Когда Рени опустилась ниже, то наткнулась на повёрнутое к ней, полное любопытства лицо. Русалка! Питер Пэн звал её Суп, потому что настоящее её имя выговорить никак не мог.

Русалки вообще-то не очень любопытны. Будь всё как обычно, Суп просто уплыла бы прочь, даже не оглянувшись на Рени. Но в тот день она поссорилась со своей лучшей подругой, и ей хотелось как-нибудь себя развлечь. Она протянула руку, чтобы помочь Рени опуститься на дно.

Рука у неё была длинная, длинней, чем у неуклюжиков. При необходимости она могла служить плавником, а ногти у русалки на руках тоже были как маленькие плавнички. Суп была ростом почти с неуклюжика. Но неуклюжей она не была. Она была так же изящна, как обвившийся вокруг её шеи длинный розовый шарф.

Суп не поняла, то-ли Рени просто бескрылая фея, то-ли вообще какое-то доселе невиданное существо. Она приблизила к ней своё лицо. Рени с удивлением заметила, что кожа у русалок состоит из малюсеньких блестящих чешуек. Суп легонечко повернула Рени, поглядела на то место, где раньше были крылья, и поняла, что та сделала.

Когда она это осознала, с неё слетело обычное русалочье зазнайство. Она могла подобрать только одно объяснение принесённой феей жертве: та обрезала крылья, чтобы плавать в обществе русалок. Суп даже всплакнула немного, только Рени в воде не могла разглядеть слёзы, зато она увидела гребень в струящихся жёлто-зелёных русалочьих волосах.

Гребень был сделан из китового уса. А его зубья были расположены так, что казалось, будто это ощеренный в улыбке рот. Ручка была вырезана в форме акулы и инкрустирована четырьмя огромными жемчужинами.

— Добро пожаловать, феечка, — сказала Суп. Её слова так странно прозвучали в воде. Рени уловила только слово «феечка» и решила, что все остальные слова обозначали приветствие. Она не могла говорить, она просто улыбнулась. Можно было бы, конечно, присесть в реверансе, но из всех фей только Прилла знала, как это делается.

Суп указала рукой на подводный дворец, окружённый садами.

А Рени уже снова начинала задыхаться. Она умоляюще протянула руки, при этом сделав вид, что причёсывается.

Суп так и не поняла, что этот жест должен был выражать просьбу о гребне.

— У тебя волосы тоже красивые, — сказала она вежливо.

А Рени уже отчаянно нуждалась в глоточке воздуха. Она изобразила, как вынимает из своих волос гребень и даёт его Суп. Она рассчитывала, что Суп поймёт её намёк. А той показалось, что фея просто почесала голову.

Лицо у Рени налилось краской. Суп поняла, что ей нужен воздух. Она обхватила Рени поперёк туловища и потащила к «ветреной комнате». Рени попыталась освободиться… Лёгкие её разрывались. Чтобы вырваться, она даже решилась лягнуть русалку в руку.

— Я же стараюсь тебе помочь, глупышка, — сказала Суп, проплывая через арку, ведущую ко дворцу.

Рени не могла ничего видеть, потому что Суп загородила ей лицо шарфом. А не увидела она, как одна русалка качалась на водорослях, как на качелях. Три русалки с хохотом гонялись за вёрткой маленькой рыбкой и никак не могли её поймать. Две русалки пели дуэтом.

Суп набросила на себя шарф, чтобы никто не увидел Рени. Фея должна была оставаться её личным секретом.

У Рени стучало в ушах, ей казалось, что её лёгкие вот-вот разорвутся. Она продолжала лягаться, но с каждым разом всё слабее.

Суп поднялась на второй этаж подводного дворца. Рени в последний раздёрнулась и потеряла сознание.

— Что же нам теперь делать? — спросила Прилла. Время шло, а Рени так и не выныривала. Воздух у неё должен был закончиться по меньшей мере две минуты назад.

— Милое дитя, меня не спрашивай. Я тут не главная. Прошло ещё несколько минут.

— Ждать больше нет смысла, дорогое дитя, я удаляюсь, — заявила Видия.

— Пожалуйста, не надо, не надо! Но Видия полетела прочь.

— Прощай, дорогое дитя.

