После тревожащего разговора на троих мы спустились в гостиную, где нас ждали мама с Кордом и Винсом и наши гости. Ферер и Варрет чаю предпочли вино, а Соланж и вовсе потягивала любимый папин виски. Они мило беседовали, но напряженность и неестественность чувствовались в каждом слове, жесте, взгляде.

Отец объявил, что все прибывшие – желанные гости в Фолкноре. Мама заверила, что прислуге уже даны распоряжения подготовить комнаты. Некрос добавил, что ближайшая задача, которая стоит перед всеми нами, – это попасть в дом верховного жреца Бога Воздуха. Имен называть не стал, но папа все равно осуждающе покачал головой. Да и я удивилась: если это такая тайна, то зачем вообще упоминать при всех? Но спрашивать, конечно, я не стала, только бросила быстрый взгляд на Соланж, которая тоже заметно поморщилась. Ну, хоть в чем-то мы с ней сошлись.

– А вот изучение исторических документов можете прекращать, – добавил Некрос. – Если все кристалины были перепрятаны незадолго до того, как я отправил стражей в изгнание, то записей об этом сохраниться не могло. Стражи не допустили бы этого.

– Что ж, – улыбнулась мама, вставая с кресла, – пойду обрадую Розу и отпущу учеников.

Проходя мимо отца, она на мгновение задержалась, безмолвно коснувшись его плеча рукой. Он в ответ улыбнулся и кивнул. Меня всегда поражало их умение разговаривать друг с другом без слов.

Когда пришло время разместить гостей в их комнатах, я вызвалась проводить Некроса, что, конечно, никого не удивило. Но мне показалось, что сам Некрос не пришел в восторг от этой идеи, и меня это крайне озадачило.

Тем не менее отказываться он не стал, как и гнать, когда мы добрались до его комнаты. Лишь оглянулся по сторонам, изучая обстановку, удовлетворенно кивнул и медленно стянул с себя сюртук. Бросив его на кресло, он растер руками лицо и подошел к окну, совсем как в кабинете отца. На ходу расстегнул несколько пуговиц на рубашке. Теперь, когда рисунки проклятия покрывали видимые части тела, он больше не пытался их прятать под застегнутой одеждой.

– Если тебе что-нибудь понадобится… из одежды или что-то еще, ты всегда можешь обратиться к лакею или распорядителю, – сказала я, не зная, как еще начать разговор.

Наше молчание казалось мне ужасно неправильным. Я напряженно наблюдала за Некросом, за его движениями. Холод, возникший между нами после слов отца о Винсе, ощущался кожей. Несколько секунд Некрос стоял спиной ко мне, ничего не отвечая, но потом обернулся и даже улыбнулся.

– Кажется, мы поменялись ролями, да? Теперь я гость в твоем доме и твоем мире.

Я улыбнулась в ответ, неотрывно глядя ему в глаза без всякого смущения. Мне нечего было стыдиться, по крайней мере, я так чувствовала.

– Рада, что у меня есть возможность отплатить за гостеприимство.

Он сделал несколько шагов ко мне, но не подошел: свернул к кровати, сел на краешек и снова растер лицо руками. Только сейчас я поняла, что оно изменилось. И дело было не только в рисунке проклятия. Линии отвлекали на себя внимание и мешали увидеть главное: лицо Некроса осунулось, побледнело. Да и сам он выглядел похудевшим и безумно уставшим.

Я медленно подошла и села рядом. Он не повернул голову в мою сторону, но и никак не продемонстрировал недовольство. Это придало мне уверенности, и я сначала осторожно коснулась его руки, а потом переплела наши пальцы. Некрос сжал мою руку в ответ, погладил большим пальцем тыльную сторону ладони, в то время как я завороженно смотрела на витиеватые линии шрамов.

– Нергардская стража справится без тебя и Соланж? – спросила я, чтобы не молчать. В глубине души я знала, что говорю не о том, но что-то мешало перейти к главному. – Или туманники снова затаились?

