Я даже не поняла, почему вдруг полюбила долгие одинокие прогулки в рощице под окнами кабинета отца. В первый раз я пришла сюда сразу после того, как погасли погребальные костры. Мне нужен был воздух. Воздух, который не пах бы дымом и горящей плотью, не пах смертью и горечью потери.

Я не успела сильно привязаться к Варрет и Фереру, даже толком узнать их не успела. И в глубине души понимала, что они точно так же устали от своего бессмертия, как и Некрос, что существование стража без касты становится пустым и бессмысленным, но мне все равно было горько от того, что они отдали за нас свои жизни.

И Соланж. Я никогда особо не любила ее, и она отвечала мне полной взаимностью, но смерти я ей не желала. Странная ирония судьбы! В день нашего знакомства она едва не позволила меня сжечь, а в конце концов я проводила ее на костер погребальный. И она заставила меня себя уважать. Не имея ни крошки магии, эта женщина умудрялась противостоять вселившемуся в нее стражу. Пыталась нам помочь, пыталась до нас достучаться, но мы не слышали, не обращали внимания.

Больше всего за это винил себя Корд.

– Я должен был понять, – мрачно сказал он мне после погребальной церемонии. – Должен был заметить, что она изменилась, но я думал, что мне удалось ее заинтересовать.

Как оказалось, вход в хранилище под Фолкнором действительно находился в библиотеке. В тайную систему ходов, созданную предком, – нет, а в хранилище – да. И Соланж пыталась сказать Корду об этом, но Ласка, видимо, перехватила инициативу и превратила поиски потайного хода в игру, которая закончилась уверенностью Корда в том, что в библиотеке ничего такого нет. Тогда Соланж подбросила нам кристалин, который позже Ласка пыталась найти в комнате Некроса, но тот предпочел носить его с собой.

Если бы мы только уделили этому больше внимания! Если бы только услышали, поговорили друг с другом… Быть может, Соланж удалось как-то спасти, а Некросу не пришлось бы тратить магию, и проклятие не завершило себя.

Но оно завершило. Оно было направленно на его магию, на его энергию. Его создали, чтобы убить в Некросе стража. И оно убило. Мне удалось удержать его тело, его сознание, но Силы он лишился подчистую. И частично – памяти.

Когда он только пришел в себя, я испугалась, что он забыл все и навсегда. Забыл себя и меня заодно, но память лорда Нергарда в нем восстановилась довольно быстро, стоило мне назвать имя. Он вспомнил все основные события своей жизни в другом мире и нашу встречу. Вспомнил меня и кем я была для него (что отчасти стало облегчением), и вспомнил Соланж. Известие о ее смерти стало для него тяжелым ударом.

А вот себя как Некроса он помнил хуже. Лишь когда я напоминала ему некоторые события (гибель Виты, наш разговор после нее, наши первые ночи, расставание и новую встречу), описывала их, тогда вспоминал и он. То, что я не могла ему напомнить, он вспомнить не мог. Я слишком поздно поняла, что не стоило напоминать ему и об остальном. Стоило остановиться на лорде Нергарде и не напоминать ему о стражах, погибшем мире, о Силе, которую он потерял.

Потому что, начав вспоминать, он отдалился от меня. Замкнулся в себе, а я не знала точной причины. Может быть, он не мог простить мне убийства Соланж? Или того, что я, вопреки его просьбе, не отпустила его? Того, что он остался без Силы, не ушел в небытие вслед за умершей энергией стража? Я не знала, что он чувствует по этому поводу, не решилась спросить. Боялась услышать, что он ненавидит меня за это. Боялась узнать, что вместе со стражем Некросом в нем умерла и любовь ко мне.

Мама пыталась ободрить меня. Сказала, что нужно дать ему время. Мол, он дезориентирован, растерян, ему надо свыкнуться со всем, разобраться в том, кто он теперь. Я кивала, а сама холодела внутри. Что будет, если он не свыкнется? Что будет, если он так и не сможет разобраться или смириться с тем, кто он теперь? Мне сложно представить, как бы я сама себя чувствовала, если бы лишилась Силы.

Я удержала его, потому что не представляла жизни в мире, в котором его нет, но что если я обрекла его на страдания до конца дней? Смогу ли я жить в мире, в котором он меня ненавидит? Сможет ли он не ненавидеть меня в мире, в котором не осталось ни кристалинов, ни стражей?

