Мою идею сложно было назвать гениальной, и меня удивило, что никто из нас не подумал об этом раньше и не проверил. Вероятность обнаружения новой ниточки была мала, но все же это могло стать зацепкой.

– Ты говорил, что каори не вламывались к тебе, а появились очень тихо. Даже подозревал портал, но его следов маги не обнаружили, – объясняла я возбужденно, меряя шагами кухню Маль. – Я точно так же ни разу не слышала, как вламываешься ко мне ты. И вот теперь думаю: а что, если они точно так же вошли через окно? Тоже использовали это заклинание, раз уж оно такое простое. Его следа маги могли и не заметить.

– Идея хороша, но в моем доме нет пожарной лестницы на внешней стороне здания, – возразил Маркус, хмурясь.

– Зато у тебя есть балкон. Они могли спуститься на него сверху. Над тобой еще два этажа. Жильцов в квартире над тобой опрашивали, они ничего не слышали и не видели, но никому не пришло в голову проверить, кто живет на последнем этаже. Мы не видели причин, они ничего не могли слышать через этаж.

– С тем же успехом каори могли спуститься с крыши. Но что нам это дает?

– Нет, те, кто пытался тебя похитить, должны были поселиться в твоем доме. Потому что рядом не было зафиксировано постороннего транспорта. – Я улыбнулась. – Так как и куда они собирались тебя забрать? Не тащить же на себе, правильно? Это безумно дерзко и настолько нагло, что нам не пришло в голову такое проверить.

На лице Маркуса сначала отразилось замешательство, а потом появилась широкая улыбка.

– Всегда знал, что ты хороший аналитик. Когда твоя голова не забита бессмысленными переживаниями.

Я решила считать это комплиментом.

Маль одолжила нам свою машину, сказав, что ее «внезапная неисправность» станет хорошим объяснением опоздания на работу: в отличие от нас сотрудники лабораторий имели фиксированный график работы.

Мне казалось не самым разумным тащить Маркуса к нему домой, ведь под наблюдение могли взять и его, но он сказал, что не позволит мне рисковать одной. И, конечно, я была рада это услышать. Почему-то забота, которую он проявлял уже второй день, очень много для меня значила. Хотя в глубине души я понимала, что она вызвана его чувствами к Лине. Но ведь и я помогала ему из-за своих чувств к его прототипу. Все было честно.

Берту я позвонила уже из машины, пока Маркус пытался прорваться сквозь сгустившиеся утренние пробки. Мне даже молчаливо разрешили признаться, куда я еду.

– Это интервью рождает больше вопросов, чем ответов, – честно сказала я Берту.

– Но ты ведь тоже подумала, что Фрай замешан в истории с Рантор?

– Давай не будем делать поспешных выводов, хорошо? Я хочу кое-что проверить в квартире Маркуса, потом встретимся в Корпусе и поговорим.

– Ладно. Я нашел и адрес Лины. Хотел поехать к ней с тобой, но раз ты задерживаешься…

Я напряженно покосилась на Маркуса. С Бертом я разговаривала по громкой связи, поэтому он слышал наш разговор. И сейчас просто кивнул, давая понять, что это нам не помешает.

– Да, поезжай один, – ответила я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос не дрогнул. – Убедись, что она в порядке.

– Хорошо, я позвоню тебе позже.

Мы не стали подъезжать близко к дому, припарковались в соседнем дворе и сначала огляделись. Однако подозрительных машин ни я, ни Маркус не заметили, что, конечно, не означало отсутствие наблюдения. Но выбора у нас не было. Времени и так прошло слишком много, мы могли ничего и не найти, но попытаться стоило.

Однако в квартире на последнем этаже проживала лишь приятная пожилая пара, которая заметно заволновалась, увидев мое удостоверение, но очевидно была совершенно непричастна к нападению на Маркуса. Задав несколько общих вопросов о происшествии и предсказуемо не получив интересных ответов, я попрощалась, старательно улыбаясь, и вернулась к Маркусу, который ждал меня у выхода на лестничную площадку.

– Кажется, я ошиблась, – виновато пожав плечами, признала я.

