У дома родителей я припарковалась только около одиннадцати вечера. День вышел суматошным, и раньше я приехать не смогла бы, даже если бы захотела. Да и не было смысла срываться, не выяснив все, что можно.

О том, что в квартире Маркуса обнаружено три трупа, а он сам исчез, стало известно еще до того, как я приехала в офис. Едва я переступила порог штаб-квартиры, меня отправили к Антуану на срочное совещание. В его кабинете уже ждали Берт, Маль и даже Давид, что было понятно, учитывая ситуацию и его должность. Не хватало только Фрая. Но я, конечно, изобразила полное непонимание происходящего.

Антуан в первую очередь поинтересовался, не связывался ли Маркус со мной этим утром. Я была готова к такому вопросу, поэтому смогла изобразить удивление и тревогу достаточно натурально, как мне показалось. Сама я при этом старалась следить за лицами коллег. И заодно гадала, почему нет Фрая. Просто занят или Антуан все же считает его главным подозреваемым?

Потом все завертелось. Корпус Гражданского Правопорядка довольно легко согласился передать расследование нам, хотя на первый взгляд никакого злоупотребления магией видно не было. Они с пониманием отнеслись к тому, что замешан наш сотрудник. А, может быть, им просто хватало своих дел. Так или иначе, расследование стало нашим, они только помогали.

Я взяла с пассажирского сидения пакет с едой, которую купила в кафе по дороге, предусмотрительно расплатившись наличными. На случай если Антуан мне не поверил. Служба безопасности легко могла проверить расходы по банковской карте и ужин на двоих вызовет подозрения. При оплате наличными можно не опасаться, что размер и состав заказа станет известен.

Выйдя из машины, я посмотрела на дом. Он выглядел как и все последние месяцы: пустым. Ни света в окнах, ни шума телевизора или радио. Никаких следов присутствия. На мгновение я испугалась, что Маркус по какой-то причине не поехал сюда или не доехал, но усилием воли мне удалось подавить панику. На его месте я тоже не стала бы обозначать свое присутствие.

Только поднявшись на крыльцо, я поняла, что ключей у меня нет. Оглянулась по сторонам, надеясь, что немногочисленные соседи слишком заняты вечерними делами и никто не увидит, как я стучусь в дверь пустого дома, вместо того чтобы открыть ее самой. Люди здесь были чрезмерно бдительными из-за отсутствия насыщенной событиями жизни. Впрочем, уже стемнело, может быть, никто не разглядит, что я делаю: стучу или открываю сама.

Мои тревоги оказались напрасны: едва я подошла к двери, замок тихонько щелкнул, и она приоткрылась. Очевидно, Маркус ждал меня.

Я вошла и на мгновение замешкалась, не зная, стоит ли включать свет.

– Включай, – велел тихий голос. – Если ты останешься в темноте, это будет выглядеть неестественно.

Я кивнула и щелкнула выключателем. В прихожей загорелся свет, и я наконец увидела Маркуса, который старался держаться в глубине помещения, подальше от окон.

Он выглядел нервным. Что понятно: он целый день просидел в четырех стенах без какой-либо информации о происходящем. Это всегда вызывало у него нервозность, мы все заметили это еще тогда, когда он жил в хранилище Корпуса.

– Тебе удалось что-нибудь выяснить? – спросил Маркус, не здороваясь.

– Не много, – призналась я, проходя в кухню. – Я привезла еды. Ты голоден?

– Нет, – быстро ответил он, но тут же поправился: – Да. Что ты узнала?

Я включила телевизор, сделала звук погромче и принялась доставать из пакета лотки и коробочки с едой, на ходу рассказывая:

– Хорошая новость: тебя пока не объявили в розыск за убийство. Антуан считает тебя свидетелем.

– Конечно, – кивнул Маркус. – Он же понимает, что так просто я не дамся. При розыске обвиняемого в убийстве правопорядок имеет право применять оружие во время задержания, а при розыске свидетеля – нет. Так Антуан избегает неловкого момента, когда в меня выстрелят, а я мгновенно исцелюсь на глазах у изумленной публики.

Я хмуро посмотрела на него, но ничего не сказала. Для меня действия Антуана выглядели иначе, но в словах Маркуса был смысл. Пусть расследование вели мы, Корпус Гражданского Правопорядка все равно будет осуществлять поиск и задержание тех, на кого мы укажем.

– О нападавших что-нибудь известно? – поинтересовался Маркус, не глядя взяв одну из коробочек с лапшой и мясом.

– Вот это самое странное. – Я озабоченно посмотрела на него. – Всех троих идентифицировали по отпечаткам пальцев. Ты прав, все трое – каори, но они не связанны между собой. Даже живут в разных местах.

– Ты хочешь сказать: жили, – угрюмо поправил Маркус.

– Нет. – Я покачала головой, внимательно глядя на него. – Живут. Как жили, так и живут, сотрудники правопорядка проверила каждого: они все живы, несмотря на то, что в морге лежат три их трупа.

Маркус непонимающе моргнул. Потом его настигла пугающая догадка:

– Они что, тоже химеры?

– Мы пока не знаем. Нам только завтра утром передадут тела на изучение. Генетический материал с согласия всех троих объектов получен и завтра тоже будет доставлен в штаб-квартиру. Маль займется изучением, как только у нее все будет.

