знакомом Зале Священного Сияния зеленого свечения не было. Нелли сразу смекнула, что суд будет местного значения. Может, как говорится, только предварительные слушания?..

«Еще не все потеряно!» – шепнула Ненэ.

В ротонде сидели Прокус Мудрый в окладистом ожерелье, полководец Красс, Варрий в накидке с жемчужиной и семь других важных персон, имен которых Нелли не знала. В отдалении были приготовлены валики душистой травы и ложе с большим количеством птичьего пуха. Нелли надеялась, что ее и Нуму проведут туда, но стражники вежливыми тычками направили их к голому каменному выступу – скамье.

За пределами ротонды, по кругу пещеры расположилась разношерстная публика. Стражи, воины, чиновники, праздные зрители. Любопытство свойственно всем существам. В толпе Нелли обнаружила Бэсс, а рядом с ней – Корнелия, придерживавшего раненый бок лапой. Отдельно стояла группа юных крыс, самочек, во главе с белолапой Сабиной, которые перешептывались и суетились.

Все будто не замечали виновников собрания.

«Смотри-ка! Воспитание не позволяет раньше времени грызть угощение!» – с холодком заметила Ненэ. Нелли хмыкнула и погрузилась в изучение рисунков на полу и потолке зала. Работа была слишком искусной. «Это не могли сделать крысы», – пришла к выводу Нелли. Хотя уже убедилась в том, что лапы крыс могут многое.

Нума обреченно вздыхал рядом. Нелли погладила его по плечу.

– Все образуется, – сказала она.

– Надеюсь! Брат будет защищать, а он здорово это делает.

– Он что, подрабатывает адвокатом?

Нума пожал плечами, не поняв вопрос. Нелли засомневалась, что Цицерон станет ее выгораживать. Хоть они и не расстались врагами, но и не по-дружески.

«Надо сменить защитника», – усмехнулась Ненэ.

На скамье подсудимых теперь тяжело вздыхали обе крысы.

В Зале Сияния воцарилась тишина. Когда Нелли это почувствовала, во входном проеме появилась внушительная процессия. Первыми шли рослые воины. По их улучшенной экипировке и устрашающему виду Нелли определила, что они не из пага Августы.

Часть воинов образовала на входе коридор, а часть в почетном карауле застыла у ложа с пухом.

«Ну, Нелли, останься ты человеком, никогда не попала бы на такие торжественные собрания!» – съязвила Ненэ. Нелли тоже не ожидала столь пристального внимания к себе. «Хоть какой-то плюс!» – согласилась она.

Затем появилась большая и шумная группа крыс в ярких накидках и лентах через плечо. Они ненадолго остановились, бесцеремонно разглядывая подсудимых. Один особо бодрый крыс, чуть выше остальных, приблизился к Нелли почти вплотную и надменно уставился на нее. Нелли состроила самую угрожающую морду, какую смогла. Как говорится, «окрысилась на полную катушку». Благо опыт по созданию опасного имиджа у нее уже был. Это произвело впечатление: бодрый крыс округлил глаза, мелко задрожал и исчез, затерявшись в своей возмущенно галдевшей компании.

«Рискуешь?» – спросила Ненэ. «В моем паге мне ничего не страшно! Дома и стены помогают», – заявила Нелли. Правда, не слишком уверенно.

Эффектное зрелище продолжалось. В зал вбежали штук пятнадцать миленьких белых мышей. Они танцевали. Если так можно назвать их кружение и вращение с прыжками и перекатами. Писк, издаваемый мышами, видимо, должен был сойти за музыку или песню.

«До гвоздя программы недалеко!» – подумала Нелли и оказалась права.

В зал не вошел, а вплыл огромный крыс с такой ухоженной и блестящей шерстью, что казалось, она была густо смазана маслом. Он двигался, медленно передвигая лапы, шел с нескрываемой усталой брезгливостью, плыл, как слон над стадом антилоп.

Нелли бросила осторожный взгляд в ротонду и с удивлением обнаружила, что на процессию смотрят спокойно и снисходительно. Все. Кроме Варрия, вытянувшегося в подобострастной позе.

