Зайдя домой, Дэниел в бешенстве скинул ботинки, швырнул пиджак на пол и, подойдя к бару, налил полный стакан виски. Залпом опрокинув содержимое стакана, Дэниел, громко выдохнув, спросил:

– Так что же ты делала в доме Брендона?

– Я случайно встретила его около центра, и мы решили посидеть в кафе. Затем он пригласил меня посмотреть, как живет. Дэниел, в чем дело? Мы просто говорили. Ты, кстати, так и не удосужился извиниться перед ним за ту историю на Рождество.

– Я не обязан перед ним извиняться! Он хотел украсть у меня то, что принадлежит мне! – закричал Дэниел на весь дом.

– Я не вещь, чтобы ты решал, принадлежу я тебе или кому-то другому! – таким же тоном ответила Дженни.

– Ты носишь под сердцем моего ребенка! Какого черта ты потащилась к чужому мужику? – в ярости закричал Брендон, разбивая об стену стакан.

– Он уволился и начал пить! Я просто хотела поговорить и помочь ему!

– Ну и как, помогла? Дала ему? Он наверняка очень высоко оценил твою доброту?

– Что? Ты думаешь, что мы… что он… что я позволила ему дотронуться до себя? – в шоке от предположения Дэниела, спросила Дженнифер.

– Да! Ты же такая добрая! Ты, наверное, всем даешь, когда хочешь помочь?! – выкрикнул он, надвигаясь на Дженни.

– Это тебе за доверие ко мне, – ответила Дженни, наотмашь залепляя Дэниелу несколько пощечин. Не говоря больше ни слова, она отправилась в спальню, рыдая от того, что Дэниел посмел обвинить её в измене.

«Боже! Боже мой! За что? Как он может сомневаться в моей верности? Откуда он узнал, что я у Брендона? Это какое-то сумасшествие. Нет, нет, так нельзя. Надо срочно разобраться в этой ситуации. Боже! Помоги мне, подскажи, что делать, как разрулить этот конфликт? Как же доказать Дэниелу, что у нас с Брендоном ничего не было?»

Её мысли прервал Дэниел, в бешенстве дергающий ручку двери.

– Открой или я вышибу дверь, – угрожающе выкрикнул уже изрядно подвыпивший Дэниел. Не дожидаясь ответа, он врывается в комнату, сдирает с Дженни и с себя одежду, набрасывается на неё и грубо овладевает ею, не обращая внимания на её мольбы остановиться. Раздираемый обидой, ревностью и болью, Дэниел не дает ни малейшего шанса Дженни вырваться. Он не слышит, как кричит от боли Дженнифер. Чтобы остановить его, Дженни кусает его несколько раз в плечо что есть силы, заставляя опомниться и остановиться. Кончив в Дженнифер, не говоря ни слова, Дэниел без сил откидывается на кровати. Они лежат так довольно долго и молчат, страдая, ругая и ища для себя оправдание.

«Дженни, прости меня за грубость, но иначе я не мог. Что же ты наделала? Зачем, зачем ты пошла к нему домой? А если любопытные глаза заметили вас и завтра в желтой прессе появятся компрометирующие снимки? За что ты так со мной поступаешь? Может, ты и раньше с ним встречалась за моей спиной? А если ребенок не мой, а Брендона? Fuck! Fuck! Fuck!»

«Дэниел, как же ты мог? Почему ты не поверил мне? Даже не пожалел меня, беременную. Боже, как же больно! Надо принять срочно лекарство. А вдруг у меня будет выкидыш? Боже! Может, он специально так сделал, чтобы спровоцировать выкидыш? Дэниел, Дэниел, за что ты так со мной? Ведь я чиста и ни в чем не виновата перед тобой? Почему ты не поверил мне? Почему?»

Ощущая сильную, тянущую боль внизу живота, Дженни кое-как поднялась с кровати, достала из тумбочки болеутоляющее лекарство и, глотнув его, снова осторожно легла, боясь сделать любое неосторожное движение. Прислушиваясь к своим ощущениям и к тому, что происходит внутри с ребенком, Дженни через какое-то время стала успокаиваться. Боль понемногу отступила. Опустошенная, уставшая и заплаканная, не в силах обсуждать конфликт, Дженнифер так и лежала рядом с Дэниелом, пытаясь заглушить в себе щемящую обиду. В тоже время она испытывала счастье и спокойствие от того, что Дэниел не ушёл, а остался рядом. Засыпая, она надеялась, что с наступлением нового дня конфликт разрешится, и они быстро помирятся, а вся эта история будет быстро забыта.

Проснувшись рано утром, Дженнифер резко вскочила с кровати, понимая, что Дэниела в спальне нет. Ощутив вновь небольшую тянущую боль внизу живота, она выпила таблетку и осторожно спустилась вниз, желая немедленно найти Дэниела, чтобы помириться и еще раз попытаться разобраться во вчерашнем конфликте. Услышав шум на кухне, она, обрадовавшись, что Дэниел дома, открыла дверь, но застала только Мадлен, суетящуюся возле плиты.

– А где Дэниел?

– О, Дженни, встала? Мистер Ховард давно ушёл на работу. Что-то не так? Хозяин с утра тоже был очень хмурый.

– Мы поругались из-за того, что я встретила Брендона и решила посидеть с ним в кафе, а потом он предложил мне показать свой дом.

– И? – с ужасом глядя на Дженни, спросила Мадлен.

– И… мы просто поговорили.

– О Боже! Дженни, так нельзя! Ты практически замужняя женщина, к тому же беременная ребёнком Дэниела. Ты могла скомпрометировать его перед людьми. Извини, но ты действительно облажалась. Тебе надо извиниться! – твердо сказала Мадлен. Рассердившись за легкомысленность Дженнифер, она не захотела с ней больше разговаривать и снова отвернулась к плите, пыхтя от негодования.

– Мадлен, и ты туда же? Почему ты осуждаешь меня? – обхватывая голову руками, печально спросила Дженни.

– Потому что так не поступают молодые леди из высшего общества! А поскольку мистер Ховард решил тебя ввести в это общество, и, тем более, жениться на тебе, ты должна вести себя соответственно своему положению, а не как простая, неразумная девчонка с задворков Бруклина!

– Хорошо, согласна, – сдалась Дженни, снова расплакавшись. – Вечером извинюсь перед Дэниелом и попробую все объяснить.