– Или они все-таки спустились с крыши, а затащить меня собирались в любую другую квартиру этого дома, – утешил Маркус. – Кроме ближайших ко мне, потому что их жильцов вы опрашивали.

– Тогда надо обойти весь дом. Но половину дверей нам не откроют: рабочий день, многих просто нет. Как понять, за какой из дверей скрывается твой похититель? Если он вообще еще здесь.

– Если он был здесь, то он здесь, – уверенно заявил Маркус. – Я ему нужен. Уж не знаю, для чего теперь: убить или похитить, но он понимает, что рано или поздно я сюда вернусь. Так или иначе. Раз он так нагл, то будет ждать.

– Тогда мне нужно вернуться в штаб-квартиру, запросить информацию по всем жителям дома, посмотреть, кто въехал недавно… А тебе нужно снова спрятаться.

Я потянула его к лестнице. Мы и поднялись по ней, поскольку здесь было меньше шансов столкнуться с кем-то из жильцов, кто мог узнать Маркуса и сообщить потом в КГП или Корпус Либертад. Спускаться тем более следовало так же.

Маркус позволил довести себя до первых ступенек, о чем-то думая, но потом остановился и посмотрел на лестничный пролет, ведущий наверх. Рядом красовался указатель: «Выход на крышу».

– А если подумать, то снимать здесь квартиру – опасно, – заметил он, выразительно кивнув на табличку. – Ведь рано или поздно кто-то из Корпуса мог сообразить то, что сообразила ты. Да и не так просто снять здесь квартиру, больно район хорош. Я сам с трудом сюда въехал.

– Но не может же этот человек прятаться на крыше? – усомнилась я. – Все это время. Прохладно.

– Тогда давай проверим, есть ли в моем доме чердак, – улыбнулся Маркус.

Чердака в его доме не оказалось, но рядом с выходом на крышу обнаружилась еще одна дверь, замок которой был взломан. За ней находилось небольшое помещение, в котором можно было бы оборудовать еще одну небольшую квартиру, но то ли на такие здесь не имелось спроса, то ли что-то с ним было не так. Оно выглядело запущенным и казалось бы совсем нежилым, если бы не один уголок. Здесь стояли надувная кровать и переносная горелка, а стол заменял какой-то перевернутый ящик, скорее всего, найденный тут же.

Все это мы разглядели почти сразу: сквозь узкие, грязные окна в крыше в помещение проникал тусклый свет, и его хватало. Судя по спертому воздуху, окна не открывались. Кто бы здесь ни жил, он терпел много неудобств. По крайней мере, я бы не смогла здесь спать.

Мы медленно приблизились к чужим вещам, настороженно вглядываясь в полумрак и прислушиваясь в тишине. Вдруг тот, кто дожидается возвращения Маркуса, услышал наше приближение и теперь прячется где-то?

Однако вскоре стало понятно, что прятаться тут негде, поэтому мы сосредоточили внимание на вещах.

Спальное место было одно, да и все указывало на то, что здесь обитал один человек, но у стены лежало четыре походных рюкзака с эмблемами Корпуса Либертад. Видимо, три из них принадлежали погибшим каори.

Беглый осмотр вещей подтвердил это предположение, но не это заинтересовало нас больше всего. Среди весьма тривиального оружия и вполне стандартных для нас предметов походного обихода, которыми мы пользовались на многих расследованиях, проходящих в глуши, мы нашли папки с бумагами.

В одной лежала какая-то документация: технические термины переплетались с магическими символами, и разбираться в них можно было долго. Другая была полна газетных вырезок и распечаток. Преимущественно это были статьи с крупными кричащими заголовками, но попадались и фотографии. Перебирая их, Маркус с каждым мгновением хмурился все сильнее.

«Жестокое убийство на севере Даркона: охотники стали жертвами»

«Тройное убийство в Тамирском регионе: есть ли связь с делом двухлетней давности?»

«Серия убийств по всей Федерации за последние три года: просто совпадения или закономерность? Специальное расследование»

Подобные заголовки красовались на каждом листе, перечисляя места, количество жертв и способы убийств.