Из темных глубин зала возник Цицерон и сразу подошел к подсудимым. Нелли напряглась, пытаясь уловить его намерения.

– Как вы, проказники? – усмехнулся он. – Под вами еще сухо?

– Тебя сразу стукнуть или дождаться твоей защитной речи? – парировал Нума.

– Выбор за вами, – ответил Цицерон.

– Кто это? – спросила Нелли, указав на громадного крыса, усаживаемого толпой прислужников на ложе из пуха.

– Консул Ганнон собственной персоной и со свитой.

В числе приближенных мелькнула Аврора.

– Он такой огромный! Чем его кормили? – поинтересовалась Нелли.

– Тем же, что все едят, – Цицерон повернулся к брату. – Есть к чему стремиться! А, Нума?

– Ты нервничаешь! – обрадованно сообщила Нелли, прочитав наконец чувства Цицерона. – И поэтому пытаешься шутить.

– А ты? – посерьезнел Цицерон.

– Я абсолютно спокойна, – сказала Нелли притворно.

В этот момент консул махнул лапой, создав в зале небольшой порыв ветра. Мыши рядком уселись вдоль его хвоста.

Прокус поднялся с места, поправил ожерелье и произнес:

– Начнем!

И сел.

Нелли еще во время прошлого посещения Зала Сияния заметила немногословность главного декуриона.

Вперед вышел один из находившихся в ротонде – худой крепкий крыс с бурой полосой вдоль хребта. Кончик его хвоста скривился. Видимо, был сломан.

– Мы все обсудили, – начал он громко. – Нарушители закона Нумена перед вами.

Теперь Нелли и Нума превратились в мишень, на которую устремились все взгляды. Нелли показалось на секунду, что резко включили прожекторы: она и ее товарищ по несчастью оказались в перекрестье обжигающих лучей.

– Есть возможность в последний раз выслушать защиту и обвинение. И убедиться в правильности наших намерений, – продолжал декурион. – Спрашивайте.

Варрий немедленно вскочил.

– Человеку, не принявшему законы Нумена, не место среди нас! Ты – убийца! – закончил Варрий, глядя на Нелли. И сел.

Все зашумели.

– Это вопрос? – тихо спросила Нелли у Цицерона. Он успокаивающе повел лапой.

Худой дождался тишины и обратился к Нуме:

– Зачем ты пошел к фламинам, Нума?

Толстяк застыл, но глазами моргал. Нелли тихонько толкнула его.

– Выручить Нелли, – выдохнул он. – Ее долго не было. Я подумал, пора бы ей выйти.

– Ты знал, что никто не может побывать в храме и вернуться? Даже если это произошло случайно. Попавший туда должен там и остаться.

– Мне там не понравилось, – сказал Нума и зажмурился.

– Ты знал, что фламины будут недовольны, и что твой поступок приведет к неприятным последствиям?

– Нелли – хорошая крыса, – убежденно заявил Нума, не открывая глаз.

Место худого декуриона занял Красс, полководец.

– Причина его глупости – доброта, – сказал он. – Судьба Нумы известна. Но нас всех интересует один вопрос: как сами фламины не удержали их в храме? – Красс посмотрел прямо на консула. – Фламины не смогли или совершили ошибку? Это подозрительно. – Красс обернулся к залу. – Не прохудились ли сферы фламинов? Не утеряли ли они разум?

– Это он кому вопросы задает? – не унималась Нелли. Она не могла понять процедуру суда. Цицерон шикнул на нее.

Красс молча обошел ротонду, давая присутствующим возможность обдумать его вопросы, и остановился перед Нелли, встал спиной к ней.

«Опять ничего не будет видно!» – расстроилась Нелли, но тут до нее дошло, что Красс загораживает, прячет ее от консула.

– В жалобе фламинов сказано, что двухцветная не имеет права находиться среди крыс, так как является оружием, принадлежащим только фламинам.

«Ого!» – прошептал Нума.

– А мы знаем, что девочка не хотела: первое – стать крысой, второе – стать крысой в сетях фламинов, третье – стать оружием. Это провалившийся эксперимент фламинов! Результат их долгого скатывания к прямому насилию.

