Позже вечером в детской каюте Маргаритка провела совещание с Примулой, Кассианом и Мальчиком-дикарем Дином. Дин рассказал им свою историю. Его с младенчества воспитывал дед.

— Я страшно рад, что вы появились, — сказал он. — Тропические острова — это, конечно, замечательно, но компании маловато.

— Да уж, жить тут странно, — сказала Маргаритка.

— Нет, сначала всё было о'кей, — сказал Мальчик Дин. — Дедушка, наверное, думал, что я вырасту Благородным Дикарем.

— А это кто такой? — спросила Примула.

— Это такой не толстый, не злой, и голова у него не замусорена телевидением. Дедушка считает, что люди по природе хорошие и становятся плохими из-за сложностей жизни.

— Боже мой! — сказала Маргаритка.

— Ах ты, бедняжка! — сказала Примула.

— Дикость! — сказал Кассиан.

Взгляд у Маргаритки сделался задумчивым.

— Значит, в Нью-Топии много таких детей… э-э-э… толстых, злых и замороченных телевидением?

— Как и везде, — ответил Мальчик-дикарь Дин.

— Значит, много, — заключила Маргаритка.

Примула внимательно наблюдала за сестрой.

— Маргаритка, — сказала она. — Ты что-то думаешь.

— Да, думаю, — сказала Маргаритка.

— Что? — как всегда напрямик, спросил Кассиан.

— Ну, — сказала Маргаритка, — уроки делать и прочее — всё это, конечно, приятно. Но… я соскучилась по няниной работе.

— И грабительской, — добавила Примула.

— Можно было бы пожить на острове и кое-что тут сконструировать, — сказал Кассиан.

Ослепительная улыбка Мальчика-дикаря несколько поблекла. Он нервно оглянулся. И сказал:

— А вы не спросите, почему мой дедушка продал остров так быстро и так дешево?

— Потому что Примула доказала ему с помощью оладьев, что он существует, — ответил Кассиан.

— Угу, — сказал Мальчик-дикарь Дин и покачал русой головой. — А может потому, что знал: кое-кто приедет и его отберет. — Он побледнел, несмотря на загар. — Я пошел спать.

— Погоди-ка, — сказала Примула. Она мысленно вернулась в кухню философской пещеры. В памяти ее всплыл серый катер с черными окнами. — Кто хочет его отобрать?

— Не могу сказать, — сказал Дин.

— Должен, — сказала Маргаритка.

— Оставь его, Маргаритка, — вступилась за мальчика Примула.

— Хорошо, — сказала Маргаритка — Но не думайте, что я не наведу справок. А теперь все подойдите поближе. У меня есть идея.

Крошки и Дин собрались в тесный кружок. Маргаритка объяснила.

— Голосуем? — спросила она.

— За, — сказал Кассиан.

— За, — сказала Примула.

— Ага. То есть, за, — сказал Мальчик-дикарь Дин.

После этого Маргаритка пошла и кое-что обсудила с Капитаном, по обыкновению упражнявшейся за фортепиано. А потом все легли спать.

* * *

Кровати были великолепные, с пологом, но детям спалось плохо. Начался отлив, и «Клептоман» скрипел и постанывал. Утром оказалось, что стекло в иллюминаторе лопнуло.

— Что происходит? — спросила Примула.

— Корабль приказал долго жить, — сказал Кассиан. — Это его лебединая песня.

— Как напыщенно! — сказала Маргаритка.

— Как верно! — сказала Примула.

— Да, хреново! — сказал Мальчик-дикарь Дин, почти уже член Семьи.

После завтрака по судовой трансляции команду «Клептомана» созвали в театр на срочное совещание. Собрались все, кроме папы Крошки: в резиновых перчатках, с угрюмым лицом он прочищал засорившийся туалет на нижней палубе.

На сцене стояла Капитан, как никогда очаровательная в костюме из шелка-сырца от Шанель. Рядом с ней — Маргаритка, в тропическом нянином обмундировании: зеленом легком комбинезоне с белым котелком, спортивных башмаках и с бильярдным кием в качестве указки.

— Доброе утро, команда! — сказала Капитан.

— Доброе утро, Капитан и няня Маргаритка! — хором откликнулась команда.

Маргариткин наряд напомнил им о тех славных днях, когда они были грабителями и являлись на место преступления, переодетые нянями.

