Майлз снова прибыл в дом на Брайанстон-сквер и поднялся по ступенькам. Анна открыла дверь. Остатки группы разъехались. Его же поезд задерживался, а возвращение назад на велосипеде через Сити было не из приятных.

– Привет, Майлз, – сказала Анна, впуская его в дом. – Я рада, что вы вернулись.

– С чего бы это? – спросил Майлз, расстегивая и снимая с себя принадлежности для езды на велосипеде. Анна стояла и молча наблюдала за ним. Когда Майлз закончил разоблачаться, он повернулся к ней. Женщина просто смотрела на него с легкой улыбкой на губах.

– Мне нравится смотреть, как вы раздеваетесь, – сказала она. Майлз смутился. Это была первая приятная вещь, сказанная ему другим человеком за долгие годы. – Помните тот день, когда я впервые увидела вас в замке? Вы были тогда совсем без одежды.

– Ох, да, простите, пожалуйста. – Майлз почти забыл его. Казалось, что поездка в замок была в другой жизни, хотя, на самом деле, после нее прошло всего лишь две недели.

– Вам не нужно извиняться. Du bist ja ein süßer Engländer.

– Благодарю вас, – сказал Майлз. – Я не знаю, что это означает, но звучит очень мило.

Они засмотрелись друг на друга на мгновение. И Майлз знал совершенно точно, что этот момент он никогда не забудет. Эту симпатичную немку в холле странного дома, говорящую ему, что он süßer Engländer.

– Я думал, что вы были с Филиппом, – сказал он.

Анна широко улыбнулась.

– Филипп! Mein Gott, nein! Он слишком беспокойный человек, вы не находите?

– Он немного странный, – сказал Майлз, а затем подумал обо всех людях, с которыми он познакомился после звонка Марио. – Но и все остальные тоже.

– Вы считаете меня странной?

– Нет. Но… ладно, будем говорить начистоту, вы ведь здесь? Вы должны быть странной для этого.

– Вы правы. Сама не знаю, зачем я делаю это. Но это в любом случае лучше того, чем я занималась до того.

– Но зачем вы приезжаете к Марио? Вы не кажетесь такой безумной, как Пола.

– Надеюсь, что больше нет таких сумасшедших, как Пола, – сказала Анна с застенчивой улыбкой. – Я здесь потому, что я думаю, что скоро умру.

– Почему вы так думаете?

– Потому что я не могу полностью проснуться, если только не начну ехать на большой скорости, а, как вы сказали, езда на большой скорости опасна. У меня нет никаких причин для возникновения проблем. Я добилась больших успехов в работе, мне очень хорошо платят, у меня есть все, о чем я могла только мечтать. Я сделала все, что могла придумать, для того, чтобы сделать свою жизнь лучше, и все же у меня депрессия. У вас то же самое?

– В точности то же самое. Безумие, правда?

– Я не знаю. Вам не кажется, что это может быть нечто большее, чем просто частный случай? – спросила Анна. – Что-то, связанное с эволюцией? Вы знаете, когда люди добиваются все большего, каждое достижение имеет все меньшую ценность.

– О боже, – произнес Майлз. – Лучше бы я обратился за помощью к вам, а не к Марио. Именно так я и думаю. Я нахожусь точно в таком же положении.

– Вы считаете, что только это притягивает нас друг к другу?

Майлз ничего не мог поделать с собой: его глаза слегка расширились. Ему захотелось обнять Анну. Но каким-то образом он почувствовал, что это не совсем подходящий момент.

– Я не знаю.

– Я знаю, – сказал Марио.

Они повернулись, чтобы разглядеть маленькую фигуру психотерапевта, стоявшего в темноте гостиной позади них.

– И, чтобы вы не гадали, скажу: я слушал ваш разговор, и, по-моему, он очень трогательный, но я хочу заострить ваше внимание на том, что возникновение любых привязанностей, возникших во время эксперимента, разрушит все, над чем мы работаем. Я хотел бы попросить вас двоих не говорить больше друг с другом наедине. Это всего лишь еще на пару дней. После этого вы оба будете здоровы и счастливы, и я смогу только пожелать вам всего наилучшего.