– Не очень удачный выбор, если она замешана, – заметил Маркус.

– Антуан боится спугнуть ее, поручив это другому.

Маркус медленно кивнул, глядя в одну точку и механически пережевывая еду. Я сомневалась, что он осознает, что именно ест.

– Значит, мы с Линой не были единственными химерами в лаборатории Рантор.

– Или аналогичная технология есть у кого-то еще. Потому что если эти ребята химеры, то странные: без регенерации.

Маркус поднял на меня удивленный взгляд и согласно кивнул.

– Да, это я как-то упустил из вида. Тут два варианта: либо это более ранние и менее совершенные копии, либо параллельные исследования, которые идут по другому пути. То, что эти мужчины – каори, говорит в пользу второго. Тогда сообщник Рантор мог не только помогать ей, но и шпионить, передавая детали экспериментов другой стороне. Тогда это, скорее всего, Маль.

– Послушай, она ведь каори только по происхождению. Выросла она в Дарконе…

– Но она все помнит, – заверил Маркус. – Она упоминала это как-то в разговоре с… тем, другим Маркусом. Вопрос: зачем им я? Если у них есть документация Рантор, создавали бы себе новых химер.

– Часть ее файлов была зашифрована, – припомнила я. – Может быть, их не смогли взломать? И им нужен готовый удачный образец для изучения?

– Тогда Лина тоже в опасности. Вы подавили в ней хамелеона, но она все равно химера.

– Даже я не знаю, где она теперь живет. Они ее не найдут.

– Кто-то в Корпусе наверняка знает. И их человек рано или поздно это выяснит. Надо его опередить.

Он выразительно посмотрел на меня, и я не смогла сдержать улыбку.

– А говорил, тебе наплевать на нее.

Едва сказав это, я пожалела. Сейчас он опять ляпнет какую-нибудь гадость, и мы поссоримся. Однако Маркус удивил меня. Он лишь вздохнул и опустил взгляд в почти опустевшую коробку из-под еды, неловко поковырял остатки содержимого вилкой.

– Я не хотел, чтобы вы использовали ее для воздействия на меня.

– Мы бы так никогда не поступили.

Он снова посмотрел на меня, и от его взгляда прошиб озноб. Такой горечи и тоски я в его глазах еще не видела.

– Рантор так делала. Постоянно использовала это. Причинить боль мне, чтобы подчинить Лину. И наоборот. Думаю, она выбрала тебя не только за аналитические способности, но и за умение сострадать. А потом, вероятно, узнала о… твоих чувствах к Маркусу и создала меня, чтобы посмотреть, как отреагирует Лина. И получила прекрасный строгий ошейник для нее.

Пожалуй, он впервые откровенно рассказывал о том, что происходило в особняке. Раньше мы задавали вопросы, но Маркус всегда говорил отстраненно и перечислял только сухие факты, без деталей и эмоций.

Я даже не заметила, как и когда моя рука легла поверх его. Он заметил сразу. На его лице промелькнуло и погасло удивление, после чего Маркус высвободился, сделав вид, что ему срочно приспичило выкинуть коробочку в мусорное ведро.

– Тебе удалось узнать что-нибудь еще? – спросил он, отворачиваясь.

– Пока это все. Завтра Маль проведет исследование тел и, возможно, появятся какие-то зацепки.

– Хорошо, тогда я не буду тебя задерживать, уже поздно, а тебе еще как минимум час ехать.

Он так и стоял спиной ко мне, теперь гипнотизируя взглядом телевизор, как будто его вдруг заинтересовало, что там показывают. И внезапно я приняла решение.

– Вообще-то я никуда не собираюсь, – спокойно сообщила я, незаметно наблюдая за его реакцией. – Я всегда ночую здесь, когда приезжаю. Так что, если сразу уеду, это будет выглядеть подозрительно. Не думаю, что Антуан мне не поверил, но кто-то другой может следить за мной.

Маркус обернулся и удивленно приподнял брови. Чуть подумав, он пожал плечами и сказал:

– Ладно, места тут достаточно. И когда ты здесь, можно не сидеть в полной тишине и темноте.

– И что, в этот раз без всяких пугающих намеков и вопросов, не боюсь ли я ночевать в одном доме с тобой? – насмешливо поинтересовалась я.

Маркус снова одарил меня одним из своих тяжелых взглядов. Потом повернулся всем корпусом, шагнул ближе, упираясь одной рукой в стойку, другой – в спинку моего стула. Я вновь оказалась в западне, но на этот раз меня это не испугало.

– Лионелла Донован, не стоит дразнить меня, – тихо процедил Маркус с явной угрозой в голосе. – Никому от этого лучше не станет.

Я бы и хотела ответить что-то достойное, но не смогла. Когда его лицо находилось так близко, все мысли, словно тараканы, разбегались из головы. Сейчас осталось лишь воспоминание о том, как он целовал меня перед ритуалом. Я торопливо отвела взгляд в сторону, чтобы Маркус случайно не прочитал в нем желание повторить тот момент.

К счастью, он тоже не пожелал развивать тему. Выпрямившись, поспешно ушел, оставив меня одну.