— Итак, — сказала Капитан, — я буду краткой. Расчеты по карте показывают, что большой город Нью-Топия находится примерно в тридцати милях к юго-западу. К сожалению, наш бедный «Клептоман» разваливается на части. Так что наш план Вернуться К Честной Жизни и открыть гостиницу-люкс летит ко всем чертям. Все мы понимаем, что нам нужен новый корабль. А для того чтобы добыть новый корабль, мы должны интегрироваться в общество…

— Не понял? — раздался чей-то голос.

— Другими словами, мы должны проникнуть в дома тамошних богачей, — сказала Капитан. — Из достоверных источников известно, что в Нью-Топии много избалованных отпрысков. Мы должны встретиться с самыми испорченными и богатыми. И открыть Исправительный лагерь.

— Чего?

— Туда приедут плохие дети, и мы научим их быть хорошими, — пояснила Капитан. — Он будет называться «Лагерь Благонравия». Маргаритка, будь любезна, продолжи.

Маргаритка поправила котелок и ткнула указкой в таблицу.

— Лагерь Благонравия будет нацелен на детей такого типа… — Маргаритка постучала концом кия по верхней части таблицы, золотой, с надписью МИЛЛИОНЕРЫ. — Мы используем лагерь для отбора семей вот такого типа. — Она постучала кием по другой стороне таблицы с золотыми звездочками и надписью МУЛЬТИМИЛЛИОНЕРЫ С ОСОБЕННО БОЛЬШИМИ ЯХТАМИ. — Мы придем в их дома, одетые нянями. Выясним местоположение сейфов и ложек. Остальное вы знаете.

— Ура! — вскричали бывшие грабители и охотно принялись за работу.

К обеду корабельные карцеры были сняты с «Клептомана» и установлены в кокосовой роще. В углу посадили плюшевого медведя, на иллюминаторы с решетками повесили занавески с симпатичными кроликами, а рядом пристроили грязную кухоньку с изрядным запасом овсянки и порошкового заварного крема.

— Ну вот, — сказал Пит Фраер Маргаритке, которая сняла башмаки и теперь перебирала пальцами ног в песке. — Что скажешь?

Маргаритка поджала губы.

— Жуть, — сказала она няниным голосом. — До ужаса некомфортабельно. То что нужно.

В предвкушении чрезвычайной ситуации грабители работали хорошо, и Лагерь Благонравия рос как на дрожжах. В ход пошли столбы из салона первого класса, плиты из камбуза, а из штурвала соорудили приятный кофейный столик. Чрезвычайная ситуация возникла через два дня.

После обеда с востока наползла грязно-серая туча; на берегу рокотал невысокий прибой. Старший Механик Беовульф стоял возле груды оборудования и проверял его по списку в большом блокноте.

— Как идут дела? — спросил Кассиан.

Старшой обернулся. Своего медведя, Королевского Михаила, он засунул за пазуху — от греха подальше.

— Хорошо, — сказал он. — Натфигается шторм.

Кассиан кивнул. Старшой вырос в Исландии и был кавалером ордена Трески и Вулкана. О плохой погоде он знал всё, что вообще стоит знать.

Ветер крепчал. К ужину на корабль уже обрушивались тяжелые волны.

Как все исландцы, Старший Механик обожал кораблекрушения.

— Ночью ему капут, — сказал он и исполнил короткий неуклюжий фокстрот. — Отпрафится на тно моря. Стихия!

Водянисто-розовое солнце скользнуло за горизонт. Над островом повисла ночь — но не бархатным шатром в алмазах, а черным сырым одеялом с пронзительным запахом соли. Крошки и Мальчик-дикарь Дин устроили себе постели под навесом из пальмовых ветвей.

Всю ночь завывал и стонал ветер, ревел прибой, из темной бухты доносился оглушительный треск и механический грохот.

Когда Кассиан проснулся, ветер уже утих. Море было как лист голубого стекла. Из правого глаза Череп-горы поднималась тонкая ниточка дыма. Шторма как будто и не было, если не считать одной перемены.

Вчера «Клептоман» черной громадиной лежал на песчаной банке.

Утром от него не осталось и следа.

