меня, хорошо? – попросила я, направляясь к двери.

Я уже взялась за холодную металлическую ручку, когда со стороны кровати донеслось едва слышное: «Бабочка…»

И это произнес не Некрос. Дурное предчувствие колючими мурашками пробежало вдоль позвоночника. Я обернулась через плечо.

– Что ты сказала?

– Я? – удивилась Соланж. – Нет, ничего. Это я сама с собой, не обращай внимания.

Сама с собой? Но к чему она сама с собой вспомнила дурацкое прозвище, которое мне пытался дать лорд Нергард? То, что в ее поле зрения не могло попасть никаких бабочек, я знала наверняка.

Пальцы застыли на ручке двери, сердце забилось быстрее, разгоняя кровь, сжимая спазмами горло. Что-то было не так в этом тихом выдохе. Вспомнилось, как Некрос предупреждал, что при частичном подавлении, когда страж хочет сохранить доступ к воспоминаниям, хозяин тела может иногда перехватывать контроль.

Сразу несколько деталей вдруг соединились, сложились в единую картину. Кристалин Ража, оставленный в хранилище, и Соланж, которую я застала в комнате Некроса на следующий день. Что она здесь делала? Даже он сам этого не знал.

И проклятие, которое не разрушилось даже после смерти последнего из тех, кто его наложил. Потому что он не был последним. Оставался в живых еще один страж. Может ли такое быть? Некрос говорил, что в день битвы у подножия Нергардского замка погибло слишком много стражей, разрывов было несколько. Он тогда сомневался по поводу судьбы Ража. Мог ли кто-то из стражей выжить, а остальные не заметить?

– В чем дело, Лора? – спросила Соланж. – Не бойся, я позабочусь о нем.

Я медленно повернулась, не зная, что делать. Оставить ее здесь и побежать за помощью? Она убьет Некроса раньше, чем я успею отойти от двери. Показать, что я все поняла? Но кто я против стража?

Впрочем, мне, конечно, против нее не выстоять, но шума мы наделаем. И если я продержусь достаточно долго, родители могут прийти мне на помощь.

– Я тут просто подумала вдруг. Хранилища Варрет и Ферера. Одно Гардиан обчистил, во втором устроил нам спектакль. Но как он узнал о них?

Соланж нахмурилась.

– Очевидно, Ласка и Гатред ему рассказали, – предположила она.

– Да, очевидно, – кивнула я. – Вот только как узнали они? Ведь Варрет и Ферер рассказали о них только нам: Некросу, мне, Корду… И с нами была ты. Ты все время была с нами. И еще ты была с Лаской, когда убила ее. Но убила ли? Или она просто нашла себе нового носителя, ради которого и рвалась в замок?

Соланж встала и повернулась ко мне. Ее взгляд обжег чужим, нечеловеческим холодом. Она вздохнула и покачала головой.

– Как же ты меня достала. Проклятое предсказание! Если бы я знала, что от тебя будет столько проблем, нашла бы другой способ извести его.

Я даже не заметила движения, лишь увидела яркий сгусток пламени, летящий мне в лицо. Щит тоже вырос как-то сам собой. Мощный, прочный, просто загляденье, а не щит! Вот уж не думала, что я на такое еще способна. Только что мне казалось, я едва стою на ногах!

Соланж (а точнее, Ласка) поняла, что взять меня так просто не получится, и решила сделать то, ради чего пришла: убить беззащитного Некроса. И снова я удивила себя, накрыв его щитом на расстоянии и тут же атакуя Ласку и отбрасывая ее подальше от кровати.

– Да сдохни ты уже наконец! – заорала она, обрушивая на меня всю мощь Силы стража.

Я успела подумать, что мне конец, но снова почувствовала странный прилив Силы. Тепло, родившееся внутри, растеклось по всему телу, возвращая мне бодрость и позволяя одновременно накрыть кровать Некроса куполом щита и сражаться со стражем, блокируя ее атаки своими.

Но при каждом ударе я как будто сдерживала себя. Я атаковала, но боялась навредить Соланж, все как будто искала способ выманить стража из нее, хоть и знала, что его не существует.

Наконец очередная моя атака швырнула ее в стену с такой силой, что она ударилась головой и, упав на пол, осталась неподвижно сидеть. Я сформировала новое боевое заклятие, готовое сорваться с ладони в любой момент, но наносить последний удар не торопилась. Приблизилась к тихонько стонущей от боли женщине.

