Я ждала возвращения Шелтера уже на следующий день, к вечеру, как он и обещал, но вместо этого он приехал лишь на третий. Мрачный и хмурый. Я вышла ему навстречу, но остановилась на полпути, натолкнувшись на угрюмый взгляд.

– Магистр не удовлетворил твою просьбу? – предположила я, опасливо замирая на месте.

Шелтер ничего не ответил. Скинул форменное пальто на руки Глену, отдал ему же фуражку и молча прошел в свою любимую малую гостиную, отрывисто велев подать бренди.

Мы с Гленом только недоуменно переглянулись, после чего он понес устраивать вещи генерала, а я последовала за Шелтером в гостиную. Тот не устроился по обыкновению в кресле, а остался стоять у камина, скрестив на груди руки и глядя на огонь.

– Оллин? Что случилось?

– Ревнивая мстительная дрянь, – тихо прорычал он.

Я вздрогнула и отшатнулась, но на мое счастье Шелтер продолжил:

– Нариэль. Магистр не возражал. Когда приносишь ему на блюдечке новые территории, он необычайно добродушен. Даже проникся рассказом о том, как ранение, которое не оставляло мне шансов, изменило мое отношение к жизни. Был готов освободить тебя для заключения брака, правда, предложил как следует все обдумать. Не успел я уехать из дворца, как меня нашла Нариэль и сказала… – он осекся. – Она много чего сказала, но суть ее пламенной и очень эмоциональной речи сводился к тому, что как солдат я принадлежу ее мужу, но как мужчина – только ей и не буду принадлежать никому другому. Если я всерьез решу жениться, она меня уничтожит, рассказав супругу правду о том, кто я.

– Ох… – только и смогла выдохнуть я, опускаясь в кресло.

– Прости, Мира, ничего не получится, – едва слышно пробормотал Шелтер. – Она была очень решительно настроена, мне едва удалось ее успокоить.

Я рассеянно кивнула, думая о том, что свобода и брак сейчас не главное, лишь бы опрометчивая просьба не вышла Шелтеру боком, но потом до меня дошел смысл его слов. Как наяву я увидела немолодую женщину, страстно целующую моего генерала, скользящую рукой по его бедру, услышала томное приглашение «навестить» ее.

– Ты… Ты что, был у нее? – голос непроизвольно дрогнул и взгляд затуманился, когда я посмотрела на Шелтера. – Поэтому приехал только сегодня? Ты ее… успокаивал?

Он не повернулся ко мне, даже головой не шевельнул, так и стоял, словно каменное изваяние. И это безмолвие оказалось красноречивее любого ответа. Я плотно сжала веки и закрыла лицо руками. Казалось, что меня проткнули насквозь – так больно стало в груди. И как я ни старалась сдержаться, слезы все равно потекли по щекам. Если бы могла, я убежала бы прочь, но пришлось остаться сидеть на месте, потому что ноги не слушались.

– Мира… – тихо позвал Шелтер уже где-то рядом.

Я даже не услышала, как он подошел ко мне и присел на корточки рядом, положив руки на подлокотники кресла.

– Пожалуйста, не плачь. Между мной и Нариэль не было ничего, из-за чего тебе стоило бы плакать, поверь.

– Правда? – с сомнением уточнила я, сдвигая руки так, чтобы увидеть его лицо.

Оно было спокойно и невозмутимо, Шелтер смотрел мне в глаза без тени сомнения.

Зато меня эти сомнения терзали. Как именно он ее тогда успокаивал? Почему приехал на два дня позже, чем собирался? Что именно он делал?

«А надо ли тебе это знать, милая?» – вдруг задалась я вопросом.

На своем месте, играя роль варнайского генерала, Шелтеру приходится делать куда более ужасные вещи. Например, идти войной на другие страны, убивать их жителей, не желавших войны. Или отдавать на потеху Магистру невинных девушек с завоеванных территорий. Как же быстро я забыла, что сама могла стать одной из них. Теперь переживаю о том, спал Шелтер в столице с Нариэль или нет. А переживать стоило бы о других вещах.

