Я вынул из кармана телефон. Как и многим другим клиентам МТС, в последние годы мне приходилось звонить в кредит. Уточнил баланс: минус четыре тысячи восемьсот. Набрал номер своего персонального менеджера — услуга в дополнение к прямому московскому номеру, который я таскал с собой, даже меняя компании. В страховой группе «Златоглавая» пользовался одновременно и служебным, и личным, что и позволило мне не остаться без связи, когда безумные приключения только начинались.

— Анечка, здравствуйте!

— Здравствуйте, Александр Михайлович. Что надо сделать?

— Знаете, у меня немножко обстоятельства изменились. Если можно, отмените мне на ближайший месяц кредитную линию.

— Ой, это же так неудобно.

— Да, знаю, но не хочу быть вашим должником.

— Окей, сейчас вы должны нам четыре тысячи восемьсот рублей. Заплатите?

— Да, в ближайшее время заплачу.

— Напоминаю, пока баланс отрицательный, телефон работать не будет.

— Спасибо, Анечка, я много лет проработал в телекоммуникациях — знаю.

— Хорошо, Александр Михайлович, все для вас. Возвращайтесь к кредитной системе оплаты, когда вам будет удобно.

— Договорились.

Я зашел в ближайший банк и бросил на счет четыре тысячи семьсот рублей. Ста рублей не хватало. Через десять минут телефон заблокировался. Отлично. Теперь, если не привлекать спецсредства, которыми никакой инженер ни в одной сотовой компании не располагает, никто, кроме правоохранителей, по телефону меня не отследит. И разговоры мои никуда не пойдут. Иногда лучше жевать, чем говорить… С дядей Жорой известно как свяжемся, а с Робертом — Wi-Fi. Я положил отключенный телефон в карман джинсов, застегнул воротник кофты, полюбовался — теплый свитер делал меня похожим на джедая — и отправился на встречу с дядей Жорой.

Через полчаса я стоял на Дербеневской напротив выезда из технопарка. Рабочий день подходил к концу. С гигантской территории, застроенной домиками в стиле Дикого Запада, ходили толпы народа. Похоже, что в технопарке, отданном под новые венчурные проекты, мало кто засиживался.

Пока дяди Жоры нет, осмотрю территорию технопарка. Я представил себя капитаном корабля, вернее — контр-адмиралом, замыкающим отступление, сыщиком, грозой бандитов, нащупал в кармане револьвер — вот они, митральезы главного калибра. И плевать, что пистолет газовый, главное, сколько он дает уверенности. Я посмотрел на себя в зеркало заднего обзора. Орел, да и только. Можно и маску Дарта Вейдера надеть.

Где дядя Жора? Женщины, родители и собаки — в тылу, впереди — встреча, которая многое прояснит. У нас на руках компромат. Завтра можно пойти порадовать Беляева, что я не большая крыса. Следом — Александра Георгиевича Щукина. Как приду к нему, да с милицией, да с доказательствами, он обнимет меня, к сердцу прижмет и скажет: «Эту тетрадь я ждал всю свою жизнь. Жалую тебя, верный мой боярин Саша, вице-президентским креслом и посохом. И галстуком от «Бриони» с шеи моей». Да, размечтался я. Но мечты мечтами, а восторжествовать справедливость должна.

Поток на улице был сравнительно скуден. Люди в основном отъезжали к мосту. В противоположную сторону, где железнодорожные пути, машин шло мало. Интересно, на чем приедет Георгий? На большом джипе? Полковник заставы брал взятки? Не верю. На чем-нибудь среднем менеджерском типа «Киа»? Тоже не факт. Ставлю на какой-нибудь пикап, раз у жены дача. Не он ли едет? В конце улицы показался ранее белый, а теперь грязно-серый «Вольво» сарай. Наверняка.

Только я собрался выйти из машины, как события начали развиваться стремительно. Медленно передвигающийся по улице с ограничением движения до сорока километров в час «Вольво» обогнал большой джип — кстати, очень похожий на мой. Затем джип поравнялся с «Вольво». Мне показалось, что у машины прогорел глушитель, причем несколько раз подряд, — картина невероятная.

Потом до меня дошло: это выстрелы! «Вольво» выехал на тротуар, прямо на стайку детей школьного возраста, проехал перед ними, успел выскочить на обочину и втолкнуться в бок мирно припаркованной «Киа Сид». Обе машины врезались в мачту фонаря и замерли. Раздалось несколько хлопков, у «Вольво» хлопнули подушки безопасности.

Впереди скрылась темная громада джипа, он был близнецом моего. Номера не читались, вернее — их закрывало нечто белое — краска или бумажка. Как он мимо ГАИ проедет? Возьмут же. Вокруг разбитого «Вольво» собралась толпа. Правая дверь вскоре открылась. Из нее выбралась полная темноволосая женщина с халой на голове. Обежав автомобиль, она истерично рвала на себя левую дверь. Прохожие помогали ей.