Она подняла на меня хмурый взгляд. Его я бы ни за что не перепутала со взглядом стража. Соланж смотрела на меня точно так же, как тогда в деревне, когда мы с Кордом были привязаны к столбу и нас собирались сжечь. И потом я часто ловила на себе этот взгляд: недовольный, ревнивый, настороженный.

– Чего ты ждешь? – прохрипела она. – Долго мне еще ее держать? Давай, нужна мгновенная смерть, чтобы эта стерва не вышла.

– Прости, – прошептала я, успев подумать, что многовато извиняюсь сегодня.

И не успев заметить, как проклятие сорвалось с моей руки и ударило капитана Нергардской стражи. Вокруг ее тела на секунду вспыхнуло синее сияние, но тут же погасло.

Одновременно из-за спины донесся судорожный, глубокий вздох, заставляя меня забыть о том, что я сделала секунду назад. Я молниеносно вернулась к кровати и встретилась взглядом с абсолютно дезориентированным Некросом. Он беспомощно моргал и оглядывался по сторонам. Заметив меня, приподнялся на локтях.

– Где я?

Я снова присела рядом с ним, не в силах сдержать расползающуюся по лицу улыбку, хоть и понимала, что поводов для улыбок сейчас не так много. Но он был жив – и для меня это значило все.

– В Фолкноре, в своей комнате. Все кончилось, мы выстояли. Не скажу, что победили, но… выстояли. Как ты себя чувствуешь?

Он нахмурился, видимо, прислушиваясь к собственным ощущениям, потом кивнул.

– Нормально. Только вот… Фолкнор – это что? – он растерянно посмотрел на меня. – И кто ты? И если уж на то пошло, то… кто я?

Тепло погасло, сменившись пронзающим холодом, так быстро, как бывает только, если заливаешь водой из реки яростно полыхающий костер. Я закусила губу, пытаясь не разреветься. Он ничего не помнит? Или… Вторая вероятность была слишком страшной, чтобы сформулировать ее даже только в мыслях.

– Нергард, – пробормотала я, усиленно стараясь не позволить голосу сорваться. – Название Нергард тебе что-нибудь говорит?

– Нергард, – задумчиво повторил он и вдруг просиял. – Лорд Нергард. Это я, да? Я… – он снова нахмурился, вглядываясь в мое лицо. – Я помню, как ты называла меня Трой Нергард. Это мое имя?

Я улыбнулась сквозь скатившиеся по щекам слезы и кивнула. Что ж, и на том спасибо. Хоть что-то он обо мне помнит.

– Да, ты Трой Нергард.

 

Глава 23

Нея осторожно приоткрыла дверь кабинета мужа, как всегда не желая ему мешать, но понимая, что придется. Вот уже неделю Торрен был очень занят. Настолько, что постоянно пропускал приглашение к обеду, ей приходилось выдергивать его лично.

Однако сегодня за рабочим столом его не оказалось. Огромная поверхность была как обычно завалена документами, но сам Торрен стоял у окна, задумчиво глядя в него, скрестив руки на груди. Услышав, как открылась дверь, он бросил взгляд через плечо, увидел Нею, коротко кивнул ей и снова повернулся к окну.

– Если этот малахольный недобог в ближайшее время не возьмется за ум, я придушу его собственными руками, – недовольно заявил он.

– После всех наших с Лорой усилий? – улыбнулась Нея, подходя ближе и тоже выглядывая в окно, чтобы выяснить, на что так пристально смотрел муж и почему у него родился столь кровожадный план.

Под окном кабинета Торрена Фолкнора раскинулась небольшая роща, сейчас почти голая, едва подернувшаяся зеленью новой листвы. Когда-то, только приехав в замок, Нея часто гуляла в ней, одна или в компании Форта, своего преподавателя, оказавшегося шпионом. Интересно, часто ли тогда Торрен наблюдал за ними вот так из окна? За все годы совместной жизни Нея ни разу не спросила.

Сейчас по роще бродила Лора. Одна. Зябко кутаясь в тонкое пальто, рассыпав по плечам локоны темных, как у отца, волос. Она бродила туда-сюда по тропинкам, глядя себе под ноги, как делала каждый день всю последнюю неделю. И все эти дни почти ни с кем не разговаривала.

– Да, после всех ваших усилий, – проворчал Торрен, поворачиваясь к жене и присаживаясь на узкий подоконник. Он притянул Нею к себе и легонько коснулся губами губ, пользуясь тем, то их лица оказались на одном уровне. – Потому что все эти усилия были зря, если моя дочь все еще несчастна.