Даже туманники не появлялись нигде всю последнюю неделю. Конечно, это был не показатель, бывали и более долгие затишья, но мне почему-то казалось, что они больше не придут. Кристалинов нет, стражей нет, нововселенные, конечно, остались, как и потомки тех, кого вселили раньше, но мне хотелось надеяться, что эти холодные пустые тела тоже наконец обрели покой. История их мира завершилась, ее уже ничто не может продолжить, так, может быть, он наконец исчез? Исчез, чтобы родиться вновь чем-то другим, как мы уходим в небытие, чтобы стать со временем чем-то большим?

А еще были слова, которые так и остались мною непонятыми и терзали меня, но о которых я теперь боялась спросить. «Ты избрана, Лора. Избрана стражем». Что это значило? Стражем была избрана Соланж, избрана его вместилищем. А я была избрана разве что им самим, Некросом, потому что он полюбил меня, но какой смысл был говорить об этом в тот момент?

Как еще страж может избрать? Связано ли это со всплеском Силы, которая помогла мне одолеть Ласку и, к слову, исчезла, как только все успокоилось?

Очевидно, рано или поздно нам с Некросом придется поговорить, но, милостивые боги, как же я боялась этого разговора!

– Лора! – донесся до меня знакомый голос, вырывая из печальных дум и недвусмысленно сообщая, что поговорить придется скорее рано.

Я резко обернулась, инстинктивно плотнее запахивая на себе пальто, словно закрываясь. Некрос же шел ко мне, напротив, без пальто, в сюртуке, полы которого разлетались в стороны. Верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, волосы непривычно взъерошены. Он шел ко мне, не обращая внимания на прохладный воздух и на грязь под ногами, по которой он шлепал в обычных домашних туфлях, немного не подходящих для прогулок по роще ранней весной в Северных землях.

Молча и, наверное, немного испуганно смотрела на него, пока он приближался. Кусая губы, задерживая дыхание и пытаясь вспомнить слова, которые время от времени мысленно готовилась ему сказать. Однако сейчас все они предательски разбежались из головы.

Некрос стремительно подошел ко мне и так же стремительно остановился, набрав в грудь воздуха, словно собирался произнести длинную тираду. Однако вместо этого лишь шумно выдохнул, неотрывно глядя на меня. Пожалуй, сейчас он действительно был больше похож на странноватого, резкого в движениях лорда, навязанной гостьей которого я когда-то стала.

– Привет, – смущенно улыбнувшись, поздоровался он. Вместо тирады дыхания хватило лишь на это короткое слово.

Его улыбка ободрила меня, потому что так не смотрят, когда ненавидят. Я улыбнулась в ответ.

– Привет. Как ты?

– В порядке, – кивнул он. – Мне кажется, память восстановилась, как могла, а Сила… – он тяжело сглотнул. – Сила уже не вернется.

Я непроизвольно нахмурилась, коснулась его руки и легонько сжала ее.

– Мне очень жаль.

Некрос заметно помрачнел, улыбка померкла. Мне даже показалось, что он решил не продолжать разговор, а сразу развернуться и уйти, но он остался стоять на месте, нервно сжимая и разжимая пальцы.

– Лора, я должен знать… Мне… мне нужно понять… – сбивчиво заговорил он, но снова замолчал, опуская взгляд.

– Что? – подтолкнула я.

Мне показалось, что он слегка дрожит. Должно быть, наконец почувствовал холод. Или так волнуется? Не хотелось думать, что его трясет от сдерживаемой ярости.

Некрос помолчал еще несколько секунд, глядя на что-то под своими ногами и тяжело дыша, а потом вскинул голову, пронзительно посмотрел на меня и выпалил:

– Лора, я понимаю, что я уже не тот мужчина, которого ты однажды полюбила. Я больше не страж, не древний бог. Я даже не слабенький маг, у меня совсем не осталось Силы, я теперь обычный человек. Человек, у которого в твоем мире нет ни имени, ни состояния, ни положения, ни даже дома. Я никто. И, если задуматься, то теперь уже и ничто. Я не представляю, как буду жить дальше, чем заниматься. Мне совсем нечего тебе предложить. Но я люблю тебя. Люблю даже сильнее, чем любил, когда был лордом Нергардом. Сильнее, чем когда был стражем смерти Некросом. Потому что сейчас ты – единственное, что осталось в моей жизни. Единственное настоящее, которое у меня есть. Но я не знаю, есть ли у нас будущее. Ты верховная жрица. У тебя есть обязательства, а дети от меня теперь уже никогда не будут такими сильными, как, скажем, от Винса или другого жреца.