Я вытерла слезы, шмыгая носом, и коснулась ладонями рук Шелтера, все еще лежащих на подлокотниках.

– Когда все это закончится, Олли? – спросила едва слышно. – Просто скажи когда. Можешь не посвящать в свои планы. Не надо на мне жениться. И свободы мне не надо. Я потерплю, я подожду. Ты только скажи мне: сколько я должна ждать? Сколько еще стран должно пасть? Мне нужно знать хотя бы это.

Шелтер перехватил мои руки, сжал их в своих пальцах, несколько мгновений просто смотрел на меня снизу вверх, хмурясь, а потом заговорил. Тихо, размеренно:

– Магистр очень силен, Мира. У него есть армия, у него есть маги. У него есть Верхняя ложа – это отборные, очень сильные маги, которые к тому же являются богатыми, очень влиятельными людьми. Чтобы выступить против него, нужна другая армия, такая же большая и сильная, как у него. Два года, что я завоевывал для него новые территории, я одновременно собирал эту армию. Припирая к стенке правителей, я каждый раз оказывал им какую-то услугу. Сохранял жизнь кому-то из родственников, помогал спрятать от преследования магов, защищал от разорения определенные территории, оставлял часть власти в их руках. Я заключал сделки и торговался, я вступал в альянсы и договаривался о том, что однажды помогу их странам вернуть свободу и независимость, если они в свою очередь помогут мне. Если они обеспечат покой и порядок на своих территориях, не будут бунтовать против власти Магистра. До тех пор, пока я не дам им знак взбунтоваться.

– То есть… ты все это время не столько расширял империю Магистра, сколько создавал свою собственную внутри его? – очень тихо, почти шепотом уточнила я.

– Как-то так. Я расставлял фигуры на доске. Удерживать быстро разрастающуюся империю сложно: пожары восстаний часто продолжают вспыхивать и после капитуляции. Магистрат вынужден держать часть войск на завоеванных территориях для их подавления. Плюс в случае возникновения конфликтных ситуаций в проблемный регион направляются дополнительные войска. Но чем спокойнее и лояльнее ведет себя регион, тем меньше войск там держат, тем больше солдат и техники идет на завоевание новой территории. И если однажды восстания разом вспыхнут на нескольких таких территориях одновременно, когда армия Магистрата будет по уши в новой войне, Магистру просто не хватит сил своевременно потушить все пожары. Магистрат разорвет на части. Особенно если в сердце Варная одновременно будет поднято восстание части армии против властей. А еще есть Замбир, который только и ждет случая навсегда разделаться с угрозой в лице Магистрата, потому что его правители понимают: рано или поздно за ними снова придут, когда Варнай станет достаточно силен. Они поддержат любую попытку свержения Магистра.

– И сколько еще тебе нужно территорий, чтобы все получилось? – затаив дыхание, уточнила я.

Шелтер тяжело вздохнул. Ему явно было неудобно сидеть на корточках, поэтому он встал и присел на подлокотник моего кресла, одной рукой обнимая за плечи, а другой – сжимая мою ладонь.

– С учетом Палии, думаю, сейчас уже хватило бы. Но есть одно обстоятельство, которое меня останавливает от того, чтобы начать действовать уже сейчас. Варнайцы любят Магистра. При нем страна разрослась, разбогатела. Стала сильной, ее боятся. Рабский труд в свое время очень помог быстро и дешево нарастить инфраструктуру. Сам Магистр прирожденный оратор. И тонкий интриган. Пока он на коне и на пике своей славы и народной любви, любая попытка силового переворота неизбежно развяжет масштабную гражданскую войну.

– Почему? – не поняла я.