– Дай им время, – мягко попросила Нея, обнимая его за шею. – Он потерял Силу. Частично потерял память. Потерял себя. Ему нужно время привыкнуть к этому. А она убила. Впервые убила человека, которого хорошо знала, защищая то, что ей дорого. Она жрица Бога Смерти, но ты сам знаешь, как нелегко это в первый раз. Ей тоже нужно время прийти в себя. А потом все у них будет хорошо.

– Ты в этом так уверенна? – бровь, которая за годы не потеряла своей подвижности, скептически изогнулась, но губы Торрена уже тронула улыбка.

– Да. – Нея пожала плечами. – Я всегда стараюсь верить в лучшее. Но они должны сами дозреть до разговора. Поэтому не вмешивайся, умоляю тебя. Лучше скажи, как дела с твоими… делами?

Улыбка Торрена стала немного смущенной.

– Если ты думаешь, что я специально так долго вожусь, чтобы не заканчивать их, то ты ошибаешься. Просто много всего накопилось, приходится сортировать. Если бы я планировал все скинуть на Винса, было бы проще. А так приходится разбираться.

– Ты решил часть обязанностей все же оставить себе?

– Я передам ему основное, – заверил Торрен. – Он молод, силен и лучше меня справится с лавинами, буранами и прочей напастью. Ему также пойдет на пользу вести основные церемонии. Во-первых, поможет развеяться, во-вторых, обрасти более прочными связями и новыми знакомствами. Но зелья он варит очень посредственные, с этим уже ничего не сделать, нет таланта, – Торрен театрально закатил глаза. – Поэтому их я оставлю за собой. И проповеди в Колдоре.

– Проповеди? – удивилась Нея. – Я думала, их ты скинешь с себя в первую очередь. Ты ведь терпеть не можешь это лицемерие. А в богов теперь не то что не веришь, а точно знаешь, кем они были на самом деле.

Торрен на несколько мгновений отвел взгляд в сторону. На его лице появилось задумчивое выражение, как будто ее слова вернули его к какому-то мысленному диалогу с самим собой.

– Рен?

Он встрепенулся и снова с улыбкой посмотрел на нее.

– То, что наши боги оказались ложными, еще не значит, что в их учении нет ничего полезного, – тщательно подбирая слова, попытался объяснить Торрен. – Я волен делать разные акценты, а там есть, на чем сосредоточить внимание людей.

– Но сможешь ли ты наполнять их сердца верой, если сам давно не веришь? Если ты знаешь, что над нами никого нет.

Торрен несколько секунд молча смотрел ей в глаза, а потом медленно покачал головой.

– Я этого не знаю. Больше тебе скажу, я не верю, что это так.

Настала пора Нее вздергивать брови к волосам.

– Неужели?

– Представь себе. Я много думал об этом на фоне последних событий. И понял: кто-то… или что-то определенно направляет всех нас. Иначе я не могу объяснить, почему рядом с Лорой в другом мире оказался именно твой давно потерянный брат, которому что-то неведомое велело защищать попавшую в беду девушку, хотя он не знал об их родстве. Я не могу объяснить, как так получилось, что из всех родов северных жрецов выжил именно наш, способный защитить одно из двух хранилищ кристалинов. И как так получилось, что моей женой стала именно ты – наследница другого рода, в замке которого стражи создали второе хранилище. Древние стражи чужого мира устроили между собой разборки, но в нашем что-то годами, если не веками, направляло события, которые привели к тому финалу, который произошел. Я не знаю, как зовут этого бога, один он или их несколько… Он это, она или оно… Но что-то направляет нас, теперь я это точно знаю. И мне не сложно думать об этой неизвестной сущности, когда я говорю о ложных богах как об истинных. А этой сущности едва ли есть дело до того, как именно мы ее называем.

Нея улыбнулась и покачала головой, погладила мужа по щеке, искренне радуясь за него. За то, что после всех этих лет он все же нашел, во что верить. Ведь он жрец. А жрец не может существовать без веры.

– Что ж, я ничего не имею против, если у тебя останутся зелья и проповеди в Колдоре, – заверила она. – Не думаю, что ты был бы счастлив, если бы у тебя совсем не осталось дел. Главное, чтобы тебе хватило духа оставить все остальные.

