Я встал раньше обычного. Мой маршрут напоминал сновидение безумного химика, в которых фигурировал атом с электроном, заброшенным на высокие орбитали. Останкино, Красногорск, обратно в Останкино. Надо проскочить по потоку.

Юля была недовольна.

— Если бы я знала, что те, кто будет свидетелями, приговариваются к такому раннему вставанию, то обходила бы все преступления стороной. Мне начинает казаться, что работа в стрип-клубе была не так плоха.

— Мы с тобой это уже отмечали.

— Я в другом смысле. Впрочем, денег тоже не хватает.

— Да.

Я понимал. Для девятнадцатилетней девочки возможность зарабатывать столько же, сколько в среднем получает тридцатипятилетний директор департамента в крупной компании, — весьма и весьма мотивирующий фактор. Ничего не поделаешь.

Мы добрались до здания суда. Без пяти девять, судьи еще не пришли. В коридоре скучал высокий и красивый мужик.

— Ни хрена у него джинсики, — ткнула меня в бок Юля. — Хочу такие же.

— Ладно, мой юный друг, я тебе куплю.

— Не от тебя хочу, я сама на них заработаю. Рано или поздно. Ты знаешь, что это?

— «Джаст Кавалли», кажется.

— Ну да, тридцать штук, между прочим, стоят.

Я присвистнул. Ну, тридцать не тридцать, а пятьсот евро они стоят. Мужчину в свитере из чистого кашемира я не опознал.

— Здесь административное разбирательство? — спросили мы.

— Я свидетельствую, — грубым голосом ответил он.

Это старший лейтенант ГАИ. С опозданием минут на пятнадцать появились две дамы-судьи. Судя по диалогу, вчера они пересматривали знаменитый фильм Озона.

— Слушай, мне героиня Фанни Ардан больше нравится.

— Да, Фанни — это Фанни, а Изабель Юппер кажется тихой скромницей, но на самом деле…

Присмотрелся. Господи. Одной из двух подруг оказалась моя соседка по этажу. Когда собирался бросить карьеру ученого и пойти работать в корпорацию, я подтягивал знания по истории и обществоведению ее старшего сына. Лет через десять она спросила, не могу ли помочь младшей дочке. Я вежливо отказался. Корпоративная зарплата позволяла мне надолго забыть о частных уроках. Как бы не пришлось пожалеть о тогдашнем отказе — оказалось, что судить меня будет именно она, моя соседка по этажу…

— Заходите.

Она скрылась в судейской комнате и через три минуты появилась оттуда уже в мантии.

— Здравствуйте!

— Расскажите, как было дело.

Мой адвокат задал вопросы мне и Юле. Последним в очереди был тот высокий, хорошо одетый гаишник.

— Представьтесь, пожалуйста.

— Старший лейтенант Николай Сергеевич Ефимов, — четко произнес свидетель.

Как интересно. Николай Сергеевич Ефимов… И похож — рост, ширина плеч, цвет волос. Получается, лишить меня прав пытается сын моего бывшего шефа. Совпадение? Не думаю.

— Итак, как было дело?

— Я нес службу согласно инструкции, по направлению Лихачевского шоссе, контролировал исполнение правил дорожного движения. В четырнадцать часов двадцать минут заметил джип, госномер такой-то, который выехал на встречную полосу. Я сделал видеозапись происходящего и остановил водителя.

— У вас есть вопросы к свидетелю?

— Да, — ответил я. — Вы же видели, мое нарушение было вынужденным. Я уходил от фуры, начавшей смещаться влево.

— Там не было никакой фуры.

— Что значит «не было»? Она была.

— Ваша честь, запишите в протоколе: я никакой фуры не видел.

— Еще вопросы есть? Ну что же, я выслушала ваши показания, свидетельницы, мнение адвоката и свидетеля от ГАИ. Прошу подождать. Я удаляюсь в судейскую комнату, чтобы написать приговор.

Чувствую, не спасет меня давнее знакомство.

— Я вам еще нужен? — спросил Николай Ефимов.

— Мне нужен только ответчик.

— Ну я поехал!

С грацией быка на корриде старший лейтенант Ефимов устремился к выходу.

«Да, — подумал я, — с правами можно попрощаться».

— А вот интересно, — сказала Юля, — на какой машине приехал? Спорим, что не ниже «пятерки» БМВ?

— Ставлю на «шестую» или «восьмую» «Ауди». Давай посмотрим. Помнится, был я доцентом, преподавал в очень дорогом вузе в конце девяностых. И в буфете услышал разговор двух юношей лет восемнадцати: «Пятерка» и «семерка» — это круто, а «шестерка» и «восьмерка» — полный отстой». Я водил тогда шестую модель «Жигулей» и не сразу понял, что «пятерка» и «семерка» — это серия «БМВ», а «шестерка» и «восьмерка» — «Ауди». Да, таково было сознание советских граждан.

— И граждан антисоветских. — Юля устремилась к окну. — Во что он, интересно, сядет?

— Ух ты, черт!

Николай Ефимов подошел к моей машине, подергал за ручку. У нас что, гаишники теперь угонщиками подрабатывают? Раздался гудок. Мы переместили взор. В проезде стоял автомобиль, как две капли воды похожий на мой. Свидетель, точнее лжесвидетель, отошел от моей машины, обошел сигналивший ему автомобиль и сел в него, открыв правую дверцу. Неведомый водитель умчал его навстречу новым трудовым подвигам.

— Да, ну и совпадение, — сказала Юля.

Я промолчал. Совпадений в моей жизни в последнее время было больше, чем нужно.

Дверь судебной комнаты открылась, и секретарь пригласила нас. Интересно, пять минут, и приговор уже готов, а ведь занимает он две с лишним страницы. Эх, говорили мне, что их заранее пишут, а я не верил. После вступления последовали определения. Показания свидетельницы Юлии Серебряковой считать необъективными, продиктованными желанием помочь ответчику Лекареву уйти от ответственности. У суда нет оснований не доверять показаниям сотрудника ГАИ. Лишить права управления ТС сроком на четыре месяца.

— Но позвольте, Оксана Игоревна, — я вспомнил, как зовут судью, — ведь я ни в чем не виновен. За что лишать меня прав на целых четыре месяца?

— Я вижу, — ответила Оксана. — Было бы за что — было бы шесть месяцев, а так — четыре. В течение пяти дней вы должны сдать водительское удостоверение в ГАИ, также вы можете обжаловать приговор в районном суде.

— Обязательно обжалую, но боюсь, что правосудия мне не сыскать.

Ладно, пока у меня еще есть возможность, буду водить.