– После гибели Виты они стали появляться гораздо реже. Думаю, теперь, когда большинство стражей или мертвы, или вернулись в этот мир, туда их будет тянуть значительно меньше. Но после того, как ты показала мне защитную печать, мы прошли по всем городам и деревням Нергардских земель, защитили обрядовый дом в каждом населенном пункте. Теперь людям есть, где переждать нашествие тумана.

– Ого, – не удержалась я. Теперь было понятно, почему он выглядит таким уставшим. – Это огромная работа, требующая немалого применения Силы для активации печати.

– Ее в основном применяли Варрет и Ферер. Я лишь по необходимости.

Я кивнула, делая вид, что поверила. Конечно, а рисунок сам расползся так далеко за столь короткий срок.

– Почему ты не сказала мне, что обручена? – вдруг спросил Некрос, когда я уже меньше всего этого ожидала. – Ты ведь наверняка вспомнила об этом. Ты так много успела рассказать мне в ту ночь. О доме, о родителях и сестрах. Даже о школе. Но ни слова не сказала о Винсе Голде. Почему?

Вот мы и добрались до главного вопроса. Я вздохнула и попыталась объяснить:

– Я не хотела, чтобы ты подумал, чтобы хотя бы на секунду предположил, что я возвращаюсь домой из-за него. Что я возвращаюсь к нему. Потому что это было не так. Я расторгла помолвку, как только вернулась. Я не сказал тебе про него, потому что это не имело значения. А остальное – родители, сестры, школа – имело.

По его губам скользнула сдержанная улыбка, и он наконец повернулся ко мне.

– Но ты его любишь, это видно.

– Люблю, – не стала отпираться я. – Мы выросли вместе, всегда были близки как брат и сестра, как лучшие друзья. Такие вещи не проходят. Возможно, отец прав, и именно этим объясняется реакция Винса на разрыв помолвки.

– Возможно, – тихо отозвался Некрос. – Такие вещи и не должны проходить. Что бы ни случилось между братьями и сестрами.

Я поняла, что он говорит не обо мне и Винсе, а думает о своих братьях и сестрах, которых теперь почти не осталось. Я коснулась рукой его щеки, одновременно желая отвлечь от этих мыслей и снова почувствовать кончиками пальцем шершавые ниточки шрамов, а вместе с ними – легкое покалывание электрического разряда в момент первого прикосновения.

– Ты плохо выглядишь, – честно заявила я. – И речь не о проклятии.

– Я плохо сплю в последнее время.

– Как долго?

– Примерно с тех пор, как все вспомнил.

– Кошмары?

Некрос кивнул.

– Каждую ночь.

– Думаю, нужно время. Мои ведь прошли.

– Хотелось бы, чтобы это время поскорее пришло, – усмехнулся он. – Должен признаться, мои силы на исходе. Но… оказаться здесь, с тобой…

Некрос вздохнул, как будто ему не хватало слов, чтобы описать свои чувства, или они просто не ложились на язык. Не желая себя мучить, он просто наклонился ко мне и поцеловал. Я была совсем не против, потому что мечтала об этом с той минуты, когда он появился в нашем дворе, но до сих пор вокруг было слишком много людей.

Я обняла его за шею, притягивая к себе, и его руки скользнули вокруг моей талии, делая то же самое. На несколько коротких мгновений все проблемы отступили куда-то далеко, стали незначительными. Ведь он был здесь. Мой проклятый бог смерти. Живой сидел рядом со мной – и это было в разы больше того, что я имела сутки назад.

– Как ты решился вернуться? – спросила я, когда поцелуй прервался. – Ведь все это так зыбко. Раж мог специально спрятаться, чтобы ты подумал, будто он пробрался в наш мир.

– Мог, – кивнул Некрос. – Теоретически, я даже мог пропустить мгновение его гибели, если он погиб тогда же, когда и другие стражи эмоций у Нергардского замка. Они погибли вместе, было слишком много ощущений… разрыва. Это маловероятно, но не невозможно. Честно говоря, дело вообще не в нем. Дело в том, что твой дух вдруг появился в Нергардском замке. Как ты это сделала?

– С помощью ритуала. Его Винс и шед Говард нашли.

– Ты едва не погибла.