– Я оставлю, Нея, – серьезно заверил он. – Потому что последние события показали мне кое-что еще. Я устал. Я безумно устал от этой гонки. И хотя мне немного страшно отказываться от прежней жизни, я хочу от нее отказаться. Хочу больше времени проводить с тобой и девочками. Пока у меня еще есть это время.

– Опять ты за свое? – она укоризненно посмотрела на него.

Прежде, чем она успела сказать что-либо еще, Торрен снова поцеловал ее. Ему не хотелось говорить о возрасте и об ощущении приближающегося конца, которое вернулось после последней битвы за Фолкнор. На самом деле, он думал, что там его конец и настанет, но обошлось.

Поэтому, прервав жену поцелуем, он поторопился сменить тему:

– Однако еще одну свадебную церемонию я все-таки проведу. Для своего брата. Роза наконец сказала ему «да».

Маневр сработал: Нея так удивилась, что к прежней теме не вернулась.

– Неужели? Но ведь сейчас не Тот Самый День!

– Рон решил сделать предложение вне графика, – хмыкнул Торрен. – А Роза вдруг согласилась. Видимо, ее впечатлили последствия битвы. Или это от неожиданности.

– В любом случае, я за них рада.

– И должна мне двадцатку.

Они рассмеялись, после чего уже Нея наклонилась к мужу, целуя в губы. И вновь они долго не могли оторваться друг от друга. Недавняя битва повлияла и на их отношения.

– Давай уедем куда-нибудь, – вдруг предложил Торрен, когда поцелуй все-таки прервался. – Ненадолго, но вдвоем. Ты и я. А когда вернемся, обещаю, я стану куда лучшим мужем и отцом для наших дочерей. Для тех, которым еще нужен отец.

– Ты и так хороший отец, – возразила Нея. – И поверь, Лоре ты по-прежнему нужен ничуть не меньше, чем Ксане и Полине. Но мне нравится твой план. Если только твоя передача дел, – она обернулась на заваленный стол, – не затянется на несколько месяцев.

– Я планирую закончить в течение недели, – пообещал Торрен. – Только надо будет уточнить, когда Рон и Роза планируют свадьбу, возможно, придется задержаться…

– Нет уж, задержаться тогда придется им, – неожиданно резко возразила Нея. – Они годами друг друга сводили с ума, могут не торопиться и теперь. А мне надо или ехать сейчас, или уже сидеть дома.

Торрен прищурился.

– Что-то я не понял. В чем дело?

Нея улыбнулась.

– Ты очень вовремя решил отойти от дел, Рен. Потому что у тебя будет последний шанс понянчится вдоволь с младенцем. Не думаю, что еще через семь лет я буду готова на такой подвиг.

Торрен растерянно моргнул. Да, у них в доме иногда шутили, что Нее пора рожать четвертого ребенка, раз уж трое первых родились с ровными интервалами в семь лет, а возраст Полины как раз подбирался к этой цифре, но он как-то не воспринимал такую перспективу всерьез.

– Рен, отомри, пожалуйста, – напряженно попросила Нея. – А то я сейчас подумаю, что ты не рад.

– Нет, я просто… – пробормотал он, недоверчиво глядя на жену. – Просто не ожидал. Думал, что уже… поздновато для такого.

Нея притворно нахмурилась.

– Ты сейчас намекаешь на то, что я слишком стара?

– Нет! – на этот раз он среагировал моментально, точно зная, как нужно отвечать на такие вопросы. И быстро нашелся с объяснением: – Мне казалось, я слишком стар, чтобы снова стать отцом.

Улыбка вернулась на лицо его жены, она игриво поцеловала его в кончик носа и, чуть понизив голос, заметила:

– Пока ты достаточно молод, чтобы заниматься со мной любовью по ночам, ты достаточно молод для того, чтобы стать отцом. Я думала, вы знаете, как это работает, шед Фолкнор.

Торрен выпрямился, сжимая Нею в объятиях и снова крепко целуя. Чтобы она точно знала, насколько он рад. Мысли о том, что его жизнь подходит к концу, улетучились как-то сами собой. Какой может быть конец, если у него будет еще один ребенок? Нет уж, в чертоге Некроса – или как там зовут настоящее божество? – его определенно подождут.

 

Глава 24

Я даже не поняла, почему вдруг полюбила долгие одинокие прогулки в рощице под окнами кабинета отца. В первый раз я пришла сюда сразу после того, как погасли погребальные костры. Мне нужен был воздух. Воздух, который не пах бы дымом и горящей плотью, не пах смертью и горечью потери.

