В последних числах апреля 1978 года Александр Печерский получил одно за другим два письма. Писал их Берек, бывший узник лагеря смерти Собибор. В Амстердаме, где он последние годы живет, занимаясь частной врачебной практикой, его зовут Бернардом Шлезингером.

«Дорогой друг Александр! Давно тебе не писал» — так начиналось первое письмо.

Здесь следует заметить, что, хотя Берек на целых двадцать лет моложе Печерского и ему шел только пятнадцатый год, когда Сашко (так звали Печерского в лагере) дал сигнал к восстанию, тем не менее он обращается к Печерскому на «ты». Так обращаются друг к другу и поныне все оставшиеся в живых собиборовцы.

«Ты себе не представляешь, Сашко, — писал Берек, — как много хотелось бы тебе рассказать. Но я сообщу лишь о самом главном: мы, кажется, напали на след Густава Вагнера. Хочется верить, что на этот раз палач из Собибора не ускользнет из наших рук. Еще в 1970 году, во время процесса Франца Штангля в Дюссельдорфе, я писал тебе, что каждый раз, когда встречал в зале суда жену этого изверга — Терезу Штангль, меня не покидало чувство, что где-то ее видел. Но где именно и когда — никак не мог вспомнить. Мне мерещилось, что это было в раннем детстве. Но каким образом я мог ее видеть? Когда я в своем польском местечке делал первые шаги, она в своей Австрии была уже зрелой девицей. В Собиборе я ее тоже не мог встретить, так как к тому времени Штангль уже был комендантом Треблинки. И все же я был уверен, что чутье меня не обманывает, и рассказал об этом Вонделу. Тебе известно это имя? С Агие Вонделом я познакомился во время судебного процесса. Он показал мне написанную им книгу о возрождении нацизма в Западной Германии. В ней говорится и о суде над палачами Собибора в Хагене. Как ты понимаешь, к такому человеку я не мог отнестись равнодушно. У Агие, помимо всего прочего, были свои счеты с оберштурмфюрером. Когда Штангль по заданию Гиммлера «очищал» Голландию, он отправил в Дахау отца Агие, сельского пастора, где тот и погиб.

Твой друг навеки Берек

Помочь мне Агие, естественно, ничем не мог и сказал лишь то, что обычно говорят в таких случаях:

16.04.78 г.».

— Если вы когда-либо ее действительно видели, то рано или поздно вспомните. — И добавил: — Меня фрау Штангль интересует по другой причине.

По какой именно, он не счел нужным пояснить, а я спрашивать не стал. Тогда мне и не снилось, что ключ от дома, в котором скрывается один из самых лютых злодеев Собибора — Вагнер, в руках у Терезы Штангль. Буквально.

В Амстердам после суда мы с Вонделом возвращались вместе и с тех пор часто встречаемся. Он стал моим пациентом, так как, к сожалению, страдает пороком сердца. Но, вопреки представлению о такого рода больных, он человек весьма подвижный. Много разъезжает. Думаю, не пропустил ни одного значительного судебного процесса над нацистами. В Амстердаме у Вондела большое книготорговое дело. Это не мешает ему время от времени выступать в печати с важными материалами, разоблачающими неонацистов. У Вондела можно найти различные сведения о многих военных преступниках, как осужденных, так и тех, кому пока удалось избежать кары.

После суда Тереза Штангль перестала меня интересовать, но Вондел мне о ней напомнил.

Позавчера он позвонил и сказал, что нам нужно срочно увидеться. Минут через двадцать Вондел уже сидел у меня в кабинете и без предисловий приступил к делу.

— Бернард, — сказал он, — я, кажется, догадываюсь, где вы могли видеть Терезу Штангль.

Видимо, телепатия не выдумка: едва Агие произнес первые слова, я мгновенно вспомнил то, что безуспешно пытался вспомнить в течение восьми лет.

— Вы, — продолжал Вондел, — видели ее в Собиборе.

— Не ее, — поправил я своего собеседника, — а ее фотографию. И не только фотографию, но и портрет.

— Да, да! Портрет, — обрадовался Вондел, — рассказывайте, рассказывайте.

— Однако откуда вам известно…

— Вас удивляет, что я знаю о портрете? Сейчас объясню. Мой друг, книготорговец из Сан-Паулу, Леон Гросс увидел в доме Терезы Штангль ее портрет, и она с гордостью сообщила, что он принадлежит кисти известного голландского художника Макса ван Дама. Вот меня и осенило: жену Штангля вы не могли видеть, а портрет ее могли. Вы понимаете, что из этого следует?

Конечно, Сашко, я отлично понял, о чем Вондел вел речь. Мне также стало ясно, по какой причине он заинтересовался Терезой Штангль еще тогда, в Дюссельдорфе, и я со всеми подробностями рассказал ему все, что ты, естественно, знаешь уже давно: как я в последние дни жизни ван Дама был рядом с ним и как однажды Вагнер принес ему фотографию женщины.

— Вагнер, — загорелся Вондел, — а я все жду, когда вы произнесете это имя.