Марио улыбнулся и исчез в большой комнате. Майлз ощутил себя подростком, застигнутым врасплох отцом возле магазина в Датчете в тот момент, когда он пытался обниматься с девчонкой. Он только собрался войти в комнату, когда в дверь позвонили. Майлз повернулся и посмотрел на дверь, затем снова на Анну.

– Кто бы это мог быть? – спросила она. Женщина направилась было двери, но до того, как она успела к ней подойти, из комнаты поспешно вышли Марио и Филипп.

– Подождите, – сказал Марио. – Мы не знаем, кто это.

Филипп решительно оттолкнул Майлза назад.

– Вы должны уйти в глубь дома, – сказал он.

Затем Филипп вытянул из-за пояса грозного вида револьвер, взвел курок и встал сбоку от двери. Марио обернулся посмотреть, успели ли уйти Майлз с Анной. Они пятились по направлению к кухне, но им не терпелось узнать, кто бы это мог быть.

Марио прислонил ухо к двери.

– Кто там?

Майлз не разобрал сдержанного ответа, но Марио немного расслабился, когда его услышал, и открыл дверь. Женщина лет тридцати с небольшим стояла на пороге. На руках у нее был спящий карапуз. Другой ребенок, примерно семи лет, стоял рядом, держась за ремешок ее дамской сумочки. Филипп быстро спрятал оружие и вернулся к Майлзу с Анной.

– Comme d'habitude, – пробормотал он, проходя мимо них.

Ребенок заговорил первым.

– Привет, папа, – сказал он Марио.

Майлз взглянул на Анну, которая наблюдала трогательную сцену.

– Диана, что ты здесь делаешь? – спросил Марио женщину.

– Твои дети хотели тебя видеть, хотя это просто чудо, что Макс до сих пор помнит, кто ты такой, – речь Дианы была очень правильной, хотя в ее жилах определенно была примесь африканской крови.

Марио присел и обнял ребенка единственной рукой.

– Bonjour, маленький Макс, как поживаешь?

– Мне купили «Нинтендо-64», – ответил мальчик. – Я дошел до третьего уровня.

– Бог мой, какой ты смышленый парень, – сказал Марио. Он встал, взъерошил волосы мальчика. – Это все очень неудобно, Диана. Как видишь, у меня сейчас несколько клиентов.

Женщина посмотрела за спину Марио – на Майлза и Анну.

– Не верьте ему, не верьте ни единому слову этого гада.

Когда она говорила, на лице у нее была улыбка, вымученная улыбка, не соответствовавшая ее словам. Майлз почувствовал себя очень неловко.

– Пожалуйста, Диана, не надо.

– Я должна лететь в Джерси. Моя мать очень больна. Мне не с кем оставить детей. Ты – их отец, хотя в это трудно поверить. – Майлз был готов поспорить, что Диана репетировала эти слова. Ее речь казалась выученной наизусть, а потому неестественной.

Марио выглядел подавленно.

– Я не могу, Диана. Только не сейчас. Разве ты не видишь, что мы посредине процесса?

– У тебя нет выбора. У меня тоже нет выбора. Дети должны остаться с тобой на три дня.

Пола присоединилась к Майлзу и Анне в холле и уставилась на ребенка.

– О боже мой, он совсем как мой маленький Масдай. Кто это?

– Сын Марио, – сказала Анна.

– Ничего себе! У него столько много детей, он, наверное, очень плодовитый. Хотя я не стала бы с ним трахаться, а вы, Анна? Боже, я надеюсь, с Масдаем все в порядке. Я не могу звонить своей маме, потому что она хочет убить меня. Она присматривает за Масдаем, пока я схожу с ума. Но в этом-то все и дело. Он, наверное, сейчас в школе. Какой сегодня день? Возможно, он на каникулах. Я такая никчемная мать, он все равно меня ненавидит.

Анна не обращала на нее внимания.

Диана увидела Полу и вознамерилась войти в дом. Марио сделал жалкую попытку остановить ее, но взгляд, которым женщина обожгла его, казалось, выбил из него остатки решимости.

– Это вы, бедолаги, участвуете в очередном его эксперименте? Вы?

Диана пристально смотрела на них. Майлз не знал, что ему делать. Он слабо кивнул.