Впервые в своей жизни Прилла почувствовала гнев.

— Дорогая старая карга, если ты улетишь, а Рени вернётся с гребнем, то всё рухнет именно из-за тебя.

Видия обернулась.

— Дорогое дитя, Рени мертва.

— Нет! Нет! Мы же не знаем, что там происходит под водой.

— А почему именно из-за меня всё рухнет?

— Потому что мне одной не справиться с гребнем, Рени и тележкой.

Видии это как-то не приходило в голову. Она считала, что всё бесполезно, но тем не менее согласилась подождать ещё полчаса.

Прилла пристально смотрела на воду. «Рени, пожалуйста, не умирай», — приговаривала она про себя.

А в «ветреной комнате» Рени всё еще неподвижно лежала на руках у русалки. Суп не могла понять, жива ли она. Не такое уж это весёлое развлечение — мёртвая фея. Она надавила Рени на живот.

— Фея, проснись!

Рени открыла рот. Горлом и через нос у неё хлынула вода. Она откашлялась и вдохнула воздух.

Мать-Голубка закрыла глаза, но Динь не думала, что она спит. Она просто не желала ни на что смотреть, и время от времени на щеке у неё подрагивала жилка.

«Это от боли», — сказала себе Динь. Ей хотелось что-нибудь сделать для Голубки, но что тут сделаешь? Она снова начала наигрывать «Мелодию фейской пыльцы» на своей карманной арфе. Она решила, что будет играть и играть, и, если даже пальцы её покроются волдырями, она пустит в ход пальцы ног.

Теперь, когда Рени продышалась, у неё появилась возможность объяснить, с какой целью она прибыла к русалкам.

Суп отлично могла себе представить, каково будет феям утратить возможность летать и вообще всё их фейское волшебство. Она охотно согласилась отдать Рени свой гребень. Тем более, что у неё и так было полно гребней и расчёсок.

Но она хотела кое-что получить взамен.

— Я тебе подарю гребень, но и ты сделай мне…

— …подарок. — Рени пожалела, что ничего не захватила с собой. — Хочешь, я подарю тебе мой пояс?

Конечно, это не очень шикарный дар, но больше у неё ничего не было. Правда, это был замечательный пояс, сплетённый из жучиных усиков.

— Нет, не то, — сказала Суп. — Поясок, конечно, хорошенький, но мне надо… Да, вот что… Мне нужна волшебная палочка!

О, только не это!

— У фей с острова Нетинебудет не бывает волшебных палочек, — объяснила Рени. Суп удивилась.

— Как это: у фей — да нет волшебных палочек?

— У нас их нет. Это только у фей на Большой земле…

— Ну так ты достань мне у них волшебную палочку. Я подожду. И она вынула гребень из своих волос и протянула его Рени. Рени взяла гребень. «О волшебной палочке подумаем после», — решила она про себя. Она поблагодарила Суп и, толкая гребень перед собой, стала всплывать на поверхность. Наверно, Видия и Прилла решили, что она утонула. Но Рени всё же надеялась, что они её ждут.

А они как раз спорили о том, прошли ли уже полчаса. Прилла сделала сальто в воздухе и в этот момент увидела Рени. Взявшись вместе, Прилла и Видия погрузили гребень в тележку, а потом помогли забраться туда и Рени. И ещё они не забыли взять ботиночки и крылья Рени.

На Площади Фей они погрузили в тележку разбитое яйцо, мундштук, золотое перо и русалочий гребень. Рени могла бы и не брать с собой крылья, но она не захотела с ними расставаться. Она устроилась в тележке и положила их себе на колени. Прилла уложила туда же буханки хлеба, которые королева оставила для них в сарае.

— Поторапливайся, дорогое дитя, — съязвила Видия. — Нечего заставлять дракона томиться в ожидании.

Прилла взялась за шнурок тележки и полетела вперёд. Она всё думала: «Неужели этот Кито такой злющий, что откажется от наших даров, даже если они ему понравятся? Неужели он захочет, чтобы неуклюжики и звери на острове постарели и умерли? Или захочет, чтобы феи остались без фейской пыльцы?

И неужели найдётся на свете такое существо, которое может пожелать смерти Матери-Голубки?»