Я все еще стояла на коленях у бессознательного Некроса, когда почувствовала, как на мое плечо легла рука.

– Лора, идем, ты нужна нам, – хрипло произнес отец прямо над моим ухом. – Оставь его.

– Нет, – отозвалась я. – Не могу. Он не стабилен.

Действительно, Некроса приходилось «держать», проклятие все еще пыталось отобрать его у меня. Стоило перестать вливать целительную Силу, как жизнь начинала замирать в нем. Я раньше с таким не сталкивалась, но четко понимала две вещи: во-первых, если я уйду, он умрет, во-вторых, если мама не придет помочь мне, я не удержу его одна.

«Но почему так? – задавалась я вопросом. – Проклятие ведь должно быть снято».

Возможно, смерть Гатреда наступила слишком поздно. На тот момент Некрос уже использовал свой последний «запас» Силы и прошел черту невозврата. Проклятие завершилось, и теперь его не могла отменить даже смерть последнего наложившего.

– Лора, там еще ничего не закончилось, – с нажимом сказал отец. – Южные жрецы не успокоятся. Смерть Леннокса в нашем замке для них отличный повод уничтожить нас. Для нас все только начинается. А он хотел уйти.

Это не конец, Лора. Это новое начало. Ты была избрана, Лора. Избрана стражем. Ты…

Что Некрос хотел сказать этим? Что значит – избрана стражем? Бред какой-то.

– Он отдал последние силы, чтобы спасти тебя. – Мой голос от эмоций, вновь появившейся усталости и напряжения грозил сорваться в любую минуту, поэтому мне пришлось добавить в него жесткости. В результате он прозвучал слишком резко: – Прояви хоть немного уважения, пожалуйста. Я не отпущу его и не брошу, что бы вы там с ним на двоих ни решили.

– Торрен, оставьте ее, – попросил вдруг Винс над нами. – Она там, где должна быть. И пора нам вернуться туда, где должны быть мы. Один верховный принципиальной разницы не сделает.

Отец сжал мое плечо, неожиданно поцеловал в висок и еще более неожиданно прошептал:

– Прости, милая. За все меня прости.

Он резко выпрямился, а я почувствовала, как к горлу снова подкатывает ком. Прежде, чем отец отошел, успела перехватить его руку, остановив на время вливания целительной Силы в Некроса, и порывисто поцеловать ее.

– Я люблю тебя, папа, – сказала, посмотрев на него снизу вверх.

Он сдержанно улыбнулся, высвободил руку, коснулся на мгновение моих волос, потом перевел взгляд на Винса. Лицо при этом мгновенно стало серьезным, нежная улыбка пропала.

– Идем.

Но они лишь успели повернуться и сделать два шага к выходу, собираясь снова присоединиться к битве, как в холле вдруг заклубилось облачко черного дыма. Одно, второе, третье… Очень быстро их стало не меньше десятка, а когда из них появились обычно одетые (явно не принадлежащие к жрецам) мужчины и женщины, тут же образовались новые.

У меня замерло и похолодело сердце. Нововселенные. Это наверняка они, больше некому. Быть может, они как-то почувствовали, что Гатред мертв, и пришли отомстить за него. Тогда нам действительно конец, потому что за короткие секунды их вышло из порталов не меньше полусотни. А нас трое. Даже если кто-то успеет прийти на помощь, у нас просто нет достаточных сил, чтобы выстоять против них.

Однако прежде, чем мы успели как-то отреагировать (создать щиты или приготовиться к атаке), незваные гости скользнули по нам безразличными взглядами и… устремились к выходу. А из очередного портала вместе с нововселенным появился… Гардиан собственной персоной. Он довольно улыбался, явно наслаждаясь растерянным выражением на лице отца.

– Не ожидали, Торрен? – хмыкнул он, когда все пришедшие с ним нововселенные покинули холл.

Отец открыл рот, но оттуда не вышло ни звука. Он нахмурился, снова плотно сомкнув губы. Наверное, впервые в жизни я видела его настолько сбитым с толку.

– Что все это значит? – наконец спросил он.

– Все очень просто, – Гардиан снова улыбнулся. – Вы почти все поняли правильно, кроме одной детали. Леннокс сверг меня сам, а вот Ласка после этого обратилась ко мне. Пообещала помочь вернуть трон, если я помогу им. Просили они немного, поэтому я не сумел отказать.

– Немного? – возмущенно переспросил отец. – Вы впустили туман в мой дом! В дом, который принял вас и вашу семью, когда ей грозила опасность. Могли пострадать мои дочери или ученики школы!

