Нет ничего страшнее неизвестности. Маркус продолжал верить в это утверждение, но в последние дни все чаще задумывался о том, что кое-что пугает его сильнее. Предопределенность. Безысходность. Неспособность повлиять на собственное будущее.

Он потерял счет времени, но предполагал, что с того дня, как он сбежал от Рантор и угодил прямиком в раскрытые объятия Корпуса Либертад, прошло около месяца. Примерно две недели его держали в палате, а потом перевели сюда.

Память подсказывала, что это подземное хранилище. Вообще-то оно предназначалось для содержания и изучения неизвестных существ и разных опасных артефактов, которые обнаруживались во время расследований. Сюда убирали все то, что было слишком опасно держать наверху, в палатах, кабинетах и лабораториях. Маркус подозревал, что он единственный человек, содержащийся здесь.

Для него переоборудовали целый зал, создав в нем некое подобие небольшой квартиры. Почти такой же, в какой он жил… Точнее помнил, как жил когда-то. Только без окон. Зато здесь имелась отгороженная ширмой спальня, крохотная кухня и вполне приемлемая гостиная с диваном, телевизором, небольшим обеденным столом, книжными шкафами и аквариумом с мелкими рыбками. Какой идиот решил поставить в его камере аквариум с рыбками, а главное – с какой целью, Маркус не мог даже предположить. Для успокоения его потенциально агрессивной натуры? Очень смешно.

Его продолжали изучать. Нет, последние две недели уже ничего не брали на анализ, не водили на обследования, но он кожей чувствовал наблюдение скрытых камер. Постоянные визиты Нелл, Берта и Антуана тоже едва ли были продиктованы искренним желанием пообщаться. Маркус очень хорошо знал протоколы расследований и лабораторных наблюдений и понимал, в какой именно стадии находится его «дело». Как понимал, что за ней последует.

Он ждал возможности сбежать. Лине ведь один раз это удалось. Почти удалось. Он вел себя намеренно сдержанно, усыпляя бдительность наблюдателей. Ждал, что охрана совершит ошибку и позволит предпринять попытку, но те вели себя крайне осмотрительно. Видимо, обжегшись на хрупкой с виду Лине, предпочитали не рисковать с ним. И это приближало тот единственно возможный для него финал, который диктовали правила и протоколы Корпуса. С каждым днем его неизбежность пугала все больше.

Тихо клацнувший замок сообщил о визите гостя. Маркус позволил себе лишь слегка дернуть бровью. Он как раз собирался выпить чая и поставил чайник на плиту. В его положении заниматься было почти нечем. День проходил между приемами пищи за чтением книг. При этом книги по магии ему, конечно, не давали, а практиковать имеющиеся навыки Маркус тоже не мог из-за наложенных на подземное хранилище охранных заклятий.

Сегодня кто-то решил составить компанию за чашкой чая. Обычно его навещали в более нейтральные часы, а тут как специально подгадали. И конечно, это была Нелл Донован. Кто же еще?

Сегодня она выглядела бледнее, чем обычно. Казалась то ли сильно уставшей, то ли немного больной. Маркус с удивлением понял, что не видел ее уже почти неделю. Свой прошлый дежурный визит она пропустила.

В руках Нелл держала коричневый бумажный пакет. Маркусу тут же стало ужасно любопытно, что внутри, поэтому он сделал вид, что вообще его не заметил. Понимал, что пакет Нелл взяла именно с целью вызвать его интерес, ведь раньше никто ничего не приносил с собой.

– Добрый день, – поприветствовала она, без приглашения проходя на кухню. Никому из них никогда не требовалось приглашение.

Нелл села на высокий табурет за стойкой, разделявшей пространство на зоны кухни и гостиной, демонстративно поставила пакет рядом с чашкой, которую он приготовил для себя, сложила руки перед собой и выжидающе уставилась на Маркуса.

Он не удержался и скользнул взглядом по пакету, но тут же перевел его на лицо Нелл. Она выглядела так, словно почти не спала последнее время: под воспаленными глазами залегли тени, портящие в общем-то миловидное лицо.

– Даже ты не похожа на человека, у которого день – добрый.

– Это потому что ты не помогаешь нам.

– А я и не вызывался вам помогать.

– Не предложишь мне чашку?

– А ты пришла выпить со мной чая?

– Да, и даже кое-что принесла с собой. – Нелл кивнула на пакет. – Хочешь узнать, что там?

– Нет, – слишком быстро ответил Маркус, вызвав у нее слабую улыбку.

– Врешь, – со вздохом констатировала она и зашуршала пакетом.

Засунув руки в карманы брюк и всем своим видом демонстрируя скуку, Маркус наблюдал за тем, как она вытащила из пакета другой пакет. На этот раз яркий, с большой картинкой, изображающей аппетитные горячие оладьи. У него вырвался непроизвольный нервный смешок, который он попытался скрыть за кашлем, когда узнал смесь, из которой готовил завтрак у нее на кухне.

– Ты пришла сюда приготовить оладий? – с сарказмом поинтересовался Маркус.

Нелл покачала головой.

– Нет, я надеюсь, что ты их приготовишь. В прошлый раз мне понравилось.

