Чем интересна повесть Н. М. Карамзина «Бедная Лиза»?

Н. М. Карамзин является одним из наиболее ярких представителей русского сентиментализма. Все его произведения проникнуты глубокой человечностью и гуманизмом. Предметом изображения в них являются душевные переживания героев, их внутренний мир, борьба страстей и развитие отношений.

Самым лучшим произведением Н. М. Карамзина справедливо считается повесть «Бедная Лиза». В ней затронуты две основные проблемы, раскрытие которых требует глубокого анализа и понимания русской действительности XVIII в. и сущности человеческой природы в целом. Большинство современников были в восторге от «Бедной Лизы», они совершенно правильно поняли идею автора, который одновременно анализировал сущность человеческих страстей, взаимоотношений и суровую русскую действительность.

Наиболее интересной является любовная линия этого произведения. Никогда раньше в русской литературе любовь не описывалась так ярко и так красиво, анализ чувств и переживаний героев поглощает автора.

Лиза и Эраст являются представителями разных социальных классов: она из бедной семьи, он – богатый дворянин. Образ Лизы прекрасен и романтичен, она покоряет своей душевной чистотой и благородством.

Девушка родилась в семье честных и трудолюбивых людей, она сама работает не покладая рук. Лиза с глубоким почтением и любовью отзывается о своей матери, испытывает благодарность за то, что она дала ей жизнь. Кроме того, девушка предельно честна и считает, что деньги можно брать только за работу, и отказывается брать у Эраста рубль за цветы, потому что они не стоят так дорого. Лиза – образец душевной чистоты и непорочности.

Совершенно в ином свете представлен ее избранник Эраст, автор дает ему следующую характеристику: «...сей Эраст был довольно богатый дворянин, с изрядным разумом и добрым сердцем, но слабым и ветреным, он вел рассеянную жизнь, думал только о своем удовольствии, искал его в светских забавах, но часто не находил». Эраст – полная противоположность Лизе, у него нет ее цельности, нет ее чистоты, он развращен светской жизнью, уже многое познал, но и разочаровался.

Лиза покоряет Эраста своей красотой и невинностью, он восторгается ею, даже пытается бороться с желанием быть с ней в более близких отношениях. «Я буду жить с Лизою как брат с сестрою, – думал он, – не употреблю во зло любви ее и буду всегда счастлив!»

Но благим намерениям Эраста не суждено воплотиться в жизнь, молодые люди поддаются страсти, и с этого момента их отношения меняются. Лиза страшится наказания за свой поступок, она пугается раскатов грома: «Я боюсь, чтобы гром не убил меня, как преступницу!» Она счастлива и глубоко несчастна одновременно. Автор высказывает свое отношение к любви и говорит, что «исполнение всех желаний есть самое опасное искушение любви». Но тем не менее он все равно не осуждает свою героиню и по-прежнему восторгается ею, потому что прекрасную, чистую душу ничто не может опорочить.

В конце концов Эраст решает покинуть Лизу, сначала он уходит на войну, там в карты проигрывает все свое состояние, возвращается и ради денег женится на богатой вдове. Эраст пытается откупиться от Лизы деньгами. Девушка переживает сильное душевное потрясение и, не выдержав, бросается в пруд. Смерть ее трагична и ужасна, автор говорит о ней с глубокой скорбью.

Эраст на первый взгляд предстает коварным соблазнителем, но на самом деле это не совсем так. Недаром, чтобы хоть как-то оправдать героя, Карамзин говорит о том, что Эраст был несчастен всю свою жизнь и считал себя убийцею.

В повести «Бедная Лиза» Карамзин затронул очень серьезные и важные проблемы, но не указал пути их разрешения, да он и не ставил перед собой такой цели. Несовершенство общественного устройства и несовершенство человеческой природы – действительный факт, и кого-либо упрекать за это бессмысленно. П. Берков по этому поводу пишет следующее: «Вероятнее всего идея повести состоит в том, что устройство мира (не современного, а вообще!) таково, что прекрасное и справедливое не всегда может осуществляться: одни могут быть счастливы... другие... не могут».