– Христа ради, не делайте этого! Не слушайте, что он вам говорит. Он разрушил мою жизнь. Посмотрите на меня.

Женщина не обращала внимания на Майлза, обращаясь только к Анне с Полой.

– Смотрите, что случилось со мной, когда я прошла один из его экспериментов. Ах да, он меня полностью излечил. У меня не осталось ни одной проблемы из тех, что были. На меня просто свалились две новые, которые требуют внимания.

Диана вложила малыша в руки Анне, которая приняла его и нежно погладила по спинке. Майлз подумал, что с ребенком на руках она выглядит еще более красивой. Он не мог сказать, был ли это мальчик или девочка, ребенок спал, положив свое маленькое сморщенное личико на ее плечо.

– Это моя сестренка Джосси, – пояснил Макс. – Она постоянно плачет, жутко надоела.

Диана нагнулась и сжала лицо мальчика своими длинными пальцами.

– Вот и хорошо, мамочка сейчас уедет навестить бабушку. Вы останетесь здесь с папочкой, а я приеду забрать вас в пятницу.

– Ладно, мама, не волнуйся. Со мной все будет в порядке, – ответил мальчик. Он обнял маму, и та, не сказав больше ни слова, вышла из дома и закрыла за собой дверь.

– У вас есть «Нинтендо-64»? – спросил Майлза мальчик.

– Что? Нет, нету.

– А «Геймбой»? У меня хорошо получается в «Супер-Марио». Я дошел до шестого уровня – это там, где нужно прыгать по бомбам, и, если делать это неосторожно, они делают «ба-бах», и при взрыве теряется одна жизнь.

Марио прошел по коридору, лицо его было пепельным. Он осторожно взял у Анны малыша и начал подниматься по лестнице.

– Пойдем со мной, Макс, посмотрим, что можно придумать, – сказал Марио, поднимаясь вверх. Он оглянулся на Майлза, Анну и Полу, слабо им улыбнулся и добавил: – Я вернусь через минуту. Не могли бы вы сказать Филиппу, чтобы он приобрел «Нинтендо-64» и картриджи к ней?

– Фантастика, пап! – крикнул Макс и бросился вверх по лестнице, сотрясая ее своим топотом.

– Что вы об этом думаете? – спросила Анна, когда они все трое молча зашли на кухню. – Это все очень тяжело. Я встречала других его детей, когда проходила у него сеанс на Кипре. Там была гречанка… невероятно красивая девушка, мне кажется, что она была дочерью одного очень, очень богатого греческого судовладельца… у нее был трехлетний сын, как две капли воды похожий на Марио. Она была когда-то одной из его клиенток, так что он трахается с ними.

– А как насчет тех детей в замке? – спросил Майлз у Анны.

– Каких детей?

– Вы, наверное, были очень сонной в то утро, когда мы все очень рано покинули замок.

– Я не помню. Все словно в тумане.

– Каких-то детей привезли тогда ночью. Готов поспорить, что они тоже были его.

– Марио никогда не пытался трахнуть меня, – грустно сказала Пола. – Не то, что мне очень хочется трахнуться с ним, но он мог хотя бы сделать попытку. А вас он пытался трахнуть, Анна?

– Нет, не пытался, – решительно ответила та.

– Может быть, мы не в его вкусе. Хотя я ни разу не встречала ни одного парня, который бы сразу не западал на меня. Я вам нравлюсь немного, не так ли, Майлз? Я хочу сказать, я знаю, что вы не влюблены в меня, но вы хотели бы меня трахнуть, не правда ли?

– Послушайте… – начал он.

– Нет, просто грязный перепих, быстро трахнуться, вот и все. Я дам вам, вот увидите, вы милый и такой аккуратный, и могу поспорить, что у вас очень твердый член. У меня сейчас месячные, но, если вы не возражаете, то я тоже не против.

– Послушайте, пожалуйста, Пола…

– А ну заткнись, Пола. Нам нужно подумать, – сказала Анна.

– Да послушайте, эта женщина наверняка знает Марио лучше, чем мы… – начал Майлз.

– Я не думаю, что она говорила на полном серьезе, – заметила Анна.

– Это как?

– Я думаю, что это часть эксперимента. Я думаю, что это все подстроено, как и нападение со стрельбой в замке. Со стороны казалось, что Диана делает то, что ей велели.