Я не успела сильно привязаться к Варрет и Фереру, даже толком узнать их не успела. И в глубине души понимала, что они точно так же устали от своего бессмертия, как и Некрос, что существование стража без касты становится пустым и бессмысленным, но мне все равно было горько от того, что они отдали за нас свои жизни.

И Соланж. Я никогда особо не любила ее, и она отвечала мне полной взаимностью, но смерти я ей не желала. Странная ирония судьбы! В день нашего знакомства она едва не позволила меня сжечь, а в конце концов я проводила ее на костер погребальный. И она заставила меня себя уважать. Не имея ни крошки магии, эта женщина умудрялась противостоять вселившемуся в нее стражу. Пыталась нам помочь, пыталась до нас достучаться, но мы не слышали, не обращали внимания.

Больше всего за это винил себя Корд.

– Я должен был понять, – мрачно сказал он мне после погребальной церемонии. – Должен был заметить, что она изменилась, но я думал, что мне удалось ее заинтересовать.

Как оказалось, вход в хранилище под Фолкнором действительно находился в библиотеке. В тайную систему ходов, созданную предком, – нет, а в хранилище – да. И Соланж пыталась сказать Корду об этом, но Ласка, видимо, перехватила инициативу и превратила поиски потайного хода в игру, которая закончилась уверенностью Корда в том, что в библиотеке ничего такого нет. Тогда Соланж подбросила нам кристалин, который позже Ласка пыталась найти в комнате Некроса, но тот предпочел носить его с собой.

Если бы мы только уделили этому больше внимания! Если бы только услышали, поговорили друг с другом… Быть может, Соланж удалось как-то спасти, а Некросу не пришлось бы тратить магию, и проклятие не завершило себя.

Но оно завершило. Оно было направленно на его магию, на его энергию. Его создали, чтобы убить в Некросе стража. И оно убило. Мне удалось удержать его тело, его сознание, но Силы он лишился подчистую. И частично – памяти.

Когда он только пришел в себя, я испугалась, что он забыл все и навсегда. Забыл себя и меня заодно, но память лорда Нергарда в нем восстановилась довольно быстро, стоило мне назвать имя. Он вспомнил все основные события своей жизни в другом мире и нашу встречу. Вспомнил меня и кем я была для него (что отчасти стало облегчением), и вспомнил Соланж. Известие о ее смерти стало для него тяжелым ударом.

А вот себя как Некроса он помнил хуже. Лишь когда я напоминала ему некоторые события (гибель Виты, наш разговор после нее, наши первые ночи, расставание и новую встречу), описывала их, тогда вспоминал и он. То, что я не могла ему напомнить, он вспомнить не мог. Я слишком поздно поняла, что не стоило напоминать ему и об остальном. Стоило остановиться на лорде Нергарде и не напоминать ему о стражах, погибшем мире, о Силе, которую он потерял.

Потому что, начав вспоминать, он отдалился от меня. Замкнулся в себе, а я не знала точной причины. Может быть, он не мог простить мне убийства Соланж? Или того, что я, вопреки его просьбе, не отпустила его? Того, что он остался без Силы, не ушел в небытие вслед за умершей энергией стража? Я не знала, что он чувствует по этому поводу, не решилась спросить. Боялась услышать, что он ненавидит меня за это. Боялась узнать, что вместе со стражем Некросом в нем умерла и любовь ко мне.

Мама пыталась ободрить меня. Сказала, что нужно дать ему время. Мол, он дезориентирован, растерян, ему надо свыкнуться со всем, разобраться в том, кто он теперь. Я кивала, а сама холодела внутри. Что будет, если он не свыкнется? Что будет, если он так и не сможет разобраться или смириться с тем, кто он теперь? Мне сложно представить, как бы я сама себя чувствовала, если бы лишилась Силы.

Я удержала его, потому что не представляла жизни в мире, в котором его нет, но что если я обрекла его на страдания до конца дней? Смогу ли я жить в мире, в котором он меня ненавидит? Сможет ли он не ненавидеть меня в мире, в котором не осталось ни кристалинов, ни стражей?

Даже туманники не появлялись нигде всю последнюю неделю. Конечно, это был не показатель, бывали и более долгие затишья, но мне почему-то казалось, что они больше не придут. Кристалинов нет, стражей нет, нововселенные, конечно, остались, как и потомки тех, кого вселили раньше, но мне хотелось надеяться, что эти холодные пустые тела тоже наконец обрели покой. История их мира завершилась, ее уже ничто не может продолжить, так, может быть, он наконец исчез? Исчез, чтобы родиться вновь чем-то другим, как мы уходим в небытие, чтобы стать со временем чем-то большим?