– Да, мудрости здесь не наблюдается, – спокойно сказал Прокус со своего места.

По залу пробежал говор обсуждения.

Красс опять обошел ротонду и, добравшись до Нелли и глядя на нее, громко спросил:

– Владеешь ли ты оружием, которое получила? Или оно владеет тобой? Не случится ли так, что в пылу гнева, или под гнетом печали, либо желая развлечься, ты воспользуешься опасной игрушкой?

Первое, о чем Нелли подумала, не зажмуриться ли ей, как сделал Нума? Но Красс смотрел на нее так внимательно и так терпеливо ждал нужных слов, что она не позволила себе оказаться бестолочью.

– Вы говорили, я должна измениться. Да, я не та, которая… попала сюда много дней назад. Да, я была у фламинов и… стала другой. Хотя я была человеком, могу… сдерживать себя.

Красс с облегчением вздохнул и продолжил:

– Жалеешь о чем-либо? Держишь ли на кого обиду?

Нелли и хотелось бы бросить угрожающий взгляд на Аврору или на Варрия, но она вовремя остановила порыв ребячества:

– Нет, полководец, я ни на кого не держу зла.

– Из кошки не вырастить тигра, а из человека не сделать крысу! – вскричал Варрий.

– Это верно, – вступил Цицерон. – Так пусть остается человеком. Это и хорошо.

Зал зашелся возмущенными возгласами и непониманием.

– Могу я сказать? – поклонился Цицерон Прокусу.

Все замолчали.

Декурион кивнул. На его морде появилось выражение нескрываемого удовольствия.

– Я начну… немного издалека, – сказал Цицерон. – Но, обратите внимание, хвост проблемы из лап не выпущу!

Полководец Красс, тоже пряча в усах улыбку, по-свойски сел на скамью рядом с Нелли. Ей пришлось подвинуться.

– Мера цельности, – начал Цицерон, – то есть мера взрослости и воспитанности любого ярко выраженного индивидуума определяется в этом мире, к сожалению, его согласием выполнять законы и соблюдать правила, которые пишет большинство той группы, в которой находится индивидуум. А большинство, как мы знаем, и опять-таки к сожалению, состоит, в основном, из неиндивидуумов.

Нелли нахмурила лоб, пытаясь уловить смысл сказанного Цицероном: опасно для нее быть индивидуумом или нет?

– Но именно неиндивидуумы склонны объединяться в группы. В стаи! – Цицерон сказал это с воодушевлением. – Почему? Потому что они, по большей части, инертны и склонны к пассивному существованию. А в группе, как известно, переносить опасности существования легче.

Красс кивнул, соглашаясь. Нелли пожалела, что пропускала уроки философии.

– Матерью устроено так, что индивидуумов, мыслящих свободно, живущих на грани жизни и смерти, всегда меньше, чем неиндивидуумов, – Цицерон склонил голову, будто сожалел о чем-то. – И это, несомненно, правильно, потому что активность индивидуумов имеет, в основном, разрушительные последствия.

– Здорово вещает! – с восхищением сказал Нума, наклонившись к Нелли. – Я так не могу.

– Поэтому мнение бóльшей части неиндивидуумов является решающим и определяет общее поведение всех членов той или иной стаи. Но! – Цицерон поднял указательный палец лапы вверх и выдержал паузу. – Не секрет, что живительные энергии рождают только индивидуумы, а удерживают их только сильные стаи неиндивидуумов. Чтобы хранить, аккумулировать энергию жизни, группы неиндивидуумов создают правила и законы.

Нелли занялась кончиком своего хвоста. Она все равно потеряла нить рассуждений Цицерона.

– Точность исполнения законов всеми членами стаи закрепляется силой, – продолжал Цицерон. – Если она ослабевает, индивидуумы легко покидают границы действия силы. А это приводит к истощению энергии группы, затем к ее распаду и в конечном итоге к гибели.

Цицерон обреченно покачал головой.