– Но дети должны быть Марио, они так сильно похожи на него.

– Вопрос не в этом. Я просто думаю, что нам все следует ставить под сомнение, в том числе то, что Диана может быть частью эксперимента.

– Это всегда все так странно – участвовать с Марио в чем-нибудь, – сказала Пола, которая стояла, закрыв рот обеими руками. – Всегда странно, но интересно, вот, например, я. Вы так не думаете, Майлз? Вы можете меня связать, если вам хочется…

– Пожалуйста, помолчите, Пола, – сказал он. – Теперь я полностью запутался. Так это часть сеанса, вы думаете? – Майлз посмотрел на Анну. Она тоже посмотрела прямо на него. Он немного нервничал, но чувствовал себя хорошо. Это определенно были ощущения, и они становились все сильней.

– Очень на то похоже. Это все делается только с одной целью – чтобы мы продолжали.

– Я не уверен. Я чувствую, что начинаю сильно нервничать.

– Так, значит, вы чувствуете что-то?

– Да.

– Мы должны сделать это. Я чувствую, что пробуждаюсь, – сказала Анна. Она повернулась к Поле: – На вас эксперимент не оказал еще явного влияния, но это всего лишь вопрос времени.

– Не беспокойтесь из-за меня, – сказала Пола. – Я – безнадежный случай. Но как бы то ни было мне нравится ваше общество. Меня это заводит, я чувствую себя такой возбужденной. Вы ведь не лесбиянка, Анна, или да? Я немножко к этому склонна, если вам интересно. Много мужеподобных лесбиянок говорили мне, что хотят затащить меня в постель…

Анна вышла из кухни и начала подниматься по лестнице. Майлз последовал за ней, и хотя он не оглядывался, но слышал, что Пола идет за ним, продолжая бубнить о лесбиянках и о том, как она сексуальна, не важно – в каком качестве.

Они нашли Марио в одной из ванных комнат. Он сидел, прислонившись к стене, и глядел на своих сына и дочь, купающихся в ванне. Их одежда была разбросана по полу среди горы мокрых полотенец. Выглядел Марио несчастным.

– Все нормально, вам не нужно ничего объяснять, – сказал он. – Вы можете уйти. Все равно, вся идея была полным безумием.

– Мы не хотим уходить, – сказала Анна. – Мы обсудили это, и мы хотим продолжить.

Марио закрыл ладонями глаза, и его лицо исказилось. Слезы побежали по его щекам.

– Не плачь, папа, все будет хорошо, – сказал Макс из ванны. Он улыбался, на голове у него была шапка пены. – Смотри, что я могу – сбриваю свои волосы! – Он одним движением сбил пену с головы, что заставило его маленькую сестренку восхищенно засмеяться.

– Оп-ля, это были мои волосы! – сказал Макс.

– Я не знаю, как быть, – сказал Марио. – Все, что я ни начну делать, заканчивается неудачей. Что-то изменилось, и я не могу определить что. Травматическая терапия не срабатывает. Она всего лишь отодвигает проблему. Диана была права, я разрушил ее жизнь.

– Мы знаем, что происходит, – сказал Майлз спокойно. – Мы говорили об этом. Никто из нас не испытывает никаких иллюзий. Даже Пола.

– Да, это точно. – Пола прихлопнула ладонью рот, когда Анна и Майлз одновременно посмотрели на нее.

– Травматическая терапия уже действует, – продолжал Майлз. – Я уже испытываю ощущения, Анна уже проснулась, Пола… – он посмотрел на нее, – реально пытается заткнуться.

Пола закивала головой и пробубнила что-то из-под ладоней.

– Какая смешная, – сказал Макс.

– Я пойду и принесу «Нинтендо». Анна и Пола смогут приготовить пока еду для детей, и мы утрясем последнюю проблему, когда они отправятся спать.

– Еще совсем не пора спать, – запротестовал Макс. – На улице еще светло.

Марио очень медленно поднялся. Он поднял руку, и четверо взрослых людей обнялись.

– У-о-а-ааа, секси! – сказал Макс, а маленькая девочка засмеялась и забила в восторге ладошками по воде.

