Дети с эпилептоидным характером — сильные, обстоятельные, аккуратные, чистоплотные, самоуверенные,

Они, пожалуй, являются самыми непростыми собеседниками. Если общение с циклотимическим ребенком приобщает нас к флорентийскому карнавалу и процессу наслаждения жизненными дарами, то ребенок–эпилептоид требует от нас постоянного напряжения.

Любой контакт с ним превращается в маленькое сражение, в котором он проверяет нашу силу. Нравится нам это или нет, но на сцену выходит новая гостья — власть, и эпилептоидный ребенок льнет к ней.

 

САМООЦЕНКА

Здоровый ребенок. С самого раннего детства видна высокая самооценка ребенка–эпилептоида. Едва вступив в этот мир, он уже хочет, чтобы огромная Вселенная работала в соответствии с его представлениями и чертежами.

Он не скрывает своего желания контролировать окружающую его жизнь, но, если родители стоят на своем, ребенок уступает и способен признать более высокий ранг родителей.

С самого раннего детства отслеживается способность ребенка к манипуляции. Он четко подмечает разногласия между взрослыми, их конфликты и искусно использует эту информацию в своих целях.

Он чувствует себя в этом мире очень уверенно. Если ребенок–астеник в игре приглашает к себе зайчика и белочку, то ребенок–эпилептоид зовет бизона и льва. Диалог с сильными фигурами нисколько не пугает его.

Невротизация. Малейший налет невротизации усиливает стремление ребенка к власти и его способность к манипуляции. Окружающим нелегко общаться с малышом, который всегда хочет приобрести контроль над своими еще маленькими жизненными ситуациями.

Он несговорчив,негибок, плохо понимает чувства окружающих, да и не похоже, что они его волнуют.

Он постоянно претендует на роль властелина, устанавливающего свои правила игр и взаимоотношений, и всегда умеет поворачивать их в свою пользу. На детской площадке, в детском саду — всюду видно его стремление к власти над окружающими, желание подчинить, продемонстрировать свое превосходство.

С усилением невротизации ребенок все хуже переносит неконтролируемые ситуации и реагирует на них криками и гневом.

У любого ребенка при невротизации уменьшается способность переносить подавление своих потребностей. В качестве психологической защиты эпилептоидный ребенок применяет смещение (displacement). Если он не решается выразить свой гнев и досаду на более сильного «обидчика», он немедленно переносит свои негативные эмоции на более слабых (обижает маленького ребенка или щенка, бьет бабушку, ломает игрушку).

 

ОБЩЕНИЕ

При любом контакте с окружающими ребенок–эпи–лептоид не хочет быть равным другим людям, он хочет быть их повелителем. Он любит подчинять себе других и при первой же возможности идет на демонстрацию силы. Часто он задира и драчун. Окружающие вовсе не склонны признать его лидером и стараются сторониться его.

У него нет потребности делать что–либо приятное другим людям. Он хочет брать, а не давать. Подобные несимметричные отношения с миром людей приводят к многочисленным конфликтам, которыми эпилептоид окружен с раннего детства.

 

ЭМОЦИОНАЛЬНОСТЬ

С детства маленький эпилептоид сдержан в выражении эмоций. Он неохотно выражает свои чувства, плохо облекает свои ощущения в слова, у него всегда есть какие–то секреты, которые он не склонен доверять кому–либо.

Если у маленького циклотимика наиболее очевидной эмоцией является радость, то у маленького эпилептоида это гнев. Он возникает на ровном месте, и подобная непредсказуемость всегда огорчает близких.

 

ИМПУЛЬСИВНОСТЬ

Здоровый ребенок. Если причиной импульсивности ре–бенка–циклотимика является его чрезмерная эмоциональность, то у маленького эпилептоида основой импульсивности является его мгновенно возникающий гнев. В случае «непослушания» взрослых, их отказа немедленно подчиниться его желаниям даже здоровый ребенок дает вспышку гнева.

Лишь он, 2–3–летний ребенок, может составлять рецепты поведения окружающих. Чуть что не так, не по нему—и его крохотная мягкая ручка наносит удар. Он еще плохо выговаривает слова, но у него уже сформирован словарный запас для вербализации его гнева.

Взрослые весело смеются, часто не понимая грозного значения этих знаков. Но крепнет рука, и все более громко и четко выговариваются слова, оскорбляющие других людей или задевающие их самолюбие.

Невротизация. В случае невротизации маленького эпилептоида возникают огромные проблемы не только внутри семьи, но и на детских площадках, в детских садах, а затем и в школе.

Ребенок постоянно распускает руки, бьет более слабых и маленьких.

Достается и родителям, и няне, и родственникам. Легко возникающий гнев мгновенно сбрасывается на их головы в виде резких, оскорбительных слов, ударов, разрушения вещей и игрушек.

Умиление родителей, игнорирование ими невротического поведения ребенка, потворство или отсутствие сопротивления со стороны родителей лишь раскачивают патологию, увеличивают импульсивность ребенка, что, в свою очередь, еще больше усугубляет конфликты с окружающими.

 

ОБУЧЕНИЕ

Маленький эпилептоид не обладает ни блестящим интеллектом шизоида, ни гибким умом циклотимика. Соображает он медленно, неторопливо. Если он не может понять какого–то факта, то сразу начинает сердиться. Часто он тугодум.

Учиться ему нелегко, и без помощи родителей ему с этой задачей не справиться.

 

СТРУКТУРИРОВАНИЕ

Если вокруг маленького циклотимика всегда беспорядок, то у маленьких эпилептоидов отмечается черта, казалось бы, детям не свойственная, а именно — любовь к порядку. Он аккуратен, чистоплотен, брезглив. Все вещи находятся на своих местах, и он с удовольствием наводит порядок в своем уголке, подметает, пылесосит. Только пусть родители не считают эти черты проявлением своего благотворного влияния на ребенка. Такова его генетика.

 

ОТНОШЕНИЕ К ДЕНЬГАМ

Ребенок проявляет желание власти не только над людьми, но и над вещами. Он хочет, чтобы ему принадлежали не только души людей, но и объекты материального мира.

5–летняя девочка приходит в гости. Она обходит квартиру, показывает пальцем на понравившиеся ей вещи и говорит: «Это я возьму себе». Уходя, она требует, чтобы ей отдали то, что ей понравилось и, когда не получает желаемого, впадает в тяжелейшее состояние аффекта, кричит, ругается, рыдает.

На любой детской площадке можно встретить детей, которые никогда не дадут свои игрушки, однако с удовольствием отбирают их у других. Это любовное, почти нежное отношение к «своему» появляется рано и проходит через всю их жизнь.

Жадность ребенка, его отказ поделиться какой–то безделицей даже с родителями, огорчает семью. Ребенок не только любит свои игрушки, одежду, вещи, но и с раннего детства проявляет в отношении них удивительную бережливость. Он уважает мир вещей и получает радость от обладания ими.

 

РОЛИ

Эпилептоидный ребенок требует огромного внимания, терпения и постоянного напряжения со стороны близких. Без их помощи он не в состоянии освоить те роли, которые понадобятся ему в дальнейшей жизни.

Ребенку нравится роль Робинзона Крузо, позволяющая укреплять и украшать его маленький мир. Однако он лишен альтруистических мотивов, и поэтому ему не нравится, что продуктами его труда могут воспользоваться другие.

В ответ на полный провал с ролью Коммуникатора родители должны развивать навыки общения. Старшие обязаны помочь ребенку снизить его основные проблемы, мешающие общению, а именно гневливость, желание контролировать поведение окружающих, отсутствие интереса к чувствам других людей.

Учитывая проблемы с обучением и лень ребенка, при помощи кнута и пряника родители должны привить ему желание учиться и хоть как–то овладеть ролью Лауреата Нобелевской премии.

Только при помощи родителей ребенок–эпилептоид сможет освоить роль Колумба и начнет получать удовольствие от путешествий.

И, конечно, старшие должны преодолеть его сопротивление и хоть как–то привить ему роль Отличного семьянина. С самого раннего возраста родители должны заинтересовать маленького эпилептоида идеей заботы о другом существе, достаточно чуждой представителям этого характера.

Что касается роли Босса, она приводит маленького эпилептоида в восторг. Командовать, управлять другими людьми, манипулировать ими, наказывать их — может ли быть что–то еще более увлекательное…

Нелегко быть родителем эпилептоидного ребенка. Если общение с маленьким циклотимиком напоминает Ренессанс, то общение с ребенком–эпилептоидом — мрачную эпоху инквизиции.

Однако родители могут обладать таким же характером. В этом случае они спокойно и даже с одобрением, воспринимают жесткость, властолюбие и жадность своего чада, не думая о том, что эти черты в определенный момент жизни могут обернуться против них самих.

 

ДЕТСКИЙ САД

Крепкое здоровье и сильная нервная система ребенка дает родителям основание надеяться на его успешную адаптацию. Однако в любой группе маленький эпилепто–ид сразу инициирует конфликты с другими детьми.

В ответ на эпилептоидные заявки на власть и контроль над играми ему мгновенно дает отпор ребенок–циклотимик, после чего малыш–эпилептоид перестраивается и старается установить хорошие отношения с любимцем группы.

Других же он постоянно обижает. Он дразнит сторонящихся его шизоидных детей, бьет самых слабых, причем особенно достается маленьким астеникам. У него происходят постоянные стычки с истероидными детьми в борьбе за внимание со стороны сверстников и воспитателей.

Если воспитатели чрезмерно мягки, то ребенок–эпилептоид пытается манипулировать ими. Однако если он чувствует силу взрослых, то подчиняется ей, заискивает, ябедничает на других.

В общем, социализация эпилептоидного ребенка — дело нелегкое для окружающих и семьи.

 

ШКОЛА

Ребенок–эпилептоид не любит учиться, делает это из–под палки, балуется на переменах, обижает слабых и маленьких. Его родителей чаще, чем кого–либо, вызывают в школу. Только их мужество и стойкость могут помочь ребенку справиться с нелегкой задачей.