А еще были слова, которые так и остались мною непонятыми и терзали меня, но о которых я теперь боялась спросить. «Ты избрана, Лора. Избрана стражем». Что это значило? Стражем была избрана Соланж, избрана его вместилищем. А я была избрана разве что им самим, Некросом, потому что он полюбил меня, но какой смысл был говорить об этом в тот момент?

Как еще страж может избрать? Связано ли это со всплеском Силы, которая помогла мне одолеть Ласку и, к слову, исчезла, как только все успокоилось?

Очевидно, рано или поздно нам с Некросом придется поговорить, но, милостивые боги, как же я боялась этого разговора!

– Лора! – донесся до меня знакомый голос, вырывая из печальных дум и недвусмысленно сообщая, что поговорить придется скорее рано.

Я резко обернулась, инстинктивно плотнее запахивая на себе пальто, словно закрываясь. Некрос же шел ко мне, напротив, без пальто, в сюртуке, полы которого разлетались в стороны. Верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, волосы непривычно взъерошены. Он шел ко мне, не обращая внимания на прохладный воздух и на грязь под ногами, по которой он шлепал в обычных домашних туфлях, немного не подходящих для прогулок по роще ранней весной в Северных землях.

Молча и, наверное, немного испуганно смотрела на него, пока он приближался. Кусая губы, задерживая дыхание и пытаясь вспомнить слова, которые время от времени мысленно готовилась ему сказать. Однако сейчас все они предательски разбежались из головы.

Некрос стремительно подошел ко мне и так же стремительно остановился, набрав в грудь воздуха, словно собирался произнести длинную тираду. Однако вместо этого лишь шумно выдохнул, неотрывно глядя на меня. Пожалуй, сейчас он действительно был больше похож на странноватого, резкого в движениях лорда, навязанной гостьей которого я когда-то стала.

– Привет, – смущенно улыбнувшись, поздоровался он. Вместо тирады дыхания хватило лишь на это короткое слово.

Его улыбка ободрила меня, потому что так не смотрят, когда ненавидят. Я улыбнулась в ответ.

– Привет. Как ты?

– В порядке, – кивнул он. – Мне кажется, память восстановилась, как могла, а Сила… – он тяжело сглотнул. – Сила уже не вернется.

Я непроизвольно нахмурилась, коснулась его руки и легонько сжала ее.

– Мне очень жаль.

Некрос заметно помрачнел, улыбка померкла. Мне даже показалось, что он решил не продолжать разговор, а сразу развернуться и уйти, но он остался стоять на месте, нервно сжимая и разжимая пальцы.

– Лора, я должен знать… Мне… мне нужно понять… – сбивчиво заговорил он, но снова замолчал, опуская взгляд.

– Что? – подтолкнула я.

Мне показалось, что он слегка дрожит. Должно быть, наконец почувствовал холод. Или так волнуется? Не хотелось думать, что его трясет от сдерживаемой ярости.

Некрос помолчал еще несколько секунд, глядя на что-то под своими ногами и тяжело дыша, а потом вскинул голову, пронзительно посмотрел на меня и выпалил:

– Лора, я понимаю, что я уже не тот мужчина, которого ты однажды полюбила. Я больше не страж, не древний бог. Я даже не слабенький маг, у меня совсем не осталось Силы, я теперь обычный человек. Человек, у которого в твоем мире нет ни имени, ни состояния, ни положения, ни даже дома. Я никто. И, если задуматься, то теперь уже и ничто. Я не представляю, как буду жить дальше, чем заниматься. Мне совсем нечего тебе предложить. Но я люблю тебя. Люблю даже сильнее, чем любил, когда был лордом Нергардом. Сильнее, чем когда был стражем смерти Некросом. Потому что сейчас ты – единственное, что осталось в моей жизни. Единственное настоящее, которое у меня есть. Но я не знаю, есть ли у нас будущее. Ты верховная жрица. У тебя есть обязательства, а дети от меня теперь уже никогда не будут такими сильными, как, скажем, от Винса или другого жреца.

Некрос вдруг нервно рассмеялся, но в его смехе я слышала горечь.