– Не драматизируйте, Торрен, – Гардиан поморщился. – Я знал, что вы крепкий орешек и выстоите. Я всегда верил в вас, как верил мой отец.

– Конечно, это были вы, – пробормотала я, так и стоя на коленях рядом с Некросом. – Только вы могли организовать для нас спектакль в хранилище Ферера. И именно в хранилище Ферера, а не Варрет. Вы знали, что мы не сможем попасть туда, не обратившись к вам. Поэтому точно знали, когда мы там окажемся. Так вы все и подстроили.

Гардиан неопределенно кивнул, а отец недоверчиво покачал головой.

– Ушам своим не верю. Вы предали Объединенные земли, чтобы вернуть себе трон?

– Вы снова драматизируете! – на этот раз голос бывшего (или уже действующего?) короля прозвучал по-настоящему недовольно. – Да, я заключил союз со стражами, но это пошло на пользу всем. Я предложил Гатреду тело моего кузена, – он скользнул взглядом по мертвому Ленноксу, – и помощь в подборе тел для первоначального вселения. Но если бы это не сделал я, он заключил бы сделку с кем-то другим, вероятно, с самим Ленноксом. И всем нам стало бы только хуже. А так я договорился, что первые вселенные станут моей личной армией, а Гатред, заняв тело Леннокса, со временем отречется от престола в мою пользу. После этого я собирался разделаться с ним и остановить дальнейшее вселение, но при этом обзавестись надежной верной силой, чтобы больше никто не посмел меня свергать. Первую часть сделки мы оба выполнили, поэтому сейчас эти люди, – он выразительно ткнул пальцем в сторону давно закрывшейся за последним нововселенным двери, – выступят на вашей стороне и в два счета прекратят битву, разбив ваших противников.

– Почему же вы отказались помочь, когда Торрен пришел к вам? – едва сдерживая рвущийся наружу гнев, спросил Винс. – Почему пришли только сейчас? Там погибло уже много людей!

Гардиан посмотрел на него с разочарованием и жалостью, как на неразумное дитя.

– Потому что я все планировал не так. Я не мог открыто выступить с этой силой против Гатреда. Неужели вы не понимаете? Мы здесь только потому, что вы его убили. Кстати, спасибо, вы несколько ускорили процесс и решили для меня проблему, которую я пока не знал, как решать. В благодарность я покажу вам, где он спрятал еще не вселенные кристалины. Сможете уничтожить и их. И, думаю, на этом, – он перевел взгляд на отца, – мы наконец будем квиты. Что скажете, Торрен? Не хотите взять свои слова назад? О том, что я недостоин престола, с которого меня сместили.

Отец тяжело сглотнул, стиснул на секунду зубы, пристально глядя на Гардиана, и… покачал головой.

– Нет, не хочу.

– Жаль, – констатировал Гардиан. – Я был бы рад восстановить дружбу с вашей семьей, но нет – так нет. Я скоро вернусь в столицу, вы останетесь здесь, и мы не будем мешать друг другу. Так или иначе, а вы мне очень помогли, Торрен. Поэтому пока я правлю, ваша семья может считать себя в безопасности. Ни Совет, ни южные жрецы не посмеют вас тронуть. А сейчас мне пора, уж извините. Думаю, битва или закончена, или близка к концу. Мне пора сказать проникновенную речь выжившим. А у вас, – он посмотрел на Некроса, – как я понимаю, тоже есть дела.

Сопровождаемый нашим гробовым молчанием, Гардиан направился к выходу, по пути демонстративно переступив через тело мертвого кузена. Когда дверь захлопнулась и за ним, Винс раздраженно выдохнул:

– У меня такое чувство, будто нас всех поимели.

– Винс! – Отец бросил на него осуждающий взгляд.

Мой названный брат поморщился, посмотрел на меня и виновато пробормотал:

– Прости, не хотел быть грубым.

– Боги, как же непохож сын на отца, – разочарованно протянул папа, качая головой. – А я был так предан ему.

– Да и Сумрачный с ним, – махнула я рукой, возвращая все свое внимание состоянию Некроса. – Пусть сам живет с этим. Поможете мне перенести Некроса в спальню? И где мама? Мне очень нужна ее помощь.

* * *

Я знала, что вокруг Фолкнора и внутри него все движется, крутится, перемещается, но мой мир сузился до спальни Некроса, куда мы принесли его из холла, до слабого огонька жизни, который я всеми силами пыталась уберечь от резких порывов ветра.