 

ОТНОШЕНИЕ К ЭПИЛЕПТОИДНОМУ РЕБЕНКУ

Стараться уменьшать его властолюбие. Родители не должны оставаться равнодушными к постоянным демонстрациям силы своего питомца. Они должны понимать, что у них нет выбора. Ведь первой мишенью ненасытной жажды власти станут именно их головы.

Сознавать необходимость постоянной демонстрации силы со стороны взрослых. Сложность общения даже со здоровым ребенком эпилептоидного характера заключается в том, что диалог с ним может осуществляться лишь с позиции силы.

В случае невротизации он с трудом принимает мягкость, нежность, уважение к личности, видя в них лишь ущербность и разрешение для проявления собственной силы. Мольбы, слезы могут лишь раззадорить его и подтолкнуть на более изощренную жестокость.

Взрослые должны постоянно помнить, что такой ребенок в семье признает лишь сильную фигуру, а к слабой всегда будет относиться свысока и с выраженным оттенком презрения.

Мальчик 9 лет был усыновлен сразу после рождения. Мать и отец — мягкие, нежные, со слабой нервной системой — окружили ребенка любовью и заботой (игрушки, компьютер, собственная комната). В семье он оказался тираном, изводит родителей, старшую сестру, издевается над бабушкой и бьет ее.

Учитывать опасность потворствующей обстановки. С таким ребенком нелегко заключить соглашение. Попытки апелляции к логике, чувству справедливости также могут быть неудачны.

Результат дают лишь демонстрация силы и постоянный контроль над исполнением всех предписаний. Этот режим казармы могут соблюдать далеко не все семьи. В мягкой, потворствующей обстановке ребенок использует различные формы нарушения поведения.

Родителям не остается ничего другого, как занять в семейной иерархии более высокий ранг, чем тот, который занимает ребенок. С ребенком–циклотимиком родители могут играть роль партнера, с ребенком–астеником они должны выполнять роль системы поддержки. Если у них ребенок–шизоид, то им уготована роль научного руководителя. Ребенок–истероид ждет от них роли продюсера. При общении с ребенком–эпилептоидом родители должны прежде всего заботиться о сохранении своего ранга и принять роль босса.

Учитывать манипулятивный талант ребенка. Взрослые нередко выясняют свои отношения в присутствии детей, и дети разных характеров дают на это столь несхожие эмоциональные ответы.

Циклотимик пускается в шалости, астеник испытывает отчаяние и ощущение утраты равновесия, шизоид тихо радуется, что взрослые заняты своими делами и оставили его в покое, истероид пытается вернуть утраченное внимание при помощи аффектов. Но ни один другой ребенок не сможет так талантливо обыграть разногласия взрослых и использовать их в своих целях, как делает это ребенок–эпилептоид.

Учить ребенка контролировать свой гнев. Мы живем в мире неконтролируемых ситуаций, и большинство людей вынуждены принимать существующее положение вещей. Лишь эпилептоиды с самого раннего детства отказываются принять это правило.

Ребенок часто испытывает гнев, как в связи с плохой переносимостью неконтролируемых ситуаций, так и в силу своих постоянных разногласий с окружающими.

Ребенок сам инициирует конфликт и на него же выдает гневную реакцию. В случае невротизации родители уже не могут справиться с ним сами и часто обращаются за психотерапевтической помощью.

Учить ребенка справляться с ленью. Родителям приходится использовать все свои дипломатические навыки, систему наказания и поощрения, чтобы решить еще одну проблему — склонность ребенка лениться и избегать работы по дому.

Стараться научить ребенка заботиться о семье. Необычайно трудно привить эпилептоидному ребенку роль Отличного семьянина. Он довольно равнодушен к членам семьи и смотрит на них потребительски.

Однако, если родители не ставят этот вопрос на повестку дня, пускают все на самотек, то в будущем им особенно не на что рассчитывать.

Стараться уменьшить жадность ребенка. Постоянно учить ребенка делиться с другими людьми игрушками, сладостями. Кормить вместе с ним уток, белок, птиц, спокойно преодолевая сопротивление ребенка.

Осторожно относиться к наказаниям. Часто родители, не выдержав постоянной конфронтации с ребенком, начинают применять физические наказания, хотя бы в виде шлепков. Конечно, им трудно очерчивать границы дозволенного, нелегко запретить такому ребенку не обижать маленьких, не ломать игрушки, не вредничать, не бить старших, не ругаться и т.д. и т.п.

Однако взрослые должны осознавать, что наказания могут лишь усилить патологические способы психологической защиты маленького существа. В случае наказаний ребенок увеличивает смещение.Он обрушивает на голову более слабых свой гнев, который он не решается выразить в отношении родителей и более сильных фигур.

В случае тяжелых физических наказаний включается патологический механизм психологической защиты, который называется «идентификация с агрессором». Отныне ребенок нормализует жестокое отношение, применяемое к нему, и использует его как образец отношений с другими людьми. Физические наказания лишь ожесточают эпилептоидного ребенка.

Более надежный путь наказания — лишение удовольствий. После 3–4 лет, когда ребенок начинает получать денежные подарки, в руках истерзанных родителей оказывается еще один способ управления поведением ребенка — деньги.

С детства эпилептоиды питают самые нежные чувства к презренному металлу, угадывая в нем эквивалент власти. Их уменьшение, например, снижение еженедельного денежного вознаграждения, принятого во многих американских семьях (allowance), ребенок воспринимает как сильное наказание.

 

РЕАКЦИЯ ЭМАНСИПАЦИИ

Часто перерезание психологической пуповины происходит у представителей данного характера крайне болезненно потому, что отношения подростка со старшим поколением связаны с самой значительной для него проблемой — вопросом о власти.

Здоровый подросток способен признать более высокий ранг родителей. Он становится их союзником в достижении общей цели — укрепления домашнего уклада, процветания семьи, ведения общих дел и бизнеса.

Разумные родители всячески поощряют у своего чада роль союзника, партнера, а здоровый подросток способен признать их авторитет и главенство.

Однако отход от нормы, невротизация, меняет отношения между поколениями.

В школьные годы подростки–эпилептоиды проявляют внешне два различных типа поведения, объединенных на самом деле их отношением к власти.

Асоциальный тип объединяет детей и подростков, которые открыто проявляют агрессивные чувства, рвущиеся из их подсознания.

Такой подросток не способен выдержать состояние фрустрации и подавить огненный поток своих агрессивных желаний. У него нет коррекции поведения, и он не скрывает от окружающих своих мотиваций.

Для асоциального типа не существует авторитетов и социальных норм. Его сознание спит, делая невозможным соглашения, диалог, компромисс, — и подросток оказывается во власти своего мрачного подсознания, которое видит высшее наслаждение во власти над миром.

Он стремится к власти над сверстниками, признавая только силу кулака, часто подбирая себе компанию из более слабых, безвольных детей. Он полностью подчиняет такую группу себе, диктует свои порядки, карает за любое непослушание и желание выйти из–под его власти.

В школе в отношении старших, педагогов он груб, конфликтен, легко изливает на окружающих свои агрессивные чувства, словно видя в них потенциальных конкурентов в борьбе за власть над ситуацией.

Его отношения со старшим поколением почти всегда окрашены тяжелыми конфликтами. Любой подросток, отрабатывая навыки социализации, использует родителей, как боксерскую грушу. Так что в первую очередь попытки продемонстрировать силу обрушиваются на головы членов семьи.

Асоциальный подросток распространяет реакцию эмансипации на все старшее поколение, игнорирует нормы морали и нравственности. Иногда, натолкнувшись на сильного противника, не видя надежды на доминирование в семье, подросток может пойти на полный разрыв с семьей. Важно, что он не только требует власти и полной свободы, но и предъявляет семье материальные претензии, например требует свою долю в семейном бизнесе, имуществе, жилище.

Асоциальные подростки — первые кандидаты на нарушителей законов, норм общества, общепринятых правил.

На первый взгляд на них совершенно непохожи гиперсоциальные эпилептоиды. Они понимают, что им не достигнуть лидерства в группе с помощью физической силы. Чтобы продвинуться к желанной цели, они вынуждены надевать маску и брать в союзники людей, являющихся символами социальных норм.

Со старшими, преподавателями такой подросток любезен, льстив, угодлив и всегда готов выразить свои верноподданнические чувства (Чичиков в гимназии). Он всячески избегает открытой демонстрации силы, пуская в ход интригу, лесть, притягательность каких–то материальных благ, престижных в данной группе.

Гиперсоциальный подросток, проявляет «талант повиновения» (выражение Герцена) по отношению к учителям и начальству. В будущем он станет признавать нормы общества и с удовольствием включится в социальные игры, сулящие ему карьеру и теплое место.

Он будет искусно скрывать свой талант манипулятора и свое ненасытное властолюбие. Лишь в семье он сбрасывает с себя маску лицеприятности, обнажая свое истинное лицо.

Однако в условиях жесткого, но доброжелательного руководства возможна коррекция воспитанием и культурой.

 

САМООЦЕНКА

В толпе подростков эпилептоид заметен сразу: громкий голос, высоко поднятая голова, спортивная фигура, накачанные мышцы. Он излучает силу и уверенность в себе.

Однако напряженная поза, повышенный тонус мышц выдают его готовность проявить активно–оборонительную реакцию и постоять за себя. Видна его высокая самооценка, он амбициозен и переполнен самыми честолюбивыми предположениями о будущем.

У него есть понятие о честной игре, и он готов сделать вклад из собственных усилий в свою судьбу. Ему хотелось бы найти союзников и помощников в своем движении наверх. Он склонен искать их среди сильных, богатых, успешных или умных сверстников. Он признает социальные нормы, подчиняется им и видит себя в будущем одним из столпов общества.

