— Мы с тобой как черно-белый шоколад с добавлением янтарных изюминок, — проснувшись раньше меня, прошептал Мет, лаская мои груди.

— Я безумно люблю черный шоколад с изюмом, — проснувшись от ласковых прикосновений, спросонья ответила я. Прильнув к Мету, я крепко обняла его за шею, целуя мягкие и такие ласковые губы. За несколько часов сна я успела соскучиться по своему любимому.

— Предлагаю позавтракать, — предложил Мет, нежно сдувая с моих глаз тонкие пряди волос.

— С удовольствием. Только я, кроме яичницы с беконом, готовить больше ничего не умею.

— Не проблема. Когда у нас будет время, я научу тебя самой лучшей кухне в мире.

— Что? Ты хочешь посвятить меня в таинства традиционной турецкой кухни?

— Обязательно. Но в защиту всех кухонь мира могу с уверенностью заявить, что, пожалуй, французская кухня меня поразила больше остальных, — Мет протянул мне руки, помог подняться и, накинув на меня свою идеально чистую белую рубашку, принялся тщательно застегивать пуговицы, как будто я была не способна справиться с этим трудным занятием.

— У меня есть пижама, — целуя его в нос, заметила я.

— Мне хочется, чтобы моя рубашка пропиталась тобой. Чтобы в часы, когда тебя не будет рядом, я мог бы вдыхать аромат, оставленный твоей кожей. Это будет поддерживать во мне силы, — сказал Мет, подхватывая меня на руки.

Переместившись в любимых надежных руках из спальни в гостиную, я заметила на столе приготовленный завтрак.

— Ого! Когда ты успел все приготовить?

— Пока спала моя голубка, — усадив меня на диван, Мет сел рядом на пол и первым делом налил в небольшие стеклянные чашечки грушевидной формы особым способом заваренный чай, который томился в двойном чайнике. Он подал мне один из стаканчиков и заставил выпить очень ароматный, но достаточно терпкий чай. Стол ломился от традиционных турецких лакомств, которые были разложены в традиционную турецкую посуду. Стеклянные и керамические, огромные и поменьше салатники и тарелки с яркими оригинальными орнаментами, разделенные на ячейки, квадратные, треугольные, ромбовидные, большие и маленькие. Изобилие еды, которая дурманила ароматами, пробудила во мне такой аппетит, что слюнки потекли сами собой. Заметив мой разыгравшийся аппетит, Мет отломил кусочек белого, очень мягкого, посыпанного фисташками хлеба, взял со стола тарелку с какой-то смесью и, макнув туда хлеб, поднес к моим губам. Кусочек, пропитанный этим соусом, который я откусила, привел меня в такой восторг, что я закивала, чтобы Мет снова обмакнул его.

— Что это за соус?

— Это смесь оливкового масла и специй, которые я нашел у себя.

— А эти лепешки, похожие на оладьи, — я заметила аккуратно разложенные кружочки на красной тарелке.

— У нас это называется kabak mücver, они — из кабачков, — улыбнулся Метин, угощая меня. — А еще наша традиционная брынза с плесенью, — он любовно положил мне в рот маленький кубик, а затем оливку.

— А это что?

— Это печеные пирожки. Называются poğaça, с сыром и картошкой, а эти, жареные, называются çiğ böreğ».

– Çiğ böreği, — повторила я, с удовольствием слопав пирожок.

— А вот этот пирожок называется sigara böreği, это обязательно надо съесть, — Мет подал мне жареный во фритюре пирожок, скрученный в виде сигары с начинкой. Еще на столе стояли плоская тарелка с несколькими видами сыров, фаршированные маслины, мед, джем, сладкий перец, помидоры, фрукты. Мет взял следующую тарелку, на которой лежал кусок яичницы.

— О, Метин, я уже наелась, — отворачиваясь, ответила я.