 

Роль пейзажа в повести Н. М. Карамзина «Бедная Лиза»

Повесть «Бедная Лиза» является лучшим произведением Н. М. Карамзина и одним из самых совершенных образцов русской сентиментальной литературы. В ней много прекрасных эпизодов, описывающих тонкие душевные переживания.

В произведении есть прекрасные по своей живописности картины природы, которые гармонично дополняют повествование. На первый взгляд их можно счесть случайными эпизодами, которые являются всего лишь красивым фоном для основного действия, но на самом деле все значительно сложнее. Пейзажи в «Бедной Лизе» – это одно из главных средств раскрытия душевных переживаний героев.

В самом начале повести автор описывает Москву и «ужасную громаду домов», а сразу же после этого начинает рисовать совершенно иную картину. «Внизу... по желтым пескам, течет светлая река, волнуемая легкими веслами рыбачьих лодок... На другой стороне реки видна дубовая роща, подле которой пасутся многочисленные стада; там молодые пастухи, сидя под тенью дерев, поют простые, унылые песни...»

Карамзин сразу же встает на позицию всего прекрасного и естественного, ему неприятен город, его тянет к «натуре». Здесь описание природы служит для выражения авторской позиции.

Далее большинство описаний природы направлены на то, чтобы передать душевное состояние и переживания главной героини, ведь именно она, Лиза, является воплощением всего естественного и прекрасного. «Еще до восхождения солнечного Лиза встала, сошла на берег Москвы-реки, села на траве и подгорюнившись смотрела на белые туманы... везде царствовала тишина, но скоро восходящее светило дня пробудило все творение: рощи, кусточки оживились, птички вспорхнули и запели, цветы подняли свои головки, чтобы напитаться животворными лучами света».

Природа в это мгновение прекрасна, но Лиза грустит, потому что в ее душе рождается новое, доселе неизвестное чувство.

Но несмотря на то, что героиня печальна, ее чувство прекрасно и естественно, как пейзаж вокруг.

Спустя несколько минут происходит объяснение между Лизой и Эрастом, они любят друг друга, и ее ощущение тут же меняется. «Какое прекрасное утро! Как все весело в поле! Никогда жаворонки так хорошо не певали, никогда солнце так светло не сияло, никогда цветы так приятно не пахли!»

Ее переживания растворяются в окружающем пейзаже, они так же красивы и чисты.

Между Эрастом и Лизой начинается прекрасный роман, их отношение целомудренны, их объятия «чисты и непорочны». Окружающий пейзаж так же чист и непорочен. «После сего Эраст и Лиза, боясь не сдержать слова своего, всякий вечер виделись... всего чаще под тению столетних дубов... – дубов, осеняющих глубокий, чистый пруд, еще в древние времена ископанный. Там часто тихая луна, сквозь зеленые ветви, посребряла лучами своими светлые Лизины волосы, которыми играли зефиры и рука милого друга».

Проходит пора невинных отношений, Лиза и Эраст становятся близки, она чувствует себя грешницей, преступницей, и в природе происходят такие же перемены, как и в Лизиной душе: «...ни одной звездочки не сияло на небе... Между тем блеснула молния и грянул гром...» Эта картина раскрывает не только душевное состояние Лизы, но и предвещает трагичный финал данной истории.

Герои произведения расстаются, но Лиза еще не знает, что это навсегда, она несчастна, ее сердце разрывается, но в нем еще теплится слабая надежда. Утренняя заря, которая, как «алое море», разливается «по восточному небу», передает боль, тревогу и смятение героини и также свидетельствует о недобром финале.

Лиза, узнав об измене Эраста, покончила со своей несчастной жизнью, она бросилась в тот самый пруд, возле которого когда-то была так счастлива, ее похоронили под «мрачным дубом», являющимся свидетелем самых счастливых минут ее жизни.

Приведенных примеров вполне достаточно для того, чтобы показать, как важно описание картин природы в художественном произведении, как глубоко они помогают проникнуть в душу героев и их переживания. Рассматривать повесть «Бедная Лиза» и не принимать во внимание пейзажных зарисовок просто недопустимо, потому что именно они помогают читателю понять глубину мысли автора, его идейный замысел.

