И был День Коронации.
* * *
Сразу после завтрака пастухи, пасшие овец над Няниным Долом, услыхали звон большого колокола. Вскоре после этого труба, торчавшая из зелени между коттеджами, стала извергать огромные клубы черного дыма. Не прошло и пятнадцати минут, как и трава, и коттеджи скрылись из виду — веселую зелень накрыло густое черное одеяло. Под ним рычали и лязгали механизмы.
* * *
Открой глаза, открой глаза.
Старшой открыл.
Твоя головоломка заряжена. Сегодня день твоей Коронации. Мы едем.
— НАЙН, НЕ ХОЧУ…
Пораааа.
— НАЙН.
Звук шлепков и ударов.
— НАААЙН! МИХАЭЛЬ! ОНА УКРАЛА МОЙ МИХАЭЛЬ!
Ты хочешь спатеньки. Ты подпал под мои чары.
— НЕ ХОЧУ. ТЫ ФОРОФАЛА МОЙ МИХАЭЛЬ. МИХАЭЛЬ, ИТИ К ПАПЕ.
Ты малышка-глупышка. Не будет Коронации — не будет Михаэля. Ну?
— ТА. Я ПУТУ.
Подожди минуту. Где клюююч? Он висел у тебя на шее-е-йке.
— КАКОЙ КЛЮЧ? Я НЕ ФИТЕЛ НИКАКОЙ КЛЮЧ.
Ключ от кораааблика.
— АХ, ЭТОТ КЛЮЧ. ОТ НЕГО ФСЕГТА НЕПРИЯТНОСТИ. Я СПУСКАЛ ЕГО Ф УНИТАЗ.
Аааааа. Озорник. Безобразник.
— НУ, И ЧТО ТЫ ПУТЕШЬ С ЭТИМ ТЕЛАТЬ?
Сейчас — ничего. Но потом… Ссссссссссссссссссссссссссс.
* * *
В 11 часов 00 минут под дымным одеялом, накрывшим Нянин Дол, что-то зашевелилось. Волоча за собой хвосты маслянистого черного выхлопа, из Дола выползли машины. Целый караван машин: три черных фургона с черными окнами, за ними броневик, за ним бронированный фургон с золотой короной на крыше, за ним трейлер с каким-то грузом под брезентом. Караван на большой скорости поехал по горной дороге в направлении Сьюдад-Ольвидада.
* * *
По всему городу висели плакаты.
ПО ПРИКАЗУ — так начинались они, — НЯНИ ФАТУМ, НАШЕЙ ВЕЛИКОЙ, В ЭТОТ ДЕНЬ ВЛАСТЬ ПЕРЕХОДИТ К КОРОЛЮ БЕОВУЛЬФУ I. КОРОНАЦИЯ В 12 ЧАСОВ РОВНО. НА ЦЕРЕМОНИАЛЬНОЙ ПЛАТФОРМЕ ПЕРЕД БОЛЬШИМ НАРОДНЫМ ДВОРЦОМ. ВЕРНЫЕ ПОДДАННЫЕ БУДУТ НАБЛЮДАТЬ С ГЛАВНОЙ ПЛОЩАДИ. ПРИВЕТСТВИЯ ОБЯЗАТЕЛЬНЫ. ТЫ ПОНЯЛ?
СЧАСТЛИВОГО ОТДЫХА ОТ ТРУДОВ И СЧАСТЛИВОГО ПЛАВАНИЯ ВЕЛИКОЙ! ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОРОЛЬ БЕОВУЛЬФ!
К половине двенадцатого Главную площадь заполонил Народ Нянягуа. Угрюмый народ и усталый — кроме тех мест, куда смотрели Няни (там народ фальшиво улыбался). Но по большей части Народ пребывал в хмуром молчании и ждал.
Без четверти двенадцать сдержанное народное гудение сменилось сдержанным гулом. Затем на площадь с ревом выкатил караван. Няни отдали честь. Караван по пандусу въехал на платформу и резко взял влево.
— Теперь смотрите, — сказал Эль Гусано с притворным зевком.
Перед этим Кассиан, Эль Гусано и Пропавшие Дети Нянягуа старательно размазали смазку на том самом месте, где караван должен был резко взять влево.
— Иии! — закричал Эль Гусано. — Я ГЕНИЙ!
Зловещие черные фургоны неожиданно превратились в зловещих черных фигуристок. Они мотались из стороны в сторону, полностью потеряв управление. Они снесли одиннадцать пальм и с грохотом взорвавшейся бомбы врезались в дальнюю стену Большого Народного Дворца. Церемониальную платформу заволокло дымом. Толпа охнула.
— Я такой крутой, — сказал Эль Гусано.
