Мы пошли отбирать у Пазухи бинокль. Все четверо: Толик, Сёма, Алёшка и я. Нам повезло: Пазуха учится во вторую смену. На перемене мы его разыскали.
Пазуха стоял у стены и всем, кто мимо проходил, подножки ставил.
— Пазуха, привет! — крикнул я. — Ты уже продал бинокль?
Пазуха взглянул на нас, но сразу же опустил голову и опять начал ставить подножки.
— Пазуха, где бинокль? — спросил я.
— Да что вы ко мне пристали? — закричал Пазуха. — Что вы пристали ко мне? Я ж отдал!
— А ну давай бинокль! — сказал Сёма. — Жулик несчастный! Сейчас же давай, не то к директору пойдём!
Но я решил не так с ним поговорить. Я шагнул к Пазухе и уже выбрал место, куда ему съездить, но Пазуха в это время завопил на весь коридор:
— Братва-а! Наших бьют!
Я от неожиданности остановился.
Нас окружили. Но я скоро понял, что никто Пазуху защищать не собирается. Какой-то малыш сзади крикнул:
— Набейте его! Он меня по шее стукнул!
— Ну, — сказал я. — Возвратишь?
— Да что вам надо? — захныкал Пазуха. — Я же вчера вот этого отличника встретил, — он показал на Сёму, — и отдал ему деньги.
Он начал кричать на Сёму:
— Зажулил, да?! А теперь привёл меня бить!
Он кричал не зря: я увидел, что к нам подходит учительница с красной повязкой на рукаве. Она немного задержалась, потому что не могла сразу протолкаться, а Сёма в это время бросился на Пазуху. Я и не знал, что он может так разозлиться. Учительница его оттащила, но у Пазухи уже из носу текло. Вот это так Сёма! А Пазуха-то! Он плакал басом и кричал, что всех нас надо поисключать из школы.
Учительница повела Сёму за руку, а мы с Алёшкой пошли следом. Мы ей объясняли про бинокль, но она и слышать ничего не хотела, твердила, что мы хулиганы.
В учительской нас спросили, из какой мы школы. Я соврал, что из десятой.
— Не из десятой, — сказал Сёма, — из четырнадцатой.
Учительница с повязкой записала наши фамилии и сказала, что сейчас позвонит из кабинета директора и сообщит о драке в нашу школу. Она открыла дверь, чтобы выйти, и мы увидели Толика.
— Можно, и я войду? — сказал он. — Я с ними пришёл.
Все в учительской смотрели на него, когда он входил.
— А на вид такие примерные ребята, — говорили учителя.
Учительница с повязкой скоро вернулась и сказала, что обо всём сообщила нашей пионервожатой. Нам разрешили уйти.
После всей этой истории мы шли быстро. Сёма удивлённо смотрел по сторонам и вздрагивал, как будто кто-то неожиданно у него над ухом закричал. Вдруг он остановился и, как со сна, обвёл нас глазами.
— Так это, значит, я подрался? — спросил он.
— Ну да, — ответил я.
— А что я скажу?.. — проговорил Сёма. — Что я скажу, если нас будут обсуждать на сборе? Ведь я всегда говорил, что пионер не должен драться.
— Придумаем что-нибудь, — сказал Алёшка.
Но мы так ничего и не смогли придумать. Тут уж ничего не поделаешь — все будут говорить: «Корольков такой примерный ученик и на тебе — подрался!»