Однако при отходе от нормы и движении в сторону патологии социальные нормы все больше теряют для него свою власть и привлекательность, и в мечтах о будущем подросток легко игнорирует, обходит и даже нарушает их. В крайнем варианте необычайную притягательность приобретает преступный мир, который может использоваться как role model (образец для подражания).

 

ОБЩЕНИЕ

Переходы от нормы к неврозу определяют и общение с окружающими.

Здоровому подростку присуща высокая самооценка, амбициозность, желание быть приобщенным к сильным друзьям и партнерам. Выбор падает на людей, сильных психологически и интеллектуально или обладающих высоким социальным рангом. Подростка переполняет желание быть с ними, быть признанным ими, а если судьба будет благосклонна, стать одним из них и даже их лидером.

По мере отхода от нормы он избегает сильных друзей, отходит от них. Мысль о превосходстве другого человека становится все более невыносимой, и он подбирает более слабых, готовых подчиниться.

С усилением невротизации этот отбор становится все более тщательным, доминирование и демонстрация силы — все более откровенными.

В крайних вариантах подросток подбирает группу слабых, часто более младших, где он занимает роль властелина с неограниченной властью, устанавливающего свои правила общения, групповые нормы, систему ценностей, соответствующие его мрачному и тяжеловесному внутреннему миру. Группа все больше напоминает банду, стаю, где все подчинено воле вожака.

 

СЕКСУАЛЬНОСТЬ

Сексуальность пробуждается рано, всегда бывает необычайно сильной со стремлением к сексуальному разнообразию и все новым ощущениям. В зависимости от степени ментального здоровья осуществляется выбор партнера и складывается характер взаимоотношения с ним.

Здоровый подросток–эпилептоид всегда ищет сильного, яркого, заметного другим партнера, отношения с которым могут носить оттенок равенства.

Однако у невротизированного эпилептоидного подростка напряженная сексуальная жизнь всегда окрашена ревностью, подозрительностью, унижением и эксплуатацией партнера.

Уже в подростковом возрасте эпилептоид ищет более слабого партнера, чтобы полностью подчинить его своей власти, которая будет держаться и на его мощной сексуальности, и на его таланте манипулятора, и на культивации у партнера комплекса неполноценности.

Такие подростки склонны к сексуальным эксцессам и сексуальным отклонениям.

Гиперсоциальный подросток, работая пионервожатым в лагере и тщательно следя за аккуратностью и соблюдением устава, тайно насилует девочек, снимая перед этим с них галстук. «Галстук должен быть чистым, незапятнанным».

Сексуальное влечение почти всегда окрашено мрачными тонами ревности. «Измен как действительных, так и мнимых, они никогда не прощают. Невинный флирт трактуется как тяжелое предательство. При ревнивом отношении к другим сами склонны к изменам. Например: юноша, влюбленный в одну девушку, ограничивается с ней платоническими отношениями, «бережет» ее до брака, ревниво следя за ее поведением и подвергая всевозможным испытаниям. И в то же время сам тайно сожительствует с другой, которую ни во что не ставит, всячески унижает и, тем не менее, ей же устраивает сцены ревно–сти»().

 

МАТЕРИАЛЬНЫЕ БЛАГА

Здоровый подросток, хотя и переполнен желанием обладания миром, способен переносить фрустрацию, может контролировать и скрывать свои подсознательные импульсы. Впрочем, он не может скрыть своей жадности и скупости. Если циклотимический подросток получает наслаждение, тратя деньги на товарищей, то эпилептоид предпочитает копить их.

Отход от нормы приводит к усилению жадности, завистливости, агрессивности в отвоевывании материальных благ.

 

СТРУКТУРИРОВАНИЕ

В вещах эпилептоидов царит удивительный порядок, столь несвойственный для подростков.

11–летний мальчик в детском доме держит под жестким контролем всю группу. С воспитателями подчеркнуто вежлив, однако постоянно организует конфликты других детей со старшими и доволен, когда этих детей наказывают. В его тумбочке образцовый порядок, изнутри ее стенки оклеены тонким слоем фольги. Ложась спать, он аккуратно складывает одежду, брюки кладет между двумя матрацами, «чтобы стрелочка держалась». Жесток, недоброжелателен, постоянно напряжен.

 

МЫШЛЕНИЕ

Представителям этого характера далеко до изощренного интеллекта шизоида, тонкого и умного астеника, сверкающего циклотимика, на лету усваивающего информацию и мгновенно ее анализирующего. Мышление эпилептоида более неповоротливо.

Однако здоровый подросток вкладывает огромные усилия, чтобы не отстать от других. По мере движения к неврозу все неповоротливее и ригиднее становится мышление, все более тяжеловесным и грубым — юмор.

 

СПОРТ

Спортивные занятия — звездный час подростка–эпилептоида. Прекрасное здоровье, сильное тело, способность переносить большие физические нагрузки, получение наслаждения от спорта, нечувствительность к усталости, боли, голоду, а также спортивные успехи делают его заметной фигурой для сверстников.

Он предрасположен к силовым видам спорта. Среди профессиональных спортсменов, занимающихся единоборствами, силовыми видами спорта, основная часть падает именно на представителей данного характера.

 

ОТНОШЕНИЕ К ЖИВОТНЫМ

Дети и подростки эпилептоидного характера выбирают домашнее животное объектом для проявления своей властности, для усиления демонстрации силы над окружающими, поддержания своего ранга «сильного», для защиты своего ранга в подростковой группе.

Животное может играть также роль «мальчика для битья», когда ребенок переносит на него свой гнев, образовавшийся во время конфликтов с окружающим миром, или сбрасывает на животное свои отрицательные эмоции.

Подросток с удовольствием заводит сильную собаку, которую он полностью идентифицирует с собой и заботится о ней. Она дрессированна, ухожена, знает свое место, обожает, хотя и побаивается своего хозяина.

Однако в других ситуациях отношения детей–эпилептоидов с животными часто ужасны. Они мучают животных, получая от этого наслаждение. С удовольствием они воспитывают в животных, часто сильных и свирепых, злобу, которую подкрепляют побоями.

Голодные, избитые, озлобленные питбули, кровавые собачьи бои, животное, на которое постоянно сбрасываются дисфория и гнев, — вот удел братьев наших меньших, оказавшихся в руках эпилептоидного ребенка и подростка.

Надежды родителей на то, что собака воспитает в ребенке доброе сердце, в случае невротизации неоправданны и, более того, могут привести лишь к обострению властности и жестокости.

 

НАРУШЕНИЕ ПОВЕДЕНИЯ

Не в силах сублимировать разрушительные подсознательные импульсы, подросток может направить их в азартные игры, причем азарт опьяняет его и он полностью теряет контроль над собой.

Постоянная борьба за власть, активно–оборонительная реакция, злопамятность и мстительность создают постоянный фон внутреннего напряжения. Чтобы сбросить его, подросток прибегает к алкоголю, предпочитая крепкие напитки и добиваясь глубокого опьянения.

Такое явление как подростковая преступность формируется в основном представителями данного характера. Причем здесь и жестокие драки, и избиения, нарушения поведения, связанные со стремлением к обогащению: торговля наркотиками, подделка кредитных карточек и документов, кражи.

 

ВЫБОР ПРОФЕССИИ

Асоциальные эпилептоиды, отказывающиеся признавать социальные нормы и какой–либо контроль со стороны общества, часто вливаются в преступный мир.

В противоположность им гиперсоциальные эпилептоиды, проявляющие неповторимый «талант повиновения», с наслаждением принимают роль чиновника и бюрократа.

Для здоровых представителей этого характера прекрасным выбором будет служба в полиции, армии, спецслужбах.

 

САМООЦЕНКА

Эпилептоиду присущи необычайно высокая самооценка, вера в свою исключительность, непогрешимость. Он не способен признать свои ошибки и просчеты, не может раскаяться в содеянном.

Люди этого характера обладают комплексом царя Ми–даса и считают, что все, к чему они прикасаются, превращается в золото.

 

ОБЩЕНИЕ

Завышенная самооценка эпилептоида сочетается с недружелюбным, подозрительным отношением к окружающим, где нет места сочувствию, желанию помочь, понять другого. Присущая ему мизантропия создает целую палитру сверхценных идей, где окружающие выступают как активные недоброжелатели, пытающиеся обмануть, обобрать, принести вред.

Идея о врагах народа, порожденная Сталиным, является примером эпилептоидной сверхценной идеи, которая овладела сознанием целой нации.

Отличительными чертами эпилептоида являются безудержное стремление к власти, манипулятивный талант, эпилептоидная маска, мстительность, склонность к сверхценным идеям, моральные дефекты и так называемые «циклы жестокости».

Маска. Лишь немногие счастливчики, такие как Иван Грозный, Сталин, могли позволить себе роскошь не скрывать свое властолюбие, лишь немногие были поставлены судьбой в столь исключительное положение. А что же остальные? Неутоленное желание властвовать также переполняет их. Мощным потоком бьет оно из подсознания, не сдерживаемое культурой, пиететом или условностями.

Оно должно быть очевидно другим людям и может отпугивать их. Ведь каждый боится несвободы. Кто захочет, чтобы его использовали, порабощали или манипулировали им? Так у эпилептоидов появляется огромная проблема, прямо–таки проклятие этого характера — желание неограниченной власти и стремление окружающих избежать ее.

Чтобы предотвратить отход потенциальных рабов и подданных, эпилептоиду приходится отступать в тень и там надевать на себя, обезображенного желанием власти, особую маску. Она прочно прирастает к его коже, к его истинному лицу.

И вот уже эта маска крутит нами, обманывает нас, вводит в заблуждение, делает нас беспомощными перед замыслами и интригой эпилептоида.

Она создает в глазах окружающих образ человека вроде бы внимательного, готового на уступки, готового разделить с нами влияние, власть, престол. Гениальная маска почти полностью скрывает от нас истинные мотивации и создает иллюзию готовности к диалогу и, может быть, даже компромиссу.

Ганушкин считал, что эпилептоидная маска состоит из смеси «угодливости, слащавости и верноподданничества». Как обманывает нас эта игра, как ее слова обволакивают нас!