– Таким образом, мы понимаем, что необходимо равновесие всех сил и энергий, – Цицерон вплотную подошел к ротонде. Получалось, что он говорил от имени тех, кто в ней находился. – Частично задачу равновесия решают такие индивидуумы, которые созданы для того, чтобы находить связи между группами, – Цицерон обернулся к скамье подсудимых. – Ибо природа прогресса такова, что необходимо устанавливать как можно больше связей между группами неиндивидуумов. Это, несомненно, увеличивает общую силу, концентрацию энергии и довольство всех членов нового сообщества.

– Ты понимаешь, о чем он говорит? – с сомнением спросила Нелли Нуму.

– Конечно. О тебе.

Нелли нахмурилась. Такой кашей, какую наварил Цицерон, она еще не питалась.

– Откидывать индивидуума, пробившего брешь в оболочке группы и тем самым ускорившего процесс ее движения к новым объединениям и завоеваниям, непростительно!

В зале одобрительно зашумели. Нелли поймала взгляд довольного Корнелия.

– Мы не можем, – продолжал Цицерон, – игнорировать тот факт, что появление двухцветной гостьи – скорее благо, чем зло. Хотя плоды этого блага еще не созрели. Но достаточно прислушаться к голосу разума, чтобы понять все преимущества выбора в пользу колонии.

По залу пронесся такой гул восхищения, что мышки подскочили, начали танцевать и прыгать. Кто-то из свиты прикрикнул на них, и они снова облепили хвост консула. Цицерон подошел к подсудимым и положил лапу на плечо Нумы.

– Что касается моего глупого брата…

– Его в любом случае отправят в Урбс! – прогромыхал консул. – Он достаточно крепок и сможет выполнить священный долг. Именем Нумена…

– Клещ тебе в ухо! – с досадой шепнул Цицерон.

Нума обреченно опустил голову. Красс поднялся, загородив Нелли. Зал замер.

– Нет! – крикнула Нелли, испугавшись за друга, и выскочила вперед полководца.

Варрия в этот момент странно качнуло. Все крысы повернули морды к Нелли.

– Что ты, человек, хочешь сказать? – произнес Прокус с деланным спокойствием, хотя в его голосе звучало напряжение.

– Нельзя наказывать за дружбу и выручку! – возмутилась Нелли.

– Она еще учить нас будет! – крякнул Варрий.

– Хотелось бы напомнить о законе выкупа… – вскричал Цицерон. Драгоценные мгновения, вырванные Нелли перед провозглашением вердикта, позволили ему найти лазейку.

– Да! – поспешила Нелли, совершенно не понимая о чем речь. – Закон выкупа, верно! За освобождение Нумы я отработаю любую повинность!

Цицерон охнул.

В зале повисла тишина. Никто не двигался, но Нелли чувствовала, как тонкие невидимые щупальца интереса, исходившие ото всех собравшихся, касаются ее, пытаясь пробиться сквозь шерсть.

– Нума и Нелли останутся! – сказал наконец Прокус. Он поклонился Ганнону и улыбнулся со всем почтением.

Варрий вскочил со своего места и метнулся к консулу. Ганнон медленно поднялся и со всей свитой направился к выходу. Мыши не стали устраивать пляски, а потянулись за хозяином в траурном молчании. Аврора, уходя вместе с консулом, несколько раз оборачивалась, пытаясь взглядом метнуть в Нелли молнию.

Прокус дождался, когда хвост процессии исчезнет в проеме, и подозвал триария Сефлакса.

– Дай ей книгу Фины, – показал он на Нелли.

Рыжий триарий и несколько стражников, дождавшись, когда зал освободился от зрителей, подошли к бывшим подсудимым.

– Идем! – сказал Сефлакс Нелли. – Я провожу тебя до твоего жилья.

Нелли очень хотела поговорить с Цицероном о «выкупе», но он схватил брата за ухо и быстро вывел из зала.

– Твой дом, – коротко сказал Сефлакс, когда стражники остановились перед пустовавшей пещеркой.

– Гостей можно приглашать? – спросила Нелли.

– Только не людей и не кошек, – абсолютно серьезно ответил триарий и удалился вместе с подчиненными.