– Потому что в Варнае хватает людей, недовольных Магистром, на них я и планирую опираться во время восстания, но тех, кто свято верит в него – куда больше. Когда Магистр поймет, что регулярной армии ему не хватает, он обратится к ним. Учитывая угрозу вторжения со стороны Замбира и тот факт, что территории, которые варнайцы уже считают своими, попытаются отделиться, ему не составит труда воззвать к чувству патриотизма. И народ встанет за него горой. Но не весь. Одни поддержат меня, другие будут сражаться за него, Замбир вполне может решить, что Варнай заслуживает полного уничтожения, а его народ – истребления. А кто-то решит под шумок установить свой порядок на отдельно взятой территории. В Верхней ложе найдутся умники, которые решат воспользоваться ситуацией и урвать себе кусок пожирнее от разваливающейся страны. И наступит…

– Полный хаос, – закончила я за него.

Шелтер кивнул.

– Война, которую я начну, может продлиться очень долго. Она охватит половину континента. Огонь, кровь, смерть, разорение, голод, разруха – вот, что ждет Варнай на всей территории в пределах нынешних границ. Магистр будет драться за свою власть до последнего верного ему солдата, как любой единовластный правитель. В огне этой войны мы сами можем сгореть. Или победа достанется нам такой ценой, что жить с этим мы не сможем.

Я тревожно закусила губу, представив все им описанное. Да, пожалуй, последствия такого переворота могут оказаться даже более ужасными, чем текущее положение дел в Магистрате. Даже с учетом его завоевательных войн.

Несмотря на все еще потрескивающий рядом камин, мне стало холодно. Я почти не видела войны, но даже мне воображение рисовало всякие ужасы. А Шелтер наверняка видел и понимал больше, а потому его опасения по развязыванию такой войны мне были понятны. Ситуация казалась тупиковой. Оставалось надеяться, что только мне.

– И что же тогда делать? Как изменить ситуацию малой кровью? У тебя есть какой-то план?

– Да. Нужна «серебряная пуля».

– Что? – удивилась я.

Он улыбнулся.

– Ты знаешь ведь, что варгов очень трудно убить? Они сильны, свирепы и, когда чуют кровь, становятся невосприимчивы к боли. В каждого можно разрядить целую обойму, а он все равно тебя сожрет и только потом сдохнет сам. Но говорят, что пули из серебра – или с серебряным напылением – убивают их с первого выстрела. Я не проверял, но для Магистра мне нужна такая пуля.

– Я не понимаю, – смущенно призналась я.

– Варнайцы умеют обожать своего Магистра. Но так же сильно они могут его возненавидеть. Нужно то, что убьет одним выстрелом их любовь к нему. Тогда произойдет быстрая и ожидаемая народом смена власти, которую воспримут не как переворот, а как избавление от «неправильного» правителя.

– Как можно убить их любовь к нему, если они прощают ему надругательство над невинными девушками, почти девочками? Они прощают ему убийства мирных жителей и разорения чужих территорий. Что он может сделать такого, чтобы они возмутились?

– Проиграть, – лаконично объяснил Шелтер. – Такое уже было, когда он проиграл в Замбире, но тогда некому было восстать против него, а он обеспечил быструю победу в другом месте – и голоса недовольных смолкли. Если же к его неудаче прибавятся бунты на завоеванных территориях, то варнайцами это будет воспринято как его слабость. Это будет значить, что он больше не может руководить страной. И тогда они будут приветствовать того, кто поднимет против Магистра его же армию и попытается занять его место. Они не станут его защищать, все решится быстро. Мне нужен какой-то его проступок. Но именно его, потому что со времен Замбира он стал умнее и не ассоциирует себя с войной до тех пор, пока она не выиграна. До тех пор вся ответственность лежит на генералах вроде меня. Поэтому просто проиграть следующую кампанию – не вариант.

– Тогда где же взять такую… «пулю»? – с отчаянием спросила я.

– Увы, я два года ищу ответ на этот вопрос и не нахожу, – признался Шелтер печально.

– Ты ее уже нашел, – раздался вдруг от двери спокойный и уверенный голос Керама Нейба. – И как раз сейчас ты держишь ее за руку.