 

История в повести Н. М. Карамзина «Наталья, боярская дочь»

Мастером сюжетной лирической повести на историческую тему показал себя Н. М. Карамзин в «Наталье, боярской дочери», послужившей переходом от «Писем русского путешественника» и «Бедной Лизы» к «Истории Государства Российского». В этой повести читателю показана любовная история, перенесенная во времена Алексея Михайловича, воспринимаемые условно как «царство теней». Перед нами соединение готического романа с семейным преданием, основанным на любовном происшествии с неизбежным благополучным исходом – все совершается в идеальной стране, среди самых добродушных героев.

Автор не жалеет развернутых сопоставлений, дабы показать миловидность героини, ее чарующее совершенство: «…никакая красавица не могла сравняться с Натальею. Наталья была всех прелестнее. Пусть читатель вообразит себе белизну итальянского мрамора и кавказского снега: он все еще не вообразит белизны лица ее – и, представя себе цвет зефировой любовницы, все еще не будет иметь совершенного понятия об алости щек Натальиных». Собственно, весь этот славянский пласт мог бы быть и в «Бедной Лизе».

Рисуемые события отличались романтической остротой – внезапная любовь, тайное венчание, бегство, поиски, возвращение, счастливая жизнь до гробовой доски… Перед нами скорее романтическая поэма, но повести Карамзина вообще близки к стихам по ритму, действию, лексике. Однако в повести появилось и новое. Хотя исторические приметы довольно-таки условны, но они – знак национальной самобытности, являющейся залогом подлинности искусства. Карамзин сделал попытку воссоздать русский национальный характер, открывая историю как предмет художественного изображения. Действующий в повести боярин Матвей Андреев, богатый, умный, важный, великий хлебосол, судит-рядит, «кладя чистую руку на чистое сердце». И его ключевая фраза звучит как самохарактеристика: «…сей прав по моей совести, …сей виновен по моей совести…» Таким образом, дело решалось без замедления, и «виновный бежал в густые леса, сокрыть стыд свой от человеков». Литературный критик Скобичевский иронизировал по поводу повести: «…все герои ее наивны, повествование мало имеет точек соприкосновения с допетровской стариною». Вся литература была заполнена, особенно при обращении к истории, «ходульными олицетворениями различных страстей». Постижение времени – предметно определенного, вполне точного – было делом будущего.

Именно в этой повести Карамзин обратился к человеку русскому во всех отношениях. Произведение начинается обращением-вступлением: «Кто из нас не любит тех времен, когда русские были русскими, когда они в собственное свое платье наряжались, ходили своею походкою, жили по своему обычаю, говорили своим языком и по своему сердцу, т.е. говорили, как думали?»

Автор даже позволяет себе слегка подтрунивать над собственным и совсем недавним пламенным европеизмом – его героиня «имела все свойства благовоспитанной девушки», хотя русские не читали тогда ни Дж. Локка «О воспитании», ни Ж. Ж. Руссо «Эмиля».

Собственно, «Наталья, боярская дочь» – прощание с молодостью, с ее несбыточными мечтами и заблуждениями. Карамзин разочаровался не в «древних камнях» Европы, а в том, что последовало за Великой французской революцией. Повесть была своеобразным карамзинским заявлением о том, что у нас – «особенная стать». История в повести еще довольно условна и носит статичный характер. Скрыто-насмешливое упоминание кумира юности Руссо означало лишь, что искать мудрости следует не только в путях-хождениях за тридевять земель, но и у себя дома.

«Наталья, боярская дочь» – печать излюбленной мысли писателя о том, что прошлое только тогда не прошло, когда его любишь; таланту же русскому всего ближе прославлять русское, тем более что следует приучать сограждан к чувству собственного достоинства. Если подходить с сегодняшними мерками, то история в повести еще только панорама – декорации для действующих лиц, щеголяющих в пестрых кафтанах времен Алексея Михайловича. Но все же устами возлюбленных в «Наталье, боярской дочери» заговорила – впервые! – простодушная допетровская Русь, и автор почувствовал себя не подражателем Дж. Стерна, а художником.