Часом позднее Майлз вошел в дом. В гостиной он заметил Макса, смотревшего стоявший в углу телевизор. Марио сидел на кушетке и кормил из бутылочки девочку. На кофейном столике со стеклянной крышкой стояли бокалы для вина. Анна рассматривала схемы за большим обеденным столом, пока Филипп развлекался с кусочками картонной трубы, которыми был завален другой конец стола.

Майлз распаковал «Нинтендо» и подключил к телевизору. Макс плясал вокруг него, торжествуя. «Супер-Марио» появился на экране, и Майлз глубоко вздохнул.

– Миссия выполнена, – сказал он, услышав знакомые звуки пикирующих самолетов и взрывов.

В комнату вошла Пола, неся бутылку вина и несколько чистых бокалов. Ее рот снова был залеплен скотчем.

– Я не мог позволить ей говорить такое при детях, – объяснил Марио. – Я сказал им, что это такая игра, в которую мы играем.

Майлз кивнул и присоединился к Анне за столом.

– Так, скажите мне, Марио, сколько у вас всего детей?

– Четырнадцать.

Майлз почувствовал, как брови поползли вверх без всяких с его стороны усилий.

– И еще трое, чье отцовство в данный момент отрицается. Не мною – их матери заявляют, что не я являюсь отцом.

– Четырнадцать! – воскликнул Майлз. – Но как вышло, что их столько много?

– Это очень трудно понять и очень легко осудить. Это было частью терапевтического процесса, который я практиковал одно время, но сейчас он не является больше таким продуктивным, как раньше.

– Вы занимались сексом с женщинами в качестве терапевтического воздействия? – в лоб спросила Анна.

– Там было замешано нечто большее.

– Похоже на то, – сказал Майлз.

– Матери моих детей стали гораздо более счастливыми, и материальное положение их улучшилось. Встреча с Полой в прошлом году положила конец этой практике. Она была лучшей кандидаткой для сексуальной терапии, но я знал, что это нужно прекратить. Мне самому это обходилось слишком дорого. Четырнадцать детей требуют слишком много внимания и огромнейших расходов.

Майлз посмотрел на Марио долгим взглядом. Тот невозмутимо продолжал кормить малышку, абсолютно расслабленный. Марио посмотрел в лицо дочери, она уже почти спала. Он отставил бутылочку и с изящным проворством, учитывая, что он делал все при помощи одной руки, поднял малышку на плечо и с нежностью пошлепал по попке. Через секунду все услышали тихий звук отрыжки. Марио улыбнулся.

– Значит, вы помогаете растить ваших детей? – спросила Анна.

– Я помогаю им всем, да, даже тем, чьи матери вышли замуж или живут с кем-нибудь. Я отношусь очень серьезно к благополучию своих детей. Филипп может подтвердить.

Майлз повернулся к тому.

– У нас возникла проблема, – сказал француз, словно подавая реплику. Он все еще развлекался с картонной трубой. Марио слегка подвинулся, ребенок заворочался во сне.

– Хотя это можно повернуть в нашу пользу Каковы ваши познания в физике, Майлз?

– Немного поверхностные. – Майлз ощутил, как Анна подошла к нему, встав рядом.

У Филиппа в руках появился велосипедный насос. Гибкий шланг был прикреплен к серии картонных трубок, последовательно соединенных друг с другом тем же скотчем, с помощью которого Филипп заставил Полу замолчать. На другом конце получившейся трубы при помощи еще большего количества изоленты была закреплена пластмассовая крышка красного цвета. Эта конструкция ни о чем не говорила Майлзу.

– В техническом тоннеле есть воздушный шлюз, – сказал Филипп. – Мы не приняли его в расчет.

– Что вы имеете в виду под «воздушным шлюзом»? – спросил Майлз, гораздо громче, чем собирался. Он пощупал пульс, тот скакал.

– Филипп объяснит, – сказал Марио. Малышка на его плече еще раз тихонько рыгнула.

– Когда поезд бежит с очень большой скоростью по тоннелю, воздух впереди него от толчков движется так же быстро вперед…

– Да, мы в курсе этого. – Майлз чувствовал нарастающее раздражение. Его настроение улучшилось было во время поездки в филиал «Диксонз» на Оксфорд-стрит. И вот теперь все сначала.