Итак…

Извини, Сашко, но письмо я должен прервать. Сегодня воскресенье, и я думал, что меня оставят в покое. Но врач не волен располагать собою. Не знаю, удастся ли мне еще сегодня или, в крайнем случае, завтра снова сесть за письменный стол, поэтому Фейгеле пока отправит тебе то, что я успел написать. Тебе от нее сердечный привет.

«Нарочно, что ли, остановился он на полуслове? — с некоторой досадой подумал Печерский. — Ему бы писателем быть, а не врачом». В то же время Александр был благодарен Береку, что тот не задержал письмо и сказал о главном. Кто-то в Бразилии напал на след Вагнера. Подумать только, целых тридцать пять лет его ищут и не могут найти. Испарился. Он, и Штангль, и Бауэр, и Болендер, и Френцель, и Вольф, и… Как только закончилась война, все они куда-то сгинули, забились в свои мышиные норы, и как будто на свете не было ни их, ни Собибора, ни сотен тысяч людей, загнанных в газовые камеры и превращенных в дым.

Первым, в 1949 году, нашли обергазмейстера Бауэра. Пятнадцать лет прошло, пока поймали Болендера — шефа «гиммельштрассе» — «небесной дороги», которая вела в газовые камеры.

Штангля искали двадцать два года. Из всех палачей Собибора он был самый страшный. В списках главных нацистских преступников, которым удалось избежать наказания, его имя стояло третьим. Первым числился Борман — заместитель Гитлера по нацистской партии, вторым — Менгеле, врач, «прославившийся» своими изуверскими опытами над людьми, третьим — Франц Пауль Штангль.

Выходец из Австрии, Штангль еще до аншлюса тайно вступил в СС и стал сотрудничать с гестапо. Он был активным участником зловещей акции «эвтаназия», так называемой «легкой» смерти. Сперва на «легкую» смерть были обречены душевнобольные в рейхе, позже — «неполноценные» в концентрационных лагерях. Эта акция была школой, где шлифовались навыки профессиональных палачей, готовились кадры для массовых убийств.

20 января 1942 года на конференции в Ванзее Гитлер утвердил директиву об «окончательном решении еврейского вопроса». Штангль стал одним из руководителей этой строго секретной «операции Рейнгард», названной так по имени основного докладчика в Ванзее — фашистского гауляйтера в Праге Рейнгарда Гейдриха.

Когда кончилась война, Штангль все же угодил в тюрьму, но ему предоставили возможность бежать, а за надежным укрытием дело не стало. Без малого двадцать лет работал он в Сан-Паулу в филиале западногерманской фирмы «Фольксваген» и получал 1200 американских долларов в месяц. Даже фамилию оставил прежнюю, лишь слегка изменил свое имя — вместо Пауля стал называться Польди. Так бы он, возможно, и продолжал свое безмятежное существование, если бы не нашелся один бывший гестаповец, который выдал его за обещанную награду в семь тысяч долларов.

Вагнер же, заместитель Штангля в Собиборе и Треблинке, словно в воду канул. Он оказался более ловким, чем его шеф. Но раз уж Берек упомянул его имя, значит, след найден. Остается ждать дальнейших вестей.

Ждать пришлось недолго. На другой день в Ростов-на-Дону от Берека пришло второе письмо, лаконичное, как телеграмма.

«Дорогой Александр!

Твой Берек

При первой возможности напишу тебе из Бразилии. Завтра туда вылетаем.

18.04.78 г.».

Из Бразилии Берек не написал. Первые сведения оттуда, привлекшие внимание Печерского, как и все, что имело отношение к Собибору, дошли до него со страниц печати.

«Известия», 1 июня 1978 г.

(ТАСС)

Ф а ш и с т с к и й  п а л а ч  а р е с т о в а н

Бонн

Газеты сообщают, что в Бразилии арестован бывший оберштурмфюрер СС Г. Ф. Вагнер. В годы второй мировой войны он занимал посты заместителя коменданта двух «лагерей смерти» — Треблинки и Собибора, созданных нацистами на территории оккупированной Польши.

«Известия», 3 июня 1978 г.

Корр. ТАСС

П а л а ч  д о л ж е н  п о н е с т и  н а к а з а н и е

Бразилиа

Нацистский преступник Густав Вагнер, арестованный бразильской полицией в г. Сан-Паулу, во время очной ставки с одним из бывших узников признался, что был заместителем начальника концлагерей Треблинка и Собибор…

…Страны Южной Америки продолжают служить надежным убежищем немецким нацистам. Как отмечает газета «Эстаду ди Сан-Паулу», около 5 тысяч бывших эсэсовцев и охранников концлагерей скрываются от правосудия на этом континенте. Достаточно сказать, что бывший шеф Вагнера, Штангль, был арестован в Сан-Паулу лишь в 1967 году.

Каким образом напали на след Вагнера?

Кто из бывших узников его опознал?

Печерский знает: Берек, как всегда, останется в тени, а до суда, должно быть, еще далеко.

Снова суд после приговора?..