С минуты на минуту толпа расхохочется, и дело будет в шляпе…
Но толпа не расхохоталась. Наоборот, она протяжно и испуганно вздохнула. Из дыма вынырнули две машины — всё еще на ходу. Бронированный фургон с короной и трейлер. Под брезентом на трейлере скрывался какой-то гигантский аппарат. Колеса у обеих машин были с большими шипами и поэтому не проскальзывали. Машины остановились у края платформы. Няни принялись снимать с трейлера загадочный аппарат. Другие Няни устанавливали посреди платформы гигантский золоченый трон.
— Спокойно, — сказала Маргаритка. — Старуха обречена.
— Ей крышка, — сказала Примула.
— Да-а, — сказал Кассиан. Но вид аппарата ему не понравился. Совсем не понравился.
* * *
Крошки подошли поближе. Примула навострила уши.
— Что это за звук? — сказала она. Со стороны фургона доносился плач, тихий и как будто далекий. — Там, — сказала она.
— В фургоне кто-то хнычет, — сказал Эль Гусано, презиравший слабость. — Вон она, идет.
— Заткните уши, — велела Маргаритка, раздавая затычки.
По обе стороны платформы встали на караул две высоченные Няни. А на середину глупыми маленькими шажками вышла глупая мелкая фигурка — Няня Фатум. Она подошла к микрофону.
— Кхе-кхе, — произнесла она тонким дребезжащим голосом. — Странная нынче погода для этого времени года.
По Главной площади пронесся странный шелест: десятки тысяч людей очень вежливо прошептали, что, кажется, дождь собирается.
— Безобразие, — сказала Ла Нянья, обводя толпу фарфоровыми голубыми глазами. — Безобразие, безобразие!
Маргаритка поежилась. Температура на площади упала на двадцать градусов.
— Вы были плохими, — сказала Ла Нянья. — Вы изводили свою Няню! Другие Няни поставили бы вас в угол, коленями на горох. Но ваша Няня милостива. Я сделаю то, что сделаю, потому что вынуждена это сделать. И мне это огорчительнее, чем вам. — Она замурлыкала, как чудовищная кошка. — Дети мои, у меня есть планы на ваш счет. Чудесные планы, вы будете в восторрррге.
Зачарованная публика радостно кивала.
— А почему на нас не действует? — спросила Примула.
— Потому что у нас в ушах затычки, — сказала Маргаритка, прочтя ее вопрос по губам.
— Чего? — сказал Кассиан.
— Вот мой план, — сказала Няня Фатум. — Хватит с нас правительств. Мы не любим Хунт. Они недостойны.
— Недостойны, — бормотнула толпа.
— Я покидаю вас, чтобы провести приятный отпуск на море, — сказала Ла Нянья. — После плаванья я, может быть, вернусь. Тем временем мои Няни присмотрят за вами и позаботятся о вашей безопасности. Главой государства будет лицо королевской крови, потому что короли очень важные. И я подобрала вам достойного Короля.
— Достойного, достойного, — забормотала толпа.
— Видите, что у нее под мышкой? — спросила Маргаритка.
— Чтоб мне провалиться, — сказал Пит Фраер, прочтя ее вопрос по губам.
— Это Королевский Михаил, — сказала Примула, тоже прочтя вопрос по губам.
— А где же Старшой? — спросил Кассиан.
— Пррравитель коррролевского пррроисхождения, — раскатисто пророкотала Няня Фатум. — Из семьи, ррррожденной прррравить. Дамы и господа или, лучше сказать, подданные, приветствуйте вашего нового Монарха.
— ТА, ТА, — раздался голос. — ЭТО БУТУ Я. — Из бронированного фургона с короной вылезло громоздкое существо в военном мундире, с островерхим шлемом на голове, с блестящим орденом Трески и Вулкана на груди и со слезами на толстых щеках.
— Народ Нянягуа, — завопила Ла Нянья. — Мой послушный народ, который обещает больше никогда не безобразничать. Имею честь представить тебе Его Августейшее, Милостивое и Благородное Высочество Короля Беовульфа Первого!
— Ох! — выдохнул Народ. Нелепая фигура нового Короля как будто несколько ослабила чары Няни Фатум.
— Вы ищете нужные слова, — тихим и угрожающим голосом произнесла Ла Нянья. — И я их вам подскажу: «Ура! Да здравствует!» — Она поманила Старшого пальцем. — Выйди вперед, Ваше Королевское Высочество. Сядь на трон, и Няня Фатум возложит на тебя корону!
— ГТЕ МОЙ МИХАЭЛЬ? — оглушительным голосом выкрикнул Старший Механик.
— Позже, — прошипела Ла Нянья. — Когда ты дашь своей Няне нужненькое.
— Я ХОЧУ ЕГО! — крикнул Старшой.
Толпа зашевелилась. Нянины чары определенно рассеивались. Крошки вынули затычки из ушей.
— Это мы еще посмотрим, — сказала Няня Фатум — А ну-ка, все успокоились!
Температура на площади снова понизилась.