Его тон прозвучал как обвинение, и я смущенно опустила взгляд. Сейчас рисковый порыв уже не казался мне таким оправданным, как тогда.

– В общем, – голос Некроса смягчился, – из-за этого я и пришел. Решил, что случилось нечто чрезвычайное, раз ты решилась на такое. Появление кого-то из стражей здесь могло стать хорошей причиной. А даже если нет… Мне показалось, ты пыталась позвать на помощь, показалось, я тебе нужен. А может быть, – добавил он тихо, – я рискую жизнями тысяч людей потому, что ты оказалась мне очень нужна.

– Как бы ни было, а я рада, что ты здесь, – призналась я, не зная, какая из версий греет душу сильнее. – Потому что все складывается не очень хорошо, и мне кажется, что без тебя я не справлюсь. Никто из нас не справится. А если Раж действительно проскочил в наш мир вслед за мной и притаился в ком-то из моих близких… – я не договорила, поежившись.

– Мы вычислим носителя, обещаю. Но мне понадобится твоя помощь.

– Все, что угодно! – порывисто заверила я.

– Ты должна незаметно дать знать Корду, Розе и Ронану, в доме какого жреца скрыто хранилище кристалинов.

Я нахмурилась и отстранилась, ничего не понимая. Зачем сообщать потенциальным носителям стража, где именно спрятаны кристалины?

– Их там нет, – объяснил Некрос с улыбкой, верно истолковав изумление на моем лице. – И никогда не было. Настоящее хранилище в другом месте.

– Это ловушка? – догадалась я. – Но как она должна сработать?

– Ночью мы отправимся туда с Варрет и Ферером. Стражам не нужны никакие дополнительные разрешения на открытие портала куда бы то ни было. Если Раж здесь, то воспользуется этим, а мы будем его ждать.

– А настоящее хранилище? – напряженно уточнила я.

– Оно действительно в подземелье замка семьи верховного жреца, но не Сангрэ, а Рохо. В него отправимся сразу после этого.

Я смотрела на Некроса с сомнением, и он поспешил заверить меня:

– Лора, это наш единственный шанс его вычислить. Другого не будет.

– Я понимаю, просто… Ты не сказал этого при отце, значит, все-таки думаешь, что в нем тоже может сидеть Раж?

Некрос вздохнул и неожиданно осторожно погладил меня по голове, словно я была маленькой девочкой. Впрочем, относительно него я таковой и была.

– Это тяжело, понимаю. Но, Лора, я уверен только в тебе. Все остальные в моих глазах скомпрометированы, Раж мог спрятаться в ком угодно: в сильном верховном жреце или в женщине совсем без магии. Поэтому только тебе я могу доверить правду.

– Но откуда ты знаешь, что не меня он использовал в качестве нового вместилища? Раз он может быть в любом, то и во мне тоже.

– Я знаю это, потому что ты отправила свой дух в мой замок. Ты бы не стала этого делать, если бы была Ражем. Да и не смогла бы, потому что Раж должен был бы держать твой дух подавленным, если не уничтоженным. И хотя подавленный дух способен иногда действовать в тайне от стража или против него, покинуть тело и отправиться сквозь миры – определенно нет.

Я шумно выдохнула и заметила с улыбкой:

– Что ж, в некотором смысле, это облегчение. Потому что я уже в самой себе начала сомневаться.

Некрос снова коснулся моих волос, потом его рука скользнула по щеке, поглаживая слегка горящую от всех волнений кожу кончиками все еще холодных пальцев. Он покачал головой и тихо заявил:

– Я бы в любом случае понял, если бы ты была не ты.

Он снова потянулся к моим губам, и я не стала его останавливать. На этот раз поцелуй и не думал прерываться. Напротив, становился все более яростным, требовательным, жадным. Руки Некроса уже не только обнимали меня, притягивая к нему, но и скользили по всему телу, то поглаживая, то сжимая, пробуждая внутри уже знакомый мне огонь.

– Наверное… мне стоит… отпустить тебя, – слегка задыхаясь, предположил Некрос, все же ненадолго отрываясь от моих губ. – Все-таки это не мой замок.

Я потянулась к оставшимся застегнутыми пуговицам его рубашки, улыбаясь:

– Зато это мой замок.