– Посмотри на даты, – я ткнула пальцем в несколько распечаток. – Это все будущее. Через два года, через три, пять… десять лет…

Я тоже перебирала одну страницу за другой, пока не остановилась на той, где была указана дата ровно десять лет спустя. На центральной фотографии довольно большой статьи был изображен Маркус. Такой же небрежный, каким я его знала последние несколько месяцев, но заметно старше. Его руки сковывали ограничительные браслеты, а рядом с обеих сторон шли офицеры правопорядка. Заголовок гласил: «Зверь наконец-то в клетке!»

Глаза заскользили по строчкам: «Маньяк, почти десять лет терроризировавший Федерацию… Многолетнее расследование подошло к концу… Более шестидесяти подтвержденных жертв… Сколько всего жизней на совести Зверя?.. Последней жертвой стала жена, пытавшаяся помочь КГП обезвредить преступника…»

Дальше шла еще одна фотография: простыня, накрывавшая мертвое тело, в нескольких местах пропиталась кровью. Я прижала ладонь к губам и в ужасе посмотрела на Маркуса. Его лицо превратилось в каменную маску, глаза помертвели, только губы кривились в неестественной улыбке.

– Похоже, Зверь – это не название проекта. Это я.

Голос тоже казался чужим. Маркус посмотрел на меня, и что-то темное, подозрительно похожее на отчаяние, мелькнуло в его взгляде.

– Это ничего не доказывает. Это просто распечатки, я тебе такую подборку слеплю за полдня с любой темой и любыми датами.

На его лице появилось сомнение, но темнота из взгляда никуда не делась. Я потянулась к другому рюкзаку и резко высыпала на пол содержимое.

– Маркус, посмотри сам! Здесь все то, чем мы пользуемся каждый день! Нет ни одной вещи, которая выглядела бы… как будто она из будущего. За полвека мы шагнули в технологиях от свечей к лампам дневного света, от громоздких книг к компактным планшетам, от почты к карманным телефонам и глобальной информационной сети. Думаешь, возможно, что за следующие десять лет мы не продвинемся ни на шаг? Даже оружие вполне обычное! Это все подделка!

– Или просто при путешествии во времени назад нам запретили брать с собой то, что не существовало у вас, – раздался за нашими спинами хорошо знакомый голос. – Потому что технологии будущего, попавшие в руки людей из прошлого, приведут мир к еще большему хаосу, чем тот, что мы пытаемся предотвратить.

Мы с Маркусом синхронно подскочили и обернулись: у двери стоял Берт. На его лицо падали тени, но света хватало, чтобы его узнать. И уж тем более его хватало, чтобы рассмотреть направленный на нас пистолет.

Я инстинктивно прижалась к Маркусу, вцепившись в его руку, а он сделал шаг вперед, пытаясь встать между мной и Бертом, чтобы закрыть от случайной пули.

– Не тыкай в меня этой штукой, – раздраженно прорычал он. – Ты должен знать, что стрелять в меня бесполезно.

– Смотря как стрелять, – мрачно возразил Берт. – Мы оба знаем, что один верный выстрел в голову – и ты такой же покойник, как и любой другой человек. Я проверил на Лине.

Маркус заметно дернулся, словно собирался накинуться на Берта, но я сжала его руку, и он удержался.

– Пистолет заряжен такими же разрывными пулями, – продолжил Берт, словно и не заметив движения. – Мне достаточно просто попасть тебе в голову, чтобы ее снесло к демонам.

– Кто ты? – спросила я. – И чего ты хочешь?

– Разве ты не узнаешь меня, Нелл? Мы ведь были друзьями. Даже в твоем времени.

– Откуда мне знать, что ты действительно Берт из будущего, а не очередная копия? – усомнилась я. – Что все это не какая-то мистификация?

– А ты сама подумай, – предложил он, делая два шага вперед. На его лицо упал свет, и стало видно, что он гораздо старше того Берта, которого знала я. Но все равно это ничего не доказывало. – Кому и зачем нужна такая мистификация?

– Если ты не знаешь причин, это еще не значит, что их нет, – отчеканила я. – Первая заповедь Маркуса Фроста.

Маркус обернулся на меня, удивленно приподнимая бровь. Да, «заповедями» это про себя называла только я, а Маркус в свое время просто учил, как надо работать.