– Проклятие, раньше моя сила могла убить наших детей, а теперь от меня будут рождаться более слабые полукровки… Возможно, тебе действительно стоило дать мне умереть, но раз уж ты меня спасла, ответь: нужен ли я тебе таким, каким стал? Скажи прямо. Потому что если нет… Мне лучше уйти как можно скорее. Ваш мир велик. Быть может, где-то для меня найдется место.

Я медленно моргнула, растерянно разглядывая его лицо. Потом еще раз и еще. Из всего, что он мог мне сказать, это оказалось самым неожиданным. Настолько, что я забыла и те слова, что мысленно подбирала для нашего разговора, и вообще все. Лишь когда заметила, как стремительно мрачнеет его лицо в ожидании ответа, а в глазах что-то гаснет, смогла сбросить с себя ступор.

Один шаг – и между нами не осталось никакого расстояния. Мои пальцы сжали его ладони, чувствуя подушечками небольшие шрамы, что теперь были беспорядочно разбросаны по всему его телу – остатки рисунка проклятия. Наши лица оказались так близко, что неровные, прерывистые дыхания смешались.

– Ты такой дурачок, – пробормотала я срывающимся от волнения голосом. – Я тут с ума схожу, думаю, что ты возненавидел меня, а ты гадаешь, хочу ли я все еще быть с тобой? Хочу! И буду, раз ты меня по-прежнему любишь. Потому что ничего не изменилось. Ты говоришь, что лишился Силы и положения, что у тебя ничего нет, что ты никто, но это не так. Твоя Сила была губительна и опасна, она была проблемой, если помнишь. А теперь…

Я отпустила одну его руку, чтобы дотянуться до куста, рядом с которым меня настиг оклик Некроса. Тонкую хрупкую веточку покрывали набухшие почки, часть из которых уже лопнули, прорвались наружу свежей нежной зеленью.

– Теперь твои огорчение или злость не будут убивать все живое вокруг в радиусе нескольких метров. Мне никогда не нужны были твои состояние или положение. Мне плевать, есть ли у тебя замок. У меня есть свой. И я уже говорила: я хочу твоих детей или не надо мне вообще никаких. Пусть у тебя больше нет ничего из того, что было, но ты – это все еще ты. И ты мне нужен. Ты не никто. Ты мой мужчина. Отец моих будущих детей. И если тебе этого хватит, то мне тем более.

Теперь он смотрел на меня безмолвно, неподвижно, хлопая ресницами, чуть приоткрыв рот, но пока не отвечая. Потом вдруг перехватил мою руку, которой я продолжала теребить ни в чем не повинный куст, и поднес обе моих ладони к губам, поцеловал по очереди, неотрывно глядя мне в глаза. Потом прижал меня к себе, на этот раз чтобы поцеловать по-настоящему.

Когда его губы коснулись моих, я почувствовала, как уходит холод: из груди, из рук. Отступили сожаления, сомнения, страхи. Я вдруг очень отчетливо поняла, что вот теперь мы наконец победили. Что теперь у нас все будет хорошо. И что это действительно не конец, а лишь начало. Начало нашей новой истории, которая будет длиться еще очень долго, пока мы оба не состаримся и не уйдем в небытие вслед за нашими предками.

Мысль о новом начале заставила меня прервать поцелуй и отстраниться от Некроса. Он послушно ослабил объятия, вопросительно глядя на меня, но не выпустил из своих рук.

– Некрос…

– Трой, – перебил он и улыбнулся. – Называй меня Трой. Тебе никогда не нравилось имя Некрос, а я больше не чувствую его своим. Я… вообще очень смутно помню, как был стражем. Помню только то, что связано с тобой. Мне кажется, я должен был вовсе все это забыть, оно должно было умереть вместе с Силой стража, но… частично осталось. Осталось, благодаря тебе. Но Некрос – больше не мое имя.

– Трой тоже не твое имя, – печально заметила я.

– Это имя, которое дала мне ты. – Его улыбка стала шире. – И раз уж у меня все равно должно быть имя, я хочу, чтобы оно было таким. С ним связано столько хорошего. Чего я не могу сказать об имени Некрос.

Я понимающе кивнула, тоже невольно улыбаясь.

– Хорошо. Трой, ты помнишь, как сказал, что я избрана стражем?

Он нахмурился. Не помнит. Ничего, сейчас напомним.

– Когда Гатреда уже не стало, а проклятие убивало тебя, но ты еще был в сознании, – сказала я, глядя ему в глаза. – Ты велел не бояться и не печалиться. И сказал, что это не конец, а новое начало. А потом, что я избрана стражем. Помнишь?