Некрос не заставил себя уговаривать. Мы с тихим смехом повалились на кровать, торопливо стягивая друг с друга ставшую вдруг столь неуместной одежду. До общего ужина оставалось еще немало времени, а мы оба умели ценить моменты и использовать их.

* * *

В нашем кругу было не принято сажать детей за один стол со взрослыми, особенно когда собирались большие компании гостей, но мой отец не утруждал себя соблюдением и более важных традиций, поэтому ужинали мы всегда вместе, сколько я себя помнила. Полина и Ксана тоже присоединились к общему столу, как только начинали сносно пользоваться столовыми приборами.

Однако сегодня родители наверняка пожалели о такой семейной вольности. Полина уже четверть часа сидела, не притрагиваясь к еде, а только рассматривая Некроса. Поначалу она старалась делать это незаметно, но ее терпения надолго не хватило, и теперь она откровенно пялилась на него. Конечно, все это замечали, но рядом с ней за столом оказались Ферер и Ксана. Последняя старательно флиртовала с Винсом, сидевшем слева от нее. Полагаю, она искренне считала, что это делает ее такой же взрослой, как я (она вообще обожала за мной повторять). На поведение младшей сестры Ксана не обращала ни малейшего внимания. Ферер был занят или разговорами, или едой, поэтому даже не смотрел в сторону Полины. Многозначительные взгляды родителей и меня сестренка игнорировала.

В конце концов ее интерес заметил и Некрос. Сначала он старался делать вид, что ничего не происходит, но в конце концов решил прямо поинтересоваться:

– Что тебя так беспокоит, дитя, что ты совсем не ешь?

Полина как будто только этого и ждала.

– А ты специально разрисовал себе лицо? А чем? И что это значит? А ты правда Бог Смерти?

– Пола, – процедила я, пытаясь сделать «страшное» лицо, но на нее это снова не произвело впечатления.

Некрос улыбнулся и, продолжая методично орудовать ножом и вилкой, спокойно ответил:

– Нет, эти линии появляются сами. Они… дают понять, сколько у меня осталось времени на снятие проклятия. И да, я Бог Смерти. Меня зовут Некрос.

– Вообще-то вы не бог, – ледяным тоном возразил отец. – И я думал, мы договорились называть вас лорд Нергард.

– Это не отменяет того, что его на самом деле зовут Некрос, – не удержалась я. – И именно его когда-то называли Богом Смерти.

– Божественность – это вообще понятие относительное, – добавил Ферер, улыбаясь. – Другие всегда готовы считать тебя богом, если ты можешь больше, чем они.

– Особенно если их в этом старательно убеждать, – хмыкнул отец. Недобро так хмыкнул. – Ведь это дает возможность контролировать людей, подчинять их себе.

Я одарила его тяжелым взглядом (старательно пытаясь скопировать один из его собственных, но куда мне до мастера!), однако он проигнорировал его точно так же, как и Полина.

Зато Некрос спокойно парировал:

– Положение жреца тоже дает определенную власть над другими, не так ли, шед Фолкнор?

Отец недовольно нахмурился, но ответить на это ничего не успел: вмешался Винс.

– Когда я принимал служение и мантию верховного жреца Некроса, я даже и не мечтал о том, что однажды окажусь с ним за одним столом, – легко заметил он, улыбаясь и явно стараясь разрядить обстановку.

Я посмотрела на него с благодарностью, но тут же почувствовала, как нервно забилось сердце. Если уж мой отец никак не может справиться с собственными эмоциями в отношении моего нового избранника, то как Винсу удается оставаться таким дружелюбным? Да, это было подозрительно.

– Жаль, мама не дожила до этого дня, – вздохнул дядя Ронан. – Хотелось бы мне посмотреть на ее лицо в тот момент, когда вас всех ей представили бы.

– Не думаю, что Сусанна позволила бы эмоциям отразиться на своем лице, – заметила мама с мягкой улыбкой. – Она была очень сдержанной женщиной.

– Не всегда и не со всеми, – едко прокомментировала тетя Роза.