* * *

За несколько дней Кассиан превратил две спасательные шлюпки с «Клептомана» в маленькие, но изящные паровые катера. Время от времени в лагуну заплывали громадные суда. На многих можно было увидеть кучи дерущихся детей. Суда вежливо заворачивали обратно, а экипаж парового катера раздавал пригласительные карточки с витиеватым шрифтом:

Перевоспитание Детей

Лагерь Благонравия

Основные Предметы:

Столярное дело, Сварка, уважение к Старшим

Праздничное открытие во вторник

Форма одежды свободная

Приведите с собой друга

* * *

Вторник выдался ясным и солнечным, легкий бриз весело шелестел в пальмовых ветвях и надувал паруса множества яхт, плывших с материка. Перед якорной стоянкой Кассиан, сидя в паровом катере, регулировал движение. Его тропический мундир с золотыми галунами дивно сверкал на солнце, а Маргаритке удалось смыть с его лица почти всю грязь и смазку, кроме самой въевшейся.

С грохотом падали якоря. Вскоре несколько десятков яхт белоснежными лебедями покачивались в зеленых отражениях деревьев. Шлюпки с гребцами доставляли гостей на берег. Оттуда гости направлялись в конференц-центр Лагеря Благонравия, куда, дорогой читатель, наверняка заглянешь и ты.

Конференц-центр был оборудован мебелью и другими приспособлениями с «Клептомана» и расположен на очаровательной полянке среди пальм. Красные бархатные кресла стонали под могучими задами собравшихся миллионеров, которые рыдали от восторга, слушая лекцию Маргаритки о Вежливости, и бешено аплодировали в конце. Примула радостно хлопотала возле установленных под деревьями плит. Блестящие на солнце сковородки отражались в ее добрых голубых глазах, и соусы у нее получались нежные и великолепные. Она с наслаждением наблюдала, как сметают с тарелок ее стряпню — в особенности Мальчик-дикарь Дин, который, по ее мнению, нуждался в усиленном питании. Сквозь пар, поднимающийся над его четвертой порцией мяса по-мексикански, она увидела Кассиана. Его рука в белоснежной перчатке была поднята — он указывал место стоянки очередной яхте.

В лагуну с гудением ворвался большой катер. Его кильватерная струя окатила парадный мундир Кассиана. Катер промчался к берегу, с грохотом выбросился на песок и застыл, дымясь. Он был темно-серый, с черными окнами, и выглядел зловеще. На берег высыпали мелкие мужчины в черных костюмах.

Примула повернулась к Дину. Он сделался белым, как песок на берегу, который был белым как мел, а, может, еще белее.

— Что не так? — спросила она, засомневавшись в своем мясе по-мексикански.

— Это он! — прошептал Дин побелевшими губами.

— Он? — повторила Примула, обрадованная тем, что с мясом всё в порядке. — Кто?

— Не спрашивай! — закричал Мальчик-дикарь и спрятался за плиту.

Из темно-серого катера вылезли мужчина с мальчиком. Люди в черных костюмах помогли им спуститься, и они зашагали по берегу так, словно были здесь хозяевами.

Когда Примула обернулась, от Мальчика-дикаря остались только глубокие следы на песке.

* * *

Через несколько минут с берега приплелся мокрый насквозь Кассиан. Хозяин темно-серого катера стоял, прислонившись к пальме, курил тонкую сигару и смотрел вокруг с выражением «видал я всё это». Рядом стоял тощий мальчик в темных очках и ковырял ствол пальмы охотничьим ножом длиной с хорошую саблю.

Что-то подсказывало Кассиану, что это не совсем нормальные миллионеры. Нормальные миллионеры были толстыми и шумными. А этот был худой и тихий, как змея. И мальчик был худой, с прической, как пальма, в темных очках и с таким же ядовитым взглядом, как у папаши.

Кассиан скинул мундир и повесил его сушиться на солнышке, оставшись в футболке и широких шортах. Потом он подошел к худому человеку и тонким дрожащим голосом сказал:

— Здравствуйте, добрый человек, я потерял мамочку.

Худой человек поднял брови, такие же густые, как его тонкие черные усики.

— Не повезло, — сказал он.

— Помогите мне, пожалуйста, господин.

— Бог поможет, — сказал худой и внушительно сплюнул уголком рта. — В этой жизни, пацан, ты либо полковник, либо покойник. Вот оно как: один приходишь в этот мир и один из него уйдешь.

— Так вы мне не поможете?

— Помогу? Хе, — сказал худой и улыбнулся, показав золотой зуб. — Перебьешься. Или не перебьешься. Меня не колышет.

— А как вас зовут, господин?