Некрос вдруг нервно рассмеялся, но в его смехе я слышала горечь.

– Проклятие, раньше моя сила могла убить наших детей, а теперь от меня будут рождаться более слабые полукровки… Возможно, тебе действительно стоило дать мне умереть, но раз уж ты меня спасла, ответь: нужен ли я тебе таким, каким стал? Скажи прямо. Потому что если нет… Мне лучше уйти как можно скорее. Ваш мир велик. Быть может, где-то для меня найдется место.

Я медленно моргнула, растерянно разглядывая его лицо. Потом еще раз и еще. Из всего, что он мог мне сказать, это оказалось самым неожиданным. Настолько, что я забыла и те слова, что мысленно подбирала для нашего разговора, и вообще все. Лишь когда заметила, как стремительно мрачнеет его лицо в ожидании ответа, а в глазах что-то гаснет, смогла сбросить с себя ступор.

Один шаг – и между нами не осталось никакого расстояния. Мои пальцы сжали его ладони, чувствуя подушечками небольшие шрамы, что теперь были беспорядочно разбросаны по всему его телу – остатки рисунка проклятия. Наши лица оказались так близко, что неровные, прерывистые дыхания смешались.

– Ты такой дурачок, – пробормотала я срывающимся от волнения голосом. – Я тут с ума схожу, думаю, что ты возненавидел меня, а ты гадаешь, хочу ли я все еще быть с тобой? Хочу! И буду, раз ты меня по-прежнему любишь. Потому что ничего не изменилось. Ты говоришь, что лишился Силы и положения, что у тебя ничего нет, что ты никто, но это не так. Твоя Сила была губительна и опасна, она была проблемой, если помнишь. А теперь…

Я отпустила одну его руку, чтобы дотянуться до куста, рядом с которым меня настиг оклик Некроса. Тонкую хрупкую веточку покрывали набухшие почки, часть из которых уже лопнули, прорвались наружу свежей нежной зеленью.

– Теперь твои огорчение или злость не будут убивать все живое вокруг в радиусе нескольких метров. Мне никогда не нужны были твои состояние или положение. Мне плевать, есть ли у тебя замок. У меня есть свой. И я уже говорила: я хочу твоих детей или не надо мне вообще никаких. Пусть у тебя больше нет ничего из того, что было, но ты – это все еще ты. И ты мне нужен. Ты не никто. Ты мой мужчина. Отец моих будущих детей. И если тебе этого хватит, то мне тем более.

Теперь он смотрел на меня безмолвно, неподвижно, хлопая ресницами, чуть приоткрыв рот, но пока не отвечая. Потом вдруг перехватил мою руку, которой я продолжала теребить ни в чем не повинный куст, и поднес обе моих ладони к губам, поцеловал по очереди, неотрывно глядя мне в глаза. Потом прижал меня к себе, на этот раз чтобы поцеловать по-настоящему.

Когда его губы коснулись моих, я почувствовала, как уходит холод: из груди, из рук. Отступили сожаления, сомнения, страхи. Я вдруг очень отчетливо поняла, что вот теперь мы наконец победили. Что теперь у нас все будет хорошо. И что это действительно не конец, а лишь начало. Начало нашей новой истории, которая будет длиться еще очень долго, пока мы оба не состаримся и не уйдем в небытие вслед за нашими предками.

Мысль о новом начале заставила меня прервать поцелуй и отстраниться от Некроса. Он послушно ослабил объятия, вопросительно глядя на меня, но не выпустил из своих рук.

– Некрос…

– Трой, – перебил он и улыбнулся. – Называй меня Трой. Тебе никогда не нравилось имя Некрос, а я больше не чувствую его своим. Я… вообще очень смутно помню, как был стражем. Помню только то, что связано с тобой. Мне кажется, я должен был вовсе все это забыть, оно должно было умереть вместе с Силой стража, но… частично осталось. Осталось, благодаря тебе. Но Некрос – больше не мое имя.

– Трой тоже не твое имя, – печально заметила я.

– Это имя, которое дала мне ты. – Его улыбка стала шире. – И раз уж у меня все равно должно быть имя, я хочу, чтобы оно было таким. С ним связано столько хорошего. Чего я не могу сказать об имени Некрос.

Я понимающе кивнула, тоже невольно улыбаясь.

– Хорошо. Трой, ты помнишь, как сказал, что я избрана стражем?

Он нахмурился. Не помнит. Ничего, сейчас напомним.

