а самом верху, видимо, прямо под палубой, на железных балках располагался стеклянный куб, когда-то бывший аквариумом. Нелли это поняла по наклеенной на одной стороне пленке с изображением морского дна. Аквариум лежал на боку, поэтому пол и потолок в «кабинете» Руфа были прозрачными.

За край стекла с помощью металлической заколки крепилась кухонная воронка. Ее предназначение оказалось необыкновенным: она служила громкоговорителем для начальника научного центра. Хотя Руф, обладавший пронзительным голосом, в рупоре явно не нуждался.

Нелли сквозь пол с изумлением разглядывала копошившийся внизу персонал научного центра.

– Удивлена? – тихо спросил подошедший Цицерон.

– Впечатляет! – призналась Нелли.

– Ты еще не видела Урбс, славный город Великого Нумена.

– Это который Черный Охотник?

– Ты откуда знаешь?

– Корнелий рассказывал. Я думала, Нумен – легенда.

– Вовсе нет. Он был, есть и всегда будет, – сказал Цицерон и тяжело вздохнул. – Он бессмертен.

Нелли открыла рот, чтобы спросить об Урбсе, но Цицерон уже улыбался неслышно приблизившемуся хозяину дебаркадера.

– О! Я вижу, после моего последнего посещения Токсикотека увеличилась, по меньшей мере, в пять раз! – начал Цицерон с лестью в голосе.

– В семь! – гордо сказал Руф. – Работаем, знаете ли!

Он пригласил их в глубь аквариума, где лежала большая круглая жестяная банка из-под конфет, раскрытый футляр для очков и масса разных коробок. Особый колорит кабинету придавал разбросанный повсюду мелкий хлам: обрывки бумаги, бусины, таблетки и упаковки от них, гвозди, огарки свечей, щеточки, лампочки, скрепки, крючки, иголки, катушки ниток. И многое другое, что в представлении Нелли не вязалось с научной работой.

Жестяная банка служила столом.

Руф расположился в футляре для очков как на диване. Внутри футляр был обит красным бархатом. «Чисто гроб, только колесиков не хватает, – злорадно подумала Нелли. – А может, он – вампир? Не зря Цицерон говорил о специфике этого ученого-моченого».

Часть футляра, на которой сидел Руф, была наполнена канцелярскими кнопками. Руф, однако, этого будто не замечал. Гости присели на пол, причем без возражений.

Хозяин кабинета порылся за диваном и выудил маленький свисток. Нелли смекнула, что опять будет очень громко, и вовремя заткнула уши лапами. Руф действительно дунул со всей силой, какой у него было немало. Свист звонко ударил по стеклянным стенкам аквариума. Корнелий сдвинул глаза к носу, Цицерон стал разминать топорщившееся ухо, а Нума, не шевелясь и разинув рот, благоговейно смотрел на Руфа. Нелли только сейчас поняла, что Нума ни слова не произнес с момента встречи с диким ученым.

К открытой стене кабинета подъехала труба, и с платформы спрыгнули две крысы. Они поклонились и вынесли из зева трубы баночку из-под косметического крема, доверху наполненную сушеным изюмом. Молча поставили ее перед гостями. Руф быстро и невнятно дал какие-то указания. Крысы тихо исчезли вместе с трубой.

Нелли потянулась к угощению, но Цицерон мягко остановил ее лапой. «Не бери!» – покачал он головой.

Через минуту к краю аквариума пришвартовался новый подъемник, и следующая пара крыс, на сей раз в белых передниках, делавших крыс похожими на маленьких мясников, втянула в аквариум огромный узел из носового платка. Они деловито развязали поклажу и разложили на ткани листочки какого-то растения, вату, несколько портновских булавок, обрывки бинта, две бутылочки из-под духов с коричневым содержимым, две желтые таблетки чуть меньше сковородки и головку лука.

– Как здорово у вас тут все устроено, – осторожно начала Нелли, чтобы удержаться от побега.

– Это все Морис, – сказал Руф. – Он начал создавать нижние ярусы центра: делал запасы, приносил множество полезных вещей. То ли хотел уплыть на этом корабле, то ли опасался мировой войны.

Руф криво усмехнулся.

– В любом случае, готовился тщательно, – повернувшись к Нелли, сказал Цицерон.

– О да, запасы продуктов бесконечны! Но разве это главное? – Руф встал и заходил туда-сюда, как старый профессор, который наконец дошел до самого интересного места в своей лекции. – Когда меня прислали на этот объект, я был потрясен масштабностью происходящего. Такое количество непознанных веществ, требующих классификации, анализа, обработки. Морис тогда плохо понимал свое предназначение, с ним пришлось поработать.