Вообще-то, она мне не тетя в полном смысле этого слова. И даже немножечко обижается, когда я ее так называю. Замуж за дядю Ронана она так и не вышла, чему в свое время поспособствовала моя бабушка, мать папы и дяди.

Роза появилась в Фолкноре еще до моего рождения, незадолго до свадьбы родителей. Пришла вслед за мамой да так и осталась. Дядя Ронан сразу обратил на нее внимание, но бабушка была этому очень не рада и как могла тормозила развитие их отношений.

Однажды (уже очень давно) дядя в порыве внезапной откровенности (спровоцированной лишним алкоголем) пожаловался отцу на то, что влюбился в женщину, которая недопустимо ниже его по происхождению.

– А в чем проблема? – искренне не понял папа.

Мне тогда было лет шесть, и я обожала прятаться и подслушивать чужие разговоры, поэтому видела и слышала все сама. Дядя Ронан, сокрушенно покачав головой, простонал:

– Но как я смогу на ней жениться?

– Даже я в свое время женился на девушке, которая не имела никакого благородного происхождения, – спокойно парировал отец. – Ничего, никто не умер и небеса на землю не рухнули.

– Тебе была нужна ее магия, – возразил Ронан.

Как я узнала много позже, речь шла о второй жене отца. Тот брак продлился недолго, и вскоре после этого отец женился на моей маме.

– А что нужно тебе? – насмешливо уточнил он у брата.

Ронан пьяно икнул (наверное, будь он трезвее, он бы не озвучил свои сомнения) и признался:

– Роза. Она невероятная. Но она… У нее ни магии, ни родословной, ни состояния.

– Мы вроде бы не бедствуем.

– Я знаю, но как это будет выглядеть?

– Ронан, – отец улыбнулся и наклонился к брату, – а кто смотрит?

Вероятно, после такого довода (и протрезвев) дядя Ронан избавился бы от предрассудков, но на его беду тот разговор услышала и Роза, которой буквально перед этим нечто подобное высказала и бабушка. Утром Роза сообщила дяде все, что думает о его собственном снобизме и о его семье, и покинула Фолкнор. Не возвращалась она целых три года.

Три года дядя Ронан искал ее, встречался, умолял о прощении, совершал ради нее подвиги и безумства. В конце концов, Роза сдалась и вернулась. То ли все-таки любила его, то ли не выдержала разлуки с моей мамой, для которой она много лет была старшей подругой, наставницей и телохранителем. Но замуж за Ронана она так и не вышла, хотя они и жили вместе с тех самых пор. Поначалу все думали, что это из-за нежелания открытого противостояния с бабушкой, которая не имела ничего против безродной любовницы сына, пока та не метит в жены. Однако и после ее смерти Роза регулярно отказывается от перспективы стать госпожой Фолкнор.

А дядя Ронан продолжает делать ей предложение раз в год, в один и тот же день. У них растет сын, почти ровесник Полины (сейчас он сидел между мной и Кордом). Мои родители нервно посмеиваются над их отношениями и в тайне от них каждый год делают ставки на ответ Розы на дежурное предложение. Папа (в глубине души неисправимый романтик) не теряет надежды на то, что свадьба однажды все же состоится.

Однако тетя Роза оказалась злопамятной. Даже сейчас в ее тоне чувствовалась серьезная обида на бабушку, хотя та умерла почти пять лет назад. Я задумалась, значит ли это, что в нее Раж не вселился? Или наоборот, он нашел в ее воспоминаниях ту старую обиду и сейчас решил продемонстрировать? Стал бы он вообще вселяться в женщину без магии, рискуя выдать себя случайным колдовством?

От этих мыслей голова шла кругом. Я перевела взгляд на маму, потом посмотрела вдоль стола на дядю Ронана, на Корда… Это может быть любой из них. И даже отец. Что я буду делать, если это кто-то из родителей? Как я переживу, если это Винс? Может быть, это все-таки кто-то чужой?

– Винс, как идут работы в Малрое? – поинтересовалась тем временем мама, чтобы не дать беседе вернуться к теме божественности Некроса и других стражей.