Его взгляд расфокусировался, глаза забегали, словно он искал ими что-то, но я знала, что сейчас он ничего не видит, а пытается лишь достучаться до своей памяти. И когда его лицо просияло, стало понятно, что ему удалось.

– Да, помню, – он снова посмотрел на меня. – Твоя Сила, Лора. То есть… Как раз не твоя. Сила стража. Она помогла тебе в битве с Гатредом. И в битве с Лаской, думаю, тоже.

– Сила стража? – нахмурилась я. – Ты же не хочешь сказать, что теперь я страж?

– Нет, – покачал он головой, улыбаясь как-то совсем по-новому. Я даже не знала, что он так умеет. – Стражем нельзя стать, стражем нужно родиться.

Его рука вдруг опустилась между нами, раскрытая ладонь легла мне на живот.

Осознание захлестнуло меня, подбросило и перевернуло весь мой мир с ног на голову. На мгновение я задохнулась, накрывая его руку своей и пытаясь почувствовать что-то внутри. То, что, оказывается, уже какое-то время жило со мной.

– Новый страж избрал тебя своей матерью, – не переставая улыбаться, заявил Трой. – В реальную Силу он начнет входить только после рождения, но защищать себя через мать страж способен хоть сразу после зачатия. И он защитил. И тебя, и меня, и себя. Видимо, я ошибся. По крайней мере один наш ребенок окажется очень силен. Но тут дело не во мне, как в отце, а в тебе, как в матери.

Его ладонь продолжала лежать на моем животе. Именно там, где во время битвы с Гатредом я ощутила тепло и прилив Силы. Мой ребенок. Наш ребенок. Новая жизнь. Новый страж. Значит, даже для них ничего не закончилось?

– Каким стражем он будет? – почти шепотом спросила я. – Стражем смерти, как был ты?

Трой покачал головой.

– Нет, это не наследуется. Новый страж появляется только тогда, когда его предшественник уходит. А мы с тобой этого ребенка зачали до того, как страж смерти Некрос отправился в небытие. На тот момент погибло уже немало стражей, но я не могу сказать точно, какой из них возродится в нашем ребенке. Я даже не уверен, что это будет один из тех стражей, какими были мы. Все изменилось, Лора. Источники перемешались, мы пересекли границы миров, смешались с вами. Быть может, это действительно новое начало для нас всех. И наш ребенок будет каким-то совсем новым стражем. Увидим. А пока скажи, тебе нравится фамилия Нергард? Или оба станем Фолкнорами?

Он спросил это таким тоном, что я рассмеялась и снова потянулась к его губам. Там и тогда действительно началась наша новая история.

Мистический туман с монстрами больше не сходил ни на Северные земли, ни в других местах. Это позволило нашим выжившим жрецам и магам больше не заниматься поддержанием защитных печатей, а сконцентрироваться на других задачах.

Его Величество Гардиан не сдержал обещание защищать нас во время своего правления, но это в Фолкноре уже никого не удивило. Дело кончилось тем, что Северные земли отделились от остальных, превратившись в самостоятельное государство. Совет жрецов потерял свое влияние, у нас появился свой. И школа наконец переехала из Фолкнора, став самостоятельным заведением. Дядя Ронан возглавил ее и переехал в отведенный под нее замок вместе с семьей. Тетя Роза по случаю их официального бракосочетания расщедрилась на еще одного наследника.

У моих родителей родилась четвертая дочь. Отец отнесся к этому философски, заявив, что любит девочек и ему слишком поздно учиться воспитывать мальчиков. Винс на это ответил, что многоуважаемый шед на себя наговаривает. Кстати, мой названный брат женился примерно через год после нас с Троем.

Я выбрала фамилию Нергард. В память об осени в Нергардском замке. Ведь там для нас с Троем все началось, там мы узнали и полюбили друг друга. И наш сын родился шедом Нергардом. Его Сила действительно отличалась от той, что была у стражей прежних поколений. И он очень многое изменил в Северных землях.

Но это уже совсем другая история. А пока мы с Троем, бывшим стражем смерти, а ныне обычным человеком, целовались, забыв обо всем, забыв даже самих себя. Внутри меня тепло и радостно плескалась новая Сила, предвкушая свое появление на свет, а над нами вопреки всем законам природы стремительно зеленел и покрывался мелкими белыми цветами куст жасмина.