— Меня зовут Гомес Элеганте, если кто не боится произносить мое имя. А это мой сын, Гомес Чико. Запомни его лицо. А теперь хиляй отсюда.

— Это как?

— Вали. Мотай. Катись. Канай. Слова понимаешь, или тебе картинку нарисовать?

— Пахан тебе говорит: исчезни, — пояснил худой мальчик в темных очках.

Но Кассиан уже шел через рощу к детской.

Из-за дерева опасливо высунулось веснушчатое лицо Мальчика-дикаря Дина.

— Он ушел? — прошептал Дин.

— Кто?

— Он.

— Гомес Эле…?

— Не говори! — прошептал Дин, от страха вращая глазами.

— Элег…

— Нее-ет! — застонал Дин и снова умчался, взрывая босыми ногами песок.

Итак, Гомес Элеганте носил костюм миллионера, туфли миллионера и усики, которыми Кассиан хотел обзавестись как можно скорее. Но повадки у него были совсем не миллионерские. Он смахивал, скорее, на грабителя, только без грабительской сердечности и любви к веселью — а ведь именно из-за этого с ними, с грабителями, было так легко и приятно общаться.

Кассиан решил последить за Гомесом Элеганте. Он пообедал и отправился в дозор. Публика наблюдала за спектаклем «Скачки малышей» в исполнении двух карликов-конокрадов.

Были там и Гомес Элеганте с сыном — оба по-прежнему держались в тени. Гомес Чико задумчиво отрывал ножки муравью. Старший Гомес увлеченно беседовал с другим человеком. Этот другой был в зеленых резиновых сапогах и в зеленом резиновом фартуке, из кармана которого торчали зеленые резиновые перчатки.

Хорошо знакомый Кассиану человек: папа Крошки, бывший Президент «Гигантов Крошки», Директор Корабельных Уборных собственной персоной. Папа Крошки с большим интересом слушал Гомеса Элеганте.

И это удивляло: ведь единственным, что по-настоящему интересовало папу, были деньги.

* * *

Солнце село на западе. Гости отплыли восвояси. Инспекционные отряды обходили остров и собирали мусор. Заключенные воспитанники мирно посапывали у себя за решеткой. Вечерок выдался славный.

Когда догадливый читатель натыкается на такую фразу, ему сразу же становится ясно — тут недалеко до беды. Читатель, ты очень умен и попал в точку. Тучи сгущались.

Надвигался шторм.

* * *

Инспекционная группа распахнула дверь лагерного туалета. И тут же, кашляя и отплевываясь, захлопнула ее обратно.

— Что там? — ласково осведомилась Примула.

Инспекционная группа на секунду перестала кашлять, чтобы вытереть слезящиеся глаза.

— Там… по правде сказать, не совсем чисто.

— Какой ужас! — воскликнула Примула.

Неслышной кошачьей походкой к туалету приблизилась Капитан:

— Дайте мне посмотреть! — И застыла в дверях, не мигая. — Где папа Крошки? — спросила она мягко.

Инспекционная группа передала ее вопрос дальше. Никакого ответа не последовало. Обыскали весь остров. Папа Крошки как сквозь землю провалился.

— Где же он может быть? — спросила Капитан.

Кассиан выступил вперед:

— Он разговаривал с Гомесом Эле…

— Не произноси это имя! — завопил Мальчик-дикарь Дин.

— Действительно, — сказала Примула. — Я видела, как они смеялись над каким-то анекдотом.

— Так, может, они вместе и уехали, — предположила Маргаритка.

Четверо детей посмотрели на Капитана. Капитан вздохнула, будто сокрушаясь по грабителю, сбившемуся с истинного пути. Потом села и грустно протянула руку к своему коктейлю.

— Может быть, я слишком строго с ним обошлась, — сказала она.

— Как это? — не поняла Примула.

— Ранила его гордость, уборка клозетов… Наверное, это было несправедливо. Он несомненно сбежал.

— Гадкое поведение, — сказала Маргаритка и поджала губы.

Капитан покачала головой и накрыла ладонью ее руку.

— Есть добро, и есть зло, и есть место, где все мы живем, и оно где-то посередине, — сказала она. — Со временем ты поймешь.

Чуть позже над лагуной разнеслись печальные звуки рояля. Капитан играла блюз.

— С Капитаном что-то не так, — сказала Маргаритка, хмуро разглядывая свои ногти.

— Расскажи, что, — пристально глядя на нее, сказала Примула.