«Друг мой, маменька, брат мой, Петенька», — говорит Иудушка Головлев. И даже мы, посторонние и потому немного равнодушные наблюдатели, не можем сразу отгадать, понять, что за уменьшительно–ласкательными суффиксами прячется грубое «желание власти».

За обволакивающей, усыпляющей бдительность манерой общения скрыта сильнейшая нервная система, способная выжидать в течение долгого времени того момента, когда наконец можно будет сбросить маску, стать самим собой и показать миру свое истинное лицо», — лицо человека, который больше всего на свете любит власть над людьми.

Страсть к манипуляции. А пока вдет игра, жестокость и безжалостность скрыты за мягкими чертами эпилептоид–ной маски, и ее обладатель с наслаждением манипулирует окружающими, жонглирует человеческими эмоциями и судьбами.

«Интрига выше таланта, из ничего она делает что–то», — говорил Ежи Лец. В руках эпилептоида интрига превращается в искусство, талант, гениальное злодейство, когда все окружающие опутаны невидимой паутиной.

Какое, должно быть, наслаждение испытывает эпи–лептоид, видя беспомощность других людей, их отчаяние, подчас гибель, и чувствуя себя режиссером, в руках которого сосредоточена истинная власть. Не в руках королей и их министров, а именно в его руках. Яго, образ такого великого манипулятора, вводит нас в мир человека, жаждущего власти, но не наделенного ею.

Сталин, выходя с постановки «Отелло», мечтательно произнес: «А этот… Яго… — талантливый организатор».

Эпилептоид — мастер интриги. Он искусно стравливает представителей различных партий и групп, загребает жар чужими руками, умело использует «шестерок».

Лакомое блюдо на этом пиршестве — прием под названием «поджог Рейхстага». Эпилептоид сам наносит удар по жертве, приписывает авторство другому и уже на его голову обрушивает всю мощь «справедливого возмездия».

Гитлер организовал поджог Рейхстага, обвинил в нем левых и начал их «легализованный» разгром. Сталин, убрав Кирова как реального претендента на власть, обвинил в убийстве «невидимых врагов» и развернул параноидальную компанию против своего народа.

Эпилептоиды мелкого, семейного масштаба используют этот прием, например, для разрыва отношений с системами поддержки своей жены, для создания социальной изоляции своего партнера.

И вот под грузом вздорных обвинений разорваны отношения с тещей и родственниками, перестают бывать в доме друзья детства, и единственным другом и благодетелем супруги остается муж–эпилептоид.

Эпилептоиды считают, что прием «поджог Рейхстага» эффективен, надежен, проверен десятилетиями и способствует еще большему укреплению их власти.

Моральные дефекты. Мир, населенный несовершенными и низкими людьми, заслуживает недоброжелательного и настороженного отношения. Удобно расположившись на этой идеологической платформе, эпилептоид щедро изливает на мир свою легко возникающую раздражительность, безудержный гнев, свои дисфории, представляющие, по выражению Ганушкина, «смешение гнева, тоски и страха», а также многочисленные моральные дефекты.

«Мы сильны тем, что нас не удерживают никакие соображения морального порядка», — говорил Гитлер, в характере которого четко прослеживалась эпилептоидная составляющая.

Моральные дефекты эпилептоидов проявляются в неспособности уважения к человеческой личности, в отсутствии чувства благодарности, легкости использования других людей в своих целях, которых они затем без сожаления выбрасывают из своей жизни.

Мстительность. Легко возникающая зависть, неспособность принять хотя бы незначительное ущемление собственных прав со стороны других, непереносимость неповиновения, отказ признать за другим человеком право в выборе жизненного пути, властность — все эти черты порождает мстительность.

Если эпилептоид приблизит к себе кого–нибудь из этого несовершенного мира, то отныне его избранник должен безраздельно принадлежать только ему. Он не согласен разделить власть над этим человеком с кем–либо еще: друзьями, детьми, хобби. Его власть должна быть абсолютной.

Но если его подданный не захочет больше выносить бремени рабства и постарается выйти из–под власти эпи–лептоида, он неизбежно столкнется с яростным протестом.

Ведь для эпилептоида невыносима сама мысль о выходе из–под его власти, что толкает его на изощренную мстительность, доходящую до преступления.

Любое противодействие безудержному желанию властвовать порождает мстительность, часто принимающую характер сверхценной идеи и полностью овладевающую поведением и мыслями эпилептоида.

Подобная приверженность идее мести, которую эпилептоид может вынашивать в течение многих дней и месяцев, связана с его ригидным мышлением, трудностью переключения, а также с непомерным эгоцентризмом, неприязнью и ненавистью ко всему, что умаляет его значимость и создает препятствия для достижения власти.

«Циклы жестокости». Важной особенностью эмоциональной жизни эпилептоида являются так называемые циклы жестокости, связанные с особенностями его аффекта.

Его постоянная раздражительность, легко возникающее чувство гнева, внутреннее напряжение, от которого он не может освободиться, делают его похожим на паровой котел, давление в котором растет до некоторой критической точки, когда происходит взрыв.

Ошибочно думать, что этот взрыв обусловлен какой–либо реальной причиной. Близкие люди хорошо знают эту грозную схему. Она включает фазу нарастания напряжения, которая сменяется фазой взрыва. Затем поведение эпилептоида меняется, следует фаза раскаяния, после чего наступает примирение с недавней жертвой и фаза «медового месяца».

Однако обманчиво думать, что инцидент исчерпан. Цикл вновь повторяется. Вновь наступает стадия нарастания напряжения, когда эпилептоид становится всем недовольным, он цепляется к каждой мелочи и изводит окружающих своими ничем не обоснованными придирками. В этот период снижается его функционирование на работе и в семье.

Внутреннее напряжение все нарастает, все более увеличивается количество негативных высказываний в адрес окружающих, и, наконец, какая–то ничтожная капля переполняет чашу, за которой, к изумлению окружающих, следует взрыв.

Он может выражаться в оскорблениях и жестоких побоях, причем возможна полная потеря контроля и нанесение окружающим серьезных увечий. Аффект может принимать форму скандала, беспричинного и безобразного. Хотя эпилептоид никогда не освобождается от внутреннего напряжения полностью, все–таки частично это происходит при взрыве, после чего наступает фаза раскаяния.

 

МЫШЛЕНИЕ

Особенностями мышления эпилептоида являются невысокий интеллект, отсутствие гибкости, трудность переключения, замедленность мыслительных процессов, легкость образования сверхценных идей.

Психика его достаточно неповоротлива, ригидна. Она словно вырублена из грубого полена неумелой рукой. Эпилептоид не может воспринять многообразие, многозначность, улавливать полутона и оттенки.

Он легко прилипает к какой–либо идее, которая полностью овладевает его разумом и становится необратимой. Его негибкие установки невозможно переменить, перефокусировать. Само содержание идеи движется вокруг мечты о власти.

Безумные экологические проекты, реализующие власть над беспомощной природой; мировое господство, каким его видит воинствующий ислам; идея ревности, связанная с нестерпимой мыслью о выходе из–под контроля его сексуального могущества — вот примеры сверх–ценных эпилептоидных идей.

Повод для сверхценной идеи совершенно несоизмерим с той последовательностью и страстью, с которой эпилептоид ей отдается. Она полностью овладевает его сознанием, становится необратимой и часто подчиняет себе все его поведенческие реакции.

 

ТЕСТИРОВАНИЕ РЕАЛЬНОСТИ

Внутренняя схема эпилептоидов построена на необычайно высокой самооценке, идее превосходства над другими, недоброжелательном отношении к окружающим.

Любая информация, поступающая из окружающего мира и проходящая через подобную призму, будет искажаться, создавая на внутреннем зеркале неверное отражение реальности.

 

СУЖДЕНИЯ

Суждения эпилептоида основаны на неточном тестировании реальности и, следовательно, не могут быть верны. Воздействуя на мир с целью достижения власти, эпилептоид должен оценить, какой же тип поведения наиболее адекватен в данных условиях, к каким последствиям он приведет.

Но в том–то и дело, что ему плевать на негативные последствия выбранного им поведения, на разрушенные отношения и поломанные судьбы. Ведь цель оправдывает средства, и все средства для него хороши.

 

СИЛА СОЗНАНИЯ

Разум, воля, сознание должны осуществлять нелегкую задачу контроля импульсов, рвущихся из подсознания и стремящихся приобрести власть над поведением.

Основная установка подсознания эпилептоида — желание власти. Сознание не всегда в силах справиться с ней, и властолюбие становится основной нотой, определяющей отношение к миру.

Выбор профессии, партнера, всего жизненного пути определяется тем, насколько сознание способно установить контроль над ненасытной подсознательной жаждой власти.

Так же драматично происходят сражения, которые ведет сознание эпилептоида в надежде достигнуть хотя бы какого–то компромисса между требованиями общества и желанием власти.

Их результатом может быть роль вождя, при которой властолюбие ставит социальные нормы на колени и подчиняет себе толпу.

Игнорирование социальных норм, насмешка над ними с надеждой быть неузнанным и непойманным толкают на путь преступления.

И, наконец, на ненасытную жажду власти могут быть надеты наручники, она может быть подавлена и брошена в подземелья подсознания. Тогда перед нами появляется законопослушный член общества, склоняющий голову перед нормами общества и лишь в семье обнажающий свое истинное лицо властолюбца.

Эпилептоид–конформист не только признает законы общества, но и готов их защищать. Он обрушивает всю мощь своей психики на нарушителей законов, вливаясь в силовые структуры, охраняющие устои общества, такие как полиция, армия, ФБР и т.п.

 

ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ЗАЩИТА

Властолюбие эпилептоида приводит к многочисленным конфликтам с другими людьми.

Видя отход окружающих, их стремление не подчиняться его властолюбию, избегать контроля над собой, эпилептоид должен как–то объяснить себе это, составить утешительную для себя модель.