Неожиданно Пит Фраер, стоявший рядом с Маргариткой, сорвался с места и молнией взлетел на платформу. Головой вперед, как нападающий в регби, он бросился к Няне Фатум и выхватил у нее из-под мышки Королевского Михаила. Няня завопила: «Охрана! Охрана!», и с обеих сторон на Пита накинулись два десятка Нянь. Внезапно из кучи-малы вылетело маленькое бурое существо. Оно пролетело по воздуху над Кассианом, тот протянул руку, подпрыгнул, поймал его и помчался к набережной, где стояли катера с «Клептомана». Он бежал, лавируя между ногами, и кричал:
— Старшой! Михаил у меня! Идите возьмите!
— МИХАЭЭЭЭЭЛЬ! — взревел Старшой и грузно потопал за Кассианом.
— Стоять! — крикнула Няня Фатум.
Народ мычал, как обалделое стадо.
Кассиан не остановился.
— Лови! — Он швырнул Королевского Михаила Старшому и белкой вскарабкался на осветительную вышку. Оттуда он увидел, как Старшой протянул руки, пытаясь поймать своего любимца.
— Отличный пас, — сказала Примула Маргаритке.
Она поторопилась, читатель.
С левого края платформы клетчатой молнией ринулась одна из Нянь. Она пронеслась перед носом Старшого, пересекла платформу и врезалась в стену. Посыпались кирпичи. Няня затихла.
Однако, пробегая мимо Старшого, Няня успела протянуть огромную ручищу и поймать Королевского Михаила в воздухе.
Маргаритка увидела, что лицо Старшого вытянулось до неправдоподобия, а рот до нелепости округлился. Толпа злобно рычала. Она была очень, очень рассержена, потому что из-за Беспорядка чары окончательно рассеялись, и люди поняли, что над ними мудруют. Рычание толпы прорезал крик Кассиана:
— Хватайте медведя!
Няня лежала под маленькой горкой кирпича, скосив глаза к носу, а Михаил лежал у нее на сгибе руки. Старшой закатил скандал в девять баллов: он повалился на помост и заколотил ногами по полу.
— Я сам! — крикнул Эль Гусано и, расталкивая толпу, кинулся к Няне с медведем.
— Нет, я! — крикнул Шнифер Брякнулл и кинулся туда же.
Со своей осветительной башни Кассиан наблюдал за этим забегом.
Шнифер стрелой прошил толпу. Такой же стрелой прошил толпу Эль Гусано. Они столкнулись на скорости пятьдесят километров в час. Раздался такой звук, будто два кокоса попытались выдать себя за конские копыта. Оба маленьких человечка упали на пол. Исполинская Няня, перешагнув через их бесчувственные тела, нагнулась над поверженной коллегой, подняла медведя и вручила Няне Фатум.
Старшой сел и зарылся лицом в ладони. Раздался голос:
— Не хныкать! — это был голос Няни Фатум.
Старшой поднял голову.
— Король Беовульф, — сказала Няня Фатум.
— Что?
— Следуй за мной. Ты знаешь, что мы должны сделать, гадкая птичка-мышка.
— Не гофори со мной так! МОИ МИХАЭЛЬ!
— Тогда скажу по-другому. Делай, что тебе велено, или Михаэлю конец.
Ропот толпы снова перешел в рычание. Воздух, тяжелый и неподвижный, был насыщен чем-то невидимым, как перед грозой.
— Слушайте, — сказал Пит Фраер. — Я так думаю, нам надо линять отсюда…
Маргаритка, Кассиан и Примула Крошки были закаленными людьми. Но сейчас они находились в жаркой стране Нянягуа, между злобными Нянями с одной стороны и сердитым Народом с другой, с неба беспощадно жарило солнце, а под ногами хрустело битое стекло. В такие минуты даже самые закаленные люди могут почувствовать определенную тревогу.
Хотя не обязательно за себя.
— Бедный Старшой, — сказала Маргаритка.
— Мы должны забрать его, — сказала Примула.
— Ясен пень, должны, — сказал Кассиан.
— Хур, — произнес кто-то рядом. Это был Большой Багаж. Судя по блеску в глазах и трехметровой совковой лопате в руке, он был примерно того же мнения.
— Смотрите, — сказала Маргаритка. — Там что-то происходит.
Все напряженно смолкли. Толпа с беспокойством следила за происходящим. Бригада Нянь снимала брезент со странного аппарата на трейлере. Когда они отошли, взгляду открылось что-то огромное и устрашающее: оно словно присело на платформе, тускло поблескивая под жарким нянягуанским солнцем.
Над площадью повисла мертвая тишина.
Таинственный аппарат был похож на орудие с восемью стволами. Рядом стояла большая цистерна с водой. К дверце Большого Народного Дворца тянулся толстый электрический кабель. Аппарат выглядел враждебно. Почти так же враждебно, как подразделение Нянь, выстроившихся на ступенях и озиравших площадь.
Поправка. Враждебнее. Гораздо, гораздо враждебнее.
Народ стал пятиться.
— Вперед, на выручку, — сказала Маргаритка.