– Мы знаем о клапанах воздуховодов, как я объяснял в видеоролике. Большая часть воздуха устремляется в соседний транспортный тоннель, хотя некоторая его часть может проникать и в технический тоннель через специальные клапаны, расположенные над соединительными спасательными дверьми, как было описано. Так вот, в аварийной ситуации, если спасательные двери будут открыты, внезапный порыв воздуха со скоростью, превышающей сто пятьдесят километров в час, может пронестись по техническому тоннелю и причинить вред людям, работающим там.

– Подождите, подождите, подождите! – воскликнул Майлз, обхватив руками голову. – «Порыв воздуха, люди, работающие в техническом тоннеле…» Как так получается, что это дело становится все более невозможным?

– Пожалуйста, подождите, Майлз, мы еще не дошли до конца, – попросил Марио.

– Но там люди работают, в техническом тоннеле? Как так вышло, что мы не знали об этом?

– Тоннель обслуживается по графику круглосуточно. Почти всегда в нем кто-то где-то что-то делает: проверяет системы, меняет фильтры, чистит, – сказал Филипп. – Это не проблема, эти люди ведь не охранники. Они не станут пытаться остановить вас. Они даже не увидят вас, потому что в тоннеле на тот момент не будет освещения.

– Но там есть этот гребаный воздушный шлюз! – крикнул Майлз, чувствуя, как сжимаются его кулаки.

– Подбирайте выражения, – попросил Марио, кивнув головой на Макса, игравшего в другом конце комнаты.

– Он сказал плохое слово, – сказал мальчик, не оборачиваясь и не отрываясь от игры.

– Извините. Но я хотел сказать, что это очень важный момент, разве не так? Если не ошибаюсь, вы говорили, будто работали там, Филипп? – Майлз начал расхаживать по комнате взад-вперед.

– Не сломай ничего, – напомнил француз.

– Я ничего не буду ломать. Но как мы собираемся пройти сквозь е… проклятый воздушный шлюз? Нам конец! И вы этого не знали? Вы никогда там не работали, так? Все это хе… ерунда какая-то.

– Я никогда не работал там, но зато знаю людей, которые работали, – зло сказал Филипп, словно обиженный подросток.

– Просто замечательно. Значит, когда мы будем весело ехать по темному тоннелю, везя на горбу пятнадцать миллионов фунтов, то можем чисто случайно наткнуться на какого-нибудь несчастного педика, проверяющего, нет ли где-нибудь утечки в трубах?

– «Педик» – плохое слово, но оно также может быть и не плохим словом, если будет обозначать учащегося педагогического колледжа мужского пола, – сказал Макс, приходя ему на помощь.

– Они все на машинах, на которых сигнальные огни. Вы увидите их задолго до встречи.

– И они увидят нас.

– Верно, – сказал Марио. – Хотя сомнительно, что они смогут многое разглядеть. Как бы то ни было, мы подумали над этим вопросом и сейчас кое-что вам покажем. Нечто весьма полезное. Давай, Филипп!

Филипп поставил на стол серую картонную коробку и вытащил из нее нечто, что Майлзу сначала показалось шлемом виртуальной реальности.

– Прибор ночного видения военного образца. Вы будете, как кошки, способны видеть в темноте, а кроме того, он сделает ваш облик неузнаваемым.

– Но если там есть воздушный шлюз, то мы не сможем выйти, – сказала Анна.

– Что ж, это проблема, – ответил Марио. – Филипп как раз над ней сейчас работает. Покажи нам, пожалуйста.

Филипп выпрямился и улыбнулся. Он взял в руки велосипедный насос и начал накачивать воздух в картонную трубу.

– Нам, – сказал Филипп, – невероятно повезло. Боги нам улыбаются. Смотрите внимательно.

Он аккуратно отлепил полоску изоленты, удерживавшую пластмассовую крышку в конце картонной трубы. Внезапно раздался хлопок, из трубы вылетел шарик для настольного тенниса и заскакал по комнате.

– А теперь пусть любой из вас на спор со мной попробует его поймать! – гордо сказал Филипп.

Майлз подошел к стене и, упираясь в нее, нагнулся низко к самому полу.

– Ох, ох… обалдеть!