– Когда Гатреда уже не стало, а проклятие убивало тебя, но ты еще был в сознании, – сказала я, глядя ему в глаза. – Ты велел не бояться и не печалиться. И сказал, что это не конец, а новое начало. А потом, что я избрана стражем. Помнишь?

Его взгляд расфокусировался, глаза забегали, словно он искал ими что-то, но я знала, что сейчас он ничего не видит, а пытается лишь достучаться до своей памяти. И когда его лицо просияло, стало понятно, что ему удалось.

– Да, помню, – он снова посмотрел на меня. – Твоя Сила, Лора. То есть… Как раз не твоя. Сила стража. Она помогла тебе в битве с Гатредом. И в битве с Лаской, думаю, тоже.

– Сила стража? – нахмурилась я. – Ты же не хочешь сказать, что теперь я страж?

– Нет, – покачал он головой, улыбаясь как-то совсем по-новому. Я даже не знала, что он так умеет. – Стражем нельзя стать, стражем нужно родиться.

Его рука вдруг опустилась между нами, раскрытая ладонь легла мне на живот.

Осознание захлестнуло меня, подбросило и перевернуло весь мой мир с ног на голову. На мгновение я задохнулась, накрывая его руку своей и пытаясь почувствовать что-то внутри. То, что, оказывается, уже какое-то время жило со мной.

– Новый страж избрал тебя своей матерью, – не переставая улыбаться, заявил Трой. – В реальную Силу он начнет входить только после рождения, но защищать себя через мать страж способен хоть сразу после зачатия. И он защитил. И тебя, и меня, и себя. Видимо, я ошибся. По крайней мере один наш ребенок окажется очень силен. Но тут дело не во мне, как в отце, а в тебе, как в матери.

Его ладонь продолжала лежать на моем животе. Именно там, где во время битвы с Гатредом я ощутила тепло и прилив Силы. Мой ребенок. Наш ребенок. Новая жизнь. Новый страж. Значит, даже для них ничего не закончилось?

– Каким стражем он будет? – почти шепотом спросила я. – Стражем смерти, как был ты?

Трой покачал головой.

– Нет, это не наследуется. Новый страж появляется только тогда, когда его предшественник уходит. А мы с тобой этого ребенка зачали до того, как страж смерти Некрос отправился в небытие. На тот момент погибло уже немало стражей, но я не могу сказать точно, какой из них возродится в нашем ребенке. Я даже не уверен, что это будет один из тех стражей, какими были мы. Все изменилось, Лора. Источники перемешались, мы пересекли границы миров, смешались с вами. Быть может, это действительно новое начало для нас всех. И наш ребенок будет каким-то совсем новым стражем. Увидим. А пока скажи, тебе нравится фамилия Нергард? Или оба станем Фолкнорами?

Он спросил это таким тоном, что я рассмеялась и снова потянулась к его губам. Там и тогда действительно началась наша новая история.

Мистический туман с монстрами больше не сходил ни на Северные земли, ни в других местах. Это позволило нашим выжившим жрецам и магам больше не заниматься поддержанием защитных печатей, а сконцентрироваться на других задачах.

Его Величество Гардиан не сдержал обещание защищать нас во время своего правления, но это в Фолкноре уже никого не удивило. Дело кончилось тем, что Северные земли отделились от остальных, превратившись в самостоятельное государство. Совет жрецов потерял свое влияние, у нас появился свой. И школа наконец переехала из Фолкнора, став самостоятельным заведением. Дядя Ронан возглавил ее и переехал в отведенный под нее замок вместе с семьей. Тетя Роза по случаю их официального бракосочетания расщедрилась на еще одного наследника.

У моих родителей родилась четвертая дочь. Отец отнесся к этому философски, заявив, что любит девочек и ему слишком поздно учиться воспитывать мальчиков. Винс на это ответил, что многоуважаемый шед на себя наговаривает. Кстати, мой названный брат женился примерно через год после нас с Троем.

Я выбрала фамилию Нергард. В память об осени в Нергардском замке. Ведь там для нас с Троем все началось, там мы узнали и полюбили друг друга. И наш сын родился шедом Нергардом. Его Сила действительно отличалась от той, что была у стражей прежних поколений. И он очень многое изменил в Северных землях.

Но это уже совсем другая история. А пока мы с Троем, бывшим стражем смерти, а ныне обычным человеком, целовались, забыв обо всем, забыв даже самих себя. Внутри меня тепло и радостно плескалась новая Сила, предвкушая свое появление на свет, а над нами вопреки всем законам природы стремительно зеленел и покрывался мелкими белыми цветами куст жасмина.