Именно поэтому в отношениях с другими эпилептоид часто применяет такой вид психологической защиты, как проекция (projection), когда свои собственные неблаговидные мысли и мотивы он приписывает окружающим людям.

Он проецирует содержание своего мрачного внутреннего мира на других, и в этом темном освещении краски мира гаснут и мир превращается в сборище людей, которые себе на уме, которые никого не жалеют и по–настоящему не любят. Они ловкачи и интриганы, они безразличны, бездушны и только и мечтают о том, как одурачить другого.

Кроме того, эпилептоид постоянно использует для сброса гнева такую психологическую защиту как смещение, или идентификацию с агрессором (см. «Отношение к эпилептоидам»).

 

ЮМОР

Если жанр трагедии вызывает у всех схожие чувства, то юмор — явление уникальное, высвечивающее особенности личности.

У эпилептоидов юмор грубый и тяжеловесный. Им кажется смешным унижение человека, ситуации, ставящие личность в нелепое унизительное положение.

Например, автобус проехал по луже, и прохожий обрызган грязью. Или в физиономию запустили тортом, и крем течет по щекам. Подобные ситуации необычайно веселят эпилептоида, и он заливается счастливым смехом.

 

ПОВЕДЕНИЕ В СТРЕССЕ

Большинство стрессовых ситуаций связано с потерями, утратой контроля над жизненными ситуациями. Но ведь эпилептоид хочет контролировать всех и все, поэтому любой, даже самый незначительный стресс бьет по болевым точкам его психики.

Мгновенно вспыхивает его гнев, желание отомстить обидчику, зависть к более удачливым, поиск виновного, причем эпилептоид будет отрицать какую–либо собственную ответственность за происшедшее.

Стрессы — великий учитель, и, проходя через потери, мы приобретаем мудрость, спокойствие и понимание жизни. Однако эпилептоида ошибки и потери лишь озлобляют.

Эпилептоид не любит жизненных изменений, плохо адаптируется в новых условиях, игнорирует при этом интересы других, стараясь отхватить себе более лакомый кусочек и занять у огня более теплое место.

 

ПРИВЫЧКИ

Сложившиеся еще в подростковом возрасте привычки почти не изменились. Эпилептоид все так же любит порядок, аккуратен до педантичности в бумагах, счетах, одежде и убранстве дома. В доме у него ни пылинки, ни соринки, и все разложено по ящичкам и полочкам.

 

ОТНОШЕНИЕ К ПИЩЕ

Питание — дело серьезное и к тому же необычайно приятное. Ест эпилептоид много, не торопясь, понимая всю важность этого процесса. В еде он не признает всякие «финтифлюшки». Пищи должно быть много, она должна быть вкусной, и большую ее часть должно составлять мясо. За едой он не разговаривает. Поговорка «Когда я ем, я глух и нем», несомненно, принадлежит эпилептоиду.

 

ОТНОШЕНИЕ К ДЕНЬГАМ

Пожалуй, никто не относится к ним с такой нежной страстью, как представители данного характера. Деньги используются для усиления демонстрации силы, поддержания своего ранга, манипуляции окружающими.

По мере движения от нормы к патологии происходит изменение отношения к деньгам. Эпилептоид видит в них эквивалент власти, возможность занять более высокий социальный ранг, проложить путь в более высокие социальные круги.

Роскошный дом, дорогая мебель, вкусная дорогая еда, комфортабельные путешествия хороши не только сами по себе, но и как доказательство социального статуса и превосходства над другими. Однако здоровый представитель данного характера согласен много и честно работать для достижения богатства.

Чем дальше отход от нормы, тем все больше любовь к деньгам превращается в страсть — безобразную и безудержную, — которой приносятся все более значительные жертвы.

Скупость, жадность все больше определяют характер отношений с семьей, бывшими друзьями и родственниками (Плюшкин, Гобсек). Если раньше сюда еще приглашали гостей, чтобы показать им свои богатства и приобретения, то теперь дверь закрывается. Ведь каждый гость требует хотя бы копеечных затрат, а свет, а вода…

Скупость может становиться сверхценной идеей, глубокой патологией. Она обрекает на одиночество. Но это отхождение от мира людей вовсе не тягостно, если рядом сладкое золото.

Эпилептоид не только любит деньги, он обладает даром их накапливать, делать самые разумные вложения, увеличивающие со временем его капитал.

Если циклотимик — гений коммуникаций, то эпилептоид гениален по части накопления денег. Если у циклотимика словно ветер выдувает деньги из кармана, то эпилептоиду деньги сами идут в руки.

 

ОТНОШЕНИЕ К ЗДОРОВЬЮ

Эпилептоид является обладателем сильной нервной системы и могучей соматики. Вопросы здоровья для него необычайно важны. Его завышенная самооценка и сознание ценности своего существования, преломляясь через призму болезни, выливаются в самое трогательное отношение к себе, любимому.

Эпилептоид всегда проявляет резко повышенное внимание к любому своему недомоганию. Как правило, он ипохондричен, полностью подчиняется мысли о нездоровье, которая легко превращается в сверхценную идею.

Он часто страдает гипертонией, которая согласно канонам психоматики возникает у него как результат постоянного желания контролировать свои жизненные ситуации.

Постоянный фон раздражительности и гневливости, подъемы давления изнашивают сосуды мозга, что может привести эпилептоида к инсульту. Но, даже оказавшись в беспомощном положении, он не выпускает из своих, казалось бы, ослабевших рук, души близких. И члены семьи, особенно супруги, привыкнув к долгим годам повиновения и духовного рабства, редко выходят из–под контроля одряхлевшего тирана.

Тяжелые заболевания, такие как рак, меняют поведение тех, кто выжил. Обычно люди, пережившие рак, становятся мягче, добрее, тянутся к религии или эзотерике. Однако эпилептоид, оказавшийся в подобной ситуации, заглянув в бездну, отделяющую наше существование от небытия, становится еще более жестким. Он отбрасывает последние остатки пиететов и моральных ограничений, становится безжалостным и словно сделанным из железа.

Любой человек может оказаться подобен подранку — животному, которое было ранено, но все–таки выжило, хотя и сохранило ощущение боли. Воспоминание о пережитой боли наполняет сердце эпилептоида завистью к «здоровым и удачливым», желанием мстить судьбе и миру за нанесенный удар.

Эпилептоид — самый трудный пациент. Его недоверие к людям, отсутствие авторитетов выливаются в отсутствие веры во врача и подозрительное отношение к любому медперсоналу. Он всячески старается манипулировать врачом. Психотерапии он практически неподвластен.

М. В., 70 лет, регулярно ходит в течение двух месяцев к психотерапевту. «Вы знаете секрет, как помочь мне, но не хотите открыть его».

 

РОЛЬ СУПРУГА

Любой представитель данного характера устанавливает в семье диктатуру. Но особое значение господство в семье приобретает для человека, не наделенного полнотой власти в реальной жизни. Неужели насмешливая судьба обделила его надеждой на осуществление самого заветного желания — достижение власти?

Он может работать клерком в банке, и его жизнь состоит из маленьких кругов длиной в один день, наполненных повиновением, склонением головы, выполнением нехитрых и однообразных манипуляций. У него нет интеллекта, который помог бы раздвинуть границы крохотного мирка и включиться в упоительную гонку за властью, ему недостает денег — надежного эквивалента власти. Неужели желание власти так и останется в его душе, стиснутое обручами обстоятельств?

Снисходительная судьба дает такому человеку шанс выпустить на свет могучее желание власти, обладания душой другого человека.

Судьба не дает ему возможности полностью утолить эту страшную жажду, но разрешает ему пригубить чашу, наполненную сладким адом власти над другими. Он должен будет выполнить только одно условие — найти более слабого партнера.

И, словно угадывая это решение судьбы, теперь он внимательно будет вглядываться в лица окружающих его людей. Он станет выискивать ту слабую, добрую душу которую он с наслаждением готов подчинить себе. А она, осознавая свою слабость, будет все время мечтать о сильном человеке, как о скале, к которой она могла бы прислониться. Поэтому она сама пойдет навстречу сильному человеку, видя в нем воплощение своей мечты, еще не понимая, что идет навстречу своей возможной гибели. И вот так встречаются эти двое.

Сделав выбор на более слабом партнере, эпилептоид полностью подчиняет его своей мощной энергетике и добивается абсолютной власти.

В более редких случаях он ставит рядом с собой сильную женщину, чтобы вместе с ней достигнуть высокого социального статуса, материального благополучия и власти.

Сколько эпилептоидов мечтают о приобретении более слабого партнера и контроле над ним, о наслаждении своей постоянной властью над человеческим существом.,. Именно в семье утоляется жажда власти и компенсируются все дефициты.

Для поддержания своей семейной диктатуры такой человек пользуется следующим набором приемов:

* Постоянная демонстрация силы

* Эпилептоидная маска

* Культивирование комплекса неполноценности у членов семьи

* Мощная сексуальность

* Изоляция партнера от систем поддержки

* Миф о высоких навыках выживания, якобы присущих эпилептоиду

* Агрессивность против окружающего мира

Особенностью семьи эпилептоида является обстановка напряженности. Она создается постоянной демонстрацией силы, которую проводит эпилептоид.

В первую очередь, он осуществляет ее на уровне языка тела — сдвинутые брови, взгляд исподлобья, стиснутые челюсти, поджатые губы, помахивание кулаками.

При вербальной, т.е. словесной демонстрации силы, идут в ход угрозы, формулы превосходства, постоянное перечисление своих заслуг и достоинств, негативные высказывания обо всех и вся.

Мощная сексуальная энергия эпилептоида не только служит для наслаждения, но выливается в сильнейшую демонстрацию силы, когда партнера сексуально эксплуатируют, привязывают его к себе, создавая при этом причудливую смесь сексуальной эксплуатации, сексуальной зависимости партнера и культивирования заниженной самооценки партнера.