По губам Берта скользнула грустная улыбка, как у человека, вспомнившего что-то приятное из прошлого, которое никогда не вернется.

– Тем не менее, тебе придется поверить. Хотя, даже если ты не поверишь, это ничего не изменит. Я здесь не для того, чтобы в чем-то тебя убеждать.

Он перевел взгляд на Маркуса, и в его глазах блеснула ненависть. Стало понятно: он точно больше не собирается похищать его. Маркус уже там, где должен быть. Дальше его ждет только смерть. И Берту действительно все равно, верю я ему или нет.

Но не все равно было мне. Чтобы знать, как с ним разговаривать, мне было важно понять, кто он: враждебная копия, которая пытается заставить нас поверить в ложь, или настоящий Берт из будущего. От этого зависело многое.

– Берт, где я взяла мачете? – спросила я внезапно, вспоминая наш разговор несколько месяцев назад.

Вопрос так удивил его, что он забыл, о чем собирался сказать сам. Берт снова перевел взгляд на меня.

– Что? Ты о чем?

В груди затеплилась надежда. Если он не знает ответа, то все статьи, обвиняющие Маркуса, могут быть ложью.

– Мачете, Берт. Помнишь? Живые лианы. Где я взяла мачете, которое нас спасло?

На его лице все еще отражалось непонимание, и я почти что облегченно выдохнула, когда Берт вдруг рассмеялся.

– Мачете! Вспомнил. Вообще-то тебе его подарил приятель по университету, но правильный ответ: в сувенирной лавке купила.

Сердце упало в живот тяжелым холодным камнем. Значит, все правда. Этот Берт – мой давний друг. Наш давний друг.

– Берт, послушай меня… – мягко начала я, но он резко оборвал:

– Не надо, Нелл, я знаю все, что ты можешь сказать. Я из будущего, я это уже проходил. Ты опять будешь его защищать и убеждать меня, что надо дать ему шанс. Хватит! Мы уже дали, и вот, что из этого вышло, – он кивнул на одну из распечаток, которую Маркус все еще держал в руке. – Ему приписывают шесть десятков отнятых жизней, но мне удалось насчитать в два раза больше, просто не все можно доказать. И даже не все можно найти. Мы выпустили монстра, Нелл. Мы дали ему шанс, и погибло очень много людей. Включая тебя. А потом и мир, каким мы его знали, рухнул. Я должен исправить это.

– Постой, – я шагнула вперед, теперь закрывая Маркуса собой, чтобы Берт не рискнул стрелять. – Этого ведь еще не произошло. Он еще ничего не сделал. Теперь, когда мы знаем, как все может повернуться, мы…

– Мы ничего не можем сделать, – снова перебил Берт. – Это в его природе. Это та тварь, из которой Рантор его создала. В твое время она затаилась, но скоро начнет наносить удары исподтишка. Дергать его за ниточки. Подчинять себе шаг за шагом. Та же деградация, что была у Лины, но не интеллектуальная. Душевная, если хочешь. Деградация его человечности, которую хамелеон искусно маскировал. Я признаю, что он не виноват, что он себя не контролирует. Но это ничего не меняет! Все гораздо серьезнее, чем ты можешь себе вообразить. Или он умрет сейчас, или по его вине погибнут сотни людей. Для меня выбор очевиден. Так что отойди в сторону.

– Не отойду! – Я демонстративно шагнула так, чтобы совсем закрыть Маркуса собой. Сам он стоял неподвижно, как будто его парализовало. – Мы найдем способ остановить это. Найдем способ подавить хамелеона.

– Не найдем. Только операция вроде той, что мы провели Лине, могла помочь. И то я не уверен. В моей реальности она полностью пропала из поля зрения Корпуса. Возможно, все эти годы тоже убивала, просто ни разу не попалась. Или наоборот, ее защитило то, что она так и не попробовала этот наркотик. А он попробовал. Убийство для него источник кайфа, понимаешь? Верно я говорю, Маркус? Ты ведь знаешь, о чем я. Знаешь это чувство, ради которого будешь убивать все чаще, все больше, все более жестоко. Без него жизнь будет казаться тебе слишком пресной. Хватит уже прятаться за женщиной, ты несколько лет за ней прятался. Будь мужчиной!