— Она наша мать, — сказал Кассиан.

— Да-а, — сказала Маргаритка. — Но что это значит?

— Процесс размножения — увлекательное дело, — сказал Кассиан. — Возьмем, к примеру, птичку. Или пчелку. Они…

— Фу, — сказали сестры, смотря на него с осуждением. — Ты что, не понимаешь?

— Чего не понимаю?

— Слушай, — сказала Примула. — Папа сбежал, и мама киснет. Так?

— Но она заставляла его убирать сортиры!

— Он это заслужил, — отрезала Маргаритка.

— Допустим, — сказал Кассиан. — Просто я не удивляюсь, что он сбежал. Я бы так же сделал. А вы — нет?

— Надо же! — одновременно сказали сестры, потом сложили руки на груди и с каменными лицами уставились в противоположных направлениях.

Кассиан почувствовал себя неловко, как это почти всегда с ним бывало, если дело не касалось шестерен, котлов и поршней.

— Не понимаю, что она в нём нашла, — вымолвила наконец Примула. — Вот Пит гораздо симпатичней…

— Папа — отец ее детей, то есть нас, — сказала Маргаритка, — Это огромная ответственность.

Она опять поджала губы. Наступила короткая пауза, какая случается, когда очень большое пушечное ядро уронят на очень маленькую лягушку.

— Мы должны его найти, — сказала Маргаритка. — Дин, ты что-то притих.

— Если ваш папа уехал с этим… одним человеком, нам всем лучше будет притихнуть. Если вообще хотим дышать. — И Мальчик-дикарь поплелся прочь, судя по всему, в глубокой задумчивости.

Примула смотрела ему вслед и хмурилась. Потом побрела следом.

Она шла позади, незаметно для Дина. Увидела, как он поднялся на гору, миновал остатки Домашней Лавины, а потом взобрался по лестнице к двери дедушкиной квартиры. Дверь была приоткрыта. Дин вошел.

Примула еще немного похмурилась. Может, он просто скучает по деду, бедный Мальчик-дикарь. Хотя, может, и нет…

Она поднялась по лестнице и вошла в дом.

Все книги были сброшены с полок, содержимое кухонных шкафов валялось на полу. Окна разбиты, занавески сорваны. Диванные подушки выпотрошены. Из матраса торчали пружины.

— Какой кавардак! — сказала она.

— Кто это?! — Голос у Дина был тонкий и испуганный.

— Я, — сказала Примула.

— Уф! — выдохнул Дин с облегчением, от которого у Примулы заметно потеплело на сердце.

Мальчик-дикарь Дин сидел на останках кресла, схватившись за голову.

— В чём дело? — спросила Примула.

— Он забрал, — ответил Дин странным, отсутствующим голосом.

— Что забрал?

— То, что всегда хотел.

— Кто чего хотел?

— Гомес Эл… Не-е-ет! — вскричал Мальчик Дин. — Он меня услышит! Его имя нельзя произносить! Будь он проклят! Будь он…

— Да перестань, никто ничего не услышит, — оборвала его Примула. — Он отплыл на своем ночном горшке вместе с мерзким ребенком. Кончай ругаться, Дин. Пойдем, я сварю тебе какао, ты успокоишься и всё мне расскажешь.

Мальчик-дикарь Дин пошел с ней на кухню, выпил какао и в самом деле немного успокоился. Но о разгроме и Гомесе Элеганте не сказал больше ни слова.

* * *

Утром в лагуну примчался быстроходный катер, бросил якорь, и черный раб в белой матросской форме вручил Капитану конверт с хохолком. Капитан подошла к Крошкам и Мальчику Дину, когда те завтракали.

— Я получила послание от некоей Блаа де Клаа, — сказала она. — По некоторым сведениям, баронессы. Их няня выпрыгнула из окна и, по-видимому, ее кто-то съел. Баронесса спрашивает, не можем ли мы ей помочь?

— Конечно, можем, — сказала Маргаритка.

— Нет проблем, — сказала Примула.

— А я начну подыскивать корабль, — сказал Кассиан.

— На всякий случай, возьмите с собой Пита, — посоветовала Капитан.

— И Мальчик-дикарь Дин нам тоже пригодится, — сказала Примула. — Правда, Дин?

Но Дина на месте не было. Они обегали весь остров; особенно бегала Примула. Но Мальчик-дикарь как в воду канул.