Семейная жизнь эпилептоида становится ареной постоянной борьбы за власть и ее утверждение, хотя никто из членов семьи на эту власть и не претендует. Почти все эпилептоиды физически наказывают детей и нередко бьют жен.

Эпилептоид всячески умаляет самооценку жены и детей, наслаждается их зависимостью, постоянно закрепляет эту зависимость, особенно финансовую. Его скупость, жадность, отношение к деньгам как к эквиваленту власти также накладывает отпечаток на семейные отношения.

Он отбирает у жены зарплату. Все деньги, поступающие в семью, он узурпирует. От него не добьешься денег ни на карманные расходы для детей, ни на самые скромные покупки и развлечения. Он не разрешает сыну пользоваться своей машиной.

Чтобы приобрести полную власть над женой и детьми, он отсекает их от систем поддержки — родителей жены и ее родственников, друзей, приятелей детей, устраивая бессмысленные скандалы и выдвигая вздорные обвинения.

Удивительна та покорность, та психологическая зависимость, которую проявляют жертвы эпилептоида.

Борьба за абсолютную власть в семье, соединенная с желанием отсечь супруга от систем поддержки, ярко высвечивает моральные дефекты, присущие эпилептоидам. Они идут на все, лишь бы поссорить супруга с его родителями.

После того как свекровь в течение 12 лет посвящает себя уходу за двумя внучками, невестка–эпилептоид заставляет своего безвольного мужа поменять работу, продать дом и переехать в другой штат. Она полностью подчиняет мужа своей власти, и с ее ведома сын разрешает матери звонить ему один раз в год.

Однако, если родители супруга (супруги) богаты и успешны, эпилептоид может сделать для них исключение и при общении с ними будет надевать эпилептоидную маску, которая уже столько раз выручала его.

Его скупость, экономия каждой копейки, требования строгого порядка в квартире, стремление к жестко регламентированному укладу жизни, соединенные с «защитой семьи» от соседей, школы и всего окружающего мира, населенного «негодяями», может создать иллюзию высоких навыков выживания.

Эту идею он высказывает при любом удобном случае, внушает ее семье, использует для демонстрации своего могущества, доказательства никчемности партнера и закрепления зависимости членов семьи от него. И, наконец, финальным аккордом является создание у партнера установки о том, что разрыв отношений неизбежно приведет партнера к гибели.

В семейной жизни эпилептоида важное место занимают «циклы жестокости». На стадии «нарастание напряжения» эпилептоид становится все более раздражительным, он цепляется по мелочам, изводит жену и детей придирками и оскорблениями. Все это сменяется стадией взрыва, когда он устраивает жене безобразный скандал, угрожает, распускает руки, бьет жену и детей.

Затем эпилептоид успокаивается, его внутреннее напряжение частично сброшено, и он готов идти на примирение. Наступает стадия раскаяния и очередного «медового месяца».

Часто к этому моменту женщина принимает решение уйти, или находится вне дома, или госпитализирована после тяжелых побоев. Но слова раскаяния кажутся ей столь убедительными, и ей так хочется в них верить, что она остается. Однако на смену «медовому месяцу» скоро вновь приходит фаза нарастания напряжения, сменяемая взрывом, за которой следует фаза раскаяния, «медовый месяц» и т.д. и т.п.

У партнера эпилептоида часто формируется особый тип поведения, присущий женщинам, которых мужья периодически избивают и изводят скандалами. Для них характерны резко заниженная самооценка, низкий уровень самопринятия, сексуальная зависимость от партнера, комплекс вины, основанный на убеждении, что их недостатки провоцируют очередной взрыв.

После очередного избиения жена заявляет: «Я сама виновата, ведь я не выключила свет в гараже».

Жены эпилептоидов, постоянно страдающие от побоев, тем не менее боятся разорвать отношения, зная мстительность эпилептоида. Кроме того, их заниженная самооценка говорит им о невозможности самостоятельного выживания даже, если женщина имеет хорошо оплачиваемую работу

Из–за сломленной веры в себя ее страшит статус одинокой женщины, которая не сможет защитить себя и детей в этом недружелюбном мире.

Ее понятие нормы незаметно скользит, сдвигается, и она все больше принимает роль жертвы. Однако партнеры многих эпилептоидов разрывают с ними отношения, что всегда проходит крайне мучительно.

 

ЖЕНЩИНА–ЭПИЛЕПТОИДВ СЕМЬЕ

Женский эпилептоидный характер поражает своей мрачностью. Леди Макбет, Бернарда Алба, Кабаниха — лишь великие драматурги способны описать бездны, таящиеся в их душах, их, казалось бы, неженскую жестокость и вероломство.

Этим женщинам несвойственно сострадание и хотя бы какое–то сочувствие. Нанося удар, они всегда добивают жертву.

Женщины–эпилептоиды устраивают беспричинные и безобразные скандалы, избивают детей, царапают лицо мужа, бьют его. После этого они несколько успокаиваются, изображают подобие раскаяния и говорят о своей любви.

Однако скоро их внутреннее напряжение и гнев опять поднимаются до критической точки, происходит очередной взрыв — и все повторяется по новому кругу.

Такой характер раскрывается в полной мере, если рядом оказывается мягкий, покладистый муж, который не в состоянии дать отпор бесконечным нападкам своей жены.

Невестка–эпилептоид возбуждает уголовное дело против свекрови, обвинив ее в сексуальном надругательстве над 8–летним внуком, которого бабушка воспитывала с пеленок. Во время следствия свекровь сажают в тюрьму, где она находится до суда в течении трех месяцев. Сын, находящийся под полным контролем своей властной жены, не вступается за мать и безмолвствует, когда невестка настраивает ребенка дать показания против бабушки. Суд, обнаружив ложность показаний, оправдывает женщину, полностью раздавленную ситуацией.

Людей других характеров поражает необычайная мстительность, казалось бы, чуждая женской натуре, когда женщина–эпилептоид никого не щадит, не жалеет и, осуществляя акт мести, наносит удар по самым близким людям.

Сын в 17 лет уходит из дома, не выдержав деспотизма своей матери. Отношения восстанавливаются через 10 лет, когда сын находит престижную работу. После долгих неудач он наконец создает свою семью, в которой он счастлив. Однако вскоре его жена заболевает редкой формой рака. После похорон мать говорит сыну: «Никогда не прощу тебе той обиды, которую ты нанес мне, уйдя из дому. Тебя пощажу, но тех, кто будет с тобой рядом, не пощажу».

Конфликтность женщины–эпилептоида, ее бесконечные нападки и беспричинные скандалы расшатывают здоровье ее партнера. В случае его болезни жена–эпилептоид не хочет ухаживать за своим ослабевшим мужем и часто старается поскорее избавиться от него.

Мягкий, астеничный мужчина всю жизнь находился под пятой своей властной жены, изводившей его скандалами. В 50 лет после инфаркта он попадает в госпиталь. Жена приносит ему какие–то таблетки, заставляет их выпить, после чего он умирает.

 

СОВМЕСТИМОСТЬ В БРАКЕ

Эпилептоид — эпилептоид. Эта семейка чем–то напоминает двух пауков в банке. Постоянная борьба за власть, попытки превзойти друг друга по части интриг и манипуляции, бесконечные скандалы из–за ерунды и даже драки…

Достижение равновесия возможно, если один из супругов все–таки смирится с превосходством другого.

Однако оно нестабильно, потому что оба партнера легко сердятся, теряют контроль над собой, а также проходят через циклические изменения гневливости (см.«Циклы жестокости»).

Цементом отношений является мощная, изощренная сексуальность, недружелюбное отношение к другим людям, любовь к деньгам и их накоплению. Ну и парочка! Лучше держаться от них подальше.

Эпилептоид — циклотимик. У этих двух типов людей слишком много различий, например, их отношение к человеческой личности: циклотимик ориентирован на поддержку, в то время как эпилептоид хочет унизить.

Циклотимик любит людей, любит гостей, его дом всегда открыт; эпилептоид даже не пустит людей в квартиру, потому что насорят, наследят, разрушат его строго регламентированный порядок в доме, да и на каждого гостя придется потратить хотя бы рубль.

Циклотимик щедр и не дорожит деньгами, а эпилептоид удавится за копейку, он жаден и скуп, и накопление денег доставляет ему огромное удовлетворение.

Циклотимик болтлив, открыт и откровенен, он не может хранить захватывающую информацию; эпилептоид скрыт, немногословен, недоверчив, склонен к мизантропии.

Даже едят эти два типа по–разному. Циклотимик склонен к социализации пищевой потребности. Веселое застолье, хорошая кухня, общество друзей и смех хорошеньких женщин являются одним из высших наслаждений для циклотимика. А эпилептоид любит есть один, ничем не нарушая торжественный процесс насыщения своей особы белками, жирами и углеводами.

Эпилептоид и циклотимик столь различны в своих системах ценностей, жизненной философии и привычках, что даже трудно представить возможность союза между ними. Однако широкая граница принятия человеческих странностей, интерес к самым различным типам поведения могут пробудить интерес циклотимика и к этому типу людей. Мощная сексуальная энергетика и сексуальная изощренность эпилептоида способны толкнуть циклотимика на союз с ним.

Однако он не будет продолжительным, так как свободолюбивому циклотимику всегда будет тяжело ярмо ограничений, контроля и подавления, которое наложит на него эпилептоид. Но клетка захлопнулась, и не так–то легко теперь из нее вырваться, особенно если у циклотимика водятся деньги или есть социальная значимость.

И пускается в ход талант манипуляции, и идет карнавал с переодеваниями, сменой масок, интригой, имеющей лишь одну цель — сохранить власть над беспечным и, может быть, ничего еще не подозревающим циклотимиком. Ради этого можно и забеременеть, и поставить в безвыходную экономическую ситуацию, и стать другом его мамочки — хороши все средства, и сила в том, что эпилептоида не удерживают никакие соображения морального порядка.