Он не приходил в себя. Шли часы, мы с мамой сменяли друг друга, давая себе время отдохнуть и восстановиться, но Некрос продолжал лежать неподвижно с закрытыми глазами, дыша едва слышно. Мама говорила, что еще никогда не видела такого странного состояния. Как будто он сам вырывался из наших рук и пытался уйти, а мы не пускали.

Где-то там за пределами комнаты замок возвращался к жизни и вместе с тем отдавал дань погибшим. Возвращались из Малроя ученики и прислуга, вернулись сестры. Полиция и представители местных властей помогали переносить в специально отведенное место погибших, их опознавали и фиксировали смерть, сообщали родным, чтобы те могли забрать тела. Погибшие были и среди гвардейцев, и среди выпускников школы Фолкнора, отозвавшихся на нашу просьбу о помощи.

Отец был бледен, мрачен и молчалив, когда пару раз заглядывал к нам, узнать, как дела и ненадолго забрать маму, если она была ему нужна. В его глазах я замечала непривычную пустоту. Кажется, в нем умерла не только вера в богов, но и в монархию. Мне было больно за него, но все, что я могла сейчас сделать, – это обнять его, когда он заглянул к нам в очередной раз.

– Все будет хорошо, – зачем-то пообещала я. – Теперь уже все будет хорошо. Главное, что все мы вместе.

Он слабо улыбнулся, поцеловал меня в лоб и молча вышел. Да, по крайней мере, мои родители, дяди и Винс остались живы. И даже Соланж, у которой оставалась одна надежда на возвращение домой – Некрос. Ни Варрет, ни Ферер себя в битве не пожалели. Винс сказал, что если бы не они, потерь с нашей стороны было бы гораздо больше.

Уже ближе к ночи Некроса наконец удалось стабилизировать. Он не пришел в себя, но хотя бы перестал выскальзывать из наших рук. Мы могли больше не дежурить у его постели и не делиться целительной Силой, но я все равно отказалась уходить.

– Тебе самой надо бы отдохнуть, – заметила мама, обнимая меня за плечи.

Я все еще сидела на краю кровати и держала Некроса за руку, отчаянно боясь, что если отпущу ее и уйду, он все-таки умрет. Сейчас уже все говорило против этого, но я просто ничего не могла с собой поделать: страх был сильнее меня.

– Отдохну, когда он очнется, – пообещала я в ответ.

– А если это произойдет нескоро?

– Тогда пока я буду спать здесь.

Мама не стала ни спорить со мной, ни уговаривать. Лишь прислала ко мне горничную, которая принесла целый поднос еды и большой чайник с чаем.

Я не стала гасить лампы, потому что уснуть тоже боялась. Сидела в тишине, подобрав под себя ноги, завернувшись в плед и откинувшись спиной на резной столбик, тянущийся вверх и держащий над нами балдахин.

В голове роились мысли, но упорядочить их не получалось. Это был просто бессвязный поток воспоминаний, возникающих в голове без причин. Наши метания по потайным ходам, а потом – стремительное перемещение в хранилище. Если бы Некрос не использовал тогда магию, если бы мы нашли вход сами… И вот уже в памяти всплывают слова Корда о том, что в библиотеке потайного хода нет. Я так и не спросила, откуда он это знал.

Я думала о последнем уцелевшем кристалине из нашего хранилища. Я оставила его на случай, если Соланж все же захочет вернуться домой: туман нам пригодится. И с этого мои мысли вдруг перескакивали то на тот вечер, когда я слышала ее возню с Кордом в темном коридоре, а потом внезапно встретила в библиотеке, то на кристалин с Ражем, оставшийся в доме шеда Рохо.

«Они что, потайной ход там искали?» – с улыбкой думала я, представляя, как Корд и Соланж ищут потайной ход, чтобы уединиться. Замка им, видимо, оказалось маловато. Или это была такая игра – займись любовью в неожиданном месте.

Может быть, Соланж захочет остаться. Они с моим дядей чудная пара.

Но потом я вспомнила слова, которые она сказала Некросу, и поняла, что она по-прежнему влюблена в него. И нет, это не любовь приемной дочери к опекуну.

«Зачем же Гатред все-таки оставил нам Ража?» – задавалась я вопросом, чтобы не уснуть. Хотелось понять, но мозг отказывался соображать. Мысль зудела, как укус насекомого, не отпускала, но дальше постановки вопроса не шла. У Гардиана что ли спросить?