– Потихоньку продвигаются, – с удовольствием поддержал тему Винс. – До былого величия еще далеко, но уже сейчас в нем вполне можно жить и даже принимать гостей. Быть может, вам всем стоит навестить меня там? Особенно вам, Линнея. Может быть, у вас будут какие-то пожелания по обустройству дома? Все-таки на самом деле он ваш.

– Он никогда не был моим, – покачала головой мама. – Он принадлежал отцу, которого я не знала. Поэтому никаких пожеланий у меня нет. Приходящие вас там не сильно донимают?

– Я установил защитный контур по типу того, который существует вокруг Фолкнора, поэтому они хоть и появляются довольно регулярно, но не могут пробиться, так что рабочие и прислуга в безопасности.

– Забавно, но в том мире, куда я попала в конце лета, приходящие меня не трогали, – заметила я. – По крайней мере, сначала. Пока я сама не нападала на них.

– Правда? – удивился Винс.

И даже не поморщился при упоминании моего путешествия в другой мир, а ведь оно разрушило его планы на будущее…

– Кстати, я размышлял об этом после того, как ты… вернулась домой, – вклинился Некрос, сбивая меня с мысли. – Вполне вероятно, что все ваши жрецы поначалу неинтересны туманникам. Ведь в вас остаются частички тех сущностей, что мы когда-то вселили в ваших предков. Тех сущностей, которые когда-то наполняли самих туманников. Поэтому для туманников вы условно… свои. Не еда.

– Очень сомневаюсь, – хмыкнул Корд. – На меня эти ребята нападали и в этом мире, и в том. Да и на других жрецов тоже, – мрачно добавил он, явно имея в виду своего отца, погибшего от их рук.

– Возможно, потому что вы все их сразу атаковали, как и я, – не смутился Некрос. – Когда Лора проявляла к ним враждебность, они и ее начинали воспринимать как объект для нападения.

– На меня они пытались напасть дважды, когда я только приехала в Северные земли, – сказала мама. По лицу ее пробежала тень плохих воспоминаний. – Первый раз на подъезде к Фолкнору, а второй – как раз в замке Малрой.

– Тогда оба раза с тобой был Карл, – припомнил отец. – Может быть, их привлек он? Насколько я помню, во второй раз они пытались съесть именно его. Возможно, если бы ты не начала в них стрелять, они бы тебя проигнорировали, как Лору?

– А больше никого рядом не было? – заинтересовалась я. И когда мама отрицательно качнула головой, повернулась к Некросу: – Разве один человек мог привлечь туман? Вы ведь мне тогда сказали, что маленькое количество людей не может привлечь туманников? Помнишь, когда мы отправились в деревню рядом с замком? Вы так объяснили, почему мы едем маленьким отрядом.

– Да, в нашем мире туманники обычно нападают на деревни или города, случаев нападения на отдельных путешественников не случалось, – подтвердил Некрос. – Даже странно.

– Но в ту ночь туманники на нас все-таки напали, как бы мало нас ни было, – напомнил Корд. – Их натравили специально.

– Думаешь, кто-то мог натравить их на маму двадцать лет назад? – усомнилась я.

– Это маловероятно, – возразила мама. – О моем приезде в Фолкнор, конечно, многие знали, но о том, что мы с Карлом отправились в Малрой, не знал никто.

– Я сомневаюсь, что в этом мире кто-то умеет управлять появлением туманников, – осторожно вклинилась Варрет. – Ведь о кристалинах знаем только мы, стражи. А для привлечения тумана, как я понимаю, нужен кристалин.

– Я согласен, – кивнул отец. – Маловероятно. Хотя мне до сих пор кажется странным, что защитный контур нашего дома был взломан именно в ту ночь, когда сошел туман, и приходящие пробрались сюда.

– Скорее всего, кто-то дожидался появления тумана, – предположил Винс. – И взломал контур специально, чтобы он проник в дом. Ведь больше в ту ночь ничего не произошло. Кто-то просто пытался избавиться от нас, списав это на нападение приходящих.

– Вы так и не узнали, кто это был? – поинтересовался Некрос у отца, поскольку знал от меня эту историю.

Отец только мрачно покачал головой.

– Кто бы это ни был, следов он не оставил.