Эпилептоид всегда заинтересован в использовании дефицитов и слабых сторон партнера. Поэтому он искусно обыгрывает спады настроения у циклотимика, стараясь внушить партнеру мысли о его психической неполноценности и необходимости союза с эпилептоидом.

Теперь циклотимику будет не так легко вырваться из этой паутины, И как ящерица жертвует хвостом, для того чтобы вырваться из рук преследователя, так и циклотимик теперь уже готов бросить все — деньги, дом, общественное положение, — лишь бы вновь обрести так неосмотрительно потерянную свободу.

Эпилептоид — шизоид ()

Эпилептоид -— астеник ()

Эпилептоид — истероид ()

 

СУПРУЖЕСКИЕ ИЗМЕНЫ

Эпилептоид склонен к изменам, в первую очередь потому что ему сложно удовлетворить свою сильную, разнузданную сексуальность. Кроме того, у него всегда присутствует стремление к экспериментированию в области сексуальных отношений.

Создание сексуальной зависимости у партнера — еще одна точка приложения его непомерного властолюбия. Он старается полностью подчинить любовницу своей воле, с наслаждением манипулирует ею, причем не балует ее вниманием и подарками.

Мощная сексуальность открывает перед ним возможность установления отношений с более молодой партнершей. В этом случае он готов расщедриться и платить за молодость.

Так как он не прочь нарушить семейные обеты в любой момент, то он считает, что и остальные устроены по тем же чертежам. Поэтому он необычайно ревнив. Если жена задерживается на работе, то дома ей гарантирован скандал. Его подозрительность и ревность часто принимают характер сверхценной идеи.

 

РОЛЬ РОДИТЕЛЯ

Любовь к власти и желание доминировать настолько важны для эпилептоида, что они перекрывают все доводы сознания и голос социальных норм.

Желание подавлять распространяется и на ребенка, которого держат в ежовых рукавицах. Чем меньше соблюдаются нормы, тем страшнее гнев родителя, тем сильнее и разрушительнее давление родителя–эпилептоида на ребенка.

Иногда судьба диалога зависит от характера ребенка. Если ребенок наследует характер родителя и может включить демонстрацию силы в свой тип поведения, то эпилептоид–родитель может принять этот диалог с позиции силы и считать ребенка равным себе.

Однако мягкий ребенок, который даже в отношении врагов не может пойти на агрессию и демонстрацию силы, тем более будет склонять голову перед фигурой родителя, которого он привык любить и бояться.

Женщина 77 лет, властная, авторитарная, признает одну из своих дочерей, имеющую такой же характер. В то же время она помыкает другой дочерью, обладающей мягким и покладистым характером, постоянно унижает ее. Та отказывается от устройства личной жизни и всю себя посвящает уходу за матерью, старшей сестрой, племянниками, подает, убирает и спокойно, как должное, принимает их уничижающие ремарки и заявления. Мать страдает от конфликта с собственной дочерью, в отношении которой воспроизводит режим неоправданной строгости. Никогда не хвалит дочь, произносит в ее адрес только негативные высказывания, вместе с тем очень любит ее, заботится о ней, испытывает по отношению к ней комплекс вины.

Так женщина, принимая женскую роль, копирует ее со своей матери–эпилептоида. Эстафета зла, запущенная родителями–эпилептоидами, разрушает не только детей, но и внуков.

Часто властный эпилептоид–родитель не может выдержать превосходства ребенка над собой. Нелепое и немыслимое с точки зрения других характеров соперничество может продолжаться всю жизнь.

Мальчик–вундеркинд 6 лет обыгрывает отца–эпилептоида в шахматы. Отец вне себя от гнева. Он запрещает ребенку играть в шахматы и всячески наказывает ребенка, когда тот втайне продолжает играть.

Авторитарные родители психологически ломают детей, и долгие годы уходят на то, чтобы прийти в себя от травмы, полученной в детстве. Нередко ломается жизнь, парализуются потенциалы.

Подавление чувств и потребностей ребенка, вызванное диктатурой родителя, ведет к сильнейшей тревожности и соматизации (ребенок–астеник), уходу в себя (ребенок–шизоид), резкой оборонительной реакции и чрезмерной независимости (ребенок–циклотимик).

Родитель–эпилептоид рассматривает ребенка как продолжение своей личности и свою собственность, ругая, наказывая его без особой причины, но в то же время яростно защищая его как свою собственность перед школой и соседями.

Эпилептоидный родитель не только отравляет жизнь своему ребенку Патологическая модель семейных отношений, свидетелем которых является ребенок, приводит к неправильному принятию половой и семейной ролей и ложится в основу неизбежных проблем и неудач его будущей семейной жизни.

 

РАЗВОДЫ

Ситуация развода приоткрывает завесу над истинным лицом человека: как он оценивает себя, как относится к жизненным потерям, способен ли он справиться с гневом и обидой и простить того, кто уходит.

Развод является стрессом, активирующим все мрачные черты эпилептоида и вызывает к жизни желание финансового уничтожения недавнего партнера, жажду хмести, обострение моральных дефектов.

Красивая, властная женщина имеет полный контроль над мужем и сыном, которых она поссорила с родственниками и друзьями. Около 12 лет изменяет мужу с его партнером по бизнесу, который постоянно живет у них в доме. Брак распадается лишь после того, как она решает выйти замуж за своего любовника, предварительно переписав все дела на свое имя и переведя все деньги с общих счетов на подставных лиц. Ее муж, еще вчера преуспевающий бизнесмен, полностью разорен.

Легко представить, что властный эпилептоид не может принять чей–либо выход из–под своей власти и часто начинает мстить. В США существует система защиты женщин, порвавших отношения с эпилептоидными мужьями и партнерами. Эта система включает ордер на защиту (protection order) и убежища (shelters), где женщина с детьми надежно спрятана от своего бывшего мужа или любовника, жаждущего мести.

Однако этих мер может быть недостаточно, и эпилептоид доводит свою идею мести до преступления и убийства. «Не мне, так никому».

Русская иммигрантка работает медсестрой в госпитале. Доброжелательна, общительна. Ее муж, обуреваемый идеей беспричинной ревности, изводит ее скандалами. После того как она принимает решение уйти, зверски убивает ее, нанеся многочисленные ножевые удары. Наносит и себе один удар. Вид ее тела настолько ужасен, что бригада врачей «скорой помощи» в госпитале, где она работала и куда была доставлена, отказывает ему в оказании медицинской помощи и переправляет его в другой госпиталь.

Месть при разводе может быть направлена не только на женщину, но и на собственных детей.

При разводе решается вопрос об опекунстве над мальчиком 7 лет. Отец, пользуясь своим правом видеть ребенка, уезжает с ним за город, где и ожидает решения суда. Узнав, что опекунство присуждено матери ребенка, обливает мальчика бензином и поджигает его. Ребенка чудом спасают, но он остается изуродованным на всю жизнь. Суд признает отца вменяемым и приговаривает к тюремному заключению.

Законодательство большинства стран при разводе стоит на стороне женщины. Если она обладает эпилептоид–ным характером, то она виртуозно использует законы для психологического и финансового уничтожения своего бывшего мужа, стараясь нанести чувствительные удары по его здоровью и общественному положению.

Женщина постоянно устраивала безобразные скандалы, которые и послужили причиной развода. После того как муж подал на развод, она заявила: «Я тебя уничтожу». Она взяла ордер на защиту от ни в чем не повинного мужа, потом вызвала его на встречу и после его появления немедленно позвонила в полицию. Ее мечта начала сбываться — он в наручниках и в тюрьме. Но это лишь начало мести. Она приписывает ему сексуальные надругательства над его собственными детьми, выдвигает самые грязные и порочащие его обвинения и не идет ни на какие соглашения.

Если же жертва хочет тихо выскользнуть из их рук, эпилептоиды могут пойти на преступление.

Русская иммигрантка была замужем за талантливым ученым. Прекрасно обеспеченная, она жила в великолепном доме, не работала. Властная, жесткая, гневливая, следила за каждым движением мужа. Муж не решался затевать бракоразводный процесс, зная тяжелый и мстительный характер своей жены. Она случайно узнает, что у него куплены билеты для выезда в другую страну, и зверски убивает его, вовлекая в преступление своего брата.

 

Партнер по бизнесу. Эпилептоид любит деньги и готов пойти на все для увеличения их количества. Он умело вкладывает деньги в недвижимость, например дома, которые потом растут в цене.

Но ему трудно начать новое дело, потому что он тугодум и ему трудно создавать и разрабатывать новые, свежие идеи. Эпилептоид любит использовать других людей как ступеньки, ведущие к его благополучию и богатству. Поэтому для начала нового дела он часто привлекает циклитимика или интеллектуала—шизоида.

Велика вероятность того, что потом, когда дела пойдут хорошо, он их обманет, не просто обделив при разделе выручки, а ухитрится вышвырнуть их из бизнеса, не вернув при этом вложенного ими капитала. Он не испытывает ни малейшего зазрения совести и полностью оправдывает свои моральные дефекты.

Эпилептоид — самый ненадежный и опасный партнер по бизнесу. Лучше не начинать с ним дела, но если вы уже влипли в эту ситуацию, не расслабляйтесь ни на секунду, внимательно следите за каждым его движением, внимательно контролируйте перемещение денег в бизнесе. Помните, что паук плетет паутину и ждет подходящего момента для нанесения удара.

Но что бы вы ни предпринимали, чтобы обезопасить себя, вероятность вашего проигрыша все равно очень велика.

История бизнеса изобилует ситуациями, когда эпилептоиды разоряли своих партнеров, доводили их до инфарктов и отправляли в тюрьмы.

Столпы общества. Здоровые представители этого характера, подчиняясь голосу социальных норм, часто занимают в обществе весьма достойное положение. Это супермены типа Джеймса Бонда, легко идущие на демонстрацию силы, жестко отстаивающие какую–либо социальную идею. Они подчиняются общественным нормам упоенно и с наслаждением.