От этой мысли я рассмеялась вслух и потому не заметила, как открылась дверь, впуская в спальню еще одного человека.

– Ты так и будешь здесь сидеть? – спросил непривычно тихий голос Соланж.

Вот стоило ли о ней так интенсивно думать?

– Смотрю, тебе тоже не спится? – улыбнулась я, обернувшись к ней.

По ее губам скользнула улыбка, но какая-то неуверенная. Соланж обошла кровать с другой стороны и тоже села на краешек.

– Он мне не чужой, – мрачно напомнила она.

– Я знаю.

– Иди отдохни, я посижу с ним. Если что-то случится – позову.

Я покачала головой. Наверное, даже если бы я хотела уйти, уже не смогла бы: выпутаться из теплого кокона пледа, встать на ноги и куда-то пойти не было никаких сил.

– Нет, все в порядке. Я дождусь, когда он очнется.

Соланж посмотрела на меня так, что мне стало не по себе. Она и раньше умела пронзить взглядом, но сейчас в нем появилось что-то темное, трагичное, болезненное.

– Он мне не чужой, – повторила она с нажимом. – И я была с ним гораздо дольше. Сидела у его постели, когда он болел или бывал ранен. Выхаживала его задолго до того, как появилась ты. Ты победила, я признаю. Он твой. Даже если бы не пришел сюда за тобой, он бы все равно остался твоим. Когда он поправится, я вернусь в свой мир. Он, полагаю, останется здесь с тобой. Так дай мне с ним попрощаться. Дай последний раз побыть для него той, кем я была, пока с туманом не пришла ты.

Я тяжело вздохнула, секунду помедлила, глядя на спокойное лицо Некроса, и зашевелилась, с трудом слезая с кровати. Я понимала желание Соланж. И не могла ей отказать.

– Если вдруг что-то пойдет не так, если хотя бы просто покажется, что что-то собирается пойти не так, – зови меня, хорошо? – попросила я, направляясь к двери.

Я уже взялась за холодную металлическую ручку, когда со стороны кровати донеслось едва слышное: «Бабочка…»

И это произнес не Некрос. Дурное предчувствие колючими мурашками пробежало вдоль позвоночника. Я обернулась через плечо.

– Что ты сказала?

– Я? – удивилась Соланж. – Нет, ничего. Это я сама с собой, не обращай внимания.

Сама с собой? Но к чему она сама с собой вспомнила дурацкое прозвище, которое мне пытался дать лорд Нергард? То, что в ее поле зрения не могло попасть никаких бабочек, я знала наверняка.

Пальцы застыли на ручке двери, сердце забилось быстрее, разгоняя кровь, сжимая спазмами горло. Что-то было не так в этом тихом выдохе. Вспомнилось, как Некрос предупреждал, что при частичном подавлении, когда страж хочет сохранить доступ к воспоминаниям, хозяин тела может иногда перехватывать контроль.

Сразу несколько деталей вдруг соединились, сложились в единую картину. Кристалин Ража, оставленный в хранилище, и Соланж, которую я застала в комнате Некроса на следующий день. Что она здесь делала? Даже он сам этого не знал.

И проклятие, которое не разрушилось даже после смерти последнего из тех, кто его наложил. Потому что он не был последним. Оставался в живых еще один страж. Может ли такое быть? Некрос говорил, что в день битвы у подножия Нергардского замка погибло слишком много стражей, разрывов было несколько. Он тогда сомневался по поводу судьбы Ража. Мог ли кто-то из стражей выжить, а остальные не заметить?

– В чем дело, Лора? – спросила Соланж. – Не бойся, я позабочусь о нем.

Я медленно повернулась, не зная, что делать. Оставить ее здесь и побежать за помощью? Она убьет Некроса раньше, чем я успею отойти от двери. Показать, что я все поняла? Но кто я против стража?

Впрочем, мне, конечно, против нее не выстоять, но шума мы наделаем. И если я продержусь достаточно долго, родители могут прийти мне на помощь.

– Я тут просто подумала вдруг. Хранилища Варрет и Ферера. Одно Гардиан обчистил, во втором устроил нам спектакль. Но как он узнал о них?

Соланж нахмурилась.

– Очевидно, Ласка и Гатред ему рассказали, – предположила она.

– Да, очевидно, – кивнула я. – Вот только как узнали они? Ведь Варрет и Ферер рассказали о них только нам: Некросу, мне, Корду… И с нами была ты. Ты все время была с нами. И еще ты была с Лаской, когда убила ее. Но убила ли? Или она просто нашла себе нового носителя, ради которого и рвалась в замок?