Маркус положил руку мне на плечо и заставил отодвинуться в сторону. Потом спокойно посмотрел на Берта, на чуть подрагивающий от напряжения и волнения пистолет, который он сжимал побелевшими пальцами.

– Ну, вот он я. Стреляй. Путешествия во времени – скверная штука. Ты хочешь наказать меня за преступления, которые я еще даже не совершил? Вперед. Я стану жертвой, ты палачом. В любом случае, как только убьешь меня, будущее изменится. Вселенная, которую ты знаешь, «схлопнется». Кажется, Фрай называл это коллапсом. Ты исчезнешь вместе с отмененным будущим, а твоя молодая копия ничего не будет знать. Удобно. Ни угрызений совести, ни последствий. Только Нелл будет помнить все. Зато она останется жива. Как и все те люди, которых я могу убить. Умрут какие-то другие от рук других маньяков, но ты ведь здесь не для того, чтобы сделать мир идеальным? Ты жаждешь лишь очистить совесть от последствий решения, по которому я обрел свободу.

Берт поднял пистолет выше, вытягивая руку, которая дрожала все сильнее. Я потерялась между страхом быть застреленной и желанием защитить Маркуса, и в итоге боялась даже дышать, не то что шевелиться. Лишь сверлила Берта умоляющим взглядом.

– Отвернись к стене, – резко велел тот.

Маркус покачал головой и нагло улыбнулся.

– Вот уж нет. Ты трусливо застрелил Лину в затылок. Девушку, которая никому не сделала ничего плохого. Которая просто хотела жить обычной жизнью и растить ребенка…

– Ребенка? – почти испуганно переспросил Берт. – Ребенка же не должно быть. В моей реальности беременность прервали…

– Не прервали, – возразила я. – Антуан всех обманул и позволил ей родить. Когда ты убивал ее, ребенок находился на втором этаже.

– Я не знал…

– А то что? – губы Маркуса презрительно скривились. – Поднялся бы наверх и всадил свою разрывную пулю в новорожденного младенца? Наверное, прикрыв его подушкой, чтобы он не смотрел на тебя… А вот мне в глаза придется смотреть. Хочешь быть карающей дланью? Валяй, но облегчать тебе задачу я не собираюсь.

Берт совсем растерялся и все не решался нажать на спусковой крючок. Было видно, что новость о ребенке выбила его из колеи. Рука дрожала заметнее, на лбу залегла болезненная складка.

– Все должно было быть не так, – пробормотал он. – Ребята должны были тебя взять, привести сюда. Я сомневался, что справлюсь с тобой сам, поэтому нанял каори. Мы бы все тебе рассказали, описали каждое преступление. И все последствия. В подробностях. Ты бы понял, почему мы это делаем. И в идеале сделал бы все сам.

– Берт, – снова умоляюще позвала я. – Остановись. Расскажи все, что знаешь. Спокойно. Мы найдем другой способ все изменить.

Он на мгновение скосил на меня глаза и опустил руку, как будто передумал стрелять немедленно, однако Маркус оставался у него под прицелом.

– Это больше, чем просто серия убийств, Нелл, – уже тише и не так яростно принялся объяснять Берт. – Когда Зверя разоблачили, когда ты погибла, я думал, что ничего хуже случиться уже не может. Но оно случилось. Его арестовали и правда о том, кто он, всплыла на поверхность. А вместе с ней Антуан обнародовал доказательства, которые безопасники собирали годами и которые связывали наш магический департамент с экспериментами Рантор. Люди и так были возмущены и напуганы тем, что Корпус однажды выпустил монстра, вместо того чтобы уничтожить его, а когда стало понятно, что мы же содействовали его созданию, что-то в обществе сломалось. Руководство так хотело отмежеваться от Фрая и его команды, что дало службе безопасности чрезвычайные полномочия.

Он замолчал, но его взгляд говорил красноречивее любых слов.