Эти люди способны подавлять свои подсознательные импульсы. Легко переносят они любую фрустрацию (голод, жажду, сексуальное воздержание, неконтролируемые ситуации, невозможность излить свое властолюбие). Они способны годами ждать осуществления вожделенной цели. Мгновенно создают они образ врага (у них это место всегда вакантно) и последовательно направляют всю силу своей мощнейшей психики на его уничтожение.

Профессии политика, бизнесмена, блюстителя порядка, агента ФБР и ЦРУ, военного, спецназовца, борца с кокаиновыми баронами и мафией делают основные черты этого характера необычайно ценными.

Возможность вести диалог с позиции силы; готовность пойти на демонстрацию силы при любом противостоянии; активно–оборонительная реакция; умение манипулировать другими, плести сеть и вести интригу; быть при необходимости последовательным и безжалостным; умение держать удар в самых, казалось бы, безнадежных ситуациях; умение ждать, затаив свои желания, чтобы в нужный момент нанести сокрушительный удар, — все эти черты превращают здорового представителя эпилептоидного характера в незаменимого человека для рада профессий.

Сюда же относится и нелюбимая всеми армия чиновников, негибких, требующих соблюдения правил и уставов, равнодушных к человеческой индивидуальности.

Но именно эти профессии составляют негнущийся каркас современного общества, на который натянуто все остальное. Эта жесткая структура определяет само существование современного общества. Уберите армию, полицию, бюрократический аппарат, политиков — и общество распадется, превратится в хаос, анархию и неразбериху.

Точно так же в группе общественных животных, где существуют иерархия, ранги, борьба за достижение более высокого положения в стае, нужна железная воля вожака, его клыки и когти, чтобы сохранить саму структуру маленького сообщества.

Властелин. Клио, муза истории, с особым вниманием относилась именно к эпилептоидам. В первую очередь она оставила в памяти народов изображение именно их малоприятных лиц. И чем более разнузданное наслаждение властью они проявляли, чем больше удовольствия получали от беззащитности и зависимости их жертв, тем более внимательна была к ним муза Клио.

По–видимому, образ зла обладает некой притягательной силой. Императоры, узурпаторы власти, разрушители храмов, интриганы и отравители, изощренные злодеи и инквизиторы разбивали сердца, отнимали надежду, наслаждались мучением жертв, их слабостью и беспомощностью.

Мрачный, кровавый след в истории цивилизации оставили эпилептоиды, играющие роль властелина. Яростно рвутся они к власти над людьми, используя все средства, а достигнув ее, всюду видят врагов и предателей, Чем больше их власть, тем ужаснее след, который они оставляют.

«Смесь аскетизма, суровой набожности и свирепости дополнялась… необузданной, крайне аморальной сексуальностью, — пишет Ключевский об Иване Грозном. — Жизнь царя проходила между алтарем и камерой пыток в обществе духовных лиц и исполнителей его бесчеловечных и жестоких приказаний. Часто он бывал и настоятелем монастыря, и палачом в одно и то же время. Он просыпается в полночь, и его день начинается молитвой. Часто, присутствуя на обедне, он давал распоряжения самые свирепые и самые жестокие. После обеда царь вел набожные беседы со своими фаворитами или шел в камеру пыток, чтобы пытать одну из своих жертв» ().

Эпилептоидная психопатия Филиппа II привела к кровавым войнам и гибели тысяч людей. Явление инквизиции держалось на эпилептоидных психопатах.

Сталинизм выявил целую плеяду подобных патологий, дав в руки эпилептоидов, предавших смерти миллионы людей, неограниченную власть. Сам Сталин, его ближайшее окружение, например Берия, были яркими представителями данного типа характера.

Администратор–бюрократ. Но не всем эпилептоидам жизнь дает столь манящее их высокое положение. Часто их желание властвовать не может быть реализовано. Они могут связать себя с категорией власти, лишь подчинив себя ей.

Тогда они с готовностью подчиняют себя власти других, проявляя при этом «талант повиновения». Однако изменение ситуации может реализовать их самое сокровенное желание, эпилептоидная маска из слащавости, угодливости и верноподданничества сбрасывается, и перед зрителями обнажается их суть: никогда не утоляемая жажда властвовать.

Этой роли присущи исполнительность, повышенная аккуратность и любовь к порядку, отсутствие инициативы и гибкости, стремление подогнать многообразие жизни и людских индивидуальностей под жесткие стереотипы.

Семейный деспот. Этот добропорядочный член общества охотно склоняет голову перед сильными мира сего, однако дома он жестко подавляет членов семьи, распоряжается не только их бытом, но и судьбами. Примеры: Кабаниха (А.Н. Островский), Броуди (А. Кронин «Замок Броуди»), Бернарда Альба (Гарсия Лорка «Дом Бернарды Альбы»), Васса Железнова (М. Горький).

Социопат. Этим людям присуща особая форма расстройства поведения, «направленная на придание себе видимости общественной значимости. Среди социопатов много «людей в отставке», и, хотя они не имеют громких титулов, они старательно выставляют немногие незначительные знаки отличия («в моем возрасте», «ветеран», «член общественного совета» и т.п.)… Социопат обычно холоден и расчетлив. Невротик искренне страдает и не может скрыть боли, которая пропитывает даже его наскоки на окружающих, а социопат преисполнен достоинства и чувствует себя на высоте; если он осуждает других, то его голос и мимика выражают благородное негодование и разоблачительный пафос, которыми он откровенно упивается. Если он жалуется на причиненные ему обиды, выступая как жертва несправедливости, то и здесь он прежде всего демонстрирует свое превосходство над обидчиками. Неврозы порождаются трудностями, социопат произрастает на почве общественных демократических институтов. Значительная часть социопатов характеризуется следующей триадой: они не обременены заботой о куске хлеба, располагают избытком свободного времени, их культурный уровень крайне низок. У многих социопатов это сочетается с лживостью, изворотливостью.

Социопаты ухитряются извлекать пользу из своей дефицитности. Например, всех носителей степеней и званий они считают ловкачами и карьеристами, а сами рядятся в тогу принципиальных борцов, бескорыстно отстаивающих справедливость и истину, даже бравируют своей несостоятельностью (отсутствие законченного образования) и принимают позу жертв несправедливости. Излюбленный прием социопатов — первыми выдвигать официальные жалобы и обвинения по адресу мнимых нарушителей и обидчиков. Сколь бы абсурдным и необоснованным ни был подобный выпад, честные люди вынуждены оправдываться, страдают окружающие, а социопат на этом страдании расцветает и совершенствует методы терроризирования окружающих. Административные и профсоюзные работники или устают от социопатов, или опасаются их, что не только поддерживает, но и поощряет эту категорию воинствующих дезорганизаторов общественных взаимоотношений»().

Великий скупец. Но не только власть над людьми привлекательна для эпилептоидов. Ее прекрасным эквивалентом является власть денег. Деньги для них — это их могущество и сверхценная идея. Примеры: Гобсек, Скупой рыцарь, Плюшкин.

Охотно объединяются эпилептоиды для коллективного достижения власти. Примеры: различные правые группировки.

Эпилептоид–преступник. Преступления представителей этого характера отличаются изощренной жестокостью и всегда направлены против человеческой личности. Они наслаждаются мучениями и страданиями жертвы. Лишь демонстрация силы со стороны окружающих, страх наказания со стороны общества может как–то регулировать их поведение.

Эпилептоид–иммигрант. Эпилептоид не любит изменений и плохо к ним приспосабливается. Его адаптация в новой стране проходит мучительно как для него самого, так и для семьи, на которой он вымещает гнев за свои проигрыши и неудачи.

В новой стране нужно много работать, а он этого не любит, Необходимо учить язык, а интеллект невысок.

Нужно быть гибким и стараться разобраться в марсианских правилах новой планеты. Но ригидное мышление и неверное тестирование реальности являются плохими помощниками при адаптации.

Нужно сесть за парту, играть роль ученика, начать осваивать пласты информации о новом обществе. А эпилептоиду гораздо проще назвать всех идиотами и отказаться принимать новые правила.

Он утешает себя воспоминаниями о прошлом социальном статусе, приписывая себе несуществующие заслуги и степени. Он не только отказывается поддерживать свою семью в первые годы адаптации в новой стране, но и постоянно обрушивает на близких свой гнев и недовольство новыми порядками.

А когда дети и жена уходят, не выдержав дополнительного давления, он винит в развале семьи иммиграцию и Америку.

В самой спокойной атмосфере эпилептоид проявляет моральные дефекты, которые сочетаются с использованием другого человека в своих целях. Адаптационный стресс нередко снимает с личности эпилептоида последние остатки моральных ограничений.

Женщина 45 лет, имеет хорошую работу и свой дом. Жалобы на депрессию, тревогу, бессонницу, чувство отчаяния. Жила с любовником, который был старше ее на 10 лет, не работал, так как не мог удержаться на работе в силу своей конфликтности и неуживчивости. Во время фазы нарастания напряжения переставал помогать по дому, прекращал разговаривать, целыми днями смотрел телевизор. Взрыв выражался в виде беспричинных скандалов. В день получения субсидированного жилья ушел, предъявив ей материальные претензии.

 

ОТНОШЕНИЕ К СТАРОСТИ

Эпилептоид боится старости, ведь она уносит здоровье и подрывает его власть над людьми. С возрастом его трепетное отношение к своему здоровью все усиливается, принимая характер тяжелой ипохондрии.

Он не доверяет своей семье и считает, что при первом удобном случае близкие отправят его в дом престарелых. Ему жалко оставлять детям деньги, которые он любовно копил всю жизнь.

В старости его мизантропия усиливается, и он признает, что его самые плохие предположения о природе человеческой сбылись.

Он все еще цепляется за свою власть в семье, и часто близкие, привыкшие к долгим годам повиновения, по–прежнему подчиняются ему.

Он все больше становится эгоцентричным. Страх смерти охватывает его и достигает размеров сверхценной идеи.