Соланж встала и повернулась ко мне. Ее взгляд обжег чужим, нечеловеческим холодом. Она вздохнула и покачала головой.

– Как же ты меня достала. Проклятое предсказание! Если бы я знала, что от тебя будет столько проблем, нашла бы другой способ извести его.

Я даже не заметила движения, лишь увидела яркий сгусток пламени, летящий мне в лицо. Щит тоже вырос как-то сам собой. Мощный, прочный, просто загляденье, а не щит! Вот уж не думала, что я на такое еще способна. Только что мне казалось, я едва стою на ногах!

Соланж (а точнее, Ласка) поняла, что взять меня так просто не получится, и решила сделать то, ради чего пришла: убить беззащитного Некроса. И снова я удивила себя, накрыв его щитом на расстоянии и тут же атакуя Ласку и отбрасывая ее подальше от кровати.

– Да сдохни ты уже наконец! – заорала она, обрушивая на меня всю мощь Силы стража.

Я успела подумать, что мне конец, но снова почувствовала странный прилив Силы. Тепло, родившееся внутри, растеклось по всему телу, возвращая мне бодрость и позволяя одновременно накрыть кровать Некроса куполом щита и сражаться со стражем, блокируя ее атаки своими.

Но при каждом ударе я как будто сдерживала себя. Я атаковала, но боялась навредить Соланж, все как будто искала способ выманить стража из нее, хоть и знала, что его не существует.

Наконец очередная моя атака швырнула ее в стену с такой силой, что она ударилась головой и, упав на пол, осталась неподвижно сидеть. Я сформировала новое боевое заклятие, готовое сорваться с ладони в любой момент, но наносить последний удар не торопилась. Приблизилась к тихонько стонущей от боли женщине.

Она подняла на меня хмурый взгляд. Его я бы ни за что не перепутала со взглядом стража. Соланж смотрела на меня точно так же, как тогда в деревне, когда мы с Кордом были привязаны к столбу и нас собирались сжечь. И потом я часто ловила на себе этот взгляд: недовольный, ревнивый, настороженный.

– Чего ты ждешь? – прохрипела она. – Долго мне еще ее держать? Давай, нужна мгновенная смерть, чтобы эта стерва не вышла.

– Прости, – прошептала я, успев подумать, что многовато извиняюсь сегодня.

И не успев заметить, как проклятие сорвалось с моей руки и ударило капитана Нергардской стражи. Вокруг ее тела на секунду вспыхнуло синее сияние, но тут же погасло.

Одновременно из-за спины донесся судорожный, глубокий вздох, заставляя меня забыть о том, что я сделала секунду назад. Я молниеносно вернулась к кровати и встретилась взглядом с абсолютно дезориентированным Некросом. Он беспомощно моргал и оглядывался по сторонам. Заметив меня, приподнялся на локтях.

– Где я?

Я снова присела рядом с ним, не в силах сдержать расползающуюся по лицу улыбку, хоть и понимала, что поводов для улыбок сейчас не так много. Но он был жив – и для меня это значило все.

– В Фолкноре, в своей комнате. Все кончилось, мы выстояли. Не скажу, что победили, но… выстояли. Как ты себя чувствуешь?

Он нахмурился, видимо, прислушиваясь к собственным ощущениям, потом кивнул.

– Нормально. Только вот… Фолкнор – это что? – он растерянно посмотрел на меня. – И кто ты? И если уж на то пошло, то… кто я?

Тепло погасло, сменившись пронзающим холодом, так быстро, как бывает только, если заливаешь водой из реки яростно полыхающий костер. Я закусила губу, пытаясь не разреветься. Он ничего не помнит? Или… Вторая вероятность была слишком страшной, чтобы сформулировать ее даже только в мыслях.

– Нергард, – пробормотала я, усиленно стараясь не позволить голосу сорваться. – Название Нергард тебе что-нибудь говорит?

– Нергард, – задумчиво повторил он и вдруг просиял. – Лорд Нергард. Это я, да? Я… – он снова нахмурился, вглядываясь в мое лицо. – Я помню, как ты называла меня Трой Нергард. Это мое имя?

Я улыбнулась сквозь скатившиеся по щекам слезы и кивнула. Что ж, и на том спасибо. Хоть что-то он обо мне помнит.

– Да, ты Трой Нергард.