— О Аллах, умоляю, вразуми мою госпожу не отказывать ее рабу. Тони, позволь мне насладиться этим моментом. Я хочу любоваться, как ты ешь. Эта яичница называется sade yumurta. Здесь должен быть хорошо прожарен белок и обязательно на сливочном масле без специй. Желтки должны оставаться полусырыми, — не обращая внимания на мои ироничные протесты, Мет макнул хлеб в яичницу и поднес к моему рту.

— А это что?

— Это — козий сыр, tulum peyniri. Процесс приготовления довольно оригинальный, но это того стоит. Его помещают в шкуру животного и выдерживают там определенное время, затем посыпают чернушкой.

— Действительно интересный вкус, — согласилась я, попробовав кусочек сыра.

— А теперь позволь угостить тебя натуральным йогуртом с добавлением мелко нарезанных баклажанов. Я люблю с жареными баклажанами, но побоялся, что тебе это может не понравиться, и сделал вот так. Еще чаю?

— Спасибо, но я бы сейчас с удовольствием дернула кофе, — мне так захотелось кофе, что я стала потирать от нетерпения руки.

— Как прикажет моя госпожа, — ответил Мет, поднимаясь с пола. Подойдя к плите, он вынул из шкафа медную турку и лукаво взглянул на меня.

— Что?

— Составишь мне компанию? — нежно улыбаясь, предложил Мет.

— С удовольствием, — радостно воскликнула я, подпрыгивая от предвкушения того, что сегодня научусь готовить настоящий турецкий кофе. Подойдя к Мету, я решила, что просто буду наблюдать, как он будет готовить, но он решил иначе. Он встал позади меня и, нежно обняв за талию, начал объяснять.

— Моя госпожа должна взять вот эту баночку с кофе Kurukahveki Mehmet Efendi и насыпать две ложки с горкой в Cezve, — щекоча мое ухо, Мет нашептывал секрет приготовления кофе, а я, хихикая от его ласк, аккуратно насыпала мелко смолотый порошок в турку, стараясь не рассыпать кофе на стол. Затем Мет потянулся к верхнему шкафу и достал две кофейные чашечки. — Теперь моя госпожа должна положить по два кусочка сахара, — Мет пододвинул мне фарфоровую сахарницу. — А вот тебе кристально чистая вода из этой бутылки, — продолжая щекотать мою шею и мочку уха, шептал Мет.

— Прямо таки кристально чистая? — шептала я, извиваясь в его руках от нежных ласк.

— Угу. Моя госпожа открывает бутылочку своими тоненькими пальчиками и наливает в турку две чашки воды. Умница. Теперь поставь турку на медленный огонь и начинай помешивать против часовой стрелки. Помешивая, нужно ждать, когда образуется пеночка на поверхности турки, — я выполняла все, как велел Мет, но его ласковые губы и ненасытные руки сделали свое дело. Не в силах больше сдерживаться, я повернулась к нему и впилась в эти сладкие, манящие к любви губы. Слившись в страстных объятиях, мы совсем позабыли о кофе. Опомнились лишь тогда, когда он стал выкипать.

— О Боже! Кофе!

— О Аллах, Аллах! Да моя госпожа — неумеха! Даже кофе не умеет готовить, — защищаясь от меня, засмеялся Мет.

— Какой же ты провокатор! — воскликнула я, щекоча его бока.

— Я стараюсь, — чмокнув меня любовно в носик, ответил Мет.

Разлив по чашкам остатки кофе, мы вернулись к столу и, сидя на мягком диване, с удовольствием смаковали чудесный напиток. Когда Мет поставил свою чашку на столик, он лукаво посмотрел на меня и сказал:

— Так, придется снова повторить с тобой урок. Нерадивая мне ученица досталась.

— Ты специально меня соблазнял и отвлекал. Но клянусь, что в следующий раз я тебе не поддамся.

— Как уверена моя голубка в своих силах. Я беру твою клятву, — поцеловав меня, ответил Мет. — А теперь, в завершение завтрака, умоляю, съешь еще вот это, — Мет тщательно намазал на хлеб темно-коричневый хвойный мед и сверху красиво украсил сливками. Я не могла ему отказать, хотя уже была очень сыта.