– Живыми они не дались, – еще тише, чем до этого, подтвердил мою догадку Берт. – Или так сказали, я не знаю, меня там не было. Факт в том, что в Корпусе произошла настоящая бойня, в результате которой все маги департамента были убиты. Конечно, соседи возмутились, а граждане Федерации – напротив. Испытали небывалый подъем. И единение. И понеслось. Нападения на магов со стороны тех, кто пострадал от рук Зверя, и тех, кому всегда больше других надо. Маги, конечно, защищались. Жестокость провоцировала ответную жестокость. Власти вводили усиленные меры безопасности. Одни, другие, третьи… пока это не превратилось в военное положение. Границы закрыли, а магов, которые не успели сбежать до этого, просто истребили. Верта и Свободные земли Темных объявили нам войну… Пять лет прошло с тех пор, как Зверя поймали и казнили, а этот хаос продолжается.

Берт снова поднял пистолет повыше и сделал еще два шага вперед.

– Если бы мог, я бы вернулся в более далекое прошлое, – заверил Берт. – Туда, где проект «Ангел» только зарождался. Я мог бы его просто остановить. Но Фрай погиб, и его исследование Арки и временных дыр осталось незавершенным. Я смог вернуться только сюда. В то время, когда Маркуса уже выпустили из Корпуса. Когда он уже убил Рантор. Теперь ничего не изменить. Можно только стереть проект «Ангел» и уничтожить все, что с ним связано. И когда я этого добьюсь, будущее изменится. Да, я исчезну. – Он посмотрел на меня, словно ища одобрения или даже благословления. – Поверь, Нелл, та реальность заслуживает коллапса. Я с самого начала знал, что это билет в один конец. Мы все знали.

Я чувствовала его искренность и видела, что он верит, действительно верит в то, что делает хорошее, правильное дело. Но ему почему-то все равно требовалось мое одобрение. По крайней мере, сейчас.

Но я не могла его дать.

– Может быть, твоя реальность и заслуживает коллапса, Берт, но этот Маркус не заслуживает смерти. И Лина ее не заслуживала. Меньше всех – она.

Мой голос дрогнул, когда я вспомнила темную кухню и ноги, торчащие из-за кухонного стола. И как Маркус шептал мне: «Не ходи туда… Не смотри…»

При напоминании о Лине плечи Берта поникли. Он виновато опустил взгляд в пол, теряя концентрацию. Всего на пару секунд, но этого хватило Маркусу, чтобы активировать заклятие левитации. Голубоватое свечение охватило перевернутый ящик, служивший Берту столом.

Дальше все произошло одновременно: Берт заметил свечение и выстрелил, а Маркус швырнул в него ящик, сбив с ног. Я только успела вздрогнуть, когда пальцы Маркуса сомкнулись на моем запястье и он велел: «За мной».

Выбраться через дверь, в которую мы вошли, возможности не было: ее перегораживал пытающийся подняться Берт. Поэтому Маркус потянул меня в противоположную сторону, в другой конец помещения. Сначала я запаниковала, опасаясь, что мы упремся в тупик, но с другой стороны оказалась точно такая же дверь. Я не знала, приметил ее Маркус с самого начала или действовал по наитию, но надеялась, что она выведет нас на другую лестницу. Вместо этого мы выбежали на крышу.

Мозг катастрофически не поспевал за событиями, поэтому я просто подчинялась направляющим движениям Маркуса, не задумываясь о том, куда мы денемся с крыши отдельно стоящего семиэтажного здания.

Сзади раздался еще один выстрел, а потом еще, и Маркус заставил меня пригнуться. Пуля ударилась о какой-то выступ, отскочив от него со странным звуком. Или такой звук и должна издавать срикошетившая разрывная пуля, просто я не привыкла к подобному? Этот вопрос быстро потерял для меня значение, поскольку в следующее мгновение мы оказались у края бездны. Внизу пустела улица, стояли припаркованные машины, но нам было ровным счетом некуда деваться. Ни пожарной лестницы, ни выступа, куда можно было бы прыгнуть. Даже балконов на этой стороне здания не было. А сзади тем временем раздался еще один выстрел.

– Маркус! – только и смогла воскликнуть я.

Он толкнул меня на парапет, влез сам и обнял, плотно прижав спиной к груди.