Он недоверчиво прищурился, глядя на нее. За кого она его принимает?

– С чего ты взяла, что я стану это делать?

Она пожала плечами и невинно посмотрела на него.

– А у тебя много других планов?

Маркус посмотрел на книжный шкаф, на телевизор, который почти не включал, потому что телепередачи его раздражали, на проклятых рыбок в аквариуме. Он сходил с ума от однообразия ежедневных занятий. Еду ему, как и прежде, приносили, кухня предназначалась только для приготовления напитков и хранения перекусов разной степени полезности.

Это была очевидная манипуляция. Способ наладить контакт, спровоцировать на действия, сотрудничество. И все же Маркус взял пакет и полез в шкафчики в поисках подходящей посуды. Нелл улыбнулась и принялась доставать из пакета другие продукты: упаковку свежих ягод, баночку джема, несладкий йогурт.

Вскоре они сидели за стойкой друг напротив друга, окруженные аппетитным запахом корицы и ванили, а между ними на столе стояли тарелка оладий, чайник с чаем и два комплекта посуды.

– И как это называется? – поинтересовался Маркус, поливая одну оладью йогуртом и посыпая ягодами. – Я слышал про последний ужин для приговоренных, но второй завтрак – это как-то необычно.

– Потому что ты ни к чему не приговорен.

– Разве монстр не должен быть уничтожен? Таков протокол.

– Да, но тебя пока не признали монстром. И если ты немножечко нам поможешь, то до этого и не дойдет.

Сердце болезненно ударилось о ребра, но Маркус усилием воли подавил вспыхнувшую вдруг надежду. Это просто иллюзия. Нелл воспроизвела ситуацию с их завтраком – одно из немногих событий, произошедших за короткий период его недолгой свободы. Напомнила, как здорово быть обычным человеком, чтобы поманить и заставить сотрудничать. Умно. Маркус отчасти был ей благодарен, но не хотел погружаться в те же иллюзии, в которых явно жила она.

– Дойдет рано или поздно. Я химера, гибрид. В моей основе даже не Маркус Фрост, а хамелеон. Ящерица.

– Это не точно, – возразила Нелл, ковыряя вилкой румяную оладью. Было непохоже, чтобы она испытывала голод или хотя бы аппетит. – Мы не знаем, как тебя создали. Возможно, все произошло иначе.

– Не знаете? – он не смог скрыть удивления. – Разве материалы Рантор не у вас?

Она покачала головой.

– Их выкрали, поэтому ты в равной степени можешь оказаться и хамелеоном с кровью Маркуса, и Маркусом с кровью хамелеона. Ведь другого Маркуса нет. И тела тоже нет.

– Так вот как ты убедила их не убивать меня.

Он смотрел на нее, не веря собственным ушам. Маркус прекрасно понимал: уж она-то точно знает, что это чушь собачья. Нелл еще тогда зацепилась за то, что он не помнит их последний разговор, он видел это. Поэтому ему и пришлось отвлечь ее поцелуем. Она наверняка разговаривала с Линой и знает, что у нее чужие воспоминания обрываются тем днем, когда сама Нелл сдала кровь, которую потом использовали в ритуалах. Так же было и с ним. Нелл достаточно умна, чтобы понимать все это.

Но она солгала, чтобы дать ему шанс. Дать ему шанс выжить после того, как он едва не обрек ее на смерть.

По взгляду Нелл Маркус понял, что она прекрасно знает, о чем он подумал. Она всегда была наблюдательна и умна, за это он и ценил ее. Тот, другой.

Это действительно его шанс. Предопределенность исчезла. Теперь все зависит от того, как он поведет себя дальше.

– Мы бредем в темноте, Маркус, – словно соглашаясь с его мыслями, заметила Нелл. – И вариантов очень много. Подумай об этом.

Он кивнул, давая понять, что услышал. И сказанное, и подразумевающееся. Сердце снова билось быстро и неровно, надежда, которую он старательно хоронил последний месяц, конвульсивно дрыгала всеми частями тела, как просыпающийся зомби.

Нелл перешла на другие темы. Говорила о погоде, политике и рекомендовала фильм, который будут показывать вечером по одному из центральных каналов. Маркус поддерживал разговор. Сначала через силу, потом – почти не напрягаясь. Против воли мысленно проваливаясь в чужие воспоминания, которые жили в его голове. О том, как они порой болтали, завтракая вместе во время расследований. Не хватало только Берта и его несмешных шуток. От воспоминаний в груди что-то болезненно заныло, хотя Маркус был уверен, что Рантор избавила его от этих сантиментов.

В конце внезапного второго завтрака Нелл предложила помочь с мытьем посуды, но он отказался. Прежде чем уйти, она спросила, нет ли у него вопросов или пожеланий. Маркусу до боли хотелось узнать, что с Линой, но он промолчал, не желая лишний раз демонстрировать привязанность к ней и к ребенку. То, что Нелл относится к нему как к человеку, еще не значит, что все остальные относятся так же. И давать им в руки средство манипуляции Маркус не хотел.

Лучше он придумает, как успешно манипулировать ими, чтобы наконец вырваться отсюда.