Мы оба обернулись на этот голос. Управляющий вошел в гостиную и закрыл за собой дверь, сделал несколько шагов и застыл в своей любимой позе: со сложенными на рукоятке трости ладонями.

– Шептунья, Оллин, – добавил он, сверля Шелтера взглядом. – Таков был твой план еще совсем недавно, помнишь? Шептунья может свести Магистра с ума на расстоянии. Она может заставить его сделать то, что он сам никогда не сделал бы, заставить его совершить любую нужную нам ошибку. И тогда можно будет двигаться дальше.

Шелтер выпрямился. Посмотрел на меня, на Нейба и покачал головой.

– Я больше не хочу впутывать Миру во все это, я тебе это уже говорил. Особенно теперь, когда она ждет ребенка. Не думаю, что в положении разумно осваивать магию шепота и наводить злонамеренные чары.

– Магию шепота она уже и без тебя успела освоить, – хмыкнул Нейб. – Вылечила Глена, например.

– Откуда вы знаете? – от неожиданности охнула я.

Нейб лишь выразительно выгнул бровь, посмотрев на меня.

– Госпожа Торн, это моя работа: знать обо всем, что происходит в имении генерала Шелтера.

– Это правда? – удивился Шелтер. – Я думал, ты не хотела осваивать эти способности.

– Не хотела, – смущенно кивнула я. – Но потом подумала, что это будет разумно. Разумно попытаться. Я уже очень многому научилась! Я отправляла сообщения себе в прошлое, теперь я умею это делать осознанно. Почти всегда получается. И да, я смогла прогнать болезнь Глена, и она не перекинулась на меня.

– От сведения человека с ума все это очень далеко, – проворчал Шелтер.

– Но я могу пробовать дальше! – Я возбужденно вскочила на ноги. – Особенно если ты все-таки найдешь мне наставника. У меня пока не получается передавать сообщения на расстоянии, но я могу научиться. Ребенку это не помешает, это ведь моя сущность. Я лечила Глена, когда уже была беременна. И врач, и маг подтвердили, что я в полном порядке, а значит, на мне это никак не сказалось.

– Но ты же не хотела, чтобы я использовал тебя как оружие, – напомнил генерал с усмешкой. – Обиделась, ушла, не разговаривала со мной до утра.

Я смущенно закусила губу и укоризненно покачала головой.

– Оллин, ты так ничего и не понял, – буркнула я, глядя на него исподлобья. – Я просто боялась, что нужна тебе только как оружие.

Он привлек меня к себе и крепко обнял, не стесняясь присутствия Нейба. Поцеловал в лоб и пробормотал:

– Какие глупости порой приходят тебе в голову. Будь ты нужна мне только как оружие, я бы просто заключил с тобой сделку: безопасность и свобода в обмен на помощь в свержении Магистра. Тебе бы хватило такой мотивации. А сейчас… Ты действительно хочешь попробовать?

– Да, – уверенно кивнула я, обнимая руками пока еще очень скромный живот. – Ради нашей дочери, Оллин, я готова сделать все, что угодно. Чтобы она родилась свободной. В безопасном мире. Я тренировалась, осваивала магию шепота именно для этого: чтобы помочь тебе. Пришло время мне перестать мечтать о прекрасном будущем, которое у меня однажды начнется. Пора уже что-нибудь для него сделать.

Шелтер улыбнулся, глядя на меня с заметной гордостью. И ради такого взгляда я была готова на любые подвиги.

– Тогда давай так, милая, – предложил он. – Если хочешь попробовать, мы попробуем, но потом не говори, что это я своими манипуляциями вынудил тебя, хорошо? Потому что, Варег побери, обидно такое слышать.

Теперь уже я сжала его в объятиях и пообещала:

– Больше никогда так не скажу, клянусь.

– Все это очень мило, – проворчал Нейб, разрушая красоту момента, – но надо подумать о том, что именно мы будем внушать Магистру. И кто будет учить этому Миру.