Следующие полчаса походили на кошмар. Я старался слиться с общим кругом зевак. Хотелось понять, что происходит. В этот ноябрьский вечер не было ни дождя, ни тумана. Даже фонарь, несмотря на столкновение, светил исправно.

С первых же секунд я понял, что шансов мало. Голова дяди Жоры была запрокинута и безжизненна. Но я надеялся. Потом появилась «Скорая».

Врач и фельдшер подбежали к машине, открыли вторую дверцу и разложили сиденье. Шлепнулся мешок с картошкой. Наверное, он был не единственным даром природы, находившимся в машине.

Медики засуетились вокруг тела Георгия. Подъехала вторая машина, реанимационная. Кардиограмма, уколы, массаж сердца. «Вольво» ходил ходуном. Жена дяди Жоры опиралась на открытую дверь водителя и рыдала в такт приседающей машине. Медики продолжали качать. Пять минут, десять. Появилась надежда. Из «Скорой» вытащили капельницу. Банка с физраствором, мелькнувшая отблеском надежды, вскоре опустела. Врачи сняли еще одну кардиограмму, после чего их движения стали очень медленными. Жена завыла. Все было кончено…

Я отошел от толпы, сел за руль и поехал. Жить не хотелось. Впрочем, кажется, смерть мне обеспечат. Что делать? Надо как-то предупредить Роберта — притом что телефон выключен. Но мне ясно, через какой город он поедет, и гостиницу, в которой остановится, я знаю. Там очень милая администратор Кира. Ей шли очки. Я Роберта понимал. Как-то раз я ездил с ним, и хотя оказался абсолютно бесполезен, мне удалось поужинать с ним и Кирой. По моим расчетам, сегодня ночью он должен быть там.

Триста километров. Не позднее утра успею. Деньги? На заправку хватит, а там посмотрим, у Роберта займу.

Свернул к вокзалу. Странно, ГАИ. Кого они здесь ловят? Все чинно едут со скоростью сорок-пятьдесят километров в час, ну превысят на двадцать километров. Какой за это штраф? Тысячерублевки сшибают? Несерьезно. Может, план выполняют? Гаишник махнул жезлом.

Я вылез из машины и пошел навстречу.

— Нарушаем? — раздался знакомый голос.

Черт, так глупо попасться! Старший лейтенант Ефимов.

— Я ничего не нарушаю, товарищ старший лейтенант, — развел руками я, стараясь держаться спокойно. — Все нормально.

— Садитесь в машину, поговорим.

— Не буду.

— Садитесь.

— Не буду. Если хотите, можете проверить мои документы.

— Это неподчинение законному требованию сотрудника милиции. Я приказываю вам сесть. — Рука Ефимова легла на кобуру. — Иначе могу применить спецсредства.

Я выхватил из кармана свой пистолет.

— Не советую, старлей. Я тоже вооружен.

— Какая прелесть, дайте взглянуть.

— Держитесь от него подальше, иначе я выстрелю.

— Да неужели?

Я не успел заметить его движения. Грузный и неуклюжий на вид гаишник как-то извернулся в воздухе и ударил меня ногой по руке. Пистолет отлетел к бордюру. Потом я получил еще один удар куда-то ниже солнечного сплетения. Адская боль! Я скрючился в три погибели. Старший лейтенант неторопливо обошел меня и от всей души врезал по почкам.

— Щенок, на кого ты руку поднял! — Ефимов защелкнул наручники и кинул меня на заднее сиденье машины. — Двинешься — еще добавлю.

Через зеркало заднего вида я наблюдал, как он заботливо подобрал пистолет, причем не руками, а платочком, затем подошел к моей машине, вытащил из нее ключи и аккуратно поставил на сигнализацию.

— Ну что, поехали? Узнаешь теперь, почем фунт лиха.

Он пнул меня еще раз. Попал куда-то в районе бедра. Я ощутил, как в кармане хрустнул телефон.

Есть знаменитый анекдот из девяностых: «Плохая примета — ехать ночью в лес… в машине… в багажнике». Так вот, если ты едешь на полу в милицейском автомобиле, на руках у тебя наручники, а почки вопят, это ничуть не лучше.

Судя по толчкам, ехали мы медленно. Какое-то пригородное шоссе. Поворот, еще поворот. Будь я частным детективом, то запомнил бы повороты и впоследствии вычислил. Но я сомневался, что «впоследствии» случится. Вспомнилась запрокинутая голова дяди Жоры, которую врач «Скорой» прикрыла голубой одноразовой простынкой. Когда героя крадут в приключенческом романе, его обязательно спасает морская пехота или кавалерия. Но маловероятно, что они найдутся в Подмосковье…