Нелли вдруг вспомнила, что второй муж тетки Джен, Гарри, после каждого пьяного угара упоминал (и не раз!), что ему чудятся говорящие крысы. Будто они приходят к нему и требуют немедленно убить какого-то человека. Имя жертвы призраков белой горячки Гарри не выдавал ни в пьяном, ни в трезвом виде. В обязанность Нелли входило прятать все ножи в доме, если Гарри задерживался с друзьями в «Синем козле».

– Я был восхищен глубиной поставленной декурионами задачи, – продолжал Руф. – Только я смог приручить Мориса, дал ему покой и цель в жизни. Ибо многому научился в Лабораториуме.

После этих слов очки Руфа нацелились прямо на Нелли. Ей стало холодно. Она поежилась и мысленно поклялась, что до конца жизни не пригубит спиртное.

– Сюда! – после паузы произнес Руф и, не сводя с Нелли глаз, показал на крышку жестяной коробки. – Скоренько! Скоренько!

Нелли с мольбой посмотрела на Цицерона. «Ложись, не бойся!» – кивнул он. Нелли забралась на холодную коробку.

– На живот, – приказал Руф. Взял в цепкие лапы хвост Нелли и приподнял его.

– У тебя уже должно быть потомство, – констатировал он. – Ты проходила проверку на готовность быть самкой? Нет? Можем устроить.

Нелли задохнулась от возмущения. Если бы она могла краснеть, сейчас ее можно было бы пустить на салат в качестве помидора. Она двинулась ползком к краю коробки, но крыс в переднике крепко прижал ее передние лапы к крышке.

– Она у нас немного запоздалая, – начал Цицерон. – Все дела, дела…

– Фламины надолго подпись поставили, – ответил Руф, внимательно разглядывая раны. – Что за дела потребовали такой жесткой отметины? Придется вскрыть гной здесь и здесь.

Нелли, извиваясь как змея, пыталась дотянуться до лап крыса в переднике. Ей удалось продвинуться на полсантиметра, и она почти коснулась их зубами.

Но Руф, крепко держащий Нелли за хвост, легко вернул ее на место.

– Нелли! – с укоризной в голосе произнес Цицерон и ухватил ее задние лапы. Она удвоила усилия по освобождению.

– Нума, помоги, – взмолился Цицерон. Но Нума отчаянно замотал головой и лапами.

Нелли заорала:

– Отпустите меня! Немедленно!

– Нельзя! – рявкнул Руф. – Хвост воспалится и отвалится через три дня.

Нелли сникла: возможная потеря хвоста не обрадовала. У всех будет, а у нее нет! Лишняя причина для общего внимания.

– Руф лечил самого Красса, а его шрамы были не чета твоим. Успокойся! – строго произнес Цицерон.

Нелли вспомнила страшный шрам на боку полководца и, тяжело вздохнув, согласно кивнула.

– Ах ты, дева двуцветная! – запричитал Руф. – Я вижу, тут еще чьи-то зубки прикладывались!

– Это наши нервы шалили, – вдруг отозвался из своего угла Корнелий. – Зубы тоже.

– Что, сама? – удивился Руф. – Нехорошо, деточка… Надо держать себя в лапах!

– Если крыса терзает свой хвост, значит, она в состоянии нервного стресса, – пояснил Цицерон.

Нелли убедилась в этом на собственном опыте. Поэтому упорно молчала, лишь пыхтела.

– Да, деточка! – заботливо сказал ученый. – Вы нуждаетесь не только в лечении ран, но и в оздоровлении психики.

Руф плеснул на хвост Нелли несколько капель из принесенной его ассистентами подозрительной бутылочки и размазал их по всей длине. Зудящая боль постепенно исчезла. Нелли расслабилась. Руф взял булавку, кусочек ваты и основательно занялся ранами. Нелли постанывала, чувствуя, как булавка задевает кожу. Но боли почти не было.

Потом Руф засунул себе в пасть листочки неизвестного растения и стал их быстро жевать. Один ассистент, порывшись в хламе у дивана своего начальника, выудил наперсток и услужливо подставил его под мордочку Руфа. Тот смачно выплюнул зеленый комок в емкость. Нелли передернуло. Ассистент налил в наперсток жидкость из второй бутылочки и тщательно перемешал содержимое лапой. Нелли сжала зубы. Руф спокойно наблюдал за работой своего помощника. Когда средство «от хвоста» было готово, он выложил его на кусочки бинта, как икру на бутерброд. Затем очистил луковицу, выбрал чешуйку посочнее, надкусил ее и начал втирать сок прямо в раны Нелли.