Отдохнув после завтрака, мы вместе убрали еду со стола в холодильник, вместе вымыли посуду и плиту после упущенного кофе и, переодевшись, вышли на улицу. Погода стояла чудесная, было тихо, город еще спал, спешить никуда не хотелось, и мы решили пройтись пешком. Прогулка через Бруклинский мост на рассвете! Если честно, прекраснее картины я не видела. Мы стояли и смотрели вдаль, смотрели друг на друга, целовались и мечтали. Расставаться совсем не хотелось.

— Встретимся сегодня вечером? — предложил Мет, нежно проводя указательным пальцем по моим губам.

— Я не знаю, Мет. Давай созвонимся во второй половине дня, — в ответ предложила я, не зная, какие неотложные дела могли меня ожидать.

— О’кей, тогда я позвоню тебе в два? — предложил Мет.

— Да, отлично, — поцеловавшись на прощание, я счастливая отправилась в общежитие, чтобы успеть на лекции, а Мет поехал на работу. Меня подхлестывало желание рассказать все девочкам, но в тоже время я боялась, что они будут меня ревновать или хуже того — устроят мне бойкот.

Осторожно открыв дверь, я сначала просунула голову, чтобы убедиться, что они еще спят, или, что было бы лучше, что в комнате уже никого нет. Но Дора и Джесс дрыхли, как суслики. Тихо юркнув в комнату, я так же тихо закрыла дверь, но тут чуть не споткнулась о валявшуюся на полу пустую бутылку из-под вина. Ого! И несколько пустых банок из-под пива! Девочки время зря не теряли!

— Джесс, что это вы тут устроили? — наклонившись, тихо прошептала я ей на ухо.

— А, это ты? — протянула Джесс, потягиваясь под одеялом. — Дора вчера оплакивала расставание с Ником и несостоявшийся роман с твоим Метином. Мне пришлось поддержать ее, — зевнув, ответила она.

— Понятно, — мои глаза светились от счастья, и скрыть это было невозможно.

— Ого! Вот это блеск в глазах. Не смотри на меня так, а то я сейчас ослепну, — заулыбалась Джесс, демонстративно отмахиваясь от меня. — Я рада за тебя, честно, — она притянула меня к себе и смачно чмокнула в щечку. — Может, мне тоже перекрасить волосы в светлый оттенок и тогда в меня тоже влюбится какой-нибудь Метин? — Джесс смотрела на меня радостно и в тоже время с некоей доли печали.

— Он обратил на меня внимание, когда я была с темными волосами, — намекнула я.

— Джесс, кто там? — просипела спросонья Дора. — А, явилась наша полуночница? Иди ко мне и обними, — она распахнула свои объятия, и мне стало совсем легко, что девочки не стали вести себя, как последние стервы. — Я рада за тебя. Но в тоже время мне обидно, что твой мужчина не стал моим. Ты простишь меня за ту записку? — умоляюще приподняв бровки, попросила Дора.

— Все забыто, — я гладила ее по волосам, а у самой мысли витали там, в маленькой квартирке на 44-м этаже.

— Ну, расскажи, как он в постели? — хлопая глазами, Дора с крайним интересом посмотрела на меня, устраиваясь на кровати поудобнее.

— Да, расскажи, как у него с этим? — комично дергая бровями, поддержала ее Джесс.

— Не скажу. Не хочу вас расстраивать, — щелкнув обеих по любопытным носам, отшутилась я.

— М-м-м-м, — замычала капризно Дора. А я, представляешь, все-таки рассталась с Ником, вернее, эта скотина меня бросила, — пожав плечами, Дора посмотрела на меня так, будто смирилась с этой мыслью, но я знала, что Нику от нее так просто не отделаться. Эти расставания и новые возобновления отношений мы с Джесс наблюдали на протяжении всех лет учебы в университете.