– Доверься мне, – услышала я его просьбу.

Еще один выстрел заставил его дернуться, Маркус странно повернулся и столкнул нас обоих с крыши.

Падая спиной вниз, я успела разглядеть стремительно удаляющиеся небо и край крыши, а также голубоватое свечение, охватившее нас ненадолго. Заклятие левитации. С его помощью опытный маг может даже летать. Но Маркус был магом-недоучкой, слишком слабым, чтобы грамотно удержать на весу два человеческих тела. Если наша скорость и замедлилась, то незначительно.

Падение резко прервалось, болезненно встряхнув меня. Раздался глухой удар, неприятный хруст и звук бьющегося стекла. Потребовалось несколько томительно долгих секунд, прежде чем я пришла в себя и поняла, что лежу на крыше сплющенного под нашим весом автомобиля. Подо мной лежал Маркус, принявший на себя большую часть удара. Наверху, на крыше, я успела разглядеть фигуру Берта, смотревшего вниз. Он попытался прицелиться, но видимо понял, что с такого расстояния ему не попасть.

Не желая лишний раз испытывать судьбу, я скатилась с Маркуса и спрыгнула на землю. Все тело немилосердно болело. Казалось, что во время падения я здорово повредила что-то в шее. Но двигаться я по-прежнему могла, а потому следовало двигаться быстрее. Я вцепилась в плечо Маркуса, пытаясь стащить с машины и его.

Он лежал без движения, глаза были открыты, но взгляд – расфокусирован, пуст. Изо рта текла кровь, и его вполне можно было бы принять за мертвого, если бы не страшный свистящий хрип, с которым он втягивал воздух в пробитые сломанными ребрами легкие. Я боялась даже предположить, сколько всего в его теле сейчас сломано, разорвано и кровоточит, но надеялась, что он знал, что делает, а значит, сможет исцелиться. Впрочем, знал он или нет, а сейчас находился в болевом шоке.

– Вставай, – велела я. Берт уже исчез из зоны видимости и, вероятнее всего, спускался вниз, чтобы догнать нас и все-таки пристрелить Маркуса. – Давай же!

Мне удалось стащить его с крыши погибшей машины, и он мешком рухнул на асфальт. Оказалось, что помимо серьезных внутренних повреждений у него разбита голова на затылке и прострелен бок. Одна из пуль Берта все же зацепила свою цель.

– Вставай! – снова велела я, осознавая всю нелепость ситуации. Я требую подняться на ноги у человека, в теле которого не осталось, наверное, ни одной целой кости.

– Дай… мне… пять… минут… – попросил Маркус прерывистым шепотом.

– У нас их нет, – я в отчаянии посмотрела на угол дома, из-за которого в любой момент мог показаться Берт. Сколько там нужно времени, чтобы спуститься с седьмого этажа? Одна минута? Две?

Мне казалось, что прошла целая вечность, пока Маркус встал на ноги. За это время он успел пять раз приказать мне уйти, оставив его восстанавливаться одного. Конечно, я не могла так поступить. Он уже был почти готов бежать со мной, когда Берт все-таки появился из-за угла дома, держа пистолет в вытянутой руке. Он стремительно приближался к нам, и я понимала, что мы не успеем никуда деться.

Конец приближался: мне уже не удастся заболтать Берта. Он выстрелит. Но в тот момент, когда я окончательно потеряла надежду, во двор стремительно въехал черный вседорожник Корпуса, а следом за ним – черный седан более скромных размеров.

Оба резко затормозили, дымя покрышками. Из вседорожника выскочил Давид Грегсон с двумя безопасниками. Он громко велел Берту опустить оружие, но тот на секунду растерялся, не ожидая такого поворота. А в следующее мгновение раздались два выстрела, и Берт упал.

Мозг снова не поспевал за происходящим. В ушах шумело, а перед глазами все расплывалось. Я даже не поняла, откуда появился Антуан. Скорее всего, из черного седана. Он подбежал к нам, тревожно коснулся моего плеча.

– Вы в порядке? Ты не ранена?

Я только испуганно смотрела на него, пытаясь понять: мы спасены или попали из огня в полымя?