– Лук от всех недуг, – заметил Цицерон.

– Так люди считают, – в нос проговорила Нелли.

Запах стоял немилосердный, глаза щипало.

– Если люди так думают, значит, так оно и есть, – философски заметил Руф, которому луковый освежитель воздуха не создавал неудобств. – Должен заметить, что это прекрасный природный антибиотик.

Лекарь обернул хвост Нелли бинтами с травяной кашицей и тщательно их закрепил. Еще раз обмотал все сооружение чистым бинтом и легонько шлепнул гостью по заднему месту.

– Готово! – произнес он с удовлетворением в голосе. – И не забудь витамины!

Крыс в переднике положил перед носом Нелли желтую таблетку.

Освобожденная, Нелли медленно сползла с операционного стола. Цицерон услужливо подхватил ее под лапку.

– Теперь мы уйдем отсюда? – с надеждой спросила она. Но получить ответ не успела.

– Ни в коем случае! – громко заявил Руф тоном, не предполагавшим возражений. – Внешние погодные условия представляют угрозу для вашего здоровья.

Ученый отодвинул пару коробок в углу аквариума, за которыми обнаружился пульт с двумя кнопками: белой и черной. Он эффектно поднял лапу и медленно опустил ее на белую кнопку.

«Здесь есть электричество?» – удивилась Нелли. Но вспомнила о транспортерах внизу.

Раздался жуткий скрежет, и сквозь прозрачный потолок кабинета все увидели, что в палубе, прямо над их головами, образовалась прорезь. Сквозь отверстие на аквариум хлынули потоки воды. Сверкнула молния. Огромная волна, видимо, перевалилась через дебаркадер, обрушив в трюм водяной заряд: за стеной корабля резвился шторм. «Хляби небесные!» – вспомнила Нелли. Аквариум защищал зрителей, но впечатление было сильное.

Руф закрыл люк, сменив кнопку.

– А теперь – отдыхать! – заявил он.

Гофрированное щупальце, вызванное Руфом, привезло гостей к нише в районе средних ярусов научного центра. Здесь располагались жилые помещения. Гостям выделили две ячейки. Молчаливые ассистенты Руфа разложили картон и бумагу в качестве постельных принадлежностей, выгрузили Неллины витамины, банку с изюмом и вскрытую пачку печенья.

Когда крысы в передниках удалились, Цицерон задвинул банку в дальний угол, накрыл ее обрывком бумаги и раздал всем по печенью. Жевали молча. Сказывалась усталость и обилие впечатлений.

– Ложись! – наконец обратился Цицерон к Нелли. – А то уже носом в землю тыкаешься. Нума, не смотри на изюм! Он мне не нравится.

– Почему, выходя к людям, вы снимаете накидки, ожерелья, очки? – встрепенулась Нелли.

Крысы переглянулись. Корнелий развел лапами. Цицерон присел рядом с Нелли.

– Люди купаются в одежде? – спросил он.

– Нет!

– Вот и мы, ныряя в мир людей…

– Шныряя в мир людей. Вы не хотите, чтобы вас видели, – усмехнулась Нелли устало. – Так поступают воры. Или враги.

– Мы и не друзья. А ворцеллами, воришками, с давних пор называем людей. Потому что это они, по большому счету, нас ограбили.

– Да слышала я уже!

У Нелли не было сил спорить и доказывать обратное. Она встала и взяла в лапы свой тяжелый замотанный хвост, чтобы дотащить его до угла для ночевки.

– Нелли! – сказал Цицерон. – Как насчет того, чтобы считаться моей подругой? Реально!

– Ты думаешь, я готова? – обернулась Нелли и заметила, что Корнелий сидит низко опустив голову.

– Вполне.

– Может, тело крысы готово, а я – нет, – убежденно произнесла Нелли. – Но числиться в подружках без обязанностей могу сколько угодно!

Она состроила хитрую рожицу и показала Цицерону язык.

Время сна прошло спокойно. Изредка слышались скрежет, легкое жужжание, быстрый топот и приглушенные, но по-прежнему впечатляюще резкие рявканья Руфа. Но все это не могло разбудить Нелли. Она крепко спала, обнимая разгрызенную наполовину таблетку витамина.