— Это хорошо, что такой говнюк сам ушел. Вот увидишь, ты еще встретишь отличного парня, — я решила приободрить Дору, но получилось наоборот.

— А-а-а, — запричитала Дора. — Тони, какая же я несчастная, — не сдерживая рыданий, в порыве ярости она сбросила одеяло и подушку на пол.

— Ты не несчастная, а бестолковая, — я решила привести ее в чувство. — Вместо того, чтобы бегать за Ником, ты бы лучше осмотрелась по сторонам: может, есть парень, который тайно сходит по тебе с ума?

— Ты что, смеешься надо мной? — она сразу перестала плакать.

— И не собиралась. Советую приглядеться к Сэму Бёрчу, — выглянув из ванной, посоветовала я и закрылась на защелку, чтобы Дора дала мне спокойно принять душ. Я знала, что Сэм не интересовался ею. Он был немного странный, но безобидный тип. И они действительно подходили друг другу. Он казался чересчур спокойным и воспитанным, а Дора была чересчур деятельной, неугомонной и острой на язык. Идеальная парочка.

Выскочив из душа, я быстро переоделась в форму студентки, схватила сумочку и, попрощавшись с подругами, поспешила на лекции.

Бесконечная суета и ежедневные проблемы теперь не казались такими нудными и неразрешимыми. Я добросовестно старалась посещать лекции, стремилась быть активной, вовремя приходить на семинары и сдавать доклады, но иногда Доре и Джесс приходилось меня выручать, объясняя мое отсутствие или задолженности по тем или иным предметам плохим самочувствием или личными проблемами. На самом деле иногда, возвращаясь под утро, я просто дрыхла до вечера из-за бурных ночей, проведенных с Метом. Даже не представляю, как он ходил каждый день на работу? Да, все свободное время мы с Метом проводили вместе. Он открывал для меня свой мир. Я тоже старалась от него не отставать и открывала ему свои секреты. Мы ходили на его любимые спектакли, на мои любимые выставки и на домашние баскетбольные матчи. Мы часто выбирались в кино или клубы. А на уик-энды мы запирались в его квартире и занимались тщательным изучением «Камасутры». И хочу со всей серьезностью заявить, что это был единственный предмет, по которому я с удовольствием сдавала зачеты. Время бежало незаметно, и я часто забывала звонить родителям, забывала справляться об их здоровье и делах. Родители, конечно, чувствовали, что у меня что-то наметилось, что появился кто-то очень близкий, раз я перестала клянчить у них наличные деньги и ни разу не вспомнила о машине. Я и не заметила, как перестала интересоваться тусовочной жизнью. Мой день был разделен на две части: лекции в университете и время, проводимое после встречи с Метом.

За два последних месяца я не купила ни одной шмотки, ни единой пары обуви, ни разу не вспомнила о безделушках, сумочках, новой косметике и вообще перестала следить за современными тенденциями в моде. Мои душа и тело, мои желания и мечты принадлежали теперь одному единственному любимому мужчине. Мне хотелось соответствовать моему Мету, а не выглядеть на его фоне неучем и примитивным существом, и, даже если я пропускала некоторые лекции, то все же умудрялась подготовиться к сдаче практических работ и промежуточных экзаменов, успевала, как могла, писать доклады и посещать семинары. Зато я не пропускала ни одного занятия по изучению турецкого языка. Как ни странно, я стала запоминать некоторые слова и, как позже мне признался Мет, у меня появилось очень забавное произношение. Дома я просила его говорить на родном языке и слушала его, слушала бесконечно, хотя половину того, что он говорил, я до сих пор не понимала. Но это было не столь важно. Я с удовольствием внимала каждому его слову. Затаив дыхание, я слушала, как он читал мне стихи любимых поэтов, рассказывал много удивительных историй из своей жизни. Мне же было за себя стыдно — я не могла похвалиться и малой толикой того богатого духовного мира, которым владел Метин. Поэтому, когда он был занят, а у меня появлялось свободное время, я читала все, что попадалось под руку.